— Что, ваша светлость?
— Я недавно приобрел вечного спутника, от которого не могу избавиться.
— О чем вы, ваша светлость?
— Неважно. Об этом поговорим позже. Ты, наверное, хочешь знать, как так получилось, что я выжил. Все благодаря гробовщикам. Это было в скудельнице, куда свозили трупы умерших от мора. И меня туда тоже отвезли. Подобрали на улице, куда меня вынесли убийцы, и отвезли. Хотели закопать в общей могиле. Мор был бы блестящим оправданием для любого злодейства. Подумаешь, еще одна смерть, еще один труп на улице! Но гробовщики увидели, что я еще жив. Я не мог говорить, почти ничего не видел, но я помню, как они удивленно переговаривались, таща меня обратно в телегу. А потом был врач из больницы для бедняков, той, что у часовни Всех Скорбящих. Он лечил меня, даже не зная, что со мной случилось. Думал, у меня моровая кишечная язва, как и у прочих его пациентов. Возился со мной, Рин. Я лежал на полу, на соломенной циновке, пропитанной моими испражнениями и гноем из покрывших меня бубонов, метался в жару и бредил, а он все равно пытался меня спасти. Но я выжил не потому, что он лечил меня. Просто однажды ночью я услышал голос, звучавший в моей голове. И голос этот сказал: 'Они думают, что ты умер. Но ты вернешься, я клянусь тебе. Ты войдешь в их дома и взглянешь в их полные ужаса глаза. И ты будешь не один. Верь мне, Эндре! Верь мне!' Вот что сказал мне голос. Сначала я подумал, что это продолжение бреда, который меня терзал. Но потом я почувствовал, что измучившая меня боль в кишках начинает стихать. Меня положили в повозку и куда-то повезли. Только после я начал осознавать, что к прежней жизни возврата не будет.
— Понимаю, — Рин робко протянул руку, будто хотел коснуться плеча Хендрика. — Вы сказали, что приобрели спутника. Кто он?
— Я не знаю. Это дух, который поселился во мне. Я назвал его Мгла, и он принял это имя. Вот и скажи мне, кто я на самом деле — Эндре, сын великого герцога Маларда Кревелогского и Марты Детцен, или Мгла?
— Этот дух чего-то требует от вас?
— Иногда, — усмехнулся Хендрик. — Он открылся мне в деревенской гостинице, где наемники издевались над корчмарем и его дочками. Я испытал удовольствие, восстанавливая справедливость. Вероятно, ему это понравилось.
— Вы перебили наемников?
— Да. С тех пор я знаю, что Мгла живет во мне, но мне кажется, что впервые этот дух приходил ко мне в те часы, когда я корчился от боли на загаженных циновках в лазарете Всех Скорбящих. Это ведь безумие, Рин?
— Вы можете мне рассказать что-нибудь еще о вашем...эээ... спутнике?
— Он оживает в моем сознании в минуты волнения, страха или душевных переживаний. Иногда он разговаривает со мной просто так, иногда я просто чувствую его присутствие; у меня возникает ощущение, что он стоит за моей спиной и ждет, когда я обернусь и заговорю с ним.
— Он никогда не заговаривает с вами первым?
— Очень редко.
— У него есть облик? Вы можете его описать?
— Нет. Я потому и назвал его Мглой, что он не имеет обличья. Он просто тень, но он вполне материален.
— Вы хотите избавиться от него, господин?
— Я хочу стать самим собой, Рин, — Хендрик глубоко вздохнул, губы у него задрожали. — Я хочу вернуться в те времена, когда я был принцем Эндре.
— Он знал, кого ему выбирать.
— Почему ты так решил?
— Смею ли я, господин?
— Говори! Выкладывай!
— Сейчас, я только немного полечусь, с вашего позволения.
Хендрик молча наблюдал, как бывший астролог короля Маларда вытащил из-под кровати захватанную бутылку с какой-то желтоватой мутной жидкостью, с хрипом выдохнул воздух, и жадно, горячечно, стуча зубами о горлышко, сделал несколько глотков из бутылки. Закашлялся, пустив в сторону гостя волну сивушной вони, зажал рот краем одеяла, будто боялся, что его вырвет.
