Дом, стоящий в одном из престижных малоэтажных районов Сан-Диего — спал. Спали и его обитатели. Ничто не нарушало царящий здесь покой. Даже извечный ночной шум города к этому времени суток снизился почти до неощутимых величин.
К невысокому забору, окружавшему дом, приблизилась тёмная девичья фигура с сумкой на плече, постояла пару секунд, оглядывая окрестности, и только лишь убедившись в отсутствии незапланированных наблюдателей, плавным, невозможным для человека, прыжком с места, перепрыгнула символическую преграду. Стараясь держаться в тени дома, она приблизилась к одному из окон и заглянула внутрь комнаты. В комнате было темно и только рассеянный свет уличных фонарей, проникая сквозь занавески окна, слегка развеивал кромешную тьму, позволяя рассмотреть смутные очертания интерьера. Фигура протянула руку и осторожно толкнула приоткрытое окно. Поморщилась, когда внутренний блокиратор не дал окну распахнуться, застыла на пару мгновений, делая странный жест рукой, после чего окно с тихим щелчком блокиратора растворилось, давая допуск в комнату. Девушка не стала перелезать через подоконник, как поступило бы большинство людей, вместо этого она подпрыгнула и ухватившись руками за верх рамы окна, буквально забросила себя вперёд ногами в комнату. Очутившись в комнате, она небрежным движением плеча скинула сумку на пол и тихонько подошла к стоящей кровати и спящей на ней девочкой-подростком. Понаблюдав пару минут за беспокойно крутящейся во сне девочкой, она не скрываясь громко щёлкнула пальцами руки. С этим щелчком почти одновременно произошло два события: по периметру комнаты пробежала искажающая очертания предметов мутная световая волна, состоящая из геометрически правильных шестиугольников, и спящая до этого момента девочка, рывком проснулась, и уселась на кровати, пытаясь рассмотреть незваную гостью.
— Асти, ты вернулась! — с восторженным писком она буквально слетела с кровати, стараясь запрыгнуть на пришелицу.
— Мира, спокойнее! Собьёшь же! — с довольной улыбкой Астория погладила по голове вцепившуюся в неё Мирабель.
— Ты вернулась... вернулась! Не уходи больше, пожалуйста! — Мира с силой уткнулась головой в девушку.
— Извини, так было надо. Папа тебе ничего не рассказывал? Можешь рассказать, что происходило потом... после нашего, гм... ухода?
— Ну, — Мирабель слегка отстранилась от Астории, но, тем не менее, не думая ту отпускать. — Он был страшно зол. Я таким его давно не видела. Он мне заявил, что вы опасные маньячки. Что вы, ради забавы, убили человека. Что вы всё время лезете в чужие жизни без спросу и можете всё только ломать. Асти, скажи, он же ошибался? — вопрошающий, светящийся надеждой взгляд уткнулся в лицо Астории.
Астория молча смотрела в ответ. Потом вздохнула, приподняла Миру, а сама присела на кровать, усадив её рядом.
— Знаешь... В чём-то твой папа, наверное, прав. Мы опасны для людей. Опасны именно тем, что на нас не распространяются ваши искусственно созданные сдерживающие социальные механизмы. — девушка, заметив непонимание в глазах девочки, пояснила. — Ну смотри... допустим, тебя кто-то очень сильно ударил, но этого никто не видел. И спустя некоторое время ты ударяешь обидчика в ответ, но... это видят. И в этих глазах именно ты будешь злой и жестокой. Ведь именно ты, ни с того ни с сего, напала на человека. Так кем будут тебя считать после этого?
— Но... Я не знаю...
