В ответ Савинков самым непринужденным образом раскланивался, стараясь удержать на своем лице благосклонную улыбку и не дать, ей перерасти в восторженный оскал провинциала впервые оказавшегося в знаменитой метрополии.
Если быть откровенным, то господин Борис Викторович по своей сути, и был приезжим провинциалом. Знаменитый эсер, полностью порвавший со своим боевым прошлым и получивший свой первый министерский пост ещё при Керенском, откровенно скучал в своей "золотой клетке". Так он называл своё вице-президентское кресло, находясь в котором он был полностью исключен из бурной политической жизни страны и мира. Согласившись на предложение больших денежных тузов стать вторым человеком в государстве, он быстро понял, что место вице-президента это хорошая синекура, дающая личные блага, но не более того.
Его бурная душа была готова заниматься активной политической деятельностью, но всякий раз президент Алексеев поручал своему помощнику решение исключительно представительских вопросов, что вызывало у господина Савинкова в сильнейшую меланхолию.
Узнав, что в Париже намечается подписание большого торгового соглашения между двумя странами, Савинков буквально выдавил из президента право поехать во Францию, бессовестным образом оставив в стороне премьера Парамонова, сделавшего все основную работу для подписания этого соглашения.
И теперь проезжая по Парижу, Савинков ощущал себя римским триумфатором и, откинувшись на кожаную спинку сиденья, подставив свою грудь и голову шаловливому теплому ветерку, тихо повторял бессмертные слова короля Генриха IV в свое время удачно обменявшего свою веру на королевскую власть "Париж, стоит мессы".
Париж действительно стоил мессы или хотя бы того чтобы его посетить с официальным визитом, когда всё необходимое для достойного проживания было оплачено из широкого государственного кармана. Этот важный факт, позволял Борису Викторовичу важно надувать щеки, когда величественный швейцар гостиницы "Палас", в котором русский вице-президент пожелал остановиться во время своего визита, проворно распахнул лакированную дверь остановившегося у парадного входа автомобиля и застыл в глубоком почтении перед высоким гостем.
По случаю прибытия в их гостиницу русского вице-президента, французы не поскупились на богатую красную дорожку, которым широким жестом расстелили её от парадного входа до самого тротуара, за десять минут до прибытия торжественного кортежа.
Под громкие крики и шумные овации, набежавшей как по мановению волшебной палочки толпы парижских зевак, Савинков важно вылез из лимузина и стал неторопливо подниматься по массивным мраморным ступенькам, наслаждая мгновениями славы. Достигнув дверей, он повернулся лицом к кричавшим парижанам и величественно застыл, давая возможность фотографам запечатлеть себя для истории.
Подписанию парижского торгового соглашения, обе стороны предавали большое значение, поскольку оно сулило выгоду, как русским, так и французским торговым фирмам. Помпезный "Паллас" как нельзя лучше подходил для этой цели, демонстрируя своим блеском и роскошью, серьезность и важность намерений двух держав.
Господин Савинков остался доволен своим номером, расположенном на втором этаже гостиницы. Огромная гостиная, с широким полукругом красных кожаных кресел, с позолоченным телефоном, а так же чудо американской техники холодильником составил бы честь любому президенту или королю, решившему остановиться в нем.
Ничуть не меньшим удовольствием была и гостиничная кухня, которой французские повара решили побаловать своего высокого гостя. Борис Викторович остался, очень доволен как печеночным паштетом, перепелами с устрицами, так и поданным к ним красным вином.
Торжественное подписание торгового договора было назначено на завтра и поэтому ничто не мешало господину Савинкову распорядиться имеющимся свободным временем по своему усмотрению. Благо все бумаги были уже не один раз согласованы и перетрясены экспертами и торговыми представителями.
С самого момента появления дорогого гостя на парижском перроне, за ним немедленно было установлено негласное наблюдение, силами особого отдела французской полиции. Велось оно и после вселения Савинкова в "Паллас" и поэтому, когда важная персона, поздно вечером покинула свои апартаменты, об этом стало немедленно известно господину Антуану Реви. Именно ему, опытному полицейскому, было поручено непрерывное наблюдение за заморским гостем.
Получив сигнал, господин старший инспектор продолжал ждать дальнейшего развития событий, внимательно склонившись над картой Парижа, покрытой особыми карандашными пометками. Когда агенты наружного наблюдения донесли, что русский вице-президент вышел из машины на Пляс Пигаль и вошел в знаменитое кабаре "Мулен Руж", глаза Реви блеснули азартным огнем..
— Жюно! Принесите мне смокинг и подготовьте Зизи, у неё сегодня выход — приказал он своему помошнику — охота начинается.
Не прошло и получаса, как у дверей знаменитого кабаре, возродившегося из руин пожара 1915 года, стоял хорошо одетый и явно преуспевающий господин. Важно поправив монокль в правом глазу, и бросив подбежавшему к нему лакею, плащ, перчатки и черный котелок, он вальяжно направился в зал, где наследницы знаменитой Ла Гулю и Жанны Динамит плясали озорной и искрометный канкан.
