Фух... Как обременительно иметь семью, когда начинаешь вести беспутный образ жизни. Хорошо хоть, родители в полицию все-таки еще не заявили. Николь хотела, но отец уговорил ее подождать, сказал, — будто так и знал, что сынуля просто где-то загулял.
Теперь нужно встать и попытаться найти ванную.
Хотя нет, сначала — все-таки поесть.
Как выяснилось, ему было не так уж плохо, как казалось на первый взгляд. А после завтрака сделалось еще лучше. Обойдя свои — свои? — апартаменты Кристиан нашел ванную и принял душ, отчего стало совсем хорошо. Вот только шмотки пришлось надеть те же самые. В том числе и идиотскую рубашку Призрака Оперы. А что делать? Не выходить же голым? А прогуляться по вампирскому логову было довольно любопытно. Да и Филиппа не мешало бы найти, пока не рассвело.
Но, как выяснилось, Филиппа дома не было и когда он будет, никто не знал. Впрочем, здесь и так было весьма интересно. Люди и вампиры занимались какими-то своими делами, и не всегда даже можно было понять, кто здесь живой человек, а кто ходячий мертвец. Впрочем, охрана у входа на этаж совершенно точно состояла из вампиров.
Никто не обращал на Кристиана особенного внимания, будто в его пребывании здесь — и в бесцельном гулянии по коридорам в рубашке Призрака Оперы — не было ничего особенного или странного. Никто не останавливал его и не мешал ходить туда, куда ему вздумается. Впрочем, двери в некоторые комнаты были закрыты, и Кристиан не стал пытаться сунуть туда нос, считая такое любопытство не совсем уместным.
В какой-то момент он увидел девушку, принесшую ему завтрак. Она сидела в огромном холле перед компьютером, и, хмуря лоб, что-то искала в Интернете.
— Тебе что-то нужно? — спросила она, увидев Кристиана.
— Ничего, — тот сел в соседнее кресло, — просто брожу по дому. От нечего делать.
— Тебе лучше лежать.
— Попросили присматривать за мой, да? — улыбнулся Кристиан.
Девушка улыбнулась в ответ.
— Вроде того. Филипп беспокоится о тебе.
Кристиан отвел глаза, отчего-то смутившись.
— Ну да, — пробормотал он, — Приятно слышать...
Девушка ничего не ответила, снова обратив взор на экран компьютера.
— Не знаешь, когда он вернется? — спросил ее Кристиан.
— Нет, конечно. Ну, уж к рассвету будет определенно.
Кристиан помолчал какое-то время, потом не удержался и спросил:
— Извини за любопытство, но ты здесь кто?
Девушка посмотрела на него мрачно и ничего не ответила.
— Неприличный вопрос? — вздохнул Кристиан, — Ну, извини еще раз... А свое имя ты хотя бы можешь сказать?
— Катрин, — неохотно отозвалась девушка.
— А я Кристиан.
— Я знаю. Хочешь совет, Кристиан? Поменьше задавай вопросов. А лучше вообще их не задавай... Нужно что-то узнать, спрашивай у Филиппа. Если он сочтет нужным, то ответит.
— Понятно, — Кристиан вздохнул и поднялся из кресла, — Как в фильме про мафию. Семья Сопрано... Ладно, не буду тебе мешать.
От резкого движения в глазах потемнело, и он схватился за спинку кресла, чтобы переждать головокружение. Катрин тут же вскочила, чтобы его поддержать.
— Ну вот, — проворчала она, стискивая его локоть, — Иди ты уже в постель! Не создавай мне проблемы!
— Я утром обещал быть дома, — пробормотал Кристиан, — Я смогу уйти?
— Все вопросы к гуглу! — отвечала девушка, настойчиво ведя его обратно в комнату.
Уложив парня на кровать, Катрин пощупала ему пульс, а потом сунула в руку шоколадный батончик с гематогеном, — Жуй и спи!
— Ненавижу гематоген.
Катрин посмотрела на него иронично.
— А вот это зря.
После ее ухода Кристиан с отвращением съел батончик, напичканный бычьей кровью, а потом и правда заснул. А что еще было делать?
