Не представляющий себе жизни без работы, Оуэн все так же был фермером, однако теперь очень преуспевающим, ведь здесь вырастить что-то было гораздо проще, чем на Татуине, а нежданно-негаданно привалившее богатство, полученное в дар от Вейдера, позволило купить прекрасный участок земли у подножия гор, где располагались самые лучшие плантации ценных растений.
Услышав рев шаттла, заходящего на посадку, Ларс вышел из дома, с недоумением рассматривая опускающийся на находящуюся неподалеку от дома посадочную площадку челнок необычной конструкции, матово-черный, со странным символом, нарисованным золотом на борту — черный круг, окруженный золотыми лучами. Под эмблемой обнаружилось и название, тоже выведенное золотом — 'Сын Зари'. Недоуменно почесав нос, Оуэн покосился на подошедшую Беру.
— Это кто, интересно?
— Сейчас узнаем, — пожала плечами женщина. Трап опустился, из недр челнока вышли двое мужчин в броне, внимательно осмотрелись... И в следующий миг к Ларсам понесся маленький золотоволосый вихрь, вопящий во все горло:
— Тетя Беру! Дядя Оуэн! Я приехал!
— Люк?!
* * *
— Все готовы?
Стоящий в центре большого зала, набитого экранами, приборами и непонятными предметами, среднего роста человек, коротко стриженный, с залысинами, с небольшим брюшком, перетянутым тугим ремнем, внимательно осмотрел стоящих перед ним разумных.
— Готовы, Наставник.
— Хорошо. Приступаем.
В текст вставлен омак от ВедьмакГеральт (Реклама ИЗР-экспресса).
Глава 22. Сын Зари.
— И вот теперь я живу с папой, а Лея — на Набу. Вот так... — завершил рассказ Люк и допил свой каф, который ему с огромным скрипом сделала Беру. Женщину не смущал тот факт, что сидящий перед ней ребенок — внук Императора и сын Дарта Вейдера, для нее он был просто племянником, за здоровьем которого надо следить, а каф детям давать вредно, в этом она была твердо убеждена. Однако Люк знал, как уломать несговорчивую тетю: десять минут нытья, огромные умоляющие глаза, пара минут шмыганья носом... И Беру сдалась на милость победителя.
В качестве дополнительного стимула Люк приволок гору подарков, которые заполняли небольшую гостиную. На подарки косился Оуэн, но вопросы задавать не спешил, он отлично знал своего племянника — тот сам все расскажет и покажет, причем с подробностями.
— Значит, и сестра твоя нашлась, — подытожил рассказ Ларс, вдыхая одуряющий аромат горячего кафа со специями — это был первый подарок Люка, распакованный им сразу после того, как ребенок активно пообнимался с Беру и степенно пожал руку Оуэну. — Вся семья в сборе.
— Да, теперь мы все вместе... — Люк ненавязчиво подсунул Беру пустую чашку, вызвав этим возмущенный взгляд и недовольное складывание рук на груди.
— Люк! Ты уже выпил одну! — покачала головой женщина, и Скайуокер снова состроил просящую мордашку.
— Тетя! Ну что ты волнуешься! Ничего со мной не будет, на меня каф не действует вообще-то, просто вкусно очень. Ну пожалуйста! — ребенок шмыгнул носом, и Беру устало махнула рукой:
— Ладно.
Мальчик тут же налил себе еще и повернулся к подаркам. Движение руки — и на стол опустилась высокая коробка.
— Это что? — с любопытством посмотрела на нее женщина. Люк вытащил нож и весело улыбнулся:
— Вскрытие покажет!
Вскрытие показало, что в коробке — шесть высоких стеклянных банок, доверху набитых сладостями.
— Это к кафу. Попробуй, тетя. У дедушкиного кондитера конфеты получаются просто... м-м-м... — Люк в восторге закатил глаза, Ларсы зачарованно уставились на банки.
