Первым, кто переступил порог его кабинета, был Георг Мидлтон, в чьем ведении был азиатский сектор британской дипломатии, а точнее Китай. Сам Фэрфакс неплохо относился Мидлтону, видя в нем толкового работника, подобно ему сделавшего карьеру каторжным трудом, а не связям и происхождению. Заняв этот пост всего месяц назад, Мидлтон ещё не успел сделать ничего предрассудительного, однако именно в Китае английский лева терпел одну неудачу за другой и потому, начальственный гнев обрушился на его голову.
Не особенно стесняясь в выражениях, Фэрфакс известил Мидлтона об отрицательной оценке господина премьер-министра и главы Форин Офиса деятельности азиатского сектора. К чести распекаемого чиновника он не пытался оправдываться. Бледный, без единой кровинки в лице, он мужественно стоял на вытяжку перед мечущим в него громы и молнии начальником, не смея открыть рот. И только когда Фэрфакс утомился упрекать его во всех смертных грехах, дипломат решился подать голос.
— У русских слишком длинная дорожка везения, сэр. Мы очень надеялись, что сумеем втянуть их в афганские дела, поддержав противников Аманулы-хана в борьбе за кабульский престол. Все указывало на то, что они окажут вооруженную поддержку своему свергнутому ставленнику, но вопреки всем ожиданиям, Москва ограничилась лишь устным протестом — осторожно проговорил Мидлтон.
— А вы ожидали, что русские в третий раз будут искать разрешение приграничных проблем военным способом? Не стоит считать противника глупее себя! Они хорошо изучили историю наших афганских войн и потому сразу отвергли возможность вооруженного вторжения в эту страну. С азиатами надо сражаться руками самих азиатов, а не подставлять головы своих солдат. Это слишком дорогое, а главное бессмысленное занятие. Афганцев можно победить, можно заставить целовать себе руки, но приручить или покорить, это — никогда — убежденно изрек Фэрфакс и от сказанных слов, у него заныла левая нога, простреленная в молодости пуштунами под Кабулом.
— Однако вы роете совсем не на том поле, Мидлтон! Китай, вот, где мы должны нанести русским сокрушительный удар по их стратегическим интересам. Что доносят наши источники из Кантона? — требовательно рыкнул Фэрфакс на подчиненного.
Будь перед Фэрфаксом чей-то выдвиженец или плохо знавший свою службу человек, тот немедленно распахнул бы папку, и лихорадочно найдя нужную бумагу, стал докладывать, не отрывая взора от листа. Однако с Мидлтоном, ничего подобного не произошло. Продолжая стоять перед Фэрфаксом на вытяжку, он заговорил твердым и уверенным голосом, даже не раскрыв папку, чье содержание знал назубок.
— Согласно донесениям из ближайшего окружения Сунь Ятсена, в Кантоне завершаются тайные переговоры между Москвой и Гоминданом. Русскую сторону представляет спецпосланник Трофимов, китайцев представляет генерал Чан Кайши. Основная тема переговоров, оказание русскими военной и финансовой помощи Гоминдану.
— Они уже пришли к согласию?
— Да. В качестве первого шага Москва предоставит Кантону кредит на сумму в сто тысяч долларов, а также предоставит военных инструкторов и современное вооружение. Основные пункты соглашения уже согласованы между обеими сторонами, и в самое ближайшее время ожидается его подписание — отчеканил дипломат.
— Как все быстро меняется вокруг нас, Мидлтон! Ещё вчера дальневосточная политика России была вялой и безликой, а сегодня русские демонстрируют такую агрессивную напористость и деловую хватку, что просто диву даешься. Одержав успех на периферии срединной империи, они не удовлетворились выигрышем, и перешли к более серьезной игре, ставя на Сунь Ятсена.
— Вы думаете, сэр у этого союза есть будущее? — спросил Мидлтон, чем вызвал новую бурю высокого гнева.
