Талка, оскалившись, смотрел на него. Антон увидел, что у него есть клыки, как у рыси. Клычки, скорее, недостаточно большие, чтобы серьёзно ранить — но, как оказалось, вполне достаточные для того, чтобы пребольно укусить. Ой, блин, подумал он. Маахисы же, наверное, не люди. Точнее, не совсем люди. Точно не те люди, к которым он привык...
— Он меня укусил! — возмущённо сказал Серый. — Так нечестно!
— Надеюсь, не отравится, — Файму снова как-то вдруг оказалась рядом, осматривая его руку. — Давно мыл?..
— А вот нефиг в меня шипы втыкать, я тебе не ледник! — возмущенно заявил Талка. На груди у него в самом деле виднелись кровавые следы от шипов горного ботинка.
Да уж, подумал Антон. Мне бы такое тоже не понравилось. Конечно, будь меч Серого настоящим — Талка, как минимум, остался бы без руки, но победителей не судят, как известно...
— Тебе повезло, вена не прокушена, — сообщила Файму, закончив осмотр. — Дэй!
Младший брат шустро ломанул в заросли. Через пару минут он вернулся с каким-то пухлым листом. Вновь достав нож, Файму очень ловко разрезала его вдоль и приложила к ране, плотно примотав половинки сорванным с ближайшего дерева тонким, похожим на проволоку стеблем.
— Ну вот, до свадьбы заживёт, — заключила она.
Серый с сомнением посмотрел на руку. Местная медицина точно не внушала ему доверия, но, судя по всему, боль начала всё же стихать...
— Спасибо, — буркнул он, всё ещё многозначительно посматривая на Талку. Тот осторожно трогал дырки от шипов пальцем, всем своим видом являя оскорблённую невинность. Получалось у него, надо сказать, хорошо.
— Боюсь, что благородное искусство фехтования у нас не очень развито, — сказала Файму, уже довольно ядовито. — Разве что на копьях, — она посмотрела на копьё в своей руке и кинула его назад, среднему брату. Серый заметно напрягся, но Талка не стал делать ничего такого — просто сложил руки под наконечником и замер, словно изображая статую рыцаря в каком-то древнем замке. — Могу также предложить бой на ножах и стрельбу из лука — но, конечно, не друг в друга, а в мишень.
— Нет, спасибо, — буркнул Серый, баюкая прокушенную руку. Пусть Талка и походил на девчонку, но, как оказалось, физическое насилие будило в нём зверя. В самом что ни на есть прямом и грубом смысле.
— Тогда что? Испытания на выносливость? — ещё более ядовито предложила Файму. — Кто дольше всех провисит на одной руке? Кто дольше всех продержит лицо в луже? Кто дольше всех просидит голым задом в муравейнике?
— А что, у вас и так делают? — ошалело спросил Антон.
Файму задумчиво посмотрела на него.
— Обычно нет. Но для тебя можно сделать исключение. Тут поблизости живут замечательные бурые муравьи. За пять минут могут обглодать до костей. Усиленно рекомендую.
— Да ну тебя! — Антон смутился.
— Ещё можно развести большой костёр, завалить его зелеными ветками и всем лечь на них. Тот, кто испечется последним, выигрывает.
— Да ну тебя!.. — повторил Антон, передёрнувшись. Идея печься в костре на манер картошки его как-то не вдохновила. — Предложила бы что нормальное.
— Гм, — Файму прикусила палец, всем своим видом изображая глубочайшую работу мысли. Её обнаженные бедра сияли на солнце и Антон вновь поймал себя на том, что откровенно пялится на них. Неправильно, конечно, но он ничего не мог с собой поделать. Дома девчонки как-то не решались щеголять в таких откровенных... э-э-э... костюмах. Да и такой вот удивительно сочный золотой цвет кожи, одновременно яркий и насыщенный, встречался дома нечасто. Как и обычай носить крупные бусы из темно-синего, в тон глаз, стекла, — на запястьях, щиколотках, шее, одну нитку в волосах, и ещё несколько ниток мелких бус на бедрах. Антон, конечно, понимал, что носить их на таких вот местах неприлично, но был вынужден признать, что в этих оттеняющих золотой цвет её кожи бусах Файму выглядит очень соблазнительно... — Состязание в сложении стихов? — радостно предложила она, словно не замечая его ошалевшего взгляда.
