Амирал Тэзэр-паша усмехнулся и приказал поднять сигнал "Увеличить скорость" на всех турецких галерах, барабаны, задающие темп гребцам, загрохотали в бешеном темпе. Каторги постарались не отставать от малых галер, и турецкая эскадра почти нагнала беглецов. Увлеченные погоней турки не посчитали странным, что преследуемые корабли, уже почти вышедшие из пролива, совсем остановились, выстроившись в линию так, чтоб их корма была обращена к преследователям, хотя что в этом странного — убегали, убегали и не смогли убежать, поэтому решили остановиться и принять бой. Но принять бой при таком соотношении сил — полное безумие или жест отчаяния! Что это не так стало ясно, когда четыре турецкие галеры, получив бомбы, выпущенные из длинных пушек и разворотившие им нос, стали тонуть. Длинные пушки, установленные на корме кораблей отряда Леры, успели сделать ещё два выстрела, каждая, отправившие на дно восемь галер. Если для огня карронад дистанция была велика, то для длинных пушек вести стрельбу с такого расстояния было не затруднительно. Тонущие турецкие галеры стали преградой для остальных турецких кораблей, они сбились в кучу и представляли великолепную мишень. Хотя теперь стрельба кораблей отряда Леры была не столь эффективна, но ещё две галеры отправились на дно. Но всё же четыре оставшиеся галеры эскадры лёгких сил амирала Тэзэр-паши сумели приблизиться к неподвижно стоящим кораблям и сцепиться с ними. Конечно, абордажная атака галеры на корабль размером с каторгу — не совсем удачное (даже разумное) действие. Но горящий гневом Тэзэр-паша рассчитывал, что ему на помощь придут следующие за ним десять каторг, а это была сила! Но этим надеждам не суждено было сбыться, турецкие каторги были атакованы венецианскими галеасами, ранее скрывавшимися за одним из островов и воспользовавшимися тем, что всё внимание турок было обращено вперёд, на преследуемые корабли.
На венецианских галеасах не было длинных пушек, но и имеющиеся были не малого калибра и было их достаточное количество, к тому же венецианцам удалось развернуться и накрыть каторги бортовым залпом. Стреляли по гребным палубам и по серповидным перьям рулей, стараясь обездвижить каторги, это получилось! Неизвестно, что больше сыграло роль: умение канониров или удача, впоследствии её приписали тому, что в этом сражении присутствовала Лера. А чем же ещё можно объяснить такую необычайно удачную стрельбу? Из двенадцати каторг восемь потеряли способность не только маневрировать, но и двигаться. Эти большие галеры, кроме того, что сами были обездвижены, так ещё и заблокировали остальные. Венецианцы сполна воспользовались этой крайне удачной для них ситуацией, увеличив интенсивность обстрела (именно эту канонаду и слышал Батукан-паша), они сумели вывести из строя и остальные каторги. Это был не бой, это было избиение, не прошло и двух часов, как все турецкие корабли были потоплены, кроме тех четырёх (в том числе и флагманской галеры Тэзэр-паши), так неосмотрительно сцепившихся с кораблями Леры. Там тоже всё закончилось быстро, численность, да и умение драться, команд "Днипра", "Дона", "Звезды" и "Ласточки" не шло ни в какое сравнение с экипажами так опрометчиво попытавшимися взять их на абордаж турецкими галерами.
