— Будь осторожен, — сказал Мгла. — Он не просто так согласился на поединок. И не в ревности тут дело.
— А в чем же?
— Хочет убедиться, вампир ты или нет. У кровососов все рефлексы срабатывают гораздо быстрее, чем у обычного человека. Если он решит, что ты вампир, парой порезов дело не ограничится.
— Плевать, — ответил Эндре.
— Чего ты там бормочешь? — спросил Варнак. Он уже обнажил меч.
— Молюсь, — сказал Эндре и вытащил бастард из ножен. Клевцом он решил не пользоваться — оружие в обеих руках снижает скорость и маневренность, хотя блокировать удары без клевца будет сложнее. У Варнака был имперский полуторник с клинком в сорок восемь дюймов длиной, чуть длиннее, чем меч Эндре. Это и хорошо, и плохо одновременно — длинный клинок контролировать труднее, чем короткий, но зато эта пара дюймов дает дистанционное преимущество. Взяв меч двумя руками, Эндре встал в позицию.
— Начнем! — крикнул он.
Варнак не стал осторожничать — сразу атаковал из пируэта, секущим ударом в шею. Эндре без труда отбил выпад, но контратаковать не стал — решил подождать. Варнак понял. Изменил хват меча с одноручного на двуручный, как у противника. Пару секунд они смотрели друг на друга, потом охотник вновь пошел вперед. Звякнули клинки, Эндре покачнулся, пытаясь удержать равновесие, и Варнак тут же атаковал колющим ударом. Эндре отбил направленный ему в грудь клинок, и сам пошел вперед. Варнак ловко, с кошачьей грацией, ушел от удара, не стал его отбивать.
— Для своих лет он неплохо движется, — заметил Мгла. — Молодец.
Охотник пошел вперед — мягко, быстро, рассекая воздух перекрестными ударами. Потом вдруг атаковал вертикально, в голову. Эндре вывернулся из-под удара, ощутил дуновение воздуха на своих волосах. Успел подумать — не уйди он из-под клинка, меч Варнака располовинил бы ему череп. Увлекся охотник или...?
Ответ на этот вопрос не имел значения, гораздо важнее было атаковать. Бастардный клинок сверкнул на солнце: в последнее мгновение Эндре повернул кисть, и Варнак получил болезненный удар плашмя по левому плечу. Это слегка ошеломило его — не сам удар, а то, что рыцарь пробил его защиту, хотя не должен был. Шухх, шуххх — его меч с шипением рассек воздух в нескольких дюймах от лица Эндре, и рыцарь невольно отпрянул назад. Этого-то и ждал Варнак, обманул противника ловким финтом и атаковал в левый бок в красивом пируэте, а когда Эндре отскочил, избегая удара, достал его прямым ударом рукоятью в лицо. Удар был слишком слабый для того, чтобы покалечить или сбить с ног, но вполне достаточный, чтобы слегка ошеломить. Воспользовавшись растерянностью Эндре, Варнак тут же атаковал в два темпа, прямыми колющими ударами — второй удар едва не попал в пряжку ремня бастарда. Эндре ответил на атаку вольтом, и Варнак, получив новый удар плашмя по левой руке, отскочил назад.
— Отлично, отлично! — в восторге закричала Эрин.
— Он хороший боец, — заметил Мгла. — Прощупал тебя, а теперь старается не соприкасаться клинками, чтобы ты не почувствовал его оружие. Очень хороший боец.
— Продолжим? — предложил Эндре.
— К твоим услугам, — Варнак поднял меч.
Эндре пошел вперед. Обманул ложным замахом в голову, заставив охотника закрыться, и атаковал приемом, который когда-то показал ему приемный отец, барон фон Эшер:
— Дождись, когда противник атакует, проведи парад или лучше, увернись от удара — клинок следует беречь, — объяснял Реберн фон Эшер. — Уворачиваться при любом раскладе лучше всего. Ответную атаку проводишь вертикальным рубящим ударом в голову. Противник поднимает оружие, чтобы блокировать твой рипост, ты делаешь шаг назад и атакуешь секущим ударом по корпусу. Даже самому ловкому противнику будет тяжело отбить твой клинок под таким углом. Если он все же парирует твой удар, но при этом не уходит с опасной для него дистанции, проводи повторную атаку...
