Гермиона не хотела присутствовать там, поэтому она поспешила убраться из гостиной до того, как это станет просто невозможным из-за буйного нрава однокурсников, опьяневших от спиртного и долгожданной свободы. Девушка лишь наколдовала себе небольшой бокал вина и, сделав пару глотков "для вида", поскорее ретировалась в коридор.
Портретный проем тут же отрезал все звуки веселья вечеринки, оставляя только тишину. Гермиона неторопливо пошла вперед, не особо задумываясь о маршруте пути.
Гриффиндорка сдала все экзамены на отлично, в этом она была уверена. Но это меньше всего волновало ее в данный момент...
Ноги сами привели к дверям Больничного Крыла, как приводили много раз до этого. Девушка вздохнула. Ей очень не хватало Гарри, их совместного времяпрепровождения, разговоров... их прогулок в неясном свете луны...
Отчаяние и страх за жизнь юноши, за жизнь, теперь она была на сто процентов уверена в этом, любимого человека рвал ее сердце на части. Хотелось плакать, выть и рычать от тоски... Хотелось стиснуть Гарри в своих объятиях и никогда больше не отпускать.
Девушка мягко толкнула двери и вошла внутрь. Пароль безоговорочно пропустил ее в знакомую комнату, куда она прыгнула уже огромной черной, как сама ночь, волчицей. Ее уже ждали... Два мягких носа коснулись друг друга, одинаково желтые глаза счастливо заморгали, клыки задорно оскалились, начиная игру двух хищников.
* * *
-Круцио! — голос Волдеморта звенел от ярости. Попав под луч Пыточного проклятия, его жертва сдавленно вскрикнула и осела на пол, все тело тряслось в агонии, будто сжигаемое невидимым огнем. Белая маска Упивающегося и капюшон слетели на пол, открыв искаженное мукой лицо Люциуса Малфоя. Его волосы спутались и слиплись от пота и крови, на левой щеке мужчины багровой полоской горел свежий шрам из которого медленно сочилась алая струйка. Руки Малфоя били по плитам каменного пола, разбивая фаланги пальцев в кровь, но Пожиратель не чувствовал этого из-за во много раз более сильной боли, пронзавшей все его тело. Не имея больше возможности сдерживаться, Люциус Малфой вновь болезненно застонал, на его губах выступили капельки крови.
Резким взмахом палочки Волдеморт остановил действие заклинания.
-Люциус...
-Мой Лорд, — прохрипел Малфой, силясь встать на колени, но пытка истощила его тело, предыдущие сорок минут Хозяин испробовал на своем верном слуге уйму различных проклятий, начиная от обыкновенного Seko и заканчивая Круциатусом. — Господин...
Волдеморт в очередной раз взмахнул палочкой, и мужчина уже приготовился к новой порции боли, но ее не последовало. Вместо этого он был удостоен короткого "Энервейт!", после чего смог наконец подняться на ноги. Мышцы ныли и дрожали, от обычного холеного малфоевского вида не осталось и следа, мантия была грязной и порванной.
Люциус Малфой не решался глянуть в глаза своему Лорду. От надменного аристократа не осталось и следа, был лишь насмерть перепуганный кусок плоти, не желающий умирать.
-Люциус...
Неприятный холод плотно залег во внутренностях, заставляя их больно сжаться.
-Ты подвел меня... — шипение Волдеморта на этот раз было обманчиво спокойным, с затаенной смертельной угрозой. — Сначала ты позволил мальчишке уйти...
Блондин понимал, о ком говорит Хозяин. Он говорит о сыне Люциуса, о Драко... об этом мерзком предателе, увязавшемся в хвост к Поттеру и его грязнокровной сучке!..
Гнев, овладевший Малфоем, заставил его на несколько секунд забыть, в каком положении он сейчас находится. Но следующая мысль тут же возвратила его к действительности, заставляя буквально затрястись от страха... за свою жизнь.
После той отвратительной неудачи Темный Лорд дал Люциусу новое задание, но тот не справился... И теперь Волдеморт был в ярости.
