— Знаешь, — смакуя каждое слово, промолвила я, — он сам не единожды повторял мне, что не собирается обзаводиться семьей.
— Значит, ему придется пересмотреть это решение. — Клант обошел меня по кругу, вынуждая поворачиваться за собой вслед.
— Ну, насколько я знаю, он очень упертый и не привык менять решения, — добавила я.
— Это не имеет значения, — приободрившись, отмахнулся киашьяр.
— Да и... Ты не учитываешь, что я сама к этому не стремлюсь? — вздернула бровь я, хотя в мыслях трижды настучала себе по голове за подобную ложь.
— Это немыслимо! — вскричал Клант и ударил кулаком по выступу скалы. Камень треснул, и часть породы крошевом осыпалась к легарду под ноги. Ветер скользнул снизу, как языком слизнув камешки, и унес их, закружив, в пропасть.
— Перестань, — попросила я. — Что тут такого?
— Так, Эмма, как хочешь, но либо ты говоришь, кто отец твоего ребенка, и мы все решаем наилучшим для всех образом... — решительно начал Клант.
— Либо? — с надеждой спросила я, и так зная, что никогда не смогу сказать блондину правду.
— Либо... мы все решаем еще проще, и ты выходишь замуж за меня, — закончил свою мысль легард.
В первую секунду мне показалось, что ослышалась, и на самом деле Клант сказал что-то совсем другое, а потом, немного осознав, расхохоталась. Только так мой опешивший мозг смог выразить всю буру эмоций.
Уверенная, что Клант все же пошутил, я посмотрела ему в лицо, но встретила совершенно серьезный взгляд без тени сомнений, и тут же захлопнула рот, не представляя, что должна на это сказать.
"Ну, ты ведь именно этого хотела! — едко напомнила я себе. — Вот желанное..."
Не так, ох, совсем не так я хотела, чтобы все было. Клант, сам того не понимая, ухудшил ситуацию дальше некуда.
— Глупая шутка, — я дернула плечом и потерла лицо ладонями. Разговор оказался выматывающим, хотелось поскорее добраться в какое-нибудь тихое местечко и там посидеть немного, не выслушивая больше претензий.
— Я не шучу, — в тон мне отозвался Клант и уселся, прислонившись к скале. Я непроизвольно глянула вверх, тая надежду, что один из балконов обвалиться и пришибет киашьяра.
— Не дождешься, — будто прочитав мои мысли, хмыкнул легард и прикрыл веки. — Так что?
— О чем ты? — Я отвернулась, не желая смотреть на киашьяра.
— Что ты выбираешь?
Я расхохоталась:
— А ты еще оставляешь мне выбор? Как благородно! Вот спасибо. Мой ответ будет прост... Прекрати вмешиваться в мою жизнь, Клант Ревин Диадор!
— Нет, — так спокойно, что мурашки прокатились у меня от затылка вниз по спине, ответил блондин.
Хотелось ответить, напомнить, что я не близкая родня династии королей, и киашьяр не может руководить моею жизнью, но стоило открыть рот для первых слов, как прямо передо мной возник Клант. Я сглотнула и отступила назад, вынуждаемая не страхом, а той решимостью, что притаилась в его глазах и резкой линии губ.
* * *
Клант шагнул к девушке, в первую секунду не представляя, что именно хочет делать или говорить. Но затем, когда глаза Эммы расширились, а потом девушка разомкнула губы, собираясь высказать ему очередную едкую колкость, легард вдруг осознал, чего хочет.
Она даже не успела воспротивиться — когда он хотел, то мог двигаться куда быстрее обычного человека. Эмма вскрикнула и обиженно свела брови в то время, как он одним легким движением избавил ее косу от ленты.
Волосы, не сдерживаемые тугой полоской ткани, мгновенно распустились, рассыпавшись по плечу мягкими изгибами. Клант улыбнулся, рассматривая это медовое золото, и при этом опасаясь смотреть в глаза девушке.
