Посетители едальни не посмотрели в нашу сторону, даже братья Пели ни на секунду не оторвались от своих тарелок. Карр, почти не прикасаясь к мужчине, вывел его на улицу, вернувшись через несколько минут с разбитыми костяшками на правой руке.
— И чем ты только ему приглянулась? — беззлобно спросил сокурсник.
Я в ответ просто пожала плечами, не отрываясь от еды.
— Как там Ройна?
На миг замешкавшись с ответом, я нервно улыбнулась и проблеяла:
— Отлично. Радуется практике. Про тебя спрашивала!
— О! — поджал губы парень. — Твоя подруга в своем репертуаре. Вот только... Ройны нет в Маяяре, Эмма. Зачем ты соврала?
Посмотрев на парня, я молча сунула в рот веточку петрушки, не собираясь отвечать на вопрос.
— Эмма!
— Ну, что такое? — я передернула плечами. — Я не имею права отвлечься от практики на день? А если ты будешь и дальше так на меня смотреть, то я решу, что ревнуешь.
Карр зашипел, но приставать с расспросами перестал.
* * *
Трумон неуверенно переступил порог кабинета Его Величества, низко склонившись под взглядом Эдина:
— Вы звали меня, мой господин?
— Да, лорд Трумон, — кивнул король и указал на кресло возле стола. — Садитесь.
Легард со вздохом прошел на середину комнаты и опустился в кресло, зная, что его ожидает долгий и трудный разговор. Он понял это сразу, как только слуга принес ему карточку от Его Величества, в которой непререкаемым тоном было велено явиться пред очи короля. Проматывая в голове последние события, Трумон с сожалением вспомнил сцену на террасе леди Эммы, где, играя с Клантом, он позволил себя не только переиграть, но и так позорно унизить.
— Думаю, вы знаете, о чем я хочу вам сообщить, лорд Трумон, — Эдин многозначительно замолчал, продолжив просматривать какие-то записи на пергаменте.
Легард старался держаться прямо, но новости о королеве, взятой под стражу по непонятной многим причине, немного его пугали:
— Нет, Ваше Величество, не имею представления.
— Вы уже оправились от... конфликта с леди Эммой? — мягко уточнил король, не глядя на лорда, и Трумон вздрогнул.
— Да... Ваше Величество, — осторожно ответил легард.
— Что ж. Тогда вам будет не трудно покинуть Лесс к утру, — спокойно вымолвил Эдин и перевернул страницу.
— Разве для этого есть причины? — попробовал уточнить Трумон. — У нас с лордом Клантом и леди Эммой вышла небольшая размолвка. Но и только!
— Лорд Трумон, — Эдин встал, обошел стол и остановился у гобелена на стене, — вы знаете, что здесь изображено?
Легард вздрогнул. Каждый новый хозяин Лесса переделывал кабинет под себя, но никто не смел трогать старинный гобелен, сотканный, по преданию, в годы правления первого короля Легардора. На ткани запечатлели коронацию правителя и девиз династии: "Власть, сила и честь!"
— Конечно же... — тихо согласился Трумон.
— Мой род поклялся защищать свой народ, землю и собственную честь, — спокойно напомнил Эдин, но во взгляде короля читалась жесткость уже давно принятого решения. — Честь семьи, лорд Трумон. Вы позволили себе оскорбить мою семью, лорд Трумон...
— Но, Ваше Величество!
— Нет, лорд, — прервал легарда король. — С этого момента никто более не желает видеть вас в столице.
Через минуту, следуя в сопровождении стражи в свои покои, Трумон не слышал ничего, кроме звенящей тишины. Обитатели замка будто специально спрятались, боясь оказаться рядом с лордом, тем самым заслужив немилость короля.
* * *
Кириа рывками перемещалась по гостиной бабушки Клео, нервно выкрикивая несколько слов снова и снова. Старая королева с невозмутимым видом наблюдала за передвижениями рыжеволосой легарды, прикусив кончик мундштука. Тюрбан женщина накренился на бок, но, всегда аккуратная, Ее Светлость на этот раз не спешила поправлять свой головной убор.
