Систения, несомненно, хочет для сына долгого правления, каким было время ее супруга. Мыслители в Брадосе подсказали мне занятную догадку: что если она вспомнила о короне Гредвира, пожертвованной храму как священная реликвия? Такая драгоценность, почитаемая народом, придала бы крепости непрочной власти короля.
Для лорда Виллена и его приспешников такой оборот крайне неприятен. Если они выдвинутся против Никлоса, простому люду полагается провожать их криками одобрения и призывать богов им в помощь. Недаром во многих землях лорды выдают свои поборы за королевские и этим очерняют имя короля. Но если Никлоса коронуют священной короной, волнения среди крестьян могут стать помехой для заговорщиков.
Я боюсь, однако, что даже реликвия не остановит войну, а лишь явится отсрочкой. К тому же, молва о ней может оказаться слухом, и Никлосу найдут другую корону, или мятежники постараются завладеть ей и избавиться от нее, не допустив коронации. Кристиан оказал мне услугу, отправившись в Северный храм, чтобы выяснить, хранится ли там реликвия и по сей день, и теперь я прошу его поделиться тем, что он узнал в своем путешествии.
Утомившись от долгой речи, Роверик опустился на стул во главе стола и положил руки на колени. Они слегка дрожали, так как волнение все еще не отпустило лорда. Он боялся, что когда Моэри узнает об отведенной ему роли, то отвергнет замысел, и тогда все сделается сложнее.
— О-о, — начал Кристиан, почти бессознательно подражая Реде, — мне поистине есть, что вам поведать. Сперва, поговорив с нашим лордом-хозяином, я действительно направился в Северный храм, где увидел корону. В тот день она была еще там, и я говорю так, потому что знаю — теперь она на пути в Брадос. Но я расскажу вам все по порядку. Когда я оказался вблизи короны, то ощутил нечто, о чем и подумать не мог, настолько мне этого не хотелось. Корона, вне сомнения, побывала в руках Лексы.
Роверик издал удивленное восклицание, но посмотрел на мага с недоверием. Моэри, привыкший слышать от друга только правду, пораженно выдохнул и наклонился ближе к нему.
— Оправа короны украшена белыми камнями, на которых есть следы чар Лексы, — продолжил рассказывать Кристиан. — У меня нет ответа, отчего так происходит, но ее магия не остается для меня незамеченной. Теперь корона безвредна, в ней нет магической силы, но когда-то Лекса прикасалась к тем камням.
Мне стало любопытно, и я начал разыскивать тех, кто сохранил еще память о прошлых событиях. В храме мне поведали, что корону из рук гонца принял храмовник, который уже не служит по причине своей старости и слабого здоровья и живет в деревне неподалеку. Я навестил его, и он, как оказалось, хорошо помнит посланника короля. Тот все расспрашивал храмовника, какой тропой добраться до озера в Предгорном лесу. Что ему там понадобилось, он не сказал и уверял, будто у него там свои дела.
Слишком странной мне показалась эта история, и я отправился в Горелый лес — ведь после пожара он перестал называться Предгорным — к единственному тамошнему озеру. Объехав берег, я ничего примечательного не заметил, но к тому времени уже успел поразмыслить, что если бы я тайно послал гонца в такое место, то, верно, хотел бы спрятать нечто подальше от глаз людских. И где же еще, как не на дне озера?
Озеро покрывал слой льда, но при помощи магии я растопил его, а затем поднял воду и обнажил дно. Без чар, ясное дело, пришлось бы долго искать то, что спрятал там гонец по приказу Гредвира, поэтому секрет его хранился вполне надежно.
Среди камней и водорослей я нашел позолоченный жезл на цепочке, к которой привязан был груз. Позже я изучил находку, и оказалось, что жезл внутри полый и содержит в себе страницы рукописи, отмеченной именем короля. Я успел прочесть немного, но мне и того хватило, чтобы убедиться — Гредвира в Веллуру прислала Лекса. Он подробно повествует, как она пришла к нему и как рассказывала, что творилось в королевстве в то время. Сговор между ними все же существовал.
