Вечером Госпожа сказала мне.
— Все вы тут ушлые, кто взрослые радости жизни уже начал познавать, кто ещё нет. Кто из вас первой в брак вступит — не знаю, но сто к одному — первой из вас родит Ринн.
Кэрдин снова руки касается.
— Осень, с тобой всё в порядке?
-Да, а что?
— Ты так и не ответила.
— Как Рина?
— Более-менее. К себе уже ушла, она не любит такую горячую воду.
— Он ведь хотел убить Дину, и убил бы любого, кто попытался бы помешать. Я оказалась быстрее. Я помню, ты побеждала в учебных боях. Здесь тоже самое, только добивающий удар — настоящий. Ты ведь зла была, когда дралась?
— Не знаю, наверное.
— Тут тоже самое. Иногда надо не думать, а бить на скорость.
Вздыхает.
— Эрри тоже так говорила. И вот её нет.
— Скучаешь по ней? — вроде, и вежливость проявляю, и, одновременно, чувствую, сказала глупость.
— Скучаю. Сильно. Пару раз даже окликала её, хотя спросить. Плакала. Дина сказала, статую её поставит, и велела всем, кто рисовать умеет, нарисовать какими Эрри и остальных, помнят.
— Госпожа велела?
— Нет, Дина. Я тоже нарисовала и ей отдала. Память должна остаться. Кто её помнить будет, кроме нас? Пока здесь была, к ней ни разу никто не приезжал, и ни одного письма не было. Хотя, её родители живы.
Молчу. Настоящих сирот, вроде меня тут немного, но вот тех, кто сироты при живых родителях — две трети.
Знаю, даже некоторые полноправные благородные завидуют дочери кухарки Розе. Причина проста — отец и мать живы, здоровы, видится можно когда хочешь, говоришь, и тебя слушают. Правда, Розе последнее время не нравиться, мама разговаривать с ней стала не как с дочерью, а будто она благородная госпожа, а мать служанка.
Начальник конницы к внебрачным дочерям относится получше, чем некоторые к полнородным. Не знаю, хорошо это, или плохо. Но вот злости в разговорах на тех, кто считай, выбросил детей, слышала предостаточно. Это Линки с отцом дружат, а вот другие...
Кому-то следует опасаться, скоро могут объявиться молодые и злобные родственницы с кучей старых обид. И поддержкой Верховного, она уже показывала, в старых дрязгах любую из 'цветника' поддержит. Правда, известные мне случаи, не расходились с представлениями Госпожи о справедливости.
У самой Кэрдин тоже история, но хоть без сильной вражды. Кажется, Госпожа собирает для дочери новую ставку из лично преданных и очень неглупых людей, кто на ножах слишком со многими родами из получивших должности и чины при Рыжей Ведьме или Чёрной змее.
Вот только меньше всех старые дрязги волнуют Маленькое Чудовище.
Только и я знаю расклады. Поход за Линию — создаст новых врагов, не добавит друзей. Госпожа опасается новой внутренней войны, и хочет, что бы дочь была к ней готова.
Мне-то теперь от новой войны не деться. Хотя, кому поумнее и раньше ясно было — человек, чуть не убитый в восемь лет, не может не быть весьма злобным. И добрым одновременно. Хотя второе и не очевидно.
Позовёт — пойду воевать. И всё, пересидела одну войну, чуть не погибнув в её начале. Поживу -увижу. Слишком страшно быть возле Еггтовских свар.
— Интересно, что теперь родственники Эрри скажут, когда извещение о гибели получат?
— Наплюют, как все года до этого.
— Не скажи, — зубки у Кэрдин мелкие, как и всё остальное, и улыбка выходит презлющая, — на 'извещении' подпись и печать Верховного и Дины. Не на всех 'Извещениях' эти подписи стоят.
— Они далеко отсюда живут?
— Нет. Близко. И от этого особенно мерзко.
— Это да, — не думаю о будущем, если в будущем чей-то клевец пробьёт мою черепушку, то Верховному 'Извещение' писать некуда будет. Одно хорошо — с такими подругами, как Динка меня не забудут.
— Тебе грустно.
— В смертях мало весёлого.
— Всё равно. Мне страшно. А если я не смогу?
— Сможешь.
— Почему?
