Раненого в руку Чжоу Эньлая, сочувствующие коммунистам горожане насильно увели с собой молодого человека, укрыв его от кровавых лап торжествующей реакции. Всего в городе было убито свыше шести тысяч человек. Ещё полторы тысячи было арестовано по подозрению в принадлежности к компартии. Несчастных продержали сутки на площади перед городской управой, а затем половину убили без всяких разбирательств.
От ужасной участи быть убитым на празднике в театре, полковника Покровского спас никто иной, как Чан Кайши. Вынужденный в преддверии торжества из-за вылазок аньхойцев покинуть Шанхай, китаец решил сделать гадость своему русскому оппоненту. Видя как, остро реагировал Алексей Михайлович на постигшую его несправедливость в Нанкине, генерал захотел полностью лишить его победных лавров. Не имея возможность вычеркнуть Покровского из списка почетных гостей, полковник был внесен туда лично Сунь Ятсеном, Чан Кайши подошел к этой проблеме с другого конца. Перед своим отъездом, он приказал начальнику канцелярии дать пригласительную телеграмму в Ухань с таким расчетом, чтобы Покровский никак не успевал к началу торжества.
Расчет будущего генералиссимуса полностью оправдался. Покровский прибыл в Шанхай в тот самый момент, когда началось торжественное заседание. Следуя полученной в телеграмме инструкции, вместо театра он направился в "Бристоль", что избавило его от мучительной смерти, но не избавило от столкновения с бандитами посланных в отель Фейем.
Он только переступил порог гостиницы, как вслед за ним ворвались вооруженные пистолетами бандиты. Грубо оттолкнув статного господина с кожаным саквояжем, они стремились вверх по лестнице, грозно потрясая оружием. Благодаря полученным сведениям от портье, нападавшие хорошо знали, в каких номерах остановились русские советники.
Некоторые из них принялись заранее отмечать намечавшееся торжество, за что жестоко поплатились. Застигнутых врасплох их убивали в кроватях, ванных, за праздничным столом и они отдавали свои жизни, не сумев взять чужие.
Однако не все представители русской миссии оказали столь пассивное сопротивление врагу. Многие из русских инструкторов и советников встречали рвущихся к ним в номера бандитов выстрелами из револьверов, а некоторые и гранатами. Посланцы далекой России храбро сражались с купленными на английские фунты наемниками, но сила всегда ломит солому. Все они погибли, сложив в чужих землях, во славу пославшего их на смерть Отечества.
Когда Лэмпсон приехал к отелю, то тот имел жалкий вид. Центральные двери были снесены, во многих окнах зияли разбитые стекла, а из номера люкс валили густые клубы дыма.
— Азиаты! — гневно воскликнул англичанин от представшей перед ним картины, добавив несколько крепких ругательств.
Доклад подручного Фейя подскочившего к дипломату едва тот переступил порог отеля, не очень обрадовал его. Все те, с кем Майлз собирался поговорить по душам, были убиты. Их тела лежали в банкетном зале отеля, при этом некоторые из них были обезображены взрывами гранат.
— Где, генерал Владимиров? — поинтересовался у китайца Лэмпсон. Покинув пять минут назад городской театр, британец не нашел там разыскиваемого им человека.
— Подорвался у себя в люксовом номере гранатой. Развлекался с девицей — многозначительно пояснил бандит, чем породил подозрения в душе дипломата. В полученных сведениях о русском советнике сведений пристрастие к слабому полу. Впрочем, у человека вернувшегося к мирной жизни с войны это вполне нормальное явление.
— Из чего следует, что этот человек генерал Владимиров? — спросил Лэмпсон, осмотрев покореженный взрывом тело, — по имеющемуся у нас описанию он только совпадает одним ростом. Где портье или коридорный обслуживающий этот номер?!
— Коридорный бежал. Его ищут, но пока безрезультатно. Что касается портье, то он погиб от взрыва гранаты, которой подорвал себя другой русский.
— Черт знает, что такое. Люди гибнут, исчезают и никто не может подтвердить личность этого трупа!
