ТРУДЫ ОТЕЧЕСТВУ.
РОЖДЕНИЕ НОВОГО МИРА.
Глава I. Мартовские иды победителей.
— О Париж, о Париж, ты столица всей Европы, дум могучий властелин. Всё твоей подвластно силе, даже светлый солнца лик — пелось в популярной французской песне средины девятнадцатого века, чьи поэтические корни уходили далеко вглубь истории, во времена славного короля Людовика XIV, вознамерившегося объединить под властью своей державной короны всю разношерстную европейскую нацию. Правда, из этой затеи у светлейшего короля ничего не вышло, как впрочем, не вышло у его идейного продолжателя императора Наполеона. Уж больно не хотели строптивые народы, живущие по соседству с великой Францией объединяться вокруг престола парижского властелина, и активно противодействовали этому.
Не добившись покорения соседей силой оружия, "король солнца" все же взял над ними реванш на другом фронте. Блеском и роскошью своего двора, Людовик XIV сумел заставить европейцев считать установленную им моду эталоном и всячески стремиться подрожать ей. Таким образом, хитрый король превратил Париж в законодателя европейской культуры и обеспечил ему громкий титул "столицы мира".
Поэтому, едва только было подписано перемирие с Германией, и гул военной канонады затих, как Париж уже на следующее утро сбросил с себя столь опостылую военную форму и стал стремительно возрождать на своих улицах признаки мирной жизни как, и подобает истинной "столице мира".
Сквозь въедливый серый налет военных будней, в городе пышным цветом новой весны расцвели закрытые на долгие четыре года знаменитые парижские бистро и кафетерии, варьете и рестораны, чьи огни и красочные афиши принялись наперебой зазывать к себе почтеннейшую публику со звонкой монетой в кармане.
Вновь азартно заколесили по улицам французской столицы такси, наполняя город громким шумом своих моторов, вперемешку с пронзительными гудками клаксонов. На время войны, когда враг уже стоял у ворот города, все таксисты специальным указом президента Франции, были мобилизованы и занимались извозом солдат с одного участка обороны на другой.
Вслед за таксистами, свои привычные места на площадях и улицах города заняли и знаменитые парижские жрицы любви, которые так же были неотъемлемой частью мирной жизни Парижа. Высланные за черту города на весь период военных действий, они терпеливо дожидались своего часа и теперь спешили наверстать упущенные ими доходы. Одним словом, большой город стремительно переходил к основам мирной жизни.
Однако не только статус непризнанной столицы Европы заставил французов при подписании общей капитуляции в Берлине, настойчиво требовать назначения местом проведения мирной конференции между победителями и побежденными именно Париж. Взяв долгожданный военный реванш за поражение 1870 года, Клемансо намеривался подобно императору Наполеону, раз и навсегда уничтожить вторую германскую империю. Это горестное для Франции, творение рук железного канцлера Бисмарка.
Тогда, разгромив под Седаном армию французского императора Наполеона III, прусский король Вильгельм по наущению своего канцлера, совершил невиданный шаг в истории двух соседних держав. Восемнадцатого января 1871 года, ровно в полдень в знаменитом Зеркальном зале Версаля, где ранее проходили торжественные приёмы французских королей, было объявлено о создании из разрозненных немецких земель, королевств и княжеств, новой германской империи. Так появился на свет Второй рейх Гогенцоллернов, во главе с кайзером Вильгельмом.
Подобный унизительный для Франции шаг, был свершен Бисмарком в отместку за роспуск Наполеоном в 1806 году "Священной Римской империи". Тогда, по воле императора французов, Первых германский рейх, просуществовавший почти тысячу лет, был разделен на Австрию, Пруссию, Баварию, Саксонию и множество других мелких княжеств.
Теперь же, по прошествию времени французы намеривались полностью смыть это позорное черное пятно со страниц своей истории. Перед началом мирных переговоров, Клемансо собирался торжественно заявить в Зеркальном зале Версаля о прекращении существования Второго германского рейха.
По настоянию президента Франции, был разработан тщательный ритуал этой "исторической" по мнению процедуры, которая должна была продемонстрировать долгожданное для населения их страны торжество исторической справедливости. Едва закончилась война, как государственные чиновники бросились разыскивать оставшихся в живых свидетелей тех дней, поднимая в архивах все описания давнего торжества врага над своей родиной.
В душу и жилы старого президента Клемансо эти приготовления влили новые силы, наполнив желтые глаза "французского тигра" ярким огнём азарта и блеском торжества, чего в них уже давно не было. Отложив на время составление длинного списка претензий и условий к своему поверженному соседу, Клемансо полностью погрузился в подготовку момента национального торжества своей страны, скрупулезно проверяя исполнение всех деталей этого проекта. С этой целью, специально назначенный секретарь, каждый день докладывал президенту, обо всём том, что было сделано и что предстоит сделать.
