Закончив с рассказом, она спросила:
— Видел большую компанию внизу? Головы соратников даю на отсечение, они везут какую-то ценность! Два мечника, два мастера и кнэф для подмоги. Тот старик — наверняка лекарь. А важный с ними, должно быть, из знати.
— Я знаю, что они везут, — неожиданно произнес маг. Реда от возбуждения и любопытства вцепилась ему в руку. — Священную корону короля Гредвира.
— Ту самую? — удивилась девушка. — Кому она понадобилась? Она столько лет пылилась в храме.
— Королю исполнилось пятнадцать, он в полную силу вступает во власть. Для нас с тобой ведь не секрет, что Никлоса при дворе многие считают неспособным править. Я слышал, некоторые лорды даже платят забавникам, чтобы те рассказывали байки про глупого, жадного или слабого короля.
— Говорят, эти черты недалеки от истины, — вставила Реда и, спохватившись, добавила: — Мне это поведали надежные люди.
— Потому и неудивительно, что королева Систения выбрала для сына бывшую корону своего мужа. Гредвира короновали ей после победы над беспощадными врагами. По всей Веллуре еще много стариков, которые помнят те дни и рассказывают о них своим внукам. В глазах народа эта корона является святыней, объединяющей всех в благоговейном трепете: как раз то, чего теперь не хватает Никлосу, чтобы добиться признания от лордов и любви простолюдинов.
— Я слышала о священном значении короны, но никогда не могла взять в толк — почему Гредвир отказался от нее? Он ведь добровольно принес ее в Храм Близнецов.[18]
— Есть слух, — Кристиан понизил голос, — что Гредвир получил эту корону из Цагры.[19]
— Из Цагры? — ахнула девушка. — Но ведь она враждебна к Веллуре! С чего бы Гредвиру получить оттуда корону?
— А вот это самое занятное. Многие отчего-то забывают, что Гредвир и его войско — не веллурцы. Они пришли из других земель, и некоторые говорят, что они явились с востока.
— Да зачем бы им проливать свою кровь, защищая чужое королевство?
— Так ведь теперь оно им не чужое! В те времена в столице была смута, король погиб, королева бежала с малолетними детьми. Лорды боролись за власть и вдобавок отбивались от варварского войска. И тут неожиданно появились вожди из дальних земель, ведущие за собой тысячи воинов, и принялись, как ты сказала, проливать кровь за Веллуру. И в глазах народа они стали освободителями. А затем Гредвир, как самый искусный полководец, захватил власть и раздал другим вождям титулы и земли. Вот и получается, что он явился невесть откуда и сделался нашим королем.
— Значит, Гредвира прислали из Цагры, чтобы он получил веллурский трон? Кристиан, это звучит в высшей степени странно! Зачем Лексе[20] власть над Веллурой?
— Насколько позволяют мне судить мои знания, Лексе нужно только одно — Руны.
— А они находятся в Брадосе, — закончила мысль Реда. — Но зачем ей Руны? Ты упоминал когда-то, что она прошла их давным-давно.
— Я не знаю, — искренне ответил маг.
— Отчего ты тогда решил, что ей нужны именно Руны?
— Я слышал об этом от надежного человека.
— Ты прикрываешься моими же словами!
— А что делать? — засмеялся Кристиан. — Ты загнала меня в угол! Это тайна, которую лучше пока не раскрывать. Оставим ее до нашей следующей встречи.
Реда сердито засопела, но потом успокоилась и снова спросила:
— Так почему Гредвир отказался от короны и отдал ее храму? Он выступил против Лексы?
— Получается, так. Он не захотел служить ей, подчиняться ее приказам. Может, ей нужны были только Руны, а может — и все королевство, но Гредвир решил, что она не получит ничего. Вероятно, его толкнула к этому корона.
— Каким это образом?
— Магический дар Лексы — зачаровывать камни. Ты видела корону в храме?
— Да, и камни там хороши.
— Что если она зачаровала корону Гредвира? Тогда она смогла бы управлять им, даже если бы он предал ее.