-Тебе было дано простое поручение, Люциус... — шелестящие звуки проникали в самый мозг, застилая мысли каким-то белесым туманом отчаяния. — Ты его не выполнил...
Еще один взмах волшебной палочкой, Малфой забился в судорогах, его крик разнесся под сводами особняка, заставляя вздрогнуть едва видные, от страха жавшиеся в тень фигуры других Упивающихся.
В замке Хогвартс внезапно дернулся и проснулся большой черный волк, разбудив тем самым спящую рядом подругу. Зверь заметался по комнате, скуля от сильной боли во лбу, где под шерстью прятался косой, молниеобразный шрам Гарри Поттера.
На следующее утро выпуск экстренный "Ежедневного пророка" получил каждый житель страны. Там сообщалось о дерзкой атаке магической тюрьмы Азкабан, к счастью, неудачной.
Глава 28. "Навсегда вместе"
"АЗКАБАН АТАКОВАН!" — кричало заглавие первой страницы "Ежедневного пророка". Далее размещался неполный список погибших авроров и Упивающихся Смертью, ниже шли клятвенные заверения Министра магии в том, что такого больше не повторится, ведь именно благодаря мужеству и уму министерства атака была отражена и т.д. и т.п.. В общем, вся статья от первой до последней строчки пела дифирамбы Министру и прочим... должностным лицам. Люди, по началу напуганные громким страшным заголовком, быстро успокаивались, на их лицах даже появлялись бледные, уставшие улыбки. Семьи погибших авроров получили денежную компенсацию, хотя это врядли могло заменить им родных.
Гермиона свернула газету и ее отложила в сторону. Большой зал был по обыкновению наполнен гудением голосов, все яростно обсуждали только что пришедшие новости. Среди студентов пара человек имела родственников, погибших прошлой ночью на защите Азкабана: девочка-третьекурсница из Рейвенкло и второкурсник из Гриффиндора. Рейвенкловка, получив официального вида письмо, перевязанное черной лентой, залившись слезами, выбежала из Большого зала. Мальчик-гриффиндорец сидел с опустошенным видом, уставившись невидящим взором в тарелку с овсянкой. У него было круглое веснушчатое личико и короткие светло-пепельного цвета волосы. Его имя было, кажется, Тим Райерсон... Гермиона точно не помнила (хотя и была старостой, что обязывало ее к запоминанию абсолютно всех имен гриффиндорцев), уж очень тихим и незаметным был мальчик.
"Бедный ребенок... За что ему это все?" — девушка оглядела не веселые, хмурые лица студентов. — "За что им всем это?"
Аппетита больше не было, гриффиндорка отодвинула от себя тарелку и поднялась. Уроков больше не было, поэтому плечо не оттягивала привычно тяжелая сумка с учебниками и прочими школьными принадлежностями.
"Как странно... Больше никогда в жизни я не буду учиться в Хогвартсе" — мысль была какой-то абсурдной и неправильной, но логика говорила об обратном. За семь лет учебы Гермиона, да и все остальные ученики, настолько привыкли к этому, что теперь сама идея покинуть Хогвартс навсегда казалась невероятно дикой, даже болезненной.
"Наверное, именно это имел ввиду Гарри, когда говорил, что ему будет очень трудно расстаться со школой... с замком"
Они с юношей даже провели небольшое "исследование" о том, влияет ли место, в котором живет волшебник на его магические способности. Нельзя сказать, что результат их сильно удивил, он просто еще больше подтвердил выражение "мой дом — моя крепость". Определенно, Хогвартс являлся достаточно сильным источником магической энергии. И, по видимому, эта энергия, как нельзя лучше, подходила Гарри Поттеру. Юноша не раз говорил, что только в замке и его окрестностях он чувствует себя по настоящему живым, сильным, свободным...
Яростный, болезненный вой разнесся по каменным коридорам. Волосы на голове у Гермионы встали дыбом, а сердце отчаянно заколотилось в груди, будто норовя выломать ребра.
