— Об этом, сеньор Адриано, расскажите поподробнее, как был захвачен "Синко Льямас". И почему он был захвачен, этого же не должно было произойти! Из донесения нашего консула в Котторе стало известно, что галеон был захвачен пиратами! А потом его отбила эта девица, в придачу захватив пиратский корабль. Хоть в одном польза — пират, бесчинствовавший на наших торговых путях в южной Адриатике, получил по заслугам. За его голову, как и было обещано, выплачено вознаграждение, правда, оно досталось не тому, кто должен был его получить, сеньора фортуна любит пошутить. Так что вам стало известно? Вы долго общались с этой девицей, сеньор Адриано. Вам даже удалось уговорить её поместить деньги в банк вашего отца! — один из сенаторов выразительно посмотрел на сидящего рядом с ним, тот улыбнулся. Младший Чануто, не обратив внимания на подначку, продолжил:
— Да, эта комбинация была задумана нашей тайной службой. Пират, по имени Дорматор, грабил наши суда, но в то же время он был очень осторожен, избегал всех наших ловушек. Капитану "Синко Льямас" было сообщено о награде за голову этого пирата, и он повёл свой корабль именно таким маршрутом, чтоб его корабль прошёл тот район у берега, где бесчинствовал этот пират. А пирату через одного из его друзей намекнули о несметных сокровищах, что вёз галеон. Пират должен был на это клюнуть, так и произошло — он напал. Но каким-то образом его команда сумела одолеть испанцев. Ошибкой их капитана было ещё то, что он не использовал артиллерию своего галеона, намного превосходящую ту, что была на пиратском корабле.
— Естественно, чтоб получить награду, надо было предъявить доказательство гибели пирата, его труп или хотя бы голову. Вот испанец и не стрелял, чтоб не утопить доказательства. На свою голову не стрелял. Признаться, я, и не только я, сразу не поверил, когда пришло донесение от нашего консула в Котторе, — вмешался в рассказ Чануто сенатор, ранее просивший подробнее рассказать. Кивнув, он попросил: — Продолжайте, сеньор Адриано.
— Да, доказательство, которое привёз Скорца, более чем убедительно. Пирата, вернее, его голову опознали три свидетеля. Награда была выплачена вполне справедливо — пират был убит. Сеньора Валерия утверждает, что это сделала она, сеньора Франческа это подтверждает. Она была свидетельницей того поединка. Тут, правда, есть одна неясность — непонятно, как сеньора Бегич оказалась на галеоне, сама она говорит, что корабль, на котором она плыла, погиб, был раздавлен. Если его таранили, то непонятно, как сеньора Валерия и её люди спаслись, хотя... возможно, её корабль погиб от удара о борт галеона, но они успели на него перебраться, а там как раз сражение закончилось, почему-то победили пираты. Как говорила сеньора Паоло, шёл грабёж, её хотели изнасиловать всей командой, но тут вмешалась сеньора Бегич, она бросила вызов пиратскому капитану, непонятно почему он его принял, очень может быть, что его же команда им была недовольна, а девушка не показалась ему серьёзным соперником. Вот он и решил устроить маленькую демонстрацию своей свирепости для поднятия авторитета, а может, людей у Бегич в тот момент было больше, и пират не мог отказаться от поединка. Скорца говорил, что пиратский корабль и галеон с трудом довели до Коттора, настолько там были малочисленные команды. В некоторых из этих моряков он узнал тех, что плавали с пиратским капитаном. Очень похоже, что они перебежали на сторону победителя.
— В этом нет ничего удивительного, у пиратов так всегда бывает. Если их не убили сразу, то они переходят на сторону победителя, — кивнул один из сенаторов и поинтересовался, что сеньору Чануто удалось узнать о дальнейших планах этой, в высшей мере инициативной, девицы. Адриано продолжил свой доклад:
— Как вы уже знаете, сеньора Бегич положила в банк довольно значительную сумму ("В ваш банк", — не смог удержаться от ехидной реплики один из сенаторов, который интересовался, как был захвачен испанский галеон), теперь она хочет купить себе дом в Венеции. Именно дом, а не апартаменты, не дешёвый дом, хоть и не на Гранд канале, но где-нибудь в центре.