— Но Гредвир начал догадываться об этом и отослал корону, заменив ее на другую, — поняла Реда.
— Именно. Хотя все это только слухи.
— Но ведь ты видел корону сегодня! Она зачарована?
— Ты поистине преувеличиваешь мои силы. Я видел черный мешок, лежащий на столе.
— Перестань, — девушка пихнула его кулаком в плечо. — Ты наверняка видел корону в храме. Я знаю, ты бывал в тех краях.
— Ничего-то от тебя не скроешь, — Кристиан повернулся на бок, лицом к подруге. — Корона не зачарована. Такова правда.
— О, так это и в самом деле слухи, — в голосе Реды отчетливо слышалось разочарование.
— Как видишь.
— А зачем ты побывал в Горелом лесу? — внезапно перешла на другое девушка.
— Откуда ты знаешь? — удивился маг и тут же сам ответил: — Тебе сказал Корнуш.
— И прибавил, что тебя там знатно отделали. Хотела бы я посмотреть, кто способен на такое.
— Поверь мне, Реда, тебе совсем не хочется смотреть... на то, что я там встретил.
— Это что, не человек был? Зверь какой?
— Именно зверь, только я таких раньше не видел. Похож на волка, но раза в три крупнее. И очень быстрый. Даже верхом на Регене я не мог оторваться от него.
— Почему он напал на тебя?
— Спроси что попроще. Не думаю, чтоб он был голоден. Во всяком случае, меня он есть не стал, только полоснул когтями. Может, он травил моего коня, когда я потерял сознание, но догнать так и не смог.
— Ты потерял сознание от пары царапин?
— Реда! — возмутился маг. — Эта тварь была размером с доброго медведя! Она располосовала мне бок, и кровь оттуда текла ручьем.
— Как же ты добрался до таверны? — изумилась девушка. — Да и выглядишь неплохо.
— По всему, кто-то нашел меня и залечил раны, но я совершенно не представляю, как это возможно, да еще за столь малое время.
— Неужели полностью зажили?
— Следов почти не осталось, хотя боль в ребрах еще не ушла до конца.
— Ну-ка, покажи! — Реда в порыве восторга села на кровати, сноровисто расстегнула застежки-крючки на куртке мага и задрала рубаху под ней. Взору ее открылись три длинные, тонкие царапины.
— Ты что делаешь? — с упреком спросил Кристиан.
Девушка-кнэф протянула руку и осторожно провела пальцем по теплой коже вдоль царапин.
— Кровь ручьем, говоришь? Кто же так чудесно исцелил тебя?
Маг пожал плечами и принялся застегивать куртку.
— На такое, пожалуй, способны только боги, — задумчиво сказала Реда.
Кристиан не ответил. Врать он не хотел, а поделиться своими мыслями в этот раз не мог.
В комнате снова стало темно — свечной огарок наконец истаял. Маг хотел сходить за новой свечой, но подруга остановила его.
— Время уже за полночь, а я и мои молодцы уезжаем с восходом солнца. Тебе, поди, тоже рано вставать?
— Я еду с восходом, как и вы.
— Вот и славно. Значит, еще свидимся.
Низко наклонившись, девушка прошептала Кристиану на ухо:
— И помни, ты обещал раскрыть мне тайну при нашей следующей встрече.
— Эй! — вскричал маг. — Я не имел в виду завтра утром! Это слишком скоро!
Реда звонко засмеялась и вышла из комнаты, плотно затворив за собой дверь. Ее смех быстро растворился в ночной тишине.
Кристиан встал с постели и вытащил из сундука свой плащ. На ощупь он собрал все листки, свернул их и снова поместил в сосуд, вернув на место пробку. Затем он спрятал жезл на дно дорожной сумки и наконец-то улегся спать. Заснул он быстро, и сновидения не тревожили его.
* * *
Пока маг спокойно почивал в своей постели, под деревянным полом его комнаты и — еще ниже — под балками и чуть закопченным потолком трапезной залы на скамьях не спалось двум мечникам.