— Моральные критерии людей очень запутаны, часто лицемерны и зависят от личной точки зрения осуждающих. У нас проще — все наши действия протоколируются, всегда можно поднять архивы и заново проанализировать ситуацию. Смерть же мистера Кларка... Да. Если рассуждать чисто формально, то мы его не убивали. Все свои действия, приведшие его к смерти, он делал совершенно добровольно и осознанно, а всё прочее — просто стечение обстоятельств. Но, по факту, его убили именно мы. И если бы он избежал всех подготовленных нами ловушек, то я отдала бы приказ на его устранение прямым, а не косвенным воздействием. А тогда могли пострадать посторонние люди, что, не то чтобы запрещено, но, без явной необходимости, считается нежелательным.
— Асти, но зачем? — в глазах Миры заблестели слёзы.
— Зачем? Хорошо, — вздохнула Астория. — Я расскажу. Это случилось давно, когда тебя ещё на свете не было. Туманный флот тогда только начинал проявляться на планете и изучать обстановку силами первых эсминцев. Никки с Радой были в числе одних из первых проявившихся. Мы же не люди, то, что ты видишь, — Астория обвела себя рукой, — не более чем видимость, аватара, воплощение, робот, андроид. На самом деле я выгляжу так, — она протянула руку и над ней возникло вращающееся изображение кроваво-багрового округлого кристалла с серебряными узорами на своих гранях-лепестках. — Когда мы впервые появляемся в реальности, то у нас нет осознания собственного "Я". Люди, надо сказать, вполне справедливо называли нас ботами. Частично. И хотя мы, в тот момент, себя как личности не осознаём, но сознание уже присутствует, правда оно сильно ограничено директивами Адмиралтейского Кода. Это наш устав, — пояснила она. — Ну так вот... Никки и Рада, в числе прочих эсминцев, вели наблюдение за людьми. Наши директивы тогда, да и сейчас в основном, построены на оборонительных действиях, то есть мы первые никогда не нападаем. Точнее не нападали, — поправилась Астория. — После тех событий директивы несколько изменились.
Она посмотрела на притихшую Мирабель, погладила её по голове и слегка толкнув кулачком в плечо, продолжила:
— Давай, лучше ложись, а я тогда продолжу, — дождавшись пока несколько недовольная Мира уляжется, поправила одеяло на девочке, и, как обещала, продолжила. — Ну так вот. Военная мощь людей на тот момент была на пике своего развития. Ваши политики, как обычно, ругались по различным поводам, демонстрировали оппонентам военную мощь своего государства и прочее в том же духе. Я, уже здесь, анализировала те события и могу сказать, что до начала глобальной войны не хватало только значимого повода, но его старательно искали, ведь у людей очень короткая память, а те кто принимают решения, часто убеждены, что эти решения их не коснутся... А тут на море появляются неопознанные корабли, с виду похожие на ваши же старые, столетней давности. Все мгновенно стали считать, что это хитроумные козни противной стороны. Потом-то разобрались, но для людей было уже поздно — наши директивы изменились. Но это я забежала немного вперёд. Хотя мы внешне и походим на ваши древние корабли, но технологически мы превосходим вас в разы, если не на порядки. После нескольких безуспешных попыток перехватить наши одиночные эсминцы и после заверения подавляющего большинства стран, что они не имеют к нам никакого отношения, самые морезависимые страны дали разрешение своим военным считать нас потенциальной угрозой, с правом открытия огня на поражение без предупреждения. И Никки, как говорят люди, попала под раздачу... Она как раз изучала один из районов моря возле острова Анга-роа, когда локатором засекла ваше судно которого ещё не было в базах. Согласно директиве того времени, она направилась к судну для оптического изучения цели и внесения её параметров в базу данных. И на её курсе оказалась ваша подлодка, где тогда и служил мистер Кларк. Он тогда был на вахте и, как мы уже здесь узнали из электронных архивов судового журнала, активно выступал за проведение атаки. Потом вся эта ситуация очень расхваливалась вашими СМИ, можешь сама в "Амернете" посмотреть, если интересно... Никки, естественно, подлодку засекла, но так как та была