И на улицах Златограда вновь стало тихо.
Глава 5
Сорочий Приют оказался просторной, добротно построенной крестьянской мызой, укрытой среди густого хвойного леса. Здесь оказалось все необходимое путнику или беглецу — маленькая баня, чистая теплая одежда, сушеное мясо, картошка и соль в погребе, дрова для очага и даже бочонок крепкого златоградского меда, настоянного на пряностях.
В тот вьюжный и морозный зимний вечер у Эндрю Детцена впервые за много лет появилось чувство, что он наконец-то после долгих скитаний вернулся к себе домой.
Может быть, все дело было в чувстве безопасности и покоя. В умиротворяющем тепле и в ощущении чистого, расслабленного после горячей бани тела. Может быть, в Сорочьем Приюте было по-настоящему уютно. Но для Эндре было важнее другое — вместе с ним была Кайлани.
Девушка переоделась, и в простом холщовом крестьянском платье с передником, с волосами, заплетенными в косу, утратила всю свою воинственность. Она выстирала одежду Эндре, и теперь его рубаха, камзол, штаны и портянки сохли рядом с очагом вместе с ее собственными вещами. Впрочем, пояс с кинжалами она так и не сняла.
Эндре не пришлось ничего делать самому — пока он мылся, Кайлани быстро растопила очаг, подвесила над ним котелок со снегом, и очень скоро в доме стало тепло и запахло мясным супом, который бурлил в котелке.
— Ты хорошая хозяйка, — заметил рыцарь, наблюдая за Кайлани. — Кому-то достанется славная жена.
Кайлани даже не посмотрела в его сторону. Казалось, содержимое котелка интересует ее больше всего на свете.
— Я видел у тебя какой-то светящийся кристалл, — сказал Эндре. — Для чего он?
— Это Духов камень. — Кайлани все же соизволила поговорить с ним. — Он помогает охотникам говорить друг с другом и с Наставниками, — она помешала суп. — Наставники возглавляют общины охотников. Они руководят нами. Их магия и опыт помогают нам бороться с нежитью. Садись за стол, пора ужинать.
Они ели молча, заедая говяжью похлебку сухарями, и Эндре подумал, что давно уже не ел такой простой и одновременно такой вкусной пищи. А потом Кайлани затеяла мыть посуду, вновь будто забыв о его существовании.
— И ты спросила их, как со мной поступить? — не выдержал Эндре.
— Нет. Я говорила с Варнаком. Он придет и решит твою судьбу.
— И ты полагаешь, я соглашусь с его решением? — Эндре усмехнулся. — А если он решит убить меня?
— Все возможно.
— Ты очаровательна, — засмеялся Эндре. — Но прошу тебя, учти, что я не позволю прирезать себя, как курицу. Умирать я не собираюсь.
— Может быть, смерть станет для тебя освобождением.
— Может быть. Однажды я уже умер и должен сказать тебе — в этом нет ничего хорошего. Не хочется переживать такое дважды.
— Ты много говоришь.
— А что мне еще делать? — Эндре пожал плечами. — Или ты хочешь предложить мне другое времяпровождение?
— Я хочу сказать, что ты много болтаешь, и мне это не нравится.
— Убивать и варить суп ты умеешь прекрасно, а вот светских бесед не любишь, так? Или ты любой компании предпочитаешь общество своего друга?
— Это неважно.
— В самом деле. А какой он, твой друг? Молодой красавец с огненным взглядом, бесстрашный истребитель нежити?
— Ты увидишь его сам. Однако я бы не советовала тебе говорить о нем с пренебрежением. Я за Варнака кому хочешь глотку перережу.
— О, не сомневаюсь! Но вот когда я слышу твои разговоры о вампирах... Неужели ты и впрямь веришь, что я вампир?
— Если бы ты знал то, что знаю я, ты бы не улыбался так мерзко.
— И чего же я не знаю?
— Вампиры существуют. Я сама убила нескольких. А Варнак — он вообще истребил их не меньше сотни.
— Ну да, конечно. Я буду сто первым. Но ты забываешь, дорогая, что у меня есть меч и клевец, и я очень неплохо умею ими управляться.
— Против Варнака тебе не устоять, — уверенно ответила Кайлани.
