Через ворота, широко раскрытые в праздничный день, Кристиан проследовал во внешний крепостной двор, защищенный стеной из серого камня. Стражники лишь едва заметно кивнули ему, не докучая вопросами.
Двор был заполнен людьми — замковыми, жителями тамошней деревушки и приезжими — и все они прохаживались вдоль торговых рядов, сооруженных по случаю праздника. Лорд Роверик обыкновенно приглашал на ярмарку купцов со всей Веллуры и даже из Салнира. Цены ставили вдвое ниже обычных, чтобы крестьяне и слуги замка не ушли с пустыми руками, а за нераскупленный товар щедро платил сам лорд.
Спрыгнув с коня на камни, которыми замощен был двор, маг с готовностью окунулся в запахи и звуки, наполнявшие ярмарочный воздух. Там пахло смолой и сосновой хвоей, пирогами, принесенными на продажу крестьянками, дымом от жаровен, кожей, деревом и сладостями. Из кузницы доносился звон металла, из конюшни — всхрапывание лошадей, от складов — гулкий шум и поскрипывание телег, и отовсюду — людской говор.
Взяв Регена под уздцы, Кристиан направился к каменной галерее, где располагались хозяйственные постройки и стойла, в которых он намеревался оставить коня. Проходя, однако, мимо ведущей во внутренний двор арки, он увидел, как из нее выходит хозяин замка, и остановился.
Лорд Роверик заметил гостя и с приветливой улыбкой приблизился к нему легким, размеренным шагом. Тридцати семь лет отроду, он долго уже правил землями, доставшимися ему в наследство от отца, в то время как сам замок был выстроен еще по приказу его прадеда.
Лицо Роверика, чуть вытянутое и худое, почти не тронули морщины. Его короткие темно-русые волосы лежали ровно, и он не носил ни усов, ни бороды. Роста он был высокого, а телосложения — худощавого, но отличался при этом плавными движениями и упругой походкой.
В тот день лорд облачился в темно-синий плащ из дорогого сукна с позолоченной застежкой, белую тунику и поверх нее — кафтан из серой и коричневой ткани с вышивкой. Ноги его закрывали штаны в тон плащу и высокие кожаные сапоги. На пальцах обеих рук, в которых он держал перчатки, виднелись перстни и кольца.
— Добро пожаловать, — поприветствовал лорд мага.
В голосе его чувствовалась теплота. Он погладил Регена по морде, затем подал знак двум сопровождавшим его слугам. Один из них подхватил вещи Кристиана и удалился с ними за ворота в глубины замка, а второй взял повод из рук мага и увел жеребца в конюшню.
— Наш второй гость еще не прибыл, — сообщил Роверик. — Но мы ожидаем его к вечерней трапезе. Не желаешь пока пройтись по ярмарке? Или, быть может, отдохнуть с дороги? Я велю приготовить купальню и накрыть стол в твоих покоях.
— Я, пожалуй, задержусь у торговых рядов, — решил молодой человек. — Взгляну, чем теперь купцы промышляют.
— Не пропусти кожевенный ряд, — посоветовал ему хозяин. — Из Салнира привезли прекрасную сбрую.
Он помолчал мгновение, но все же не смог унять любопытство и спросил:
— Твое путешествие вышло удачным?
— Я узнал, что было нужно, — кратко ответил Кристиан. — Но о подробностях расскажу... чуть позже?
— Разумеется, — незамедлительно отозвался Роверик. — Мы поговорим позднее в залах паласа[31]. Если вернешься туда раньше меня, проси Хорина обо всем, что тебе будет угодно. Впрочем, ты это уже знаешь.
Он еще раз улыбнулся и, проходя мимо мага, положил руку ему на плечо. Обернувшись, Кристиан увидел, что лорд направился к галерее, заговаривая попутно с приезжими купцами.
