Гарри хотел было что-то добавить, но его прервал чувствительный пинок от рассерженной Грейнджер. Вейла повернулась к подругам.
— Хватит смотреть на нее с таким идиотским видом! В Хогвартсе есть девушки и получше, — возмутилась Гермиона.
Ага. В замке есть много хороших девушек. Интересно, кто-нибудь кроме Гарри заметил, как Алиса кинула в стакан одного из смуглых, черноволосых дурмстранговских парней белый шарик? Цикута, похоже, развлекается. И не слишком-то умеет думать о последствиях. А судя по лицу соседки Луны, сидевшей с привычно-отрешенным видом, будто вглядывалась во все уровни грани сразу, бедная француженка сильно сомневалась в своем знании английского…
Ох, вот он дурак! Вейле можно было ответить и по-французски, он ведь сносно его знал. Мог бы произвести впечатление, так нет же, даже простое s'il vous plaît вовремя не вспомнил. Клинический случай, что тут скажешь.
Крис будто читал его мысли. Впрочем, он достаточно хорошо знал Гарри, чтобы предугадать его душевные терзания без всякой легиллименции.
«Могу помочь», — деликатно предложил он, не уточняя, в чем и как будет оказана пресловутая помощь.
«Спасибо, нет».
«Как знаешь. Барти и Крысолов тоже могут помочь, абсолютно добровольно и безвозмездно, — со смешком напомнил он. — Об этом не думал?»
Гарри вздрогнул. На миг ему захотелось, чтобы белый шарик, чем бы он там ни был, опустился в его стакан и дал возможность хотя бы за пару дней осмыслить возможные проблемы в лазарете.
Наконец золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер, в воздухе разлилось волнение, нетерпение и предвкушение. Гарри привычно экранировался, чтобы чужие чувства не затмили его собственные вместе со способностью думать.
— Торжественный миг приблизился, — заговорил Дамблдор. — Турнир трёх волшебников вот-вот будет открыт. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества.
Гарри поперхнулся чаем. Когда Барти успел?! Но вместо Каркарова с места поднялся его сосед, волшебник средних лет с настолько аккуратным видом, что ему мог бы позавидовать сам Люциус Малфой.
«Вот гхыр!» — выпалил Гарри, осознав сложившуюся ситуацию. Два профессиональных, ненавидящих друг друга некроманта в одном замке!
Он, кажется, в прошлом году собирался провести Хеллоуин с василиском? Ну так ноги его в замке не будет, пока самый непредсказуемый и экстремальный день в году не закончится! Слишком многое сейчас сплеталось в узел, чтобы он решился рисковать увязнуть в плетущейся паутине. Нет уж, завтра после уроков — сразу в Тайную комнату.
— А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта, — продолжал Дамблдор. — Мистер Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев. И они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания. Для каждого из трех туров всё готово. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолеть опасность.
При последних словах зал притих, затаив дыхание. А директор невозмутимо вещал:
— В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой европейской школы. Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок огня.
Дамблдор наколдовал на возвышении мраморный постамент, на который водрузил покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краёв наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Сердце Мира тоже выглядело грубой старой поделкой, вдруг вспомнилось Гарри, возможно ли, что… Нет, глупости, настолько древний артефакт можно использовать куда разумнее чем для проведения межшкольных соревнований.
— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать своё имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал Дамблдор. — Им даётся на размышление двадцать четыре часа. Завтра вечером артефакт выбросит имена чемпионов, которые примут участие в Турнире. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. При условии, что им исполнилось семнадцать лет, — напомнил он. — А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив своё имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы этого хотите. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.
— Где же он? — Рон высматривал в толпе Крама. — Дамблдор не сказал, где будут жить гости из Дурмстранга? Может, их поселят к нам?
— Что, и прямо в нашу спальню? — фыркнул Гарри.
— Хорошо бы! — горячо подержал его Рон, не заметив иронии.
За портретом Верлиса скрывался узкий тайный коридор, ведущий в Северную башню. Ночные обходы здесь обычно не проводились: совсем рядом были две открытые галереи, и влюбленные парочки предпочитали проводить время в более теплых и не продуваемых всеми ветрами коридорах. Да и потайной ход здесь был всего один, и знали о нем немногие.
Крауч, верно, еще по эманациям силы почувствовал приближение Гарри и втащил его в узкую нишу. Крепко обнял.
— Гарри, как я рад!