В отличие от своих союзников по Западному фонту, британцы не были зациклены на подобной символической мести. Владельцы контор и банков, заводов и фабрик собирались выставить проигравшей стороне умопомрачительный счет за всю битую посуду. В итоговую строку расходов, господа бриты, вписали весь свой ущерб, включая в него даже прибыль от возможного урожая плодовых садов, погибших в результате налётов немецких дирижаблей на Британию.
Кроме этого, с первых дней наступившего мира, британцы стали энергично сколачивать антирусскую лигу среди европейских стран, намериваясь полностью повторить ситуацию сложившуюся сто лет назад после разгрома союзниками императора Наполеона. Тогда, благодаря усилиям британцев из всего огромного наследства французского императора, русским досталось весьма неспокойное приобретение в виде Варшавского герцогства, в то время как Австрия и Пруссия, при покровительстве Англии, значительное прирастили свои владения.
Не желая видеть среди континентальных стран ни одного сильного для себя соперника, после окончания очередной большой европейской войны, британцы сразу начинали строить козни, натравляя на своего возвысившегося соперника его соседей. Так было с Россией Александра I после окончания Отечественно войны 1812 года, так было с Францией императора Наполеона III после завершения Крымской войны, так было и с Антантой после победы над кайзером Вильгельмом II. Методы работы британской дипломатии оттачивались годами и пока ещё никогда не давали сбоя.
Правда, на этот раз, положение дел несколько отличалось от всех прежних условий предшествующих мирным конференциям. Сегодня Россия никак не претендовала на приращение к себе европейских территорий, довольствуясь получением ранее обещанных Европой черноморских проливов вместе со Стамбулом и возвращением под свою власть Галиции. Незыблемость и законность приобретение всех этих земель русским государством было неоднократно подтверждено секретными протоколами подписанных во время войны правительственными кабинетами Лондона и Парижа. И любой намек на возможный их пересмотр, грозил британцам потерей лица и в первую очередь перед своими собственными гражданами.
В сознании рядовых британцев, русские являлись честными союзниками, неоднократно спасавших войска Антанты от разгрома со стороны германских армий и были достойны уважения. На кардинальное изменение мнения английского народа относительно России требовалось время, коим британские дипломаты не располагали. Ллойд-Джорджу очень хотелось посчитаться с русскими, изобразив их перед европейскими обывателями коварными захватчиками Александрии, Мальты и Гибралтара, но тут с точки международного права ничего нельзя было сделать. Гибралтар был сразу передан под юрисдикцию Испании, а на Мальте был проведен плебисцит и подавляющая часть населения острова, высказалась в пользу своей независимости, что и было оформлено самым надлежащим образом.
Что касается Египта, то он стал полностью независимым государством, правитель которого король Фарух, ловко лавировал между двух сил Россией и Англией. Хитрый араб предоставил Москве базу в Александрии и оставил в руках британцев контроль над Суэцким каналом.
Кроме возвышения роли России в Европе, британскую дипломатию сильно настораживала деятельность американского президента Вильсона, который, несмотря на проблемы со здоровьем, продолжал активно продвигать свою идею по созданию Лиги наций.
Наиболее осторожные и прагматично настроенные представители Лондона, усматривали в главном лозунге Лиги Вильсона "Праве наций на самоопределение" скрытый подкоп американского президента под устои британской колониальной империи, являвшейся краеугольного камня процветания английского государства. Старые львы имперской политики только снисходительно посмеивались над опасением своих молодых товарищей, но вместе с тем были вынуждены признавать сам факт американской активности на сцене мировой политики, вредом для британских интересов.
Из-за больших людских и материальных потерь в схватке с кайзером Вильгельмом, в 1916 году скрипя сердцем, англичане обратились за военной помощью к своей некогда мятежной колонии, в отношении которой продолжали питать далеко не теплые чувства в своей широкой британской душе. Вынуждено впуская американцев в европейские дела как равноправных партнеров, британцы страстно желали, что бы они, как можно скорее вернулись к своей доктрине Монро, основополагающим принципом которой, было невмешательства в политические дела европейцев и полная изоляция от них.
Тем временем, американский президент благодаря стараниям врачей пошел на поправку. Здоровье его значительно улучшилось, но некоторую часть своего времени, он был вынужден находиться в инвалидной коляске, из-за еще неполного восстановления функций правой половины тела, в частности ноги. Это, правда, не помешало Вильсону стать первым американским президентом, покинувшим территорию Соединенных Штатов и направившимся на мирные переговоры на пароходе.
Ранее подобные функции полностью возлагались на государственного секретаря, которого на этот раз, президент Вильсон энергично потеснил с переговорных позиций. Желание Вильсона заложить основы нового мира исключительно по американскому лекалу, заставило его прибыть в Париж, не дожидаясь полного умиротворения на юге своей страны. В опаленном революционным вторжением Техасе ещё продолжали греметь выстрелы и литься кровь. Лишившись немецкой военной поддержки и потеряв своего самого выдающегося революционного лидера Панчу Вилью, мексиканские отряды терпели от войск губернатора Старка одно поражение за другим.