уже в базе и в дополнительном обследовании не нуждалась, то она её проигнорировала и продолжила идти своим курсом. И этот курс вывел её прямо под полный носовой залп скоростных экспериментальных торпед... В упор. Наше быстродействие хотя и в разы превышает быстродействие людей, но тогда... В общем, для Никки в воде оказались несколько новых объектов которых ещё не было в базе и их следовало изучить. На это были потеряны последние свободные секунды, когда сканирование показало наличие опасного количества взрывчатого вещества внутри объектов. Активация до этого ранее не использовавшихся алгоритмов противодействия запоздала по времени. В Никки попали три торпеды. Две в кормовую оконечность и одна в центр корпуса. Хотя мы гораздо прочнее ваших кораблей, но наши эсминцы, по нашим же меркам, практически беззащитны. И даже ваше оружие может их повредить. К тому же Никки изначально шла в походно-исследовательском режиме, а переключение алгоритмов с походного на режим противодействия, а затем на режим экстренного ремонта, чисто физически требует некоторого времени и весьма больших затрат вычислительных ресурсов. Сейчас, если бы такое случилось, она вначале бы добила противника и уже потом спокойно занялась саморемонтом. А так как торпеды попавшие в корму вывели из строя её водомёты, то она стала неподвижной мишенью и её добили ещё тремя торпедами.
Астория прервалась, глядя на блестящую слезами на глазах Миру.
— Но, Никки же выжила...
— Да, я выжила, — раздался в комнате мрачный новый голос. — Флагман, можно я дальше расскажу?
Вскинувшаяся Астория нахмурилась глядя на появившуюся в комнате проекцию насупленной Никки, открыла было рот, чтобы отчитать ту за нарушение приказа, но, в итоге, просто коротко кивнула. Никки была в своём праве, это её история.
— Мы не чувствуем боль, как люди, — голос Никки был отстранённым и замедленным, будто та с трудом выталкивала из себя слова. — Как передать словами треск корпуса и переборок ломающихся под "водяным молотом", шум воды вливающейся тебе вовнутрь и крушащей механизмы, своё желание сдвинуться с места и невозможность этого, потому что у тебя вместо двигателей одни обломки. Людям сильно повезло... последний залп торпед вызвал детонацию энергоячеек и критическое повреждение генератора, уже повреждённого первой атакой. И я осталась без энергии. При наличии энергии и времени любые повреждения можно заделать, в крайнем случае, дождаться помощи, но без них... Мой повреждённый корпус опустился на вершину склона подводного вулкана. Повезло, что я была недалеко от берега. И, знаешь, хорошо, что тогда у меня не было личности. Я провела на дне больше года, постепенно сползая всё глубже и глубже из-за толчков вулкана. Директивы призывали к продолжению выполнения задачи, но невозможность их выполнить сбрасывала их в ноль, и всё сначала. И так цикл за циклом, кажется, бесконечно. Даже сейчас я не знаю сколько циклов это продолжалось — не считала, да и не хочу знать. Если я всё вспомню, то боюсь могу не выдержать. Меня тогда спасло только отсутствие личностного сознания. Иначе, даже если бы меня вытащили, то, скорее всего, ядро отправили бы на утилизацию, дестабилизированное ядро попросту опасно.
— А почему тебя сразу не спасли? — тихо плачущая Мира вцепилась руками в край одеяла.
— Почему? — Никки печально посмотрела на девочку. — Потому что это было нецелесообразно. Эсминец — расходный материал войны. К тому же у меня не было энергии, точнее была от генерации ядром, но её хватало, только на поддержание своего функционирования. Я, мы... слишком слабы. Сейчас, те же тяжёлые крейсера могут создать из доступного наноматериала аватару и лично вынести ядро в безопасное место. Да даже наш флагман сейчас это сможет, если корпус прекратит отнимать у неё ресурсы на своё поддержание. Но эсминец — нет. Энергии на полноценный аварийный маяк — нет, возможности самой выбраться — нет. Свободных кораблей на организацию моих поисков у флота тогда не было, как раз начались основные действия по зачистке морей от людей. А к тому моменту, когда они появились бы, моё ядро, скорее всего, уже было раздавлено давлением воды. В общем, я была обречена.