Эмма недовольно засопела и попыталась отстраниться, но сама себя вынудила прижаться к скале. Клант усмехнулся, глядя на нее, и немного подался вперед, не удивившись, когда девушка выставила вперед руки.
Но что значило это маленькое препятствие, если он видел свою цель?
Киашьяр изогнулся, продолжая нависать над девушкой. Руками он отгородил Эмме отступление, а затем, уверенно подавшись вперед, уткнулся лицом в шелковые кудри, вдыхая насыщенный аромат.
"Липовый цвет?"
Ему всегда казалось странным, что даже кожа девушки пахнет солнцем и нежными белыми цветами липы. Этот аромат вызывал в нем жажду. Кланту хотелось прислониться к Эмме, впитывая золотистое тепло ее кожи, и бесконечно долго наслаждаться дурманящим запахом.
Девушка обиженно пихнула его рукой, но легард даже не заметил этого. Все его мысли были заняты борьбой с собой, со своими руками, вцепившимися в скалу — ему остро, до безумства хотелось сжать Эмму в объятиях.
"И никуда не отпускать, чтобы она не натворила еще больших глупостей".
— Пусти! — требовательно вскрикнула девушка и вновь его пихнула, добавив еще тычок коленом.
Это стало последней каплей. Неуловимым для нее движением он развел ее руки и шагнул настолько близко, что между ними не осталось даже прослойки воздуха.
Она была высокой. Особенно для людей. Во многом из-за этого Эмма и выбивалась из принятых в княжествах канонов красоты, но в Лессе младшую княжну Алории принимали, как первую красавицу рода королей и одну из красивейших и желанных женщин королевства.
Он осознал это в тот день, когда Эмма появилась в столице после своего совершеннолетия. Виры на празднике в княжестве не было, обычный для людей обычай Эмма отвергла, велев не докучать ей с этим. По поводу важной даты в Лессе так же устроили празднование, где Клант первый раз увидел, как девушку атакуют его же соплеменники. Наблюдая за их соревнованиями, киашьяр вдруг понял, что малышка Эмма выросла.
Еще раз вдохнув теплый аромат ее волос, Клант наклонился чуть ниже, радуясь, что Эмма такая высокая, и мягко коснулся губами уха, уловив ответную дрожь. Зная, что поступает не правильно, он все равно собрал ее волосы в кулак и слегка потянул, пока не дождался едва различимого стона.
Ни разу до этого он не контролировал свое поведение с Эммой, не отслеживал едва различимое изменение в ее дыхании и сердцебиении. Они так много времени проводили вместе, что другие мысли о ней почти сбивали с ног, лишая остатков самоконтроля, хотя это и казалось нелогичным.
Сейчас Клант старался думать и не терять из виду даже малейшие детали: как она вздрогнула, удержавшись от желания и отпихнуть, и обнять его за талию; как затрепетали ее ресницы, когда Эмма скрыла от легарда свой взгляд; как сбилось ее дыхание, а на лице проступило выражение борьбы.
Отбросив ей за спину волосы, киашьяр близко-близко всмотрелся в тонкую кожу на шее, ощущая на виске ее дыхание, а потом осторожно поцеловал напряженную жилку, вслушиваясь и впервые по-настоящему изучая ее.
Он знал, как все будет, словно это произошло бы не в первый раз, хотя прежние их мимолетные и агрессивные поцелуи ничего не рассказывали Кланту о девушке. Но ощущение чего-то знакомого не покидало, придавало сил и уверенности в том, к чему киашьяр стремился.
"Уговори ее, — вторило его мыслям сердце. — Уговори ее. Не важно, кто именно стал ее избранником, Эмма сейчас не стремиться увидеться с ним, а значит, у тебя есть шанс завладеть ею, пока это еще возможно".
Он так давно привык думать, что Эмма и так принадлежит ему... Обратное причиняло боль и вызывало необходимость подумать над собственными эмоциями.
Да, легард никогда не задумывался над тем, что будет, если Эмма выберет. Выберет другого. Он с самого начала жил с мыслью, что ее интерес, пусть и детский по большей части, дает ему некое первенство и уверенность, но оказалось — нет.