Стремясь разгромить неприятеля до прибытия основных сил американской армии во главе с генералом Першингом, губернатор Старк атаковал отряды Эмилио Сапаты в течение января и февраля 1919 года. Руководимые отставными генералами, силы самообороны Техаса, сумели нанести несколько поражений мексиканским повстанцам, полностью вытеснив их с юга штата, и выйдя к водам Рио-Гранде начать осаду Эль-Пасо.
Атака на хорошо укрепленные позиции противника, не входила в планы губернатора Старка, который к концу боевых действий стал очень дорожить жизнями своих сограждан. Поэтому, не мудрствуя лукаво, он решил дождаться прибытия генерала Першинга и, передав его солдатам свои позиции у Эль-Пасо, вернуться в Хьюстон, где уже были назначены большие праздничные торжества по поводу успехов техасского ополчения.
Подобное проявление элементов сепаратизма Техаса, вызвало сильное недовольство в Вашингтоне. Першингу предписывалось скорейшее освобождение Эль-Пасо, дабы приуменьшить в глазах простых американцев триумф техасского ополчения, сумевшего самостоятельно отстоять свои родные угодья от посягательств коварного соседа. Тогда как федеральным частям это орешек оказался не по зубам.
Получив новое предписание, Першинг стремился как можно быстрее выполнить волю президента и Конгресса, но судьба в очередной раз горько посмеялась над пятизвездным генералом. За три дня до прибытия к Эль-Пасо частей федеральной армии, мир потрясло известие о неожиданном падении этого очага напряженности на американской земле.
Главной причиной сдачи Эль-Пасо, были внутренние разборки среди вождей мексиканских отрядов. Коварный Сапата не надолго пережил убитого по его тайному приказу Вилью. Прошло два месяца, и крестьянский вождь сам угодил в пулеметную засаду своих тайных конкурентов, из которой никто не вышел живым. Смерть Сапаты окончательно расколола ряды мексиканских революционеров, которые после недолгого выяснения отношений посредством стрельбы, покинули Эль-Пасо под покровом темноты, унося с собой многочисленные трофеи.
Освобождение Эль-Пасо армией губернатора Старка, стало новой звучной пощечиной для федеральных властей. В этот же день губернатор штата объявил о полной победе над врагом, оставив на долю армии Першинга уничтожение мелких мексиканских отрядов, оставшихся промышлять бандитскими набегами вдоль американской границы. Одновременно с этим, в ознаменования благополучного освобождения территории штата от врагов, губернатор Старк объявил об учреждении специальной техасской медали посвященной этому великому событию.
Эта новость сильно всколыхнуло конгресс США. В нём шли жаркие дебаты по поводу столь открытого проявления Техасом сепаратизма, но после долгих обсуждений конгрессмены все же решили одобрить инициативу Старка. Посчитав медаль меньшим злом для страны, чем дать повод жителям штата к открытому противостоянию Вашингтону в случаи его отказа поддержать инициативу техасского губернатора. Хорошо помня горькие уроки Гражданской войны, никто из вашингтонских конгрессменов не желал возрождения мятежной Конфедерации Юга.
Техасцы получили право на специальную медаль, и тлеющие угли сепаратизма, были, по мнению конгресса, основательно присыпанные песком и отодвинуты в самый дальний ящик стола. Южане шумно отпраздновали свою победу, пригласив на торжество всех, за исключением генерала Першинга, которому не нашлось места на этом празднике. Он громко протестовал, посылая в Вашингтон гневные телеграммы одну за другой, но президент заставил Першинга проглотить эту горькую пилюлю, ради сохранения единства американской нации.
Полковник Хаус, сильно обозленный на Вильсона за его пренебрежение к предсказанной им угрозе сепаратизма именно в Техасе, усиленно сколачивал антипрезидентское лобби в Конгрессе и демократической партии, ставя в вину Вильсону его увлечение европейскими делами в противовес внутренним. Одновременно с этим часть сенаторов с подачи Хауса создали специальную комиссию, которая затребовала все правительственные документы, касающиеся первичной позиции Соединенных Штатов по отношению к войне в Европе.
Тщательно подобранные, они отчетливо показывали, как менялась позиция президента Вильсона от скрытой поддержки Германии в начале войны и вступления Америки в войну на стороне стран Антанты. И хотя действия комиссии носили закрытый характер, часть информации всё же просочилось в прессу, и стала достоянием общественности. Подобные действия Хауса заметно подрывали позиции Вильсона в Конгрессе, а так же делали весьма проблематичным его переизбрание на новый срок президентства.