— Ы? — невольно выдал Андрей. Стихи писали они все — но показывать их хоть кому-то Антон не решился бы даже под страхом расстрела.
— Состязание в написании портретов? — продолжила Файму. — Модель, к счастью, есть, — она повернулась вполоборота, словно желая окончательно добить мальчишек.
Антон покраснел. Рисовал он совсем неплохо и уж точно бы не отказался нарисовать её — но точно не в миг, когда на него пялятся два её брата.
— Гм! — Файму на сей раз прикусила кончики двух пальцев. — Состязание в вязании котов из цветной шерсти? — по её тону было ясно, что уж тут она даст фору кому угодно. — Прополка огорода на скорость? Тремолирование улиток?
— ЧТО? — невольно вырвалось у Серого.
— Тремолирование, — спокойно пояснила Файму. — Сиречь, дрессировка улиток таким образом, чтобы они сами собой составлялись в надписи, одновременно приятные и назидательные...
Дэй вдруг хихикнул в кулак и Антон заподозрил, что их просто водят за нос. Файму мгновенно развернулась к младшему брату — но тот так же мгновенно принял Невинный Вид, заложив руки за спину и с крайним интересом глядя на свою босую ногу, деловито ковырявшуюся в траве.
— Да ну вас! — повторил Серый. — За нами по следам Хоруны идут, а ты мне про это... тремолирование.
— Идут, конечно, — она с усмешкой посмотрела на него. — Мы с ними всё время тут... играем. Они пробираются в наш лес, а мы их тут ловим по ночам.
— А как ловите-то? — спросил Серый. — За бока хватаете?
— Нет, — Файму улыбнулась, выхватив из колчана крошечный дротик. — На нем яд побегов чвэй. Не смертельный, но парализует так, что лежишь в самом деле как убитый. А ночью в лесу ни фига не видно, знаешь... Стрелять приходится на звук, на запах, даже на тепло... Очень обостряет чувства.
— А как вы тогда своих от чужих отличаете? — ошалело спросил Андрей.
— Слышно же, кто как двигается, — удивилась Файму. — В смысле, свой или нет. Ну и по запаху ещё.
Не фига ж себе, подумал Антон. Ну и ухи же тут у них. Эх, натравить бы этих Маахисов на Хорунов и устроить тем серьёзную, обстоятельную партизанскую войну, чтобы, наконец, разучились держать рабов...
Только вот даже мечтать о таком смысла не было — и ежу уже ясно, что за пределы своего Багряного Леса они и носа не высунут. Может, заманить Хорунов сюда? Впрочем, заманивать их не приходится, они и сами приходят...
— И часто приходится? — с интересом спросил Серый.
— Хоруны... весьма назойливы, — признала Файму. — Набеги иногда бывают. Конечно, без их верховых зверей и рабов. Только они сами. Поэтому набеги всегда неудачные, — она посмотрела на Талку и хихикнула. — Мы просто бегаем за ними по лесу и стреляем в них из духовых трубок. Или закидываем грибами чвых. От них масса спор, чихательных и слезогонных. Ещё шпионы бывают иногда. Или штурм крепости. Но это только когда всё их племя приходит, что редко. Должен же кто-то следить за рабами в их городе.
— А у вас и крепость есть? — спросил Серый.
— Конечно! — удивилась Файму. — Сами построили. Хотите посмотреть?..
* * *
Земляне, естественно, хотели — а Маахисы не отказались их проводить. Только вот они решили не терять времени и понеслись сразу со всей дури, словно лоси, а угнаться за ними в их родной среде обитания оказалось... трудно. Лесников тут, похоже, за невежеством и недоумением не держали, и лес пребывал в природном своём состоянии. Только вот Маахисам на это, похоже, было наплевать — они прыгали со ствола на ствол, почти не касаясь земли. Лианы тоже не особо им мешали — напротив, никто не упускал случая ухватиться за свисавшую и пролететь на ней несколько метров с радостным воплем. Похоже, сам процесс движения в родном лесу доставлял им живейшее удовлетворение. Антон же, решив последовать их примеру, тут же провалился по грудь в сгнивший ствол, растревожив колонию здоровенных белых личинок, вооруженных устрашающими жвалами.