— Я был астрологом, ваша светлость, — начал он, отдышавшись, — Я составлял ваш гороскоп. Там было сказано...
— Что? Что именно?
— Что вы прольете кровь своих братьев, ваша светлость.
— Не хочешь ли ты сказать, что это отец приказал убить меня?
— Нет! Нет! Его светлость герцог Малард любил вас, хоть вы и были бастардом.
— Но своих сыновей он любил больше, верно?
— Милорд, поверьте мне, ваш отец не мог бы отдать такого чудовищного приказа! Он не стал бы убивать собственного сына.
— Кто еще знал о гороскопе, Рин?
— Никто. Только я и ваш отец.
— И мои братья, не так ли?
Рин хотел ответить, но не смог — и молча кивнул.
— Значит, вот оно в чем, мое проклятие, — прошептал Хендрик. — Но почему этот демон выбрал именно меня? И как мне избавиться от него?
— Разделить вас можно лишь одним способом — убить одного из вас. Но смерть Мглы неизбежно приведет к вашей гибели, господин, и наоборот.
— Вот видишь, — меланхолически сказал молчавший до сих пор Мгла. — Я же говорил тебе.
— Значит, навсегда, — прошептал Хендрик. — Что ж, другого ответа я не ждал. Наверное, я напрасно пришел сюда.
— Нет, вы правильно сделали, мой принц! — с пьяным воодушевлением выпалил Рин. — Вы же убедились, что я невиновен, да? Я же невиновен, вы же это увидели.
— Я увидел, — сказал Хендрик и, помолчав, добавил: — Мгла нет.
Лязгнул выхваченный из ножен бастард, описал короткую дугу, и обезглавленное тело Рина повалилось на пол. Голова с остановившимися удивленными глазами откатилась в угол. Хендрик переступил через быстро растекающуюся по грязному полу кровь и вышел в коридор.
— Вот еще одна жертва, — сказал он, вкладывая клинок в ножны. — Все больше крови, все меньше смысла во всем.
— Он лгал, — прозвучал в его сознании знакомый голос. — Это он подмешал яд в твою пищу в тот вечер. Больше некому.
— С чего ты решил?
— Он все знает о яде, которым ты был отравлен. Задай себе вопрос — откуда?
— Теперь я не узнаю, кто за этим стоит.
— Он не сказал бы тебе этого в любом случае. Ищи другую нить. Но она приведет тебя к Кассиусу Абдарко, я в этом не сомневаюсь.
— Я не должен был убивать. Они найдут труп Модовски и сразу поймут, кто и за что его убил.
— Посмотрим, — отозвался Мгла.
Хендрик покачал головой и поспешно направился к входной двери.
* * *
Братья Цырики были в таверне. Все четверо. Старший, Прича Цырик, сидел у горящего очага с кружкой в руке и тупо смотрел на огонь, его братья Мариан, Тума и Колыч сидели за столом и наворачивали чечевичную похлебку и свиные ребрышки, запивая их темным пивом. Борзак окинул взглядом зал таверны, убедился, что посторонних тут нет, и направился к Цырику-старшему.
— Все готово, — сказал он. — Пора начать работать.
— Хотелось бы на денежки взглянуть, вашбродь, — сказал Цырик-старший.
Борзак презрительно улыбнулся и, выпростав руку из-под длинного плаща, бросил к ногам головореза кошелек. Цырик поднял кошелек, прикинул вес, раскрыл и высыпал его содержимое на ладонь.
— Сто имперталей, как договаривались, — сказал Борзак. — И вот еще что: когда прикончите парня, бросьте рядом с телом вот это, — Начальник гвардии короля Игана подал Цырику-старшему свернутый в трубку лист пергамента с печатью.
— Посланьице? — Цырик показал в широкой улыбке длинные и желтые как у мерина зубы. — Приговор никак?
— Не твое дело. И помни: все должно выглядеть как обычное нападение уличных грабителей.
— Не учи ученого, вашбродь. Прича Цырик свое дело знает, еще тебя научит.