— Она восхитительна, — подал голос Мгла. — Просто прелесть, а не девушка. Эндре, я бы влюбился. Всегда считал, что у сидов очаровательные женщины, — сказал Мгла. — Посмотри, как грациозно она движется. У нее ножки, как у косули или у породистой лошади. А грудь... Эндре, если ты не попытаешься соблазнить ее, я первый назову тебя идиотом.
— Знаешь, Мгла считает тебя красивой, — сказал рыцарь, наблюдая за Кайлани. — Он сейчас говорит мне, что я просто обязан сказать тебе об этом.
— Ты сказал, — Кайлани поставила вымытую миску на полку. — Теперь ложись спать. Кровать в твоем распоряжении.
— А ты?
— Я не буду сегодня спать. Я не доверяю тебе.
— Спасибо за честность, — буркнул Эндре. — Тогда, с твоего позволения, я тоже буду бодрствовать. Я ведь тоже тебе не доверяю.
— Твое дело.
— Когда Варнак будет здесь?
— Не знаю. Он был в пути, у Лигарийского залива, когда я говорила с ним. Если его ничто не задержит по дороге сюда, он должен появиться очень скоро. Может быть, завтра к вечеру.
— Ты давно его знаешь?
— Достаточно давно. А тебе-то что?
— Ничего, просто спросил. Мне кажется, ты любишь его.
Кайлани не ответила. 'Любит, — подумал Эндре, — и очень сильно. Похоже, мои шансы на взаимность ничтожны.'
— Знаешь, я бы на его месте ни на миг не расставался с тобой, — сказал он. — Такую девушку нельзя оставлять без присмотра ни на миг. Наверное, твой друг не ревнив. Или же он очень уверен в тебе.
— Коль ты хочешь приударить за мной, Эндре Детцен, то стараешься напрасно, — ответила охотница. — Так что не трать свое красноречие попусту. Если ты в Златограде угостил меня вином, это не значит, что завоевал мое сердце.
— Прости, но я всего лишь пытаюсь рассуждать. Или ты хочешь, чтобы я всю ночь молчал, как идол?
— Это было бы замечательно.
— И очень невежливо. Я считаю, что обязан развлекать тебя. Это всего лишь правило хорошего тона.
— Я не нуждаюсь в развлечениях.
— Все охотницы так суровы и бесчеловечны?
— Не суди о том, чего не знаешь, рыцарь. Иначе я рассержусь по-настоящему.
— И мы будем сражаться? Знаешь, я не смогу тебя ударить. Так что драки не получится. Ты просто убьешь меня, и твой друг будет тобой недоволен.
— Если бы я хотела убить тебя, то давно убила. — Кайлани бросила тряпку в бадью с остывающей водой. — Все же лучше будет, если ты ляжешь спать.
— Мне всего лишь хочется, чтобы ты видела во мне друга, вот и все.
— Я не вижу в тебе врага, а это для тебя главное. О большем и не мечтай.
— Уже радует. Во всяком случае, я благодарен тебе за то, что ты спасла мне жизнь. Я твой должник.
— Ты мне ничего не должен. Серые Братья мои враги, и я сделала то, что должна была сделать.
— Почему вы воюете с Братством?
— Потому что они служат злу и преследуют нас повсюду. На их совести смерть моих братьев и сестер. Я буду убивать их везде, где встречу.
— Странно. Люди несведущие, подобные мне, искренне считают, что это Серое Братство как раз-таки борется с тайным злом, вроде черной магии и ведовства. Хотя... Однажды близ Лощицы я встретил инквизитора, который вез плененную ведьму в Лощицу. Признаться, ведьма мне понравилась куда больше, чем схвативший ее инквизитор.
— Когда это случилось?
— Прошлой зимой, как раз после дня Солнцестояния.
— Ведьму звали Марина? — Голос Кайлани дрогнул.
— Верно. Ты знала ее?
— Она была Целительницей из нашей общины. Ты говорил с ней?
— И да, и нет.
— Что это значит?
— Она явилась мне во сне, когда я спал. И сказала, что со мной случилось. Рассказала, что во мне живет дух. Что он поможет мне довести мою месть до конца.
— Странно, — Кайлани покачала головой. — Марина не стала бы говорить с вампиром.