— Все начинается снова! Все начинается снова! — в очередной раз выкрикнула Кириа и расплакалась. — И все будет еще худе!
— Сядь, — спокойно велела Клео и указала мундштуком кресло напротив. — Сядь и объясни, что произошло.
Легарда промокнула краем рукава щеки и нервной походкой подошла к бабушке, опустившись перед ней на колени:
— Ты представляешь, все опять начинается. Я боюсь! Я вижу новую волну безумцев, что, не ведая, нападут на жителей. Я вижу новых кэрраков, созданных теперь уже Эфраном и управляемых куда точнее, чем это делал Джеймен. Эта новая волна может навсегда уничтожить нас, наш род, наши земли. Они разрушат стену и сотни тысяч безумных островитян с горящими глазами и острыми клыками рванут сюда, терзая наши тела и души, выпивая нашу силу. Континент потонет во мгле страшной кары...
— Кириа, — Клео вяло вздернула бровь, — не мели чепуху. Какие кэрраки, какой Эфран? Королевство уже совсем не такое, каким было полтора десятка лет назад. Эдин и мои внуки усвоили урок, они не позволят описанному тобой произойти. Зачем ты истеришь?
Легарда обхватила себя за плечи и с горечью взглянула на бабушку. Затем встала и принялась вновь ходить по гостиной взад-вперед, пиная кресла и столики носком узкой туфли без каблука. Королева некоторое время безмолвно наблюдала за девушкой, а затем спросила:
— Что случилось на самом деле?
Рыжеволосая легарда остановилась, вздохнула и тихо ответила:
— Я заглядывала в Оракул.
Она ожидала, что бабушка, как и все легарды, тут же начнет ругать ее за это, ведь смотреть в спокойные воды Оракула можно было лишь в самом крайнем случае.
— И что ты увидела? — расслабленно зевнув, осведомилась Клео.
Кириа несколько секунд обдумывала ответ, а потом осторожно промолвила:
— Это было такое сумбурное видение. Там было много всего. И про меня, и про Ангуса... — легарда нервно улыбнулась. — Но было что-то страшное и ужасное, что маячило очень близко. Будто древние легенды оживают... и море разверзается, обнажая другую землю, которой мы не знаем. Бескрайние черные земли, что лежат так далеко отсюда, что даже островные монстры не знают о них. Эти неизвестные земли...
— Кириа, о чем ты? — впервые встревожилась королева. — О каких землях ты говоришь? Что за выдумки? Всем же известно, что кроме этого континента и множества островов, больше ничего нет.
Легарда с горечью усмехнулась, подошла к полкам с книгами, выискивая один из томов на верхней полке. Клео, нахмурившись, следила за ней, не понимая, что задумала девушка. Кириа пролистала книгу и передала ее, открытую посередине, Ее Светлости.
Сначала королева посмотрела на знакомый корешок, убедившись, что держит в руках всего-навсего сборник детских сказок. Она не раз его рассматривала, даже читала что-то Эдину, когда тот был ребенком.
На развороте была одна из множеств иллюстраций: знакомые очертания княжеств и Легардора на одном клочке суши и лишь обозначенные горы на северной оконечности еще одного материка, куда больше по размерам. И десятки точек-островов.
— Это картинка к сказке... — непонимающе заметила Клео и пролистала страницы, выискивая начало истории: — Сказка о богинях. Я ее слышала. Еще когда жила среди людей. Будто бы на самом деле у богини, которой поклоняются в некоторых княжествах, в древности была сестра-близнец, но потом они рассорились и разделили свои владения, расколов древнюю землю надвое. Тогда же из мелких осколков образовались острова. Но, Кириа, это всего лишь людские легенды!..
