— Обалдеть! — пробормотала восторженно девушка. — И не подавился!
— Ну что, Хонька, ты готов идти с нами на поиски богатства и славы? — серьезно обратился Жан к застывшему у стола парню.
— Да кто меня отпустит! — с досадой скривился Хонька. — Батя женить хочет, а от молодой женки я и сам не сбегу, — застенчиво признался он. — На что мне богатство, коли клад под боком лежать будет?
Все заулыбались.
— Что вам покушать принести?
— Тащи всего, — Велко кинул монетку, которую подросток ловко поймал, — и побольше! Да пива еще принеси!
-Сэмуэль, батя спрашивал, вечерю на троих, значитца, когда подавать?
— Неси сейчас, а то на голодный желудок много не напоешься.
— И водки принеси, — вдруг попросила Арина.— Штоф.
Штоф тоже был ее ноу-хау. Правда, в местном исполнении он приобрел вид и форму глиняной вазы с узким горлышком, но смысл и предназначение сохранились. В местный штоф вмещалось ровно десять стопок водки. Арине вдруг захотелось напиться. Напиться до потери памяти, до забытья, напиться так, чтобы, не думая о последствиях, делать то, что хочется, чтобы хоть на вечер забыть эти ненавистные васильковые глаза, эту средневековую деревню с боящимися ее крестьянами, чтобы не думать о том решении, которое ей придется принять, о том выборе, который предстоит сделать. "Не стоит, после будет только хуже" — дал умный совет внутренний голос. Но какой русский человек прислушивается к умным советам? Вот и Арину "понесло".
Жан неспешно потягивал пиво, задумчиво любуясь девушкой, увлеченно расспрашивающей Хотена о применении топора в ближнем бою. Смуглый охотник с энтузиазмом рассказывал о любимом оружие. " И как догадалась?" — подумал про себя Жан. Арина чувствовала на себе его взгляды и еще больше кокетничала с Хотеном. Несмотря на юное тело, жизненный опыт никуда не делся, и женщина знала, чем завлечь мужчину — спроси у него о том, что ему интересно, а потом только поддакивай, задавай наводящие вопросы и с восторгом смотри ему в рот, ахая в нужных местах. Неискушенные в психологии охотники попались на эту удочку моментально. К тому моменту, когда разносчицы заставили стол тарелками с едой, Велко и Хотен наперебой рассказывали Арине о своих приключениях, постоянно подтрунивая друг над другом, беззлобно выставляя соперника в неприглядном свете. Чем больше веселилась троица, тем больше мрачнели Жан и Сагресса. Сэмуил недовольно качал головой, прекрасно понимая, что задумала подруга, но молчал. Он немного нервничал перед выступлением, перебирая в уме свой репертуар. А тем временем Арина, налив себе и Сэму по стопке самогона, называемого здесь водкой, провозгласила тост:
— За нас с Сэмом. Пусть у нас все получится! — они чокнулись. — Ну, что сидим? Чокаемся! В знак честных намерений и хорошего отношения друг к другу.
Охотникам обычай понравился, и они с энтузиазмом застучали кружками.
— Ты пьешь водку? — без особого удивления спросил Жан, едва пригубив пиво из своей кружки.
— Да! — вызывающе ответила Арина. — Это запрещено?
— Нет, конечно. Просто в прошлый раз после этой водки мы Хотена еле вылечили. Пришлось даже к Сагрессе обращаться. Будь осторожна.
— А какое тебе дело до моего здоровья? — с напускным безразличием пожав плечами, Арина повернулась к Хотену.— Что, голова болела?
— Ох, яресса, не вспоминай. Чудил, как дите несмышленое. А утром проснулся в чужой постели, голова болит — от подушки оторвать не могу, во рту — словно грымзы сплясали, и самое страшное — ничего не помню. Весь в синяках, но зубы целые.
— Ага, — встрял в разговор лыбящийся Велко. — Девка прибежала, кричит:
" Помирает ваш герой!". Вечером он тетерем выхаживал, пока его крестьяне из корчмы не выкинули, чтоб баб не щупал.
— Да кто к ним приставал! Не слушай его, яресса, они сами ко мне липли!