Едва господин инспектор появился в зале, как к нему незаметной тенью скользнул один из неприметных агентов наружки, скосив глаза на отдельный столик, заранее зарезервированный местной администрацией. За ним находилась рыжеволосая Клотильда, специальный агент, к услугам которой господин Реви прибегал в особо пикантных случаях.
К даме уже несколько раз пытались подсесть некоторые из посетителей кабаре, но каждый раз, красавица, имевшая очень богатую жизненную биографию, с гордостью потомственной аристократки отвечала: — я жду моего мужа, месье — и сопровождала свои слова взглядом, полного негодования.
Русский вице-президент был очень интересной фигурой, и французская разведка имела на него свои, далекоидущие планы. Собирая досье на господина Савинкова, французы обратились за помощью к некоторым эсерам, которые в силу сложившихся обстоятельств, после окончания войны не поехали на родину, и продолжали находиться в парижской эмиграции. Многие из них с горечью восприняли разрыв Савинкова с партией социалистов-революционеров и его активную поддержку генерала Корнилова в августе семнадцатого года. Влача жалкое существование на чужбине, бывшие соратники Бориса Викторовича охотно делились информацией о нем с французами, получая взамен некоторую денежную сумму.
Согласно этим сведениям, русский вице-президент имел две пагубные страсти; игру в рулетку и молоденьких девочек определенного типажа. Хорошо разбираясь в людях, которые по воле судьбы оказались на вершине власти, господин Реви, нисколько не сомневался, что они обязательно проявятся у его подопечного во время его визита в "столицу мира" Париж.
Прорабатывая свои возможные действия, старший инспектор был уверен, что Савинков обязательно посетит казино, желая взбудоражить кровь и испытать чувство азарта. Однако высокий гость решил взбудоражить себя иным способом.
Узнав о столь банальном выборе своего подопечного, месье Реви испытал в душе некоторое огорчение. Он несколько по иному представлял себе внутренний мир, такого известного боевика и авантюрного политика как Савинков, априорно ставя его несколько выше, над обычными людскими страстями.
— И это все, было — пробурчал под нос инспектор старую премудрость царя Соломона, не утратившая свою актуальность даже в двадцатом веке.
Отправляясь в "Мулен Руж", Савинков захватил с собой старого друга литератора Дмитрия Мережковского, приехавшего в Париж в качестве его личного секретаря. Заказав бутылочку золотистого "Аи", господа литераторы стали наслаждаться жизнью и трепетным зрелищем пляшущих красоток.
Присутствие Мережковского сильно мешало планам господина инспектора, но Клотильда смело заверила Реви, что без особого труда сможет нейтрализовать господина секретаря. У рыжеволосой красавицы была своя теория интерпретации людей, которая её мало, когда подводила. Согласно ей, визуально похожие друг на друга люди, были сходны между собой не только внешне, но и внутреннее, а господин Мережковский очень сильно походил на одного из прежних знакомых девушки.
— Готова заключить пари на десять франков месье Антуан, что он не равнодушен к рыжеволосым кокеткам с высокой грудью — сказала Клотильда, хищнически оценивая взглядом невысокого писателя, с темной окладистой бородкой. — Скажите когда.
— Принимается — ответил инспектор — для начала пусть разогреются и созреют.
— Хорошо, тогда я пойду, попудрю носик.
Теория Клотильды с блеском подтвердилась на практике, когда она, проходя между столов, неловко задела стул Мережковского, при этом ловко уронив к его ногам свою сумочку. Когда, бросившийся поднимать оброненный дамой ридикюль писатель ощутил тонкий волнующий запах духов исходивших от густых рыжих локонов Клотильды присевшей рядом с ним и увидел её смущенное лицо, он застыл в удивлении. Руки его ещё механически двигались, поднимая с пола женское имущество, а сам Дмитрий Сергеевич стремительно падал в омут чистых синих глаз. Принимая из рук Мережковского сумочку, Клотильда расчетливым движением привела в действие свою грудь, чем окончательно добила русского писателя. Лишь только заметив движение обтянутой платьем женской прелести, властитель людских дум, моментально нарисовал в своем сознании все остальное, что привело его в сильный восторг и смятение.
Возможно, в этом было виновата вторая бутылка игристого вина, но уже через минуту Клотильда, сидела за столиком русских гостей, и сильно стесняясь, отвечала Дмитрию Сергеевичу на вопросы, которыми он буквально её завалил.
Рыжеволосая красавица не произвела особого впечатления на Савинкова, но то, как азартно и напористо Мережковский наседал на Клотильду, уверенно покоряя один бастион за другим, вызвало в душе бывшего эсера глухую зависть. Учтиво поддерживая беседу, Савинков упорно делал вид, что не замечает пытливых взглядов своего товарища, настойчиво просящего разрешение временно покинуть своего друга.
