Зверь

Пролог

Пролог.

Это еще не сказка, это — присказка. Сказка будет потом.

"Я не прошу подаяния твоего, не лобзаю рук твоих, не касаюсь челом песка у ног твоих... ибо кто ты есть смертный, что равен мне от рожденья..."

А теперь — рассказ...

Глава 1. "Подарок от Темного Лорда"

Сейчас лето. Самое обычное маггловское лето, какое только может быть в пыльном Литтл-Уинглинге. И это нормально, так как здесь живут порядочные люди, вроде дяди Вернона, тети Петуньи и их сына Дадли. Они — самая что ни на есть НОРМАЛЬНАЯ семья, которая лишний раз не преминет об этом кому-нибудь напомнить. Однако, как бы они не старались вести себя нормально, как и подобает порядочным людям, они не могли заставить исчезнуть одну-единственную вездесущую проблему — Гарри. Мальчишка во всем отличался от почтенных жителей городка. На нем были мешковатые старые джинсы, которые уже давно нужно было бы выбросить на помойку, старая футболка Дадли (с подкатанными чуть ли не в два раза рукавами), лопнувшие, "просящие каши" кроссовки и конечно же жутко растрепанные в разные стороны волосы(как тетя Петунья с ними не сражалась, ничего у нее так и не вышло). Подросток совершенно не интересовался тем, чем могут интересоваться все НОРМАЛЬНЫЕ дети в его возрасте (как Дадли, например). Однако все бы ничего, только Гарри Поттер был не простым мальчишкой, он был волшебником, причем таким, на которого постоянно сваливаются какие-нибудь беды и несчастия. И этот день был не исключением, тем более, что это был его День Рождения.

С самого утра Гарри преследовало невезение. Сначала из-за в сотый раз сломавшегося будильника он умудрился проспать завтрак (тетя Петунья и другие члены Дурслевской семьи уже перестали подходить к двери Гарри, теперь они его почему-то стали побаиваться), а оставлять еду для него явно никто не собирался. Потом дядя Вернон отправил мальчишку за хлебом, строго отсчитав нужную сумму и не дав ни центом больше (со словами "Украдешь еще! Знаю я вас, проходимцев!") По дороге в магазин ему повстречались "Больший Дэ и К", Гарри был зол и поэтому решил не прятаться где-нибудь, чтобы переждать пока пройдет эта кампания хулиганов, а пошел по прямой.

— Эй! Кто это там тащится? Неужто Гарри? — визгливо поинтересовался Пирс Полкинс, он стал заметно старше, но своего крысиного выражения ничуть не утратил.

— Да-а... Кажется он, — медленно ответил Большой Дэ. После нескольких прошлых "уроков волшебства" у больших магов и при виде палочки уже повзрослевшего Гарри, Дадли немного струхнул.

Поттер, не обращая на них внимания, пошел дальше, только шаг чуть ускорил.

— Ну, ты! Стой! Сейчас ты у нас получишь, — крикнул Пирс, и вся компания кинулась к Гарри. Дадли хотел было предложить не трогать "этого придурка Поттера" (так как боялся повторного появления у себя свиного хвостика или еще чего-нибудь), но его дружки уже прижимали к земле злого и растерянного подростка, так что делать нечего.

Гарри еще пару раз трепыхнулся, но понял, что ему, не завтракавшему и вообще человеку слабого телосложения с такими громилами в одиночку не справиться, по крайней мере, с точки зрения физической силы.

-Что вам нужно? — голос спокоен и холоден.

-Как что? Будешь нашей боксерской грушей, если ты конечно не против, — издевательски ответил кто-то из державших его за руки.

-Я против, — все также спокойно.

-А кто тебя спрашивать будет? — совершенно непоследовательно и тупо осведомился подошедший Дадли.

-А что, Большой Дэ, тебе опять захотелось иметь между ягодицами маленький, розовенький поросячий хвостик? — елейно пропел Гарри, поражаясь собственной храбрости.

Подростки вопросительно посмотрели на своего предводителя. Дадли казалось чуточку растерялся и даже приоткрыл рот, чтобы подумать. Его друзья недоумевающе уставились на него как бы говоря: " Да что тут думать? Врежь ему и все!" Секундного их замешательства Гарри хватило, чтобы резко рвануть в сторону и высвободиться из их лап. Те тут же опомнились, но куда им до реакции и скорости гриффиндорского ловца, тем более, что с худым, жилистым телом бегать куда сподручнее, чем таким обросшим жиром тушам, как "Дадли и К".

Идти обратно Гарри решил аккуратнее и спокойнее. "Не хватало еще, чтобы эти уроды меня и на обратном пути где-нибудь подловили!" — думал он.

— Где ты так долго был? Хлеб принес? — тетя Петунья резко вырвала из пальцев Гарри целлофановый пакет. Парень подобру-поздорову решил убраться поскорее в свою комнату. Вдогонку ему неслось злобное шипение тетушки и ворчливый скрежет дяди Вернона.

"Мерлин, как они все меня достали!" — подумал Гарри, устало плюхаясь на кровать. Та жалобно заскрежетала и просела. Юноша бросил взгляд на стену, где висел самодельный календарь, там красным цветом было обведено число и сбоку тем же красным цветом стояла приписка "С Днем Рождения, Гарри!"

-С Днем Рождения, — в слух сказал подросток. И тут же он почувствовал, как приятное тепло разливается по его венам, что-то вроде шоколада после Дементоров... "С Днем Рождения!" — это означает, что ему наконец-таки исполнится 17 лет, а это в свою очередь означает, что... Он сможет колдовать вне школы! Дурсли ему больше не указ! И вообще, теперь он сможет уехать от них в дом на площади Гриммо 12!! Ура!

Так, теперь нужно только дождаться вечера, поменьше попадаясь Дурслям на глаза. Однако как бы не так!

-Поттер! Немедленно поднимайся и иди сюда, живо!! — даже толстая дубовая дверь (Дурсли не пожалели ни времени ни денег, чтобы "обезопасить" себя от юного колдуна, при случае заперев его) не могла удержать яростного рыка дяди Вернона, когда тот был в расстроенных чувствах. Тяжело застонав, Гарри с мученическим выражением лица поплелся в гостиную (именно оттуда доносился рев, а также чье-то довольно громкое всхлипывание).

Спустившись по лестнице, Гарри увидел чету Дурслей, окружившую некую бесформенную груду на полу. Этой грудой оказался Дадли. У него был разбит нос, со всех десяти "двойных" подбородком капала отвратительная густая кровь вперемешку со слюной, руки чуть подрагивали, и на костяшках была видна уже запекшиеся корочки ("Видать и Большой Дэ успел кому-то "врезать", хм..." — подумал Гарри).

-Что-Все-Это-Значит?! Отвечай! — проревел дядя Вернон. Гарри непонимающе уставился на него, затем на Дадли (вернее на его "боевые отметины").

"Они что, думают... это Я его так отходил?.. Спасибо конечно, что вы такого высокого обо мне мнения, но... Ха! Это же какую надо силищу иметь, чтобы его так... Да, видно этот Большой Дэ кому-то здорово сегодня насолил..." — подумал подросток, представив на секунду себя в виде "горы мышц", эта мысль его позабавила, он даже чуть было не улыбнулся.

-Так ты еще и лыбиться вздумал! — окончательно взорвался дядя Вернон, — Так значит это ты его так побил свои... волшебством! Да я тебя в психушку, в тюрьму засажу! Все вы такие, ненормальные! Одна порода!! "Они" (так дядя Вернон именовал волшебников в целом), твои сбрендившие родители, имевшие наглость подкинуть нам, уважаемым гражданам, тебя! И ты — неблагодарный щенок!! Все — психи!..

Гарри Поттер мог стерпеть насмешки Драко Малфоя, едкие придирки Снейпа, постоянные сравнения его с Дадли (в частности исходящие от тетушки Мардж), Костерост мадам Помфри и даже Круциатус Темного Лорда, однако когда речь заходила о его родителях...

-НЕ СМЕЙТЕ ТАК О НИХ ГОВОРИТЬ! СЛЫШИТЕ? НЕ СМЕЙТЕ!! — он был зол, он был очень-очень зол. Как ни странно, Дурсль тут же затих и уставился на Гарри своими поросячьими глазками, в которых сейчас был страх, даже распростертый на полу Дадли и обнимающая его тетя Петунья затихли. Гарри удивленно приподнял брови и опустил правую руку.

"Правую руку?" — Гарри скосил глаза вправо и увидел в своих пальцах крепко зажатую волшебную палочку — "Так вот что их так напугало. И когда только он успел ее достать?"

Он еще раз обвел взглядом Дурслей и, не сказав ни слова, выбежал из гостиной. Когда лестница была преодолена и от всего остального мира его отделила толстая дверь, он, как и утром опустошенно повалился на скрипучее ложе.

"Как все это мне надоело!" — в очередной раз подумал он — "Главное не наделать глупостей. Вот уже чуть не превратил их в трех розовых свиней! Хотя, нет, тетушку Петунью лучше было бы трансфигурировать в худую старую лошадь или в худшем случае швабру, ведь она так любит чистоту!" Неожиданно для самого себя Гарри рассмеялся, представив себе эту картину. Злость отступила куда-то в самые недра сознания.

"Нда... Первый смех за несколько месяцев...и то какой-то истерический" — вяло подумал Гарри. Глаза мягко прикрылись веками, дыхание стало ровнее. Сон — лучшее времяпрепровождение для человека, который чего-то ждет.

Проснулся Гарри, когда за окном уже было темно. Стрелка будильника показывала "23:21".

"Так, значит до моего Дня Рождения осталось... 39 минут! И я буду свободен!!" — радостно подумал Гарри и уселся на кровати. Минуты ползли как замерзающие эстонские улитки, особенно остро это ощущается, когда ты ничего не делаешь, а только неотрывно смотришь и смотришь на часы. Когда осталось примерно минут двадцать, Гарри вдруг спохватился "А как же вещи?". Если за ним должен прийти кто-нибудь из Ордена, то они должны будут тотчас же отправиться, а как же это сделать, если Гарри Поттер так и не сложил чемодан?

Самое интересное — это чем больше ты торопишься и суетишься, тем меньше ты сделаешь, и чем спокойнее и обдуманнее происходят сборы, тем быстрее они закончатся. Однако Гарри выбрал первый "вариант" поведения и поэтому, когда часы показывали 23:59, мантии вперемешку с брюками, учебниками, перьями и другим полезным барахлом все еще валялись по всей комнате.

Секунды неутомимо шли... 50...45...30...20...10...9..8..7..6...5...4...3...2...1...

-Бух-бух-бух! — сильный стук в дверь заставил храпящего дядю Вернона и спящую рядом с ним тетю Петунью проснуться, видящего седьмой сон Дадли сладко причмокнуть губами и повернуться на другой бок, а, стоящего в своей комнате в позе греческого Дискобола, Гарри выронить все из рук и стремглав мчаться открывать дверь.

"Должно быть, это Дамблдор или мистер Уизли, хотя нет... Это точно не мистер Уизли, тот бы просто ввалился в тетушкин стерильный дом через каминную сеть, оставив на ковре куски щебня и досок" — подумал Гарри, спускаясь по лестнице и перепрыгивая по три ступеньки за раз. Чуть выше него спускался дядя Вернон, он сонно тер кулаком глаза и оттягивал усы, поэтому еще не было слышно его яростного рева, зато потом...

-Бух-бух! — стук стал еще громче и настойчивее. Гарри рванулся к двери, но дядя Вернон оказался почему-то проворнее своего мелкого племянника и, оттеснив того в сторону, сам взялся за ручку.

-Что это так!.. — он не успел закончить свою гневную фразу, что-то твердое и колючее уперлось в его толстый живот. Гарри удивленно отступил на шаг назад, когда дверь распахнулась шире и в дом вошла темноволосая женщина с тяжелыми хмурыми чертами некогда красивого лица. Она криво улыбалась, уткнув свою волшебную палочку в дядю Вернона. Гарри побледнел и отступил еще на шаг, будто это могло ему чем-то помочь. Беллатрикс Лестрейндж впихнула остолбеневшего Дурсля в комнату и вошла сама, став по правую сторону от двери, как охранник. Следом за ней вошло некое существо, по-другому назвать нельзя. Оно было закутано в черный полотняный плащ, имело довольно высокий рост, лицо было скрыто по-монашески капюшоном. Две тонкие белые руки высунулись на мгновение из широких рукавов, чтобы откинуть капюшон (сначала Гарри показалось, что перед ним дементор, но он не ощущал ни жуткого холода, ни полнейшей безысходности, только понятный в такую минуту страх). Из-под черной ткани вынырнула белая как череп, безволосая голова с двумя ярко-красными глазами и змеиной мордой.

— Здравствуй, Гарри Поттер. Разве тебя не учил Дамблдор, что заставлять гостей ждать на улице так долго не вежливо? — почти ласково спросил Волдеморт, — Люциус, закрой дверь.

Появившийся только что за спиной Лорда Малфой спешно затворил за собой дверь.

— Ну что ж, Гарри, вот тебе уже семнадцать лет, хм... как быстро летит время! Но, нам пора, я ведь хочу успеть... преподнести тебе свой скромный подарок в честь Дня Рождения, желательно до прихода Дамблдора, — Волдеморт театрально ухмыльнулся своим безгубым ртом, — Империо! Вот, так-то лучше, Гарри, стой спокойно. Белла, разберись с магглами... сама. Пойдем, Гарри...

Покой, безграничный, безбрежный, легкий и прозрачный... Весь мир будто смазан, нет ни мыслей, ни желаний, только покой.

— Фините!

Будто долго-долго находишься в полной, кромешной тьме и, вдруг, кто-то резко включает свет... Старые каменные стены, огромный пустой зал, сыро, холодно, страшно.

— Итак, Гарри...

Прямо по центру стоит кресло с высокой спинкой... нет, трон. Это определенно трон. Такой же серый, каменный, холодный и мертвый, как и все здесь. А на троне сидит.. тоже мертвец.

-...ты уже достаточно большой мальчик, тебе уже 17 лет. Это очень хорошо, самый подходящий возраст. Так вот, если бы я хотел просто убить тебя, ты бы уже был там, вместе со своею матушкой-грязнокровкой, но ты мне еще нужен. Твоя кровь, Гарри, теперь течет и по моим венам, значит ты — это я, и наоборот, ну почти. Знаешь, я всю свое существование трачу на то, чтобы обрести вечную жизнь, однако моя теперешняя жизнь течет как песок в часах. Мне нужно думать, искать новые пути к Бессмертию, добиваться своего методом проб и... ошибок. Как ты и сам понимаешь, моя кровь и мое тело мне еще очень дороги — в общем, давай поэкспериментируем, мальчик. Кровь, что течет по твоим жилам весьма ценна, так как это теперь и моя кровь... Есть у меня пара-тройка зелий, заклинаний, попробуем их на тебе. Потом ты умрешь, однако тебе будет чем себя утешить — ты послужишь на благо Жизни, как и хотел Дамблдор. Моей Вечной Жизни!

Все это время Гарри находился будто в трансе, его отрезвил громоподобный маниакальный смех, раздавшийся в пустом помещении. Мороз пробежал по телу, покрыв его "гусиной кожей". В голове пронеслось: День Рождения... Кровь... Дамблдор... Эксперименты... Вечная Жизнь.

— Думаю, ты готов. Начнем. Мортмордре! — Волдеморт коснулся палочкой своего запястья. Тут же чуть поодаль от его трона (позади Гарри) аппарировали несколько Пожирателей. Все они стали на колени и громко сказали:

— Да, Мой Лорд.

Эхо взорвалось пушечным грохотом, отбиваясь от гранитных стен.

— Гарри готов...

Белый луч, красный луч, фиолетовый, оранжевый, синий, зеленый, золотой, пурпурный... Кислое зелье, сладкое, соленое, зелье от которого сводит мышцы, рвутся жилы, растут кости, режутся зубы, дробятся суставы, опять срастаются... вкривь и вкось...

— Нет, думаю вампир — это нечто слишком специфическое, думаю такая вечная жизнь мне не нужна...

-...а это что? Оборотень плюс вурдалак?.. Слишком много шерсти...

— Хм, он еще жив?..

-...О-о-о, Дамблдор мог бы им гордиться! Ха-ха...

-Обратное превращение...странно...

-...Белла! Круцио!..

— На сегодня с него хватит. Нотт, Эйвери, Кребб.

Трое Пожирателей направили палочки на существо, лежащее перед троном Темного Лорда, и вынесли его заклинанием из зала.

— Гарри, Гарри, Гарри!

Легкий весенний ветерок шевелит спутанные черные волосы.

— Гарри!

Он шепчет мне что-то. Голос такой ласковый, родной.

— Гарри! Гарри!

Легкий и прозрачный, такой теплый, в нем полно нежности, он убаюкивает меня.

— Гарри, Гарри, Гарри!

Такой любящий.

— Мама?

— Гарри, сынок...

Все такое кроваво-красное, будто прямо в глаза светит солнце. Надо повернуться на бок, тогда оно исчезнет, надо повернуться...

Боль! Везде, во всем! Тело, оно — всё боль! Глаза, что с ними? Они не двигаются, веки не поднимаются!

— Гарри!

Теперь он другой, но все такой же добрый.

— Гарри!

Мягкий и сильный.

— Папа?

— Гарри, сын...

— Папа! Мама!

— Он еще так и не пришел в себя, Белла?

— Люциус, пошел вон! Когда он очнется, я сообщу Хозяину. Сама.

— Мама! Папа! Где вы?

— Мы здесь, сын...

Они здесь. Родители.

— Не иди к нам, Гарри.

— Мама, почему? Папа, забери меня собой!

— Еще слишком рано, Гарри. Иди домой, сын...

"Удивительно, я жив. Я живу! Но, то, что было до этого... Мама? Папа? Они были здесь, я видел их?

Волдеморт."

Глаза тяжело открылись, мутный взгляд быстро начал фокусироваться, проступили очертания каменных стен вокруг. Они вокруг. Как странно, нет ни единой дверцы. Как же его сюда "доставили"?

— Он очнулся, мой Лорд.

— Хорошо, Белла. Ведите его в зал, продолжим, — голос холодный с шипением как у змеи.

Каменная стена слева раздвинулась, как на входе в Косой переулок, вошли трое Пожирателей. Несколько довольно мощных заклинаний сковали и без того хилое тело. Зачем же тогда столько?..

Стены проплывают мимо, словно в дымке, вот они вошли в тот самый зал...

— Гарри, — два красных глаза оказались рядом, — ты крепче, чем я думал. Но это хорошо, продолжим.

Смрад будто от разлагающейся плоти слишком близко, он лезет в ноздри, голова кружится, обоняние обострилось в тысячи раз, мерзкое зловоние, кажется, проникает во внутрь, легкие, будто наполняются гнилью, череп скоро разлетится на куски!..

— Что с тобой, Гарри? Лежи спокойно. Я тебе сейчас помогу... успокоится. Круцио!

Все тело содрогнулось от неимоверной боли, но в мозгу будто бы наоборот прочистилось, зрение опять стало предельно острым, все мышцы напряжены, нервы натянуты как струна.

Дикий рев потряс стены, существо резко взметнулось вверх, оборвав действие заклинания. В след ему понеслись новые вспышки, но оно двигалось с огромной скоростью, впиваясь когтями в серые гранитные глыбы как в мягкое масло.

Гарри никогда еще ничего подобного не чувствовал. Ощущение полета, не сравнимого ни с чем, даже с полетом на метле, чувство безграничных возможностей и силы переполняло его, оно превосходило все прежние ощущения в миллионы раз. Это было нечто за гранью человеческого понимания. Сила, ловкость, быстрота, мгновенная реакция, мощь! Он неуязвим! Заклинания летят в него со скоростью автоматной очереди, но для него это черепашьи гонки.

В зал аппарировали все новые и новые Пожиратели, они стали монотонно посылать в существо заклинания, но оно двигалось с ужасающей скоростью и проворством, несмотря на довольно грузное по виду тело, будто состояло не из плоти и костей, а скорее из жидкой молнии, что может принимать любые формы и оказываться в любом месте за миг.

Гарри чувствовал, как покидают его вновь приобретенные силы, угасала потребность просто с ловкостью избегать разноцветных лучей, пришло непреодолимое желание бежать. Бежать как можно дальше, так далеко, как только унесут ноги, чтобы никто его не смог найти.

Существо замешкалось, пятеро Пожирателей не замедлили среагировать, пять разных лучей понеслось ему навстречу. Морда и половина груди окрасились бардовым, зверь упал со стены, проскоблив по ней когтями, оставившими глубокие борозды. Однако в следующую секунду он с оскаленной пастью кинулся на окруживших его людей.

Боль! Опять боль! Ярость и инстинктивная жажда убить этих людей вырвалась наружу, не осталось больше ничего. В пасти исчезали руки, ноги, головы и даже туловища, когти с легкостью, словно ветхую половую тряпку рвали тела, пока новая вспышка более мощного заклинания не заставила взвыть, как раненный зверь и ринуться прочь. Бежать, бежать, бежать...

~*~*~

— Профессор Дамблдор! Вы знаете, что с ним?

— Где он? Профессор Дамблдор!

Старик устало потер переносицу и со вздохом уселся в мягкое плетеное кресло.

— Мисс Грейнджер, мистер Уизли... я не знаю. Аластор, Тонкс, Люпин и еще несколько человек ищут его, но пока безуспешно. Но мы найдем его. Я надеюсь на это.

— Профессор...

— Мисс Грейнджер, — раздался сзади вкрадчивый голос Снейпа, — думаю, когда что-нибудь станет известно о Поттере, вам сообщат.

Гермиона тихо вздохнула, а Рон насупился.

— Да, конечно.

— Как ты думаешь, они найдут его? Гермиона?

Девушка повернулась к окну, задумчиво запустив руку в свои вьющиеся каштановые волосы. За окном моросил мелкий, противный дождь. Был еще только август, а осень уже давала о себе знать. Грустная погода навевала такие же невеселые мысли...

— Я не знаю... Рон.

Рыжеволосый странно на нее посмотрел и продолжать разговор не стал.

~*~*~

Ты бежишь, бежишь, стремишься вперед, ветки и трава хлещут по лицу, продираешься через какие-то заросли, лезешь по каменным стенам, прыгаешь в глубокие ямы, бежишь, бежишь, бежишь... и чувствуешь, как твои силы таят с каждой минутой. Нет той ловкости, ощущения безграничных возможностей, остался только страх, будто ты загнанный зверь, добыча под прицелом умелого охотника. И тебе остается только одно — бежать.

Луна уже почти исчезла, небо с каждой секундой все светлее, воздух стал холоднее, становится сыро и влажно. Наступает утро.

Гарри уже не знал где он, кто он, что он... Начали болеть ноги, руки, спина, открылись глубокие раны на лице и груди, опять стало трудно дышать. Мысли путаются, перед глазами все плывет. Ноги уже еле передвигаются, вязнут в жидкой грязи, на голову сыплются мелкие серые капли. Вдохи и выдохи даются все труднее, при каждом движении тело кричит от боли и усталости. Внезапно мир пошатнулся и поплыл куда-то вверх, руки попытались зацепиться за что-нибудь, но почувствовали под собой только бесплотный воздух.

~*~*~

— Они нашли!..

Джинни радостно вбежала в комнату и запрыгала от счастья на месте, но потом, смутившись, остановилась и просто широко-широко улыбнулась.

— Что нашли? Кто нашел?.. — вяло спросил Рон. Он и Гермиона не спали весь вчерашний день и всю ночь, сидя в этой комнате и ожидая хоть каких-нибудь известий о пропавшем Гарри, поэтому глаза его сейчас слипались, и он ничего не соображал. Гермиона пришла в себя первой.

— Что Джинни?... Нашли... Они нашли Гарри?! Где он? Что с ним? — она живо спрыгнула с подоконника, даже не поморщившись от боли в затекшей спине и ногах.

— Он сейчас в Святом Мунго, там Дамблдор, Грюм, Тонкс и еще целая куча авроров и членов Ордена Феникса! Как он я точно не знаю... — сестра Рона немного замялась, — Говорят, его нашел маггл-лесник. Гарри лежал в какой-то канаве или яме... Маггл отвел его в их... больницу, кажется, это так называется.

— Джинни, а мама не сказала, когда мы сможем с ним увидеться? — быстро спросил Рон.

— Нет. Она сказала, что Гарри сейчас в плохом состоянии, ему нужно отдохнуть. Но я думаю, что мы его скоро увидим! — девушка радостно улыбнулась и побежала вниз.

— Гермиона, ты чего? — Рон удивленно уставился на задумчивую и даже грустную девушку.

— Нет, все нормально. Просто... у меня какое-то нехорошее предчувствие.

— Да ладно, брось. Гарри нашелся, все будет отлично!

~*~*~

— Мерзкая погода сегодня, правда, Джим.

— Да и не говори. Вэнс, ты точно решил сегодня туда идти, а? Холодно, сыро, мокро. Бр-рр...

— А что поделать? Работа не волк, я и так уже нескольких гадов прямо из под носа своего упустил и если буду из-за каждого дождичка дома сидеть...

Вэнс сделал страшные глаза, Джим рассмеялся и сказал:

— Ладно, иди уж, защитник животных! Забегай вечером.

— Хорошо, ловлю на слове, Джим. Ха-ха!..

Когда друг ушел, Вэнс натянул старую униформу цвета хаки и с ружьем наперевес нехотя поплелся по сырой мгле. Участок, который он должен был каждый день патрулировать, состоял из двух десятков километров, для пешего это расстояние не малое, к тому же учитывая этот поганый дождь, похожий скорее на жидкий туман, прилипающий к телу, пробирающийся под кожу... "Бр-рр!.." — как сказал недавно Джим. А может быть и в правду стоило сегодня посидеть дома, посмотреть телевизор, а не шляться по лесу в такую погоду?

"Эх, Вэнс, Вэнс! И когда же ты поумнеешь! Как же ты не поймешь, что из-за этих твоих постоянных "А может", "А если" ты уже сменил четыре места работы. Надо быть тверже, к тому же браконьеры не дремлют, твоя халатность может привести к безнаказанной гибели какого-нибудь животного... Черт! Какого, леший раздери, животного!? Как будто их судьба тебя когда-либо интересовала, Вэнс!"

Грязь хлюпает под ногами, одежда вся пропиталась влагой и стала просто неимоверно тяжелой, нос покраснел, и в нем захлюпала совершенно непривлекательная жидкость.

"Определенно надо было остаться сегодня дома. Все, теперь точно будет насморк! И зачем только я нанялся работать лесничим?" — Вэнс поглубже укутался в куртку и спрятал руки в карманы. Он уже собирался поворачивать обратно, как вдруг внимание его привлекло нечто, лежащее чуть поодаль в старой полузасыпанной канаве. Лесничий подошел ближе, чтобы рассмотреть этот предмет. Возможно, это просто старая шина или еще что-нибудь, и все же что-то не так. Вэнс снял ружье и аккуратно перевернул предмет. К горлу подкатила тошнота, это оказался труп какого-то несчастного, брошенный в этом лесу. Вэнс дрожащей рукой достал из сумки фляжку с виски и сделал один большой глоток, после чего только сумел заставить себя подойти поближе к "телу".

"Надо позвонить в полицию. Но сначала посмотрю, может быть, он еще жив," — как только он попытался вытащить "труп" из канавы, тот тихо застонал и дернулся в сторону, — "Он еще жив!"

— Потерпи, парень. Сейчас я тебя вытащу, потерпи. О господи боже! Ну ничего себе! — Вэнс с ужасом уставился на спасаемого им человека. Его потрясли не жуткие раны, покрывающие всю грудную клетку несчастного, а сам его внешний вид. У него были густые черные волосы, топорщащиеся в разные стороны, густые брови, руки, сплошь заросшие черной шерстью, но самое жуткое — это двухсантиметровые желтые клыки, высовывающиеся изо рта, а во всем остальном это был вполне обыкновенный человек.

Вэнс еще раз сделал несколько больших глотков из фляжки, только после этого он осмелился вновь подойти к существу. Как ни странно, оно уже не казалось таким жутким, как вначале (возможно этому способствовал выпитый алкоголь).

Вэнс решил просто оставить его возле входа в больницу, не хватало ему еще расспросов полиции — "Как, где и при каких обстоятельствах"!

~*~*~

Дамблдор задумчиво глядел перед собой, сцепив лежащие на столе руки.

— Альбус...

Директор, казалось, вышел из оцепенения и ответил сидящей напротив МакГоннагал усталым вопросительным взглядом. Профессор трансфигурации вздохнула и наконец спросила:

— Мы можем ему чем-нибудь помочь?

Старый маг непривычно резким для него движением расцепил пальцы.

— Думаю, единственное, что мы можем сейчас сделать для Гарри — это дать ему укрепляющего зелья и... ждать. Мы точно не знаем, какие заклинания и зелья применял к нему Волдеморт, поэтому ничего другого нам пока не остается.

МакГоннагал нервно передернула плечами и спросила:

— Как он сейчас?

— В данный момент ему уже лучше, но... Его внешний вид — это ужасно. Северус сейчас бьется над тем, чтобы найти какое-нибудь зелье, которое возможно поможет мальчику хотя бы частично вернуть нормальную внешность.

— Неужели все так плохо?

— Да, и даже хуже чем плохо. Минерва, — голос всегда спокойного директора сейчас казался надтреснутым, растерянным и даже беспомощным, — Гарри превратился... в некую смесь вервольфа, вампира и еще не знаю кого. Неизвестно, что станет с ним в дальнейшем. Остается только надеяться, что его новые инстинкты будут как можно дольше дремать в нем.

МакГоннагал в ужасе прижала ладонь ко рту.

~*~*~

Он маленький, золотой, кружит всего в метре от меня, стоит только протянуть руку и он окажется в моей ладони, такой хрупкий, такой теплый, трепещущий... крылатый снитч.

Но руки не слушаются, будто их сковало заклинанием Петрификус Тоталус. А золотой мячик не медлит, вот он уже ускользнул из виду...

"Укрепляющее зелье. Его запах можно узнать из сотни других. Так пахнет в больничном крыле, наверное, я опять упал с метлы во время матча... Как странно, вроде бы семестр еще и не начался"

Гарри с трудом приоткрыл один глаз, затем второй. Зрение никак не могло сфокусироваться, все расплывалось радужными пятнами.

"Ну да, я же забыл надеть очки"

Он попробовал поискать их на прикроватной тумбочке, но их там не было. Меж тем вскоре проступили ясные очертания кровати, на которой он лежал и обстановки вокруг. Это была небольшая, очень чистая комната, в ней были только кровать, стул у стены, тумбочка и средних размеров окошко, через которое пробивались лучи уже почти осеннего солнца.

"Где я?"

Гарри попытался встать, но в этот момент дверь в комнату широко распахнулась, и в нее вошел маленький пухлый мужчина средних лет в белом халате, слева на нагрудном кармане была вышита эмблема — перекрещенные волшебная палочка и кость.

"Все ясно. Я в Святом Мунго. Вот только как я сюда попал?"

— А-а, мистер Поттер. Вы уже пришли в себя! Это хорошо, я сейчас вернусь, полежите спокойно... — сказал целитель и несколько торопливо вышел, почти выбежал из палаты.

"Хм, странно..."

— Гарри, мальчик мой, как ты себя чувствуешь? — в дверях появился седовласый Дамблдор, с обеспокоенным выражением лица.

— Ничего, профессор, — тихо ответил юноша, собственный голос вдруг показался ему каким-то странным, хрипловатым что ли.

Дамблдор наколдовал себе мягкое плетеное кресло и уселся в него, он не сводил настороженного взгляда с Гарри.

"Да что, черт возьми, происходит?"

— Гарри, — осторожно начал Дамблдор, — я не знаю, помнишь ли ты... события нескольких прошлых дней...

"Помню ли события нескольких... О да! Волдеморт... пытки... эксперименты... побег!"

Старый волшебник с тревогой увидел, как побледнел подросток, и осторожно продолжил:

— Так вот, мальчик мой, все это м-мм... повлияло на тебя, сделало другим.

— Профессор, я не понимаю...

— Гарри, ты изменился внешне, — глаза Гарри расширились в ужасе, поэтому Дамблдор быстро добавил, — но это я думаю еще можно исправить, а вот твое внутреннее состояния. Хм, я не знаю... То, через что тебя заставил пройти Волдеморт, оставило глубокий след, твое новое "Я" скоро должно проснуться в тебе. Ты можешь попытаться укротить его или дать ему поглотить себя.

Повисло тягостное молчание, наконец, Гарри, оторвав взгляд от окна, глухим голосом спросил:

— И... каков теперь мой внешний вид? Как я выгляжу?

Дамблдор молча достал палочку и проделал в воздухе какое-то замысловатое движение, появилось небольшое зеркало в тонкой деревянной раме, какие обычно висят на стене в ванной. Оно неспешно подплыло к напряженно сидевшему на кровати Гарри. Юноша зажмурился, а когда открыл глаза, раздался крик удивления, смешанного с яростным непониманием и отвращением. Из стеклянной поверхности на него глядел... человек. Да, именно человек, так как у него был обыкновенный ровный нос, совершенно нормальные губы, высокие, даже красивые брови. Однако голову до плеч покрывала густая, жесткая черная шевелюра, лицо обрамляло некое подобие густых бакенбард, начинавшихся чуть ли не от самых глаз, которые имели цвет расплавленного золота с маленькими зелеными искорками, а во рту помимо обычных ровных и белых зубов красовались великолепные острые двухсантиметровой длины клыки. Гарри пораженно и неотрывно глядел на свое отражение, не в силах выдавить ни звука.

— Гарри, — тихо позвал Дамблдор.

Юноша издал нечто напоминающее стон раненного зверя.

— Гарри, — еще раз повторил директор, — Все будет хорошо. Профессор Снейп уже ищет нужное зелье, и думаю, вскоре он сможет возвратить тебе прежний вид. А пока тебе нужно отдохнуть и набраться сил.

Дамблдор уже собрался уходить и хотел было убрать зеркало заклинанием, но его остановил протестующий голос:

— Нет, профессор, оставьте его, пожалуйста.

— Хорошо, — ответил директор, слегка улыбнувшись чему-то своему, и заклинанием прикрепил его к стене рядом с кроватью.

Когда дверь за стариком закрылась, Гарри выбрался из кровати и осторожно принялся разглядывать свое отражение.

Глава 2. "Полнолуние"

Было раннее утро, сонное бледное солнце лениво выползало из-за горизонта. Первые лучи пробрались через не слишком чистое окно и упали на разбросанные по всей комнате вещи и узкую кровать, на которой спал подросток. Один из лучей резко и игриво протанцевал по его длинным, немного лохматым волосам, тронул прямой, разглаженный утренним сном лоб, спустился по бровям еще ниже и коснулся прикрытых веками глаз. Они тут же распахнулись, будто по сигналу, зрачки моментально сузились, защищаясь от лишнего света.

Юноша сладко потянулся, словно хорошо отдохнувшая кошка, зевнул и одним ловким движением выбрался из мягкого ложа. Утренний туалет и одевание заняли всего несколько минут. Он с удовольствием посмотрел на свое отражение в небольшом настенном зеркале: там отразился приятной наружности молодой человек лет 17, с правильными чертами лица, черной копной чуть спутанных, жестких, как проволока волос, достающих до плеч (короче сделать не получилось, они так или иначе отрастали) и ярко-зелеными глазами, что самое главное, исчезли ужасные вампирские клыки (они стали теперь совершенно обычными, ну разве что чуть-чуть подлиннее, чем надо) и густые бакенбарды. На щеках был едва заметен легкий юношеский пушок. Это совершенно иной вид, нежели тот, который он имел всего несколько дней назад.

Подросток в который раз с облегчением вздохнул и мысленно поблагодарил... профессора Снейпа, сварившего ему такие замечательные зелья.

Высушив мокрые волосы заклинанием, он тихо приоткрыл дверь и спустился по лестнице вниз. Было очень приятно ощущать запах спящего дома, слышать, как за стенами тихо и умиротворенно посапывают отдыхающие люди.

На кухне он аккуратно и практически беззвучно заварил себе чашку крепкого черного чая с тостами и с наслаждением принялся за этот скромный завтрак.

-Гарри, ты уже встал? — из дверного проема показалась пухленькая миссис Уизли, тонкий слух юноши уже давно уловил характерный звук ее шагов.

Он отхлебнул еще глоток и неторопливо ответил:

-Да, что-то не спиться. Думаю, я уже отдохнул.

Миссис Уизли улыбнулась ему и сказала:

-Может быть, ты хочешь яичницу с беконом или еще чего-нибудь? Все равно я уже встала.

-Нет, спасибо.

Гарри допил чай и отправился обратно в свою комнату, нужно было торопиться, собрать вещи и все такое, ведь сегодня день отъезда в школу. Он усмехнулся, видя какой кавардак у него в комнате. Да, теперь у него имелась собственная, отдельная, личная комната. С одной стороны это хорошо, никто тебе не мешает и так далее, но с другой — это означает, что его боятся, опасаются, как дикого зверя, как что-то неуправляемое, готовое наброситься в любую минуту!

Гарри с силой пнул стоявший неподалеку от кровати школьный чемодан, тот жалобно крякнул треснувшими деревянными перегородками и прогнулся во внутрь. Гарри даже не почувствовал боли в ноге.

-Репаро! — чемодан снова ровный и целый.

"Вот именно потому, из-за этих неконтролируемых приступов ярости меня и поселили отдельно, а не как раньше вместе с Роном, нашли-таки отдельную комнатку в этом старом мрачном доме."

Гарри обвел все еще злым взглядом пространство вокруг себя и принялся собирать валявшиеся повсюду нужные в школе вещи и укладывать их в многострадальный чемодан.

-Так, все в сборе? — миссис Уизли обвела стоящих перед ней детей строгим взглядом, — Джинни, ты сложила мантии, которые я тебе приготовила? Надеюсь, ты не забыл свою волшебную палочку, Рон?

-Да, мам! — в один голос ответили оба.

Гарри и Гермиона весело переглянулись, они-то уже давно все сложили.

-Ну, тогда пошли. Осталось всего... одна минута двадцать секунд...

Миссис Уизли вынула из складок мантии старые золотые часы, которые были порталом прямо до платформы 9 и 3/4.

-Десять секунд, девять... приготовьтесь! Три, две, одна...

Рывок в районе пупка, несколько мгновений бешеного вращения и вот они уже стоят перед дымящим красным паровозом. Вокруг суетились ученики и их родители, отовсюду слышались крики сов, мяуканье кошек, детский смех, радостные приветствия однокурсников. В общем, все как всегда.

-Рон, присмотри за Джинни!

-Но, мам!.. — опять два протестующих голоса.

-Гарри, Гермиона, идите сюда, я вас обниму.

После бурных прощаний миссис Уизли ребята поспешили занять свободное купе. По вагонам бегали счастливые студенты, рассказывали друг другу о том, как провели лето, махали из окон провожавшим их родителям.

Джинни встретила однокурсниц и убежала с ними, Гарри, Рон и Гермиона продолжили свои поиски по вагону. Вскоре они нашли одно незанятое купе почти в самом конце.

-О, кого я вижу, — сзади раздался знакомый, манерно растягивающий слова голос и грозное сопение двух амбалов-"телохранителей", — знаменитое Гриффиндорское Трио.

-Пошел вон, хорек-переросток! — грубо ответил Рон, быстро доставая волшебную палочку.

Малфой усмехнулся и презрительно изогнул бровь:

-Уизли, тебя явно никто не учил манерам, этикету. Впрочем, это не твоя вина, вряд ли в семье магглолюбивых голодранцев знают такие слова.

Крэбб и Гойл угодливо заржали.

-Поттер, а ты почему не заступаешься за эту вонючую семейку? Твоя любовь к Рончику перестала быть такой пылкой? А, знаю, теперь ты втрескался в грязнокровку-Грейнджер! Ты даже прическу такую же себе сделал! Ха-ха!..

Малфой и его свита опять разразились идиотским смехом.

-Закрой рот, Малфой, — с опасным спокойствием ответил Гарри. Его пальцы сжались в кулаки, зрачки стали наливаться желтизной.

-Ты сам, Поттер, не рычи на меня...

"Раздавлю этого крысеныша, размажу по всему Хогвартс-экспрэссу!"

-Импердимента! Петрификус Тоталус! — из-за спин повалившихся Малфоя, Крэбба и Гойла появились Невилл Долгопупс и Симус Финниган, — Что эти отморозки тут забыли?

Рон плюхнулся на сиденье и угрюмо уставился в окно, Гарри последовал его примеру. Гермиона оставалось лишь пожать плечами.

-Можно к вам? — спросил Невилл, Гермиона кивнула. За лето он стал выше, шире в плечах и гораздо смелее.

Он сел рядом с Роном, Симуса позвал кто-то из соседнего купе и тот, сказав "До встречи в Хогвартсе", ушел.

-М-мм... как прошло лето? — несколько неуверенно начал Невилл, покосившись на понурых Гарри и Рона.

-Ничего... Как думаешь, кого назначат новым учителем по ЗОТИ?.. — в таком же тоне ответила девушка. Разговор явно не клеился. Вскоре Гермиона достала из сумки какой-то учебник и скрылась за кожаным переплетом. Невилл развернул последний номер "Придиры", а Гарри и Рон продолжили свое увлекательное занятие.

"Стутук-тутук... Стутук-тутук..." — это стучат колеса поезда. Он едет быстро, споро. За окном проносятся зеленые пятна леса и травы, маленькие деревеньки, автотрассы. Купе теплое и уютное. Пахнет чем-то сладким, приятным.

-О, кого я вижу! Знаменитое Гриффиндорское Трио!

-Пошел вон, хорек-переросток! — грубо отвечает Рон и выхватывает палочку.

-Поттер, твоя любовь к Рончику перестала быть такой пылкой? А, знаю, теперь ты втрескался в грязнокровку-Грейнджер! Ха-ха!..

Глаза цвета расплавленного золота... огромная красная пасть... пятисантиметровые клыки... черная шерсть на руках... человеческий крик... кровь и кишки по всему купе...

-А? Что?..

"Должно быть я задремал. Мерлин, сердце колотится как бешеное..."

-Гарри, просыпайся. Мы уже приехали! — Гермиона еще раз подергала друга за плечо. Поезд и в правду стоял.

-Да, идем, — коротко бросил Гарри, поднимаясь со своего сиденья.

-Первокурсники! Первокурсники, сюда!

-Привет, Хагрид! — трое друзей поспешили поздороваться с полувеликаном.

Тот им радостно улыбнулся и замахал рукой:

-Привет, привет!

Безлошадные кареты понесли их к замку. Гермиона первой решилась нарушить молчание:

-Гарри, Рон, что с вами?

-Ничего, все в порядке, — рассеянно ответил Гарри. Он все еще думал о своем коротком, но уж очень запоминающемся сне.

-Все нормально, — буркнул Рон.

Гермиона разозлилась:

-Да что с вами такое? Это что из-за Малфоя? Этот идиот просто любит повыпендриваться и досадить нам, разве не понятно?

-"Магглолюбивые голодранцы"! Ха!..— как бы самому себе сказал Рон, а потом зло добавил, — Может быть этот слизеринский ублюдок и прав, отец просто зациклился на магглах и их изобретениях, когда мог бы... получить нормальную работу и зарабатывать хорошие деньги!

-Рон?! — одновременно уставились на друга Гарри и Гермиона.

-А что? — с вызовом спросил рыжий.

Колеса застучали по камням, кареты подъезжали к Хогвартсу.

Дамблдор широко улыбнулся и простер руки к залу, будто хотел их всех обнять.

-Итак, я не хочу вас утомлять длинной речью, однако перед тем, как начнется наш замечательный пир, я хочу сделать пару заявлений, — директор еще раз обвел взглядом всех присутствующих, очки половинки радостно сверкали, — Кхм-кхм... Я хочу представить вам вашего нового преподавателя, профессора... Сквирл. Она будет учить вас Защите от Темных Искусств.

Сидящая рядом с МакГоннагал маленькая незаметная женщина живо поднялась и тут же села обратно. Со своими темно-рыжими волосами и блестящими черными глазами она и в правду чем-то походила на осторожную белку, то и дело прячущуюся за веткой.

-...А так же хочу напомнить, что запретный лес все так же запретен. Всё, а теперь... пир! — весело закончил Дамблдор, блеснув очками-половинками.

Гудящая, сытая толпа неспешно продвигалась в свои гостиные. У портрета Полной Дамы Гарри догнала Гермиона:

-Гарри, тебя просит подойти профессор МакГоннагал. Надеюсь, это не из-за случая в поезде.

-Я тоже, — ответил Гарри и нехотя потащился в сторону кабинета трансфигурации.

-Мистер Поттер, в виду сложившейся ситуации, — сразу перешла к делу профессор и пристально посмотрела на него, — директор решил, что лучше всего вам будет предоставить собственную комнату.

Гарри удивленно на нее посмотрел.

-Она находится рядом с Гриффиндорской башней, я провожу вас туда.

МакГоннагал встала и подошла к двери. Еще не до конца осмыслив только что сказанное, Гарри поплелся следом. Они оказались в коридоре, ведущем к портрету Полной Дамы. Подойдя к голой стене у гобелена с изображением какой-то древней битвы, профессор постучала по второму справа от факела кирпичу волшебной палочкой и сказала "Дом Гарри Поттера".

-Запоминайте, Поттер, если вы забудете — в комнату вам не попасть. Кстати, если вам понадобиться выйти, просто подойдите к стене и скажите "Выход", проход снова откроется и выпустит вас, — объяснила она. Кирпичная стена стала как бы полупрозрачной.

-Вот, это и есть ваша комната, вещи уже там. Никому не говорите об этом, равно как и о вашей... болезни. Скажите, что Дамблдор назначил вам новые уроки, что впрочем, правда, и для их выполнения вам потребуется отдельная комната. Помните об этом. Никому. О вас знают только некоторые члены Ордена.

МакГоннагал строго на него посмотрела и ушла, оставив его в растерянности перед входом. Проход меж тем исчез. Гарри нервно достал волшебную палочку и, постучав по второму кирпичу справа, прошептал "Дом Гарри Поттер". Стена опять приобрела полупрозрачность. Гарри задержал дыхание, закрыл глаза и шагнул в эту светящуюся дымку. Ощущение было, будто на тебе убивают всех микробов и грязь разом, остается только полная стерильность.

Гарри открыл глаза — небольшая уютная комната: широкая кровать с пологом, шкаф для книг, шкаф для одежды, тумбочка, нескольких мягких плетеных кресел, какие обычно наколдовывал Дамблдор, и камин. А также здесь было окно, выходящее на Запретный лес и, присмотревшись, Гарри заметил еще одну дверь — ванная комната. Чемодан с вещами уже стоит у кровати.

-Вау, круто! Собственная комната! — восторженно прошептал Рон так, что его услышала половина Гриффиндорского стола.

-Тише, Рон, — тут же зашипела на него Гермиона, — совершенно не обязательно, чтобы об этом именно все, именно сейчас!

Рыжий просто отмахнулся от нее рукой, продолжая таращиться на Гарри. Некоторые ученики стали с любопытством оборачиваться.

-Дамблдор попросил меня никому не говорить об этом, кроме вас двоих, но где она я сказать не могу даже вам.

Однако Рон все равно широко улыбался и даже несколько раз ему подмигнул.

-Ничего в этом нет такого уж особенного, — промямлил Гарри.

-Да ты что! — Рон чуть не расхохотался в голос, — Ты только представь, какие возможности!..

Гермиона нахмурилась, а Гарри решил заняться овсянкой, чем выслушивать перечисление "возможностей".

МакГоннагал как раз раздавала расписания занятий.

-Та-ак, — лениво протянул Рон, — что у нас сегодня... Сдвоенная Трансфигурация, сдвоенные Зелья со слизеринцами и История магии! Кошмар!!

Уизли тяжело простонал, приняв вид мученика.

-А чего ты ожидал, Рон? — сварливо поинтересовалась Гермиона, выглядывая из-за страниц "Ежедневного пророка".

Гарри отвернулся, один Мерлин знал, как ему надоели их перепалки. За столом преподавателей профессор Дамблдор о чем-то переговаривался с МакГоннагал, Снейп угрюмо ковырялся в тарелке, сидя у края стола, малютка Флитвик что-то верещал на ухо новой преподавательнице... как же ее, ах, ну да! профессор Сквирл.

-Гарри, Рон, пойдемте, а то опоздаем, а профессор Снейп всегда не прочь снять с Гриффиндора баллы.

Все трое поднялись и вышли из зала.

-Сегодня вы будете варить зелье Экстера, изменяющее внешний вид человека по его усмотрению. Кто может сказать мне, чем оно отличается от Многосущного зелья? — Снейп обвел взглядом класс, из всех подняла руку только Гермиона.

Профессор скривил губы и кивнул:

-Да, мисс Грейнджер.

-Зелье Экстера... — Гермиона застрекотала, как пулемет, все погрузились в десятиминутный транс.

-Гарри, как ты думаешь, откуда она столько знает? — спросил Рон, когда они шли на сдвоенную Трансфигурацию, и несколько раздраженно добавил, обращаясь к Гермионе. — Откуда ты все это знаешь?

Девушка самодовольно улыбнулась и пошла чуть впереди.

~*~*~

Три недели пролетели незаметно, как три дня. Начались сильные проливные дожди и ветер, с деревьев роем осыпались грязно-желтые мертвые листья. Они валялись на земле гниющими кучами. Не было и в помине той "золотой осени", какую обычно описывают восторженные лирики, люди, как правило, склонные к преувеличениям.

Было воскресенье. Гарри сидел на подоконнике своей комнаты и с непонятной тоской смотрел на последний танец природы перед долгим летаргическим сном. Почему-то хотелось завыть от странной горечи, теснившей изнутри, распиравшей грудь, как труха распирает перезревший гриб. Хотелось бежать отсюда подальше и забиться в глубокую теплую нору.

Юноша тяжело вздохнул. Происходило что-то странное, с каждым днем он чувствовал себя сильнее, умнее, быстрее. Спать практически не хотелось, ему хватало четырех-пяти часов в день и все, будто кто-то дал ему целое ведро тонизирующего зелья. Благодаря этому уроки стали делаться просто "на ура". Кроме того, он слышал, видел и чувствовал то, что не может ощутить не один человек. Естественно, очки он перестал носить еще летом.

Все это казалось одновременно и прекрасным и пугающим. Гарри страшила неизвестность, будущее не казалось ясным. Кто он теперь? Что с ним будет? Тысячи вопросов роились в голове, как опадающие листья.

Дамблдор сказал, что до полнолуния около недели. Но откуда ему знать, может быть, полнолуние здесь вовсе не при чем. А если правда, если прекрасный сверкающий белизной диск позовет его своим молочно-серебряным светом? Что с ним станет тогда? Ведь он не оборотень, вернее не просто оборотень.

"Кто я?"

Листья падали, кувыркаясь в промозгло-холодном, тяжелом воздухе. Бледное, почти слившееся с таким же бесцветным небом солнце казалось умирающим, растворяющимся в бесконечной выси осеннего купола...

"Надо будет спросить профессора Люпина про полнолуние, уж он то должен хоть что-нибудь знать"

Гарри живо соскочил с подоконника.

На каминной полке стоял маленький цветочный горшочек, какой можно было увидеть в доме Уизли, он до середины был заполнен маленькими мерцающими пылинками, порошком Флю, позволявшим перемещаться по каминной сети. Когда Дамблдор оставлял Гарри немного этой чудесной пыли, он сказал: "Используй ее только в крайнем случае". А разве сейчас не именно такой случай?

Люпин должен быть сейчас на площади Гриммо, скоро полная луна взойдет на небо и начнутся их общие теперь с Гарри страдания...

Юноша взял в ладонь немного серого порошка и кинул в камин, заискрились зеленоватые языки волшебного пламени.

-Площадь Гриммо, 12, — сказано четко и ясно. Гарри засунул в камин голову, сначала ее как будто кружило отдельно от всего тела, ощущение прямо сказать не из приятных, потом проступили очертания кухни в доме Сириуса. За столом сидит, сгорбившись человек.

Гарри позвал:

-Профессор Люпин? Это Гарри. Можно мне с вами поговорить?

Голова мужчины дернулась, затем он резко вскочил и подбежал к появившейся в зеленом пламени голове подростка.

-Гарри! Что ты здесь делаешь? Что-нибудь случилось? — Люпин был очень взволнован.

-Нет, нет, просто... пока еще не случилось. Профессор...

-Я больше не профессор, поэтому просто "Римус", — устало улыбнулся тот.

-Хм... Римус, я хотел с тобой поговорить о... ну, ты понимаешь о чем. Ты ведь знаешь, что со мной?

Люпин внимательно на него посмотрел, затем вздохнул и ответил:

-Да, Гарри, я знаю. Это ужасно, ведь я сам...

Он замолчал.

-Римус, расскажи мне... каково это быть "им". Я... боюсь.

Люпин печально на него посмотрел.

-...а потом ты не помнишь совершенно ничего, для тебя перестают существовать друзья, родственники, враги. Есть только жертва, за которой ты охотишься.

-Но, а как же тогда вы, мой отец, Сириус?.. Как-то же вы могли себя контролировать в их присутствии.

Люпин задумался:

-Да, возможно потому, что они были в обличии животных, ведь оборотни обычно нападают именно на людей. Скорее всего, так.

-Ладно, я пойду, — Гарри попытался даже немного улыбнуться, но это у него плохо получилось, так как стоят на коленях на каменных плитах, когда тебе будто надели теплую меховую шапку на голову, очень трудно, — Спасибо вам большое.

-Не за что, — сочувствующе улыбнулся Римус. Он давно к этому привык, приноровился, так сказать.

Гарри вынырнул из потока горячего воздуха, первую минуту немного кружилась голова, но это скорее оттого, что он сейчас узнал.

"Наверное, меня тоже отведут в визжащую хижину, как и Люпина в свое время?"

Он откинулся на своей широкой кровати и принялся в который раз машинально рассматривать затейливый рисунок на потолке.

Гарри не заметил, как уснул.

-Лили, хватай Гарри и беги! Он уже здесь!

Холодный пронзительный смех, яркая зеленая вспышка.

-Отойди от него девчонка, и я тебя не трону, — красные глаза на змеиной приплюснутой морде, узкие ноздри, тонкие пальцы-пауки... — Нет? Ну что ж, как хочешь... Авада Кедавра!

Рыжеволосая молодая волшебница падает, в глазах ужас и отсвет зеленой вспышки.

-А вот и ты, Гарри, — смрад гниющей плоти все ближе и ближе...

Черная густая шерсть по всему телу, сумасшедший взгляд ярко-желтых глаз, мощные челюсти, протяжный звериный вой, рык бешеной собаки...

Змея уползает все дальше и дальше, оставляя за собой кровавый след, шипя и бесцельно плюясь ядом...

Постель изодрана в клочья, сердце стучит, как у загнанной в угол мыши. Гарри резко поднялся и подбежал к зеркалу в смежной ванной комнате.

На него оттуда взглянул насмерть перепуганный парень, с длинными спутанными волосами и ярко-желтыми, как у кошки, глазами, а так вроде все в порядке. Гарри вздохнул с облегчением, особенно когда янтарный цвет постепенно сменился изумрудным.

~*~*~

-Мистер Поттер, пойдемте, — заботливая мадам Помфри накинула на плечи Гарри одеяло, так как его трясло не хуже осинового листа. Зуб на зуб не попадал, а сейчас это было особенно болезненно, так как отросли длинные острые клыки. Целительница вела Гарри незаметными коридорами к Гремучей Иве, в визжащей хижине ему предстояло провести свое первое полнолуние.

Факелы отбрасывали неясные, пляшущие тени и превращались в воспаленном мозгу в невиданных, призрачных существ, черных призраков. Осклизлый коридор подземелья привел Гарри к той самой деревянной двери, которую он видел на третьем курсе. Она открылась со скрипом, продравшим до костей. Полуосвещенное луной помещение было завалено обломками старой мебели и другим хламом. У стены стояла та самая пыльная кровать с рваным пологом, на которой когда-то лежал с поломанной ногой Рон. Здесь он впервые узнал кто такой его крестный и кто Питер Петтигрю. А потом появился Снейп, и они его оглушили тройным Экспелиармусом! Как давно это было!

Гарри присел на опасно покачивающийся деревянный стул и стал ждать. Чего? Он не знал, но уже чувствовал закипающую в венах кровь. За деревянными стенами сгустилась непроглядная тьма, луна еще не вплыла из-за плотного слоя низких осенних облаков, нависающих над землей удушливым куполом.

Гарри уже начал думать, что ничего не произойдет, как вдруг, будто насмехаясь над его наивной надеждой, тучи расступились, и в небе показался прекрасный светящийся круг, блестящий, как новая монета. Он озарил своим призрачным, неживым светом Визжащую Хижину, пробрался сквозь щели и упал на дрожащего в испуганном нетерпении юношу.

Гарри закричал, как от боли, и упал на грязный дощатый пол, взметнув слой пыли, по телу пробежали судороги. Лицо его перекосилось, глаза выпучились, казалось он сходит с ума или умирает. Руки заскребли по дереву, превращаясь в когтистые лапы, оставляя длинные борозды. Он несколько раз с воем выгнулся и застыл на спине. Пошли минуты, он не двигался и не дышал. Затем новые гораздо более сильные волны боли прошлись по телу, перекручивая мышцы и кости, кожа сходила с него как со змеи, вместо нее появлялась другая, более толстая и упругая, покрытая черной жесткой шерстью. Лицо вытягивалось, пока не приобрело форму и размер огромной волчьей морды, грудная клетка уплотнилась и расширилась, кости двигались с жутким хрустом и скрежетом. Ребра затрещали, из пасти и носа зверя полилась кровь, он заскулил от боли, но потом все прошло.

Зверь лежал на полу деревянной хижины в луже собственной крови, но он был жив. Луна, зашедшая было за облако, вновь бросила свой серебряный луч на землю. Он аккуратно, почти ласково посеребрил черную шкуру зверя, тот вздрогнул от этого легкого прикосновения, как глубоко спящий пёс, которого погладил любящий хозяин, и открыл глаза. Он медленно поднялся на все четыре лапы, повел носом, вдыхая заплесневелый запах гнилого дерева, и протяжно завыл, устремляя свой надрывный крик далекой и прекрасной луне...

~*~*~

Запах чего-то сладкого и вкусного смешивался с запахом Укрепляющего зелья.

"Я в больничном крыле"

Гарри лежал в кровати, до подбородка накрытый теплым одеялом, рядом на стуле сидел довольный Дамблдор и с блаженным видом потягивал из стакана какой-то напиток.

"Шоколад!" — подумал Гарри.

Директор заметив, что на него смотрят, подмигнул и поставил напиток на тумбочку.

-Ну, мальчик мой, как ты себя чувствуешь?

-Спасибо, нормально, — Гарри попытался улыбнуться ему, но почувствовал, что все лицевые мышцы будто сковало тисками.

-Лежи-лежи, Гарри, ты еще не здоров. Хотя для первого раза очень даже неплохо, ты молодец, сильный. Думаю, что уже завтра ты уже сможешь идти на занятия, — профессор еще раз хитро ему подмигнул и, мурлыча что-то себе под нос, ушел неспешной походкой. Стакан исчез через несколько минут.

-Гарри! Как ты? Мы очень за тебя волновались. Нам сказали, что тебе вдруг стало плохо и ты в больничном крыле.

Рон и Гермиона взволнованно ожидали от него объяснений, сидя на стульях рядом с кроватью.

-Ну, я даже и не знаю... Наверное, что-то опять связанное с Волдемортом (Рон вздрогнул), — неуверенно сказал Гарри.

Гермиона испуганно и с пониманием на него посмотрела, а Рон еще и с некоторой опаской. Гарри вдруг стало очень стыдно их так обманывать, но ничего не поделаешь, так надо. Для их же блага. Тем более, что не такая уж это и ложь.

-Всё, десять минут прошли! — послышался недовольный голос мадам Помфри.

-Ладно, Гарри, мы пойдем, — сказал Рон.

-Выздоравливай, — Гермиона подхватила свою сумку с учебниками, и они ушли. Гарри осталось лишь принять принесенное медсестрой зелье для сна и провалиться в сладкие чертоги Морфея.

Глава 3. "Ночные прогулки"

-Ну, есть знакомые мертвецы? — развалившись на скамейке в столовой, вальяжно спросил Рон, обычно он всегда так делал во время обеда, когда совы приносили очередной номер "Пророка". Этот раз не стал исключением.

Гермиона возмущенно прошипела:

-Рон, сколько можно!

-А что? — невинно осведомился Уизли. Гермиона возвела глаза к потолку, а Гарри прикинулся "шлангом".

-Мерлин, помоги! — девушка едва не захлебнулась тыквенным соком, который пила во время того, как разворачивала только что принесенную совой газету. Парни чуть не столкнулись лбами, спеша прочитать заголовок.

На первой странице красовалась объемистая фотография, на которой был запечатлен Министр Магии пожимающий руку Малфою-старшему и стоящий рядом с ними Антонин Долохов, а также еще несколько Пожирателей, захваченных в Министерстве. Над ними висел короткий, но бросающийся в глаза заголовок: "Амнистия невиновным!" Буквы слегка смещались в разные стороны, из-за чего создавалось впечатление, что по странице ползают разномастные тараканы.

-Невиновным?! — Гарри задохнулся от ярости, — Эта сволочь убила Сириуса!

-Гарри, тише! — взмолилась Гермиона, на них с любопытством таращились полстола рейвенкловцев, несколько слизеринцев и все гриффиндорцы. Хаффлпафцы и здесь оказались самыми... непробиваемыми.

-Читай, — Рон кивнул девушке на разложенную поверх тарелок газету.

Гермиона заговорила в полголоса:

-"После проведения повторного суда Везенгамота и более тщательного рассмотрения в нем дел обвиняемых ранее в особо тяжких преступлениях и приговоренных к пожизненному заключению в тюрьме "Азкабан" мистера Люциуса Малфоя, мистера и миссис Лестрейндж, мистер Антонина Долохова, мистера Эйвери и др. было установлены грубые ошибки следствия, превышение полномочий некоторых должностных лиц, а также предвзятость судей. В связи с этим вышеперечисленные лица были полностью и безоговорочно оправданы. Чудовищные ошибки, допущенные по незнанию и профессиональной некомпетентности и т.д., приведшие к таким печальным последствиям были установлены и исправлены, виновные наказаны". Бред какой!

Гермиона выглядела растерянной. Гарри гневно сжимал кулаки.

-Скорей всего папаша этого белобрысого слизеринского крысеныша отвалил Министерству кругленькую сумму или что-нибудь в этом роде, — прокомментировал только что услышанное Рон.

-Ну, еще бы не так! — взорвался Гарри, он резко развернулся и зашагал в направлении своей комнаты. Друзья почему-то поняли, что сейчас его лучше не трогать.

Гарри машинально шел по коридорам замка, глаза его ничего не видели, ноги сами несли вперед. Он бежал "туда", в свой личный угол, в свою нору, чтобы там выплеснуть злость, клокотавшую в нем, как в жерле молодого вулкана и молил Мерлина, чтобы на пути ему никто не попался.

"Как они посмели? Она убила Сириуса! Она пытала родителей Невилла! Малфой самый ближайший приспешник Волдеморта! Как они могли?!"

-Гарри Поттер! — он был уже возле гобелена со сценой сражения, когда его окликнул такой знакомый, манерный, наглый, ненавистный ему голос. Гарри медленно развернулся, пряча наливающиеся яростью глаза.

Драко Малфой стоял у противоположной стены с насмешливым, презрительным видом. Как ни странно он был один. Около гриффиндорской гостиной. Светлые пряди спадали на ухмыляющееся лицо, заслоняя челкой холодные серые глаза. Гарри скрипнул зубами и упрямо продолжал вглядываться в каменные плиты пола, ему казалось, что если он поднимет взгляд, то не сможет удержаться и разорвет отвратительную физиономию на тысячу кусочков. Откуда такая гигантская волна ярости и ненависти, он не знал, но чувствовал, что она готова прорваться, и хрупкая дамба его накаленного до бела сознания ее не удержит.

-Малфой... — только и смог выдавить Гарри, шум крови в голове и ушах мешал ему думать объективно, мышцы вздувались под школьной мантией, пот мутными струйками змеится по спине. Юноша сжал зубы до хруста в челюсти.

"Убить!.. Разорвать!.. Кровь, кровь!.."

Будто кто-то чужой сидит у тебя в голове и командует, как марионеткой.

Гарри с трудом разлепил сухие от напряжения губы:

-Уходи... — голос хриплый, низкий, почти рык.

"Если он сейчас не уйдет, я..."

-Мистер Малфой? Мистер Поттер? Все в порядке?.. — МакГоннагал вынырнула из-за угла, как старая, но проворная кошка. Она строго окинула внимательным взглядом стоящих перед ней юношей. У профессора было хорошее чутье на затевающиеся ссоры, драки и тому подобное, — Что вы делаете возле гриффиндорских спален, мистер Малфой? Идите к себе.

Драко ехидно скривился и почти торжественно прошествовал в сторону подземелий. С наглого лица не сходила непонятная Гарри ухмылка, будто этот хорек только что очень крупно напакостил и рад этому.

-С вами все в порядке, Поттер? — все так же строго поинтересовалась декан Гриффиндора, но в голосе скользили едва заметные нотки беспокойства.

Гарри кивнул и пробормотал что-то вроде "Спасибо, профессор".

-Пожалуйста, — сухо сказала она, однако неожиданно тепло ему улыбнулась, — Все будет хорошо.

Гарри удивленно смотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом.

-"Дом Гарри Поттера", — проход открылся.

"Идиотский пароль. Может быть, можно как-то его поменять? Надо спросить у Дамблдора..."

Юноша прошел сквозь сверкающий барьер, почувствовав при этом обыкновенное уже ощущение абсолютной стерильности, и плюхнулся в ближайшее кресло. Руки и ноги гудели, как высоковольтные провода в грозу, на плечи давила гора событий прошедшего месяца, будто прожит год. Гарри вздохнул и закрыл лицо ладонями, почему-то хотелось... по-детски расплакаться, выплеснуть вместе с горячей соленой жидкостью из себя гнетущее изнутри чувство, непонятное, но слишком осязаемое, слишком реальное, чтобы его не замечать. Он не мог бы сказать, что это за чувство и никто, наверное, не смог бы. Но оно было.

Гарри сжал виски пальцами так сильно, что от этого потемнело в глазах, но как ни странно стало немного легче.

Жизнь будто разделилась на два промежутка: до последней встречи с Волдемортом и после нее. До нее был Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил, герой-мученик, человек, остановивший Того-кого-нельзя-называть еще в младенчестве и продолжающий давать ему отпор всю свою жизнь, а после...

...после пустота. Будущего нет, прошлое навсегда стерто из памяти. Человек становится зверем, обратной дороги нет, впереди сквозь дымку настоящего виднеется унылый серый путь с равными промежутками остановок "от полнолуния до полнолуния". Нет ни стоп-сигналов, ни светофоров, только финишная прямая прямо в... вечность.

Неожиданно для самого себя Гарри рассмеялся. Громко, заливисто, будто веселый пёс, как счастливый ребенок, которому на День Рождения подарили именно то, о чем он так долго мечтал.

-Что за мысли лезут в голову? Так уж и "в вечность"? — произнес он в слух, чтобы убедиться в реальности происходящего. Чем больше он так размышлял, глядя на пляшущие в камине оранжевые языки пламени, следя за их мифическим танцем, тем более все казалось ему каким-то нереальным, как плохо сработанный спецэффект в кино — вроде бы всё как надо, однако что-то выдает его ненатуральность.

"Огонь... камин... Когда-то вот так прямо оттуда могла появиться улыбающаяся голова его крестного, пожурить его по-отечески, дать совет, помочь, предостеречь, просто поболтать... Человек, сумевший бы выслушать меня, разделить со мной это гнетущее чувство, вот кто мне сейчас необходим"

-Где ты, Сириус? Ты мне сейчас так нужен! — Гарри казалось, что он бредит, мир расплывался оранжевыми лепестками огня, вспыхивал красным роем искр и тут же с шипением угасал, будто раскаленный железный брусок, опущенный в воду. Потом все провалилось во тьму.

-Рожденье дня и леса увяданье...

"Я сплю?"

-...Веков прошедших древние пласты...

"Я умер?"

Голос пел, то приближаясь, то отдаляясь. Всё было словно в молочного цвета дымке. В ней двигались какие-то неясные тени, они медленно плыли, растворяясь и вновь обретая плотность.

-...Как помнятся мне юности желанья...

Из тумана выплыл одинокий силуэт. Медленно он приобрел четкие очертания, это был маленький мальчик с зелеными, как трава глазами, он пел, почти шептал, он был похож на ангела.

-...Как мне знакомы старости черты.

Внезапно тело его покрылось густой шерстью, изо рта высунулись желтые клыки, свежее детское лицо избороздили длинные глубокие морщины, чистая кожа стала цвета печеного яблока, глаза потускнели, закрылись пленками бельма, черные растрепанные волосы сильно поредели и стали совсем белыми, как первый снег. Он пошатнулся, попытался ухватиться костлявыми, шишковидными пальцами с черными когтями за этот белый туман, но не смог — он умер...

Гарри дернулся и закричал, дико оглядываясь по сторонам. Он сидел все в том же мягком плетеном кресле, перед ним загадочно светился пурпурной россыпью затухающий камин.

Юноша провел дрожащей рукой по покрывшемуся испариной лбу.

"Значит, я заснул?"

-Что за бред! — собственный голос показался ему неестественно громким, просто оглушительным. Гарри закрыл ладонями уши. Однако это не помогло, все равно со всех сторон его слуха достигали тысячи самых незначительных звуков, шорохов: шум голых ветвей на ветру, капли, скользящие по черепице крыши, даже негромкий разговор где-то вдали...

Гарри вскочил, заметался по комнате, хватая все попавшиеся под руку предметы и разрывая их на куски. Хотелось бежать, выть, рычать, царапать, кусать, рвать на части!..

Это было похоже на наваждение, на чью-то злую волю! Ты становишься рабом самого себя, своего тела, своих инстинктов, желаний, ощущений! Тысячи запахов пробиваются в твои ноздри, несмотря на защиту толстых каменных стен. Ты чувствуешь каждого человека, каждое животное, каждое существо, так или иначе имеющее запах, издающее звук. Ощущаешь его состояние, знаешь, кто из окружающих тебя людей голоден, хочет пить, спать, у кого-то болит голова, живот или еще что-нибудь... Ты знаешь их настроение, их чувства, почти досконально понимаешь их мысли... Всё это окружает, словно удушливые кольца гигантской змеи. Это отвратительно!..

Гарри застонал и заполз под кресло, сжавшись там в комок и накрыв голову руками. Его мутило. В глазах неприятно защипало.

"Слёзы?" — удивленно и раздосадовано подумал Гарри.

Но слёз не было. Он не будет плакать. Он справиться с собой. Он уже взрослый. Глубокий вдох, хриплый протяжный выдох...

Запахи и звуки отошли на второй план, мышцы расслабились, на смену страху пришло усталое успокоение. Свернувшись клубком, как уставший, побитый котенок, Гарри заснул прямо на ковре.

Пробуждение было не самое приятное, в щеку больно впивались, казавшиеся такими мягкими, ворсинки ковра, спина и правый бок, на котором Гарри спал, затекли от долгого лежания на твердой поверхности. Он резко оторвал голову от своего непривычного ложа, нее неприятно хрустнула позвонками и отозвалась резкой болью, Гарри поморщился.

"Какого... Волдеморта я делаю на ковре?"

К нему постепенно возвращалась память. Юноша судорожно потянулся и медленно встал. За окном было уже темно, глаза "нащупали" будильник, стоящий на тумбочке: 01:06

"Хм... а я еще даже не сделал домашнее задание по трансфигурации..."

Однако доставать сейчас свитки пергамента, перья, чернила, учебник... так не хотелось. Но спать тоже совершенно не хотелось. Почти несознательно Гарри подошел к стене, пробормотал "Выход" и прошел сквозь появившийся проем в темные объятия коридора. Там было сумрачно и даже холодно, но его влекли к себе эти пустынные проходы, ощущение чего-то таинственного, ощущение свободы от правил, обязанностей. Впрочем, когда ты с первого курса вынужден так или иначе "прогуливаться" по ночному Хогвартсу, это не может не войти в привычку. А еще ему нравилось "слушать" спящие стены, узнавать маленькие тайны старого замка и его обитателей во время их ночного забвения.

Каменные плиты мягко приняли тихий кошачий шаг своего ночного прохожего, будто знали его очень хорошо и успели с ним сродниться. Не раздавалось ни малейшего шума, только едва заметный неясный шелест. Гарри сам удивился бы тому, с какими проворством, быстротой и с одновременно скоростью он перемещается. Но сейчас он не замечал этого, его вела вперед невидимая сила. По сторонам мелькали мирно спящие в своих тяжелых рамах картины, двери классных комнат, железнобокие статуи рыцарей. Гарри летел вперед будто на невидимых крыльях, почти не касаясь пола...

...А еще он шел совершенно без света, однако видел вокруг четко и ясно, только немного затемненно, будто в сумерки или дождливый день. Но и этого он не замечал. Коридор... лестничный пролет... парадные двери замка, закрыты... окно... прыжок!..

Гарри остановился в нерешительности, как дикий зверь, выросший на свободе, но потом посаженный в маленький, узкий вольер, а теперь опять выпущенный в родную рощу, на волю, такую безграничную, прекрасную и такую обманчивую.

Луна ярким полукругом светила в чистом звездном небе, ледяной пронзительно-свежий ветер шевелил мертвой пожухлой травой и крючьями веток голых деревьев, чьи стволы чернели в ночи, освещенные серебром лунного диска. Вдали зубчатой крепостью стоял Запретный лес, ощетинившийся, колючий, злой, нетерпящий чужого присутствия. Гарри с шумом втянул в себя почти морозный воздух, вбирая вместе с ним все остальные ночные запахи, свежие и таинственные... Тысячи различных образов, сцен ворвалось в его мозг вместе с этими ароматами, донесшимися до него по ветру. Гарри тряхнул головой, лохматые пряди рассыпались по лицу, упали на мечтательно затуманенные глаза цвета осенних кленовых листьев. Юноша расправил плечи и постоял так немного, наслаждаясь ощущением свободы, переполняющей его силы, бодрости, а затем стремительно, будто по команде сорвался с места и побежал в сторону леса, бесшумно, словно тень скользя над землей. На ходу мышцы на ногах и руках буграми перекатывались под кожей, двигались кости, превращаясь в длинные, мощные лапы, кожа покрывалась блестящей, как железная проволока шерстью, челюсти удлинились, став волчьей мордой с поблескивающими на ней словно два уголька глазами. Но Гарри ничего этого не чувствовал, он бежал вперед, не ощущая усталости, времени или еще чего-нибудь, ничего, только безграничное ликование от этой лунной ночи, от холодного пронизывающего ветра, от страшных мертвых деревьев, от самого себя, такого быстрого и свободного. Сейчас уже не существовало Гарри Поттера, не было ученика школы волшебства и чародейства Хогвартс, не было Человека, нет. Был только Зверь, дикий, страшный, вольный, бегущий по такому же вольному лесу, такому же черному и нелюдимому, как и он сам. И он возликовал. В ночи раздался заунывный волчий вой, прокатившийся по окрестностям, достигший самых удаленных уголков Хогсмита, самых высоких башен Хогварста.

В этот момент в своем кабинете вздрогнул и, оторвавшись от свитка пергамента, лежащего перед ним на столе, обеспокоенно посмотрел в темноту ночи за окном Альбус Дамблдор.

Зверь бежал тихо и незаметно, не оглядываясь и не останавливаясь, бежал без цели. Он наслаждался этой ночью, скрывавшей его от глаз людей и животных, давая ему приют под своим черным плащом. Запах прелого мха и сырости пьянил его, завораживал, заставлял нестись все дальше, прыгать всё выше, испытывать свою звериную мощь. В новом приливе безумной эйфории он выбежал на поляну и, рухнув под корни могучих черных великанов-деревьев, принялся кувыркаться, тереться спиной о мокрую землю, задрав к верху толстые почти щенячьи лапы, повизгивая от восторга. Потом он замер и долго тихо лежал на боку, внюхиваясь и вслушиваясь, впитывая в себя эти мгновения. Постоянные обитатели этого леса с недоверчивым удивлением, растерянностью и испугом следили за этим странным и страшным существом, так бесцеремонно вторгшимся на "их" территорию, безбоязненно дремавшим под "их" деревьями.

Звезды постепенно, одна за другой начали угасать, луна тоже потускнела и исчезла. Небо сделалось прозрачным, синим, а затем просто серо-голубым. Холод усилился, все покрылось изморосью, капли на земле и деревьях превратились в кристаллы инея, дыхание начало вырываться сизым паром. На востоке заалела маленькая полоска, которая всё разрасталась, насыщалась цветом и жизнью.

Зверь поднял голову и печально посмотрел в сторону восходящего солнца, то медленно, но неумолимо "ползло" всё выше и выше. Первые его лучи упали на морду, игриво дернули за уши, пробежались по носу и спустились дальше. Он тяжело вздохнул, встал и, отряхнувшись от лесной грязи и ночного покоя, тяжело ступая, побрел в сторону еще погруженного в сон замка.

Деревья цеплялись за его бока, словно не хотели отпускать, просили остаться, еще немного побыть среди их прохлады, но зверь ускорил шаг, побежал трусцой по ему одному видимой тропинке, постепенно превращаясь в человека. Вскоре лесной покров расступился, солнце мощно ударило в грудь, затем охватило все тело, улыбнувшись, заглянуло в глаза, изумленно глядящие на объятый красными умирающими лучами замок. Они отражались от покрытой инеем черепицы, скользили по камням башен, искрились в окнах, прыгали в миниатюрных бойницах...

Его поразила мысль:

"А я ведь впервые вижу Хогвартс на восходе солнца! Как он прекрасен! Мой Хогвартс!"

Он впервые ощутил насколько породнился со старым замком, ставшим ему родным домом, открыв новую грань его красоты взамен уже примелькавшейся.

Где-то в Хогсмите пропел петух, Гарри, с трудом заставив себя оторваться от созерцания этого чуда, внимательно оглядываясь по сторонам, побежал к окну, через которое он вчера "убежал". Оно было высоковато, примерно в двух метрах от земли.

"И как же я сумел вчера оттуда спрыгнуть?" — юноша в нерешительности остановился перед каменной стеной и задрал голову. Он пару раз попытался допрыгнуть, но только ободрал себе руки, а попробовать левитировать себя наверх было слишком рискованно. Гарри уже отчаялся и решил подождать на улице, а потом как-нибудь незаметно проскользнуть внутрь, но в этот момент со стороны хижины Хагрида раздался звук отворяемой двери, в утренней тишине скрип был ясно слышен. Сердце Гарри учащенно забилось — если полувеликан его сейчас заметит, не миновать ему разборки у МакГоннагал и Дамблдоровских "проповедей" о том, что он должен быть осторожен и не подвергать лишний раз свою жизнь опасности, или еще чего доброго его вообще могут упечь куда-нибудь вроде площади Гриммо, что бы не навредил "ни себе, ни другим"...

Это получилось само собой, ноги согнулись в коленях, мышцы напряглись... и р-раз! — он уже в оконном проеме.

Гарри быстро спрыгнул на пол и аккуратно прикрыл стекло. Воровато оглядевшись, он, по-звериному пригнувшись, побежал в свою комнату.

-Дом Гарри Поттера, — проход исправно открылся и впустил хозяина. Гарри устало, но довольно развалился на кровати, закинув руки за голову с мечтательным видом.

"Лесные запахи, осеннее утро, изморозь на ветках..."

Глаза закрылись в блаженном сне.

-Сэр Гарри Поттер, сэр Гарри Поттер!

Гарри сонно приоткрыл один глаз и тут же крепко зажмурил его. Из окна прямо в лицо лился неприятно-яркий свет, кто-то неуверенно тряс его за плечо и писклявым голосом звал:

-Сэр Гарри Поттер!

-Добби? — хрипло после сна спросил юноша, увидев прямо над собой сморщенное лицо эльфа и его огромные, как теннисные мячи глаза. Он прочистил горло, отгоняя остатки сна, и удивленно спросил, — Ты что здесь делаешь?

Домовой эльф почтительно отступил назад.

-Сэр, Добби пришел сказать, что завтрак уже кончился, мистер Уизли и мисс Грейнджер там были, а сэр Гарри Поттер нет. Они сказали, что беспокоятся. Добби пришел в комнату Гарри Поттера и увидел, что тот спит, и... — он виновато потупил взгляд, — Добби пришлось разбудить сэра Гарри Поттера. Плохой Добби!

Эльф-домовик кинулся к тумбочке у кровати Гарри, по видимому намереваясь стукнуться об нее головой, но юноша вовремя перехватил его, чтобы не допустить самобичевания.

-Спасибо, Добби. Если бы не ты, я бы опоздал на урок. Спасибо, можешь идти!

Тот просиял и, щелкнув себя по носу, исчез. Гарри нехотя потащился в душ.

На следующую ночь всё повторилось снова — снова давящее чувство изнутри, снова прогулка по Запретному лесу... и еще ночь, и еще...

Глава 4. "Новые возможности, новая жизнь"

Дни для Гарри летели быстро и незаметно, насыщенные школьной жизнью и впечатлениями от ночных прогулок. Каждое утро он торопливо мылся, одевался, завтракал, спешил на уроки. Днем он учился, сидел в библиотеке, общался с Роном и Гермионой, с другими однокурсниками, "сталкивался" с Малфоем и его свитой... но всё это делалось в ожидании ночи, когда темная прохлада ляжет на уставший мир, погрузит всех в крепкий сон, а он Гарри сможет вновь ощутить... себя.

"Ночь — верная подруга Гарри Поттера, только в ее сумраке он сбрасывает с себя кандалы правил, лохмотья обязанностей, становиться самим собой" — Гарри улыбнулся этой мысли и бодро зашагал в свою комнату. Он уже доставал волшебную палочку, стоя рядом со знакомым гобеленом, когда его чуткий слух уловил приближающиеся шаги. Гарри мысленно выругался и, запихнув палочку в карман, сделал вид, что идет в гриффиндорскую гостиную. Из-за поворота показался взъерошенный Колин Криви, он раскраснелся и был чем-то явно недоволен, однако увидев Гарри, он просиял и заспешил ему навстречу.

"О нет! Только не это!" — в панике подумал Гарри, отчаянно пытаясь найти глазами какое-нибудь место, где можно было бы укрыться от этого "Поттеромана".

— Гарри! А я тебя везде ищу, — Колин радостно ему улыбнулся.

— Неужели, — процедил сквозь зубы Мальчик-который-выжил.

Криви ничего не заметил.

— Дамблдор просил тебе передать вот это... — сообщил он Гарри, расстегивая сумку. "Этим" оказался изрядно помятый свиток пергамента с восковой печатью.

— Э-э-э... спасибо, Колин.

"Интересно, что там? Надо бы избавиться от Криви и поскорее прочитать послание".

На сей раз ему сопутствовала удача, из-за угла показалась голова такого же взъерошенного и злого Дениса Криви, который за лето стал чуть ли не на полголовы выше брата. Колин пискнул что-то вроде "Ну, пока, Гарри" и поспешил удалиться.

"Хм... Что они не поделили?" — вяло подумал Гарри, он уже сидел в своей комнате, в кресле, вытянув ноги перед уютно потрескивающим камином. Решительным жестом, сломав печать, он пробежался глазами по желтой поверхности пергамента. Там косым аккуратным почерком было написана пара строк: "Гарри, летом я уже намекал тебе на то, что возможно тебе могут понадобиться новые занятия, так вот, начиная с понедельника, каждый день в семь вечера ты будешь ходить на Уроки Концентрации к профессору Снейпу. Это очень пойдет тебе на пользу. Дамблдор."

— Уроки у Снейпа? На пользу? — удивленно спросил Гарри у каминной полки, будто та сможет ему как-нибудь ответить.

~*~*~

Запахи волнами прокатывались по классу, от тонкого аромата правильно сваренного зелья, до вони желеобразного месива в котлах некоторых учеников...

Гарри аккуратно нарезал корень валерианы (сегодня они варили Успокаивающую эссенцию) и с содроганием думал о том, что бы с ним стало, почувствуй он хоть на секунду все эти запахи в полную силу. Даже от одной мысли об этом голова стала кружиться, а к горлу подкатила тошнота. Слава Мерлину, сегодня он умудрился ничего не перепутать, и его зелье имело строго темно-малиновый цвет, как и написано в учебнике. Оставалось добавить корень валерианы и пучок мяты "по вкусу". Гарри уже давно заметил, что с приобретением новых "возможностей", в данном случае очень острое обоняние, он практически перестал ошибаться на зельях, тонкий нюх тут же улавливал ошибку, а руки машинально клали в котел правильный ингредиент.

"Просто инстинкт какой-то!.." — усмехнулся про себя Гарри, кидая в котел пахнущий мягкой свежестью листик.

Неподалеку Гермиона, тихо чертыхаясь, нарезала злосчастный корень, она варила свое зелье, попутно помогая вконец растерявшемуся Рону, и теперь, когда до конца урока оставались считанные минуты, она катастрофически не успевала. Уизли стоял рядом понурый, виновато глядя на подругу, раздражая ее тем самым еще больше.

— Всё, закончили, — раздался ничего не выражающий голос профессора Снейпа. Ученики наскоро покидали в котлы еще кое-какие ингредиенты, после чего по очереди отнесли к столу преподавателя флаконы с получившимся зельем.

Гарри подождал Рона и Гермиону на выходе. Когда они, наконец, вышли, девушка выглядела раздосадованной, Рон немного повеселевшим, его зелье было нежно-розового цвета, а это во всяком случае лучше, чем та черно-зеленая бурда, которую умудрился состряпать этот хорек — Малфой.

— Гарри, ты где сегодня вечером будешь? — почти весело спросил Рон, когда они спускались по лестнице, — Надеюсь, что не в библиотеке, учиться много — вредно, а то станешь как Гермиона.

Девушка кинула на Рона уничтожающий взгляд и, вздернув нос, быстрым шагом обогнала их и скрылась из виду.

— Рон, зачем ты так с ней? — спросил Гарри.

— Как? — не понял рыжий, — Так где ты будешь? Сегодня у Симуса День Рождения, отмечать будем...

Уизли подмигнул ему с заговорщицким видом. Гарри вздохнул и подумал, что это, скорее всего, плохая идея, он представил, что с ним будет после этой пирушки или того хуже, в нем может опять пробудиться "он", "зверь", и что тогда?.. Вот только как об этом сказать Рону, не рассказывая о "болезни", чтобы тот понял?

И тут Гарри осенило:

— Рон, извини, но я не могу. Мне в семь вечера назначен дополнительный урок у Снейпа, Дамблдор сказал, что это что-то очень важное.

Лицо друга исказила гримаса острого сочувствия.

— Держись, сынок, мысленно я с тобой, — торжественно сказал он, хлопнув Гарри по плечу.

Вечером, сделав уроки и даже успев прочитать пару глав из книги "Оборотень — охотник или жертва?" Оливера Борна, купленной в Косом Переулке еще летом, Гарри с тяжелым сердцем отправился в подземелья к Снейпу.

Он потянул на себя тяжелую дверь, которая, на удивление, отворилась совершенно беззвучно, и робко заглянул во внутрь: у противоположной стены спинок к входу стоял в своей черной мантии профессор зельеварения, руки его порхали над котлом, в котором тихо и загадочно побулькивало какое-то золотисто-зеленое варево. Юноша прошмыгнул в класс и сел за ближайшую парту. Он потянул носом, вдыхая чуть терпкий пьянящий запах зелья, Снейп еще несколько раз помешал его деревянной лопаткой и, удовлетворенно хмыкнув, развернулся и только сейчас заметил внимательно наблюдающего за ним Гарри. Лицо Снейпа дернулось, он даже отступил немного назад.

— Поттер, вас никто не учил, что нужно стучать?.. — он выглядел раздосадованным и злым.

— Простите, профессор, — искренне извинился Гарри, удивленно подумав "Неужели я так тихо хожу, что он даже не заметил меня?"

Снейп уже справился с собой и надел маску непроницаемости.

— Вы знаете, зачем вы здесь, Поттер?

"Глупый вопрос!"

— Да, сэр. Профессор Дамблдор хочет, что бы вы давали мне Уроки концентрации...

— Правильно, а знаете ли вы что это? — чисто риторически.

— Нет, сэр.

Снейп быстро прошел в другой конец класса к своему столу и взмахнул палочкой, парты и стулья исчезли, образовалось полностью пустое пространство, Гарри оказался на полу, не успев вовремя встать с растворяющейся в воздухе мебели. Он резко, рывком поднялся на ноги.

— Концентрация — это умение волшебника ощущать свои возможности, свои магические и физические силы, инстинкты, желания, а так же управлять ими, не позволять им брать верх над разумом, сознанием, уметь обуздывать себя. Вам, Поттер, это и раньше было необходимо, — зельевар насмешливо искривил губы, Гарри скрипнул зубами от злости, — а в данной ситуации это нужно просто катастрофически.

— Понятно... сэр, — быстро прибавил Гарри, видя злобное выражение лица Снейпа.

— Стань сюда, Поттер, — юноша нервно подошел к тому месту, на которое ему указывал профессор (на середину класса), — палочку не доставай. Концентрация очень схожа с оклюменцией, в которой сколько я над тобой не бился...

Гарри сжал кулаки, а Снейп продолжил:

— Ты, Поттер никогда не умел владеть собой. Мне кажется, Дамблдору следовало тебя изолировать, а не выпускать в школу, где твоими жертвами могут стать студенты. Хотя может быть ты и не виноват, похоже, что вздорный нрав — это у тебя семейное, твой уважаемый отец тоже был таким... неуравновешенным, своенравным, наглым, высокомерным...

Гарри почувствовал, как у него внутри поднимается волна безудержного гнева к этому человеку, стоящему перед ним, отзывающемуся так о его отце!

"Да я же могу одним ударом размазать этого сальноволосого ублюдка по стене!.."

— ... ты совершенно туп, Поттер, я с самого начала поражался твоей безграмотности, твоей и Уизли. Если бы эта невыносимая всезнайка-Грейнджер вам не помогала, вы бы никогда ничего не знали... Ты совершенно туп, ни капли мозгов...

"Заткнись!.."

Гарри трясло, как осиновый лист, он боролся сам с собой, со жгучим, огромным, всепоглощающим желанием уничтожить это существо, разорвать, разметать, убить самым жутким образом. Мозг рисовал тысячи картин, сцен, как он это делает, где этот человек превращается в окровавленную тушу, растерзанный кусок мяса и костей...

— Импердимента! Остолбеней! — два луча ударили прямо в грудь. Гарри с деревянным стуком упал на пол. Он ничего не понимал, сумасшедшая ярость, ослепившая его, исчезла, будто ее и не было. Над ним стоял Снейп, он водил своей волшебной палочкой над юношей и то ли читал какие-то старинные заклинания, то ли пел.

— Оживи! Вставайте, Поттер.

Гарри послушно повиновался, голова болела, ладони почему-то тоже, он скосил взгляд вниз и увидел, что они покрыты глубокими кровоточащими ранами, по четыре на каждой.

"Это я так... ногтями?.."

— Для первого раза неплохо, Поттер.

Юноша удивленно на него посмотрел, похвала от Снейпа? — это что-то новенькое.

— На сегодня урок окончен.

Снейп аккуратно положил палочку во внутренний карман мантии. Гарри, всё еще не придя в себя, торопливо пошел к двери.

— До свиданья, сэр.

Зельевар ему ничего не ответил.

Гарри шел с гудящей головой.

"Стало быть, Снейп специально меня так злил? Или он и в правду так думает? Хотя нет, про уроки это уже не правда, я стал хорошо учиться..."

Проход закрылся за его спиной, кресло преданно приняло его в свои объятия, а огонь поспешил подвинуть свои оранжевые языки поближе.

"И всё же я какое-то время держался" — обнадеживающе подумал Гарри и положил руки на подлокотники, ладони отозвались резкой пронизывающей болью.

— Ауч! — кровь в ранках уже запеклась, однако хватало малейшего прикосновения, чтобы они вновь открылись.

Гарри посмотрел на часы, те показывали полдевятого, в больничное крыло идти поздно, вернее просто неохота. Он устало зевнул, глаза медленно, но верно закрывались, поэтому было решено, что и так сойдет. В теле появилась неимоверная тяжесть, ноги стали ватными. Еле дотащившись до кровати, он рухнул не раздеваясь, даже не успев ни о чем подумать.

Как ни странно, проспал он всего полчаса, а, проснувшись, почувствовал себя таким бодрым и свежим, что ни о каком сне не могло быть и речи. Гарри сделал несколько кругов по комнате, затем подошел к подоконнику, на котором стоял кувшин со свежей чистой водой и налил себе стакан, после чего опорожнил его залпом. Он еще несколько раз прошелся взад-вперед, понимая, что что-то не так. Взялся за спинку кресла и понял, что руки больше не болят. Гарри резко поднял их вверх и посмотрел поближе — никаких следов, кожа чистая и гладкая.

"Вот это да! Круто! На мне теперь заживает всё, как... на собаке! Хотя может быть это просто случайность? Нет, надо проверить, что бы всё наверняка"

Он схватил стакан и сжал его в ладони, тонкое стекло треснуло, как молодой ледок, острые куски впились в кожу. Гарри без страха смотрел на стекающие по гладкой коже бардовые капли, он тряхнул ладонью, окрашенные кровью осколки посыпались на пол. Поднеся пораненную руку ближе к лицу, он принялся рассматривать ее, было больно, но терпимо, и всё же надо, чтобы кожа затянулась, заросла. Гарри мысленно приказал ей это, ничего не случилось. Попытался пошевелить пальцами, но только поморщился. Вдруг уже начинавшая засыхать кровь осыпалась шелухой на пол, кровь перестала сочиться из порезов, по руке разлилось приятное тепло, будто сунул ее в теплую воду. И вот, края разорванной кожи медленно поползли навстречу друг другу, пока не слились в единую гладкую поверхность идеально здоровой кожи.

Гарри стоял с открытым от удивления ртом, конечно, он что-то в этом роде и предполагал, но одно дело представлять, а другое... вот так увидеть собственными глазами. Он аккуратно, неверяще провел пальцами по местам порезов — и вправду всё зажило.

— Ну ничего себе! — Гарри откинулся в кресле, — Вот это да...

"Значит, есть и положительные стороны в моей "болезни", нда... Может быть, я еще что-нибудь эдакое умею, только пока еще не знаю об этом?"

В глазах юноши загорелся азартный огонек, он торопливо прошептал "Выход" и выглянул "на разведку". Так как поблизости никого не оказалось, он решительно, но всё так же бесшумно, как и раньше, побежал по пустынным коридорам. Все чувства обострились, теперь Гарри не нужна была ни мантия-невидимка, ни карта Мародеров, он и так прекрасно знал, где находятся Филч, миссис Норрис, Снейп или Пивз, точно так же, как и все остальные обитатели замка. Это было не слишком приятно, но зато весьма полезно. Гарри шел, почти не таясь.

Отдыхающие в темноте картины, старые спящие гобелены, статуи, рыцарские доспехи, камни толстых серых стен — всё будто бы улыбалось Гарри, приветствовало, как старого, давно знакомого друга. Он чувствовал себя в своей стихии. Таинственность ночных "прогулок", некоторая толика опасности, нервное ожидание, что вот-вот тебя поймают, и тогда уже точно не избежать наказания, азарт погони, адреналин в крови, бешено стучащее сердце, пульс, бьющийся от страха где-то в горле... всё это было его. Сколько бы он не клялся, не обещал себе и другим не попадать в такие истории, он не мог потому, что это как наркотик затягивало, и выпутаться было невозможно, немыслимо оставить этот мир полумрака и сладостного чувства вседозволенности, когда нарушаешь очередное школьное правило или запрет.

Гарри не заметил, как оказался у лестницы, ведущей на астрономическую башню. Ступени устремлялись куда-то ввысь, в чернеющую над головой даль, терялись в темноте. Ноги сами понесли его по этому бесконечному подъему, такому длинному, что, казалось, он и впрямь никогда не дойдет до вершины. Однако это оказалось не так, подул свежий ночной воздух, а через некоторое время Гарри стоял на ровной каменной площадке, глядя на огромное звездное небо у себя над головой. Оно было черным-пречерным, с бело-серебряными сверкающими точками, густо покрывающими его поверхность. Не было ни одного облака, которое могло бы затмить своей густой серой массой это мерцающее великолепие.

"Какое оно большое, небо!" — по-детски удивленно подумал Гарри. Он и раньше много раз видел это черное с блестками полотно, развернутое чьими-то гигантскими руками поверх привычного голубого с белыми воздушными барашками облаков, но, наверное, никогда еще оно так не завораживало его, не манило своим размахом, чистотой, холодностью... Гарри почти ощущал на коже тот космический, запредельный холод, что царил там, наверху, где нет кислорода, нет ничего живого.

Чувство, что ты жив, что ты существуешь, можешь вдыхать этот прекрасный чистый воздух, ходить, говорить, думать с силой цунами захлестнуло всё его существо, в глазах блеснули веселые искры, ноздри затрепетали. Он раскинул руки, будто хотел обнять все это необъятное небо, вобрать в себя всю его бездонную черноту, и завертелся на одном месте, глядя на мерцающий купол, который будто в цветном калейдоскопе вращался над ним, мерцая драгоценными камнями звезд. Голова закружилась, и Гарри, весело смеясь, упал на твердый пол, но ему не было больно, он лег на спину и закинул руки за голову, вдыхая полной грудью, не отрываясь ни на секунду от только что открытого им нового мира, бесконечного и прекрасного свои резким отличием от мира уже знакомого.

Гарри проснулся, потому что рядом вдруг ни с того, ни с сего раздался удивленный женский вскрик и звук тяжелого металлического предмета, упавшего прямо на плиты каменного пола. Юноша мгновенно открыл глаза. Перед ним стояла ничего не понимающая профессор Синистра, преподаватель астрономии, у ее ног лежала связка школьных телескопов, которые она, по-видимому, левитировала на башню для сегодняшнего урока. Гарри быстро вспомнил, как вчера бродил по школе, пришел сюда, увидел сияющее огромными мерцающими огнями небо и... уснул, наверное? Немного придя в себя, он увидел, что была еще примерно вторая половина ночи, над головой всё также сияло звездное небо, профессор Синистра растерянно хлопала глазами, кажется, она не совсем хорошо различала в темноте лежащий перед ней "предмет", только понимала, что это скорее всего что-то живое. Рука ее медленно потянулась за волшебной палочкой.