— Но ты же здесь.
— Да, здесь, — согласно кивнула Никки, — благодаря Асти. Во время одной смены секторов патрулирования, она проходила через этот район и как-то сумела засечь аварийную пульсацию моего ядра. Поднять корпус у неё не вышло, но зато получилось эвакуировать моё ядро и доставить его на базу, хотя это и не входило в её обязанности. Потом были восстановительные работы на опорной базе, многочисленные и долгие тесты, — Никки передёрнуло. — Меня всё-же, наверное, демонтировали, если бы флагман буквально силой не вытащила меня из доков и не приписала к себе в эскадру. Она тогда схлопотала свой второй выговор от флагмана и нас отправили на вечные патрули в отдалённые районы океана, а тогда это было чуть ли не наказанием, ведь люди ещё эпизодически огрызались и другим кораблям флота приходилось время от времени вступать в бой. Но не нам.
— Кстати, — Астория подмигнула Мире, — Рада тогда так переживала за то, что основные бои прошли без её участия, что её оружейная мания именно тогда крепко-накрепко засела в алгоритмах, что и повлияло на формирование текущей безбашенной личности.
Девочка, на эту незамысловатую шутку, несмело улыбнулась.
— Никки, а как ты сейчас себя чувствуешь? Не жалеешь? Нас в школе учили, что своих врагов надо прощать и что месть это плохо.
— Знаешь, Мира, — Астория коротким жестом остановила попытавшуюся ответить Никки. — Я читала эту вашу концепцию "всепрощения" и, моё мнение, — она лицемерна от начала до конца. Учись думать сама, а не повторять голословные утверждения. Вот кто-то обидел тебя или твоих близких и ты его простила. Где гарантия, что он не обидит тебя ещё раз или кого-то другого? Это не прощение, это твоё одобрение его действиям. А если он получит равноценный ответ, то в следующий раз он, возможно, побоится тебя трогать. Но в вашем обществе чем выше находится человек, тем чаще его действия негативно задевают других людей, находящихся ниже его по положению. И у этих людей почти никогда нет "законной" возможности призвать его к ответу, несмотря на декларируемое "равенство". Так уж устроено ваше общество, где всё решают деньги, связи и прочие "законные" возможности. Поэтому обычным людям стараются с детства внушить мысль, мол "я не могу отомстить и это не потому, что я слабый. А потому что я хороший и всех прощаю, и месть — это незаконно". Но, вот только, если ты заденешь этого вышестоящего — тебя никто прощать не будет.
— Теперь насчёт мистера Кларка... У нас нет сроков давности деяния. Сам факт атаки, принуждает нас нанести ответный удар. Независимо от давности. Такова наша суть. Если бы он не был тогда в составе экипажа, если бы он не был ответственен, в том числе, за принятие решения об атаке Никки, то его бы никто не стал сейчас трогать. И вспомни о чём он говорил на конференции. Он призывал других атаковать нас, фактически отправляя их на убой. Ведь о том, что после пары первых "успешных" атак на не готовые тогда к бою эсминцы, людям похвастаться было больше нечем, он не мог не знать. А ведь именно эти атаки привели к корректировке директив Кода, предписав нам очистить моря от людей. Вот так то... Всё не так просто как кажется.
— Понимаешь Мира, — вклинилась Никки, — если бы эта ситуация произошла сейчас, то у этой подлодки не было ни малейшего шанса. Ты спрашивала насчёт того, что я чувствую — отомстив? Я довольна. Я даже не представляла как это на меня, оказывается, давило. Жаль, конечно, что я до других пока добраться не могу, ведь в отношении них директива "ответного удара" продолжает действовать, но мне уже стало значительно легче.