«Он давит на жалость, а ты слишком много ему позволяешь», — проворчал Крис, выудив кошелек из кармана лже-директора. Приди тот в шубе, Крис бы и ее забрал. «Для Гарри», конечно.
— Барти, ты с ума сошел? — прошипел подросток, настойчиво выпутываясь из чужих рук. Получалось не очень, коридор был слишком узким. — Собираешься весь год разгуливать под носом у Дамблдора, в то время как директора должны знать друг друга не понаслышке?! Может, они вообще друзья, и Каркаров Хогвартс заканчивал.
— Я знаю Каркарова, — отмахнулся некромант. — Мрачный занудный тип, и любил он только роскошь. У него вообще друзей нет, ни здесь, ни за проливом. Все получится, надо только получше спрятать запасы оборотного. Их негде хранить на корабле.
Это было слишком беспечно для человека, год сидевшего в Азкабане. В прошлом году в школе не было Дамблдора, и довольно долгое время не было Снейпа, что позволило Далмошу каждое утро вставать за кафедру. Но из-за турнира безопасность будет усилена, оборотное зелье — не вариант.
— Я не мог не приехать, — прошептал Крауч. — Назревает что-то крупное. Европейские гоблинские банки отказывают Лондону в кредитах, общий поток инвестиций сократился на тридцать процентов. Гоблины Гринготтса замораживают старые счета.
— Что? Так они ничего не получат.
— Зато и ничего не потеряют. В крупнейших банках есть свои пророки, и, судя по тому, как складываются тенденции на внешнем рынке, скоро здесь настанут тяжелые времена. Сейчас информация известна немногим, старые семьи заводят тайные сейфы или перебрасывают вложения за океан. Когда это станет известно, средние массы попытаются забрать деньги из банка.
— В лучшем случае — волнения, в худшем — паника и полный разрыв отношений с гоблинами? — предположил Гарри.
— И глубокая экономическая яма, инфляция, многочисленные банкротства и прочие радости жизни, — добавил волшебник.
Гарри не настолько разбирался в экономике, чтобы судить о возможных последствиях с такой уверенностью. Его-то не учили с детства управлять семейными финансами. А вот Барти учили. И если он считает, что нежелание европейских партнеров зря рисковать сбережениями способно вылиться в крупные проблемы для Англии, к нему стоит прислушаться.
— Счет в Гринготтсе — это все что у меня есть. Я должен встретиться с Грабцвергом. Но сначала наложу на тебя иллюзию.
Не так, как учили человеческие книги, но так, как показывал Крысолов. Набросать пару ярких деталей вроде пронзительно-черных глаз под кустистыми бровями и тонких капризных губ — и хватит. Остальное люди додумают сами, на то они и люди.
— Наваждение продержится три-четыре дня, потом начнет расползаться. Носи с собой оборотное, — предупредил он. — Если ничего не случится, послезавтра увидимся у озера после полуночи.
Глава 36.
С самого утра все глазели на Кубок огня, уделяя ему куда больше внимания, чем завтраку. Словно основной всегда была пища для глаз, но организм в момент насыщения не слишком следил, что попутно отправляется в рот. Кубок обегала начерченная на полу золотая линия, образуя окружность радиусом три метра. Бумажку просто так не докинуть, но если во что—то завернуть… Гарри усмехнулся. Хотелось остаться и посмотреть, догадается ли кто из волшебников использовать настолько примитивный маггловский метод.
«Крис, ты смог бы обойти линию?»
«Легко. Набрасываешь поверх простенькую рунную структуру, защита воспринимает ее как нарушителя — а в результате имеем прожженный кое—где пол и свободный доступ».
Ага, Крису очевидный вариант в голову не пришел.
«А я бы удочку взял, — поделился Гарри. — Может, еще и другие бумажки повытаскивал бы, чтобы конкурентов не было. Нигде в правилах не написано, что в Кубке запрещено ловить рыбу».
Расталкивая младшекурсников, к линии подскочили смеющиеся Фред с Джорджем.
— Свершилось, — Фред энергично потер руки. — Мы выпили зелье старения!
— Всего по одной капле, — подхватил Джордж. — Нам до семнадцати не хватает совсем чуть—чуть.
Гарри хмыкнул, склонившись над золотой линией. Посмотрел на редкие завитки, откусил кусок бутерброда с ветчиной и присел, чтобы дотронуться до пола у защитной черты. Холодный, но чувствуется легкая вибрация в паре миллиметров от начертания. Будто внизу что—то движется.
— Вы о том зелье, что с перетертыми жабьими шкурками? На пенсию собрались?