"Надо что-то делать! Она практически ничего не видит, зато я-то вижу..." — мелькнуло в голове.

Гарри, моментально вскочив на ноги, резко прыгнул вправо и, помедлив секунду, совершенно ни о чем в этот момент не думая, молниеносным движением сиганул прямо с башни вниз. Пролетев несколько метров, он изменил направление падения и уцепился за шероховатую каменную кладку (будь благословенны криворукие зодчие!) и повис в двадцати метрах над землей. Он оказался между грубой стеной древней башни, за которую крепко уцепился когтистыми пальцами и черным пространством, прибитым к тверди маленькими серебряными гвоздиками. Холодный воздух взъерошил длинные волосы на голове и короткую черную шерсть на загривке и руках, звезды прошлись своим бриллиантовым блеском по длинным белым клыкам на бледном улыбающемся лице.

Гарри сделал мощный вдох и прыжками добрался до земли, где, пробежав вокруг замка несколько раз, нашел свое окно и привычным движением прыгнул прямо на подоконник.

~*~*~

Следующие несколько дней прошли без приключений, только за завтраком появилась взволнованная и испуганная профессор Синистра, а также чему-то своему загадочно улыбающийся Дамблдор, как всегда весело поблескивающий стеклами очков половинок. Гарри постепенно совсем успокоился и выкинул из головы ночное происшествие.

Они с Роном кучу времени проводили на поле для квиддича (вскоре должен был состояться первый матч года, Гриффиндор — Слизерин), несмотря на "болезнь", играть в квиддич ему не запретили. Капитаном команды в этом году назначили как ни странно... Джинни. Младшая Уизли сначала просто не поверила (как впрочем, и раздосадованный, злой Рон), а подумала, что это очередная глупая шутка близнецов Фреда и Джорджа, но потом оказалось, что это не так, капитанский значок и все права с обязанностями к нему прилагающимися оказались подлинными. После этого события многие игроки расслабились и решили, что с установлением "матриархата" в команде наступают "сахарные" времена, но на практике оказалось, что Джинни — весьма достойная замена Оливеру Вуду и Анджелине Джонсон. Ни о каких поблажках не могло быть и речи, все тренировались, как сумасшедшие. Джинни, похоже, вошла во вкус и четко намеревалась добыть для Гриффиндора кубок. В начале года прошло новое отборочное испытание, так что теперь команда состояла из Гарри (ловец), Рона (вратарь), Джинни, Дина Томаса, Демельзы Робинс (охотники), Джимми Пикса и Ричи Кута (загонщики). Гарри, Рон и Дин учились последний год, так что новоиспеченному капитану нужно было уже теперь задумываться о новых игроках. Тренировки были по четыре-пять раз в неделю, а то и каждый день. Все, кроме Гарри ходили выжатыми, как губка. Они тренировались в любую погоду, до потери пульса оттачивая все маневры. Команда стонала и впадала в истерики, но Джинни была неумолима, в ней явно проснулись гены миссис Уизли, когда малышка-Джиневра злилась, никто не мог ее ослушаться. В общем, тренировки проходили под девизом "Кровь из носа, но мы обязаны выиграть кубок!"

Но если кому-то всё это и не было в тягость, так это Гарри. Он играючи замечал снитч, в какую бы погоду они не летали, быстротой реакции он превосходил не только всю команду вместе взятую, но, казалось, и сам снитч. Бедный крылатый мячик ничего не мог поделать с вездесущим, всезамечающим гриффиндорским ловцом и уже будто бы даже смирился со своей участью. Всё дело было в том, что даже если юноша и не успевал увидеть золотой шарик (что случалось крайне редко), то он великолепно слышал трение маленьких тонких крылышек о воздушную массу, к тому же в данном случае срабатывало просто инстинктивное чувство зверя — хватать все блестящее и движущееся. Игроки только диву давались, никто и никогда не видел, чтобы снитч ловили с такой скоростью, и это притом, что Гарри и раньше был далеко не черепахой в этом деле.

— Кубок у нас в кармане! — весело крикнул Рон, после особенно эффектного трюка, проделанного Гарри в воздухе, из-за чего чуть не пропустил летящий ему навстречу квоффл.

В его сторону тут же понеслись гневные окрики Джинни:

— Рон, следи лучше за кольцами!! Если ты и остальные будете надеяться только на Гарри, мы проиграем! Он не единственный игрок в команде и не сможет следить за всем сразу!

Рон гневно насупился, а Гарри в который раз отпустил снитч и, дав ему время отлететь в сторону, почти лениво схватил опять.

Глава 5. "Матч Гриффиндор — Слизерин"

Все уже сидели в большом зале, за обедом. Гарри не хотел туда идти, он все еще неважно чувствовал себя после последнего полнолуния, мышцы иногда сводила судорога, в голове угнездилась тупая боль, и сколько мадам Помфри не давала ему обезболивающего зелья, она никак не желала проходить, оставалось только надеяться, что это временное явление. Рон и Гермиона как раз выходили, и Гарри тихо пристроился за ними.

-Знаешь, Рон, я все никак не могу понять, что вы с Гарри находите в квиддиче такого... особенного.

-А что тут понимать, ты кроме своих книг ничего больше не видишь, — грубо бросил рыжий.

Девушка залилась краской, но сдаваться не собиралась:

-И что? Зато мне не грозит упасть с метлы и переломать себе все кости, как это случилось с Гарри, в который раз уже (им именно так объяснили его отсутствие во время полнолуния). Вы и так каждый день тренируетесь, а он еще и внеплановый полет решил себе устроить, и вот к чему это все привело! Скажи теперь, что квиддич — это хорошо.

-Конечно, это хорошо, — ответил за друга Гарри, — просто упал, с кем не бывает?

-Тебя уже отпустили из больничного крыла? — просияла Гермиона, моментально развернувшись в его сторону.

-Да, как видишь.

Рон тоже расплылся в улыбке.

-Дружище, а мы уже боялись, как бы мадам Помфри не продержала тебя там аж до матча. Тогда бы мы точно продули!

-О, вы все думаете только о своем дурацком квиддиче! Я, похоже, здесь лишняя! — гневно встряла в разговор Гермиона и, резко развернувшись, зашагала прочь.

-Мда... И что на нее нашло? — обескураженно спросил Рон, — Женщины...

Вечером Джинни велела всей команде лечь пораньше, ведь завтра матч. Было видно, что она сильно волнуется, хотя и старается скрыть это от игроков, ведь это ее первый матч в роли капитана. Гарри решил внять ее совету еще и потому, что у него не было такого жгучего, как обычно желания бежать в, уже ставший таким родным, Запретный лес, и носиться там до утра.

Как только голова его коснулась подушки, он тут же провалился в объятия крепкого, здорового сна. Слава Мерлину, в эту ночь его не преследовали обыкновенные ночные кошмары, к коим он уже успел почти привыкнуть, ему ничего не снилось.

Утром прозвенел заранее заведенный будильник. Юноша, выполнив все утренние процедуры, бодрым шагом направился в большой зал. Сила опять било в нем ключом.

"Сон без снов — вот что мне было так нужно для полного восстановления сил!" — жизнерадостно подумал он, усаживаясь за стол и накладывая себе в тарелку всего, до чего только мог дотянуться.

-Я вижу, ты в отличной форме, Гарри, — сбоку к нему подсела Джинни, — Я уверена, победа наша!

Однако сама Джинни выглядела немного нервной и скованной.

-Все будет в порядке, мы победим! Я тебе обещаю, — обнадеживающим голосом сказал он. Джинни в надежде на него посмотрела и принялась за еду. Вскоре к ним присоединился бледноватый Рон и Дин Томас, после чего они отправились в раздевалку.

-Ну, все в сборе, — начала Джинни, — нам нужен кубок, первый матч всегда самый ответственный, как бы там не думалось, так что... Мы победим! Мы должны победить!

Она обвела всех взглядом а-ля миссис Уизли — Оливер Вуд, после чего каждый закивал в ответ, а Кут весело рявкнул:

-А как же иначе?!

На поле уже собралась вся школа, даже Дамблдор присутствовал (перед игрой он подошел к Гарри и намекнул тому, чтобы он не сильно торопился в первые же секунды ловить снитч. Наверное, директор уже знал об этой новой способности юноши). Почти три четверти стадиона сияли красным с золотом и четверть — зеленым с серебром. Команда Гриффиндора вышла на поле, красно-золотой сектор взорвался одобрительными криками, а слизеринская часть глумливым улюлюканьем и свистом.

-Итак, я жду от вас красивой и честной игры, — строго сказала мадам Трюк, впрочем, понимая насколько несбыточны ее ожидания, особенно когда это касается Гриффиндора и Слизерина, — Капитаны, пожмите друг другу руки.

Капитан "змей" Урхарт, оркоподобный семикурсник, с силой схватился за руку Джинни, по-видимому, намереваясь сломать ей пальцы, но девушка даже не поморщилась, хотя можно было представить себе, что это за ощущения.

-По метлам, — прозвучала команда мадам Трюк, — три... два... один...

Четырнадцать игроков взлетели ввысь, стремясь как можно быстрее занять позицию. Рон ринулся к кольцам, все остальные занялись своими мячами, а Гарри взлетел выше всех и наметанным глазом окинул поле. Он тут же увидел снитч, но, помня слова Дамблдора, стиснул зубы и продолжал делать вид, что ничего не замечает. Это было очень трудно, так как инстинкт диктовал ринуться за этим крылатым золотым шариком и как можно скорее стиснуть его в своей ладони. Чтобы хоть как-то отвлечься от назойливо летающего прямо перед носом снитча, Гарри принялся старательно следить за ходом матча.

-...Грегор Креч летит к кольцам Гриффиндора, но Джинни Уизли перехватывает у него квоффл и пасует его Робинс... Робинс стремительно набирает скорость и... да! 40 — 10 в пользу Гриффиндора! — раздался из волшебного микрофона радостный голос Колина Криви.

Красные с золотом трибуны взорвались аплодисментами и подбадривающими криками, но в этот момент Демельзу сбил с метлы бланджер, пущенный в нее Крэббом. Слизеринцы радостно закричали. После этого Джинни забила еще пару голов, и счет стал: 60 — 10 в пользу "львов".

Гарри подумал, что хоть сейчас-то можно поймать, наконец, этот намозоливший ему все глаза снитч! Золотой мячик порхал около слизеринских колец, по опыту стараясь держаться подальше от гриффиндорского ловца. Гарри осторожно перебрался на "зеленый" край поля, повиснув прямо над вратарем. Он выжидал удобного момента, чтобы всё получилось "случайно". Он всеми силами старался заставить себя не смотреть неотрывно в ту сторону. И вот, наконец, его ожидание было вознаграждено, к кольцам подлетели сразу все три гриффиндорских охотника и забили гол, снитч, испуганный таким количеством игроков, сразу понесся на другую сторону поля, блеснув золотым боком. Гарри изобразил на лице удивление и живейший интерес, после чего стрелой понесся ему вслед. Малфой, все это время висевший у него на хвосте, ринулся за ним, что-то крича то ли Гарри, то ли игрокам своей команды. До снитча уже оставалось не больше полметра, он завис в воздухе рядом с комментаторской вышкой. Колин надрывался:

-Кажется, Гарри Поттер заметил снитч, слизеринский ловец Драко Малфой у него на хвосте...

Гарри уже протянул руку к крылатому мячику, как вдруг боковое зрение заметило две стремительно приближающиеся к нему темные фигуры. От ужасного столкновения его спасла только инстинктивная реакция. Понимая, что совершенно не успевает что-либо сделать, он в полете прыгнул навстречу золотому мячику, хватая его рукой и отталкивая метлу ногами в сторону, затем, пролетев оставшиеся до вышки несколько метров Гарри цепко ухватился за нее пальцами и ловко спустился, словно по лестнице, на стадион. В этот момент наверху раздался смачный хруст и треск переламываемого дерева — это столкнулись в воздухе громилы Крэбб и Гойл. Верная Молния, пролетев еще несколько метров, без единой царапины мягко улеглась на пожухлую траву, Гарри подошел, чтобы поднять ее. На стадионе стояла гробовая тишина, болельщики замерли, игроки черными точками нерешительно зависли в воздух. Гарри нашел глазами Дамблдора, его обеспокоенное, но постепенно расплывающееся в облегченной, одобрительной улыбке лицо, и высоко вскинул руку с зажатым в нее крылатым снитчем, который все еще отчаянно бил серебряными крылышками, впрочем, не надеясь ни на что. Стадион взорвался оглушительным воплем, такого Гарри еще никогда не видел, даже, наверное, на Чемпионате Мира, ученики с ревом побежали к Гарри, он даже испугался. Колин Криви охрип у своего микрофона, но его уже никто не слушал. С неба, как гигантские градины на Гарри посыпались игроки его команды.

-Гарри, это просто супер! Кру-уто!

-Гарри, как это у тебя получилось?!

-Гарри! Гарри! Гарри Поттер!!! — он почувствовал себя словно в каком-то водовороте, его оторвали от земли, а также и других игроков и с ревом, с каким в средневековье магглы тащили сжигать "ведьм" и "колдунов", понесли в замок, будто они уже выиграли кубок, не забыв "по традиции" хорошенько приложить Рона о притолоку главного входа.

Итак, Гриффиндор победил со счетом: 220 — 10! Что может быть лучше?

Школа гудела, как растревоженный улей диких пчел, все только и обсуждали "подвиг" гриффиндорского ловца, высказывали свои версии произошедшего, и вскоре, несмотря на то, что на игре присутствовала вся школа, "прыжок" Гарри Поттера превратился в "тройное сальто-мортале", а сильно стукнувшиеся друг об друга Крэбб и Гойл, по словам одних, становились двумя дементорами, по словам других — драконом или Пожирателями смерти.

В гриффиндорской гостиной закатили грандиозную пирушку, главным героем которой, естественно, был Гарри. Дин Томас нарисовал несколько красочных движущихся иллюстраций, на которых был изображен Гарри, хватающий в изумительном прыжке снитч и ловко спускающийся с ним вниз по комментаторской вышке с изумленной МакГоннагал, Криви и всеми остальными, сталкивающиеся высоко в небе Крэбб и Гойл, радостная команда Гриффиндора и стоящие чуть подальше от них злые и раздосадованные слизеринцы.

Откуда-то натащили немалое количество огневиски, заставили выпить даже Гарри. Но как только обжигающая горло, янтарная жидкость коснулась его языка, он тут же почувствовал, что захмелел окончательно, будто сделал не один глоток, а выпил целую бутылку. Обостренные чувства не терпели таких перегрузок, как спиртное, поэтому все гриффиндорцы от души хохотали, глядя на обалдевше сидящего в кресле Гарри, у которого глаза разъезжались в разные стороны. Юноша мысленно пообещал себе "научиться" нормально реагировать на спиртное, а не падать под стол от одного глотка.

Единственным человеком, не принимавшим во всем этом участие, была Гермиона. Конечно, она тоже, как и все радовалась победе своей команды, но напиваться по такому случаю!? Нет уж, спасибо, нам такой радости не надо. Она сидела за огромной стопкой учебников и пыталась хоть как-то сосредоточиться на уроках среди этого шума и гвалта, однако вскоре поняла, что дело это безнадежное, потому раздраженно запихнула учебники и письменные принадлежности в сумку и, с гордым видом, отринув пьяное приглашение Рона "Герми, па-айдём, пат.. ик!.. потанцуем?", удалилась в спальню.

Кто-то принес нечто похожее на маггловский магнитофон, и теперь старые стены замка тряслись от громоподобных песен групп "Ведуньи" и "Сестрички-ведьмочки".

"Слава Мерлину, что полнолуние уже прошло и мои силы на спаде, а то я даже и не знаю, что со мной тогда стало бы от всего этого" — с содроганием подумал Гарри сквозь пьяную завесу алкогольных паров, витавших вокруг. Для того, чтобы опьянеть ему хватало просто вдыхать этот резкий аромат, не то что попробовать напиток... А он вот попробовал...

Юноша сидел на диване с отсутствующим, безразличным выражением лица, хотелось спать. Диван, на котором он полудремал, вдруг резко вздрогнул, Гарри скосил в ту сторону глаза, там плюхнулась хохочущая Джинни. Ее лицо раскраснелось, рыжие волосы разметались в разные стороны, глаза игриво блестели. Она повернулась к Гарри и что-то ему сказала, тот лишь улыбнулся в ответ, так как ничего не слышал из-за громкой музыки. Джинни опять засмеялась и приблизила свои губы к уху Гарри.

-Я говорю... классно ты сегодня играл... молодец...

Гарри почувствовал себя словно в раскаленной печи, ему стало невыносимо душно, просто нечем дышать. Джинни была близко, слишком близко, она смеялась пьяным смехом, говорила какие-то глупости, явно не до конца понимая, что делает. Сзади на них навалилось еще несколько человек, придавив девушку к нему вплотную. Джинни совершенно не смутилась, а наоборот положила голову Гарри на грудь и закрыла глаза. И все же, сколько бы ни был он удивлен таким поворотом событий, через несколько секунд также, как и все остальные сладко посапывал в общей гостиной, окруженный со всех сторон бумажками, пустыми бутылками и прочим мусором.

Утром всех разбудили гневные возгласы профессора МакГоннагал, которая решила проверить, как там "ее гриффиндорцы" и увидела вместо обычного спокойствия пустой гостиной, грюнвальдское побоище и нашествие Мамая вместе взятые.

-Как это понимать?! Я конечно тоже очень рада победе Гриффиндора, но не до такой же степени! — озвучила она вчерашние мысли Гермионы ничего не соображающим студентам, у которых в голове сейчас клубился белый всезастилающий туман похмелья. Они тяжело приоткрывали набухшие веки и, морщась, словно от яркого света, пытались вспомнить хоть что-нибудь из вчерашнего вечера, явно не понимая, кто это перед ними стоит и что оно от них хочет.

МакГоннагал расстроенно и безнадежно вздохнула, взмахнула палочкой, убирая мусор и молча, так и не сняв со своего факультета баллы, ушла через портретный проем.

Ученики медленно вставали и, почесываясь, зевая, медленно брели досыпать в свои спальни. Гарри потянулся и захотел повыше натянуть руками одеяло, но никакого одеяла не было, вместо этого рука прошлась по чему-то мягкому и пушистому. Он приоткрыл один глаз и увидел мелькнувшее перед ним рыжее пятно.

"Живоглот? Что кот Гермионы делает в моей комнате?" — сонно подумал Гарри и открыл второй глаз. Оказалось, что это не рыжее домашнее животное, а чьи-то волосы. Они были мягкими на ощупь и пахли огневиски. Гарри машинально гладил и перебирал пальцами блестящие локоны до тех пор, пока их хозяйка, сладко зевнув и потянувшись, не открыла глаза. В них еще светился отблеск какого-то видения, на губах Джинни блуждала сонная улыбка.

-Гарри, это ты... — медленно и тихо произнесла рыжеволосая, однако тут же встрепенулась, остатки сна мигом слетели с ее лица, — Это ты?

-Да, — в тон ей ответил он. Ему было не по себе оттого, что девушка всю ночь проспала у него на груди и теперь также продолжает лежать в той же позе. Похоже, что Джинни думала точно также, потому как моментально отпрянула от него и села на другой стороне дивана, залившись краской.

-Ой, извини, должно быть, я вчера немного перебрала. Гиппогриф раздери этого проклятого Симуса с его ящиком огневиски!

-Ничего, бывает. А я сразу же отрубился после первого глотка, — смущенно ответил Гарри. Они немного посидели, после чего Джинни ушла в спальню, а он тихо прошмыгнул в свою комнату.

На завтрак все гриффиндорцы, кроме первокурсников, пришли сонные, но все такие же радостные — эйфория вчерашней победы пока еще не успела выветриться. Слизеринцы не показывали виду, только раздраженно-высокомерный вид Малфой да еще отсутствие Крэбба и Гойла указывало на то, что "зеленым" все же не безразлична их участь в квиддичной иерархии.

Рон со страдальческим видом хлебал молочную бурду из своей тарелки (его мучил синдром победителей — похмелье), Гарри тоже чувствовал себя неважно, хотя и гораздо лучше остальных, а Гермиона с гордым неприступным видом демонстративно не желала вступать ни с кем в разговор и полностью углубилась в чтение очередной очень умной книги.

Весь день у Гарри из головы никак не желала выходить картина — Джинни, спящая рядом с ним, ее рыжие, пахнущие алкоголем волосы, затуманенные сном глаза... и то, что он почувствовал в этот момент и тогда, вечером, под действием тяжелого хмельного, пропитанного огневиски воздуха...

Сидя вечером на подоконнике в своей комнате, Гарри старался отогнать навязчивый образ. Он никогда ничего такого не чувствовал, ни к Чжоу, ни к... ни к кому! Все его прошлые влюбленности были так или иначе детскими, робкими и наивными, а это...

"Нет, это совершенно не похоже на любовь" — твердо сказал себе Гарри, хорошенько покопавшись в собственных мыслях и чувствах.

Но если это не любовь, тогда что же?

"Мне нравиться ее внешность, с ней всегда весело и легко, но только как с другом, не более того... мне было очень приятно, когда она прошептала что-то мне на ухо... легла со мной рядом..."

Гарри схватился за голову, он никогда ничего такого еще не чувствовал. И вдруг до него дошло, это было... желание!

"Как можно, это же малышка-Джинни, сестра Рона!" — в ужасе подумал он. Однако осознание того, что он пришел хоть к какому-то выводу, его немного успокоило — "Наверное, я просто вчера перебрал? Или схожу с ума"

Гарри в этот момент интересовали и волновали тысячи вопросов, но спросить было решительно не у кого. Отец умер, Сириус, который мог бы заменить его, тоже. И не к кому обратиться, никто не поможет ему советом.

Он почувствовал себя таким одиноким и беспомощным, как никогда. Солнце уже село, сгущались сумерки. Гарри всматривался в темнеющее небо, словно ища в нем поддержки. Этот мимолетный порыв плоти был таким неожиданным, таким волнующим и пугающим, потому что некому было объяснить, рассказать, что в этом нет ничего предосудительного, плохого, что всё вполне естественно. Но Гарри всего этого не знал и потому страдал еще больше от чувства омерзения к себе потому, что ему так хотелось вновь ощутить её теплое присутствие, вдохнуть пьянящий запах близости к ней, ощутить под своими пальцами податливую мягкость плоти...

"Нет! Я ничего такого не хочу! Это же Джинни, сестра Рона!" — чуть ли не плача, подумал Гарри. Он горестно взвыл и, распахнув настежь окно, прыгнул в объятия ночной прохлады. Ночь с радостью приняла его под свой темный плащ, укрывая от всех невзгод и убаюкивая, как нежная мать убаюкивает ребенка.

Гарри долго бежал по прелым кочкам, продирался через чернеющие в ночи кусты, пока, наконец, не добрел до той самой поляны, на которую попал в первый раз. Он всем своим огромным черным телом бросился на кучу опавших листьев и заскулил, как побитая собака. Ему очень захотелось остаться тут навсегда, в этом самом лесу и никогда не возвращаться в Хогвартс, в волшебный мир, в мир людей, где столько разных непонятностей, опасностей, где он должен каждый день быть Мальчиком-который-выжил, бороться против Темного Лорда и досужих сплетников, поддерживать свою репутацию "героя-мученика"! Он с ревом смертельно раненного зверя вскинулся вверх, поднимая вслед за собой рой гнилых листьев и мусора, и бросился в чащу, туда, где стихнут последние звуки человеческого голоса.

Гарри до рассвета носился по необозримому пространству Запретного леса, по его вечно-осеннему пейзажу, отдавая ему свою горечь и страх, он боролся сам с собой, в непрестанном беге утоляя жажду крушить всё на своем пути. На рассвете он почувствовал, как его просто тянет, словно невидимым канатом обратно, в тепло людского жилища, в Хогвартс.

-В замок! В замок! — скрипели мерзлыми ветвями деревья, на которые уже падали первые солнечные лучи.

~*~*~

Когда разговоры о квиддиче приутихли, Гари ясно ощутил, как легче стало жить. Больше всего на свете он ненавидел даже не Волдеморта, не Беллатрикс Лестрейндж, а гадкое, ужасно раздражающее шушуканье за спиной, перемывание ему и его друзьям косточек и выходки "Поттероманов". К тому же это позволило ему наконец-то найти свободную минуту после обеда и, жутко краснея и смущаясь, рассказать Рону про то, что он почувствовал (не называя имя девушки, конечно). Рыжий долго и упорно смеялся так, что чуть не охрип и потом несколько минут задыхался в приступе кашля. Вытерев, наконец, слезы, выступившие от неудержимого хохота, он просюсюкал:

-Слушай, а ты... вообще знаешь, откуда берутся дети, малыш-Гарричка?

-Да иди ты к... дементору! Я тебя серьезно спрашиваю, а ты издеваешься!.. — обиделся Гарри.

Рон снова хохотнул, но вовремя успел зажать себе ладонью рот.

-Гм... нет, ну ты серьезно?

-Вполне, — сухо отозвался Гарри, он уже злился на себя за то, что решил рассказать обо всем именно Рону. Хотя с другой стороны больше некому.

"Не старику-Дамблдору же повествовать о своих тайных желаниях!" — от этой мысли он почувствовал, как губы сами расползаются в улыбку.

Друг озадаченно почесал в затылке, после чего неуверенно произнес:

-Нда-а.. знаешь ли...

Следующие полчаса Рон, тоже, как ни странно, краснея, рассказывал ему все, что знал об этом. Из сказанного Гарри ясно понял одно — ничего страшного или неправильного в том, что он ощутил к Джинни нет, по крайней мере, главное, чтобы это не выходило за рамки ощущений и подало толчок к действиям. И еще он понял, что в его возрасте было бы даже странно, а то и внушало бы опасения за его здоровье, если бы такие вещи время от времени с ним не происходили.

-Спасибо, Рон, — смущенно улыбнулся ему Гарри, — Ты меня просветил.

-Всегда, пожалуйста! — весло отозвался не такой стеснительный друг. И, лукаво подмигнув, спросил, — А она ничего?

"Что?"

-Да, хорошенькая, — не сразу нашелся Гарри, так как его мысли уже витали где-то далеко.

Рон опять громко засмеялся и хлопнул его по плечу, приводя в чувство.

-Эй, ты еще здесь? Пойдем, а то опоздаем на травологию.

Перекинув сумки через плечо, они поспешили к теплицам.

Глава 6. "Сон и явь"

-Гермиона! Что ты об этом думаешь?

Девушка нехотя оторвалась от записи какого-то длиннющего свитка, на котором ярко-зелеными чернилами мелко, но весьма чётко было выведено бесчисленное количество цифр и непонятных значков. Она поискала глазами человека, столь бесцеремонно-вырвавшего ее из объятий науки.

-Ну?.. — перед ней стояла, сияя, как новенький галеон, Джинни и держала в руках нечто красно-оранжево-золотого цвета. Гермиона попыталась как можно быстрее сообразить, что от нее хочет подруга, но зрительный аппарат никак не мог идентифицировать сей предмет.

-Э-э?.. — вежливо осведомилась Гермиона.

-Я тебе говорю: нравиться? — повторила рыжеволосая.

-Что?

Джинни кажется даже немного обиделась.

-Гермиона! Тебе нравиться моя новая покупка или нет? Вот, — с этими словами девушка разложила поверх книг и пергаментов несколько лоскутков материи гриффиндорского цвета, отдаленно напоминающих нижнее белье.

-Это что за тряпочки? И ниточки еще какие-то? — недоумевая, спросила девушка.

-О Мерлин! Гермиона! — рыжеволосая возвела глаза к потолку, — Ну это уже слишком! Ты хоть когда-нибудь читаешь хоть что-то, кроме учебников? Ну "Колдунью" или "Вельма-шарм"? Это же последний писк моды! Смотри.

Джинни получше расправила огненно-красную материю, обрисовавшуюся в !очень! мини-трусики и прямо-таки ниточкоподобный бюстгальтер.

-Ты это себе купила? — удивленно посмотрела на нее Гермиона.

-Нет, маме! Ну конечно же себе! — подруга казалась не менее удивлена ее непонятливостью.

-Зачем? — простодушно поинтересовалась та.

Джинни смущенно порозовела и промямлила:

-Да так...

Гермиона округлила глаза и медленно произнесла:

-А ты что, уже?..

-Нет, нет, конечно! Ты что! — тут же опровергла все недосказанные мысли Джинни, при этом еще и отрицательно жестикулируя. И добавила — Так, просто... захотелось.

-Хм... — скептически подняла бровь Гермиона, явно не до конца понимая смысл слов "просто захотелось", переведя взгляд на "ниточки".

Видя, что разговор не клеится, Джинни через некоторое время сгребла покупку в кулак и помчалась к себе в спальню.

-Бывает, — пробормотала себе под нос Гермиона перед тем, как опять зарыться в ворох пергаментно-учебниковой массы. Однако, как ни странно, через минуту заметила, что продолжает читать все ту же строчку и не продвинулась ни на слово вперед.

"Надо отдохнуть", — сказала себе мысленно девушка и потянулась в мягком кресле, затекшая спина отозвалась довольным хрустом. Гермиона зевнула и улыбнулась, — "Да, Джинни как всегда на высоте..."

Уизли была младше Гермионы на год, но, несомненно, перегнала (и еще как!) свою старшую подругу во всем, что касалось "амурных" дел. Всем было известно, что по Джинни сохнет добрая половина мужского населения Хогвартса. Стоило только блеснуть где-нибудь огненно-рыжей шевелюре, как тут же головы всех парней поворачивались в ту сторону.

Что же касается тихой и незаметной Гермионы, то ее никто не воспринимал иначе, чем зубрилу-Грейнджер. Ученики и учителя думали о ней только как о ходячем справочнике по всем предметам. Даже Гарри и Рон, лучшие друзья еще с первого курса считали ее только другом, мальчишкой в юбке. Если говорить честно, Гермиона всегда была одна, ею никто по-настоящему не интересовался. Пара можно сказать детских поцелуйчиков с Виктором Крамом на четвертом курсе и собственническая ревность Рона не в счет. И вот теперь, когда все ее однокурсницы, так или иначе, встречаются с парнями, она, Гермиона, одна. Может быть, ей и во взрослой жизни так же не повезет? Внезапно, совершенно ниоткуда накатила такая волна горечи и злости на всех вместе взятых, что захотелось разрыдаться или запустить пару пухлых тяжелых томов в камин. Тугой ком подкатил к горлу. Она совсем одна, ее никто не любит!

"Не хочу!" — улыбка давно слетела с лица, стало очень грустно и плохо.

Гермиона резко сорвалась с места, раскидав по полу книги и свитки, и, как ужаленная, понеслась в ванную для старост. Захлопнув за собой дверь, она прислонилась к дверному косяку. Сердце билось учащенно, неровно. Девушка села на пол и обняла руками колени, она и сама не могла понять, откуда такая волна горечи и страха, ведь только что всё было нормально.

"Я никому не нужна!"

Она резко поднялась и направилась к зеркалу. Оттуда на нее взглянуло бледное, немного уставшее лицо. Медово-коричневые глаза казались огромными и испуганными на этом лице, губы чуть подрагивали, словно от плохо сдерживаемых слез, готовых прорваться в любую минуту. Волосы густые и растрепанные, локоны своей тяжестью тянут голову назад. Гермиона резким движением расстегнула ворот блузки — шея белая и тонкая, под почти прозрачной кожей пульсирует синяя жилка... Подрагивающие пальцы принялись стягивать с тела одежду. Белье последним упало на пол. Девушка взмахнула волшебной палочкой, увеличивая тем самым зеркало, висящее напротив. Блестящая поверхность добросовестно отразила на своей глади образ.

Гермиона вскинула подбородок и изучающе всмотрелась в отражение — мягкие, плавные изгибы молодого тела. Она исконно-женским жестом подняла свои тяжелые каштановые пряди с плеч, которые сейчас, освободившись от вечно давящих на них шлеек школьной сумки, казались такими нежными и хрупкими. Тонкая молочного цвета кожа натянулась на упругой молодой груди, острые розовые соски напряглись на полушариях. Чуть в тени скользнул мягкий изгиб живота, темный треугольный мысок внизу, в меру широкие, уже вполне сформировавшиеся бедра, стройные прямые ноги. Мурашки пробежали по коже, тело невольно вздрогнуло. Гермиона резко опустила руки, сверкающая каштановая волна упала на плечи и грудь.

"Я никому не нужна?"

Девушка рассеянно еще раз взмахнула палочкой, из труб полилась горячая разноцветная вода с пеной, пахнущая какими-то цветами и свежестью. Бассейн быстро наполнился до краев. Гермиона медленно сошла по ступенькам в воду. Горячая, та сперва обвила лодыжки, затем бедра, заставив на миг замереть от восторга, подобралась к животу, мягко и жгуче коснувшись нежной кожи. Девушка со вздохом облегчения скользнула в ароматное блаженство.

Ноги еле касались дна, но это было даже приятно. Гермиона мягкими движениями подплыла к противоположному концу бассейна и легла в воде, удобно упершись спиной о бортик. Она устало прикрыла глаза, вдыхая тяжелый, насыщенный горячим паром и благовониями воздух.

Ветки больно хлещут по лицу. Черные кроны старых деревьев проносятся над головой. Сырость повсюду, влага блестит на холодных корнях, вздыбленных из-под земли, словно гигантские черви.

-Вперед, вперед! — шумит ветер в ветвях и пожухлой сухой траве. Она мягко и мокро шелестит под ногами.

Вот, чернота расступается, перед глазами залитая холодным лунным светом поляна, голая, словно выгоревшая земля, усыпанная прелыми листьями. Они медленно гниют в огромных кучах, издавая пронзительно-лесной запах, приятный и резкий почти до непереносимости. Неспешный шаг, ни одна веточка не должна хрустнуть под ногой, центр поляны, горящий серебром. Хочется петь и плакать. Глаза резко устремляются ввысь, к бело-желтому диску луны. Хочется бежать далеко-далеко и уснуть прямо здесь, жить вечно и умереть сейчас же.

Рядом, очень близко блеснуло два оранжевых огонька. Какой-то очень большой и лохматый зверь с черной, как деготь шерстью и яркими угольями-глазами. Пристально следит, недоверчиво принюхивается, но не нападает. Хм... как странно, нет ни страха, ни удивления. Ничего нет. Будто кто-то просто "обрубил" эти чувства. Зверь подходит, неспешно и уверенно, без доверия, но не страшась. Он на своей территории, здесь ему нечего бояться. Желтые глаза смотрят в упор, постепенно меняя цвет, становясь ярко-изумрудными, такими знакомыми...

...Гермиона почувствовала, что задыхается. Тяжелая вода с пеной попала ей в глаза, в уши, нос, рот! Ноги не касались дна, их свели страшные судороги. Тело показалось очень тяжелым, мокрые свинцовые волосы потянули голову вниз. Девушка в панике схватилась за поручень и трясущимися руками вытащила себя из казавшейся недавно такой приятной, теплой воды. Она упала на кафельную плитку пола, содрогаясь всем телом. Зубы стучали не от холода, а от только что перенесенного ужаса. Несколько раз ее мучительно вырвало душистой водой для ванн, вперемешку с желудочным соком. Было очень плохо, но затем пришло облегчение. Гермиона, трясясь всем телом, сумела воздеть себя на ноги и медленно подойти к оставленной на другом конце бассейна одежде и волшебной палочке. Высушив себя заклинанием, она как можно быстрее облачилась в школьную форму и на все еще нетвердых, дрожащих ногах поплелась в гостиную Гриффиндора. Там уже было полно народу, ученики весело смеялись, учили уроки, шутили... Девушка, не отвечая на оклики однокурсников, добрела до спальни и, не раздеваясь (только обувь сняла), залезла под одеяло. Сил на то, что бы размышлять не осталось, даже о Сне.

"Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра" — мысленно сказала себе Гермиона, словами героини одного маггловского романа. Через некоторое время она уже лежала в объятиях немного нервного, но все же целебного сна.

Утро не замедлило появиться. Солнце ярко и нагло залезло в неприкрытые шторами окна и принялось плясать свой дикий танец прямо по лицу еще спящей девушки. Она недовольно поморщилась во сне и дотронулась рукой до носа. Луч обиженно перепрыгнул на красный полог и заиграл золотом его вышивки в виде огромного вздыбленного на задние лапы льва. Символ Гриффиндора тряхнул царственной гривой и разинул пасть в радостном, но беззвучном реве.

Гермиона сонно приоткрыла глаза и тут же сощурилась от яркого света.

"Что было вчера? Я чуть не захлебнулась в ванной для старост... и этот сон..."

Она нащупала рукой на тумбочке будильник и поднесла к глазам. Стрелки показывали, что еще нет и шести. Оглядев спальню, Гермиона убедилась в этом — все девушки мирно и сладко посапывали, закрывшись от солнца пологами.

"Нда, уснуть я больше не смогу, так что..." — девушка вздохнула и потянулась. Сна и вправду не было, причем чувствовала она себя совершенно отдохнувшей, только правую руку немного саднило. Скосив туда глаза, она увидела довольно большой кровоподтек.

"Наверное, вчера в воде ударилась..." — полувопросительно подумала Гриффиндора.

Гермиона неторопливо поднялась, сходила в душ и спустилась в гостиную, намереваясь дочитать одну из своих книг "для легкого чтения" или сделать пару уроков вперед. Однако еще на лестнице ей показалось, что там кто-то уже есть. И вправду, в кресле у камина сидел человек, скорее всего парень с шестого или седьмого курса. Вокруг неаккуратными стопками лежали книги, пергаменты, перья... Он что-то сосредоточенно выписывал из учебника по зельеварению в толстую маггловскую тетрадь.

"Между прочим, я всегда всем говорила, что такие тетради гораздо лучше, удобнее и практичнее для конспектирования, чем эти средневековые свитки пергамента..." — рассеянно подумала девушка, тихо спускаясь по ступенькам. Она почему-то никак не могла определить, что это за студент, так как сидел он за очень плотной "стеной" из учебных принадлежностей, низко склонив голову. У него были черные, густые волосы (Гермиона даже сначала подумала, что это девушка, но, приглядевшись получше, убедилась в обратном). Внезапно парень оторвался от уже порядком исписанного, свешивающегося со стола пергамента. На Гермиону в упор уставились два ярко-изумрудных глаза, они ярко блестели.

-Ой!.. — вскрикнула от неожиданности девушка и даже отступила на крошечный шажок назад, таким необычным вдруг показался ей их хозяин, — Гарри, извини, пожалуйста, я просто не ожидала... увидеть тебя так рано здесь.

Юноша и впрямь был немного странным на вид. Нет, к длинным вьющимся волосам и отсутствии очков Гермиона уже привыкла, но такой вид... Девушка не могла бы даже сказать, что в нем не так, но что-то было... Может быть, изменился его характер? Нет, это все тот же Гарри... или не тот?

Гарри легко в несвойственной ему манере улыбнулся, показывая ряд абсолютно белых и ровных зубов, и сказал:

-Ничего, я уже заканчивал. А ты уже шесть минут меня разглядываешь...

Девушка напряженно молчала, не зная, что ответить. Почему так трудно стало с ним разговаривать, ведь это же он, ее друг?

-Что ты учишь? — наконец сказала Гермиона первое пришедшее ей в голову, косясь на толстые рулоны пергамента на столе и нескольких ближайших креслах.

-Зельеварение.

-Правда? — удивилась она и с недоверием спросила, — решил-таки, что уроки тоже нужно "иногда" учить?

-Да, — просто ответил парень и опять улыбнулся.

Гермиона даже немного смутилась, слишком уж непохож этот человек на обычного Гарри.

"Что-то не так. Что-то... Что он делает в гостиной Гриффиндора? У него же есть своя комната!"

-Давай... проверю? — неуверенно поинтересовалась она.

-Нет, спасибо, думаю там все правильно (брови Гермионы удивленно взлетели вверх). А ты что в такую рань здесь делаешь? — ответил он, тут же переводя разговор на другую тему.

-Ну, не спиться мне. Наверное, тоже уроками займусь.

Девушка достала из сумки книги и письменные принадлежности, Гарри принялся скоро освобождать для нее "рабочее место".

-Я, пожалуй, пойду, — тихо сказал он, собравшись. Гермиона кивнула и уткнулась в "Трансфигурацию — 7 курс". Как только Гарри скрылся на лестничном пролете, поднимаясь, она подняла глаза от строк с магическими формулами и задумчиво посмотрела ему вслед.

Гарри неспеша поднялся наверх. Нда, сказать, что ему так уж весело и нескучно одному в своей новой комнате, значит, в некой степени все же соврать. Да, Гарри скучал по ребятам, так как за шесть лет он очень к ним привык. Хотя одиночество с некоторых пор ему весьма было кстати и очень успокаивало.

Он дошел по коридору до спальни мальчиков седьмого курса. Дверь отворилась беззвучно. На петлях блестят свежие капельки жира, эльфы-домовики постарались. Беззвучным кошачьим шагом юноша пробрался в свою бывшую спальню. Теперь здесь стояли только четыре кровати.

"Интересно, почему к ним никого до сих пор еще не поселили?" — подумал Гарри, подходя к тому месту, где раньше стояла его кровать. Теперь там размещался один большой шкаф для одежды.

Парень подошел к окну, на подоконнике стоял глиняный кувшин для воды. Сейчас он совершенно пуст. Гарри взмахнул палочкой, прозрачная холодная жидкость уперлась в стенки сосуда, стараясь проломить их и выбраться на волю. Гарри наколдовал стеклянный кубок и наполнил его водой. Дальние деревья за окном в Запретном лесу легонько заколыхались, в небо оттуда взлетела стайка то ли птиц, то ли еще каких обитателей этого большого жилища. Гарри одним махом осушил кубок и, поставив его рядом с кувшином, вышел из комнаты. Через несколько секунд открыл глаза и потянулся Симус, затем зевнул проснувшийся Рон. День наступил.

В общем зале уже начался завтрак, сонные ученики вяло и совершенно нехотя ковырялись в тарелках с овсянкой, изредка засовывая в рот кусочек тоста. Гарри сел за стол рядом с Невиллом и Дином Томасом и принялся за нехитрый завтрак, есть хотелось несильно, так как он еще перед рассветом заглянул на кухню, где его отменно накормил всегда услужливый Добби.

"Сэр Гарри Поттер может приходить сюда каждый день. Добби будет очень рад! Сэр Гарри Поттер спас Добби, освободил его от рабства! Добби никогда этого не забудет, нет!" — пищал тот, а Гарри подумал, что это очень даже неплохая идея.

"Как-никак эти ночные прогулки здорово возбуждают аппетит. Каждый раз прихожу голодный, как волк!" — Гарри ухмыльнулся и зачерпнул очередную ложку мутно-серой каши.

-Привет! — рядом с размаху плюхнулся Рон, бесцеремонно отодвинув в сторону протестующего Невилла, — Как жизнь молодая? Чего такой невеселый, друг?

-Да нет, ничего, все нормально, — ответил Гарри (а если бы и было "не нормально", рыжий друг скорее всего ничего бы и не заметил) и чтобы отмести ненужные расспросы сказал, — кажется у нас сегодня первым уроком Трансфигурация?

-Сдвоенная, — мрачно подтвердил Рон, — потом Заклинания и сдвоенная Травология, а...

-...а после обеда История Магии, — закончила за него Гермиона, садящаяся между ними.

-И тебя "с добрым утром", — буркнул Рон.

Девушка, казалось бы, ничего не заметила и увлеченно принялась за завтрак. Парни последовали ее примеру.

Сегодня потолок в зале не затягивали привычные свинцово-серые тучи, наоборот сияло радостное, хоть и бледноватое солнце. Ни одного, даже самого маленького облака не было. Среди учеников и преподавателей царило оживление, иногда слышался слабый утренний смех, несмотря на то, что в "Ежедневном Пророке" каждый день появлялась информация о новых нападениях Пожирателей, имена погибших волшебников и подсчет разрушений. Сегодня никто не хотел вспоминать это. Люди просто радовались морозному солнечному дню, искрящемуся снегу за окном. Ученики каждую перемену стремились побыть на улице, чтобы просто вдохнуть немного свежего, золотисто-прозрачного воздуха, очень часто из-за этого они опаздывали на занятия, но профессора понимали их и не наказывали (за исключением Снейпа, конечно же).

Гарри, Рон и Гермиона невесело пошли на первый урок. МакГоннагал еще не было. Когда последним, под гулкий звон колокола в класс вбежал запыхавшийся Невилл, дверь за ним сама собой закрылась, а в преподавательское кресло тут же прыгнула появившаяся невесть откуда серая в полоску кошка. Через мгновение это была уже пожилая сухая дама, с тугим пучком серых волос на затылке, в своей неизменной остроконечной шляпе волшебницы.

-Итак, здравствуйте. Сегодня мы будем изучать ступенчатую...

-Нда, целых два урока, — проворчал Рон на ухо Гарри.

-...для этого взмахните палочкой вот так... (показывает) и вот так...

-...А потом еще и у Флитвика париться, когда на улице така-ая погода.

-...произнесите Rewollius Medi Redugo...

Гарри и Гермиона одновременно толкнули рыжего друга в боки, когда тот уже открыл рот для очередной возмущенной фразы.

-Мистер Уизли, повторите, что я только что сказала, — строго и сухо потребовала МакГоннагал.

Рон покраснел до корней волос и пролепетал что-то нечленораздельное.

-Да, мисс Грейнджер? — сказала профессор, глядя на поднятую руку Гермионы.

-Профессор, я бы хотела спросить насчет движения руки при обратном...

Девушка быстро и четко затараторила, отвлекая преподавателя от пристыжено молчащего Уизли. Тот как будто был чем-то обижен, сидел, уткнувшись в учебник до конца урока.

-Эй, что с тобой? — спросил Гарри, когда они уже порядком отошли от кабинета (Гермиону позвала какая-то девчонка, и она убежала с ней).

Друг насупился еще больше, но все же ответил:

-Всегда она! Везде ей надо вылезть, показать себя!

-Рон? — юноша был озадачен, — Но она же тебе помогла, а то МакГоннагал сняла бы с тебя баллы или вообще наказала.

Рыжий ничего не ответил.

Гермиона появилась только после звонка, но ни Флитвик, ни ученики этого не заметили, так как сегодня они отрабатывали заклинание Уменьшения и Увеличения сразу нескольких живых предметов. Студенты тренировались как обычно на жабах, воронах и прочей живности. Ор стоял неимоверный!

-Гарри, Рон! — девушка громко позвала парней, для верности подергав каждого за мантию. Она явно была чему-то очень рада.

-А? — пытаясь перекричать весь этот зоопарк, спросил Гарри.

-Я вам кое-что сейчас скажу!.. — начала Гермиона, но в этот момент какая то особенно шустрая жаба прыгнула ей на голову. Девушка немного испугалась, но, не растерявшись, отправила пресноводное обратно его владельцу.

-Так что?.. — нетерпеливо спросил Рон. Он был в еще худшем настроении, чем на Трансфигурации, так как вдобавок ко всему, его ящерица, которую он уже десять минут пытался уменьшить, нагло оставалась того же размера, что и первоначально.

-МакГоннагал только что дала мне объявление. Я его должна была повесить в гостиной Гриффиндора. Так вот, там написано, что мы все сегодня идем в Хогсмит! И урок у Бинса отменяется!

-Ур-ра! — заорал Рон, но его все равно мало кто услышал. Парень в радостном порыве взмахнул палочкой — ящерица уменьшилась до размера иголки.

-Ура! — повторил он.

-Мы идем? — спросила Гермиона.

-Конечно! — хором ответили ей друзья.

Плохого настроения Рона как не бывало, а Гарри в очередной раз подумал, что разрешить походы в магическую деревню нужно было уже гораздо раньше. Ученикам, да и профессорам просто необходимо как-то отдохнуть от гнетущего чувства постоянно нависающей над миром опасности в лице Волдеморта и его приспешников.

Во время обеда в распахнутые окна влетела пестрая стая сов. Каждая птица летела к получателю и бесцеремонно бросала прямо ему в тарелку сверток с почтой.

Гермиона как обычно заплатила серой сипухе пару кнатов за доставленный "Ежедневный Пророк" и углубилась в чтение статей. Рон больше не дерзал спрашивать "есть ли знакомые покойники", потому что однажды девушка просто направила на него волшебную палочку и прошептала какое-то неизвестное ему заклинание, после которого у него полдня язык свисал изо рта. Конечно, это была весьма крупная ссора, но урок сей, по-видимому, не прошел даром.

-Всё как обычно, — "отрапортовала" Гермиона, — убийства магглов, непонятный ураган на севере Германии, авроры и министерство ничего не знают и ля-ля-ля, так далее.

На первой странице располагалась большая фотография Фаджа, говорящая что-то и нелепо разводящая время от времени руками. Девушка сложила газету вчетверо и кинула ее поверх тарелок. "Фадж" недовольно поморщился и ушел за рамку.

Ученики, смеясь и жуя тосты, постепенно стали покидать зал. Все, начиная с третьего курса, торопились поскорее пройти "досмотр" у старого маразматика Филча на предмет проноса запрещенных темных артефактов и попасть-таки, наконец, в Хогсмит.

-Ладно, пойдем? — спросил Гарри у друзей, поднимаясь со своего места.

-Да, конефна, — подтвердил Рон, торопливо дожевывая картофелину и запивая ее огромным глотком тыквенного сока.

-Встретимся у выхода, — бросила им Гермиона и умчалась куда-то.

Улица встретила их морозной свежестью, ласковыми лучами зимнего солнца и, на радость всех, полным отсутствием ветра. Ученики маленькими группками брели по заснеженной дороге в сторону деревни Хогсмит. Они спешили поскорее пересечь этот путь и добраться-таки, наконец, до паба "Три метлы", магазина "Сладкое королевство" и других прелестей этого маленького магического селения.

Гарри, Рон и Гермиона также молча и целенаправленно спешили к теплу домов, несмотря на безветрие, мороз стоял еще тот. Первым делом ребята решили зайти в "Три метлы", выпить фирменного сливочного пива. Рон все пытался убедить друзей заскочить в "Кабанью голову", парень очень хотел попробовать огневиски и был уверен, что "старикан продаст нам что угодно, лишь бы заплатили". Но Гермиона была непреклонна, да и у Гарри не имелось никакого желания пить эту янтарно-золотистую бурду, от которой он потом ничего не будет соображать.

Сливочное пиво показалось удивительно вкусным, хотя, скорее всего, они просто очень соскучились по нему. Теплая жидкость бодрила и насыщала энергией получше любого кофе. Стало жарко и даже душно, друзья решили выбраться на воздух, пройтись, подышать свежестью, заодно посмотреть другие достопримечательности Хогсмита. Естественно, они уже сто раз их видели, но этот "обход" был своего рода традицией, ритуалом. Ребята негромко переговаривались, они уже побывали в "Зонко" и в "Сладком Королевстве", сейчас оставалось навестить Визжащую хижину и можно идти обратно в Хогвартс. Старый дом все так же, как и раньше серым, некрасивым пятном выделялась на белом зимнем фоне. Снег лишь чуть-чуть присыпал крышу, несмотря на недавнюю снежную бурю, прошедшую здесь.

-Тут я впервые познакомился с Сириусом и не дал ему с профессором Люпином убить Петтигрю, — грустно сказал Гарри, когда они подошли уже достаточно близко.

-Нда... — неопределенно протянул Рон и дотронулся рукой до промерзших досок забора, огораживающего хижину.

Гарри резко и без видимой на то причины развернулся и выдернул из внутреннего кармана куртки волшебную палочку. Гермиона и Рон среагировали чуть позже, но и они быстро достали палочки и повернулись в ту сторону.

-А, Золотой мальчик, грязнокровка-Грейнджер и предатель Уизли, — манерно растягивая слова "пропел" Драко Малфой. Он как обычно был в сопровождении Крэбба и Гойла, которые стояли по обе стороны от него наподобие горилоподобных телохранителей.

-Пошел вон, придурок! — заорал Рон, лицо которого уже начало опасно краснеть.

-Иди отсюда, — раздраженно бросил Гарри. Этот хорек уже здорово его достал, но пока что не настолько, чтобы оторвать ему его белобрысую голову и скормить соплохвосту Хагрида, хотя идея весьма, да весьма...

-У-у-у, какой огромный словарный запас, Поттер! Я уже это слышал, придумай что-нибудь новенькое, — издевательски ухмыльнулся Малфой.

-Да пошел ты на @%!....(и т.д.) — рыжий вылил на него весь свой ругательный запас, используя даже только что изобретенные словосочетания и обороты.

-Уизли, ты себе лучше свой грязный рот вымой. Хотя у твоей вонючей семейки денег даже на мыло не хватит!

Все трое друзей отреагировали одновременно, три различных луча полетели в направлении слизеринцев. Те даже опомниться не успели, как попадали на снег бесформенными кучами. Гриффиндорцы прошли мимо них, не обращая никакого внимания на мычание Гойла и сдавленные ругательства Малфоя о том, что Поттер за это заплатит. Лишь Рон не удержался и смачно плюнул рядом с Малфоем, чуть-чуть не попадя в того.

Гарри уже допивал третью кружку сливочного пива, когда на улице раздались испуганные возгласы и крики о помощи. Он вместе с Роном, Гермионой и другими посетителями паба выскочил на мороз улицы. Там всем открылось странное и пугающее зрелище: десятки людей в черных плащах и белых масках Пожирателей смерти двигались ровными шеренгами с палочками наизготовку и крушили все на своем пути. Крыши домов вспыхивали всепожирающим магическим пламенем, так что обычной водой их загасить просто не было возможности. Люди в панике разбегались кто куда, даже и не думая защищаться. В воздухе извивались, истошно вопя, несколько человек, по-видимому, жителей деревни.

-Гарри, бежим! — Гермиона дернула его за рукав. Юноша взглянул на нее и просчитал в глазах ужас.

-Да, бежим. Скорее! — крикнул он и потащил за собой остолбеневшего, стоящего с раскрытым ртом Рона.

Вокруг была паника, люди бежали в разные стороны, спотыкались, падали, тут же взмывали в воздух, попав под заклятие одного из Пожирателей, ужасно кричали и извивались в смертельных муках. Ребята бежали, не разбирая дороги, перепрыгивая через валяющиеся повсюду обгоревшие доски и прочие предметы.

-Я... больше... не могу! — пропыхтела Гермиона, держась за бок, в который будто нож всадили. Рон тоже задыхался. Лишь один Гарри бежал целенаправленно, не спотыкаясь, ни с кем не сталкиваясь, несколько раз он даже весьма ловко увернулся от пущенных в него заклятий. Для него все было словно в замедленной съемке, он не бежал, а шел. Обостренные чувства улавливали малейшие изменения в воздухе, вибрации в пространстве или еще что-то... Гарри не знал, он просто бездумно шел вперед, зная, что все будет хорошо и не стоит волноваться.

-А-а! — крик Гермионы заставил его прийти в себя и взглянуть в ту сторону. Девушка споткнулась об одну из коробок, валяющихся сейчас повсюду вокруг, и растянулась на каменной мостовой. Юноша бросился к ней, схватил под руки и в один момент поставил на ноги, но было уже поздно, за одну секунду их окружило кольцо шести Пожирателей смерти. Заклятия полетели в них ото всех шестерых. В Рона угодило два Круцио и еще что-то, парень закричал, извиваясь на снегу. Гермиона взлетела в воздух и тоже пронзительно закричала, только это было не Круцио, кто-то из Пожирателей решил испытать на ней новоизобретенное им же заклятие Смелиус. При его действии жертва ощущала, как все внутри плавиться: органы, кости, бурлит и закипает кровь. Это доставляло ей невероятную боль.

Гарри скорчился на снегу и беззвучно трясся, словно в лихорадке, под попавшим в него проклятием. Через некоторое время в горле заклокотало, его буквально вывернуло наизнанку, изо рта на снег полилась бардовая, дымящаяся на морозе кровь. Как ни странно это принесло некоторое облегчение. Гарри поднял глаза вверх, там билась и кричала Гермиона, Рядом в нескольких шагах извивался и плакал Рон, лицо было синеватого оттенка, глаза выпучены, казалось он сходит с ума.

Злость и еще что-то непонятное, но придающее силы темными волнами поднялось внутри, Гарри заскрипел зубами, мышцы напряглись. Он почувствовал, как сердце застучало очень часто, кровь ударила в мозг, но не от нового проклятия, а от черной ярости.

Шестеро Пожирателей так и не поняли, что же все-таки произошло, юноша, жалкий, захлебывающийся в собственной крови, внезапно рванулся вверх. Глаза его горели ярко-желтыми огнями, в них металось звериное сумасшествие и жажда убить. Непонятно как, но через несколько мгновений все шестеро лежали распростертыми окровавленными тушами, ни один не подавал ни малейших признаков жизни. В ту же секунду на землю упала Гермиона, Рон прекратил извиваться, но рыдания только усилились. Гарри стоял посреди всего этого, к нему медленно возвращался разум. Он глубоко вздохнул, быстро огляделся по сторонам. Бой постепенно утихал, что-то заставило пожирателей отступить.

Гарри подбежал к Гермионе. Она не двигалась, глаза были закрыты, на лице отразилась мука, но она была жива. Юноша наколдовал носилки и осторожно положил ее на них. Рон лежал в трех шагах от Гермионы. Он все еще трясся и всхлипывал.

-Рон, — Гарри сел рядом, — послушай, Рон, всё уже кончилось.

Уизли не ответил, он судорожно вздохнул и опять всхлипнул. Гарри первый раз в жизни видел своего друга в таком состоянии.

-Всё хорошо, Рон, — твердо произнес он, — вставай, пойдем.

Внезапно, совсем рядом, полыхнула ярко-алая вспышка магического света, Гарри резко повернул туда голову и выхватил волшебную палочку. Из сияния появились Дамблдор, МакГоннагал и Снейп, они все держались за хвостовые перья Фоукса, феникса директора.

-Гарри, как ты? — старик сразу же кинулся к юноше, но тот отстранился. Непонятно почему, но ему было очень неприятно появление сейчас именно Дамблдора. Снейп что-то проворчал себе под нос и, левитируя перед собой носилки с Гермионой, скоро направился к замку. МакГоннагал, как только что сделал это Гарри, присела рядом с Роном и что-то тихо ему заговорила.

Дамблдор пронзающе посмотрел на Гарри.

-Как ты... мальчик мой?

-Я? Вполне.

-Вполне... что?

-Нормально, — четко и отрывисто сообщил Гарри. Он резко развернулся и быстрым шагом направился к замку, зная, что о Роне сможет позаботиться их декан.

"И что самое интересное — это правда" — зло подумал юноша, превращаясь на ходу в большого черного зверя — "Лес — лучший советчик".

Глава 7. "Больничное крыло"

Гарри сидел на стуле рядом с больничной кроватью Гермионы и зачитывал ей самые возмутительные, по его мнению, отрывки из "Пророка".

-...а еще там сказано, что "министерство и авроры сражались до последнего, приложили все возможные и невозможные усилия для обороны деревни Хогсмит и ее жителей, однако лица, учинившие беспорядки, имели количественное превосходство, поэтому..." Как же! Ха, да если это их "все возможные усилия", то я убежден — победит этот змеемордый ублюдок Волдеморт!

-Мистер Поттер! — донесся из-за стены грозный голос мадам Помфри.

-Да они вообще пришли, когда Пожиратели уже аппарировали, — уже тише закончил Гарри.

-Я с тобой согласна, согласна, — смеясь, ответила Гермиона, ее очень развеселила такая бурная реакция, но не удержалась и зашлась в хриплом болезненном кашле, — ты не мог бы налить мне воды?

-Да, конечно, — спохватился тот. Он взмахнул палочкой, создавая кубок с водой, и поднес его девушке, — Держи.

Она вытянула руку вперед и попыталась нащупать предмет, но это ей не удалось. Гермиона грустно улыбнулась.

-Ничего, вот, — мягко сказал Гарри и сам вложил ей в руку кубок.

-Спасибо.

Девушка отпила примерно половину, после чего опять закашлялась, и Гарри отобрал у нее воду.

-Думаю, хватит.

-Да, ты прав.

Она вздохнула и откинулась на подушку. Всё внутри опять болело и жгло, но воду все же по чуть-чуть пить нужно.

Дело в том, что от того странного заклятия у Гермионы были частые и продолжительные боли и что самое плохое и странное — временно пропало зрение. Теперь девушка была словно побитый слепой котенок, только еще более беспомощная.

-Как там Рон? — в очередной раз поинтересовалась она. На их рыжего друга так сильно повлияли проклятия Пожирателей, что парня пришлось поместить в Св. Мунго. Состояние тяжелое, но целители говорят, что есть и положительные стороны, так что выздоровление вполне возможно.

-Как и был, без изменений, но и это пока что неплохо.

-Мистер Поттер, двадцать минут давно прошли! — мадам Помфри появилась тут же вслед за своим голосом, грозная и решительная.

-Ладно, я пойду Гермиона, а то... — извиняющимся голосом сказал Гарри, — не скучай, я еще загляну.

-Да, конечно. Пока, — грустно отозвалась та. Если Гарри уходит — это значит, что сейчас пришло время выпить какое-нибудь очередное отвратительное на вкус зелье.

И вправду, через несколько минут ее губ коснулась склянка с дурно пахнущей смесью.

-Выпейте это мисс Грейнджер, — заботливо прокудахтала целительница.

Гермиона поморщилась и залпом осушила склянку. В следующее мгновение она уже спала лечебным сном без снов.

Гарри неторопливо шел в сторону своей комнаты. На пути ему никто не попался, что не могло не радовать. Только лишних расспросов ему сейчас и не хватало! Чего только стоили целых два часа в кабинете Дамблдора, когда директор задавал ему каверзные, наводящие вопросы, не переставая сверлить пытливым взглядом из-за своих таинственно и дурацки-поблескивающих очков-половинок. Ощущение, мягко говоря, не из приятных, будто ты невиданное опасное животное или подопытная молекула под микроскопом! И когда только этот старик прекратит так носиться с ним? Преследовать по пятам, контролировать каждый его шаг!?

Гарри буркнул стене "Вервольф" (он уже давно выяснил, каким образом можно менять пароли и придумал более оригинальный, чем нелепое "Дом Гарри Поттера"), и та послушно "растаяла", открывая полупрозрачный проход. Юноша по привычке уселся в любимое кресло и уставился в огонь.

"Рон в больнице, Гермиона хоть и временно, но потеряла зрение, теперь лежит в больничном крыле. Десятки людей ранены или даже убиты. Слава Мерлину, среди учеников Хогвартса никто слишком уж серьезно не пострадал... А Гарри, единственный, кто должен был обязательно погибнуть или хотя бы покалечиться, сидит, как ни в чем не бывало здесь, здоровый и бодрый, ходит на уроки, отдыхает... Ясно же, что Пожиратели были в Хогсмите исключительно потому, что там имел наглость появиться Мальчик-который-дементор-знает-зачем-выжил!"

-Это всё из-за меня! Я виноват!! — закричал он в пустоту, вскакивая с кресла, будто подброшенный невидимой пружиной. Кресло вскинулось на "задние" ножки, словно норовистый конь и тяжело, с грохотом завалилось спинкой вниз.

-Черт! — Гарри со злостью пнул его ногой так, что затрещала и лопнула обивка, и выбежал из комнаты. Стены коридоров с горящими на них факелами замелькали по сторонам. Дверь пустого, пыльного класса раскрылась, принимая его в свою тусклую, тихую обитель.

Юноша медленно прошелся вдоль грязных парт и нагроможденных на них старых никому ненужных вещей. Чего тут только не было! И потрепанные учебники за все курсы по всем предметам, и грязные горы мятого пергамента вперемешку с почерневшими ломаными перьями, и даже потрепанные, давно потерявшие форму и цвет школьные мантии.

"Почему никто не уберет весь этот хлам? Такое ощущение, будто я попал в Выручай-комнату, когда та делается хранилищем" — стало вдруг спокойно и тихо, не то, что бы вина перестала давить на него, нет, просто здесь создавалось ощущение мертвого одиночества... и молчаливой радости.

Сгусток сизой пыли, летающей в воздухе, попал в нос и глаза, заставив их чесаться.

-А..апчхи! — не удержавшись, Гарри громко чихнул.

-Ой! Кто здесь? — тут же раздалось с боку испуганно.

Юноша также испуганно и к тому же удивленно принялся обшаривать глазами серо-черное пространство класса. Цепкий пристальный взгляд, наконец, заметил в дальнем углу около груды потертых, потрепанных учебников какое-то движение. Наконец ему удалось создать четкий образ...

"Джинни? Что она здесь делает?"

Гарри был немного раздражен из-за того, что не заметил ее сразу, он уже привык к тому, что никто и ничто не может скрыться от его сверхчувствительных с некоторых пор зрения и обоняния.

-Джинни? Это ты?

-Гарри? — девушка вышла на свет. Было очень необычно видеть ее здесь. Он тут же почувствовал уже знакомый ему запах, запах крепкого, янтарного огневиски. Но, тем не менее, юноша твердо знал, что девушка не брала в рот ни капли.

-Ты что здесь делаешь? — одновременно спросили они друг у друга и через мгновение рассмеялись.

-Да так, не спиться что-то, решил прогуляться, — первым ответил Гарри.

Уизли немного помялась, но потом сказала:

-Я... тоже прогуляться... что-то вроде того.

-Ясно, — юноша не стал вдаваться в подробности, справедливо решив, что это ее личное дело, — Я пойду...

-А? Нет-нет, можешь остаться, — спохватилась девушка и даже, кажется, немного покраснела, правда в полумраке это было не заметно.

-Ладно, — Гарри махнул волшебной палочкой, сметая пыль с ближайших двух стульев, приглашая тем самым Джинни сесть.

Некоторое время они молчали, глядя как из дальнего окна в конце класса на серый от пыли и времени пол струиться блеклый свет, солнечные лучи, отраженные от неживого диска луны.

"До полнолуния всего несколько дней" — с невольной дрожью подумал Гарри и покосился на сидящую рядом Джинни.

-Как там Рон? — негромко спросил Гарри, чтобы как-то нарушить неловко повисшее молчание.

-Ничего, мама вчера к нему ездила, говорит, что уже гораздо лучше. Целители обещают поставить его на ноги максимум дней за десять.

-Это хорошо, — коротко отозвался юноша, он вообще теперь не знал, зачем остался. Что ему тот делать? О чем говорить с ней?

-Гарри, знаешь... ты молодец, спас Гермиону и моего брата... Спасибо, — удивительно робко вдруг сказала Джинни и встала со своего стула.

"Она говорит мне спасибо, будто не знает, что если бы меня не было тогда в Хогсмите, этого погрома вообще бы не произошло"

Девушка почему-то вдруг грустно улыбнулась, словно вторя его мыслям, и подошла к окну. Ее силуэт четкой черной массой выделялся на серебряном квадратном фоне, казался причудливым и необычным. Джинни повернулась к окну, голубовато-прозрачный свет упал на ее лицо, оттенил все линии и контуры ее профиля, заставляя еще сильнее пульсировать маленькую синюю жилку на белой шее... к которой так хочется прикоснуться губами, ощутить биение теплой горячей крови, почувствовать ее вкус на языке...

Гарри сглотнул комок, внезапно подкативший к горлу, стало трудно дышать, казалось, что если сейчас что-нибудь не произойдет, он потеряет сознание от волнами бьющей в череп крови. Он почувствовал, как ладони вспотели, лоб также покрылся испариной. Глаза заблестели и постепенно наливались расплавленным золотом.

-Я...— выдавил Гарри из себя, мутные, горячие капли пота змейками струились па спине, рубашка прилипла к телу.

-Гарри? Что с тобой? — голос был взволнованный и испуганный. Джинни пристально глядела ему в лицо.

Юноша с ужасом понял, что не сможет остановиться, будто что-то движет им, подчиняет своей воле. Нечто подобное уже было в двух стычках с Малфоем и на Уроке концентрации, только в первый раз всё обошлось, а вот во второй, если бы не реакция Снейпа... И еще тогда, в Хогсмите... Он дико и как-то тоскливо посмотрел на льющийся через открытый квадрат окна лунный свет.

-Джинни, уходи...

~*~*~

Гарри зевнул и заложил руки за голову. Очень хотелось спать. Глазные яблоки лениво крутились в глазницах, словно плохо смазанные шарниры, почти со скрипом. Взгляд лениво ползал по довольно скудной обстановке небольшой серенькой комнаты, не задерживаясь подолгу ни на чем. Солнца не было, должно быть, оно скрылось за плотными снеговыми тучами. На белый облупленный от времени и сухости подоконник не падало ни единого лучика, от этого комната была погружена в неуютный полумрак, какой-то неряшливый и холодный, несмотря на вполне чистую обстановку.

Гарри медленно и шумно вздохнул, переваливаясь на другой бок. Спина протестующе заныла, юноша поморщился и резко сел. Каждая часть тела противно и больно пульсировала, разгоняя теплую кровь по передавленным от долгого лежания венам и капиллярам. Гарри взялся за спинку кровати и не без труда воздел себя на ноги. Онемевшие конечности плохо слушались, нерешительно дрожали от натуги.

Гарри подошел к окну и в очередной раз с тоской посмотрел на улицу. Снег мягко падал в тишину зимнего вечера, голоса людей за стеной звучали глухо, будто через толстое ватное одеяло. Безудержно хотелось рухнуть обратно на скрипучий матрас и погрузиться в темноту и покой безграничной сонной бездны.

Мягкий шелестящий звук хорошо смазанных дверных петель заставил неспеша развернуться в сторону двери. Мадам Помфри, как всегда суетливая и чуточку чем-то недовольная, зашла в комнату и поставила деревянный поднос с едой на низкий столик рядом с кроватью. Это было очень странно, так как в течение всей недели, что он провел здесь, готовые блюда сами появлялись в комнате, как и учебники, пергаменты, перья, ингредиенты для зелий... Может быть, пришло время ему выйти из этой комфортабельной тюрьмы?

"Ха-ха, тоже мне "Азкабан — пять звезд" — хмуро подумал юноша.

-Мистер Поттер, директор просит вас зайти к нему после ужина, — сказала медсестра и быстро удалилась из палаты, тихо прикрыв дверь.

-Ну, хоть что-то, — голос был немного хрипловатым и будто простуженным. Что, впрочем, не удивляло, ведь Гарри за целую неделю не проронил ни одного слова. Он что, псих, сам с собой разговаривать?

Парень наскоро сжевал два тоста, запил их чаем и аккуратно выскользнул из палаты. Он почти крался по коридорам, наспех вдыхая знакомы тяжелый запах сырости, заплесневелых камней и древности. Ему казалось, что это сон, что через миг он проснется в маленькой полутемной комнатке с маленьким окошком видом на заснеженные бескрайние поля, которые будто в насмешку такие огромные, такие широкие и чистые!

"Дамблдор ждет меня" — мысленно напомнил сам себе Гарри, перебарывая желание бросить всё и бежать туда, в безбрежный морозный рай.

Возле знакомой горгульи стояла длинная и тощая фигура в черной мантии, очень похожей на крылья.

"Снейп?"

-Здравствуйте, профессор.

-Малиновый мармелад, — бросил зельевар вместо приветствия... и то не Гарри, а гранитной горгулье.

Каменное чудище послушно отъехало в сторону. Гарри и Снейп стали на лестницу, которая тут же доставила их наверх.

Дверь распахнулась, приглашая войти.

-Гарри, Северус, заходите.

Дамблдор сидел за столом, вокруг него как всегда пыхтели и позванивали различные хрупкие серебряные приборы, плясали по пергаментным свиткам самопишущие перья. Портреты прежних директоров мирно спали в рамах. Или делали вид, что спали.

-Здравствуйте, профессор, — Гарри сел в предложенное ему плетеное кресло. Снейп с непроницаемым видом опустился на жесткий деревянный стул у стены.

Директор пару раз взмахнул палочкой, на столе появились три чайные чашки и вазочка с лимонными дольками... а на лице Снейпа глубокой отвращение.

-Гарри, мальчик мой...

"Может слизеринский декан в чем-то даже прав?"

-...я бы хотел поговорить с тобой о том, что произошло на прошлой неделе. К счастью, с мисс Уизли ничего страшного не случилось, я имею в виду в физическом плане. Однако ее нервная система и психика серьезно пострадали. Сейчас она еще лежит в больничном крыле.

"Странно, а я никого там не заметил?" — подумал Гарри.

-Ученикам и педагогам сказали, что это нечто вроде обычной школьной травмы, несчастный случай. Твое отсутствие также списали на неудачный эксперимент с зельем. Думаю, что в эту версию будет не трудно поверить, в последнее время ты стал учиться гораздо лучше.

Дамблдор сделал паузу, казалось бы, для того, что бы отхлебнуть глоток из стоящей перед ним чашки. Глаза его изучающе и пытливо щурились из-за стекол очков.

-Профессор Снейп говорит, что ты не слишком усерден на занятия Концентрации, — продолжил он, не дождавшись от Гарри какой-либо реакции. Тот по-прежнему сидел молча, пристально изучая свои ботинки.

-Гарри, я хочу помочь тебе, мы все хотим тебе помочь.

Юноша резко вздернул голову, волосы жесткой черной волной взметнулись вверх. Спокойный, прозрачно-лазурный взгляд Дамблдора столкнулся с изумрудно-желтыми, злыми глазами Гарри.

-Вы хотите мне помочь? Чем? Тем, что запираете меня, как дикого зверя в клетке? Тем, что относитесь ко мне, как к грудничку, которому нужно подбирать сопли и менять пеленки? Тем, что скрываете от меня всё, что только можно? Да! Вы никогда мне ничего не рассказываете. Это из-за вас погиб Сириус! Это вы виноваты!

-Гарри, успокойся! — директор говорил тихо, но отчетливо.

-Что?? Почему я должен успокоиться? Я НЕ ХОЧУ успокаиваться! Слышите?! Хватит командовать мною! Хватит говорить мне, что я должен делать! Мне надоело выполнять ваши указания, мне надоело быть вашей марионеткой! МНЕ НАДОЕЛО БЫТЬ МАЛЬЧИКОМ-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ!!

-Гарри, УСПОКОЙСЯ! — голос Дамблдора перекрыл все остальные голоса и звуки. Бешенство, секунду назад красной пеленой застилавшее глаза и разум Гарри, вдруг пропало, будто его и не было. Он совершенно не понимал, что привело его в бешенство.

"Самое странное и настораживающее, что это уже не в первый раз" — подумал юноша.

-Садись, — Гарри только что понял, что лежит на полу, рядом стоит Снейп с направленной на него волшебной палочкой. Юноша сел, голова немного кружилась. Он нащупал рукой сзади себя кресло и кое-как взобрался на сиденье.

"Что я делал? Ничего не помню..."

-Мальчик мой, вот об этом я и говорил. Ты не можешь спокойно вести себя, контролировать свои эмоции и чувства. Это может плохо кончится как для тебя самого, так и для окружающих тебя людей.

-Да, профессор Дамблдор, я знаю.

-Профессор Снейп и я хотим, чтобы ты научился управлять собой.

-Но он ничего толком не объясняет, только придирается и оскорбляет! — Гарри почувствовал, что опять начинает распаляться. Пальцы впились в подлокотники кресла, дерево тихо хрустнуло. Он рывком убрал руки и аккуратно сложил их на животе.

-Я не думаю, что профессор Снейп настолько плохо ведет занятия, — Дамблдор хитро улыбнулся, — Мне все же кажется, что ты должен просто чуть-чуть постараться. Вот и всё.

Гриффиндорец тяжело вздохнул и косо посмотрел в сторону безучастно стоящего у стены зельевара через стену низко нависающих на глаза черных волос.

-О-хо-хо, а время-то уже позднее! — весело сообщил Дамблдор, как будто только что об этом узнал, — Думаю, что нам всем уже пора идти спать. До свидания, Северус. Гарри, спокойной ночи.

-До свидания, профессор, — одновременно ответили оба.

Когда проем за ними закрылся, каждый поспешил в свою сторону, даже не попрощавшись. Гарри, стремился поскорее пробраться в ставшую на удивление такой родной комнату, привычным жестом отодвинуть штору, открыть окно и... Свобода!

"Стоп! Что-то я разогнался. Наверняка, Дамблдор будет усердно следить за всеми моим передвижениями, так что ни о каких ночных прогулках и речи быть не может. Пока что..."

-Вервольф.

~*~*~

Две недели прошли, будто два дня. Завтрак, уроки, обед, библиотека, квиддич, ужин, постель... завтрак, уроки, обед, библиотека... и так до бесконечности. Создавалось такое впечатление, будто кто-то заколдовал время, и оно не движется вперед, а застряло в промежутке одних суток.

Насчет того случая в пустом классе Гарри мог не волноваться, никто ни о чем, кажется, и не догадывался. Гермиона и Рон (его выпустили-таки из св. Мунго) как обычно общались с ним, другие ученики тоже не обращали на него больше внимания, чем всегда. Джинни приехала в школу три дня назад. Она была немного бледная, но живая и веселая. Первым делом она подошла к хмурому Гарри.

-Ты не в чем не виноват. Со мной уже всё хорошо.

Она улыбнулась ему уголками губ, но все же где-то в глубине ее глаз светился страх. Это расстроило и почему-то разозлило Гарри.

-Да, я знаю, — ответил он, непонятно на которую из фраз, — Я должен идти.

С того дня он ни разу не разговаривал с Джинни, она к нему даже не подходила, впрочем, как и он к ней. Теперь к страху в ее глазах примешивалась еще и обида. Это раздражало. Почему? Просто раздражало и всё.

Кроме того, Гарри догадался, что Джинни не до конца понимает, что на самом деле произошло. Повторный "поход" к Дамблдору всё разъяснил. Оказывается, старый манипулятор сказал девушке, что это были очередные происки Того-кого, что тот завладел разумом Гарри и бла-бла-бла.

"Интересно, если бы Дамблдор сказал Джинни правду, она бы меньше испугалась или вообще падала бы в обморок только при одном моем появлении? Спасибо Мерлину, она не увидела всей трансформации, Снейп подоспел как раз вовремя" — такие мысли и предположения даже немного забавляли юношу.

Ему нестерпимо хотелось в лес. Он снова и снова повторял себе, что сейчас этого делать просто нельзя, это глупо и по-мальчишески. Нужно думать трезво. Если Дамблдор поймает его, то, скорее всего весь оставшийся учебный год он просидит на площади Гриммо 12, и ни какие супер-пупер способности ему не помогут оттуда сбежать. Нужно ждать.

Глава 8. "Одиночество — не выход"

Желание немедленно бежать из этих душных стен стало просто невыносимым. Казалось, что каждая клеточка естества надрывно, истерически вопит об этом. Гарри сделался не просто раздражительным, с ним стало невозможно разговаривать. Он чуть ли не бросался на людей (почти в прямом смысле слова), что бы те не говорили. Казалось, звуки человеческого голоса жгут его, как каленое железо. Впрочем, его мало кто видел, в основном Гарри сидел или в библиотеке, в самом дальнем углу, или запирался у себя в комнате. Когда ему все же приходилось идти на уроки, с ним даже и не пытался никто заговорить, поздороваться, так как обычно веселый и жизнерадостный гриффиндорец теперь в сарказме и ядоистекании мог переплюнуть даже самого профессора Снейпа. Да что там переплюнуть! Далеко оставить позади!

Друзья давно бросили все попытки понять такое странное поведение Гарри. Учителя старались лишний раз не задевать такого вспыльчивого ученика... а может быть, просто опасались за свое здоровье.

Малфой и другие слизеринцы, как это ни странно, тоже как могли, пытались не попадаться на глаза Мальчику-которого-уже-все-достали.

Гарри ходил по старому замку мрачно и тихо, как самый угрюмый из призраков. Его никто не слышал, его никто не видел. И это было ему только на руку. Мерлин, как все-таки приятно, когда никто не пялится на тебя, не разглядывает любопытными глазищами!

За столом он как всегда садился рядом с Роном и Гермионой, но дальше угрюмого "Привет" и дело не доходило.

Дело еще было в том, что с недавних пор его опять начали мучить кошмары. Ему снился зал пророчеств, Волдеморт, его горящие ненавистью и садистской радостью красные глаза на змеином, белом как восковая маска лице. Ему снился Сириус, падающий в Арку Смерти, словно в замедленной съемке под истерический визгливый смех Беллатрикс Лестрейндж. Гарри каждую ночь просыпался в холодном поту, обнаруживая вокруг себя ошметки постельного белья и деревянные щепки.

Идти к мадам Помфри за зельем для сна без снов почему-то совершенно не хотелось, а для того, чтобы сварить зелье самому ингредиентов явно не хватало.

Таким образом, Гарри постепенно отдалился и от друзей и от школьной жизни (за исключением уроков, конечно).

До полнолуния было еще немного времени, но это не утешало. Контролировать себя в эти периоды он был практически не способен. Однако это было в некотором роде плюсом, Гарри мог по собственному желанию в любой момент принять свою оборотническую форму — стать гигантским волком с острыми клыками и стальными когтями, что, несомненно, поможет в случае опасности.

Но хранить это в тайне от всех, даже от собственных друзей было не легче, чем каждое мгновение, снова и снова уговаривать себя не бежать опрометью из этого старого, сырого замка, давящего своими серыми, заплесневелыми глыбами, грозящего раздавить тебя в любой момент. Гарри казался самому себе диким зверем, запертым в четырех стенах, ему то и дело становилось трудно дышать, толпа учеников страшно пугала его, словно многорукое, многоногое чудовище, он бежал от всего этого, прятался в темных углах, затаивался в самых укромных уголках, где никто, даже Снейп и сам Волдеморт навряд ли смогли бы его отыскать. Запахи и звуки опять начали сводить с ума, били прямо в мозг цветными лавинами и пестрыми, резкими образами. Однажды Гарри еле успел выскочить из класса зельеварения, через пару секунд у него пошла носом и горлом кровь. Ему не хватало чистого звездного неба над головой, безграничного пространства по сторонам. Тренировки по квиддичу можно было не считать, так как вокруг то и дело с дикими воплями проносились лохматые игроки, на трибунах бесновались зрители. Как же, пришли поглазеть на знаменитого и великого Гарри Поттера! Ни кто так и не забыл его "великого" прыжка прямо на судейскую трибуну и спуск без единой царапинки. Гриффиндорцы то и дело что-то кричали ему, здоровались, громко смеялись. Это не могло не раздражать. Джинни, как капитан команды поначалу делала попытки говорить юноше какие-то замечания или просо ничего не значащие фразы, но, видя полное отсутствие какой-либо реакции, прекратила свои бесцельные потуги. Гарри летал по полю молча. Впрочем, это ни как не сказывалось на игре, снитч он ловил все с такой же головокружительной скоростью.

Всё бы ничего, но угрюмость эта, как оказалось, была не только весьма неприятна для окружающих, но и заразна. Стоило Гарри появиться где-нибудь, как практически все разговоры сразу же смолкали, ученики или утыкались носами в книги и тетради, или беззастенчиво разглядывали его, словно некое диковинное существо.

В заключении ко всему как-то на обеде к нему подсел Симус и, заговорщицки понизив голос, спросил:

-Гарри, а это правда, что в конце каждого месяца вы с Дамблдором аппарируете в Китай и ловите там дементоров?

Видя полное замешательство на лице Поттера, он неуверенно поправился:

-Ну, или... баньши?..

-Нет, — твердо ответил Гарри, не зная точно: злиться ему или смеяться, и поспешил из зала.

Он просто шел, сам не зная куда. Ноги по инерции привели его к дверям библиотеки.

"Нда... я становлюсь просто каким-то двойником Гермионы. Вот, уже машинально иду в библиотеку. Кстати, волосы и впрямь длинные и немного закрученные, осталось только, что бы они стали каштановыми и всё, можно будет покупать новую мантию и менять фамилию..."

-Мерлин, какой бред иногда приходит в голову! — тихо пробурчал себе под нос юноша, стоя, прислонившись к дверному косяку.

-Гарри! Ты идешь в библиотеку? — Гермиона, как будто услышав его мысли, тут же предстала перед ним. Не подумав как следует, парень кивнул в знак согласия.

-Ты пришел учить уроки? Я тоже. Давай вместе, — тут же предложила девушка.

-Нет, так просто зашел. Я уроки еще вчера все сделал.

-О, ну тогда, может быть, ты мне поможешь? — нашлась девушка.

Правая бровь Гарри изогнулась в почти снейповской манере. Однако он еще раз рассеянно кивнул, и открыл дверь. Гермиона, немножко удивленная его неожиданной галантностью, вошла в библиотеку и направилась прямиком к самому дальнему столу. Она выгрузила из сумки учебники с письменными принадлежностями и пошла вдоль стеллажей, надеясь отыскать нужные ей книги.

"Мой стол" — с невольной ревностью подумал Гарри. За несколько последних месяцев этот маленький темный, пахнущий пылью и знаниями закуток стал ему таким же родным и своим, как и Комната, Запретный Лес, Астрономическая башня, на которую он сейчас тоже не мог пойти, не боясь быть случайно обнаруженным кем-то из учителей...

Гарри заставил себя очнуться от тягостных мыслей и направиться на поиски нужного Гермионе фолианта.

-Что ты ищешь? — спросил он у девушки.

-"Превращение неживого в живое" Маркуса Гаупа и "Законы о трансфигурировании 1649 года" Прадчета. Хм, было бы проще поискать их с помощью Акцио, но вряд ли мадам Пинс это одобрит.

-Это точно... — Гарри смутно помнил местонахождение книг, но в том то и дело, что смутно, тем более за сутки здесь побывала не одна сотня человек, так что...

"Я делал трансфигурацию позавчера, тогда еще кто-то толкнул стол, и я пролил немного чернил на страницу и забыл удалить" — Гарри на мгновение остановился, закрыл глаза и сконцентрировался. Тошнота волной подкатила к горлу, юноша заставил себя отмести все лишние ощущения. Запах чернил резкой волной шибанул в ноздри, особенно мощный поток несся со стороны стола, но ведь там стоит целая баночка, так что это не то... Более мелкие струйки неслись со стороны книжных стеллажей. Гарри потянул носом в том направлении. Есть! Одна волна запаха совсем свежая, не более двух суток. Гарри быстро, нетерпеливо пересек пространство, разделяющее его и предмет запаха, и достал пухлую старую книгу в коричневом переплете.

"Все-таки есть и плюсы в моей "болезни" — весело подумал он.

-Гермиона, вот, я нашел. Держи.

Девушка вышла из-за стеллажа, в руках у нее была другая книга.

-Я тоже. Спасибо.

Она села за стол и принялась листать старые, пожелтевшие от времени страницы. Гарри некоторое время просто молча сидел рядом, затем тихо отодвинул стул и встал.

-Уходишь? — спросила Гермиона, не отрывая глаз от строк.

-Нет, сейчас приду.

Гарри неторопливо прогуливался вдоль книжных стеллажей, водя пальцами по разномастным бархатным и кожаным корешкам. Библиотека — одно из немногих мест во всем Хогвартсе, где он чувствовал себя почти спокойно, лишь иногда назойливые вездесущие студенты пробирались в это царство покрытых пылью и ветошью знаний. В этом маленьком островке молчания просто невозможно наткнуться на Рона, Дина или Симуса. Тишина и покой, словно в склепе, яро охраняемые строгой мадам Пинс не могли быть нарушены, казалось бы, не кем и не чем. Нда... не много найдется в школе людей, которые бы пришли сюда не по принуждению или острой надобности, а по доброй воле. Такими "чудаками" были Дамблдор, Снейп, Гермиона, пара-тройка рейвенкловцев, а теперь еще и Гарри. Не то, чтобы он вдруг стал ярым библиофилом, нет, просто сейчас ему как никогда не хотелось никого видеть, слышать громкие голоса. В данный момент помимо него здесь находилась еще и Гермиона, но девушка давно и всем доказала, что дороже молчания в учебное время для нее ничего нет.

Подушечки пальцев с мягким шуршанием скользили по тиснениям на корешках старинных фолиантов. Бывшие когда-то очень давно золотыми и серебряными надписи почти стерлись от соприкосновения с руками множества поколений учеников.

Гарри, еще немного походив вдоль рядов и взяв с собой интересующие его книги, вернулся к столу. Гермиона быстро и мелко строчила что-то на пергаменте. Юноша аккуратно, не произведя ни одного звука, отодвинул стул и сел напротив, подперев голову рукой. Он открыл книгу и углубился в чтение. Прошло пару часов, Гарри глубоко вздохнул и разогнул затекшую спину. Его глаза встретились с глазами Гермионы.

-Ты долго меня разглядываешь? — спросил он.

-Нет, я и не заметила, когда ты вернулся, — смутилась она, — Давно?

-Да, наверное. Сколько сейчас времени?

Гермиона достала из портфеля красивые часы на цепочке.

-Подарок мамы, — улыбнулась девушка, видя вопросительный взгляд Гарри, — Сейчас... уже полчетвертого! Ого, а я и не заметила.

-Я тоже. Ты доделала трансфигурацию?

-Нет, не совсем. Никак не могу достаточно точно описать сам процесс трансформации. Вроде как всю систему понимаю, а описать... не могу, — закончила она совсем тихо. Признаться в собственной беспомощности или незнании для Гермионы Грейнджер равносильно разве что полету на метле.

-Хм, ну не знаю... Не так уж и поздно, но мне кажется, что мы и так достаточно здесь просидели. Гермиона, — Гарри немного замялся, — может быть, ты... посмотришь мою работу? Только посмотришь. Я уверен, тебе будет гораздо проще написать, если ты сможешь на что-то опираться.

-Ой, я не знаю. Это так... — Гермиона казалась ошеломленной. Как?! Ей, Гермионе Грейнджер-Самой-Занудной-Зубрилке-За-Последние-50-ТЫСЯЧ-Лет предлагают чуть ли не списать!?

-Нет, если ты не хочешь, то не надо... Просто, я подумал, что так ты сможешь сэкономить кучу времени, тем более, что ты понимаешь сам процесс, а описание... ну и Мерлин с ним.

Гарри говорил спокойно и настойчиво, хотя ему эта ситуация казалась наверное не менее абсурдной, чем самой Гермионе.

-Ну, ладно. Хорошо. Может быть, ты и прав.

-Пойдем, — Гарри собрал вещи со стола и поспешил из библиотеки, пока, явно находящаяся в состоянии обалделости от произошедшего, Гермиона не передумала.

Для спокойного и безопасного передвижения из точки "Библиотека" в точку "Гостиная Гриффиндора" Гарри мудро выбрал потайные ходы, так как с некоторых пор его появление в любом доступном студентам месте незамедлительно приводило к: а) Массовой истерии у женской половины Хогвартса, б) Недовольному (+ испуганному) перешептыванию мужской. Сейчас Гарри шел почти машинально, он даже на какое-то время совсем забыл, что рядом идет тихая и обеспокоенная Гермиона. Он вспомнил про девушку, только когда она негромко ойкнула, оступившись в незнакомом ей проходе.

Гермиона естественно и раньше была на сто процентов уверена, что они с Гарри и Роном знают лишь часть всех лабиринтов, секретных коридоров и ходов, однако она и предположить не могла, что их НАСТОЛЬКО много! Хогвартс теперь представлялся, как головка голландского сыра — весь в дырах и проходах! Гарри шел уверенно и целенаправленно, было видно, что юноша не в первый и не в пятый раз пользуется этими коридорами. Они ни разу не вышли из своего "укрытия", хотя за стенами иногда, очень приглушенно были слышны голоса школьников.

Добрались они очень быстро (особенно так думал Гарри, более привычный к таким передвижениям), Гарри отодвинул заклинанием статую рыцаря неподалеку от портрета Полной Дамы.

-О, а я и не думала, что здесь тоже есть ход, — задумчиво сказала Гермиона, когда железные доспехи с мягким шелестом стали на место.

Гарри улыбнулся краешками губ и, протянув руку, снял с плеча девушки кусочек пыльной паутины.

-Такие переходы плохи лишь недостатком чистоты, — сказал Гарри и опять чуть улыбнулся.

-Да... — медленно ответила Гермиона, — Ты все это время прячешься в этих коридорах?

Юноша нахмурился и сложил руки на груди:

-Я не прячусь. Я просто не хочу, чтобы на меня постоянно таращились, вот и всё.

-Ясно, — проговорила она и спросила, — И для этого ты избегаешь нас с Роном, Невилла, Симуса и других? Мы ведь все твои друзья, хотим помочь тебе.

-Не надо мне помогать! — разозлился Гарри, — Я не прошу вас об этом, мне не нужна помощь! Ничья.

-Но, Гарри, ты, по крайней мере, можешь нам рассказать, что с тобой, почему ты так себя ведешь и...

Она осеклась, гриффиндорец кинул на нее сухо блестящий, словно у лихорадочного больного взгляд и, быстро отвернувшись, тут же опустил глаза в пол.

Несколько минут они оба молчали, каждый думал о том, что ситуация начинает терять контроль и следует немедленно что-то предпринять, иначе...

-Что с тобой? Скажи мне Гарри, я ведь... знаю тебя.

-Ты? Знаешь? Меня?! — юноша резко развернулся, Гермиона испуганно не то вскрикнула, не то всхлипнула и отшатнулась к стене. В изумрудных, словно июньская трава, глазах Гарри плескалось расплавленное золото, между скривленными судорогой губами поблескивали четыре длинных заостренных зуба, клыки.

Гермиона открыла рот, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, однако лицо ее вдруг смертельно побледнело, ноги подкосились и она съехала вниз по стене. Гарри словно вышел из дурмана. Он часто и хрипло дышал, словно после длинного забега по пересеченной местности в Запретном Лесу. Гермиона явно лежала без сознания. Гарри подошел и осторожно присел рядом на корточки. Постепенно охлаждающийся мозг начал опять нормально функционировать, а вместе с ним и все органы чувств. Послышались негромкие шаги со стороны лестницы, значит, кто-то сюда идет, судя по звукам в гриффиндорской гостиной, там никто пойти прогуляться не собирается, это хорошо.

"Нести Гермиону в гостиную на руках слишком подозрительно. В больничное крыло тем более, мадам Помфри наверняка скажет обо всем Дамблдору, а тот чего доброго совсем запрет меня на площади Гриммо или еще где. Что же делать? Не оставлять же ее вот так. Хм, самое ближайшее место — это моя комната. Да, когда она придет в себя, там я смогу с ней поговорить спокойно. Гермиона умная, поймет, что к чему"

Гарри аккуратно обхватил девушку обеими руками и поднялся.

"Мерлин, до чего же легонькая! Вот что значит целыми днями проводить в четырех стенах, совсем невесомая..." — мелькнула удивленная мысль.

-Вервольф, — стена послушно "растаяла". Гарри усадил все еще находящуюся в беспамятстве Гермиону в кресло у камина и поднес к ее лицу нечто вроде нашатырного спирта (с тех пор, как Гарри перестал, к великому неудовольствию и глухой злобе Снейпа, получать по зельеварению ниже "В", в его столе и на полках постоянно толпились всевозможные зелья и ингредиенты). Гермиона слабо вдохнула, через некоторое время веки ее затрепетали и медленно поднялись, открыв мутноватый взгляд карих глаз.

-Гермиона, ты меня слышишь? Как ты? — тихо и обеспокоено спросил Гарри.

-Н...нормально. А ты?..

Он невесело хмыкнул и взмахом палочки сотворил стакан воды.

-Вот держи. Выпей, это вода.

-Спасибо, — Гермиона неловко приняла протянутый сосуд, руки все еще дрожали, и сделала пару мелких глотков, — Гарри, как ты?

Юноша с едва слышным вздохом сел в кресло напротив и посмотрел на нее своим пронизывающе-зеленым взглядом.

-Я? Нормально. Извини, я сильно тебя испугал. Прости.

Гермиона поставила стакан на столик рядом.

-Ничего, уже всё в порядке. Но ты мне не ответил, — произнесла гриффиндорка.

-Со мной все хорошо, — Гарри поморщился, — Я не знаю...

-Ты давно стал... таким? — тихо спросила Гермиона. Юноша нервно кивнул и сглотнул слюну.

Он резко взмахнул палочкой, на столе появился еще один стакан, только, примерно до половины, вместо воды плескалось нечто янтарно-золотого цвета. По комнате тут же разлился приятный тяжелый аромат.

"Огневиски?" — Гермиона удивленно вскинула брови.

Парень залпом осушил стакан и, аккуратно поставив его на стол, откинулся на спинку кресла.

"Что с ним? Это совсем не тот Гарри, которого я знаю с первого курса. Когда он успел научиться наколдовывать огневиски? И вообще, пить его. Судя по тому, как он это небрежно делает, можно подумать, что это для него не впервой... А усердие на уроках, самые высокие баллы, даже по Зельеварению?! Что это? Как это объяснить?.." — девушка легонько тряхнула головой, словно отгоняя наваждение.

-Гермиона, это все тот же я, Гарри, — юноша вновь пронизывающе посмотрел ей в глаза, — Это — я. Помнишь, летом на меня напали Волдеморт и его Пожиратели. Я не помню, как очутился в его замке или еще где, я точно не помню. Там со мной что-то сделали, налили в глотку каких-то зелий, попробовали на мне заклятия... Короче, Волдеморт до сих пор ищет способ бессмертия. Полного. Так как даже хоркуксы не могут давать полной гарантии, их все же можно уничтожить. Я не знаю, что со мной сделали и каким точно образом мне удалось выбраться оттуда. Как вам с Роном и Джинни, наверное, уже сказали, меня нашел лесничий-маггл в какой-то канаве или яме... Я очнулся в Св. Мунго, ко мне пришел Дамблдор, он говорил со мной о том, что произошло, а потом, я попросил его наколдовать мне зеркало. То, что ты сейчас перед собой видишь, я имею в виду мое лицо, руки, кожу... это результат долгой и кропотливой работы профессора Снейпа по возвращению мне нормальной внешности.

Гарри говорил глухо, часто спотыкаясь и останавливаясь, но без надрыва, словно рассказывал не свою, а чью-то чужую и страшную историю. Он чувствовал, как после каждого сказанного им слова из сердца выходят длинные тонкие иглы одиночества. Почему он раньше никому ничего не сказал? Почему? Ведь Рон и Гермиона всегда были и будут его самыми лучшими, близкими друзьями!