— Невероятно, — прошептал Роверик, когда Кристиан остановился, — Гредвир всех нас обвел вокруг пальца. А ведь в годы его правления людей казнили за измену при малейшем подозрении! Сам-то он, выходит, равным образом не был воплощением благородства и верности.
— Но он ведь отказался от короны, отослав ее храму, — заметил Моэри.
Голос у него был мягкий, но слова он произносил с салнирским говором — излишне отчетливо и отлично от того, как они звучат в Веллуре. Маг, бывая в королевстве Митдара, изредка пытался подражать речи его жителей, но не преуспел. Таким же образом Моэри в веллурских поселениях сразу узнали бы как салнирца.
— Это так, — согласился лорд, — но Лекса помогла ему выиграть ту войну и захватить трон. Ведь она предложила ему что-то, Кристиан?
— Я не знаю, — признался молодой человек. — Я прочел лишь три страницы из четырнадцати, и в них не говорится об условиях соглашения. Но я уверен, что она предложила ему магическую помощь в обмен на Руны. Именно они нужны ей.
— Зачем бы ей понадобились Руны? — удивленно спросил Роверик, глядя на мага, но вместо него ответил Моэри:
— Об этом наверняка говорится на остальных страницах. Что важнее — теперь вы обладаете доказательством того, что Гредвир пришел к власти обманным путем, и притязания Никлоса, как его наследника, не вполне законны.
— Доказать это не так и просто, — возразил лорд. — При дворе мне некому довериться, а королева, несомненно, и слышать о таком не захочет. К тому же, Кристиан упомянул, что корона уже на пути в Брадос.
— Верно, — отозвался маг. — Я случайно встретил охраняющий ее отряд в таверне вчерашним вечером. Теперь они должны быть в столице.
— Я отправлюсь туда, как только взойдет солнце, — решил Роверик. — Через день король дает праздничный пир, и это прекрасная возможность провести коронацию.
Митдар согласно кивнул. В Салнире было теплее, чем в Веллуре, и если зима считалась суровой, то только от холодных ветров, налетавших с Песчаного моря. Излом зимы там не праздновали, но король все равно знал, как хлопотны и затратны народные гуляния. Провести коронацию в один день с традиционным пиром гораздо удобнее, чем снова опустошать казну какое-то время спустя.
Лорд встал и вновь принялся ходить по зале, со сложенными за спиной руками.
— Если Никлоса все же коронуют священной короной, то Виллен на этом не остановится, — убежденно сказал он. — Заговорщики лишь отложат восстание и ударят, когда молва поутихнет, а сами они соберут большие силы. Я, честно признаться, не сторонник короля и не нахожу его подходящим для правления. Однако, я боюсь, что если лорды свергнут его, то начнут спорить между собой за право занять трон, и тогда все королевство поглотит война. Сейчас плетутся интриги и раздаются обещания, но, подступив ближе к власти, противники короля будут вырывать корону друг у друга. Вот если бы нашелся тот, кто усмирил бы их всех...
Роверик многозначительно замолчал, скользя взглядом по спинкам стульев.
— Это вы о ком? — с любопытством подался вперед салнирский гость.
— Моэри, мне кажется, он говорит о тебе, — произнес Кристиан с холодком в голосе.
Лорд не говорил ему, что намеревается вовлечь его друга в веллурскую междоусобицу. Не иначе как потому, что маг отсоветовал бы ему приезжать в Анжен.
— Ну ты и выдумщик! — засмеялся Митдар. — Мне ли геройствовать на чужой земле?
Никто не ответил ему, и в повисшей напряженной тишине он посмотрел на Роверика. Лорд не отвел глаза, и Моэри наконец понял, чего на самом деле хочет от него веллурский лорд.