— Что бы ты понимал!
— Смотри и завидуй! — рассмеялись близнецы, одновременно шагнув к артефакту. Не колеблясь, с абсолютной уверенностью, что ничего не произойдет.
Сначала ничего и не произошло. Ровно до тех пор, пока Фред не оказался в метре от Кубка. Затем раздался громкий хлопок, у присутствующих на мгновение заложило уши, а на глазах седеющие гриффиндорцы вдруг очутились вне золотого круга. Неверяще подергав друг друга за длинные бороды, близнецы повернулись к Гарри в поисках объяснений.
— Замыкающий полоз многократно усиливает действие попавших в область зелий, если в составе использовался хоть один органический ингредиент…
— … Варить не содержащие органики модификации учат только в Греческой и Восточноевропейской академиях, а старящих чар еще не придумали, — лукаво улыбнулась Алиса.
Светлые волосы девушки, как это часто бывает, с возрастом чуть потемнели и теперь уже не казались серебристыми как на первом курсе. Скорее они стали светло—русыми. Рукава ученической мантии были заляпаны темными маслянистыми пятнами, кое—где виднелись пропалины. В иное время Гарри был бы не против с ней поболтать, но только не в Хеллоуин. Нехитрая логическая цепочка, основанная на личном опыте, подсказывала, что ничего хорошего из этого еще не выходило и, возможно, никогда не выйдет. Скомкано попрощавшись, Гарри отправился на трансфигурацию. Он не слышал, как слизеринка задумчиво произнесла:
— Уверена, Гарри мог бы обойти полоза не менее чем пятью различными способами. Я бы на вашем месте сразу к нему обратилась.
* * *
Время. Людям кажется, его еще так много осталось, что можно никуда не торопиться. К несчастью, они слишком поздно понимают, что ничего уже на самом деле не осталось, ни лишнего года, ни лишнего дня, ни даже лишнего часа.
Он только надеялся, что понял это не слишком поздно, что еще успеет сделать хоть что—нибудь. Пусть не все запланированное, но хоть что—то. Хоть как—то. Нельзя умирать сейчас, нельзя оставлять их одних, они не готовы. Никто из них. А значит, нельзя умирать.
Дамблдору хватило бы и шести—семи лет, он до последнего надеялся, что Хогвартс даст ему это время. Нет. Школу строили тысячу лет назад, во времена, не отличающиеся вторыми шансами. Директор, который не справился с арканами, слишком слаб. Его еще воспринимают как хозяина этого напоенного магией места, но недовольство течет в камнях и скапливается в подземельях. Следующий ритуал обновления он переживет лишь при наличии невероятного везения, коим никогда не обладал.
Дети не сводили с Кубка жадных взглядов, с директорского кресла зал казался заполненным мутной дымкой. Он взмахнул палочкой, и свечи погасли, оставив голубые языки пламени единственным источником света в Большом зале. Его хватало на то, чтобы прочесть имя на пергаменте, поднеся его к самому лицу, но не на большее. Директор не видел даже ближайших к нему учеников, лишь слышал плохо сдерживаемый гомон.
Зрение восстановится, сказали целители. Дайте только время. Время, время, время… Нет у него времени!
— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам.
Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.
Почему ловушка, основанная на сочетании древнейшей магии и его собственных разработок, не сработала? Почему Том не пересек границу между жизнью и смертью, а сумел остаться в этом мире? Он просчитал все, все возможные варианты раскрытия лепестков, все заклинания, которыми умирающий колдун мог бы попытаться выторговать для себя несколько драгоценных секунд жизни. И ни один из вариантов не подразумевал ничего похожего.
Первый чемпион исчез в соседней комнате.
— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур! — возвестил Дамблдор.
Нет, он не радовался победе в этот самый день тринадцать лет назад. Слишком хорошо знал Тома, чтобы не верить, будто тот не найдет способа вернуть себе и тело, и силы. И слишком хорошо понимал, что свой шанс он упустил тогда же, тринадцать лет назад. В обмен на защиту Хогвартс пьет последние силы, директор для него — такой же камень в основании как и все остальные, ничего больше. Сейчас он еще мог бы сразиться с Томом, но что будет через год или два? При условии, что у него вообще будут эти два года.
Мысли медленно вращались по кругу, громыхали как гоблинские вагонетки, вновь и вновь возвращались на колею отчаяния и сомнений. Темного Лорда не убить сейчас, это невозможно. Неизвестны даже самые общие принципы его бессмертия, не говоря уже о том, что убивать просто некого.