— Я много сражений выиграл, да и проиграл тоже, на море и на суше, но подобного этому не было! Полный разгром довольно-таки сильной эскадры в столь короткое время и с такой лёгкостью! Турки словно в поддавки играли! Я могу это объяснить только тем, что капризная сеньора Удача к вам, сеньора Бегич, испытывает особое благорасположение! — восторженно говорил Морозини, очередной раз целуя руки Леры. Она и несколько офицеров её отряда присутствовали на вечернем совещании командного состава венецианской эскадры, проводимого адмиралом Морозини на галеасе "Святой Илия", флагманском корабле его эскадры. Вообще-то "гарем" Леры и чернокожие телохранители тоже присутствовали на этом корабле, но в кают-компанию не пошли, а расположились на палубе, вызывая повышенный интерес (девушки, а не темнокожие гиганты) как офицеров корабля, так и матросов. Лера благосклонно выслушала генерал-адмирала и вернула ему комплимент:
— В этой победе моя заслуга невелика, ведь я действовала по вашему плану и под вашим командованием, сеньор генерал-адмирал, по вашему, я не побоюсь это сказать, гениальному плану!
— Планы очень редко удаётся выполнить полностью, а очень гениальные — тем более! Мне ли это не знать! — отрицательно покачал головой Морозини, но при этом довольно улыбнулся — его главенство эта девушка не оспаривала, мало того, она так восторженно смотрела на Морозини, что не заметить этого нельзя было. Это видели и офицеры венецианской эскадры, которые вполне понимали, что эту победу во многом обеспечили действия отряда этой девушки. Многие из них были из знатных семей сиятельной республики и на месте Леры не стали бы преуменьшать своих заслуг, скорее — наоборот, постарались бы подчеркнуть успешность своих действий! Морозини, скрывая улыбку, смотрел на Леру и своих подчинённых, он понимал, что любой из них, в отличие от этой девушки, постарается любую его ошибку использовать в своих целях. Мало того, среди них был ещё и тот, кто сообщал туркам планы будущих военных операций, ведь каким бы гениальным не был полководец, он должен на кого-то опираться, то есть делиться тем, что задумал. В данном же случае — всё знала только эта девушка, для остальных выход в море венецианской эскадры был внеплановым учением. Событием не очень приятным (многих отрывали от важных, с их точки зрения, дел на берегу), но в целом довольно обыденным — их самодур командующий довольно часто устраивал своим знатным подчиненным такие неприятности. Поэтому у большинства венецианских офицеров, хоть они это и пытались скрыть, вид был слегка недовольный и это несмотря не одержанную блестящую победу! Это было трудно не заметить, Морозини это прекрасно видел, и тем более ему была приятна восторженность Леры. А она, очередной раз высказав восхищение талантами командующего, жалобно на него глядя, начала жаловаться на большой расход боеприпасов, что может воспрепятствовать осуществлению дальнейших планов. Жалобы Леры вызвали волнение некоторых офицеров, которые поняли, что боевые действия ещё не окончены и возвращение в ближайшее время не предвидится. Морозини выслушал Леру и, важно кивнув, сообщил:
— Транспорт с боеприпасами для пушек ваших кораблей должен подойти до захода солнца, это немного нас задержит, поэтому атакуем основные силы турецкого флота не ночью, как я изначально планировал, а на рассвете. Надеюсь, от этого ничего не изменится, турки ещё будут спать, мы застанем их врасплох и уничтожим! На этом, думаю, наше совещание можно закончить. А вас, сеньора Бегич, я приглашаю на чашечку кофе, надеюсь, вы и ваши подруги не откажитесь.
— Я не откажусь, а подруги... не знаю, — ответила Лера, принимая приглашение. С ней осталась только Румани, остальные вернулись на "Днипро". Если бы кто услышал разговор, что вели так и не прикоснувшиеся к кофе генерал-адмирал Морозини и адмирал Бегич, то очень бы удивился.
— Надеюсь, сеньора Валерия, ваши подчинённые его перехватят, — сказал Морозини, обращаясь к Лере. Та ответила:
— Я тоже на это надеюсь. Сеньор Франческо, тот, кто сообщает туркам о ваших планах, обязательно постарается использовать ту фору, что вы ему дали, назначив атаку на утро. Мирко — опытный капитан, а "Белая чайка" — быстроходный корабль, тем более что она два часа назад ушла, она намного опередит любое из малых судёнышек, сопровождавших вашу эскадру. Но скажу вам, что мне не совсем понятно — почему вас сопровождает такое множество этих судёнышек? Понятно, когда одно-два, это быстроходные посыльные кораблики, применяемые и для разведки, но столько?.. Зачем? У меня уже возникли сомнения — не напрасно ли я передала вам две захваченные галеры, ведь у вас и так переизбыток мелких судов!