Освальд все же наведался в конюшню и обнаружил там среди других скакунов черного жеребца, виденного ими по дороге к Краминке. Конь даже признал его, фыркнул в его сторону пару раз и отвернул морду.
Когда мечник рассказал о нем своим соратникам, Гайтус немедленно предположил, что жеребец попросту добежал до таверны без седока и прибился к людям, потому что был голоден. А хозяин его, растерзанный диким зверем, так и лежит в лесу. Остальные путники, не знали, что и думать.
После плотного ужина отряд разделился: Гайтус, Лекен, Грут и Ламберт поднялись наверх в отведенную им комнату. Лорд и лекарь улеглись на кроватях, а двум другим постояльцам хозяин притащил тюфяки, набитые соломой.
Тесса осталась внизу и спала на скамье у самого очага. Голова ее весь вечер была тяжелой как чугун, а голос сделался хриплым. Лекен напоил ее целебным настоем на ночь и заставил съесть несколько ложек меда, но ей не верилось, что это поможет. Заснула она, впрочем, довольно быстро и дышала ровно.
Браско накрылся плащом по самые уши и какое время мучился мыслями о восставшем мертвеце, пока его не озарила внезапная догадка. Тогда он повернул голову к Освальду и прошептал:
— А вдруг это медведь его исцелил?
— Что? — мечнику показалось, что он ослышался.
— Ну, хозяин леса. Понял, что совершил ошибку, и вернул бедолагу к жизни.
— Медведь вернул? — уточнил Освальд.
— Да, а кому ж еще?
— Меньше надо суевериями страдать! — сердито зашипел мечник. — Медведь его чуть не убил, а исцелил кто-то другой!
— Как же не убил? Он мертвый был, я сам удостоверился! И Лекен тоже.
— Видно, плохо удостоверились, потому как он живой сел на коня и добрался до таверны.
— А, может, это труп поднялся из могилы! Мы ж его не погребли, как подобает, вот он и отправился за нами, чтоб отомстить.
— Где ты этого вздора понабрался? — совсем осерчал Освальд. — Я такого даже от самых полоумных песенников[21] не слышал.
— Мне моя древняя бабка рассказывала, — признался Браско, — когда еще ребенком был. Ей соседка говорила про мужика, который...
— У вас, видать, в семье всех на голову со скамьи роняют, — пробурчал старший мечник, накрываясь плащом с головой.
Он был сильно раздосадован тем, что найденный в лесу человек оказался такой трудной загадкой. Ведь и не знаешь теперь — глаза подвели, чудо произошло, или и вправду несчастный за отмщением вернулся. Давно Освальд не чувствовал себя таким дураком, особенно при лорде.
— Что говоришь? — не понял Браско.
— Спи, говорю, а то всех тут перебудим. Вон, уже ворочаются. И вставать нам рано.
Рыжебородый мечник посопел носом, поворочался, устраиваясь поудобнее, и все-таки уснул. А Освальд долго еще думал о таинственном путнике из Горелого леса.
* * *
Глубокой ночью, когда Гайтус, Лекен и Ламберт уже крепко спали, Грут поднялся и тихо вышел за дверь, осторожно прикрыв ее за собой. Там его уже ждал человек в темном плаще и с масляной лампой в руках. Лицо его скрывалось в тени капюшона. Он молча сделал кнэфу знак следовать за ним.
Зайдя в одну из комнат, они остановились в шаге друг от друга, и незнакомец заговорил, понизив голос едва не до шепота:
— Ты принес ее?
— Он не выпускает ее из рук. Даже спит с ней в объятиях.
— Проклятье! — человек в плаще раздраженно сжал пальцы в кулак. — Королева выбрала самого преданного пса во всей Веллуре! Корона нужна мне до Брадоса, иначе мне и вовсе к ней не подобраться.
Он немного помолчал, а затем снова обратился к Груту:
— Завтра произойдет нечто, о чем тебе следует знать заранее. Я расскажу тебе о своей задумке, но не смей подавать виду. Если все пройдет гладко, то корона попадет в Брадос, сперва побывав в моих руках.
