Но не это важно, из письма бейлербею мне многое стало понятно. Арнаутскому наместнику Сиятельной Порты, уж не знаю каким образом, стало известно, кто взял его денежки (вернее, не его, а подготовленные к перевозке в Стамбул) и куда они уплыли. Как я поняла, он написал совету десяти и грозил всякими карами, если деньги ему не вернут. Ему ответили, что золото, положенное в банк, может забрать только туда его положивший, то есть я. Банкиры дорожат своей репутацией, если станет известно, что деньги вкладчика они отдали кому-то другому... понятно — их банк перестанет существовать, потому что другие клиенты сразу заберут свои вклады. Но... не знаю, что именно — угрозы или предложения бейлербея заставили совет десяти (не думаю, что данным вопросом занимался весь сенат, слишком уж он скандальный — идти на сделку с врагом) предложить очень интересный вариант решения этого вопроса. Какое решение? Если бейлербей захватит меня, то я буду вынуждена, как выкуп за свою жизнь вернуть золото, как он к этому меня вынудит, если я откажусь? Ну, мне ли тебе рассказывать, есть много разных способов убеждения. Так вот в письме, что везёт Скорца бейлербею об этом и сказано — о договорённости сената с бейлербеем и о том куда и когда будет идти "Белая чайка". Это нападение Корматора не входило в планы господ сенаторов, и то, что я задержусь в Котторе на две недели, нарушает те коварные планы. Скорее всего, Скорца сойдёт на берег раньше, чем мы доберёмся до Коттора, чтоб связаться с посланцем бейлербея, а находись он на "Белой чайке", то это ему сделать было бы очень затруднительно, вернее — невозможно. Вот так он своими действиями полностью подтвердил то, что я узнала из письма.
— А кому предназначено второе письмо? — поинтересовался Мирко, Лера пожала плечами:
— Не знаю, оно же зашифровано, Скорца знает, но он не скажет, да и не буду я у этой змеи что-то спрашивать.
— Лера, а что предложил бейлербей венецианцам?
— Обещал отдать остров Отхоной вместе с крепостью, как он это преподнесёт блистательному порогу — это уже его дело, но потеря острова — дело такое, во время военных действий всякое возможно, а вот не выплатить годовую подать — это потеря головы, — усмехаясь, ответила Лера, Мирко покачал головой:
— Да, сильно припёрло нашего турецкого знакомца. Отхоной находится в самом узком месте выхода из Ядранского моря в Ионическое. Владение этим островом намного облегчит венецианцам там проход их караванов, но... богатства бейлербея не меньше, чем то, что мы увели, мог бы и возместить...
— Из собственного кармана? — засмеялась Лера. — Некоторым людям легче потерять голову, чем залезть в собственный карман! Мирко, теперь тебе понятно, зачем мне столько людей, готовых драться?
— Лера, я не могу поверить, ещё вчера ты была наивной девочкой, которую я в ялике катал по морю, а сейчас ты рассуждаешь как опытный стратег! Откуда это всё у тебя?
— Мирко, не забывай — чья я дочь. Пусть образование давали не мне, а Винко, но я слушала о морских походах, о тактике боёв как на море, так и на суше, а если брату было неинтересно, то интересно было мне и я задавала вопросы. А учителям хорошо видно — кому интересно, а кому нет, вот они и рассказывали не столько для брата, сколько для меня. Я читала труды древних полководцев, и не только древних, мне это рекомендовали учителя, вернее, брату, но и мне тоже.
— Казалось бы — маленькая девочка и взрослый парень... но маленькая девочка, которую-то и в расчёт не брали, научилась больше, — задумчиво произнёс Мирко и внимательно посмотрел на Леру, как будто увидел её только в первый раз. Лера смутилась под этим взглядом, но потом улыбнулась и показала язык, совсем как маленькая шаловливая девочка. Мирко тоже улыбнулся и, став серьёзным, качая головой, сказал: — Да, Лера, я видел, что ты умнее и серьёзнее своих сверстниц, но чтоб настолько! Ты меня удивила!