"ГАРРИ!" — стукнуло в голове. Девушка тут же сорвалась с места и побежала к Больничному крылу (именно оттуда слышался рев Зверя). По дороге она встречала насмерть перепуганных учеников. Некоторые из них окликали гриффиндорскую старосту, пытаясь выяснить, в чем дело, но та, не слушая их, лишь ускоряла темп бега, хотя в боку уже кололо.
Вой сменился громким, угрожающим рычанием, становящимся то высоким, хриплым, то совсем низким, как из бочки.
Гермиона преодолела два последних поворота и выскочила прямо в коридор перед дверями Больничного крыла. Там все было разворочано, гобелены и несколько картин ошметками валялись на полу, на одной стене виднелись глубокие борозды от когтей. Посреди всего этого, припав к каменным плитам, замер Зверь, готовый к прыжку. Напротив него с поднятыми палочками стояли Дамблдор и профессор МакГоннагал, чуть поодаль полусидел, прислонившись спиной к стене и зажимая кровоточащую рану на животе, Снейп. Под Зельеваром натекла уже небольшая лужица крови, глаза его были закрыты.
-Semeratia! — крикнул Дамблдор и послал в Волка ярко-желтый луч заклинания, призванный усыпить разбушевавшееся животное. Зверь ловко отпрыгнул в сторону и чуть отступил на шаг, после чего тут же вновь ринулся в атаку. Директор и декан Гриффиндора отшатнулись в разные стороны, что и спасло их от неминуемой смерти. Зубы Волка лязгнули там, где всего секунду назад находился старый маг, когти шаркнули по полу, оставляя в твердом камне глубокие борозды.
Гермиона поняла, что надо вмешаться, иначе может произойти что-нибудь ужасное.
-Гарри! — ее голос прозвучал одновременно и строго, и ласково. Зверь резко обернулся, полыхнув в ее сторону кроваво-красными углями глаз. Его клыки оскалились, а из горла вырвался негромкий предупреждающий рык, но он не спешил нападать.
Все замерли, не смея пошевелиться.
-Тихо, тихо... Все нормально... все хорошо... — словно гипнотическую мантру твердила гриффиндорка, глядя прямо в глаза Зверю. Она знала, стоило лишь на несколько секунд замолчать или прервать зрительный контакт, и она тут же будет безжалостно растерзана на тысячу кусочков.
Зверь внимательно вслушивался в знакомый голос и мягкие интонации. Вся его фигура выдавала колоссальное напряжение и затравленную озлобленность загнанного в угол. В любой момент он готов был ринуться на своего возможного врага.
Когда Гермиона уже видела, что из взгляда Волка исчез тот ненавидящий огонь, и осталась одна лишь инстинктивная настороженность, произошло то, чего она и боялась: совсем не вовремя очнулся профессор Снейп, до этого преспокойно лежавший в полном беспамятстве. Зельевар не видел боковым зрением стоящих чуть в стороне МакГоннагал и Дамблдора и, видимо не совсем правильно оценив ситуацию и подумав, что Зверь вот-вот нападет на глупую гриффиндорку, резко взмахнув волшебной палочкой, посылая в девушку мощное щитовое заклинание. Все произошло в доли секунды: увидев белую вспышку, Волк прыгнул вперед, прямо на Гермиону, та испуганно закричала и рефлекторно бросилась на пол, но Зверь и не думал нападать на нее, он лишь одним прыжком перемахнул через гриффиндорку и бросился бегом по коридору.
-Надо его остановить! — прогрохотал голос директора, после чего старый маг, с совершенно не свойственной его возрасту подвижностью, понесся вслед гигантскому Волку, исчезнувшему за ближайшим поворотом.
Забыв про вновь потерявшего сознание Снейпа, МакГоннагал и Гермиона ринулись за Зверем и Дамблдором.
Нагнать их удалось довольно таки быстро, всего лишь через несколько поворотов. Слава всем богам, дети, видимо или слишком напуганные диким ревом Волка, или, что более вероятно, распиханные по гостиным профессорами, в коридорах не появлялись.
