С "момента возвращения", как окрестил "Ежедневный пророк" день, когда Поттер вновь сбежал от Волдеморта, прошло уже две недели. Гермиона Грейнджер и Драко Малфой вышли на занятия, так как дальше тянуть с этим было нельзя. На них тут же накинулись толпы жаждущих узнать все "из первых рук". Однако холодный, презрительный взгляд Драко и угрожающе глядящая на любопытствующих Гермиона с палочкой в руке, быстро дали всем понять, что от расспросов лучше всего воздержаться, дабы не нарваться на какое-нибудь весьма неприятное проклятие.
Гарри все так же прибывал в Больничном крыле в виде волка-гиганта.
Гермиона ходила к нему по три-четыре раза на день и, если бы не мадам Помфри, видимо вообще переселилась бы туда вместе со всеми своими вещами и книгами. Девушка приходила в палату, садилась рядом с кроватью Поттера-волка и просто читала... или подолгу на него смотрела, иногда гладя по удивительно мягкой шерсти головы, которая на ощупь была словно бархат. Зверь дышал спокойно и выглядел совершенно умиротворенно, расслабленно. Казалось, что он счастлив. Ни по каким признакам его состояние нельзя было назвать комой или чем-то подобным. В конце концов, и Дамблдор, и мадам Помфри, и Снейп пришли к выводу, что это просто сон. Ни летаргический, ни какой другой, а просто... обыкновенный, хотя и СЛИШКОМ долгий сон.
В общем, Гарри Поттер спал уже ровно две недели. Причем, никто, совершенно никто, кроме нескольких человек, не знал причину его отсутствия "на людях", то есть на уроках, в Большом Зале и т.д.. Директор Хогвартса объяснял это как-то, по мнению общества, слишком туманно и запутанно. Поползли разного рода догадки, которые также способствовали усилению всеобщей паники и подавленности. Многие уже начали даже подозревать, уж не погиб ли "мессия" волшебного мира, и не скрывает ли Дамблдор это от них. Один раз несколько "смельчаков" из Рейвенкло даже попытались ночью проникнуть в Больничное Крыло, однако бдительная мадам Помфри и, как это ни странно, почему-то вдруг оказавшаяся там Гермиона Грейнджер выпроводили их таким... способом, что бедных "охотников за информацией" пришлось с полчаса расколдовывать и отпаивать различными зельями. В том числе и Успокоительным.
После этого слухов не только не поубавилось, а наоборот стало еще больше. И теперь они имели весьма неприятный характер. Абсолютно все (ну, или почти все) были уверены, что с Гарри Поттером что-то не так. К тому же, поведение Гермионы, то есть ее практически постоянное пребывание в Больничном Крыле создало девушке не самую благовидную репутацию. Догадки о том, что она и Поттер давно уже стали не просто друзьями, переросла практически в уверенность. Ученики бросали на нее косые взгляды, а за спиной громко перешептывались, явно стараясь задеть девушку своими словами и посмотреть на ее реакцию. Гермиона поджимала губы на манеру профессора МакГоннагал и делала вид, что ее все это не касается. Однако, какая-то девчонка-хаффлпаффка с третьего курса все же успела увидеть, как староста Гриффиндора смахивает молчаливую слезу со щеки. И, конечно же, не преминула растрезвонить об этом по всей школе.
Сплетни и пересуды день ото дня становились еще яростнее. Доставалось также и Драко Малфою. Причем еще не известно, кому было труднее — ему, или Грейнджер. Весь факультет Слизерин демонстративно не желал даже смотреть в сторону "предателя". Если младшекурсники (1-3 курс) не проявляли явной вражды, а лишь, стараясь подражать старшим ученикам, смотрели на Драко с холодной брезгливость, то абсолютно все слизеринцы с четвертого по седьмой курсы, кто скрытно, а кто и явно, старались навредить юноше как можно больше. Дошло до того, что за обедом ему пришло какое-то странное письмо без адресата, которое Малфой имел необыкновенную глупость тут же вскрыть, после чего получил неслабый заряд какого-то пыточного проклятия, снять которое удалось лишь по прошествии нескольких часов, когда оно стало ослабевать естественным образом. После этого Драко еще пару дней пролежал в Лазарете. Отношение к нему других учеников колебалось от дебильно-радостного до боязненно-настороженного. И от того, и от другого хотелось на стенку уже лезть.