То ли устав ждать, то ли давно его разлюбив, Эмма решилась двигаться дальше, в то время как он, уверенный в ее чувствах, никогда не думал о себе. И оказалось, что привычка, возникшая в нем, не простое принятие ее любви, а спокойное и постоянное чувство, развиться которому мешал разум.
"Глупость тебе помешала!" — признался сам себе легард и вздохнул, целуя девушку за ухом.
Эмма вновь вздрогнула и без оглядки и сомнений обняла его, под камзолом плотно сжав рубашку на спине.
Клант едва заметно передвинулся, стараясь не сбить возникшее между ними настроение.
"Соглашайся", — требовательно думал он, хотя и не собирался озвучивать это вслух.
Ее согласие казалось таким важным и нужным в это мгновение, хотя при некотором упорстве легард получил бы его и в другое время.
"Шантаж и запугивание можно оставить на крайний случай", — решил он, точно зная, что даже в таком случае Эмма найдет способ ускользнуть. Ее практически всю жизнь учил он сам, и ученица успела превзойти учителя во всем.
Расхохотавшись над своими мыслями, Клант подхватил ее подбородок двумя пальцами и приподнял лицо Эммы, надеясь заглянуть в ее глаза. Девушка, будто испытывая его выдержку, смотрела в сторону, хотя огонь, что пылал в его теле, жаром окутывал и ее тоже, непостижимым образом сочетаясь с ее огнем, согревавшим его сердце.
Так и не дождавшись ее взгляда, Клант медленно приник к губам девушки, радуясь, что хотя бы на поцелуй она ответила с охотой, уверенно еще теснее прислонившись к нему.
Легарду хотелось услышать ее мысли, понять, что именно она думает и что чувствует. И почему так странно реагирует. Да, до этого момента их поцелуи больше походили на выброс злости и нетерпения. Теперь же он растягивал эти нежные мгновения, будто другой возможности насладиться ее близостью не осталось.
Поцелуи стали глубже, сводя его с ума окончательно.
Обычно, увлекаясь очередной прелестницей, Клант часто ловил себя на мысли, что сравнивает их между собой. Но не сейчас. Эмма не походила на кого-либо, и никто не имел права быть даже сравнен с ней, хоть и мельком.
Слишком она была другая.
"А какая?" — язвительно уточнил внутренний голос с ноткой требовательности.
Нашлось бы множество эпитетов, чтобы описать Эмму, но одно слово больно толкало сердце внутри грудной клетки, ускоряя ритм, от чего под ребрами ощущалась легкая боль.
"Ты думал, что она твоя, — подсказал внутренний голос, пока пальцы киашьяра нежно ласкали волосы и лицо девушки. — А оказалось, что это ты был олухом, не заметившим, как кто-то другой присвоил себе ее. Пусть и на время".
Легарду захотелось вызнать имя и тут же отправиться на поиски с одной лишь целью. И это не были уговоры неизвестного ему легарда, а Эмма не отрицала, что носит ребенка от кого-то из королевства, да и прочная защита плода не вызывала сомнений в том, что отец — не человек.
Чуть отстранившись от девушки, крепче прижимая ее к себе, Клант вдруг решил, что никому ее не отдаст. И малыша тоже. Сделает все, чтобы заполучить Эмму в свое безраздельное владение, не дав больше никому шанса.
"Она моя и такой будет всегда", — хмуро решил он, чувствуя прилив ярости и одновременно отчаяния.
— Эмма?
Она не ответила, но его голос будто вывел ее из затуманенного состояния, и девушка отступила в сторону, высвобождаясь. Сердце Кланта сжалось, но он все же отпустил ее, слабо представляя, как поступить теперь.
Эта девушка всегда вгоняла его в ступор, когда дело касалось каких-то решений. Она всегда поступала нелогично. Ну и конечно она не захочет принимать его решения! Согласия от Эммы киашьяру не добиться, хотя стоило попробовать.
— Так что ты скажешь? — решил он и задал вопрос.