— Все провалы вашего азиатского сектора, заключаются в том, что вы недооцениваете своего противника! Вы и ваши подчиненные по-прежнему считаете, что русские дипломаты не способны на активные действия и будут действовать сугубо от обороны. А господин Алексеев так не считает. Он не собирается быть пассивным наблюдателем и активно ввязывается в борьбу китайских клик. Вы, что не понимаете его замыслов, Мидлтон? — спросил Фэрфакс подчиненного и, не дожидаясь ответа, продолжил свою тираду, — Алексеев намерен создать свою китайскую армию, которая сокрушит все милитаристические клики Поднебесной и возьмет центральную власть в Пекине.
— Но для этого ему придется устранять маршала Чжан Цзолиня, а за ним стоят японцы, сэр — не согласился с начальником дипломат.
— Чжан Цзолинь ещё та хитрая штучка, которая охотно берет помощь из разных рук, но на первое место всегда ставит сугубо личные интересы, — скептически хмыкнул Фэрфакс. — Но даже если предположить, что за него вступятся японцы, это нисколько не помешает Сунь Ятсену по прошествию времени захватить верховную власть в стране. Маньчжурия всего только двести лет является частью Китая, и ещё не полностью в него интегрирована. Сунь Ятсен может объявить о существовании двух Китаев, но не в этом суть, Мидлтон. Главное в намерениях господина Алексеева, создать Китай полностью послушный воле России. Вот о чем вы должны постоянно помнить.
— Замысел прекрасен, что и говорить, но ведь от блестящей идеи до воплощения её в жизнь идет очень длинная дорога, сэр. Согласитесь, что для преобразования тех сил, что располагает Гоминдан в боеспособную армию, русским потребуется слишком много времени и средств. Из ничего нельзя сделать ничего — щегольнул знанием латыни Мидлтон, но начальник пропустил его экзерсис мимо ушей.
— Возможно, вы правы, но я вовсе не собираюсь ждать, выгорит или нет эта опасная для нас затея. Я намерен как можно скорее подавить её в зародыше и не дать ей возможность потревожить наши интересы на этом участке земного шара. Если же вы не согласны со мной, сэр, то вы можете подать в отставку — холодно изрек Фэрфакс.
— Видит Бог, что вы превратно толкуете мои слова, сэр. Интересы империи всегда были для меня превыше всего, и для их защиты я намерен сделать все необходимое. Что касается моих сомнений, то они были вызваны лишь желанием, более не допускать ошибок в исполнении своего долга перед империей — пафосно воскликнул напуганный чиновник.
— Прекрасно, сэр. Я рад, когда меня правильно понимают, — снисходительно изрек Фэрфакс, — кому вы собираетесь поручить столь важное дело?
— Я думаю Мартину Доу прекрасно справиться с этим делом, сэр. Он весьма толковый человек и у него хороший послужной список.
— Вижу, что вы все ещё не поняли, меня Мидлтон! Нисколько не сомневаюсь, что послужной список господина Доу состоит из одних успехов, но для продуктивной контригры с русскими нужен не просто толковый человек с хорошим послужным списком. Здесь нужен настоящий специалист, асс своего дела. Есть у вас такой человек? Затрудняетесь с ответом? Значит, у вас нет такого специалиста, Мидлтон, — безапелляционно изрек Фэрфакс. — Ваше счастье, что я уже провел предварительный поиск нужного на человека и нашел его. В Кантон следует послать Майлза Лэмпсона. В деловых способностях этого человека, я уверен на все сто процентов. Вы все правильно поняли, Мидлтон?
— Да, сэр.
— Очень на это надеюсь и потому, не смею вас задерживать, сэр — пренебрежительно фыркнул помощник министра и несчастного дипломата, словно ветром сдуло из кабинета.
Сбросив на подчиненного часть полученного негатива, мистер Фэрфакс сразу почувствовал себя гораздо лучше. Он приказал секретарю миссис Пилс подать себе чашку кофе, с удовольствием выкурил сигару и без всякой раскачки продолжил созидательную работу.