Девушка печально покачала головой:
— Бабушка, когда легарды прибыли на континент, у них уже были легенды о богинях, полностью совпадающие с человеческими... Не думаю, что это совпадение. Никто и никогда не видел другую землю, но она может существовать и может нести угрозу куда большую, нежели монстры. Именно это я видела в Оракуле. Не знаю, насколько это правда, но... Бабушка, мне очень страшно!
ВЗМАХ ВЕЕРА
Глава 1
"Студент должен соблюдать дисциплину, как в стенах академии, так и за ее пределами".
Справочник в помощь студенту магической академии
"Все, о чем не знает директор, нарушением не считается".
Приписка на полях
Эфран остановился на вершине лестницы и прислушался. Легард не боялся встретить в этой части Лесса хоть кого-то, способного остановить задуманное изгнанным, как и не полагался теперь на чью-то помощь. Тайную возможность попасть в замок бывший советник создал себе еще до мнимой смерти, хотя опасался возвращаться в стены цитадели, все выжидал, скрывался. С каждым годом Эфрана все больше и больше злил Эдин и его сыновья, каким-то непостижимым образом разрушившие устоявшийся ход событий в жизнях тысяч изгнанных. Срыв Джеймена легард пережил легко, даже порадовался, что сумасшедший сыночек перестал докучать полуоборотню своими выходками и, за одно, выкорчевывать изгнанных. Еще двадцать лет назад Эфран был уверен, что стоит подождать еще немного, и род нынешних королей сам зачахнет, вместе с народом, поддержавшим его власть. Кто тогда мог знать, что идеально продуманный план сорвется из-за какой-то девчонки и не способности Джеймена довершить начатое?
Эфран стиснул зубы и начал спуск по лестнице, борясь с желанием проникнуть на верхние уровни Лесса, раз и навсегда разделавшись с ненавистной киашьяриной. А потом, когда легарды будут заняты оплакиванием своей потери, свернуть тонкую шейку и той девице, сестре Вирены, что как вошь, не давала ему спокойно спать по ночам. Эмма неизменно появлялась всюду, срывая планы, что доводило Эфрана до белого каления.
Уверенно преодолев последние ступени, изгнанный на мгновение замер перед дверями в зал Оракула Зеркал, настороженно рассматривая стены. За несколько лет здесь вполне могло что-то измениться, с охраны сталось бы развешать на каждом шагу ловушки, а легарду не хотелось попасться так глупо именно сейчас. Не обнаружив никаких препятствий, Эфран распахнул двери и вошел в зал, тут же направившись к чаше Оракула. Магия еще не успела осветить стены, складываясь в едва различимые слова, а изгнанный, замерев над сосудом, извлек из кармана короткий стержень из сплава металлов и, дрожа от предвкушения, кончиками пальцев опустил его в серебристые воды.
На несколько секунд Оракул окрасился в переливчатую радугу красок, но затем цвет выровнялся, а на поверхности появилось изображение, при одном взгляде на которое Эфран довольно усмехнулся.
* * *
Когда крин Бис упоминал о заданиях, которые обязательно для нас найдет, мы с Карром и не предполагали, что такие!
Через неделю я постепенно вошла в ритм новой жизни, подстраиваясь под неукоснительный распорядок дел. Поднимал нас маг в пять утра, раздавал задания и с чистой совестью отправлялся спать дальше. Обычно, покормив живность в виде таких же сонных, как и мы кур, можно было спокойно подремать еще часок до пробуждения всей деревни. Но не сегодня.
Крин растолкал меня в четвертом часу, вручил безразмерное лукошко и велел отправляться в лес, чтобы с первыми лучами солнца собрать урожай бледноцвета. Я вяло сопротивлялась, напомнив магу, что сей ценный ингредиент многих лечебных зелий, собранный после полудня, ничем не уступает утреннему, но Бис лишь грозно цыкнул и выпроводил упирающуюся студентку за порог.