Учебный год неумолимо приближался к своему "логическому финалу". Во всех смыслах этих слов. В преддверии экзаменов, несмотря на военное положение за стенами Хогвартса, студенты сутками просиживали в библиотеке и, высунув языки от усердия, старались, законспектировать и запомнить то, что поленились выучить во время учебного года, а если это были выпускники, то и за все семь лет обучения.
Когда пик эмоций по поводу страшной кровопролитной войны, смертей близких людей, постоянных, не прекращающихся ни на день нападений, экзаменов и личных переживаний достиг апогея и готов уже был "рвануть", когда доведенные до предела дети и взрослые, каждый со своими страхами и мыслями уже не могли больше сдерживать свои эмоции... неожиданно наступила разрядка... Гарри Поттер наконец-то очнулся.
За завтраком в Большом Зале, а потом и во время комментария для "Ежедневного Пророка" Альбус Дамблдор официально объявил об этом. Правда, он тут же добавил, что юноша находится в еще весьма тяжелом состоянии, так что увидеть Мальчика-Который-Выжил люди смогут, по всем признакам, не скоро. Но и этого хватило, что бы поднять по всей стране бурю веселья... несколько неоправданного, надо сказать. Однако, казалось, счастливей всех в ту минуту, когда директор закончил свою речь, была Гермиона Грейнджер. Едва стих голос Дамблдора, она стрелой рванулась в Больничное Крыло. И ни у кого и в мыслях не было поизвить над ней... или, тем более, встать на пути. Даже, как это ни странно, у слизеринцев. Потому что остановить человека с ТАКИМ лицом, как у Гермионы в тот момент, было просто опасно для собственного здоровья...
Гарри Поттер жив. Что еще надо волшебному миру для счастья?..
Глава 26. "Новое старое знакомство"
Гермиона бежала, не замечая ничего вокруг, притормозила она только у дверей Больничного Крыла, дабы не врываться в палату подобно мини-торнадо. Сердце ее бешено колотилось, кровью отбивая в висках бешеный ритм. Девушка сделала пару глубоких вдохов и на несколько мгновений прикрыла глаза. Затем, еще раз резко и шумно вздохнув, твердым движением распахнула двери.
Огромная палата была плохо освещена несколькими десятками свечей, летающих под потолком, будто слишком яркий свет мешал пациентам... вернее единственному на данный момент пациенту — Гарри Поттеру. Его кровать стояла в углу, плотно скрытая довольно таки объемистой ширмой.
Гермиона в нерешительности замерла в дверях, однако спустя несколько секунд тряхнула головой и, наконец, вошла. Она медленно приблизилась к ширме.
"Почему так тихо? Может быть он спит?"
Пальцы коснулись шершавой ткани загородки, отодвигая ее в сторону.
-О, Мерлин! — вырвалось у гриффиндорки, она непроизвольно отпрянула назад. Перед ней все так же, как и раньше лежал огромный черный волк, с той лишь разницей, что в данный момент он вовсе не спал, а с интересом и недоверием изучал глазами стоящую перед ним девушку. Большими бардовыми с желтизной глазами.
"Что я за идиотка?! Никто ведь и не говорил, что Гарри вернулся к прежнему облику! Директор лишь сообщил, что он очнулся!.."
Однако, в душе, она почему-то подспудно думала, что когда юноша "проснется", то незамедлительно опять станет... нормальным... то есть перестанет прибывать "в шкуре" Зверя. И почему она была так в этом уверена?..