— Однако она говорила со мной. Наверное, это доказывает, что я не вампир — или нет? А потом я проснулся и увидел, что она покончила с собой, пока все спали. Смогла освободиться от оков и перегрызла себе вены на руках. Инквизитор был в ярости.
— Что ж она не убежала, если раскрыла оковы?
— Говорила она мне, что пытали ее. Колени перебили. Так что не могла она от мучителей убежать.
— Ее душа теперь в Вартхейме, — Кайлани подняла на рыцаря глаза, и в них был свет. — Я знаю.
— Наверное, есть многое, чего не знаю я.
— Так лучше для тебя, Эндре Детцен.
— Почему Серые Братья преследуют вас?
— Эта война продолжается много веков. То, что делают Братья, несовместимо с учением Митары о Жизни.
— А что они делают?
— Я же сказала — творят зло. Они вообразили, что могут распространить свою власть не только на живых, но и на мертвых. Варнак рассказывал мне про серый порошок, который они называют некромантской пудрой. Если этот порошок подсыпать в пищу или в вино, человек умрет, но не будет знать, что умер. Он превратится в упыря. Инквизиторы делают таких превращенных своими слугами и даже убивают их, чтобы обмануть людей, выставить себя истинными борцами с Нежизнью. Но все, что они делают — ложь и притворство.
— А Черный нектар?
— Заполучив его, они станут господами жизни и смерти.
— В это трудно поверить, но я, пожалуй, не стану с тобой спорить. Давай лучше выпьем по чаше меда, и ты расскажешь мне про воителей Митары. Мне очень интересно узнать о вас больше.
— Меду я выпью, но о слугах Митары говорить с тобой не буду. Мы не посвящаем в наши секреты чужаков. Ты не из нашего числа.
— Ба, какая разница! Если Варнак решит меня убить, ваши секреты уйдут со мной в могилу, верно? А если мы договоримся, нам придется идти по жизни вместе. Так что твои секреты...
— Тсс! — Кайлани сверкнула глазами, вскочила с табурета и схватилась за лежавший на столе арбалет. — Ты слышал?
Эндре не слышал ничего. Несколько мгновений они вслушивались в завывания вьюги за стенами дома.
— Показалось, — сказала Кайлани и виновато улыбнулась. — Вроде бы...
Она не договорила: сильнейший удар в дверь сорвал ее с петель. В дом влетели клубы снега, задувая масляный светильник на столе. В дверном проеме показалась темная человеческая фигура — застыла на мгновение, а потом со странным звуком, похожим на ворчание, шагнула внутрь, к людям.
Кайлани не растерялась — мгновенно натянула тетиву арбалета и послала стрелу, не целясь. Болт угодил призраку в голову и пробил ее насквозь, однако существо не упало, лишь попятилось назад, скрежеща зубами. Опомнившийся Эндре схватил с лавки свое оружие, подскочил к незваному гостю и ударил мечом, подсекая ноги. Призрак грянулся набок. Вторым ударом Эндре снес ему голову, которая отлетела в угол горницы. Из обезглавленного тела не вылилось ни капли крови.
А в дверях между тем появилась вторая тварь. Некогда это был крепкий мужчина, которого боги не обидели ни ростом, ни статью. Теперь же могучие мускулы усохли и обвивали кое-где обнажившиеся кости, будто старая лоза шпалеру. Половина лица у существа сгнила, единственный глаз, мутный и наполненный черной кровью, смотрел на людей неподвижным взглядом. Застыв на мгновение на пороге, упырь пошел на людей, волоча за собой грязные изодранные погребальные пелены.
Кайлани выстрелила. Упырь покачнулся, зашипел, а потом вырвал из плеча пробивший его болт. Эндре встал между мертвецом и девушкой. Страха он не испытывал — только отвращение. Ударил клевцом, пробив твари череп, а когда мертвец схватился руками за древко клевца, махнул мечом, обрубая эти страшные костлявые кисти у запястий. Нежить заскрежетала зубами, протягивая к Эндре культи. Рыцарь ударил упыря ногой в грудь, отбрасывая назад, к входу в дом, но мертвец, сохранив равновесие, вновь двинулся на него, волоча за собой ногу. Эндре уложил его на пол тем же приемом, что и первого — секущим ударом под колено. Мертвец упал на четвереньки. Эндре вырвал из его черепа клевец, рубанул по шее, и, перескочив через обезглавленное тело, выбежал из дома наружу.
По дорожке, ведущей к мызе от ворот, ковыляли в пелене летящего снега несколько уродливых и страшных фигур. Остальные уперлись в окружавший дом плетень и напирали на него, стремясь повалить. Передний мертвец, длинный и тощий старик с космами спутанных волос, пошел прямо на Эндре, но рыцарь отпрыгнул в сторону и рубанул сзади, отсекая упырю голову. Раздутая разложением женщина появилась сбоку из вьюги, пошла на Эндре как медведь, задрав руки вверх. Кайлани попала ей прямо в висок. Упыриха остановилась лишь на мгновение, потрясла головой и двинулась дальше, сверкая в темноте глазами, пока Эндре не снес ей голову.
Кайлани поняла, что толку от арбалета немного, выругавшись, отшвырнула его прочь. Вытянула перед собой обе руки ладонями вперед. В темноте стали хорошо заметны светящиеся руны на ладонях, невидимые в обычном свете. После девушка что-то произнесла — и ближние к Эндре мертвецы опрокинулись навзничь, сбитые невидимым магическим ударом. Рыцарь, будто заправский палач, обезглавил их точными ударами, а потом услышал громкий треск. Плетень, не выдержав напора мертвецов, развалился, и нежить уже была во дворе. Кайлани развернулась к ним лицом, повторила заклинание, но на этот раз упал только один упырь, остальные лишь попятились назад для того, чтобы, вернув равновесие, вновь пойти вперед.
— Их много, — сказал Мгла. — Справимся?
— Не знаю, — пробормотал Эндре, глядя на темные фигуры, которые окружали дом со всех сторон. — Но попробуем.
Сразу несколько упырей справа и слева от него, вспыхнули, словно политая нефтью солома — Кайлани применила против мертвецов огненное заклинание. Самое жуткое было то, что упыри не издавали ни звука. Горели и падали под мечом Эндре молча. Один из них упал прямо у дома, и пламя начало лизать деревянную стену. Ветер уносил запах горящей плоти, но Эндре все равно казалось, что этот смрад наполнил весь двор.
Он свалил на снег еще трех мертвецов, и тут услышал крик Кайлани. Девушку прижали к стене дома сразу пять нежитей, один из которых продолжал гореть. Эндре раскидал их в несколько секунд. Девушка сидела на снегу, сжавшись в клубочек, и продолжала кричать.
— Тихо! — Эндре тряхнул ее за плечо, заглянул в глаза и сразу понял, что Кайлани в шоке. — Все хорошо! Это я, Эндре! Вставай и дерись! Вста...
Он не договорил — цепкая лапа схватила его сзади за ворот рубахи. Эндре рванулся, но мертвец обладал неимоверной силой. Второй рукой он вцепился Эндре в запястье, пытаясь вырвать меч. Никогда в жизни рыцарь не испытывал большего омерзения. Завопив прямо в разложившееся лицо твари, Эндре коленом ударил мертвеца в брюхо. Упырь выпустил его, но живот лопнул, изъеденные распадом внутренности вывалились из него клубком, и неописуемый смрад окутал Эндре. Отскочив, рыцарь подхватил Кайлани и потащил ее в дальний конец двора, к амбару. Темные фигуры, замерев было в растерянности, тут же двинулись следом за ними — медленно, бездушно и страшно. Отступая, Эндре уперся в стену дома и краем глаза увидел лежавшую на снегу лестницу.
Боги, вот она, единственная возможность спастись!
Выпустив Кайлани, рыцарь подхватил лестницу и приставил ее к стене.
— Лезь! — крикнул он, толкая охотницу вперед. — Лезь же!
Кайлани опомнилась, начала карабкаться по ступеням наверх, на крышу мызы. Эндре полез следом. Упыри были совсем рядом, их становилось все больше и больше. Взобравшись на кровлю, рыцарь глянул вниз — твари стояли, задрав распухшие, перемазанные землей и трупным гноем лица, и Эндре показалось, что он слышит их недовольное ворчание. Или это вьюга воет в ушах? Рыцарь быстро втащил лестницу на крышу и втихомолку выругался.