— Вот как, — приподнял бровь ещё один сенатор, остальные, кроме старшего Чануто, тоже выразили своё удивление. Этот же сенатор выразил своё одобрение: — Похвально, очень похвально осесть в нашем великолепном городе — это правильное решение. А она ничего не говорила о том, куда она хочет вложить своё золото? Деньги лежать не любят, они должны работать, иначе какой бы не была большой сумма, она исчезнет, развеется как дым. А что она намеревается делать со своим кораблём? По словам Скорца, это неплохой кораблик, быстрый и неплохо вооружённый как для галеаса таких размеров. Если она хочет его продать, то покупатели найдутся быстро.
Сенатор явно намекал на себя, но ответ младшего Чануто был не таким, как ожидал этот и остальные сенаторы, и немного их разочаровал:
— Сеньора Бегич не собирается продавать свой корабль и распускать команду. Очень умело подобранную команду, надо сказать, что люди ей очень преданны. В этом я вижу ещё одно доказательство правдивости её слов, такое отношение может быть у вассалов к сюзерену. Возможно, большинство моряков — люди её отца, хотя и в Котторе было много набрано. Но и в этом случае могли брать только своих. А что касается дальнейших планов сеньоры Валерии... она выразила желание получить каперский патент и просила посодействовать ей в этом.
— Ну что ж, — подал голос до этого молчавший сенатор, остальные, а некоторые хотели что-то сказать, почтительно замолчали. Этот сенатор величаво продолжил: — Если эта молодая особа этого хочет, то вы, Адриано, посодействуйте. Каперский патент, выданный нашей канцелярией ко многому обязывает. Вряд ли она задумала что-то такое, что будет во вред республике.
— Должен вам напомнить, сеньор Бартоломео, она уже нанесла вред республике, захватив испанский галеон, — почтительно произнёс сенатор, которого ранее волновала судьба испанского корабля. Тот, которого назвали Бартоломео, усмехнулся:
— Я в курсе ваших проблем, сеньор Винетти, испанский консул, посетив вас, намекнул, что христианнейший король очень недоволен и требует примерного наказания виновных. Можете консулу сообщить, что виновные наказаны и предъявить ему голову того пирата, думаю, сеньор посол останется доволен, особенно когда эту голову унесут. Она хоть и засолена, но всё же... — дож Венеции, а это был именно он — Бартоломео Орсиенто, пошевелил в воздухе пальцами, словно разгоняя тот запах, что исходил от плохо засоленной головы Дорматора (это же не съедобный продукт, чего на это тратить драгоценную соль? Вот котторский консул сиятельной республики и сэкономил.). Хоть запах от продемонстрированного Скорца вещественного доказательства давно выветрился, сенаторы дружно поморщились. Орсиенто продолжил: — Насколько я понял, эта, в высшей мере инициативная, девица подобрала уже бесхозный корабль, экипажа на нём-то уже не было. А такая находка принадлежит тому, кто первый её нашёл. Эта сеньора ничего не нарушила, и испанцам её не в чем обвинить, а если подсуетятся, то могут выкупить у котторцев свой галеон.
Это совещание ещё долго продолжалось, а поскольку вопрос девушки капитана был не единственный, то участвовавшие в нём разошлись только под утро.
Лера открыла глаза и потянулась, она даже не догадывалась о тех своих хитроумных замыслах, которые столь блестяще осуществила, о которых почти всю ночь говорили сенаторы и дож республики. Девушка потянулась и зевнула, повернувшись на бок, встретилась с такими же чёрными глазами, как у неё. Улыбнувшись, Лера спросила:
— Ческа, я так поняла, это твоя спальня. Большая ванна — это хорошо, это я понимаю, а зачем такая огромная кровать?