Интереснее было то, что, похоже, Гарри, а вернее — Волк, не узнавал стоящего перед ним человека. Он пытливо и настороженно следил за Гермионой. Его нос иногда едва заметно подергивался, что говорило о том, что он пытается уловить запах человека и определить, на сколько тот для него опасен... или не опасен. Видимо, пока девушка не сделала ничего такого, что могло бы ему не понравиться.
"Интересно, почему его просто так держат в Больничном Крыле... а не в... клетке, например?" — машинально проскользнула мысль в голове у Гермионы, когда девушка просто стояла и разглядывала Зверя, будто только сейчас в первый раз в жизни увидела его. И она тут же обругала себя за подобные идеи. — "Как можно?! Ведь это же Гарри! Разве такое допустимо, держать в клетке... человека?! То есть, не человека, конечно, а... Впрочем, какая разница, это же Гарри!"
И все же, она не спешила подходить к нему, потому что одно дело спящий, совершенно спокойный Зверь... и совершенно другое бодрствующий, настороженно следящий за каждым ее действием.
-Привет, — почему-то решила поздороваться Гермиона. — Ты ведь меня не укусишь, правда?..
Багровые глаза сверкнули красным и тут же погасли, черный нос опять затрепетал, втягивая в себя воздух и запахи.
Девушка понимала, что сейчас перед ней не ее друг, а совершенно незнакомое и, скорее всего, весьма опасное существо. Возможно, даже опаснее обыкновенного оборотня, так как оно было гораздо умнее и неизмеримо сильнее его. У гриффиндорки до сих пор волосы вставали дыбом и ей снились кошмары по ночам, когда она вспоминала ту мясорубку, где кровь в прямом смысле слов лилась рекой, ту бойню, которую устроил... Гарри? Или Зверь?.. Или они оба? А может, они уже неотделимы друг от друга?..
Гермиона очень медленно, не сводя глаз с морды Волка, постоянно следя за его реакцией, осторожно опустилась на стул рядом с кроватью.
"Если его оставили лежать здесь, значит он или не опасен, или не сможет никому навредить по каким-то другим причинам" — успокаивала себя гриффиндорка. Однако это было весьма трудно сделать, так как ее лицо находилось всего лишь в каких-то пол метрах от звериной морды с огромной пастью, полной острых, как кинжалы зубов.
-Вот так... все нормально... Ты ведь на самом деле не злой, да? Хороший... пёс... Хороший...
Врядли Зверь понимал значение слов девушки, однако знакомый тембр голоса и мягкие, ласковые интонации успокаивали его, хотя багровые глаза все еще неотрывно следили за каждым движением Гермионы. Она смотрела на него, не мигая, и непрестанно бормотала какие-то слова, не давая Волку опомниться и напасть на нее.
"Где же ты, Гарри? Как мне найти тебя? Как помочь?!"
Она знала, что разум Гарри Поттера где-то очень глубоко "спрятан" под массивным "Я" зверя, и что именно юноша не дает Чудовищу броситься на нее сейчас. Глубоко вздохнув и, не совсем понимая, зачем ей это нужно, девушка очень медленно протянула чуть подрагивающую руку к большой мохнатой голове, намереваясь погладить. В эту же секунду двери больничного крыла с грохотом распахнулись, ударившись створками о стены. Испугавшись громкого звука, Волк ринулся на девушку, лязгнули гигантские клыки. Ее спасла лишь собственная реакция, свойственная всем анимагам. Вскрикнув от неожиданности, Гермиона отпрыгнула назад, сбивая стул, на котором сидела до этого, и буквально перелетая через него. Она вся сжалась, ожидая немедленного удара тяжелых лап с острыми когтями, но его не последовало. Глухо рыча, Зверь будто бился о некий невидимый барьер. Черные когти-крюки царапали эту "стену" с таким звуком, будто по поверхности стекла многократно проводили ножом. От этого звука по спине пробегали целые полчища "мурашек".
Рядом послышался громкий топот. Ширма отлетела в сторону, оттуда раздался судорожный вздор и чей-то глухой, хриплый голос воскликнул:
-О, Мерлин! Что это за тварь?!..