— Ага, поэтому тебя в окно к девке и понесло, за утешением.
— Так это ты к Ришке в окно лазил? — догадалась Арина, вспоминая первый день в этом мире и рассказ Хоньки.— Ты еще зуб какого-то монстра обронил! Вот тебя и разоблачили! За это нужно выпить!— Она рассмеялась, похлопывая притворно засмущавшегося великана по руке.
Охотники дружно заржали. Жан и Сагресса слегка улыбнулись. Сэм напрягся и толкнул Арину под столом ногой.
— Что? — девушка повернула к нему улыбающееся лицо.
Сэмуил залюбовался подругой — в глубине горящих глаз плясали чертики, рот приоткрыт в улыбке, легкий румянец на щеках. Он только однажды видел Арину такой возбужденно-счастливой, когда они... впрочем, неважно.
— Я хочу, чтобы ты мне подпела сегодня, поэтому ты и в самом деле не налегай на спиртное,— при этом парень многозначительно указал глазами на руку подруги, которую она так и оставила лежать поверх огромной ладони Хотена. Наемник тоже не спешил убирать ладонь. Девушка фыркнула и руку не убрала.
"Что же ты делаешь, маленькая пакостница, — раздался голос Сэма у Арины в голове, — Жан сейчас его убьет!" Подруга вздрогнула от неожиданности, Сэмуэль еще никогда не использовал свои телепатические способности в общении с нею. Не было такой необходимости. Ощущение было странное, словно в голове еще один внутренний голос завелся. " Эй, не стоит сравнивать меня с этим волхвом-недоучкой" — тут же высказался внутренний голос. "Ариша, кто это?" — голос Сэма в голове звучал испугано. "Внутренний голос" — ответила Арина. "Это чуждая тебе сущность!"— голос друга стал на тон холоднее: "Ты кто и как появился в голове моей подруги? " "Так я тебе и рассказала!" — фыркнула чуждая сущность. "Значит, по-хорошему не хочешь?" " Успокойся мальчик, я не причиню вреда твоей подруге и скоро покину ее" " Ты покинешь ее немедленно, пока я не уничтожил тебя!" " Мало каши в детстве ел..." "ПРЕКРАТИТЕ!" — заорала про себя Арина, чувствуя, что сходит с ума.
— Сэм! Прекрати! — крикнула она вслух, трясущимися руками наливая себе очередную стопку водки.
— Что происходит? — одновременно воскликнули Жан и Сагресса, Хотен и Везунчик только удивленно смотрели на друзей.
— Ментальное нападение? — весь напрягся Жан.
— Отсроченное проклятие? — тревожно всматриваясь в возлюбленного, вторила ему эльфийка.
— Все в порядке. Это наше семейное дело, — излишне резко, чем хотела, ответила Арина и, залпом осушив стопку, потянулась за мясом.
— Семейное...,— начала, было, травница, но Сэм ее перебил:
— Все в порядке, дорогая.
Жан протянул руку к штофу и налил всем водки, как заподозрила Арина, для того, чтобы ей меньше досталось. В этот момент у столика нарисовался довольный Домин.
— Яр Сэмуэль, может быть, уже начнем? А то гости заждались, — уважительно обратился он к Сэму и выставил на стол второй штоф.