Проснулся он от поцелуя и, открыв глаза, увидел рядом с собой Филиппа. Ну надо же, он пришел к нему... На сей раз пришел сам!
— Поцелуй меня еще раз, — попросил Кристиан, невольно улыбаясь.
Он отметил, что губы его вампира были теплыми, и почему-то почувствовал укол ревности, хотя, учитывая обстоятельства, это было чудовищно глупо. Хорошо все же, что вампиры не умеют читать мысли людей...
— Скоро рассвет? — спросил он.
— Через полчаса.
Кристиан удержал Филиппа за руку, не позволяя отстраниться. Как же ему нравилось смотреть в его глаза, особенно если совсем близко. Как будто что-то внутри обрывалось и летело в пропасть.
— Побудешь со мной немного? Хотя... сейчас я снова не гожусь в качестве еды.
— Я не смог вовремя остановиться, — проговорил вампир, ложась на край его постели и подпирая голову локтем, — Ты слишком вкусный.
— Сочту за комплимент. Я тут говорил с одной девушкой...
— И о чем же?
— Хотел расспросить ее о вашей тайной организации, но она была нема, как рыба, и отправила меня за ответами к гуглу... В смысле к тебе.
— И что ты хочешь узнать?
— Хочу узнать, нет ли у тебя тут какой-нибудь вакансии, ну... чтобы остаться. Вот она ведь живет у тебя в доме, правда? Эта Катрин?
— Катрин учится на врача-реаниматолога, в будущем от нее может быть польза. Впрочем, от нее уже есть польза, — она присматривает за такими вкусненькими, как ты. Помогает откачивать, если кто-нибудь откусит от вас слишком большой кусок.
— Понятно, — вздохнул Кристиан, — В таком случае мне вряд ли что-то светит.
Филипп смотрел на него задумчиво.
— Тебе совсем не страшно? — спросил он, — Ты ведь едва не умер. Я не хотел тебя убивать, но не могу обещать, что этого не произойдет. Ты действуешь на меня как-то... — Филипп умолк, словно пытаясь подобрать слова, — Мне трудно себя контролировать.
— Ого, так это здорово! — воскликнул Кристиан.
— Что здорово? — не понял Филипп.
— Может быть, это значит, что ты ко мне и правда неравнодушен? Как Лестат к этому... как его... к Луи!
— Ты вообще понимаешь, о чем я тебе говорю? — поморщился вампир, — О том, что ты едва не умер. И не надо делать меня героем мелодрамы, это отвратительно. Знал бы ты меня чуть лучше, то не нес бы такой ахинеи. Нормальный человек сейчас попросил бы, чтобы его отпустили домой, и постарался бы забыть о приключении, которое едва не стоило ему жизни. Здравомыслящий человек попросил бы еще и стереть себе память, чтобы не было искушения и дурацких сожалений.
— Ну, уж нет.
— Нет?
— Я хочу остаться с тобой.
Филипп обреченно застонал и поднялся с кровати.
— Черт, а я в кои-то веки хотел проявить великодушие. Ладно, оставайся, если так хочешь.
Не веря своим ушам, Кристиан приподнялся на постели.
— Что, правда? Я могу остаться здесь? Просто так? Навсегда?
— Кто говорил про навсегда? Пока не умрешь от потери крови.
— Не надо меня пугать. Я уже все понял, — ответил Кристиан смиренно, — Буду служить подопытным кроликом для Катрин. Должна же она на ком-то тренироваться.
— Ничего ты не понял, — мрачно сказал ему Филипп и направился к выходу.
— Злишься? — нагнал его голос Кристиана.
Филипп обернулся к нему и посмотрел иронично.
— Ты еще не знаешь, как я злюсь. Но если останешься, наверняка будешь иметь сомнительное удовольствие это видеть.
— Это хуже, чем умереть от потери крови?
Филипп сделал вид, что задумался.
— Пожалуй, все же не настолько плохо. Хотя близко к тому.
— Ну тогда ладно... Слушай, а мне можно выходить куда-нибудь? Я домой обещал зайти. Ну и так, вообще...