Гермиона чувствовала грохот крови в висках, сердце билось в груди часто-часто, как у напуганного котенка. Волна страха накатила на девушку, заставляя сглотнуть пересохшим горлом, когда она увидела, что то место, где он недавно сидела, находится как раз внутри барьера, за которым в данный момент мечется озлобленное, разъяренное чудовище.
-Гермиона, — позвал ее кто-то. Гриффиндорка, слабо передернув плечами, подняла взгляд.
-Рон?.. — сиплый голос, будто исходящий изнутри выдавал, насколько силен был испуг. Однако, буквально через секунду глаза ее злобно сузились и девушка рявкнула. — Какого дементора ты здесь делаешь? Из-за тебя он чуть не отхватил мне голову!
Рыжий стоял, разинув от удивления рот. Затем он возмущенно крикнул:
-Да ты сама виновата! Откуда мне было знать, что за зверюгу держат в больничном крыле? Да я вообще не за этим сюда шел, если хочешь знать! Колин Криви отравился какой-то дрянью из продукции Фреда и Джорджа, ему нужна помощь! Я думал, что мадам Помфри здесь, поэтому и зашел!.. И где Гарри, кстати говоря?!
-Идиот!.. Из-за тебя, придурка, он чуть не откусил мне голову! — зашипела на него гриффиндорка. Она понимала, что эта ссора не более чем ее собственная истерика от только что пережитого и Рон по сути дела ни в чем не виноват, однако она не могла остановиться, потому что желание как следует наорать на рыжего друга копилось в ней уже довольно давно, а организм, только что переживший стресс, требовал разрядки в виде немедленной ссоры с первым попавшимся под руку "козлом отпущения".
Меж тем, Зверь прекратил бесноваться и уставился на двух странно ведущих себя людей. Однако звук в очередной раз хлопнувших дверей (правда, уже не такой громкий, как предыдущий) заставил его уши дернуться в том направлении. Ему уже было любопытно, сколько еще этих двуногих появится здесь. Природная настороженность уступала неуемному и даже забавному для такого грозного чудища любопытству.
Гермиона с Роном злобно смотрели друг на друга, но уже молча, потому как извели уже весь свой словарный запас ругательств.
Послышались быстрые шаги, отдернулась ширма, и быстро вошел, вернее, почти вбежал Дамблдор с волшебной палочкой наготове.
-О, я вижу, что все уже в порядке, — старик улыбнулся и спрятал магическое оружие в рукав мантии. — Мисс Грейнджер...
Директор подал руку девушке, чтобы помочь ей подняться с пола, где она так и сидела все это время.
-Спасибо, профессор, — поблагодарила та. Несмотря на то, что сердце уже перешло на нормальный ритм, ноги еще едва заметно подрагивали.
"Мерлин, и чего я так испугалась вообще?.. И на Рона наорала..." — сейчас, когда Зверь спокойно и пытливо глядел на людей, а не бросался на барьер с оскаленной пастью, испуг Гермионы казался ей каким-то... глупым даже. — "Просто нужно головой думать, а не... гм..."
Стоящий рядом Рон что-то неразборчиво промычал, потом откашлялся и спросил:
-Сэр, а что это за... существо?
Дамблдор удивленно вскинул брови, поражаясь недогадливости Уизли, но тут же справился с собой и, даже несколько лукаво улыбнувшись, просто сказал:
-Это Гарри Поттер.
У Рыжего отвисла челюсть, а Гермиона, посмотрев на него с ехидным сочувствием, тихо прошептала нечто похожее на "Придурок безмозглый". Директор укоризненно на нее посмотрел, отчего девушка слегка покраснела.
-А... ну... да, конечно, профессор... — Рон медленно выходил из "ступора".
-Надеюсь, мистер Уизли, это останется между нами...
-Да... да, конечно, — повторил тот.
Волк, видя, что больше ничего интересного не происходит, широко зевнул во всю свою громадную, зубастую пасть, в которой с легкостью сможет поместиться голова лошади, и закрыл глаза, положив морду на лапы и делая вид, что вновь крепко спит.