— Не стоит так волноваться, господин. Всего по бумагам в отели числилось двадцать один русский. Четверо отправились в театр, семнадцать остались здесь. Вот они, — китаец ткнул пальцем в лежащие перед британцем тела. — А что касается генерала Владимирова, то вот его удостоверение, подписанное самим Чан Кайши. Его мы нашли в отели, в кожаном саквояже. Так, что все совпадает.
Вырвав из рук бандита удостоверение, Майлз удостоверился в правоте его слов. Ещё раз, помянув черта, он покинул гостиницу, прихватив с собой саквояж.
Минуло двое суток, а над ещё не пришедшим в себя от кровавых ужасов Шанхаем уже нависла новая угроза. К нему уже подступали войска ведомые генералом Чан Кайши, жаждущего кровавого мщения. После гибели Сунь Ятсена и других лидеров Гоминьдана, он временно взял в свои руки партийную и гражданскую власть.
Это известие породило панику среди иностранцев находящихся в Шанхае. Пережив одну азиатскую бузу, они не горели желанием вновь испытать на себе все прелести межкитайских разборок. Несмотря на громкое заявление помощника британского консула в Шанхае мистера Лэмпсона, что великие державы не допустят нового кровопролития, толпы иностранцев хлынули в порт, желая покинуть город.
Захватившие власть в городе триады не препятствовали эвакуации иностранных подданных. Они не желали испытать на себе силу артиллерии стоящих в порту кораблей Великих держав. Ведь одно дело с благословения этих держав резать своих соотечественников и совсем другое, понести заслуженное наказание, случайно переступив запретную черту.
Желающих покинуть Шанхай, направляли к третьему причалу, где стояли пассажирские суда. В виду возникших событий, все они были в принудительном порядке зафрахтованы действующими на этот момент консульствами Англии, Японии и США. И потому, из Шанхая было всего три пути эвакуации, в Сингапур, Токио и Гонолулу.
Среди пришедших в порт иностранцев, многие находились в затруднительном положении, ибо во время беспорядков утратили свои вещи, деньги или документы. Воспользовавшись удачным моментом, предприимчивые китайцы бросились грабить отели, гостиницы, квартиры, где остановились иностранные гости. Единственное что могли сделать местные власти и иностранные консульства для этих несчастных, это посадить на пароход и поскорее выпроводить из города. В этот напряженный момент, чужое горе мало кого трогало.
В числе пострадавших садившихся на пароход идущий в Сингапур, был человек с заметной военной выправкой. Его причастность к армейской касте подтверждал Железный крест, украшавший лацкан его изрядно потрепанного пиджака. Именно на нем зацепился взгляд британского чиновника руководившего посадкой пассажиров на корабль. Отметив рост беженца, он заглянул в карточку с описанием разыскиваемым британцами человека, выданную по приказу Майлза Лэмпсона. Не имея возможности точно идентифицировать обезображенное взрывом гранаты тело русского офицера, он продолжал искать генерала Владимирова.
Пробежав взглядом, перечисленные приметы разыскиваемого русского, британец разочаровано вздохнул. Бритый наголо, с седыми усами, большой родинкой над правой бровью и пенсне, этот человек совершенно не походил под указанные приметы. По мнению чиновника, перед ним стоял типичный представитель тевтонской расы. Вскоре, подойдя к трапу, бритоголовый подтвердил его догадку.
— Подданным, какой страны являетесь?
— Германии — ответил обладатель пенсне.
— Ваш паспорт — потребовал британец, но беженец только развел руками.
— Все документы вместе с вещами пропали в отели во время беспорядков.
— Чем же тогда вы можете подтвердить свою личность?
— Только этим, — немец с достоинством протянул офицерское удостоверение рейхсвера, — его я всегда ношу с собой .
Во время войны британцу приходилось иметь дело с документами пленных офицеров. Чиновнику хватило одной минуты, чтобы распознать его подлинность. Занеся в списки пассажиров фамилию бритоголового беженца, британец поинтересовался.
— За, что крест, оберст-лейтенант?
— За Марну — коротко пояснил немец, не желая вдаваться в подробности.
— Помнится, мы вам там здорово поддали — ядовито усмехнулся чиновник. От его слов лицо отставника напряглось, но он не стал отвечать на колкости.
— Проходите, следующий! — властно выкрикнул британец и с видом победителя, бросил документ на дощатый стол перед собой. Немец покорно забрал свое удостоверение и двинулся по трапу. Он прошел всего пару шагов, когда его окликнули.
