— Ладно, чего тут гадать. Лучше пошли — пообщаемся. Против армейской части мы не пляшем... — Билл поднялся на ноги забрасывая винтовку на плечо. — Вот только одно меня беспокоит: зачем нас тогда предупреждали о героической бессмысленной гибели и зачем тогда мою машину оставлять укрытой в овраге? Ошибка, перестраховка или мы чего-то не знаем?
* * *
Первый лейтенант Андерсон пребывал в несколько смешанных чувствах. Вся эта внезапно свалившаяся на него операция по освобождению похищенной девочки шла как-то не так как должно.
Срочный вызов вчера к полковнику, передача под командование двух взводов из второй роты и их, всех вместе, уже в подчинение агенту Конгресса для выполнения срочной миссии по захвату шайки бандитов. На вопрос: 'А почему именно им, ведь они же не контр-террористическое подразделение, а обычная пехота?', ему предсказуемо сказали заткнуться и выполнять, что скажут.
Сам захват прошёл без сучка и задоринки, было заметно, что банда совершенно не ждала такого 'кавалерийского' налёта. Поэтому он уже составлял в уме бодрый рапорт об успешно проведённой, почти боевой, операции. Спасённая девочка была слегка напугана (правда, видел он её вчера только мельком будучи занят организационными делами), но не пострадала. Агент тоже была вполне довольна. А вот дальше... началась сплошная чертовщина. Вначале вышли из строя все машины с бронетранспортёрами. Одновременно, скорее всего, пропала любая связь, но это уже заметили позже. Уже одно это нивелировало успех захвата. Будущий блестящий рапорт потускнел и покрылся сеткой трещин. Но ещё оставалась надежда... Щаззз. 'Странный' вечер сменила 'весёлая' ночь. Разумом он понимал, что солдатам нет резона таким образом шутить. После нескольких месяцев в армии любой человек ни за что не стал бы жертвовать своим сном ради тупых шуток, да ещё над своим командиром. Но и никаких доказательств своих 'видений' солдаты предоставить не могли. Он лично ходил с патрулями, ложился 'спать' в некоторых палатках — и ничего. В его присутствии — никаких голосов, галлюцинаций или физических воздействий. Но стоило ему уйти, как всё, по словам солдат, начиналось заново. Один из сержантов, даже предложил всем расположиться вокруг лейтенанта кругом раз эта чертовщина его избегает, как цыплятам вокруг квочки... Тот как представил эту картину, а точнее, как это будет выглядеть со стороны и как это потом будут обсасывать в части... Вот он и вынужден был делать то, что обязан по должности в таких случаях — устраивать разносы 'шутникам' и прочее. А итог был закономерен — ночью никто из состава двух взводов практически не спал. В лучшем случае некоторым удавалось слегка вздремнуть, но в итоге им так было только хуже.
Утро принесло не выспавшемуся лейтенанту новую порцию впечатлений, пускай и не настолько потусторонних. Девочка. Оказалось, что спасённая девочка запросто может претендовать на все золотые медали по лёгкой атлетике, да к тому же во взрослой категории. И это при отсутствии на её теле каких-либо следов регулярных тренировок. И агент явно была в курсе дела, правда, частично, судя по её оговоркам. Что было логично, так как вся эта операция ради какой-то обычной девчонки... Он, конечно, чтил закон и порядок, даже не раз сам слушал от вышестоящих, да и сам толкал (уже солдатам) дежурные речи на плацу насчёт важности человеческой жизни, но прекрасно понимал, что ради абы кого агент Конгресса не будет вламываться в первую попавшуюся военную часть, успешно требовать солдат в боевой экипировке и нестись сломя голову за банальными киднепперами. Для этого есть полицейский спецназ и прочие контр-террористические подразделения.