Под трепыхание огонька от масляного светильника кнэф слушал и молча кивал. Когда он вернулся в комнату, его соратники все так же спали, ничем не потревоженные.
* * *
Наутро от метели не осталось следа. Снегу насыпало знатно, и теперь он поблескивал в первых лучах солнца. На небе не было ни облачка, и ничто не мешало любоваться ярко горящей белой звездой, нависшей низко над горизонтом.
— А ночью-то Эрне показалась, — сообщил Корнуш Кристиану, когда маг проходил мимо прилавка. — Говорят, дурной это знак, когда в первую ночь звезды непогода.
— Опять суеверия? — пожал плечами молодой человек.
— Может, и так, хотя в прошлый год, когда такое приключилось, была страшная засуха во втором месяце Диллы.[22]
— Не говори мне про лето теперь, — Кристиан распахнул дверь и шагнул за порог, вдыхая свежий холодный воздух. — Я все же люблю зиму.
Он постоял на месте, глядя на звезду вдалеке и растирая в ладонях горсть снега. За его спиной просыпались другие постояльцы, ночевавшие в зале.
— Эй, дверь-то прикрой! — окликнул его хозяин. — Все тепло выпустишь!
Маг усмехнулся, отряхнул ладони и вернулся в таверну.
Наскоро перекусив, он принес из комнаты свои вещи и оружие. От съестных припасов, предложенных ему в дорогу Корнушем, он отказался. Кристиан предпочитал путешествовать налегке.
Реда спустилась вниз со своими спутниками, уже готовая к отъезду. Остановившись расплатиться с хозяином, она подмигнула магу, приветствуя его, и кивнула в сторону Освальда и Браско, беседующих о чем-то в ожидании лорда Гайтуса:
— Они вчера с тебя глаз не сводили и теперь глядят.
— Я заметил, — озабоченно отозвался Кристиан. — Вчера засмотрелся на тот мешок, верно, им это не понравилось. Может, думают, что украсть хотел.
Краем глаза он заметил, что мечники снова бросают взгляды в его сторону, и отвернулся. Затем, махнув рукой Корнушу на прощание, он вместе с Редой вышел наружу, где его уже ждал оседланный жеребец. Увидев мага, конь начал нетерпеливо перебирать копытами.
— Ове[23], Реген, — Кристиан погладил его по морде. Он до сих пор чувствовал огромное облегчение от того, что конь оказался цел и невредим, убежал от страшного зверя, хоть и не хотел тогда оставлять хозяина. Магу даже пришлось прогонять его.
— Ну что ж, — произнесла Реда, садясь верхом на свою кобылку, — я уже велела моим собратьям объезжать стороной Горелый лес. По счастью, и мне там ничего не нужно.
— Да нет в том лесу ничего особенного, — с досадой отозвался маг. — Все это выдумки.
— И волк величиной с медведя тебе привиделся?
— Реда, я проезжал через тот лес десятки раз, и впервые со мной что-то приключилось.
— Вот это и странно, — каким-то непонятным голосом произнесла девушка, словно догадывалась, что друг рассказал ей не всю правду.
Заметив, что Кристиан бросил на нее внимательный взгляд, она послала кобылу шагом вслед за Регеном и добавила, чтобы сгладить впечатление:
— Видать, Корнуш прав. Непогода в первую ночь Эрне — не к добру.
Выбравшись на дорогу, всадники пожали друг другу руки на прощание.
— Ты все также на запад? — спросила Реда. — Не передумал?
— Дела ждут, — бодро ответил маг. — Заодно встречу праздник в замке Роверика.
— Тебе бы только повеселиться да живот набить, — упрекнула его девушка.
Увидев на лице Кристиана искреннее недоумение в ответ на ее шутку, она засмеялась и повернула лошадь на запад. За ней следовали еще трое кнэфов.
— Береги себя, дружок! — крикнула она. — И не надейся, что я забуду про обещанную тайну!
Пустив лошадей рысью, кнэфы покинули перекресток. В другую сторону от него удалялся Реген, стремительным галопом несущий своего хозяина к восточным землям королевства.