В то же мгновение облик короля неуловимо переменился. Во всей его манере теперь ощущались твердость, сила и осознание собственной власти. Он провел пальцами по кубку с вином, стоявшему перед ним, и заявил с серьезностью, которая не оставляла места для сомнений:
— Это неприемлемо. Салнир не будет участвовать в этой войне.
— Ваше Величество, — взмолился Роверик, — нам нужен король!
— У вас есть Никлос, и ваша преданность должна принадлежать ему.
— Он ничего не делает для блага королевства! — теперь, когда Митдар уже услышал об истинных мотивах их встречи, лорд не боялся открыть свои мысли и говорил страстно. — Вассалы обкрадывают его и готовятся к мятежу, народ страдает под тяжестью налогов, а этот мальчишка веселится на пирах, прогоняет наставников и, не глядя, заверяет приговоры своим именем!
— Этот мальчишка — ваш король! — веско сказал Моэри, сверкнув глазами. — Если вам не нравится, как он правит, имейте смелость сказать ему об этом или возглавьте восстание сами.
— Восстания нельзя допускать вовсе! Но мы не сможем удержать мир без помощи извне.
— Введение салнирского войска в Веллуру вы называете помощью? — усмехнулся Митдар. — Междоусобная резня попросту сменится войной двух королевств. И тогда ваш народ точно будет страдать.
— Крестьяне с радостью примут власть Салнира, — отмахнулся Роверик. — Многие из них слышали о том, что южное королевство движется к процветанию.
— В том-то и дело! — в порыве чувств Моэри встал и теперь смотрел лорду в лицо с высоты своего роста. — Зачем менять короля, если вашим крестьянам все равно, кто ими правит? Когда у нас в Салнире поднялось восстание, не было ни одной безразличной души. Я помню, мой отец возвращался со службы и в волнении рассказывал, как к нему на улицах подходили женщины с грудными детьми, пастухи, даже нищие и желали хоть чем-то помочь воинам! Все наши соседи запасали оружие, из самых далеких деревень в столицу приходили крестьяне. Мы победили, потому что все готовы были биться до конца и сбросить гнет веллурского короля. Пока ваш народ не захочет лучшей доли, менять им одного правителя на другого бессмысленно!
— Ваше Величество, — с горечью произнес Роверик, — я же показал вам карту, вы все видели своими глазами. Наши крестьяне живут так разрозненно, что, порой, навсегда прощаются с родичами, когда те переселяются в соседнюю деревню. Нам нужен мудрый правитель, способный принести в королевство порядок и создать разумные законы. И у нас нет времени ждать, пока Никлос повзрослеет. Виллен постарается снять с него корону в скорейшем будущем, а другие лорды затем начнут оспаривать его права.
— Лорд Роверик, — Митдар все еще стоял, но дыхание его уже сделалось ровнее и глубже, — я, знаете ли, не хотел быть королем, когда меня выбрали. После нашей победы в Салнире на столичную площадь пришли сотни людей, которых мой отец вел за собой во время восстания. Они все знали его как храброго и достойного человека. Он всего лишь служил мечником и предал своего короля, но соратники его хотели, чтобы он занял трон. К несчастью, отец до того дня не дожил. Вместо него на подмостки площади вытащили меня и попросили принять корону, веря, что я окажусь не хуже, чем он. И в глазах людей, которые смотрели на меня тогда, я видел надежду на лучшую жизнь. Потому-то судьба Салнира занимает меня теперь много больше, чем Веллура, король которой угнетал моих подданных годами. Если ваши лорды передерутся между собой, и от этого будут страдать крестьяне, то мы примем беженцев. Если на нас пойдут войной, то мы будем сражаться. Но ваше королевство мне не нужно.
Какое-то время в зале царило молчание. Моэри все так же стоял и смотрел на лорда. Роверик видел, что он непреклонен, и в душе его серым облаком расползалось отчаяние. Всего десять лет назад Веллура и Салнир были одной землей, а теперь Митдару есть дело только до своего народа, о его благополучии он заботится. Вот бы Никлосу хоть каплю подобной заботы!