Ярмарка в этот раз удалась на славу, и молодой человек плыл в людском потоке, как рыба в Шлене. Сперва он намеревался пойти прямиком к торговцам кожей, но и в других рядах любопытного было немало. Внимание Кристиана привлекли фонари с коваными витками и цветными стеклами, резные шкатулки из темного дерева для хранения перьев и чернил, бронзовые кубки с искусной гравировкой. Хватало и добра, подходящего для крестьянских нужд: всяческих форм и размеров корзины; расписные горшки, плошки и иные сосуды; рогожи, льняные и пеньковые веревки, топоры, железные ножи и лемеха для плугов.
Дойдя до кожевенного ряда, маг принялся искать то, за чем пришел, однако и там он отвлекся не единожды. Наконец на одном из прилавков он заметил пристяжные ремни для ножен и остановился, чтобы рассмотреть их получше. Кожа была не слишком жесткая и не слишком мягкая — самая подходящая для ношения оружия. Ремни были сработаны на совесть, с ровными стежками и надежным креплением.
— Долго прослужат, не сомневайтесь, — послышался дружелюбный голос торговца. — У нас в западных землях умеют с кожей обращаться. Есть пояса, коли желаете, куртки, сапоги, упряжь, дорожные сумки. Ремни вы славные выбрали. Те кожи дубил кожевенник, который трудился в замке нашего лорда.
— Вашего лорда? — рассеянно переспросил Кристиан, прощупывая товар пальцами.
— Истинно так, — подтвердил хозяин прилавка. — Тот мастер три десятка лет оттачивал свое умение. Лорд Кэмли всегда бывал доволен его работой.
Руки мага дрогнули при упоминании имени, но он быстро совладал с собой и спросил о цене.
— Каждый идет по четыре серебряных, но пару отдам за семь, — уступил торговец.
Кристиан отвязал от пояса мешок с монетами и расплатился. Забрав ремни, он решил, что с этим настала пора и вовсе уйти от ярмарочной суматохи. Он только теперь заметил, что солнце начало уже клониться к закату, хотя людей во дворе едва ли убавилось.
Пробираясь к арке, ведущей во внутреннюю часть замка, он вдруг выхватил взглядом из толпы знакомое лицо и воскликнул, махнув рукой:
— Кайт!
Человек, названный этим именем, немедленно повернул голову и, увидев, кто обращается к нему, приблизился с приветливой улыбкой.
— Рад вас видеть, мастер, — сказал он.
— И я рад встрече, — не покривил душой молодой человек. — Раз ты здесь, то, верно, и господин твой уже в замке?
— Я оставил его в малой зале. Он отдыхает с дороги, а Его Светлость распоряжается по поводу ужина.
— Что ж, мне стоит поторопиться, — признал Кристиан и кивком указал на торговые ряды: — Ярмарка нынче хороша. А если пойдешь по подвесному мосту и прямо, то найдешь таверну.
Кайт слегка поклонился в знак признательности. Маг успел сделать несколько шагов, когда снова услышал за спиной его голос:
— Милорд!
Кристиан обернулся. В напряженном взгляде Кайта скользило волнение.
— Вы только скажите — что-то опасное намечается?
— Думаю, для твоего господина никакой опасности не будет, — честно ответил маг.
— Благодарю вас, — командир мечников еще раз согнулся в полупоклоне, и в словах его действительно прозвучала искренняя благодарность.
Оставив двор позади, Кристиан проследовал во внутренние пределы замка, тоже мощеные камнем и окруженные низкой стеной, но малолюдные. Здесь царила приятная после ярмарки тишина, лишь изредка нарушаемая звуками замкового быта и торопливыми шагами слуг.
Приближаясь к паласу, маг высоко поднял голову и окинул его взором. Серый камень в лучах закатного солнца приобрел теплый коричневатый оттенок, а из-под устилающего кровлю снега выглядывала красная черепица. Стены величественного строения украшал несложный орнамент. Узкие, стрельчатые окна были закрыты ставнями с искусно выкованными решетками и оконцами из тонкого стекла, за которыми кое-где виднелись огоньки горящих свечей. По витражам можно было отличить парадную залу.