— У... Это от императорского кондитера?! — вытаращил глаза мужчина. Скайуокер кивнул:
— От него, родимого! Какие он пирожные делает — закачаешься! Мне очень нравится, да и папе тоже...
— Как он? — подалась вперед Беру, вертя в пальцах конфету. Люк гордо посмотрел на родственников:
— Хорошо. Теперь — хорошо.
— Это радует, — почесал нос Оуэн, вспомнив свою вторую встречу с Энакином Скайуокером и остро надеясь, что третьей не будет. — Очень радует.
— Всех радует, — стрельнул в его сторону глазами Люк, подтягивая Силой следующую коробку и парой движений ножа вскрывая упаковку.
* * *
Лари, напевая песенку, неторопливо шла на кухню, предвкушая, как сейчас заварит себе каф, достанет печенье... Позовет Рама... Шагнув в проем, она недоуменно замерла, увидев своего старого друга. Хмурый Кота сидел за столом, что-то просматривая на датападе и делая отметки стилом. Рядом стояли источающий аромат заварник, та самая вазочка, на которую она нацелилась, и две кружки, одна из которых была полной.
— Рам? Когда ты пришел? — женщина присела на стул, налила в чашку напиток и потянулась за печеньем.
— Минут десять назад, — хмуро пробурчал генерал, недовольно черкая стилом. Лари прищурилась, потихоньку отпивая каф.
— Что-то случилось? — осторожно поинтересовалась женщина. Кота неопределенно пожал плечами:
— Еще не знаю.
— А твои предчувствия? — Лари внимательно посмотрела на товарища, отмечая общую напряженность его фигуры и ясно чувствующееся недовольство.
— Мои предчувствия... — генерал отложил датапад и стило, потянулся за чашкой. — Мои предчувствия... Мои предчувствия, Лари, несут сплошную ахинею.
— То есть? — захрустела печеньем женщина. Кота вздохнул, уставившись на плещущийся в чашке каф:
— То есть я чувствую, что грядет что-то странное.
— Опасное?
— Странное.
— Это как? — озадаченно почесала нос Лари. Генерал неопределенно пожал плечами:
— Понятия не имею. Но мне уже сообщили, что на орбите болтается разрушитель.
— Какой?
— 'Месть'.
— Интересно...
Женщина ненадолго вышла, вернувшись со своим датападом, по сравнению с которым принадлежащий генералу казался древней рухлядью, и начала священнодействовать. Непродолжительные поиски, какая-то загадочная переписка — и вот на экране появилось изображение и информация, прочитав которую, Лари только хмыкнула.
— Узнаешь? — женщина подтолкнула к Раму датапад. Генерал всмотрелся в изображение:
— Знакомая расцветка.
— Ага. Коммандер Траун. Экзот. Чисс. Считается восходящей звездой имперского флота. Гений. Стратег и тактик. Единственный чисс в рядах флотского командования.
— И он тогда был...
— Да.
На кухне воцарилось молчание, нарушаемое только хрустом печенья.
— Так что там говорят твои предчувствия?
— Что-то грядет, — Кота задумчиво уставился в окно, — вот только что... Я не могу определить. Но это будет нечто потрясающее.
— Значит, остается только ждать, — со вздохом констатировала Лари, потянувшись к вазочке и обнаружив, что та совершенно пуста. Генерал хмыкнул и под негодующим взглядом женщины отправил в рот последнее печенье.
* * *
Траун, коммандер имперского флота, сидел в кресле, обдумывая крайне интересную тему: своего пассажира. Люцифер Палпатин-Скайуокер. Его императорское высочество Люцифер. Мальчик, которому через два месяца исполнится шесть лет.
Чисс задумчиво потер подбородок и включил свою любимую музыку — тихая мелодия помогала как следует сосредоточиться на задаче. Траун вспоминал разговор, состоявшийся в каюте мальчика, его ответы на задаваемые мужчиной вопросы, анализировал его мимику и жесты, каждое движение, каждое слово.