— Да, совсем забыл спросить, деньги у вас есть? Если нет, то ваши репарации Его Королевскому величеству станут больше.
— Они у меня есть. Немного, но есть — ответил подполковник, не поднимая глаз, чем ещё больше развеселил британца.
— Идите — разрешил чиновник и занялся польской парой приехавшей в Шанхай на заработки. И где только этих "цыган Европы" только не носит.
По вполне понятным соображениям, Москва не стала афишировать гибель своих военных советников в Китае. С большим трудом, выдержав натиск европейских держав в Лиге наций во время маньчжурского инцидента, Кремль не хотел нового дипломатического скандала.
Прибывший из Владивостока крейсер, вывез на родину из Шанхая двадцать одно тело. Часть из них было очень трудно опознать и потому, они были похоронены на воинском кладбище в закрытых гробах. Для легализации гибели генералов Краснова и Шкуро было сделано сообщение о крушении штабного вагона, во время проводимого в Приморье военного учения.
Всем семьям погибших офицеров была назначена пенсия по потери кормильца согласно их званию. Казалось все просто и ясно, но и тут бюрократическая машина задела интересы полковника Покровского. Согласно секретному приказу покойного фельдмаршала Слащева, отправленные в Китай офицеры должны были иметь те звания, которые им были присуждены во время прохождения службы зарубежом. Таким образом, военное министерство стимулировало своих советников и инструкторов к добросовестному выполнению порученных им задач.
Согласно донесениям генерала Краснова, Покровский занимал НРА генеральскую должность, но пройти переаттестацию на звание генерал-майора он мог только по прибытию в Россию. Помня, что полковник был одно время в "черном списке", никто из чиновников военного министерства не хотел самостоятельно принимать по столь необычному вопросу.
Не будь за спиной Покровского генерала Щукина и не служи его жена в аппарате вице-президента России, дело бы так и замяли, присудив вдове полковничью пенсию. Поэтому, не долго мудрствуя, все бумаги были отправлены на рассмотрение самому Антон Ивановичу Деникину.
Новый министр весьма обстоятельно изучил дело и изрек свое решение.
— За чем мертвому нужно присваивать генеральское звание? Не за чем. У нас на Руси такого случая никогда не было, да и думаю, не будет. К чему людей смешить. Довольно будет назначения вдове генеральской пенсии. Вместе с ранее присвоенным по указу Слащева орденом Александра Невского, это будет хорошая память, полковнику.
Так закончилась государственная служба Алексея Михайловича Покровского, всю свою сознательную жизнь трудившегося на благо своей Отчизны, которая не заметила потери бойца. Заканчивался 1924 год. Возглавивший Гоминьдан Чан Кайши, подтвердил все заключенные его предшественником договора и соглашения с Россией. В Китай отправились новые военные советники и специалисты, они были очень нужны Чану для покорения Шаньдуна и продолжения похода на Пекин. Одновременно с этим у нового вождя националистической партии появилась крепкая связь с Америкой, в лице его новой жены, третьей сестры семейств Сун, Мэйлин. Она училась в Штатах, где она прониклась любовью к Америке и пониманию её ценностей.
На выборах в этой заморской стране победил Кэлвин Кулидж. Он поклялся на Библии продолжить построение экономический рай в отдельно избранном государстве под гордым названием — Америка.
Несмотря на то, что японцы все же отказались подписывать новый союзнический договор с Лондоном, прельстившись согласием Москвы признать зоной японского влияния южную и центральную часть Маньчжурии, мистер Фэрфакс сохранил за собой пост первого помощника у нового министра иностранных дел Остина Чемберлена. Британская империя очень нуждалась в таких кадрах как Артур Фэрфакс. Её дела по-прежнему были не столь хороши, как бы того хотелось.
В культурном сердце Европы Париже, стремительно восходила звезда чернокожей певицы Жозефины Бейкер. Под её песни в "Фоли-Берже" и зажигательный танец чарльстон, цивилизованный мир, медленно, но верно приближался к незримой временной черте. За ней начинался новый период её истории, получивший название "Ревущие двадцатые". О них совсем другой рассказ.
КОНЕЦ