Вчера, после посещения банка, девушки отправились к Франческе, пригласившей их всех. Каса Паоло стоял не самой набережной Склавони, а на одном из каналов, уходящих от неё, до площади Святого Марка можно было добраться посуху, сначала по улице-дорожке вдоль канала, а потом по широкой набережной. Набережная Лере очень понравилась — широкая, а из стоящих на ней домов видно море и рейд с кораблями. Лера сказала Чануто, сопровождавшему девушек, что хочет купить дом именно в этом месте. После того как положили деньги в банк (это сделала не только Лера, хотя у неё времени это заняло больше, чем у остальных), любезный сеньор Чануто, не отходивший от девушек, устроил им довольно продолжительную экскурсию по городу. Город показывали Лере, потому что Франческа его и так знала, а Винь и Линь тут жили около полугода и у них было время осмотреть достопримечательности. До каса Паоло добрались, когда уже начало темнеть. Пока нагрели воду для ванны, успели поужинать (за продуктами в ближайший ресторанчик сбегала Имелда, служащая у Паоло). Пока две служанки готовили ванну, Франческа рассказала Имелде, сначала обрадовавшейся быстрому возвращению сеньориты, о своих приключениях, женщина даже всплакнула, когда услышала о гибели сеньора Паоло.
Ванна была не такая большая, как бочка в гостинице Коттора, поэтому девушкам пришлось мыться по очереди, сначала Лере с Франческой, потом Винь и Линь. После ванны Леру, завернувшуюся в простынь, увлекла за собой Франческа, сопровождаемая то ли укоризненными, то ли одобрительными взглядами Имелды. Как оказалось, Франческа потащила Леру в свою спальню и уложила в свою кровать. Но Лере было не до таких мелочей (или приличий), добравшись до кровати, она моментально уснула. Проснувшись, девушка немного полежала, наслаждаясь прикосновением к телу мягких шёлковых простыней, совсем не таких, как полотняные и где-то даже грубые, что были на корабле, а потом начала расспрашивать подругу, лежащую рядом (между девушками могло поместиться ещё три человека):
— Ческа, так зачем тебе такая большая кровать? Только не говори, что ты тут гостей принимаешь, сразу нескольких. Ну признавайся!
— Да ну тебя! — отмахнулась Франческа и попыталась пощекотать Леру, та оказала активное сопротивление.
— Гм, — вошедшая Имелда увидела двух голых девушек (большое одеяло в процессе борьбы упало на пол) кувыркающихся в кровати. Женщина, стараясь привлечь к себе внимание, громким голосом сказала: — Я тут принесла халаты. Ваша одежда, которую вчера постирали, сеньора Лера, ещё не высохла. Вы, сеньора Франческа, можете воспользоваться своим гардеробом, там всё чистое и выглаженное.
Посмотрев на поджавшую губы Имелду, Франческа укоризненно сказала:
— Вот, Лера, своими приставаниями ты меня компрометируешь!
— Интересно, кто это кого компрометирует? Затащила меня в свою огромную кровать, полночи гладила, как будто на корабле мы не рядом спали, а теперь ещё и обвиняешь меня в чёрт знает в чём! — возмутилась Лера и повалила счастливо засмеявшуюся Франческу на кровать. Та заявила, что на корабле такой возможности не было, так как они совсем не раздевались и, вообще, откуда это Лера знает, она ведь всегда крепко спала! Ещё немного повозившись, девушки стали одеваться. Если Франческа надела платье с многочисленными застёжками, завязками и крючочками, то Лере было проще, она накинула халат. Халат был большой и мягкий, девушка аж зажмурилась от удовольствия. Имелда, уже с улыбкой наблюдавшая за девушками, сообщила, что одна из сестёр Сунь, как она сказала, отправилась на корабль за вещами, а вторая сидит внизу, там к сёстрам пришёл молодой человек. Девушки спустились на первый этаж (спальня Франчески была на втором этаже), там, в большом холле-приёмной, в кресле сидел Адриано Чануто и спал! Напротив него сидела Винь и напряжённо смотрела на спящего, словно чего-то боялась, то ли того, что Чануто разбудят, то ли того, что он сам проснётся и безобразничать начнёт. Девушкам сварили кофе и принесли эклеры, девушки не спеша начали завтракать, тихо переговариваясь. Может, молодой человек их услышал, а может, его разбудил запах кофе, он встрепенулся и открыл глаза. Девушки поздоровались, Адриано долго извинялся, потом целовал девушкам руки, если к руке Винь он только прикоснулся, а Лере поцеловал, то к руке Франчески, как потом сказала Лера, надолго припал губами.
