— Не ударит.
— При мне — нет. И не спорь. Я южан била, когда никого из вас ещё не было. Это моим именем там пугают детей. И одновременно, говорят им же 'вот помрёт старя змея, и мы уж змеёнышам покажем!' Из южан и сейчас союзнички ещё те. С чего, по-твоему, наместник помощи у подразделения Армии Север запросил?
— Ты имеешь в виду рейд, закончившийся появлением этой сластёны?
— Да.
— Линку заняться было нечем. Линк воин и охотник. Ему лишь бы в атаки ходить, или по лесам кого ловить. Против кого или во имя чего — неважно, ему действие само-по-себе интересно. Попросили, может, и поднесли чего, он и занялся.
— Верно. Отчасти. У наместника есть свои части. Знаешь, почему их не послал? Он своих людей бережёт. Пусть одни его враги, то есть мы, убивают других его врагов — 'резаков'. Результат — и разбойников нет, и у него все люди целы. Красота!
Не забывай, моя мать когда-то считала, случись что, спесь с южан она очень легко собьёт. Голов, и правда, посносила много. Только оставшиеся стали злее. Результат известен. Возможно, южане причастны и к её гибели.
— Кто тот бунт подстроил мы не узнаем. Ты же, в зависимости от ситуации, заостряешь внимание то на одной, то на другой версии.
— Пусть так. Южан можно сделать союзниками чем-нибудь вроде крупного похода.
— Так в чём дело? Зимой соберёмся, весной и двинем на Храатов. И южане пойдут, как миленькие. Хотя бы за добычей. Ибо у Храатов с недавних пор стало появляться золотишко собственной добычи.
— Не пойдут. Этот поход, независимо от результата, меня убьёт.
— Ты же совершенно здорова! Как врач говорю.
— Не допускаешь, есть области медицины, тебе неизвестные.
— Так сиди тут. Войска за Линию поведу я. Думаешь, не справлюсь?
— За тобой не пойдут. За мной южане двинуться хотя бы из страха. Но не за тобой. И хорошо, если после моей смерти просто уйдут домой, а то могут и попытаться совместно с хратами, решить наконец, проблему армии Север.
— Что ты предлагаешь?
— Десять лет. Мне нужно десять лет без войн. Столько всего надо доделать, а то и с нуля начать. Юг битый, пока я жива, они не дёрнутся. Ну а потом... Потом я сама поведу вас в поход. И пускай Чёрная Змея умрёт во время атаки. Десять лет. И мы будем настолько сильны, что сможем воевать и с югом, и с храатами одновременно.
— Южане за эти годы усилятся.
— Пускай. Нас с тобой у них нет.
— Храаты тоже.
— Не-а, они как бы слабее не стали. Их Великий велик больше по названию, чем по реальной власти. Среди других хратов полно недовольных. Притом не им, а друг другом. Некоторое количество золота вполне может надоумить одного сходить в поход на другого. Их свары надо всемерно поддерживать. Пусть режут друг друга, лишь бы не лезли на линию. Десять лет — и мы их за год снесём.
Не было и Великой Змеи десяти лет. Они ещё не прошли. Как мало я тогда знала! Север, Юг, храаты. Только спустя годы поняла — присутствовала при разговоре, что и сейчас определяет историю мира. И мою жизнь в том числе.
Тогда я не поняла, Чёрная Змея сказала дочери, что обречена и медленно умирает. Связь выстроилась только годы спустя, уже после её смерти.
О смерти не задумывалась, как и большинство детей. Забыла, что видела. Кошмары, мучавшие первое время, ко встрече с Чёрной Змеёй уже прошли и больше никогда не возвращались.
* * *
Отдали всё, что осталось на блюде вместе с ним самим. Слуга ко мне в комнату отнёс. Потом Роза пришла. Смотрит просто завороженно. Тоже столько за раз не видела, хотя там и стало на четверть меньше от первоначального. Почему-то шепотом спрашивает.
— Осень, а можно попробовать, — сказала какое-то мудрёное слово, я даже не поняла.
— Что попробовать?
Она повторила, я опять не поняла, но сказала.