— Вот и научи. Хватит жрать, а то гляди, уйдет он.
— Не уйдет, — уверенно сказал бандит. — Мои хлопцы нашли его, теперича за ним следят, коли надо, всю ночь будут за ним хвостом ходить. А нам перед веселыми танцами подкрепиться надобно.
— Хорошо. Утром я жду от тебя хороших известий. И помни, если упустите ублюдка, вам не жить. Всех четверых на плаху отправлю.
Цырик-старший только криво улыбнулся. Мариан, услышав последние слова Борзака, хмуро посмотрел на него. Прочие и вовсе никак не отреагировали: они так усердно поглощали печеные ребрышки, что только зубы на костях скрипели.
— Быдло проклятое! — прошептал Борзак и вышел из таверны. Здесь его ждали два охранника, вооруженных арбалетами.
— Вошь тонконогая! — сказал Цырик-старший, едва начальник королевской гвардии вышел из таверны. — Вот по чей глотке мой кинжал тоскует. Однако пора нам, браточки. Поднимайтесь, собирайтесь, пойдем работу нашу делать, покуда не рассвело.
— Мою долю давай, — сказал один из братьев
— Это успеется. Денежки потом поделим, по совести. И помните, сукины дети, коли проболтаетесь остальным, сколько Борзак нам на самом деле заплатил, я вашу долю на всех поделю. Так что языком не болтать.
Братья, наконец, обглодали все мясо с ребрышек и дружно смыли его дальше в утробу огромными глотками пива. Потом все четверо вышли из корчмы в морозную ночь, пряча под овчинными плащами самострелы и мех с водкой для остальных членов шайки. И для себя, любимых, разумеется.
* * *
Переулок был пуст. Но чувство близкой опасности захватило Хендрика, едва он вышел из дома.
— Трое за углом справа от нас, еще двое за углом, — сказал Мгла. — Еще четверо в доме напротив.
— Понял, — ответил Хендрик и вытянул из ножен меч.
Движение в окнах противоположного дома он не увидел, а почувствовал, сразу прянул назад, за открытую дверь ближнего дома — и вовремя. Арбалетные болты с глухим стуком ударили в дверь, пробив ее насквозь.
— Убивай! — заорало сразу несколько голосов, и в переулке заметались черные тени.
— Идиоты, — засмеялся Мгла.
Брошенная Хендриком бомба осветила весь переулок. Ослепленные этой вспышкой убийцы умерли быстро и бесславно, как и полагается умирать уличным бандитам, выбравшим себе жертву не по зубам. К резкой вони пороховой гари в переулке быстро начал примешиваться сладковатый запах крови.
— Еще трое, — заметил Мгла.
Хендрик метнулся навстречу черным силуэтам, появившимся из темноты между домами. Увернулся от моргенштерна, опускавшегося ему на голову, ответил точно и молниеносно — бандит выронил моргенштерн, хрипя, осел в лужу, украсив грязную стену кровавым выплеском. Мигом позже меч Хендрика с хрустом врубился в череп второго бандита: выдернув клинок, рыцарь обрушил его на третьего, и тот завопил от боли. Хендрик оборвал этот вопль новым ударом.
— Сзади! — взвизгнул Мгла, но было уже поздно. Арбалетная стрела ударила Хендрика в спину, левую сторону тела обожгла страшная боль. Еще три фигуры, вопя и сквернословя, бросились к нему с разных сторон, размахивая кинжалами и чеканами.
Цырик-старший (это он стрелял из самострела) был уверен, что его выстрел оказался для клиента смертельным. Но вот когда головорез вместе с братьями подбежал к ошеломленному рыцарю, чтобы добить его и закончить работу, парень повернулся, глянул разбойнику прямо в лицо, и у Цырика сразу отказали ноги.
Он увидел глаза неизвестного. Они горели в темноте красным пламенем.
