-Да, сэр, — четко ответил юноша.
Дамблдор зачем-то поднялся и пристально посмотрел на него.
-До свидания, Гарри.
-До свидания, сэр.
Он вышел, тихо притворив за собой дверь. Дамблдор со вздохом облегчения уселся обратно в кресло и достал коробочку со сладостями.
Глава 10. "Скоро Рождество"
После "показательного урока" у Дамблдора в кабинете, Гарри серьезно занялся практикой. Так как точного времени нового занятия не было, он каждый день помногу тренировался в Комнате, отрабатывая четкость, скорость и точность заклинаний. Мишенями обычно служили наколдованные им же пустые коробки, подушки и так далее. С каждым разом заклинания получались все мощнее и лучше, однако нельзя сказать, что достижение такого результата давалось легко.
Кольцо не давало о себе знать уже около недели, оно полностью почернело, словно чугун, только редко проскальзывающие бледно-красные прожилки говорили о том, что оно всего лишь дремлет, ожидая нового вызова. Гарри освоил все, что Дамблдор написал ему на листе пергамента и даже взял несколько магических формул из библиотеки. Как оказалось, у многих из похожих по своему эффекту заклинаний были одни и те же корни в названиях. Это значительно упростило их запоминание.
Между тем, на дворе стоял месяц декабрь, обильно шел белыми тяжелыми хлопьями снег, а Хагрид опять принес из Запретного Леса четыре огромных, одуряюще пахнущих хвоей елки, которые потом поставили в большом зале, украсив по обычаю волшебными игрушками и живыми эльфами. Преобразился и весь Хогвартс, стены украсились разноцветными гирляндами и омелой, лестничные перила облепили нетающие сосульки, рыцарские доспехи и статуи фальшиво пели рождественские гимны, а между факультетскими столами белыми теплыми кучами лежал магический снег. Всех охватила предпраздничная лихорадка, разговоры были лишь о подарках, нарядах и зимних каникулах. В этом году педагогический состав решил сделать ученикам сюрприз — Большой Новогодний Бал. Могут пойти все желающие, с той лишь разницей, что 1 — 4 курс отправляется по гостиным в 11 часов вечера, а 5 — 7 может остаться аж до часу ночи. Идея была воспринята на "ура", хотя и не всеми. Родители некоторых студентов все же решили, что их чадам безопаснее и лучше будет провести Рождество в кругу семьи, нежели в Хогвартсе. И все же, большая часть детей осталась.
Гарри от этого было ни холодно, ни жарко, он по-прежнему "жил" в потайных коридорах замка и почти не показывался на людях. Хотя, если бы эта смеющаяся, кричащая когорта исчезла, он был бы только рад. Юноша весь был обвешан уроками, как удачливый охотник утками, он занимался и днем, и ночью, и во время завтраков, обедов и ужинов. Он не тренировался игре в квиддич, практически не бывал на улице. Лицо его приняло бледный, нездоровый оттенок, глаза запали и стали еще выразительнее, взгляд — пристальнее. Гарри сильно похудел, хотя под просторными школьными мантиями это было практически не заметно. Длинные жесткие волосы падали на глаза, и поэтому взгляд казался всегда недоверчивым, оценивающим. Посмотрев в зеркало, Гарри не удержался от вскрика удивления, так он изменился, ну просто вылитый Снейп! Осталось, только совсем не мыть голову, надеть черную мантию и... Бр-рр... Гадость какая! Гарри произнес пару стригущих заклинаний, коротко подрезав свою быстро отросшую шевелюру. Вот, так намного лучше.
Приближались каникулы, а значит и Рождественский бал. Гарри был к этому совершенно равнодушен, он не мог понять, почему так ждал и боялся этого события на четвертом курсе. Разве это что-то особенное? Ха, как он хотел пригласить Чжоу Чанг и не мог к ней подступиться! Детский сад какой-то, честное слово! Кого Гарри хочет пригласить сейчас? Такого вопроса не возникало. Ответ: Никого. Что касается... "увлечения" Джинни Уизли, он давно и твердо понял, что это не любовь и даже не влюбленность. Девушка была привлекательна, красива и, несомненно, нравилась парням, ну и что?.. Гм...