Следующим посетителем кабинета первого помощника министра был мистер Джулиус Мортимер, в чье ведение входило исключительно японское направление. Будучи выходцем, из знатного, но обедневшего аристократического рода, он удачно сочетал деловые качества с весомыми протекционными связями. И как следствием этого сочетания, стал и его прием.
В отличие от бедняги Мидлтона, мистер Фэрфакс куда более любезнее поздоровался с гостем и даже предложил ему сесть, но на этом поблажки кончились. Сдержанно-начальственным тоном, он объявил Мортимеру, что высокое руководство крайне недовольно деятельностью британской дипломатии в Азии. Говоря эти слова, Фэрфакс недвусмысленно дал понять, что особое недовольство у премьер-министра вызвал именно японский отдел.
Это известие вызвало серьезную озабоченность на лице Джулиуса, чье ведомство действительно не могло похвастаться особыми успехами. Несмотря на все усилия британской дипломатии, японцы не спешили подписывать новый межгосударственный договор, который был так важен для Англии. Вырастив для борьбы с Россией дальневосточного монстра, по прошествию лет англичане отчаянно пытались надеть на него крепкую узду, с помощью которой надеялись продолжить управлять им.
Однако все их попытки по обузданию Голема не приносили результата. Ощутив себя после Вашингтонской конференции одной из ведущих держав мира, Токио категорически не хотел подписывать с британцами договор, ограничивающий его стратегическую инициативу по переделке восточного полушария. Вкусив сладкой плоти, дальневосточный хищник не хотел идти только на русский север. Его упорно тянуло в богатый людьми и ресурсами срединный Китай и на обильный нефтью юг, уже поделенный Джоном Булем и дядюшкой Сэмом.
Опьяненная победами в Квантуне и Корее, захватом Циндао и островов Полинезии, японская нация была готова к новым сражениям по приказу своего божественного императора. Армия и флот страны восходящего солнца уже ни в чем не уступали своим белым учителям, а в плане военного духа даже превосходили их на порядок. Однако любая парадная медаль всегда имеет свою теневую сторону. Не стала исключением из этого правила и Япония.
Непрерывно наращивая свою военную мощь, японская империя одновременно с этим все больше и больше сползала в долговую финансовую трясину. Попав в денежную зависимость от Англии и Америки еще со времен русско-японской войны, Токио никак не мог рассчитаться со своими заокеанскими кредиторами. Добрые белые дяди не сильно торопили своего партнера с выплатой долга. Они даже охотно предоставляли Японии новые займы, но божественный микадо делал что-то не то, ему о них жестко напоминали.
Кроме задолжности банкам Лондона и Нью-Йорка, лишенная полезных ископаемых, Япония сильно зависела от поставок сырья, и здесь бал правили американцы. Широкой рекой в Японию шли бокситы, нефть, хром. Англия, сама испытывающая острую сырьевую нужду, не могла соперничать с Америкой в этом деле, чем хитрые азиаты не преминули воспользоваться.
Свято признавая свои долги, они не спешили к заключению нового мирного договора с владычицей морей, хитро лавируя между Белым домом и Даунинг-стрит. Желая сильнее ослабить британскую империю, Вашингтон активно переманивал Токио на свою сторону.
— К сожалению, все ваши воздействия на японцев не приносят желаемого результата, уважаемый мистер Мортимер. Я прекрасно понимаю, что эти азиатские бестии не так сговорчивы, как двадцать лет назад, но империи нужен новый договор, который оградит наши малайские владения от посягательства японского императора. Возможно, давление наших финансовых кругов все-таки подвигнет Токио к этому шагу, но боюсь, что это будет не скоро. А договор нужен уже сейчас. Каждый день, каждый час его отсутствия только усиливают аппетит микадо на наши тихоокеанские владения. Японцы не хотят заключать договор, значит, их надо подтолкнуть и сделать это можно, только ударив по их самому чувствительному месту. Вы с этим согласны!?