Гермиона слушала не шевелясь, боясь даже вздохнуть. Рассказ потрясал ее. Как?! Как Гарри может жить с этим так долго? Так долго таить это в себе, прятаться от всех? Почему именно на этого бедного мальчика постоянно падает столько проблем и несчастий? Почему?!

-Дамблдор сказал, что каждое полнолуние я буду превращаться в монстра. Что-то вроде оборотничества, как у Люпина. Однако я заметил, что менять человеческое обличие на волчье я могу не только в полнолуние, но и вообще... когда захочу! При этом рассудок остается человеческий. Почти.

-Гарри?.. — Гермиона вышла из оцепенения.

-Да, Гермиона. Я не знаю, почему это так, но у меня получается, — негромко закончил Гарри.

-Но, как это может быть? Что говорит Дамблдор? Он может тебе помочь?

-Он не знает и Снейп тоже. Я думаю, что нет — юноша быстро встал и подошел к шкафу у стены. Он достал с полки склянку с каким-то зеленовато-голубым зельем и, задержав дыхание, осушил в три глотка. Его лицо свело судорогой и тут же отпустило, вместо этого появилось сонно-спокойное выражение.

-Гарри, кто еще, кроме меня, Дамблдора и Снейпа знают про... твою болезнь?

Парень хмыкнул, услышав слово "болезнь", а не "уродство" или "проклятие"... или еще как-нибудь. Впрочем, это ведь Гермиона, лучшая подруга и к тому же самый деликатный человек, которого он когда-либо видел. Она никогда не оскорбит никого и не обидит. Первой.

-Да, еще знают мадам Помфри и Люпин.

-Понятно. А Рон, ты расскажешь ему?

Гарри поставил пустой пузырек обратно на полку.

-Думаю, ему лучше пока ничего не говорить. Я знаю Рона, он как всегда все не так поймет. Или обидится, что я ему сразу не рассказал. Рон найдет повод для того, чтобы поссориться. Пусть все будет, как будет. Хорошо?

-Да, конечно. Тебе решать, я не в праве раскрывать твою тайну кому-либо без твоего ведома, но... Гарри, думаю, тебе все же стоит ему сказать. Это совет, как другу.

-Спасибо, Гермиона.

-Пожалуйста.

Девушка встала, руки и ноги уже не дрожали, зато голова казалась просто чугунной от такого количества информации, ошеломляющих фактов. Как-то на шестом курсе Гарри сказал, что иногда он понимает слова Дамблдора о полезности Думоотвода. Тогда Гермиона его не поняла. Как это, хочется куда-то "слить" часть своих мыслей? Как будто человеческий мозг не является почти безразмерно-огромным пространством, на заполнение которого ушло бы, по меньшей мере, тысяча, а то и больше жизней. Однако теперь она и в правду почти чувствовала, как изнутри на ее череп давит мозг, раздутый, словно тыква Хагрида на Хэллоуин!

-Я пойду, — полувопросительно, полуутвердительно сказала Гермиона.

-Да, конечно. Спасибо тебе, — еще раз повторил Гарри, — Выход.

"Хм... ну вот, теперь она все знает. Хорошо это или плохо?.. Наверное, хорошо..."

Гарри посмотрел в окно на колыхающий неопрятными серыми кронами Запретный Лес.

Глава 9. " Гигантовый Ламарк и Медное кольцо"

Хмурое небо высилось над головой огромным, грязным куполом, заставляя глубже кутаться в мантию и туже затягивать колючий красно-золотой шарф на шее.

Гарри стоял на промозглом ветру, шмыгая красным от мороза носом вместе с одокурсниками-гриффиндорцами возле домика Хагрида. Поодаль стояла такая же жалкого вида кучка замерзших и злых слизеринцев. Малфой громко жаловался, что напишет отцу, так как он наверняка теперь заболеет. А если он заболеет, то всем мало не покажется... В общем, его можно было понять, даже стойкие гриффиндорцы и те готовы были ругать благим матом весь педагогический состав. Дело в том, что в данный момент у седьмого курса должен быть урок по Уходу за Магическими Животными, на улице -25 по Цельсию (и это при дикой влажности острова Британия!), а Хагрида все нет и нет, хм...

-А вот и я! — со стороны хижины послышался зычный голос хогвартского лесничего и еще какие-то непонятные звуки, похожие на чавканье гигантских челюстей, — Ита-аак, это... Гигантовый Ламарк!! Очень редкое и интересное животное. Ну, правда, он прелесть?..

Наступило ошарашенное молчание, даже Малфой прекратил тереть нос. Через секунду раздался скрип — это у Крэбба и Гойла по очереди отвисли, примороженные до этого к зубам, челюсти.

Перед учениками стояло нечто, далеко-далеко напоминающее крысу. Только у этой "крысы" было шесть лап, два хвоста, шерсть огненно-рыжая (как волосы Рона), клыки-кинжалы и рост четыре метра в высоту.

-Ну, как вам зверушка? Красавец, а? — похоже, Хагрид был очень доволен. Видимо добрый, но, увы, не слишком умный полувеликан принял ошарашенное молчание студентов как немой восторг, а не как сильнейший испуг. А ведь было чего испугаться! Ко всем своим "достоинствам" эта хм... "зверушка" была совершенно ни к чему не привязана, то есть, чудище могло спокойно встать и схрумкать, как морковку кого-нибудь из учеников.

Ламарк между тем, кажется, ничуть не обращал внимания на людей. Он со смаком грыз нечто вроде толстого бревна (позже выяснилось, что этот зверь питается лишь древесиной сибирского кедра и ни чем другим, однако пока-то ученики этого не знали...) и хитро поблескивал немигающими красными глазами.

-Кха-кха... кто скажет мне, что этот зверь из себя представляет? И какие имеет магические свойства?

Малфой, похоже, уже совершенно отошел от шока и теперь вместе с громилами Крэббом и Гойлом ржал над чем-то и злобно кривил губы, красноречиво глядя на раскрасневшегося Хагрида, только что пальцами не показывал.

-Хагрид, можно? — спросила Гермиона, готовая, как всегда, принять "удар" на себя.

-Да, конечно.

-Гигантовые Ламарки обитают в Центральной Сибири, растут и живут очень долго. Они имеют особенность менять окраску шерсти в зависимости от настроения. Если Ламарк счастлив, он будет оранжевым, если голоден — синим, если его шерсть стала красного цвета, это говорит о том, что он очень зол. Толченые когти Ламарка обычно применяются как составляющие Сонного и других зелий...

Гарри слушал вполуха. Его не сильно интересовали особенности магических зверей, просто он не хотел расстраивать своим уходом Хагрида, как и Рон с Гермионой. Поэтому они решили на этот год выбрать как дополнительный предмет Уход за магическими существами. Тем более, что урок был не в тягость. Особенно для Гарри, так как, похоже, он все же меньше других учеников страдал от холода и пронизывающего ветра, еще одно преимущество "болезни". Гарри вдохнул воздух поглубже и отвернулся в сторону Леса. Хм... когда же он сможет снова там побывать? Может быть, он зря ждет, может, Дамблдор за ним и не следит вовсе?

-Поттер, эй, Поттер...

Гарри удивленно обернулся. За его спиной стоял Малфой и как обычно злобно ухмылялся.

-Поттер, а что это вы со своей грязнокровкой делали вчера у тебя в комнате, а?

-Пошел к дьяволу, Малфой! — выплюнул Гарри и отвернулся, однако настороженный слух уловил негромкое поскрипывание снега сзади, шаги. У самого уха раздалось ехидное:

-Что ты с ней делал? Небось, трахал по-тихому, пока Уизли не видит, а? Или вы ее там вдвоем... Признайся, волчара. Я ведь уже много твоих секретов знаю. Так что одним больше, одним меньше-эа-аа-х-ххр!..

-Гарри, что ты делаешь?! Гарри! Отпусти его!..

Гарри почувствовал, как сзади его за плечи его схватили чьи-то руки, затем огромные запищи Хагрида. Малфой хрипел и дергался, юноша сжимал ему пальцами глотку все сильнее и сильнее. Лицо слизеринца стало синим, из носа вот-вот должна хлынуть кровь. Он сейчас задохнется... и тогда всё...

Наконец кто-то (кажется Гермиона) догадался крикнуть:

-СТУПЕФАЙ!

Заклятие угодило прямо посередине между Гарри и Малфоем. Оба отлетели в стороны. Гриффиндорец ударился о деревянный забор и проломил его, словно доски были гнилыми насквозь. Малфой полетел прямо к Ламарку в загон. Удивленный зверь, недоумевая, сперва стал зеленого цвета, затем, обнюхав интересный предмет у своих ног, принялся опять мирно откусывать щепки от ствола. Хагрид и слизеринцы кинулись к Малфою. Полувеликан осторожно поднял его и, изменившись в лице, быстро понес в больничное крыло.

Опять наступило ошарашенное молчание, только еще более глубокое и испуганное, чем после встречи с безобидным, как оказалось, Ламарком.

-Что? — поинтересовался Гарри, обводя всех стоящих хмурым взглядом. Ему никто не ответил, юноша резко развернулся и быстро зашагал к замку. Через мгновение за ним следом потащился и все остальные.

-Гарри, подожди!..

Поттер обернулся, сзади к нему спешила раскрасневшаяся Гермиона. Она так и не сняла уличную одежду. Как и Гарри.

-Гарри, нам нужно поговорить. Пойдем?

Он кивнул в знак согласия.

-Может быть, на улице? Все равно сейчас у нас обед, — предложила Гермиона. Гарри опять кивнул.

Снег звучно хрустел под ногами, небо слегка прояснилось. Нет, солнце не выглянуло, ученики уже давно оставили мечты о такой радости, но все же из грязно-серого небесный купол стал просто белым, что уже в какой-то степени неплохо. Гарри глубоко вдыхал свежий воздух, наслаждаясь мгновением. Никто не решался сказать первым. Они подошли к покрытому толстой серо-голубой коркой озеру около Запретного Леса. Парень тоскливо посмотрел в гущу черно-коричневых ветвей. Вот она, здесь, рядом! Страна вечной осени, прелых, гниющих листьев и мха! Так близко и далеко...

-Как ты? — первой нарушила молчание Гермиона.

-Хм... похоже, это твой любимый вопрос? — спросил Гарри с ядовитым сарказмом в голосе. Он был очень раздражен. Всем. Сегодняшней стычкой с Малфоем (если бы не Гермиона — задушил бы крысеныша!), дурацким поведением Дамблдора, своей ролью Мальчика-который!..

Гермиона смутилась и опустила глаза. Гарри понял, что обидел ее и быстро сказал:

-Прости. Это я не подумав... брякнул. Извини.

-Ничего.

Сбоку прошелестели ветки, с дерева на дерево прыгнул какой-то мелкий зверек, может быть — лукотрус.

Гарри не обратил на него внимания и тихо проговорил:

-Я не знаю, что на меня нашло. Надо было держать себя в руках, это ведь просто Малфой...

-Что он сказал тебе?

-Сказал, что... Что он может сказать, этот хорек? Какая разница, главное, что я сорвался.

Гермиона нахмурилась и посмотрела на Гарри:

-А что говорит Дамблдор по поводу твоей...?

-Дамблдор? Он назначил мне Уроки Концентрации у Снейпа (это что-то вроде контроля над своими физическими и магическими способностями), только что-то ничего пока не выходит. Почти. Практически всегда заканчивается тем, что Снейп остается жив лишь благодаря своей реакции и умению быстро накладывать очень сильное заклятие парализации. Один раз я все же прыгнул на него... Дамблдор как чувствовал, в этот же момент непонятно каким образом появился в кабинете, остановил меня... Хм... Вот и всё.

-Но, как же? Ты ведь говорил, что можешь во время трансформации сохранять человеческий разум?

-Да, но ты же знаешь Снейпа!.. — Гарри невесело улыбнулся краешком рта.

-Гарри, мне жаль тебя. Почему именно тебе на голову всегда падают самые крупные беды? — грустно сказала Гермиона.

"Гм... жаль? А вот мне совсем не жаль! Мерлин, знала бы она, как это прекрасно, удивительно... чувствовать свободу!"

-Не надо. Я не хочу, чтобы меня кто-то жалел. Я не несчастен. Поверь, есть люди гораздо более несчастные, чем я, — ровно ответил он.

Гермиона моргнула и посмотрела на небо, из белого оно стало превращаться в бледно-желтое. Кажется, робкое зимнее солнце все же не оставило попыток пробиться сквозь тугой слой облаков. Оно упорно искало щели, малейшие дырочки в этом плотном белом одеяле.

-А... какой ты... ну, когда превратишься?

Внезапность вопроса смутила Гарри. Он удивленно посмотрел на девушку. Ветер трепал выбившиеся из-под вязаной шапочки волосы, бросал в лицо, стараясь вывести их хозяйку из задумчивости.

-Э... я не знаю. Я никогда себя не видел. Наверное, это нечто вроде большого черного волка или похожее на него. Знаешь, не надо меня жалеть, потому что... потому, что это — свобода! Да, невероятная свобода, Гермиона! Я давно это понял. И знаешь, Запретный Лес на самом деле не такой страшный, как нам твердят. Обычный лес. Только магических.

-Ты был в Запретном Лесу? — теперь настал черед Гермионы удивляться.

-Ну да. И не раз. И вообще, я теперь столько всего могу, что... я почти все могу! Почти все!

-А тебе не бывает грустно? Одному, без друзей?

Юноша поджал губы и буркнул отрывисто:

-Нам пора в замок. Пойдем, холодно уже. Да и уроки скоро.

Гарри направился в сторону Хогвартса, Гермиона удрученно шла следом.

Как только они переступили порог холла, подбежала четверокурсница-гриффиндорка и передала Гарри скатанный свитком пергамент. Парень ожидал чего-то подобного, после того, что было на Уходе за магическими существами. Он спокойно развернул пергамент. Тонким почерком декана МакГоннагал было кратко и лаконично написано:

"Мистер Поттер! Прошу Вас зайти в кабинет директора после обеда.

Пароль — Липкие тянучки.

М. МакГоннагал."

-Хм, ну что ж, я, пожалуй, пойду, — Гарри смял пергамент и положил в карман. Гермиона кивнула, глаза ее оставались печальными и обеспокоенными.

Секретные ходы и на этот раз не подвели. Юноша добрался до знаменитой каменной горгульи меньше, чем за две минуты.

-Что ж, Дамблдор в своем репертуаре... "Липкие тянучки"! — горгулья отъехала в сторону. Гарри пару раз глубоко вдохнул, словно перед прыжком в воду, и поставил ноги на движущуюся лестницу. Дверь открылась с едва слышным скрипом. В кабинете был один лишь Дамблдор, не считая спящего на спинке директорского кресла Фоукса.

-Заходи, Гарри, садись, — сказал он (Дамблдор, а не Фоукс), не поднимая головы. Юноша тихо прикрыл за собой дверь и опустился на одно из многочисленных плетеных кресел. Он оглянулся по сторонам — ничего не изменилось, на полках по-прежнему блестят и попыхивают различные серебряные вещички, в шкафу за стеклом стоит каменный Думоотвод, прежние директора и директрисы мерно сопят в своих тяжелых рамах, феникс выделяется посреди всего этого ярко-красным пятном.

Гарри почувствовал на себе пристальный, будто сверло дрели, взгляд. Он поднял глаза и встретился взглядом с Дамблдором.

-Гарри, я хотел бы с тобой поговорить об Уроках Концентрации. Профессор Снейп говорит, что ты совершенно не стараешься, впрочем, я и сам это виду, особенно беря в расчет сегодняшнее... происшествие. Мистер Малфой сейчас находиться в больничном крыле, мадам Помфри обещает поставить его на ноги уже сегодня.

-Я рад, — ровно ответил юноша. Ему был неприятен этот разговор, особенно с этой манерой директора ходить вокруг да около. Почему бы сразу не сказать, что теперь он будет исключен из школы или просто "временно помещен" на площадь Гриммо?!

Старый волшебник, прищурившись, наблюдал за реакцией Гарри, хитро поблескивая очками-половинками. Наконец, он чему-то своему улыбнулся и сказал:

-Я думаю, что тебе не помешает еще один дополнительный предмет. Особенно если, учесть, что Уроки Концентрации пока не принесли... должного результата. Я даже думаю, не стоит ли пока прервать на время твои занятия с профессором Снейпом?

Гарри удивленно вскинул правую бровь.

-Да, так мы и сделаем. Помня свои прошлые ошибки, я решил, что лучше всего будет, если я буду преподавать тебе сам. Твой новый урок — Высшие Заклинания! — Дамблдор сделал над столом жест фокусника, достающего из цилиндра большого белого кролика, и улыбнулся еще шире и хитрее, — Мне кажется, что этот навык тебе очень пригодиться для того, чтобы, гм... обуздать свое новое "Я".

Гарри кивнул, недоумевая по поводу того, почему именно "Высшие Заклинания"? Каким образом это может быть связано "болезнью"? Насколько он знает, Высшие Заклинания — это те же заклятия, которые они учат на уроках у Флитвика, только на порядок мощнее, вот и все. Зачем тогда...?

-Ладно, тебе, наверное, уже пора. Уроки будут проходить в разные дни и время, так что... вот, — директор порылся в ящике стола и достал оттуда широкое медное кольцо. Оно было очень старым, темно-бурого цвета, почти черным, как будто на нем засохла чья-то кровь, в общем, имело довольно неприятный вид. На нем был вытеснен некий барельеф или рисунок, однако он почти стерся то ли от времени, то ли еще от чего.

-Вот, — повторил Дамблдор, — возьми. Я помню, как на пятом курсе вы с мисс Грейнджер организовали группу ОД (признаюсь, я был очень польщен). Для сообщения времени и даты собрания, насколько я помню, вы использовали фальшивые галлеоны (надо сказать, мисс Грейнджер только за прекрасно наложенные протеевы чары нужно уже поставить "П" по Заклинаниям). Я взял эту идею себе на заметку (никогда не поздно учиться, Гарри), это кольцо имеет тот же принцип работы, но имеет лишь одно отличие — текст будет появляться не на кольце, а сразу у тебя в голове. Кроме того, кольцо имеет еще некоторые весьма полезные свойства... но о них потом. Пока что они тебе не нужны. Держи.

Дамблдор протянул Гарри кольцо. Парень подставил ладонь, маленький медный обруч мягко упал в руку, пальцы инстинктивно сжали металл.

-Скажите, профессор, а оно и будет все время таким... красным? — Гарри хотел сказать "кровавым", но в последнюю минуту передумал, что не ускользнула от Дамблдора.

-Гм... интересный вопрос! Знаешь, я как-то на досуге рассуждал об этом. Кольцо я получил от одного человека, он уже давно умер. Раньше оно было ярко-медного цвета. Я много раз пытался его очистить, но нет. Совершенно ничего не помогает. Мне кажется, всё зависит от того, как долго и для каких целей ты будешь его носить.

Гарри кивнул и поднялся. Он вежливо попрощался с Дамблдором, шепнул спящему Фоуксу "Пока" и удалился. Лестница послушно спустила его вниз, юноша шел по коридорам, зажимая в руке круглый кусочек металла.

"Зачем Дамблдор дал его мне? Неужели, только для того, чтобы присылать "письма"? Зачем такой сложный способ, когда есть масса гораздо более простых? Странно... Я буду не я, если не узнаю в чем тут дело."

Следующие несколько дней прошли как обычно, то есть, в основном в потайных коридорах Хогвартса. Гарри надел кольцо на средний палец левой руки (просто на указательный оно не налазило, а для безымянного было стишком широко). Выглядело оно, надо сказать несколько необычно. Бурые пятна не исчезли, а как будто наоборот стали ярче, налились свежей кровью. А может, и вправду налились... кто знает? Кроме того, они, кажется, даже стали больше. Еще ни разу не приходило "послания" от директора, и это даже радовало. Гарри совсем не горел желанием тратить свое время на Заклинания, тем более, если их будет преподавать этот старый маразматик Дамблдор. С некоторых пор Гарри все больше раздражал старый волшебник, его присутствие, речи, даже упоминание о нем. Впрочем, в этом нет ничего удивительно, учитывая привычку Дамблдора совать свой длинный крючковатый нос куда не просят.

Наконец, во время обеда кольцо еле заметно нагрелось, а в голове вспыхнула мысль "Сегодня, в 17.30. Пароль — Малиновое Желе". Гарри скосил глаза на свою левую руку, полоска железа на пальце покраснела вся, став похожей на широкий порез. Юноша хмыкнул и сжал кулак так, что побелели костяшки пальцев, и тут же резко раскрыл ладонь. Кольцо часто-часто запульсировало багровым.

"Неужели оно и вправду "питается" моей кровью?" — подумал Гарри. Обхватил кольцо пальцами правой руки и попытался снять, но оно будто приросло к коже. Юноша встал, так и не доев свой обеда, и ушел, чтобы не привлекать лишнего внимания своими странными действиями. По дороге он еще несколько раз пытался стянуть странное украшение с пальца. Кожа вокруг него покраснела и стала саднить. Гарри понял, что это бесполезно. Заклинания тоже ничего не дали. В конце концов, палец опух, его стало болезненно дергать.

"Ну что ж. Сегодня я в любом случае иду к Дамблдору "в гости". Тогда и спрошу, почему это странное кольцо вдруг вздумало прирасти к моей руке. И если он знал об этой особенности, то какого... дементора дал его мне!?"

До 17.29 Гарри просидел у себя в Комнате, а в 17.30 он уже был у каменной горгульи. Услышав о Малиновом Желе, каменное изваяние отпрыгнуло в сторону, освободив дорогу. Гарри открыл дверь и изумленно вскинул брови — вместо уютной круглой комнаты с множеством таинственно поблескивающих штучек, перед ним открылся гигантский зал. Потолок теряется где-то в высоте, стены, словно секторы огромного стадиона, уходят во тьму из-за размера помещения. И вокруг полная пустота. Гарри удивленно моргнул и огляделся по сторонам, Дамблдора нигде не видно, как и Фоукса.

-П...рофессор Дамблдор? — нерешительно произнес парень, он чувствовал себя очень неуютно. Обоняние и сверхслух ничего не дали, вокруг стояла непроницаемая тишина и полнейшее отсутствие каких-либо запахов. Чувство тревоги все больше крепло.

-Профессор, где вы? Что происходит?

Гарри достал волшебную палочку из кармана и сделал с десяток шагов вперед. Внезапно над головой что-то громко хлопнуло, будто взорвалась шина, эхо десятикратно повторило звук, каждый раз становясь все выше и тише. Яркий свет резанул по глазам, юноша вскрикнул и закрыл лицо рукой.

-Нокс Максима! — прогрохотал рядом голос. Помещение погрузилось во тьму. Гарри открыл глаза, теперь вокруг не было видно ничего.

Вдруг, вдалеке показалось маленькое фосфорирующее пятнышко. Оно все росло и росло, Гарри понял, что нечто очень быстро приближается к нему. Он выставил перед собой палочку, хотя сам понимал, как глупо сейчас выглядит, но мозг отказывался думать, поэтому ничего другого не оставалось. Пятно разрослось и преобразовалось в фигуру человека. Он был очень высокого роста, в просторной блестящей мантии, у него была густая седая борода почти до самого пола, очки-половинки... Дамблдор!

-Профессор? — робко спросил Гарри. Все вдруг исчезло, и через мгновение юноша увидел, что вновь находится посреди круглого директорского кабинета с глупо отвисшей челюстью.

Старый волшебник хитро и довольно улыбался, сидя в мягком ситцевом кресле, прижав одной рукой к животу коробочку с засахаренными лимонными дольками, а другой, отправляя эти самые дольки одну за другой себе в рот.

Гриффиндорец удивленно разглядывал директора:

-Что это... было?

-Хм... правда, хорошо получилось?! Мне самому понравилось. Не пугайся, Гарри. Я просто хотел дать тебе понять, что не стоит пренебрегать таким важным предметом как Заклинания. Особенно, если они Высшие, — Видишь ли, Защита от Темных Искусств совершенно бесполезный предмет, если перед этим ты как следует не выучил Заклинания, ведь большинство заклятий и щитов основывается на простых и понятных всем Заклинаниях. Это так, но не каждый снизойдет до... такой мелочи. Это ошибка многих... гм, даже многих великих магов. Раньше я сам делал точно так же, сразу хватался за самое сложное, а простые вещи пропускал мимо ушей. Это и есть величайшая ошибка. Ведь даже маггл не станет изучать сразу алгебру, если еще не освоил арифметику. Каждый человек идет от простого к сложному, запомни это, Гарри, никак иначе. От простого к сложному, от сложного к более сложному и так далее... это и есть развитие. Как ребенок, что сначала учиться говорить отдельные слова, потом предложения, фразы...

Гарри слушал очень серьезно, во-первых, это было правильно, во-вторых, Дамблдор наконец-таки перестал вести себя с ним, как с сопливым карапузом.

-Я понял, профессор Дамблдор.

-Очень хорошо, Гарри. Думаю, что ты и вправду понял. Я очень рад. Урок закончен на сегодня. И вот тебе домашнее задание... — старик взмахнул рукой, из ниоткуда появился свиток пергамента, — ... здесь написаны заклинания, которые ты должен будешь выучить к следующему разу. Хорошенько потренируйся, старайся, чтобы они выходили у тебя машинально, не задумываясь над словами и движениями палочки.

-Да, сэр, — четко ответил юноша.

Дамблдор зачем-то поднялся и пристально посмотрел на него.

-До свидания, Гарри.

-До свидания, сэр.

Он вышел, тихо притворив за собой дверь. Дамблдор со вздохом облегчения уселся обратно в кресло и достал коробочку со сладостями.

Глава 10. "Скоро Рождество"

После "показательного урока" у Дамблдора в кабинете, Гарри серьезно занялся практикой. Так как точного времени нового занятия не было, он каждый день помногу тренировался в Комнате, отрабатывая четкость, скорость и точность заклинаний. Мишенями обычно служили наколдованные им же пустые коробки, подушки и так далее. С каждым разом заклинания получались все мощнее и лучше, однако нельзя сказать, что достижение такого результата давалось легко.

Кольцо не давало о себе знать уже около недели, оно полностью почернело, словно чугун, только редко проскальзывающие бледно-красные прожилки говорили о том, что оно всего лишь дремлет, ожидая нового вызова. Гарри освоил все, что Дамблдор написал ему на листе пергамента и даже взял несколько магических формул из библиотеки. Как оказалось, у многих из похожих по своему эффекту заклинаний были одни и те же корни в названиях. Это значительно упростило их запоминание.

Между тем, на дворе стоял месяц декабрь, обильно шел белыми тяжелыми хлопьями снег, а Хагрид опять принес из Запретного Леса четыре огромных, одуряюще пахнущих хвоей елки, которые потом поставили в большом зале, украсив по обычаю волшебными игрушками и живыми эльфами. Преобразился и весь Хогвартс, стены украсились разноцветными гирляндами и омелой, лестничные перила облепили нетающие сосульки, рыцарские доспехи и статуи фальшиво пели рождественские гимны, а между факультетскими столами белыми теплыми кучами лежал магический снег. Всех охватила предпраздничная лихорадка, разговоры были лишь о подарках, нарядах и зимних каникулах. В этом году педагогический состав решил сделать ученикам сюрприз — Большой Новогодний Бал. Могут пойти все желающие, с той лишь разницей, что 1 — 4 курс отправляется по гостиным в 11 часов вечера, а 5 — 7 может остаться аж до часу ночи. Идея была воспринята на "ура", хотя и не всеми. Родители некоторых студентов все же решили, что их чадам безопаснее и лучше будет провести Рождество в кругу семьи, нежели в Хогвартсе. И все же, большая часть детей осталась.

Гарри от этого было ни холодно, ни жарко, он по-прежнему "жил" в потайных коридорах замка и почти не показывался на людях. Хотя, если бы эта смеющаяся, кричащая когорта исчезла, он был бы только рад. Юноша весь был обвешан уроками, как удачливый охотник утками, он занимался и днем, и ночью, и во время завтраков, обедов и ужинов. Он не тренировался игре в квиддич, практически не бывал на улице. Лицо его приняло бледный, нездоровый оттенок, глаза запали и стали еще выразительнее, взгляд — пристальнее. Гарри сильно похудел, хотя под просторными школьными мантиями это было практически не заметно. Длинные жесткие волосы падали на глаза, и поэтому взгляд казался всегда недоверчивым, оценивающим. Посмотрев в зеркало, Гарри не удержался от вскрика удивления, так он изменился, ну просто вылитый Снейп! Осталось, только совсем не мыть голову, надеть черную мантию и... Бр-рр... Гадость какая! Гарри произнес пару стригущих заклинаний, коротко подрезав свою быстро отросшую шевелюру. Вот, так намного лучше.

Приближались каникулы, а значит и Рождественский бал. Гарри был к этому совершенно равнодушен, он не мог понять, почему так ждал и боялся этого события на четвертом курсе. Разве это что-то особенное? Ха, как он хотел пригласить Чжоу Чанг и не мог к ней подступиться! Детский сад какой-то, честное слово! Кого Гарри хочет пригласить сейчас? Такого вопроса не возникало. Ответ: Никого. Что касается... "увлечения" Джинни Уизли, он давно и твердо понял, что это не любовь и даже не влюбленность. Девушка была привлекательна, красива и, несомненно, нравилась парням, ну и что?.. Гм...

В общем, дни проходили по уже давно установленному режиму. У Гарри Поттера отныне была цель — знания. А это уже что-то. Как известно, даже самый скудный мозг может блистать, если хорошенько натереть его о знания! Умение быстро ориентироваться в сложных ситуациях, задействовать память, не роясь подолгу в "ящиках и полках" мозга — это семьдесят процентов победы, остальное удача, судьба, рок, в зависимости от стечения обстоятельств. Гарри даже удивлялся иногда, насколько мелкими, глупыми и детскими казались те проблемы, которые он с друзьями раньше себе воображал. Юноша казался себе повзрослевшим, он и вправду стал мыслить более трезво, все меньше и меньше оставалось в нем подросткового максимализма.

Несмотря на то, что Гарри рассказал Гермионе о своей "болезни", он по-прежнему сторонился друзей. Впрочем, Рон, казалось, практически нисколько не расстроен. Уизли нашел, наконец, занятие, достойное мальчика его возраста — завел себе подружку. А точнее, Рона теперь можно было увидеть то с одной, то с другой семикурсницей (шестикурсницей, пятикурсницой...). Парень еще больше подрос и стал шире в плечах, занятия по квиддичу тоже оставили свой след, малыша-Ронни нельзя было узнать! Теперь это был статный молодой человек, приятной наружности и мощного телосложения. Нельзя сказать, что Рон стал умнее, но кто на это теперь смотрит?

Гермиона пару раз пыталась подступиться к Гарри, заговорить с ним, но юноша почти всегда успевал заранее это заметить и скрыться. Ему была неприятна сама мысль о том, что его кто-то жалеет, сам факт жалости к нему. Ему это не нужно, он не несчастен!

Малфоя уже давно выписали (а точнее выпроводили, чуть ли не пинками) из больничного крыла. Все знали, что с ним всё в порядке, однако слизеринец периодически громко жаловался то на головную боль, то еще на что и бросал злые взгляды на Поттера. Многие ученики недоумевали, почему Гарри так легко отделался, ведь он чуть не придушил Малфоя, бросали на парня недоумевающе-испуганные взгляды, шарахались от него в стороны. Гарри невозмутимо шел мимо, совершенно не обращая на них внимания. Всё это ему очень знакомо, так было и на втором курсе, когда дураки считали его наследником Слизерина, и на четвертом, особенно в начале, и на пятом... Гарри просто устал сердиться на них. На смену злости пришло безразличие. Иногда он ловил себя на мысли, что ему совершенно все равно, что случиться с этими людьми завтра, какая судьба их ждет, что замышляет Волдеморт и его сторонники. Эти люди были ему безразличны. Раньше Гарри переживал за всех и каждого, они были его семьей на протяжении шести лет. А теперь он видел, что это сам старый добрый Хогвартс, его толстые стены, глухие подземелья и высокие башни были его настоящей семьей! Он вырастил и воспитал его, вскормил живительным соком приключений, тайн и опасностей его живую натуру, ум, сердце! Это всё Хогвартс, с его пыльными, траченными молью и временем гобеленами, пыльными классами, полем для квиддича, Запретным Лесом и Озером, где весной тянет из воды свои длинные цепкие щупальца гигантский кальмар... Да, это не люди, а замок, с его многолетней историей сделал его "Гарри Поттером, Мальчиком-который-выжил". И Гарри, несмотря ни на что, был ему благодарен за это. Он любил здесь каждый камень в стене, каждое дерево в Лесу, каждый прожитый здесь миг.

Внезапно, юноша с особой остротой ощутил, что так и есть. Это его Хогвартс!.. Это его Хогвартс!

Гарри находил счастья, просто гуляя по самым отдаленным закоулкам замка, исследуя каждый метр, по-детски радуясь новому неизвестному ранее коридору, потайному ходу. Хогвартс постепенно открывал для него все свои тайны, обнажая их одну за другой. Не было теперь человека, знавшего Хогвартс лучше, чем Гарри Поттер, ну, разве что его основатели, да и то, каждый из них хранил свои секреты, каждый создавал свои тайны, населял ими волшебный замок. Перед юношей открывались двери и дверцы, лазейки и тропы, Хогвартс внезапно стал его лучшим другом. Иногда Гарри даже казалось, что он слышит тихий мягкий голос, шелестящий рядом, будто каменные стены говорили с ним, рассказывают историю той или иной комнаты. Плиты пола неторопливо водили его по коридорам, картины весело здоровались и приветливо кивали, завидев его издали, Гарри отвечал им учтивым поклоном головы, словно приветствовал средневековых лордов. Он чувствовал, как старинная магия этого места пропитывает каждую его клеточку, плещется в нем необъятным океаном. Это был центр его силы, точка наибольшей концентрации его магической энергии. Говорят, что в старину самые сильные маги практически никогда не покидали своих жилищ, так как именно там они обладали наибольшей мощью. Уничтожить мага в его доме было практически невозможно. Волшебники десятилетиями скитались по свету в поисках таких подходящих им мест и не всегда находили. Похоже, Гарри крупно повезло. Ему не пришлось даже искать. Хогвартс сам нашел его, нашел в тот самый день, когда вместе с обычной маггловской почтой попался странного вида желтоватый конверт, залепленный красной восковой печатью с красивым, затейливым гербом, на котором зелеными чернилами было выведено его имя: "Мистеру Г.Дж. Поттеру, графство Суррей, город Литтл-Уинглинг, Тисовая улица, дом Љ4, чулан под лестницей"... Цвет этих чернил Гарри будет помнить всю жизнь, ярко-изумрудные, словно молодая трава, словно июньская листва...

Гарри сидел в Комнате перед камином в своем любимом кресле, в камине, весело расщелкивая березовые дрова, плясал огонь. На коленях у парня лежала раскрытая книга, названия не было видно, но судя по тексту — это, скорее всего, трансфигурация... Гарри устало потер глаза, в последнее время он слишком много читает, слишком. Он не был на улице где-то три недели ("по заявкам" учеников уроки у Хагрида на некоторое время отменили из-за большого холода). До каникул оставалось два дня, большинство учеников совсем забросило учебу, а профессора (кроме Снейпа, естественно) решили сделать обезумевшим от предстоящего Бала ученикам поблажку в виде отсутствия домашнего задания. Все гриффиндорцы остались на каникулы, в гостиной стоял постоянный шум и гам, каждый вечер там все было забито скомканными кусками ненужной оберточной бумаги, грязными пергаментами и прочей ерундой. Если бы не заботливые эльфы-домовики, гриффиндорцы как-нибудь утром попросту не смогли бы открыть двери из своих спален, так как те были бы завалены всем этим ворохом.

Половина Рейвенкло укатила домой, остались почти все хаффлпафцы. Как ни странно, змеиный факультет присутствовал в полном составе, что не могло не настораживать. Однако, пока что все шло, как обычно.

Гарри перелистнул страницу и зевнул, еще раз потерев глаза. Да, сегодня он явно перетрудился, к тому же, он всего несколько часов назад вернулся от Дамблдора. Старик оказался настоящим спецназовцем-профи. Он заставил Гарри пройти чуть ли не весь "курс молодого бойца" за раз. Юноша четыре часа подряд уворачивался от различных проклятий, сам старался попасть в Дамблдора. Однако директор, несмотря на годы, прыгал, как эквилибрист на раскаленной сковороде! Сначала Гарри было неловко пулять заклятиями в "директора школы чародейства и волшебства Хогвартс, великого волшебника, кавалера Ордена Мерлина Первой Степени и просто старого человека", гм... однако, когда в юношу угодило три ожоговых, четыре режущих и восемь оглушающих заклятий подряд, Гарри, несмотря на все регалии и заслуги Дамблдора перед отечеством, разозлился не на шутку и подпалил-таки в конце концов деду его длинную белую бороду. Дамблдор совершенно не обиделся, наоборот, приведя бороду в порядок взмахом палочки, он широко улыбнулся и сказал:

-Молодец, Гарри! Вот, держи... Это новые заклинания. Выучи их к следующему разу. Обещаю, будет сюрприз. А на сегодня урок окончен.

Гарри устало, но довольно улыбнулся краешками губ. Он не только понял важность уроков, но и начал получать от них удовольствие. Изучение новых заклинаний было не слишком сложным, однако и очень уж легким его тоже назвать нельзя. С каждым новым уроком Дамблдора Гарри все лучше и лучше отражал и насылал заклятия, однако, он по-прежнему, как только переступал порог Дамблдорова кабинета, переставал чувствовать абсолютно все запахи, а его слух и зрение приглушались до обычного человеческого уровня. По началу это раздражало (Гарри уже привык к "сверхчувствам", научился их контролировать и управлять ими), но он понимал, что это необходимо, разные ведь бывают ситуации...

Буквы сливались перед глазами в один сплошной поток, Гарри отметил закладкой нужную страницу и отложил тяжелый том в сторону. Удивительно, но спать совершенно не хотелось, он просто зачитался. Юноша сладко потянулся, как кошка, и довольно вздохнул. Приятно ощущать себя в безопасности, уютно. Однако, скучновато.

"Ну когда же я выбью из себя это ребячество?" — лениво подумал Гарри и поднялся. Он проверил коридор на наличие людей и, пробормотав "Выход", неторопливым шагом вышел из Комнаты. Ученики уже давно были в своих гостиных, профессор Снейп и Филч с кошкой миссис Норрис уже давно перестали быть ему опасны, местоположение зельевара нетрудно определить по стойкому запаху ингредиентов, всюду следующим за ним кисло-ядовитым шлейфом, Филч всегда "благоухает" всеми возможными мастями и разновидностями чистящих средств, ну а кошка... гм, это и так понятно. Так что, можно сказать, самым незаметным в замке по-прежнему оставался сам Гарри. Даже полтергейста Пивза и привидений можно было обнаружить по еле слышному колебанию воздуха, словно дрожат тысячи тончайших паутинок. Юноша шел без боязни, совершенно не таясь (хотя "не таясь" — это в его теперешнем понимании, так как вообще заметить Гарри или услышать было весьма трудно обычному человеку). Он опять чувствовал прилив радости и магической силы, кроме того, замок как бы помогал ему "дышать", длинные широкие коридоры старались развеять его тоску по лесным тропкам, темнота ниш в стенах пыталась походить на полумрак полян. Хогвартс убаюкивал и утешал Гарри, как мать утешает свое дитя.

Гарри добрался до Астрономической Башни. В который раз он приходит сюда, в который раз глядит в темноту длинной лестницы ведущей вверх, к звездам... в который раз он тяжело вздыхает и, отворачиваясь, поскорее бредет порочь, подальше от соблазна, подальше от свободы. В конце одного из бесчисленных коридоров вырисовалось широкое окно, Гарри подошел к нему и, не долго думая, взобрался на подоконник с ногами. Оконное стекло было холодным и темным, Гарри прижался к нему пылающим лбом, тут же внизу образовалось маленькое белое пятно пара. Вид был на хогсмитскую дорогу, тянущуюся черной извивающейся полосой вверх по холму, где-то за ним можно было разглядеть маленькую волшебную деревушку, ее жители мирно спали в своих сказочных имбирных домиках. Гарри с шумом втянул воздух в легкие и тихо, медленно выдохнул.

Тонкий слух уловил еле слышные звуки, похожие на шаги. Уши, кажется, даже немного дернулись. Гарри развернулся, шаги стали более слышны, идущий быстро приближался. Юноша ловко и беззвучно соскочил с подоконника и спрятался в спасительной нише. Скорее всего, на обувь "ночного прохожего" наложено заклинание неслышимости, иначе Гарри "запеленговал" бы его намного раньше. Шаги становились слышнее, через несколько минут свет из окна упал на фигуру в школьной мантии. По-видимому, это была девушка, сначала Гарри подумал, что у нее на голове капюшон, но потом он понял, что это копна тяжелых локонов. Гарри немного потянул носом, от девушки исходил приятный запах шампуня, чернил, пергаментов, ветхих томов и... еще чего-то, почти неуловимого, запах свежескошенной травы и полевых цветов, но это не были духи или шампунь, юноша мог учуять запах ароматной туалетной водицы, которой обычно пользовались студентки за версту, и, поверьте, в этом совершенно не было ничего приятного. Но это нечто иное, живое и чистое, как будто запах трав исходил от самой девушки, от ее кожи, волос...

Гарри вдохнул еще раз и удивленно замер, это была Гермиона. Но... что она делает ночью в коридоре?

-Гермиона?.. — тихо позвал юноша. Гриффиндорка вздрогнула и вскинула палочку.

-Кто здесь? — девушка старалась, чтобы ее голос звучал спокойно и уверенно, но испуг все равно выдавал себя.

Гарри вышел из ниши и стал в светлое пятно пола.

-Это я, — просто ответил он.

-Гарри? Что... ты здесь делаешь? Ночью... — пролепетала она.

-Ничего. Просто... не спится. А ты?

-Я... обходила коридоры... Это входит в обязанности старосты, — немного запинаясь, ответила Гермиона, но что-то в ее голосе Гарри показалось не так.

-Зачем ты мне врешь, Гермиона? Что ты тут делаешь? Мне и впрямь не спиться, а ты...?

Лунный свет падал Гарри на лицо, кожа казалась совсем бледной, почти синей, глаза странно и жутко блестели, словно у кошки, черные растрепанные во все стороны волосы придавали ему почему-то еще более нереальный вид, будто это не человек, а какое-то невиданное, сказочное существо. У Гермионы пересохло во рту от страха, язык царапал небо, словно наждачной бумагой. Девушка глубоко вдохнула и тихо, но отчетливо произнесла:

-Я искала... тебя.

Гарри удивленно приподнял бровь. Он теперь отлично мог разглядеть ее, правда, все было черно-бело-желтым. Волосы густой копной падали ей на плечи и грудь, в которой трепыхалось от ужаса ее сердечко, глаза были расширены в удивлении и страхе. Гарри невольно залюбовался ею, ему нравилось смотреть на нее. Юноша также тихо, одними губами спросил:

-Зачем?

-Я хочу помочь тебе, — прозвучал незамедлительный твердый ответ.

-Зачем? — повторил Гарри. Он не был удивлен этим желанием подруги помочь ему, но... зачем?

-Что бы всё было, как раньше, чтобы ты больше не прятался от нас, как затравленный зверь!.. — выпалила на одном дыхании Гермиона и замерла. Она испуганно следила за выражением лица Гарри. Сначала оно напряглось, затем нахмурились брови, проступило недовольное выражение, безразличное, грустное и, наконец... Гарри широко улыбнулся и расхохотался во весь голос. Гермиона была озадачена и сбита с толку, она не могла понять, что означает этот смех.

-Гарри?.. — осторожно спросила она. Юноша закончил смеяться, улыбнулся и сказал:

-Да?

-Ты... согласен? Пойми, тебе нужна помощь. Не потому, что ты слабый, а потому, что... ты очень сильный!

Парень пытливо всмотрелся в ее лицо, стараясь найти в ее словах некий подтекст. Наконец, его лицо опять погрустнело, и он сказал:

-Не втягивай в это Рона, пожалуйста. Ты сама догадалась обо мне, о моей... "болезни", а Рон... пусть он ничего не знает. Мне кажется, так будет лучше. Пообещай мне.

-Обещаю, — ответила Гермиона и вздохнула, — И все же я думаю, что ты не прав. Но... Обещаю.

Часы в башне Хогвартса пробили час ночи. Гарри отвел Гермиону к гостиной Гриффиндора. Они остановились у портретного проема.

-Гарри, все будет хорошо. Я... с тобой, — прошептала девушка. Гарри грустно ей улыбнулся и вздохнул. Гермиона еще несколько мгновений смотрела на него, затем вдруг быстро подошла к нему и порывисто обняла за плечи...

-Все будет хорошо, Гарри. Я помогу тебе.

Когда за девушкой закрылся портретный проем, Гарри без сил опустился на пол. Он обхватил голову руками и скрутился в клубок. Хотелось заплакать, разреветься, как маленький ребенок. Гермиона сказала, что поможет, но как? Чем она может помочь? Попросить Дамблдора и Воландеморта отвалить от него к чертовой матери, оставить его, наконец, в покое?! Ему не нужно лекарство от ликантропии, он уже совсем свыкся со своим новым "Я", он ощутил вкус Свободы...

"Гермиона сказала, что поможет... Милая, заботливая Гермиона..." — в глазах защипало, Гарри шмыгнул носом и моргнул несколько раз. Он никогда не знал отца и мать, только по рассказам их друзей, по фотографиям, на которых они были, как живые, такие счастливые... А он совсем не помнит их, только лишь тот страшный миг, когда Волдеморт ворвался в их дом, убил папу... как кричала мама... Его никто никогда не обнимал по-матерински, не говорил ему, словно испуганному птенчику, что все будет нормально, что все образуется...

"Гермиона, сказала, что поможет... Гермиона поможет..." — Гарри почувствовал, как горячая соленая влага потекла по щекам. Капельки срывались с подрагивающего подбородка на черную школьную мантию, глаза были красными, воспаленными.

Глава 11. "Ежедневный Пророк"

Наконец, настали Рождественские каникулы. Однако студенты стали еще невыносимее. Теперь Гарри вообще никто не видел, впрочем, ученикам не было до него похоже никакого дела. Бал приближался, словно лавина, летящая с горы. Гермиона была единственным учеником (кроме Гарри, разумеется), кто страстно хотел, чтобы его вообще не было. Ну скажите, вам бы понравилось, если бы в вашу комнату то и дело влетала раскрасневшаяся Лаванда (Парвати/Джинни/Сьюзен/Кэти...) и радостно спрашивала "Ну как тебе моя новая мантия (туфли/кулон/сережки/брошка...)?! Разве возможно хоть что-то выучить в таком бедламе? И Гермиона шла тогда в библиотеку, священный храм знаний, обитель тяжелой серой пыли и не менее серой мадам Пинс, которая прощупывала каждого входящего недоверчивым злым взглядом. Девушка "пряталась" здесь от шума, воплей, гама, смеха, улыбающихся счастливых лиц однокурсниц... Это невыносимо! Как бы Гермиона не пыталась убедить всех и себя в первую очередь, что ей совершенно безразличен этот Бал, безразлично, пригласит ее кто-нибудь или нет, она в глубине души страдала оттого, что совершенно никто не обращает на нее внимания. С другой стороны, а нужно ли ей было это внимание, поцелуйчики и зажимания в коридорах после отбоя, ревнивые взгляды? Хорошенько поразмыслив, девушка всегда приходила к выводу, что "нет, не нужно". Просто ей тоже хотелось немного ласки и тепла, как и всем девушкам ее возраста. Ей было все равно, на каком коне приедет ее принц, на белом, черном или серо-буро-малиновом. Главное, чтобы это был именно ее принц.

Гермиона нагружала себя уроками почти так же сильно, как и Гарри. Она помногу часов проводила в библиотеке, читала старые ветхие тома, учила новые заклинания, зелья и тому подобное, однако ей очень не хватало практики, это девушка знала всегда. Она понимала, что не сможет отрабатывать заклинания в одиночку. Но, Гермиона не была бы самой умной ученицей, если бы не нашла решение. И это решение было — Гарри. Юноша как-то, когда ей в очередной раз удалось "выдавить" из него крохотную порцию информации, сказал, что тренируется с Дамблдором в Заклинаниях. Значит, он уже много чего знает, следовательно, может помочь Гермионе в изучении, тем более, что вместе веселей зубрить длинные магические формулы и проще практиковаться в скорости и ловкости. Решено, она пойдет к Гарри. Но одно дело решить и совсем другое — найти Гарри. Девушка знала, где находится его Комната, но не будет же она стоять у него под дверью!.. Впрочем, можно было и так поступить, однако где гарантия, что Гарри ходит "гулять" днем? Случай в коридоре ясно дал понять, что юноша большой любитель ночных прогулок, что не так уж и странно, если учитывать его... гм... "болезнь". Гермиона вспомнила тот вечер, а точнее ночь, вспомнила, какой страх она ощутила, услышав сзади шаги, а потом и голос. Она вспомнила, как пообещала Гарри помочь ему... как, увидев его по-детски грустные и растерянные глаза, обняла его, в порыве материнской заботы, почувствовала его страшную худобу через мантию, острые плечи и локти... И этот человек будет утверждать, что ему не нужна помощь, не нужна поддержка?..

Гермиона по привычке тряхнула головой, это означало, что она в чем-то окончательно убедилась, пришла к верному решению.

Гарри отложил книгу и встал, наконец, с кресла. Он почувствовал, как сильно затекли у него ноги. Нужно было срочно пойти размяться. Гарри потянул по привычке носом в сторону "двери" из Комнаты в коридор, тонкий аромат зеленого луга, цветов и ягод — Гермиона. Кроме нее в коридоре никого не было. Что она здесь делает? неужели, ждет его?

Гриффиндорец назвал пароль и вышел. Тут же к нему подошла Гермиона.

-Привет, Гарри. Нам надо поговорить, — серьезно сказала она. Девушка выглядела немного взволнованной... или это только кажется?

-Привет. О чем? — спросил юноша и тут же добавил, — Я собирался пройтись по замку, размяться, слишком долго читал...

-Да, поговорим по дороге.

Они шли некоторое время молча, затем Гарри напомнил:

-Так о чем...?

-Я хотела предложить тебе... совместное изучение Заклинаний и Чар. Со мной. Я тоже сейчас решила подтянуться по этому предмету...

-Ты? Подтянуться? Да ведь ты и так самая лучшая! — удивился Гарри.

-... и подумала, что вдвоем нам будет гораздо проще изучать практику, чем по отдельности. Ну, что? — закончила девушка, казалось, не обратив ни малейшего внимания на слова Гарри.

Он ненадолго задумался, Гермиона пытливо всматривалась в его лицо. Наконец, он неохотно произнес:

-Да, одному не так то уж и просто.

-Так значит "Да"?

-Гермиона, ты уверена, что... хочешь заниматься Заклинаниями именно со мной? — спросил Гарри, также глядя ей в глаза, — Пойми, ведь я не могу постоянно себя контролировать. То, что сидит во мне, может в любой момент выйти наружу и тогда... я боюсь за тебя. Я боюсь за Рона. За всех, кто меня окружает.

Гарри говорил не громко, но и не шептал, так как чуткий слух давно бы уловил присутствия иного человека. Его голос был спокойным, но горечь и тоска все же проскальзывали в его интонациях. Гермиона понимала, как ему тяжело.

-Гарри, я знаю, что ты справишься. Я, правда, верю в это, потому что знаю, какой ты сильный. Я не хочу, чтобы ты отдалялся от нас с Роном, Джинни и других ребят, страдал один.

Парень остановился перед рыцарскими доспехами с золотой чеканкой и вздыбленным огненным львом на щите.

-Хочешь, я покажу тебе кое-что? — спросил он у недоумевающей Гермионы. Девушка неуверенно кивнула.

Гарри протянул руку и мягко коснулся ладонью щита. Тут же лев задвигался, затряс гривой, забил хвостом и, через несколько секунд, тихо, но отчетливо зарычал. У Гермионы появилось ощущение дежавю. Статуя рыцаря грозно стукнула об каменный постамент тупым концом копья и отъехала в сторону. Открылся черный зев потайного хода.

-О! — только и смогла произнести Гермиона.

-Пойдем? — Гарри протянул руку, девушка робко вложила ладошку в его ладонь, мысленно отмечая, какая у него большая и сильная рука, по сравнению с ее.

Видно не было совершенно ничего, но Гарри шел так, словно прекрасно все видел. Он крепко, но мягко держал руку Гермионы, так как знал, стоит ему ее отпустить, девушка тут же поскользнется и упадет. "Прогулка" оказалась не слишком долгой, вскоре туннель заметно расширился и уперся в стену. Гарри подошел к ней и притронулся пальцами к центральному кирпичу, как только что дотронулся до щита. Кирпичи заскрежетали недовольно, посыпалась пыль. Ход стал расширяться, как у входа в Косой переулок, появилась широкая арка.

-Пойдем? — тихо и таинственно повторил Гарри. Гермиона кивнула, уверенная отчего-то, что тот ее отлично видит. Как только они прошлись под аркой, та сразу же вновь стала глухой стеной. Но времени на неприятные ощущения не осталось, внезапно зажегся свет, сначала один факел у стены, второй... Вскоре вся огромная комната заполнилась мягким танцующим светом.

Гермиона ахнула, у стен от пола до потолка стояли огромные стеллажи с книгами, тысячи старинных фолиантов, многие из которых на древних, никому не понятных языках...

-Гарри... это же... библиотека? — это было скорее утверждение, чем вопрос. Гарри согласно кивнул с легкой довольной улыбкой, глядя на реакцию подруги. Он ожидал подобного и давно хотел показать девушке это место.

-Ну, как? — хитро спросил он. Но Гермиона его уже не слушала, она подбежала к ближайшему стеллажу. Ее пальцы скользили по кожаным, бархатным и даже медным корешкам, все они были старыми и потертыми. Для сравнения можно сказать, что те книги, что лежали в общей библиотеке Хогвартса и запретной секции казались только что отпечатанными против тех по-настоящему СТАРИННЫХ фолиантов, что лежали здесь. И дело было не в том, что эти книги были еще более ветхими и потрепанными, просто то, что описывалось в них, было намного древнее.

-Гарри! — юноша вскинул голову. Гермиона восторженно смотрела на него, прижимая к груди толстую пухлую книгу, вокруг нее на столе (Гарри незаметно наколдовал его рядом с Гермионой, когда заметил, что девушка все никак не может отпустить обратно на полки из рук интереснейшие фолианты) горами лежали другие тома.

-Гарри! Это... — она не могла выразить свое восхищение. Гарри мягко улыбнулся еще раз и сказал:

-Думаю, что у нас есть часок-другой, что бы хорошенько покопаться во всем этом.

Гермиона радостно засияла, словно летнее солнышко и с головой погрузилась в чтение, рассеянно придвинув только что наколдованный Гарри стул (если бы он не сделал этого, должно быть девушка уселась бы прямо на пол).

Гриффиндорец сделал еще несколько неуловимых движений палочкой, появились еще одни стул и стол. Гарри, мысленно приказав "Акцио, "Заклинания холода" Тройден Бенедикт Ксенопский", через несколько секунд книга с тихим вздохом опустилась на стол.

Гарри открыл ее на нужной странице. Вчера он не дочитал о несложном заклинании "Nordfier", которое позволяет послать в противника струю льда. Гарри подумал и решил, что не стоит пропускать даже такую мелочь, ведь это заклинание может быть очень неожиданным именно из-за своей простоты и потому полезным.

Рядом прошелестели страницы, Гарри чуть-чуть повернул голову набок, Гермиона сидела, низко склонившись над книгой, ее волосы плотным кудрявым слоем лежали на страницах, локти стояли на столе, подпирая кулачками раскрасневшиеся от восторга и волнения щеки, все это придавало ей вид пухленького ангелочка с маггловских новогодних открыток. Такого же красивого и по-детски чистого, невинного... Гарри поймал себя на мысли, что любуется ею, ему приятно смотреть, как она забавно морщит носик или быстро облизывает пересохшие губы. По телу растекается волна спокойствия и некой... домашности, что ли.

Гермиона чуть сдвинула бровки, словно почувствовала, что на нее смотрят, Гарри быстро уткнулся в книгу.

"Fertio morre!" — мысленно произнес юноша. Жесткий стул под Гермионой превратился в мягкое высокое кресло, но девушка почти ничего не почувствовала. Гарри повторил свои действия, под ним также появилось кресло, еще взмах, и он вместе с сиденьем перелетел поближе к столу Гермионы.

-Кхм-кхм...

Гриффиндорка оторвалась от чтения и вопросительно-мутным взглядом посмотрела на Гарри.

-Как насчет перекусить чего-нибудь? Я, признаться, немного проголодался, а ты? — и, не дожидаясь ответа, он сделал стол чуть больше и наколдовал на нем сэндвичи и тыквенный сок.

-Хм, я не против, — несколько запоздало отозвалась Гермиона. Она педантично заложила страницу закладкой, потянулась со вздохом и только потом взяла в руку сэндвич.

-О... вкусно... — довольно сообщила Гермиона. Она внезапно почувствовала, что невероятно голодна. Сэндвичи и сок были как нельзя кстати.

"Какой Гарри милый и заботливый... Когда он успел стать таким?" — пронеслось у нее в голове.

Они ели молча, почти не глядя друг на друга. Когда с последним бутербродом было покончено, Гарри прошептал что-то, и на столе появилась большая ваза с фруктами: виноградом, яблоками, грушами, черешней, клубникой...

-Гарри! Когда это ты научился?.. — удивленно спросила Гермиона, беря сочную с красноватыми боками грушу. Она оказалась очень мягкой и сладкой на вкус.

-Ну, вообще-то это не я, — без тени смущения ответил Гарри, — это все домашние эльфы, в частности Добби. Я попросил его оставлять для меня каждый день еду в одном и том же месте на кухне. Когда мне нужно, стоит только прочесть заклинание Призыва и... вуаля.

Гарри сделал артистично-комичное лицо (Гермиона весело хмыкнула) и пробормотал какую-то фразу на латыни. В тот же миг на столе появилась бутылка вина. Юноша вытащил прямо из воздуха два хрустальных бокала и разлил по ним кроваво красную жидкость.

-Выпьем? — предложил он, подняв свой бокал.

-Давай, — несколько нерешительно согласилась Гермиона, — За что?

Гарри, казалось, на секунду задумался.

-Как это ни банально... давай "за дружбу". Все-таки я и вправду слишком отдалился от вас с Роном, от ребят. Давай выпьем за дружбу, — твердо закончил юноша.

Гермиона вместо ответа протянула к его бокалу свой бокал, раздался чистый звон, вино тихо и легонько колыхнулось. Теплая, совсем не пьянящая жидкость попала на язык, рецепторы сразу задергались, зашевелились, стараясь впитать как можно большее количество, подольше задержать вкус. Наконец глоток, тепло побежало вниз по пищеводу и осело приятным чувством где-то внутри, согревая.

Гарри искоса наблюдал за девушкой, вот она поднесла бокал ко рту, сделала небольшой глоток, задержала во рту, чуть прикрыв глаза... Было видно, что ей понравилось. Парень сам наслаждался каждой каплей, каждой каплей этого момента. Еще никогда, даже в Лесу или в Комнате он не чувствовал такого умиротворения и легкости.

Гермиона между тем сделала еще несколько маленьких глотков и аккуратно поставила бокал на стол.

-Ну, как? — неторопливо поинтересовался Гарри. Он расслабленно сидел в кресле, положив руки на подлокотники, словно радушный, степенный хозяин в присутствии гостей. Гермиона мысленно улыбнулась такому сравнению, пришедшему ей на ум.

-Очень... хорошо.

-Я рад, что тебе понравилось.

Внезапно раздалось гулкое "Бом-бом...". Гермиона испуганно огляделась по сторонам. Гарри спокойно обернулся, позади на дальней стене висели огромные старинной работы часы.

"И как я сразу их не заметила?" — удивилась девушка.

-Ого! — со смешком проговорил Гарри, когда часы отбили одиннадцать раз, — А мы, оказывается, здорово тут засиделись. Ты как, спать еще не хочешь?

-Не-а, совсем не хочу. А ты?

-Я вообще могу не спать, — чуточку грустно ответил Гарри.

-Хм... а ты не хочешь испробовать и повторить те заклинания, что мы уже выучили? Заодно и узнаем, кто на каком уровне. Идет?

Вместо ответа юноша встал и взмахнул палочкой. Стол с едой и его кресло исчезли, книжные полки завесились плотной серой тканью, по виду очень прочной. Гермиона тоже встала и убрала свое кресло.

-С чего начнем? — поинтересовался Гарри.

-Думаю, можно устроить нечто вроде дуэли понарошку, так будет проще узнать, кто что может.

-Хорошо.

Факелы загорелись ярче, к ним добавились большие масляные светильники, в воздухе приятно запахло дорогим маслом.

Гарри и Гермиона стали на середину комнаты, чуть поодаль друг от друга.

-На счет три... — предупредила гриффиндорка, — Раз... два... ТРИ!..

-Ступефай! — красный луч полетел в сторону девушки, но она ловко увернулась и послала в Гарри Reddision — заклинание легкого разряда тока. Парень поставил щит и выстрелил заклятием Огня. Оранжевая струя пронеслась в сантиметре от туловища Гермионы.

-Вот ты... как? Dissires!

Фиолетовая волна чуть не сбила Гарри с ног, но он ловко отпрыгнул в сторону, словно большой кот и послал в Гермиону сразу три луча. От "Импердимента" и повторного "Reddision" она увернулась, но "Nordfier" попал прямо в цель. Ледяная струя окутала ноги Гермионы, заставляя упасть. Гарри поспешил к поверженному "противнику".

-Гермиона, ты как? Извини, пожалуйста.

-Ничего, — подруга болезненно улыбнулась.

-Сейчас-сейчас... Werminio! — из палочки Гарри появился бледно-желтый луч, он опустился на ноги Гермионы.

-Спасибо, — поблагодарила девушка.

-Пожалуйста, — просто ответил Гарри, помогая ей подняться и, улыбнувшись, добавил, — Ты молодец. Дамблдор и тот, раньше тебя спекся.

Гермиона округлила глаза.

-Ты дрался с Дамблдором?

-Ну, да.

-И как?

-Я же говорю: спекся. Примерно через минут десять, может чуть больше...

На следующее утро Гарри все же решил прийти в общий зал на завтрак. За факультетскими столами как всегда было шумно: ученики с аппетитом поедали кулинарные шедевры домашних эльфов, болтая о квиддиче, Волдеморте, уроках, споря и весело смеясь. Однако стоило Мальчику-который..., войти, все головы тут же повернулись в его направлении, уж больно редким "гостем" он стал в последнее время для них. То совсем его не видно, то вдруг приходит на завтрак прямо в зал. Гарри хотел недовольно поморщиться, но сдержался и, надев на лицо непроницаемую маску, сел за свой стол на обычное место рядом с Роном Гермионой.

-Привет, — коротко поздоровался он со всеми.

-Привет, Гарри, — весело отозвалась Гермиона и пихнула Рона в бок. Тот несколько неуклюже произнес:

-Ага, хм... привет, Гарри.

Поттер молча взял вилку и принялся за еду.

После завтрака они с Гермионой занимались Заклинаниями в "Рыцарской библиотеке", так окрестила Гермиона комнату, спрятанную за статуей рыцаря. У Гарри все получалось значительно лучше, во многом благодаря его реакции и скорости. Однако по количеству и разнообразию заклятий до Гермионы юноше было еще далеко.

За обедом Гарри также ел молча, на редкие вопросы отвечал коротко или вообще односложно. Студенты вели друг с другом веселую, оживленную беседу, а вот преподавательский состав, напротив. Дамблдор тихо переговаривался о чем-то с МакГоннагал. Та кивала с расстроенным видом. Спраут и Флитвик точно также шептались, профессор Чар тихо и горестно всхлипнул. Даже Трелони, эта большая блестящая стрекоза в своих вечно расползающихся по швам шалях была здесь, она сидела не двигаясь, словно египетская статуя, безуспешно пытаясь привлечь внимание коллег своим загадочно-всевидяще-глупым выражением лица. Снейпа за столом не было.

В середине трапезы через открытые окна влетела целая стая сов, обрызгав как обычно всех талым снегом с крыльев (и где только они его берут? снегопада-то нет). К удивлению учеников почти к каждому подлетело по две-три совы, из дома от родителей и от "Ежедневного Пророка", даже к тем, кто на газету эту не подписывался.

Гермиона хотела положить серой сипухе плату в кожаный мешочек на лапе, но та, скорбно ухнув, взмыла к потолку и улетела прочь через окно. Девушка удивленно вскинула брови и развернула газету...

-Господи, помоги! На Министерство Магии напали!! — раздалось где-то справа. Это в ужасе вскрикнула Софи Гредхэм, было известно, что ее папа и мама, оба, работали в Министерстве. Все тут же схватились за свои газеты. То тут, то там раздавались возгласы изумления, испуга и возмущения. Хотя испуганных голосов все же было больше.

Гарри взял со стола свой номер "Пророка" и развернул. На первой странице огромными буквами в полстраницы чернела надпись "На Министерство Магии совершено нападение!!!", снизу чуть мельче было написано "Вчера, 23 декабря было совершено нападение на Министерство Магии, погибло 123 человека, 269 получили серьезные ранения". Далее говорилось о том, что министр не пострадал (ну, еще бы!), что родственникам погибших будет выплачена денежная компенсация (вот только никакая компенсация не вернет дорогих тебе людей), а раненные доставлены в Св. Мунго, где и будут проходить лечение за счет Министерства. Фадж никак не комментирует происходящее, глава аврората говорит, что от Пожирателей Смерти им удалось отбиться только за счет профессионализма авроров и т. д., и т. п. в том же духе.

-Хм... как же... профессионализм, — тихо пробурчал Гарри. Впрочем, его не услышал бы никто, даже если бы он прокричал это во весь голос, стоял невообразимый гвалт. Ученики громко зачитывали цитаты из статьи, громко спорили, ругались, слизеринцы отпускали ехидные замечания, гриффиндорцы и хаффлпафцы достали палочки, готовясь к атаке, многие младшекурсники и девушки-старшекурсницы плакали, ведь там их родители.

Наконец, Дамблдор поднялся со своего кресла-трона во весь рост. Он возвышался рядом с сидящими притихшими преподавателями, как башня.

— Тихо! — громко и четко сказал директор. Лица всех сразу повернулись к нему, — А теперь, я бы хотел, что бы все вы послушали меня. Прежде всего, я хочу сказать, что нападение на такое защищенное место как Министерство Магии должно послужить уроком всем нам. Нельзя расслабляться, нельзя терять бдительность, каким бы безопасным местом ни был Хогвартс, все равно, без людей, без их веры и стремления к победе он не выстоит. Не вы должны надеяться на Хогвартс, на его толстые стены и охранные заклинания, Хогвартс должен надеяться на вас, на ваши добрые мысли, чувства, на ваши знания и умения. Нельзя терять бдительность. Но, прежде всего, нельзя терять веру. Учитесь и верьте в победу. Верьте в собственные силы, и тогда Хогвартс защитит вас.

Дамблдор грозно и торжественно оглядел всех сидящих перед ним притихших студентов, детей, маленьких, но уже познавших утрату и разочарование, вкусивших разочарование, боль потери... Не только Гарри Поттер, нет. Сегодня многие потеряли семью.

Старик вдохнул побольше воздуха в грудь и сказал:

— А теперь, я думаю, вам лучше будет пойти в ваши гостиные. Старосты, зайдите в кабинет к профессору МакГоннагал через пять минут.

Заскрежетали отодвигаемые стулья. Ученики уныло и боязливо поплелись в гостиные. Даже среди слизеринцев можно было найти испуганные или ошарашенные лица, значит, не все из этих детей перешли на сторону Тьмы, не все. Хоть это радует.

Дамблдор печально смотрел на юные жизни . Он как-то разом постарел и стал меньше, морщины на лбу стали четче, лицо стало, будто изрезанное тонкими черными шрамами.

Гермиона догнала Гарри, когда тот уже был у входа в Комнату. Открылся проход, и они вместе зашли.

Юноша щелкнул пальцами, в камине тут же весело затрещало пламя. На столе появилась бутыль виски, Гарри без предисловий налил себе стопку и осушил одним махом, тут же поморщившись, и налил еще одну.

-Гарри, — девушка укоризненно покачала головой, отбирая стакан, — Ты слишком много пьешь в последнее время. Раньше ты таким не был.

Девушка вырвала из его рук виски.

-Раньше?!

Гермиона ойкнула и отшатнулась в сторону, выпустив из рук стакан. Тот беззвучно упал на толстый махровый ковер, янтарная жидкость расплескалась, впитываясь в густой пушистый ворс темно-желтым пятном.

-Раньше?! Гермиона, а когда это "раньше"? Когда? — его глаза расширились и наливались желтизной, дыхание вырывалось с хрипами и стоном, спутанные черные, как смоль волосы падали на мертвенно бледное лицо. Юноша выглядел безумным.

-Гарри, успокойся... — пролепетала Гермиона, сама чувствуя, как глупо и робко звучит ее голос.

Юноша издал что-то вроде сдавленного рыка и, схватив бутылку, припал к горлышку, словно умирающий от жажды человек. Он пил пока хватило дыхания, примерно на середине бутылки он остановился, пару раз вдохнул и продолжил, пока не выпил все до дна. Гермиона с ужасом и болью смотрела, как Гарри в ярости швырнул пустую склянку в камин. Оранжевые языки пламени взметнулись вверх на миг и тут же почти пропали.

-Раньше, Гермиона? Раньше?.. — повторил он с пьяной улыбкой-гримасой на лице. Он принялся ходить из стороны в сторону, раскачиваясь, натыкаясь на мебель.

-Бедный, бедный Гарри... бедный... Гарри... — шептала Гермиона, как заведенная, словно сама была безумна. По ее щекам текли, не переставая, соленые ручьи, а она даже не замечала этого.

-Гермиона... Они... они погибли!.. Они все... погибли! Из-за Волдеморта... из-за меня... Они все погибли! Их нет... нет... их... нет!.. Гермиона...

У юноши подкосились ноги, и он рухнул на колени, опершись спиной о кресло.

-Умерли... все... мама, папа... Сириус... умерли эти люди в Министерстве... из-за меня... Он убил их из-за меня!.. Он хочет выманить меня из... моего замка, где я... в безопасности... Я... виноват. Я виноват!.. ЭТО Я ВИНОВАТ!!!

Девушка упала рядом с ним и прижала его к себе.

-Нет, нет, нет!.. Ты НЕ виноват ни в чем! Слышишь! НИ В ЧЕМ!.. Гарри, ты не виноват! Это сделал Он, Волдеморт! Он виноват, а не ты!..

-Но, если бы не я... он бы не пошел... туда. Я убил... папу и маму... и Сириуса...

Гарри перестал кричать и теперь смотрел в одну точку. Его руки были холодны как лед.

-Я убил их всех.

-НЕТ!

-Я их УБИЛ.

-НЕТ! Ты не в чем не виноват!

-Я ИХ ВСЕХ УБИЛ! — закричал Гарри и вскочил, грубо оттолкнув от себя Гермиону. Девушка больно ударилась головой и локтем о стоящий рядом стол. Ойкнув, она как-то странно осела. Это в одно мгновение отрезвило Гарри. Юноша подскочил к ней.

-Гермиона, Гермиона!..

Девушка слабо пошевелилась и открыла глаза.

-Гарри... ты не виноват...

-Гермиона, прости... — у парня перехватило горло. В глазах защипало, но он тут же одернул себя, подошел к шкафчику с зельями. Вот, то, что нужно — Восстанавливающее и Успокоительное. Гарри опустился на колени рядом с Гермионой и осторожно влил ей в рот по чуть-чуть каждого зелья. Он аккуратно поднял ее и перенес на свою кровать. Гермиона начала приходить в себя.

Юноша быстро отвернулся и, покопавшись еще в шкафчике, выпил полколбы Отрезвляющего зелья.

-Гермиона, — тихо и грустно произнес он. Девушка болезненно морщилась, — Как ты?

-Голова болит...

-Вот, держи... — Гарри протянул ей склянку с еще одним зельем. Гермиона безропотно выпила.

Юноша сел рядом на краешек кровати. Несколько мгновения они молчали. Наконец, Гарри глухо сказал:

-Гермиона... прости меня.

-Ты не виноват, Гарри.

-Нет, я виноват. Сейчас, я виноват перед тобой. Прости меня, если можешь.

-Хорошо.

-Спасибо.

Боль в голове постепенно утихала, Гермиона подумала с грустью, что он ведь и вправду не виноват в том, что все хотят видеть в нем Мальчика-который-выжил, героя. Только он сам этого не понимает, не понимает, что его вины тут нет.

-Гарри?

-Да.

-Пообещай мне.

-Что?

-Пообещай, что не будешь больше пить... так пить. Пообещай.

-Обещаю.

Гермиона протянула руку и коснулась руки Гарри, юноша вздрогнул и посмотрел на нее.

-Все будет хорошо, Гарри.

Юноша опять почувствовал, как в горле стоит ком, и глаза неприятно щиплет. Почему Гермиона всегда видит его плачущим? Почему?..

Внезапно девушка протянула руки и обняла его, положив рядом с собой. Она шептала ему какие-то ласковые слова, гладила по голове, словно маленького ребенка, убаюкивала и прижимала к себе, как мать убаюкивает и прижимает дитя. Взрослый парень внезапно почувствовал себя таким маленьким, беспомощным! Он трясся от рыданий в ее руках, всхлипывая, пока не заснул. Гермиона чувствовала его спокойное сердцебиение рядом с собой, и это наполняло ее счастьем.

Каждый заснул со своими мыслями в голове и снами, но у обоих на лицах были легкие счастливые улыбки.

Глава 12 "Малфой и Оборотное Зелье"

Гарри проснулся, когда не было еще четырех часов утра. Он почувствовал на своей груди приятную теплую тяжесть, открыл глаза — рука Гермионы. Девушка тихо посапывала рядом с ним, ласково обнимая за шею. Гарри почувствовал себя неловко, тут же вспомнив вчерашние события. Надо же, расплакался, как малыш, а Гермиона... такая заботливая, укачивала его на руках...

Гарри попытался аккуратно высвободиться из объятий, но девушка, цепко держась за него, что-то недовольно пробормотала во сне и пошевелила губами, словно сытый щенок. Юноша обреченно вздохнул и закрыл глаза. Спать практически не хотелось, впрочем, желания вставать и идти куда-то не было тоже. Гарри не заметил, как через некоторое время опять уснул.

"Зеленое... красное... золотое... Цветные пятна на черном фоне... Раз-два-три... раз-два-три... это вальс листвы и ветра... раз-два-три...

Черный зверь стоит на поляне, глаза его, словно угли... Ветер мечется в кронах деревьев...

Они так хорошо танцуют... Джеймс и Лили... красивая пара... красивая... пара... И Сириус горит в небе... белым огнем горит звезда... Сириус...

Бродяга... Гарри Поттер... Мальчик... который выжил... выжил... Бродяга... Зверь... волк и пёс...

Золотое, зеленое, красное... вальс ветра с листвой... Черный зверь стоит на поляне... и Сириус светит с небес... Раз-два-три... это танец..."

Он проснулся резко, будто от толчка, и сразу широко открыл глаза. Рядом все также лежала Гермиона, солнце не ярко, но настойчиво светило в окно, говоря о том, что утро уже давно наступило. Мышцы на ногах подрагивали, будто после долгого бега, в груди стояло щемящее чувство потери.

Гарри осторожно, стараясь не разбудить спящую девушку, снял ее руки со своей шеи (Гермиона тут же сердито обняла подушку) и подошел к столу.

"Fertio morre!" — юноша взмахнул волшебной палочкой, на столе, как и в прошлый раз, появилась различная еда и сок. Гарри призвал пергамент и перо, написал Гермионе короткую записку (пояснив в ней, каким образом из Комнаты можно выйти).

Коридор встретил пронизывающе-холодным потоком воздуха, наверное, где-то был сквозняк. Гарри поежился и торопливо затрусил по направлению к "рыцарской библиотеке".

Рыцарь приветственно стукнул тупым концом копья о постамент, как бы говоря "На страже!", Гарри поблагодарил легким кивком и вошел в открывшийся проход. Книги стояли каждая на своей полке, было невозможно узнать, заходил сюда кто-нибудь или нет, такова уж магия этой комнаты. Слава Мерлину, что есть такое полезное заклинание как "Акцио!", если б не оно, то каждую книгу приходилось бы искать заново каждый раз!

Читать-читать-читать! Знания! Книги! Только так можно успокоиться!..

Гарри призвал нужные ему тома и углубился в животворное чтение.

Юноша почувствовал, что еще немного и его спина окончательно "присохнет" к стулу. Он с трудом встал и разогнулся, позвонки при этом жалобно хрустели и скрипели, словно плохо смазанные шарниры.

"Всё, хватит. Надо и физическим трудом как-нибудь заняться. А то я не человек, а просто дистрофик какой-то. Скоро полнолуние, на каждую трансформацию уходит чертова куча физической энергии и сил. Я с таким хилым организмом, вообще могу, не дай Мерлин, загнуться... Решено. Начинаю заниматься физической подготовкой."

Гарри скоро пробрался по ходу и, прислушавшись, выбрался из-за услужливо-отъехавшего в сторону рыцаря. Несмотря на дневное время суток, коридоры были совершенно пустынными. Гарри, вдруг, охватила внезапная волна грусти и тревоги. Юноша резко остановился и прислушался к своим ощущениям, внюхиваясь и вслушиваясь... В ШКОЛЕ НЕ БЫЛО НИКОГО!.. Кроме его и Гермионы, конечно. Но где они все? Где студенты, профессора? Даже Филча с кошкой и того нет! ГДЕ ВСЕ??

-Гарри Поттер...

Юноша резко обернулся, готовясь отразить любое нападение.

-Здравствуйте, Гарри Поттер... — Почти Безголовый Ник бесшумно выплыл из стены.

-Мерлин вас вразуми! Сэр Николас, вы меня напугали! — воскликнул Гарри.

Приведение учтиво поклонилось и почти довольно прошелестело:

-Прошу принять мои извинения. Сегодня такой скорбный день... многие волшебники погибли... дети и профессора пожелали проститься с ними...

"Ох!.. Как я мог забыть... ведь вчера напали на Министерство... а там работали родители многих студентов... Волдеморт их всех убил" — Гарри машинально попрощался с призраком, ноги сами шли куда-то, несли тело вперед.

Только не останавливаться, только не... останавливаться! Если остановишься, вся лавина вчерашней горечи, вины и безысходности обрушится и раздавит, как букашку.

"Сегодня такой скорбный день... — сказал Ник... Скорбный... день..." — Гарри резко остановился перед входом в Астрономическую башню.

Свежий чистый ветер вцепился в волосы, разметал их по лицу, мороз принялся дергать мантию, ища малейшую щелочку. Солнце не пряталось за толстыми снеговыми тучами, но светило скудно и скупо. Снег Запретному лесу был, казалось, нипочем. Деревья стояли неизменной чернеющей массой, из которой иногда выпирали рваными пучками неопрятные ветки и верхушки.

"Сколько их погибло в Министерстве? Что будет с теми, кто остался жив?.."

Где-то в Лесу колыхнулись кроны, раздался многоголосый крик. Через несколько секунд в воздух поднялась черная точка — фестрал — и через минуту пропала за горизонтом.

"Что я могу сделать с тем, кто убил стольких взрослых волшебников и ведьм? КАК я могу победить Волдеморта?! А ведь он именно затем и устроил погром в Министерстве, потому что устал ждать, когда же Мальчик-который-выжил соизволит высунуть нос из Хогвартса!.. Это всё из-за меня! Я — ВИНОВАТ!!"

-Гарри!

Юноша устало повернулся, перед ним стояла Гермиона. Девушка быстро подошла и стала рядом с Гарри, опершись о парапет башни. Она ничего не говорила, просто смотрела вдаль. Гарри был ей за это благодарен, он совершенно не хотел ничего обсуждать или рассказывать.

Тяжелые, словно подушки с опилками, облака двигались медленно, нехотя ползли куда-то на запад, неся миллионы тонн снега. В небе опять носились какие-то твари из числа питомцев Хагрида. Они чем-то напоминали драконов и гигантских бабочек одновременно. Эдакие цветастые насекомые... размером с автобус. И как только в воздух поднимаются?..

-Гермиона...

-Да? — девушка внимательно посмотрела на Гарри, юноша был очень бледен, глаза казались огромными изумрудными прудами в пасмурный день. Волосы растрепаны и опять заметно отрасли, жесткие пряди спускаются на плечи, касаются спины. Юношеский пушок на лице давно превратился во взрослую щетину, и теперь она темными пятнами выделялась на подбородке и бледных щеках. Видимо, юноша до сих пор каждое утро применял бреющее заклинание, иначе все бы уже давно заметили это признак "взрослости".

-Гермиона... они... Сегодня день похорон, — выдавил, наконец, Гарри и отвернулся, поморщившись, словно от боли. В горле застрял горький комок, не дающий дышать, и всю душу будто сжал один гигантский кулак. Он почувствовал, как сзади его обняли теплые руки и добрый голос прошептал:

-Это не твоя вина. Пойми. Ты ничего не мог сделать. Ты не виноват в том, что ты родился Гарри Поттером, Мальчиком-который... и так далее. Не казни себя.

Гарри почувствовал, как ослаб тот узел, сжимающий его сердце, как нечто незримо-большое и злобное, скалясь, отступило на время вглубь.

-Гермиона... — юноша развернулся. Она стаяла очень близко, глядя снизу вверх большими глазами цвета мёда.

-Гарри... — прошептали ее губы.

Где-то совсем рядом прокричала "бабочка-дракон", рассеивая пелену наваждения. Гарри посмотрел на небо.

-Скоро снегопад должен начаться. Пойдем.

-Да, конечно.

В гриффиндорской гостиной было непривычно тихо и пусто. Эльфы-домовики заботливо убрали весь мусор за ночь, отчего чувство пустоты обострялось еще сильнее.

Гарри, наконец, задал вопрос, который должен был уже давно прийти на ум:

-Почему нам никто не сообщил, что... погребение... сегодня?

-Я не знаю... Может быть, на то были свои причины?

-Наверняка, — немного раздраженно сказал Гарри и тут же извинился.

-Ничего, я всё понимаю, — тихо откликнулась Гермиона.

Бах!

Гарри и Гермиона синхронно выдернули палочки из внутренних карманов. Появившийся перед ними эльф-домовик сжался в комочек от страха перед направленным на него магическим оружием.

-Добби! — первой пришла в себя Гермиона.

-Что ты здесь делаешь? — резко спросил Гарри, он был раздражен в первую очередь на себя за то, что его так легко напугать (сперва Почти Безголовый Ник, теперь некстати аппарировавший Добби), но палочку он, конечно, опустил.

-Сэр Гарри Поттер, мисс Гермиона Грейнджер! — завопил домовик, кланяясь, — Добби не виноват! Добби не хотел напугать сэра Гарри Поттера! Добби хотел передать, что профессор Дамблдор ждет сэра Гарри Поттера в своем кабинете.

"Хм... Дамблдор? А почему тогда он не вызвал меня кольцом?" — юноша удивленно приподнял бровь.

-Добби, ты уверен?..

Эльф-домовик энергично закивал головой, отчего его огромные уши смешно захлопали.

-Думаю, тебе следует пойти прямо сейчас? — предположила Гермиона.

Гарри неуверенно кивнул, что-то ему не нравилось в том, каким образом директор с ним связался, ведь по кольцу передать сообщение гораздо проще и надежнее, нежели через эльфа-домовика.

-Спасибо, Добби. Можешь идти. Передай... профессору Дамблдору... что я скоро буду.

Домовик еще несколько раз поклонился, стукнувшись об пол своим длинным носом, и исчез с громким хлопком.

Гарри задумчиво потер подбородок и потер, почти машинально, почерневшее из-за долгого отсутствия вызовов, кольцо.

-Гарри?.. Что-то не так?

-Нет. Все в порядке, — быстро откликнулся он.

Юноша нахмурился каким-то своим мыслям и искоса посмотрел на девушку, нервно покусывающую губы. Он быстро провел рукой по воздуху, "доставая" из ниоткуда желтый лист пергамента. Пергамент был совершенно чист. Гарри пару раз взмахнул палочкой и пробормотал три длинные фразы, лист засветился синим и тут же погас, однако теперь на нем проступили четкие черные буквы. Видимо, какое-то заклинание.

-Гермиона, ты не могла бы сделать для меня одно одолжение?

-Да, конечно, — Гермиона была обеспокоена его странным поведением и молчанием. Почему он так удивился посланию, которое передал Добби? Разве Дамблдор не мог его вызвать к себе?.. Или здесь что-то другое?

-Отнеси, пожалуйста, это в мою комнату и прочти там... вот здесь, видишь, написано... прочти эти слова. Хорошо? Я хочу кое-что проверить, ты мне очень поможешь, если сделаешь то, о чем я тебя прошу. Сделаешь это?

-Хорошо, Гарри. Но, что это? Заклинание? — спросила гриффиндорка.

-Вроде того, — юноша немного поморщился и тут же натянуто улыбнулся. — Ладно, я, пожалуй, пойду, Дамблдор меня уже, наверное, ждет.

И он тут же сорвался с места, совершенно бесшумно скользнув вдоль коридора. Гермиона пробежалась глазами по пергаменту. Нет, она никогда не видела ничего подобного. Что-то вроде заклинания или фразы на латыни, только это определенно не латынь...

Девушка подошла к гобелену, сражающиеся на нем рати яростно бросались одна на другую, слышались приглушенные удары железа о железо, скрежет сминаемых доспехов и вопли раненых. Нда... миленький гобеленчик, ничего не скажешь.

-Вервольф, — тихо произнесла Гермиона, ничуть не удивляясь такому паролю. Комната встретила мягкими неяркими тонами, ковра и кресел, оранжевый огонь тотчас же взвился в камине, будто выпрыгнул из будки пес, приветствующий хозяина.

Гриффиндорка еще раз пробежалась глазами по словам на пергаменте.

-Ну... Gremma vio la treggio! Fera gremmio more! — четко и громко прочитала Гермиона. Тут же вся комната озарилась ярко-синим светом и тут же погасла, как до этого пергамент. Свет как будто впитался в предметы и в саму Комнату.

Гермиона огляделась по сторонам, зрительно ничего не изменилось.

"Хм... и что это было? Гарри ничего не объяснил. Надо было расспросить его получше! Он выглядел таким странным и встревоженным чем-то. Наверно он понял из слов Добби больше, чем я. Что-то показалось ему подозрительным..."

Она подошла к стене и сказала:

-Выход.

Однако ничего не произошло, кирпичи не "растворились", проход не открылся.

-Что за черт? — ругнулась Гермиона и сказала чуть громче, — Выход!

И опять ничего не произошло.

-Выход! ВЫХОД!

Стена, как и была, осталась стеной. Гермиона плюхнулась в кресло.

"Ну, надо же! Значит, Гарри решил меня здесь запереть! Но, зачем?!"

Попытки различных заклинаний тоже не дали никакого результата. Лишь несколько раз всё вокруг загоралось бледно-голубым сиянием, что значило лишь то, что заклинание работает. Наконец, Гермиона догадалась посмотреть в пергамент, что бы еще раз попытаться понять, что это вообще за заклятие-то такое, которое она, Гермиона ни разу не встречала (что в первую очередь говорит о его редкости).

"Гермиона!

Сейчас на комнату наложено очень сильное заклятие Кокона. Это значит, что ты не можешь выйти из нее никаким способом.

Не волнуйся и не пытайся сломать заклинание. Во-первых, потому что оно наложено тебе же во благо, а во-вторых, его может снять лишь тот, кто его наложил или очень сильный маг, вроде Дамблдора (или оно само исчезнет в случае смерти заклинателя). В общем, ты, так или иначе, выйдешь отсюда живой и невредимой. Поэтому повторяю — не волнуйся.

Если тебе что-то нужно, представь себе это или просто позови Добби. В данный момент только он может проникнуть в Комнату и выйти из нее.

Прости, что не предупредил тебя сразу, не было времени. Надеюсь, ты на меня не очень сердишься.

Еще раз прости если что.

Г.П."

Гермиона опять буквально упала в ближайшее кресло. Гарри написал так, будто прощался... несколько раз извинился и... вот эта фраза "...или оно само исчезнет со смертью заклинателя"!.. "СО СМЕРТЬЮ"!!! Где он сейчас? Что он задумал? ЗАЧЕМ ДАМБЛДОЛРУ ПОНАДОБИЛОСЬ С НИМ ВСТРЕТИТЬСЯ ИМЕННО СЕГОДНЯ??!

-Выход! Выход! ВЫХОД!! — Гермиона замолотила кулаками в каменную стену, — Открывайся! Открывайся, дементор тебя возьми!! ОТКРЫВАЙСЯ!

Боль в кистях рук заставила опомниться, девушка съехала вниз по стене. Слезы катились из глаз, оставляя на щеках длинные соленые дорожки. Гермиона дотронулась ладонью до лица и тут же отдернула, зашипев от боли. Она перевела взгляд на свои пальцы, костяшки и фаланги были разбиты в кровь, алые струйки неравномерно сочились из ранок, капая на мантию и пол.

"Зачем ты запер меня здесь?! Где ты? Что с тобой? Во что ты на этот раз ввязался, Гарри?!"

Гермиона зарыдала еще громче от страха за лучшего друга, который всегда находит новые "приключения" на свою бестолковую голову, и ощущения полной беспомощности.

Каменные стены мелькали разноцветными гобеленами и желтыми пятнами факелов. Гарри шел очень быстро, он почти бежал. Что-то должно произойти. За преданность Добби Гарри мог ручаться, но ведь эльфа-домовика могли и обмануть. Это доверчивое создание никогда не усомниться, а настоящий ли перед ним профессор Дамблдор или нет. Тем более, что все проколы в поведении можно списать на обычные причуды этого старика.

А вдруг, настоящий Дамблдор сейчас в ловушке, ведь даже такие сильные маги как он не могут противостоять сотне-другой Пожирателей одновременно. Если Волдеморт и нашел лазейку, по которой можно пробраться в Хогвартс, то будь уверен, он приведет с собой большую часть своих последователей.

Гарри летел, словно на крыльях, не хватало лишь черной развевающейся мантии за спиной для полного эффекта.

-"Малиновый мармелад"? — полувопросительно назвал Гарри пароль, горгулья не двинулась с места, — М-мм... "Шоколадные лягушки"? Нет. "Тараканьи усы"?..

-Гарри, — послышался сзади голос. Юноша быстро обернулся, перед ним стоял Дамблдор. Такой, как обычно, в темной, расшитой хвостатыми звездами, мантии, с длинной серебристой бородой... загадочные очки-полумесяцы... и поблескивающие за их стеклами темно-голубые глаза...

-Профессор Дамблдор, — ответил Гарри вместо приветствия. Он внимательно разглядывал старого волшебника, стараясь, однако, не показывать виду, что он это делает. Вроде бы всё в порядке, всё так... однако...

-Гарри... мальчик мой, — его лицевые мышцы вокруг рта еле заметно дернулись и тут же расплылись в неестественной улыбке, от внимания юноши это не ускользнуло, — ...мальчик мой, я хотел бы, чтобы ты изучил некоторые заклинания из... этой вот книги. Они будут для тебя весьма полезны.

Гриффиндорец посмотрел на протянутый ему том, на обложке было написано золотыми буквами "Утерянные и Малоиспользуемые Заклинания Средневековья А.А.Брэдхауэрд".

-Но, профессор, такая книга у меня уже есть, — осторожно ответил Гарри, чувство недоверия, сидевшее в нем с самого начала, переросло в крепкую уверенность — это НЕ Дамблдор, хотя бы потому, что директор сам же и давал ему точно такую же книгу из своей личной библиотеки недели три назад.

"Дамблдор", казалось, растерялся:

-Хм... м-мм... Должно быть, ты что-то путаешь, Гарри. Откуда у тебя может быть эта книга, если она имеется только у меня? Как она могла появиться у тебя, если я тебе ее не давал?

-Нда... профессор... И вправду, откуда? — юношу это начало злить и забавлять одновременно, ему нравилось чувствовать растерянность противника, видеть, как он на ходу соображает, придумывает историю, стараясь при этом не выйти из роли "Дамблдора"...

-И все же, ты возьми ее. Возьми. Она тебе... пригодиться... Гарри.

-Зачем она мне? У меня уже есть одна. Эта книга мне не нужна, — отрезал тот.

-Возьми, — в голосе "Дамблдора" слышались почти умоляющие нотки.

"Видимо, я во что бы то ни стало должен взять в руки эту книгу. Очень интересно, что же тогда произойдет? Может быть на нее наложено какое-нибудь сверхопасное проклятие или сглаз?"

-Возьми.

-Нет. Я знаю, почему вы, профессор Дамблдор не помните, что давали мне эту книгу. Дело в том, что вы — НЕ профессор Дамблдор. А теперь, соответствующий моменту вопрос: Кто Вы?

Синие глаза лже-директора испуганно и зло блеснули, еще раз подтверждая слова Гарри.

-Гарри, что ты такое говоришь? Я — не Дамблдор? А кто же я тогда?

-Это Вы мне должны сказать.

Несколько минут они прожигали друг друга (хотя правильнее "враг врага") взглядами.

-А ты... стал умнее, чем был раньше... Поттер, — наглый, до боли знакомый голос, эта манера растягивать слова...

-Малфой? — Гарри насмешливо-удивленно вскинул брови.

Слизеринец не ответил. Было довольно-таки странно и забавно наблюдать презрительно-брезгливое выражение лица Малфоя у Дамблдора.

-Чему ты ухмыляешься, Поттер? — грубо осведомился слизеринец.

-Ха!.. Да вот думаю, какой идиот поручил это задание ТЕБЕ?

-Великий Темный Лорд сам лично... — Малфой запнулся.

-Это точно, — твердо согласился юноша.

-Ты думаешь ты такой умный, да? Думаешь, раз ты побыл подопытной крысой и выжил, то ты теперь крутой? Думаешь, ты теперь у нас супер-герой? Да ты просто зверюга! Вонючий оборотень недоделанный!! На, ПОЛУЧИ!!!

Тяжелый том полетел в Гарри, тот ловко отпрыгнул в сторону.

-Ты решил насмерть ударить меня тяжелой книгой по голове? — язвительно поинтересовался гриффиндорец.

Малфой выхватил палочку и направил ее на Гарри:

-Авада Кедавра!

Гарри опять отпрыгнул и, оттолкнувшись от стены, послал в слизеринца два луча.

-Фините Инкантатем! — быстро скомандовал тот, направив на себя палочку, действие заклятий прекратилось, — Круцио!

-Derosso! — оранжевая струя пролетела в нескольких сантиметрах от лица Малфоя-Дамблдора.

-Авада К... Протего! Авада Кедавра! Реддукто! Протего!.. О-ох... А-а... о-о... — Малфой упал на пол. Гарри подбежал к поверженному врагу и тоже охнул, "дамблдоровское" лицо кривилось, корежилось, менялось прямо на глазах. Сначала укоротилась, а затем и вовсе исчезла длинная белая борода, волосы тоже сделались короче, седина стала платиновым блеском. Руки, ноги и туловище заметно укоротились. Через несколько минут в просторной директорской мантии барахтался красный взъерошенный Малфой.

-Ну что, Золушка, кажется, уже пробило полночь, и твоя карета опять стала тыквой, — насмешливо сказал Гарри, не опуская палочки.

-Ты... Поттер... ты...

-Да я уже семнадцать лет как "Поттер".

-Ты... тебе все равно не уйти! Акцио, книга! Получи!.. — Малфой извернулся, схватил палочку и сделал резкий взмах. Лежащая в стороне книга взмыла в воздух и полетела в их направление. Слизеринец одной рукой вцепился Гарри в ногу, в этот же момент пальцев другой его руки коснулся кожаный книжный переплет. Гарри почувствовал знакомый (однако, не ставший от этого менее неприятным) рывок в районе пупка — перемещение при помощи портключа. Вокруг замелькали разноцветные полосы, и тут же всё прекратилось. Гарри и Малфой ударились ногами о плиты каменного пола, точно такого же, как и в Хогвартсе. Слизеринец рухнул грудой тряпья и застонал, тут же из его рта полилась кровь, видимо, одно из заклинания Гарри все же попало в него.

-Гарри Поттер...

Вокруг сгрудились фигуры в черных балахонах, они обступали со всех сторон непробиваемым кольцом.

-Драко, ты выполнил задание... хотя и не так гладко, как мог бы... Но это не так уж и существенно. Ты заслужил отдых. Убирайся.

-Да, Мой Лорд. Спасибо, повелитель... — Малфой, кашляя кровавой слюной, подполз к высокой, худой фигуре и поцеловал подол ее мантии, оставляя темно— красные пятна на ткани.

Гарри стоял с отрешенным лицом. Почему-то, ему вдруг стало все равно. Происходящее вокруг — Волдеморт, стоящие вокруг Пожиратели, плюющийся кровью Малфой... всё казалось каким-то нереальным, ненастоящим, будто некачественный фильм. Или слишком правдоподобный сон.

Юноша не чувствовал страха или удивления, лишь холодное равнодушие. Огромная фигура Темного Лорда, стоящая прямо перед ним, красные нечеловеческие глаза, змеиное лицо — они больше не наводили такого ужаса, как это было раньше. Отвращение? Да, отвращение и презрение к этому уроду, нелюдю, вонючему разлагающемуся трупу было, но страх — нет. Такие чувства может внушать склизкая змея или волосатый паук. Всем противно смотреть на них, гадко, отвратительно, но это не страх, а лишь брезгливость. Так и Волдеморт может внушать лишь такие чувства.

-Чего ты хочешь от меня... Томас Марволо Риддл? — спокойно и ровно спросил Гарри, неотрывно глядя в горящие, налитые кровью глаза Волдеморта.

-Умри, — ответил тот. Голос был похож на шипение змеи...

"Как будто из насоса через дырку выходит воздух", — подумал Гарри и улыбнулся краешками губ, это сравнение его позабавило.

По рядам Пожирателей прошелся шепоток, многие заметили странную улыбку Поттера, совершенно не похожую на показную. Значит, мальчишка и вправду не боится? Не боится Темного Лорда!!