Общаться с мальчиком было крайне интересно: если отвлечься от внешности, то можно было подумать, что разговариваешь с гораздо более взрослым человеком. Траун постарался разузнать максимум подробностей и все нюансы происходящего, уточнил некоторые моменты, которые его интересовали с их прошлой встречи и тогдашнего разговора...
— Скажите, господин Люцифер... — мальчик отмахнулся от 'Ваше императорское высочество', на 'милорд' сверкнул глазами и сообщил, что пока что не заработал этот титул, так что можно просто 'господин', — почему 'Сын Зари'?
Люк и Траун стояли в ангаре, рассматривая хорошо знакомый последнему шаттл, когда-то захваченный на Куате, на котором прибыл ребенок с охраной. Вот и сейчас двое крепких мужчин ненавязчиво маячили неподалеку, присматривая за своим маленьким повелителем.
— Ваш отец на Зарю не слишком похож... — тонко улыбнулся чисс. Люк хмыкнул:
— Как сказать... Сейчас может и нет... Не важно. Шутка для своих. 'Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы...' Вы помните подробности нашего стратегического отступления? — весело сверкнул глазами ребенок. Чисс кивнул:
— Конечно. Мы провалились сквозь перекрытия, в космос.
— Если подумать, то мы упали. Так? Так. Одно из значений моего имени — 'утренняя звезда'. Денница. Мы рухнули с 'неба' на 'землю'. Так что... соответствует.
Чисс потер подбородок и уставился на окруженный золотыми лучами круг:
— Причем здесь тогда затмение?
Мальчик одобрительно посмотрел на коммандера.
— Опять-таки аналогия. И это — 'утренняя звезда'. Как-нибудь я вам объясню. Здесь отражено многое... — лицо ребенка стало мрачным, глаза заледенели. — 'Падение' я уже совершил. Теперь остается только один путь. Вверх. Коммандер... — Люк кивнул и направился к своей каюте, охрана тут же пристроилась рядом. Траун молча рассматривал изображение на борту. Мысли в голове крутились интересные...
Как только Император сделал то самое объявление, двор и армия забурлили. Генерала-джедая Энакина Скайуокера помнили, и очень хорошо, ведь многие из тех, кто сейчас служил в имперских войсках, служили раньше Республике. Кто-то Скайуокера встречал, кто-то под его началом воевал, кто-то проводил с ним совместные операции... Новость свалилась в войска, как катализатор в сосуд с нестабильным веществом, так что не удивительно, что тут же пошла бурная реакция.
Известие о смерти самого сильного и известного джедая в свое время породило много слухов, которые теперь ворошили, словно мусор. Интереса добавляли и пересказы слов Люка о его отце. Офицеры припоминали всё, что рассказал ребенок, всё, на что он намекал, а уж маленькая речь во дворце вообще была разложена на молекулы и подвергнута самому пристальному анализу.
Больше всего мусолили слова о похищении, причем неоднократном, а также новость, что Темный Лорд, оказывается, был... э-э-э... нездоров. Намеки Люка на купание в лаве произвели огромное впечатление, заставив на многие моменты взглянуть по-другому. И на то, что Главком никогда не снимал броню, и на его жуткий характер и кошмарные привычки... Самые умные обратили внимание не только на это.
Траун был в Империи пришлым, поэтому многие вещи были ему непривычны или неизвестны, хотя с джедаями он сталкивался. Приснопамятный 'Сверхдальний перелет' и К'Баот, едва его не задушивший. Вспомнить было о чем. Так что его мнение о 'защитниках демократии и опоре Республики' опиралось на не самые приятные личные впечатления. Тем более интересно было узнать, что во многом мнения Трауна и военных на этот счет совпадали.
Вообще, джедаев, за редким исключением, в галактике не любили, так сказать. Невзирая на всю пропаганду и прочее, отношение к храмовникам было очень настороженное, недоверчивое и опасливое... А кое-где их откровенно ненавидели.