Ого, уже и яр, подумала захмелевшая Арина. Про голос в голове она старалась не думать, чтобы окончательно не впасть в меланхолию. Сэм взобрался на помост. Арина видела, что он напряжен и немного нервничает, поэтому постаралась направить в сторону друга как можно больше положительных эмоций, сопровождая их подбадривающими мыслями. После того как начинающий маг научился ставить защитные блоки, он не испытывал того сильнейшего эмоционального прессинга, которому подвергался в юности. Но с Ариной у них была постоянная эмпатическая связь. Почему так получалось ни Сэм, ни Сагресса объяснить не могли. Вот и сейчас парень благодарно кивнул подруге и провел ладонью по струнам. В зале моментально наступила полная тишина. Народ, неизбалованный зрелищами, затих в предвкушении. Сагресса что-то шепнула, и звук усилился, разливаясь по всей округе. Жан, словно для того, чтобы лучше видеть, пересел на место Сэма между Ариной и эльфийкой. Теперь Арина с одной стороны чувствовала горячее мускулистое предплечье Хотена, а с другой не менее горячее касание бедра Жана. Слегка опьяневшая, девушка про себя довольно мурлыкала. "Сделал гадость — на сердце радость" — прокомментировал внутренний голос, который Арина проигнорировала. Крепкий самогон сделал свое дело. Все вокруг казалось несерьезным и преодолимым. Сэмуил заиграл красивую и сложную пьесу. Арина сразу же закрыла глаза, погружаясь в волшебство звуков. Она всегда так делала, когда слушала музыку. Все вокруг прекратило существование остались лишь она и перебор гитарных струн. Сэм играл свой любимый "Танец морских стихий". Раньше Арина даже не представляла себе, что из гитарных струн можно извлечь настолько сложную мелодию. Она слышала чаек, шум набегающих и разбивающихся о скалы волн, крики людей, сошедшихся в яростной схватке с чудовищным ураганом, свист ветра и плач по погибшим товарищам. Когда Сэмуил закончил играть, несколько секунд в зале было тихо. А затем, как пишут в музыкальных обзорах, "...тишина взорвалась громом оваций...", а так же воплей и криков. Со всех сторон кричали : "Еще!" Довольный Сэм кивнул и заиграл сложный проигрыш. Это уже была любимая Аринина пьеса "Плач дождя". Дом. Дочь. Собственная смерть. Она всегда плакала под эту музыку, каждый раз, заново переживая тот давешний сон, на лесной поляне. Положив голову на плечо боящемуся пошевелиться Хотену, Арина полностью погрузилась в воспоминания. Когда музыка затихла, из-под закрытых ресниц выкатились две слезинки. Жан резко наклонился к ее лицу и, чуть касаясь кончиками пальцев щек, снял светящиеся капли. Арина открыла повлажневшие глаза и встретилась взглядом с охотником:
— Как бы я хотел убрать твои слезы губами, — прошептал он. — Эй, менестрель, а веселых песен у тебя нет? А то тут девушки уже рыдать начинают.
— И не только девушки, — шмыгнул носом Велко.
Сэм улыбнулся и выдал веселую танцевальную мелодию. Тут же группа наемников сидящих в конце зала подхватила нескольких взгрустнувших молодух, и они всей дружной компанией пустились в короткий зажигательный танец — три прихлопа, два притопа, поворот и визг. В окно, распихивая оккупировавших его крестьян, всунулась счастливая физиономия Хоньки.
— Я тута бубенец принес, может, сгодится? — радостно поинтересовался он.
— Сгодится, — встрепенулась Арина, выхватывая бубен из рук парнишки, — Сэм, давай, наяривай!
Она легко вскочила на помост рядом с другом и присоединилась к концерту.
Я обманывать себя не стану,
Залегла забота в сердце мглистом.
Отчего прослыл я шарлатаном?
Отчего прослыл я скандалистом?*
Всеобщее приподнятое настроение подействовало на выпитое девушкой спиртное словно катализатор. Кровь забурлила, захотелось подурачиться, выдать что-нибудь такое, чтобы ее надолго здесь запомнили, чтобы черноглазый охотник понял, что она не такая, как все, она особенная, и никогда не будет очередной в длинном списке покоренных им красоток! Арина пела, постукивая в такт гитарным переборам бубном, и при этом пританцовывала, отстукивая мелодию пятками. Ее стройная фигурка, обтянутая черной майкой и джинсами очень гармонично смотрелась на сцене и прекрасно вписывалась в эту странную музыку, извлекаемую из не менее странного инструмента. Когда друзья замолчали, корчму чуть не снесло от восторженных криков посетителей. Ну и что, что песня звучала на незнакомом языке, ее смысл был понятен всем. И на этой волне эйфории Арина решилась:
— Цыганская! Танцуют все!
Наемники уже сдвинули столы к стенам, освобождая в центре зала место, на улице танцевали прямо на площадке перед окнами. Дети облепили окружающие деревья и висели, словно гирлянды на новогодних елках. Арина легко спрыгнула с помоста, стянула с плеч Сагрессы платок, схватила улыбающегося Жана за руку и втащила на импровизированную сцену.