А последним гвоздём в крышку гроба 'здравого смысла' стали слова женщины, которая 'тактично' отвела его в сторонку, пока внезапно не объявившийся отец девочки (и как он их так быстро нашёл?) вместе со своим приятелем, общался с дочерью. Точнее, та пыталась отбиться от внимания заботливого отца.
— Лейтенант, — начала она, искоса поглядывая на пресловутое семейство, — сейчас, я надеюсь, состоятся очень важные переговоры и вы мне будете нужны в качестве свидетеля и... — она замолчала, пожевав губами в попытках сформулировать дальнейшую фразу, — и силового аргумента.
Чего?
— Я весьма надеюсь на ваше здравомыслие и ещё память о том, что вы приносили присягу, где, в том числе, подразумевалось и хранение государственных тайн если таковые вам станут известны.
Что тут вообще происходит? Почему нельзя просто отпустить девочку с отцом? Ведь в этом же была цель миссии — освобождение заложника? А если нужны свидетельские показания о преступлении, ну так для этого есть полиция, ФБР на крайний случай. Не откажутся же 'жертвы' от дачи показаний? Да их же можно прям сейчас взять если так надо.
— Не сочтите услышанное за бред, но ситуация сложная и может повернуться как угодно. Может мы вежливо раскланяемся и расстанемся навсегда... Это для меня будет провал, но провал положительный. А если я не ошибаюсь, а вероятность этого стремиться почти к нулю... вы тогда услышите очень много чего... внезапного для вас и... — она отвернулась в противоположную сторону от девочки с отцом и еле шевеля губами, на грани слышимости, продолжила, — обстановка может сложиться так, что, возможно, я отдам вам приказ ликвидировать их всех, немедленно и без колебаний. У вас на это будут считанные секунды, если не меньше. Это не обсуждается. Всю ответственность за это решение я беру на себя. И вот...
Она быстрым молниеносным движением сунула что-то ему в карман кителя.
— Это диктофон с копией моих последних заметок и наблюдений. Ночью записывала. Он зашифрован моим личным кодом, даже не пытайтесь его прослушать. Это на тот случай если убивать будут уже нас. Если я, вдруг, как-то погибну, постарайтесь любой ценой доставить его в отделение ФБР. Или, так будет даже лучше, передайте самому смышлёному подчинённому, которому доверяете и отошлите его прямо сейчас подальше отсюда с каким-либо поручением. Если всё будет нормально, то он просто затем вернётся и отдаст мне диктофон назад. Пусть я буду тогда в ваших глазах перестраховочной дурой, но долг превыше всего.
Убивать? Их? Кто? Он окинул быстрым профессиональным взглядом вооружение мужчин: охотничьи винтовки, ножи, вроде есть пистолеты (подозрительно топорщатся куртки в месте, где могла быть скрытая кобура) против двух взводов солдат, усиленных, пускай и обездвиженной, но бронетехникой — не серьёзно. Или у них есть ещё поддержка в холмах? Он закрутил головой уже прикидывая направления возможных атак и зон обстрелов.
— Нет, не они. Девочка! (Что?). Она здесь самая опасная. Вы же удивлялись, вроде как, бессмысленной бойне животных, которую мы здесь застали. Так вот, по словам захваченных, это сделала она, когда они её как-то разозлили. Не пошевелив даже пальцем. За секунду. Просто силой мысли. Или это была не она, а... — она снова замолчала глядя в пространство. — Это вы, возможно, узнаете потом и поймёте, что я имела ввиду. В любом случае, сейчас, без суеты, поднимайте солдат, пусть будут готовы к немедленным действиям, и, самое главное, не порите горячку, чтобы вы потом не услышали, и не вздумайте проявлять самодеятельность. Дело слишком серьёзное. Ваша основная роль — молчать, запоминать и поддерживать все мои слова. Вам всё понятно?
Да ни чёрта не понятно, но...
— Так точно, мэм! Разрешите выполнять?
Глава 46.
После недолгой процедуры взаимных приветствий все присутствующие расселись в самом большом помещении главного здания фермы.