К счастью, Талка вернулся и выдернул его из этой дыры раньше, чем личинки перешли к оскорблению действием, но самоуважения мальчишке это не добавило. Маахисы как-то отличали ещё крепкие стволы от гнилых или просто успевали прыгнуть раньше, чем гнилое дерево разваливалось под ногой, а у землян это как-то плохо получалось. Решив проехаться на лиане, Андрей тут же сорвался и смачно плюхнулся в глубоченную лужу — как оказалось, лианы тоже попадаются гнилые.
В общем, землянам пришлось оставить на себе только ботинки и трусы, а всю прочую одежду снять, иначе за пару минут такого вот пути она бы превратилась просто в тряпки. Одежда Маахисов (если её можно было так назвать) в этом плане была куда как более рациональной. В ней им точно не было жарко, да и риск что-то порвать, зацепившись, был явно минимален. Обуви же, похоже, они вообще никогда не носили и пятки у них были как железные — на всевозможные сучки никто не обращал внимания. Шкуры тоже — колючки, которые на гладкой коже Маахисов оставляли лишь едва заметные белесые следы, награждали землян длинными кровоточащими царапинами. Это было уже просто обидно, но поделать что-то с этим Антон не мог...
В общем, крепость была может и близко, но идти к ней пришлось больше часа — именно идти, потому что бежать в таком лесу не получалось. Маахисы же то уносились далеко вперёд, то возвращались, то вообще нарезали круги вокруг неспешно пробиравшихся землян...
А ведь тут наверняка звери есть, как-то вдруг подумал Антон. Не могут не быть в таком лесу. И на этот шум они точно все сбегутся. А оружия у нас нет, не считая ножей и одной дурацкой острой палки. Вот же блин...
К счастью, никаких зверей по пути им всё же не попалось. Наверное, вопли Маахисов распугали их на много километров вокруг, с усмешкой подумал вдруг Антон.
* * *
Крепость открылась неожиданно. Стояла она на просторной поляне, там, где в небольшое озеро впадал бурный ручей. Никаких стен или башен у неё, правда, не было — просто круглый глиняный вал высотой в рост взрослого человека. Половину его прикрывал такой же примерно высоты крутой обрыв озера, половину — широкий, метра в четыре, ров, из которого, наверное, и брали глину для постройки. Над ним поднималась связанная из жердей сторожевая вышка высотой метров в десять и просторный помост, попутно игравший роль навеса — с него свисали какие-то циновки.
На помосте сидело с полдюжины мальчишек лет двенадцати-четырнадцати. Тоже Маахисов, разумеется. Они с крайним интересом уставились на пришельцев. Но среди них Антон с удивлением заметил и одного несомненного русского! Мальчишку, тоже лет четырнадцати. Хотя его широковатое лицо, покрытое золотистым загаром, не очень выделялось на общем фоне местных физий, его пшенично-золотые волосы, не длинные, но зато очень густые, нельзя было спутать ни с чем. Но притом мальчишка был одет в шнурок и бусы, как и все тут...
— Это КТО? — ошалело спросил он. Русский в одежде Маахисов ошарашил его так, что в голове вообще всё перевернулось, словно ему основательно врезали в челюсть.
— Кто? — Файму удивленно повернулась к нему. Потом, проследив направление его взгляда, пояснила: — Матвей Андреев. Мы его в лесу подобрали. То есть, Хоруны его, беднягу, взяли в рабство, а он сбежал от них сюда. Ибо нефиг.
— Он... — начал Серый, но так и не смог продолжить фразу. В голове Антона тоже закружились всякие жуткие мысли о загипнотизированном Хорунами пионере, похищенном Маахисами для... ну, жертвой угнетения он совершенно точно не выглядел. Физия у него была вполне довольная. Только малость обалделая при виде гостей, как и у всех прочих.