-Нет, — четко сказал Гарри, его рука сделала резкое движение, палочка с шумом разрезала воздух. Грохнул взрыв, вокруг юноши образовался плотный слой дыма. Пожиратели выхватили палочки и двинулись в направлении плотного сизого облака, за которым спрятался Поттер.

-Стоять! Все назад! ОН МОЙ!! — над головами прогрохотал голос Волдеморта, похожий на рев дракона. По залу прошлась ощутимая волна недоброй магии, Пожиратели в страхе попятились. Внезапно туман исчез, как и не было, в Гарри тут же полетело с десяток проклятий из палочки Темного Лорда. Юноша еле успевал уворачиваться, до такого мастерства ему было еще далеко, в этом гриффиндорец "снимал шляпу" перед Волдемортом.

-Умри!.. умри!.. — палочка Темного Лорда мелькала в воздухе расплывчатым черным пятном. Застывшие в немом испуге и восторге Пожиратели таращились то на своего хозяина, то на Гарри-эквилибриста, чьи обезьяньи прыжки с каждым разом становились все невероятнее. Гарри просто не успевал одновременно насылать заклятия и уворачиваться от лучей, летящих в его сторону со скоростью автоматной очереди. Не помогали ни реакция, ни повышенная чувствительность. Видимо, за годы скитаний по свету Том Риддл накопил кое-какой опыт и знания, а не сидел сиднем, посылая на задания своих слуг.

Гарри почувствовал резкую рвущую боль в районе левого бедра, он скрипнул зубами и повалился на пол тяжелым мешком. Тут же в его живот попало еще три-четыре луча, гриффиндорец почувствовал, как его буквально выворачивает наизнанку, кости и суставы выкручиваются, по венам бежит расплавленный свинец.

-...Заклинание не хуже Круцио, к тому же, жертва остается в здравом уме и может чувствовать все в полной мере... Белла придумала, — почти добродушно, будто учитель на уроке ЗОТИ, пояснил Волдеморт, еще раз направляя палочку на Гарри и произнося длинное певучее слово.

Мышцы скрутило, а в сердце будто загнали кол. Гарри усилием воли закрыл глаза и начал убеждать себя, что это только внушение, что никакой боли нет, это лишь насылаемые в мозг импульсы, боли нет...

Резкие судороги еще несколько раз пронзили желудок и легкие, однако всё прекратилось. Гарри открыл глаза, перед ним стаяла какая-то темная неясная фигура. Юноша несколько раз моргнул, зрение прочистилось, и он увидел Питера Петтигрю. Петтигрю стал еще более лысым и облезлым, чем раньше, сильно отощал, под глазами залегли лиловые круги, как будто кто-то поставил ему пару фингалов, а на лице явственно читалось затравленное, испуганное выражение. Видимо, служение Темному Лорду принесло малышу Питеру совсем не то, чего он ожидал.

"Почему я еще жив?" — пронеслось у Гарри в голове.

-Потому что мне нужна твоя кровь, Гарри Поттер! — прошипел Волдеморт в ответ на его мысли, — Хвост, поживее!..

Петтигрю испуганно забормотал, залепетал что-то, суетливо подбежал к распростертому на полу Гарри. В его руке блеснул короткий серебряный кинжал.

Гарри следил за происходящим безучастно, как будто со стороны. Ему было все равно, что будет, лишь бы ВСЁ ЭТО, наконец, закончилось, вся эта дурацкая ситуация, дурацкая жизнь, похожая на плохо отрепетированный провинциальный спектакль.

"Зачем мне бороться, если это все равно не моя война? Что бы я не делал, как бы не поступал, я чувствую себя чужим здесь. Вся моя жизнь — это жизнь бойцовской собаки, выращенной для того, что бы убить другую собаку. Я не живу, я существую, обитаю, нахожусь... Пусть это закончиться..."

Хвост цепко схватил запястье правой руки Гарри. Взмах, удар, теплая кровь живо и почти радостно выплеснулась из-под лопнувшей кожи.

"Гермиона сидит там сейчас... в моей Комнате... одна... Ждет, наверное, меня. Или не ждет. Ну, ничего, заклинание исчезнет с моей смертью... и она сможет выйти из Комнаты... так что беспокоится не о чем..." — Гарри смотрел, как из длинной красной борозды, от запястья до внутренней стороны локтя, бежит кровь, стекая на серые плиты пола и в подставленный Хвостом сосуд.

"Гермиона сказала, что она всегда будет со мной... и поможет... Гермиона... одна... в Комнате..." — мысли начинали путаться, в теле появилась неестественная легкость, казалось, что стоит подуть ветру и ты полетишь словно перышко.

"Гермиона... ждет... одна... Гермиона..."

Гарри скосил глаза в сторону, рядом черной громадой возвышался Волдеморт, чуть поодаль замерли в тревожном ожидании Пожиратели. Вдруг, захотелось смеяться, да, истерически, но смеяться, так они все глупо выглядели, как дети, ждущие появления Санта-Клауса на Рождество.

Гарри не выдержал и расхохотался, весло и жутко. Жутко потому, что он лежал темной грудой на сером каменном полу, в луже собственной крови, синюшно-белый, умирающий...

Глаза Волдеморта полыхнули яростью, Петтигрю испуганно заскулил и весь сжался в комок.

"Как... дети... маленькие первокурсники... а я — Санта-Клаус... то есть... Дамблдор... Мне уже больше сотни лет... У меня во-от такая борода... и халат, расшитый звездами... Ха!.. И Малфой тоже Дамблдор... тоже... Ему идет... борода и... дурацкие очки-половинки... А Рон и Гермиона — эльфы... Они будут помогать нам... с Малфоем паковать подарки... для Волдеморта и Упивающихся..."

Гарри проморгался от красной пленки в глазах, темные фигуры все также стоят над ним, словно черные деревья.

"Как в Запретном Лесу... Только там деревья... добрые, а эти... злые..."

В голове крутилась одна и та же навязчивая мысль "Гермиона... Гермиона одна в Комнате... Ждет меня... Гермиона ждет меня...", изображение в глазах то расплывалось, то становилось совсем маленьким, перед глазами блестели искры, и клубился туман, но мысль становилась все четче, яснее, зримее. Гарри, как наяву, увидел девушку с густой гривой каштановых волос, увидел, как она в кровь разбивает пальцы о стену, пытаясь выбраться из спасительной западни, как слезы текут по щекам, а губы беспрестанно шепчут "Гарри... где ты? Во что ты ввязался? Где ты, Гарри?.. ГДЕ ТЫ?"

Гарри широко распахнул глаза (Хвост, неотрывно глядевший на него, дернулся и взвизгнул, чуть не выронив тяжелую колбу с кровью), радужки ярко горели желтизной, переходящей временами в бордовый цвет, как у Волдеморта и снова становясь зелеными, затем опять желтыми...

-Что?.. Он еще жив?.. он жив!.. — повсюду раздались удивленные возгласы и гнетущий шепот.

В грудь будто ударило тяжелым молотом, густой поток крови побежал от сердца, вздулся в венах. Гарри резко подскочил вверх, стоявший над ним Петтигрю с визгом отшатнулся, короткопалые ручонки выпустили колбу, и она упала прямо на каменные плиты, с треском расколовшись и залив своим содержимым пол в радиусе шести метров.

Никто не успел опомниться, как, только что испускавший дух юноша одним молниеносным движением перепрыгнул через головы ошалевших Упивающихся. Волдеморт опомнился первым, вдогонку Гарри полетели смертоносные лучи и проклятия. Он уворачивался от них с тройной быстротой и изредка посылал заклятия сам, лихорадочно соображая, что делать дальше. Из замка ему вряд ли удастся выбраться, скоро он начнет уставать, а вокруг больше сотни Упивающихся, уже многие отошли от шока и теперь посылают в него проклятия вместе с Волдемортом, хотя и не с такой нечеловеческой быстротой.

"Гермиона, ты бы что-нибудь обязательно придумала... Ты бы... Стоп! Гермиона!.. КНИГА!!" — в голове будто что-то щелкнуло, Гарри даже на мгновение остановился, что не прошло даром, сразу около пяти заклятий угодило в цель. Юноша второй раз кулем шлепнулся об твердый пол.

-Акцио, КНИГА! — заорал Гарри что есть мочи. Заклятие оказалось таким сильным, что тяжелый том ринулся ему в руки, сшибая с ног стоящих на его пути Упивающихся, как кегли. Шершавая обложка впечаталась в подставленную ладонь, тут же Гарри почувствовал рывок, как будто тебя подцепили крюком за живот, увидел горящие ненавистью и бешеным разочарованием глаза Волдеморта, лучи, несшиеся прямо на него... все как на четвертом курсе, на кладбище... А потом замелькали разноцветные полосы, и через секунду он опять был в коридоре, прямо перед кабинетом Дамблдора.

Гарри неловко поднялся, вся сила вдруг как будто ушла куда-то, будто вынули некий стержень, помогавший бороться, держаться на ногах, выполнять самые невероятные вещи. Ноги шаркали по полу, казались просто неподъемными, как чугунные гири. Картины на стенах провожали его удивленными и опасливыми взглядами, даже рыцарские доспехи поворачивали скрипучие шлемы в его сторону, все же не забывая при этом приветствовать юношу ударом копья о постамент.

Наконец, заветный гобелен у гриффиндорской гостиной, пароль...

Гермиона не заметила, как уснула, даже не убрав ссадины и кровь с пальцев. Красные корочки так и засохли у нее на ладонях и мантии. Сон снился странный, черно-белый, рваный, мелькали чьи-то лица, в ушах звенели формулы заклинаний, сверкали разноцветные лучи заклятий... А потом, вдруг, бездна разверзлась под ногами, черная, жуткая. Гермиона почувствовала, как падает в нее, долго и страшно...

Девушка резко вздрогнула и проснулась, она лежала на полу в Комнате, стена, бывшая ей опорой во сне почему-то исчезла, вернее, стала прозрачной.

-Гарри...— прошептали ее губы. Рядом и вправду худой, изможденной фигурой возвышался Гарри, его мантия вся была пропитана кровью и разорвана в нескольких местах, челка стояла торчком, как у рассерженного дикобраза, а по бокам лица также свисали кровавые, похожие на грязные сосульки, пряди. Юноша был очень бледен, даже больше обычного, глаза горели ярко-желтым огнем.

-Гермиона, — хрипло отозвался он. Стена опять стала плотной, Гарри сел рядом с девушкой и прислонился спиной к каменной кладке.

Девушка во все глаза глядела на него, пытаясь узнать в этом высоком худощавом человеке своего друга детства — круглолицего мальчика Гарри Поттера. Наверное, только сейчас она в полной мере по-настоящему почувствовала, как он вырос, это уже не их с Роном друг, это — Незнакомец. Незнакомец, бредущий своим одиноким путем.

-У тебя кровь?.. — Гарри, чуть нахмурившись, разглядывал ее израненные пальцы.

-Н..нет, это... ничего. Заживет, — бессвязно ответила гриффиндорка и для убедительности помотала головой.

-Ну конечно, — юноша быстро и аккуратно взял ее ладони в свои руки и прошептал пару заживляющих заклинаний, кровавые корочки тут же исчезли, кожа вновь стала белая и чистая.

-Спасибо.

Гарри кивнул и, отпустив ее ладони, откинулся назад, еще ближе к стенке, и закрыл глаза. Мантия, пропитанная его собственной кровью, давила на плечи гадким мокрым мешком, но сил пойти и снять ее не было. Ноги и руки гудели от усталости, как высоковольтные столбы в грозу, голова казалась просто чугунной.

-Гарри... Тебе нужно переодеться и отдохнуть, — мягко предложила Гермиона, она уже успокоилась, и к ней опять вернулась способность мыслить трезво и рационально.

-Да, конечно... — пробормотал юноша уставшим, сонным голосом.

Через несколько секунд дыхание его стало ровнее и спокойнее. Гермиона поняла, что он спит. Девушка покачала головой и аккуратно левитировала его на кровать.

Через час она сама уже спала, уютно свернувшись калачиком в объемном кресле с книгой в обнимку. Свеча, оставленная гореть на столе, бросала нечеткие причудливые блики, удивляясь, как эти двое вообще могут спать после пережитого сегодня...

Глава 13 "Площадь Гриммо, Кофе и Анимагия"

-Гарри, пойми, это для твоего же блага! После того, что случилось вчера, я просто не могу...

-Профессор Дамблдор, я не вижу необходимости в этом. Я совершенно уверен, что такого больше не повториться. По крайней мере, пока, — отчеканил юноша, даже не глядя на стоящего рядом старика в длинной темно-синей мантии.

Дамблдор глубоко вздохнул, но продолжать словесную атаку не стал. Он еще в самом начале разговора понял, что Гарри не переубедить и не переспорить. Юноша твердо стоял на своем.

-Профессор, я понимаю, что это из беспокойства за меня, но... я не собираюсь сидеть на площади Гриммо весь оставшийся год, — подвел итог гриффиндорец и твердо посмотрел в глаза директору.

-Но, по крайней мере... на каникулах ты бы мог... — в голосе старика слышалась неуверенность, он понимал, что пред ним давно не мальчишка, которым можно вертеть как вздумается, и который даже не спросит что и почему.

-Да, конечно. Думаю, что так будет даже лучше, мне уже до дементора надоело прятаться от своих же однокурсников по темным углам и коридорам... Я пойду, директор?

-Да, конечно... Иди, Гарри, — устало сказал Дамблдор.

-До свидания, профессор, — юноша скорым шагом вышел из кабинета.

-До свидания, Гарри, — ответил старик в пустоту. Он тяжело опустился в кресло и сложил пальцы домиком. Мысли вертелись вокруг внезапно повзрослевшего Гарри Поттера, Волдеморта и... Драко Малфоя. Что будет делать слизеринец? Посмеет ли вернуться в школу или же открыто примет сторону Темного Лорда? Если Драко решит вернуться в Хогвартс (или, что вероятнее, его пошлет сюда, как шпиона Люциус), Дамблдор не в силах будет запретить ему этого. Ничто, кроме Гарри не видел и не знал, что именно Малфой помог... гм... доставить его к Волдеморту. По правде говоря, мало кто знал, что гриффиндорец вообще побывал у него...

Вечером по каминной сети прибыли Грюм, розоволосая Тонкс, Люпин, вечно изможденный и бледный, и еще пара незнакомых волшебников. Они должны были сопровождать Гарри до площади Гриммо 12.

Юноша учтиво со всеми поздоровался (это происходило в кабинете Дамблдора), в этот момент дверь открылась и в комнату робко зашла Гермиона Грейнджер.

Гарри послал ей удивленный взгляд, на который она ответила:

-Я подумала, что если ты уедешь, а у Рона сейчас... другие интересы, то мне... тут делать просто нечего. А ты будешь там совсем один в доме, вот я и решила...

-Спасибо, — радостно сказал Гарри и широко улыбнулся. Он и вправду был в унынии от мысли, что ему придется одному сидеть в этом старом мрачном доме, как Сириусу два года назад.

Девушка ответно улыбнулась. Дверь опять открылась. Вошел Дамблдор, головы всех тут же повернулись к нему.

-Ну, думаю, путь свободен...

-...Значит можно отправляться, — неучтиво перебил Грюм и рыкнул, — Отря-а-ад, за мной!

Гермиона удивленно глянула на Гарри, гриффиндорец заговорщицки ей подмигнул и побежал следом за экс-аврором, клацающим деревянной ногой.

Холодный ветер рвал мантию за полы, бил в лицо ледяным воздухом не хуже струи из пожарного бранзбойта. Уже давно стемнело, к тому же ночь выдалась совершенно безлунная, поэтому семеро волшебников летящих на метлах, обдуваемые дикими потоками ветра, были совершенно не видны.

Гарри, имея уже кое-какой опят в таких перелетах, оделся как можно теплее, однако все равно дрожал всем телом на узком промерзлом древке метлы. Оставалось только догадываться, что ощущают остальные члены "отряда". Тонкс негромко ругалась сквозь зубы, поминая самыми нецензурными выражениями Грюмову деревянную ногу, Волдеморта, гиппогрифа и ледяной ветер.

Гермиона, чуть ли не во второй раз в своей жизни сидевшая на метле и ужасно боявшаяся высоты, молилась всем известным ей богам и старалась лететь поближе к Гарри.

Наконец, Грозный Глаз сжалился над ними (после пары особо не печатных слов в его адрес), через несколько минут они стали снижаться, показались слабые, тусклые огоньки пригорода.

Когда ноги коснулись, наконец, земли, Гарри стал серьезно опасаться, а сможет ли он слезть с метлы, или примерз к древку намертво. Его опасения не оправдались, и дрожащая, промерзшая группка людей спешно зашла в дом, появившийся между двумя соседними.

В нем царила темнота и пахло сыростью, как в склепе. В общем, все, как и в прошлый раз.

-Люмос, — раздалось с боку негромко, на конце чьей-то палочки загорелся неяркий огонек. Гарри скосил в ту сторону глаза — Люпин.

Бабах!

-Грязные выродки! Ублюдки!! Осквернители рода! Вон отсюда!! ВОН! Грязное отродье! Грязнокровки! Уроды!.. — вопли миссис Блэк стали приветственным гимном и завершили картину и так весьма негостеприимного дома.

-Люмос Максима! — рявкнул Грюм, свет вспыхнул тот час же, очень яркий и резкий. Гарри на миг зажмурился.

-Извините... — пролепетала Тонкс и слабо улыбнулась.

-...Вонючие ублюдки! Предатели!! Осквернители рода! Грязнокровки!! Монстры!.. — мамаша Блэк надрывалась, как могла, выказывая недюжинную силу легких.

-Ради Мерлина, заткните ее кто-нибудь! — прокричал один из незнакомых волшебников, силясь заткнуть уши.

Портрет кое-как удалось завесить куском старой скатерти, в особняке воцарилась тишина.

-Ну, Поттер, мы свое дело выполнили. Ты уж располагайся. Дамблдор сказал, что пришлет тебе весточку сам, — отчеканил Грюм.

-Останьтесь... ну, чай хоть выпейте, — быстро предложил парень, глядя на жалобное выражение лица Тонкс (и всех остальных тоже).

-Нет, не положено. У нас еще дел куча, — важно и грозно проревел экс-мракоборец и прокричал на прощанье, — помни, Поттер, ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!!!

Грюм достал из кармана коричневый мешочек, взял оттуда щепотку какого-то серого порошка и подошел к камину.

-Кабинет Дамблдора! — его охватило зеленое пламя и он исчез. Все остальные сделали то же самое. Последним уходил Люпин, он на мгновение задержался, подошел к Гарри, еще раз пожал ему руку и сказал:

-Не скучай. На рождество здесь будет повеселее.

И тоже исчез в языках зеленого колдовского пламени.

-Н-да... пойдем, выберем себе комнаты что ли? — предложил Гарри.

-Да, пойдем.

Оставаться одним в пустом полутемном коридоре было, по меньшей мере, неуютно и они поспешили подняться скорее наверх, на жилой этаж. Ступеньки лестницы громко и надсадно скрипели, как будто в любую минуту собирались проломиться. Комнат было много, но лишь три были более менее пригодны для проживания. Гарри выбрал себе ту, в которой он жил до этого с Роном. Комната небольшая, зато светлая. Пара взмахов палочкой и трехсантиметровый слой пыли на столе, шкафу и другой мебели убран, чемодан разложен, и новые свечи в подсвечники вставлены.

Гарри прошелся вдоль по коридору до комнаты Гермионы. Он учтиво постучал в дверь и услышал торопливое "Да-да, входи!". Дверь с жутким скрипом открылась (Гарри тут же взмахнул палочкой, и скрип прекратился, а на петлях заблестело масло).

-Хм, а у тебя... ничего, — с сомнением в голосе произнес юноша, входя в комнату.

-Завтра надо будет тут все поправить, поменять, переделать, а пока... у меня просто ноги подкашиваются от усталости и... — зевок не дал ей закончить, — Прости, я просто очень устала. Зачем, ну зачем Грюму понадобилось тащить нас на метлах через всю Англию, если можно было просто переместиться при помощи каминной сети или портала?

-Ну, Дамблдор считает это небезопасным, — проворчал Гарри, — Ладно, я думаю, что на сегодня нам приключений достаточно.

-Ох, я тоже так думаю...

-Так что, спокойной ночи.

-Спокойной ночи, Гарри, — отозвалась девушка.

Он вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Зайдя в свою комнату, он с размаху плюхнулся на кровать, чьи пружины тут же протестующе заскрипели, и забылся крепким, здоровым сном.

Последующие несколько дней Гарри и Гермиона потратили на уборку. Удивительно, сколько пыли, грязи и боггартов может завестись в старом пустом доме за такое непродолжительное отсутствие людей. То и дело из полок и сундуков выскакивала очередная "одичавшая" вещица, в шторах опять завелись докси. Они вдруг вылетели с писком из своего укрытия прямо на испуганную Гермиону. Если бы не подоспевший вовремя Гарри, девушку пришлось бы везти в св. Мунго с тяжелой формой паралича. К вечеру ребята просто валились с ног от усталости.

Наконец, большая часть комнат была очищена, хотя неизвестно, сколько еще неприятных тайн осталось в этом ветхом, воняющем гнилью старом доме.

Оставалось пять дней до праздника, Гарри сидел на кухне и лениво прихлебывал теплый чай. Спать хотелось неимоверно, и не потому, что сильно устал, а от скуки. Голова склонилась на бок, становясь все тяжелее... и тяжелее...

-Гарри! Гарри, я придумала!..

Юношу резко выдернуло из сна, он вскинул голову и моргнул несколько раз.

-А? Что?.. Гермиона...

На стол рядом с Гарри плюхнулась увесистая книга в кожаном переплете. Кружка с недопитым чаем возмущенно отпрыгнула в сторону, залив полстола.

-Эй!.. Эванеско! — Гарри удивленно посмотрел на гриффиндорку, которая стояла с самым, что ни на есть оживленным и радостным видом.

-Э-э-э... что именно ты придумала? — осторожно спросил Гарри (он еще не забыл о ГАВНЭ).

-Я стану анимагом! — на одном дыхании выпалила она и села с другой стороны стола, наколдовав себе чашку какао.

Гарри задумчиво потер подбородок, приподнял одну бровь, потом другую, постучал пальцами по столу и, наконец, сказал:

-Зачем?

-Но, как же, Гарри? У Люпина такая же... ну или почти такая же проблема... и он же как то жил с нею до сих пор. И он не отдалялся от своих друзей, не прятался от людей по темным углам...

-К чему ты ведешь? — резковато прервал ее юноша.

-К тому, что его друзья были анимагами! — протараторила она и перевела дух.

Опять наступила продолжительная тишина. Каждый думал о своем.

-Ты хочешь стать анимагом, чтобы... чтобы мне не было одиноко? То есть, ты хочешь составить мне компанию в моем... моих "прогулках", — Гарри иронически скривился на последнем слове.

-Ну, в общем-то,... да.

Гарри внимательно посмотрел девушке в глаза.

-Это очень опасно, — сказал он, как будто такая волшебница, как Гермиона могла этого не знать.

Она кивнула и, подумав, ткнула пальцем в книгу.

-Вот... я нашла ее в библиотеке Блэков... Тут все, что только можно узнать об анимагии. Это лучшее издание по этой теме. Я читала ее и даже знаю примерно, в какое животное превращусь.

-Да? — спросил Гарри. Впрочем, без особого энтузиазма.

-Да. Это будет... волчица! — Гермиона вскинула голову и весело посмотрела на парня.

Гарри буквально выпрыгнул из-за стола, с грохотом опрокинув стул. Девушка испуганно ойкнула, ее чашка подпрыгнула вверх. Горячая жидкость попала Гермионе на руки и мантию. Гарри прошептал "Эванеско!" и выбежал из кухни.

Ступеньки ветхой лестницы надсадно трещали и скрипели, Гарри добежал до своей комнаты и стукнул кулаком по двери. Горячее, хриплое дыхание вырывалось изо рта густыми потоками, как из распахнутых дверей кузницы.

История повторяется! Опять!.. Люпин и Мародеры — лучшие друзья и приятель-оборотень! И теперь двое из них мертвы, третий стал предателем.

Гермиона хочет стать анимагом, чтобы за компанию блуждать с ним в ночи! Волчица! Ну надо же! Волчица!.. А что, если что-то случиться, пойдет вдруг не так, что если...? Что тогда?!

-Я знаю, тебе плохо... одному, — услышал Гарри сзади, — По крайней мере, ты будешь не один.

-Не один?! — юноша развернулся и сжал руками ее ладони, — Гермиона! А если... что-то случиться? Я не знаю, смогу ли сдерживаться в той или иной ситуации! Я опасен! Понимаешь? Я ОПАСЕН... для тебя и других людей.

-Да, Гарри, для людей да, но когда ты анимаг, то... ты ведь уже не совсем человек? Я имею в виду, когда ты в анимагической форме.

-Я не знаю... Нет. Нет, так нельзя. Это слишком большая опасность для тебя. Это слишком большое испытание для меня.

Гарри поднял ладони вверх, отпуская кисти Гермионы, и отступил на шаг назад.

-Гарри...

-Нет.

-Гарри!..

Юноша несколько раз глубоко вздохнул и пристально посмотрел в ее глаза, девушка выдержала, не отвела взгляд. Гарри еще раз тяжело вздохнул:

-Поступай, как хочешь, Гермиона. Я знаю, что тебя все равно не переубедить, если ты уже приняла для себя какое-то решение.

Девушка посмотрела на него и как бы хотела сказать что-то еще, но передумала. Она просто тихонько ушла к себе. Гарри сжал голову руками и съехал вниз по стене.

Праздник вторгся в мрачный особняк практически силой, в первую очередь, в лице неугомонной, вечно что-то сшибающей на своем пути Тонкс. Молодая женщина буквально вывалилась из камина, вся в сером пепле, но с неизменно-розовыми волосами и в праздничной мантии. Она быстро привела себя в порядок, однако это было преждевременно, так как, из-за того, что она не отошла от камина, прямо на нее через несколько секунд вывалился Люпин, а потом еще и Кингсли Бруствер. Таким образом, на кухне образовалась куча-мала. Тонкс хохотала до упаду, а вот двум ее спутникам явно было не так смешно. Естественно, все трое принесли с собой много разноцветных коробок и коробочек — подарки.

Следом прибыли Грозный Глаз Грюм и авроры — члены Ордена Феникса, профессор Флитвик и профессор МакГоннагал. После обеда из камина вышли, как это ни странно, Невилл и Луна Лавгуд. В самый последний момент прибыл Дамблдор. Семья Уизли не приехала, видимо инцидент с Джинни (хотя они так и не знали истинных причин произошедшего) оставил свой глубокий след.

Гарри и Гермиона выступали в роли "радушных хозяев", то есть девушка готовила вместе с еще двумя волшебницами праздничный ужин, а Гарри носился по дому, пытаясь придать ему веселый новогодний вид, убрать даже намек на грязь, привести комнаты в более-менее жилое состояние и так далее. В общем, к концу дня, когда все собрались у праздничного стола, ребята просто валились с ног от усталости и хотели лишь одного — пойти спать. Однако они стойко просидели ровно до часу ночи, отслушав все поздравления, поздравив всех самим и объевшись кремовым тортом.

Как Гарри дошел, наконец, до своей комнаты, он помнил смутно. Сейчас в ней мирно похрапывал Невилл, которого пришлось поселить временно сюда из-за недостатка жилищного пространства.

Как только голова коснулась подушки, сон цепко ухватил уставшее тело в свои объятия.

Гермиона делила свою комнату с Луной. Дочка главного редактора "Придиры" лежала в кровати, читая любимый журнал. Как всегда держа его вверх ногами. Гермиона распустила волосы и устало вздохнула.

-Какой день был... суматошный!.. — протянула гриффиндорка, беря расческу. Она принялась мерно и тщательно расчесывать свои длинные спутавшиеся за день локоны.

-Да, — задумчиво, как всегда в своей манере, ответила Луна, отрываясь от журнала, — Я даже не видела ни одного... (девушка сказала некое труднопроизносимое, совершенно непонятное слово).

-Я... хм... тоже. В смысле, не видела ни одного... — ответила Гермиона, силясь не рассмеяться.

-Наверное, это оттого, что слишком много людей в доме, вот они все и попрятались. Не переживай, когда все разойдутся, они снова выйдут и вы с Гарри сможете за ними понаблюдать вволю, — твердо пообещала Луна.

В этот раз Гермиона надолго задумалась о чем-то своем, гермионском, стараясь не смотреть так пристально на рейвенкловку и не смеяться в голос.

Некоторое время стояла тишина, прерываемая лишь редким перелистыванием страниц "Придиры". Наконец Луна отложила журнал в сторону и сладко зевнула. Гермиона задула свечи и забралась поскорее в кровать, чуть ли не с головой укрывшись одеялом. Однако, ей, наверное, просто не суждено было сегодня нормально выспаться.

-Как вы с Гарри? — задала нелепый и странный вопрос Луна, да еще так громко, что уже засыпающая Гермиона испуганно открыла глаза.

-В каком смысле? — удивленно и немного сердито спросила она.

-Да так...

Луна глубокомысленно посмотрела на потолок, только гриффиндорка этого не увидела, так как на дворе ночь уже давно была.

-Да так... — повторила дочь редактора "Придиры".

Больше рейвенкловка ничего не говорила, чему Гермиона была безмерно счастлива.

Утро встретило грудой разноцветных коробок, коробочек и свертков. Гарри неспешно разворачивал свои подарки.

-Та-ак... наручные часы? Спасибо, Невилл!

-Да... не за что, — отозвался тот глухо, он сейчас до половины туловища был скрыт в огромном ящике, где лежал один из его подарков. Видимо от бабушки, скорее всего, опять какая-нибудь жутко "полезная" вещь.

-"Ужастики Умников Уизли"? Так я же с ними, вроде бы, в ссоре... со всеми Уизли, — пробормотал себе под нос Гарри, — А это... что?? Хагрид! Ну, юморист!

Сверток шевелился и пищал, там явно было нечто живое. Гарри поднял палочку повыше, готовясь в любой момент произнести заклинание. Сверток раскрылся, и юноша замер в изумлении. Прямо на дне коробки сидело некое существо, отдаленно напоминающее собаку... или, нет, кошку... а то и карликового льва в смеси со свиньей! Существо растерянно хлопало глазами, как вдруг открыло крохотную пасть и оттуда раздался мощный, низкий рев. Невилл тут же вынырнул из своей коробки и, побледнев, уставился на "подарок" Гарри.

-Э... это что? — пролепетал он. Гарри не ответил, вместо этого он два раза коротко рассек палочкой воздух, появилась небольшая, но просторная клетка, в которую и была левитирована зверушка. Юноша порылся в свертке от "подарка" и, как и ожидалось, нашел письмо.

"Дорогой Гарри!

Поздравляю тебя с Рождеством!

Шлю тебе необычный подарок, так как решил, что каждый год получать съедобные подарки не очень интересно.

Это — Шемер Австралийский, очень редкий вид. Он очень красивый (как ты уже наверное заметил) и умный. Он питается только листьями табака и молоком козы. Надеюсь, тебе понравился мой подарок.

Хагрид."

-О, Хагрид в своем репертуаре! — почти весело сказал Гарри. В следующих нескольких свертках оказались: жутко полезная и просто кошмарно дорогая книга по "Заклинаниям XI века" Альберта Фауста Бравилла от Гермионы и, к великому удивлению и радости Гарри, свитер от миссис Уизли! Гарри очень обрадовался, он и не рассчитывал получить такой подарок от матери Джинни. Правда, свитер был не обычных гриффиндорских цветов, а серо-черный с красноватыми полосками на рукавах и горле. Весьма своеобразный, надо сказать. К нему также прилагалось письмо, в котором миссис Уизли не слишком тепло, но все же поздравляла Гарри с праздником.

На следующий день большая часть гостей разъехалась, остались только Луна, Невилл и Люпин, поэтому их расселили каждого по разным комнатам, и Гарри с Гермионой смогли, наконец, вздохнуть свободно.

Так как сейчас было еще раннее утро, все спали, кроме Гарри. Юноша сидел в гостиной в кресле перед камином и читал очередной трактат о Заклинаниях и Трансфигурации, рядом на столе дымилась чашечка кофе. Такое времяпрепровождение давно вошло к нему в привычку, причем как-то совершенно незаметно.

В коридоре, на лестнице послышались шаги, Гермиона спускалась тихо, насколько позволяли ей скрипучие ступеньки.

-Доброе утро, — поприветствовал ее Гарри.

-Доброе, — девушка довольно зевнула, вовремя закрыв рот ладошкой, — Кофе пьешь? Я бы... тоже не отказалась.

Гермиона взмахнула пару раз палочкой, пробормотав себе под нос заклинание. Тут же из ниоткуда появилась маленькая аккуратная чашечка, аромат свежего кофе шибанул в ноздри. Девушка села в близстоящее кресло и поднесла чашечку ко рту.

-М-мм... вкусно, — она сделала глоток и зажмурилась от удовольствия, — Что читаешь?

Гарри вместо ответа показал девушке обложку.

-А-а-а... Ну и как, пробовал что-нибудь?

-Нет пока, мы ведь еще не закончили с изучением заклинаний невидимости, я как раз наткнулся недавно в библиотеке на одну интересную книгу... "Исчезничество" вроде бы называется...

Гермиона кивнула и сделала еще один глоток.

-Миссис Уизли мне свитер прислала, — сказал вдруг Гарри. Она ничего не ответила, только поставила чашку на стол.

-Я думал, что после той... того случая с Джинни... Я думал, Уизли даже не будут со мной разговаривать...

-Гарри, — девушка взмахнула палочкой, полупустая чашечка исчезла со стола, — Ты ведь не хотел, чтобы так получилось, ты не мог в тот момент себя контролировать. В этом нет твоей вины, и миссис Уизли это понимает. А если понимает она, то должны понять и другие.

Слова девушки звучали логично, однако Гарри все равно терзало чувство вины и оставалось неприятное ощущение, осадок.

-Ну, а как твои... занятия Анимагией? — поинтересовался юноша, чтобы сменить тему разговора.

-О, весьма неплохо! Я уже давно знаю всю-всю теорию и даже попробовала кое-что из практики, но... серьезных результатов пока что не наблюдается, — немного расстроено закончила Гермиона.

-Ты уверена, что... нужно это делать?— серьезно спросил Гарри, — Это очень опасно, к тому же незаконно.

Гермиона нахмурилась.

-Может быть все-таки не стоит? — предложил гриффиндорец, ему все меньше и меньше нравилась эта затея. Опять его друг может пострадать из-за него.

-Стоит, — отрезала Гермиона и вдруг улыбнулась, — А как на счет того, что ты мне поможешь?

Гарри удивленно на нее посмотрел.

-Пойдем, я хочу, чтобы ты просмотрел некоторый... материал. Думаю, с твоей помощью я гораздо быстрее смогу перевоплотиться.

Девушка ловко спрыгнула со стула и побежала в свою комнату, Гарри ничего другого не оставалось, как последовать за ней...

-"Представьте себе то животное, в которое должны превратиться. Представьте себя в теле этого животного. Представьте, что вы и есть это животное...", — в сотый раз прочитала Гермиона и откинула книгу в сторону.

-Нда... что-то мне не очень нравиться постоянное "Представьте... представьте". Вот не нравиться и все тут. Может быть "Почувствуйте" подойдет лучше? — устало сказал Гарри.

Девушка смешно сморщила нос, Гарри чуть заметно улыбнулся.

-Почувствовать? А как, если я еще не стала анимагом? Хм... я уже давно пробовала. Если честно, то еще на шестом курсе довольно долго практиковалась (Гарри удивленно поднял правую бровь). Почувствовать...

На столе высились стопки книг в кожаных переплетах. Некоторые из них были очень старыми, но основная масса состояла из новых, красивых фолиантов. Гермиона что-то пробормотала себе под нос. Уже часа четыре они сидели у нее в комнате и рылись в книгах, где хоть чуточку упоминалась Анимагия. Это не значит, что до этого сама Гермиона не перечитала их по три раза, но все же была надежда, что Гарри свежим взглядом увидит что-нибудь новое и полезное.

-Почувствовать, по... Гарри, а это мысль! Молодец! — Гермиона, вдруг, вскочила со своего места.

-Что?.. — юноша в который раз за день удивленно наблюдал, мягко говоря, странное поведение Гермионы.

-Трансфигурация! Чтобы почувствовать...

-Погоди, ты хочешь, что бы я... трансфигурировал тебя в... волчицу?! — медленно и раздельно произнес он.

-Да! — радостно и немного испуганно.

Гарри постучал пальцами по столу, потер подбородок и просто сказал:

-Ладно.

Гермиона даже немного опешила от такого быстрого, неожиданного согласия. Она встала примерно на середину комнаты, там, где поменьше вещей и замерла. Гарри поглаживал пальцами палочку и хмурился. Гриффиндорка задержала дыхание, несмотря на все показное спокойствие, она ужасно переживала и... боялась. Ведь, одно дело трансфигурация в классе под присмотром бдительной МакГоннагал и совсем другое...

-Gloriam fatum sierio Tergio Malle! — Гарри витиевато взмахнул палочкой, Гермиона не успела додумать мысль. Девушка почувствовала, как с ее телом что-то происходит, оно меняется, становиться ниже, меньше...

-Гермиона, как ты? Все в порядке? — Гарри присел рядом с нею на корточки. Девушка бешено оглядывалась по сторонам, точнее уже не девушка, а угольно-черный волк или пёс... трудно разобрать.

-У-уув... — заскулила она в ответ.

Гермиона видела все очень странным, черно-бело-синим, иногда проскальзывал красный и другие цвета. Она встала на лапы, движения были непривычными, но полными скрытой силы. Лапы пробежались по паркету пола, к шкафу и до стола с книгами.

Гарри скрестил руки на груди и наблюдал за поведением Гермионы "в волчьей шкуре". Велико было желание обернуться зверем и посмотреть, как она на это отреагирует. Испугается очень, наверное...

Очень странно было видеть привычные вещи гораздо ниже, чем обычно. Гермиона побегала немного по комнате, забралась в кресло, потрогала лапой книги, разлила баночку с чернилами и только потом Гарри ее расколдовал.

-Гарри, вот это да! Надо сказать... было интересно! — Гермиона весело плюхнулась прямо на пол, благо, там был траченный молью, но все еще толстый ковер.

-Да, весело, — отозвался юноша, впрочем, без особого веселья в голосе, — Так ты все еще уверена, что хочешь..?

-Конечно!

Она опять встала на середине комнаты и закрыла глаза. Гарри внимательно следил за ней.

"Почувствовать... почувствовать себя... зверем. Ощутить..." — внутри как будто стало теплее, руки и ноги разогрелись. Все тело как будто превратилось в тесто, из которого можно лепить все, что угодно.

Гермиона испуганно открыла глаза, она все еще стояла в середине комнаты, рядом стоял обеспокоенный Гарри. Рука двинулась, но почему-то, скользнув по полу. Гриффиндорка скосила туда взгляд и ахнула бы удивленно и радостно, если бы могла, на ковре стояла тонкая черная лапа, точно такая же, как и несколько минут назад при трансфигурации.

"Я смогла! У меня получилось! Я стала анимагом!.." — мысли носились в голове, сталкиваясь лбами.

Волчица со счастливым визгом подпрыгнула на всех четырех лапах, сбив Гарри с ног, и принялась носиться по комнате пуще прежнего.

-Гермиона! ГЕРМИОНА! — заорал юноша. Она остановилась, и посмотрела на него с вопросом "Что?", — Гермиона, а как ты думаешь превращаться обратно... ну, в человека? Или ты хочешь на всю жизни остаться... остаться?

Волчица весело помахала хвостом и полузавыла-полузалаяла.

Гарри лукаво поинтересовался:

-Хм... А может и вправду, хочешь?

-Уву-уф!.. — это, по-видимому, означало "Конечно же, нет! Ты что, обалдел!?" Волчица подбежала к столу, взобралась в кресло и потыкалась носом в одну из книг. Гарри сел на соседнее кресло и открыл ее на нужной странице.

-Так... так, для обратного превращения тебе нужно всего лишь представить свое человеческое обличие и очень захотеть в него вернуться, — сказал Гарри, спустя полминуты.

-Я знаю, — раздался голос с боку, юноша поднял глаза от книги.

-А, так ты уже трансформировалась! У меня за спиной! — наигранно гневно воскликнул Гарри. Гермиона улыбнулась и села рядом в кресло. Она выглядела немного (мягко сказано) обалдевшей. Ну еще бы! Она ведь только что САМА совершила анимагическое превращение (прошедшее без сучка, без задоринки, надо сказать) и обратную трансформацию!

Гермиона вдохнула и удивленно (и обрадованно) посмотрела на стол, там дымилась чашечка густого черного кофе. Гарри потягивал ароматную жидкость из точно такой же чашечки.

-О, кофе! — радостно воскликнула девушка. Больше никто ничего не говорил.

Глава 14. "Все своим чередом"

-Рон! Рон, помоги Джинни на кухне!

Парень как раз заканчивал очередной этаж в своем супер-высоком карточном домике. Он тихо ругнулся и прокричал в ответ:

-Сейчас, мам! Уже иду!

Ответ не заставил ждать:

-Рональд Уизли! Сейчас же иди... и помоги сестре!

-Мерлин... и дементору в... мантикорой через... — проскрипел Уизли сквозь зубы, однако так, чтобы слова ни в коем случае не долетели до ушей матери, а то потом такое будет!

Внизу раздался сильный грохот.

"Фред и Джордж опять что-то взорвали... Может мама хоть на них отвлечется и отстанет от меня..." — вяло подумал Рон и продолжил свое занятие, но тут же раздался еще один взрыв, карточный домик рухнул на стол.

-Ну что за черт! — с негодованием воскликнул Рон, — Фред, Джордж, я вам сейчас...

-Ро... А-а-а! Помо..!

"Да что такое?!"

На лестнице загрохотало, будто падал тяжелый ящик с инструментами. Дверь сорвало с петель, Рон инстинктивно рухнул под стол, палочка, однако, лежала на тумбочке возле кровати, то есть далеко. Медленно и чинно ступая по обломкам и щепкам, в комнату вошла фигура в темном балахоне.

-Ну, и где этот рыжий урод? — голос был грубый и хриплый.

Ноги, обутые в черные сапоги неторопливо приблизились к столу. Рон весь сжался, кровь била в голове, в туловище, в руках, распирала, была готова выплеснуться изо рта, носа и ушей. Парень закусил руку, чтобы не скулить... от страха.

Черные сапоги то отдалялись, то приближались, надсадно скрипя подошвами по усеянному белыми щепками полу.

"Неужели он не видит меня? Или просто играет, как кошка с мышью!?" — мысли стучали в черепную коробку, стараясь пробиться и, вместе с мозгом, выплеснуться наружу.

Опять загрохотали шаги, фигура в балахоне быстро развернулась и пошла к двери.

-Уходим! Быстро! Скоро сюда припрется весь аврорат и псы Дамблдора! Быстрее!.. — заорало наперебой несколько голосов.

-Но, как же...?

-Некогда, МакНейр, бежим!..

-Ладно...

Рон, наконец, расцепил онемевшие на руке челюсти, машинально сглатывая жидкость, наполнившую рот, отдающую железом. Тело больше не повиновалось, и парень повалился на пол, потеряв сознание.

~*~*~

Наконец, уехали даже Римус, Луна и Невилл. Стало совсем пусто, но это, как ни странно, не было неприятно.

Гермиона уже второй день делала практические тренировки по анимагии. Надо сказать, что она добилась уже колоссального успеха. Теперь, примерно с третьей попытки девушка могла стать большой черной волчицей и с первого раза трансформироваться обратно в человека. Гарри вынужденно хвалил ее, хотя затея эта так или иначе ему не нравилась. Он присутствовал во время всех ее превращений, так как хотел вовремя прийти на помощь, если что.

-Гарри, может быть... ты иди к себе, а я еще немного потренируюсь? — предложила Гермиона (глядя на часы, которые показывали уже около семи вечера), впрочем, не особо надеясь на положительный ответ.

Так оно и было, Гарри покачал головой и опять опустил глаза в книгу, которую читал все это время, сидя в гермиониной комнате в кресле.

-Ну, как хочешь, — девушка пожала плечами и, сконцентрировавшись, превратилась в черного волка. В этот момент внизу раздался грохот, тут же старый дом огласили гневные вопли мамаши Блэк.

-Мерзкие осквернители рода! Уроды! Предатели! Монстры!! Мразь! Грязнокровки!..

-Что там такое?! — Гермиона, уже в человеческом обличии, испуганно посмотрела на Гарри.

-Не знаю, — юноша кинул книгу на стол и, схватив волшебную палочку, выбежал из комнаты. Гермиона за ним.

В коридоре стояли практически все Уизли, то есть Фред, Джордж, Рон и Чарли. Они выглядели уставшими, растрепанными, измотанными, заспанными...

-Привет, — ошалело поздоровался Гарри.

Ему никто не ответил. Гермиона только сейчас вбежала в коридор и тоже удивленно замерла.

-А... — начала она.

-Можно мы у тебя поживем немного? — с места в карьер начал Рон. Он не смотрел ни на Гарри, ни на Гермиону.

-Конечно, Рон! — одновременно ответили они и быстро переглянулись.

Уизли подхватили чемоданы и молча понесли их наверх. Гермиона растерянно посмотрела на Гарри, тот ответил ей таким же взглядом.

Про мамашу Блэк все просто забыли, и вскоре она заткнулась сама, исчерпав весь слой запас красноречия (матов).

Фред и Джордж сразу устроились в одной из комнат, другую заняли Чарли и Рон. Наконец, все спустились вниз, на кухню, которая обычно служила местом сборищ, и куда инстинктивно все шли для серьезных разговоров.

Гермиона наколдовала каждому по чашке крепкого чая, и теперь они сидели молча, поглаживая белые керамические стенки, будто не отваживаясь пригубить. Чарли, как самый старший, первым нарушил молчание:

-Дело в том, что... — у него запершило в горле, он откашлялся и продолжил более крепким, но каким-то болезненным голосом, — Дело в том, что на Нору вчера вечером было совершено нападение и... мама с папой тяжело ранены, Джинни тоже в святом Мунго, у нее нервный срыв и шок, а Билл... погиб.

Гермиона охнула и прижала ладошку ко рту, Гарри сильнее нахмурился и сжал чашку пальцами, но тут же отпустил, боясь сломать хрупкие стенки. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

-Что говорит... Дамблдор? — глухо спросил Гарри.

-Ничего. Ничего нового... Говорит, что это его ошибка... — ответил на этот раз Джордж.

-Авроры?

-Тоже ничего, — Фред.

Гарри сделал несколько взмахов волшебной палочкой, на столе появилась большая бутылка с янтарной жидкостью внутри и несколько стаканов. Юноша щедро плеснул в свой стакан и залпом выпил, затем налил опять, но пить не стал, а просто зажал в руках. Его примеру последовали Рон и Чарли. Руки их тряслись и немалое количество спиртного оказалось на столе и на полу, но это никого сейчас не интересовало. Все сидели на своих местах, отрешенно глядя в пространство и не видя ничего. Гермиона первой не выдержала, она громко отодвинула стул и вышла, никто не обратил на это ни малейшего внимания. Следом за ней через некоторое время по очереди ушли Чарли, Рон и близнецы. Остался один Гарри. Он мерно отхлебывал жидкость из стакана и доливал еще, когда тот пустел. Казалось, нужно было уже давно опьянеть, свалиться под стол и забыться, забыть о несчастьях, проблемах, страхах... Но он не пьянел. И не мог забыть.

Гарри уже не помнил, сколько просидел здесь, полчаса или полвека, но бутылка опустела сначала на четверть, затем на треть, потом на половину... Часы на облупленной, деревянной стене глухо пробили девять вечера, слабеющие пальцы разжались, стакан с недопитым огневиски упал и разбился. Юноша спал.

На лестнице, пара ступенек которой виднелись из кухни, сидела Гермиона. Глаза ее были красными и опухшими, но уже без слез. Она хмуро, с какой-то почти маниакальной настойчивостью вглядывалась в согнутую, спящую на жестком деревянном стуле фигуру Гарри, в пустую до половины бутылку, осколки стекла на полу и лужу расплесканного по всей кухне огневиски.

Утро встретило Гарри Поттера сильной головной болью и тошнотой, казалось, каждый внутренний орган, каждая клеточка распухла и была готова сгореть прямо сейчас. Язык казался ватной подушкой, а желудок сводили постоянные, непрекращающиеся судороги.

Гарри каким-то чудом разлепил глаза, в этот же момент на него обрушились воспоминания, вся информация, события, произошедшие вчера, накатили, словно лавина, выбивая почву из-под ног. Боль душевная, пронзала все естество намного мощнее боли физической. Однако Гарри поднялся и на ватных ногах поплелся к себе в комнату, где у него хранился, помимо всего прочего, пузырек с антипохмельным зельем. Прохладная, чуть сладковатая жидкость влилась в пылающие кишки, принося избавление и некий порядок в набухший, ничего не соображающий мозг. Гарри как подкошенный упал на кровать и закрыл глаза. Ни о чем думать не хотелось, но мысли сами лезли в голову, нагло и навязчиво, долбили в череп.

Заскрипела дверь, юноша приоткрыл глаза — Гермиона — и тут же опять закрыл их. Девушка села рядом с кроватью на стул, она ничего не говорила, всё и так было яснее ясного. К чему пустые слова...

В середине дня камин на кухне полыхнул зеленым, и в комнату вошел Дамблдор. Покрытый пеплом, он словно весь посерел, стал меньше, сила его будто увяла. Обычный старик. Но, стоило произнести "Эванеско", и всё снова как прежде, перед вами великий директор Хогвартса.

По лестнице уже спускались Гарри, Гермиона и Чарли.

-Здравствуйте, профессор, — по очереди поздоровались они. Дамблдор также ответил приветствием и замолчал. На лестнице опять послышались шаги, Рон и близнецы также поздоровались.

-Профессор, как там мама и папа?.. И Джинни? — прерывающимся голосом спросил Рон, это были его первые слова почти за двое суток.

-С ними все будет хорошо (вздох облегчения). Но, я бы хотел, чтобы вы все остались здесь до конца каникул. Конечно, кроме тебя, Чарли, ты волен поступать, как того хочешь.

-Я побуду здесь. С братьями, — твердо ответил Чарли.

-Хорошо, — Дамблдор отчего-то вздохнул, — Мне бы еще хотелось поговорить с Гарри.

-Да, конечно.

Все поспешно вышли, оставив их наедине. Директор сел на жесткий деревянный стул, на котором вчера спал Гарри, не сотворив из воздуха, против обыкновения, мягкое ситцевое кресло.

-Гарри, мальчик мой (юноша вздохнул и послушно сел, правда, на другом конце стола). Гарри, я думаю, ты не против, чтобы Уизли пожили пока у тебя...

-Конечно нет, сэр.

-Вот и хорошо. Я хотел бы спросить у тебя, Гарри... ты рассказывал кому-нибудь о своем... состоянии? — старик пытливо посмотрел в его глаза.

"Состояние? Хм... что-то новенькое..." — юноша едва слышно хмыкнул, — "Говорить... или НЕ говорить?"

-Да, сэр, — Гарри также пытливо всматривался в лицо директора, стараясь увидеть его чувства. Лицо Дамблдора не изменилось:

-Я так и полагал. Хорошо это или... плохо зависит от того, КОМУ ты это сказал.

-Гермиона знает, — ответил Гарри на неозвученный вопрос.

Дамблдор улыбнулся.

-А, ну тогда я могу не волноваться, мисс Грейнджер самый надежный человек.

Гарри кивнул. Да, Гермиона его никогда не предаст, никогда не расскажет ничего такого, чтобы могло бы... да, могло. Гермиона... и Рон, тоже не стал бы ничего говорить. Рон — настоящий друг. Только... он теперь и разговаривать с ним не станет, после того, что произошло в Норе, ведь на них напали именно из-за него, Гарри! Ну конечно, все ведь знают, что Рон Уизли и вся его семья дружат с Золотым Мальчиком!..

-Мальчик мой (прямой, прожигающий взгляд голубых глаз), Гарри... ты не в чем не виноват.

Сколько раз он слышал эти слова...

"Не виноват... виноват... Виноват... Ни в чем... в чем?... В чем? В чем виноват?.."

-Ты выучил те заклинания, которые я дал тебе две недели назад? — Дамблдор резко переменил тему, чему Гарри был рад.

-Да, профессор.

-Очень хорошо, тогда... вот еще несколько, — он выудил из складок мантии маленькую трубочку пергамента, — Скоро тебя ожидает, так сказать, "экзамен".

-Да, профессор.

-До свидания, Гарри, — он еще раз остро взглянул юноше в глаза.

-До свидания, сэр, — лицо и голос оставались непроницаемы.

Директор шагнул в камин и исчез в ярко-зеленом пламени. Гарри стоял, отрешенно и пусто глядя в затухающий камин.

"В чем? В чем виноват?.."

-В чем я виноват?! — юноша не заметил, что говорит вслух, — В чем виноват?..

"В том, что родился на свет Гарри Поттером, Мальчиком-который-выжил..."

-Гарри... Как ты? — Гермиона стояла сзади. А он даже не заметил ее приближения...

-Виноват в том, что выжил... — прошептал он очень тихо, девушка его не услышала, но ей очень не понравилось это бессвязное бормотание. Юноша слабо взмахнул палочкой, на столе опять, как и вчера появилась бутылка и стакан, только теперь это был не огневиски, а нечто прозрачно-зеленого цвета. Но сомневаться в том, что это алкоголь, а не яблочный сок, не приходилось.

-Что?! Ну уж нет! Эванеско! Эванеско! — гриффиндорка удивленно посмотрела на Гарри, — И когда это у тебя вошло в привычку каждый день пить спиртное?

-Чего ты хочешь? — грубо.

-Я? — девушка, казалось, опешила, — Я ничего не хочу. А вот чего ТЫ хочешь? Спиться?! Ты думаешь, заливая горе огневиски, оно само "рассосется", а проблемы тут же исчезнут!?

Юноша внезапно как-то сник, Гермиона испугалась еще больше. Лучше бы он орал и злился, чем вот так... бледное лицо, стеклянные, мертвые глаза.

-Уходи, — глухо, но отчетливо, сказал он.

-Но...

-Уходи, Гермиона. Подальше от меня. Все мои друзья, родственники... всем я приношу только беды и несчастья. Волдеморт... он... Он не отстанет от меня, пока один из нас не будет лежать в могиле. Вокруг меня гибнут люди. Уходи... я не хочу, чтобы и с тобой тоже что-нибудь случилось.

Гарри сам встал и пошел к двери.

-Я не могу выгнать тебя из этого дома, кроме того, тебе будет безопаснее сейчас здесь, чем у родителей, но тогда... просто уйди.

Девушка ошарашено смотрела на него. Нет, ни о какой обиде и речи быть не могло! Просто... смотреть... в очередной раз видеть, как в нем что-то ломается, как будто некто вытягивает один за другим жизненные стержни, подпорки, служащие опорой и поддержкой.

-Нет, — четко произнесла она и, метнувшись на встречу, порывисто обняла его, — Нет, Гарри, я не могу уйти.

Юноша хотел было отстраниться, сказать что-нибудь грубое или резкое, но не смог. Гарри почти несознательно обнял ее в ответ, чуть поглаживая по голове, словно это он ее успокаивал, жалел, а не наоборот.

"Можно подумать, что Гермиона не переживает за Рона, за семью Уизли! Можно подумать, я один здесь такой сострадательный!.. Я просто... просто. Если бы все и в правду было так просто..." — Гарри гладил ее по волосам, уткнувшись в них носом, вдыхая аромат летних трав. Он чуть отстранился и прошептал:

-Спасибо.

-Пожалуйста, — также тихо.

Гарри смотрел в ее глубокие карие глаза, находящиеся сейчас так близко, запах цветов легким облаком окутывал сознание. Гермиона вздохнула и приоткрыла губы, как будто хотела что-то сказать... или сделать...

На лестнице послышались негромкие шаги, но этого хватило, чтобы ощущение исчезло. Гарри опомнился и отстранился, Гермиона, залившись румянцем, поспешно вышла в другую комнату.

Это был Рон, он подошел к шкафу и принялся рыться в нем в поисках чего-нибудь съедобного. Гарри прошептал заклинание, на столе появилась вазочка с бисквитным печеньем и тыквенный сок.

-Держи. Все равно, после Рождества здесь ничего другого не найти, — сказал он. Рон молча подхватил вазочку и буркнул что-то вроде "Спасибо".

-Рон.

-Что? — рыжий исподлобья смотрел на Гарри, тот немного поежился от такого открыто неприязненного взгляда.

-Возьми, — Гарри протянул ему какую-то склянку с темно-зеленым зельем.

Уизли еще более недоверчиво покосился на нее.

-Что это?

-Зелье. Поможет успокоиться, отдохнуть... — юноша внимательно смотрел на друга, и, не видя никакой реакции, холодно добавил, — Не бойся, Рон, я не собираюсь тебя травить.

Рыжий опять пробурчал что-то себе под нос, однако взял зелье и почти бегом поднялся наверх. Гарри плюхнулся на многострадальный стул и сжал голову рукам.

Когда до конца каникул оставалось два дня из св. Мунго вернулась Джинни. Девушка была очень бледна, под глазами чернели круги. Она мало говорила и мало ела, но быстро шла на поправку. Палаты больницы сейчас и так забиты под завязку, так что ее решили отпустить.

Гермиона тут же поселила ее у себя в комнате, Джинни была ей за это благодарна, хотя и никак не выражала это.

Но самое главное, Дамблдор, прибывший незадолго до Джинни, смог, наконец, помирить Гарри с Уизли. Юноша не ожидал, что директор вот так, вдруг выложит всю правду, какая она есть, однако это было даже лучше. Гораздо лучше, чем постоянно ловить на себе испуганные, злые и осуждающие взгляды... друзей.

Все слушали в полном молчании (дело происходило на кухне, естественно), а Гарри сидел в самом темном углу не шевелясь, так, что его практически никто не видел, Гермиона стояла чуть поодаль и внимательно следила за происходящим. Когда Дамблдор закончил и ушел, сказав, что у него еще много дел сегодня, первыми к Гарри подошли Фред и Джордж. Они сбивчиво, перебивая и дополняя друг друга извинились перед ним, сказали все, что думают о Пожирателях, и всей родне Волдеморта до десятого колена, пообещали вечную дружбу. Чарли просто молча пожал ему руку, что и так говорило само за себя. Джинни обняла его и, заплакав, выбежала из комнаты.

Последним был Рон. Гермиона тихонько вышла и прикрыла дверь.

-Я... хм... Гарри... в общем...

-Ладно, Рон, я все понимаю. Конечно, не сержусь и не обижаюсь. Как говорится "проехали".

-Да?

-Да, — твердо.

Уизли даже чуть-чуть улыбнулся, Гарри улыбнулся в ответ.

-Друзья?

-Друзья.

Гарри наколдовал им по стакану тыквенного сока и сандвичи.

-А фы мавовец! Я ифо так не умею, — сдавленно проговорил Рон с набитым ртом.

-Фтараюсь, — в тон ему ответил Гарри, тоже не успев проглотить.

Они засмеялись, чуть не обрызгав стол недожеванными бутербродами и соком.

Гермиона, читавшая в гостиной книгу, услышала за стеной приглушенный смех.

-Идиоты, — девушка облегченно вздохнула и опять углубилась в чтение.

~*~*~

Хогвартс встретил надежными каменными стенами, длинными коридорами и мягкой кроватью с пологом в Комнате. Гарри устало упал в кресло перед камином и выдохнул.

-Я — дома.

Дни потекли своим чередом: занятия, дополнительные занятия, подготовка к занятиям... Гарри чувствовал себя счастливым, да, именно счастливым. После очередного урока Зельеварения Снейп попросил его задержаться и своим коронным, неподражаемым голосом сказал:

-Дамблдор настаивает на продолжении Занятий по Концентрации, хотя я не вижу в этом никакой пользы. Итак, в эту среду в пять вечера. Не опаздывайте, Поттер [буквально выплюнул]. Если вы опоздаете хотя бы на минуту, можете сказать Дамблдору, что я отказываюсь заниматься с вами.

Однако даже это не могло омрачить настроение Гарри, юноша просто купался в магической энергии замка, насыщался ею, жадно впитывая, поглощая. Он, с радостью и огорчением одновременно, понимал, что только в Хогвартсе, только в его стенах сможет чувствовать себя на сто процентов сильным и живым. Замок был для него, словно розетка для аккумулятора. Нет розетки — нет подзарядки — нет нормального функционирования, то есть жизни. В этом есть свои плюсы, например, Гарри был практически полностью уверен, что в Хогвартсе он неуязвим, замок защитит его, скроет, а вот его врагов ждет много нехороших сюрпризов. Однако, где плюсы там и минусы. Гарри в этом году закончит школу, уедет из нее... и что тогда? Получается, что он будет более чем открыт для врага. Над этим стоило поразмыслить. Ведь невозможно сидеть всю жизнь на одном и том же месте, нигде не бывая!

И все же, жизнь шла своим чередом, люди ссорились, мирились, спорили, читали газеты, интересовались квиддичем. Создавалось впечатление, что мир погрузился в какую-то апатию, сон. Будто и не было Волдеморта с его Пожирателями, будто не было смертей, таинственных и трагических исчезновений, явлений, катастроф. Впрочем, за стенами школы все это было и еще как!

Гарри стал получать с некоторых пор "Ежедневный Пророк" и другие магические издания, журналы и так далее. Конечно же, не потому, что его интересовали статьи "Придиры" о "Синезубых хвостатых Мухобровках" или кроссворды с анекдотами из "Волшебного Вестника". Просто, нет лучшего способа узнать, о чем говорят и думают массы, чем читать то же, что читают они. А газеты не сообщали ничего особенного, все по-прежнему, Пожиратели редко (но метко) устраивали "облавы" на магглов, нападали на одиноких волшебников... не больше. Война как-то замерла, как будто застыла на месте, замерзла, затихла, затаилась! Одних это пугало и настораживало, другие радовались, искренне полагая, что на этот раз Волдеморт уйдет навсегда и больше никого не потревожит. Магическое правительство (вновь заседающее в отреставрированном здании Министерства) молчало.

Гермиона продолжала упражняться в анимагии, поэтому вскоре это стало получаться у нее просто великолепно. Правда, применить новое качество было негде, но, Гарри уже видел по задорно и предвкушающе поблескивающим глазам девушки, что она что-то задумала.

Так и было. Однажды, после тренировки в "Рыцарской библиотеке", где они вдвоем отрабатывали очередную порцию заклинаний, Гермиона подошла к Гарри и нерешительно, но с надеждой сказала:

-М-мм... Гарри, как насчет того, чтобы... пройтись по территории Хогвартса?

Юноша сразу насторожился.

-В каком смысле?

-В прямом.

-И все же?

-Ну... — гриффиндорка замялась, — Я имею ввиду... как мародеры... в смысле, в обличии животных.

-Как мародеры... в обличии... Гермиона, ты что с ума сошла?! Или может быть ты — не Гермиона, а выпивший Оборотное зелье Рон? Насколько я могу судить, только он из нас троих способен на такие... такое... да! на такое! — Гарри удивленно (и немного саркастически) смотрел на растерявшуюся девушку.

-Хм... я думала, тебе понравиться эта идея.

-Идея?.. Как "идея" мне это очень даже нравиться, а вот как "реальное, физическое действие" — как-то не очень. Гермиона, я тебя не узнаю! Ты ведь всегда говорила... нет, не говорила, а вбивала нам с Роном в мозги, можно сказать, вколачивала, что всякие такие "приключения" (Гарри откровенно потешался над ней) очень опасны, что это безрассудство, глупость, детство... Разве нет?

-Да, — тихо откликнулась она и потупила взор, то ли от стыда, то ли от обиды.

-Ну, так как?

-Что "как"? — не поняла она.

Гарри наколдовал себе и Гермионе по мягкому креслу и сел, с удовольствием положив уставшие руки на подлокотники.

-Так ты еще намерена "исследовать" чертоги замка? Или уже передумала, вспомнив о своем амплуа "порядочной старосты"? — Гарри невинно смотрел на нее, но его брови сами собой сатирически изгибались.

Она кинула на него злой и недовольный взгляд и, вдруг поняв, что стоит перед Гарри, как провинившаяся школьница перед строгим учителем, поспешно опустилась на сиденье кресла.

-Да. Намереваюсь, — запальчиво и твердо ответила она, как-то по-детски дерзко глядя ему в глаза. Ей вдруг показалось, что перед ней сидит человек намного старше ее годами... да и умом, глядящий на нее с почти отцовской улыбкой. Гермиона чуть покраснела от этой неожиданной мысли, но все же продолжала прямо смотреть ему в глаза.

-Хм... ну, раз Праведная Гермиона... — Гарри поймал еще один разъяренный взгляд и улыбнулся, — ... хочет совершить круиз по Хогвартским окрестностям... то я не в праве ей отказать в этом. К тому же, я и сам соскучился по Лесу.

Гермиона на секунду замерла, затем ее лицо озарила улыбка. Парень довольно наблюдал за ней.

"Надо признать, такая Гермиона нравиться мне куда больше, чем... чего уж там врать... занудная заучка-Грейнджер" — подумалось ему, — "А я ведь и вправду так давно не отдыхал... по настоящему. Лес... Запретный Лес... запретный для всех... кроме меня. Он, наверняка, тоже скучает по мне... и ждет"

-А... когда? — Гермиона уже успокоилась, и только поблескивающие зрачки выдавали ее чувства.

-Думаю... Сегодня ты свободна вечером?.. Вот и хорошо. Значит, сегодня.

Гарри искоса глянул на нее.

-Если, ты, конечно, не устала еще. Все-таки мы выучили сегодня много заклинаний. Я бы даже сказал, слишком много.

-Нет, я не устала.

-Хорошо. Тогда, в десять.

-Да, в десять.

-В коридоре у портрета "Танцующих Монашек".

-У портрета. В десять.

Разговор получился кратким и четким, что, конечно же, вызвало у обоих смех. Отсмеявшись, Гермиона проговорила:

-Как будто мы тайные заговорщики, или шпионы, передающие ценную информацию.

Гарри улыбнулся. Они встали и пошли к выходу. Когда доспехи задвинулись на место, скрывая от чужих глаз вход в "Рыцарскую библиотеку", Гарри поклонился Гермионе в полушутливом поклоне и сказал:

-Итак, в десять часов... миледи. Прошу вас не опаздывать, промедление будет стоить жизни моему истерзанному сердцу...

Оба опять рассмеялись. Вдобавок ко всему, юноша юмористически и, тем не менее, куртуазно прижал губы к руке Гермионы, после чего схватился за сердце и закатил глаза. Девушка опять не удержалась и прыснула.

-Ладно, пойдем. А то ужин скоро, — сквозь хохот просипела гриффиндорка. Гарри смог только кивнуть. Похохатывая, они направились к большому залу. Рыцарские доспехи проводили их недоумевающим взглядом, не решив до конца, стоит ли возмущаться или все, что тут происходило, было всерьез.

Глава 15. "В компании со Зверем"

На стенах тускло и неравномерно светили факелы, блики, отражаемые огнем носились по коридорам, давая простор воображению и фантазии.

Гарри шел уверенно и совершенно бесшумно, не останавливаясь, чтобы проверить, идет ли кто за ним или перед ним, ему это было не нужно, он и так, с точностью до метра, мог сказать расположение каждого обитателя замка. Если конечно напряжет свое обоняние... так, что кровь носом...

Хогвартс спал, создавалось иногда впечатление, что он мерно и спокойно дышит, чуть-чуть двигая стенами коридоров, как легкими. Длинные, бесконечные лестницы угодливо соединились в одну цепочку, ожидая, пока Гарри сойдет с них полностью, двери в потайных коридорах загодя угодливо распахивались (Гарри подозревал, что не обошлось без домовых эльфов, те души не чаяли в Мальчике-который-выжил).

Юноша на ходу коснулся полочкой своих наручных часов (подарок на Рождество от Симуса), циферблат засветился: 21:55. Он не опаздывает. Вот показалась картина с изображением веселых монашек, задорные (обычно строгие) матроны отплясывали нечто средневеково-современное, и почему-то очень знакомое...

Ушные раковины дернулись, к ним резко прилила кровь. Гарри услышал в отдалении тихие, легкие шаги. Так может ходить только девушка. А если девушка, то... сегодня это точно Гермиона.

Парень отошел чуть от картины и спрятался в нише с огромной древней вазой. Минут через семь в конце коридора замаячил тонкий силуэт, закутанный в теплую школьную мантию.

Это и вправду оказалась Гермиона. Девушка шла, опасливо озираясь по сторонам. Оглядев стены и увидев нужное полотно, Гермиона стала возле него и принялась ждать, нервно покусывая губу. Прошла минута, было видно, что она обеспокоена.

Гарри, наконец, решил сжалиться над ней.

-Ай-ай-ай... нехорошо, мисс Грейнджер. Порядочные девушки обязаны опаздывать на свидание как минимум минут на пятнадцать, — негромко раздалось сзади Гермионы, в голосе явно слышались нотки веселья. Девушка вначале вздрогнула от неожиданности, но затем справилась с собой и спокойно повернулась. Строгое и недовольное лицо, однако, выдавало ее чувства.

-Гарри Джемс Поттер, еще раз ты вот так подкрадешься ко мне сзади... — проскрежетала она и запнулась.

-И что тогда? — наигранно испуганно пролепетал юноша, выставляя вперед руки.

-А... ладно. Проехали, — устало вздохнув, ответила гриффиндорка и пугливо осмотрелась по сторонам.

Парень улыбнулся довольно, но, видя озабоченность на ее лице, спросил:

-Что-то не так?

-Нет... просто... Ты уверен, что нас не поймают? Ну, сейчас в коридоре... или на улице?

-Хм... интересный вопрос, — Гарри, казалось задумчиво, потер подбородок (но глаза его при этом весело блестели), — А если и так?

-Тогда нам конец, — твердо и мрачно сказала девушка.

Факелы бросали рваные оранжевые пятна на их лица, Гермиона силилась разглядеть в этом непостоянном, неудобном освещении лицо собеседника. Но, создавалось впечатление, что оно постоянно, каждое мгновение меняется, словно перетекает из одного выражения в другое, движется, отражает все мысли.

Гарри же прекрасно мог ее увидеть... если бы захотел. Но он намеренно не делал этого, так как светящиеся желтизной во тьме зрачки сейчас были совсем ни к чему. К тому же, он великолепно чувствовал и видел ее в запаховом "зрении".

-Конец, — подтвердил Гарри после некоторой паузы, — Только нас, Гермиона, не найдут. Это я тебе обещаю. Ну что, пойдем?

-Пойдем.

Гриффиндорец подошел к портрету и шепнул что-то на ухо крайней справа монахине, та кивнула, и портрет отъехал в сторону, открывая очередной потайной ход. Он оказался не слишком долгим, правда, очень грязным. Когда они вышли, Гермиона не сразу смогла очистить обувь от налипшей на нее паутины и пыли.

-Ох... пристала... ну, надо же... — бормотала она, не сразу поняв, что Гарри ее не слушает. Девушка подняла голову и посмотрела на него и замерла. Юноша стоял прямо, натянут, как струна, подбородок высоко поднят, глаза устремлены к небу. Ветер, словно соскучившийся товарищ-шалун схватил его за полы мантии, за волосы, ласково гладя по голове, задорно и весело бросая черные жесткие пряди в лицо. Лицо юноши выражало восторг и... покой, счастье. Он закрыл глаза и подставил лицо ветру, ноздри его трепетали, стараясь впустить в уставшие от душного Хогвартского воздуха легкие как можно больше свежего, морозного ветра.

-Гарри... — прошептала зачарованно девушка. Он медленно, нехотя открыл глаза и посмотрел на нее чуть замутненным, опьяневшим взглядом.

-Да?..

-Гарри ... ты... — она не могла найти слов.

-Я знаю... — а ему и не надо было слов.

Они одновременно, как по команде пошли вперед, околдованные, очарованные открывшимся миром. Каждый своим.

Гарри не мог надышаться, не мог наглядеться. Всё ему казалось новым и старым одновременно, как будто ты видишь давно забытые, но безумно родные места. Дом Хагрида, опушка, тропа... Юноша шел уверенно, восхищаясь каждым деревом, чернеющими в небе кронами, каждым камнем, каждой травинкой. Они долго шли не останавливаясь. Гермиона начала мерзнуть. Сейчас был разгар Зимы, однако, что самое интересное и в тоже время незаметное, пора в Запретном Лесу была всегда одна — Осень. Поздняя Осень.

Гермиона вскоре начала пугливо оглядываться по сторонам, по мере того, чем дальше они заходили вглубь леса. Стало совсем темно, деревья черным куполом заслонили и небо, и звезды, и луну. Впрочем, сегодня было облачно, так что ночное светило в любом случае пряталось где-то среди густой белой пелены.

-Гарри, — позвала Гермиона. Юноша резко остановился и, так как она шла прямо за ним, то не успела так же резко затормозить и врезалась в него со всего размаху. Гарри даже не пошевелился. Он развернулся и посмотрел на нее своими... оранжево-золотыми, как расплавленное золото глазами.

-Обращайся, — тихо, но четко и настойчиво сказал он.

Гермиона решила не задавать ему сейчас никаких вопросов, она просто закрыла глаза, сосредоточилась и... стала большой волчицей. Гарри несколько минут пристально смотрел на нее, затем что-то в нем стало меняться, сначала, наверное, внутренне, а затем уже и внешне. Глаза налились красным, который перешел в темно-бардовый, кости и мышцы будто размякли, стали одним большим куском пластилина, а потом... руки и ноги начали плавно перетекать в лапы, тонкие, но крепкие, жилистые, твердые, позвоночник изогнулся дугой, будто его переломило пополам невидимой секирой, потом стал параллельно земле, шея удлинилась и сделалась гораздо толще, соединяясь с узким крепким черепом. От загривка прямо из кожи показалась густая черная полоска — шерсть, она начала стремительно расти, обтекая все тело. Толстые, жесткие, как медная проволока, волоски вспарывали кожу, раздирали ее на части, заменяя новой, более упругой и прочной.

Гермиона во все глаза смотрела на дивную метаморфозу, на том месте, где только что стоял Гарри, теперь был крупных, очень крупных размеров... толи волк... толи пёс, не поймешь. Скорее всего — волк. Он еще несколько раз выгнулся, как будто в немой муке, глаза вспыхнули кровью и тут же стали просто темно-багровыми, как два тлеющих угля.

Зверь внимательно, пристально разглядывал стоящую перед ним волчицу, затем вдруг сорвался с места и в один прыжок оказался рядом с нею. От него пахнуло тяжелым запахом шерсти и прелых листьев. Волчица испуганно опустила голову и поджала уши, но зверь вдруг весело оскалился, обнажая длинные желтоватые клыки, и побежал прочь, будто насмешливо говоря "Догоняй!" Волчица, не думая долго, рванулась за ним.

Две черные молнии понеслись по едва заметным тропинкам, продираясь сквозь глухо переплетенные ветви. Серебристый пар вырывался из ноздрей — дыхание.

Гермиона не чувствовала собственных ног, но усталости не было, сердце радостно и гулко стучало, будто хотело вырваться из грудной клетки. Мышцы и вены вздувались от потоков крови, обогащенной адреналином и свежим, чистым кислородом.

Обитатели Леса удивленно и испуганно следили из своих укромных местечек за тем, как два зверя с веселым воем и ревом играли в салки. Рыжая, пожухлая листва и трава взметались под тяжелыми лапами.

Волчица с разбегу оттолкнулась от толстого древесного ствола и перелетела через небольшой лесной ручеек, вода в котором никогда не замерзала. Лапы чуть-чуть коснулись воды у самого берега, блестящие холодные брызги полетели во все стороны. Сзади затрещали ветки, волчица не оборачиваясь поняла кто это, и ринулась в просвет между ветвями. Зверь сзади издал низкое рваное рычание, что можно было расценить как смех и ринулся следом, умело лавируя между древесными колоннами, обрывая листья с нижних веток.

Гарри чувствовал, как его наполняет некая сила, как будто живительный родник коснулся его губ. Глаза горели, шерсть стояла дыбом, хотелось выть, рычать, сразиться со всем миром и победить! Он с веселой злостью драл когтями землю, катался в кучах прелой листвы, рычал и повизгивал от счастья, как гигантский щенок. Кроме того, все ощущения его увеличивались вдвойне, ведь теперь он был не один!

Черная волчица со сверкающими глазами носилась рядом, играла с ним то бросаясь на него, то убегая. Зверь вдыхал родственный запах, чувствуя, что нашел, наконец, себе друга.

Он пригнулся к земле, полностью распластавшись на ней, волчица остановилась на мгновение, но тут же зверь прыгнул вперед, и они оба покатились, взметая в странный, осенний воздух ворохи желто-красной листвы. Потом они много времени лежали рядом, откапываясь, пытаясь отдышаться. Гермиона долго не могла прийти в себя, однако новое тело стало вдруг таким понятным, удобным, своим... Она глубоко вздохнула и положила голову на теплый мохнатый бок Зверя. Он посмотрел на нее своими желто-багровыми глазами и лизнул в ухо. Волчица зажмурилась, дыхание ее стало ровнее. Через несколько минут они оба крепко спали. Ветер выл где-то в вершинах черных деревьев, редко спускаясь вниз, чтобы тронуть ту или иную травинку, ветку, легко пройтись по густой волчьей шерсти.

Стало холоднее. Сон неумолимо уходил, гонимый морозным ветром. Гермиона нехотя открыла глаза, потерев их рукой. Она лежала на чем-то мягком и теплом, сверху тоже лежало что-то теплое и приятное. Девушка пару раз моргнула в замешательстве — Гарри. А вокруг развороченные гнилые кучи прошлогодней травы и листьев.

Мысли сумбурной, суматошной процессией пронеслись у нее в голове. Хогвартс — коридор — Лес — Волк — поляна — сон...

Оказывается, она перевоплотилась во сне обратно в человека и даже не почувствовала этого! Да и Гарри тоже...

Юноша что-то пробормотал во сне и крепче прижал ее к себе рукой, как плюшевого мишку. Гермиона попыталась отстраниться, но он держал ее стальной, хоть и мягкой хваткой, да и не хотелось никуда уходить... мягко, тепло, уютно...

От Гарри шел приятный запах спящего парня, к нему примешивался аромат травы и мха. Гермиона, немного покраснев, поймала себя на мысли, что жадно вдыхает этот запах, который словно обволакивал ее со всех сторон умиротворяющим облаком. Гарри пробормотал что-то во сне и чуть-чуть нахмурился, у него на лбу появилась тонкая вертикальная морщинка между бровей. Пальцы его вдруг стали подергиваться, как у глубоко спящей собаки. Гермиона вдохнула побольше воздуха в грудь и, поражаясь собственной смелости и... еще чему-то, чему она пока не могла дать точной, логической формулировки, осторожно погладила его по лицу. Гарри тут же затих, стал дышать ровнее, он прошептал что-то и улыбнулся, а девушка все никак не могла заставить себя убрать ладонь с его щеки. Наконец, она пересилила в себе нечто и медленно, чтобы не разбудить юношу, убрала руку.

Еще некоторое время она пристально разглядывала его. Наверное, впервые Гарри был так близко, хоть они и дружат с первого курса, но все же это что-то... другое. Она могла разглядеть каждую черточку на его лице, бледность кожи, еле проступающие жесткие волоски щетины... бедный Гарри, ему приходиться каждый день бриться!.. прямой нос, изгиб скул, разлет бровей... губы, мягкие и... наверное... теплые... Нет, это не те мысли!.. Не те... они ведь с Гарри друзья. Просто... друзья...

Глаза закрылись, Гермиона не заметила, как опять провалилась в сон.

-Гарри Поттер...

Огромный круглый зал.

-Гарри...

Фигуры в черных мантиях, много, очень много фигур.

-...Поттер.

Чешуя... гладкая, блестящая, холодная.

-Иди ко мне... Гарри... Поттер...

Глаза... красные, змеиные, кровавые...

-Иди... ко мне... Поттер... Иди... Гарри...

Кровь... хлещет на гранитные плиты... красное на сером...

-Отдай мне ее... отдай жизнь...

Черный круг сжимается... Они пьют его кровь...

-Отдай... свою... жизнь...

Красное на сером... пьют жизнь... Его смерть...

Холод, пронзительный, почти обжигающий... Ледяное пламя...

Змея пьет жизнь... А он пьет смерть... Упивающийся... смертью... Холодно...

-Умри! Умри! Умри!..

Горячее пятно касается лица, кожа почти обугливается от жара... живительного Жара... живительной Смерти...

-Упиваюсь Смертью...

Тепло скользит по венам, отгоняя тьму. Зал и темные фигуры рассеиваются черным туманом, змея уползает на задворки сознания.

-Живи! Живи! Живи!..

Аромат цветов, весенних трав... окутывает... укрывает...

Каштановые кудри щекочут лицо... карие глаза смотрят с интересом...

Теплые руки укрывают от всех невзгод, защищают, никогда не оставят...

-Гермиона...

Губы сами раздвигаются в улыбке.

Гарри приоткрыл глаза, взгляд тут же окунулся в гущу спутанных, каштановых локонов — Гермиона. Краска смущения проступила на лице, когда он увидел, насколько плотно его руки прижимают к себе девушку. Гарри осторожно отстранился и встал, Гермиона свернулась калачиком. Холодный ветер обдувал лицо, забирался под мантию, заставляя поежиться от его промозглости.

Юноша вскинул голову к небу, звезды уже погасли, бездонная чернота давно сменилась бледно-голубым, чуть розоватым на востоке, свечением. Иней покрывал пожухлую траву и листья тонким, сизым слоем.

"Утро... надо уходить" — подумал Гарри, глядя на черные, чуть колышущиеся ветви деревьев.

-Гермиона... проснись, — парень присел рядом с ней на корточки, — Пора идти, проснись.

Девушка вздохнула едва слышно и открыла мутные со сна глаза.

-Гарри...

-Вставай, уже утро, — гриффиндорец протянул ей руку и аккуратно поднял с земли. Гермиона спала на ходу, несмотря на промозглость погоды. Гарри подумал секунду и превратился в волка. Посадив девушку себе на спину и убедившись, что она держится крепко, он сильно оттолкнулся лапами от земли и огромными прыжками понесся в сторону Хогвартса. Зверь бежал быстро, едва касаясь земли, стараясь даже не разбудить сидящую на его спине девушку.

Гермиона так и не запомнила, как они оказались около гостиной Гриффиндора, каким образом Гарри смог пройти через барьер на лестнице и перенес ее в девичью спальню. Она помнила только запах шерсти, в которую глубоко зарывалась от холодного, встречного ветра и теплые руки, несшие ее куда-то...

Несмотря ни на что, на завтрак в большом зале спустились и Гарри, и Гермиона. Спать совершенно не хотелось. Первое, что бросилось всем в глаза, было необычайно веселое настроение юноши и общительность, чего не случалось ни разу с начала этого учебного года. Гарри о чем-то негромко говорил с Гермионой Грейнджер, улыбаясь, а изредка даже смеясь. Девушка вела себя сдержаннее, но и на ее губах постоянно играла веселая улыбка.

Учителя на занятиях также отметили эту перемену в настроении Поттера, ведь они уже давно привыкли видеть его постоянно хмурым, тихим, спокойным, настороженным... А теперь перед ними опять был смешливый и жизнерадостный мальчик, каким он был раньше.

Гарри и сам чувствовал, как будто мир стал ярче, четче, лучше! Надо же, стоило просто прогуляться по Запретному Лесу... с Гермионой! Стоило лишь вновь обрести друга!

Однако, как известно, "Штиль страшнее". Не прошло и нескольких недель, как Волдеморт нанес новый удар — произошло нападение на Косой Переулок, а затем и повторное нападение на Министерство магии. Однако на этот раз что-то (или кто-то, Гарри догадывался, что это был Снейп) помогло предотвратить непоправимое, на местах находилось много отрядов авроров, которые сумели, не без потерь, отбить атаку Упивающихся Смертью. Волдеморт был в бешенстве, он буквально рвал и метал... Рвал своих Упивающихся на части и метал ошметки во все стороны, доискиваясь предателя... Снейп в тот день явился бледный, как полотно. Никто, кроме Дамблдора его не видел в течение недели.

И все же, были убиты многие волшебники, а также члены Ордена Феникса, прибывшие в качестве подкрепления аврорам. Отдельные стычки, теракты, набеги продолжались. Люди — маги и магглы погибали. Умирали по одному, по два, маленькими группками, целыми семьями, домами... Среди погибших и раненных были родители многих учеников, так что на Хогвартс нахлынула новая волна ужаса и траура. Студенты ходили молчаливые и тихие, словно приведения, не было слышно ни шуток, ни громких голосов, а смех, изредка появлявшийся в пустоте, казался почти святотатством и тут же замолкал, сменяясь истеричным всхлипыванием. Профессора, как могли, старались поддерживать обычный учебный процесс, но это было очень нелегко, так как в классы то и дело залетали угольно-черные совы, неся конверты с такими же угольно-черными лентами — известия о гибели того или иного родственника. Как только они появлялись, все разговоры сразу же смолкали, каждый молился богам и Мерлину, чтобы это письмо было адресовано не ему... Каждый с каким-то истеричным, безумным, мрачным нетерпением ждал такого письма... ведь ничто так не пугает и не угнетает, как неопределенность. Всех не оставляла одна и та же мысль "Господи, скорее бы это закончилось!". Не важно как... Уже не важно.

Было просто невыносимо каждую секунду бояться, трястись каждой клеточкой своего тела и каждой частичкой души!

По прошествии еще недели траурная апатия сменилась каким-то неестественным, сумасшедшим взрывом подвижности, наигранного веселья. Это было похоже на пир во время чумы. Школа обезумела, да... обезумела. На каждом шагу взрывались навозные, чихательные и другие бомбы, летали фейерверки, звучал какой-то истерически громкий, неправильный, ненастоящий смех, как будто его выдавливали, выдирали с кровью из легких, из глотки. Люди старались не думать, только не думать, не вспоминать, не оглядываться назад, не смотреть вперед, старались жить сегодня, сейчас, в этот момент. Может быть, это и было как раз таки единственным правильным решением, может быть — нет. Никто не хотел думать над этим, никто не хотел вообще думать о чем-либо.

Дети и взрослые целый день смеялись, шутили, кричали, бежали, жили... а ночью, лежа на кровати, укрывшись от всего мира удушливо-толстым, защищающим от всего на свете, отвратительным пологом, давали волю слезам, позволяя уставшему телу сотрясаться в рыданиях, стараясь вместе с соленой влагой слез вытащить из сердца яд утраты. Вытащить, вытянуть, выдавить... пока этот яд не выжег душу, оставив лишь пустоту. Да, самые страшные дементоры живут у нас внутри, мы носим их в себе до нужного момента, а потом они выходят наружу и высасывают из нас жизнь, оставляя лишь пустую оболочку. И никакой шоколад не поможет.

...Будет лишь Боль.

Глава 16. "Под кронами Запретного Леса"

Январь пролетел, словно в кошмарном, размытом сне. Гарри опять старался как можно реже показываться в "людных местах", то есть гостиной Гриффиндора и Большом Зале. Он всего себя посвятил учебе, практике Заклинаний, повышению Концентрации... и что самое главное, теперь он был не один, Гермиона везде была с ним. Уроки, домашнее задание, разучивание Заклинаний и прогулки по Лесу — везде присутствовала девушка с густыми каштановыми волосами и глубокими карими глазами. Она была молчалива, так как понимала его без слов. Равно как и он понимал ее.

Что касается Рона, то парень, казалось, был всецело увлечен своими меняющимися, быстрее, чем перчатки (квиддичные?), девушками. Они преследовали его целыми толпами, что нимало не смущало Уизли. Парень ходил гордый, как петух и без конца до блеска начищал значок старосты и метлу. Гарри искоса поглядывал на него и не мог поверить, что это тот прежний Рон, который, краснея и заикаясь, не мог пригласить на Святочный Бал ни одну девчонку! Просто невозможно было поверить, что это тот, прежний Рональд Уизли. Гарри пару раз подходил к нему незаметно от всех... всегда заканчивалось тем, что они обменивались краткими, ничего не значащими фразами. Рыжий явно не был настроен на возобновление дружеских отношений (несмотря на краткое перемирие в доме на площади Гриммо), хотя и вражды тоже не было. Вскоре, Поттер заметил, что это его практически не трогает и он прекратил попытки поговорить с Роном.

В таком же мутно-кровавом мареве прошел февраль. Март встретил десятидневной слякотью с потеками грязного снега и очередным затишьем в стане Волдеморта. Министерство Магии трусливо втянуло голову в панцирь и страшилось даже высунуть нос, а не то, чтобы воспользоваться удачной для себя заминкой во вражеском наступлении. Волшебное сообщество замерло, тем временем как в Хогвартсе присутствовала некая атмосфера инкубатора. Дети учились, ходили на завтраки, обеды и ужины, отмечали свои дни рождения, списывали домашнюю работу, готовились к экзаменам, гуляли на улице. И все же, многое изменилось, как внутри, так и снаружи. Авроры патрулировали территорию Хогвартса целыми отрядами, везде суя свои носы, задавая вопросы "подозрительным личностям". Учителя не жаловались вслух, так как понимали, что эта мера необходимой предосторожности, однако любви и приязни к сотрудникам министерства это не добавляло. Отменили прогулки в Хогсмит, а после девяти вечера никого не должно было быть не только на улице, но и в коридорах школы.

Дамблдора никто не видел уже несколько недель, все были уверены, что директор решает очередную проблему, связанную с Волдемортом, и что вскоре его стараниями все опять будет хорошо. Так как Гарри Поттера тоже никто не видел, за исключением занятий (которые для чего-то сократили, урезав учебное время до минимума), то многие думали, что юноша пропадает где-нибудь "на охоте" за Упивающимися или даже самим Темным Лордом.

А Гарри просто целыми днями сидел, запершись в "Рыцарской библиотеке" и учил, учил, учил... Он не был уверен, что не занимается "мартышкиным трудом", потому что, ну скажите на милость, КАК Темного Лорда можно победить с помощью заклинания Мгновенного Оволосения, переданного ему Дамблдором вместе со многими другими?!

-Фантазия — вот главный ключ к победе, Гарри... — говорил директор.

"Фантазия? Мгновенное Оволосение?.. А Волдеморт-то совсем лысый стал из-за своих экспериментов с крестражами..." — гриффиндорец улыбнулся и взмахнул палочкой в направлении одного из манекенов, тот моментально оброс густой ярко-рыжей шерстью.

-А что? Интересно... — юноша еще раз взмахнул палочкой, волосы на манекене исчезли. В этот момент дверь сзади скрипнула и в комнату вошла Гермиона, как всегда негромко и мягко говоря:

-Тренируешься? Не устал еще? Отдохни.

-Нет, я не устал. А как у тебя дела?

Девушка подошла прямо к книжным полкам, взяла два толстых фолианта и сказала:

-Нормально. Джинни, правда, спросила, почему меня совершенно не видно в гриффиндорской гостиной... Я сказала, что в библиотеке. Уроки учу, — Гермиона потрясла тяжелыми книгами и улыбнулась, садясь в кресло напротив.

-Ясно.

И снова молчание, сухой шелест страниц, треск смолистых еловых поленьев в камине... Почему-то в последнее время Гарри хотелось, чтобы горели именно еловые, а не березовые... Может быть, чтобы они своим громким треском могли нарушать эту липкую, давящую тишину?

Гарри закрыл книгу и потер переносицу, с облегчением закрывая глаза, от которых по зрительным нервам к мозгу нестерпимыми жгучими волнами накатывала боль. Виски ломило нещадно, но Гарри знал, что стоит ему уснуть, как тут же вернуться все его самые страшные сны. Кошмары не мучили юношу уже довольно давно, и вот, опять он практически каждую ночь видит то Арку Смерти с исчезающим за ее вуалью Сириусом, то умирающих родителей, то Хвоста и Волдеморта на кладбище, где похоронен Том Риддл Старший... Очень часто ему снилась Гермиона, лежащая на каменном полу какого-то коридора в Хогвартсе, глаза остекленевшие, будто заволоченные сизой пленкой, из пробитого виска хлещет кровь, темно-багровым пятном расползается по каменным плитам, заливается в углубления и трещинки...

Гарри каждый раз просыпался в холодном поту, сердце колотилось отчаянно, во рту было сухо, и язык, словно наждачная бумага, царапал небо. Юноша кидался к стоящему на подоконнике графину с водой и выпивал его чуть ли не до половины. Так было почти каждую ночь, и с каждым разом эти сны становились все чаще. Вскоре ни одна ночь не проходила без подобного действа. Гарри старался вообще не спать, но даже со способностями Зверя, это было невозможно, три-четыре часа в сутки ему все же нужно было спать, просто чтобы не свалиться кулем картошки где-нибудь на уроках. Его глаза опять запали, их очерчивали темно-синие круги, кожа стала просто восковой.

-Гарри, тебе нужно отдохнуть, — твердо изрекла Гермиона. Юноша открыл глаза и увидел, что она смотрит на него мягким, но непоколебимым взглядом.

-Да... ты права, — пробормотал он и отложил книгу на стол.

-Что тебя тревожит?

Гарри наколдовал себе стакан воды.

-Голова болит... — сказал он и поморщился, боль, словно отвечая ему, злобно запульсировала в левом виске.

-Может тебе стоит выпить зелье?

-Нет, оно не поможет, — гриффиндорец выпил воду и опять закрыл глаза.

-Тогда, может, тебе следует сходить к мадам Помфри? Она, как никак, профессиональный целитель.

-Не думаю, что в этом есть необходимость. Само пройдет.

Вдруг, боль резанула с такой силой, что Гарри дернулся и обхватил голову руками. Юноша согнулся в кресле и тихонько застонал.

-Гарри! — девушка моментально подлетела к нему и присела рядом на корточки.

Боль была ослепляющей, невозможной! Словно к нему применили Круцио! Гарри ничего не видел перед собой и ничего не чувствовал, кроме боли, буквально раздирающей его на части. В голове что-то негромко треснуло, юноша на мгновение почувствовал облегчение, горячая свежая кровь густыми потоками ударила и носа, заливая одежду и руки Гермионы, которыми она вцепилась в его мантию. Гарри закашлялся, когда кровь попала ему в дыхательное горло.

-О, Господи! — гриффиндорка, наконец, пришла в себя, направила на него палочку и пробормотала несколько заживляющих заклятий. Кровь тут же унялась, — Эванеско!

Все опять стало чистым. Лицо Гарри было бледным и изможденным, на лбу выступили капельки пота.

-Тебе надо лечь, — Гермиона сжала его плечо и попыталась заглянуть в глаза. Но юноша не реагировал, казалось, что он не видит и не слышит ничего вокруг. Он что-то тихо прошептал, почти простонал. Мутная горячая капля скатилась с виска за ворот мантии. Правая рука дернулась к горлу, вцепляясь пальцами в школьный галстук, как будто ему вдруг стало трудно дышать.

Гермиона быстро сама развязала ему галстук и расстегнула пару пуговиц на рубашке. Девушка почувствовала, как он обмякает в ее руках, она трансфигурировала кресло в диван и уложила на него Гарри. Юноша шумно, но глубоко дышал, веки и пальцы чуть подрагивали, словно он видел плохой сон.

-Что с тобой, Гарри? — напуганно прошептала гриффиндорка, садясь рядом с диваном на пол, — Может быть, все-таки нужно позвать мадам Помфри... Но тогда придется раскрыть это место, а Гарри запретил это делать...

Она посмотрела в покрытое испариной лицо юноши, он что-то бессвязно бормотал, дергал руками.

-Нет, сейчас Гарри плохо, он в опасности, так что я должна немедленно идти за Дамблдором и мадам Помфри.

Гермиона встала и быстрым шагом направилась в сторону выхода. Она уже коснулась дверной ручки, когда хриплый голос позади нее проговорил:

-Стой, не надо.

Девушка тут же подлетела к юноше.

-Гарри, как ты?

-Не надо звать директора... и мадам Помфри тоже.

-Но ведь ты... — попыталась сопротивляться она.

Он, не дослушав, перебил ее:

-Это всего лишь недомогание. Я... меня в последнее время мучает бессонница, поэтому... так вышло. Ничего, пройдет. Я лучше полежу здесь, чем в больничном крыле.

-Гарри, тебе нужно сказать об этом Дамблдору. Вдруг это как-то связано с Волдемортом!?

Гермиона опять развернулась и зашагала к двери.

-Нет, — уже жестче и громче сказал Гарри и даже чуть приподнялся, но тут же с шипением опять упал на диван, — Ты никуда не пойдешь.

-Что?! Может быть, ты еще хочешь меня запереть здесь?!

-Если потребуется, то — да. Я не позволю тебе идти к Дамблдору. Незачем, чтобы вся школа опять знала, что "святой Поттер" снова валяется в больничном крыле! — с сарказмом выплюнул он, — Если хочешь просто уйти — уходи, я тебя не держу. Но если ты скажешь кому-нибудь... тогда нашей дружбе конец. Я верю тебе, Гермиона.

-Но я ведь не собираюсь предавать тебя! Или еще что-нибудь в этом роде! Я просто хочу помочь тебе!

-Не нужно. Все скоро само... пройдет. Мне уже лучше. Я не держу тебя, иди в гостиную, отдохни... — в этот момент Гарри опять сильно побледнел и откинулся на диване. К горлу подкатила тошнота, он начал судорожно сглатывать слюну, стараясь не дать организму очистить желудок прямо сейчас.

Гермиона вздохнула и заклинанием пододвинула поближе к дивану одно из кресел.

-Конечно же я никуда не пойду. Ты не прав, Гарри, тебе нужна квалифицированная медицинская помощь, а ты... Какой же ты упрямый, честной слово!

Юноша блекло улыбнулся и со вздохом закрыл глаза. Гермиона некоторое время смотрела на него, затем робко и осторожно положила ему на лоб свою ладошку. Пальцы сразу ощутили сильный жар, буквально идущий от кожи. Похоже, у Гарри была температура.

Девушка хотела убрать руку, но Гарри приоткрыл глаза и прошептал:

-Нет, оставь... пожалуйста. Мне так... спокойно...

-Хорошо, — так же шепотом ответила Гермиона. Ее пальцы начали мягко поглаживать его голову, чуть касаясь корней волос.