За огромное самомнение, за то, что считали себя выше всех, за то, что лезли в чужое пространство со своим уставом, насаждая его силой, за то, что творили всякое, оправдываясь при этом непонятно чем, за то, что... Претензий к цепным псам Сената было много.
Тот же Гривус... Что, он просто так ненавидел джедаев лютой ненавистью и уничтожал их при первой возможности? Нет. Были у генерала основания для такого отношения, были.
Скайуокер на фоне остальных рыцарей приятно выделялся тем, что относился к оказавшимся под его руководством не как к ресурсу, причем неодушевленному и запросто восполнимому. Он по мере сил защищал своих солдат, старался заботиться, не строил из себя истину в последней инстанции и сверхсущество, снизошедшее к простым смертным. Конечно, идеалом он не был, недостатков и у него хватало, но по сравнению с остальными мастерами и магистрами он был простым и понятным.
Не нес какой-то бред о Воле непонятно кого и чего, не отмахивался от разумных, как от надоедливых насекомых, раздражающих своим жужжанием, не равнял всех по себе. Да, он выжимал из своих подчиненных всё и еще чуточку сверху, ну так что? Таким образом поступает каждый руководитель. Он планировал свои операции так, чтобы избежать потерь, он общался с клонами, как с нормальными людьми, зовя их по именам, а не номерам, он побеждал, выгрызая свои достижения зубами, даже когда все обстоятельства были против него.
Именно за это Скайуокера и уважали, а способности джедая только добавляли ему очков в глазах окружающих, как ни странно.
Вейдера боялись до судорог, он был ожившим кошмаром, обретшим плоть... Но! Его опять-таки уважали за то, что Лорд буквально создал флот практически с нуля, ведь то, что было при Республике, назвать так было невозможно. Сборище летающего металлолома и некомпетентных командиров. Непотизм, цветущий пышным махровым цветом, ужасающая безграмотность, вскормленная неимоверным гонором, откровенная нехватка грамотных кадров, отсутствие всего нужного... Продолжать можно долго и нудно.
Вейдер спаял эту аморфную массу в единое образование, создав действующую машину, все больше набирающую ход. Он рвал жилы окружающим и себе, жил на корабле, воспринимал проблемы как свои личные... Что с того, что он действовал зачастую жестоко?
Темный Лорд Вейдер научил флот и армию побеждать. За это ему готовы были простить многое, а на остальное прикрыть глаза. Мимоходом сказанные маленьким ребенком фразы, слегка проясняющие прошлое ситха, заставили военных посмотреть на многое под другим углом. В глазах офицеров, особенно тех, кто хоть как-то контактировал когда-то с Энакином Скайуокером, две личности постепенно сливались в одну.
Вейдер был резок, зачастую груб и жесток?
Он был ранен, а боль никому не прибавляет доброты.
Лорд пахал как проклятый, заставляя и остальных делать так же?
Он старался забыться, отойти от кошмара прошлого, в котором погибла его семья.
На каждый довод находился свой аргумент, каждое действие теперь чем-то обосновывалось. Люди отметили, что с момента нахождения сына ситх стал гораздо более спокойным, а уж как он трясся над своим ребенком, это вообще было что-то неописуемое. Кроме того, окружающие видели, как к своему отцу относится мальчик, какими глазами на него смотрит... Так играть невозможно. И это тоже трактовалось в пользу Вейдера.
Траун же обратил внимание не только на официальную версию, но и на некоторые нестыковки. А именно... Судьба сестры Люка. Девочка военных интересовала не слишком. Да, было сообщение о признании Императором и внучки, но тот факт, что ее отдали в семью матери, сказал понимающим разумным о многом. Так же как и один интересный нюанс... Все внимание очень искусно переводили на Люка, оставляя маленькую принцессу в тени.
Конечно, можно было решить, что Император пошел самым простым путем: выбрал себе устраивающего его по всем параметрам наследника, а некондиционного, так сказать, убрал с глаз долой, однако Траун такой наивностью не страдал. Также он не недооценивал ум Палпатина.