— Жизнь заставила, — ответила девушка и, тоже став серьёзной, пояснила, что она имеет в виду: — Я не хотела, как остальные, смириться со своей судьбой! И, занимаясь вышиванием и другими женскими делами, только оплакивать свою горькую долю! А для того чтоб с тобой считались, надо много знать и уметь эти знания использовать! Так говорил мой отец, правда, не мне говорил, а Винко, но чем я хуже? Я не хуже и, как говорили учителя — я лучше! Так почему я должна идти в монастырь!
— Да, Лера, тебе бы парнем родиться, ты бы стала... — начал Миро.
— А мне и девушкой нравится, — перебила его снова улыбнувшаяся девушка, — а парнем... я не старшая, так не всё ли равно с какой стороны от твоей кельи фонтан Онофрио? А я туда не хочу! Совсем не хочу! Не в фонтан, конечно! — Лера ещё шире улыбнулась.
"Белая чайка" пришвартовалась к пристани в Котторе уже вечером. Оставив на корабле только дежурную вахту, все разошлись кто куда (в команде было много жителей Коттора). Лера с сёстрами Сунь отправилась в ту гостиницу, где они ранее жили с Франческой. Когда подготовили бочку с горячей водой, Лера, Винь и Линь пошли якобы мыться, закрывшись изнутри на задвижку, девушки выбрались через слуховое окно и, стараясь быть незамеченными, направились к неприметному двухэтажному зданию, благо это было совсем рядом. Дом охраняли четыре дюжих охранника, сёстры Сунь, стреляя из духовых трубочек иглами, смазанными парализующим составом, уложили их так, что те даже не поняли — что с ними произошло. Хотя большинство горожан уже спало, хозяин дома не спал, он сидел в своём кабинете на втором этаже и при свете двух свечей что-то подсчитывал.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась Лера, на ней, как и на сестрах Сунь, были надеты венецианские карнавальные маски. Хозяин кабинета попытался встать, но увидев маленькие фигурки посетителей, остался сидеть, только презрительно спросил:
— Кто вы? Что вам надо?
— Не бойтесь грабить вас мы не будем, нам нужны долговые обязательства Жданко Сабовича и Влахо Мранчича, я готова за них заплатить, назовите цену, — ответила Лера из-под маски глухим голосом.
— Нет! Эти долговые обязательства я не передам никому, ни за какие деньги! — ответил окончательно приободрившийся хозяин кабинета, если предлагают деньги, то вряд ли будут грабить, тут можно поторговаться, а можно и выставить покупателя, если продавать не собираешься. К тому же он узнал этих посетительниц, конечно, девицы решительные и неизвестно как прошли в кабинет, минуя охрану (может по крышам? Это трудно, но возможно), но она-то никуда не далась. Охранники прибегут по первому зову хозяина.
— Я понимаю, почему вы не хотите, чтоб я выкупила у вас эти расписки, они дают вам неограниченную власть над семействами Сабовичей и Мранчичей. Эти долговые обязательства получены Дорматором обманным путём и переданы вам, как его подельнику, на хранение. Теперь вы сами решили ими воспользоваться, не знаю как, но я постараюсь, чтоб у вас это не получилось.
Хозяин кабинета, слушая Леру, окончательно успокоился и, криво улыбаясь, заявил, что его решение окончательное, расписки он передавать никому не намерен. Голословные обвинения наглой девки никто слушать не будет, поэтому ночные посетительницы могут выметаться, а не то он позовёт свою охрану и нахалок выкинут из дома, предварительно намяв бока! Лера укоризненно покачала головой и ответила, что охранников звать не надо, они всё равно не услышат, а расписки она получит в любом случае, после чего достала пистолет и ещё раз предложила продать ей долговые обязательства, по хорошему продать. Хозяин кабинета, несмотря на то, что на него смотрело дуло пистолета, возмутился:
— Это грабёж! Вы знаете — на какую сумму эти расписки! У вас денег не хватит!