Парень пробормотал что-то и полуулыбнулся. Через несколько минут его дыхание выровнялось, он задремал. Гермиону уже саму начало клонить ко сну, как она услышало сонное, еле слышное:

-Самая... добрая...

~*~*~

-Гарри, я думаю, что тебе нужно опять заняться квиддичем, — твердо сказала Гермиона. Они сидели в его Комнате и пили чай с пирожными, которые принес им преданный Добби. Гарри удивленно на нее посмотрел и сделал осторожный глоток, еле касаясь губами горячей чашки.

-Зачем? — наконец спросил он.

-Ты очень редко бываешь на улице, тебе нужно отвлечься от книг.

-Ты меня удивляешь! Гермиона, ты ли это! Отвлечься от книг? Ради квиддича!? — юноша подозрительно, но с юмором посмотрел на подругу, — Насчет улицы... а как же наших... "прогулки"?

-Это не считается! Тебе нужно солнце. Мне кажется, школе хватает и Снейпа! Еще одного бледного, нечесаного нетопыря Хогвартс просто не переживет!

Гарри весело и как-то легко засмеялся.

-Да, похоже, ты права. Я в последнее время и вправду... м-мм... немножко зарос, да и "Молния" запылилась.

-Ну, так в чем дело? Иди и играй!

-Понимаешь... — он с негромким стуком поставил чашку на стол и взял печенье из вазочки, — Я не могу нормально играть. Как только я вижу снитч... Короче, боюсь, все игры будут заканчиваться на первых десяти секундах.

Гарри откусил от печенюшки и довольно захрустел, как бурундук.

-О, — только и сумела сказать Гермиона. Чай был очень вкусным, девушка за долгую практику научилась делать его и ароматным, и не слишком крепким, и не слишком сладким. Они молча отхлебывали по чуть-чуть, жуя бисквитное печенье.

-Ты знаешь, на первом матче в этом году, со Слизеринцами, я еле удерживал себя. Этот глупый снитч летал прямо перед моим носом! Я даже не знаю, как раньше мог так долго не замечать его!

Девушка тихонько рассмеялась и ответила:

-А я-то думала, что это Гарри все время крутит головой. Ты за снитчем следил?

-Да мне и не надо было на него смотреть, я и так слышал писк его крыльев. А Малфой все летал рядом и не мог ничего понять. У него было такое лицо, когда он увидел меня уже внизу на поле... Живого! Со снитчем в руках!..

Гарри очень реалистично изобразил выражение лица ловца Слизеринца. Гермиона опять засмеялась, но потом вдруг грустно сказала:

-Мы так за тебя все переживали тогда... Я думала... что ты разобьешься.

-Да, ладно, Гермиона. Я ведь здесь, с тобой.

-Да.

Ее глаза были полны двумя противоречивыми чувствами: грустью, от переживания за него и радостью, потому что с ним все в порядке.

-Гермиона... — тихо сказал Гарри, глядя ей в глаза. Внезапно он почувствовал слабое жжение на пальце. Кольцо, которое дал ему Дамблдор, было ярко-кровавого цвета и чуть заметно пульсировало.

-Мне надо к директору.

-Что-то случилось? — взволнованно спросила Гермиона.

-Надеюсь, что нет. Обычно так он меня вызывает на Уроки Заклинаний. Не думаю, что этот раз исключение. Эванеско!

Гарри залпом допил свой чай и закусил печеньем, убирая пустую чашку.

-Если хочешь, можешь побыть здесь. Нужны буду какие-нибудь книги, попроси Добби.

-Хорошо, спасибо. Я подожду тебя здесь, — Гермиона убрала остатки чаепития и добавила, — Удачи.

-Спасибо.

Дамблдор строчил на длинном пергаменте, что-то весело насвистывая себе под нос. Он пользовался обычным, соколиным пером, так как пять попыток справиться с самопишущими перьями провалились, испоганив при этом немало пергамента и чернил. Наконец, старик улыбнулся в бороду и поставил точку. В этот же момент в дверь деликатно постучали.

-Войдите, — откликнулся он, скатывая пергамент в тугую трубочку и сшивая заклинанием. Дверь приоткрылась, и вошел Гарри Поттер. Кажется, он еще больше подрос и похудел за те две недели, что Дамблдор его не видел.

-Здравствуйте, профессор.

-Здравствуй, Гарри. Проходи, садись. Мне нужно отправить письмо... подожди немного, — Дамблдор просвистел какую-то незатейливую мелодию. В окно тут же влетела большая, серо-бурая сова. Она выглядела угрюмой и неопрятной, особенно среди красивой обстановки директорского кабинета. Сова ухнула и уселась на стол, с готовностью протягивая лапу. Старый волшебник торопливо примотал к ней послание, и пернатый почтальон тут же вылетел в окно.

-Это письмо одному моему старому другу. Думаю, вы с ним скоро познакомитесь. Он очень... необычный человек, — сказал Дамблдор, хитро глядя Гарри в глаза.

-Да, сэр, — это звучало и как согласие, и как вопрос. Директор на всякий случай легко кивнул и сказал:

-Итак... начнем урок! На чем мы так остановились?..

Гарри протянул ему лист с названиями заклинаний, заданных на дом.

-А! Да, да... Заклинание Ледяного Ветра... Лунное Заклятие... так-так...

Все серебряные приборчики в кабинете неизменно попыхивали и звенели, Фоукс мирно спал на своем насесте. Гарри незаметно огляделся по сторонам, всё было, как и всегда. Постоянство... оно не может не радовать.

-Хорошо, — изрек, наконец, Дамблдор, — Ты уже достаточно выучил, чтобы... пройти тест.

-Тест... сэр?

-Да, Гарри. Нам надо знать, как ты будешь применять свои знания на практике, так сказать, в бою. Для этого... я и написал своему другу письмо с просьбой приехать и... протестировать тебя.

-М-мм... профессор, а кто это?

-О, это лучший знаток боевых Заклинаний и Заклинаний вообще! Может быть, ты о нем слышал... Агриппиус фон Кляузенц.

Гарри удивленно наморщил лоб, о таком он никогда не слышал. Имя казалось странным, необычным... но само по себе ни о чем ему не говорило.

-Судя по выражению твоего лица, понятно, что не слышал, — добродушно усмехнулся директор, — Ну да ладно! Успеете еще познакомиться. А теперь — непосредственно урок. Начнем!..

Юноша поднялся со своего места, стул тут же исчез, как и все в комнате, которая тут же сильно увеличилась в размерах. Взамен мебели и шкафов появились всевозможные препятствия, нагромождения каких-то серых, непонятных вещей, барьеры, лестницы. Создалось впечатление, что находишься на стройке.

-Стань на другую половину комнаты, — сказал Дамблдор. Гарри послушно отошел к противоположной стене, — Хорошо... Начнем! Revolio Vita! Essonia!

Гарри отпрыгнул в сторону, пропуская первый луч, и принял другой на щит, тут же рядом взорвался еще один, юношу отбросило воздушной волной. Он тут же вскинулся на ноги, одновременно посылая в противника очередь заклятий. Дамблдор живо уворачивался, нырял за кучи хлама, как за естественные щиты.

-Apportia mortis! — Гарри выскочил из укрытия и послал сильное разрывное заклинание, Дамблдор коротко взмахнул палочкой, создавая вокруг себя что-то наподобие полупрозрачного, молочного цвета кокона. Луч с силой ударил в "кокон" и взорвался, старик отлетел к стене и, ударившись об нее спиной, съехал на пол.

-Профессор! — Гарри кинулся со всех ног на помощь.

"Мерлин! Что я наделал!!" — сердце стучало где-то в горле.

Юноша подбежал к распростертому на полу Дамблдору и хотел было нагнуться, чтобы проверить, как он, когда вдруг старик живенько отскочил в сторону, посылая сразу три луча. Гарри, успел увернуться от одного, но из-за такой неожиданности остальные два угодили в цель. Красный луч полоснул по щеке, откуда тут же фонтаном брызнула кровь, а второй сковал тело, и Гарри бревном упал на пол. Он мог только бешено вращать глазами и все. Упал он чуть боком на живот и теперь лежал, уткнувшись щекой в паркетный пол. Крови из разреза текло довольно-таки много, она заливалась в глазницы, текла по губам. Мягкие директорские туфли, расшитые бисером пошаркали в его направлении, сверху раздался довольный, задорный смех.

-Фините Инкантатем! Ну, как самочувствие, Гарри? Я не сильно тебя?..

-Нет, профессор... я в норме, — пробормотал Поттер, поднимаясь с пола, — Эпискеи! Эванеско!

Кровь тут же перестала течь, лицо стало чистым.

-Вы очень неожиданно...

-Да, я знаю. А ты тоже неслабо в меня шарахнул своим заклинанием, Гарри! — опять весело рассмеялся Дамблдор, видимо он был доволен тренировкой, раз позволил себе чуточку перейти на жаргон.

-Я был уверен, что вы сможете отклонить, сэр.

Старик ничего не ответил, а только еще раз улыбнулся в бороду и, "достав" прямо из воздуха лимонную дольку, принялся с самым счастливым выражением лица ее сосать.

-Ах да!.. Не хочешь ли лимонных долек, Гарри?

-Нет, спасибо, сэр, — ответил тот.

-Хм... ты прямо как Северус, тот тоже всегда отказывается... Правда, и Минерва...

Юноша не удержался и тихонько хмыкнул. Дамблдор, кажется, заметил это, подмигнул Гарри с задорным огоньком в глазах и сказал:

-Ну, что ж продолжим? Или ты устал?

-Нет, профессор, я не устал.

-Отлично. Ступефай!

-Протего! Импердимента!..

Яркие разноцветные лучи опять наполнили помещение.

~*~*~

Было темно и прохладно, даже несколько промозгло. Пожухлая, мертвая трава слабо шуршала, когда тяжелые лапы нарушали ее покой.

Гарри бежал вперед неторопливой трусцой, упиваясь мгновениями, когда может находиться в своем "зверином" теле. Мускулы бугрились под толстой шкурой, сила и молодой задор рвались наружу, но он сдерживал себя, не бежал, так как идущая рядом Гермиона устала. А он не мог бросить ее одну. Лес признавал его своим, Лес не причинит ему вреда, а вот ей...

Кусты и ветви чуть-чуть покачивались в такт ветру, сегодня было относительно тихая ночь, сияли звезды, без луны они были еще ярче.

Наконец, тяжело дыша, волчица остановилась. Зверь вопросительно посмотрел на нее.

-Устала, — ответили ее глаза.

Она легла у ствола дерева и перевоплотилась. Гарри, уже тоже в человеческом обличии присел рядом.

-Хорошо сегодня, — прошептал он, вдыхая сырой лесной дух. Гермиона тихо рассмеялась чему-то своему и закрыла глаза.

-Ты ничего не хочешь? — через некоторое время спросил он.

Девушка открыла глаза и неуверенно сказала:

-Ну... может быть, я чуть-чуть проголодалась. А что? Идем обратно?

-Да нет... подожди здесь немного, — таинственно подмигнув, Гарри сорвался с места, на ходу превращаясь в черного зверя. Через несколько секунд его прыжки затихли где-то в чаще.

-Постой! Куда ты?! — запоздало крикнула Гермиона в пустоту. Она осталась одна.

Гарри бежал, иногда на секунду останавливаясь, принюхиваясь к воздуху. Через несколько минут он уловил нужный запах: лесной, сладкий, вязкий... Гарри остановился перед большим раскидистым деревом, почти у самой его верхушки было большое дупло, а в дупле... там жили какие-то насекомые, очень похожие на маггловских пчел, они делали что-то вроде обычного меда, только этот "мед" имел кучу полезных и приятных свойств. Вообще, его было очень трудно достать, так как один укус "волшебной пчелы" был равен укусу самой ядовитой гадюки. "Мед" особенно ценили зельевары и покупали все, что могли найти на прилавках, хотя он и стоил бешеных денег.

Зверь пригнулся к самой земле, резко оттолкнулся лапами и взмыл вверх. Когти впились в мягкую, сочную древесину. Гарри быстро взобрался к самому дуплу. "Пчелы" злобно жужжали, готовясь пустить в ход свое "оружие".

"Как же мне достать... мед, не убивая пчел?"

Много насекомых вылетело из дупла и плотным слоем насели на зверя, однако его толстая шкура была явно им не по зубам. Остальная часть улья засела в дупле, создавая живой барьер собственными телами.

"Мне всего лишь нужно чуть-чуть вашего меда... немножко. Пожалуйста" — подумал Гарри. И, о чудо! Пчелы из дупла разлетелись в стороны. Зверь просунул лапу внутрь и зачерпнул немного липкой, текучей субстанции.

"Спасибо!" — подумал Гарри, спрыгивая с дерева. На земле он быстро трансформировался в человека, переместил мед в созданный им горшок и снова стал Зверем.

"Интересно, как Гермиона отреагирует? Есть, скорее всего, напрочь откажется. Скажет, что нужно отнести это Снейпу и сдать на зелья..." — Гарри ухмыльнулся клыкастой пастью.

-А-а! — тонкий слух уловил крик... как раз в том месте, где Гермиона...

Зверь завыл и кинулся что было мочи в ту сторону, круша все на своем пути.

Гермиона сидела, прислонившись спиной к дереву, когда ветер донес до нее тяжелый запах зверя.

"Наверное, это Гарри" — вяло подумала она, не открывая глаз, почему-то накатила страшная сонливость, хотелось укутаться в теплое одеяло и заснуть. Низкий, басовитый рев совсем рядом вывел ее из дремотного состояния. Гермиона широко распахнула глаза, меньше чем в пяти метрах от нее стояло нечто огромное, буро-красного цвета, оно прижалось к земле, будто готовясь к прыжку. И прыгнуло, девушка отшатнулась в сторону, животное ударилось лапами в ствол дерева.

-А-а! — закричала Гермиона, ее нога зацепилась за какую-то корягу, превратиться в волка почему-то не удавалось, а животное опять приготовилось к прыжку. Девушка видела, как его глаза налились кровью, мышцы вздулись под шкурой. Прыжок. Гриффиндорка в ужасе смотрела, как зверь в прыжке приближается к ней все ближе, но удара не последовало...

Вместо этого по лесу прокатился душераздирающий рев... или скорее визг, переходящий в предсмертные хрипы...

Животное лежало посреди поляны, залитой звездным светом, из разодранного горла хлестала кровь. Над тушей возвышался черный Зверь, глаза его были красными, как раскаленные угли в горне, пасть широко открыта, из нее вперемешку со слюной капали вязкие, бардовые капли. Зверь сглотнул отвратительную смесь и, сойдя с тела поверженного врага, несколько раз лизнул левую переднюю лапу. Он внимательно глянул на застывшую, словно бронзовая статуя, Гермиону и, закрыв глаза, перевоплотился.

Гарри подошел куда-то к кустам и тут же вернулся с большим, тяжелым горшком. Из-под плотной крышки просачивался еле слышный цветочный аромат. Юноша поставил горшок рядом с Гермионой и глухо сказал:

-Прости.

Он отвернулся и невидящим взглядом уставился во тьму чащи. Сзади послышались сдавленные всхлипы. Гарри резко развернулся и, подбежав к девушке, сжал ее в объятиях. Гермиона зарыдала еще громче, впиваясь пальцами в его мантию, прижимаясь к нему всем телом. Пережитый только что страх выплескивался из нее солеными слезами на щеках.

-Прости... прости... прости... — скороговоркой шептал юноша. Он гладил ее по голове дрожащей рукой, запутываясь пальцами в каштановых кудрях.

-Ничего... все уже... нормально, — выдавила она сквозь слезы. Гарри чуть отстранился, не отпуская ее от себя, чтобы увидеть лицо. Щеки были мокрыми и покрасневшими (хотя в полутьме ночи это было не заметно), глаза казались еще больше, они влажно и грустно блестели двумя озерами цвета карамели.

-Прости меня, Гермиона... Я не должен был... я не должен был оставлять тебя одну. Прости... — Гарри сам, казалось, готов был заплакать, выдержка изменила ему, как только он снова вспомнил ее крик, страшную тварь с огромной пастью и клыками... как она прыгнула на Гермиону... он мог не успеть, и тогда... тогда она...

-Гермиона! — юноша еще сильнее прижал ее к себе, закрывая глаза.

Он почувствовал теплую ладонь на своей голове, которая взъерошила его длинные и без того спутанные волосы, мягко касаясь тонкими пальчиками.

Гарри открыл глаза, прямо перед ним, всего в нескольких сантиметрах находилось лицо Гермионы. Слезы уже просохли на ее щеках. Он почти непроизвольно коснулся губами ее кожи... Соленая... Гарри ощутил ее дыхание на своем лице, на губах... Некий порыв одновременно повлек их вперед, неся в бездну головокружительного опьянения... Губы встретились, сначала неуверенно, даже робко, еле соприкоснулись... и тут же впились друг в друга почти яростно.

Тела еще сильнее прижались друг к другу, как будто стремились стать единым целым, руки юноши обвили талию Гермионы, которая в свою очередь обхватила его за шею.

Такого еще никогда не испытывал никто из них. Конечно, это не было первым поцелуем ни для Гарри, ни для Гермионы (которая со времен Турнира Трех Волшебников имела некоторую "практику").

Невозможно было остановиться, прервать этот бешеный танец губ, языков, рук, тел... И все же, чтобы не умереть от недостатка кислорода им пришлось оторваться, наконец, друг от друга. Дыхание было сбивчивым, неровным.

Гермиона стояла совершенно ничего не понимая, в голове не было ни одной мысли, только какой-то радостно-белесый туман застилал все. Практически тоже самое сейчас испытывал Гарри. Они так и не разжали рук, их губы по-прежнему находились в сантиметре друг от друга.

-Гермиона... — хрипло прошептал юноша.

-Гарри, я... ты... — только и смогла ему ответить гриффиндорка.

-Я знаю... — выдохнул он и, не удержавшись, повторно впился в ее губы, которые, впрочем, не замедлили ответить.

Ветер сильнее зашумел в кронах леса, взметая в воздух кучи сухих листьев. Какая-то старая сухая ветка не выдержала и, оторвавшись, с негромким стуком упала на землю.

Но им было все равно.

-Что... мы... делаем...? — между поцелуями бормотала Гермиона.

-Не знаю... наверное... наверное, целуемся... — как-то сдавленно хихикнув, предположил Гарри.

Какой-то полный тоски и злобного одиночества вой раздался как-то особо близко от той поляны, где они были сейчас, отрезвляя их наконец.

-Похоже, кто-то из наших с тобой... сородичей вышел погулять... Наверное, стоит нам отсюда убраться, как думаешь? — несколько сбивчиво сказал юноша и огляделся по сторонам, прислушиваясь.

-Да, ты прав, — на ухо ему ответила гриффиндорка.

-Пойдем.

Гарри отошел от нее на несколько шагов и перевоплотился. Она сделала тоже самое.

Зверь несколько раз шумно и отрывисто втянул носом воздух, прежде чем сорваться с места. Передвигаясь длинными прыжками, они быстро добрались до замка. На горизонте блекло зарозовела полоска неба, бросая на неровную снежную поверхность красноватые блики. Рассвет.

Они как можно незаметнее, прячась за каждым сугробом, добежали до гриффиндорской башни и перевоплотились. Гарри осторожно (теперь уже "нежно") подхватил Гермиону на руки (девушка цепко обхватила его за плечи), напрягся и... прыжок!.. они на подоконнике Комнаты Гарри, окно которой юноша всегда предусмотрительно оставлял настежь открытым. Они оба опустились на диван (причем Гермиона так и осталась у парня на коленях).

-Знаешь... Гермиона... — неловкое молчание стало уже совсем неловким, поэтому Гарри решил первым прервать его, — А я... я, кажется, забыл в лесу мед, — все, что он смог сейчас придумать. Девушка, ожидая чего угодно, но только не этого, сначала удивленно молчала, а затем... весело и с каким-то облегчением рассмеялась.

-Какой же ты...

-Какой? — с глуповатой улыбкой на лице спросил тот. Сейчас он почему-то был так счастлив, как никогда прежде! Будто в этом человеке, который сейчас был рядом с ним, тепло которого он ощущал, сконцентрирована вся суть мироздания, вся его жизнь, все счастье на свете!

-Вот именно такой, — Гермиона положила ладонь на его жестковатую щеку и потянулась губами к его губам. Но Гарри, как и в прошлый раз, ее опередил.

И есть во всем этом что-то такое... правильное, естественное. Как будто ты идешь, идешь, идешь так долго к чему-то... ищешь... и вот — находишь! И тебя озаряет ослепительная, грандиозная мысль: "Так все и должно быть! Почему я раньше этого не замечал? Почему я раньше всего этого не видел?!"

А ведь и вправду "почему"? Ведь это "что-то", а вернее "кто-то" всегда был так близко, совсем рядом... И не нужно даже искать...

Глава 17. "Холодные стены"

Тишина стояла полная, нарушаемая лишь побулькиванием зелий, да шебуршанием нервных студентов. У третьего курса Рейвенкло и Хаффлпаффа шел общий, сдвоенный урок Зельеварения. Ученики усердно работали, так усердно, что от страха дрожащими, мокрыми от пота пальцами роняли в котлы совершенно не те ингредиенты, которые нужно.

И все же, на таких уроках всегда было спокойнее и безопаснее, чем когда в классе бок о бок сидели Гриффиндор и Слизерин. Что за дурацкая затея, Альбус? Кто в здравом уме может сказать "Общие занятия только поспособствуют прекращению вражды между ними..."? Или старик совсем рехнулся, или...

От размышлений Снейпа оторвал чей-то сдавленный вскрик, после которого прогремел совсем нешуточный взрыв, мастер Зелий даже не успел увидеть, кто и что именно на этот раз натворил. Взрывной волной его снесло со стула, после чего обдало чем-то вроде вязкой, зеленой жижи. Субстанция попадала в другие котлы, превращая их содержимое в такую же гремучую смесь.

Наконец, все стихло. Снейп рывком поднялся на ноги, удалил резким движением палочки с себя всю грязь и беглым, наметанным взглядом, оценил масштабы разрушения: весь класс был залит от пола до потолка, ученики сидели под партами тихие-тихие, как будто их здесь нет вовсе. Боятся?.. Правильно...

-Кто. Это. Сделал? — раздельно и опасно-спокойно произнес Снейп, обводя класс пристальным взглядом. Какая-то особо нервная девочка из Хаффлпаффа, кажется, даже упала в обморок, когда тяжелый, пронизывающий взгляд профессора коснулся ее.

-Э... эт... эт-то... — заикаясь, пролепетал какой-то мальчонка, он был больше остальных забрызган неудавшимся зельем (хотя представить себе такое трудно), его подбородок прыгал от едва-сдерживаемых рыданий.

-Вы разучились говорить, МакКинли? — прошипел Снейп, вмиг оказываясь рядом с учеником.

-Не... нет, с... сэр...

-Тогда говорите нормально! Это вы устроили погром?! — взревел Зельевар. Мальчишка скорчился на полу, глядя снизу вверх на профессора полными ужаса глазами и не удержался — беззвучные слезы потекли по грязным щекам.

-Это вы?

-Д-да... сэр, — почти шепотом.

-Минус 50 баллов с Рейвенкло. И взыскание. Две недели.

Снейп резко развернулся, взметая в воздух полы мантии.

-А теперь все ВОН! — рявкнул он.

Испуганный класс пулей вылетел из подземелий.

-Стадо безмозглых идиотов... — прошипел Северус сквозь зубы и раздраженно взмахнул палочкой, очищая класс от последствий урока.

Благо, на сегодня больше никаких занятий не предвидится, так что можно расслабиться, спокойно выпить чего-нибудь покрепче, развалиться в кресле с какой-нибудь интересной книгой...

Внезапная боль ослепила, повергла в шок, заставила полыхать пламенем каждый нерв! Снейп сдавленно охнул и упал на пол, сильно ударившись коленом об стоящую рядом парту, но он этого не почувствовал, потому что яростная, запредельная боль хлестала в теле, заглушая все более слабые ощущения. Сильнее всего рвало и дергало руку, на которой была выжжена метка. Сквозь красную пелену в глазах Снейп видел, как змееязыкий череп сначала стал угольно-черным, а потом начал краснеть, пока из него не брызнула бордовая, густая кровь.

Что могло повергнуть Волдеморта в такую ярость?! Да, были случаи, когда метка горела так, словно руку жгли каленым железом, но... кровь!

На полу образовалась большая лужа, мантия промокла тем боком, которым он лежал на полу, и прилипла к телу. Боль как будто стала чуть глуше. По крайней мере, теперь он мог пошевелиться и даже через несколько минут встать. Ноги и руки дрожали... Нет! Все тело тряслось, как у эпилептика! Парты и стулья "плясали" перед Снейпом сарабанду, лихо подбиваясь прямо ему под ноги, пока он пытался пробраться между ними в свои комнаты и выпить хотя бы Восстанавливающего Зелья. Иначе гнев Темного Лорда будет ужасен... если Северус вздумает не явиться к нему.

Зелье... зелье... выпить зелье... Шаг... еще один шаг... и еще один... парта... дверь. Ручка никак не хочет попасться под руку, все время ускользает, будто кусок мокрого мыла в ванной... Есть! Поймал... Дверь открыть... Пара шагов... еще чуть-чуть... Шкаф с зельями... тут главное не перепутать... Синее, красное, оранжевое, зеленое, прозрачное... у него много зелий... Даже слишком... Этикетки прыгают перед глазами...

Снейп ухватил длинными трясущимися пальцами один из пузырьков и, сорвав пробку, залпом проглотил его содержимое.

"Или мне станет лучше... или я сдохну. Одно из двух"

Зелье определенно начало действовать, боль чуть утихла, а тело расслабилось.

"Это ненадолго, нужно срочно доложить Дамблдору и... аппарировать к Темному Лорду" — напомнил сам себе Северус и почти застонал от отвращения ко всему окружающему миру... к ненормальному Волдеморту с манией величия и кучей детских комплексов, к Дамблдору с его притворной заботой и привычкой в любой ситуации уметь зажевать очередную лимонную дольку, к себе... такому жалкому и слабому.

"Хватит! Пошел к Дамблдору!" — противно гаркнул внутренний голос.

"Есть, сэр" — сам себе мысленно ответил Снейп и бросил в камин дымолетного порошка.

-Кабинет директора! — сказал и вошел в зеленое пламя.

На секунду все завертелось волчком, он даже умудрился стукнуться локтем о какой-то неудачный кирпич, будь прокляты криворукие зодчие!

-Альбус, меня вызывает Темный Лорд. По-видимому, он очень недоволен, — сразу выплюнул зельевар, как только появился в комнате. Он быстро подошел к директорскому столу, и сунул кровоточащую метку прямо под нос изумленного Дамблдора.

-Такого еще никогда не было, насколько я знаю, — пробормотал тот, разглядывая красный змееязыкий череп у Снейпа на запястье.

-Вы правы, — сухо отозвался Северус, — Боюсь, что мне, так или иначе, придется аппарировать к Темному Лорду. Иначе, я просто истеку кровью. Позвольте воспользоваться вашим думоотводом, директор?.. Нужно удалить некоторые воспоминания, касающиеся Ордена.

-Да, да... конечно.

Когда несколько тонких серебристых нитей мягко легло в каменную чашу, Снейп спрятал палочку в карман мантии и развернулся.

-Северус, я снимаю на несколько минут антиаппарационные чары со своего кабинета, — сказал Дамблдор и сделал несколько плавных движений волшебной палочкой, — Ты можешь аппарировать прямо отсюда.

-Спасибо, директор.

Снейп сухо кивнул, хотя внутри все непроизвольно сжалось — что его ждет там, в логове Хозяина? Очередное шпионское задание? Или... смерть? Зельевар тряхнул головой, отгоняя глупые мысли, дотронулся до метки на запястье, сконцентрировался и исчез с легким хлопком.

-Удачи, Северус, — прошептал старик. Предчувствие? Нет, скорее — надежда.

Аппарация удобна тем, что ты за одно мгновение можешь оказаться за много миль, точно в том месте, которое тебе нужно. Однако аппарация как вид перемещения совершенно не подходит тем, у кого на теле имеются открытые раны, идет кровь, кто истощен...

Вот и Снейп сейчас лежал грудой черного тряпья на каменном полу какого-то старинного особняка. Может быть Малфоев, а может Ноттов или Крэббов... Впрочем, какая разница? Пять шагов вперед, красные, змеиные глаза, черный подол мантии у губ...

-Ты меня разочаровал, Северус.

Кровь застыла в жилах у Снейпа, мурашки размером с мышей "пробежались" по спине, липкий холодный пот страха выступил на висках.

-Я не понимаю, мой Лорд... — голос был удивленным по-настоящему, Снейп не мог понять, на чем же он "прокололся"?!

-О, конечно... Круцио!

Описать заклятие пытки невозможно, равно как и представить... Его можно только почувствовать на себе. И самое ужасное, что виновником пытки является твой собственный мозг, который посылает мнимые импульсы по телу, заставляя мышцы сокращаться, пульсировать, гореть невидимым пламенем. Хотя на самом деле ничего этого нет.

Однако у Круцио есть одно неоспоримое достоинство — оно когда-нибудь заканчивается. А вот продолжительность, это уже другой вопрос...

Человеческая фигура металась на холодном, грязном полу, капюшон откинулся, маска Пожирателя слетела с искривленного в муке лица, руки скребли по плитам с такой силой, что подушечки сдирались в кровь, крик недолго вырывался из горла, перейдя вскоре в задушенный хрип, а после в сипение — человек окончательно сорвал голос. Волдеморт, и это было отчетливо видно, наслаждался эффектом заклятия, совершенно не спеша прервать его. "Самая любимая музыка Господина..." — как иногда в подобострастном исступлении шептала Беллатрикс Лестрейндж, которая сама была не прочь использовать это заклинание.

Наконец, когда Снейп почувствовал, что он на пределе, что еще немного, и он не выдержит, просто сойдет с ума, боль оборвалась. Словно ее обрубили, не осталось и следа, только неконтролируемая дрожь во всем теле.

-Встань, — словно удар хлыстом. Северус подхватился с пола, будто его подбросили вверх, не смотря на чудовищную слабость и с каждой секундой все увеличивающуюся боль в запястье, где истекал кровью Знак Мрака.

-Северус, мой верный и преданный слуга, — каждое слово истекало ядом и таким сарказмом, которого нет и никогда не будет у самого Зельевара, — Ты думал, что тебе удастся одурачить меня? Одурачить Темного Лорда?! Ты оказался не прав. И будешь наказан... Драко!

Из толпы в черных мантиях поспешно вынырнул младший Малфой. Лицо его не было скрыто маской, поэтому на нем было отчетливо видно торжествующее выражение. Даже не взглянув на Снейпа, он опустился на колени перед Лордом, почтительно поцеловал край его мантии и отступил.

-Мой Господин.

-Ты должен был быть более внимательным, Северус. Твои занятия Концентрации с Поттером не остались незамеченными. И то, что лишь благодаря тебе мальчишка не сдох и вполне управляет собой, тоже. В последнее время от тебя совершенно не было никаких полезных данных. Ты лжешь мне, Северус. Ты — предатель.

Слова падали, словно чугунные гири, прямо на сердце, душа превратилась в айсберг.

"Всё. Это конец" — в голове было пусто и тупо. Ни одной путной мысли там не было. Только пустота и страх. Нет, панический, животный ужас.

Упивающиеся замерли в ожидании расправы над предателем. В дальнем углу почти постанывал от нетерпения Люциус Малфой, он так ждал этого момента, так долго пытался разоблачить предателя, искал лазейки и щели в его броне из холодной язвительности, сарказма, скрытности... О, как же это не выносимо! Столько лет этот чертов Снейп отбирал у него первое место возле Лорда, обходил его во всем, что касалось доверия и фавора Хозяина!.. Невыносимо. И теперь, этот черный Хогвартский упырь, этот предатель, шпион магглолюбца Дамблдора, наконец, будет разоблачен. Он стоит, истекая кровью, жизнь бьется в нем раненной птицей, клокочет в легких липкой слизью и скоро, очень скоро будет изъята. И тогда уже он, Малфой будет первым! Первым! ПЕРВЫМ!..

"На чем я прокололся?! На чем?!" — Снейп уже почти не старался скрыть свои мысли ментальным блоком, потому как это в любом случае не помогло. В мозгу словно тараканы, шерудя во все стороны, сталкиваясь между собой, вспыхивали различные идеи, планы дальнейшего поведения. Что делать? Дальше притворяться идиотом, стараясь и в этот раз ввести Темного Лорда в заблуждение... или раскрыть себя окончательно, попытавшись вырваться? Или попытавшись убить Волдеморта...

"Бред! Бред! Ерунда!.. Успокоиться, нужно успокоиться..." — он сделал несколько тихих глубоких вздохов, еле заметно морщась от боли в груди. Железный привкус опять наполнил рот, захотелось сплюнуть на пол, но Северус заставил себя сделать усилие и проглотить.

"Почему я еще жив? Чего он ждет?"

Словно ответ на его мысли, прозвучало шипение Волдеморта:

-Я должен убить тебя, Северус... И я это сделаю... Но не сейчас. Сейчас ты мне еще пригодишься. Раз твои действия в услужение Дамблдора привели к тому, что мальчишка Поттер теперь даже больше, чем в полной безопасности... ты подскажешь мне, как найти его слабое место...

"Беги! Спасай себя! Спасай свою драную шкуру, Снейп!" — сердце захлебывалось кровью, прыгало на ребра и трясло их, словно взбесившийся орангутанг клетку.

Зельевар с еле слышным стоном опустился на колени, отчасти из-за страшного изнеможения, отчасти, чтобы все в это поверили. Рука незаметно нащупала во внутреннем кармане палочку. Пальцы с силой сжали дерево. Вдох-выдох, вдох-выдох...

-Revillo! Priamo Morte! — два луча полетели в Темного Лорда. От неожиданности тот успел отбить лишь первый. Фиолетовый поток второго с силой ударил Волдеморта в змеинолицую голову. Он закричал страшным голосом и вцепился руками в глаза. Несколько Упивающихся кинулись к нему, остальные, замерев, глядели на Снейпа. Почему-то никому не пришло в голову атаковать его. По крайней мере, сразу.

Зельевар быстро развернулся и устремился к выходу из зала. Все тело ныло и кричало от боли, особенно рука с Черной Меткой, ее дергало от кисти и до шей, отдаваясь резкой болью в виске. Вдогонку уже неслись заклятия. Двери распахнулись, впустив в длинный, темный коридор. Огонь светильников метался в каменных чашах, причудливо и дико освещая бегущую фигуру человека и преследующую его толпу, распространяя в воздухе запах дорогого масла.

-Tergio! — луч проскочил всего в нескольких сантиметрах от руки и, ударившись о стену, срикошетил в сторону.

-Flammo! — Снейп не остался в долгу и послал заклятие через плечо. Сзади кто-то заорал от боли, извещая о прицельном попадании.

Стены мелькали цветными гобеленами и возмущенно орущими портретами предков чьего-то знатного рода. Особенно громко те орали, когда в них попадало очередное шальное проклятие.

-Остановись, Снейп! Тебе некуда отсюда бежать!

-Черта с два!.. — рявкнул Зельевар, чувствуя, однако, что силы покидают его.

"Нда... Если вы думаете, что от врага лучше убежать, чем сдаться, то всего лишь умрете усталым и взмыленным..." — с горьким сарказмом сообщило подсознание.

"Заткнись!" — гаркнул ему Снейп, как только что преследователям и побежал дальше. Однако через несколько минут ноги зацепились за что-то, и он, тяжело дыша, растянулся на полу. Тут же его оглушили сразу около семи заклятий.

Обездвиженного Зельевара окружили запыхавшиеся Пожиратели.

-Сволочь!.. Заставил размяться... — проскрипел Нотт.

-Дерьмо, — скривившись, рыкнул МакНейр и смачно сплюнул на лежащую у его ног фигуру, — Дерьмо...

Послышался еще топот ног. Упивающиеся расступились, пропуская Малфоя.

-Локомотор! — Люциус взмахнул палочкой и добавил, — Надо доставить его в подземелье. Позже с ним... переговорит Темный Лорд... может быть.

Сказать, что семь Боевых Заклятий весьма пагубно влияют на самочувствие, значит — не сказать ничего.

Снейп, даже не открывая глаз, чувствовал, как все качается и плывет перед ним, словно он лежит на борту корабля. Голова раскалывалась на части от пульсирующей боли, во рту пересохло, язык со скрипом царапал небо, с тела будто содрали всю кожу.

Он попытался открыть глаза, но это, казалось бы, легкое движение, отдалось во всем организме тысячью ножей. Мутный взгляд не увидел перед собой ровным счетом ничего, только кромешную тьму.

"Может, я ослеп?" — даже думать было больно.

Северус лежал прямо на неровном каменном полу, острые края булыжников врезались в щеку и бок, но сил подняться и сесть он не находил. Не было слышно ни звука, тишина давила на уши, словно на глубине моря, когда над тобой лишь тонны черной мутной воды.

"Я оглох?"

От многочасового неподвижного лежания на твердой поверхности тело затекло, ног и рук почти не чувствовалось. Когда Снейп все-таки попробовал чуть повернуть голову, боль прошила от шеи и до копчика. Захотелось закричать, но с губ сорвался лишь невнятный стон.

"Я стал немым?"

Снейп решил, что лучше все же попытаться сесть, иначе потом он вообще не сможет этого сделать. Руки и ноги не хотели слушаться, дрожали и разъезжались в стороны от слабости, до крови царапая кожу. И все же, ему удалось принять сидячее положение, прислонившись к такой же неровной, как и пол, стене. Сразу стало чуть легче дышать, глаза закрылись, разум отключился...

...Через несколько часов, а может быть и дней, блеснула полоска света. Северус сощурился, однако разглядеть стоящих перед ним людей так и не удалось.

Сразу, без какого либо предупреждения, грубые руки рванули вверх, в живот заехали чем-то тяжелым и твердым. Дыхание перехватило, резко и со стоном выпустив из легких воздух. Затем незамедлительно последовал удар в лицо, отчего послышался ощутимый треск носовых хрящей, кровь обильно брызнула на мантию и руки Пожирателей. Снейп закашлялся, его тут же отбросили к стене, прозвучало заклинание, запястья и лодыжки оказались прикованными к каменной кладке. В спину уперся острый выступ.

-Ты так любишь грязнокровок, Снейп... ты так любишь магглов... — голос, хриплый и низкий, но явно женский прозвучал у самого лица.

"Белла" — с отвращением и невольным страхом подумал Зельевар.

-Северус... я чувствую это... да... да... я чувствую твой страх... — женщина явно была не в себе и не скрывала этого. Она до крови царапала ногтями кожу Снейпа, прильнув к нему всем телом, неровно, хрипло дыша.

"Извращенка!" — страх постепенно трансформировался в ужас, о чем Снейп позорно признался даже себе. Особенно когда Лестрейндж гладким, как червь языком слизнула струйку кровь с его подбородка и губ.

Он почти непроизвольно отшатнулся и сплюнул, за что тут же получил еще один сильный удар по лицу.

"Если так пойдет и дальше, то у меня треснет челюсть" — почти ворчливо прозвучало у него в голове.

-Хватит играть с ним, Белла!.. У меня здесь есть кое-что получше...

Откуда-то сбоку потянула запахом жаровни. Все тело прошиб холодный пот, когда Северус понял, ЧТО с ним хотят сделать!

Из темноты, словно демон ада, вынырнуло скрытое маской лицо другого Пожирателя. В руках он держал длинный металлический штырь, кончик которого был практически белым, с редко срывающимися с него искрами.

"НЕТ! Нет, нет, нет!.." — сознание вопило до хрипоты, но губы были плотно сжаты.

Штырь приблизился к животу.

-Деффиндо! — скомандовала Лестрейндж, мантия и сюртук разлезлись по лоскуткам, оголяя прикрытый лишь тонкой белой рубашкой торс.

-Скажи "А!", Севви... — просюсюкала Белла.

То, что было дальше трудно описать. Белый штырь коснулся ребер, в ноздри шибанул запах горелой плоти, пошел дым... Снейп никогда в жизни так не кричал, даже от Круциатуса. Та боль, какая бы они ни была жуткая, невыносимая, все же была болью ненастоящей, виртуальной, так сказать. Эта же боль... она была более чем настоящей. Тело металось в стороны, стараясь избежать прикосновения орудия пытки, но еще одно заклинание зафиксировало туловище. Штырь держали в ребрах, пока он не становился темно-вишневым, затем вновь совали в жаровню. И так много, много раз...

-Что-то мне это начинает надоедать, — капризно пропела Пожирательница. Ее "напарник" гадостно захихикал и кивнул.

Штырь сменился острыми клещами, которые рвали кожу на животе, заставляя теплые струи крови впитываться в остатки мантии.

Снейп уже практически ничего не видел перед собой, только размытые тени. Голос был окончательно сорван, он больше не кричал, а только беззвучно открывал рот.

Знак Мрака на руке также кровоточил.

-Ты не достоин носить знак нашего Господина, мразь! — взвизгнула Беллатрикс и ткнула раскаленной железякой Снейпу в запястье, выжигая кожу с изображением змееязыкого черепа.

"Всё... теперь я больше не Пожиратель Смерти..." — пронеслась у Северуса в голове мысль, которую тут же заслонила собой новая волна боли.

Когда он уже был на гране потери сознания, в лицо выплеснулось ведро воды.

-Не спать! Севви! Не спать!

-Мы же только начали! Ты что, хочешь испортить нам все развлечение?..

Тут же последовали несколько ударов в живот, ноги отказывались держать, Снейп окончательно повис на стене, не обращая внимания, что железные скобы до крови впиваются в запястья. Еще пара ударов по лицу заставила поднять голову и смотреть на своих мучителей.

-Правильно, правильно... Я хочу видеть твою морду, предатель! — прошипела Беллатрикс и загнала раскаленный штырь Снейпу в ногу. Он задергался, кривясь, но уже беззвучно. Женщина завыла, как голодный зверь и закусила губу, по подбородку потекла струйка крови, глаза были полны безумия... Этот взгляд преследовал его до тех пор, по беспамятство не поглотило его разум...

Из этого состояния его вывел какой-то внезапный железный грохот и яркая полоска света, проникшая в этот душный каменный мешок, заполненный вонью крови и горелой плоти. Сердце тут же подхватилось и забилось в тревоге и ожидании.

"Почему я еще жив?" — эта мысль не покидала даже во время беспамятства.

Тут же проскрипела пара шагов, сильные руки резко рванули плечи вверх, на запястьях щелкнули узкие металлические браслеты — наручники для магов.

-Идем. И без глупостей. Дернешься — сдохнешь, — сказано коротко и ясно, без лишних эпитетов. По голосу не возможно было узнать кто это, скорее всего он изменен магически.

Не имея возможности как-либо сообщить, что он все услышал и принял к сведению, Снейп просто молча вышел их камеры. Он то и дело спотыкался, но ручищи сзади тут же хватали за шкирку, как котенка и три-четыре метра волочили по полу, пока он не вставал на ноги. Так продолжалось недолго, вскоре Зельевар кое-как доковылял до лестницы и остановился.

-Что встал? Пошел!.. — сзади в шею пихнул мясистый кулак, по-видимому, конвоир не слишком отличался умом, раз не мог понять, что в таком состоянии Снейп вряд ли сможет взобраться по этим ступеням.

"Кребб или Гойл... старший, скорее всего..." — мозг посетила вялая, безразличная мысль.

Его опять схватили мускулистые лапы, охранник с сопением перетащил его наверх, после чего в изнеможении просто бросил на пол, как вещь.

"Точно Кребб или Гойл, раз не догадался даже использовать заклятие Левитации" — Северус даже криво усмехнулся сам себе, но ухмылка получилась больше болезненной гримасой, тело сводили судороги.

"Здорово меня приложили вчера... или это было не вчера..."

-Вставай!.. Хозяин ждет! — грозное сопение раздалось над самым ухом.

От нужды втолковывать этому идиоту, что он не сможет подняться, даже если сам Господь Бог прикажет ему это сделать, Снейпа освободил Пожиратель, который вышел из-за открывшейся в дальней стене двери.

-Что ты делаешь?! Веди его сюда! — рявкнул тот.

-Но он не идет! — промычал горе-конвоир.

-Идиот! Локомотор!

Снейп взмыл в воздух и плавно полетел к двери. У самого дверного проема, он вдруг захрипел, будто хотел что-то сказать.

-Что?.. А, я понял! Боишься предстать перед всеми в таком виде, — Упивающийся Смертью рассмеялся и сказал, — Ну, как хочешь. Фините!

Второй раз за десять минут Северус шмякнулся прямо на пол. Тело хлестануло болью, но все же он нашел в себе силы встать и, пошатываясь проследовать за Упивающимся.

Зал встретил настороженным гулом выстроившихся у стен Пожирателей и нестойким светом факелов.

Как только в дверях послышались шаркающие шаги заключенного, все глаза повернулись в его сторону, даже красные "угли" Волдеморта.

Снейп подошел к трону Темного Лорда и встал прямо, насколько позволяло его состояние.

Как долго он мечтал об этом! Как долго мечтал хоть раз гордо посмотреть в глаза этого урода, убийцы, этого монстра со змеиным лицом! Не кланяться, не целовать подол его вонючей, пропитавшейся трупным запахом мантии, а, высоко вскинув голову, выпрямиться, смотреть с достоинством...

Волдеморт поднялся со своего кресла, все Упивающиеся (кто из почтения, но большинство из страха за свою жизнь) замолчали.

-Мои верные друзья... — начал Темный Лорд.

"Ты хотел сказать "Слуги", красноглазый?"

-... я не зря собрал вас. Сегодня вы увидите, как я поступаю с предателями...

Пожиратели заволновались, по залу пробежался настороженный шепоток.

-Сегодня ты умрешь! — прошипел Волдеморт, обращаясь уже к Снейпу. Тот ничего не ответил, лицо его осталось бесстрастным. Стоять прямо, да и стоять вообще было неимоверно трудно. Спину ломило, боль от того места, где когда то была Метка растекалась по всему телу горячими волнами, перед глазами расплывались черные круги.

"Пусть это закончиться..." — единственное, о чем Снейп сейчас думал, даже не подозревая, что его мысль совпала с мыслью ненавистного Поттера.

И будто в ответ, опять прошипел голос Волдеморта:

-Но, просто убить тебя было бы слишком глупо. Возможно, ты единственный, кто знает, как найти ту самую щель в "броне" мальчишки... Легилименс!

"...пятилетний черноволосый мальчик сидит на скамейке в холодном осеннем парке... крючконосый мужчина склонился над кипящим котлом, руки порхают между ингредиентами, режут, перетирают, смешивают... трибуны полны болельщиков, матч Слизерин — Рейвенкло 250-40, радость и ликования, хотя квиддич никогда особо и не нравился... вкус омерзительных лимонных долек во рту, горячая чашка в руке, директорский кабинет... библиотека, книжные стеллажи, Лили Эванс что-то строчит на пергаменте... волчий вой, оборотень совсем рядом, трое гриффиндорцев, надо их спасти... стены старого дома, совершенно нет окон, темно... огромный круглый зал, толпа в черных одеждах, в центре стоит трон... урок Зельеварения, взрыв, Лонгботтом опять перепутал ингредиенты... черный Зверь приготовился к прыжку, заклинание сбивает его в воздухе, челюсти лязгают у самого лица..."

Снейп не мог видеть Волдеморта, Пожирателей. Перед ним, словно кадры черно-белого кино проносилась его жизнь, различные воспоминания то вынимались из подсознания, то запихивались обратно, картинки сменяли друг друга так быстро, что он не успевал даже ухватить суть увиденного.

Темный Лорд скрупулезно, как лучший из маггловских компьютеров, "считывал" память Зельевара, пристально рассматривая все, что хоть мало-мальски касалось Гарри Поттера. Воспоминаний было так много, и они практически все были связаны с мальчишкой, Волдеморт для ускорения процесса закрыл глаза. Упивающиеся Смертью затаили дыхание, словно дикие аборигены, глядящие на своего шамана и застывшие в ожидании чуда или кары небесной. Если бы здесь был Гарри, то он бы опять не удержался от смеха.

Однако, как они не глядели, никто не заметил никаких изменений в поведении Хозяина. Сначала Волдеморт вздрогнул, чуть качнув головой, губы остановились, перестав шептать заклятие, пальцы сжались в кулаки. Первым, кто что-то заподозрил, оказался Малфой-старший.

-Господин, с вами все в порядке? — за такой вопрос рядовые Пожиратели получали заклятие Авада Кедавра даже не успев ничего добавить. Но у блондина была довольно высокая ступень в иерархии у трона Повелителя, ему прощалось многое.

Однако Волдеморт ничего не ответил, продолжая стоять с закрытыми глазами и опущенной волшебной палочкой, которая, казалось, была готовы выскользнуть из его руки. Снейп давно очнулся и также с легким недоумением смотрел на бывшего "Хозяина".

Внезапно случилось то, чего совершенно никто не ожидал: Темный Лорд издал пронзительный крик, похожий на скрип сотни ржавых дверных петель, и упал на колени, схватившись за голову.

Десятка два Слуг кинулись к нему, но тут же были отброшены в стороны мощным выбросом магической энергии. Волдеморт продолжал кричать и стонать на полу, Снейп с расширившимися глазами смотрел, как из красных глазниц и приплюснутых змеиных ноздрей хлещет кровь.

"А ведь говорили, что у него вообще нет крови..." — совершенно некстати всплыла в голове мысль, Зельевар тут же ее отмел, как непрактичную.

Глаза всех Упивающихся были устремлены на Темного Лорда, но больше никто не решался подойти, так как те, первыми кинувшиеся на помощь Хозяину лежали без признаков жизни.

"Это твой шанс!" — словно яркая молния блеснуло в мозгу, — "Давай же! Пошел!"

Северус потихоньку отступил подальше от корчащегося на полу Волдеморта. Убедившись, что, как это ни странно, никто на него даже ни разу не взглянул, Снейп все так же пятясь назад, вышел за двери тронного зала. Коридор оказался совершенно чист.

"Вряд ли Малфой установил на этих этажах серьезную защиту, ведь при таком количестве Пожирателей это было бы крайне неудобно"

Сегодня ему явно везло, чего не случалось... да никогда еще не случалось! Поместье Малфоев Северус знал, как свои пять пальцев, надежда на спасение будто придала силы измученному телу, открыв "второе дыхание".

"Как странно, неужели еще никто не поднял тревогу и за мной нет погони?" — он недоумевал, однако, без сомнения, был рад.

Коридоры и лестницы неслись под ногами, как беговая дорожка. Лишь в нескольких местах Снейп почувствовал реальную магическую угрозу, тут же сворачивая на более длинный, но безопасный путь.

Непонимание, почему же все-таки за ним нет погони, терзало нутро. А вдруг, его просто отпустили побегать по замку, как крысу? А вдруг, отсюда просто нет выхода?! Страх и недоверие закрадывались в душу все глубже, по мере того, как позади оставались этажи, залы и лестницы, когда догадка вспыхнула в мозгу:

"Когда Волдеморт упал и забился в судорогах, к нему кинулся весь Внутренний Круг, состоящий из Малфоя, Крэбба, Гойла, Беллатрикс, Нотта, МакНейра и так далее... Значит, защита поместья сейчас сильно упала, так как его хозяин или убит, или без сознания, а молодые Пожиратели боятся и шаг сделать без указки кого-нибудь из Внутреннего Круга... То есть, все сейчас бездумно таращатся на конвульсии Темного Лорда, и если кому-то в голову и пришла мысль погнаться за мной, сейчас они все слишком напуганы и нерешительны, чтобы это сделать"

Душа возликовала и распустила крылья, но тут же эти крылья жестоко обкорнал разум:

"И это все лишь значит, что у меня не так уж много времени. Скоро придет в себя кто-нибудь из членов Внутреннего Круга и тогда мне несдобровать. Надо побыстрее выбираться из этого гадюшника!"

Снейп ускорил бег, хотя это казалось немыслимым при его состоянии. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, кровь молотами стучала в висках, грозя немедленным инсультом, мышцы стонали, но Северус не останавливался, почти инстинктивно понимая, что сейчас его жизнь зависит от его скорости.

Коридор... поворот... еще поворот... двери... зал... коридор... лестница... лестница... двери... коридор... поворот... лестница...

Бесконечная карусель дверей, лестниц и коридоров, словно лабиринт, не желала выпустить Северуса. Однако он не терял надежды, зная, что скоро покажется парадный выход, а в нескольких комнатах от него — черный. Вот в него-то и нужно попасть.

Когда в глазах окончательно потемнело, Снейп, наконец, вырвался на волю. Стукнув ногой в обшарпанную, деревянную дверь, он буквально вывалился на улицу. По телу стегануло слабым защитным заклинанием, говоря о том, что Малфой-старший жив, но все еще без сознания. На улице стояла полная темень, Снейп упал прямо на чуть подтаявший, мокрый снег, ветер дунул ему за шиворот, заставляя кожу покрыться пупырышками.

"Ночь... снег... холодно... Хорошо" — мысли были слабыми, вязкими, но Зельевар приказал себе подняться на ноги и идти вперед. Он знал, где кончается антиаппарационный барьер Малфой-мэнора, здесь недалеко...

Ноги по колено утопали в снегу, который тут же прилип к драным штанам, осел на лоскутах мантии, которые волочились сзади, оставляя красноватые линии.

У самой кромки маленького застывшего озера Северус остановился, вздохнул поглубже, концентрируясь, и аппарировал.

Глава 18. "Школьная жизнь"

Альбус Дамблдор сидел в своем уютном круглом кабинете за столом, заваленным старинными книгами, свитками и прочим ценным барахлом, которое потенциально могло содержать в себе хоть крупицу дополнительных сведений о крестражах. Пальцы чуть подрагивали, беспрестанно крутя длинное орлиное перо. Наконец, хрупкий предмет не выдержал и с хрустом разломился пополам.

-А, Мерлинова борода! Мое любимое перо!.. — старый маг со злостью, чего с ним давненько не случалось, отшвырнул испорченный предмет в сторону. Сидевший на жердочке Фоукс, издал негромкую мелодичную трель и перелетел на плечо Дамблдора.

-Спасибо, друг, — директор ласково погладил пернатого товарища по голове и глубоко вздохнул.

Мысли о Снейпе, аппарировавшем три дня назад к Волдеморту и до сих пор не вернувшемся, не давали покоя. Конечно, такое было и раньше, да и неспокойное сейчас время, Темный Лорд в открытую начал наступление... Однако, предчувствие никогда еще не обманывало Дамблдора, что-то здесь не так. Внезапный вызов, кровоточащая Метка... Странно, если не сказать больше.

Старый волшебник посмотрел на гору на своем столе и сказал:

-Надо прогуляться. Пойду проверю охрану замка, Фоукс. Побудь пока здесь, я скоро.

Феникс еще раз прощебетал что-то и перелетел на шкаф.

Горгулья, чуть скрипнув, отпрыгнула в сторону, пропуская в полутемный коридор.

"Хм... Я становлюсь похожим на Северуса и Гарри, скоро в школе будет трио полуночников", — Дамблдор усмехнулся в бороду, но тут же погрустнел: "Если Северус вернется".

Ноги сами вывели к дверям Большого Зала. Что-то напевая себе под нос, директор взмахнул рукой, створки приоткрылись, впуская морозный дух. На небе не было ни облачка, звезды сияли во всю. Дамблдор двинулся в сторону квиддичного поля и леса, всецело доверившись предчувствию.

И оно его не подвело! Через несколько минут у кромки Запретного Леса мелькнули три расплывчатых черных пятна, они стремительно приближались, вскоре можно было различить силуэты троих людей, двое из которых похоже вели третьего под руки.

"Дементор побери! Что это такое?" — Дамблдор прошептал заклинание ускорения и за минуты добрался до них.

-О, Господи! — вырвалось у мага, настолько он был удивлен. Этими тремя оказались Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и... Северус Снейп! Подростки вели Зельевара под руки, стараясь успеть как можно быстрее добраться до замка. Увидев директора, они резко остановились.

— Профессор Дамблдор, — пролепетала Гермиона.

— Профессор, ему срочно нужна помощь! — перебил ее Гарри.

— Да, да... Конечно... — старый волшебник слегка опешил, глядя на то, чем сейчас являлся Снейп: все его тело было сплошным куском мяса, живот и грудь были черно-коричневым панцирем из жженой плоти и запекшейся крови, вперемешку с лоскутками мантии, прилипшими к ранам, лицо можно было узнать лишь по длинному носу, и то, сейчас перебитому. Он не шел, ноги волочились по снегу, вслед за тащившими его Гарри и Гермионой.

Парень шел ровно и целенаправленно, но девушка вскоре начала задыхаться под весом, навалившегося на нее снейповского плеча.

— Так, стоп. Давайте, лучше я сам, — сказал Гарри, непонятно к кому обращаясь. Измученный, но явно протестующий стон Зельевара был ответом.

— Вы мне это уже говорили, профессор. Нет. Так мы до Больничного крыла никогда не дойдем...

И не глядя на недоумевающий взгляд Дамблдора и полуулыбающуюся, несмотря на драматичность момента, Гермиону, юноша легко подхватил Снейпа на руки и быстрым шагом побежал по глубокому, чуть подтаявшему снегу.

Благо, еще была ночь и все обитатели Хогвартса спали, иначе Северус не перенес бы такого позора: Поттер нес его на руках до Больничного крыла!

Едва увидев их, мадам Помфри почти упала в обморок, что еще лучше говорило о том, в КАКОМ состоянии был Снейп. Положение спас Гарри, вовремя сунувший целительнице под нос бутылочку с каким-то зельем, вроде нашатырного спирта. Если бы Северус был в сознании, он бы несказанно этому удивился.

Мадам Помфри наскоро проверила Снейпа на какие-либо темные заклинания, и не найдя ничего особо опасного, что могло бы потребовать присутствия Дамблдора, с чистой совестью выставила его и ребят за дверь.

— Ну-с... я даже не буду спрашивать, что вы делали на улице в такое время, — сказал старый волшебник, поглаживая бороду и лукаво глядя из-за очков-половинок.

— Спасибо, сэр, — твердо ответил Гарри и добавил, уже обращаясь к Гермионе, — Пойдем?

— Да, конечно... До свидания, профессор Дамблдор.

— До свидания, сэр.

Директор кивнул, улыбнувшись уголками губ, провожая взглядом студентов.

Едва пройдя несколько поворотов, Гарри и Гермиона, перевоплотившись, сорвались с места и в облике зверей понеслись в Рыцарскую библиотеку, которая с некоторых пор стала местом для разговоров.

Перед рыцарским постаментом пришлось все же перевоплотиться обратно в людей, так как доспехи угрожающе выставили вперед копье и закрыли щитом вход.

— Н-да... ну и ночка, — сказал Гарри, сидя в кресле.

— Интересно, где он был? — Гермиона запустила пальцы в волосы, она всегда так делала, когда что-то ее беспокоило. Юноша чуть улыбнулся, видя этот жест.

— Мне тоже интересно. Наверное, на встрече Упивающихся. Скорее всего, его разоблачили... вот только каким образом?

Девушка ничего не ответила, меланхолично взмахнув палочкой, и наколдовывая себе чашку чая с лимоном.

— Знаешь, Гермиона... — начал парень и запнулся, как бы обдумывая слова.

— М-мм?..

— Знаешь, перед тем, как мы нашли Снейпа...

Гриффиндорка улыбнулась и по привычке поправила:

— Профессора Снейпа, Гарри.

— Не суть!.. Так вот, перед этим мы были в Лесу и... — юноша слегка покраснел, но продолжил, — целовались...

— Ну... да... и что? — щеки Гермионы уже полыхали. Гарри заметил это и прикрыл глаза на мгновение, затем он пристально посмотрел на нее и уже серьезным тоном сказал:

— В тот момент я чувствовал счастье, Гермиона. В тот же момент я почувствовал, что канал между мною и Волдемортом открылся... и ему передалось мое счастье. И он совсем не был рад этому, ему было плохо. Очень плохо. Я ощущал это, видел, как он корчиться от боли.

Гермиона глядела на него расширившимися от страха глазами, прижав руку к груди, будто хотела унять сильно бьющееся сердце.

— Гарри... я не знаю... Это очень плохо.

— Такое уже было раньше, — сказал юноша, но увидев, как в изумлении вскинулись брови подруги, спохватился и добавил, — В смысле, наоборот. Я был "антенной", принимающей чувства Волдеморта и мне было плохо. А теперь вот плохо ему.

Девушка спрыгнула со своего кресла и, мигом очутившись возле Гарри, прижалась к нему всем телом, будто укрывая. Юноша зарылся носом в ее волнистые кудри, вдыхая умиротворяющий запах полевых цветов и свежескошенной травы, будто принимая в себя частичку лета.

— Гермиона, — прошептал он и поцеловал ее в висок.

— Гарри, — промурлыкала она в ответ, находя его губы своими губами.

Время остановилось.

~*~*~

На следующий день Снейп все еще не появлялся в Большом Зале. Мадам Помфри колдовала над ним в прямом и переносном смысле. Она говорила, что Зельевару очень повезло: раны не магического происхождения, поэтому она сможет вылечить их так, что даже шрамов не останется. Снейп никак на это не реагировал, лишь молча исполнял все предписания целительницы. Это немного пугало, так как совершенно не походило на прежнее поведение Северуса.

Большую часть времени он бездумно таращился в потолок, не замечая ничего вокруг. Пару раз в палату приходил Дамблдор, однако беседа не заходила дальше схемы "вопрос-ответ", причем ответы Снейпа по большому счеты были односложными.

Сразу же после "разговоров" мадам Помфри совала Северусу зелье Сна без Снов, и он тут же принимал его без лишних возражений и засыпал. Так было на протяжении еще четырех дней. На пятые сутки тело Северуса было полностью восстановлено, и что самое главное, рука, на которой была выжжена Метка, вновь стала нормальной. Больше он не Упивающийся Смертью!

Правда, понять, радуется Северус или проявляет еще какие-либо чувства, было невозможно, так как на лице не читалось ничего, кроме полнейшего безразличия.

Он сухо поблагодарил мадам Помфри за лечение, пообещав, что приготовит ей новую партию зелий к субботе, и ушел. Медсестре осталось лишь недоуменно пожать плечами.

По дороге от Лазарета в Подземелья от Снейпа привычно шарахались ученики, едва завидев в коридоре его черную, развивающуюся, словно крылья гигантского нетопыря, мантию. Однако он обращал на них не больше внимания, чем на настенные факелы.

Едва придя в свои личные комнаты, Северус, не раздеваясь, упал на кровать и укрылся одеялом. Впервые за много лет ему хотелось заплакать...

...Только все слезы высохли очень давно.

~*~*~

Февраль практически незаметно подошел к концу, наступил Март. Погода стояла отвратительная, снег не таял, но и не лежал уже на земле пушистым белым одеялом, превратившись в грязно-серую, замерзающую по ночам ледяной коркой слякоть.

Вся школа сотрясалась от кашля и чихания, ученики целыми курсами ходили с красными сопливыми носами и стелющимся из ушей дымом от Бодро-перцового зелья. Учителя также не избежали этой напасти, последней каплей стал "Легендарный чих Снейпа": профессор на одном из уроков у пятикурсников склонился над котлом с Зельем Отражения, не удержался и чихнул... После этого последовал такой взрыв, что куда там Лонгботтому! Этот случай обещал войти в Золотой фонд хогвартских историй.

Кстати, о Снейпе, он не то, чтобы изменился до неузнаваемости: нет, Зельевар по-прежнему орал, снимал баллы с Гриффиндора, ехидничал... но в гораздо меньшем количестве. И ко всему прочему, явно поубавился фавор слизеринцев. Особенно Малфоя и его свиты, которые, впрочем, также холодно, насмешливо и даже презрительно смотрели на учителя. Однако, лицо Снейпа всегда оставалось непроницаемым.

Большинство урочного времени он просто сидел за своим столом, глядя в никуда. Поначалу ученики недоумевали, но потом все просто перестали обращать на это внимание. Все, кроме Гарри. Юноша видел, что с профессором явно что-то твориться, но совершенно не представлял, как ему помочь.

Дело в том, что ненависть к Северусу Снейпу давным-давно прошла, как прошли и многие детские мысли, взгляды, мечты, как поменялось мировоззрение, став более взрослым и взвешенным. Пустые, слепые обиды уступили место трезвому анализу фактов. И, продумав хорошенько ситуацию, Гарри пришел к выводу, что никакой ненависти между ним и профессором Снейпом нет и... никогда не было. Если бы профессор ненавидел его, то не стал бы столько раз спасать, несмотря на все приказы и внушения Дамблдора. Сто раз он мог бросить Гарри погибать, прикрыв это случайностью. И никто бы ничего не узнал.

Но Снейп не сделал этого.

Гарри сидел на уроке Зельеварения, как всегда на последней парте, незаметно осматривая класс. Ученики, занятые приготовлением сложных составов, стояли, низко склонившись над котлами, стараясь успеть сдать пробирку с образцом к концу урока. Гарри уже минут десять назад закончил свое зелье и теперь лишь делал вид, что занят. Он рассматривал однокурсников, иногда улыбаясь про себя, видя их растерянные вспотевшие лица, сжатые в полоску губы, и вспоминая, как совсем недавно на Зельеварении сам выглядел точно также. Одна лишь Гермиона тоже закончила и теперь тратила время на то, чтобы еще раз все перепроверить.

— Стоп. Сдайте пробирки с вашими зельями и разборчиво написанными фамилиями и можете быть свободны. Домашнее задание на доске: Эссе на три фута о свойствах лунного папоротника, — прозвучал над головами холодный голос Снейпа.

Студентам не нужно было повторять дважды, они скоро закупорили пробками пузырьки и, похватав сумки, выбежали из класса. Гарри был последним, он неторопливо поставил пробирку в штатив, педантично проверив перед этим крепко ли сидит пробка и наклеив этикетку, и вышел, сказав то, что никогда прежде не говорил уходя с уроков Зельевара;

— До свидания, профессор Снейп.

Брови Северуса метнулись вверх, но он тут же совладал с удивлением и надел на лицо маску безразличия:

— До свидания, мистер Поттер, — и, не удержавшись, добавил, — Жду ваше эссе к среде.

— Да, сэр, — Гарри кивнул, пряча улыбку, и вышел.

В коридоре юношу окликнула Гермиона:

— Гарри! что ты там так долго делал?

— Да, ничего особенного... Пытался узнать у Снейпа, что это с ним такое твориться.

— Что?! — у девушки округлились глаза.

Гарри рассмеялся и повел ее в направлении класса трансфигурации, которая была у них следующим уроком.

— Узнал. Похоже, он еще никак не может отойти от тех трех дней... у Волдеморта, — негромко сообщил гриффиндорец.

Рядом пробежала кучка первокурсников, многие из которых до сих пор не могли отказать себе в удовольствии разинув рот поглазеть на великого Гарри Поттера. Парень хмуро на них посмотрел, малышня тут же ретировалась.

— Но, как ты это у него узнал, Гарри? Спросил?! — Гермиона проводила недовольным взглядом первокурсников.

— Нет. Просто увидел это в его глазах, — ровным голосом ответил юноша.

Дальше шли молча.

На трансфигурации, как и на всех остальных уроках они сидели отдельно: во-первых, потому что Гермиона всегда выбирала переднюю парту, а во-вторых, потому что рядом с Гермионой всегда находился поблизости Рон, с которым Гарри не разговаривал уже несколько недель (сухое "привет", "пока", "как дела?" и "нормально" не считается).

А вообще, если быть честными, то когда они были достаточно близко, Гарри просто не мог устоять от соблазна дотронуться до руки девушки, соприкоснуться локтями... И это не осталось бы незамеченным, дав пищу для новых сплетен. Поэтому приходилось держать дистанцию. Для студентов и профессоров Гарри Поттер еще больше отдалился от своих друзей. Да и от людей вообще.

Зато оценки по всем предметам (даже по Зельеварению!) всегда были самыми лучшими, юноша перегнал в этом даже "заучку-Грейнджер". Снейп, скрепя сердце и с явным отвращением на лице раз за разом ставил Гарри "П" либо "В" за все устные тесты и практические работы, так как не мог придумать сносного повода для занижения балла. Однако придираться и язвить не перестал. Впрочем, было заметно, что Поттер ни мало не обращает на это внимания, как впрочем и на все остальное, что не касалось уроков на прямую, гриффиндорца волновали лишь оценки, не более. Такое расположение вещей уже давно перестало удивлять окружающих, незаметно для всех мысль о таком, ранее казавшимся странным, "новом" Гарри Поттере достаточно прочно улеглась в головах.

Сам Гарри просто наслаждался каждой минутой спокойствия, размеренной жизни без происков Темного Лорда по отношению к нему. Даже стычки с Малфоем и его "телохранителями" казались чем-то далеким и глупым. Гарри просто избегал "слизеринскую троицу", но не потому, что был трусом, вовсе нет, он мог бы запросто разодрать их на тысячу клочков, просто юноше это надоело. У него были уроки, дополнительные занятия с Дамблдором и Снейпом, зелья, интерес к которым проснулся в начале этого года и с каждым днем креп... В конце концов, у него были Гермиона и вечно осенний Запретный Лес, где они вместе гуляли черными, как деготь ночами, окутанные теплым, прелым запахом коры, мха и гнилых прошлогодних листьев. Это был прекрасный мир, на самом деле счастливая жизнь, и Гарри был очень рад, что мог назвать их своими.

Для остальных дни тянулись медленно и смутно, окутанные серостью будней и мглой страха за свои жизни и жизни близких. Министерство Магии ударилось в панику, и это было отчетливо заметно в истерически-злобных речах министра, многочисленных "чистках" своих рядов, отлове мнимых Упивающихся Смертью и так далее. Было даже постановлено прислать в Хогвартс отряд молодых авроров, как сказал Дамблдор на одном из завтраков "для охраны и поддержания порядка среди учащихся". На самом же деле это была очередная попытка вмешаться в дела школы и самого директора в частности. Дамблдор знал это, да и все остальные тоже, однако сделать что-либо было невозможно.

Авроры, правда, практически все сами не так давно закончили Хогвартс и еще не растеряли уважения к профессорам и свояцкого отношения со студентами. Однако пары-тройки неприятных инцидентов избежать не удалось.

Все это в некоторой степени усложнило жизнь Гарри, ему самому авроры были нипочем, будь их хоть в десять раз больше, а вот Гермиона явно была не в большой радости от такого наплыва "охранников". Мало того, что авроры то и дело отлавливали студентов, задержавшихся в коридорах школы чуть больше положенного, так они еще и в силу своего юного возраста не прочь были повыпендриваться перед студентками. Один из них, Майк Уолиш, кажется (Гермиона почему-то все время забывала, как его зовут, настолько безликим и неинтересным был молодой человек), просто проходу не давал мисс Гриффиндорской Всезнайке. Выйдя из гостиной, девушка как правило обязательно сталкивалась с ним нос к носу, и отцепиться от этой "гигантской пиявки" было отнюдь не просто. Парнишка провожал Гермиону от портрета Полной Дамы до самого Большого Зала или до кабинета трансфигурации (ЗоТИ, истории магии, зелий...). Поначалу гриффиндорка мало обращала на это внимания, мягко, но рассеянно улыбалась, благодарила за помощь и шла по своим делам, но по прошествии двух недель эта ситуация стала ее сильно беспокоить. Уолиш не отставал, все намеки на, мягко говоря, навязчивость такого поведения воспринимались им с успехом стенки (вроде все слышит, но никак не реагирует). Гермиона уже привыкла к постоянно хихикающим Лаванде Браун и Парвати Патил, а также иногда присоединяющимся к ним другим девчонкам, привыкла ходить всеми возможными потайными ходами, которые показал ей Гарри, лишь бы только лишний раз не встретиться с аврором.

Кстати о Гарри... Девушка в первую очередь опасалась того, что он начнет... ну, если не ревновать, то хотя бы проявлять недовольство. Однако ничего подобного не было и в помине. Юноша был с ней как всегда нежен, ласков и спокоен. С тех пор как они поняли, что на самом деле значат друг для друга, Гермиона ни разу не видела Гарри злым, рассерженным или сердитым. По крайней мере, на нее. Бывали моменты, когда Гарри уходил в себя, взгляд его становился отстраненным и пустым, пальцы яростно, с чудовищной силой сжимали предмет, находящийся в этот момент в руках (однажды парень всмятку раздавил железный телескоп). Но такие мгновения быстро проходили, стоило только Гермионе легонько дотронуться до плеча юноши, зарыться пальцами в его жесткую черную шевелюру, коснуться своими губами его губ...

Иногда девушка с изумлением, страхом и некой тайной гордостью ощущала, какого сильного и опасного зверя она может покорить одним лишь движением, одним своим присутствием. Гарри был силен, очень силен, он был настолько могуч, что сам даже не знал своей подлинной мощи. Иногда, забываясь, юноша мог нечаянно раздавить стул или стол, дверную ручку, металлический кубок.

Гриффиндорка приходила в ужас, думая, ЧТО может сделать Гарри с этим... как его... Уолишом, если тот вздумает перейти некую незримую границу в его отношениях с Гермионой!.. А ведь он обязательно... вздумает перейти...

Опасения гриффиндорки не заставили себя ждать. Встав как обычно с утра пораньше, наскоро сделав все утренние процедуры, Гермиона прошмыгнула в коридор и как можно тише стала пробираться в Рыцарскую библиотеку. Это уже был почти ритуал, каждое утро она шла туда, зная, что увидит одну и ту же картину — жарко полыхающий камин, бесчисленные стеллажи с древними фолиантами и Гарри, спокойно и умиротворенно сидящего в кресле с очередной полной знаний книгой. Гарри поднимется ей навстречу, скажет: "Доброе утро, Гермиона", — и осторожно поцелует в уголок губ, нежно и осторожно...

Эта идиллическая картина была настолько привычной, своей... почти семейной, что Гермиона не променяла бы ее ни на что.

Девушка настолько погрузилась в воспоминания, что не заметила, как сбоку, из стенной ниши буквально материализовался Майк Уолиш.

— Привет, Герм! — голос прозвучал, словно удар грома, прямо над ухом. Девушка резко вздрогнула и немедленно отреагировала — она прыгнула в сторону, на ходу вытащив волшебную палочку из рукава мантии. Острый кончик магического оружия уперся остолбеневшему Уолишу в нос.

— Дьявол тебя возьми! Какого.....?! — прорычала Гермиона, глаза ее испуганно и яростно расширились, губы изогнулись в злобной, досадливой гримасе, мышцы лица и тела были напряжены. Сейчас девушка походила на приготовившуюся к драке кошку.

— Герми, ты чего? — удивленно пробормотал Майк и, слабо улыбнувшись, попытался превратить все в шутку, — Ты хочешь попробовать на мне несколько новых заклинаний собственного производства или те, которые вам объяснила профессор Сквиртл?

— Не называй меня так! — все еще зло, но уже более спокойно сказала девушка, опуская палочку, однако, не спрятала ее в карман.

— Как? — аврор во всю ухмылялся, будто бы не видя, что Гермиона уже готова пустить в него Аваду Кедавру, если он сейчас же не заткнется.

"Раз, два, три, четыре..." — мысленно досчитав до десяти и негромко выдохнув, гриффиндорка спрятала палочку во внутренний карман и сложила руки на груди.

— Это все, что вы хотели мне сказать, мистер Уолиш? — официальным тоном спросила она.

— Почему на "вы"?

— Потому, что вы — аврор, а я — студентка Хогвартса, — отрезала Гермиона.

Майкл лукаво прищурился и почесал щетинистый подбородок.

— Да ну? Но только что вы, мисс Грейнджер, называли меня "ты" и даже соизволили попросить Дьявола... хм... забрать меня с собой, — весело пропел аврор.

— Потому, что вы меня напугали!

Девушке поскорее хотелось уйти отсюда, очутится в Рыцарской библиотеке, рядом с Гарри...

— Вы меня напугали, — повторила она после некоторой паузы, — Я прошу вас пропустить меня. Мне надо идти.

— Куда? Позвольте полюбопытствовать!

Гермиона запнулась на мгновение, но тут же четко и уверенно сказала:

— В библиотеку.

Тем более, что это было правдой. Ну, она же не говорила, в какую конкретно библиотеку идет. Так что, никаких претензий.

— В библиотеку? С утра пораньше?

— Именно так, мистер Уолиш.

Аврор посмотрел на часы, сделал картинный вздох и махнул рукой в сторону коридора.

— Проходи.

Гермиона кивнула и сделала несколько шагов в том направлении. Уолиш стоял прямо по середине коридора и, похоже, не думал отходить в сторону, он улыбался чему-то своему, глаза его странно блестели. Девушке почему-то совсем не понравился этот блеск. Проходя мимо молодого человека, ей пришлось прижаться к стене, однако, она все равно чуть задела плечо Майкла...

Дальше произошло то, чего и следовало ожидать, однако Гермиона все равно не ожидала. Майкл вздрогнул, резко развернулся лицом к девушке, его руки схватили ее за талию. Гермиона оказалась зажата между стеной и горячим, словно слиток металла в горне, телом парня. Жаркое дыхание обожгло ее лицо, и, прежде чем она смогла что-либо сделать, требовательный рот страстно и яростно впился в ее губы.

Возможно, это было бы даже приятно, если бы Гермиона отчаянно не хотела бы вырваться, убежать, спрятаться. Животный ужас охватил все ее тело, она бешено молотила кулаками по широкой груди аврора, только изнемогая еще больше.

Майкл оторвался, наконец, от ее губ, зато тут же впился в шею, спускаясь все ниже и ниже, прямо к груди, целомудренно спрятанной под мантией.

— Нет! Нетнетнетнетнет! — Гермионе казалось, что она кричит, срывая голос, хотя на самом деле это был лишь слабый шепот.

Она задыхалась, захлебывалась словно в вонючем болоте в этом крепком, жестком мужском запахе. Ей хотелось вырваться, убить его, умереть самой... умереть со стыда...

Грубые, мозолистые пальцы рванули полу мантии, несколько пуговиц отлетели в сторону.

Из глаз полились слезы, голова отказывалась соображать, мысли путались, крутясь в вихре ужаса. Гермионе даже не пришло в голову перевоплотиться в волчицу или же попробовать достать волшебную палочку, кошмар происходящего заставил ее оцепенеть.

Одна рука Уолиша пробралась под блузку, другая рванула пояс юбки.

В эту секунду у Гермионы в мозгу будто сверкнула молния, она закричала что есть мочи:

— Гарри! Гарри, помоги! ГАРРИ! — крик превратился в болезненный вой.

— Силенцио! — рявкнул аврор. Вой оборвался.

— Кого ты хотела позвать, Герми? Разве тебе плохо? Тебе здесь плохо? — приятное до этого лицо Майкла исказилось гримасой безумия.

Девушка кивнула, глядя на него расширенными от ужаса и отвращения глазами.

— Тебе плохо здесь?! Здесь? Со мной?! Да, сука?! — аврор замахнулся для удара. Из-под плотно закрытых век Гермионы беспрерывным потоком текли слезы. Она вся скукожилась, полуголая, в разодранной школьной одежде, между каменной стеной и огромным взрослым мужчиной. Девушка ждала удара, но удара не последовало. Вместо этого ее сильно тряхнуло, ощущение тяжелого разгоряченного тела, прижатого к ней, пропало.

Гермиона дрожала у стены, не смея открыть глаза. Лишь слух улавливал отдельные звуки борьбы, хрипы, стоны, треск ломаемых костей... потом все будто погрузилось в вязкий кисель, звуки пропали. Девушка в обмороке съехала по стене на пол.

Глава 19. "Тайны"

Приятный запах мятного чая и свежих простыней обволакивал тело и разум. Гермиона вздохнула, но не открыла глаза, желая продлить это блаженное чувство покоя и безмятежности. Однако мягкий, негромкий голос заставил ее окончательно проснуться.

-Гермиона...

Девушка чуть нахмурилась, но послушно открыла глаза. К губам тут же прижалось холодное стекло пузырька, в рот полилось горькое, чуть тепловатое зелье. Гермиона закашлялась.

-Ну-ка, тебе надо это выпить. Тебе станет лучше...

Гриффиндорка послушно осушила склянку до дна и еще раз вздохнула. Она наконец подняла взгляд и увидела привычную обстановку больничного крыла и... конечно же, Гарри. Юноша выглядел озабоченным, грустным и растрепанным. Длинные волосы были спутанными и лежали на плечах неровными пучками, между бровей залегла еле заметная, но уже настоящая морщинка, щеки были покрыты щетиной. Весь он был каким-то усталым и помятым.

-Как ты себя чувствуешь? — в голосе слышалась искренняя забота, любовь и... боль. А еще где-то в глубине зеленых глаз сверкали искры ярости и ненависти, только не к ней, а к...

Воспоминания вспышкой блестнули в мозгу.

"Майкл Уолиш! Аврор!"

Гарри, видя как резко побледнела девушка тут же подскочил к ее кровати, опускаясь рядом на колени.

-Гермиона, все уже хорошо, слышишь! Все нормально! Ты в безопасности! Ты в БЕЗОПАСНОСТИ!

Девушка спрятала лицо в ладонях, однако не заплакала. Глаза оставались сухими.

На крик Гарри в палату ворвалась колдомедик мадам Помфри.

-А ну, выметайтесь-ка отсюда, мистер Поттер! Вам тут не место! Дайте мне осмотреть пациентку!.. — гаркнула она и оттеснила юношу в сторону от кровати.

-Но...

-Уходите, или мне придется вызвать директора! Вы своим присутствием мешаете мне, — отрезала колдомедик и тут же более мягко добавила, — Обещаю, я сообщу вам, как только мисс Грейнджер станет лучше. Вы сможете ее навестить... позже. Хорошо?

Гарри ей не ответил, он не отрываясь смотрел на съежившуюся, беззащитную фигурку Гермионы. В памяти плясали образы двухдневной давности, когда он примчался в тот коридор на ее крик и увидел там...

Костяшки пальцев побелели, в глазах заплясала желтизна, глухой рык стремился вырваться из глотки, но юноша пересилил себя.

Гарри резко и глубоко вздохнул, кивком согласился со словами мадам Помфри и пошел к выходу. У самых дверей он остановился, еще раз взглянул на Гермиону и хлопочущую вокруг нее медсестру, прошептал пару слов на латыни и вышел.

Как только дверь за ним закрылась, на всех углах и прикроватных тумбочках появились букеты разнообразных полевых цветов, помещение наполнил глубокий, летний аромат. Мадам Помфри удивленно (а потом понимающе) посмотрела вслед юноше.

~*~*~

-Я полагаю, он получит по заслугам?

-В полной мере, Гарри. Можешь не сомневаться, — мягко ответил Дамблдор и предложил, — Лимонную дольку?

Небольшая стеклянная вазочка материализовалась прямо из воздуха и зависла у Гарри перед носом. Юноша улыбнулся краешками губ и сказал:

-Нет, спасибо, профессор.

-Я так и думал. Как странно... Практически все отказываются от этого угощения... Почему? — якобы задумчиво пробормотал директор, глаза за стеклами очков задорно блестели.

-Не знаю, сэр. Может быть, они слишком сладкие? — в тон ему высказал предположение Гарри.

-Ты так думаешь? — "удивился" старик, — Знаешь, никто до тебя еще не говорил мне, что мои лимонные дольки слишком сладкие.

-Они их не пробовали, — осторожно заметил парень.

-И то правда! — Дамблдор весело, совершенно счастливо расхохотался. Если Гарри и удивило такое поведение, то ему ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ.

Через несколько мгновений опять послышался голос юноши:

-Каково будет наказание?

Дамблдор вмиг опять стал серьезным и немного грустным.

-Пять лет.

-Так мало? — Гарри досадливо и злобно скривился.

Старик внимательно и почти строго на него посмотрел:

-Это будет Азкабан, Гарри. Азкабан, а не обычная маггловская тюрьма. Ты понимаешь?

Еще несколько минут молчания. Каждый думал о своем.

-Да, я вас понимаю. Вы правы. Это будет Азкабан...

-Хорошо, что ты понял, Гарри. "Понять" — это даже лучше, чем "принять".

-Лучше?

-Ну... может быть, проще, менее ответственно и потому... наверное, правильнее, — негромко пояснил Дамблдор и тут же продолжил, — О, тебе уже наверное, пора идти. Скоро ужин, я не хочу, чтобы ты опоздал из-за меня.

Гарри встал и подошел к двери.

-Ничего, сэр. Я все равно собирался зайти сейчас к Гермионе. Поужинаю у себя в Комнате, думаю, Добби не откажет принести мне что-нибудь.

-Ну, ладно. Иди.

Директору осталось лишь дождаться кивка, подождать пока за юношей закроется дверь, после чего можно тяжело вздохнуть, снять очки, потереть усталую переносицу и закрыть глаза, поддавшись утомленности и чувствам.

Это было трудное время.

~*~*~

Колдомедик сдержала слово, через три часа в Комнате появился донельзя радостный и почтительный Добби, кланяясь и беспрестанно повторяя "сэр Гарри Поттер, который освободил Добби", домовик передал сообщение мадам Помфри, в котором говорилось, что "мистер Поттер может навестить мисс Грейнджер, если обещает вести себя тихо и не расстраивать пациентку".

Не дослушав монолог Добби до конца, Гарри сорвался с места и быстрее ветра понесся в больничное крыло.

С трудом восстановив дыхание, юноша повернул дверную ручку и вошел в палату.

Гермиона полусидела в кровати, ее лицо было немного бледноватым, но спокойным.

-Привет, — негромко сказал Гарри и осторожно сел на стул возле девушки.

-Привет... Как дела? — полушепотом отозвалась она.

Ответом послужило недоумевающее, а потом веселое лицо Гарри. Через мгновение юноша уже громко хохотал. Когда смех прекратился, он мягко и нежно взглянул в глаза девушки и сказал:

-Гермиона, тебе уже лучше, да? Я так рад!

-Как ты это определил?

-Ну, раз ты опять спрашиваешь как дела у МЕНЯ, значит с тобой уже все в порядке, — лукаво сказал гриффиндорец.

Гермиона тоже рассмеялась.

-Да, ты пожалуй прав. Но ведь твоя... проблема гораздо хуже моей. Моей, как таковой, вообще не существует.

Смех сменился серьезностью.

-Я теперь, как ты мне недавно сказал, в безопасности, мне ничего не грозит. Никто не грозит... — пальцы девушки непроизвольно сжали край одеяла. Этот жест не укрылся от Гарри.

-Да, Гермиона. Он тебе больше никогда не сможет причинить никакого вреда. Он далеко... В Азкабане. Подонка посадили на пять лет, — металлически спокойно и уверенно сообщил юноша.

-Азкабан... Но там так... страшно!.. — пробормотала девушка, нервно сглатывая слюну.

-Он заслужил Азкабан, — жестко, почти злобно, — Эта сволочь заслужила отсидеть с дементорами всю жизнь, но долбаный министр магии решил, что и пяти лет будет достаточно!.. Знаешь, Гермиона... я хочу извиниться.

Брови девушки взлетели вверх.

-За что? Ты же спас меня! Спас от... от того, что хуже смерти!

Плечи гриффиндорки поникли, она повыше натянула одеяло и закуталась в него.

-Я хочу извиниться, — твердо продолжил Гарри, будто не заметив ее слов, — Гермиона, прости меня за то, что пришел так поздно.

-Нет, ты пришел вовремя, Гарри! Еще бы несколько минут и... — она запнулась.

-Еще несколько минут и эта мразь... он бы... Я ХОТЕЛ ЕГО УБИТЬ ТОГДА! Убить! Убить! УБИТЬ!! Разодрать в клочки!

Кровь стукнула в голову, в глазах заплясали языки пламени, руки сами сжались в кулаки, до крови впиваясь ногтями в ладони. Гарри сделал несколько глубоких вдохов, силясь успокоиться. Однако, ярость и жгучая, накаленная до бела ненависть к Майку Уоришу, посмевшему..! Ненависть била в виски, заставляла вздуться мышцы. Гарри почувствовал, что теряет контроль над собой.

Вдруг мягкая теплая ладошка сжала его запястье, и по всему телу будто пробежал электрический разряд. Юноша почувствовал, как кровавая пелена сходит с глаз, ярость перестает распирать мозг и тело, словно труха переспелый гриб.

-Гермиона, — прошептал Гарри и тут же повторил низким, нежным голосом, — Гермиона...

В карих, блестящих глазах юноша увидел такую же ответную нежность и любовь. Гарри почувствовал, что готов, как бы это банально ни звучало, свернуть горы, разметать стотысячную армию, сразиться с Волдемортом и всеми его Пожирателями разом лишь за один ее взгляд, за одно лишь ее легкое, как дуновение летнего ветерка, прикосновение. Он почувствовал, что еще немного и он просто заурчит, как довольный кот, рядом с ней.

-Я бы убил его, Гермиона... и я почти сделал это... — прошептал он, все еще не смея оторвать взгляд от ее лица, — Он почти сдох... Но в самый последний момент прямо из ниоткуда появился Дамблдор. Знаешь, я думал, что в Хогвартсе нельзя аппарировать. Наверное, Дамблдор и впрямь величайший волшебник современности... Появившись прямо за моей спиной, он тут же послал в меня несколько сильных заклинаний. Я не успел среагировать, меня отбросило в сторону от аврора, я не мог пошевелиться... Дамблдор еще немного пошептал над ним, потом создал портал. Не знаю, куда, но думаю, что или в Минестерство, или в Святого Мунго... Если бы я мог, я бы прикончил Уолиша.

Гарри замолчал и наконец отвел глаза в сторону, пальцы Гермионы легонько поглаживали его запястье.

-Он больше никогда не сможет навредить тебе, Гермиона! — сказал Гарри, — Никогда. И никто больше не сможет! НИКТО. Я не позволю, — чуть тише, но уверенно и твердо закончил он.

Девушка не нашлась, что возразить или просто ответить. Вид Гарри явно указывал на то, что это не пустые обещания. Это одновременно и пугало, и приносило чувство благодарности к нему.

От какой-либо реакции на только что услышанное Гермиону как всегда освободила мадам Помфри, ворвавшаяся в палату с грозным лицом.

-Молодой человек! Я же сказала десять минут! А вы уже сколько здесь сидите?! А ну кыш отсюда!

-Пока, Гермиона, — пробормотал Гарри, улыбаясь, и ловко прошмыгнул мимо целительницы, по пути наколдовывая по всему периметру больничного крыла букетики свежих, влажных лилий.

~*~*~

Гермиона поправилась через несколько дней. Однокурсникам ее отсутствие объяснили как несчастный случай в библиотеке ("на мисс Грейнджер упал книжный стеллаж" сказала МакГоннагал. Студенты только качали головами и говорили: "Чего и следовало ожидать! Слишком много времени она проводит в этой библиотеке!..").

Практически никто не заметил внезапного исчезновения аврора Уолиша, а кто заметил, тот не придал этому факту особого внимания. В Министерстве дело решили не предавать огласке по причине, как они официально сказали Дамблдору, нежелания опозорить лучшую студентку Хогвартса за последние пол века. Хотя, вернее сказать, они просто не хотели, чтобы на кого-нибудь из доблестных министерских авроров пала тень.

На том дело и закончилось.

Каждое утро можно было увидеть в больничном крыле Гарри Поттера. Он был молчалив и хмур. После пары не слишком приятных заклятий, бывших ответом на вопросы типа "Как дела Гарри? А что ты тут делаешь?", студенты перестали беспокоить юношу. Обычно Гарри заходил в палату, садился рядом с кроватью Гермионы, говорил несколько негромких фраз и уходил, не забыв перед этим наколдовать кучу букетов по всему помещению (цветы всегда были разными). Пару раз зашел Рон, но пробыл не слишком долго (под дверью больничного крыла "поскуливала" очередная его девушка).

После выписки Гермионы, Гарри сопровождал ее везде, куда бы она ни пошла. Впрочем, настолько незаметно, что только сама девушка знала (догадывалась) о его присутствии. Это было так ненавязчиво и одновременно так успокаивающе, что Гермиона была только рада. Мадам Помфри — добрая женщина, она залечила все синяки и ссадины на теле гриффиндорки, однако вылечить страх в ее душе целительница не могла. Девушка старалась не попадаться на глаза ни одному из авроров, патрулировавших школьные коридоры, тем более, что Уолиш был не единственным, кому приглянулась не броская на первый взгляд гриффиндорка. Конечно, молодые "охранники" проявляли симпатию и к другим девушкам Хогвартса (многие из которых, к слову сказать, были очень даже не прочь), однако, в отличии от иных студенток, мисс Грейнжер явно не горела желанием иметь такие отношения.

Гермиона стала скрытной, неразговорчивой и вообще очень тихой. Нет, на уроках по-прежнему пальма первенства по ответам на все вопросы оставалась за ней (Гарри не собирался отнимать у нее титул "Самой Великой Выскочки", как ее называл Снейп). Девушка перестала общаться со многими студентами, мало появлялась в Большом зале и в гостиной. На все расспросы Гермиона резко и сухо отвечала: "Я занимаюсь. Готовлюсь к ЖАБА. В библиотеке". Обычно после такого от гриффиндорки отставали даже самые прилипучие и любопытные.

В конечном счете, Джинни как то раз сказала:

-Нда... Права была моя мама, когда сказала, что "С кем поведешься, от того и наберешься...".

Комментировать как-нибудь свои слова младшая Уизли не собиралась. Да это было и не нужно, потому как все и так понятно. Гермиона сама иногда задавалась мысленным вопросом:

"Я и вправду стала так похожа на Гарри?"

Обычно тут же приходила мысль:

"Наверное, похожа..."

Но грустно или неприятно почему-то не становилось. Наоборот, в душе загоралось нечто, вроде маленького огонька, как от свечки. Нечто крохотное, почти невесомое, но очень реальное. И так каждый раз, когда она думала о Гарри.

"А почему, собственно, наша похожесть — это плохо? Совсем наоборот. И ведь не только я переняла привычки и поведение Гарри (кстати, очень сильно изменившееся за этот год), но и сам Гарри стал походить на меня. Да хотя бы то, что он целыми днями просиживает в библиотеке, вместо того, чтобы, как раньше, гоняться за этим дурацким снитчем!..

От таких рассуждений на душе стало еще теплее и приятнее. Пришло ощущение некой... целостности, может быть. Единства...

От размышлений девушка была грубо оторвана чувствительным тычком локтя под ребра.

-Гермиона!.. Пошли уже! — раздался откуда-то сбоку недовольный голос Парвати Патил.

-Что?..

-Идем! Урок уже закончился, а нам еще нужно убрать это всё, — раздраженно буркнула Парвати и отвернулась. Гермиона рассеянно посмотрела вокруг, из-за своей задумчивости она даже не заметила, как практически все уже покинули класс (к слову, только что у семикурсников гриффиндора и Хаффлпаффа закончился урок Заклинаний). В кабинете оставались лишь несколько замешкавшихся однокурсников и профессор Флитвик, который, негромко попискивая себе что-то под нос, пытался разобраться со всем тем хаосом, что натворили ученики.

Весь кабинет был в ужаснейшем состоянии (сегодня на уроке они проходили заклятие Преобразования... тренировались на различных жидкостях...). Так что заявление Парвати о том, что им "нужно убрать это всё" было не более, чем пустой болтовней, лишь бы только задеть гриффиндорскую старосту. Все в школе знали, что сверхскрытный, но от этого не менее привлекательный (мягко сказано) Гарри Поттер из всех студентов предпочитает общаться лишь с одной Гермионой. Многих это совершенно не устраивало, особенно девушек, все еще не терявших надежды и видов на Мальчика-который-выжил. Близняшка Патил из Гриффиндора не исключение.

Работать в паре с Заучкой-Грейнджер ее поставил совершенно недальновидный профессор Флитвик, который, похоже, даже не догадывался о "положении дел" вокруг персоны Поттера. Или же считал их пустяком.

Гермиона с великой радостью работала бы вместе с Гарри, но так как юноша своими темпами изучения предмета перегонял однокурсников в знании Заклинаний как минимум лет на пять-шесть, Флитвик всегда давал ему отдельные от всех задания повышенной сложности. И каждый раз приходил в восторг от его умений. Однажды профессор даже сказал об этом МакГоннагал и строгая, сухая, не допускающая фамильярностей, Минерва позволила себе гордо, радостно улыбнуться и сказать:

-Да, Фелиус. И я рада, что Гарри учится именно на моем факультете.

Однако у ткани есть две стороны: лицевая и изнаночная. С изнанки не все так гладко, можно заметить и кривой шов, и некрасиво вылезающие нитки, и косо пришитую материю.

Точно так же было и с Гарри. Найдя расположение одних, теряешь дружбу других. Юноша добился уважения и даже некоторой покровительности со стороны учителей (хотя совершенно не стремился к этому), практически породнился с замком, с Запретным Лесом, вновь "нашел" Гермиону, нашел любовь к ней в своем сердце и ответное чувство. Но с такой же неуловимой быстротой и точностью Гарри потерял все, чем была его жизнь ранее: друзей, квиддич, походы в Хогсмит всей толпой, легкое, беспечное существование (только сейчас он понял, насколько просто и ясно все было раньше, и как извилисто и сложно стало теперь).

И все же, у него была его жизнь. Его новая, но не менее яркая, наполненная чувствами и красками, жизнь. Не такая, какой она была совсем недавно, но даже лучшая, более объемная и полная. Друзья, квиддич, Хогсмит? Зачем это все, когда у него есть Гермиона, Хогвартс и Запретный Лес? Только это новое — свежее, больше, красочнее и грандиознее прежнего!

Стоит ли обретение нового мира потери старого? Стоит ли?

"Наверное, стоит" — думал Гарри каждый раз, когда беззвучно крался по полутемным коридорам замка или вдыхал чуть морозный запах осеннего леса, смешенного с цветочным запахом волос Гермионы.

Сейчас Гарри терпеливо ожидал девушку неподалеку от кабинета Заклинаний. Он уже готов был пойти проверить, все ли в порядке, но к его великому облегчению, дверь открылась и из класса буквально выбежала разъяренная Парвати Патил, а следом за ней спокойно вышла Гермиона. Девушка была чуть бледнее обычного и выглядела сердитой. При каждом шаге гриффиндорки, ее густые пряди резко "подпрыгивали" вверх и также стремительно опускались обратно на плечи и тяжелую школьную сумку за спиной.