В общем, дни проходили по уже давно установленному режиму. У Гарри Поттера отныне была цель — знания. А это уже что-то. Как известно, даже самый скудный мозг может блистать, если хорошенько натереть его о знания! Умение быстро ориентироваться в сложных ситуациях, задействовать память, не роясь подолгу в "ящиках и полках" мозга — это семьдесят процентов победы, остальное удача, судьба, рок, в зависимости от стечения обстоятельств. Гарри даже удивлялся иногда, насколько мелкими, глупыми и детскими казались те проблемы, которые он с друзьями раньше себе воображал. Юноша казался себе повзрослевшим, он и вправду стал мыслить более трезво, все меньше и меньше оставалось в нем подросткового максимализма.
Несмотря на то, что Гарри рассказал Гермионе о своей "болезни", он по-прежнему сторонился друзей. Впрочем, Рон, казалось, практически нисколько не расстроен. Уизли нашел, наконец, занятие, достойное мальчика его возраста — завел себе подружку. А точнее, Рона теперь можно было увидеть то с одной, то с другой семикурсницей (шестикурсницей, пятикурсницой...). Парень еще больше подрос и стал шире в плечах, занятия по квиддичу тоже оставили свой след, малыша-Ронни нельзя было узнать! Теперь это был статный молодой человек, приятной наружности и мощного телосложения. Нельзя сказать, что Рон стал умнее, но кто на это теперь смотрит?
Гермиона пару раз пыталась подступиться к Гарри, заговорить с ним, но юноша почти всегда успевал заранее это заметить и скрыться. Ему была неприятна сама мысль о том, что его кто-то жалеет, сам факт жалости к нему. Ему это не нужно, он не несчастен!
Малфоя уже давно выписали (а точнее выпроводили, чуть ли не пинками) из больничного крыла. Все знали, что с ним всё в порядке, однако слизеринец периодически громко жаловался то на головную боль, то еще на что и бросал злые взгляды на Поттера. Многие ученики недоумевали, почему Гарри так легко отделался, ведь он чуть не придушил Малфоя, бросали на парня недоумевающе-испуганные взгляды, шарахались от него в стороны. Гарри невозмутимо шел мимо, совершенно не обращая на них внимания. Всё это ему очень знакомо, так было и на втором курсе, когда дураки считали его наследником Слизерина, и на четвертом, особенно в начале, и на пятом... Гарри просто устал сердиться на них. На смену злости пришло безразличие. Иногда он ловил себя на мысли, что ему совершенно все равно, что случиться с этими людьми завтра, какая судьба их ждет, что замышляет Волдеморт и его сторонники. Эти люди были ему безразличны. Раньше Гарри переживал за всех и каждого, они были его семьей на протяжении шести лет. А теперь он видел, что это сам старый добрый Хогвартс, его толстые стены, глухие подземелья и высокие башни были его настоящей семьей! Он вырастил и воспитал его, вскормил живительным соком приключений, тайн и опасностей его живую натуру, ум, сердце! Это всё Хогвартс, с его пыльными, траченными молью и временем гобеленами, пыльными классами, полем для квиддича, Запретным Лесом и Озером, где весной тянет из воды свои длинные цепкие щупальца гигантский кальмар... Да, это не люди, а замок, с его многолетней историей сделал его "Гарри Поттером, Мальчиком-который-выжил". И Гарри, несмотря ни на что, был ему благодарен за это. Он любил здесь каждый камень в стене, каждое дерево в Лесу, каждый прожитый здесь миг.
Внезапно, юноша с особой остротой ощутил, что так и есть. Это его Хогвартс!.. Это его Хогвартс!