— Ты жить хочешь.
— Страшная ты, Осень.
— Ну да. Я тоже жить хочу.
— Ты знаешь, тебя боятся?
— Ну да. Ты тоже?
— Не знаю. Ты не Дина, драться не любишь.
— Я не люблю что-либо плохо делать.
— Так Верховный говорит.
— Её слушать вообще-то полезно.
— Ты это должна лучше всех знать.
Брызгаюсь в неё.
— Ну, так я же самая умная.
Кэрдин в ответ плещет в меня.
Кэрдин Рыжая и Динка о чём-то болтают, сидя на нагретых камнях. Только Рыжая в воду не залезала сегодня. Ей только недавно разрешили без повязок ходить, и от всех занятий с оружием освободили.
Вот её бы мелкая и спрашивала. Её чуть не изрубили, плюс всадили несколько болтов. О родне говорить не любит, но о ней время-от времени, вспоминают. Во всяком случае, в прошлом году прислали столько денег, что хватило на полный доспех нового типа, да ещё полностью отделанный золотом. Получилось немногим хуже, чем у самой Динки.
Даже муж казначея, любитель красивого и необычного оружия и брони генерал Ярн приходил посмотреть, хотя ему правильнее было бы идти к мастеру.
Динка ещё пошутила: 'В этой броне ты все болты, предназначенные мне, соберёшь'.
Так и оказалось. Великолепная броня с одной стороны спасла Рыжей жизнь, с другой — чуть её не погубила.
У Линки с внешностью всё хорошо, такие же черноволосые да зеленоглазые, как сестра двоюродная. Вот только ростом в отца удались, и уже сейчас на многих мужчин посматривают сверху вниз, притом они обе ещё растут, но в брак вступить, не будь они дочерями своего, их рост мог бы помешать. Знаю уже, мало кому из мужчин нравится, когда подруга выше его. Линки, к тому же, ещё и умные, хотя и болтушки страшные.
Эрия перед походом чуть не плакала от счастья, оказалось за зиму нисколько не вытянулась, только самой длинной всё равно осталась. Сидит сейчас, раненную ногу на камнях греет. Будь дело до похода — кто поглупее, точно бы на тему хромоты пошутил. Но сейчас по Замку слышен стук палки Госпожи, и шутить про чью-либо хромоту никто не станет.
Над её ростом раньше посмеивались, а вот размеру и форме груди многие завидовали.
Госпожа как-то раз сказала, явно любуясь рослой красавицей.
— Жаль этого великолепия не увидят некоторые, доказывавшие мне вред хорошей пищи для простых людей. Право же, некоторых проще повесить, чем переубедить. Вот, что бывает, если простых девочек кормить как благородных. Красота-то какая получилась! В детстве мечтала брата ростом перегнать. Ну, хоть так мечта осуществилась. Жаль, у него сыновей нет, а то точно поженила бы одного с тобой. Посмотреть, какие дети получатся.
Сама Эрия в ответ хихикнула.
— Госпожа, ваш брат как мужчина, в полном расцвете сил, а я уже в брачном возрасте.
Дина просто заржала в ответ.
— Нет уж, обойдётся. С двумя-то разобраться не может, куда уж ему третью, тем более такую, кто его при случае зашибёт и не заметит. Мне он пока живой нужен. Да и ты тоже, вместе со своей чудной головой и не менее чудным всем остальным.
Почему тот разговор вспомнился? Не знаю. Мелкая за плечо тормошит.
— Ты не спишь? Может, плохо.
— Нет, всё как обычно, задумалась просто.
— Ага. И улыбалась чему-то.
— Тогда, с чего решила, будто мне плохо? Ах да, сама знаю, меня никто понять не может, и не знают, чего ждать.
— Говорят, ты завтра с Госпожой едешь на важный приём по случаю Победы.
— Еду. И что? Вроде бы, не я первая.
— В этом году — именно ты. И ещё говорят, она тебе приказала много платьев заказать.
Только усмехаюсь. Мелкая знает — глупо было бы иного ожидать. Младшие портнихи все здесь, точно так же, как и все, ходят сюда поболтать. Вот только выводы из известных событий люди обычно все разные делают.
— Было дело. Ещё не сказали, будто я выходила вся в слезах, ибо Госпожа сказала, в ближайшее время меня замуж выдаст?