Гарри нахмурился, но не подошел к ней, так как не хотел лишний раз навязываться с расспросами. Гермиона сама расскажет все, если сочтет это необходимым. Или же Гарри может узнать суть произошедшего каким-нибудь другим путем... Например, аккуратненько покопаться в голове у Парвати (недавно Дамблдор намекнул юноше на то, что тому бы не мешало заново взятся за окклюменцию, можно даже самостоятельно. И Гарри последовал совету директора, только плюс к этому решил прихватить из Рыцарской библиотеки дюжину книг по легилименции. Никогда не знаешь, что может пригодиться завтра!). А можно и не совершать таких сложных маневров, а просто попристальнее последить за "окружающим обществом" и его отношением к Гермионе.

Так рассуждал Гарри, идя по дороге к подземельям, где следующим уроком были Зелья. Задумавшись, он не заметил, как почти буквально уперся носом в мрачную дверь снейповского кабинета. Вокруг еще никого не было, значит Гермиона и другие ученики еще где то "в пути". Гарри развернулся на каблуках и бесшумно побежал в обратном направлении.

Взглянув на наручные часы, он понял, что добрался до подземелий меньше, чем за минуту, поэтому было не удивительно, что одноклассники отстали, ведь они не знали такое количество тайных проходов и не обладали никакими сверхнормальными способностями.

Гарри усмехулся сам себе, представив, что бы было, если бы все ученики в Хогвартсе были, как он!.. О! Бедный Снейп!.. Его ночные бдения стали бы абсолютно тщетными.

Улыбка на лице стала еще шире, но тут же исчезла, сменившись настороженностью. Гарри резко остановился и инстинктивно вжался в темную нишу, вглядываясь и вслушиваясь. Со стороны пустого класса в конце коридора слышались приглушенные звуки какой-то возни или, скорее, борьбы. В тишине раздалось несколько ударов, затем приглушенные всхлипы и негромкий голос, почти шепот.

Выйдя, наконец, из ниши, Гарри прокрался к двери той комнаты и остановился, опять прислушиваясь. Звук голоса стал отчетливо слышен:

-...Запомни это, гаденыш!.. Запомни раз и навсегда! Ты понял меня? Понял?!

За этим последовало еще два удара, всхлипы и хриплый, затравленный голос:

-Да... да, я понял...

-Вот и славно. И знай, еще раз я увижу тебя рядом с ней!.. Ни твой хренов папаша, ни его хозяин тебе не помогут! — голос был злым и каким-то странно знакомым и незнакомым одновременно. Гарри застыл в напряженном ожидании прямо возле двери за статуей какого-то пожилого друида.

Друид держал в руках сумку для растений и маленький странного вида серп. Он чем-то неуловимо напоминал Дамблдора, хотя у него не было такой длинной бороды и странных очков-полумесяцев.

Дверь резко распахнулась, силой ударившись о каменную стать загадочного старикана. Из классной комнаты, тяжело сопя, вышел довольно-таки высокий, крепкого телосложения семикурсник, на нем была мантия цветов гриффиндора, он сжимал здоровые, мясистые кулаки, на костяшках которых уже начала запекаться темно-бурыми корочками кровь... Однако не это привлекло внимание Гарри, а огненно-рыжие волосы семикурсника.

Это, несомненно, был Рон Уизли.

Брови Гарри взлетели вверх, тут же сливаясь с низко нависающей на лоб челкой.

"Хм... на вопрос "Что он здесь делает?" ответ и так очевиден, но кто же второй участник... гм... беседы?"

Громкие шаги затихли где-то на лестнице. Гарри вышел из своего укрытия и осторожно прокрался к дверному проему. В классе было абсолютно темно, несмотря на то, что еще был разгар дня, видимо окна здесь были завешены или же вообще как таковые не имелись. На пороге юноша нерешительно замер, но услышав еле слышный, приглушенный стон боли, решительно шагнул вперед.

"Может быть этот человек серьезно пострадал и ему нужна моя помощь"

Было пыльно, пахло старыми стенами, мебелью и свежей кровью. Гарри видел все более-менее отчетливо, пройдя чуть вперед, он заметил на полу порванную школьную сумку и чуть поодаль, в глубине класса стоящего на четвереньках человека. Это был парень, на вид шестикурсник или семикурсник. Эмблему факультета Гарри не разглядел. Человек хрипло, болезненно кашлял, при этом из его рта обильно лилась густая, красная жидкость, заляпывая его мантию и пол.

-Эй... тебе помочь? — негромко спросил Гарри. Парень на полу от неожиданности резко дернулся в сторону и завалился на спину.

Брови Гарри взлетели вверх — перед ним был сам ублюдочный принц Слизерина Драко Малфой. У него было разбито все лицо, особенно нос и губы, вся мантия была покрыта бурыми пятнами крови и разодрана в нескольких местах. В общем, не самый презентабельный вид.

-Кто здесь? — хриплым, сорванным голосом просипел Малфой, его правая рука шарила по полу, будто ища что-то.

"Волшебная палочка..." — сразу догадался гриффиндорец. Его уже начинала забавлять данная ситуация. Малфой безумно таращился в темноту, силясь разглядеть стоящего перед ним.

"Он меня совершенно не видит!" — юноша ухмыльнулся.

-Что ты здесь делаешь, Малфой? — спросил он, хотя частично уже знал ответ.

-Кто вы?.. — голос слизеринца уже немного окреп и норовил превратиться в свою обычную манеру, но испуг все еще звучал в нем.

-Это зависит от того, кого ты ждешь увидеть.

Слизеринец силился разглядеть говорящего, видя однако лишь силуэт, чернеющий на фоне дверного проема.

Гарри нравилось играть с Малфоем, он понимал, что прекрасно умел модулировать свой голос, и теперь юноша говорил на несколько тонов ниже, так что было сложно распознать в его голосе обычную "поттеровскую" речь.

-Что хотел от тебя Рональд Уизли? — продолжил свой "допрос" Гарри. Слизеринец молчал некоторое время, пока его опять не сотряс приступ кровавого кашля.

-Похоже, тебе очень даже хреново, Малфой? — полуутвердительно сказал гриффиндорец.

-А ты как думаешь?! Черт!.. Помоги мне или убирайся к дьяволу, кем бы ты там ни был! — кровь полилась из носа и горла, Малфой поперхнулся и начал задыхаться. Гарри быстро достал палочку и сказал:

-Ну хорошо. Только это была твоя идея, попросить МЕНЯ о помощи. Не жалуйся потом, хорек... Эпискеи! Эванеско! Treamenta brolonimus foro!..

Палочка запорхала у него в руке, губы зашептали на латыни и других языках длинные витиеватые фразы. Вскоре кровь перестала течь, Малфой задышал ровно и спокойно, его пульс выровнялся. Гриффиндорец вынул из внутреннего кармана мантии два небольших пузырька с кровевосстанавливающим и питательным зельями и влил их в рот не сопротивляющемуся от полной прострации Малфою. Гарри сделал еще пару коротких взмахов палочкой, приводя мантию и внешний вид слизеринца в порядок.

-Ну-с, господин Змеиный Ублюдок... можете идти. Скоро начнется урок, так что я вас не задерживаю, — язвительно пропел Гарри, наслаждаясь этим моментом полной растерянности врага. Юноша сам не мог понять, почему помог Малфою, не только полностью вылечил его, но и устранил все последствия "работы" Рона. И все же Гарри откуда-то знал, что поступает сейчас правильно.

Драко несколько секунд обалдело глядел прямо перед собой. Затем неуклюже поднялся, чуть пошатываясь.

-Но, все-таки... кто вы? — пробормотал он.

-Тебе так важно знать мое имя? Зачем? Я не хочу от тебя каких-либо проявлений благодарности (если ты вообще знаешь такое слово). Мне ничего от тебя не нужно, Малфой. Просто помни, что однажды кто-то пришел к тебе на выручку просто так, потому что ты был в беде и нуждался в помощи,— Гарри на мгновение остановился, чтобы перевести дыхание, одновременно отмечая, что слизеринец сейчас похож на каменное изваяние, неподвижный и напряженный, — Не важно, кто я тебе в жизни: друг или враг. Просто знай, что мир не делится только на "своих" и "чужих". Я думаю, что будь я в такой же ситуации, ты бы вряд ли пришел ко мне на выручку. И все же... подумай об этом, Слизеринец.

Юноша замолчал и отступил на шаг назад.

-Прощай... Встретимся в Жизни, — шепнул Гарри и быстро вышел из класса, так, чтобы Малфой не успел разглядеть его лица.

Где-то в замке пробил первый гонг, оповещая студентов и учителей о том, что до начала следующего урока осталась минута. Юноша во весь дух припустил в сторону подземелий. Он не видел, как сразу же за ним из пустого класса выбежал Драко. Малфой ухватился пальцами за дверной косяк, чтобы не упасть от головокружения и ошалело огляделся по сторонам — нигде не было видно и следа таинственного помощника. Еще несколько мгновений слизеринец стоял, глядя в пустоту перед собой, после чего чуть тряхнул головой, будто принимая некое решение, схватил сумку и побежал в сторону подземелий на урок (настолько быстро, насколько позволяло его состояние).

Снейп очень не любит, когда на его занятия опаздывают, даже если опоздавший из его собственного факультета.

Глава 20. "Слизеринский денек"

Гарри успел как раз вовремя, его однокурсники только начали заходить в класс Снейпа, поэтому юноша смог незаметно к ним присоединиться. Он хотел сесть на свое обычное место за последней партой, но там уже почему-то разместились Рон и Парвати Патил (девушка решила, что раз ей не удается закадрить Мальчика-который-выжил, то можно хотя бы "перебиться" его другом. Даже если этот друг — бывший). Парвати что-то нежно нашептывала Уизли на ухо, отчего он то расплывался в идиотской улыбке, то краснел, словно квоффл. Гарри оглядел класс пристальным взглядом, оставалось лишь два незанятых места: возле Малфоя и Гермионы.

Выбора не оставалось, юноша невозмутимым тоном сказал ей "Мест нет, мне придется сесть здесь" и, дождавшись ответного "Конечно, садись", стал раскладывать вещи на парте. В этот же момент пробил второй гонг и в кабинет в своей обычной манере влетел Снейп. Прямо с порога он рявкнул:

-Сегодня у вас будет проверочная за весь прошлый месяц.

По классу пронесся стон отчаянья, лишь три человека сохраняли каменное спокойствие: Грейнджер, Поттер и... как это ни странно, Драко Малфой. Слизеринец глядел куда-то в парту мутным, отрешенным взглядом. Снейп, заметив это, нахмурился, но комментировать ни как не стал. Вместо этого профессор взмахнул палочкой, и на доске появились мелом написанные этапы сегодняшней проверочной работы.

-Первые сорок минут — теория, вторые — практика по парам, — Зельевар еще раз взмахнул палочкой, наколдовывая на партах учеников листы с теоретическим заданием, — Приступайте.

Студенты засуетились, зашуршали перьями и пергаментами. У многих на лицах тут же появилось несчастное, обреченное выражение, другие же с бешеной скоростью строчили ответы. Невилл испуганно поглядывал в сторону Гарри и Гермионы, которые уже написали половину ответов на вопросы, однако неподалеку от бедного Лонгботтома, словно черная Башня Смерти, возвышался Снейп, и ученик не мог даже пикнуть.

Увидев вопросы, Гарри очень удивился их подозрительной простоте и незатейливости, все они были ровненько по теме, без каких-либо отклонений в сторону, как обычно любил делать Зельевар. Юноша чуть скосил взгляд в сторону Гермионы и поймал точно такой же недоумевающе-спрашивающий взгляд девушки.

"Понятия не имею, что это все значит" — ответил он ей глазами и почувствовав на себе тяжелый взор Снейпа, поспешно уткнулся в свою работу.

Через пятнадцать минут после начала урока Гарри сдал свою работу Снейпу, лицо которого при этом было абсолютно непроницаемо, и поинтересовался насчет практической части работы.

-Нет, Поттер, остальные ученики пока еще не сдали работы. Поэтому, прошу вас просто посидеть тихо, если для вас это не слишком трудно.

Тон, которым было сказано последнее предложение и особенно последнее слово, просто сочился ядом и сарказмом, слизеринцы тупо захихикали, но Гарри и бровью не повел.

-Как скажете, сэр.

Он выпрямился, скрестил руки на груди и уставился в одну точку перед собой. Несколько гриффиндорцев тихонько прыснули в кулак. Профессор скорчил недовольную гримасу, но сделать ничего не мог.

Через некоторое (недолгое) время следом за Гарри сдала свою работу Гермиона, перед этим еще раз придирчиво перечитав все свои ответы. Она переплела пальцы на парте и также уставилась куда-то перед собой, уголки ее губ чуть подрагивали в желании улыбнуться. Снейп поморщился и гаркнул:

-Поттер, Грейнджер! Займитесь зельем.

-Да, сэр, — покорно отозвался парень и пошел за ингредиентами, пока Гермиона устанавливала котел.

Зелье было где-то среднего уровня, по крайней мере, приготовить его в паре больше чем за сорок минут было весьма реально. Гарри занимался подготовкой ингредиентов, а Гермиона по рецепту кидала их в котел и помешивала готовящееся зелье. Они работали тихо и аккуратно, как хорошо налаженный механизм, четко и красиво. Руки Гарри "порхали" над столом с ингредиентами не хуже снейповских: нарезали, толкли и смешивали, отмеряли нужное количество того или иного вещества на сверхточных миниатюрных весах. Гермиона негромко, но отчетливо выговаривала каждое слово из рецепта, посекундно высчитывая время добавления в кипящий котел следующего компонента.

Снейп невольно то и дело поглядывал в их сторону, про себя отмечая точность и почти паранормальную слаженность их работы. Второй раз в жизни Северус поразился и преисполнился величайшего восхищения к науке зельеделия (первый раз был, когда Снейп только поступил в Хогвартс и увидел работу тогдашнего профессора зельеварения) и... не взирая на лица... к людям, которые владели этой наукой настолько хорошо. Все действия этих двух студентов, все их движения были словно древний языческий обряд, а не простое приготовление очередного, заданного сухой школьной программой, зелья. Это завораживало. Их работа была похожа на танец. Танец слов, умелых пальцев и серебряного ножа...

Выйти из состояния некоего полутранса Снейпа заставил весьма подозрительный звук со слизеринской половины класса, а именно — вскрик.

В следующие мгновения все происходило, словно в замедленной съемке: Профессор круто разворачивается в ту сторону, видит, как студенты с воплями убегают от чего-то... эти "чем-то" был замерший в ужасе Малфой, а точнее, его бурлящий кислотно-фиолетовой жидкостью котел. Что входило в "намерения" этой жидкости догадаться было не трудно. В следующую секунду гремучая смесь вдруг замерла, будто тигр перед прыжком, прильнув к стенкам котла. Снейп с неподдельным страхом в голосе заорал:

-ВСЕМ ЛЕЧЬ!

В этот же миг котел взорвался с оглушительным грохотом, заляпывая своим шипящим и дымящимся содержимым все вокруг и вбивая тяжелые медные осколки в мебель и стены. Северус успел спрятаться за учительским столом, студенты попадали под парты, как им и было сказано. Стоять остался один лишь Малфой... у самого котла!

"О Боже! Его же не... не разнесло в клочья?!" — паническая мысль стрельнула в голове вспышкой молнии, Северус рывком поднялся на ноги и осмотрел место "побоища". Класс выглядел ужасно, все вокруг дымилось и шипело, иногда стреляя бледно-фиолетовыми искрами. Слышалось тяжелое дыхание перепуганных студентов, плотно засевших под партами.

"Черт! Черт! Надо было за работой учеников следить, а не восторгаться шедеврами искусства Поттера и Грейнджер, идиот!" — внутренний голос как всегда вставил свое едкое словцо.

-Класс! — рявкнул Снейп в своей обычной манере. Никто не отозвался, все просто молча повылазили из-за своих "убежищ".

Зельевар коротко осмотрел наличие каждого ученика. Не было только...

-Где мистер Малфой и Поттер?!

Откуда-то сбоку раздался стон боли, глаза всех тут же устремились туда. Снейп окаменел на миг, но тут же сориентировался и, распихав в стороны детей, пробился к тому месту. В нагромождении обугленных досок, что остались от парты и других вещей, лежали Поттер и Малфой. Тело гриффиндорца полностью закрывало Драко, спасая его от волны зелья и обломков котла, поэтому оно... Спина, ноги и плечи Поттера были полностью обварены чуть ли не до костей, в них торчали четыре-пять крупных металлических пластины и чертова куча маленьких. Юноша не шевелился и молчал, голос подал Малфой...

В другой стороне класса мисс Грейнджер сделала неловкий шаг в их сторону, зачем-то протягивая вперед руки, как-то сдавленно ойкнула и...осела на руки вовремя подбежавших гриффиндорцев.

Всё это Северус видел в течении пары секунд, однако картина очень четко запечатлелась у него в памяти. Он скороговоркой прошептал несколько заклятий, сотворил носилки и хотел левитировать на них Поттера, но тогда бы пришлось положить его спиной. Поэтому Снейп пропел еще одну длинную фразу, аккуратно поднимая парня с пола.

-Разойдитесь! — рыкнул он, все немедленно отпрыгнули в стороны. Зельевар торопливо зашагал к двери, остановившись там, чтобы открыть ее, он бросил через плечо, — Забини! Паркинсон! Уизли! Отведите мистера Малфоя и мисс Грейнджер в больничное крыло!

После этого он вылетел из класса и, словно пуля понесся в лазарет, стараясь осторожнее нести Поттера на поворотах.

Мадам Помфри ахнула и выронила чашку с чаем, который заварила только что. Целительница забегала по лазарету в поисках нужных лекарств. То и дело из воздуха появлялись и тут же исчезали домовые эльфы, принося то одно, то другое.

Гарри уложили животом на кушетку, предварительно сняв одежду и развели чуть в стороны руки.

Снейп недолго стоял в стороне, практичная мадам Помфри решила подключить к лечению Гарри и его тоже.

-Северус, будь добр, помоги мне. Думаю, что сейчас не следует применять к нему какое-либо колдовство, я не знаю, как прореагирует его организм... особенно после того зелья... Подержи его, пока я буду вытаскивать... осколки... — колдомедик взяла в руки большие щипцы, флакончик с зельем, сильно пахнущим перцем и много ватных тампонов. Зельевар сделал, как его просили, и крепко держал плечи юноши. Кончики щипцов крепко ухватились за конец самого большого осколка, глубже всех сидящего в теле юноши, — Ну!..

Целительница резко рванула щипцы на себя, Гарри дернулся, так, что у Снейпа на щеках появились красные пятна от натуги, а на висках выступил пот. В теле парня образовалась глубокая зияющая рана, тут же начавшая выплескивать густой поток крови. Мадам Помфри не жалея налила туда перцовое зелье, Гарри чуть вскрикнул, а Зельевару пришлось буквально повиснуть на его плечах и шее всем телом, чтобы не дать юноше высвободиться.

-Поппи!.. — прохрипел Снейп, — Я не могу... его удержать! Сделай... что-нибудь! Скорее!..

Поттер дергался и пытался вырваться все сильнее и сильнее, организм инстинктивно был против всякого вмешательства в его самолечение, не понимая, что это всего лишь помощь.

-Сейчас! — крикнула Помфри и потянулась за волшебной палочкой, однако, вместо этого ей пришлось вместе с Северусом удерживать Гарри в лежачем состоянии. На их удачу в этот момент двери больничного крыла резко распахнулись, ударившись створками о стену, и в палату буквально влетел Дамблдор, а следом за ним вбежали Рон, Гермиона и Драко, которого поддерживали с обеих сторон Паркинсон и Забини. Слизеринцы тут же уложили своего "принца" в кровать и сели рядом на стулья. Гермиона так и застыла в дверях, глядя, как Дамблдор заклинанием веревок привязывает Гарри к кровати и мадам Помфри на пару со Снейпом залечивают раны юноши.

-Герми! — позвал Рон, не слишком мягко толкая девушку под локоть.

-Что?.. — рассеянно пробормотала та в ответ, все еще не отрывая взгляда от Гарри.

Рыжий посопел немного над ухом и сказал:

-Может быть, тебе нужно лечь? Ты ведь только что пришла в себя от обморока...

Гриффиндорка кивнула и двинулась к ближайшей кровати. Она села на пружинистый матрас и закрыла глаза. Девушка слышала, как Рон сел рядом на стул... и еще она слышала, как иногда вскрикивает от боли Гарри. Когда из него вытаскивали очередной, слишком глубоко засевший осколок.

Наконец, все самое неотложное лечение было завершено, мадам Помфри еще раз промыла все раны Гарри и туго перевязала их. Снейп, уставший и взмокший ушел, как только ему позволили, сразу после него — Дамблдор.

Целительница глубоко вздохнула, очистила руки и одежду заклинанием и только потом повернулась в сторону остальных пациентов.

-Ну, кто с чем? — не слишком приветливо поинтересовалась она, но тут же смягчилась, увидев состояние Гермионы, — О, Господи! Деточка моя!.. Сейчас я принесу тебе...

Остаток фразы прозвучал глухо из-за стены другой комнаты, оттуда медсестра вернулась с объемистым пузырьком ярко-синей жидкости и еще несколькими флакончиками поменьше.

По запаху и вкусу Гермиона сразу же догадалась что это Успокоительное зелье. За ним последовало Восстанавливающее и Зелье Сна без Сновидений.

После всех трех порций целебных снадобий девушка тут же упала головой на подушку и крепко уснула. Слизеринцы в это время громко выражали недовольство по поводу того, что первой помощь получила "эта вонючая грязнокровка", а не Драко. Впрочем, возмущались только Пэнси и Блейз, Малфой сидел тихо и смотрел куда-то в сторону все тем же странным, отрешенным взглядом, что и на уроке. Он просидел так все время, что они были в больничном крыле, иногда, правда его взгляд загорался странным огнем, когда он слышал особенно громкие вскрики Гарри, или же недовольные чертыхания Снейпа, за которыми тот пытался скрыть волнение.

В ответ на слова Пэркинсон и Забини колдомедик лишь поджала губы на манеру профессора МакГоннагал и молча осмотрела Драко, с которым, к слову, не было ничего серьезного, кроме испуга и пары синяков. Целительница дала ему выпить те же зелья, что и Гермионе. На этом лечение слизеринца было закончено. Его отпустили в этот же день.

Вечером Поттера пришли навестить декан Гриффиндора (глаза у МакГоннагал были подозрительно красными и даже чуть припухшими), Дамблдор, Рон и, как ни странно, Джинни.

В этот момент юноша спал. Точно так же спали и два других пациента. С лица Гермионы при этом не сходила пугающая бледность, несмотря на все зелья мадам Помфри.

В палату пытались прорваться чуть ли не боем ученики всего гриффиндорского факультета, больше половины Хаффлпаффа, несколько рейвенкловцев... и даже около десяти слизеринцев с разных курсов. Однако, строгая целительница всем указывала на дверь.

На следующее утро случилось то, чего никто не ожидал — Гарри Поттер пришел в себя. Сказать, что мадам Помфри была удивлена, значило не сказать ничего. Единственными людьми, кто реагировал весьма спокойно, были Снейп (в силу своего характера) и Дамблдор (старик все время весело и загадочно улыбался). Мало того, что Гарри пришел в себя... так у него еще и практически полностью зажили все раны! На коже оставались лишь белые рубцы и кое-где коричневая корочка засохшей крови на местах самых глубоких и серьезных порезов.

Юноша тут же изъявил желание покинуть больничное крыло (тем более что Гермиону выпроводили отсюда сегодня рано утром), однако его осадила грозная мадам Помфри и директор. Дамблдор дал понять, что для Гарри правильным будет полежать в лазарете еще как минимум дня три в целях конспирации. И юноша вынужден был с ним согласится, так как понимал, что у обычного человека, даже если он волшебник, такие серьезные ранения не могут зажить за одну ночь. Однако он отказался принимать зелья, которые так и норовила влить ему в глотку мадам Помфри, и целительнице в конце концов пришлось отступить, таким сильным было сопротивление. Естественно мадам Помфри было строжайше запрещено разглашать "военную" тайну такого быстрого выздоровления Поттера (на что обидчивая целительница лишь оскорблено поджала губы и гордо удалилась куда-то в недра больничного крыла).

Оставшись один, Гарри тут же позвал Добби и попросил домовика принести ему необходимые книги. Тот со счастливой улыбкой на лице выполнил просьбу гриффиндорца, и Гарри углубился в дальнейшее изучение новых заклинаний. Мадам Помфри каждый раз неодобрительно косилась на него и что-то бурчала себе под нос.

После обеда пришла Гермиона, девушка была явно чем-то расстроена, хотя и пыталась это скрыть.

-Привет, — она улыбнулась и села рядом на стул, — Как дела?

-Все нормально, ты ведь знаешь. Была бы моя воля, я вообще давно бы... в общем, не лежал здесь тюфяком, — Гарри выразительно изобразил на лице адские мучения. Гермиона не выдержала и рассмеялась, правда глаза ее все равно оставались немного грустными.

-Ну, я вижу, что ты все равно зря времени не теряешь, — она кивнула в сторону стопки книг у Гарри на тумбочке и кровати, — Может быть тебе все же нужно немного отдохнуть? Ты так пострадал... из-за Малфоя...

Юноша посерьезнел, но ответил все с той же смешливой ноткой в голосе:

-Малфой без сомнений идиот, но ты только представь, что с ним было бы, если бы я его тогда не... хм... закрыл от взрыва? Он бы переквалифицировался из просто Удивительного Танцующего Слизеринского Хорька в Поджаренного Хорька. И я думаю, что его папаше стало бы не до смеха. Как впрочем, и Снейпу с Дамблдором.

Гарри говорил весело, но со скрытой серьезностью во фразах.

-Но, ты мог... погибнуть! Погибнуть! — глаза Гермионы заблестели от выступивших на них слезах, девушка тщетно пыталась удержать их, — Гарри! Я бы... я бы не смогла... пережить... Я бы...

-Тш-ш-шш, — юноша быстрым движением подался вперед и заключил ее в объятия. Его руки были такими теплыми и живыми, такими близкими, настоящими, ощутимыми... что Гермионе на миг стало неловко за ее нелепые мысли о том, что его... может вдруг не стать. И все же, страх потерять Гарри был пока что слишком близок в воспоминаниях, и момент, когда она увидела его неподвижное разодранное тело на полу, был слишком ярок и свеж, чтобы окончательно успокоиться. Гермиона обхватила спину Гарри руками и уткнулась носом ему в грудь. Слезы душили горло, но девушка сжала зубы и плотно закрыла веки, чтобы не дать пролиться ни одной слезинке. Она не будет плакать. Потому что Гарри здесь, живой и уже невредимый. Гарри не хочет, чтобы она плакала.

Девушка подняла голову и встретилась взглядом с его ярко зелеными глазами... В едином порыве они прильнули друг к другу губами, сплелись дыханиями и душами. Руки Гарри гладили ее спину, мимолетно забираясь под тонкую школьную рубашку, касаясь кожи подушечками пальцев и тут же отступая. От этих прикосновений по телу Гермионы будто проходили разряды тока, девушка подалась вперед, и они вместе повалились на кровать Гарри, пружины которой тут же протестующе заскрипели.

Гермиона почувствовала, что у нее уже темнеет в глазах от нехватки воздуха, но она не могла заставить себя остановиться, равно как и Гарри. И все же они на мгновение разорвали поцелуй, но лишь чтобы вздохнуть.

-Я... люблю... тебя... — голос Гарри нельзя было узнать, он был низким, бархатистым и чуть хрипловатым от напряжения. Гермиона задрожала всем телом от этого звука и смогла лишь тихо застонать в ответ от удовольствия. Они перевернулись, чтобы лечь удобнее, девушка оказалась прижата к кровати его крепким телом. Губы юноши коснулись ее шеи, затем спустились к небольшой впадинке между ключицами, поцеловали мягко пульсирующую голубую жилку, плечо...

Девушка не заметила, как пальцы Гарри расстегнули ее блузку и теперь мягко поглаживали кожу вокруг груди. Тянущая боль пронзила низ живота и отдалась во всем теле жаром, когда он провел рукой по ее спине, спускаясь к поясу юбки.

Пальцы сами, будто подчиняясь некому приказу, принялись расстегивать одну за другой пуговицы рубашки Гарри, ладони легли на упругое тело юноши и легко заскользили, будто изучая. Гермиона чувствовала, как при каждом ее прикосновении мышцы его пресса сокращаются, становясь на мгновение твердыми, как камень и тут же расслабляясь.

Они оба уже ничего не соображали, осталась лишь непреодолимая тяга друг к другу, лишь их сердца, стучащие так близко и так яростно...

Гарри напрягся, разрывая поцелуй, и приподнял голову. Его глаза тут же зажглись желтизной, ноздри затрепетали, будто он принюхивался.

-Что такое?.. — голос Гермионы был немного путанным, язык не желал слушаться. Девушка опьянела от их с Гарри близости.

-Кто-то идет, — коротко сказал парень. Эта фраза в мгновение ока отрезвила девушку.

-Идет? О, Господи! Мы же в больничном крыле! Черт! Сюда может зайти кто угодно!! — глаза гриффиндорки блеснули страхом.

Гарри, казалось, ее не слышал. Он все так же каменным изваянием нависал над Гермионой, упираясь локтями в матрас.

-Это мадам Помфри... но она еще далеко. У нас есть время привести себя в порядок... — пробормотал Гарри сам себе под нос и тут же громко сказал, — Нужно одеваться скорее!

Будто сигнал к старту. Они принялись лихорадочно натягивать на себя одежду, юноша посекундно вслушивался, не приближается ли кто-нибудь к палате.

В итоге Гарри и Гермиона успели как раз до прихода медсестры. Мадам Помфри неодобрительно покосилась на них, но ничего не сказала, а лишь с постным видом прошаркала к себе в кабинет.

-Ну... я, пожалуй, пойду, — пролепетала смущенная Гермиона, глядя куда-то в пол. Ей вдруг стало очень неловко за тот порыв. И все же... девушка ни в коем случае не жалела о нем. Если бы не вездесущая мадам Помфри...

-Да, поздно уже. Зайдешь завтра? — Гарри чувствовал себя менее неловко, он уже давно понял, что Гермиона — именно та девушка, с которой он хотел бы разделить всю оставшуюся жизнь, а не только постель.

-Конечно, зайду.

Гриффиндорка быстро чмокнула его в губы и побежала к выходу. У самых дверей она остановилась, хитро посмотрела на Гарри, будто прикидывая что-то в уме... Несколько быстрых взмахов палочкой, и палата заполнилась охапками осенних листьев, сухих веток и отцветших трав, кое-где на стенах вырос мох. Еще парочка слов на непонятном наречии, и вместо аромата лечебных зелий появился запах ночного леса.

-Пока, — быстро сказала Гермиона и выскользнула за дверь.

-Пока, — пробормотал ошеломленный Гарри. Он уже представлял реакцию мадам Помфри на все это "буйство", однако четко знал, что не даст ей разрушить подарок Гермионы. По крайней мере, пока его не выпишут отсюда.

~*~*~

Малфой сидел, тупо уставившись в камин слепым взглядом. Рядом о чем-то без умолку тарахтела Пэнси Пэркинсон, совершенно не видя, что ее среброволосый принц даже не пытается ее слушать.

В голове у Драко сейчас было абсолютно пусто, за исключением одной единственной мысли: Поттер. Нет, даже не мысли, а всего-лишь слова. Просто "Поттер".

"Поттер, Поттер, Поттер..."

Слово сидело в мозгу навязчиво, нагло, прочно. Оно не вело за собой никаких мыслей, просто беспрестанно звучало, монотонно повторяясь, словно запись в этом маггловском приборе... как его там?.. Черт!

"Поттер, Поттер... Гарри Поттер..."

Черт!

"Гарри Поттер..."

-Четов Поттер! — прошипел слизеринец в слух, сам того не замечая.

-Что? Ты что-то сказал, Драко? — наигранно обеспокоенный голос Пэнси заставил еще больше разозлиться.

Малфой скривился, даже не взглянул в ее сторону и буркнул:

-Ничего. Отстань.

Пэркинсон удивленно на него посмотрела, но через некоторое время, как ни в чем не бывало, возобновила свое повествование. Однако это не продолжалось долго, Драко резко поднялся и вышел из гостиной Слизерина, вслед ему неслись недоумевающие возгласы и взгляды однокурсников.

"Поттер! Гребаный Мальчик-Я-Никак-Не-Сдохну! Черт!" — Малфой быстрым шагом шел по коридорам Хогвртса. Он почти бежал. Просто так, без цели, стараясь убежать куда-нибудь подальше от беспрерывного стрекота Пэркинсон, от переполненной людьми гостиной, от этих долбаных идиотов, что населяют эту долбаную школу!

"Но куда тут убежишь?! Везде этот герой Поттер, этот..!"

Шаги гулко отдавались в коридоре, картины на стенах возмущенно кричали ему вслед, некоторые даже ругались на средневековый манер. Драко ни на что не обращал внимания. Мысли о том, что ПОТТЕР по сути дела СПАС его... Спас МАЛФОЯ!.. Эта мысль не давала покоя, скручивала все внутренности железным кулаком, не давая вздохнуть.

Теперь он должен Поттеру!

"И не только ему одному! Еще есть тот незнакомый парень, что утер мне сопли после "приятного разговора" с Уизли!.. Меня все спасают!" — слизеринец скривился. Он несколько неловко взобрался на широкий каменный подоконник в конце одного из коридоров и уставился в окно. Стекло было покрыто тонкой корочкой льда, не дающей разглядеть вид на улице. Впрочем, сейчас было довольно поздно и темно.

Легкий сквозняк, неизвестно откуда появившийся в глухих коридорах Хогвартса, заставил вздрогнуть и поежиться, Драко поплотнее закутался в мантию и уткнулся подбородком в колени.

"Уизли сказал, чтобы я не подходил к Ней... Очень надо, можно подумать!.. Пусть лучше сам как следует следит за своей сестрой-шлюшкой. Эта рыжая веснушчатая дура..."

Малфой вспомнил, как Уизли столкнулась с ним в коридоре, ее сумка с учебниками порвалась, зацепившись краем за запонку Драко, учебники градом посыпались на пол, чернильница разбилась о каменные плиты, заливая все вокруг изумрудными чернилами.

-Смотри куда идешь, Уизли! — рявкнул слизеринец.

-Сам смотри! — огрызнулась рыжая. Она наклонилась и принялась собирать заляпанные зеленым вещи. Он несколько мгновений просто наблюдал за ней, стоя рядом. Учебников было много, очень много... равно как и пергаметнов, перьев... и все это было залито чернилами... Уизли неловко пыталась сгрести это "добро" в кучу...

Внезапно, сам не понимая зачем, Драко также присел на корточки, помогая Уизли. Он пробормотал пару заклинаний, все снова стало чистым, а сумка — целой.

-Спасибо, Малфой — вставая, пробормотала сбитая с толку Джинни. Она прижала к себе вещи и недоумевающе уставилась на него.

-Э-ээ... пожалуйста, Уизли, — медленно и также удивленно (за свое поведение) пробормотал слизеринец.

Затем Драко резко развернулся и зашагал в другую сторону.

-Малфой!..

Парень обернулся и посмотрел на нее с вопросом.

-А... Нет, ничего... — запинаясь сказала Джинни и поспешила уйти.

Иногда за обедом или завтраком он украдкой посматривал на гриффиндорский стол, находя взглядом Джинни, неизменно сидящую рядом с этим ее тупоголовым братцем или около грязнокровки Грейнджер. Поттер был нечастым гостем в Большом зале... Порой Драко чувствовал на себе чей-то взгляд, и почему-то знал, что это девчонка Уизли смотрит на него.

Он не придавал этому особого значения. До того момента, как ее братец не подумал, что Малфой неспроста играет с Джинни в гляделки. Рыжий урод что-то надумал своей тупой башкой и решил, что должен оградить сестру от "посягательств" слизеринца.

Тупой выродок нищего магглолюбца! Он не нашел ничего лучше, чем просто побить Драко в пустом классе! И что самое обидное, у него это получилось!

И опять же этот таинственный спаситель без имени и лица! Как будто Драко был какой-то нежной девицей, а не самым крутым парнем на всем Слизерине (и во всем Хогвартсе, как сказала Пэркинсон). Черт!..

-Черт! — вскрик Драко не предназначался Рону Уизли, Джинни, Поттеру или тому тайному помощнику. Он означал смесь боли, удивления и страха. Пальцы Малфоя ухватились за запястье левой руки, которое в этот момент горело огнем. Слизеринец потянул рукав мантии... Он выругался. Длинно, грязно, с нотами отчаянья в голосе — на бледной коже чернела, словно обуглившись, Метка.

Волдеморт вызывал его.

Глава 21. "Экзамены, стресс..."

Волдеморт с самого раннего детства, еще будучи Томом Риддлом, был очень подозрительным. Позже, когда он стал Темным Лордом, эта подозрительность переросла в паранойю (не без причины, надо сказать). Поэтому, его верные и преданные слуги Пожиратели Смерти никогда не знали, где будет проходить следующая "встреча". Аппарируя, они ориентировались только на Метку. Знак Мрака сам задавал направление. Отследить перемещение Пожирателей было практически невозможно. А там... никто не мог заранее предугадать, в каком настроении будет сегодня их Господин...

Именно поэтому Драко Малфой, идя по направлению к границе антиаппарационного барьера Хогвартса, дрожал всем телом. Ночь не могла скрыть неестественной бледности его лица, на висках чуть подрагивали маленькие капельки пота, однако пальцы юноши были холодны, как лед. Он шел, словно сомнамбула, не видя перед собой ничего и ощущая только страх.

Он не забыл последней сходки Упивающихся, не забыл Круцио самого Темного Лорда...

Плечи зябко передернулись, но не от влажного, промозглого тумана, что висел в воздухе белесым облаком.

Замок Хогвартс был уже достаточно далеко, отсюда можно было разглядеть только темную громаду не сливающуюся по своей черноте с небом лишь из-за озорно поблескивающих огоньков окон. Там в своих мягких, безопасных постелях спят глупые ученики, дремлют профессора, не подозревая ни о чем, даже старик Дамблдор дрыхнет у себя в комнатах... лишь один Снейп, грязный предатель летучей мышью скользит по коридорам замка...

Тепло и уют... уже так далеко...

Малфой резко остановился и уперся руками в колени, переводя дух. Пар густыми клубками вырывался изо рта и устремлялся куда-то вверх. Но стоять было некогда, боль в Метке усилилась. Драко торопливо достал внутреннего кармана мантии крохотные плащ и маску Упивающегося Смертью, прошептал заклинание, увеличивая их, и быстро одел.

Стало очень не по себе, руки дрожали, когда Малфой пытался поровнее нацепить белый, бархатный кусок ткани с прорезями для глаз на лицо. От маски шел какой-то неестественный жар.

Жжение в руке стало совсем невыносимым, Драко еще раз обернулся, посмотрел на поблескивающий огнями Хогвартс, глубоко вздохнул, будто собираясь прыгать в воду, и аппарировал.

На этот раз Волдеморт проявил большую изобретательность и оригинальность, чем обычно, собрав Упивающихся не в одном из поместий своих приближенных, а в каком-то странном, заброшенном маггловском заводе. Если его слуги и были удивлены этим, то виду конечно же не показали.

Сегодня людей было не так уж и много: весь внутренний круг и несколько рядовых, но "подающих большие надежды" Пожирателей. Драко с легким хлопком появился в центре круга, прямо перед троном Волдеморта.

-Мой Господин, — слизеринец на коленях подполз к Темному Лорду и припал губами к краешку его мантии, — Мой Господин...

-Драко... как ты... вовремя... — в шипении Волдеморта с трудом можно было разобрать слова, его голос с каждым днем все больше походил на змеиный.

-Я спешил к вам, мой Лорд... Я... я прибыл как только смог, Господин!.. — запинаясь, проговорил слизеринец и сжался, предчувствуя немедленное пыточное проклятие. Однако, его не было.

-Встань, Драко... — прошелестел Волдеморт. Юноше два раза повторять не пришлось, он попятился назад и вскочил на ноги уже на некотором расстоянии от Хозяина. Драко видел, как все взгляды, поблескивающие из прорезей белых масок Пожирателей, обращены к нему.

-Ты хорошо выполнил мое поручение в прошлый раз, Драко. Ты доставил ко мне Поттера... хотя и не без трудностей... — начал Волдеморт. Драко внутренне весь напрягся, ожидая, какие же слова последуют за этой фразой. Обычно, все что говорил Темный Лорд, худо оборачивалось для его слуг.

-Я ценю твои старания, Драко... Ты выполнишь еще одно мое задание... Оно аналогично предыдущему.

Змеелиций Повелитель на несколько мгновений замолчал, изучающим взглядом уставившись на юношу.

Слизеринец спохватился и торопливо сказал, стараясь, чтобы голос не был дрожащим:

-Конечно, мой Лорд. Я не подведу вас!

-Я знаю. Потому что, если ты провалишь задание — ты умрешь, — ответил Темный Лорд с насмешкой, гадко ухмыляясь безгубым ртом. К горлу Малфоя подкатила тошнота, холодный пот струился уже по шее и спине, впитываясь в рубашку, маска жгла кожу лица, словно перцовый пластырь. Драко сжал челюсть так, что заломило в висках, лишь бы не стучать зубами. Голос Волдеморта, рассказывающий новый план по поимке Золотого Мальчика, доносился как сквозь завесу воды, однако слова прочно впечатывались в память.

~*~*~

Начало Апреля было на удивление теплым и приятным. Снег почти везде сошел, открыв солнцу голую землю, покрытую неопрятного вида прошлогодней травой, лишь у самой опушки Запретного Леса еще сохранились тающие на глазах белые пятна.

Ученики старались как можно больше времени проводить на улице, наслаждаясь этим обманчивым и недолговечным затишьем в природе. Все по опыту знали, что морозы еще впереди. И все же, уже сейчас чувствовалось неумолимое приближение лета, а с ним и годовых (а у седьмых курсов — заключительных) экзаменов. Впрочем, студенты не придавали этому особого значения, отчасти из-за давно сложившейся привычки ничего не делать, отчасти из-за гнетущего спокойствия в стане Волдеморта и отсутствия каких-либо конкретных решительных действий с его стороны. Опять над миром нависло тревожное, нервное ожидание.

Гарри по-прежнему усердно упражнялся в заклинаниях, отрабатывал навыки Концентрации самостоятельно или же на ставших довольно редкими занятиях со Снейпом. Дамблдор был очень доволен и даже не пытался скрыть этого. Он постоянно намекал на близящийся "экзамен" с таинственным Знатоком всевозможных Заклинаний Агриппиусом фон Кляузенцем, хотя с тех пор, как директор отослал тому письмо, прошло уже несколько месяцев. Видимо, у Дамблдора были некие свои временные понятия.

Иногда Гарри казалось, что он перелопатил практически все книги по заклинаниям в Рыцарской Библиотеке. Но, стоило лишь хорошенько порыться на стеллажах, как тут же откуда ни возьмись появлялись все новые и новые фолианты. Юноша дошел уже до самых высших разделов заклятий, повелевающих напрямую стихиями, металлами и многим другим. Однако, все они требовали не только огромной концентрации воли, но и сильного расхода физической энергии. После занятий гриффиндорец ходил выжатый как лимон. Постоянные занятия плюс частые перевоплощения в Зверя вытягивали все физические и моральные силы. Своим внешним видом Гарри теперь походил даже не на Снейпа, а на нечто среднее между "свежевырытым зомби" и "Люпином сразу после поднолуния". Под глазами залегли черные круги, кожа посерела, а щеки так и норовили зарасти щетиной. Длинные черные волосы росли с ошеломляющей быстротой. Они почти спадали на плечи и только благодаря Гермионе выглядели более-менее прилично, а не как засохшее гнездо птеродактиля. Не хватало лишь обтрепанной, грязной мантии, чтобы полностью походить на сбежавшего из Азкабана заключенного!

Очень часто на Гарри стали нападать приступы меланхолии, апатии и раздражительности. Пару раз он даже рявкнул на Гермиону (правда, тут же извинился). Девушка очень волновалась за него, однако все ее попытки хоть как-то остановить Гарри, убедить отдохнуть не приводили ровным счетом ни к чему. Обычно на все ее предложения вроде "А давай пройдемся вокруг озера..." и т.п. юноша отвечал:

-Извини, Гермиона, давай немножечко позже, ладно?

Никакие доводы и увещевания не помогали.

Один раз даже дошло до того, что Гарри попросту свалился с ног, чуть не дойдя до своей Комнаты. Пришлось Гермионе срочно бежать в больничное крыло за мадам Помфри. Правда, когда они наконец примчались к тому месту, Гарри был уже у себя.

Парень стал более рассеянным на уроках, и профессора это заметили. Кончилось тем, что Дамблдор через кольцо вызвал к себе Поттера и строго-настрого запретил заниматься дополнительными уроками целых две недели. Вместо этого он назначил Гарри "курс лечебной терапии", состоящий из каждодневных пробежек вокруг замка по утрам (в обличии человека, естественно), физических упражнений, тренировок (для этого юноша использовал Выручай-комнату) и различных укрепляющих зелий от мадам Помфри. И никаких книг для "легкого чтения"!

Поначалу это здорово не понравилось гриффиндорцу, однако примерно на вторую неделю возымело положительный эффект: Гарри набрал в весе, стал выглядеть здоровее и свежее, исчезла трупная бледность и слишком уж жуткая худоба.

Дни тянулись друг за другом, и вот, наконец, Гарри опять был вызван Дамблдором. Кольцо привычно нагрелось на пальце и запульсировало багрово-красным.

Кабинет директора встретил знакомым спокойствием и поблескиванием растыканных по всему периметру комнаты серебряных вещичек, которые не переставали негромко жужжать.

-Здравствуйте, профессор, — вежливо поприветствовал юноша Дамблдора, сидящего за столом.

-Здравствуй, Гарри. Может быть, чего-нибудь хочешь? Чаю? Немного лимонных долек? — глаза старого волшебника как-то особо хитро поблескивали за стеклами очков.

-Нет, сэр, спасибо, я только что поужинал.

-Ну, как знаешь.

Гарри сел в предоставленное ему кресло, удобно расположив руки на подлокотниках.

-Ты, наверняка, помнишь мои слова о моем старом друге Аргиппиусе фон Кляузенце?

-Да, сэр, — настороженно ответил Гарри.

-Хорошо. Он — лучший мастер Заклинаний, какого я когда-либо встречал. К тому же, весьма интересный и... м-мм... экстраординарный человек, — Дамблдор подмигнул юноше и продолжил, — Так вот, на днях я получил от него письмо, в котором он согласился... э-ээ... протестировать твои знания и умения в области Заклинаний. Должен тебе сказать, мальчик мой, это будет непростой экзамен.

Гриффиндорец кивнул.

-Спасибо, сэр.

-Не за что, Гарри, — опять улыбнулся ему директор, — Я оповещу тебя о времени, как обычно, через кольцо.

-До свидания, профессор.

Ждать пришлось совсем недолго, буквально на следующий день кольцо опять засветилось красным, и в голове Гарри четко прозвучали слова: "Сегодня. В 17.00. Мармеладные сердечки".

Гриффиндорец не стал нигде задерживаться, так как на часах уже было без десяти пять. Буквально за минуту Гарри достиг директорского кабинета, назвал горгулье пароль и поднялся по винтовой лестнице.

Комната встретила его полной тишиной и темнотой "хоть глаз выколи". Юноша, впрочем не особо надеясь, "прощупал" все в "запаховом зрении", напряг слух, однако, как и следовало ожидать, не смог обнаружить ровным счетом ничего. Он уже привык к этим шуточкам Дамблдора, однако сейчас ему было немного не по себе: кто знает, что может выкинуть этот суппер-пуппер знаток Заклинаний со странным именем, которое Гарри отродясь не слышал, несмотря на все те книги, которые ему уже довелось прочитать по этой области магии.

Парень глубоко вздохнул, достал палочку и сделал большой шаг вперед, во тьму. Буквально секунду ничего не происходило, даже не слышно было звука удара подошвы ботинка об пол, хотя Гарри явственно чувствовал под ногами нечто твердое, вроде гранитных плит или бетона. В следующее мгновение по глазам ударил такой взрыв света, что юноша невольно отшатнулся, плотно зажмуривая веки и закрывая лицо рукой. Впрочем, рука с волшебной палочкой оставалась в неподвижном, напряженном положении.

Дальнейшее Гарри даже больше почувствовал, нежели увидел или услышал. Может быть, это было слабое дуновение воздуха, может колыхание магических полей замка, однако, как-то совсем инстинктивно Гарри бросился в сторону, припадая к самому полу. Прямо над его макушкой пронеслась широкая, низкая волна заклинания. Она ударилась в стену, находящуюся где-то метров за тридцать от Гарри, и исчезла. Тут же в юношу с разных сторон понеслись разноцветные лучи, каждый раз Гарри ощущал некий внутренний рывок, будто сигнал предупреждения об опасности, будто тихий голос, шептавший "Осторожно!" за мгновение до следующего заклятия.

Некоторое время гриффиндорец изображал из себя ошалевшую от недокорма макаку в клетке, то и дело кидаясь в разные стороны со скоростью опытного снитча, лишь бы не попасть под очередной светящийся луч, выпускаемый неведомо кем, неведомо откуда. Попутно он посылал различные мелкие либо не требующие большого колличества времени заклинания чисто интуитивно (инстинктивно?). Двигаться приходилось очень быстро, пот градом катился по спине. Но очень скоро такое положение дел ему очень надоело. В кратком перерыве между атаками (должно быть, его невидимому противнику тоже уже требовался отдых), Гарри успел создать полупрозрачную защитную сферу, которая могла поглощать практически все пускаемые в юношу заклинания в течении целых пяти минут.

Губы юноши задвигались, бегло произнося шепотом магические формулы.

Магическая сфера поглощала заклятия, однако времени оставалось совсем мало, и Гарри заговорил быстрее и громче. Пленка защиты истончалась на глазах. Гриффиндорец видел это, его виски покрылись испариной, так как не только творимое им заклинание забирало силы, но и поле сферы, которое он старался сохранить подольше. Видя, что дело совсем плохо, Гарри схватил палочку обеими руками и выставил ее перед собой, как меч.

Секунда, противник как будто собирался с силами, первый раз прозвучало несколько слов в слух, в сторону Гарри полетела белая вспышка.

-...ivore heari Inganema! — голос юного мага сорвался на крик. Белый луч коснулся стенки защитого поля, раздался оглушительный взрыв, сфера лопнула... однако, Гарри успел закончить заклинание. Он стоял посередине широкой воронки, окруженный новым, гораздо более мощным защитным куполом. По вискам и лбу стекали капельки пота, пальцы чуть подрагивали, и все же юноша крепко держал в руках волшебную палочку, готовясь отразить любое новое нападение. Его не последовало. Вместо этого, из-за густой завесы дыма, образовавшегося от взрыва, появились две высокие фигуры. Одну из них Гарри узнал сразу — это был Дамблдор. Старик улыбался во все тридцать два зуба, как Локонс с фотографии в "Ежедневном Пророке". Другим человеком был незнакомый Гарри мужчина средних лет. Он был одет несколько странно, хотя его одежду и можно было с натяжкой назвать мантией. У него были густые каштановые волосы, спускающиеся на плечи аккуратными локонами, черные брови, тонкие губы, усы и короткая бородка в стиле Генриха IV, гордо выдвинутый подбородок и сурово-заносчивое выражение лица. Таких людей называют "рожденными повелевать". Чем-то он напоминал Снейпа, самого Гарри, Дамблдора и Люциуса Малфоя "в одном флаконе". Гриффиндорец понял, что это и есть Агриппиус фон Кляузенц.

-Браво, Гарри! — восторженно воскликнул директор, как только они подошли к юноше достаточно близко (комната тут же обратно преобразовалась в директорский кабинет). Знаток Заклинаний не сказал ничего.

-Спасибо, профессор Дамблдор, — немного с одышкой ответил парень, косясь на стоящего рядом, как восковая статуя, фон Кляузенца. Старый волшебник, чуть улыбнулся в бороду, заметив это.

-Хочу представить тебе сэра Агриппиуса Мерлина Бродиберта Горация фон Кляузенца, рыцаря Черной Розы, хозяина земель Медного Истока, Высшего Мастера Заклинаний и просто моего старого друга.

Гарри немного опешил от такого напора названий и титулов, однако быстро справился с собой и сказал:

-Очень приятно познакомиться... сэр Агриппиус.

Рыцарь Черной Розы величественно кивнул, буквально на сантиметр склонив голову, глядя на юношу немного... презрительно и недоверчиво. Гарри тут же проникся к нему легкой антипатией, хотя это было лишь первое чувство.

-Ты просто молодец, мальчик мой! — продолжал радостно вещать Дамблдор, из воздуха откуда ни возьмись вдруг появился шуршащий пакетик с лимонными дольками. Директор тут же с триумфально-комичным выражением на лице закинул пару штук себе в рот, — О, присаживайтесь, конечно! (Дамблдор первым плюхнулся в свое кресло. Гарри и мастер Заклинаний последовали его примеру).

-Вначале, заклинания посылал один лишь Агриппиус...

Тонкий слух Гарри уловил нечто похожее на "СЭР Агриппиус" со стороны мага-рыцаря.

-...однако, ты показал просто блестящее умение уворачиваться от лучей. Тогда я присоединился к вашему сражению!..

Парень слушал вполуха, он больше украдкой разглядывал нового знакомого (когда Дамблдор отвлекался, чтобы достать очередное лакомство из просто душераздирающе шуршащего пакетика. Фон Кляузенц так и вообще смотрел куда-то в сторону). Гарри в своей жизни еще не видел настоящего рыцаря (Почти Безголовый Ник и ненормальный сэр Кэдоган с картины не в счет). Присмотревшись, гриффиндорец понял, что на маге вовсе не мантия, а нечто вроде старинного черного камзола, кое-где расшитого серебряной и золотой нитями. Никаких лишних украшений и побрякушек не замечалось, однако от этого костюмчика, как и от его обладателя за версту тянуло аристократизмом в двадцатом поколении. Чего только стоили кружевные жабо на рукавах и едва заметный черно-серебристый пояс вокруг талии. Мантию напоминало лишь некое подобие плаща из тонкой на вид, однако очень прочной и дорогой ткани, скрепляющейся у горла застежкой с каким-то тускло-блестящим камнем мутно-голубого цвета...

По интонациям в голосе профессора Гарри понял, что разговор (монолог Дамблдора) подходит к концу. Еще раз украдкой взглянув на сапоги мага-рыцаря и не увидя там ничего, чтобы хоть отдаленно напоминало бы шпоры, юноша внимательно посмотрел в лицо директора, показывая огромнейшую заинтересованность его словами, как будто только этим и занимался в течении пяти предыдущих минут.

-...и это, несомненно, было очень сложное заклинание, — закончил наконец свою повесть тот, — Поздравляю тебя, Гарри!

-Спасибо, — в который раз ответил гриффиндорец и, немного подумав, добавил, обращаясь к фон Кляузенцу, — Благодарю вас, сэр Агриппиус.

-К вашим услугам, юный Поттер, — не слишком довольным, но все же вежнивым тоном (так как того требовал этикет) ответил он.

Гарри, будто поддавшись некому порыву или давно забытому воспоминанию "из прошлой жизни", встал со своего места и слегка склонил голову в учтивом поклоне, как старшему по рангу. Получилось весьма достойно и даже величаво. Сэр Агриппиус слегка удивился подобному проявлению манер у... современного молодого человека, однако не подал виду и также поклонился, естественно, предварительно поднявшись из кресла.

Дамблдор, как всегда, следил за всем эти со стороны с великим любопытством.

-Ну, думаю экзамен можно считать с успехом пройденным, — прокомментировал он какие-то свои мысли.

-Да, — неожиданно подал голос молчаливый фон Кляузенц, — И все же, при всем таланте, этому юноше не хватает опыта, мастерства и знаний.

"Знаний?!" — ошеломленно подумал Гарри — "Да я же перечитал практически все книги о Заклинаниях в обеих Хогвартских библиотеках вместе взятых!"

-Конечно. Но не следует забывать, что у Гарри было не так уж много времени. А опыт и мастерство — это ведь дело еще и долгой практики, — возразил директор.

-Вы, как всегда правы, Дамблдор. Однако, почему вы не развивали таланты сего отрока, если они столь заметны?

Старый волшебник, казалось, немного замялся.

-Ну... дело в том, что, во-первых, эта заметность стала проявляться не так уж давно (он коротко глянул в сторону гриффиндорца), а, во-вторых, я не хотел нагружать Гарри лишней работой... преждевременно.

-Преждевременно? Хм... весьма странный подход к обучению, Дамблдор. Не могу вам указывать, но, боюсь, вы очень ошибаетесь, считая раннее развитие талантов и потенциала преждевременным. Возможно, в некоторых обстоятельствах, "учиться никогда не поздно", однако в данный момент обстоятельства совсем другие, — неожиданно резко, даже с нотками злости сказал сэр Агриппиус, — Не мне вам напоминать, что идет Война, Дамблдор.

Гарри сидел тише воды ниже травы. Он жадно ловил каждое слово, хотя внешне оставался спокоен, аки индеец-чингачгук.

Немного подумав, директор спросил:

-И что же вы предлагаете, сэр Агриппиус?

-Предлагаю? — вскинул брови тот, — Я не предлагаю, а лишь советую вам, что и так уже не мало.

-Что вы посоветуете мне, барон? — самым своим спокойным голосом уточнил Дамблдор и даже слегка улыбнулся.

-Вы должны обучить его не только теории, но и практике. Настоящей практике.

"Настоящей? Но я же практикуюсь... Настоящей! Не значит ли это, что..?" — мысль, внезапно мелькнувшая в голове, заставила юношу пристальнее вглядеться в лица беседующих.

-Но вы же понимаете, барон, что это совершенно небезопасно и... гм...— Дамблдор теперь хмурился, теребя в пальцах одну из лимонных долек, которая грозила вскоре превратиться в некую липкую желеобразную кашицу.

-Кто говорит о безопасности, Дамблдор? — маг-рыцарь надменно вскинул бровь и после короткой паузы, заметив живой интерес на лице Гарри, как тот не старался его спрятать, добавил, — И вообще, не думаю, что этот разговор предназначен для ушей юного Поттера. По крайней мере не сейчас.

Гарри понял, что это был сигнал к уходу. Он быстро встал, аккуратно пододвинул стул на место и сказал:

-Еще раз спасибо, профессор Дамблдор, сэр Агриппиус, — юноша поочередно кивнул каждому, — Пожалуй, мне уже пора в свою Комнату, если я хочу успеть попасть туда до отбоя.

Знаток Заклинаний также поднялся и слегка склонил голову:

-Было приятно познакомиться с вами, юный Поттер.

Дамблдор, немного помедлил, решил последовать их примеру. Он тоже поднялся из своего кресла и сказал:

-До свидания, Гарри. О последующих занятиях и прочую информацию я сообщу тебе нашим обычным способом.

-До свидания, профессор. Доброй ночи, сэр.

Когда дверь за ним закрылась, директор улыбаясь во все лицо плюхнулся обратно в кресло.

-Ну, что я вам говорил! Отличный молодой человек!

-Да, весьма неплохое знание заклинаний и реакция... хм... да и манеры... Кто обучал его вести себя на людях? Вы, Дамблдор? — ровным, однако не скрывающим легкого удивления голосом поинтересовался сэр Агриппиус.

-Нет, — старик наколдовал две чашки чая, сахарницу и вазочку с различными сладостями.

-Тогда в чем же загадка?

-Я не знаю, — просто и вместе с тем лукаво ответил Дамблдор, закидывая в рот кусочек зеленого мармелада.

~*~*~

За окном было уже темно. Гермиона дочитывала очень интересную и сложную книгу по трансфигурации. Девушка только успела пробежаться глазами по последнему предложению, когда в стене появился впроход, и в Комнату ввалился донельзя уставший Гарри.

Юноша, пошатываясь, добрел до ближайшего кресла и плюхнулся в него со вздохом облегчения.

-О, Господи! Что на этот раз?! — лицо Гермионы побледнело, девушка мигом очутилась рядом с Гарри.

-Ничего особенного... Просто, я только что вернулся с экзамена у Дамблдора и... Агриппиуса фон Кляузенца, рыцаря Черной Розы, хозяина земель Медного Истока, Высшего Мастера Заклинаний и просто старого друга нашего дорогого директора... — несчастным голосом простонал Поттер, закрывая глаза.

-Добби! — громко позвала гриффиндорка, мигом оценив обстановку. Домовик появился в ту же секунду с негромким хлопком.

-Что прикажете, мисс Гермиона? — с готовностью запищал он.

Девушка нахмурилась.

-Во-первых: не "прикажу", а "попрошу". А, во-вторых: принеси, пожалуйста чего-нибудь съестного... сладкого. И горячего чая.

-И капельку красного вина, — подхватил Гарри шепотом.

Добби исчез. Гермиона кинула на юношу укоряющий взгляд, но тот его не заметил, так как его глаза по-прежнему оставались плотно зажмуренными. Девушка села обратно в кресло и наколдовала низенький журнальный стол. Тут же с хлопками на нем появился чай, вазочка с пирожными и немного ветчины. Последними материализовались два бокала и бутылка старого пряного вина.

-О, в самый раз, — пробормотал Гарри, слегка привставая и взмахом палочки заставляя вино налиться в бокалы. Гермиона придвинулась ближе и, слегка поразмыслив, взяла один из них.

-Ну-с... Думаю, что в свете сегодняшних событий... "За магию"! — хрусталь мелодично звякнул, насыщенная ароматами и специями жидкость разнесла по организму благодатное тепло...

Глава 22. "Весенняя прогулка"

Занятия с Дамблдором были чуть ли не по три раза в неделю. Теперь они стали, если это можно себе представить, еще более жесткими и сложными. Директор швырялся такими заклятиями, столкновение с которыми запросто могло стоить жизни "юной мессии" магического мира. Волосы вставали дыбом, когда шальные лучи проносились всего в нескольких миллиметрах от головы. Гарри упражнялся в тренажерном зале, то бишь преобразованной Выручай-комнате и уже был в неплохой физической форме. По крайней мере, не тот... задохлик, что был еще два месяца назад.

Он зубрил все магические формулы, что только попадались ему на глаза. Наверное, парню уже можно было присвоить "титул" Ходячего Справочника всех возможных и невозможных заклинаний. На уроках Флитвика они с Гермионой просто делали домашние задания по другим предметам, так как в первые же минуты справлялись со всем тем, над чем несчастные их однокурсники бились неделями. Трансфигурация, немногим отличающаяся от Заклинаний, также давалась легко и просто, так как Гарри уже давно "бежал впереди паровоза" по этому и другим предметам.

Снег окончательно растаял и впитался в землю. Май расцвел всеми зелеными красками, установилась теплая, почти уже летняя погода. Учеников так и тянуло на улицу, под синее небо и жаркое солнце, однако экзамены неумолимо приближались, заставляя всех обитателей Хогвартса еще плотнее засесть в его стенах. Начался "сезон охоты на мозги" или "библиотечная лихорадка", как называла это время Гермиона. Студенты буквально-таки оккупировали обитель мадам Пинс, пытаясь хоть как-то наверстать упущенное за год время. Спокойными оставались лишь Рейвенкловцы (кроме 5-х и 7-х курсов) и, естественно Поттер с Грейнджер. Не избежать бы гриффиндорской старосте надоедливых учеников с просьбами типа "Ну, Гермионочка, ты же такая умная... ну помоги, пожалуйста... ", если бы не Гарри. Часто можно было увидеть, как он, буквально из ниоткуда, появляется каждый раз, когда девушке кто-то начинает особо надоедать. Парни бросали на него восхищенно-раздраженные взгляды, а девушки злобно шипели вслед Гермионе: "Грифииндорская Зубрилка чем-то охмурила Поттера! Небось сварила Любовное зелье, вот он и бегает за ней, как собачка. Да кто на нее такую уродину просто так посмотрит!?"

Гермиона краснела, когда до нее долетали обрывки таких разговоров, а Гарри бессильно сжимал кулаки и считал мысленно до десяти и обратно, лишь бы заставить себя успокоится и не насылать какое-нибудь особо неприятное, сильнодействующее проклятие на добрую половину учеников Хогвартса.

Дни летели, подгоняемые свежим весенним ветерком и нескончаемыми домашними заданиями, на которые не скупился даже лояльный к несчастным студентам Хагрид. Газеты регулярно сообщали о двух-трех происшествиях, не более. Часто говорилось об удачах мракоборцев, публиковались не такие уж и короткие списки "свежепойманных" Пожирателей Смерти. Казалось, что на данный момент Свет "лидирует"! Ученики даже несколько расслабились, вновь пошли оживленные разговоры о квиддиче, играх, любовных зельях и прочей чепухе, которой и положено забивать голову подросткам.

Однако, Гарри Поттер оставался также напряжен, как и прежде. Он знал, что близиться "Решающий Час", как он сам иногда с иронией называл конец учебного года, так как каждый раз в это время очередное приключение Мальчика-который-выжил подходило к своему кульминационному концу: На первом курсе — спасение филосовского камня, на втором — уничтожение дневника Тома Риддла, убиение василиска и спасение Джинни Уизли из Тайной Комнаты, на третьем — опять же спасение, только теперь Сириуса и Клювокрыла, за одно с изгонением сотни с лишним дементоров, на четвертом — встреча с Волдемортом на кладбище, на пятом — бой в Министерстве Магии, опять же сходка с Темным Лордом... Н-да, нельзя сказать что у Гарри скучная жизнь. И, что самое интересное, все эти... приключения (хотя правильнее было бы сказать "горести и беды") были, как по заказу, хотя сам юноша ни на йоту не нуждался ни в чем подобном.

Но, от судьбы, как известно, не убежишь, чему быть, того не миновать... и так далее. Так что Гарри готовился, готовился, готовился!.. Сам не зная к чему.

Итак, неслись дни и недели не хуже Хогвартс-экспресса, солнце уже светило вовсю, а благоухание свежей весенней зелени сделало пребывание в стенах строго замка совсем уж невыносимым. Больше всех изнемогал Гарри, а вместе с ним и Гермиона, которая тоже уже была не прочь (сказывались ее новые анимагические умения) побегать по Запретному Лесу в облике зверя или хотя бы просто посидеть у озера, чем тупо торчать в душном классе, в сотый раз проделывая те превращения (готовя зелья и т.д.), которые были освоены уже сто лет назад!

Наконец (аллилуйя!), учителя сжалились над несчастными студентами — на следующие выходные был назначен поход в Хогсмит. На радостях ученики будто с ума посходили, разговоры велись лишь о предстоящем уик-энде. Когда же он наступил, все поголовно, начиная с третьего курса, заканчивая седьмым (все, кому было официально разрешено) "ломанулись" в магическую деревню. Филч недовольно ворчал и ругался сквозь зубы, пребольно тыкая каждому проходящему рядом с ним студенту тонким острым штырем — детектором черномагических артефактов. Было очень жарко, так что многие решили оставить мантии в школе, что несомненно облегчало задачу (но не улучшало настроение) хогвартскому завхозу.

Когда очередь дошла до Гарри и Гермионы (они подошли самыми последними, разумно рассудив, что стоять целый час в очереди просто глупо), юноша лишь зыркнул исподлобья на Филча и непроизвольно оскалился, когда тот особенно сильно пырнул своим прутом девушку. Больше этот старый блюститель порядка их не трогал.

Дальше все было без проблем. Как только тяжелые ворота замка остались позади, Гарри вздохнул полной грудью и рассмеялся. Потом он что-то лихо выкрикнул вроде аппачского боевого клича и припустился что есть духу в сторону Хогсмита. Гермиона тоже засмеялась и побежала его догонять.

-Стой! ха-ха... Гарри... ха-ха-ха!..

Парень резко затормозил, и она, не рассчитав, врезалась в его спину.

-Оу! Поосторожней нельзя! — наигранно обиженно воскликнул Поттер и тут же в охапку хватил девушку и закружил на месте.

-Ха-ха-ха!.. Ой!.. Что ты делаешь, Гарри?.. Ха-ха-ха! Ха-ха!.. Мы же сейчас упаде-ааа! — воскликнула Гермиона. Гарри не удержался на ногах, и они и вправду повалились на траву рядом с дорогой, не переставая при этом смеяться.

Их губы соприкоснулись лишь чуть-чуть, а затем впились друг в друга почти яростно.

Когда дыхания стало не хватать, Гарри прошептал:

-Надо идти, а то нас может кто-нибудь увидеть... да и не дело это — на дороге сидеть.

-Я готова сидеть на этой дороге всю жизнь... с тобой... — выдохнула ему прямо в губы Гермиона и обвив руками плечи юноши, прижалась лицом к его груди.

-Я тоже...

И конечно, по закону подлости, со стороны Хогсмита послышались шаги и негромкие голоса. Они, конечно, были еще очень далеко, но все же...

-О черт, — пробормотал Поттер, — Кажется, сюда кто-то идет.

-Да? — спросила не такая чуткая на слух Гермиона и вздохнула, — Вот уж точно "Черт!".

Юноша встал и подал ей руку.

-Ладно, пошли. Забежим в книжный магазинчик, посидим в "Трех метлах"... а там видно будет... — сказал гриффиндорец, — Если честно, я бы лучше побродил где-нибудь в Лесу...

Девушка хмыкнула.

-Как ты только что говорил "Я тоже".

Улыбаясь, они переглянулись и, очистив одежду от грязи заклинанием, неторопливым шагом направились в магическую деревню.

Через пару сотен метров стало ясно, что эти случайные "кто-то", кто так некстати шли им навстречу, были Роном Уизли, тащившим за руку весьма злую и красную как помидор Джинни. Девушка, между прочим, не переставая обкладывала брата... весьма нехорошими словами. Гарри удивленно приподнял правую бровь, но никак комментировать это не стал. Лишь Гермиона задумчиво хмыкнула.

Сами же брат и сестра их, кажется, как будто вовсе не заметили.

В Хогсмите яблоку негде было упасть. Оказывается, родители, узнав, что их любимых чад отпустили-таки погулять за пределы школы, ринулись в магическую деревню, дабы в случае чего защитить любимых детей. Как относились к этому факту сами ученики, говорить нет надобности. Те, к кому мама с папой не приехали, лишь насмешливо поглядывали на своих менее везучих одноклассников.

Помимо учеников и их семей в Хогсмите дежурило около двадцати мракоборцев. Они все были одеты в темно-синие министерские мантии и ходили с самыми что ни на есть угрюмыми лицами, так что выделялись эти господа из общей толпы наилучшим образом.

Гарри, питавший с некоторых пор стойкую неприязнь (очень мягко сказано) к людям с такой профессией, непрестанно прогонял в уме какую-то глупую маггловкую песенку, лишь бы удержать хлипкий ментальный блок и не дать злости вырваться наружу, при приближении очередного служителя порядка. По этому на лице у юноши застыла ничего не выражающая, безразличная маска. Гермиона же наоборот казалась веселой и даже жизнерадостной — Гарри рядом, значит все в порядке.

Они немного побродили по улицам деревни, зайдя, как и хотели, в книжную лавку и унеся оттуда в карманах не менее дюжины уменьшенных до размера ногтя книг, посидели на лавочке в тени какого-то дома и рассмотрели всех суетливо прохаживающихся туда-сюда людей. Жара стала совсем уж невыносимой, загоняя всех прохожих в пабы за прохладительными напитками.

"Три метлы" был ближайшим и лучшим из них, так что Гарри и Гермиона пошли именно туда. Гомон, смех и звон почти оглушил Гарри с Гермионой, стоило им лишь открыть дверь. Бар был набит битком, однако в дальнем углу отыскался более или менее свободный столик, за которым в гордом одиночестве сидел Хагрид. Среди общего веселья лесничий Хогвартса выглядел как-то потерянно. Он машинально подносил ко рту гигантскую, похожую на ведро кружку, и делал не менее гигантский глоток, причем нередко по его густой бороде сбегали струйки той жидкости, что он пил.

-Привет, Хагрид! Можно к тебе сесть? — прокричала Гермиона сквозь гам в пабе.

Тот чуть вздрогнул и повернулся к ней.

-А?.. Да... конечно, Гермиона... садитесь...

Гарри и Гермиона обменялись немного удивленными взглядами, но все же сели.

-Как дела? — задал дежурный вопрос юноша, глядя на полувеликана чуть склонив голову набок.

-Дела?.. Нормально, — отозвался Хагрид и опять сделал огромный глоток. Гарри потянул носом — медовуха. М-мм... а пахнет-то приятно...

-Как твои звери? — сделала еще одну попытку достучаться до Хагрида Гермиона.

-Э-ээ... хорошо... Я тут вот... — полувеликан поморщился, его лицо было каким-то отрешенным и неестественно бледным.

Гарри нахмурился. Что-то было явно не так с хогвартским лесничим. Юноша чуть прикрыл глаза и, сосредоточившись, послал Гермионе мысленно слова:

"Отвлеки его. Поболтай с ним о чем-нибудь".

Девушка удивленно приподняла брови, но тут же справилась с собой, как ни в чем не бывало развернулась к Хагриду со спокойной, немного беспечной улыбкой и защебетала о какой-то ерунде. Тот, казалось, не заметил их "махинаций" и продолжал с отрешенным видом прихлебывать медовуху, правда теперь всеми силами стараясь делать вид, что слушает гриффиндорку.

Гарри тем временем под столом незаметно достал из рукава палочку и, направив ее Хагрида, все так же мысленно скомандовал:

"Лигилименс!"

Юноша ожидал, что в голову тут же хлынет поток мыслей, поэтому даже напрягся, готовясь к этому, но... ничего подобного не произошло. Было пусто, как на коридорах Хогвартса ночью, тихо и как-то неестественно спокойно. Лишь изредка, будто издалека доносились слабые отголоски мыслей, чувственных восприятий...

"Что, черт побери, такое?!" — выругался мысленно Поттер и тихо прошептал вслух:

-Лигилименс!

Опять то же самое. Конечно, Хагрида нельзя назвать великим мыслителем-философом, но не может же он не иметь вообще никаких мыслей!

Вдруг, гриффиндорец громко выругался сквозь зубы, вскочил и рявкнул, направляя на полувеликана палочку:

-Фините Инкантатем!

Хагрид дернулся, будто пробудился от глубокого сна, глаза стали осмысленными, взгляд удивленно и испуганно заметался по сторонам.

-Что?... Где... где я?..

В пабе повисла тишина. Все присутствующие удивленно глядели в сторону двух гриффиндорцев и хогвартского лесничего.

-Хагрид, идем! — Гарри схватил его и Гермиону за локти и потащил из бара, слава Мерлину Хагрид и не думал упираться. Когда они буквально вывалились на улицу, полувеликан все еще недоумевающе озирался по сторонам.

-Гарри, что...? — начала было девушка, но тот ее несколько грубовато перебил, коротко бросив:

-Это было Империо.

Гриффиндорка пораженно замолчала.

-Нужно срочно в Хогвартс. Надеюсь Дамблдор на месте...

Однако, не успели они отойти от "Трех метел", как увидели угрюмо идущего навстречу им Снейпа (что было по меньшей мере удивительно, так как Зельевар предпочитал не появляться без особой надобности в Хогсмите, дабы лишний раз не встречаться с надоедливыми учениками).

-Профессор! — закричал Гарри издалека и тут же, подбежав к нему, добавил уже гораздо тише, — Прошу меня простить, однако я хотел сообщить вам, что на Хагрида было совершено нападение...

-Что? Что за вздор вы несете, Поттер? — раздраженно поморщился Снейп.

-Это было Империо, сэр. Мне удалось снять его, но, думаю, нелишним будет сообщить об этом вам.

Как ни странно, Зельевар не стал продолжать расспросы и сыпать едкими комментариями. Он моментально достал из внутреннего кармана мантии волшебную палочку и, коротко ею взмахнув, вызвал патронуса. Это оказался огромных размеров кот, который тут же со скоростью пули понесся к Хогвартсу.

Не прошло и пол-минуты, как Дамблдор, держась за хвостовые перья Фоукса, появился прямо за спиной Снейпа.

-Что произошло, Северус? — сразу же спросил директор, безуспешно пытаясь скрыть нотки волнения в голосе.

-Некто напал на Хагрида. Поттер полагает, что это был Империус.

Дамблдор с вопросом в глазах повернулся к молча стоящим рядом Гарри, Гермионе и Хагриду (полувеликан был бледный как смерть, что не скрывала даже густая черная борода).

Гарри кивнул в знак подтверждения слов Зельевара.

-Гм... — старик помрачнел. Мысль о том, что кто-то сумел незаметно наложить заклятие Подвластия на лесничего Хогвартса прямо под носом у министерских охранников, была, мягко говоря, удручающей.

-Северус, — снова обратился он к Снейпу, — Думаю, следует оповестить об этом мракоборцев, но так, чтобы это не вылилось во всеобщую панику. Также нужно связаться с Хмури, и... — старик быстро вскинул голову к небу, вздохнул несколько тяжело и продолжил, — ...и день еще в самом разгаре, однако, мне кажется, следует отправить студентов в школу.

Во время этого диалога, стоящие рядом Гермиона и Гарри чуть слышно переговаривались между собой.

-Что все это значит? — одними губами спросила девушка.

"Понятия не имею. Однако, уверен, ничего хорошего" — отозвалось у нее в голове.

-Где ты так научился? — гриффиндорка перевела разговор на другую тему. Она ближе подступила к нему и зашептала на ухо, отчего Гарри довольно зажмурился, потому что ее губы иногда чуть-чуть касались его кожи.

"Дамблдор посоветовал. Правда только окклюменцию, но, я подумал, что не плохо будет освоить и лигилименцию уж заодно. Тем более, что они тесно связаны"

-Профессор, — позвал Дамблдора Хагрид, — Может мне... это... ну, пойти домой, а? А то я тут... без надобности.

-Да, конечно, Хагрид. Заодно передай Минерве, чтобы была наготове... если что.

-Конечно, профессор, — пробасил лесничий и быстро, хоть и грузно, потопал в сторону замка.

Директор опять обратился к Гарри и Гермионе.

-Думаю, вам также следует вернуться в замок.

-Конечно, сэр,— ответил юноша и, кивнув, взял под руку Гермиону, и они быстрым шагом направились к школе вслед за Хагридом.

~*~*~

День с самого начала был паршивым. Хотя нет, вся жизнь была одним сплошным гадостным днем, серым, унылым и отвратительным, растянутым на года...

Драко Малфой думал об этом, идя на завтрак. Настроение находилось примерно на уровне "ниже плинтуса" или даже хуже. Слизеринцы, будто чувствуя сегодняшнее состояние своего "принца", старались близко к нему не приближаться, как говорится, от греха подальше. Блондин, тем временем, хмуро глядя по сторонам, плюхнулся на свое обычное место за столом Большого Зала и, подтянув к себе ближайшее блюдо с какой-то кашей, принялся "размазывать" эту серую дрянь по тарелке, изредка отправляя ложку с безвкусным содержимым в рот.

"Отвратительно" — даже думалось как-то серо и тягуче, будто в голове вместо мозгов эта самая каша...

Драко скосил глаза в сторону стола гриффиндора, пробежался взглядом по немного сонным физиономиям "алознаменников", кратко задержавшись на "Золотом Трио" и отдельно на Джинни Уизли...

"Отвратительно"

Сегодня был первый за такое долгое время выходной, когда студентам разрешили сходить отдохнуть в магическую деревню Хогсмит.

"От-вра-ти-тель-но"

Каша застревала в горле склизкими комьями, не желая продвигаться по пищеводу. Малфой откинул ложку в сторону, резко встал и вышел из Большого Зала.

По дороге к подземельям ему никто не попался, так как все еще были на завтраке (а кто не был, тот преспокойненько дрых в кровати). Стена-проход открыла вход в гостиную Слизрина, длинный коридор довел до мальчишечьей комнаты седьмого курса.

Драко с размаху плюхнулся на кровать и закрыл глаза. Не хотелось даже шевелиться. Однако скоро придут однокурсникия, нужно переодеться, собраться... Юноша рывком, со стоном отчаяния встал, сходил наскоро в душ, переоделся в подходящую одежду.

Через несколько минут в комнату ввалились гориллоподобным скопом Гойл, Кребб и Блейз Забини. Они громко ржали над чем-то. Насколько Драко смог разобрать, поводом опять послужили гриффиндорцы.

"Отвратительно" — уже в который раз мысленно повторил Драко. Нет, он конечно не жалел этих дураков из "львиного факультета", а также желал им всяческих бед и несчастий, и все же, нужно и меру знать. Слизеринцы — это элита магического общества, его "сливки", а не клоуны, призванные веселить плебеев.

Малфой глубоко вздохнул, досчитал про себя до десяти, после чего, как ни в чем не бывало, поинтересовался у однокурсников, собираются ли они пойти сегодня в Хогсмит. Ответом ему был одобрительный рев Кребба и Гойла.

Погода была великолепная, однако Драко, как ни старался, одел все же слишком теплые вещи, поэтому на данный момент, идя по пыльной дороге, успевшей ссохнуться под жарким майским солнышком до состояния твердой корки, слизеринец был в еще больше отвратительном настроении, чем утром. Жара, пот катится градом... а еще это задание Волдеморта...

Малфой подумал немного, затем направил волшебную палочку на плотную мантию, прошептал несколько слов и попытался превратить ее в легкую безрукавку. Однако, трансфигурация явно не была главным талантом слизеринца, поэтому "безрукавка" вышла какого-то невообразимого цвета и формы. Драко со злостью стянул ее и забросил подальше в кусты. Шедшие чуть сзади Кребб и Гойл тупо захихикали, но тут же заткнулись, когда их опалил злобный взгляд Малфоя.

Несмотря на потерю весьма даже хорошей и дорогой мантии, слизеринец был доволен, так как идти в одной рубашке по такому пеклу было значительно легче. Настроение несколько поднялось.

Хогсмит сегодня представлял собой душный, переполненный улей с бестолковыми "пчелами", выдумавшими изображать из себя броунские частицы. Ученики, их родители и, что самое гадостное, авроры без толку слонялись по улицам магической деревни.

Малфой и его дружки кое-как протолкались к "Трем метлам", однако, внутри места не оказалось, поэтому трем слизеринцам пришлось опять выйти на улицу. Однако, Малфоя это не расстроило. Все его мысли блуждали около того задания, что дал ему Темный Лорд. Драко бросало в дрожь при мысли о том, что будет, если он его провалит...

"-Я ценю твои старания, Драко... Ты выполнишь еще одно мое задание...

-Конечно, мой Лорд. Я не подведу вас!

-Я знаю. Потому что, если ты провалишь его — ты умрешь..."

И вот сейчас уже нужно было приступать к выполнению этого самого задания... а Драко даже не знал с чего начать.

"Может, просто подловить какую-нибудь первоклашку? Нет, Поттер ее сразу раскусит, чертова зверюга!.. Тогда... нужно, чтобы это был кто-нибудь из его знакомых, кто-то близкий..."

Ноги сами несли тело вперед.

"Рон Уизли? Вполне возможно, однако этого рыжего недоумка будет посложнее загнать в какое-нибудь укромное место, чем держать под Империо. Этот урод всегда таскается облепленный целой кучей каких-нибудь безмозглых крашеных кукол вроде Патил или Браун. Уизел отпадает..."

Троица слизеринцев ушла уже довольно далеко от оживленных улиц деревни, по сторонам дороги стояли серые окраинные домики.

"О том, чтобы заколдовать Грейнджр даже и речи быть не может, Поттер с нее глаз не сводит. Втюрился, не иначе. Да и сама грязнокровка далеко не идиотка"

Мысли его были прерваны чьим-то громким гоготом и возмущенными воплями, в которых чувствовался страх.

-Отпустите меня, недоумки!!

Драко поднял глаза от земли (он сам не заметил, что уже около пяти минут стоит на месте, невидящим взглядом уставившись в траву) и увидел Джинни Уизли, которую за оби руки схватил своими огромными ручищами Кребб. Гойл стоял тут же рядом и глуповато смеялся.

-Отпустите, я вам сказала! — Джинни вся раскраснелась, пытаясь вырваться из стального захвата Кребба, палочка ее валялась неподалеку.

В мозгу у Драко будто что-то щелкнуло: вот он, выход!

-Стой спокойно, Уизли... и всё будет нормально... — манерно растягивая слова, пропел слизеринец, предусмотрительно подбирая с земли палочку девушки.

-А то что?! — с вызовом рявкнула гриффиндорка, однако огонек нарастающего страха в глазах выдал ее.

"Боится..." — с каким-то удовлетворением подумал Драко. — "Ну и хорошо. Она сама попалась мне в руки, сама и виновата"

-Ничего хорошего, — ответил он, направляя на Джинни ее же собственную палочку. Однако в этот момент чей-то голос справа рявкнул:

-Экспелиармус!

Малфоя отшвырнуло в сторону, и он пребольно ударился о землю.

"Будет гиганский синяк" — безразлично констатировал его внутренний голос.

-Импердимента!

-Ректусемпра!

Видимо, и Гойл с Креббом все же знали кое-какие самые простейшие заклинания, потому что в нападавшего понесли два пущенные ими луча. От первого ему удалось уклониться, а вот на второй, как ни странно, проворности не хватило.

Отряхнувшись, Малфой подошел к поверженному противнику (громилы-дружки в этот момент опять мертвой хваткой вцепились в Джинни и даже догадались наложить на нее Силенцио).

-Так, кто тут у нас?.. Рон Уизли! Легок на помине! Н-да...

Ситуация явно осложнилась. Теперь ни Рыжий Голодранец, ни его сестра не могли послужить... "помощниками" в задании.

-Н-да...

"Тут только один выход..."

-Обливиэйт! Обливиэйт! — два бледно-голубых луча по очереди коснулись гриффиндорцев. Всё, теперь они будут помнить только как встретились здесь случайно и поссорились как обычно из-за какой-то ерунды. Чтобы у человека не было заметных для него пробелов в памяти, нужно заменять стираемые воспоминания на воспоминания, по возможности, равноценные эмоционально.

-Идем, — коротко бросил Драко слизеринцам и, развернувшись, зашагал в сторону Хогсмита.

День набирал обороты, уже было около одиннадцати часов. Ученики немного успокоились, и суета на улице спала, большинство людей разбрелось по магазинам и пабам.

И все же, как бы все не было отвратительно, удача, ни с того ни с сего, почему-то решила дать Малфою очередной шанс — со стороны Хогвартса совершенно один шел лесничий Хагрид. Лицо его было веселым, он что-то насвистывал себе под нос.

Драко негромко приказал своим спутникам стоять на месте и незаметно подошел ближе к полувеликану. Когда тот прошелся совсем рядом, слизеринец достал волшебную палочку и прошептал:

-Империо!

Заклинание угодило Хагриду в спину. Он вздрогнул, будто от удара, и остановился.

"Иди сюда!" — мысленно скомандовал Малфой. Хагрид подчинился, хотя лицо его при этом слегка дернулось, а Драко удивленно почувствовал, как тот пытается разорвать связь.

"А у этого полукровки неслабая воля!.." — подумал он. -"Иди к визжащей хижине!"

Было небезопасно делать что-либо так близко от домов.

Малфой сделал знак Креббу с Гойлом,и они все вместе побежали к Хижине, только иным путем, нежели полувеликан.

Хагрид пытался сопротивляться, однако он и магом-то был, мягко говоря, не самым сильным... Поэтому он был просто счастлив, когда Гарри удалось снять с него заклятие, хотя лесничий так и не смог вспомнить, кто же его наложил...

~*~*~

Гарри и Гермиона быстро шли в сторону Хогвартса, обоих терзали одни и те же мрачные мысли и предчувствия. Шли молча, каждый повторно прокручивал в мозгу только что произошедшее.

Хогсмит уже исчез в пыли дороги, а до Хогвартса еще было идти и идти.

Внезапно шагах в двадцати от дороги, за кустами, хрустнула ветка, после чего в лицо гриффиндорцам едва заметно дохнуло потоком ветра. Гарри насторожился, рука сама нащупала в кармане волшебную палочку. Однако больше ничего не слышалось и не ощущалось, и юноша мысленно обозвал себя параноиком. И все же, для верности, он попытался сосредоточится, чтобы "прощупать" окружающий "ландшафт". И, о диво, он не почувствовал ровным счетом ничего!

"Что за дьявол?!"

В эту же секунду из тех самых кустов в гриффиндорцев полетел целый каскад заклятий.

Гарри тут же отпрыгнул в сторону, увлекая за собой и Гермиону. В том месте, где они только что находились, образовалась, взметая в воздух кучу желтого песка, широкая яма.

-Протего! Miffera!! — Поттер подставил два щита под следующие проклятия, затем сам начал атаковать. — Errosio! Sedecko! Inflammo!

Донесся крик боли, из кустов выметнулась горящая фигура и дикими воплями понеслась куда-то в сторону.

"Один есть" — пронеслось в голове Гарри, потому что, как ни старался, не мог уловить ни запаха, ни звука.

"Они точно применили какое-то заклятие!.." — мысль логичная, хотя и донельзя глупая лихорадочно промелькнула в голове.

-Dementoris! Grossima militare! — внезапно Гермиона высвободилась из его объятий и теперь сама посылала проклятия в невидимого врага.

Как оказалось, сделала она это зря. В нее тут же полетело сразу три луча. Девушка проворно увернулась от них. Но тут же в нее попало еще несколько заклинаний. К счастью это были лишь два Экспелиармуса, Ректусемпра и Ножевое Проклятие. Палочка ее улетела куда-то в неизвестном направлении, сама же девушка, зажав кровоточащую рану на ноге, осела на землю. Враг, почувствовав, что девушка и является здесь "слабым звеном" тут же бросил в нее еще несколько лучей. Гарри, силы которого были сейчас на спаде (совсем недавно было очередное полнолуние, порядком истощившее его), видя, что не успевает, просто ринулся в ее сторону, закрывая собой, что было очередной ошибкой, так как, парализованный, он просто тяжелой массой рухнул на траву, не имеющий возможности сражаться.

"Идиот! Кретин! Недоумок! Хоть чуть-чуть подумал бы своими зверячьими мозгами!!" — кровь стучала в висках, мутя разум. Гарри дернулся несколько раз, глухо зарычал, но магические путы держали его крепко, хотя и ослабевали с каждой секундой.

"Попался, как первокурсник! А еще с Дамблдором целый год корячился, заклинания отрабатывал! Тупица!.."

Однако, нападавшие не теряли времени зря, они послали в юношу еще около десяти оглушителей. Последним, что видел гриффиндорец, перед тем, как погрузится во тьму, была сраженная заклинанием, упавшая рядом Гермиона.

Глава 23. "Аттракцион боли"

Пробуждение было не из приятных. Вначале была просто черная пустота, в которую изредка прорывались звуки. Внезапно чей-то голос оказался совсем рядом, он что-то яростно кричал, чем и вывел Гермиону из ее состояния некого полуобморока. Девушка попыталась шевельнуть руками, от этого все ее внутренности внезапно будто скрутило жгутом, к горлу подступила тошнота. Левая нога пульсировала и горела, словно в огне, в отличии от правой, которая была просто ледяная, так что гриффиндорка ее почти не чувствовала.

В воздухе витал стойкий запах сырости. Гермиона лежала на чем-то твердом и очень холодном.

"Каменный пол" — мелькнула некстати пришедшая в данной ситуации догадка.

Голос рядом постепенно превратился в хрипы и вскоре затих.

Девушка не решалась открыть глаза, боясь поверить в то, что произошло — их с Гарри кто-то похитил. Кем был этот "кто-то" сомневаться не приходилось. Ясное дело, что главным врагом Мальчика-Который-Выжил является Волдеморт.

Тошнота понемногу спала, Гермиона дышала ровно, хотя и не глубоко, чтобы не беспокоить пораненные каким-то заклятием, затекшие от долгого лежания на каменном полу мышцы. Она не хотела открывать глаза, в темноте было гораздо лучше. Однако девушка почувствовала рядом с собой какое-то движение, затем щеку опалило чьим-то горячим, как воздух из топки, дыханием, и низкий хриплый голос прошептал:

-Гермиона... Как ты? Я видел, что ты уже пришла в себя... Тебе уже лучше?..

Она не ответила, лишь открыла глаза. Появились какие-то размытые пятна, неясные блики в темноте. Но через несколько секунд все это сформировалось в некий расплывчатый силуэт.

-Как ты себя чувствуешь? — не переставал повторять резкий сиплый голос, режущий слух грубостью своего звучания и незнакомостью..

-Н... нормально, — прошептала в ответ Гермиона, лишь бы только он замолчал. На нее опять вдруг резко накатила тошнота, а оттого, что она открыла глаза, в виски стукнула дикая мигрень, мгновенно запульсировав там красными шарами боли.

-Сейчас... подожди... — фигура отодвинулась, полностью исчезая где-то в темноте.

Боль в голове все усиливалась, Гермиона сглотнула, почувствовав во рту горечь и одновременно страшную сухость.

Темный силуэт опять наклонился к девушке, теперь он что-то протягивал ей.

-Держи. Тебе надо это выпить...

Губ коснулось горлышко склянки с каким-то зельем. Гермиона безропотно проглотила его, отмечая про себя, что по вкусу оно напоминает Восстанавливающие, однако что-то в нем иное... необычное...

Вдруг резко накатила гигантская сонливость, веки сами опустились.

"Сонное Зелье... вот в чем отличие... от Восстанавливающего..." — мысль оборвалась, на смену ей пришло временное глубокое забвение сна.

Вторичное пробуждение было гораздо лучшим. Нет, Гермиона по-прежнему чувствовала под своей спиной острые выступы каменных глыб и холод, однако исчезла жуткая боль в ноге, хотя иногда она немного саднила, особенно когда девушка попыталась ею пошевелить; пропала тошнота, и мышцы больше не скручивало.

Вокруг все было тихо. Даже подозрительно тихо. Только собственное свистящее дыхание и еле слышное шлепанье капель где-то в углу.

Гриффиндорка открыла глаза и, осторожно поднявшись на руках, села.

Темно, сыро, холодно... страшно.

-Эй... здесь есть кто-нибудь?.. — девушка сама поразилась, как испуганно и жалко прозвучал в тишине ее голос.

Ей никто не ответил.

"Но ведь кто-то был здесь... раньше... Кто-то же был!.."

Ее начинал бить озноб. От каменного пола тянуло ледяным холодом. Только сейчас Гермиона заметила, что она сидит в одной лишь юбке и тоненькой блузке, хотя до этого, несмотря на жаркую погоду, она была одета в мантию (парочка заклинаний как нельзя лучше сохраняли приемлемую для тела температуру).

Гермиона неловко встала и, чуть раскачиваясь в разные стороны от усталости и долгого лежания в неудобной позе, вытянув перед собой руки, прошлась по камере. Та оказалась довольно просторной, примерно шагов пять на шесть, явно рассчитанной больше, чем на одного человека.

"И все же, я здесь одна... Но был ведь кто-то еще!"

Она вновь села, приткнувшись спиной к стене, такой же шероховатой и неудобной, как и пол.

Потекли нескончаемые минуты. Уже через часа три такого "времяпрепровождения" Гермионе хотелось выть от безысходности, страха и смертной скуки. Нет, она ни в коей мере не рвалась к встрече с кем-нибудь из Упивающихся или с Волдемортом; каменные стены, полное отсутствие света и звука давило на психику и нервы больше, чем возможные пытки.

А еще Гермиона не могла перестать думать о Гарри. Где он? Что с ним? Жив ли он вообще?..

От таких мыслей горло болезненно сжималось, а в груди будто угнездился некий темный, тяжелый сгусток, заставляющий сжиматься и скручиваться все внутренности.

Наконец, не выдержав, Гермиона резко поднялась с пола (затекшие мышцы тут же отдались резкой болью) и вновь, вытянув перед собой руки, как это делают слепые люди, прошлась вперед до стены напротив. Через несколько шагов пальцы уперлись в твердую, грубую поверхность. Девушка двинулась по периметру камеры, все также держа руки впереди себя. Так она подошла к тому углу, где слышалось хлюпанье воды. Гермиона дотронулась до стены и почувствовала поток сбегающей по кирпичам воды, который, срываясь, падал куда-то вниз с неизменным громким "Хлюп!".

"Вода..." — подумала гриффиндорка и сглотнула, тут же с удивлением почувствовав, как у нее пересохло во рту, — "вода..."

Пальцы почти инстинктивно ткнулись в ту сторону и чуть не сбили какую-то емкость, оказавшуюся впоследствии большим глиняным кувшином, доверну наполненным стекающей со стены водой. Не смотря на то, что она была грязная, затхлая и на вкус отдавала плесенью, Гермиона с жадностью припала к кувшину, но вовремя сдержалась, не давая себе выпить слишком много. Кто знает, сколько еще времени она будет сидеть здесь, нельзя так бездумно тратить драгоценную, хотя и сомнительного происхождения влагу.

Девушка пару раз глубоко вздохнула, сделала еще несколько крохотных глотков и бессильно плюхнулась рядом со спасительным кувшином на пол.

-Хлюп... хлюп, хлюп... — это был единственный звук в какой-то неестественной тишине. Через час он больше не казался желанным, так как пить уже не хотелось, и начал сильно раздражать. Еще через четыре часа Гермиона готова была разнести в дребезги проклятый кувшин, однако все время помнила, что это ее единственный источник воды, с которым нужно обходиться осторожно.

-Хлюп... хлюп... хлюп...

Гриффиндорка почувствовала, как у нее начинает опять потихоньку болеть голова от давящей, непроглядной тьмы, тишины и от звука равномерно падающих в кувшин капель.

"Почему здесь так темно?"

Захотелось плакать, чтобы хоть каким-то образом дать себе разрядку. Соленая жидкость навернулась на глаза, но Гермиона смахнула ее рукой и глубоко вздохнула, силясь успокоиться. Сейчас не время распускать нюни. Она же гриффиндорка...

Сон навалился совершенно незаметно. Хотя, скорее не сон, а дремота. Девушка скрутилась на каменном полу, как могла, чтобы получше сохранить тепло и, склонив голову, задремала. Видения, хаотичные и едва уловимые, проносились перед внутренним взором, тут же исчезая, будто в плотной стене тумана. Девушка не успевала даже уловить о чем они.

Тело непроизвольно съехало вниз по стене, Гермиона свернулась на полу в позе эмбриона. Сон стал глубже.