Гарри находил счастья, просто гуляя по самым отдаленным закоулкам замка, исследуя каждый метр, по-детски радуясь новому неизвестному ранее коридору, потайному ходу. Хогвартс постепенно открывал для него все свои тайны, обнажая их одну за другой. Не было теперь человека, знавшего Хогвартс лучше, чем Гарри Поттер, ну, разве что его основатели, да и то, каждый из них хранил свои секреты, каждый создавал свои тайны, населял ими волшебный замок. Перед юношей открывались двери и дверцы, лазейки и тропы, Хогвартс внезапно стал его лучшим другом. Иногда Гарри даже казалось, что он слышит тихий мягкий голос, шелестящий рядом, будто каменные стены говорили с ним, рассказывают историю той или иной комнаты. Плиты пола неторопливо водили его по коридорам, картины весело здоровались и приветливо кивали, завидев его издали, Гарри отвечал им учтивым поклоном головы, словно приветствовал средневековых лордов. Он чувствовал, как старинная магия этого места пропитывает каждую его клеточку, плещется в нем необъятным океаном. Это был центр его силы, точка наибольшей концентрации его магической энергии. Говорят, что в старину самые сильные маги практически никогда не покидали своих жилищ, так как именно там они обладали наибольшей мощью. Уничтожить мага в его доме было практически невозможно. Волшебники десятилетиями скитались по свету в поисках таких подходящих им мест и не всегда находили. Похоже, Гарри крупно повезло. Ему не пришлось даже искать. Хогвартс сам нашел его, нашел в тот самый день, когда вместе с обычной маггловской почтой попался странного вида желтоватый конверт, залепленный красной восковой печатью с красивым, затейливым гербом, на котором зелеными чернилами было выведено его имя: "Мистеру Г.Дж. Поттеру, графство Суррей, город Литтл-Уинглинг, Тисовая улица, дом Љ4, чулан под лестницей"... Цвет этих чернил Гарри будет помнить всю жизнь, ярко-изумрудные, словно молодая трава, словно июньская листва...
Гарри сидел в Комнате перед камином в своем любимом кресле, в камине, весело расщелкивая березовые дрова, плясал огонь. На коленях у парня лежала раскрытая книга, названия не было видно, но судя по тексту — это, скорее всего, трансфигурация... Гарри устало потер глаза, в последнее время он слишком много читает, слишком. Он не был на улице где-то три недели ("по заявкам" учеников уроки у Хагрида на некоторое время отменили из-за большого холода). До каникул оставалось два дня, большинство учеников совсем забросило учебу, а профессора (кроме Снейпа, естественно) решили сделать обезумевшим от предстоящего Бала ученикам поблажку в виде отсутствия домашнего задания. Все гриффиндорцы остались на каникулы, в гостиной стоял постоянный шум и гам, каждый вечер там все было забито скомканными кусками ненужной оберточной бумаги, грязными пергаментами и прочей ерундой. Если бы не заботливые эльфы-домовики, гриффиндорцы как-нибудь утром попросту не смогли бы открыть двери из своих спален, так как те были бы завалены всем этим ворохом.
Половина Рейвенкло укатила домой, остались почти все хаффлпафцы. Как ни странно, змеиный факультет присутствовал в полном составе, что не могло не настораживать. Однако, пока что все шло, как обычно.
Гарри перелистнул страницу и зевнул, еще раз потерев глаза. Да, сегодня он явно перетрудился, к тому же, он всего несколько часов назад вернулся от Дамблдора. Старик оказался настоящим спецназовцем-профи. Он заставил Гарри пройти чуть ли не весь "курс молодого бойца" за раз. Юноша четыре часа подряд уворачивался от различных проклятий, сам старался попасть в Дамблдора. Однако директор, несмотря на годы, прыгал, как эквилибрист на раскаленной сковороде! Сначала Гарри было неловко пулять заклятиями в "директора школы чародейства и волшебства Хогвартс, великого волшебника, кавалера Ордена Мерлина Первой Степени и просто старого человека", гм... однако, когда в юношу угодило три ожоговых, четыре режущих и восемь оглушающих заклятий подряд, Гарри, несмотря на все регалии и заслуги Дамблдора перед отечеством, разозлился не на шутку и подпалил-таки в конце концов деду его длинную белую бороду. Дамблдор совершенно не обиделся, наоборот, приведя бороду в порядок взмахом палочки, он широко улыбнулся и сказал:
-Молодец, Гарри! Вот, держи... Это новые заклинания. Выучи их к следующему разу. Обещаю, будет сюрприз. А на сегодня урок окончен.