— Более чем, мистер Фэрфакс. Самое чувствительное место японских интересов, это Маньчжурия. Именно туда, после поглощения Кореи, микадо намерен сделать свой следующий шаг, чтобы раз и навсегда решить свою проблему нехватки природных ресурсов. Об этом говорят вся наши источники.
— Прекрасно, значит в Маньчжурии нужно организовать хороший военный конфликт. Это легко позволит убедить японцев в грядущей экспансии русских на земли Маньчжурии и угрозе их интересов. Тогда азиаты сделаются более сговорчивыми и подпишут договор. Ничто не сближает разные страны, как наличие общего врага. Так было двадцать лет назад, так должно быть и сейчас, Мортимер — важно изрек Фэрфакс и, обрезав кончик сигары, закурил.
— Прекрасно понимаю вас господин первый помощник, но боюсь, что у нас будут некоторые проблемы с организацией конфликта. После синьцзянских событий, русские ведут себя на КВЖД очень осторожно. Численность пограничных войск, строго соответствует подписанным соглашениям. Эксплуатация железной дороги также ведется исключительно по утвержденным в Пекине протоколам, с допуском китайских чиновников к управлению дорогой и отчислением доходов. В этих условиях будет сложно столкнуть русских и китайцев, сэр.
От подобных слов, лицо почтенного дипломата скривилось, как будто на язык ему попало, что-то кислое.
— Ваше воображение вас явно подводит, мистер Мортимер. Пытаясь приготовить яичницу, вы не собираетесь разбить скорлупу. Вы явно забыли о маршале Чжан Цзолине, временном правителе Маньчжурии. Столкните его с русской администрацией КВЖД. Да столкните так, чтобы с обеих сторон обязательно пролилась кровь и тогда Япония не останется в стороне. Ведь правитель Чжан, сугубо их креатура.
— Год назад, я подавал докладную записку с возможным развитием событий по подобному сценарию, но господин министр отклонил её с резолюцией "Нецелесообразно" — с достоинством молвил чиновник, но его слова ничуть не смутили Фэрфакса.
— Значит, её время пришло сейчас и вам выпала редкостная удача реализовать свой замечательный проект. Учитывая, вашу общую загруженность, думаю, будет правильнее поручить это дело персонально одному человеку. Естественно под вашим полным контролем, — многозначительно молвил Фэрфакс, одновременно намекая на ответственность за исполнение поручения и незыблемость своих прав на лавры победителя, — у вас есть на примете такой человек?
Фэрфакс сделал паузу, позволяя Мортимеру собраться с мыслями, а когда тот уже был готов открыть рот, быстро произнес:
— Скажите, вы не против кандидатуры Мартина Доу? Прекрасный дипломат и, по отзывам знающих его людей весьма толковый человек. Думаю, он сможет справиться с этим делом или у вас есть другой, равнозначный по силе кандидат?
— Нет, господин первый помощник, — учтиво молвил Мортимер, — я ничего не имею против вашей кандидатуры на это дело. Пришлите его ко мне. Я введу его в курс дела и передам, все нужные материалы.
— С вами всегда приятно работать мистер Мортимер. Надеюсь, что и в этот раз вы не доставите мне повод усомниться в вашем таланте. Всего доброго, — произнес Фэрфакс, вставая с кресла и сдержанно наклонив голову в знак прощания с подчиненным.
Мортимер уже был на пороге начальственного кабинета, когда мистер Фэрфакс метнул ему в спину коварную стрелу. — Я буду молить Бога, мистер Мортимер. За вас и мистера Доу. Ведь он, наша общая с вами кандидатура.
Вторая встреча с подчиненным ещё больше раскрепостила первого помощника господина министра, и он приказал подать ланч. Грудинка с очередной чашкой кофе, с хрустящими гренками придали дипломату новые силы. Хищно окинув достоинства своей секретарши, он пригласил к себе мистера Стоуна, числившимся сотрудником американского сектора.