— Хватит. Или вы надеетесь, что вам удастся такие деньги стребовать с Сабовича и Мранчича? У них никогда таких денег не будет, даже если вы продадите в рабство их и их родственников, близких и дальних, то вы получите меньше сотой части того, что там указанно. Да, вам с Дорматором тогда удалось воспользоваться слабостью Жданко и Влахо и вынудить их подписать эти документы, но... тогда вы им ничем не помогли, а вот они попали к вам в рабство, иначе это назвать нельзя! Дорматора уже нет, и теперь вы надеетесь этими долговыми обязательствами воспользоваться? Лучше отдайте по-хорошему, а то разделите судьбу вашего подельника, — Лера закончила свою речь, многозначительно качнув пистолетом. Но, недаром говорят — если собрались стрелять, то стреляйте, а не ведите долгих душещипательных разговоров. Человечек вскочил из-за стола и с криком "Грабят" кинулся к двери. Лера ничего не успела сделать, настолько он был стремителен, ему удалось почти выскочить из кабинета, но Линь, стоявшая у самых дверей, успела подставить ему ногу, и щуплый мужчина загрохотал вниз по лестнице, как будто был большим ящиком с маленькими коробками. Линь бросилась за мужчиной, а Лера подскочила к массивному металлическому шкафу и, подёргав за ручку его дверь, растерянно посмотрев на Винь, сказала:
— Закрыто! Документы у него там, это точно, а вот как их достать?
— Очень сложный замок, надо много времени, чтоб открыть, — сообщила Винь, после недолгого осмотра. Удостоверившись, что открыть этот замок ей не под силу, предложила: — Давай хозяина попросим открыть, убедительно попросим, я умею так хорошо спросить.
— А не получится, совсем не получится, спросить не получится, — теперь сообщила Линь и пояснила почему: — Бежал быстро, упал сильно, шею свернул.
— Совсем свернул? Или ещё можно его попросить?.. — с надеждой спросила Лера, Линь сначала обнадёжила, а потом разочаровала, невозмутимо сообщив:
— Не совсем, а немного свернул. Но очень мучился и кричать хотел, но никак не мог. Пришлось шею довернуть, теперь ему хорошо — не мучается и не кричит. Так спокойно лежит, даже не дышит.
— Что же нам теперь делать? — растерянно спросила Лера.
— Двери открывать, — ответила Линь показывая ключами на металлический шкаф. Сохраняя невозмутимое выражение лица, девушка пояснила, почему она это предлагает и откуда у неё эти ключи: — Вот, на шее у него висели, он за них всё схватиться пытался, а за что хватаются когда шея уже почти свёрнута, только за самое дорогое, у него этим местом ключи оказались, маленьким таким местом.
— У него самое дорогое — этот шкаф, недаром он железный, — не смогла сдержать улыбки Лера, уж очень у Линь двусмысленно получилось. Старшая из сестёр Сунь невозмутимо пояснила, заставив Леру улыбнуться ещё шире:
— Он не мог за шкаф схватиться — не смог бы дотянуться, поэтому схватился за то дорогое, что у него поменьше.
Шкаф открыли, быстро просмотрев документы, лежащие там, Лера взяла нужные и закрыла массивную дверь. Спустившись вниз, девушка повесила ключи на свёрнутую шею хозяина дома, её циньские подруги повыдёргивали свои иглы-стрелы из неподвижных тел охранников. Вернулись обратно той же дорогой, разделись и залезли в бочку. Перед тем как забраться в эту "ванну", Лера бросила бумаги в топку печки, а Линь проверила что-то на двери, после чего сообщила:
— Волосок не тронут, здесь никого не было.
Девушки посидели некоторое время в бочке и, когда появилась служанка, Лера капризным голосом сказала:
— О нас что? Совсем забыли? Вода уже совсем холодная! Давайте меняйте!