Варнак ощутил боль — острый клинок рыцаря прорезал его клепаную куртку на левом боку и рассек кожу. Охотник выругался, отскочил назад. Эндре отошел назад, держа меч острием кнаружи и довольно улыбаясь. Кровь пролилась, он победил.
— Отличный удар, — прокомментировал Мгла.
Эндре захотел ответить, но тут почувствовал слабость. Сначала подумал, что ранен, что Варнак тоже зацепил его. А потом в ушах послышался тяжелый гул.
— Ты что? — Варнак был уже рядом, заглянул в глаза Эндре. — Ранен?
Рыцарь хотел ответить, но не смог — язык будто отнялся. Солнце, облака, горы, деревья завертелись вокруг хороводом. Что-то холодное, ледяное, мертвящее вползло в душу, вцепилось невидимыми когтями во внутренности. Пурпурная пелена заволокла взгляд, и Эндре ясно увидел в этой пелене пять черных теней, с огромной скоростью несущихся прямо на него. И еще — он физически почувствовал, как Мгла вышел из его тела. Впервые за все эти месяцы. Он увидел, как навстречу приближающимся призракам полетел светящийся шар — и сам полетел вслед за ним, проваливаясь в пурпурную пургу, полную воплей, боли и ужаса.
* * *
Мгла с бешеной скоростью несся над заснеженными полями на юг, туда, где в небе полыхало мрачное багровое зарево, и на стенах покинутых домов плясали черные уродливые тени. Ветер свистел в ушах, Сила пульсировала на кончиках его пальцев, никогда она еще так не переполняла все его существо.
Очень скоро он увидел своих врагов. У них не было лиц, облика, формы. Это были просто сгустки мрака, похожие не клочья черного дыма. От них исходила эманация страха, боли, ненависти, их переполняла жажда крови и жизни любой ценой.
Мгла остановился, раскинув белоснежные крылья, и посмотрел вниз, на землю. Снега покрывали ее от горизонта до горизонта, и воющие поземки длинными змеями ползли по ним. Ни живой души, ни дыма от очага — ничего. Мир, мертвый и холодный, как никогда не видевшие солнца адские пропасти. Как тени, с которыми он вот-вот схватится в ночном небе.
Три призрака были рядом — пылающие желтым огнем глаза были устремлены на Мглу. Еще два темных держались позади своих собратьев.
— С дороги! — сказал тот, кто уже однажды говорил с Мглой. — Ты не можешь противостоять нам.
Мгла ничего не сказал. Он знал, что спорить с призраками бесполезно. Есть лишь один способ заставить их отступиться — показать им Силу, которая ему дарована, чтобы защищать Эндре.
Призраки полетели прямо на него, полукольцом, не давая пространства для маневра. Но Мгла понимал — главная опасность прямо перед ним. Самый могущественный из пяти Темных, и с ним будет главный бой.
Он выбросил вперед обе руки. Освобожденная Сила полыхнула змеей ослепительно-белых разрядов, ударила в черный сгусток, несшийся на него. Зимнее небо наполнил вопль боли — Темный отпрянул назад. Поймав восходящий поток воздуха, Мгла взмыл вверх, оставляя врагов внизу. Хохоча от озорной и злой радости, вновь сконцентрировал Силу в кончиках пальцев и, выбрав цель, окутал ее коконом радужного эфирного огня.
— Ты не смеешь! — завопил полный бешенства и боли голос. — Ты не смеешь противостоять тому, что давно решено! Эндре наш! Он наш собрат, на него указывают пророчества. Он кровь Маларда!
Мгла не отвечал. Он просто понимал, что не стоит ничего говорить. Пусть себе Темный пытается посеять в нем сомнение — это ничего не изменит.
Призраки снова пытались охватить его с трех сторон, и вновь он атаковал их струями эфирного пламени. Новый вопль боли и ярости потряс ночь. Но и Мгла почувствовал, что слабеет. Его крылья покрыла изморозь, в глазах темнело. Исходящая от призраков эманация Черного эликсира, проклятого зелья Маро, созданного из боли и смертного ужаса тысяч людей, наполняла его предательским страхом.