Две сторожевые зубчатые башни паласа скрывали от любопытных глаз находящихся на посту стражников. По другую сторону высились еще три башни, крытые черепичными остроконечными крышами. В тех, что пониже, располагались гостевые покои, а в самой высокой — комнаты лорда.
Массивные резные двери привели Кристиана в помещение с колоннами и низким сводчатым потолком. Оттуда по широкой лестнице из белого мрамора он поднялся в верхнюю часть паласа, где находились залы для приемов и трапез. Там он прошел мимо замкового распорядителя Хорина, наставлявшего девушку с бронзовым кувшином в руках. Слуги почтительно замолчали и низко поклонились ему, продолжив разговор, лишь когда он отдалился на десяток шагов.
Свернув в неширокий боковой проход, маг затем пересек залу с доспехами, фамильным оружием и реликвиями и наконец, толкнув створки арочной двери из темного дерева, вошел в малую залу, где Роверик по обыкновению принимал гостей, с которыми хотел побеседовать уединенно.
В очаге посреди выложенной мозаикой стены ярко горел огонь. На другом конце покоя расположились многочисленные полки с книгами, свитками и картами. Место в центре залы занимал стол с темной гладкой поверхностью, а вокруг него стояло шесть стульев с высокими спинками. На одном из них сидел, упираясь сапогом в сиденье и положив руку на колено, тот, кого Кристиан стремился увидеть. То был его близкий друг, а когда-то и соратник, ради которого он поставил под угрозу свою жизнь и честь — Моэри, король Салнира.
Увидев мага, Его Величество поднялся и приветственно обнял его, похлопав по спине. Последний раз они видели друг друга еще до наступления зимы.
Королю прошедшей осенью исполнилось тридцать три года, но он казался моложе Кристиана, хоть и родился на шесть лет раньше. В нем ощущалась какая-то чудесная легкость и живость, а в сердце его еще горело пламя юности.
Волосы Моэри цветом напоминали карамель, только с золотистым отливом. Они падали на лоб, закрывали шею, закручиваясь на концах. В светло-карих глазах короля частенько проглядывало озорство, но они смотрели на мир внимательно, не упуская нужного. Лицо у Моэри было открытое, и он вызывал расположение, даже когда хмурился, а когда улыбался, у него на щеках проступали ямочки. Глядя на него, Кристиан вспоминал, как однажды в столице Салнира услышал звонкий голос одной девчушки, донесшийся из открытого окна: 'Матушка, к нам солнце закатилось!'. Она, должно быть, смотрела на блики, игравшие на стене хижины в ясный день.
Моэри посетил Веллуру в первый раз со времени восстания в Салнире, случившегося десять лет назад. Узкая граница между двумя королевствами, ограниченная Птичьими горами и Западной грядой, до сих пор охранялась сотней воинов с обеих сторон. Его Величество решил путешествовать тайно и через Гривин, жители которого относились к нему благосклонно. Сопровождение он сперва и вовсе не хотел брать, но Кайт — командир столичных мечников — наотрез отказался отпустить своего короля в одиночестве во враждебную Веллуру. Он даже в отчаянной попытке вразумить Митдара[32] осмелился горячо воззвать к его совести в присутствии некоторых Мастеров[33] и дворцовых слуг, на что Моэри от души посмеялся и взял его с собой. Их путешествие прошло спокойно, а в замке Анжен за покой короля отвечали стражники Роверика.
Сам лорд теперь тоже был в малой зале и, дав гостям время поприветствовать друг друга, сделал знак ждущему за распахнутой дверью слуге, чтобы принесли ужин. Вскоре стол накрыли узорчатой тканью, и на нем появилось говяжье мясо, нарезанное ломтями и пропитанное ароматной подливой. К тому прибавили жаркое из кролика, блюда с копченой рыбой и солениями, пышный пшеничный хлеб, вино и ягодный квас. Позже подали орехи в меду, тыквенный пирог и печеные яблоки.