— Эх, давно я не танцевала цыганочку, — пожаловалась Арина потолку, — Сэм, жги! С выходом!
И Сэм зажег! Судя по удивленно-восторженным глазам Жана и окружающих, выход Арине тоже удался.
Очи черные, очи страстные!
Очи жгучие и прекрасные!
Как люблю я вас! Как боюсь я вас!
Знать, увидел вас я в недобрый час.
Девушка, повязав платок вокруг бедер и грациозно прихлопывая бубном, наступала на охотника, вилась вокруг него, отклонялась и завлекала изящными движениями рук, плеч, головы. При этом, не отрывая взгляда от черных глаз. "Ну же,— кричали ее глаза, — ты сможешь! В тебе тоже течет кровь свободолюбивого народа!"
Ох, недаром вы глубины темней!
Вижу траур в вас по душе моей,
Вижу пламя в вас я победное:
Сожжено на нем сердце бедное.
И Жан поддался этим глазам, постепенно задорная музыка увлекла его, он ответил, интуитивно чувствуя, когда нужно отступить, уступая главную роль девушке. Чувственная мелодия проигрышей постепенно ускорялась, набирая стремительный темп, и вместе с нею ускорялись танцоры, разыгрывая перед зрителями, целый спектакль — любовь, страсть, ревность, измену ...
Но не грустен я, не печален я,
Утешительна мне судьба моя:
Все, что лучшего в жизни бог дал нам,
В жертву отдал я огневым глазам!*
Когда раскрасневшаяся, слегка запыхавшаяся, Арина попыталась спрыгнуть с помоста, ее подхватил на руки Хотен и жарко зашептал на ухо:
— Яресса, твой танец зажег такой огонь в моем сердце, что потушить этот пожар сможешь только ты. Дозволь сегодня вечером проводить тебя до дома!
Сердце у девушки предательски застучало, она хитро улыбнулась, скосив глаза, заметила перекошенное лицо Жана и прошептала в ответ гиганту:
— Не возражаю, но только до дома. А теперь посади меня на место.
Хотен смутился и с довольным лицом аккуратно посадил Арину на скамью. Сэм в это время запел хотайскую народную песенку о нерадивой жене, не знающей как варить кашу. Песенка была незамысловатая, но очень веселая и задорная. Арина налила себе водки и, подняв стопку, провозгласила:
— За великих танцоров! За нас с Жаном! Все промолчали, так сами себя похвалим, — подмигнула она Сагрессе, выпивая очередную стопку крепкого напитка.
— Ты бы закусывала, — недовольно поджала губы травница.
Арина послушалась ее и цапнула с тарелки Везунчика кусок мяса. Велко тут же пододвинул ей все блюдо.
-Яресса Гельтруда, — раздался сзади тихий голос, — позволь пригласить тебя за наш столик.
Арина, судорожно прожевывая мясо, развернулась в сторону говорившего. Это был приятный седоволосый мужчина лет сорока, в потертой кожаной одежде с мечом на поясе. Но прежде, чем девушка успела открыть рот, со своих мест вскочили Жан и Хотен. Велко остался сидеть, но поигрывал ножом с таким видом, что становилось сразу ясно: еще слово — и он пустит его в ход.
— Шел бы ты, Кент, отсюда, пока цел, — угрожающе прошипел Жан и многозначительно положил руку на дагу.
-Яресса занята, — мрачно сообщил Хотен, нависая над невысоким Кентом.
— А это мы у нее узнаем,— спокойно ответил Кент, ничуть не испугавшись грозного проявления сил. Посмотрев ему за спину, Арина поняла почему. Еще пятеро наемников кровожадно ухмылялись из дальнего угла корчмы. Силы были явно неравны. — Так что ответишь, яресса?
— Она никуда не пойдет, — выплюнул Жан, а Хотен согласно кивнул головой.
И это решило все. Если бы охотники не вмешались, Арина, скорее всего, просто познакомилась бы с новой компанией, выпила бы с ними по паре стопочек, как она и планировала изначально, и вернулась бы за свой столик. Но теперь гордость в купе с алкоголем взбунтовались против такого ущемления ее прав.