Гарри устало, но довольно улыбнулся краешками губ. Он не только понял важность уроков, но и начал получать от них удовольствие. Изучение новых заклинаний было не слишком сложным, однако и очень уж легким его тоже назвать нельзя. С каждым новым уроком Дамблдора Гарри все лучше и лучше отражал и насылал заклятия, однако, он по-прежнему, как только переступал порог Дамблдорова кабинета, переставал чувствовать абсолютно все запахи, а его слух и зрение приглушались до обычного человеческого уровня. По началу это раздражало (Гарри уже привык к "сверхчувствам", научился их контролировать и управлять ими), но он понимал, что это необходимо, разные ведь бывают ситуации...
Буквы сливались перед глазами в один сплошной поток, Гарри отметил закладкой нужную страницу и отложил тяжелый том в сторону. Удивительно, но спать совершенно не хотелось, он просто зачитался. Юноша сладко потянулся, как кошка, и довольно вздохнул. Приятно ощущать себя в безопасности, уютно. Однако, скучновато.
"Ну когда же я выбью из себя это ребячество?" — лениво подумал Гарри и поднялся. Он проверил коридор на наличие людей и, пробормотав "Выход", неторопливым шагом вышел из Комнаты. Ученики уже давно были в своих гостиных, профессор Снейп и Филч с кошкой миссис Норрис уже давно перестали быть ему опасны, местоположение зельевара нетрудно определить по стойкому запаху ингредиентов, всюду следующим за ним кисло-ядовитым шлейфом, Филч всегда "благоухает" всеми возможными мастями и разновидностями чистящих средств, ну а кошка... гм, это и так понятно. Так что, можно сказать, самым незаметным в замке по-прежнему оставался сам Гарри. Даже полтергейста Пивза и привидений можно было обнаружить по еле слышному колебанию воздуха, словно дрожат тысячи тончайших паутинок. Юноша шел без боязни, совершенно не таясь (хотя "не таясь" — это в его теперешнем понимании, так как вообще заметить Гарри или услышать было весьма трудно обычному человеку). Он опять чувствовал прилив радости и магической силы, кроме того, замок как бы помогал ему "дышать", длинные широкие коридоры старались развеять его тоску по лесным тропкам, темнота ниш в стенах пыталась походить на полумрак полян. Хогвартс убаюкивал и утешал Гарри, как мать утешает свое дитя.
Гарри добрался до Астрономической Башни. В который раз он приходит сюда, в который раз глядит в темноту длинной лестницы ведущей вверх, к звездам... в который раз он тяжело вздыхает и, отворачиваясь, поскорее бредет порочь, подальше от соблазна, подальше от свободы. В конце одного из бесчисленных коридоров вырисовалось широкое окно, Гарри подошел к нему и, не долго думая, взобрался на подоконник с ногами. Оконное стекло было холодным и темным, Гарри прижался к нему пылающим лбом, тут же внизу образовалось маленькое белое пятно пара. Вид был на хогсмитскую дорогу, тянущуюся черной извивающейся полосой вверх по холму, где-то за ним можно было разглядеть маленькую волшебную деревушку, ее жители мирно спали в своих сказочных имбирных домиках. Гарри с шумом втянул воздух в легкие и тихо, медленно выдохнул.
Тонкий слух уловил еле слышные звуки, похожие на шаги. Уши, кажется, даже немного дернулись. Гарри развернулся, шаги стали более слышны, идущий быстро приближался. Юноша ловко и беззвучно соскочил с подоконника и спрятался в спасительной нише. Скорее всего, на обувь "ночного прохожего" наложено заклинание неслышимости, иначе Гарри "запеленговал" бы его намного раньше. Шаги становились слышнее, через несколько минут свет из окна упал на фигуру в школьной мантии. По-видимому, это была девушка, сначала Гарри подумал, что у нее на голове капюшон, но потом он понял, что это копна тяжелых локонов. Гарри немного потянул носом, от девушки исходил приятный запах шампуня, чернил, пергаментов, ветхих томов и... еще чего-то, почти неуловимого, запах свежескошенной травы и полевых цветов, но это не были духи или шампунь, юноша мог учуять запах ароматной туалетной водицы, которой обычно пользовались студентки за версту, и, поверьте, в этом совершенно не было ничего приятного. Но это нечто иное, живое и чистое, как будто запах трав исходил от самой девушки, от ее кожи, волос...
