— Твой отец знал, кто ты?
— Сначала нет, потом догадался.
— И он не сказал тебе? — прищурился недоверчиво Палпатин. Люк хмыкнул:
— Сказал. Так сказал, что лучше бы не говорил! Он заманил меня в ловушку, мы дрались, и папа отрубил мне руку, и только потом сказал, что он — мой отец, и предложил к нему присоединиться.
Палпатин поднял изумленно брови и повернул голову к Вейдеру, рассматривая с каким-то странным интересом.
— Потом, — уточнил развеселившийся ситх. — После того как искалечил тебя.
— Да, — кивнул Люк, укоризненно поджав губы. — Папа! Зачем ты отрубил мне руку? Они обе мне дороги, как память! И не только левая!
— А потом? — вкрадчиво осведомился Император. Люк резко погрустнел:
— Потом была война. Долго. Мы сражались... С вами было что-то не то: вы словно были безумны и выглядели так, словно из вас вытянули жизнь... Отец погиб. Было очень больно. И плохо. Больше я ничего не видел, только знаю, что мои дети тоже были одаренными... И потом опять война.
Глаза Императора вспыхнули радостью, он прищурился, что-то обдумывая. Вейдер полностью закрылся в Силе, явно опасаясь снова сорваться, и сидел неподвижно, словно статуя. Люк ждал.
Сидиус потер подбородок и явно принял какое-то решение. Он встал и подошел к тут же вскочившему Люку.
— Хорошо. На сегодня закончим. Скажи, Люк, ты голоден?
— Да, Ваше величество.
— Хорошо, — по губам ситха скользнула легкая усмешка. — Тогда идем. Лорд Вейдер, вы к нам присоединитесь?
Бронированная статуя ожила, Вейдер шевельнул руками, на мгновение сжав их в кулаки, и встал.
— Да, Ваше величество. С удовольствием.
* * *
Через несколько дней Люк задумчиво смотрел на висящую в гардеробной одежду, все больше убеждаясь в том, что визит портного был не более чем проверкой. Будет он орать и капризничать, или согласится с предложенным, или начнет душить Силой по примеру отца... Наивно думать, что ребенку, тем более обладающему определенным статусом, позволят выбирать. Именно поэтому тогда ему принесли только несколько костюмов, причем слишком быстро, словно они были готовы заранее, и именно поэтому сейчас гардеробную наполняет... это.
Люк не мог причислить себя к знатокам моды, но отличить кружевное безобразие от более строгого фасона был в состоянии. Он именно по такому принципу и тыкал пальцем в модели, демонстрируемые голопроектором — поменьше всяческих излишеств. Но на вешалках не было выбранного им, там висело совершенно другое. Строгое, роскошное, чем-то напоминающее военную форму, но не все. Рубашки, брюки, что-то вроде камзолов, вроде бы так это называется: длинное, по колено, по щиколотку, на пуговицах. Что-то странное, напоминающее наряды Палпатина — длинное, многослойное, обильно украшенное золотой вышивкой.
Может, Люк и пожал бы плечами, выкинув все это из головы, вот только осмотрев гардеробную, он отметил один интересный момент. Практически все вещи были выдержаны в любимой цветовой гамме Палпатина.
Черный. Алый. Золотой.
Цвета Империи.
* * *
Тот день стал для Вейдера переломным. Сначала узнать, что чувствует не рожденный еще ребенок, когда убивают его мать и его самого заодно... Твой ребенок. Затем услышать, что этот самый ребенок все помнит. Все. До самого последнего мгновения. И знает, кто именно едва не оборвал его жизнь. А после этого получить послание от давно уже мертвой женщины, единственной, кого он любил в своей жизни, не считая матери.
Темный Лорд сидел на коленях в медитационной камере, которая сейчас потеряла свою первозданную белизну, и невидящим взглядом смотрел на свои руки. Гладкие стены покоробились, покрывшись паутиной трещин, расцветившись пятнами, словно обгорев. Кресло, вырванное с корнем, валялось, смятое невидимой огромной ладонью в комок, рядом лежали шлем и маска.