— Он глухой, — спокойно пояснила Файму.
— Что?
— Глухой, — спокойно повторила девчонка. — То есть, не глухой вообще-то, а чугунный.
— Что?! — Серый, похоже, сам вконец обалдел.
— Чугунный, — Файму хихикнула. — В общем, не поддающийся гипнозу. То есть сначала он сделал вид, что очень даже поддающийся. А ночью сбежал.
— А, — Антон перевёл дух. — А откуда он здесь?
— Из племени Волков. Они заняли бывшую столицу Хорунов и живут в ней вместе с освобождёнными рабами. Они, как и вы, пионеры, только не советские, а народные.
— А откуда они там? — спросил Антон. Нет, вообще-то это он уже знал... но вдруг здесь решат соврать?..
Файму улыбнулась.
— С Земли, конечно. Но — другой. Независимо развившийся вид.
— Но при этом пионеры? — съязвил Серый.
— Не в точности такие, как вы, но в общем — да. Вселенных много же, и многие очень похожи.
— А, — с видом знатока предмета протянул Андрей. По его лицу, впрочем, было видно, что он так ничего толком и не понял. И я не понимаю, подумал Антон. Ладно, разберёмся...
Они вышли ко рву. В самом деле, глубиной в рост взрослого мужчины и шириной метра в четыре. С роскошной, черной, жирной грязью на дне. Всякой фигней вроде ворот или там подъёмного моста Маахисы не озаботились — на валу был вбит толстый кол, здесь, по эту сторону рва ещё один, а между них петлей протянута плетеная верёвка. Как говорится, и дёшево, и сердито. Достаточно развязать один узел, потянуть — и всё, пути в крепость просто не останется. Разве что форсировать грязевой ров и потом лезть на крутой глинистый склон в два человеческих роста...
Антон окинул взглядом укрепление. Крепость была больше, чем показалось ему на первый взгляд, — круглый вал диаметром метров в двадцать. Он попробовал прикинуть объем строительных работ. По всему выходило, что Маахисы в буквальном смысле перелопатили несколько сот тонн плотной глины. Такой труд невольно внушал уважение. Земным ребятам о такой лесной крепости оставалось лишь мечтать — как потому, что банально не хватило бы времени на столь грандиозное дело, так и потому, что лесничие ревностно оберегали свои владения. Здесь же, понятно, лесничих вообще не было. Впрочем, и пожар в таком лесу казался столь же вероятным, как пожар в пруду...
— И вы сами это всё построили? — восхищённо спросил Андрей.
— Да, — с широченной улыбкой сказала Файму. — Пока ещё никто её не взял.
— А давно?
Файму неожиданно потупилась.
— Давно. Никто уже не помнит, сколько лет назад она построена. Мы тут уже очень долго.
— А, — это прозвучало так, словно Маахисов в глазах Андрея только что сильно уценили.
Серый смотрел на укрепление по-иному.
— Как же тогда Хоруны всё это штурмуют? — спросил он.
В самом деле, подумал Антон. Здесь, где нет пушек, такая вот крепость с отрядом решительных воинов внутри вовсе не казалась игрушечной...
— Да просто — пирамиду делают, — удивилась Файму. — Рабы покрепче становятся на дно рва, на них забирается второй ряд, а Хоруны уже по ним на вал. Тут народа, знаете, масса собиралась. Они лезут — а мы их вниз спихиваем.
— А, — Антон взглянул на покрытое глубокой, по колено наверное, грязью дно рва. Лезть в неё он не согласился бы ни за какие коврижки. — Вот зачем им рабы.
— Ага, — довольно согласилась Файму. — Они лезут — а мы в них кидаем гнилой хутой. И грибами. А они в нас снизу из луков. В итоге, правда, всё кончается ничем. Ни они в крепость, ни мы в их город. Но зато весело так! Ор, крик, гам, во рву куча мала... Потом, конечно, всем Хорунам и их рабам полдня отмываться приходится...