У Мелкой глаза с хорошее блюдо. Люблю я людей удивлять, и ничего с этим не поделать. Тут особо умной не надо быть, чтобы понять, о чём сейчас большинство разговоров. Кто, с кем, когда, просто вместе, или уже переговоры о браке идут.
— И что? Правда? — шепчет еле слышно.
Просто наслаждаюсь её удивлением, ожиданием, нетерпением, да и страхом где-то. Кэрдин самой надо знать, а не сплетню разнести. Ладно, хватит её мучать.
— Нет.
— Что 'нет'?
— Всё 'нет', кроме платьев заказа. Как сама Госпожа говорит, 'у меня тут всё-таки розочки, а не репейник, хотя, тоже с колючками'.
Кажется, сильнее глаза вытаращить невозможно, однако умудряется.
— Но ты же с ней едешь?
— Ну и что? Дина тоже едет, — да что же это такое? В последнее время всё чаще и чаще как-то само-собой глупости говорить получается. Кто я, а кто Дина? Правильно, и Кэрдин думает о том же.
— Вы только втроем едете. Если Дина одна куда едет, она много кого с собой берёт. Даже служанок зовёт, тех, кто умеет верхом ездить. Это её все знают, а с остальными не разберёшь, кто благородная, а кто так. Она ведь читает только те приглашения, где все её имена и титулы переписаны, а в конце обязательно написано — 'и сопровождающие лица'. Вот так, как вы собираетесь, никогда раньше не было.
— Что же, всё когда-то бывает впервые. Ещё скажи, Госпожа велела себе платье приготовить.
— Что, правда?
— Снова нет. Будто она впервые на приём в поддоспешнике ходит.
Кэрдин смеётся. Даже служанки почти все переживают, что пусть и не особо красивая, но всё-таки видная, несмотря на рост, Госпожа, одевается как десятник вне строя. Знаю, и казначей за тоже выговаривает, только как-то совсем без огонька, устала за столько лет от попыток переупрямить упрямую сестру, но не прекращает. Сама-то казначей из первых красавиц.
Вот только вкусы сестёр в одежде только в одном сходятся — обе носят лучшие доспехи из возможных.
— Ты, наверное, плохо слушала, что Верховный говорила — против воли никого из нас никогда замуж не выдадут. Если кого-то не устраивают брачные переговоры, ведомые родителями или иными родственниками — можно сразу к ней идти — этих браков не будет. Не забыла, у неё полномочия есть заключать и расторгать любой брак по всей стране, кроме Города Императора с окрестностями.
— И к ней приходили с этим уже? — какое живое любопытство. Её саму замуж выдать хотят? Сейчас переговоры идут, или с рождения была кому-то обещана? Такие брачные договора вообще-то ещё Чёрной Змеёй запрещены, но втихаря, особенно среди благородных, довольно часто встречаются.
— Нет, насколько я знаю. Только с делами о наследстве и разделе имущества. Помнится, кто-то после её вмешательства стал сильно богаче. Да и сама память напряги: весной же Дина взяла в поход девушку из города, что от такого брака к ней сбежала. Полублагородная вроде, только пару раз видела, имени не помню.
— Она полнородная была. Только от первого брака матери, и та от неё просто избавиться хотела. Дина она была.
— Была?
— Да. Её убили. Наша Дина очень злилась, что не уберегла.
— Жаль. Дина Младшая при мне её родственников выставила, у них даже какое-то судебное решение было. Но она сказала, судья сам закон нарушил. И принуждение к вступлению в брак — само по себе преступление, и удерживать Дину они не могут — она брачного возраста и может жить, как считает нужным. На столько законов сослалась, пока говорила. Я и не думала, что она их все знает. Даже проверила потом — все статьи правильно называла.
— Сама же говоришь, думать за других — вредно. Я про тот разговор знала, просто только сейчас вспомнила.
— Саму хотят насильно выдать?
— Нет, — а что-то злое в глазках блестит, — Скорее, не думают пока. Брачный возраст кое-где на год выше, чем здесь.
— Закон везде один.
— А это так. Обычай — с какой же злостью последнее слово выдала.