Вейдер тупо смотрел на протезы, не спрятанные сейчас под кожаными перчатками, сияющие полированным металлом. Изящные черно-золотые конструкции, не покрытые искусственной плотью. Холодные и неподвижные. Как и он сам.
Глаза болели, их резало, словно он снова в пустыне и вокруг буря, рассекающая острыми песчинками кожу до крови, обдирающая мясо с костей. Слез не было, они давным-давно высохли, веки жгло, и глазные яблоки горели огнем... Но слез не было. В ушах звучали слова Падме, сказанные детским голосом:
... Мое маленькое сокровище. Я знаю, что ты все слышишь, все запоминаешь. Настанет момент, когда ты все вспомнишь. Я знаю это так же четко, как и то, что твое имя — Люци-ивф-ферр...
Я знаю, что мое время ограничено, поэтому — слушай внимательно, мое маленькое чудо... Слушай и передай мои слова.
Энакин, любовь моя. Я не виню тебя, запомни это. Часть вины за произошедшее лежит на мне, я сама поспособствовала этой ситуации, позволив затмить себе разум. У меня есть только одно оправдание — близость разрешения от бремени.
Я не виню тебя за нападение, ты все же сумел остановиться, это главное, а основная вина лежит на Кеноби и Йоде. Сейчас я вижу это ясно, как никогда. Разрозненные факты, некоторые моменты. Кеноби знал о нас, я в этом уверена. А если знал он, то знал и Йода, что касается остальных — это неизвестно. При последних наших встречах Кеноби смотрел на меня слишком внимательно, скорее всего — он почувствовал детей. Я знаю, что они унаследовали твои таланты, оба, но Лея — слабее. Им нужен Люк, это понятно, он сильный, даже я это чувствую, но они ошиблись.
Если джедаи рассчитывают воспитать его как своего последователя — то их ждет разочарование.
Кеноби сказал, что ты — мертв, вот только я ему не верю, магистр слишком хорошо умеет недоговаривать и играть словами. Я не знаю, что за игру он затеял, но он не колебался, прячась на моем корабле. Поэтому, скорее всего, ты сильно ранен и борешься за жизнь.
Я не виню тебя, муж мой, но за нападение я, Падме Наберрие, нареченная Амидалой, требую с тебя виру. Вира твоя такова — найди детей, чего бы тебе это ни стоило, я не думаю, что их отвезут на Набу. Слишком расчетливые глаза у Кеноби, а я не нужна ему живой, и уж тем более ему не нужно, чтобы детей воспитывала моя семья. Привези их на Набу, представь предкам, как положено. Тебе объяснят. И помоги Люку отомстить. И живи. Я требую, чтобы ты жил, а не существовал. Запомни это. Живи.
Прощай, любовь моя. Прощайте, дети мои...
Запомни мои слова, мое маленькое прекрасное чудовище, и передай. Я знаю, ты это сделаешь.
Прощай....
Вейдер разогнулся, и камеру наполнил хриплый вой.
* * *
Сколько он так пробыл, Вейдер не знал, просто в один момент кто-то набросил ему на плечи теплое легкое покрывало и обнял, прижимаясь к боку. Мужчина с трудом повернул затекшую шею. Люк. Закутанный в огромное для него одеяло, напоминающий передвигающийся на своих двоих кокон, сын внимательно смотрел на него огромными синими глазами, цепко держа руками за бронированное предплечье.
— Пол холодный. Простудишься, — наставительно произнес малыш, и Вейдер хрипло, каркающе расхохотался, выплескивая остатки переживаний, копившихся в душе все эти пять жутких лет. Пять лет существования...
— Ты же меня вылечишь, — иронично усмехнулся ситх, и Люк широко улыбнулся.
— От болячек — так точно, — согласился мальчик. — А от глупости? Я буду тебя лечить, ты будешь сидеть на холодном и снова заболевать... Непорядок! Ты мне нужен живой и здоровый. Нам еще Лею искать и Кеноби ловить.
Упоминание имени врага подействовало сразу.
— Кеноби, — прошипел сверкнувший глазами Вейдер. — Тот еще...