— Можно, только ты мне объясни, что как тут называется. Всё такое вкусное, а как называется, не знаю.
Стала она рассказывать. Вблизи замковых кухонь с рождения, так что, всё знает.
Сестрички Динни и Кэрри пришли. Я тогда думала, они двойняшки. Тоже сладкое любят. Только расселись — влетает третья Дина. Она почти всегда бегом перемещается.
Бросает Динни и Кэрри.
— Привет, сестрёнки, — и сразу ко мне, — О чём тебя моя мама спрашивала?
— Проверяла мои знания.
— Проверять это она любит. А ещё что? Вы же долго сидели.
— Это они сидели, а я, — показываю на блюдо.
Цапнув пирожное, Дина продолжает.
— Вкусно. А между собой они о чём говорили?
— Я не поняла. Храаты да линия, север да юг.
Кивает.
— Значит, не ругались.
— Вроде, нет.
— И то ладно. Чего это ей прямо сегодня тебя проверить вздумалось.
— Первая Госпожа попросила.
— Я бы на это не отказалась посмотреть! Она же просить не умеет.
— Мне именно так показалось.
— Сестра, — окликает Кэрри.
— Чего, Линки.
— Так это вы, Линки?
— Нас так только она зовёт. Откуда узнала?
— Старшая Госпожа.
Теперь уже они удивлённо переглядываются. Дина упирает руки в бока.
— Вы думали, она про вас не знает!
— Но вы же сёстры? — осторожно спрашиваю, прикидывая, как такое может быть, ведь все говорят, у Младшей Госпожи одна дочь. Хотя они друг на друга похожи.
Смеются все трое.
— Мы двоюродные. Только Дина дочь своей мамы, а мы — её брата. Только, — лицо грустным становится, — от ненастоящей жены.
— Полублагородной быть тоже неплохо, — замечает Роза, уплетая засахаренные орешки, — Тем более, вон от какого отца!
— Ты бы помолчала, кух... — взвивается Кэрри. И недоговаривает. Ей в нос утыкается кулак Дины.
— Что там моя мама насчёт происхождения говорила? Напомнить, или забыла?
— Помню...
— Ты, Роз, не обижайся, она, наверное, конфет переела.
— Неправда, я только два 'поросёнка' взяла!
— Нет, ты три взяла! — тут же встревает сестра.
— Да о чём вы говорите? — хлопает глазами Роза.
Мне уши хочется зажать, как же они все шумят! И одновременно, самой весело.
— А ваш отец, Линки, он кто? Я его не помню.
Снова хохот.
— Как это не помнишь? Он же тебя сюда привёз. Ты у него в седле была. Ползамка видело.
— Точно! — подтверждает Роза — Сестра видела, как они приехали. Он тебя ещё за руку держал, пока за Младшей Госпожой бегали. На тебе всё с чужого плеча было. На кухне потом гадали, дочка ты Господину Линку, или нет. Решили, что дочка, но он о тебе недавно узнал. И всё гадали, кто твоя мама.
Я не знала, что сказать. Хотелось заплакать. Я не помню тебя, мама! Прости...
Выручает Дина.
— Нет у неё мамы. Никого нет. Даже имя ей Линк дал. Его солдаты перебили тех, кто убил всю её родню. 'Резаки-богомольцы'. Слышали?
Роза зябко ёжится.
— Ими нас пугали, когда совсем маленькие были. Потом я думала, их выдумали. А они, оказывается, есть.
— Пока ещё есть, — злобно говорит Дина. Глаза — как у взрослой.
Какой-то парад за стенами Замка будет. Все только о нём и говорят. Я же ничего не знаю. Люди почти всегда забывают — что-то известное им, не обязательно известно всем. Поняла только — три дня занятий не будет, можно спать до скольких хочется.
Отоспаться не получилось. Роза будит раньше обычного времени.
Смотрит удивлённо.
— Ты ещё спишь?
Сама-то полностью одета, даже косы полностью заплетены и банты в них.
— А что?
— Сегодня же парад! Все должны быть.
Дверь снова распахивается. Вбегает фигурка в красных доспехах, шлеме с золотыми рожками. Маска с усами и бородой искажена жуткой гримасой. Взвизгнув, Роза запрыгивает на кровать.