Эти огненные глаза Цырик уже никак не мог объяснить. Да и не успел даже поискать объяснение, лишь испугался искренне и в последний раз в жизни. Удар меча рассек ему горло от уха до уха, и лучший наемный убийца Златограда отправился в ад с твердым убеждением, что убил его демон, а не человек. Мариан, которого кровь старшего брата окатила горячим дождем, неловко взмахнул чеканом, но демон опередил его — и распорол живот колющим выпадом. Колыч Цырик отправился за братьями, получив удар по шее, который почти отделил его голову от тела. Последний из братьев-убийц, Тума, с воплями ужаса бросился наутек. Хендрик не стал его догонять, просто размахнулся и кинул клевец вслед убегающему. Острый стальной клюв, ударив в затылок, пробил шею насквозь, вышиб зубы и на ладонь вышел изо рта.
Придерживая левую руку, парализованную ударом болта, Хендрик доковылял до вздрагивающего тела и, охнув от боли, выдернул из убитого клевец.
— Надо уходить, — сказал Мгла. — Я чувствую, это был не последний.
— Я не могу сражаться, — ответил Хендрик.
— Пустяки, всего лишь ушиб. Могло быть и хуже. Давай вверх по улице, пока стража не набежала.
Хендрик огляделся. Переулок по-прежнему был пуст, лишь где-то неподалеку заходились яростным лаем собаки, почувствовавшие наполнивший предутренний воздух запах пролитой крови. Вышедшая из-за туч луна освещала трупы, черными кучами разбросанные на грязном снегу. Нависшие над переулком дома казались испуганными свидетелями яростной скоротечной схватки, закрывшими окна-глаза ладонями ставен. Но это не значит, что их обитатели не смогут описать страже человека, убившего на их глазах менее чем за полминуты девять человек.
Его план провалился. Он хотел узнать у Модовски правду — и убил его. Кассиус Абдарко пока для него недосягаем. И потому надо бежать из города. Чем быстрее, тем лучше.
— Проклятье! — сказал Мгла.
Улица впереди озарилась золотистой вспышкой, и между домами заискрилась призрачная сеть кармической ловушки. Вторая вспышка будто обожгла ему спину — новая ловушка отрезала ему путь к отступлению.
— А вот и еще один принц крови! — сказал насмешливый голос с едва заметным акцентом. Закутанная в темный плащ фигура вышла из-за угла и встала неподвижно в самом центре ловушки, перегородившей улицу. — Добро пожаловать домой, принц Эндре! Или мне называть тебя просто Хендрик фон Эшер?
— Кто ты такой? — Хендрик впервые за много лет почувствовал настоящий страх.
— Я Лениус Борзак, личный телохранитель князя Игана и великий заклинатель Серого Братства. Быстро нам удалось тебя найти, не так ли?
— Что тебе от меня нужно?
— О, у меня очень много вопросов! Но прежде позволь предупредить тебя — я тут не один. Мои люди окружили этот квартал, и тебе не уйти.
— Я не совершал никаких преступлений.
— Ошибаешься. Ты приехал в этот город, и это уже преступление. На что ты надеялся, Эндре? Что годы так изменили твое лицо, что капитан Форджак, люди которого охраняли городские ворота в день твоего приезда, не узнает тебя? Что нас обманут твой глаббенбергский акцент и щит с чужим гербом? Ты убил Рина Модовски и мирных обывателей, но это так, мелочи, милые пустяки, о которых и говорить не стоит, хотя и за них тебе грозит виселица.
— А что же не пустяки?
— Ты выжил, хотя должен был умереть шесть лет назад — и это твое первое преступление. Ты одержим демоном — и это второе преступление. Ты приехал мстить — и это третье преступление. Налицо попытка убить законного государя и узурпировать власть при помощи демонских сил...
— Насчет мирных обывателей. Это ты их подослал?
— Ты убил их — прочее неважно. Они сыграли свою роль, так что не стоит о них говорить.
— У меня тоже много вопросов, инквизитор, — Эндре попятился, потому что страшная золотистая сетка подбиралась к нему все ближе и ближе. — Я хочу знать, что со мной случилось.
— Представления не имею. Наверное, ты умер и стал упырем.
— Нет. Правду знает один человек — Кассиус Абдарко. Я хочу говорить с ним.
— Полагаешь, монсиньор Абдарко станет тратить время на такого червя, как ты? Что истинный Серый брат станет говорить с нежитью?