— Ты совершенно свободен, — отозвался вампир, — Можешь приходить и уходить, когда захочешь.
И он опять как-то внезапно исчез.
— Ну, просто круть! — пробормотал Кристиан, падая обратно на подушку. Спать теперь уже абсолютно не хотелось, его переполняли восторг и эйфория. Он съездит домой и захватит какую-нибудь одежду. Скажет Николь, что переедет жить к девушке. Она-то впрочем, отнеслась бы с пониманием, даже если бы он сказал — к парню. Но вот отец вряд ли такому обрадуется. А уж мать... Ладно, пусть живут безмятежно.
Кристиан расправил кружевные манжеты рубашки Призрака Оперы. Впрочем, под курткой ее, к счастью, все равно не будет видно.
Метро уже открылось, так что вполне можно ехать домой. Может быть, и на занятия сходить стоит? Надо же куда-то девать этот день...
На счет занятий он погорячился. Да и насчет метро тоже. Энтузиазма хватило только на то, чтобы спуститься на первый этаж, после чего Кристиан весь покрылся холодным потом, а руки и ноги дрожали.
Уже у самых дверей к нему подошел мужчина в строгом костюме и осведомился:
— Куда вас отвезти?
— Домой, — проговорил Кристиан, — Я скажу вам адрес...
— Скажете водителю. Подождите здесь, пока он подгонит машину.
...Спустя всего лишь неделю с небольшим, Кристиан понял, насколько, в самом деле, было щедрым и великодушным предложение Филиппа выставить его восвояси и заставить все забыть. Он и теперь не принял бы его. Потому что никто добровольно не соглашается лишиться памяти и стать бессмысленной овцой, ничего не знающей о том, что ждет ее в скором будущем и радостно скачущей на бойню. Но насколько же проще было бы не знать... И вести свою прежнюю жизнь, — ходить на занятия и бесцельно таскаться по городу, полагая, что впереди еще целая жизнь. Планировать что-то, чего-то ждать, и чувствовать себя счастливой-счастливой овцой.
И умереть, толком не поняв, что произошло.
Глава 3
1.
Сильные и древние вампиры могут не спать днем, но должны скрываться от солнца. На закате и на рассвете они все равно впадают в сон, подобный смерти. В сон без снов. Кассандре было четыре с половиной тысячи лет, но она так же впадала в смертный сон на рассвете и на закате. Только для нее этот сон всегда завершался видением.
И на этот раз видение было ужасно.
2.
Кассандра увидела человека, прекрасного, как один из богов, которым когда-то поклонялись в Трое.
Но она знала, что он не человек и не бог, а из числа Иных.
Иных, о которых она слышала с тех пор, как поселилась здесь, в центральной Европе, но которых никогда не видела: ведь Хозяева всегда берегли Кассандру, а Иные могли быть опасны для ясновидящих. Кассандре показывали только их изображения... Иных насчитывалось бесчисленное количество разновидностей, но этот принадлежал к самой высшей породе Иных — сидхэ, их называли сидхэ. Он был выше ростом, стройнее и более пропорционально сложен, чем человек, однако чуть более длинные конечности выдавали в фигуре его нечеловеческую сущность. И пластика — слишком плавны и при этом стремительны были его движения. И лица, — у них такие тонкие, точеные, чуть удлиненные лица, с высокими, четко очерченными скулами, большими и чуть вытянутыми к вискам глазами, и кожа тоньше человеческой, и кажется, что кости под этой кожей тоже более хрупкие. А еще у Иных, у всех Иных острые уши без мочки. Совсем нечеловеческие. Они всегда скрывают уши, когда пытаются притвориться людьми... Хотя чаще и проще для них с помощью магии сделать так, чтобы люди не замечали их инакость. А еще у них нет клыков. Вообще. У них ровные зубы: по зубам и хрупкости костей легко определить черепа некоторых разновидностей Иных, в том числе и сидхэ. Потому что существуют Иные с такими клыками, которым позавидует не только вампир, но и любой оборотень.