"Огромный, но плохо освещенный зал. Факелы на стенах сильно чадят, отчего потолок почти весь грязный и закопченный. Посреди зала прямо на полу сидит человек, голова его опущена вниз, поэтому лица не видно, только лохматая, густая грива черных как смоль, спутанных волос...

-...Ты мало что уже можешь сделать, поэтому лучше ты расскажешь все сам...

Человек на полу чуть пошевелился, вздыхая, но тут же замер, будто движение мышц доставляло ему неприятные ощущения.

-Ничего не изменится от того, что ты молчишь... Разница лишь в том, какая участь при этом будет ждать тебя... какая смерть будет тебя ждать...

Свистящий полушепот, будто голос самой Пустоты... самой Тьмы... исходит из некой черной массы у дальней стены. Смутно там угадываются контуры большого, похожего на трон кресла... и Нечто, сидящее в нем... с ярко-багровыми, как угли догорающего камина, глазами...

-Смерь... быстрая, безболезненная или... долгая, мучительная, нескончаемая... Выбор за тобой!..

Сидящий на полу еще раз слабо пошевелился, повел плечами и пробормотал нечто неразборчиво. Однако, Чудовище, сидящее в кресле его прекрасно поняло.

-Хорошо... Ты сделал свой выбор. Что ж... как предсказуемо... Круцио!

Человек на полу молча затрясся, как в лихорадке, под Пыточным проклятием. Его пальцы заскребли по полу... оставляя на сером граните длинные, глубокие борозды. Заклинание наверняка доставляло несчастному чудовищную боль, однако от него не исходило ни звука.

Примерно через пятнадцать минут, Темному Магу это явно надоело.

-Фините! — прошипел он. Тело его пленника распласталось на полу лицом вниз. — Что ты скажешь о... Сектусемпра! Gloria Magnum Ette!

В первый раз за все время человек закричал, хрипло и надсадно, будто взвыл раненый зверь. На его теле образовалось множество длинных надрезов, из которых тут же тугими струями принялась хлестать кровь. Однако второе заклинание остановило ее, прижигая раны чем-то вроде кипящей смолы, от чего вся кожа пленника стала походить на печеное яблоко. Он не двигался, только еле слышно стонал.

-Гм... Круцио!

Чудовище не давало ему передышки, новые волны боли захватили тело. Разум не мог бороться с такой силой, не мог заставить поверить себя в то, что на самом ничего этого нет, что ЭТА боль нереальна. Человек захрипел и в конвульсиях откинулся на спину. Стало видно его лицо: сплошь заросшие черной щетиной щеки, мокрые от пота виски и лоб... а также два его безумных, горящих желтизной глаза... Глаза Гарри Поттера..."

-Гарри!.. — Гермиона вздрогнула, будто от удара и проснулась. Сердце сильно стучало, отдаваясь пульсом где-то в горле, перед глазами стояли красные пятна, — Гарри!

-Встать! — прозвучал над головой грубый голос. Красные, расплывчатые тени чуть пошевелились. Девушка часто заморгала, силясь что-нибудь разглядеть перед собой. Чьи-то огромные руки без всякого почтения схватили ее за запястья и заставили подняться, правда тут же отпустили. Гермиона прислонилась плечом к стене. Зрение прочистилось, теперь она видела, что перед ней стоят два человека в одежде и масках Упивающихся Смертью, а красные пятна — это свет на концах их волшебных палочек.

-Иди! — рявкнул близстоящий к ней Пожиратель и чуть посторонился, пропуская гриффиндорку вперед себя.

-И что б без шуточек, — противным хрипатым голосом предупредил Гермиону его напарник.

Стараясь не замечать уже становящуюся привычной боль в затекших мышцах, Гермиона прошла вперед несколько шагов. Ноги дрожали от усталости и нарастающего страха, отчасти связанного с только что посетившим ее... сном? видением?..

Ее повели какими-то длинными запутанными коридорами. Пожиратель, шедший сзади гриффиндорки что-то беспрестанно бубнил себе под нос, будто читал заклинание. Гермиона уловила пару слов и поняла, что это и впрямь Заклятие Проводника. Значит, ее конвоиры сами не так уж и хорошо знали эти подземелья.

Мелькнула мысль бежать, однако девушка тут же отмела ее как, не практичную, так как одна, без волшебной палочки и малейшего представления, где она находится, Гермиона просто не имела никаких шансов выбраться отсюда. Оставалось только покорно следовать туда, куда ее вели.

~*~*~

-Круцио! Круцио!.. Ebena Fatum!

Гарри чувствовал себя уже на пределе, еще чуть-чуть и он просто не выдержит... сойдет с ума...

-Фините!.. — голос мучителя прозвучал совсем тихо и тут же, не давая передышки, злобно выкрикнул, становясь на мгновение очень похожим на обыкновенный, хотя и полный ярости человеческий голос. — Лигилименс!

Однако разум того, кого он пытал, несмотря ни на что, был плотно закрыт ментальным щитом, а отрывочные мыслеобразы, которые изредка удавалось уловить, не представляли особой ценности.

-Лигилименс!.. ЛИГИЛИМЕНС! — Темный Лорд раз за разом направлял палочку на своего пленника, выкрикивал попеременно то Пыточные проклятия, то различные другие заклинания, пытаясь пробиться в его мозг, но все безрезультатно.

"Старый магглолюб прекрасно натаскал свою шавку! Будь ты проклят, Дамблдор!.."

Постоянные, то физические, то ментальные атаки доводили Гарри до состояния некого полуобморока. Он держался из последних сил, потому что знал, стоит дать слабину, и тогда уже ничто не спасет ни его, ни Гермиону... ни многих других людей, по несчастливой судьбе связанных с ним, Гарри Поттером.

Юноша напрягся под очередной волной боли. Раз за разом сдерживаться становилось все труднее, сознание, оглушенное пыткой, постоянно норовило погрузиться в спасительное забвение, однако этого нельзя было позволить.

Гриффиндорец попытался несколько раз перевоплотиться в Зверя, так было бы гораздо легче, и даже, может быть, появился бы шанс на побег, но ему будто что-то мешало... плотный барьер, несокрушимая стена...

-Фините! — в который раз прозвучало это слово. Гарри по привычке уже приготовился к ментальному удару или же новому заклятию, но ни того, ни другого не последовало. Он незаметно вздохнул с временным облегчением.

"Что на этот раз?.."

Гарри слышал чьи-то шаги и смутно догадывался о том, что сейчас будет, но всеми силами желал, чтобы его догадка не оправдалась.

Однако, когда с потоком воздуха до него донесся знакомый цветочный аромат, юноша не выдержал и тихонько застонал от боли... от душевной боли.

"Гермиона... Он привел Гермиону..."

Тут же раздался женский вскрик удивления и ужаса. Юноша вздрогнул, проморгался от красной пленки в глазах и поднял голову. Чуть справа от него стояли два внушительного вида Пожирателя и держали за руки бледную, растрепанную Гермиону. Из одежды на ней была лишь одна юбка и блузка, перемазанные склизкой грязью камеры. Волосы девушки сейчас на самом деле напоминали воронье гнездо. Впрочем, Гарри подозревал, что в данный момент он выглядит еще хуже нее, причем намного.

Гермиона просто стояла, от ужаса не имея возможности произнести хоть слово. Она не могла поверить, что этот человек, лежащий на полу и есть Гарри. На нем практически не было одежды, только какие-то лоскуты, являвшиеся остатками брюк, еле прикрывавшие ноги. Тело все было бордово-коричневым от запекшейся крови и корок гноя. Единственным менее всего пострадавшим участком тела была голова: лишь несколько, правда, очень глубоких рубцов пересекали левую щеку. Этот человек лежал в какой-то странной позе, что говорило о том, что у него имеются переломы. Из-под черной завесы спутанных в колтун волос на Гермиону не мигая глядели два желтых, светящихся глаза.

-Г...ер...рми...о..на... — проскрежетал чей-то голос, больше напоминавший рычание. Девушка с ужасом поняла, что это ее имя, и что произносит его именно этот лежащий перед ней, зверски изувеченный человек.

-Ге...э...рмио...на!..

Девушка вдруг побледнела как полотно, пошатнулась и упала прямо на руки стоящим рядом Упивающимся.

Волдеморт, молча глядевший на все это, громко и жутко расхохотался, в его смехе явственно слышалось безумие садиста. Упивающиеся тупо стояли, держа обмякшую девушку за руки и не зная, что делать.

-Приведите ее в чувство! — прошипел Темный Лорд, наконец успокоившись.

Один из Пожирателей тут же направил волшебную палочку на Гермиону и суетливо пробормотал:

-Энервейт!

Девушка чуть слышно застонала, приходя в себя.

-Ну что ж, пытки на тебя не действуют, Гарри, ты стал слишком силен... Но что ты скажешь на счет того, чтобы пригласить к нашему маленькому развлечению твою дорогую подругу, мисс Грейнджер?..

Юноша не двигался и никак не выразил своих чувств, хотя внутри у него все дрожало от ярости... и страха за Гермиону. Однако он не стал показывать этого, так как знал, стоит даже намекнуть и у девушки не останется ни шанса на то, чтобы выжить. А теперь, когда она рядом, Гарри просто поклялся устроить побег, если не себе, то хотя бы одной Гермионе.

И все же, как он не старался, Темный Лорд все же что-то заметил, почувствовал. Волдеморт нехорошо осклабился, в глуби не его красных глаз полыхнуло огнем. Он вдруг резко взмахнул рукой, и Гермиона отлетела к дальней стене, сильно стукнувшись об нее спиной. Тут же ее запястья были скованы стальными браслетами и плотно прицеплены к серым камням стены. Ноги Гермионы не касались пола, руки были сильно разведены в разные стороны, поэтому кандалы больно впивались в кожу, оставляя на ней кровоточащие, саднящие раны.

"Гермиона! Гермиона! ГЕРМИОНА!.." — сознание завопило в ужасе, заставляя сердце больно стучать в груди, буквально захлебываясь кровью, но Гарри заставил себя внешне сохранять маску полной отрешенности и даже некоторого безразличия. Волдеморт это начинало злить и одновременно настораживать, так как он ожидал, как минимум бурных проявлений ярости в свой адрес, а получил... полную апатию.

"Может мальчишка не такой уж и сильный, как я думаю... и пытки повредили ему мозги?"

Темный Лорд взмахнул волшебной палочкой, произнеся заклинание не вербально. Девчонка Грейнджер громко закричала, когда невидимый нож полоснул ее по ребрам, тут же на пол полились потоки крови. Гарри Поттер никак не отреагировал, лишь тупо глядел в ее сторону.

"Похоже, что я и вправду немного переборщил с Пыточными проклятиями для Поттера!.."

Еще один луч полетел в сторону Гермионы, она опять не смогла сдержать крика, все ее мышцы скручивало и выворачивало.

"Господи, помоги! Мерлин! Дамблдор! Хоть кто-нибудь!.." — мысли бились в голове Гарри, а кровь шумела в висках, застилая глаза красной пленкой. Он сам не замечал, как организм спешно пытался залатать себя, как под толстым слоем кровавой корки мышцы, органы и кости медленно и незаметно восстанавливались.

Волдеморт посылал в Гермиону все новые и новые проклятия, она билась и кричала, слезы, смешиваясь с кровью, текли у нее по щекам. Юноша лежал на полу в нескольких метрах от нее, однако не имеющий возможности помочь ей.

Однако это продолжалось не долго. Темный Лорд, видя, что никакого эффекта это не производит, в ярости швырнул еще пару лучей в гриффиндорку и опустил палочку. Девушка обвисла на руках, кровь сочилась из множества порезов на ее теле, вынося из организма последние силы.

-Лигилименс! — рыкнул Волдеморт, заклинание ударило в Гермиону, однако, как и в предыдущий раз с Поттером не принесло никаких результатом — гриффиндорка держала крепкий блок.

"Дьявол бы их всех побрал!.. А что ты скажешь, Поттер, если я убъю твою подружку?!" — Волдеморт уже занес палочку для Убийственного Проклятия, однако вдруг резко остановился.

-Derox!

Кандалы, стискивающие запястья Гермионы исчезли, девушка упала на пол и больше не шевелилась.

-Ты все равно все мне расскажешь, Гарри... Рано... или поздно, — проскрежетал Темный Лорд. — Увести их. И запереть в одной камере.

Пожиратели сковали Гарри заклинаниями, подхватили бесчувственную Гермиону и потащили их обратно в подземелья.

Когда дверь камеры с грохотом за ними закрылась, юноша позволил себе вздохнуть и чуть расслабиться, давая отдых травмированному телу. Но стон Гермионы заставил его подняться и посмотреть, как она.

Девушка была в ужасном состоянии, в гораздо более худшем, чем то, когда их бросили в эту камеру в первый раз. Всю ее кожу покрывали множественные мелкие и крупные раны, большинство из которых уже правда успело покрыться корочкой. Глаза ее были закрыты, а лицо, бледное от потери крови и перенесенных только что пыток, было сведено болезненной гримасой. Губы Гермионы были синеватого цвета и очень сухими, она беспрестанно шевелила ими, будто пыталась что-то сказать и не могла произнести ни звука.

"Ей надо дать попить..." — подумал Гарри и тут же услышал в тишине камеры звук падающих капель. Он быстро, насколько позволяло его состояние, прошел в ту сторону и наткнулся на уже известный кувшин. Кое-как дотащив его до Гермионы, юноша поднял ее голову и дал немного воды. Девушка тут же закашлялась, но потом принялась жадно пить. Гарри практически силой пришлось отбирать у нее кувшин, так как, несмотря на беспамятство, Гермиона вцепилась в него обеими руками.

Парень сам сделал несколько глотков воды, затем отнес кувшин на место, предусмотрительно подставив его под тонкую струйку, стекающую со стены.

Он вернулся на место и, прислонившись к стене спиной, обнял Гермиону, положив ее себе на колени, как мать своего ребенка. Гарри закрыл глаза и попытался отрешиться от окружающего мира, чтобы хоть немного дать отдохнуть изнуренному организму. Вне его ощущения сфокусировались на существе, которое он так заботливо и нежно держал в своих объятиях.

"Все хорошо... Все будет хорошо. Я что-нибудь придумаю... а пока... нужно отдохнуть"

Глава 24. "Мой самый близкий враг"

Сколько прошло часов или уже дней, Гарри не знал. Гермиона давно пришла в себя и теперь просто с отрешенным видом сидела у юноши на коленях, уткнувшись лицом ему в плечо. Она иногда дремала и, просыпаясь, говорила даже, что ей снился хороший сон. Однако чаще всего девушка дрожала от холода и начинающейся лихорадки, вызванной сильной потерей крови и ледяным холодом камеры. В этом каменном мешке не было ничего, только один единственный кувшин да голые пол и стены, все мокрые и склизкие, покрытые наростами плесени и прелого мха.

Гарри чувствовал себя гораздо лучше Гермионы, несмотря на то, что досталось ему во много раз больше. Причиной этому должно быть служила его... звериная, по другому не скажешь, возможность к весьма скорой регенерации. Все внутренности и кости срослись, причем так, как надо, раны и рубцы остались лишь на поверхности, то есть на коже, да и то, магические. Правда, они и были самыми неприятными, так как не поддавались никакому лечению и проходить должны были сами. Более того, и волшебные и маггловские способы лечения могли только усугубить ситуацию.

И все же, Гарри мог свободно перемещаться по камере, не опасаясь за вывихнутые ноги и переломанные руки, что и делал время от времени.

Однако в данный момент он опять держал Гермиону в своих объятиях, девушку трясло как осиновый лист, кожа ее была горячей и сухой, из легких вырывалось сиплое, как у больных астмой, дыхание. Ей не хватало воздуха.

В такие моменты юношу охватывала паника, но он заставлял умолкнуть истерично вопящее сознание и шел за все тем же спасительным кувшином, полным грязной, воняющей тиной и плесенью водой — единственными питьем, едой и лекарством, что у них было.

Осторожно положив горячую, как раскаленный слиток метала, Гермиону на мерзлый пол, Гарри прошел те несколько метров отделяющих его от "Искусственного источника" и, осторожно подняв полный до краев глиняный сосуд, вернулся на место. Конечно, проще было бы сесть рядом с "источником", однако там было очень мокро, а сидеть в луже пленникам совсем не улыбалось.

Гарри опять положил голову Гермионы себе на колени и, оторвав от того, что когда-то было его брюками один из множества лоскутов, смочил его водой и принялся обтирать лицо, шею и руки девушки. Против ее тела вода сейчас был просто ледяная. Гермиона вздрогнула и попыталась оттолкнуть руки юноши, скинуть с себя мокрую, холодную тряпку, но Гарри не позволил ей этого. Жар усиливался с каждой минутой, нужно было что-то делать. Оторвав от ошметков собственной одежды еще несколько кусков ткани, Гарри смочил в воде и их, после чего положил на запястья, лоб и шею Гермионы. Пару тряпок он также приложил к внутренней стороне ее коленей. Однако это мало чем помогало. Температура временно спадала, девушка даже открывала глаза и немного говорила, однако парень каждый раз делал ей знак замолчать, чтобы ни тратить силы впустую. Он поил ее мутной водой из кувшина, затем она снова впадала в беспамятство. Больше всего беспокоило то, что жар был совершенно сухим, то есть пот не выделялся, что говорило о том, что болезнь только набирает силу.

Чувствуя себя практически здоровым, Гарри ощущал почти злость на себя и вину за то, что Гермиона страдает, а ему хоть бы что. Однако он тут же одергивал себя, понимая, что ей было бы не лучше, а, скорее всего, даже хуже, если бы еще и он валялся рядом в лихорадочном бреду. А так, он хоть может оказывать Гермионе всю возможную помощь...

К ним никто не заходил с того самого момента, как их втащили сюда. Можно было подумать, что о них просто забыли. И все же, гриффиндорец был уверен, что за ними постоянно наблюдают, и что этот кувшин с водой здесь тоже не случайно. Только вот чего всем этим стремятся добиться? Ясно было, что Волдеморту определенно нужна была какая-то информация, более, чем вероятно, что о планах Дамблдора в частности и Ордена Феникса в целом. Правда, юноша ничего такого особенного не знал. К счастью, Темный Лорд думал иначе, поэтому они с Гермионой все еще живы. Тогда, во время пыток, Гарри изо всех сил закрывал сознание блоком, однако с каждым разом он будет становиться все слабее, не поможет даже скоростная регенерация. В конце концов, Волдеморт его "расколет", и уж тогда пленники получат проклятие Авада Кедавра без всяких предисловий и "заранее заготовленных речей злых гениев". В тот момент времени на то, чтобы придумать план бегства не будет.

Поэтому Гарри усиленно думал сейчас. Всё упиралось в его и Гермионы полнейшее незнание того, где они, собственно, находятся. Поэтому убежать отсюда было, мягко говоря, сложно.

Гермиона, наконец, успокоилась, жар немного спал, и она попросил попить. Это вывело Гарри из задумчивости. Он осторожно встал, стараясь как можно меньше ее тревожить, и принес воды.

-Спасибо, — прошептала девушка и сделала пару глотков. Ее губы пересохли и потрескались от слишком высокой температуры, поэтому даже шевелить ими было больно. Но эту боль нельзя было сравнить с той, что ей пришлось выдержать совсем недавно. Сейчас, когда Гермиона лежала неподвижно, раны на ее теле немного затянулись и только немного ныли. Правда, стоило хоть чуть шевельнуться, и они тут же отдавались рваной колючей болью по всему телу.

Убедившись, что девушка вдоволь напилась, Гарри в очередной раз смочил тряпки водой и приложил к ее горячей коже.

-Спасибо... — еще раз сказала она, но юноша предостерегающе приложил палец к губам. До этого он пару раз пытался что-то сказать ей, подбодрить или просто о чем-то спросить, но с удивлением понял, что потерял голос. Вместо слов из его горла вырывался один лишь сип.

Гермиона закрыла глаза и вздохнула, превозмогая тяжесть в груди. Она определенно ко всему прочему еще и простудилась, лежа в этом холодном каменном мешке. Страх часто посещал ее, особенно после очередного особенно сильного приступа лихорадки, когда мозг, плавящийся от внутреннего жара, буквально сходил с ума. Ужас и паника охватывали Гермиону, когда воспаленное сознание превращало неясные тени в темноте в жуткие видения, сумрачные призраки смерти и злобные чудовища. В такие моменты она чувствовала себя особенно одинокой, покинутой и беззащитной, как ощущает себя всякий больной, лежащий в полузабытьи жара человек. И всегда именно тогда, словно посланники из другого, более светлого и доброго мира, к ней приходили чьи-то заботливые руки, которые уносили часть жара, боли и одиночества с собой, не давая остаться наедине с болезнью. Эти руки обнимали ее, дарили ледяную, порой едва терпимую прохладу ее разгоряченной от температуры коже, взволнованное, всегда молчаливое, почти незнакомое лицо склонялось к ней, желая утешить и успокоить. Каждый раз, когда лихорадка отступала, Гермиона вспоминала, кто этот человек, что держит ее на руках и заботится о ней, вспоминала, что это Гарри, и что они сейчас сидят в одной из камер в подземельях незнакомого замка, потому что их похитил Волдеморт. Но через некоторое время все это вновь забывалось, вытесненное новой волной жара.

Гарри обеспокоено следил за состоянием Гермионы, которое ухудшалось с каждой минутой. Ему все труднее становилось унимать ее температуру, холодные тряпки теперь уже практически не помогали, она вся горела.

"Господи, помоги! Господи!.." — как приступ лихорадки на юношу обрушился шквал отчаяния и паники. Он непрестанно представлял себе, как она умирает прямо на его руках, и от этого горло и все внутренности ему будто сжимало. — "Что делать?.. Что мне делать?! КАК ЕЙ ПОМОЧЬ?.."

Гермиона вдруг сильно закашлялась, вся трясясь в его руках.

"Ты этого хотел, Волдеморт?! ЭТОГО?! Что бы я почувствовал себя бессильным что-либо сделать! Почувствовал себя абсолютно беспомощным перед тобой!"

Юноша посильнее стиснул Гермиону в объятиях, не давая ей вырваться и навредить себе. Он снова и снова менял тряпки, как только они становились чуть теплыми. Казалось, через некоторое время Гермиона даже притихла, хотя дышать продолжала так же неровно и сипло.

Гарри закрыл глаза и откинулся головой к стене, пытаясь успокоиться.

В этот момент резко скрипнула дверь камеры, отчего парень чуть вздрогнул и напрягся. В дверном проеме возникла темная фигура в каком-то балахоне. Приглядевшись, Гарри узнал одежды Пожирателя Смерти.

"А кто это еще по твоему мог быть?" — задал гриффиндорец себе риторический вопрос.

Пожиратель застыл, как бы в нерешительности, но потом, покопавшись в складках мантии, достал оттуда три небольшие склянки с какими-то зельями и протянул их Поттеру.

Видя нерешительность юноши, он каким-то неестественным, наверняка магически измененным голосом сказал:

-Бери. Используй прямо сейчас. Я подожду.

Времени на раздумья было не много, поэтому, прикинув все "за" и "против", Гарри выхватил склянки из рук Пожирателя и, по очереди понюхав каждую и удостоверившись, что ничего опасного в них нет, влил содержимое в рот Гермионы. Девушка рефлекторно проглотила. Уже через несколько секунд дыхание ее выровнялось, а температура стала спадать.

Гарри молча протянул пустые пузырьки Пожирателю Смерти. Тот также молча взял их и вышел, не сказав больше ни слова.

Прошло еще минут десять, и Гермиона открыла глаза. Теперь в них больше не было того пугающего сухого блеска — явного признака болезни и температуры. Когда гриффиндорка вполне спокойным, хотя и слабым еще голосом попросила воды, а, получив требуемое, выпила чуть ли не полкувшина, у Гарри наконец отлегло от сердца.

-Спасибо, — сказал он совершенно беззвучно, одними губами, ни к кому конкретно не обращаясь. Он помог Гермионе сесть и прижаться спиной к его груди. Таким образом, она сидела в таком вот удобном теплом "кресле", совершенно не касаясь ни стен, ни пола.

-Тебе неудобно? Может, я как-нибудь по-другому лучше сяду?.. — спросила она. Юноша отрицательно покачал головой и, как бы в подтверждение, покрепче обхватил ее своими руками.

-Ну... ладно... — пробормотала Гермиона. На самом деле сидеть так было и впрямь очень уютно. Она старалась не задумываться о причинах своего такого быстрого выздоровления. Она помнила лишь нестерпимый жар и бред лихорадки, на смену которым вдруг пришли приятная прохлада и успокоение. Вскоре девушка заснула. Гарри также закрыл глаза и впал в настороженную полудрему.

Однако, им так и не дали отдохнуть. Буквально через полчаса дверь опять с лязгом распахнулась, вошли те же двое Упивающихся, что и в начале. Один из них тут же наложил на Гарри кучу всевозможных заклинаний и под прицелом волшебной палочки заставил его выйти из камеры. Другой грубо поднял Гермиону с пола, при этом юноша получил парочку весьма неприятных проклятий.

В конце концов, они пришли к тому самому залу, где, как и в прошлый раз в высоком, похожем на трон кресле сидел Волдеморт. Лишь одно изменилось — по обеим сторонам от него стояло около десяти фигур в темных балахонах и белых масках. Как только в зал ввели Гарри и Гермиону, пробежал возбужденный шепоток, все глаза были обращены в их сторону.

Пожиратели-конвоиры заставили юношу и девушку опуститься на колени в десяти шагах от Волдеморта. Настороженный, пропитанный самыми противоречивыми эмоциями гул, который создавали своими голосами слуги бывшего Тома Риддла, становился все громче. Все в тревожном нетерпении ожидали, что же произойдет дальше.

Волдеморт резко поднялся, разговоры тут же стихли, будто кто-то резко выключил звук. Особо ни на ком не задерживаясь, Темный Лорд обвел всех присутствующих взглядом своих красных, змеиных глаз и вперил его в пленников.

-Люциус, — прошипел Волдеморт, все также глядя на Гарри и Гермиону. Тут же от толпы Упивающихся отделилась одна фигура и подошла к трону. Белые платиновые волосы не оставляли сомнений в том, что это был именно Малфой-старший. Он почтительно преклонил колени, поцеловал край мантии Хозяина и, распрямившись, замер в ожидании.

-Да, мой Лорд, — раздался из-под маски его голос. В отличии от предыдущих раз, когда Гарри доводилось его слышать, он не был ни манерным, ни скучающим. И все же нотки ни чем неуничтожимого аристократизма остались.

-Люциус, — повторил Волдеморт, — Я хочу, чтобы ты привел Драко. Ему будет полезно... посмотреть...

-Сию секунду, господин, — Малфой-старший сделал еще один почтительный поклон и аппарировал. Через мгновение он опять появился в зале, но теперь уже рядом с ним стоял еще один Пожиратель Смерти — Драко.

-Хозяин... — он, так же как и его отец несколько секунд назад, поцеловал мантию Волдеморта, после чего опять встал рядом с Люциусом, — хозяин...

Гарри и Гермиона, о которых на несколько минут забыли, старались взглядами подбодрить друг друга, хотя каждый и так понимал, что надежды на спасение практически нет. Или же она настолько мала, что ее можно приравнивать разве что к чуду.

Шипящий, как у змеи голос Темного Лорда заставил их прервать зрительный контакт и начать прислушиваться к тому, что говорит этот красноглазый монстр. Впрочем, он ничего нового так и не сказал, поэтому Гарри лихорадочно обшаривал взглядом зал, в надежде найти хоть какую-нибудь лазейку, чтобы если не самому спастись, то спасти Гермиону. Взгляд юноши пробегал по застывшей, как восковые фигуры толпе Упивающихся. На несколько секунд он задержался на Драко Малфое... Ему показалось, или блондин как-то странно на него смотрит?.. Наверное, показалось.

По тому, что в зал внесли какой-то котел довольно-таки больших размеров и блестящий, по всей видимости, серебряный нож, Гарри понял, что Волдеморт уже закончил свою "вступительную речь", и начинаются некие действия.

-Драко...

-Да, мой Лорд, — Малфой опять опустился на колени.

-Ты это сделаешь. Ты заслужил.

-Спасибо, мой Лорд.

"Что он должен сделать?.. А, ладно... Не все ли равно уже?" — Гарри никак не мог отделаться от, начинающего расти, чувства безразличия. Он не мог найти ничего, что помогло бы им с Гермионой бежать. И только испуганный, взволнованный взгляд девушки, все время направленный на него не давал ему окончательно впасть в апатию.

Драко Малфой взял серебряный нож и вплотную подошел к Поттеру. Их взгляды встретились, серые глаза Драко настороженно смотрели сквозь прорези серебряной маски Упивающегося Смертью, изумрудные с желтоватым отблеском радужки Гарри блеснули через завесу грязных, спутанных волос.

"Что ты желаешь, Малфой?! Неужели ты не видишь, что никто не выживет, ничто не будет счастлив от того, что Волдеморт станет править!" — будто кричал взгляд Поттера.

"Ты и твоя грязнокровка... и все остальные, кто служит этому магглолюбцу Дамблдору должны умереть... Так хочет Темный Лорд" — отвечали ему глаза Малфоя. Он крепко сжал запястье Гарри и занес над ним нож.

"Никто не сможет жить под гнетом твоего Хозяина" — продолжал "баталию" гриффиндорец.

"Темный Лорд всемогущ, он люто карает своих врагов и щедро вознаграждает тех, кто верно ему служит" — взгляд Драко стал будто стеклянный, в нем загорелся некий странный... фанатичный огонь.

"Мы все умрем, как ты этого не понимаешь!.. Ты не понимаешь!.... ТОГДА ТЫ УМРЕШЬ ПЕРВЫМ, ХОРЕК!"

Несмотря на то, что все это происходило в считанные доли секунды, разговор получился именно таким. В следующие мгновение, холодное лезвие коснулось руки Гарри, кожа лопнула под острым, как бритва металлом, брызнула кровь. Тут же, яростно зарычав, юноша дернулся в сторону, сшибая стоящего сбоку Пожирателя так, что тот отлетел к стене, ударился об ее каменные плиты и больше не шевелился. Волдеморт взревел не хуже Поттера и, не долго думая и не опасаясь за жизни стоящих рядом с юношей Пожирателей Смерти, послал в того мощное проклятие. Гарри, схватив в охапку оробевшую, не смеющую и пошевелиться Гермиону, ловко отпрыгнул в сторону. Уклоняясь от лучей заклятий, парень переместился поближе к стене, где стояло нечто наподобие большой деревянной скамьи и, оставив девушку под прикрытием этой мебели, ринулся на близстоящего Пожирателя Смерти. Он тут же чуть не налетел на очередное проклятие, но все же увильнул и от него и, со всей силы влепив Пожирателю кулаком по лицу, отобрал у него волшебную палочку.

-Meriamo! Tehino! Vebere ust! Terra Militare! — Гарри выпускал лучи со всей доступной ему скоростью. Некоторые слуги Темного Лорда падали без движения, однако большинство из них отражало его заклинания или попросту укорачивалось от них, как-никак это был весь Внутренний Круг, а не сопливые юнцы, только что окончившие школу.

Юноша быстро улавливал самые малые изменения в воздухе, в запахах, так как в этот раз никто похоже не догадался поставить здесь то самое заклинание, сильно притупляющее органы чувств. Вовремя отскакивая в сторону, парируя, пропуская лучи проклятий, а затем с бешеной скоростью отвечая на них собственными, Гарри метался из стороны в сторону по огромному мрачному залу, стараясь не подпустить Упивающихся к сжавшейся за деревянной скамьей Гермионе. Девушка явно хотела помочь Поттеру, но то и дело пролетающие совсем близко от нее заклинания и отсутствие волшебной палочки побуждали ее оставаться на месте, чтобы не наделать еще худшей беды. Она прекрасно помнила, что в большей степени именно из-за ее опрометчивости они с Гарри сейчас здесь. Поэтому Гермиона просто сидела и огромными, как галлеоны глазами смотрела развернувшийся перед нею бой. Гибкость и легкость, с которыми... этот юный Маг двигался, почти играючи увертываясь от проносящихся в миллиметре рядом с ним проклятий, просто поражали, а посылаемые им в ответ лучи заставляли волосы на голове вставать дыбом. Невозможно было поверить, что в теле юноши, истощенном пытками, покрытом ужасными багровыми шрамами и рваными ранами, имеется такой неистощимый запас жизненной энергии и непонятной, почти пугающей силы. Его грязные, всклоченные волосы, жесткие, как проволока, стали гораздо длиннее и теперь покрывали его плечи, руки, спускались сзади почти до талии, будто грива льва. Приглядевшись, Гермиона поняла, что твердые и прочные, как щетина волоски росли прямо из спины и груди Гарри. Он на глазах обрастал прочной черной массой, будто стальными доспехами. Девушка сама видела, как, несмотря на его невероятную скорость, парочка заклятий все же коснулись его, однако они просто срикошетили в сторону.

"Наверное, эта шерсть что-то вроде кожи великанов или драконов, что не пропускает практически никакие заклинания!" — с радостью и волнением подумала гриффиндорка.

Шерсть вскоре покрыла все тело Поттера, только на его голове, что в данный момент уже больше напоминала волчью морду, сверкали огнем Тартара два глаза.

Это уже был не Гарри, это был Зверь.

"Полнолуние закончилось совсем недавно, Гарри истощил на него все свои силы, поэтому он и не может также быстро, как обычно превратиться в волка" — мелькнула догадка в голове у Гермионы. Было очень необычно и одновременно жутко, особенно в сложившейся ситуации, смотреть на эту медленную, будто идущую через силу трансформацию.

Волдеморт тем временем призвал через Метку других своих Упивающихся Смертью. Зал то и дело оглашали хлопки аппарации, фигур в темных плащах становилось все больше и больше. Однако Гарри все также продолжал швырять в их сторону различные проклятия, не скупясь и на весьма Темную Магию. Различие между Белыми и Черными заклинаниями юноша перестал понимать уже довольно давно. Главное — цель их использования. В войне, как говориться, все средства хороши.

И все же, иногда количество начинает побеждать качество. Какими бы молокососами не было большинство аппарировавшись сюда слуг Темного Лорда, их было несравнимо больше, и один единственный противник, хоть и обладавший нечеловеческими ловкостью, скоростью и живучестью, не мог им долго противостоять.

Вот уже сразу трое Пожирателей прорвались за тот незримый круг, который "очертили" вокруг Гарри его заклинания. Приспешники Волдеморта кинулись на юношу с новыми заклятиями, но тот, на миг забыв о волшебной палочке, поддавшись инстинкту, просто располосовал им животы откуда ни возьмись появившимися у него когтями. Три туши, брызгая кровью и вываливая кишки наружу, повалились на пол. Видя, что случилось с их "братьями", другие Упивающиеся Смертью решили держаться от Зверя на расстоянии, несмотря на яростный, полный бешенства и ненависти рев Темного Лорда. Те, кто был здесь с самого начала, то есть Внутренний Круг понимали, что несмотря ни на что, это Чудовище перед ними — всего лишь Гарри Поттер, замученный, дерущийся из последних сил, как загнанный в угол волк. Однако юные Пожиратели, только что аппарировавшие в зал, в ужасе глядели то на черного Зверя, с непостижимой ловкостью избегающего летящих в него лучей и посылающего ответные, то на распростертые рядом с ним тела тех трех незадачливых, не в меру отважных слуг Лорда, чьи внутренности все еще в последней агонии вздрагивали на серых каменных плитах пола. Никто не решался больше приблизиться к Существу, все только слали в него заклятия.

Внезапно какой-то шальной луч угодил Волдеморту в плечо. Боль, не такая уж и сильная, однако неожиданна, привела того просто в дикое бешенство. Перекрывая все звуки, в зале прогремел наполненный нечеловеческой яростью и безумием голос Темного Лорда:

-УБЕЙТЕ ЕГО! НЕМЕДЛЕННО!!

Мощная волна недоброй магии будто ударила в спину атакующим Гарри Упивающимся. Многие из них тут же попадали брызжущими кровью телами, как только попали в "радиус поражения" когтями Зверя. Похоже, трансформация завершилась полностью, потому как он, отбросив в сторону за ненадобность волшебную палочку, ринулся на окружавшую его со всех сторон толпу. Черная шерсть стала ярко красной от брызжущей на нее крови и переливалась в свете пролетающих рядом лучей заклинаний, как рубин. Казалось, ничто не могло его зацепить. Руки, ноги и головы исчезали в громадной пасти, трескаясь там, как яичная скорлупа. Первая "волна" Пожирателей Смерти отхлынула, но ненадолго. Второй их натиск прижал Зверя к тому самому месту, где, замерев, будто приросши к полу, притаилась Гермиона. На нее тоже попала кровь, причем достаточно много, однако она не замечала этого, так как весь гигантский зал сейчас утопал по щиколотку в бардовом месиве, что вытекало из десятков растерзанных тел, как молоко из разорванного пакета.

Черное чудовище молча рвало на части всех, кто находился рядом, казалось, что он просто не знает усталости, что его энергии нет конца. И все же, через некоторое время стало видно, что Зверь держится из последних сил.

Меж тем, все новые и новые хлопки аппарации говорили о том, насколько велико, почти нескончаемо войско Волдеморта. Зверь убивал и убивал, на пол падали горячие, но уже мертвые тела, а врагов не становилось меньше. Густая, жесткая шерсть Волка слиплась в сплошную красную корку, кое-где были видны небольшие проплешины, очевидно и его толстую шкуру все же пробили какие-то особо мощные проклятия. Почти незаметно он начал прихрамывать на левую заднюю лапу, его движения все замедлялись и замедлялись...

Сзади раздался какой-то грохот, а затем вскрик. Зверь быстро обернулся, мельком увидев, что это разорвалась в щепы та самая огромная скамья, а кричала, по-видимому...

"Гермиона!" — прошептал где-то на задворках замутненного сражением сознания голос Гарри Поттера, человека. Чудище низко зарычало и разодрало еще двух, оказавшихся ближе всего к нему людей. Тут же в него разом ударило несколько лучей, а затем еще, и еще. Впервые за все время сражения Зверь упал. Его тело скользнуло по полу, оставляя за собой густую красную дорожку, которую сейчас не было видно из-за того, что целое море крови плескалось вокруг, норовя достать уже чуть ли не до середины голенища!

Упивающиеся и даже сам Волдеморт будто застыли в нерешительности, настолько неожиданным показалось им внезапное поражение этого неимоверно сильного Чудовища.

Опять раздался вскрик, затем чьи-то руки зарылись в густую шерсть Зверя и будто обняли его. Гигантский Волк и не подумал набросится на смелого человека, посмевшего прикоснуться к нему.

"Гермиона... Гермиона..." — мысли становились то четче, то совсем уносились куда-то прочь. Перед глазами не было видно ничего, кровавая корка застилала зрение, а может это какое-нибудь проклятие так ударило по нему... Он ориентировался только по нюху и слуху, но в данный момент и этого было достаточно, чтобы ощутить злобное недоумение и нерешительность врагов.

"Они медлят, потому что ошеломлены... Но скоро это пройдет"

И, правда, буквально через секунду вновь раздался чей-то исполненный злобной ненавистью и безумием рев. Упивающиеся Смертью, будто забыв про волшебные палочки и желая разорвать голыми руками, как один рванулись к распростертому на полу Зверю и девушке, что изо всех сил вцепилась в него пальцами и прижалась лицом к его грязной, свалявшейся от крови шерсти.

Последний раз, собрав все оставшиеся силы, Зверь напрягся и прыгнул. Лязгнули челюсти, хрустнула чья-то перекушенная шея, тяжелое тело Чудовища придавило и разодрало когтями еще двух Пожирателей. Однако, упав, он уже больше не двинулся, только едва заметно дышал. Тут же его тело опутало множество веревок и различных сетей, как магических, так и обычных. Гермиону так же связали, хотя, конечно же, не так крепко.

Желание убить Зверя немедленно как-то очень быстро улеглось при виде его, недвижимого и бессильного что-либо сделать. Последними Пожирателями, которых он только что убил, оказались два совсем еще юных парня и, что самое... главное, Питер Петтигрю. Его голова, полностью перекушенная, отделенная от шеи, лежала чуть поодаль от тела, лицо выражало ужас, смешанный с недоумением. Он так и не сумел отдать свой Долг Жизни последнему из Поттеров. Однако все это Упивающиеся Смертью разглядели позже, сейчас все взгляды были прикованы к Убийце. Будто только сейчас с глаз слуг Волдеморта спала красная пелена сражения, они, почти непроизвольно срывая с себя ранее белые, а теперь темно-бардовые, как и все остальное здесь, маски, открывали бледные, застывшие в невероятном ужасе лица, озирались по сторонам, вглядываясь в стоящих рядом людей. Просто невозможно было поверить в то, что им посчастливилось выжить в этой бойне!..

Совершенно незаметный у самой дальней стены, застыв живой статуей, стоял Драко Малфой. Он не учувствовал в сражении, он просто, как и Гермиона Грейнджер, не смел шелохнуться, сдвинуться с места, будто весь превратился в каменную глыбу. Живы остались лишь его глаза, что неотрывно глядели на это побоище. В голове не было ни одной мысли, кроме назойливо стоящего поверх всего взгляда Поттера, пронзительного, зелено-желтого. Безумного, злобного... с затаенной мольбой...

-Драко! — шипящий голос прозвучал в наступившей тишине, как удар хлыста. Вздрогнули все Пожиратели. Никто не был полностью уверен, что юный Малфой остался жив после... этого. Однако, хриплый, чуть слышный голос ответил:

-Да... мой Лорд.

-Сети обвивают плотно, веревки крепки... — сказал Темный Лорд, будто разговаривая сам с собой. — Я хочу, чтобы ты закончил начатое...

-Да, Хозяин... — почти беззвучно прошелестел слизеринец. Он медленно подошел к тяжело дышащему Зверю и замершей рядом с ним Гермионе, в его руке блеснул все тот же серебряный кинжал. Руки парня дрожали, во рту было сухо и горько.

Его глаза вновь встретились с глазами Поттера, находящегося теперь в облике этого Чудовища. Красная корка слетела с морды Волка, позволяя ему, наконец, видеть.

Два ярко-бардовых "угля" сверкали, впиваясь своим взглядом в лицо Малфоя.

"Как ты можешь? Как?!" — кричал этот взгляд.

Слизеринец попытался сглотнуть, но горло внезапно сдавило так, что ему стало трудно дышать. Его рука уже была занесена для удара, а клинок кинжала был нацелен в горло Зверя.

"Как ты можешь?! Ты ведь должен мне! Долг Жизни! ТЫ МНЕ ДОЛЖЕН, МАЛФОЙ!!"

Секунда. Ярко блестящая полоска металла разрезала воздух, но удара не последовало. Кинжал упал на пол, а холки Зверя коснулась рука Драко, с зажатым в ней каким-то кулоном.

-Melon! — шепнул слизеринец, и Волдеморт с его Пожирателями не успели еще сообразить, что к чему, как Гарри Поттер почувствовал уже знакомый рывок где-то во внутренностях, после чего в третий раз сбежал, просто исчезнув вместе с Гермионой и Малфоем, прямо из-под носа у Темного Лорда.

Глава 25. "Мальчик-Который-Выжил"

Старый деревянный дом, бывший должно быть когда-то красивым, сейчас стоял мрачной, полуразвалившейся хибарой, насквозь прогнившей и провонявшейся сыростью и пылью. В его стенах уже лет тридцать никто не появлялся, а эльфы-домовики так и вообще ни разу здесь не были.

Внезапно многолетнюю тишь этой старой развалины огласил громкий треск. В полутьме прихожей прямо из воздуха материализовались три фигуры и тут же всем своим весом рухнули на ближайший, надо сказать, весьма ветхий стул.

-Быстрее, Грейнджер! Сейчас они будут здесь! Скорее!.. — дрожащий, сам на себя непохожий голос Драко Малфоя явно показывал, в каком волнении и даже страхе находится слизеринец. — Lumos!

На конце его волшебной палочки загорелся яркий огонек, моментально осветив три странного вида фигуры: бледный, как полотно юноша, растрепанная девушка и гигантского размера волк со всклоченной шерстью, находящийся, по всей видимости, без сознания. И все они с ног до головы были покрыты кровью. Страшная картина.

-Живее! — опять крикнул на гриффиндорку Малфой. Гермиона будто вышла из оцепенения. Она резко подхватилась с пола, где до этого, все также сидя, обнимала Зверя, и сказала сосредоточенным, почти безразличным голосом:

-Что надо делать?

-Во-первых, перенести его отсюда, — ответил Драко, кивая в сторону Гарри. — Его можно левитировать в таком состоянии? И, вообще, применять к нему какую-либо магию?

-Да. Думаю, что да... — немного неуверенно пробормотала гриффиндорка.

-Хорошо. Левикорпус!

Поттер взмыл над полом. Драко, удостоверившись, что заклинание держится крепко и бросив короткое "Бежим!", кинулся к дверям дома. Гермиона за ним. Старая деревянная дверь отскочила в сторону, с визгом поворачиваясь на ржавых петлях, и они выскочили на улицу. Оказалось, что сейчас на улице уже ночь, да и вообще находится это место где-то, по меньшей мере, на севере страны. На самом-самом севере.

Малфой, Гермиона и "плывущий" за ними по воздуху волк-Гарри неслись вперед со скоростью курьерского поезда.

-Тут... не слишком далеко... я думаю... Скоро... граница антиаппарационного барьера... — задыхаясь от слишком быстрого бега, объяснил Драко. И, на самом деле, совсем скоро раздались около трех десятков хлопков аппарации, и прямо перед ними из воздуха материализовался целый отряд Упивающихся Смертью.

-Дьявол!.. — выругался Драко и побледнел еще больше, чем до того. Быстро обернувшись назад, он увидел, что и со стороны дома к ним спешит примерно такая же толпа.

Пожиратели конечно тут же увидели их, в сторону беглецов полетели разноцветные лучи заклинаний.

Оставался последний шанс — рискнуть и...

-Грейнджер, давай!! — рявкнул Малфой. Схватив Гермиону за локоть и "летящего" рядом Зверя за шею, он в три прыжка оказался за границей антиаппарационного барьера.

Хлоп!

И они уже на другой стороне острова Британия.

Хлоп! Хлоп!

Надо запутать след!

Слизеринец аппарировал еще по меньшей мере раз пять, не забывая при этом точно следить за тем, чтобы ни Грейнджер, ни Поттер не остались где-нибудь "в пути". Последняя их аппарация была в какой-то магический дом. По всей видимости, Малфой здесь прекрасно ориентировался, так как он тут же побежал в одну из комнат с огромным камином на втором этаже, все так же таща за собой гриффиндорцев. Там он схватил с каминной полки маленький черный горшок с дымолетным порошком и грубо сунул горсть его в руку Гермионы.

-В Хогвартс! ПОШЛА!

Девушка без разговоров бросила себе под ноги летучий порох и, четко сказав "Хогвартс", исчезла в сверкающем, зеленом пламени.

Как только это произошло, где-то внизу в доме раздались уже знакомые хлопки и голоса.

Малфой, не теряя больше ни секунды, кинул в камин весь оставшийся порошок, сам шагнул туда и, крепко держа Поттера, крикнул:

-Хогвартс!

Все завертелось волчком, их несколько раз довольно ощутимо приложило о неровную каменную кладку каких-то совершенно посторонних печных труб. Видимо Драко все же немного перестарался с количеством этого... средства передвижения.

"Только бы нас не вынесло в каком-нибудь особняке Упивающихся!"

Однако, судьба не могла быть к ним настолько злой. Буквально через несколько секунд они грудой вывалились из камина в кабинете Директора под чьи-то удивленные возгласы.

~*~*~

Все газеты писали о весьма эффектном возвращении Мальчика-который-выжил из плена Волдеморта. Все знали, что вместе с ним вернулась не только похищенная Гермиона Грейнджер, но и Драко Малфой, так же по неким необъяснимым причинам исчезнувший в тот же день с парочкой слизеринцев — Креббом и Гойлом.

Все терялись в догадках, что бы это могло значить.

Однако все интересующиеся безапелляционно выставлялись за двери Больничного Крыла, где, собственно, и находились три самые обсуждаемые на данный момент личности школы Хогвартс — Малфой, Грейнджер и Поттер.

Драко и Гермиона уже давно пришли в себя. Их напоили всевозможнейшими лечебными зельями, и теперь они большую часть суток спали. Надо сказать, не без помощи зелья Сна без Сновидений, которым их все время потчевала не в меру сердобольная мадам Помфри.

С Гарри Поттером дела обстояли гораздо хуже. Начать нужно с того, что, несмотря на все усилия школьной целительницы, Северуса Снейпа и даже Дамблдора, юноша все также оставался в облике Зверя. Нет, он не бросался на людей с оскаленной пастью, не рычал и даже не выл. Он просто спал. Однако, в виде громадного черного волка, развалившегося на одной из кроватей в палате и сияющего стерильностью, как пробирки Снейпа (первое, что сделала мадам Помфри, когда удостоверилась, что угроза жизни ее пациентам миновала, так это применила ко всем троим очищающее заклинание).

Второе и самое настораживающее было то, что Гарри все никак не мог очнуться. Он будто впал в кому. Дамблдор объяснял это тем, что юноша пережил сильнейшее истощение магических и физических сил, и если с последним особых проблем быть не должно, за исключением наружных ран и шрамов, то с магической энергией шутки могли быть очень и очень плохи. Особенно, если учесть, что колдовал Гарри, будучи в процессе трансформации, и неизвестно, как это могло повлиять на его "ауру" волшебника.

Состояние же Гермионы и Малфоя было вполне удовлетворительным, однако ни целительница, ни директор не спешили выпускать их из Больничного крыла. Да и сами гриффиндорка и слизеринец тоже явно не горели желанием поскорее вырваться из этого островка тиши и спокойствия. Девушка не хотела оставлять Гарри здесь несмотря ни на что. Она, с почти беспокоящим мадам Помфри упорством, желала все время оставаться подле этого огромного черного Зверя. Стоило только отвернуться, как она укладывалась рядом с ним и засыпала, обнимая руками за огромную шею и уткнувшись лицом ему в спину.

Драко Малфой не желал покидать больничную койку по той простой причине, что здесь ничто, кроме школьной целительницы и, ну, еще иногда Дамблдора, его не беспокоил. Парень наслаждался этим состоянием и старался не думать о том, что с ним сделает Темный Лорд за ТАКОЕ предательство, когда сумеет "отловить". Метка иногда покалывала, пару раз руку сводили сильные судороги, но больше ничего не было. Это радовало. Пару раз приходил Снейп. Он мало говорил, больше спрашивал о состоянии "беглецов", приносил зелья, давал их Драко и Гермионе, собственноручно поил ими Поттера-волка. Он сказал, что пока дает слизеринцу зелье, которое в большей степени заглушает боль от Метки, однако это ненадолго, потом придется придумать что-нибудь другое.

Малфой не хотел смотреть на уродливый Знак Мрака, он вообще не желал сейчас ничего видеть.

Никто не спрашивал его ни о чем, и это было приятно, успокаивающе. Конечно, рано или поздно ему придется объяснить, почему... Почему он помог Поттеру и Грейнджер сбежать? Почему предал Волдеморта... и своего отца?..

Много вопросов...

Драко и сам не был уверен, что с точностью мог бы ответить хоть на один из них. Даже сейчас он иногда сомневался в правильности своего выбора. А верно ли он поступил? Может быть его решение было всего лишь по-юношески глупым, необдуманным?

А ведь и правда, грязнокровок и магглов он по-прежнему не любил, презирал и даже не считал достойными находится с ним, аристократом, в одном помещении... Однако, это не повод убивать их! Не повод пытать не в чем не повинного ребенка, в то время, как другие Упивающиеся Смертью уже убили его отца и теперь насилуют мать!.. Магическая аристократия — это не сборище сумасшедших маньяков, а Слизерин — не логово убийц, душегубов и палачей! НЕТ!

Вот поэтому Драко больше не мог ЭТО делать. Он не мог больше выслушивать, с каким наслаждением и придыханием отец рассказывает о его "лорде", о всех тех пытках, каким вновь подвергли очередного беззащитного человека, единственная вина которого состояла в том, что он был магглом, не обладал волшебной силой. Либо был рожден магглами. Каждый раз, когда Драко целовал подол мантии этого красноглазого чешуйчатого монстра, именующего себя Темным Лордом, ему приходилось сдерживать рвотный позыв... Разве ЭТО занятие для настоящего "потомка голубых кровей", настоящего слизеринца, гордого и независимого, с Мерлин знает каким хвостом предков?! Такое унижение!

Последней каплей, наверное, стал именно тот самый взгляд Поттера, безумный, яростный, отчаянный, с уже совершенно нескрываемой мольбой кричавший ему "Спаси! Спаси! СПАСИ ЕЁ! Ты ведь должен мне, Малфой! Ты мне ДОЛЖЕН! Спаси её, как я спас тебя!". Именно эти слова прочел Драко в глазах Мальчика-который-выжил и возненавидел его в тот момент еще больше, однако не смог противится ему. "Ты ведь должен мне, Малфой!" Долг Жизни. Долг, который не прощается. Который так и не смог выполнить Петтигрю, поэтому его поганая крысиная душонка теперь никогда не найдет успокоения и будет вечно блуждать где-то там, между мирами, до скончания бытия.

Руку с Черной Меткой внезапно вновь ожгло резкой, пульсирующей болью. Драко непроизвольно чуть вскрикнул и схватился за то место. Видимо, зелье Снейпа начинало выдыхаться, так как теперь это было не просто покалывание по коже. Метра, как брусок металла, начинала постепенно нагреваться и краснеть. Через минут пять слизеринец уже еле сдерживал стоны боли, закусив до крови губу.

"Началось!" — чуть истерично прокричало у него в голове. Но Малфой приказал своему внутреннему голосу заткнуться и встал. У Драко явно начинался жар, так как стоило ему вылезти из кровати, как его сотряс сильный озноб. Пошатываясь, он добрался до кабинета модам Помфри и уже почти в бессознательном состоянии рухнул прямо под ноги перепуганной целительнице. Похоже, начался его личный "раунд" "боя" с Волемортом.

Первым, что почувствовал слизеринец, когда наконец пришел в себя, был стойкий, почти раздражающий запах шоколада. Он бил в ноздри резким ароматом корицы и прочих пряностей.

Драко никогда не любил шоколад, однако великолепно знал его запах. Это... блюдо очень любит его мать, она часто приказывает эльфам-домовикам приготовить чашечку. Причем та бурда, что она пьет весьма отдаленно напоминает традиционный, классический шоколадный напиток.

Нарцисса всегда ассоциировалась у Драко с отцом, а тот... с Волдемортом.

Наверное, поэтому юноша подсознательно и не любил шоколад, ибо тот, как это ни странно, всегда приводил его мыслями к Темному Лорду.

-О, мистер Малфой, я вижу, что вы уже проснулись!.. — радостно возвестил у него кто-то над ухом, намекая, что нудно открыть глаза и посмотреть кто же это такой. Нехотя, даже несколько раздраженно от начинающейся головной боли, вызванной все тем же запахом несчастного напитка, Драко все же открыл глаза. И сразу же опять их закрыл. Дамблдор. О, черт...

И все же, невежливо было вот так лежать, не глядя на старого, почитаемого всеми мага...

-Да, профессор... С добрым утром, — пробормотал (пробурчал) слизеринец опять открывая глаза. Он попытался сесть, опираясь на руки, но почувствовал, что там, где у него Метка, все полностью забинтовано и, вдобавок, обернуто чем-то очень плотным. Да так туго, что пальцы той руки у него занемели, и он их не то, что не чувствовал, но даже пошевелить ими не мог!

-Ну, вообще-то уже полдень. Однако, тебе, как больному, прописан постельный режим, поэтому... с добрым утром! — весело закончил старик и, лукаво, в свойственной ему одному манере подмигнув, закинул в рот откуда ни возьмись появившееся вдруг печенье и запил его горячим шоколадом.

Приглядевшись, Драко заметил, что у директора вся борода и подол мантии обсыпаны крошками, видимо он уже давно здесь сидит и, ни сколько не смущаясь, как довольно-таки прожорливый хомяк, "тлущит" печенюшку за печенюшкой!

"О, Мерлин, я все больше склоняюсь к мысли, что капитально сглупил, помогая придурку Поттеру и его грязнокровке!.."

Дамблдор, будто прочитав мысли юноши, еще раз усмехнулся и захрустел быстрее, потом допил остатки шоколада и, щелкнув пальцами, этаким эффектным жестом заставил исчезнуть и пустую чашку и крошки на одежде и бороде.

-Мистер Малфой, — вдруг начал он весьма серьезным и каким-то особенно... могучим тоном, во мгновение ока превращаясь из выжившего из ума старикана в Величайшего Мага современности, чем очень насторожил Драко. Тот как-то сразу напрягся, понимая, что "превращение" директора из придурка в гения говорит только об одном — дела попахивают жареным.

-Мистер Малфой, — повторил Дамблдор, видя, что слизеринец несколько рассеян. — Я пришел спросить, в первую очередь о вашем самочувствии...

"Так. Начал издалека. Нехорошо..."

-Все уже в порядке, сэр, — осторожно ответил юноша и, чуть подумав, добавил. — Спасибо.

-Я рад, — старый волшебник чуть улыбнулся в бороду, но тут же на его лице опять появилась прежняя сосредоточенность. — Тогда я могу, не опасаясь за ваше здоровье, расспросить вас наконец о случившемся в день похищения... и в день побега.

"И что я ему скажу?!.. А, какая разница!.. Дамблдор только с виду такой придурковатый... И флоббер-червю понятно, что он давно сложил два и два и понял что к чему... Нет смысла врать"

Видимо директор и впрямь знал (или, хотя бы, догадывался, обо всем). А может, просто очень даже неплохо владел лигилименцией. В любом случае, он опять загадочно и заговорщицки блеснул очками-половинками, чуть улыбаясь.

"Ну, и дементор с ним!"

-Да, конечно, господин директор...

Следующие минут двадцать Дамблдор внимательно слушал Драко, не перебивая. Когда слизеринец закончил рассказ, директор некоторое время сидел в молчании. Затем внезапно остро и как-то колюче, будто пытаясь залезть в самую душу, глянул на юношу, отчего тому стало немного не по себе, и спросил:

-Гм... Что же заставило вас, мистер Малфой, переменить свое решение?.. Почему ВЫ помогли Гарри Поттеру?

Несмотря на постоянные мысленные дебаты с самим собой, Драко явно был не готов к подобному вопросу. При разговоре с Дамблдором он настраивал себя на перечисление фактов, не более. А тут... Почему? ПОЧЕМУ?!

Молчание затягивалось, и никто из них двоих не пытался разорвать его. Старик пытливо рассматривал Малфоя, любопытно поблескивая голубыми глазами за стеклами очков, будто маггл-ученый, разглядывающий редкий, интересный экспонат. Под таким взглядом парню становилось очень неуютно.

-Ладно, — в конце концов сдался Дамблдор. — Думаю, я на данный момент я узнал все, что требовалось. Отдыхайте, мистер Малфой, набирайтесь сил. Северус сказал, что уже работает над зельем, помогающим унимать боль от Метки, которое может дать более длительный и сильный эффект, нежели предыдущее.

Директор встал, кресло, на котором он и сидел до этого, тут же исчезло. Глядя на Дамблдора снизу вверх, Драко опять увидел Великого Мага, Главу Визенгамота, Победителя Гриндевальда и прочее, и прочее... Однако стоило тому в очередной раз подмигнуть слизеринцу и, улыбнувшись, закинуть в рот появившуюся прямо "из воздуха" лимонную дольку, как опять это был всего лишь чудаковатый старик.

"Н-да... Может это не такая уж и глупость была... предать Темного Лорда..."

Тут же, как в ответ на его мысли вновь заныла Метка.

-До свидания, — попрощался Дамблдор.

-До свидания, сэр, — ответил Малфой, стараясь не шипеть от вновь начинающейся боли. Директор будто бы заметил это, но ничего не сказал и, лишь сочувственно глянув, вышел из палаты.

Как только двери закрылись за ним, слизеринец откинулся на подушку и закрыл глаза.

Вскоре пришла мадам Помфри и вновь напоила его разнообразными зельями, после чего он вновь надолго уснул.

~*~*~

Магические газеты и журналы соревновались друг с другом в скорости размещения на своих страницах статей о новых нападениях, убийствах, пытках, ограблениях... Заголовки на первых страницах буквально "трещали по швам", пытаясь уместить в себе десятки новых громких сообщений. Когда одновременно в один и тот же день случалось массовое убийство магглов, ограбление старинного особняка, уничтожение целого населенного пункта, похищение старинных артефактов из великолепно охраняемого музея и прочие более мелкие, однако от этого не менее трагические происшествия, то просто невозможно было уместить все это на одну страницу. А ведь и в самом деле, практически ни один день не обходился без таких вот сенсаций. Однако радовали они только газетчиков и то, лишь по началу, пока слуги Волдеморта не добрались и до их семей.

Очередная массовая истерия, поднявшаяся было в стране вот уже который раз за этот год, связанная с таким же очередным похищением Мальчика-который-выжил, на этот раз так быстро не закончилась. Наоборот, она приобрела довольно угрожающий характер. Многих детей в срочном порядке забирали из Хогвартса, началось настоящее бегство из страны. Причем не только маги, но и многие магглы, испуганные внезапными, необъяснимыми для них явлениями, предпочли убраться из такого опасного района как можно дальше. Большинство срочно эмигрировало в основном в США и прочие более-менее независимые от террора Темного Лорда страны. Люди не понимали, что это ни к чему не приведет, что здесь или там, их все равно найдут. Но, так было проще. Они все хотели спасти свои жизни и жизни своих семей, так что винить их было не в чем.

С "момента возвращения", как окрестил "Ежедневный пророк" день, когда Поттер вновь сбежал от Волдеморта, прошло уже две недели. Гермиона Грейнджер и Драко Малфой вышли на занятия, так как дальше тянуть с этим было нельзя. На них тут же накинулись толпы жаждущих узнать все "из первых рук". Однако холодный, презрительный взгляд Драко и угрожающе глядящая на любопытствующих Гермиона с палочкой в руке, быстро дали всем понять, что от расспросов лучше всего воздержаться, дабы не нарваться на какое-нибудь весьма неприятное проклятие.

Гарри все так же прибывал в Больничном крыле в виде волка-гиганта.

Гермиона ходила к нему по три-четыре раза на день и, если бы не мадам Помфри, видимо вообще переселилась бы туда вместе со всеми своими вещами и книгами. Девушка приходила в палату, садилась рядом с кроватью Поттера-волка и просто читала... или подолгу на него смотрела, иногда гладя по удивительно мягкой шерсти головы, которая на ощупь была словно бархат. Зверь дышал спокойно и выглядел совершенно умиротворенно, расслабленно. Казалось, что он счастлив. Ни по каким признакам его состояние нельзя было назвать комой или чем-то подобным. В конце концов, и Дамблдор, и мадам Помфри, и Снейп пришли к выводу, что это просто сон. Ни летаргический, ни какой другой, а просто... обыкновенный, хотя и СЛИШКОМ долгий сон.

В общем, Гарри Поттер спал уже ровно две недели. Причем, никто, совершенно никто, кроме нескольких человек, не знал причину его отсутствия "на людях", то есть на уроках, в Большом Зале и т.д.. Директор Хогвартса объяснял это как-то, по мнению общества, слишком туманно и запутанно. Поползли разного рода догадки, которые также способствовали усилению всеобщей паники и подавленности. Многие уже начали даже подозревать, уж не погиб ли "мессия" волшебного мира, и не скрывает ли Дамблдор это от них. Один раз несколько "смельчаков" из Рейвенкло даже попытались ночью проникнуть в Больничное Крыло, однако бдительная мадам Помфри и, как это ни странно, почему-то вдруг оказавшаяся там Гермиона Грейнджер выпроводили их таким... способом, что бедных "охотников за информацией" пришлось с полчаса расколдовывать и отпаивать различными зельями. В том числе и Успокоительным.

После этого слухов не только не поубавилось, а наоборот стало еще больше. И теперь они имели весьма неприятный характер. Абсолютно все (ну, или почти все) были уверены, что с Гарри Поттером что-то не так. К тому же, поведение Гермионы, то есть ее практически постоянное пребывание в Больничном Крыле создало девушке не самую благовидную репутацию. Догадки о том, что она и Поттер давно уже стали не просто друзьями, переросла практически в уверенность. Ученики бросали на нее косые взгляды, а за спиной громко перешептывались, явно стараясь задеть девушку своими словами и посмотреть на ее реакцию. Гермиона поджимала губы на манеру профессора МакГоннагал и делала вид, что ее все это не касается. Однако, какая-то девчонка-хаффлпаффка с третьего курса все же успела увидеть, как староста Гриффиндора смахивает молчаливую слезу со щеки. И, конечно же, не преминула растрезвонить об этом по всей школе.

Сплетни и пересуды день ото дня становились еще яростнее. Доставалось также и Драко Малфою. Причем еще не известно, кому было труднее — ему, или Грейнджер. Весь факультет Слизерин демонстративно не желал даже смотреть в сторону "предателя". Если младшекурсники (1-3 курс) не проявляли явной вражды, а лишь, стараясь подражать старшим ученикам, смотрели на Драко с холодной брезгливость, то абсолютно все слизеринцы с четвертого по седьмой курсы, кто скрытно, а кто и явно, старались навредить юноше как можно больше. Дошло до того, что за обедом ему пришло какое-то странное письмо без адресата, которое Малфой имел необыкновенную глупость тут же вскрыть, после чего получил неслабый заряд какого-то пыточного проклятия, снять которое удалось лишь по прошествии нескольких часов, когда оно стало ослабевать естественным образом. После этого Драко еще пару дней пролежал в Лазарете. Отношение к нему других учеников колебалось от дебильно-радостного до боязненно-настороженного. И от того, и от другого хотелось на стенку уже лезть.

Учебный год неумолимо приближался к своему "логическому финалу". Во всех смыслах этих слов. В преддверии экзаменов, несмотря на военное положение за стенами Хогвартса, студенты сутками просиживали в библиотеке и, высунув языки от усердия, старались, законспектировать и запомнить то, что поленились выучить во время учебного года, а если это были выпускники, то и за все семь лет обучения.

Когда пик эмоций по поводу страшной кровопролитной войны, смертей близких людей, постоянных, не прекращающихся ни на день нападений, экзаменов и личных переживаний достиг апогея и готов уже был "рвануть", когда доведенные до предела дети и взрослые, каждый со своими страхами и мыслями уже не могли больше сдерживать свои эмоции... неожиданно наступила разрядка... Гарри Поттер наконец-то очнулся.

За завтраком в Большом Зале, а потом и во время комментария для "Ежедневного Пророка" Альбус Дамблдор официально объявил об этом. Правда, он тут же добавил, что юноша находится в еще весьма тяжелом состоянии, так что увидеть Мальчика-Который-Выжил люди смогут, по всем признакам, не скоро. Но и этого хватило, что бы поднять по всей стране бурю веселья... несколько неоправданного, надо сказать. Однако, казалось, счастливей всех в ту минуту, когда директор закончил свою речь, была Гермиона Грейнджер. Едва стих голос Дамблдора, она стрелой рванулась в Больничное Крыло. И ни у кого и в мыслях не было поизвить над ней... или, тем более, встать на пути. Даже, как это ни странно, у слизеринцев. Потому что остановить человека с ТАКИМ лицом, как у Гермионы в тот момент, было просто опасно для собственного здоровья...

Гарри Поттер жив. Что еще надо волшебному миру для счастья?..

Глава 26. "Новое старое знакомство"

Гермиона бежала, не замечая ничего вокруг, притормозила она только у дверей Больничного Крыла, дабы не врываться в палату подобно мини-торнадо. Сердце ее бешено колотилось, кровью отбивая в висках бешеный ритм. Девушка сделала пару глубоких вдохов и на несколько мгновений прикрыла глаза. Затем, еще раз резко и шумно вздохнув, твердым движением распахнула двери.

Огромная палата была плохо освещена несколькими десятками свечей, летающих под потолком, будто слишком яркий свет мешал пациентам... вернее единственному на данный момент пациенту — Гарри Поттеру. Его кровать стояла в углу, плотно скрытая довольно таки объемистой ширмой.

Гермиона в нерешительности замерла в дверях, однако спустя несколько секунд тряхнула головой и, наконец, вошла. Она медленно приблизилась к ширме.

"Почему так тихо? Может быть он спит?"

Пальцы коснулись шершавой ткани загородки, отодвигая ее в сторону.

-О, Мерлин! — вырвалось у гриффиндорки, она непроизвольно отпрянула назад. Перед ней все так же, как и раньше лежал огромный черный волк, с той лишь разницей, что в данный момент он вовсе не спал, а с интересом и недоверием изучал глазами стоящую перед ним девушку. Большими бардовыми с желтизной глазами.

"Что я за идиотка?! Никто ведь и не говорил, что Гарри вернулся к прежнему облику! Директор лишь сообщил, что он очнулся!.."

Однако, в душе, она почему-то подспудно думала, что когда юноша "проснется", то незамедлительно опять станет... нормальным... то есть перестанет прибывать "в шкуре" Зверя. И почему она была так в этом уверена?..

Интереснее было то, что, похоже, Гарри, а вернее — Волк, не узнавал стоящего перед ним человека. Он пытливо и настороженно следил за Гермионой. Его нос иногда едва заметно подергивался, что говорило о том, что он пытается уловить запах человека и определить, на сколько тот для него опасен... или не опасен. Видимо, пока девушка не сделала ничего такого, что могло бы ему не понравиться.

"Интересно, почему его просто так держат в Больничном Крыле... а не в... клетке, например?" — машинально проскользнула мысль в голове у Гермионы, когда девушка просто стояла и разглядывала Зверя, будто только сейчас в первый раз в жизни увидела его. И она тут же обругала себя за подобные идеи. — "Как можно?! Ведь это же Гарри! Разве такое допустимо, держать в клетке... человека?! То есть, не человека, конечно, а... Впрочем, какая разница, это же Гарри!"

И все же, она не спешила подходить к нему, потому что одно дело спящий, совершенно спокойный Зверь... и совершенно другое бодрствующий, настороженно следящий за каждым ее действием.

-Привет, — почему-то решила поздороваться Гермиона. — Ты ведь меня не укусишь, правда?..

Багровые глаза сверкнули красным и тут же погасли, черный нос опять затрепетал, втягивая в себя воздух и запахи.

Девушка понимала, что сейчас перед ней не ее друг, а совершенно незнакомое и, скорее всего, весьма опасное существо. Возможно, даже опаснее обыкновенного оборотня, так как оно было гораздо умнее и неизмеримо сильнее его. У гриффиндорки до сих пор волосы вставали дыбом и ей снились кошмары по ночам, когда она вспоминала ту мясорубку, где кровь в прямом смысле слов лилась рекой, ту бойню, которую устроил... Гарри? Или Зверь?.. Или они оба? А может, они уже неотделимы друг от друга?..

Гермиона очень медленно, не сводя глаз с морды Волка, постоянно следя за его реакцией, осторожно опустилась на стул рядом с кроватью.

"Если его оставили лежать здесь, значит он или не опасен, или не сможет никому навредить по каким-то другим причинам" — успокаивала себя гриффиндорка. Однако это было весьма трудно сделать, так как ее лицо находилось всего лишь в каких-то пол метрах от звериной морды с огромной пастью, полной острых, как кинжалы зубов.

-Вот так... все нормально... Ты ведь на самом деле не злой, да? Хороший... пёс... Хороший...

Врядли Зверь понимал значение слов девушки, однако знакомый тембр голоса и мягкие, ласковые интонации успокаивали его, хотя багровые глаза все еще неотрывно следили за каждым движением Гермионы. Она смотрела на него, не мигая, и непрестанно бормотала какие-то слова, не давая Волку опомниться и напасть на нее.

"Где же ты, Гарри? Как мне найти тебя? Как помочь?!"

Она знала, что разум Гарри Поттера где-то очень глубоко "спрятан" под массивным "Я" зверя, и что именно юноша не дает Чудовищу броситься на нее сейчас. Глубоко вздохнув и, не совсем понимая, зачем ей это нужно, девушка очень медленно протянула чуть подрагивающую руку к большой мохнатой голове, намереваясь погладить. В эту же секунду двери больничного крыла с грохотом распахнулись, ударившись створками о стены. Испугавшись громкого звука, Волк ринулся на девушку, лязгнули гигантские клыки. Ее спасла лишь собственная реакция, свойственная всем анимагам. Вскрикнув от неожиданности, Гермиона отпрыгнула назад, сбивая стул, на котором сидела до этого, и буквально перелетая через него. Она вся сжалась, ожидая немедленного удара тяжелых лап с острыми когтями, но его не последовало. Глухо рыча, Зверь будто бился о некий невидимый барьер. Черные когти-крюки царапали эту "стену" с таким звуком, будто по поверхности стекла многократно проводили ножом. От этого звука по спине пробегали целые полчища "мурашек".

Рядом послышался громкий топот. Ширма отлетела в сторону, оттуда раздался судорожный вздор и чей-то глухой, хриплый голос воскликнул:

-О, Мерлин! Что это за тварь?!..

Гермиона чувствовала грохот крови в висках, сердце билось в груди часто-часто, как у напуганного котенка. Волна страха накатила на девушку, заставляя сглотнуть пересохшим горлом, когда она увидела, что то место, где он недавно сидела, находится как раз внутри барьера, за которым в данный момент мечется озлобленное, разъяренное чудовище.

-Гермиона, — позвал ее кто-то. Гриффиндорка, слабо передернув плечами, подняла взгляд.

-Рон?.. — сиплый голос, будто исходящий изнутри выдавал, насколько силен был испуг. Однако, буквально через секунду глаза ее злобно сузились и девушка рявкнула. — Какого дементора ты здесь делаешь? Из-за тебя он чуть не отхватил мне голову!

Рыжий стоял, разинув от удивления рот. Затем он возмущенно крикнул:

-Да ты сама виновата! Откуда мне было знать, что за зверюгу держат в больничном крыле? Да я вообще не за этим сюда шел, если хочешь знать! Колин Криви отравился какой-то дрянью из продукции Фреда и Джорджа, ему нужна помощь! Я думал, что мадам Помфри здесь, поэтому и зашел!.. И где Гарри, кстати говоря?!

-Идиот!.. Из-за тебя, придурка, он чуть не откусил мне голову! — зашипела на него гриффиндорка. Она понимала, что эта ссора не более чем ее собственная истерика от только что пережитого и Рон по сути дела ни в чем не виноват, однако она не могла остановиться, потому что желание как следует наорать на рыжего друга копилось в ней уже довольно давно, а организм, только что переживший стресс, требовал разрядки в виде немедленной ссоры с первым попавшимся под руку "козлом отпущения".

Меж тем, Зверь прекратил бесноваться и уставился на двух странно ведущих себя людей. Однако звук в очередной раз хлопнувших дверей (правда, уже не такой громкий, как предыдущий) заставил его уши дернуться в том направлении. Ему уже было любопытно, сколько еще этих двуногих появится здесь. Природная настороженность уступала неуемному и даже забавному для такого грозного чудища любопытству.

Гермиона с Роном злобно смотрели друг на друга, но уже молча, потому как извели уже весь свой словарный запас ругательств.

Послышались быстрые шаги, отдернулась ширма, и быстро вошел, вернее, почти вбежал Дамблдор с волшебной палочкой наготове.

-О, я вижу, что все уже в порядке, — старик улыбнулся и спрятал магическое оружие в рукав мантии. — Мисс Грейнджер...

Директор подал руку девушке, чтобы помочь ей подняться с пола, где она так и сидела все это время.

-Спасибо, профессор, — поблагодарила та. Несмотря на то, что сердце уже перешло на нормальный ритм, ноги еще едва заметно подрагивали.

"Мерлин, и чего я так испугалась вообще?.. И на Рона наорала..." — сейчас, когда Зверь спокойно и пытливо глядел на людей, а не бросался на барьер с оскаленной пастью, испуг Гермионы казался ей каким-то... глупым даже. — "Просто нужно головой думать, а не... гм..."

Стоящий рядом Рон что-то неразборчиво промычал, потом откашлялся и спросил:

-Сэр, а что это за... существо?

Дамблдор удивленно вскинул брови, поражаясь недогадливости Уизли, но тут же справился с собой и, даже несколько лукаво улыбнувшись, просто сказал:

-Это Гарри Поттер.

У Рыжего отвисла челюсть, а Гермиона, посмотрев на него с ехидным сочувствием, тихо прошептала нечто похожее на "Придурок безмозглый". Директор укоризненно на нее посмотрел, отчего девушка слегка покраснела.

-А... ну... да, конечно, профессор... — Рон медленно выходил из "ступора".

-Надеюсь, мистер Уизли, это останется между нами...

-Да... да, конечно, — повторил тот.

Волк, видя, что больше ничего интересного не происходит, широко зевнул во всю свою громадную, зубастую пасть, в которой с легкостью сможет поместиться голова лошади, и закрыл глаза, положив морду на лапы и делая вид, что вновь крепко спит.

-Ну-с, думаю на сегодня посещение мистера Поттера лучше всего считать законченным, — весело и с намеком заключил Дамблдор. — Мистер Уизли, вы ничего не забыли?

Парень несколько секунд непонимающе смотрел на директора, затем до него "дошло" и он опрометью кинулся искать мадам Помфри, едва успев крикнуть на прощание "До свидания, профессор".

-И, мисс Грейнджер, можно вас на пару минут? — улыбнулся старый маг.

-Конечно, сэр, — ответила девушка.

Они вышли из Больничного крыла, Рон, уже сообщивший целительнице о несчастном случае с Колином, все еще с несколько обалдевшим выражением лица побрел куда-то в сторону гостиной Гриффиндора, а Гермиона и Дамблдор пошли в сторону директорского кабинета.

-Ad bestias* — коротко бросил старый волшебник горгулье, и та послушно отъехала в сторону.

"Даже так?.." — Гермиона была скорее удивлена тем, что профессор Дамблдор вообще сменил пароль не на очередную сладость магического и маггловского миров, а на нечто более серьезное, нежели самим паролем, который как раз таки не был ничем необычным... в данной ситуации.

Винтовая лестница перенесла их в кабинет. Директор рукой указал гриффиндорке на плетеное кресло перед столом.

-Гермиона, я хотел бы поговорить с тобой о Гарри, — неожиданно серьезным тоном начал Дамблдор, также усаживаясь в кресло. — Боюсь, что то положение, в котором он оказался гораздо сложнее и... опаснее, чем я думал в начале. И...

Тут он как-то печально вздохнул и будто разом утратил все свое "сияние" Великого Волшебника.

-...И, надо признаться, я не уверен, что смогу вернуть Гарри в его нормальное состоянии. Профессор Снейп делает все возможное. Он уже приступил к расчетам зелья, которое могло бы... чем-то помочь Гарри.

Директор говорил еще некоторое время, его фразы то обнадеживали, то вновь ввергали в отчаяние. Было видно, что и сам Дамблдор очень опечален этой ситуацией, даже растерян... и, возможно, впервые за много лет не знает, что делать. Гермиона слушала, не перебивая и почти не дыша. Каждое слово падало тяжелым камнем прямо ей в душу. Девушка просто кивала, боясь произнести хоть слово и дрожащим голосом выдать свою нервозность и страх.

Когда молчать уже было нельзя, она тихо проговорила, почти прошептала:

-Но... ведь должна же быть какая-то надежда... Ну хоть какая-нибудь!

На последних словах ее голос сорвался почти на крик. Слезы все-таки брызнули из глаз, Гермиона не удержалась и спрятала лицо в руках. Она почувствовала, как что-то касается ее руки и, подняв мокрые от слез глаза, увидела платок.

-Спасибо, профессор... — пробормотала девушка и прижала белый вышитый кусочек ткани к лицу.

Фоукс, до этого сидевший на своей жердочке и как будто мирно дремавший, с мелодичным вскриком перелетел на спинку кресла, где сидела Гермиона, и склонил ей на плечо свою голову. Феникс принялся перебирать клювом ее волосы, будто стремился погладить по голове, а затем, видя, что тут нужны более решительные действия, расправил перья и запел.

Гарри много раз рассказывал Гермионе и Рону о песне феникса, но, одно дело слушать истории про это, и совсем другое — слышать эту по истине прекрасную музыку самому.

Когда феникс замолк, лицо гриффиндорки вновь было сухим, а в глазах отражались только спокойствие, надежда и решительность.

-Спасибо, Фоукс, — тихо сказала она и ласково погладила это чудесное создание по голове. Феникс издал веселую трель, перелетел обратно на свой насест и принялся чистить перья, с которых от этого срывались тонкие язычки пламени и едва заметные горстки пепла.

Гермиона, наконец, отвела завороженный взгляд от Фоукса и встретилась с таким же взглядом Дамблдора.

-Чудесные создания эти фениксы... — задумчиво пробормотал он. — Чудесные... и непостижимые...

И, выйдя из этого состояния какого-то "полутранса", живо и радостно добавил:

-Что ж, мне кажется, скоро уже время обеда... Однако, Гермиона, что вы скажете на то, если я предложу вам немного лимонных долек?

Его глаза так и лучились задорным коварством из-под очков половинок.

-Спасибо, сэр... не откажусь, — улыбнулась в ответ Гермиона. Казалось, старик прямо-таки расцвел от удовольствия.. Тут же на столе появилась вазочка с лимонными дольками и две чашки, доверху наполненные ароматным чаем.

-М-мм... действительно, довольно вкусно, — вынесла свой "вердикт" девушка, съедая кусочек любимого лакомства директора и запивая чаем. Дамблдор, похоже, сейчас был на вершине блаженства...

~*~*~

После обеда Гермиона предприняла вторую попытку "общения" с Гарри, то есть со Зверем, в теле и разуме которого был заключен юноша. Правда, теперь она была гораздо более осторожной, чем в предыдущий раз. Во-первых, она точно удостоверилась у Дамблдора, что подобных ситуаций вроде внезапного появления Рональда Уизли либо кого-то еще больше не повториться, потому что, как было совместно решено, Поттера лучше всего будет перевести в отдельную палату, на которой будет наложено специальное заклинание, предусматривающее пароль для входа, во-вторых, Гермиона (предварительно поспрашивав насчет этого у мадам Помфри) решила принести с собой что-нибудь съестное, например, мясо, потому как знала, что путь к сердцу и мужчины, и зверя (да не обидятся представители "сильной половины человечества") лежит именно через желудок, ну и, в-третьих, девушка точно узнала, где заканчивается линия барьера, не дающего Волку разорвать в клочки всякого неосторожного, посмевшего приблизиться к нему.

И вот, неся в руках заколдованный под какую-то книгу сверток с плохо прожаренными бифштексами (которыми с ней щедро поделился всегда готовый помочь Добби), Гермиона шла к Больничному крылу. По пути ей встретился Драко Малфой, который, как ни странно, тоже шел в то же место.

-Привет, — поздоровалась девушка.

-Привет, — сказал ей слизеринец. — Что читаешь?

-Да так... — неопределенно ответила она. Парень хмыкнул. Дальше пошли молча.

Они больше не были врагами, но и близки были не настолько, чтобы вести продолжительный (хоть и светский) разговор. Малфой по прежнему считал ее грязнокровкой и заучкой (усвоенные "с молоком матери" привычки и жизненные позиции так просто за один день не меняются), однако к этому теперь примешивалась толика должного уважения. К тому же, в последнее время Грейнджер отчего-то вдруг стала намного менее занудной, чем раньше.

"Интересно, может это на нее так Поттер влияет?" — подумал Драко и тут же отмел эту мысль. — "Ну уж нет! "Золотой мальчик" по определению ни на кого положительно повлиять не может!"

Слизеринец саркастично усмехнулся себе под нос. Как бы он теперь не относился к этим двоим гриффиндорцам, однако... это ведь все равно гриффиндорцы!

Сама же Гермиона была благодарна Малфою за то, что тот спас их с Гарри, однако ведь он же и помог Волдеморту схватить их! Причем, Гарри уже не первый раз! Так что неприязнь к Драко оставалась, причем не малая. Но девушка не подавала виду, потому что понимала — сейчас они по одну сторону баррикад, не время для глупых детских ссор. А еще, она видела, что юноша очень одинок и нуждается в поддержке с чьей бы то ни было стороны, хотя и старается не показывать виду, что это так.

Дойдя до Больничного крыла, Малфой сразу же направился к мадам Помфри (ему вновь нужно было зелье от боли в Метке, которая в последнее время опять стала просто невыносимой), а Гермиона пошла к палате, где в данный момент находился Гарри.

Обычная деревянная дверь входа ничем не выдавала того, что на нее было наложена весьма мощное заклинание.

Девушка прокашлялась и четко, хоть и не громко произнесла:

-Ab homine, homini cotidianum**.

"А этот пароль, интересно, кто придумывал?"

Послышался негромкий щелчок, говорящий о том, что дверь открыта. Гермиона дернула за ручку и осторожно вошла.

На этот раз Зверь не спал и даже не делал вид, что спит. Он беспокойно кружил по комнате, которая вообще-то была довольно-таки большой, даже огромной, а если быть точными, то 20 на 30 метров, но для животного, несомненно, привыкшего к необозримым, свободным пространствам, свежему воздуху и быстрому бегу, этого было явно недостаточно.

Девушке стало очень жалко его, потому что она сама знала, что это такое, сидеть взаперти в душных стенах, уже однажды испытав дивное чувство той безграничной свободы, что дает тебе сумрак леса, сырость и мягкость прелых листьев на черной, пахнущей влагой земле и игра-погоня с таким же свободным и сильным Зверем, как и ты сам!

На несколько секунд у Гермионы даже дух захватило, настолько ясно она почувствовала все это, просто глядя на Волка скованного каменными стенами, как кандалами. И тут же ее осенило, что это именно его мысли и чувства она сейчас уловила непонятно каким образом! И в купе с ее собственными, точно такими же ощущениями и желаниями это дало такой неожиданный результат, когда она почти наяву почувствовала обволакивающую мглу Запретного Леса, его магические чары вечной лунной ночи, вечной осени!

Внезапно, поддавшись некому внутреннему порыву, девушка вмиг превратилась в волчицу и в два прыжка оказалась рядом со Зверем. Тот от неожиданности отпрянул, привстав на задние лапы и по— щенячьи неуклюже подпрыгнув в воздух, но потом вновь обрел самообладание крупного опасного хищника и, припав к полу, оскалился и глухо предупреждающе зарычал. Непрошенная гостья также уже более настороженно посмотрела на него и все же сделала еще один небольшой шаг в его сторону. Зверь медленно распрямился и стал принюхиваться, пытаясь опознать незнакомку, которая еще пару секунд назад явно была тем двуногим существом, одним из тех, которые в последнее время так часто толклись рядом с ним, раздражая и доводя до бешенства своей назойливостью, а порой и откровенной наглостью. Помимо всего прочего от них исходили отвратительные запахи, особенно от одного из них — резкий, горький и ядовито кислый, от которого просто щипало в глазах и нещадно ломило в черепе (речь идет о мадам Помфри с ее медицинскими зельями). Подобное этому же существо, имеющее сходные резкие запахи, а возможно даже худшие, чем предыдущие, приходило значительно реже, однако от этого было не менее противное (профессор Снейп). Этих двух субъектов Зверь не выносил больше всех. Еще был один, от которого вечно исходили запахи чего-то очень сладкого и ароматного (Дамблдор). Нельзя сказать, что это существо было таким уж неприятным, наоборот, оно имело хороший, ласковый голос и приносило иногда с собой какое-нибудь лакомство, которое было Волку весьма по вкусу, однако иногда запахи субъекта были слишком уж... сильными, от них даже наворачивались слезы на глаза. Самым приемлемым ароматом обладал двуногий, пришедший всего один раз. Не слишком резкий, не слишком приторный, не слишком... в общем, самый оптимальный вариант для такого чуткого и нежного обоняния, каким обладало несчастное животное, обреченное внюхиваться в самые, что ни на есть отвратительнейшие ароматы, какие только бывают и не бывают в природе. От последнего по "списку" существа пахло чем-то нейтральным и в то же время свежим, не заставляющим закрывать глаза и задерживать дыхание.

Этим "приемлемым существом" и была Гермиона. Однако "нормальность" ее запаха еще не давала ей права приближаться к Зверю настолько близко, как она сделала это в прошлый раз.

Однако сейчас это была не мисс Грейнджер, а Волчица, то есть такое же животное (ну, или почти такое же), как и сам Волк.

И, все же, ее запах был новым, и поэтому недоверчивость "хозяина" комнаты была вполне обоснованной. Он очень медленно подошел к ней, а затем принялся обнюхивать, составляя в своем мозгу четкую "схему строения" того, с кем имеет дело. В ответ волчица принялась делать то же самое. Хотя Гермиона и не была животным, а лишь анимагом, и поэтому такая вот процедура, возможно, могла бы показаться ей странной и даже несколько неприятной, но, к своему собственному удивлению, девушка инстинктивно, еще раньше, чем успела подумать об этом, приступила к "ритуалу знакомства", причем ни капли не смущаясь и не колеблясь, как будто делала так всегда.

"Гм... тут призадумаешься" — она усмехнулась про себя и помахала хвостом, выражая удовлетворение и радость, когда на ум ей пришло, что Гарри-волк на самом деле имеет очень даже приятный и... в некоторой степени очень даже... привлекательный запах!

Когда с процедурой ознакомления было покончено, Волк устремился к новому источнику интереса — к бумажному пакету, источавшему приятные мясные ароматы. Но подойти к нему не удалось, мешал барьер. Зверь попробовал пробиться силой: царапал его когтями, глухо рычал, но ничего не получалось, и он с грустным видом уселся рядом. Девушка-волчица мысленно стукнула себя по лбу за забывчивость и помчалась к пакету. Схватив тот в зубы, она перенесла его в центр комнаты и бросила на пол. Признаться, внезапно сильный животный инстинкт диктовал ей накинуться на пакет и съесть все самой, хотя она и не была голодна. Однако, пересилив себя, Гермиона отошла в сторону. Волк тут же с жадностью набросился на угощение, правда, все время посматривая на замершую рядом подругу.

Когда не осталось ни кусочка еды, он улегся на пол и зевнул. Волчица, последовав его примеру, также опустилась рядом и несколько раз сонно моргнула. Как-то вдруг навалилась страшная, ничем не объяснимая усталость... нет, сонливость.

Гермиона подползла ближе к Гарри-волку и осторожно положила свою голову рядом с его. Ничего страшного не произошло, и она, спокойно вздохнув, опустила веки. Быстрый звериный сон тут же подхватил ее в свои волны.

Буквально в этот же момент неожиданно резко скрипнула дверь, заставляя проснуться и открыть глаза.

-Грейнджер, я тут хотел спросить... Ну ничего себе! — Малфой застыл в дверях, наблюдая картину — два громадных, черных, как уголь, волка смирно лежали рядышком друг с другом, настороженно глядя на только что вошедшего, однако, не предпринимая пока никаких действий.

Аккуратно, стараясь не делать резких движений, слизеринец вышел обратно и тихо прикрыл за собой дверь. А потом не выдержал и истерически рассмеялся, чем заработал осуждающий, недовольный взгляд проходящей мимо мадам Помфри.

-Молодой человек, это больничное крыло, а не стадион! Прошу вас быть потише! И, вообще, вам здесь делать нечего.

"Так там же ни одного пациента сейчас нет... кроме Поттера" — подумал Драко, уже идя по коридору в сторону подземелий, и опять засмеялся, не в силах удержаться. — "Н-да... Поттер и Грейнджер... Не зря у них любовь-морковь... Ну и денек!"

Слизеринцы с удивлением и некоторой толикой настороженности могли наблюдать смеющегося Драко Малфоя... что в последнее время было большой редкостью...

— — — — — — — — — — — — —

*К зверям

**Человеку от человека всегда грозит опасность

Глава 27. "Последние дни"

-Рональд Уизли, ты не мог бы, наконец, оставить меня в покое?! — звенящий от едва сдерживаемой злости женский голос разнесся по помещению библиотеки, заставляя усердно готовящихся к вот-вот наступающим экзаменам студентов оторвать взгляды от своих конспектов, а строгую мадам Пинс поспешить к нарушителям тишины, дабы прекратить такое, по ее мнению, непозволительное поведение.

-Молодые люди, соблюдайте тишину! — сама она, однако, похоже, ничуть не пыталась следовать собственным наставлениям. Но ее окрик тут же заставил замолчать двух спорщиков.

-Простите, мадам, — пробормотала Гермиона Грейнджер и, яростно глянув на красного как рак, Рона, схватила свои вещи и вихрем выбежала из помещения.

"Господи! Как же этот идиот меня достал!.. Да и все остальные тоже!"

Девушка чувствовала, как у нее медленно, но верно начинается мигрень. Тупая боль уже пульсировала в висках, постепенно растекаясь по затылку. Гермиона мчалась по коридорам не хуже профессора Снейпа, правда, не так эффектно, но ученики точно также испуганно расступались перед ней, как и перед грозным Зельеваром. Остановилась она только, когда за ней захлопнулись двери ее спальни. Там она отбросила сумку в сторону и устало упала в кресло, не в силах больше сделать ни шагу.

Оставалось всего два дня до начала первых экзаменов, и студенты, похоже, окончательно слетели с катушек. Люди и так были взвинчены до предела положением в стране, а тут еще и такой вот дополнительный стресс... Постоянные нервные расстройства и обмороки добавили работы мадам Помфри. Хуже всех, конечно, был седьмой курс. Мало того, что им предстояло сдавать ЖАБА, так еще и не за горами такое долгожданное и, одновременно, пугающее вступление во "взрослую" жизнь. Пока что тут, за крепкими и надежными стенами Хогвартса, они защищены от всех и вся, однако с окончанием школы закончатся и эти спокойные деньки. Что ждет их там? Жизнь, полная новых открытий, радости и возможностей? Победа? Счастье?.. Или, может быть, Смерть?..

-Гермиона, ты не могла бы мне помо...? — раздался за дверью тоненький, просящий голос очередного "страждущего", наполненный умоляющими нотками... Лаванда Браун? Дженифер Хоуп? Джинни Уизли?.. Или еще кто?..

-НЕТ! ОТСТАНЬТЕ ОТ МЕНЯ ВСЕ!! — проорала в ответ Гермиона.

-Но...

-Octus! — заклинание слетело с палочки гриффиндорской старосты и угодило прямо в дверь. Раздался довольно мощный взрыв, вскрик, а затем и настоящий вопль ужаса. Очередной незадачливой дурочкой, посмевшей в очередной сунуться к Гермионе с просьбой помочь по тому или иному предмету, оказалась Парвати Патил. Уже в четвертый раз, надо сказать. Есть же такие люди... которых ни что не учит...

В данный же момент мисс Патил сидела на полу гриффиндорской гостиной и дико вопила, так как обнаружила, что вся с ног до головы покрылась какими-то очень болезненными коричневого цвета наростами, которые при этом еще и шевелились. На ее крики уже сбежалась добрая половина гриффиндорцев.

Гермиона не стала слушать этот "концерт", а просто наложила на свою комнату заглушающие чары и устало закрыла глаза.

Сама девушка уже давным-давно выучила все (и даже больше), что только можно по всем предметам, которые ей предстоит сдавать, и потому была совершенно спокойна. По правде говоря, экзамены и уроки, как таковые не беспокоили гриффиндорку более вообще. Просто они с Гарри знали уже столько, сколько не выучили все ученики седьмых курсов вместе взятые. Вот потому эти самые ученики и цеплялись к бедной девушке каждые пять минут (причем, пару раз к ней даже тайком подходили несколько слизеринцев). Почему-то каждый из них наивно полагал, что Гермиона будет ну просто счастлива позаниматься с ним или дать свой конспект. Обычно все это заканчивалось мирным путем, то есть девушка просто посылала "просящих" куда подальше и дальше занималась своим делом, однако случалось и вот так, как только что, с применением, так сказать, грубой магической силы. Вначале Гермиону даже несколько раз отчитывала МакГоннагал, выговаривая ей, что такое поведение является неподобающим для старосты, вычитала баллы с факультета... и так далее... Но вскоре декан, кажется, поняла, в чем тут дело и перестала обращать внимания на такие... инциденты. Она просто без лишних разговоров отправляла "пострадавших" к мадам Помфри.

Где-то в замке колокол пробил окончание урока и начало обеда. Девушка нехотя поднялась, потянулась и, сонно зевнув, отправилась в Большой зал. Благо занятий сегодня больше не было, поэтому не надо было тащить сумку с учебниками. Хоть это-то радовало.

У самых дверей Большого зала Гермиона столкнула с Малфоем. Они вежливо поздоровались и разошлись в разные стороны, каждый к своему столу. К данному моменту их отношения уже можно было даже назвать в некоторой степени дружескими, причем слизеринец, как вдруг к своему удивлению заметила Гермиона, оказался единственным человеком, способным ее понять в данной ситуации. Дело было в том, что никто, кроме нескольких человек и в том числе Драко, не знал ничего о Потере. Следовательно, практически никто не знал и о душевном состоянии самой Гермионы. Слизеринец же видел и понимал и то, и другое. К тому же, он, наверное, был единственным учеником в школе, который не лез к девушке с просьбами и мольбами по поводу уроков.

За столом Гриффиндора она, не глядя по сторонам, села на свое место и принялась быстро и аккуратно, как хорошо выверенная машина, поглощать пищу. Было очень неприятно сидеть в той душной атмосфере, когда на нее со всех сторон беззастенчиво уставились десятки глаз.

"Их что, родители в детстве не учили, что пялиться на людей — не вежливо?" — мысленно прошипела девушка. — "Они же на мне сейчас дырку протрут"

Не выдержав, она закинула в рот еще одну ложку овсянки и, запив ее соком, быстро встала и вышла из зала. По пути ее все также неотступно провожали назойливые взгляды.

"И как Гарри терпит это вот уже семь лет подряд?" — ноги сами несли по уже ставшей такой привычной дороге к Больничному крылу. Картины на стенах изредка кивали ей и здоровались, рыцарские доспехи не бряцали копьями, но всякий раз провожали ее невидимым взглядом из прорезей шлемов. Все это очень напоминало то, как вели все они себя, когда рядом проходил Поттер. Видимо, "обитатели" замка настолько привыкли видеть их с Гермионой вместе, что часть их "милости" пала и на девушку. Это было даже несколько приятно, однако порой сильно досаждало, потому как отвечать на приветствия всех, чтобы никого ненароком не обидеть, иной раз не было времени.