Утром девушки спали долго, мыться-то они закончили далеко за полночь. Ночевали они в одной комнате, в той, где раньше жили Лера с Франческой. Если Лера спала на кровати, то сёстры Сунь устроились на полу на своих ковриках. Лера никак не могла понять, как можно спать не на мягком матрасе, а на жёстком полу (нельзя же коврик считать заменителем матраса, не говоря уже о перине!), да ещё под голову вместо подушки подкладывать деревянный валик! Девушки из страны Цинь так спали и на корабле, но, как ни странно, они высыпались и утром были бодрыми и весёлыми. Утро желтокожие девушки начинали со смеха, вот так они смеялись несколько минут без всякой видимой причины. В этот раз они не изменили своей привычке. Леру это очень удивляло, она спросила подруг:
— Я вот не могу понять, почему вам так весело? Щекочете вы друг друга, что ли?
— Если день начинать с улыбки, то он будет хорошим, а если со смеха, то всё будет удаваться, а беды, печали и неприятные известия обойдут стороной! — ответила Линь, Винь её поддержала.
— Мне бы вашу уверенность, вот так посмеялась утром — и весь день всё хорошо, — немного хмуро ответила Лера. Желтокожие девушки переглянулись и из положения лёжа запрыгнули к Лере на кровать, сбросив одеяло на пол, они начали её щекотать.
Кто-то, постучав в дверь и не дожидаясь ответа, её распахнул, после чего начал говорить:
— Я пристав...
— ...городской стражи! Я это помню, — перебила старшего стражника хохочущая Лера и попыталась ещё что-то сказать, но её снова повалили на кровать и продолжили щекотать. Девушки спали не в ночных рубашках, а в штанах и просторных куртках из плотной ткани — это на корабле, а в гостинице решили немного расслабиться, сейчас на них тоже были надеты широкие штаны (на манер турецких шаровар) и просторные рубашки, шёлковые и полупрозрачные. Пристав и два стражника за его спиной застыли, глядя на полуголых, хохочущих и кувыркающихся на кровати девушек. Стражники растерялись, не зная, как на это реагировать. Наконец Лера перестала смеяться и посмотрела на стражников красных от смущения, но продолжавших смотреть на девушек. Нахмурившись, Лера укоризненно произнесла:
— Очень мило, что вы пришли пожелать нам доброго утра, но не могли бы вы подождать, когда мы оденемся? А то как-то неудобно получается, вы одеты, и даже в сапогах, а мы... или у вас тут так принято — желать доброго утра только неодетым девушкам?
— Какое утро?! Полдень уже скоро! — заорал опомнившийся пристав и, с подозрением глядя на девушек, грозно спросил: — Где вы были сегодня ночью, что так долго спите?
— Ах, какие у вас тут строгие нравы! Вы врываетесь к девушкам, чтоб выяснить — почему они так долго спят. Подозреваете — не гуляли ли они где-то всю ночь. Такая забота о нашей нравственности весьма похвальна, но я вам так и быть скажу, по-секрету скажу, мы очень устали! У нас было долгое и трудное плавание, а мы всё-таки слабые девушки. Вы это сами должны понять, уже как десять минут нас разглядываете. Или у вас куриная слепота и вы днём видите так же, как куры вечером?
Пока Лера это всё говорила, пристав то бледнел, то краснел, в итоге он, пытаясь изобразить строгий вид, сказал, что он пришёл сюда с самого утра и ждал, пока девушки проснутся, но этого не происходило, вот он и пришёл их поторопить и теперь ждёт внизу. После чего пристав и стражники удалились, вызвав у девушек новый взрыв хохота.
Спустившись вниз, девушки увидели стражников, стоящих под стенкой и нетерпеливо расхаживающего пристава, все стулья были заняты. Сидели Држезич, Сабович, Мранчич и хозяйка гостиницы (вообще-то хозяином был один из нобилей Коттора, эта женщина была управляющей). Пристав поморщился, вести допрос полагается сидя, а допрашиваемый должен стоять, робко переминаясь с ноги на ногу. Когда допрашивающий и допрашиваемый стоят, то получается, что они как бы на равных. Вот так морщась, пристав задал первый вопрос:
