Десяток воинов, одетые в короткие полушубки, кожу и одинаковые панцири из кольчужной сетки, вышли из-за дальних ворот и направились к лежащему в пыли телу гонца. Один из них держал в руках арбалет.
— Ждите здесь, — скомандовал арбалетчик своим спутникам. — Рене, за мной.
Тот, кого звали Рене, поклонился, взял у товарища факел, и дальше они пошли вдвоем. Отыскав лежавшее в снегу тело убитого, арбалетчик аккуратно, чтобы не испачкать руки в крови, вытащил из его спины убивший гонца болт. Это была необычная стрела — целиком выкованная из метеоритного железа и покрытая письменами на неведомом языке. Обтерев стрелу и вложив ее обратно в колчан, стрелок обыскал сумку гонца. Сверток был на месте. Арбалетчик разрезал тонкий кожаный ремешок и развернул сверток. Внутри были запечатанное письмо, и маленькая бутылочка из темного стекла в оплетке из тончайших золотых нитей, обернутая в старый пергамент, покрытый странными знаками.
— Хвала Господу, все на месте, — сказал арбалетчик. — Дело сделано.
— И что теперь?
— Ничего. Завтра брат Айтер со своими людьми отвезет ее в столицу, отцам-инквизиторам. Мы свою работу выполнили.
— Так ли надо было его убивать? — спросил человек с фонарем.
— У нас не было выбора. Освети-ка его лицо.
— Проклятье! — Человек с фонарем сделал жест, отгоняющий злых духов. — Что это такое, во имя Божье?
— Оставь факел и принеси мой седельный мешок. И никому не говори, о том, что видел.
Оставшись один, арбалетчик сломал печать на письме и в свете факела прочитал единственную строчку, написанную рукой инквизитора Хаберта:
'Ты знаешь, что с этим делать'
Теодорик смял письмо, поджег его от пламени факела и держал, пока разгоревшийся огонь не обжег ему пальцы. Письмо почти догорело, когда вернулся Рене с тяжелым мешком. Теодорик развязал мешок — в нем была серая крупная соль.
— Во славу Божью! — сказал Теодорик и высыпал соль на труп убитого гонца. Тело тут же вспыхнуло ярким оранжевым гудящим пламенем, повалил густой жирный дым. Когда пламя погасло, от трупа гонца остались только обугленные кости, облепленные хлопьями серого пепла.
— Трубы небесные! — Оруженосец Теодорика глядел на останки, выпучив глаза. — Это... это...
— Именно то, о чем ты подумал.
— Клянусь огнем и молнией! Это ужаснее, чем я себе представлял. Как это могло с ним случиться?
— Ночные степи полны ужасных тварей, которые подкрадываются незаметно и заражают несчастных путников темным проклятием. Я почувствовал, что он заражен — тому меня учили святые отцы-инквизиторы. Однако он исполнил свой долг, — Теодорик осенил тлеющие останки благословляющим знаком. — Я помолюсь о его душе. А теперь идем. Чем быстрее мы доберемся до крепости, тем лучше для нас.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. НЕТ, И НЕ БУДЕТ ВАМ МИРА
Глава 1.
Распухшее красное зимнее солнце почти скрылось за верхушками сосен. Мороз крепчал, и Ярре в отчаянии подумал, что сегодня ему вновь придется возвращаться домой ни с чем.
Это был пятнадцатый день его охоты за белым оленем, и за все эти дни Ярре ни разу даже не увидел волшебного зверя. Только надеялся на то, что ему повезет, и белый олень все же придет к водопою, как его собратья. Но олень не приходил, и Ярре возвращался домой замерзший и злой, чтобы с рассветом вновь отправиться в лес в надежде на чудо.
Он действовал очень осторожно. Лук и охотничий нож были спрятаны в дупле на окраине леса, и никто не видел, как Ярре их забирал оттуда. Охота в баронском лесу каралась смертью — это Ярре помнил твердо. Но желание добыть оленя было велико, очень велико. Просто потому, что до недавних пор у Ярре не было в жизни никакого смысла — и вдруг он появился.
Три года назад Ярре Кристерсона забрали в королевскую армию. Барон Фрезон, которому принадлежала деревня, где жил юноша, рассудил справедливо: Ярре был идеальным рекрутом. После смерти родителей парень жил один, был крепок и здоров, хоть и ростом не вышел, оттого и звали его все в деревне Ольмё Ярре Маленьким. Барон исполнил свой долг перед императором, а Ярре стал королевским лучником. Сложись судьба по-другому, остался бы он им до глубокой старости и заработал бы себе королевскую пенсию, но стычка с бандитами на границе Равнин все изменила. Ярре участвовал в этой стычке, убил двух бандитов и получил стрелу в грудь. После трех недель лечения в госпитале рана от стрелы зажила, но кашель не проходил. Еще через две недели Ярре потерял сознание во время утренней пробежки. Полковой лекарь быстро догадался, в чем причина.
— У тебя чахотка, парень, — сказал он Ярре после осмотра. — Служба императору и империи для тебя закончена. Завтра отправишься домой, в родной Йор.
— Значит, я...
— У тебя есть год, — с жестокой прямотой сказал врач. — Может быть, два, если будешь хорошо питаться. А может, Всемогущий совершит для тебя чудо, и ты исцелишься. Но пока рассчитывай на год. Проживи его так, чтобы потом мог умереть с легким сердцем.
Ярре добирался домой целый месяц. Он вернулся в родную деревню с пятью серебряными монетами королевской премии в кармане и с отчаянием в сердце. Один серебряный он пропил с друзьями в деревенской корчме, празднуя свое возвращение, а потом понял, что никому тут не нужен. О своей беде он никому не рассказал, но все в деревне и так быстро поняли, что случилось с Ярре Маленьким — приступы кашля становились все чаще и изнурительнее. Однажды утром Ярре увидел в мокроте кровь.
— Лекарство? — сказал ему аптекарь Изак. — От чахотки есть много действенных снадобий, но все они дорогие. Барсучий или собачий жир может помочь на некоторое время. Плати, и я приготовлю тебе пару микстур.
Ярре платил. Микстуры Изака ему не помогли, он чувствовал себя все хуже. Сильная слабость мучила его все больше, ночной кашель усиливался. Из-за отдышки он не мог толком ни дров нарубить, ни воды натаскать. Хозяйство его приходило в полное запустение, дом ветшал, денег не оставалось даже не еду. Проклятый лекарь оказался прав — Ярре уже и сам понимал, что до весны вряд ли доживет.
И тут он узнал о беде, случившейся с Йорен, дочерью бондаря Гилда.
Когда-то Ярре был влюблен в нее, и Йорен принимала его ухаживания, но родители девушки были против — кому нужен зять без гроша за душой? Незадолго до призыва Ярре на службу Йорен выдали замуж за мельника Тимаса. И вот однажды утром Ярре узнал от соседей, что муж вернул Йорен родителям.
— Порченая она стала, — сказали Ярре старухи, торгующие на рынке рыбой и сушеной зеленью. — Осенью родила мертвого мальчика, и оттого умом повредилась, а может, гнилую порчу на нее навели. Никого не узнает, сидит целыми днями и бормочет что-то под нос. Кому такая жена нужна? Вот Тимас и вернул ее родителям.
Отец Йорен был совсем не рад, когда увидел парня в воротах своего дома.
— Чего тебе? — буркнул он.
— Я хочу видеть Йорен, — сказал молодой человек.
— А тебе зачем?
— Хочу помочь ей.
— Чем ты ей поможешь? — Гилд посмотрел на юношу, и Ярре увидел в его глазах смертельную тоску. — Ты и сам не жилец, мальчик. Подумай о себе. Нет у меня больше дочери. Да и сама Йорен на тень стала похожа. Оболочка пустая без души. Кожа да кости, волосы все вылезли — эх, а какие у моей доченьки косы были, иииии! — Тут Гилд закрыл лицо руками и тяжело вздохнул, прогоняя рыдания. — Уходи. Ничем ты нам не поможешь.
— Помогу, — упрямо сказал Ярре и вышел со двора.
Наутро он отправился в Йорхолм. Ему повезло — по дороге встретил обоз, и торговцы за два медяка подвезли его до самых ворот города и даже угостили хорошим яблочным самогоном, чтобы в пути было теплее и веселее. В городе Ярре обошел несколько аптек, и только в одной из них услышал то, что хотел услышать.
— Это не порча, — сказал ему старый аптекарь-вендалан. — У твоей подруги сильное нервное потрясение. Она потеряла ребенка, и в ней угасла искра жизни. Эту искру можно зажечь вновь. Я могу приготовить лекарство, но для этого нужен редкий и дорогой ингредиент.
— Какой же? — Сердце Ярре забилось от волнения и надежды.
— Желчь белого оленя. Причем олень должен быть снежно-белый, без единого черного волоса в шерсти, и желательно убитый в зимнюю стужу.
— Я добуду оленя, мэтр.
— Добудешь? Вряд ли тебе это по силам. Я вижу, что и ты тяжко болен.
— Это неважно. Сколько будет стоить ваша работа?
— Если добудешь желчь, я приготовлю для тебя снадобье бесплатно. А если заплатишь мне золотой стрейс, я приготовлю микстуру и для тебя. Я даже без слуховой трубки слышу хрип в твоих легких.
— Мне не нужно лекарство.
— Смирение перед своей судьбой — великая вещь, — ответил аптекарь, качая головой. — Тебе осталось три месяца, мальчик. Если только твоя любовь не придаст тебе сил бороться.
Ярре вернулся в деревню с надеждой в сердце. Наступившие сильные холода не остановили его — он готовился к охоте. За неделю смастерил простой лук, вроде тех длинных луков, какой был у него в армии. Конечно, лук был скверный, но другой взять было негде. От отца Ярре остался хороший охотничий нож и железный топор: нож юноша оставил, а топор выменял у кузнеца на пять наконечников для стрел. Стрелы тоже делал сам. Вскоре все было готово. Мысль добыть белого оленя так захватила юношу, что болезнь на время будто оставила его. Он стал лучше есть, крепче спать, и сил будто прибавилось. А уж о наказании за браконьерство он думал меньше всего. Какая разница в его положении, как и где умирать?
Пятнадцать дней он на рассвете уходил в лес и возвращался домой затемно, осторожно, как вор, пробираясь дворами к дому, чтобы никто не увидел. Пятнадцать дней он жил надеждой помочь Йорен победить болезнь. Сделать последний и самый главный поступок в своей недолгой жизни. Но пока судьба была против него. Он видел у водопоя за эти дни десятки оленей, но ни один из них не был волшебным белым зверем его мечты...
Ярре вздрогнул, открыл глаза, посмотрел в просвет между соснами на берег ручья, куда звери приходили на водопой. Сегодня он видел двух оленей, приходивших напиться, — красивого рогача и его подругу, — но олени были самые обыкновенные. День подходит к концу, мороз крепчает. Ноги у Ярре совсем замерзли.
Юноша стянул с руки варежку, достал из-за пазухи фляжку с самогоном и сделал большой глоток. Крепкая сивуха огнем упала в желудок, растеклась по жилам живительным теплом. Откашлявшись в кулак, Ярре надел варежку и взялся за лук. Берег ручья был пуст. Скоро совсем стемнеет, оставаться дальше в засаде бессмысленно. Пора возвращаться домой и отогреваться у очага. Еще один день прошел впустую.
— Боги моих предков, помогите мне! — прошептал Ярре, растирая обожженное морозом лицо. — Пошлите мне оленя, помогите Йорен! Если вам нужна ее жизнь, заберите лучше мою.
Последняя фраза вдруг показалась Ярре бессмысленной, и он усмехнулся. К чему просить богов забрать его жизнь взамен жизни любимой — они и так ее заберут очень скоро. Может быть, даже скорее, чем он думает — за эти дни он сильно простудился, и кашель, и без того выматывающий до предела, стал еще злее. Каждое утро он харкает кровью. Еще немного, и у него не хватит сил, чтобы встать утром с постели и выйти из дома...
Будто ветер прошел над верхушками сосен, и в вечернем лесу вдруг стало необыкновенно тихо. В этой тишине Ярре услышал хруст замерзших веток. А миг спустя он не поверил своим глазам — на тропе, ведущей к водопою, появился олень.
Белый, как снег, по которому он ступал.
Ярре вцепился зубами в воротник полушубка, чтобы не закашляться и не спугнуть зверя. Осторожно поднял лук. Олень спокойно шел по тропе к ручью, гордо держа голову, увенчанную великолепными рогами. До зверя было шагов пятьдесят, с такого расстояния при удачном попадании стрела убьет оленя наповал.
Ярре был в армии хорошим лучником. Он попадал пятью стрелами подряд в малый круг мишени со ста шагов. Был еще один парень из Лоуласа, который стрелял лучше, но Ярре командиры всегда хвалили.
Боги, только бы не промазать!
Олень подошел к ручью и опустил голову. Ярре задержал дыхание, натянул тетиву. Из последних сил натянул. И выстрелил.
Олень вскрикнул, упал на передние колени, попытался встать — и опрокинулся на бок, ломая тонкий лед у берега.
— Ааааааа! — завопил Ярре, выскочил из своего укрытия, отбросил лук и побежал к оленю, проваливаясь в глубокий снег. Дыхание у него перехватило, приступ кашля заставил остановиться. Он кашлял долго: рот наполнился медным привкусом крови. Ярре стер ее с губ и заковылял к оленю. Теперь он сознавал, что его добыча, такая желанная, мертва и никуда не убежит.
Зверь был великолепен. Ярре, шепча благодарности всем богам, осмотрел его — шерсть оленя была ослепительно-белой. Не иначе древние боги Теор и Минайя послали ему этого зверя. Или это богиня-охотница Хадрив сжалилась над ним?
Ярре достал нож. Все, что ему нужно — это кусок шкуры с мехом, чтобы аптекарь не усомнился в его честности, и желчный пузырь. Для желчи он припас глиняный горшочек. Конечно, оставлять волкам столько великолепного мяса и сала очень жалко, но тащить оленя в деревню — верный путь на баронскую виселицу.
А может, стоит попробовать? Зато он хоть раз за последние месяцы досыта поест. Да и не обязательно все тащить. Припрятать тушу в лесу и отрезать понемногу...
Ярре работал быстро. Распорол оленю брюхо, задохнулся от зловонного пара, вышедшего из оленьей утробы, вновь закашлялся. Сплюнул кровь на снег, отдышался — и начал работать. Осторожно извлек пузырь и положил его в горшочек.
Сердце Ярре пело от радости. Йорен выздоровеет, обязательно выздоровеет. Она вновь станет веселой и прекрасной, какой была три года назад. Она будет счастлива. И, может быть, однажды принесет букет полевых цветов на его могилу...
— Эй, ты!
Ярре обернулся. На пригорке под соснами, неподалеку от места его засады, стояли пять всадников. Ярре сразу узнал их командира и помертвел — это был Ульфада, лесничий барона.
— Вот значицца как, — спокойно сказал Ульфада. — А как же законы? Или вам, проклятым смердам, законы не писаны?
Ярре не ответил. Он понял, что бежать некуда. За его спиной был ручей, лед на котором из-за быстрого течения очень тонок — он неминуемо провалится и утонет. А впереди люди барона, от которых не убежишь. Ульфада таки выследил его. Не иначе, кто-то на него донес. Догадался, куда Ярре уходит каждое утро, и донес.
— Пойман на месте преступления, — сказал лесничий. — И подумать только, полудохлый доходяга убил такого красавца! Правда, от белых оленей толку никакого, они бесплодны, но все же... Откуда у тебя взялись силы натянуть лук, смерд? Или ты колдун?
— Я... я был голоден, — сказал Ярре: он ни за что бы не сказал Ульфаде об истинной причине своей охоты. — Я умираю, и мне нужно мясо.
— Значит, будешь благодарить барона, — ответил лесничий. — Он не даст умереть тебе от голода и твоей болезни. Закончишь свою говеную жизнь на виселице, быстро и приятно, другим ворам в назидание. Брось нож и иди за нами. Вздумаешь бежать — нагоним, и легко ты у нас не умрешь, уж поверь.