— Ситх, — невозмутимо подсказал Люк. Мужчина удивленно дернул отсутствующей бровью.
— Почему ситх? Самый настоящий джедай. Такой... Светлый! — с ненавистью выплюнул Вейдер.
— Да мне плевать, как он себя называет, — пожал плечами мальчик. — Главное, кем он является. Умный, очень умный, коварный, хитрый, достаточно жестокий, чтобы убить своего ученика, проворачивает шикарные интриги и очень хорошо маскируется под кого-то безобидного и неопасного. А теперь скажи мне, отец, — Люк встал и наклонился к лицу сидящего мужчины, — чем он отличается от Палпатина, который вообще-то Дарт Сидиус?
Вейдер моргнул, обдумывая неожиданный вопрос.
— М-да...
— Вот именно, — удовлетворенно кивнул ребенок. — Только названием. Нельзя недооценивать противника, особенно такого уровня. Я его когда-то недооценил, да еще и принял его слова за истину в последней инстанции, и вся моя жизнь превратилась в театральную постановку. Больше я не совершу таких ошибок, и тебе не советую.
Вейдер вздохнул, рассматривая ребенка. Великая Сила... Сын у него...
— Значит, Кеноби специально подставился? — уточнил ситх, вставая и подхватывая на руки кокон с Люком.
— Да. Гениальная постановка с вами в главных ролях. После такого ни о каком диалоге и речи не шло.
— Сволочь, — констатировал Вейдер, направляясь в комнаты сына, на ходу прикладывая маску к лицу.
— Сволочь, — согласился Люк, — но сволочь гениальная.
* * *
Лежа в кровати, Люк смотрел в потолок и подводил итоги недели.
Итак, что он может записать себе в активы?
Первое, это удачный побег. Тут надо обязательно сказать огромное спасибо Акаади, без его помощи ничего бы не вышло. Один ребенок против группы одаренных взрослых — это даже не смешно. Рано или поздно, но его бы нашли, а так Акаади его предупреждал, помогал прятаться, да и морально поддерживал, что уж тут скрывать.
Второе... Он создал себе хорошую репутацию на 'Истце', да и Вейдеру немного помог. Конечно, это так, мелочи, но из мелочей и складывается главное... А вояки — первоклассные сплетники, всегда были и всегда будут.
Третье... Удалось правильно наладить общение с Императором. Конечно, тот не кинулся лобызать его с воплями: 'Вот и ты, мой давно потерянный внук!', да и вообще пока не спешит объявлять об их родстве, в том числе и самому Люку, ну так и знакомы они всего ничего, и ждать от прагматичного до мозга костей ситха другого — глупо.
Четвертое... Получилось обойти острые углы, связанные с его видениями: участие Леи в Сопротивлении, тот факт, что она Органа, то, что он вообще знает, где сейчас сестра... К сожалению, нельзя демонстрировать такие знания, ведь это — подробности. Если Сидиус узнает... Ему, чтобы уничтожить Альдераан, и Звезда Смерти не понадобится, сам справится или отдаст приказ 'база-дельта ноль', и все, туши свет... Бейл, конечно, не без греха, как ни крути, а то, что они взяли ребенка на воспитание при наличии родни, тем более бабушек-дедушек, тетей-дядей... Это незаконно и вообще похищение. Но при чем здесь все остальные?
Пятое, самое важное достижение, на его взгляд. Удалось вызвать нервный срыв у отца. Что ни говори, но он себя поедом ел за то, что сделал, признаки этого налицо: незаживающие повреждения, да и с психикой непорядок. Он, конечно, ситх, а не ангел всепрощающий, но крыша у него на этой почве поехала капитально, Вейдер вообще напоминал паровой котел, причем неисправный — когда рванет, непонятно. А так пропсиховался и сразу стал адекватнее, теперь можно будет ему потихоньку и здоровье поправить... А всего-то и понадобилось немного подкорректировать сказанное матерью. Зря отец оставил своего протокольного дроида и его наедине... И зря дал ему возможность этому дроиду отдавать приказы. Энсин отлично перевел слова, а затем помог чуть-чуть сместить акценты. Поправить окончания у пяти слов, поменять местами два предложения... Зато результат! Просто потрясающий! Вейдер на глазах ожил... А что дальше будет?