Остановившись, фигурка стучит пальцем по шлему и говорит приглушённым, но знакомым голосом Динки.
— Вы что, совсем? Спать хватит! Все должны быть!
— А тебе-то, что? Всё равно, в другом месте сидеть будешь.
— Где захочу, там и буду сидеть!
Без Розы точно бы запуталась в происходящем. Она поболтать любит, охотно объясняет всё, что попрошу. С рождения в замке живёт.
— Вон там, в центре, места хозяев и почётных гостей. Сейчас это... — присматривается к флагам, — Ой, мамочки, южане!
— Войны же нет.
— Слева и справа — места для отставных высших офицеров, первых лиц города, богатых купцов и их семей. Потом — для младшего офицерства, государственных мастеровых, богатых ремесленников и для нас. Дальше — для замковых слуг и семей солдат. А все остальные на травке посидят.
Линки почему-то угрюмы.
— Что с ними?
— То же, что и всегда — мечтают на хозяйских местах посидеть, хотя и полублагородные.
К нам подбегает слуга, по виду — управляющий из богатого дома. О чём-то говорит с сопровождающими. Уходит вместе с Линки.
— Это кто?
— Их матери служит... Точно, видишь самый большой тент над купеческими местами. Там она сидит, — хихикает, — А на хозяйском месте — настоящая жена господина Линка и его полноправные дети. Друг про дружку они знают.
Занимаем свои места Роза даже рот от удивления разинула.
— В чём дело?
Тычет пальцем в сторону рядов солдат.
— Их никогда столько не было.
Я даже примерно сосчитать не могу, сколько тут народу. Ряды солдат тянутся насколько хватает глаз, глубины построения не вижу, площади поля не знаю. Ряды длинных копий. Доспехи преимущественно чёрные и красные.
Барабаны гремят по-прежнему.
— Это что?
— Приветствие. Третий раз уже бьют. О, 'Внимание!' ударили! Сейчас малые знамёна повезут.
— Зачем?
— Всегда так делают! Парад же.
Показываются всадники. Знамя Еггтов за спиной, ещё одно — в руке. Большинство — уже привычного алого цвета со змеями, золотыми звёздами и иероглифами. Некоторые могу прочесть.
— Не понимаю, — бормочет Роза, — знамён Еггтов пять. Должно быть четыре. Ярна что ль они приняли? Нет, вон его знамя.
Я молчу, если точно не знаешь, лучше мысли при себе придержать. Тогда глупо выглядеть не придётся. Я на тот момент кроме красного с гремучей змеёй других флагов и не знала. Ну ещё флаг Динки. Всем уже похвастаться успела, какой у неё. Даже думала — привирает. Но нет, над хозяйскими местами поднято и такое, даже саму Динку рассмотрела — так же как и я через перила свешивается.
— Значит, парад вместе принимать будут. Вот и поглядим.
На это раз взревели трубы. Узнаю по фигурам. Действительно, их пятеро. В первом ряду — обе Госпожи. Второй ряд. Шестеро всадников.
— Горнисты. Четыре у Верховного, два у генерала. Хотя, на самом деле, их куда больше.
Два огромных всадника на огромных конях. Понятно, Линк и его отец, генерал Фьюкрост.
Четверо горнистов.
— А это кто?
Непривычного вида латы полированного металла скрывают всадника с головы до ног. Даже конь в броне. Приглядываюсь. Рассмотрела — всадник женщина. Герб на флаге за спиной тоже со змеёй.
— Не может быть! — шепчет Роза, — Это же Госпожа Кэретта! Но у неё же глаз нет. Старшая сестра Госпожи!
Всадник сама правит конём. Мне кажется, она сильно напряжена, и одновременно, старается, чтобы её получше рассмотрели. Судя по гомону за моей спиной, не только я такие латы впервые вижу... Хотя, дело тут не в латах, а в том, на ком они.
Поравнявшись с местами южан, конь вздымается на дыбы. Кэретта потрясает клевцом.
— Это оскорбление. Она им угрожает.