Наконец, показались широкие дубовые двери, за которыми располагались владения мадам Помфри.

Внутри никого не было, поэтому Гермиона без боязни прошла прямо к неприметной маленькой двери и, быстро сказав пароль, вошла. Сегодня она не принесла с собой ничего съестного, так как целительница сказала ей, что Гарри должны были дать сегодня некое очередное зелье и нельзя, чтобы он ел, иначе могут возникнуть какие-то нежелательные последствия.

Войдя, девушка тут же перевоплотилась и подбежала к Зверю уже в облике волчицы. Тот поприветствовал ее радостным воем, похожим на собачий лай и тут же жалобно заскулил, тычась носом ей в ухо, как маленький.

"Бедный... есть хочешь"

Волчица вздохнула, затем, вдруг, весело оскалилась и, внезапно припав к полу, прыгнула на Зверя. Завязалась шуточная драка, больше напоминающая возню двух гигантских щенков.

Как и вчера, дверь, чуть скрипнув, отворилась, и вошел Малфой (пароль от двери палаты ему еще несколько дней назад дал Дамблдор... на всякий случай). Правда, в отличие от прошлого раза, парень без боязни переступил порог комнаты.

-Привет, Грейнджер! — громко крикнул он, ухмыляясь во все тридцать два зубы. Было и умильно и смешно видеть двух громадных, сильных и, несомненно, опасных хищных зверей за таким глупым, детским занятием как игра.

Один из волков подбежал к Драко вплотную и, несколько недовольно сверкнув желтыми глазами, перевоплотился в человека, став Гермионой Грейнджер.

-Привет, Малфой. Ты что-то хотел? — предельно вежливым тоном поинтересовалась она, вся эта ситуация была слегка смущающей. Зверь стоял чуть поодаль от них, настороженно, но, в большей мере, любопытно разглядывая нового человека. От того пахло несколько резковато, каким-то искусственным запахом (лосьон для волос?), но в общем то довольно сносно. К тому же, новый человек не делал никаких резких движений и не принес с собой ничего, вроде той, тошнотворного вкуса воды, которую каждое утро насильно вливали Волку в пасть, перед этим обездвижив заклинанием.

-Да так... ничего особенного, Грейнджер, — сказал Малфой на слова девушки. — Решил вот просто зайти... эм-мм... полюбоваться, так сказать, — иронично хмыкнул парень.

-Неужели?.. — девушка приподняла вверх одну бровь а-ля профессор Снейп. — И почему я тебе не верю?

-Ладно, — согласился слизеринец, тут же посерьезнев. — Я хотел поговорить насчет Поттера.

Зверь, как будто услышав что-то знакомое, забавно приподнял уши и склонил голову на бок, как большая, любопытная собака.

-Здесь? — поинтересовалась Гермиона.

-А почему бы и нет? — Малфой взмахнул пару раз палочкой, прошептав заклинание. Появились два стула и стали точно рядом со входной дверью.

Девушка села и выжидательно посмотрела на Драко. Тот последовал ее примеру, после чего сказал:

-Меня интересует, входит ли в намерения Дамблдора... или кого там еще... расколдовывать Поттера?

-Конечно, — осторожно ответила гриффиндорка. Она еще не совсем понимала, к чему клонит Малфой. — Однако это не так просто... они стараются, но...

Драко не слишком вежливо перебил ее:

-Понятно. Как они тогда собираются кончать с Темным Лордом?

Такой прямой и резкий вопрос сбил девушку с толку. Но, если подумать... а ведь и, правда, как? Что думает по этому поводу директор?..

-Я... не знаю. Думаю, что у профессора Дамблдора имеются какие-нибудь идеи... — пробормотала Гермиона и задала встречный вопрос. — А почему ты спрашиваешь?

Тут же она поняла, как глупо он прозвучал, слизеринец не преминул это отметить:

-Грейнджер, ты — безнадежна. Я предал самого злобного темного мага, какого только носила земля... Пораскинь мозгами, и поймешь, что больше, чем я, чтобы Лорда не было, мечтает сейчас разве что Поттер. Да и то врядли...

Малфой криво усмехнулся и перевел взгляд на лохматое черное чудище, внимательно и как-то до умиления глупо глядящее на них большими коричневыми (в данный момент) глазищами. Опять услышав знакомое слово "Поттер", он счастливо полувзвыл-полугавкнул и подбежал ближе. Зверь попытался подойти к людям, но плотный, хоть и невидимый магический барьер не желал его пропускать. Тогда он просто уселся рядом на пол и принялся ждать дальнейшего развития событий.

Малфой вновь перевел выжидательный взгляд на Гермиону.

"Кончать... кончать... Когда?"

-Откуда я знаю?! — буркнула девушка сердито. — Сейчас главное — Гарри.

-Хм... Поттер... вообще... насколько в данный момент вменяем? — саркастически поинтересовался слизеринец.

Гермиона начинала потихоньку злиться. Ей совершенно не нравился грубый тон Малфоя и сам разговор в целом.

"Какого... что ему вообще здесь понадобилось? Ведь, по существу, так ничего путного и не спросил!.."

-Гарри... в нормально физическом состоянии. Насчет остального... Малфой, ты ведь и сам все прекрасно видишь! К чему тогда эти дурацкие вопросы?

-А к тому, что Темный Лорд непременно в конце этого года попытается достать здесь, в Хогвартсе, ВСЕХ предателей, грязнокровок и прочих "неугодных" вместе с нашим "Золотым мальчиком"... который и не человек уже вообще, а непонятно что... НАША сторона сейчас ослаблена, как никогда раньше. Как ни крути, а без Поттера и его просто нереальной везучести нам придется не сладко, — последнее предложение Драко сказал совсем уж неохотно. Он был зол на непроходимую твердолобость Грейнджер, Поттера, Дамблдора... и, в первую очередь, свою собственную! Он, он сам виноват в том, что влип в эту дурацкую ситуацию... Еще с самого начала, с детства, а потом и в более старшем, осмысленном возрасте, когда он бездумно, слепо пошел по стопам отца, не пытаясь даже посмотреть, по КАКОМУ пути идет. Ему понадобилось слишком много времени, чтобы понять в какой... ситуации он находится. А сейчас... "вино налито, пора пить его...".

Грейнджер молчала, глядя куда-то в сторону... на Поттера, пребывающего в образе мохнатого зверя. Волк, видя, что ничего не происходит, зевнул и положил голову на пол.

"Н-да... ему-то, как раз, хорошо... в некоторой степени... Ничего не понимает, ни о чем не думает..." — Малфой еле слышно вздохнул, стараясь не выдать перед гриффиндоркой своего истинного настроения, которое в данный момент было отнюдь не злым или сердитым, а просто... подавленным. Очень трудно, потеряв все жизненные ориентиры и опоры, остаться в своей "колее". Внешнее спокойствие давалось слизеринцу нелегко. Особенно трудно это было делать почему-то в присутствии Грейнджер... или Дамблдора. Также очень сильно действовали на нервы однокурсники-слизеринцы, большинство родителей которых были Упивающимися Смертью.

Гермиона, ничего не говоря, просто смотрела на молчаливое внутреннее противоборство Малфоя с самим собой. Она примерно представляла, что сейчас твориться на душе у слизеринца, и поэтому не лезла с расспросами или, боже упаси, с советами. Все было слишком сложно и запутанно. Их ситуация в настоящее время, позиция "Света" была, и в правду, не самой приятной...

Зверь, по видимому, окончательно уверившийся в том, что ничего опасного, необычного или хотя бы интересного в ближайшем будущем не произойдет, спал, что было слышно по довольно таки громкому... храпу.

Драко ухмыльнулся и высказал в слух свои предыдущие мысли по поводу Поттера:

-Хорошо ему!..

-Ты так думаешь? — гриффиндорка серьезно посмотрела ему в глаза. Парень отчего-то вдруг смутился и перестал улыбаться, чем удивил, в первую очередь, самого себя.

-Знаешь, Малфой, а ведь ни профессор Дамблдор, ни профессор Снейп, на самом деле, не знают, как ему помочь. Профессор Снейп готовит различные зелья, но... — ее строгий до этого голос приобрел нотки какой-то беспомощности.

-Я все понял, Грейнджер, — пробурчал слизеринец и вдруг резко сменил тему разговора. — Как твои уроки? — сказал он в своей обычной манере, чуть растягивая слова.

-Эм-мм... Хорошо, — после секундного замешательства ответила Гермиона, она поняла, что тем самым Драко дает понять, что, должно быть, предыдущая тема себя исчерпала на сегодня. — Только вот однокурсники...

-А... — понимающе протянул парень. — Ну, ты такая не одна...

Девушка сделала "большие глаза", удивленно глядя на него... Несколько недель назад она и предположить не могла, что когда-нибудь... "трепаться" (другого слова не найдешь) с Драко Малфоем. Определенно, мир меняется быстрее, чем нам кажется.

* * *

Все экзамены, наконец, были сданы. Ученики, профессора и, казалось бы, сам Хогвартс вздохнули с облегчением. Главным занятием школьником стало поголовное ничегонеделанье. Даже "заучка-Грейнджер" больше не сидела целыми днями в библиотеке (ни в обычной, ни в Рыцарской).

Уже по-летнему жаркое солнце нещадно палило все вокруг, стояла невыносимая духота. Коридоры Хогвартса были, как никогда, пусты (ну, может, за исключением каникул).

В последний день экзаменов, где сдавали Прорицания и Историю магии, в башне Гриффиндора решили устроить небольшую "предвыпускную", как выразился Рон, вечеринку. Проворные Симус, Дин и, как ни странно, Неввил сбегали за сливочным пивом и бутылкой огневиски. Энным количеством всевозможной еды их обеспечил Добби, всегда готовый помочь "друзьям великого Гарри Поттера".

Гермиона не хотела присутствовать там, поэтому она поспешила убраться из гостиной до того, как это станет просто невозможным из-за буйного нрава однокурсников, опьяневших от спиртного и долгожданной свободы. Девушка лишь наколдовала себе небольшой бокал вина и, сделав пару глотков "для вида", поскорее ретировалась в коридор.

Портретный проем тут же отрезал все звуки веселья вечеринки, оставляя только тишину. Гермиона неторопливо пошла вперед, не особо задумываясь о маршруте пути.

Гриффиндорка сдала все экзамены на отлично, в этом она была уверена. Но это меньше всего волновало ее в данный момент...

Ноги сами привели к дверям Больничного Крыла, как приводили много раз до этого. Девушка вздохнула. Ей очень не хватало Гарри, их совместного времяпрепровождения, разговоров... их прогулок в неясном свете луны...

Отчаяние и страх за жизнь юноши, за жизнь, теперь она была на сто процентов уверена в этом, любимого человека рвал ее сердце на части. Хотелось плакать, выть и рычать от тоски... Хотелось стиснуть Гарри в своих объятиях и никогда больше не отпускать.

Девушка мягко толкнула двери и вошла внутрь. Пароль безоговорочно пропустил ее в знакомую комнату, куда она прыгнула уже огромной черной, как сама ночь, волчицей. Ее уже ждали... Два мягких носа коснулись друг друга, одинаково желтые глаза счастливо заморгали, клыки задорно оскалились, начиная игру двух хищников.

* * *

-Круцио! — голос Волдеморта звенел от ярости. Попав под луч Пыточного проклятия, его жертва сдавленно вскрикнула и осела на пол, все тело тряслось в агонии, будто сжигаемое невидимым огнем. Белая маска Упивающегося и капюшон слетели на пол, открыв искаженное мукой лицо Люциуса Малфоя. Его волосы спутались и слиплись от пота и крови, на левой щеке мужчины багровой полоской горел свежий шрам из которого медленно сочилась алая струйка. Руки Малфоя били по плитам каменного пола, разбивая фаланги пальцев в кровь, но Пожиратель не чувствовал этого из-за во много раз более сильной боли, пронзавшей все его тело. Не имея больше возможности сдерживаться, Люциус Малфой вновь болезненно застонал, на его губах выступили капельки крови.

Резким взмахом палочки Волдеморт остановил действие заклинания.

-Люциус...

-Мой Лорд, — прохрипел Малфой, силясь встать на колени, но пытка истощила его тело, предыдущие сорок минут Хозяин испробовал на своем верном слуге уйму различных проклятий, начиная от обыкновенного Seko и заканчивая Круциатусом. — Господин...

Волдеморт в очередной раз взмахнул палочкой, и мужчина уже приготовился к новой порции боли, но ее не последовало. Вместо этого он был удостоен короткого "Энервейт!", после чего смог наконец подняться на ноги. Мышцы ныли и дрожали, от обычного холеного малфоевского вида не осталось и следа, мантия была грязной и порванной.

Люциус Малфой не решался глянуть в глаза своему Лорду. От надменного аристократа не осталось и следа, был лишь насмерть перепуганный кусок плоти, не желающий умирать.

-Люциус...

Неприятный холод плотно залег во внутренностях, заставляя их больно сжаться.

-Ты подвел меня... — шипение Волдеморта на этот раз было обманчиво спокойным, с затаенной смертельной угрозой. — Сначала ты позволил мальчишке уйти...

Блондин понимал, о ком говорит Хозяин. Он говорит о сыне Люциуса, о Драко... об этом мерзком предателе, увязавшемся в хвост к Поттеру и его грязнокровной сучке!..

Гнев, овладевший Малфоем, заставил его на несколько секунд забыть, в каком положении он сейчас находится. Но следующая мысль тут же возвратила его к действительности, заставляя буквально затрястись от страха... за свою жизнь.

После той отвратительной неудачи Темный Лорд дал Люциусу новое задание, но тот не справился... И теперь Волдеморт был в ярости.

-Тебе было дано простое поручение, Люциус... — шелестящие звуки проникали в самый мозг, застилая мысли каким-то белесым туманом отчаяния. — Ты его не выполнил...

Еще один взмах волшебной палочкой, Малфой забился в судорогах, его крик разнесся под сводами особняка, заставляя вздрогнуть едва видные, от страха жавшиеся в тень фигуры других Упивающихся.

В замке Хогвартс внезапно дернулся и проснулся большой черный волк, разбудив тем самым спящую рядом подругу. Зверь заметался по комнате, скуля от сильной боли во лбу, где под шерстью прятался косой, молниеобразный шрам Гарри Поттера.

На следующее утро выпуск экстренный "Ежедневного пророка" получил каждый житель страны. Там сообщалось о дерзкой атаке магической тюрьмы Азкабан, к счастью, неудачной.

Глава 28. "Навсегда вместе"

"АЗКАБАН АТАКОВАН!" — кричало заглавие первой страницы "Ежедневного пророка". Далее размещался неполный список погибших авроров и Упивающихся Смертью, ниже шли клятвенные заверения Министра магии в том, что такого больше не повторится, ведь именно благодаря мужеству и уму министерства атака была отражена и т.д. и т.п.. В общем, вся статья от первой до последней строчки пела дифирамбы Министру и прочим... должностным лицам. Люди, по началу напуганные громким страшным заголовком, быстро успокаивались, на их лицах даже появлялись бледные, уставшие улыбки. Семьи погибших авроров получили денежную компенсацию, хотя это врядли могло заменить им родных.

Гермиона свернула газету и ее отложила в сторону. Большой зал был по обыкновению наполнен гудением голосов, все яростно обсуждали только что пришедшие новости. Среди студентов пара человек имела родственников, погибших прошлой ночью на защите Азкабана: девочка-третьекурсница из Рейвенкло и второкурсник из Гриффиндора. Рейвенкловка, получив официального вида письмо, перевязанное черной лентой, залившись слезами, выбежала из Большого зала. Мальчик-гриффиндорец сидел с опустошенным видом, уставившись невидящим взором в тарелку с овсянкой. У него было круглое веснушчатое личико и короткие светло-пепельного цвета волосы. Его имя было, кажется, Тим Райерсон... Гермиона точно не помнила (хотя и была старостой, что обязывало ее к запоминанию абсолютно всех имен гриффиндорцев), уж очень тихим и незаметным был мальчик.

"Бедный ребенок... За что ему это все?" — девушка оглядела не веселые, хмурые лица студентов. — "За что им всем это?"

Аппетита больше не было, гриффиндорка отодвинула от себя тарелку и поднялась. Уроков больше не было, поэтому плечо не оттягивала привычно тяжелая сумка с учебниками и прочими школьными принадлежностями.

"Как странно... Больше никогда в жизни я не буду учиться в Хогвартсе" — мысль была какой-то абсурдной и неправильной, но логика говорила об обратном. За семь лет учебы Гермиона, да и все остальные ученики, настолько привыкли к этому, что теперь сама идея покинуть Хогвартс навсегда казалась невероятно дикой, даже болезненной.

"Наверное, именно это имел ввиду Гарри, когда говорил, что ему будет очень трудно расстаться со школой... с замком"

Они с юношей даже провели небольшое "исследование" о том, влияет ли место, в котором живет волшебник на его магические способности. Нельзя сказать, что результат их сильно удивил, он просто еще больше подтвердил выражение "мой дом — моя крепость". Определенно, Хогвартс являлся достаточно сильным источником магической энергии. И, по видимому, эта энергия, как нельзя лучше, подходила Гарри Поттеру. Юноша не раз говорил, что только в замке и его окрестностях он чувствует себя по настоящему живым, сильным, свободным...

Яростный, болезненный вой разнесся по каменным коридорам. Волосы на голове у Гермионы встали дыбом, а сердце отчаянно заколотилось в груди, будто норовя выломать ребра.

"ГАРРИ!" — стукнуло в голове. Девушка тут же сорвалась с места и побежала к Больничному крылу (именно оттуда слышался рев Зверя). По дороге она встречала насмерть перепуганных учеников. Некоторые из них окликали гриффиндорскую старосту, пытаясь выяснить, в чем дело, но та, не слушая их, лишь ускоряла темп бега, хотя в боку уже кололо.

Вой сменился громким, угрожающим рычанием, становящимся то высоким, хриплым, то совсем низким, как из бочки.

Гермиона преодолела два последних поворота и выскочила прямо в коридор перед дверями Больничного крыла. Там все было разворочано, гобелены и несколько картин ошметками валялись на полу, на одной стене виднелись глубокие борозды от когтей. Посреди всего этого, припав к каменным плитам, замер Зверь, готовый к прыжку. Напротив него с поднятыми палочками стояли Дамблдор и профессор МакГоннагал, чуть поодаль полусидел, прислонившись спиной к стене и зажимая кровоточащую рану на животе, Снейп. Под Зельеваром натекла уже небольшая лужица крови, глаза его были закрыты.

-Semeratia! — крикнул Дамблдор и послал в Волка ярко-желтый луч заклинания, призванный усыпить разбушевавшееся животное. Зверь ловко отпрыгнул в сторону и чуть отступил на шаг, после чего тут же вновь ринулся в атаку. Директор и декан Гриффиндора отшатнулись в разные стороны, что и спасло их от неминуемой смерти. Зубы Волка лязгнули там, где всего секунду назад находился старый маг, когти шаркнули по полу, оставляя в твердом камне глубокие борозды.

Гермиона поняла, что надо вмешаться, иначе может произойти что-нибудь ужасное.

-Гарри! — ее голос прозвучал одновременно и строго, и ласково. Зверь резко обернулся, полыхнув в ее сторону кроваво-красными углями глаз. Его клыки оскалились, а из горла вырвался негромкий предупреждающий рык, но он не спешил нападать.

Все замерли, не смея пошевелиться.

-Тихо, тихо... Все нормально... все хорошо... — словно гипнотическую мантру твердила гриффиндорка, глядя прямо в глаза Зверю. Она знала, стоило лишь на несколько секунд замолчать или прервать зрительный контакт, и она тут же будет безжалостно растерзана на тысячу кусочков.

Зверь внимательно вслушивался в знакомый голос и мягкие интонации. Вся его фигура выдавала колоссальное напряжение и затравленную озлобленность загнанного в угол. В любой момент он готов был ринуться на своего возможного врага.

Когда Гермиона уже видела, что из взгляда Волка исчез тот ненавидящий огонь, и осталась одна лишь инстинктивная настороженность, произошло то, чего она и боялась: совсем не вовремя очнулся профессор Снейп, до этого преспокойно лежавший в полном беспамятстве. Зельевар не видел боковым зрением стоящих чуть в стороне МакГоннагал и Дамблдора и, видимо не совсем правильно оценив ситуацию и подумав, что Зверь вот-вот нападет на глупую гриффиндорку, резко взмахнув волшебной палочкой, посылая в девушку мощное щитовое заклинание. Все произошло в доли секунды: увидев белую вспышку, Волк прыгнул вперед, прямо на Гермиону, та испуганно закричала и рефлекторно бросилась на пол, но Зверь и не думал нападать на нее, он лишь одним прыжком перемахнул через гриффиндорку и бросился бегом по коридору.

-Надо его остановить! — прогрохотал голос директора, после чего старый маг, с совершенно не свойственной его возрасту подвижностью, понесся вслед гигантскому Волку, исчезнувшему за ближайшим поворотом.

Забыв про вновь потерявшего сознание Снейпа, МакГоннагал и Гермиона ринулись за Зверем и Дамблдором.

Нагнать их удалось довольно таки быстро, всего лишь через несколько поворотов. Слава всем богам, дети, видимо или слишком напуганные диким ревом Волка, или, что более вероятно, распиханные по гостиным профессорами, в коридорах не появлялись.

Дамблдор посылал в Зверя мощные заклинания, пытаясь, если не утихомирить, то хотя бы просто временно лишить возможности передвигаться. Однако тот вертелся в разные стороны просто с потусторонней быстротой. Гермиона и декан Гриффиндора также подключились к "сражению", что, как и следовало ожидать, практически не изменило ситуацию.

Наконец, Волку, видимо, надоела эта затянувшаяся "игра", потому как он, развернувшись спиной к нападавшим, вновь устремился прочь. Добежав до лестниц, он просто спрыгнул вниз, где, едва не долетев до пола метров пять, уцепился когтями за выступ ниши, в которой, не понятно зачем, располагалась какая-то старинная ваза или что-то в этом роде. Дамблдор взмахнул несколько раз волшебной палочкой и левитировал себя и двоих волшебниц вниз, но было уже поздно: Зверь в три прыжка оказался под располагавшимся на уровне второго этажа окном, подскочил вверх, как мячик, впиваясь когтями в камень, как в мягкую древесину, взобрался наверх, выбил стекло и, быстро оглянувшись на спешащих в его сторону магов, выпрыгнул на улицу.

Дамблдор, МакГоннагал и мисс Грейнджер резко сменили направление, мчась уже в сторону дверей Большого Зала.

У Гермионы уже не просто кололо в боку, ей казалось, будто под ребра закнали раскаленный кинжал. Она могла только представлять, что означает эта... гонка для уже далеко не молодых профессора Трансфигурации и директора.

Тяжелые, массивные створки дверей распахнулись от одного взмаха руки Дамблдора, все трое выскочили наружу. Яркое солнце тут же заслепило им в глаза. Прищурившись на бегу, они могли рассмотреть, как малюсенькая точка — Зверь — скрывается в непролазной гуще Запретного Леса.

* * *

Северус Снейп угрюмо глядел по сторонам, лежал на больничной койке. Была бы его воля, он бы давно встал, дабы не находиться в такой позе перед присутствующими. Но, видимо, Поттер-Зверь достаточно сильно приложил хогвартского Мастера Зелий о стену, так как у того до сих пор, несмотря на все те гадостные зелья мадам Помфри, кружилась и болела голова. Кроме того, весь его торс покрывали сплошные бинты, скрывающие под собой пять глубоких косых ран, оставленных когтями (было заметно, что Зверь не желал человеку смерти, иначе Снейп бы сейчас не лежал тут, а был бы лишь бесформенной кучей разодранного в ошметки мяса и костей, которую и трупом-то назвать можно только с большой натяжкой).

Рядом на стульях сидели все остальные участники предыдущей "баталии". Альбус Дамблдор задумчиво посасывал лимонную дольку, а МакГоннагал с Гермионой просто смотрели куда-то в сторону.

Поттер унесся куда-то в трудно определимом направлении, поэтому никто в данный момент даже и не собирался идти искать его.

Ну... может, почти никто...

Гермиона не знала, следует ли ей рассказать профессорам о том, что она является незарегистрированным анимагом... Сейчас на карту поставлено очень многое, а именно тысячи и тысячи жизней людей, уповающих на Мальчика-который-выжил и Самого сильного Мага этого века, директора школы Хогвартс, Альбуса Дамблдора, который в данный момент был, мягко говоря, расстроен и опечален тем, что Гарри Поттер, находясь в облике Волка, попросту сбежал у него из-под носа.

И все же, рассказать значило признаться в нарушении не только школьных правил, но и вообще... закона! Конечно, гриффиндорка была на все сто уверена, что никто ее сдавать властям и сажать в тюрьму не будет, но все же... Это была их с Гарри тайна, только их двоих... как и прогулки под густыми кронами Запретного Леса, как едва заметный, тускло-серебристый лунный свет на поляне, как одуряющий аромат прелых листьев и мха... как их, ее и Гарри, любовь... Гермиона не могла так просто взять и проболтаться о самом сокровенном.

"Может, если я сама попытаюсь его отыскать... это будет лучше?.." — думала девушка, стараясь не быть такой откровенно взволнованной и не кусать с виноватым видом губы.

Все ее поведение не ускользнуло от профессоров, но ни один из них не сказал ни слова.

"Они догадываются, что я что-то знаю, но не трогают меня..." — Гермиона украдкой посмотрела на каждого. — "Что ж... Это хорошо"

-Ладно, — наконец, выйдя из сонного оцепенения, сказал Дамблдор. — Думаю, ученикам о случившемся стоит ничего не говорить...

-Но, Альбус, дети слышали этот... жуткий рев, — запротестовала МакГоннагал, не понимающе глядя на старого мага. — Они не так глупы и, непременно, все поймут!.. Или, даже если не поймут, то начнутся различного рода разговоры...

-Гм... — глава Хогвартса будто бы на мгновение задумался, хотя в глубине его глаз можно было заметить совершенно ни к месту вспыхнувший огонек озорства. — Тогда можно сказать студентам, что это один из питомцев нашего дорогого Хагрида.

Снейп лишь фыркнул, но никак комментировать не стал. Сказать по правде, Гермиона сейчас была с ним во многом согласна... как и профессор Трансфигурации, судя по выражению ее лица.

Все трое (директор, МакГоннагал и мисс Грейнджер) поднялись и, убрав стулья взмахами палочки покинули Больничное Крыло, кратко попрощавшись с Зельеваром и оставив его на "растерзание" мадам Помфри.

* * *

Время приближалось уже к одиннадцати часам, ученики вновь высыпали на коридоры после того, как в своих гостиных были заверены в том, что никакая опасность им не угрожает. Конечно, многие не поверили в то, что тот дикий вой и рык могло издать какое-нибудь существо, выведенное помешанным на селекции монстров Хагридом — сейчас все те чудища, что дети проходили на уроках профессора по Уходу за Магическими существами казались им просто милашками по сравнению с тем, что могло издавать такие страшные звуки. Никто не видел монстра, но все были уверены, что это, несомненно, нечто гигантского роста, колоссальной силы и невероятно лютого характера.

Впрочем, они во многом были правы.

Гермиона, как можно незаметнее выскользнула за ворота школы (что было не так уж и просто, учитывая, что многие студенты заметили ее отсутствие во время этого происшествия, а значит и причастность к нему). Девушка медленно пошла в сторону хижины Хагрида, она не хотела привлекать к себе еще больше внимания и не бежала прямиком к Запретному Лесу, хотя желание сделать это было достаточно велико. Нечто будто тянуло ее туда, звало, манило... Какое-то сладковато-горькое чувство... смешение острого, почти панического беспокойства за Гарри и нечто еще... нечто... непонятное, но достаточно сильное, чтобы заставить идти ТУДА...

Гермиона знала, что полувеликана нет дома, но это было ей только на руку. Постучав "для вида" в толстую деревянную дверь кулаком, гриффиндорка, незаметно взмахнув волшебной палочкой и прошептав отпирающее заклинание, тут же зашла внутрь. Не теряя больше ни секунды, Девушка подбежала к черному ходу с другой стороны хижины, выходящему прямиком на Лес, и, открыв, со всех ног помчалась в сторону чернеющей массы. Со стороны замка уже невозможно было точно разглядеть ее фигуру, поэтому она бежала, не таясь.

Как только ветви тяжелой, глухой стеной сомкнулись у Гермионы за спиной, она на мгновение остановилась, словно вкопанная, всей грудью вдыхая холодный, но такой знакомый, почти родной воздух. Запахи, столько раз являвшиеся к ней во сне и мыслях, буквально сшибали с ног, заставляя голову кружиться. Словно опьянев, Гермиона пробежала вперед еще несколько метров и рухнула прямо в покрывающие здесь все пространство чуть подгнившие, серо-коричневые листья, издающие резкий запах прели. Хотелось смеяться и петь, танцевать, кричать и выть, вскинув руки ввысь, прямо к черным голым ветвям, где в вечном мраке ночи запуталась, зацепившись боками за крючкообразные сучья, луна.

Девушка, не замечая, хохотала в голос, как безумная, раскидывая руками лежащие вокруг нее листья... она смеялась и плакала одновременно, соленые дорожки бежали по ее щекам, но она не замечала этого. Гермиона не могла надышаться, насмотреться, она жадно глотала каждую каплю наполненного сыростью и влагой кислорода, каждую каплю магии Запретного Леса...

Теперь она поняла... Как Хогвартс являлся для Гарри источником "питания", источником магической энергии, так и Запретный Лес был для Гермионы чем-то подобным...

Как странно... Наверное, все должно быть наоборот, но... нет, все именно так...

Резко подхватившись с земли, девушка перевоплотилась в волчицу и, издав громкий радостный вой, устремилась в самую гущу переплетенных ветвей. Волчица бежала все быстрее и быстрее, ветер трепал ее густую, черную, как ночь и сам Лес, шерсть, бил в ноздри, наполняя легкие промозглым, сырым воздухом. Никогда еще этот воздух не был так... вкусен, так сладостен для ее изголодавшегося по свободе существа.

Листья взметались тяжелыми охапками вверх, луна светила с небес серебром...

Но что-то было не так, чего-то не хватало...

Волчица внезапно остановилась, пропахав когтями полосу земли.

Не было ЕГО, не было рядом ее друга, ее Волка, не было того, кто впервые показал ей, ЧТО значит Лес.

Черные бока ходили ходуном от только что остановленного бега, язык свесился из пасти, глаза горели. Волчица выбежала на ближайшую поляну и рухнула всем телом в кучу грязной, истлевающей на глазах листвы.

Стало грустно, захотелось плакать... или просто тихо уснуть, сжавшись в комок...

Тяжело вздохнув, волчица легла на живот, подняла голову к далекому холодному небу и протяжно завыла, вложив в это все свое одиночество и печаль. И, когда ее голос достиг, казалось, самого небе, задрожали серебряным звоном звезды, в кронах Запретного Леса заколыхались ветви... и где-то далеко-далеко отсюда отозвался другой голос, такой же печальный и протяжный, словно рыдание, но уже наполненный некой затаенной надеждой...

Сердце волчицы сильно забилось в грудной клетке, она подскочила на все четыре лапы и, высоко вскинув морду, вновь принялась звать, надеясь, что тот другой услышит ее... и отзовется опять.

Голос становился громче, он приближался, иногда надолго прерываемый, видимо, когда Зверь делал длинные перебежки вперед, и вновь возобновляемый, когда он останавливался, чтобы получше прислушаться. Буквально за двадцать-тридцать минут он преодолел немыслимое расстояние, звук его лап стал отчетливо слышен...

Волчица чуть вздрогнула и подалась вперед, когда на поляну выметнулся огромный черный Зверь с лихорадочно горящими багрово-алыми глазами. Будто не видевшись тысячи лет, они совсем не по-звериному кинулись друг другу в объятия и покатились по земле, молотя лапами по воздуху и цепляя на густую шерсть листья.

"Вместе... вместе... вместе... Снова вместе!.." — выл в кронах ветер и скрипели промерзшие голые ветви.

"Вместе... вместе... Навсегда вместе!.." — вторили им мерцающие звезды, тихо шепча из ледяного небесного бархата.

Двое волков с радостным визгом носились по поляне, с ног до головы выкаченные в коричневой земле и сухих травинках, торчащих меж жестких черных волосинок их шкуры. Не было конца веселью, грандиозной радости, что наполняла все естество двух существ, двух душ, неважно, были то души людей или зверей... Главное, что это были родственные души!..

Устав, наконец, волчица упала на пожухлую траву, высунув язык и тяжело дыша. Рядом с ней тут же повалился Зверь и положил свою голову ей на спину.

Это было хорошо... Это было правильно... Это было... счастье!..

Больше ничто не важно.

* * *

Пробуждение стало мягким и теплым, чуть мокроватым, словно язык Волка, что касался морды волчицы, побуждая ее открыть глаза. Лишь сон слетел с нее, в нос тут же стукнул одуряюще приятный, чуть солоноватый запах. Только спустя несколько мгновений волчица поняла, что так пахнет... свежая кровь. Прямо перед ней лежала чья-то огромная туша с разодранным горлом, откуда еще слабо сочились красные струйки.

Человеческая часть тут же закричала от ужаса и отвращения, протестуя против такого... завтрака. Но, как ни странно, она тут же была оттеснена на задворки сознания звериной сущностью, жаждущей впиться в еще теплую плоть зубами, рвать ее на части, насыщая изголодавшийся желудок.

Будто по команде, двое зверей набросились на тушу. Волк не смевший есть до пробуждения своей подруги, с остервенением кромсал нежное мясо острыми, как сабли клыками. Волчица ничуть от него не отставала, та область ее сознания, что вообще-то должна была занимать бОльшую часть, то есть человеческая сущность Гермионы, даже не пыталась остановить голодное животное, взявшее в данный момент бразды правления над разумом человека. Возможно, это сам Запретный Лес так влиял на девушку-анимага, а может быть, присутствие рядом Зверя, животные эмоции и инстинкты которого сильно влияли на поведение Гермионы, находящейся рядом в теле волчицы.

Спустя некоторое время стало заметно, что туша, на самом деле, не такая уж и огромная, как показалось вначале, особенно если учесть, что разделена она была между двумя довольно таки крупными и дико голодными хищниками, которые ели так, будто это последняя в их жизни пища.

Потом, измазанные кровью, они вновь довольно и сыто спали, прижавшись друг к другу.

Во второй раз они проснулись уже в середине ночи. После долгой прогулки, наполненной игрой и непрерывным бегом, сон вновь сморил их.

Когда первые лучи солнца коснулись крон Запретного Леса, из него бок о бок вышли два больших черных зверя. Они шли совсем близко друг от друга, почти прижимаясь. Их глаза радостно щурились, глядя на бледное еще дневное светило, плавно поднимающееся над горизонтом и разгорающееся с каждой секундой все сильнее и сильнее. Волки шли не торопясь, наслаждаясь каждым мигом свободы от настырных людей.

Не известно как, но Гермионе-волчице удалось каким-то образом уговорить Зверя вернуться обратно в замок... В общем, сейчас он покорно следовал за своей подругой, иногда касаясь ее своим холодным носом.

Лишь подойдя к Хогвартсу достаточно близко, они поняли, что-то не так...

Первым побуждением обоих было тотчас бежать, что есть сил обратно, без оглядки, но Гермиона пересилила в себе этот инстинкт и ринулась вперед. Зверю ничего не оставалось, как последовать за ней. Нечто человеческое, что еще осталось в нем кричало от ужаса при одной только мысли, что с подругой может что-нибудь случиться.

И его страхи не были напрасными, парочка шальных заклинаний уже просвистела совсем близко от морды волчицы, а впереди...

Произошло то, чего так боялись не только простые граждане магического мира, но и сам Альбус Дамблдор — Упивающиеся Смертью напали на последний оплот света, на школу чародейства и волшебства Хогвартс. Черные мантии слуг Темного Лорда мелькали везде, воинство Волдеморта, точно гигантская черная волна, со всех сторон наползало на древний замок, который, к счастью, пока еще оборонялся. Главные двери Большого Зала оставались закрытыми, хотя им уже порядком досталось. Увы, все камины были заблокированы, аппарировать или же послать письмо с совой также было невозможно. Студенты и учителя оказались совершенно отрезанными от внешнего мира.

Волк и волчица стояли чуть в стороне, на них пока никто не обратил внимания. Легкий утренний ветерок и солнце играли их шерстью, весело смеясь и переливаясь солнечными зайчиками. Две пары чуть желтоватых глаз неотрывно следили за ходом сражения.

Вот, более сорока Упивающихся разом послали в двери Большого Зала заклинание "Bombardo", раздался страшный грохот, после которого во все стороны брызнули деревянные щепы и кусочки щебня, на месте Главного входа зияла черная, как пропасть дыра, в которую, не теряя времени, хлынул поток нападавших... Изнутри пролома тут же полетели десятки лучей проклятий, основательно покосивших ряды наступавших, но за ними появились следующие... и еще... и еще...

А ведь в самом замке находились лишь несколько профессоров да неопытные маги-недоучки, то есть, попросту, дети... Противниками же их были опытные темные колдуны со всего света под предводительством самого Волдеморта...

Битва за Хогвартс началась.

Глава 29. "Битва"

В гостиной Гриффиндора шла оживленная вечеринка по поводу окончания очередного (а для седьмого курса — последнего) учебного года в Хогвартсе. Сливочное пиво и прочие напитки лились рекой, иногда в бокалах "проскальзывало" и раздобытое каким-то умельцем огневиски или даже сладкая медовуха. Музыка ревела так громко, что казалось, голоса "Сестричек-ведьмочек" и прочих магических групп были слышны на весь замок. Гриффиндорцы весело подпевали и до упаду танцевали в центре гостиной, отодвинув все стулья и прочие препятствия к стене. Участие в вечеринке принимали практически все, начиная от пятого и заканчивая седьмым курсом. Не было лишь Гермионы Грейнджер и Поттера, однако, на это, кажется, никто уже давно не обращал внимания. Симус танцевал с Лавандой Браун, которая к концу года согласилась стать его девушкой, Рон лихо отплясывал сразу с двумя девчонками, и даже застенчивый Невилл неловко переминался в паре со специально приглашенной сюда Луной Лавгуд. Рейвенкловка была одета, как всегда: мантия набекрень, в ушах — "редиски" и так далее. Однако это ни мало не смущало ни саму девушку, ни ее партнера по танцам.

Праздник был уже в самом разгаре, все успели хорошенько набраться спиртного и были просто безмерно счастливы, что МакГоннагал не приходило в голову заявиться с проверкой именно сейчас. Несколько особо хилых шестикурсников и пятикурсников уже "растеклись" по креслам и мирно посапывали в обнимку с полупустыми стаканами, каждую минуту грозившимися пролить недопитую жидкость на своих владельцев.

"Сестрички-ведьмочки" взяли особенно высокую и громкую ноту, а вместе с ними и половина гриффиндорцев, когда чудовищный взрыв потряс стены Хогвартса. Все удивленно вскрикнули и почти моментально протрезвели. С потолка посыпалась мелкая каменная крошка, оседая на головы студентам. Несколько секунд стояло полное молчание, даже музыка затихла. В следующее мгновение портретный проем резко распахнулся, и в комнату вбежала растрепанная и явно ошеломленная профессор МакГоннагал. Ее мантия была вся в пятнах копоти, местами подпалена и разорвана, обычно строгая прическа в виде тугого пучка волос сейчас растрепалась во все стороны, что делало вид профессора трансфигурации еще более шокирующим.

-На замок напали Упивающиеся Смертью!.. — с порога рявкнула она и, сделав глубокий вздох, чуть более спокойно сказала. — Без паники. Все сидят здесь, никто не выходит. Это НЕ шутки!

И тут же вылетела в коридор, оставив в гостиной ошеломленных, испуганных подростков.

После взрыва, в результате которого пытались разломать ворота главного входа, сражение все еще шло за стенами школы. Дамблдор и другие профессора, расположившись в основном в окнах передней части замка, дружно палили в нападавших самыми разрушительными из всех известных им заклинаний, но Упивающихся Смертью с каждой минутой становилось все больше и больше. Антиаппарационный барьер по-прежнему работал, однако слуги Темного Лорда пользовались специальными порталами, заколдованными лично Волдемортом. Численный перевес был явно не на стороне обороняющихся. Что могла значить горстка школьных профессоров против примерно двух, а то и трех тысяч темных магов?.. Ничего.

Профессор МакГоннагал несколько раз пыталась связаться с кем-нибудь из Ордена Феникса через каминную сеть или с помощью сов, но терпела неудачу: все камины, включая директорский, были каким-то необъяснимым образом блокированы, а совы просто погибали, не отлетая от замка и на триста метров. Было ясно, что Хогвартс отрезан от внешнего мира.

-Gloria Fatum! Mellico! — два луча, выпущенных из палочки Дамблдора, попали в самую гущу нападающих и "заморозили" около пяти Упивающихся Смертью. Старый маг тяжело дышал, весь его вид говорил о том, что каким бы сильным магом не был директор Хогвартса, годы все брали свое. Однако он крепко держался, хотя и было видно, что численный и силовой перевес наблюдался явно на стороне слуг Темного Лорда.

-Figuratte! Othemo! Meht! — сражающийся рядом Флитвик посылал в Упивающихся различные замысловатые заклинания, призванные уничтожать сразу несколько врагов. Производя особо сложное движение палочкой, после которого этот свет должны были покинуть сразу около десятка нападающих, профессор совершенно не следил за собственной защитой.

-Avada Kedavra! — зеленый луч Убийственного проклятия несся прямо к профессору Чар, когда чья-то рука резко дернула его в сторону, тем самым, спасая жизнь. Резкий, почти грубый... женский голос рявкнул в ответ:

-Avada Kedavra!

Упивающийся Смертью кулем свалился где-то у стены.

-Ч...что?.. Кто? — залепетал Филитвик, поднимая глаза, рядом с ним стояла профессор Трелони, но женщина уже не обращала внимания на преподавателя Чар, она яростно посылал новые заклинания в толпу наступающих врагов. Все ее цветастые шали и многочисленные бусы развивались в разные стороны и дребезжали, гигантские очки, еще больше делающие ее похожей на огромную стрекозу, съехали набекрень, волосы топорщились во все стороны, точно после торнадо — все это придавало прорицательнице какой-то особо... сумасшедший вид.

Рядом раздался болезненный вскрик, зажимая кровоточащую рану на боку, на пол осела профессор Синистра. Однако на нее тут же наложила лечащие чары мадам Помфри, после чего обе вновь вступили в сражение.

Преимущество обороняющихся было в том, что все окна находились на довольно большой высоте, что также мешало Упивающимся прорваться в замок. Слуги Волдеморта пытались использовать заклинание левитации, но по большей части, даже не успев долететь до подоконника, падали на землю, где и расшибались в лепешку.

-Folko Magnuma Dess! — крикнула Вектор, делая замысловатый взмах волшебной палочкой, из кончика которой тут же, подобно тугой струе воды, прямо на головы Упивающимся Смертью полилось кипящее масло. Многоголосый крик боли и ужаса внизу оповестил о том, что средство было очень даже действенным. Но мгновение спустя в женщину угодил красный луч какого-то проклятия, и она, коротко удивленно вскрикнув, упала. И почти сразу же к ней подоспела школьная целительница. Лицо мадам Помфри было бело, как мел, но она держалась стойко и, сжав губы в одну тонкую бескровную линию, продолжала свою работу, переходя к очередному, падающему от проклятия профессору, живо ставя на ноги, влив ему перед этим несколько флаконов какого-нибудь лечебного зелья и наложив необходимые заклинания.

Хагрид, не умеющий колдовать, но зато, как следствие своего происхождения, имеющий очень полезную особенность "отражать" практически все заклятия, просто с огромной силой швырял в нападающих тяжеленные булыжники — куски раздробленной в результате взрыва стены. Хогвартский профессор по Уходу за магическими существами кидал камни настолько прицельно и мощно, что глыбы гранита в мелкий паштет расплескивали за один "выстрел" около двух-трех Упивающихся.

-Директор! — проорал сквозь шум Снейп, пробираясь к Дамблдору со всей доступной ему скоростью.

-Северус? Что...? — закричал в ответ тот, очень мешал дикий рев Упивающихся Смертью за стенами школы и непрерывный поток лучей проклятий, каждую секунду бомбардирующий старые стены Хогвартса.

-Мы одни не справимся!.. Надо... учеников... семи-, шести— и пятикурсников... — то и дело голос Зельевара перекрывался грохотом взрывов и криками, но основную суть фразы Дамблдор понял. К некоторому удивлению Снейпа старый маг не стал с ним спорить, а просто кивнул головой в знак согласия. Декан Слизерина тут же сорвался с места и побежал по направлению к гостиной Рейвенкло, которая была отсюда ближайшей.

Буквально через несколько минут к профессорам на выручку со всей доступной им скоростью бежали студенты-рейвенкловцы под предводительством своих старост. Там были все ученики с пятого по седьмой курсы и примерно человек пять с четвертого. Когда их, как солдат, расставили на нужных позициях, не дав толком отдышаться, и когда эти дети увидели, против КОГО им предстоит сражаться, их лица смертельно побледнели и посерели от ужаса, но никто не сбежал. По команде Дамблдора, усиленной заклинанием "Sonorus", в Упивающихся Смертью, все еще, слава богам, напрасно долбящих крепкие стены волшебного замка проклятиями, полетела дружная волна заклинаний.

Вскоре в помощь защитникам прибежали красные и тяжело дышащие от быстрого бега гриффиндорцы, все с четвертого по седьмой курс. Не задавая лишних вопросов, они тут же кинулись к окнам и без команды выпалили в черную движущуюся массу нападающих разноцветными лучами заклятий. Хаффлпаффцы пришли чуть позже, и их было меньше: 5-7 курсы. Последними прибыли несколько десятков слизеринцев, во главе которых шел Драко Малфой. Его лицо было белым, как мел и почти совпадало по цвету с "платиновыми" волосами, губы, совершенно бескровные, были плотно сжаты, а в глазах горел какой-то странный и сухой, как у больного лихорадкой, огонек. Ученики Слизерина и Хаффлпаффа тут же заняли свои позиции, как и другие студенты.

Последним обратно на оборонительные позиции примчался Снейп. Проносясь мимо студентов, он на ходу выкрикивал четкие указания и советы.

-ОГОНЬ! — голос директора школы Хогвартс громом разнесся по периметру замка, во сто крат усиленный заклинанием. Тут же взревело около двухсот с половиной глоток, мощная вспышка осветила окрестности Хогвартса. Когда она погасла, внизу, под стенами появилось много стонущих и орущих от боли Упивающихся Смертью. И дело было даже не в том, что студенты послали в темный магов какие-то особо страшные проклятия, причиной являлось то, что многие из тех заклинаний, что ученики Хогвартса испробовали на Упивающихся Смертью, были совершенно несовместимы друг с другом...

Со стороны нападающих послышался единый рев разочарования. Раненых и мертвых оттаскивали в арьергард войска. Несмотря на потери, оно все еще было просто ужасающе огромным.

Воодушевленные свое внезапной удачей обороняющиеся маги тут же повторили маневр, однако большинство слуг Темного Лорда в этот раз закрылось различными щитами, поэтому атака мало чем удалась.

Студенты и профессора продолжили вразнобой "поливать" врагов заклятьями из своих палочек. У них было одно большое преимущество перед Упивающимися Смертью: они были под защитой толстых стен и магии самого Хогвартса. Очень трудно было попасть в узкие, высоко расположенные бойницы, в то время как сами Упивающиеся Смертью являли собой прекрасные открытые во всех точках мишени. Однако, как бы не было выгодно находиться в замке, а не за его стенами, нападающие все еще оставались сильными темными магами и детские, не особо вредонаносимые, по сути дела, заклинания приносили им не слишком крупный урон. Раненых быстро ставили на ноги в раскинутых за спиной войска походных шатрах, специально поставленных для таких целей. На всех же 250-270 человек сражающихся на защите Хогвартса магов была всего лишь одна единственная мадам Помфри и пять девочек-хаффлпаффок, вызвавшихся помогать, от который, если честно, было больше проблем, чем пользы. Все очень быстро выбились из сил, к тому же Упивающиеся, кажется, приноровились, наконец, относительно прицельно стрелять по окнам, в которых стояли защищающиеся.

-Avada Kedavra! Song! — два луча полетели в сторону замка вместе со множеством других. Если первая изумрудная вспышка лишь отколола от стены кусок каменного блока, то второе, гораздо более безобидное Заклятие Молнии попало точно в цель — темноволосый мальчик из Рейвенкло, дернув руками, будто его прошил разряд электричества, выпустил волшебную палочку и, покачнувшись, сорвался с выступа окна. Его крик, полный ужаса от осознания происходящего потонул в многоголосом реве сражающихся, буквально через мгновение его тело упало за землю, придавив собой какого-то Упивающегося... может того самого, что послужил смертью этого, только еще начавшего жить, подростка...

-Раз, два, три... Folko Magnuma Dess! — кто-то, наконец, вспомнил чудо-заклинание профессора Нумерологии. Его, усиленный магией голос, подал команду обороняющимся. Тут же через секунду прогремели голоса, и на головы Упивающимся Смертью угодило целое цунами кипящего масла. Дикий, пробирающий до костей вопль разнесся повсюду, взлетел под самые небеса, заставляя задрожать солнце. Впервые среди слуг Волдеморта началось что-то вроде паники. Передние ряды нападающих просто превратились в какие-то обожженные, обезображенные туши, которые, без сомнений, были уже мертвы. Многие другие орали от боли, различные части их тел были обварены буквально до костей, и теперь эти несчастные сходили с ума от боли, выронив палочки из ослабевших пальцев и даже не вспомнив о том, что они могут помочь себе при помощи магии. Больше всего повезло тем, кто находился от действия проклятия дальше всего, у них лишь немного опалились мантии.

Защитники, ошеломленные деянием рук своих, замерли, не в силах пошевелиться. Их лица были абсолютно бледны и обескуражены. Из транса всех, и их и войско Темного Лорда вывел голос Снейпа, рявкнувший под действием "Sonorus" что есть силы:

-Раз, два... Gloria Fatum!

Вновь сверкнули лучи проклятий, посылаемых из бойниц замка, однако на этот раз Упивающиеся Смертью решили временно сдать позиции: живая черная волна стонущих, обезображенных магов в едином порыве отхлынула от стен Хогвартса, будто гигантский, много-щупальцевый спрут, на мгновение выпускающий тонущий корабль из своего смертельного объятия.

Воспользовавшись этой передышкой, профессора, не теряя времени, наскоро залечивали особо опасные раны своих студентов и себя самих. Домовые эльфы, по приказу Снейпа, принесли из личного хранилища Зельевара кучу различных Тонизирующих и прочих зелий, после которых все почувствовали себя гораздо лучше. Многие бы в этом никогда не признались, но сейчас они ощущали искреннюю симпатию к "мрачному, саркастичному, злобному ублюдку, сальновалосому слизеринцу", Мастеру Зельеварения.

Буквально через минут пятнадцать в лагере врага почувствовалось какое-то движение, и уже через мгновение на приступ замка с новой силой хлынул поток озлобленных предыдущей неудачей Упивающихся Смертью. В стены Хогвартса полетели заклятия "Bombarda" и прочие ему подобные, призванные раздробить монолитные гранитные глыбы древнего строения. Куски щебня летели во все стороны. Из окон вновь замелькали новые лучи проклятий, темные маги оседали под их напором на землю, но их тут же оттаскивали вглубь войска и на их место становились новые. Казалось, что им нет конца. Сколько бы защитники не били в эту движущуюся, дико кричащую массу врагов своими заклинаниями, она, точно Лирнейская гидра, вновь и вновь восстанавливалась и все теснее сжимала замок в своих тисках.

Всех, и отчаянно сражающихся студентов и профессоров, и яростно вновь и вновь кидающихся в бой Упивающихся Смертью все больше волновал один и тот же вопрос: "Где Темный Лорд Волдеморт? Почему он до сих пор не вступил в бой?"

Тех, кто защищал школу, также не покидала мысль о том, почему в стане врага одни лишь маги, и почему в сражение до сих пор не вступили преданные Красноглазому монстру темные твари, такие, как великаны, оборотни или дементоры... Все это было, по меньшей мере, весьма настораживающим. Практически не оставалось сомнений в том, что, скорее всего, все эти чудовища и были козырной картой Волдеморта, хотя со стороны стратегии посылать вперед уязвимое войско, состоящее из одних только магов, было совершенно нелогично. Впрочем, пытаясь понять логику поведения бывшего Тома Марволо Риддла, можно было запросто сойти с ума, так как нить мысли безумца может проследить лишь такой же безумец...

По команде Дамблдора профессора и студенты одновременно выпустили третью волну заклятий, более полсотни темных магов полегли, точно скошенная трава. Защищавшиеся издали единый радостный крик... который, однако тут же перешел в крик ужаса — со стороны Хогсмита к замку двигалась какая-то огромная темная масса. Не оставалось сомнения в том, что это он и есть, "козырный туз" Волдеморта. Упивающиеся Смертью же, наоборот, радостно заревели, выпуская в небо снопы разноцветных искр и Черные метки, будто фейерверк на празднике. Живая масса, приближающаяся к Хогвартсу, состоявшая из различной нечисти, пожелавшей служить Волдеморту, довольно быстро достигла стен замка. Самого Темного Лорда по-прежнему не было на поле битвы.

Вся толпа "вновь прибывших" единой рычащей, визжащей и воющей массой ринулась на Хогвартс. Защищающиеся тут же принялись обстреливать их различными заклинаниями, но все было напрасно. Многие из чудовищ имели достаточно острые когти, при помощи которых они без особого труда лезли прямо по стенам, стремясь забраться в узкие бойницы, в которых расположились обороняющиеся.

-Перекрывайте окна заклинаниями! Не давайте им пробраться внутрь! — Снейп вновь бежал вдоль коридоров, выкрикивая на ходу распоряжения. Его черная мантия развивалась сзади, точно крылья, а лицо было бледнее обычного, но Зельевар не останавливался ни на секунду, чтобы передохнуть, от этого зависела не только его жизнь, но и жизни этих безмозглых, маленьких, только еще начавших жить детей, которые были вынуждены сражаться, точно тренированные солдаты.

На мгновение Снейп притормозил, чтобы взглянуть на побоище внизу и оценить обстановку. У него пересохло во рту и похолодело во внутренностях, когда он заметил еще около десятка фигур, приближающихся со стороны магической деревни — они были просто гигантского роста и несли такие же, не менее огромные палицы...

-ВЕЛИКАНЫ! — дикий вопль ужаса какого-то шестикурсника из Хаффлпаффа озвучил мысль профессора Зельеварения. Сердце пропустило пару ударов, после чего понеслось с удвоенной силой...

-Нам всем конец! — продолжал паниковать хаффлпаффовец, веснушчатое лицо мальчишки было красным, и слезы текли по его совсем еще детским, круглым щекам.

-Молчать! — рявкнул Зельевар. — Нам НЕ конец! Выпейте!.. — он сунул мальчишке под нос какое-то очередное зелье из складок своей мантии, оказавшееся Успокаительным. Тот покорно проглотил жидкость, с лица тут же исчезло паническое выражение.

-Спасибо, сэр, — пробормотал мальчишка.

-Пожалуйста, — это прозвучало скорее грубо, нежели вежливо, однако и такой ответ со стороны Зельевара, казалось, просто ошеломил хаффлпаффца — А теперь, не стойте столбом!

Ученик тут же подбежал к окну и принялся кидать лучи заклятий в гущу вражеского войска.

-Sonorus! — прошептал Снейп, направляя палочку на свое горло. — На счет три! Раз, два...

Вдруг замок сотрясло от сильнейшего удара, раздался жуткий грохот и треск камня, все, кто находился внутри, с криками попадали на пол. Затем последовала целая череда такого же рода ударов, Хогвартс весь содрогался, пока, наконец, не произошло то, чего так опасались и неминуемо со страхом ожидали его защитники: пойдя сперва густой сетью трещин, рухнула стена, защищающая донжон замка, а вместе с нею, естественно, рухнули и двери Главного входа, оголяя, как зияющая рана, проход прямо в Большой Зал. Передние рубежи защиты Хогвартса пали, погребя под своими каменными глыбами несколько профессоров, пару десятков учеников и тех Упивающихся Смертью, кто первыми по собственной глупости и нетерпеливости ринулись в открытую брешь.

-Всем оставаться на позициях! Без паники! — голоса Дамблдора, Снейпа и МакГоннагал призывали защитников к спокойствию. Грохот каменных блоков еще не успел смолкнуть, как в Хогвартс, точно хищная стая, хлынул поток вражеского войска. Упивающиеся Смертью, огибая тупо стоящих на одном месте великанов, устремились во внутрь школы. Однако не успели и первые из них подойти, как внезапно полыхнула плазменно-белая вспышка, а на месте зияющей дыры пролома образовался молочного цвета барьер. Передние ряды Упивающихся Смертью, видя на своем пути такую преграду, резко остановились, но напирающая сзади масса остального войска просто швырнула их прямо в белесую, будто бы маслянистую пленку барьера. Раздался сильный хлопок, попавшие в защитное поле, слуги Темного Лорда.

-Огонь! — громыхнул голос Дамблдора, вновь полыхнула вспышка заклятий, около сорока Упивающихся Смерью рухнули на землю. Сражение разгорелось с новой силой. Вновь к стенам Хогвартса подбежали, разбредшиеся было по полю, великаны и замолотили своими дубинами по замку.

-Оставьте людей! Сосредоточьтесь на великанах! Цельтесь им в головы, в глаза!.. — оставшиеся в живых профессора раздавали указания своим студентам. Все были напряжены до предела и сосредоточены, каждый понимал, что сейчас не время для паники и страха, потому как в данный момент решались их жизни... и, возможно, жизни многих сотен других магов за пределами Хогвартса... И все это было возложено на неокрепшие еще плечи учеников школы Хогвартс, на детей.

-Gustia! Vagre! — крикнул Джастин Финч-Флечтли и выпустил в одного из великанов два луча проклятий. Удар пришелся точно в голову чудовищу, в левый глаз. Оно страшно взревело и, отбросив дубину, рвануло в сторону, прочь от места сражения, давя по пути зазевавшихся Упивающихся Смертью. Хаффлпаффовец выкрикнул что-то сродни боевому кличу, его лицо исказилось кривой и какой-то радостно-сумасшедшей улыбкой, но никто этого не заметил, так как все были заняты сражением.

Совсем рядом полыхнуло зеленым, к дальней стене отлетела, стоящая до этого рядом с Джастином, Ханна Эббот. Девочка была мертва.

Пятеро великанов замолотили палицами по магическому барьеру, который после каждого удара прогибался и содрогался, истончаясь прямо на глазах. Было видно, что надолго его не хватит.

-К Большому залу! Быстрее! — прокричал на ходу Рон Уизли, пробегая мимо. — Скорее все к Большому Залу! Они скоро будут там!..

Не долго думая, хаффлпаффовец выпустил, не глядя, в толпу Упивающихся еще одно заклинание и устремился следом за Уизли. Вместе с ним бежали еще человек десять.

МакГоннагал и Снейп сотворили прямо из воздуха прямо позади магического барьера большие дубовые ворота, призванные хотя бы на минуту задержать Упивающихся Смертью, после того, как защитная "пленка" рухнет. Это были жалкие потуги, но все же таким образом они могли выиграть хоть еще немного времени.

-Всем стоять на местах во что бы то ни стало!.. Без моей команды никто не атакует! — профессор Дамблдор раздавал последние указания. Столы уже были поставлены так, чтобы стать барьерами защиты в случае надобности. Прямо из пола не без помощи МакГоннагал "выросли" гигантские металлические щиты, так же призванные помочь защитникам в этой битве.

-ХЛОП! — посреди Большого зала, к всеобщему удивлению, появилась мини-армия, состоящая из домовых эльфов Хогвартса.

-Мы с вами, сэр! — пискляво крикнул Добби, обращаясь к Дамблдору. На нем были все те же вязаные шапочки и носки, что делало всю ситуацию какой-то иррационально комичной. — Позвольте нам остаться!..

-Хорошо, — старый маг на секунду позволил себе улыбнуться краем рта, но тут же опять посерьезнел и заговорил, вновь обращаясь ко всем. — Запомните каждый свою позицию! Постарайтесь никуда не уходить с нее! Используйте все, все известные вам заклинания, заклятия и проклятия!.. И... — директор Хогвартса внезапно остановился, обводя всех стоящих перед ним людей своим пронзительным взглядом ярко-голубых глаз — ...и не бойтесь! Не бойтесь, потому что мы победим! МЫ ПОБЕДИМ!

-ДА!!! — ответом ему был многоголосый крик всех защитников, тут же слившийся с новым взрывом, на этот раз взорвался магический барьер. Наученные горьким опытом, Упивающиеся Смертью и различные темные твари не сразу кинулись в образовавшийся проход, но, видя, что сопротивления пока что нет, они одной бешеной волной хлынули вовнутрь.

-ОГОНЬ!

Первый ряд нападавших смело заклинаниями, об них спотыкались бегущие сзади и также падали на пол, на них напирали следующие...

-Огонь! — вновь крикнул директор Хогвартса, после чего сам выпустил мощное разрывное заклятие в гущу Упивающихся Смертью.

-Avada Kedavra! — Джастин Финч-Флетчли взмахнул волшебной палочкой, из которой тут же вырвался изумрудный луч полноценного Смертельного Проклятия и, ударив в тело ближайшего Упивающегося. Но уже через мгновение сам хаффлпаффовец упал, сраженный чьим-то заклятием.

Группа слуг Волдеморта прорвалась сквозь оборону, раздавив своей атакой группу рейвенкловцев-пятикурсников с правой стороны Большого Зала.

-Bombardo! — рявкнул какой-то Упивающийся Смертью, направив палочку в сторону еще нескольких студентов, которые также были увлечены сражением и не заметили летящего в них луча. Прогремел взрыв, точно взорвалась маггловская граната, тела раскидало в стороны, как тряпичные куклы.

Очень быстро не слишком крепкие заслоны защитников Хогвартса были сметены, сражающиеся перемешались между собой, началась беспородная потасовка. Лучи проклятий летели буквально ото всюду, калеча и убивая как врагов, так и своих. Эльфы-домовики во всю использовали свою магию, стараясь как можно больше навредить Упивающимся Смертью. Темные твари, вроде дементоров и прочей нечисти носились то тут, то там... одинаково убивая всех без разбору. Профессора и студенты пытались организовывать хоть какие-то группы общей обороны, но те быстро распадались под натиском Упивающихся Смертью, которые все наседали и наседали, все лезли из пролома в стене, что некогда был воротами Главного Входа...

Дамблдор сражался, точно машина, окруженный магической сферой-щитом, однако его одного не хватало на все эти тысячи темных магов, последователей Волдеморта, войску которых, казалось, не было конца.

От "нечего делать" великаны вновь принялись громить и крушить стены замка, отчего тот стонал и содрогался, точно живое существо, раздираемое на куски снаружи и изнутри.

Все больше и больше Упивающихся Смертью проникало в замок, защищавшиеся падали один за другим, сраженные проклятиями.

-Gloria Fatum! Aviru Moxe! — две вспышки ударились в защитную сферу Альбуса Дамблдора и... пробили ее. Отброшенный ударной волной, старый маг упал в толпу сражающихся.

-Avada Kedavra! — не замедлил среагировать какой-то Упивающийся Смертью, но директор Хогвартса уклонился и тут же послал свое ответное заклятие, попавшее точно в цель — слуга Волдеморта упал на пол, связанный по рукам и ногам магической веревкой.

-Tergio Malle! Derosso! Bombarda! — еще несколько взрывов отшвырнуло в стороны кучку студентов-семикурсников, защищавших подступы к лестницам. Упивающиеся тут же устремились туда. Все ходы к гостиным факультетов теперь были открыты...

-Explosio! — ярко-оранжевая вспышка ударила прямо в спину замешкавшемуся Дамблдору, старик коротко вскрикнул и упал.

-Avada Kedavra!

Зеленый луч был уже на пол-пути к диретктору.

-НЕТ! — на пути Смертельного Проклятия внезапно возникла Падма Патил, студентка из Рейвенкло, ее крик мгновенно оборвался, а тело, поглотив собой луч, тут же упало на пол.

-Ave Militare! — прогремел голос Дамблдора, уже успевшего вскочить на ноги. Около десяти темных магов закружило в каком-то серо-серебристом, несомненно, смертельном вихре. — Tergio!..

Повсюду грохотали взрывы, Большой Зал наполнился умирающими людьми и теми, кого уже можно было считать трупами... Упивающиеся Смертью, точно стая диких зверей, с воем и криками неслись по лестницам и переходам, наполняя собой Хогвартс до основания, уничтожая всех на своем пути... Это было не правильно, это было отвратительно... и неудержимо, точно горная лавина, которую не остановить... которая сметает все вокруг...

Упивающиеся Смертью уже добрались до факультетских гостиных, оставалось лишь проникнуть внутри, и тогда...

Дикий, страшный, НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ рев ударил в уши, а последовавшая за ним мощнейшая волна магической энергии просто сбила с ног, придавливая к земле с невообразимой силой, заставляя кровь выплескиваться из носа, рта и ушей... просто не позволяя пошевелиться...

Чтобы это ни было, но оно, в мгновение ока, заставило сражение прекратиться.

Глава 30. "Зверь"

Лучи проклятий летели со всех сторон, повсюду громыхали взрывы, мелькали мантии темных магов, дементоры, инферналы и прочая нечисть носились повсюду, сея смерть...

Лишь некое шестое чувство и просто аномальная реакция позволяли Зверю уклоняться от атак бесчисленных врагов. Его когти раздирали в клочья тела, точно гнилую ткань, острые, как отточенные клинки, зубы впивались в мягкую плоть, наполняя пасть свежей, горячей кровью...

Рядом со Зверем билась Волчица. Оба животных инстинктивно старались держаться поближе друг к другу, зная, что так у них больше шансов выжить. Они двигались, будто две молнии, круша, убивая, повергая всех вокруг себя. Их шерсть из черной уже давно превратилась в грязно-бурую из-за обильно пролитой крови врагов.

-Derosso! — выкрикнул какой-то маг, направляя палочку на Зверя. Заклинание с силой ударило того в бок, заставив взвыть от боли и с яростным рыком ринуться на нападавшего. Человек закричал и подался назад, но споткнулся обо что-то... Мощные челюсти впились в горло и тут же разжались, бросая на землю поверженного противника.

Со всех сторон несся неудержимый поток — войско Темного Лорда устремилось в Хогвартс.

Волчица и Зверь были буквально захвачены в этот вихрь, который просто нельзя было остановить. Поэтому, стремясь вырваться из него всеми силами, они попросту крушили и рвали всех вокруг себя. Упивающиеся Смертью очень быстро сориентировались, что эти два чудовища не являются одними из тех, что пришли сюда для нападения на магический замок, а, значит, их нужно, во что бы то ни стало, уничтожить.

Какая-то тварь прыгнула Волчице на загривок, впиваясь когтями глубоко в шкуру. Та взвыла от боли, но тут же одним мощным рывком сбросила тварь со своей спины и разорвала ей глотку.

-Avada Kedavra! — Смертельное Проклятие едва не задело Волчицу, ее спасла лишь звериная реакция, усиленная адреналином боя.

Внутри замка была уже большая часть войска, оттуда все еще раздавались крики и были видны вспышки заклятий... Значит, защищавшиеся еще живы.

Волка окружили сразу около двадцати Упивающихся Смертью, они выжидали несколько секунд, после чего напали все разом. Первых пять человек Зверь просто разорвал на куски, но эти люди были настоящими темными магами, поэтому несколько проклятий все же успело попасть в него, прежде чем он успел уничтожить всех нападавших.

Внезапно со стороны опушки Запретного Леса прозвучал голос охотничьего рожка, ему тут же откликнулся еще один где-то из глубины чащи, затем еще... Некая темная масса стала надвигаться на Хогвартс. Сперва, из-за пыли и слишком дальнего расстояния, невозможно было понять, что же это такое, но через некоторое время стало видно, что... целая армия кентавров, вооруженная луками и копьями, спешила на помощь волшебному замку! Впереди бежали два извечных врага — Бейн и Флоренц, которому, по всей видимости, вновь было разрешено появляться в Запретном Лесу...

Волчица радостно взвыла при виде кентавров, та часть ее, что все еще, несмотря на жар битвы, оставалась "Гермионой", сразу же поняла, ЧТО значит для защитников Хогвартса подмога этих жителей Леса, хотя волчья сущность и проявляла сильное недоверие к странным, резко пахнущим непонятным существам, то ли людям, то ли лошадям.

Зверь вначале напрягся и оскалился, ожидая нападения этих новых врагов, но, услышав вой подруги и поняв по нему, что ничего опасного нет, подхватил ее песню. Ответом им послужили новые звуки охотничьего рожка кентавров.

Люди-лошади налетели, точно смерч, нанизывая Упивающихся Смертью на свои копья, как спелые фрукты. Вначале никто из врагов даже не понимал, что происходит. Кентавры-лучники, предусмотрительно оставшиеся в арьергарде, выпустили в небо тучу стрел, что буквально продырявили насквозь более сотни темных магов. Раздался многоголосый крик раненых и умирающих, землю устлали истекающие кровью тела в некогда черных балахонах, что сейчас были насквозь пропитаны кровью, как и все здесь. В кентавров полетели различные проклятия, но отважные существа, по большей части, ловко уворачивались от летящих в них лучей. Пехота и конница в одном лице развернулась и помчалась назад, перестраиваясь и, по всей видимости, желая нанести новый удар по ошеломленному войску Волдеморта, что в скором порядке отдавало приказы уже пробравшимся в замок вернуться обратно на поле.

По команде Флоренца лучники дали новый залп, тут же вслед за стрелами в бой вновь ринулись копейщики, впереди которых бежал Бейн.

В этот раз Упивающиеся Смертью были более подготовлены, они спешно собрались в одну кучу и одновременно выпустили волну заклятий. Буквально спустя секунду после этого многие из них пали, изрешеченные стрелами, но лучи проклятий уже устремились к кентаврам. Первый ряд поразили заклинания, отчего все, кто там был, тут же рухнули на землю, мешая бегущим сзади, также заставляя их падать, ломая хрупкие лошадиные ноги.

-Erfectus! — усиленный заклинанием голос одного из слуг Темного Лорда дал команду остальным. Сверкнула еще одна волна проклятий, магическая вспышка повергла еще несколько десятком кентавров. Они падали на землю и на еще не остывшие трупы своих товарищей и врагов, крича от боли совершенно по-человечески.

В воздух взвилась третья волна стрел, но многие Упивающиеся на этот раз закрылись щитами, хотя около полусотни все же полегло.

Два волка бились с остервенением, челюсти и мышцы уже сводило от усталости, а вкус крови перестал казаться таким сладким и начал вызывать рвотные спазмы. Они были измотаны. Морду Зверя перепахали многочисленные шрамы, оставленные проклятиями и когтями какой-то очередной твари. Волчице же в этом плане по везло больше... или не повезло: на голове у нее практически не было никаких повреждений, зато глубокая рваная рана на боку сильно мешала и с каждой минутой доставляла все больше неудобств. И все же, им обоим очень повезло, что ни одна из стрел кентавров не коснулась их, так как наконечники их были отравлены ядом то ли акромантула, то ли еще чего... Мало ли что водится в Запретном Лесу, помимо гигантских пауков?..

Не смотря на подавляющее большинство нападающих, внутри Хогвартса еще шла битва. Похоже, защитники готовы были дорого продать свои жизни.

Кентавры по-прежнему осыпали Упивающихся Смертью стрелами с дальнего расстояния, хотя делать это стало гораздо труднее.

Перед глазами уже вставала мутная пленка, Зверь и его подруга крутились во все стороны, как безумные, раздирая на части и уничтожая врагов, они уже истребили более сотни противников каждый и двигались, точно заведенные...

Упивающиеся Смертью со страхом смотрели на двух чудовищ, с головы до пят перемазанных в человеческой крови, с огромными, разинутыми пастями и блестящими белыми зубами, откуда капала бордово-красная слюна. Никто более не решался подойти к ним ближе, чем на десять метров.

Звери, скаля клыки и грозно рыча, стояли, прижавшись друг к другу боками.

Вновь раздался сильный грохот, одна из башен Хогвартса, жалобно треснув всем своим основанием, обвалилась гигантской грудой камней, круша и давя всех, кто не успел вовремя убежать.

"Башня Гриффиндора!" — мелькнуло в мозгу у Гермионы, в следующую секунду одна из каменных глыб, летящих ото всюду, с силой ударила ее в бок. Жалобно взвизгнув, Волчица отлетела в сторону. Зверь тут же ринулся за ней, но его оттеснил далеко в сторону живой поток — люди и кентавры разбегались кто куда, стремясь убраться поскорее из-под каменного дождя.

Волчица попыталась встать, но не смогла. Дикая боль, точно удар молнии, прострелила во всем теле, из пасти животного полилась кровь.

Внезапно на поле все стихло, хотя в замке по-прежнему были слышны звуки сражения. Все, кто был снаружи замка, и люди, и чудовища, и кентавры, замерли, глядя куда-то в одну сторону. Прямо посередине поля возникло какое-то голубоватое свечение, преобразовавшееся затем в сферу, которая вдруг рассеялась... и прямо из ниоткуда появилась с ног до головы закутанная в темные одежды высокая фигура — Темный Лорд Волдеморт изволил, наконец, прибыть на место учиненной им брани.

Пауза длилась всего несколько секунд, после чего, бой возобновился с новой силой.

Волдеморт вновь окружил себя полупрозрачной сферой защиты и неторопливо шествовал прямо к тому, что было раньше Главным Входом Хогвартса. Видимо, с годами страсть к эффектным трюкам не только не исчезла у Тома Марволо Риддла, а, наоборот, возросла, причем во сто крат.

Зверь яростно пытался пробиться к своей подруге, лежащей где-то, придавленной огромной гранитной глыбой — осколком гриффиндорской башни. Сделать это было не так то уж и просто, учитывая, сколько на поле было сражающихся.

Кентавры вновь и вновь перестраивались, раздавали приказы оставшимся в живых воинам и кидались в атаку. Лучников осталось не так уж и много, но все же их залпы были регулярными и также приносили хоть какой-то урон.

Наконец, Зверю удалось разыскать Волчицу, она была в очень плохом состоянии, ее задние лапы были полностью раздроблены плитой, ударившей в нее во время взрыва, из пасти непрестанно текла кровь, но она была жива... пока что жива...

Жалобно скуля, Волк потыкался своей мордой в ее и лизнул. Подруга лишь тяжело вздохнула и моргнула глазами, будто бы успокаивая.

-Tergio! — выкрикнул один из Упивающихся Смертью, видимо решивший, что это очень удобный случай напасть. Зверь моментально отскочил в сторону, луч проклятия ударил в землю. Прыжок, удар, хруст костей... Волк перекусил шейные позвонки человека с легкостью.

Волчица начала кашлять, разбрызгивая вокруг свою кровь, которой не было видно из-за того, что все здесь и так было пропитано ею. Животное просто задыхалось, захлебываясь собственной кровью. Видя ее состояние, Зверь вновь подбежал к ней и уткнулся носом в ее шею, а затем поднял голову высоко к небу и громко завыл, точно закричал о помощи. Но вокруг были только враги.

Рядом полыхнула голубоватого цвета вспышка, Волк тут же резко развернулся в ту сторону и оскалился, готовый биться до последних сил...

-Гарри Поттер... — существо в черном балахоне стояло внутри защитной сферы-шара. — Да, это ты... Гарри Поттер...

Зверь припал к земле и, оскалившись, глухо зарычал, прижимая ужи к голове — весь его вид говорил о том, что в любую секунду он готов наброситься.

-Я слишком долго гонялся за тобой, мальчишка... Слишком долго... — прошипел Волдеморт, из рукава его балахона, точно у дементора, показалась иссиня бледная рука с зажатой в ней волшебной палочкой. — Restio!

Уклонившись, Зверь прыгнул прямо на Темного Лорда, норовя разодрать на клочки, но ударился о стену магической защиты. Завязался бой. Темный Лорд с невероятной скоростью посылал заклятия, то просто взмахивая волшебной палочкой и действуя не вербально, то произнося формулы в голос для большего эффекта. Волк же, с точно такой быстротой увертывался от летящих в него лучей, успевая атаковать сам. Если бы не защитная сфера, от Волдеморта давно остались бы одни только ошметки.

-Molko! Avixe! Terra Militare! Morte! — разноцветные лучи, точно выпущенные из салюта, били прямо туда, где всего мгновение назад находился Волк, взрывая кучи земли и плоти, когда попадали в лежащие повсюду трупы людей и нелюдей.

-Fobio! Derosso!

Зверь вновь прыгнул, целясь прямо в мага, но, столкнувшись с барьером, когти лишь вышибли из него искры, киркнув, точно по пуленепробиваемому стеклу.

-Unum Est! Sectusempra!

Заклинание, придуманное Снейпом, задело заднюю ногу. В исполнении Волдеморта оно разорвало мясо до самой кости. Волк яростно взвыл и принялся с еще большим остервенением кидаться на Волдеморта. Гигантские челюсти щелкали в бессильной злобе, когти рыли землю и били по магическому барьеру, но все было напрасно. Казалось, этот бой проигран заранее.

Тяжело дыша и прихрамывая, Зверь кружил около Темного Лорда, стараясь подобраться к нему хоть с какой-нибудь стороны, но вся проблема была в том, что, с какого бока ни подойди, везде натыкаешься на треклятую защиту. Движения животного становились все медленнее и медленнее, как это бывало и ранее, а мощь Волдеморта не иссякала.

Вот, пара проклятий угодила прямо в бок Волку, он дернулся и заскулил, но не упал, а продолжил свои попытки атаки. Неизвестно сколько это еще продолжалось, но потеря крови и крайнее изнеможение сделали свое дело: сначала одно заклятие сшибло его с ног, но он встал и отбежал чуть в сторону, затем еще один луч располосовал спину, а третий удах заставил окончательно распластаться на земле.

Казалось, что на теле не осталось ни одного живого места, болело абсолютно все. Зверь заскулил и пополз куда-то в сторону, инстинктивно пытаясь убежать.

-Слишком долго... — глаза Волдеморта хищно полыхнули багровым, он на мгновение зачем-то снял защитную сферу, после чего взмахнул палочкой и четко, без своего обычного змеиного шипения произнес, — AVADA KEDAVRA!

Ярко-зеленый луч вырвался из волшебной палочки Темного Лорда и устремился прямо к Зверю. Все произошло в считанные секунды: Видя, какая неминуемая опасность грозит Гарри, Гермиона-волчица, собрав всю свою оставшуюся силу, кинулась в его сторону, стремясь закрыть собой. Смертельное Проклятие уже почти коснулось ее, как Зверь внезапно, резко оттолкнув подругу в сторону, сам попал под луч. Полыхнула изумрудная вспышка, а за ней... дикий, страшный, НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ рев ударил в уши всем, кто сражался сегодня у стен Хогвартса.

Вместо того, чтобы просто умереть, Зверь заметался в страшных конвульсиях. Его тело пронзали тысячи зеленых лучей, будто вспарывая его изнутри, раздирая на части.

Но еще хуже было то, что происходило с самим Волдемортом. Темный маг будто рассыпался в труху, не переставая страшно кричать...

На мгновение все как будто успокоилось, Зверь перестал дергаться и затих, не дыша, не подавая признаков жизни... а потом всё резко рвануло... Ослепительно белая вспышка чистой магии вырвалась на свободу, буквально сшибая с ног, придавливая к земле невыносимой тяжестью, невообразимой силой, заставляя кровь выплескиваться из носа, рта и ушей... просто не позволяя пошевелиться...

Все успокоилось, также быстро, как и началось.

"Гарри... Гарри... " — затухающим сознанием Гермиона-волчица осознавала лишь одно — Гарри. Гарри, который умирал сейчас. Последним усилием девушка вновь превратилась в человека и поползла к лежащему в нескольких метрах от нее Зверю. Но было слишком далеко, слишком трудно... Гермиона оперлась на руки и, хрипя от боли, пронзавшей все ее тело, принялась выискивать взглядом Гарри. Уведенное повергло ее в шок: Зверь будто разлагался на глазах, толстая шкура сходила, оголяя красное мясо, жилы...

"Нет... нет... Не умирай!.."

Губы не слушались, слезы непроизвольно текли по лицу, еще больше разъедая все царапины и шрамы.

"Не умирай!.. Живи! ЖИВИ!"

Гермиона боялась открыть глаза, боялась увидеть на месте Волка, на месте Гарри, изуродованные куски мяса...

Кто-то захрипел совсем рядом, потом послышался тяжелый кашель, постепенно переходящий в хрипы и неясное клокотание...

-Гарри?! — прошептала девушка одними губами и посмотрела наконец-таки в ту сторону. На том месте, где несколько мгновений назад был Зверь лежал какой-то человек. Он был совершенно голым, лысым и красным, как... как младенец. Он будто родился заново. А Зверь?.. Он... умер?..

Грудь человека судорожно вздымалась, словно пытаясь схватить воздуха, но ничего не выходило...

"О, Господи! О, БОЖЕ!"

Гермиона судорожно принялась шарить руками вокруг себя, точно ища что-то на ощупь, как делают это слепые.

"Палочка! Палочка!.. Мне нужна волшебная палочка!"

Первое, что попалось на глаза, была волшебная палочка Темного Лорда, сиротливо лежащая чуть поодаль. Не теряя зря времени, гриффиндорка кое-как доползла до нее и, мысленно прошептав нужное заклинание, взмахнула по направлению того человека, что был... был... Гарри Поттером. Раздался громкий, свистящий вдох, после чего вновь кашель, затем опять вдох...

Люди вокруг начали медленно подниматься с земли, ошеломленные, ничего не понимающие... Но, это все еще были Упивающиеся Смертью, которые могли напасть.

Гермиона подползла ближе к Гарри и прижала магическое оружие к груди с намерением защищаться.

Боль, которой она почему-то почти не чувствовала, пока ползала в поисках волшебной палочки, вдруг обрушилась на нее с ужасающей силой, перед глазами все поплыло, превращаясь в какие-то неясные тени...

Она больше не видела ничего, но вскоре почувствовала, как кто-то осторожно и бережно берет ее на руки и несет куду-то далеко-далеко... подальше отсюда... туда, где спокойно и хорошо...

* * *

Все газетные статьи были посвящены описанию "Великой Битвы". Сообщались имена и количество погибших, раненых, пойманных и убитых Упивающихся Смертью... но все это были лишь пустые слова и цифры, которые не могли отразить того настоящего ужаса, что пришлось пережить тем, кто сам участвовал в защите Хогвартса в тот день.

Мало кто выжил, еще меньше вышли из той бойни без каких-либо страшных увечий. Практически весь состав учеников с четвертый по седьмой курс погибли, также как и большая часть профессоров. Магическая Британия еще ни разу не проводила столько похорон разом. Выжившие находились в основном в Св. Мунго и не присутствовали на церемонии погребения.

Казалось, страна погрузилась в один общий вопль и стенание по мертвым сыновьям, дочерям... по детям.

Авроры и Министерство Магии втянули языки в... куда подальше. Их в последнее время, мягко говоря, не жаловали. Они пришли на помощь осажденному Хогвартсу, где защитниками были лишь неопытные маги и жалкая кучка учителей, только когда все уже закончилось, а повязать ничего не соображающих, находящихся в шоковом состоянии Упивающихся Смертью было проще простого. И дело даже не в том, что, по сути дела, у Министерства не было возможности узнать об атаке слуг Волдеморта... Не должны дети убивать, чтобы не быть убитыми!..

Гарри Поттер пришел в себя лишь спустя полгода. Все это время он находился в некоем состоянии наподобие комы, большинство жизненных процессов его организма приходилось поддерживать при помощи магии. Когда Мальчик-Который-Выжил... И-Победил-Волдеморта впервые после того страшного дня открыл глаза, он, не говоря ни слова, закрыл ладонями глаза и глухо, тяжело зарыдал, точно задыхаясь... Он помнил все, что произошло тогда.

Его с трудом успокоили. Не помогали ни зелья, ни уговоры целителей. Лишь после того, как к нему привели Гермиону Грейнджер, тут же бросившемуся к нему и обнявшему, Поттер успокоился. Они не говорили, просто сидели, крепко прижавшись друг к другу.

Эта война... эта глупая, никому не нужная кровопролитная битва одной глупости против другой... она никому не была нужна, но унесла так много жизней!.. Газеты писали, репортеры сообщали своими практически равнодушными голосами, называли ИХ имена... имена...

Профессор Трелони, глупая лже-прорицательница, оказавшаяся на деле такой сильной и храброй... погребена под завалом во время атаки великанов, пробившей ворота Главного Входа...

Мадам Помфри, отважная и умелая целительница... убита каким-то Упивающимся Смертью...

Эрни МакМиллан... разорван на части какой-то тварью...

Минерва МакГоннагал, Джастин Финч-Флетчли, Драко Малфой со всеми своими слизеринцами... профессор Вектор, профессор Синистра, библиотекарша Пинс...

Все они и еще две сотни учеников погибли, оставив после себя лишь зияющую пустоту, незаживающую рану в сердце, в душе... в самом естестве каждого, кто пережил ту битву...

Северус Снейп выжил... опять... Впрочем, как выжил и старик Дамблдор, за психическое состояние которого всерьез опасались лучшие целители Св.Мунго. Директор Хогвартса почти месяц не мог очнуться от своего "полутранса", куда сам же себя и загнал, без конца глядя в одну точку и что-то невнятно бормоча себе под нос.

Семье Уизли, слава богам, больше не пришлось безутешно рыдать над убитыми, по какой-то счастливой случайности и невероятному везению и Рон и Джинни остались живы, хотя и пострадали настолько, что их жизни находились буквально на волоске долгие месяцы... И все же, они выжили, в отличии от многих других, скончавшихся уже в клинике.

Весь следующий год Хогвартс приводили в порядок, он был сильно поврежден. Всем, кто участвовал в "Великой Битве" автоматом были поставлены "Превосходно" по всем предметам, но это мало кого волновало.

Одни сжимали детей в объятиях, не желая отпускать, будто не веря своему счастью... Другие, вцепившись в холодную каменную плиту могилы, давились рыданиями, обвиняя и проклиная всех и всё на свете...

Война закончилась. Они победили. Темный Лорд Волдеморт уничтожен, а Мальчик-Который-Выжил... выжил снова... Мир восстановлен.

И почти не важна та цена, которую им всем пришлось за это заплатить, не так ли?..

Эпилог

Эпилог.

Светило не по-мартовски яркое и теплое солнце. Кое-где уже слышался робкий щебет птах, которые прилетели слишком рано, поведясь на эту обманчиво хорошую погоду. Так хотелось верить, глядя на это безоблачное, чистое небо, что это надолго, что вот оно, лето, что пора снегов и холодов уже закончилась, а впереди только восхитительные, теплые деньки...

Птицы щебетали, сидя на голых, угольно-черных ветвях деревьев. Лес был довольно мрачным и навевал не самые радостные мысли, однако весенние певуны вовсю заливались, тут же разгоняя все плохое настроение.

На освещенную радостным солнцем опушку из густого мрака Запретного Леса вышла стая волков. Их было шестеро: очень крупный, угольно черный, лишь с чуть седоватой мордой волк-вожак и волчица, составлявшие, по-видимому, главную пару стаи; двое волков-подростков с грязно-серой шерстью выглядели уже довольно взрослыми, но чуть толстоватые щенячьи лапы и слишком мягкая шерсть выдавали в них совсем еще молодых хищников; самыми младшими были два игривых волчонка, отличающихся друг от друга по возрасту всего на несколько месяцев (покрытые темно-коричневым пушком, они резвились около ног старших, то и дело, норовя укусить кого-нибудь).

Выйдя на ярко освещенную солнечными лучами опушку Леса, вожак сперва внимательно осмотрелся по сторонам, после чего спокойно вышел из укрытия деревьев и спокойно улегся рядом с кустом какого-то непонятного растения с изумрудно-фиолетовыми листьями. Рядом на траву тут же опустилась волчица и положила свою голову волку на бок. Следом, громко сопя, к ней на спину тут же забрались щенки. Подростки уселись чуть поодаль, сразу показывая этим свою четкую субординацию по отношению к главной паре стаи. Все шестеро животных будто ждали чего-то, глядя на едва видневшийся в отдалении замок.

Проходили минуты, но ничего не менялось, все также громко пели птицы, мрачные деревья частоколом упирались в поразительно-голубое небо...

Волчица пряднула черными бархатными ушами и подняла голову, тут же ее жест повторили все, за исключением лишь самых маленьких членов стаи, которые, не подозревая ни о чем, продолжали мирно посапывать на теплом боку матери.

Вот, со стороны дороги показалось маленькое облачко пыли, затем исчезло, когда идущий свернул с пути на уже чуть зеленоватое, хотя и не до конца еще высохшее поле, все покрытое бурыми пятнами и серым, не растаявшим до конца снегом. Какая-то темная точка приближалась прямо к опушке, на которой разместилась для отдыха стая.

Вскоре точка превратилась в очертания зверя какого-то темного окраса — еще один волк. Чем ближе он был, тем лучше становилось видно, что он что-то несет в зубах... какой-то сверток...

Наконец, зверь достиг опушки и, подойдя прямо к вожаку, положил у его лап тот самый сверток. Это оказался ребенок. Человеческий ребенок. Малыш издавал громкие крики, явно не понимая, что с ним делают. Волчьи морды низко склонились над ним, отчего он заревел еще громче. Внезапно, волчица нежно и осторожно лизнула его в раскрасневшееся от слез личико, вытирая соленые дорожки своим мягким языком. Малыш тотчас прекратил плакать и с интересом уставился своими большими изумрудными глазенками на зверя. Волк, принесший его, уже давно сидел подле стаи и с любопытством смотрел на разыгравшуюся перед ним сценку.

Но ничего не происходило.

Наконец, будто устав ждать, волк-вожак поднялся во весь свой огромный рост, нависая над ребенком черной скалой, поднял лапу... и мягко подхватил ею малыша, одновременно превращаясь в человека.

-Нет, я так больше не могу! — ворчливо сказал мужчина, только что бывший волком, усаживаясь обратно на землю. У него были густые, черного цвета волосы до плеч и короткая квадратная бородка "а-ля Генрих IV". Лицо его было гладким и чистым, совершенно без морщин, возраст выдавали лишь чуть тронутые сединой виски.

-Папа! — пропищал ребенок и улыбнулся во все свои... четыре зуба.

-Сколько можно?! — продолжал мужчина тем временем, ни к ктому особенно не обращаясь. — Мы же все — врожденные анимаги! Он ведь не может быть...

-Ну, конечно нет, милый! — приятным, глубоким голосом ответила ему женщина, появившаяся только что, вместо волчицы. Она смахнула с лица прядь каштановых волос и улыбнулась мужу.

-Так почему он тогда не трансформировался до сих пор? — не отступал тот.

-Ну, может быть потому... — негромко пробормотал юноша лет шестнадцати с копной смоляно-черных волос и карими глазами.

-...что он еще слишком маленький? — закончил за него брат, бывший, по всей видимости, его близнецом, так как выглядели они совершенно одинаково.

-Мама! Я хочу кушать! — тонким недовольным голосом прохныкала маленькая девочка лет пяти, а сидевшая рядом с ней сестра, которой было около десяти, с осуждающим видом закатила глаза, глядя на младшую.

-Иди сюда, родная, — тут же отозвалась женщина, протягивая руки и усаживая маленькую капризулю себе на колени.

Малыш, виновник всего "торжества", по-прежнему сидел на руках у отца, внимательно следя за дальнейшим развитием событий.

-Но у всех наших детей анимагические способности проявлялись чуть ли не с первых месяцев, а ему уже год! — глава семейства нахмурился и внимательно, чуть прищурившись глядел на ребенка, будто стараясь увидеть в нем что-то новое.

-Папа! Мне кажется, ты слишком много от него хочешь. Он ведь еще такой маленький, — подала голос молчавшая до сих пор девушка, которой по виду можно было дать около двадцати лет. У нее, как и у остальных членов ее семьи, были длинные темные волосы и красивые, как у матери, миндалевидной формы глаза карего цвета.

Мужчина вздохнул и сказал:

-Похоже, ты права, Лили.

Близнецы переглянулись с недовольным выражением на лицах, как бы говоря друг другу: "С ней он всегда соглашается!".

-И нечего так смотреть, Ричард, Себастьян. — уже более грозным голосом сказал их отец. — Я и сам понимаю, что Джеймс еще слишком мал для анимагии...

Он опять вздохнул.

Женщина, его жена, игриво ткнула носом ему в щеку, как это делают волки и, улыбаясь, сказала:

-Не расстраивайся, Гарри. Значит, еще просто не время.

-Да, я знаю.

Где-то далеко в Лесу послышался чей-то рык, вспорхнула стайка птиц...

-Мама, а можно... — начал Ричард.

-...мы попробуем? — договорил за него Себастьян. Они так делали частенько, точно как близнецы Уизли. Правда, они не были настолько похожи, как те, в первую очередь, потому, что всегда, наоборот, стремились отличаться друг от друга. Наверное, самое главное их отличие состояло в том, что они учились на разных факультетах — Ричард в Гриффиндоре, а Себастян в Слизерине. Однако, это не делало их менее дружными, как, впрочем, и других детей Поттеров. Например, самая старшая, Лиллиан, училась в Рейвенкло, а Миранда, которой сейчас было десять лет, являлась студенткой дома Хаффлпафф. Малышка Эллис, самая младшая дочь Гарри и Гермионы Поттер, которой сейчас было всего пять лет, очень хотела поступить в Гриффиндор, но также говорила, что и Рейвенкло тоже неплохо. Годовалый Джеймс пока еще не изъявлял никаких пожеланий насчет распределения по факультетам, однако уже сейчас от него ожидали больших свершений, которые стали уже в семье Поттер традицией, а именно — проявления анимагических способностей.

После долгой паузы, Гермиона, наконец, кивнула, но тут же предупредила:

-Смотрите мне!..

Близнецы, как один, закивали и, подхватив на руки Джеймса, с гиканьем унеслись куда-то в чащу. Можно было не волноваться за них, ведь эти дети знали Запретный Лес, как свои пять пальцев.

Поттер улегся на спину, закинув руки за голову, жена положила голову ему на плечо, а все три их дочки, от мала до велика, пристроились под боком у родителей.

Спустя примерно час со стороны Леса донесся заливистый хохот одного из братьев, затем треск веток, будто молодой буйвол продирался сквозь густой кустарник, и на опушку выскочили взлохмаченные Себастьян и Ричард, несший Джеймса на шее. Все трое заливисто смеялись.

-В чем дело? — первой поинтересовалась Миранда, приподнимаясь.

-Все вставайте! Смотрите...

-...что мы вам сейчас покажем!

Себастьян посадил Джеймса на траву, все сгрудились вокруг малыша, будто в ожидании какого-то невиданного чуда.

-Джейми, бо-бо! Покажи бо-бо! — проговорил Ричард.

-Покажи! Покажи-ка! Бо-бо! Покажи зверя! — увещевал Себастьян, попутно строя для младшего братика смешные рожи. Родители и сестры с любопытством воззрились на сие действо.

-Ну-ка! Покажи нам бо-бо!

Ребенок радостно рассмеялся, дернул ручками...

-Хлоп!

На траве, чуть шевеля маленькими бархатистыми ушками, сидел... олененок!

-Ну, конечно, надо будет еще научить его обращаться без хлопка... — скромным голосом прокомментировал Ричард, незаметно подмигивая Себастьяну.

В наступившей тишине вдруг грянул раскат громкого хохота — Гарольд Поттер, держась за живот, катался по траве и смеялся до слез.

-Ну... ну... надо же!.. Джеймс!.. Олененок!.. Сохатый!.. Олень в стае волков!..

Речь мужчины постоянно прерывалась безудержным смехом, который был так заразителен, что уже через несколько секунд вся семья просто не могла остановиться. Малыш снова перевоплотился в человека и теперь также принимал участие в общем веселье, хотя и не совсем понимал, чем оно вызвано.

Но уже перевалило за полдень, надо было возвращаться назад.

-Ладно, пап, — сказала Лили. — Думаю, мы пойдем. Встретимся дома.

Она взяла за руки Эллис и Джеймса и аппарировала. Остальные члены семьи немедленно обратились и, уже в образе волчьей стаи, побежали в сторону Хогвартса.

Там Миранда и мальчишки отправились прямиком к себе в гостиные, Гермиона, как профессор Трансфигурации — в свои личные комнаты, а Гарольд...

-Господин директор! — хриплый, визгливый голос мистера Бафлтона был, наверное, слышен на многие мили вокруг. — Господин директор! Я этого так не оставлю!..

Огромный черный волк остановился рядом с горгульей, закрывавшей вход в директорский кабинет, и вновь перевоплотился, становясь человеком.

-Вы что-то хотели, мистер Бафлтон? — вежливо поинтересовался он.

-Я говорю, я этого так не оставлю, вы уж мне поверьте!.. — еще раз рявкнул школьный завхоз, по истине, достойный приемник ушедшего недавно на пенсию Аргуса Филча.

-Кхм... Вы не могли бы выражаться яснее, мистер Бафлтон?.. Я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду, — проговорил директор вкрадчивым голосом.

Завхоз аж пошел весь красными пятнами.

-Эти мальчишки... близнецы Поттер..! — последние два слова он практически выплюнул и скривился, будто только что съел лимон, но директор, по всей видимости, совершенно не обратил на это внимание.

-Ясно. И что они на этот раз натворили? — чуть приподняв левую бровь, поинтересовался мужчина.

-Они подсыпали что-то в еду нескольким семикурсникам, отчего те отравились! А еще они заляпали весь восточный коридор навозными бомбами!..

Директор задумчиво провел пальцами по бороде, после чего сказал:

-Поттеров... ко мне в кабинет... И тех семикурсников тоже. Они ведь уже выздоровели?

-Да-да, конечно! — в маленьких глазках Бафлтона загорелся огонек предвкушения. Ух, и задаст же директор всем этим хулиганам!.. Пол года потом будут ходить как шелковые!

-Хорошо. И скажите, чтобы не опаздывали, — закончил разговор Поттер.

-Да, господин директор! — кивнул завхоз и удалился, а Гарольд, назвав горгулье пароль, поднялся по винтовой лестнице к себе в кабинет.

THE END