Сидя за своим столом, инспектор с восхищением наблюдал за игрой Клотильды. Поймав кураж, она столь уверенно и правдоподобно вела свою партию, что в этот момент её игре могли позавидовать лучшие актрисы столичных театров. Правильно оценив положение, кокотка подала Реви условный знак и к русским гостям подошла ослепительная Зизи.
Конечно, для некоторых ценителей женской красоты, она не дотягивала до этого титула, но в отношении господина Савинкова, это был удар, что называется в десятку. Возможно, черноволосая соблазнительница была не столь ярка и прекрасна, но все её недостатки с лихвой окупал юный возраст. Она была подобно чудному цветку, который только раскрылся и засиял первоцветной красотой, упоительно наслаждаясь каждой минутой своего земного бытия.
Зизи невинно предстала перед объектом, прося угостить её сигареткой и все остальное было делом техники. Крепость пала, чего собственно и добивался господин старший инспектор.
Вышколенная прислуга "Паласа", сделала всё, чтобы на пути месье Реви, шедшего к апартаментам русского гостя никого не было. Было начало восьмого, когда француз, мягко, но требовательно постучал в дверь номера. Некоторое время, за дверью никто не подавал никаких признаков жизни и только после повторного стука, ранний гость получил разрешение войти.
Одетый в наскоро наброшенный халат, господин Савинков был явно не в лучшей своей форме. Нежелательные последствия вчерашнего развлечения присутствовали на его лице.
— Чем обязан мсье...?
— Густав Паскаль — поспешил представиться инспектор.
— Чем обязан столь раннему визиту мсье Паскаль — недовольно поинтересовался Савинков, наметанным взглядом распознав в визитера представителя закона.
— Я являюсь — начал Савинков, но француз мягко перебил его.
— Я прекрасно знаю, кто вы такой уважаемый Борис Викторович и только из уважения к вашему высокому рангу, заставило меня явиться к вам в столь раннюю пору, дабы уладить одно дело.
— Какое дело!? — с негодованием поинтересовался Савинков, нутром чуя приближающуюся беду.
— Самое банальное дело мсье Савинков, быстрое разрешение которого выгодно не только вам, но и нам. Позвольте присесть?
— Прошу — после некоторого промедления сказал рассерженный собеседник, указывая французу на одно из кожаных кресел. — Итак, о чем пойдет речь?
— О маленькой Зизи, с которой вы вчера познакомились в "Мулен Руж", а затем скоротали приятный вечер в этих стенах.
— Хочу сразу сказать вам мсье Паскаль, коль вы так хорошо знакомы с моей личной жизнью, все, что произошло между мною и мадмуазель Зизи, было по обоюдному согласию. И ни о каких насильственных действиях в отношении неё с моей стороны, не может быть и речи! — веско бросил Савинков, покрывшись красными пятнами гнева.
— Напрасно вы так горячитесь мсье Савинков, я отнюдь не из полиции нравов, а скромный чиновник министерства иностранных дел. И смею заверить вас своей честью, что ни о каком изнасиловании дело не идет.
— Да? — удивился Савинков, а затем настороженно спросил — тогда, что привело вас ко мне в столь ранний час?
— В столь ранний час меня привела только забота о вашем добром имени, господин вице-президент. Все дело в том, что мадмуазель Зизи, состоит на учете в полиции, как лицо, с четырнадцати лет занимающееся проституцией. Так же она неоднократно задерживалась за мелкие кражи. Вот её полицейское досье. Как видите, несмотря на свой юный возраст, мадмуазель довольно известна нашим полицейским.
Реви, проворно извлек из своего портфеля пачку бумаг и любезно протянул её собеседнику, которые тот не взял в руки, посмотрев на них с явной брезгливостью.
— Как мужчина, я вас прекрасно понимаю мсье Савинков, она совершенно не похожа на жрицу любви с пляс Пигаль. Я сам бы ошибся относительно мадмуазель Зизи, если бы столкнулся бы с ней нос к носу — доверительно произнес француз, но Савинков не позволил себя обмануть. Он был стреляным воробьем.
— Тогда, я думаю инцидент можно считать исчерпанным мсье Паскаль. Благодарю вас за информацию, впредь я буду осмотрительнее в выборе знакомств.
Собеседник учтиво нагнул голову, однако не спешил покинуть апартаменты вице-президента.
— Что-нибудь ещё? — быстро спросил Савинков, подозревая скрытый подвох.
— Все дело в том, что этой ночью, мадмуазель Зизи была задержана, при попытке сбыть вот этот золотой медальон — француз извлек из кармана означенную вещицу. — На допросе она рассказала, что провела эту ночь с вами, получив за свои услуги две тысячи франков, а так же похитила эту дорогую вещицу из кармана вашего пиджака. Был составлен протокол, Зизи подписала его и во избежание нежелательной огласки мне поручено вернуть вам похищенную вещь.
— И это всё? — поинтересовался Савинков, продолжая искать подвох в словах собеседника.
— Да, месье Эжен — учтиво произнес Реви и от этих слов у Савинкова дернулась щека. Именно так он и представился Зизи в момент их знакомства.