Ну и шестое. Похоже, его психика потихоньку начинает приходить в норму. Сначала потеря рассудка, потом эта вылезшая, правда, удачно, детскость сознания... Сейчас зацикленность на семье... Забавно, он видит, что это — просто мания какая-то, но вот сделать ничего не может... Да и не хочет, если честно. Действительно, зачем? Должно же быть в нем что-то положительное, а верность семье — не самое худшее качество. И плевать, что это семья ситхов — маньяков, убийц и чудовищ. Он не лучше. Главное, не скатиться окончательно, Вейдер намекнул, что он пока еще может оперировать и Светом, значит, надо, чтобы так было и дальше. Он хочет и того и другого, и можно без хлеба, зачем лишать себя преимущества и козыря в рукаве?
Планы у него глобальные. Надо восстановить Орден ситхов, он обещал Акаади, а обещания надо держать или не давать вовсе. Кроме того, надо восстановить Орден джедаев. Если он правильно помнит и вообще хоть что-то понимает, Сила не терпит, когда преимущество получает какая-то одна ее сторона. Может произойти все что угодно, вплоть до геноцида, как уже не раз бывало. То джедаи режут ситхов, то ситхи режут джедаев... Как ни крути, должно быть равновесие...
Люк вздохнул, закрывая глаза. Итоги он подвел, а об остальном подумает завтра. А теперь — спать.
* * *
Два месяца спустя.
Люк вздохнул и отложил датапад, потирая лицо руками. Информация, которую он читал, оказалась крайне интересной и познавательной.
Последние недели он старательно изучал все, что смог предоставить ему протокольный дроид по обычаям Набу. Причина такой любознательности была крайне проста — Люк отлично помнил, как отреагировал Палпатин на слова Амидалы о представлении предкам. Император сначала слегка нахмурился, словно вспоминая, о чем вообще идет речь, а потом очень довольно улыбнулся. Это не могло не напрягать, учитывая тот факт, что вообще-то Император родился на Набу, а эта планета славится своей приверженностью традициям и крайне интересными устоями и системой управления.
Можно было не сомневаться, что в голове ситха замелькали тысячи идей, сотни планов и бесчисленное множество вариантов их исполнения. Вейдера на эту тему спрашивать было бесполезно, он в таком не разбирался совершенно. Палпатина спрашивать тоже бессмысленно, поэтому оставался один вариант — протокольный дроид и библиотека.
Вейдер таскал Энсина за собой повсюду, так что проблем не возникло, дроид тут же скинул всю имеющуюся у него информацию, и Люк погрузился в чтение. Что-то подсказывало, что с просьбой матери дело не совсем чисто и есть некие незаметные на первый взгляд нюансы.
Однако, помимо чтения, были и другие проблемы.
Император продолжил расспрашивать Люка, так что каждый разговор был как поход по минному полю с завязанными глазами и с тонкой палочкой в руках вместо металлоискателя. Ситх совершенно не стеснялся шерстить память ребенка, проверяя ее соответствие словам. Единственное, что не могло не радовать — сделав пару проверок, Сидиус пришел к определенным выводам, которые и высказал Вейдеру, ну а тот не преминул поделиться с нервничающим отпрыском, после чего Люк долго возносил благодарственные молитвы Силе.
* * *
— Итак, что я могу сказать... — Император и Вейдер неторопливо прогуливались по саду, одному из многих, составлявших знаменитые Сады Палпатина. Они представляли собой целый комплекс, множество платформ, на каждой из которых был представлен сад, традиционный для какой-либо планеты. Естественно, отбирались самые красивые образцы, за ними следил целый легион садовников, некоторые были открыты для всех, в некоторые попасть можно было только по приглашению Императора. Сейчас ситхи прогуливались по саду, представлявшему собой кусочек природы Набу: небольшое озеро с кристально чистой водой, высокие деревья, травы и кустарники, почти дикая природа с вымощенными камнем дорожками и ажурной беседкой в тенистом закутке.