Завидуя Карру, который сладко посапывал в своей постели, я поплелась к лесу, едва переставляя ноги. Лукошко сиротливо болталось на веревочной петле у меня за плечами, в желудке жалобно урчало, а я с каждым шагом все больше и больше злилась.
Практика шла своим чередом, хотя с виду добросердечный крин всячески мешал составлению отчета для академии, над которым я корпела в свободное время. Свободного времени, кстати, совсем не оставалось между приготовлением магу еды, уходом за его посевами, сбором данных из толстых тетрадей наблюдений, ночных исследований движения звезд в этой части континента и сном. Поглощенная этими занятиями я даже часто забывала про собственное питание, лишь под трели в животе начиная соображать, когда заходила в едальню последний раз.
Поля между деревней и лесом густо покрывали заросли высокой травы и вереска, ноги то и дело путались в примятых ветром прошлогодних стеблях, но чаще всего я злилась, угодив в кротовью норку носком ботинка.
Сунув в зубы сочный стебелек дикой пшеницы, я задумалась над тем, где в лесу можно поудобнее пристроить свое бренное тело и поспать еще несколько часов. Узнав крина лучше, я не горела желание возвращаться в деревню раньше вечера.
С какой скоростью я вышагивала, с той же приближались деревья, подобно мне не горя желанием видеть под своими кронами девицу в потертой дорожной одежде. Лес издалека казался наполненным сыростью и холодом, так что я заранее вздрогнула, окончательно растеряв желание заниматься лесным сельским хозяйством.
— Я почти дипломированный маг! — хмуро напомнила я себе и, поджав губы, обиженно выдохнула. — Собирать какие-то травы на рассвете не моя обязанность, а первокурсников, чтобы могли вызубрить названия всех растений.
Лес мне решительно не нравился. Чахлые деревца, непривычные к жаркому южному лету, будто по воле какого-то огромного шутника воткнули в эту землю. Казалось даже, что это единственный лес во всем княжестве и ему одиноко в этих краях.
Мне нравились дремучие леса в Заварэе, где даже солнечный свет не мог пробиться сквозь кроны к подножию гор, где зима окутывала землю беспробудным сном почти на полгода. Даже дикие леса Легардора, где можно было встретить странных и необычных созданий, казались мне куда милее этого плешивого клочка земли.
Еще раз хмуро смерив деревья взглядом, я осторожно раздвинула в стороны заросли орешника и медленно, стараясь не оцарапать лицо, полезла в прогалину среди веток, сквозь стиснутые зубы костеря местных жителей, не удосужившихся вытоптать нормальную лесную дорожку.
Стайка воробьев с громким чириканьем вспорхнула вверх, но несколько птиц замешкались, писклявыми комочками посыпавшись на меня сверху. От неожиданности я тоже вскрикнула, отшатнулась и не упала только из-за корзины, застрявшей в кустах. На мгновение повиснув в неудобной позе и с ужасом взирая на затрещавший орешник, я шлепнулась на землю с вытянутыми вперед руками. Корзина, как на резинках, закачалась в ветвях, а потом свалилась на меня сверху, приземлившись ровнехонько на макушку.
Порычав на одной ноте несколько секунд, я поднялась и совершила вторую попытку прорваться сквозь заросли, наконец оказавшись по ту сторону. Полоса орешника заканчивалась как раз у корней ближайших деревьев, где высокие разношерстные кроны отбрасывали густую тень. Даже трава избегала тени, ютясь на маленьких островках пограничных территорий.
Я, осторожно ступая, обследовала сочные стрелки на небольших кочках, выискивая знакомые стебли дикого чеснока, но ему, видно, не приглянулась здешняя почва. У корней молодого дуба то тут, то там валялись разгрызенные желуди, предупреждая, что от обиталища белок нужно отойти подальше, если не хочу получить орешком или шишкой в лоб. Крохотный ручеек выбивался из-под низко склонившей ветви старенькой березы, оплетал поросшие мхом камни и утекал в низину среди серых елей.