Мгла почувствовал, что начинает бояться смерти.
Призраки были рядом. Они больше не были бесплотными и приняли свое истинное обличие. Мгла увидел всадников, скачущих в снежных облаках над мертвой землей. Пять всадников на длинногривых конях в черной броне, покрытой вязью мистических письмен, в доспехах, не отражающих света, в золотых коронах на шлемах. В руках Всадников было оружие, испещренное колдовскими рунами давно забытой письменности, за личинами их шлемов Мгла видел истинный облик смерти: истлевшие лица, оскаленные зубы, пустые глазницы, из которых струился мрак. За несущейся на него кавалькадой мертвецов оставался огненный след, который оседал на землю и распадался на множество зеленоватых блуждающих огней.
Мгла закричал. От ужаса и ярости, от овладевшего им чувства бессилия. Ему было жалко Эндре, ему было жалко себя. Если Эндре погибнет или станет одним из этих чудовищ, то и он, Мгла, погибнет, уйдет в небытие. Их надо остановить, их надо остановить, во что бы то ни стало!
Мгла раскинул руки и закричал. Его отчаянный крик о помощи заполнил весь мир, пронесся по земле, эхом отразился от нее и взмыл в небо — туда, куда Мгле больше не было пути. И его услышали — между Мглой и надвигающимися на него Темными возникла колышущаяся, непроходимая для порождений Тьмы стена полярного сияния, рассекшая небо на две половины. И всадники едва не врезались в эту стену. Мгла слышал ржание испуганных адских коней, проклятия, которые слетали с мертвых уст, и сердце его наполнили счастье и покой.
— Они не смогут пройти, — сказал ему голос, который когда-то поведал ему волю Высших. — Пока не смогут. Возвращайся к нему. Он не может долго ждать.
Мгла бросил последний взгляд на беснующиеся за радужным барьером сияния тени и полетел обратно, к вершинам гор на границе Йора и Кревелога, в место под названием Оплот, где бездыханный Эндре Детцен ждал его возвращения.
* * *
Вначале был вздох, тихий, еле слышный. И Сигран, всплеснув руками, поблагодарила Митару за милость.
— Эй, он жив! — крикнула она. — Он жив!
Батей тут же был рядом. Сигран осторожно поднесла флакон с резко пахнущей солью к ноздрям Эндре. Рыцарь опять вздохнул, по его телу прошла долгая судорога, клацнули зубы. Отставив флакон, Сигран взяла со столика банку с серой мазью, начала втирать пальцами эту мазь Эндре в виски. В комнате запахло полынью, камфарой, морскими водорослями.
Эндре очень медленно приходил в себя. Его глаза открылись, но оставались мутными и безжизненными. Потом в них появился ужас.
Сигран положила рыцарю ладонь на лоб.
— Воин, ты слышишь меня? — тихо спросила она.
Эндре не ответил. Только скосил глаза на красивую белокурую женщину, сидевшую у изголовья. Он не никогда не видел ее прежде. Рядом с женщиной появилось мужское лицо, и этот мужчина, тоже незнакомый, смотрел на него внимательно и изучающе.
Кто они?
— Я Сигран, Наставница, — сказала с улыбкой женщина, точно угадав его мысли. Голос у нее был глубокий, мелодичный — и добрый. Почему-то Эндре вспомнил о матери, у нее был похожий голос. И слезы выступили у него на глазах.
— Ты плачешь? — Сигран перестала улыбаться.
— Радуется, что остался жив, — пояснил Батей. — Думаешь, отойдет?
— Он испытал сильное потрясение, но жизнь его теперь вне опасности. Дух вернулся в него, я почувствовала это.
Эндре вздохнул. Эта женщина все знает о нем и Мгле — откуда? Говорит, что она Наставница. Это значит только одно: пока он был по ту сторону жизни, его все-таки привезли в этот самый таинственный Оплот...
— Х-х-х, — прохрипел он, пытаясь ответить. Женщина тут же накрыла ему рот мягкой ладонью, пахнущей цветами.