Когда хозяин и его гости закончили трапезу, слуги очистили стол, оставив только кубки и кувшин с вином, и удалились, чтобы не мешать беседе. Лорд Роверик встал, заложил руки за спину и подошел к окну. Он ощущал сильное волнение, и ему трудно было начать столь важный разговор, но отступить он уже не мог. Моэри и Кристиан проделали большой путь, чтобы прибыть к нему в Анжен и теперь глядели на него, ожидая услышать, зачем он позвал их.
— Дорогие гости, — наконец начал Роверик, — я пригласил вас для того, чтобы обсудить грядущие события, которые, если свершатся, могут погубить и обречь на страдания многих людей. Я говорю о заговоре против короля Веллуры.
Моэри выпрямился, и взгляд его наполнился изумлением. Маг, напротив, не пошевелился, и выражение его лица не изменилось — он догадывался, о чем пойдет речь.
— Пожалуй, — продолжил лорд, обращаясь к королю — я сперва расскажу Вашему Величеству о положении дел в королевстве и о тех сведениях, которые дошли до моих ушей. Кристиан затем дополнит мой рассказ.
Помолчав несколько мгновений и собравшись с мыслями, он снова заговорил, медленно расхаживая по зале:
— Три года назад, как вам известно, умер король Гредвир, и трон занял его сын Никлос, а к королеве Систении перешло регентство. С тех пор в Веллуре сохраняется лишь видимость спокойствия. Никлос проводит дни в развлечениях, а занятиям с наставниками не уделяет должного внимания. Королева, желая оградить его от забот, пытается править сама, но ей не хватает умения и твердой руки. Она чувствует, что поддержка лордов слабнет, а народ не видит в Никлосе достойного правителя, потому она раздает знати земли и новые привилегии, а для простого люда устраивает увеселения, до нелепого пышные и частые. Королевская казна за эти годы сократилась на две трети. При этом королева не хочет повышать налоги, чтобы народная молва не чернила короля, но если траты продолжатся, то ей придется это сделать.
Бывая в столице, я видел и слышал достаточно, чтобы понять: среди части лордов зреет недовольство. У корней его те, кто много лет назад привели свои войска в Веллуру, как и Гредвир, а затем были вынуждены покориться ему, когда он силой пришел к власти. Лорд Аэзель и лорд Виберт уже стары, и они лишь сеют зерна смуты, используя свое влияние. Лорд Виллен, однако, много моложе их летами и полон сил, он собирает вокруг себя противников короля и способен возглавить войско. Его отец был одним из полководцев, соперничавших с Гредвиром за трон и, верно, до конца своих дней так и не смирился с поражением.
— Позвольте мне теперь, Ваше Величество, показать вам положение вещей на карте, — Роверик аккуратно снял с одной из полок длинный свиток и развернул его на столе. — Веллурские земли разделены между шестнадцатью лордами и королем. Единственным крупным поселением является Брадос, где находится средоточие королевской власти. В своих же землях лорды правят, как им вздумается. Налог у Виллена, к примеру, составляет четыре десятины с крестьянского двора. Ходят слухи, что даже часть королевского сбора оседает в амбарах некоторых землевладельцев, ибо они подкупили сборщиков от казны. Деревни всюду маленькие, дороги плохие, вести из столицы приходят медленно, и крестьяне порой толком не знают, что делается за соседним лесом.
Я нередко беседую с торговцами из других земель, с гонцами и придворными в столице и слышу, что лорды увеличивают поборы, укрепляют свои замки, снаряжают войска и обучают новых рекрутов. В нынешнее неспокойное время это может означать, что грядет восстание, предназначенное свергнуть Никлоса.
Королева же многого не знает, а на ухо ей шепчут льстецы-советники, обитающие в замке Сокта[34]. Но какой бы несведущей она ни была, накануне праздника все же появились разговоры о скорой коронации — ведь королю уже пятнадцать. Говорят также о некоей особенной короне, должной поразить всех и быть достойной Никлоса.