— Понимаете, сеньора Валерия, это частные суда, принадлежащие старшим офицерам эскадры, — вздохнул Морозини. Лера удивлённо подняла брови, высказавшись, что она вполне понимает этих офицеров, желающих иметь под рукой средство для отступления, проще говоря, бегства. Но ведь это очень плохо для эскадры, так как снижает боеспособность — при неблагоприятных обстоятельствах эти офицеры думают не о том, как исправить положение, а как унести ноги! Девушка поинтересовалась — как такое может быть и как с этим мирится командующий эскадрой? Морозини согласно кивнул, вздохнул и сообщил, что многие из высших офицеров из благородных венецианских семей, а там очень заботятся о своей безопасности. Но подобное сопровождение боевой эскадры, скорее, дань традиции, чем средство спасения, никто из этих очень благородных попытки сбежать не сделает, так как при каждом офицере состоит человек, который при попытке к бегству убьёт этого офицера. Теперь кивнула Лера, сказав, что это, несомненно, действенное средство для поднятия боевого духа отдельных командиров, но ведь такого человека можно и самого убить или подкупить. Командующий венецианской эскадрой, улыбнувшись, пояснил:
— Не у всех офицеров есть возможность содержать такой кораблик, только у представителей больших торговых домов, большинство офицеров — честные и отважные люди, и среди них вполне можно найти такого человека, который может выполнить такое ответственное и щекотливое поручение.
При этих словах Морозини Лера хмыкнула и спросила:
— А как же это соотносится с ранее сказанными вами словами о том, что вы не хотите обидеть недоверием достойных людей? Ведь если об этом знают если не все, то многие. Не оскорбляет ли это самых достойных людей?
— Доверяй, но проверяй — сказал один мудрый человек, — серьёзно ответил Морозини. Увидев, что его собеседница не совсем поняла, что он имел в виду, генерал-адмирал пояснил: — Тех, у кого нет даже мыслей о бегстве, это не оскорбляет. Они понимают, что им нечего бояться, а вот те, кто задумал поступить недостойно, поостерегутся. К тому же те, кому поручено наказать трусов, — очень честные и беззаветно храбрые люди!
— Несомненно, только очень честные и отважные люди готовы, не испытывая сожаления, прибить своего командира, — серьёзно сказала Лера. А потом ещё раз повторила ранее сказанное: — Но всё же, они могут рассказать о своём поручении, так сказать, объекту, за которым им поручено присматривать. Рассказать, надеясь на соответственное вознаграждение.
Морозини согласно кивнул и продолжил пояснения:
— Могут и подкупить или устранить, или даже предложить предоставить место на своём кораблике для совместного бегства. Это вполне может быть, но только в том случае — если будут знать, кто этот человек. Ведь это может быть любой из команды корабля, о нём знают, что он есть, и больше ничего!
— А он есть? — тихо спросила Лера, чуть приподняв бровь, губернатор на этот вопрос не ответил, заговорщицки прищурившись, приложил палец к губам. Не ответив, Морозини спросил совсем о другом:
— Вы уверены, что ваши люди перехватят...