Мирабель оказалась зажата на диване между отцом и Биллом, чему была, судя по недовольно сморщенной мордашке, не особо рада. Практически напротив в глубоком кожаном 'представительском' кресле рядом с округлым журнальным столиком устроилась женщина-агент, как бы невзначай подчёркивая главенство. А лейтенанту нашлось место на обычном стуле возле выхода из комнаты и сбоку от 'высоких договаривающихся сторон'. Этой позицией он как бы сразу заявлял, что он 'не при делах', а выражением лица 'а что тут вообще происходит?'.
В комнате повисло напряжённое молчание. Никто не спешил начинать первым разговор, и все просто молча переглядывались между собой. Спустя пару минут такой игры взглядов, женщина, так и оставшаяся безымянной (в качестве представления она назвала только свой статус, а обращаться попросила 'безлично', мол, ей так вполне комфортно и привычно), слегка кашлянула привлекая всеобщее внимание.
— Хорошо, я тогда начну первая. Меня прислали в Сан-Диего несколько недель назад для выяснения некоторых странностей зафиксированных в городе. И в процессе этого расследования мне удалось выяснить, что в городе действуют или сами туманники или их агенты. К сожалению, большую часть информации приходилось получать косвенными путями, не имея достоверных и надёжных источников, что привело к запаздыванию реагирования...
Женщина неспешно, но без особых подробностей, рассказывала присутствующим о своём расследовании. Упомянула в положительном ключе храбрость Сэма не побоявшегося с риском для жизни доложить о сложившейся у него дома ситуации по инстанции. Посетовала на продажность отдельных 'не патриотичных' личностей, которые ценят свой карман больше, чем государственные интересы, одновременно внимательно отслеживая реакцию слушателей на свои слова. Лейтенант явно был шокирован услышанным, но сумел удержаться от потери лица неуместными гримасами или возгласами, чем добавил себе небольшой плюсик. Взрослые мужчины слегка насторожились и напряглись, но пока явного беспокойства не проявляли, чего она и добивалась. Девочка... Девочка беспокойно ёрзала будучи больше озабоченной сверхопекой отца, не имея возможности вырваться из отеческих объятий, чем звучавшим рассказом.
— ... К моему глубокому сожалению, я слишком поздно узнала о готовящейся акции Дю-Визаго, известного в криминальном мире как 'Шанс'. Почему его личный конфликт с агентом туманников привёл к такому эксцессу мне тоже пока непонятно. Надеюсь, расследование покажет. В итоге мне пришлось перейти к активным действиям и в темпе вмешаться, чтобы не допустить непоправимого. И вот вчера я, вдруг, узнаю от Мирабель, что о том, что её планируют похитить, она узнала от этой самой некой 'Астории' ещё несколько дней назад, что наводит на мысль о сращивании нашего криминалитета с агентурой туманников. А это, согласитесь, несёт уже прямую угрозу основам государственного правопорядка. Мне даже страшно представить, что случится если криминал получит в своё распоряжение хотя бы тень возможностей Тумана или начнёт действовать под его руководством и поддержкой.
— Что? — Сэм, услышав это, потерял на секунду бдительность ослабив хватку, чем девочка не замедлила воспользоваться, вьюном выскользнув из клещей рук любящего отца и пулей заняла стратегически максимально безопасную точку, постаравшись, чтобы между ней и отцом было как можно больше пространства.
— Мирабель! — рявкнул разозлённый Сэм. — Это правда? Почему ты мне ничего не сказала?
— А что тут такого? Мне было скучно. Рядом никого нет, все занимаются своими делами. Мои игрушки или закончились или сломались. Ничего интересного не предвидится, и тут на связь выходит Астория и спрашивает: 'Не хочу ли я развлечься?'. Я же не дура, чтобы отказываться от такого. А если сказать взрослым людям, так они тут же начнут суетиться, паниковать, лезть со своими 'очень умными взрослыми идеями'. Толку от их суеты, конечно, будет ноль, но вот развлечение будет ими гарантировано испорчено.
Сэм от такой логики прям задохнулся. Что-то это совсем не похоже на его дочь. Это всё Астория виновата, успела привить ей свою пофигистичную логику. Вот только там, где туманнице было наплевать на опасность, ввиду своего явного технологического превосходства, его дочь могла серьёзно пострадать или даже погибнуть. Только Мирабель по своему малолетству этого не понимает. Он снова открыл рот, собираясь донести до своей непутёвой дочери всю глубину её заблуждений, как в их диалог вмешалась женщина. Она, с видом пай-девочки скромно сцепив пальцы рук на коленях, негромким спокойным голосом вставила свои пять центов.
— Мистер Сэм. Я, конечно, понимаю ваше возмущение родителя. Дети... — она тяжело вздохнула, огорчённо покачивая головой, — это такой нелёгкий труд и ответственность. Но я, надеюсь, вы сделаете вашей дочери скидку на юность и неопытность ('юность и неопытность' негодующе уставилась на 'защитницу'). Вспомните себя в её возрасте. Разве вы в детстве не делали ничего предосудительного, за что вам потом могло влететь? Я, к примеру, делала, и получала затем по заслугам (Мирабель инстинктивно поморщившись потёрла пятую точку). Возможно всё не так уж и плохо, как вам кажется. Мирабель, — она подпустила в голос доверительных ноток, — а у тебя есть возможность сейчас связаться с Асторией. Мне бы хотелось с ней кое-что обсудить.
Та не спешила отвечать, косо поглядывая на хоть и молчащего, но похожего на закипающий чайник отца, а затем закрутила головой явно подыскивая пути отступления. Вот только таковых не было. Путь наружу перекрывался лейтенантом. Путь в спальню... мало того, что оттуда не было выхода, так и пройти ей пришлось бы в опасной близости от отца, а на такой подвиг она не была готова. В качестве последнего пути отступления был изучен потолок на наличие 'случайно' оставленных открытых вентиляционных шахт, в которые можно было влезть и смыться. Но такое бывает только в фильмах.
Убедившись в невозможности 'чисто' слинять девочка, стараясь не пересекаться глазами с отцом, перевела взгляд на терпеливо ждущую ответа на свой вопрос женщину.
— С Асторией? Связаться — можно. Но разговаривать она с вами не будет. Вы ей не интересны. Да и занята она сейчас.
— А чем это, если не секрет?
Мирабель снова покосилась на недовольно пыхтящего отца.
— Она... нууу... сопровождает всё, что осталось от мисс Амели к месту её будущего пребывания. Правда осталось там не особо много: один кусок мяса в искусственной оболочке и ещё немного разного влезло в чемодан.
Что? В глазах у Сэма потемнело. Он не спешил рассказывать дочери о гибели Амели от рук или по приказу Астории. А тут, выходит, она сама всё знает? И это её, похоже, никак не тревожит. Что туманницы успели с ней сделать, что его дочь стала вот такой бесчувственной? Когда был потерян контроль?
Словами девочки был шокирован не только Сэм, но и остальные, за исключением разве что Билла. Тот вначале было тоже напрягся, внимательно следя за реакцией Сэма, но не видя от того ожидаемого буйства, несколько расслабился и с интересом уставился на девочку в ожидании продолжения.
— Я правильно понимаю, что останки мисс Амели такие же, как и останки Быка? — задал он вдруг непонятный окружающим вопрос.
Теперь уже настал её черед задуматься покусывая нижнюю губу в попытках подобрать ответ.
— Почти. У Быка всё же мяса больше, да и оболочка другая.
— А почему?..
— Астория посчитала, что так будет лучше для всех. Ей интересна независимая реакция.
— Можете пояснить, о чём это вы? — влезла в их диалог женщина.