Дамблдор посылал в Зверя мощные заклинания, пытаясь, если не утихомирить, то хотя бы просто временно лишить возможности передвигаться. Однако тот вертелся в разные стороны просто с потусторонней быстротой. Гермиона и декан Гриффиндора также подключились к "сражению", что, как и следовало ожидать, практически не изменило ситуацию.
Наконец, Волку, видимо, надоела эта затянувшаяся "игра", потому как он, развернувшись спиной к нападавшим, вновь устремился прочь. Добежав до лестниц, он просто спрыгнул вниз, где, едва не долетев до пола метров пять, уцепился когтями за выступ ниши, в которой, не понятно зачем, располагалась какая-то старинная ваза или что-то в этом роде. Дамблдор взмахнул несколько раз волшебной палочкой и левитировал себя и двоих волшебниц вниз, но было уже поздно: Зверь в три прыжка оказался под располагавшимся на уровне второго этажа окном, подскочил вверх, как мячик, впиваясь когтями в камень, как в мягкую древесину, взобрался наверх, выбил стекло и, быстро оглянувшись на спешащих в его сторону магов, выпрыгнул на улицу.
Дамблдор, МакГоннагал и мисс Грейнджер резко сменили направление, мчась уже в сторону дверей Большого Зала.
У Гермионы уже не просто кололо в боку, ей казалось, будто под ребра закнали раскаленный кинжал. Она могла только представлять, что означает эта... гонка для уже далеко не молодых профессора Трансфигурации и директора.
Тяжелые, массивные створки дверей распахнулись от одного взмаха руки Дамблдора, все трое выскочили наружу. Яркое солнце тут же заслепило им в глаза. Прищурившись на бегу, они могли рассмотреть, как малюсенькая точка — Зверь — скрывается в непролазной гуще Запретного Леса.
* * *
Северус Снейп угрюмо глядел по сторонам, лежал на больничной койке. Была бы его воля, он бы давно встал, дабы не находиться в такой позе перед присутствующими. Но, видимо, Поттер-Зверь достаточно сильно приложил хогвартского Мастера Зелий о стену, так как у того до сих пор, несмотря на все те гадостные зелья мадам Помфри, кружилась и болела голова. Кроме того, весь его торс покрывали сплошные бинты, скрывающие под собой пять глубоких косых ран, оставленных когтями (было заметно, что Зверь не желал человеку смерти, иначе Снейп бы сейчас не лежал тут, а был бы лишь бесформенной кучей разодранного в ошметки мяса и костей, которую и трупом-то назвать можно только с большой натяжкой).
Рядом на стульях сидели все остальные участники предыдущей "баталии". Альбус Дамблдор задумчиво посасывал лимонную дольку, а МакГоннагал с Гермионой просто смотрели куда-то в сторону.
Поттер унесся куда-то в трудно определимом направлении, поэтому никто в данный момент даже и не собирался идти искать его.
Ну... может, почти никто...
Гермиона не знала, следует ли ей рассказать профессорам о том, что она является незарегистрированным анимагом... Сейчас на карту поставлено очень многое, а именно тысячи и тысячи жизней людей, уповающих на Мальчика-который-выжил и Самого сильного Мага этого века, директора школы Хогвартс, Альбуса Дамблдора, который в данный момент был, мягко говоря, расстроен и опечален тем, что Гарри Поттер, находясь в облике Волка, попросту сбежал у него из-под носа.
И все же, рассказать значило признаться в нарушении не только школьных правил, но и вообще... закона! Конечно, гриффиндорка была на все сто уверена, что никто ее сдавать властям и сажать в тюрьму не будет, но все же... Это была их с Гарри тайна, только их двоих... как и прогулки под густыми кронами Запретного Леса, как едва заметный, тускло-серебристый лунный свет на поляне, как одуряющий аромат прелых листьев и мха... как их, ее и Гарри, любовь... Гермиона не могла так просто взять и проболтаться о самом сокровенном.