— Абсолютно, — слегка пожала плечами Лера и пояснила, почему она в этом уверенна: — В команде "Белой чайки" много контрабандистов, бывших, естественно. Теперь это добропорядочные моряки, находящиеся под моим командованием, а следовательно, под защитой. Их прежний образ деятельности предполагал много ночной работы, а ночью, как вы знаете, темно. Вот поэтому среди них довольно много людей с ночным зрением. Понятно, что таких "специалистов" надо беречь и если использовать, то только по назначению. Поэтому "Белая чайка" не принимает участия в боевых действиях, а только в... — Лера замолчала, Морозини понял, что хотела сказать эта такая непростая девушка, она не только была удачлива, но и предусмотрительна. В отличие от многих пиратских капитанов, да и адмиралов тоже (а капер — это тот же пират, только принятый на службу), у неё была не только ударная сила, но и отряд для спецопераций, с хорошо подготовленными и умело подобранными людьми. Ведь не всякие способны выполнить такое задание — перехватить корабль ночью, да ещё и в зоне действия патрулей неприятеля, а ведь поймать курьера, везущего сведения туркам, можно только там! Морозини согласно кивнул и сказал:
— Что ж, тогда ко второй части нашего плана (он так и сказал Лере — нашего, хотя план был полностью его) завтра и приступим. Думаю, пороха у вас хватит, а нужные снаряды для длинных пушек есть на одном из транспортов, сопровождающих эскадру, я уже распорядился, чтоб их вам дали. После завершения погрузки выдвигаемся к Милосу, к утру мы там будем.
— Даже раньше, — улыбнулась Лера.
В дальнее охранение была выделена только одна из каторг, так как все галеры эскадры адмирала Тэзэр-паши ушли в погоню за теми четырьмя наглецами, и вот эти негодяи появились снова и безнаказанно открыли огонь! Почему о их появлении не стало известно до того, как они заняли позицию, Батукан-паша понял, разглядев две каторги, что были в ближнем охранении, над этими большим галерами развевался точно такой же флаг, как над кораблями ведущими обстрел! Эти каторги были ночью захвачены неприятелем! Это смогли сделать так, что никто ничего не заметил! А ведь две каторги ближнего охранения стояли не так уж и далеко от основных сил! Как это произошло, Батукан-паша понял, когда увидел четыре малых галеры из эскадры Тэзэр-паши, стоявших рядом с захваченными каторгами. Видно, эти галеры были захвачены раньше, а потом ничего не подозревающие капитаны каторг позволил им подойти, а дальше... что было дальше, было понятно. И вот теперь турецкую эскадру снова безнаказанно обстреливают! Причём стреляют не по каторгам, а по транспортным судам, три из которых уже горят! Первой мыслью Батукан-паши было: всеми подчинёнными ему кораблями выйти из гавани и атаковать наглецов, этого же потребовал и командир аскеров:
— Выйти всеми бастиментами в море и примерно наказать наглецов!
Этого же мнения придерживались и офицеры его сопровождающие, а вот офицеры штаба Батукан-паши угрюмо молчали. А он сам пояснил, почему этого не надо делать:
— Они захватили каторгу охранения, захватили, обманув её командира, видите, около неё стоит флагманская галера Тэзэр-паши? На каторге решили, что адмирал возвращается и позволили подойти этой и другим галерам, на каторгах не были готовы к нападению, и их захватили! И настолько быстро это сделали, что оттуда не успели подать сигнал о нападении! Но это не всё, вон, мористее, видите корабли? Это галеасы венецианской эскадры, а это значит, что те, кто были посланы в погоню за обстреливающими вчера нас наглецами — уничтожены! Или захвачены, может, и не все, а только часть, а это говорит, что противник выставил против нас значительные силы! Скорее всего, те корабли, что мы видим, это не всё, демонстрируя их, венецианцы хотят нас выманить под удар своих основных сил!
— Но что же нам делать? Ведь они безнаказанно перетопят все наши бастименты! — закричал командир аскеров, Апаслан Батукан-паша спокойно ответил (хоть это спокойствие ему не легко далось):
— Мы можем спасти корабли, только выйдя из этой гавани. Но не для боя с венецианцами, а попытавшись прорваться и уйти. Это мы и сделаем. Приказываю, всем кораблям через полчаса построиться в походный ордер и начать движение!