— О чем ты? — нахмурилась девушка и отвернулась, пытаясь незаметно от него потрогать припухшие губы. Ее мысли будто витали где-то далеко.
— Ты же не думаешь, что я так все оставлю?
Она не ответила, а легарду подумалось, что проще еще раз ее поцеловать и в порыве страсти вытянуть согласие. Кажется, страсть действовала на нее как раз подходящим образом.
— Я не хочу за тебя замуж, пока... — она не договорила и уставилась вдаль.
Он уцепился за первую половину фразы, почти не заметив ее сомнения и тревоги:
— Эмма!
— Оставь это Клант, — попросила Эмма устало. — Очень многое я просто не могу тебе объяснить, а брак — не лучший исход для меня сейчас.
В глубине ее карих глаз он заметил грусть и какие-то непонятное отчаяние, словно ей хотелось еще что-то сказать, но девушка не решилась, вместо этого выдав:
— Да и потом... Не могу же я разбить сердца всем тем девушкам, которые еще встретятся на твоем пути. Та же... Марта.
Клант стиснул зубы. Он не ожидал, что размышления приведут девушку к этому.
— Это не важно.
— Для тебя, а кому-то ты, возможно, разбил сердце... — тихо хмыкнула Эмма, будто что-то показалось ей смешным.
— Так значит?.. — с нажимом уточнил киашьяр.
— Нет, я этого не хочу, — она ответила, а Кланту вновь показалось, что она что-то недоговорила.
* * *
"... пока я не собралась с силами, чтобы рассказать тебе правду", — закончила я свою мысль и вздохнула, глядя в глаза легарду, радуясь, что он не способен читать мысли.
Упоминание Марты вывело Кланта немного из себя, он начал злиться, и это было мне на руку.
— Но ты же понимаешь, что я добьюсь своего? — сухо спросил он.
Я не удержалась от горького смешка:
— Да кто ж тебе даст такую возможность?
Решимость, проявившаяся в линии его подбородка, вынудила меня задуматься над словами легарда с большим опасением.
Мне было не понятно, что им движет, но жалость к себе я принять не могла ни при каких обстоятельствах.
— Эмма, мы знакомы очень давно, — напомнил мне легард.
— Да, — перебила я, — но ты так и не понял, что я никогда...
— Знаю, — кивнул он, не дав мне закончить. — Ты никогда не будешь делать то, что противоречит твоим внутренним ощущениям. Но... Неужели ты не понимаешь, что так было бы лучше для всех?
Я рассмеялась. Мне казалось, что единственным, кто здесь не понимает всего, был сам киашьяр.
— Для кого лучше? — резко прервав смех, спросила я. — Для тебя? Для ребенка? Но, Клант, для меня это не лучший исход.
"Если ты не любишь, то мне не нужна такая жизнь с тобой!" — хотелось мне крикнуть, глядя ему в глаза, но я лишь тихо хмыкнула себе под нос, отметив, что еще несколько месяцев назад дала бы согласие только ради нахождения рядом с ним, чтобы иметь право называть его мужем. Но не сейчас, когда разочарование и горечь многое для меня перечеркнули.
— И чем же все это плохо для тебя? — вновь начав злиться, тихо уточнил легард, непостижимым образом умудряясь нависать надо мной, хотя был выше лишь на несколько сантиметров. — Не нужно убеждать меня, что тебе не понравился наш поцелуй... Или прикосновение моих рук тебе противно. Кажется, когда-то ты сама этого хотела?
— Это было давно, а я выросла слишком быстро, чтобы ты это заметил, — хмуро отчеканила я и отступила от киашьяра на шаг, обратив внимание, что он опять начал ко мне приближаться.
Я не могла не замечать, как меняется выражение его глаз, как злость и непонимание закипают в глубине его зрачков. Клант сжал ладони в кулаки и замер. От его тела волной исходил жар, отчетливо заметный даже невооруженным взглядом. Купол щита над нами начал слегка колебаться, и я разволновалась, что не успею выставить свой собственный, если этот разрушится.
— Прекрати! — воскликнула я.