...Иной, облаченный в черную мантию, покрытую тончайшей и сложнейшей золотой вышивкой — Кассандра знала, что это не просто узор, это буквы, называемые рунами! — шел вглубь пещеры, чтобы отворить дверь в Тартар.
Или в какое-то еще столь же ужасное место, где были заточены чудовища.
Титаны.
Или что-то похуже?
Пожалуй, хуже.
Кассандра ощущала его страх — даже ужас! — и его торжество.
Он знал, что совершает ужасное, но считал это своей великой победой.
Он считал, что это — правильно.
Когда Иной положил ладони на каменный шар, вделанный в стену пещеры, ярким светом вспыхнули камни на его перстнях. На каждом пальце по перстню, всего — десять, и соединены они между собой тонкими цепочками, что помешало бы ему сражаться, если бы он захотел, или же пришлось бы цепочки порвать... Но он не собирался сражаться. Камни вспыхнули, шар повернулся со скрежетом, выдвинулся, потом покатился вперед, в пещеру — Иной в рунной мантии отскочил в сторону — но потом вернулся, чтобы заглянуть в открывшееся отверстие.
Оно было узким, но из него сочилась Тьма. Жуткая Тьма, не похожая на обычную темноту этого мира.
Да, это был проход в иной мир. В один из тех миров, куда герои заточают чудовищ, если не могут их убить. О таких мирах Кассандра слышала немало. О них знали во всех человеческих культурах. И в нечеловеческих тоже...
Иной произнес несколько фраз на неведомом Кассандре певучем наречии.
И вот тогда из отверстия полезли чудовища.
Они были настолько ужасны, что попросили бы Кассандру их описать — она не смогла бы. Их уродство было за пределом человеческого воображения. Оно забывалось сразу, как только они исчезали из поля зрения, как забывается физическая боль... Помнишь, что было больно, но как больно — нет, уже не помнишь...
Может, в этом была их магия? В том, что их нельзя запомнить?
Они лезли и лезли из этой дыры, а Иной в рунной мантии ликующе воздел руки, и перстни на его пальцах светились, пронзая темноту разноцветными лучами.
3.
Потом видение сменилось. Кассандра видела катакомбы под Парижем. Она их узнала. Когда-то она там была. Когда-то ей пришлось там скрываться со своим Хозяином... Тогда еще катакомбы не были заполнены черепами и костями, уложенными во множество рядов. Люди вырыли своих мертвых из земли и снесли сюда, и сложили здесь, в ожидании Страшного Суда, в который они тогда верили. И верили, что мертвые восстанут и обретут плоть. Кассандра верила, что когда-нибудь миру придет конец. И возможно, будет Суд. Но мертвые восстанут как-то иначе. Бренная плоть им будет не нужна. Так что правы были ее предки, предпочитавшие сжигать мертвых. Это чище и не так... не так страшно.
Чудовища, вырвавшиеся из иного мира, таились теперь в катакомбах. Прятались в грудах костей. А ночью выходили на поверхность и похищали людей. Они хватали их, как пауки, и высасывали в одно мгновенье, выпивая не только кровь, как вампиры, но все соки, какие есть в теле, и всю энергию, и человек усыхал, усыхали даже кости, ведь и из них можно высосать влагу, и взрослый человек превращался в подобие мумии, размером с подростка, утопающую в одежде, которая теперь казалась непомерно большой...
У людей такая крепкая кожа. Бывает, они падают с высоты в воду, и кости превращаются в осколки, и внутренности разрываются, а кожа не лопается, если только ее не проколет осколок кости. Она очень, очень крепкая, человеческая кожа... У этих куколок она становилась, как жесткий пергамент.
Куколок чудовища утаскивали обратно в катакомбы. Иногда теряя на тротуаре что-то из вещей жертв — сумки, обувь, головные уборы, зонтики... Что-то из одежды, что успевало соскользнуть...
Никто никогда не замечал этих нападений. Чудовища словно окружали себя и избранную жертву невидимой стеной. И еще они действовали очень, очень быстро. Быстрее, чем любой вампир. А до сих пор Кассандра считала, что нет никого быстрее воина-вампира!