Быть может, маг способен повлиять на решение друга? Ведь он знает Моэри с самого восстания, а лорд встретился с королем впервые.
— Кристиан, скажи нам, что ты думаешь, — обратился к нему Роверик.
Молодой человек, до того наблюдавший за беседой задумчиво, и положив подбородок на сцепленные руки, откинулся на спинку стула и спокойно ответил:
— Я полагаю, Моэри прав. И мы не можем требовать от него больше, чем он уже сделал, приехав сюда. Ты знаешь, Роверик, что мне небезразлична судьба Веллуры, хоть я и сражался тогда в Салнире против Гредвира. Но я бы не отправился в храм, если бы не хотел. Я много странствую и вижу, что людям нашим живется непросто, но Моэри прав — им недостает желания изменить свою жизнь.
— Будто это так легко! — воскликнул лорд. — Вы оба твердите о переменах, но каково будет крестьянам бросить свои дома, поля, жен с детьми и взяться за оружие, хотя они его сроду в руках не держали?
— Тогда ты позвал не тех гостей, — улыбнулся Кристиан. — Моэри сделал свой выбор, поддержав отца в дни восстания. Я сам покинул дом в семилетнем возрасте, потому что хотел обучиться магии. Мы оба стремились к переменам и достигли их, потому что желали этого и боролись с препятствиями.
— Не все могут быть такими сильными, — с грустью сказал Роверик.
— Вашим крестьянам и не нужно браться за оружие, — заметил король. — И войны может не быть, если все сделать правильно. Для этого всего один человек должен быть сильным — вы сами.
— Что вы имеете в виду? — в голосе лорда слышалось неподдельное удивление.
— Если вы отправитесь в Брадос с той рукописью, что нашел Кристиан, вы можете принудить королеву повлиять на сына. Лучше, конечно, взять часть страниц, чтоб вас не бросили в темницу по обвинению в измене.
— Остальные могут храниться у меня, — предложил маг. — Как залог твоего возвращения.
— Предупредите королеву о надвигающемся мятеже, — продолжил Моэри. — Пригрозите, что если король не возьмется за ум и не осознает опасности, нависшей над ним, то вы предложите свою помощь Виллену и его сторонникам. Пусть Никлос наконец возьмет правление в свои руки, а его мать призовет к готовности королевские войска и, возможно, найдет союзников. Ведь есть же лорды, чья верность все еще принадлежит ей?
— Есть, — отрешенно ответил Роверик, — но большинство из них редко появляются при дворе. Мне пришлось бы посетить их в принадлежащих им замках. И у меня нет уверенности в том, что я не ошибаюсь по поводу их намерений.
— Может статься, что и число врагов короны вы преувеличили, — резонно отметил Митдар.
Кристиан кивнул, разделяя мнение друга, и отпил из кубка сладкого вина.
— На пиру после коронации тебе выдастся прекрасная возможность шепнуть королеве, что ты обладаешь сведениями, имеющими огромную важность для их величеств, — подсказал он лорду. — Затем ты попросишь ее о частном приеме и тогда сможешь сделать то, что предлагает Моэри. Разумеется, к тому времени мы должны полностью изучить содержание рукописи Гредвира.
Роверик испытал прилив беспокойства и отошел к окну, на краткое время повернувшись к гостям спиной, чтобы они не увидели разочарование и сомнение на его лице. Проведя рукой по лбу и обнаружив на нем капельки пота, он вытер его платком.
Совсем неожиданным образом повернулся для лорда этот разговор. Он прежде надеялся на поддержку Моэри, но все думы короля были лишь о Салнире. От мага Роверик скрыл свой замысел из опасений, что тот отправит другу послание и отговорит его приезжать в Анжен. Теперь Кристиан, несомненно, сделается более сдержанным и осмотрительным в общении с хозяином замка. Размышляя об этом, Его Светлость находил чрезвычайно несправедливым, что стремление принести пользу и благо своему королевству встречает столько препятствий.