Пожалуй, скажу потом Динке, а то и Госпоже про неприятности у Маленькой Кэрдин. Они-то её разговорят. Мне же она скажет ровно столько, сколько нужным сочтёт.
Динка к нам подсаживается.
— О чём шепчемся? Или вы больше, чем просто подруги? Если да, то можно как-нибудь посмотреть?
Кэрдин покраснела почти до цвета своих волос.
— Что ты несёшь? Мы просто разговаривали.
— С кем бы попробовать?
— Тебя в походе по голове ничем не стукнули?
— Вроде нет. Так вы точно нет?
— Точно!
— А жаль. Было бы забавно.
— Забавляйся с кем-нибудь другим.
— Думаешь, никто не согласится?
— Думаю, это не моё дело.
— И я вот думаю, с кем бы попробовать. А то убьют, и не узнаю, как это с девушкой.
— Уверена, что стоит пробовать?
— А я не знаю. Многие ведь болтают, будто ма девочек предпочитает. И последнее время ты у неё любимица.
— Что за бред!
Динка ржёт. С ней не поймёшь, когда правду говорит, а когда злобно шутит. В любом случае, о грызне в стенах Замка и за его пределами, она знает куда больше моего.
Краснеть дальше некуда, но Кэрдин умудряется.
— Ладно, признаю, хорошо я вас разыграла. Ма, если с кем и спит, то с 'Молнией', мне ли не знать.
Кстати, так мне и не сказали, о чём столь мило болтали.
— Я боюсь, что не смогу убить.
— Хочешь попробовать? Могу устроить. В тюрьме сейчас пяток убийц и насильников сидит, приговоры вынесены, да все штатные палачи в разъездах, а моего Живодёра ма на эту должность переводить не хочет.
Можем сходить, ты как попробовать хочешь, стилетом или пистолетом? Голову отрубить ты всё равно, не сможешь. Это если быстро, ну, а если медленно — Живодёр тебе всё покажет и расскажет.
— В городе же есть палач.
— Ага, трое, но тут дело такое — кто под армейское правосудие попал, армейцами и наказывается. Кто сейчас в Замке высший судебный чин? Правильно, ма. Ну, так когда пойдём злодеев потрошить?
Кэрдин, похоже, уже совсем дурно от жары, или от Динкиных слов не поймёшь.
— Да не трусь ты так! Всё сможешь, когда время придёт. Как же ты на вскрытие ходила? — почему-то вопросительно смотрит на меня.
— Она не со мной была.
— Мне там плохо стало. Разрешили не ходить. Говорят, сердце ещё не стало таким, как надо.
— Будешь трусить — вообще может не стать.
— Ты вроде, не трусишь, а дырки новые появляются.
— Понятно, за что тебя ма ценит. Хотя, настоящую смелость я от тебя только раз видела.
— За Линию пойдём — там и поглядим.
— Уже собралась?
— Многие вещи происходят вне зависимости от того, хочу я или нет. В этот раз никуда не денусь. Сказали уже.
— Ну, если уж очень сильно не хочешь, способ есть...
— Это какой?
— Не очень сложный, хотя это смотря с какой стороны посмотреть.
Видит же, Кэрдин вся в слух обернулась. Она из тех, кто до сих пор побаивается Динку о чём-либо спрашивать. Слишком велика величина того, чья Динка дочь. Сама слышала, как мать отчитывала Розу: 'Тебе в жизни повезло, как мало кому. Хочешь всего лишиться? Никогда! Хорошенько запомни меня, никогда и ни в чём Младшей Госпоже не перечь. Чего бы им не захотелось'.
— Ну, и что же за способ?
— Дык просто всё — достаточно забеременеть. Причём, до, после или вместо брака, совершенно не важно. Вместо ещё и лучше — если через пару лет замуж выходить, ребёнка можно будет за неполнородного Еггта выдать. Причём, я знаю некоторых, из старых семей, кто уже интересовались вами как невестами. Правда, не для наследников, но уже были намёки, при наличии неполнородного Еггта... — хитро щуриться. Через пару мгновений на лице откровенное разочарование, — Слушай Осень, я не ма, но по рожам тоже кое-что прочесть могу. Что дурака валяешь, ты же и так всё знаешь. Это Мелкая пусть выводы делает. А ты уже всё для себя решить успела.