Кто-то пинает меня в спину. Поворачиваюсь — Динка. Уже без шлема.
— Скучно там! С вами посижу. Кэр-младшая ничего не понимает, Ягран заболел, а от всех остальных только и слышишь, что им не скажи, 'совершенно верно, сиятельная принцесса!'
Хм, такое впечатление, кресло пришло вслед за ней.
— Думала, она умнее, а ей, кроме глаз, ещё и мозги вправлять надо. На празднике войной угрожать, притом, они обе воевать сейчас не хотят.
С трудом привыкаю, о матери и других родственниках Динка отзывается без малейшего почтения.
— Что у Госпожи Кэретты с глазами было?
Смотрит, как на дуру, но отвечает.
— Их не было. Теперь есть. Мама сделала.
— Как так?
— А вот так. Сама посмотри.
Достаёт из сумки медную трубку со стеклом на конце. Вытягивает её раз в пять.
— Вот, сюда гляди, — отдаёт мне в руки.
Далёкое становится близким. Цвет глаз у тех, кто без масок, рассмотреть можно.
Кэретту я раньше не видела, и не могу сравнить, что было, и что стало. Шлем она уже сняла. Черноволосая, как и остальные. Волосы собраны в пучок на затылке. Начинает казаться, все женщины Еггты признают только один вид головного убора — шлем. Глаз не видно, пол лица закрывает золотая маска с клювом сокола.
— Мне дай посмотреть! — Роза пытается отобрать трубу.
— Осторожнее! Такая не у всех генералов есть!
— Теперь войны точно не избежать. Уж Кэретта постарается ввязаться.
— С чего ты взяла?
— Мама сказала, когда думала, что я не слышу. Это хорошо, Эрендорн Старый только со старшим сыном приехал. Будь тут средний — поножовщина прямо сегодня бы быть могла. Тётя его ненавидит до безумия.
— За что?
Динка проводит рукой по глазам.
— Вот за это.
Роза отрывается от трубы.
— Интересно, где такие делают?
— Вопрос неправильный. Не где, а кто. Ответ, думаю, знаешь.
— Интересно, есть что-нибудь, что Госпожа делать не умеет?
— Я не знаю. Мне мало, что показывали. И почти ничего не получается.
— Подрастёшь...
— Ты же меня младше!
— Всего на несколько месяцев!
— Бесполезно! Некоторые вещи я никогда сделать не смогу.
— А кто сможет?
— Возможно, и кто-то из вас. Не просто же так всех тут собрали. Мама не настолько добрая.
— А мне мама говорила, они обе — самые добрые госпожи из всех, кого она видела или про кого слышала.
— Ха-ха! Смешно! Мою маму даже Сама очень часто называет редкостной злыдней.
— На кухнях говорят по-другому.
— Ты туда ходишь?
— Ну да, мама же там. Да и ты там тоже бываешь. Особенно, перед праздниками, когда сладостей много.
— Ещё не догадалась, служанкой ты никогда не будешь?
— Не знаю, не спрашивала. Она больше говорит, как мне в жизни повезло.
— Ну да. Благородной станешь со временем.
— Что, правда?
— Это не мои слова.
— Мне уже говорили, я даже разговаривать по-другому стала.
— Как мама выражается, качества человека определяются не происхождением, а воспитанием. Твои она ведь по своей книжечке высчитала?
— Точно. В крепости Линка играли. Нас человек десять было. Стала подзывать, картинки показывать, да вопросы задавать. Я последней была. Показалось, расспрашивала дольше других.
Тут у меня в мозгу щёлкнуло что-то.
— Роз, когда книжечку тебе показывали, там только девочки были?
— Нет, мальчики тоже. Но им она книжку не показывала, сказала, это игра только для девочек.
— Странно...
— Ничего странного, все же знают, Вторая Госпожа мужчин недолюбливает. Любого возраста.
Динка к нам поворачивается.
— Неправда! Она не мужчин, она людей вообще не любит. Ибо слишком хорошо их знает. Как снаружи, так и изнутри.
========== Глава 12. Рэндэрд. Осенние месяцы 277 г. ==========
Глава 12. Рэндэрд. Осенние месяцы 277 г.