— Не надо, — сказала она. — Береги силы. Поговорим потом.
— Дать ему меду? — предложил Батей. — Пинта доброго меду исцелит мужчину лучше любых зелий.
— Отличная мысль, — неожиданно для мужа согласилась Сигран. — Только не слишком крепкого.
Батей кивнул, поднялся и вышел из комнаты. Эндре повел глазами — в комнате было светло, чисто и пахло цветами. Наверное, это комната той самой женщины, которая сейчас сидит рядом с ним.
— Ты у друзей, — сказала Сигран. — Все позади, ты обязательно поправишься. Только не пытайся встать и ничего не говори. Мы знаем, кто ты и почему ты здесь. Тебе ничего не угрожает, поверь.
Эндре опустил веки и вздохнул. Вновь открыл глаза и послал женщине долгий и благодарный взгляд. Она поняла, улыбнулась. Когда она улыбалась, то становилась особенно красивой. И еще Эндре заметил, что у незнакомки разные глаза. Глаза ведьмы — правый светло-карий, левый зеленовато-голубой.
— Сигран, — вздохнул он.
— Да, — женщина кивнула. — Ты поправляешься прямо на глазах.
Эндре попробовал улыбнуться, но губы плохо слушались его. Он попробовал пошевелить пальцами на руках и ногах, и ему это удалось. Хвала Всевышнему, его не поразил паралич!
— Это магия Черного эликсира, — пояснила женщина: и все-таки она умела читать мысли. — Она очень сильна и может причинить страшные страдания. Если бы не твой дух-хранитель, ты бы умер окончательно и присоединился к Темным. И Всадников стало бы шесть. Ты выиграл для нас еще немного времени. Теперь им придется еще раз попытаться овладеть тобой или же найти тебе замену.
Вошел Батей с медом. Эндре сделал несколько глотков и почувствовал, как приятное тепло заструилось по телу, как отступает дрожь в теле и возвращаются силы. А потом ему захотелось спать. Веки его закрылись, и голос женщины убаюкал его, как самая нежная колыбельная.
— Я подмешал немного сонного зелья в мед, — сказал Батей. — Он поспит и восстановит силы.
— Все верно, — Сигран поправила одеяло на спящем рыцаре, встала, одернула платье. — Пусть отдыхает.
Варнак, Кайлани и два юных сида ждали Наставников в трапезной.
— Все хорошо, — сказала Сигран. — Вы правильно сделали, что так быстро привезли его сюда.
— Я думал, он умер, — сказал мрачно Варнак. — Он совсем не дышал, и сердце не билось.
— Я думаю, что живущий в нем дух покинул его, чтобы остановить приближающихся Темных, — заметила Сигран. — Потом этот дух вернулся. Я ощутила прикосновение Силы в тот момент, когда это случилось.
— Тебе виднее, мама, — ответил Варнак. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Мне не нравится твой тон, Варнак, — сказала Сигран. — Ты же знаешь, что никто не оказывается в Оплоте, если на то не будет воля самой Митары.
— Мне не нравится этот воин, — произнес охотник. — Он Темный. Тьма живет в нем.
— Мы не знаем, какая сила живет в нем. Но то, что ему предстоит сыграть свою роль в грядущих событиях, несомненно. Он умер и восстал из мертвых. Только такой воин, как он, может одолеть Всадников.
— А я, значит, не могу? — Варнак повысил голос.
— И ты можешь, — ответила Сигран, голос ее дрогнул. — Но один ты ничего не сделаешь. И вместе с Кайлани вам не справиться. Сейчас каждый союзник на вес золота.
— И долго он собирается валяться в постели?
— День, два, может быть, три, — ответил за жену Батей. — Сколько мы сочтем нужным, столько и будет. У тебя есть еще вопросы?
— Нет, отец, — Варнак поклонился и, глянув на Кайлани, вышел из трапезной в сени. Все услышали, как хлопнула входная дверь. Сигран опустила глаза.
— Я пойду, поговорю с ним, — предложила Кайлани и ушла. Наставники остались наедине с сидами, и Браск решился.
— Госпожа, — сказал он, — мы понимаем, что пришли незваными, но можем ли мы поговорить с вами?