— Кофе будете? — спросила у Чануто Лера, после того как закончилось целование рук. Предлагая кофе, Лера честно предупредила: — Кофе не такой хороший, как у меня на корабле, Винь принесла зёрна из ближайшего ресторанчика.
Чануто от кофе не отказался, но после того как выпил, поинтересовался, завтракали ли девушки, и пригласил их в ресторан на площади Святого Марка. Но сразу туда не пошли, подождали, пока Лера переоденется в принесенное Линь с "Белой чайки". Потом долго гуляли по площади, любуясь архитектурным ансамблем и величественным собором Святого Марка. Поднимались и на Кампанилу, откуда открывался великолепный вид на город. Вообще-то, на Кампанилу посторонних не пускают, но для девушек сделали исключение, после того как Чануто поговорил со стражей. Во время этой прогулки за девушками увязалась группа молодых людей, Лера это заметила, но не придала значения — мало ли зевак ходит по площади, а их компания не могла не привлечь внимания.
В ресторане на жительниц страны Цинь удивлённо косились как посетители, так и официант. Просто одетых девушек (в синие брючные костюмы) сразу приняли за служанок, а глядя на Леру, тоже одетую в брюки, решили, что она парень, ухаживающий за Франческой и пользующийся взаимностью, уж очень та бросала красноречивые взгляды на свою подругу. Молодые люди, которые ходили за девушками во время их прогулки по площади, тоже зашли в этот ресторан и заняли соседний стол.
Пока ждали заказа, Чануто говорил, обращаясь к Лере (хотя глазами косил на Франческу):
— Ваша заявка на каперский патент будет рассмотрена в ближайшее время, но сами понимаете — канцелярская волокита, это займёт не меньше пяти дней, но патент вы получите, это я вам гарантирую.
Лера чуть нахмурилась, показывая, что ей хотелось, чтоб эта бюрократическая процедура прошла как можно быстрее, Чануто развёл руками, мол, такой порядок и он его изменить не может. А Франческа не смогла скрыть своей радости, о чём и сказала:
— Ой как хорошо! Лера, погостишь у меня, а через три дня начнётся карнавал, это так замечательно! Ты сама увидишь!
— А сколько длится карнавал? — поинтересовалась Лера и, услышав ответ, расстроилась: — Две недели! А потом сразу Великий пост! Так мы и до Пасхи тут просидим!
— А вы куда-то спешите? — поинтересовался Чануто, Франческа накрыла руку Леры своей, успокаивая расстроенную подругу, а та состроила обиженную рожицу. Всё это не укрылось от компании за соседним столиком, заставив нахмуриться одного из сидящих там. Он поднялся и решительно шагнул в сторону девушек.
— Вот, рекомендую, каракатица в собственных чернилах с полентой, попробуйте, это очень вкусно, — предложил Адриано Лере, показывая на принесенное официантом блюдо. Франческа подтвердила, что действительно это очень вкусно, Лера и сёстры Сунь пододвинули тарелки к себе поближе.
— Ой, извините... хотя перед кем я извиняюсь? — произнёс моложавый человек, якобы проходивший мимо и задевший тарелку Леры. Подлива выплеснулась на её одежду и тёмным пятном расплылась на белой рубашке. А нахал, сделавший это, улыбаясь, продолжил, обращаясь к Чануто: — Не ожидал от вас, Адриано, что вы приведёте в это приличное место простолюдинов. Чтоб впредь подобного не было, я вынужден пометить чёрным...
