Девица не стала возмущаться, лишь громко хлопнула надутым пузырем жевательной резинки вслед. Помощница, весьма молодая и миловидная, если снять с неё два килограмма украшений и косметики, указала Филиппу на кресло в погруженной в полутьму комнате и сказала.
— Ожидайте, мадам сейчас закончит сеанс и примет вас.
Эйхарт не стал объяснять, что пришел не к мадам Зизи, и даже не к Прорицательнице Зоэ Димитриди, просто кивнул и уселся в кресло. Откинулся на спинку и расслабился. День выдался суматошный, организация презентации, отодвинувшейся из-за того, что главред "Пера и Палочки" вцепился в рукопись книги о мумиях и не отдавал, пока не прочитал, какая-то невнятная бюрократическая беготня в самой МАКУСА и настороженность, словно у них опять чуть не случился провал Статута. Филиппа это не удивило бы, пускай местные маги и самоорганизовались чуть ли не за 100 лет до принятия Статута, но всё же порядка им не хватало. МАКУСА, Магический Конгресс, аналог Министерства Магии, уже раз шесть или семь переезжал с место на место. Также в истории магических США хватало инцидентов, ставивших Статут на грань полного и безоговорочного раскрытия, но как-то янки удавалось выкручиваться.
Следовало признать, что в деловой хватке местные маги никогда не испытывали недостатка.
— Очистите сознание, — донесся до Филиппа далёкий женский голос. — Полностью. Вдох и выдох. Вот так. Теперь думайте одну мысль, сосредоточьтесь на ней, представьте её себе так ярко, словно хотите выпустить её на волю Патронусом! Легилименс!
Пауза, потом смущенное покашливание.
— Мистер Локхарт, вы слишком ярко думаете! Что? Нет, мысль нужно думать, пустое сознание — это как открытый сейф, легилимент возьмет то, что захочет без проблем.
Филипп скабрезно усмехнулся. Зная Гилдероя, он вполне мог представить, о чём тот "ярко думал". Конечно, можно было взять в учительницы (какого драккла Гилдероя вообще понесло учить Окклюменцию, Филипп так и не понял, но спрашивать не стал, памятуя прошлые уроки) какую-нибудь старую ведьму, но когда это Локхарт искал лёгких путей?
— Теперь попробуйте подумать много разных мыслей одновременно, нет, разных, не одну мысль в сотне разных вариаций, — в голосе "мадам Зизи" опять слышалось смущение. — Давайте отложим это на следующий урок. У вас отлично получается...
Громкость нарастала, голоса приближались, и Филипп подобрался в кресле. Гилдерой что-то спросил.
— Я... подумаю, — с колебанием в голосе ответила Зоэ.
Штора приподнялась, и она предстала перед Эйхартом во всей своей жгучей южной красе гречанки, резко контрастирующей с видом Локхарта, шедшего следом.
— Вас ждут хлопоты, торжество и проблемы, — заметила "мадам Зизи", скользнув по Филиппу безразличным взглядом, — а также...
— Благодарю, но я здесь не за этим, — прервал ее Филипп, вставая и демонстрируя палочку.
Гадалка или нет, но получить настоящее пророчество ему совсем не улыбалось. Не сейчас, когда всё только начало налаживаться! Зоэ Димитриди улыбнулась так, словно видела Эйхарта насквозь (а может, так оно и было, пускай Филипп и отводил взгляд в сторону!), и погладила Гилдероя по щеке.
— Жду тебя завтра, — и, звякнув ожерельем, удалилась.
— Как уроки? — спросил Филипп, правда, больше из вежливости.
— Отлично! — Гилдерой весь сиял. — Кажется, я ухватил суть, теперь надо как следует потренироваться, отточить все методы защиты против мастера гендзюцу, э-э-э... хорошего легилимента!
— Какая-то новая история? — оживился Филипп.
— Баньши, — пояснил Гилдерой. — Легилимент она или нет, но по мозгам её крик бьет только так. Ничего не помню, ни как палочку выронил, ни как Баньши меня ударила. Если мы хотим её поймать, то нужна хорошая защита.
Они вышли на улицу, и Филипп невольно вскинул руку. После полутьмы салона "мадам Зизи", осеннее солнце било по глазам.
— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — вздохнул Филипп.
Они уселись за столик в ближайшем кафе, Гилдерой с явным удовольствием отхлебнул принесённого чая и проводил взглядом официантку.
— Мы её поймаем, будь уверен, — сообщил он Филиппу. — Отличная выйдет история!
— Она пока ещё не вышла, — вздохнул Эйхарт, — она пока ещё даже не написана.
— О чём ты? — удивленно спросил Гилдерой.
— О том, что у тебя сегодня презентация уже вышедшей книги! — сердито напомнил Филипп. — Что у тебя встречи с читателями, чтения, участие в различных публичных мероприятиях! А ты, вместо того, чтобы очаровывать читателей своим лицом, скрываешь его за маской и прыгаешь с небоскрёба на небоскрёб, как...
— Жаба, — добавил Гилдерой с усмешкой.
— Не вижу ничего смешного — это вредит продажам! — Филипп взял себя в руки и понизил тон. — Пойми, Гилдерой, это наш первый шаг за пределы Британии, если он провалится, то потом придется приложить в десять раз больше усилий! Я же не прошу тебя всё бросить, занимайся Окклюменцией и этой Зоэ, бегай в маске, работай с мракоборцами — сотрудничество с властями всегда только на пользу. Но, я тебя умоляю, не в ущерб книгам! Не в ущерб изданию! Главный редактор "Пера и Палочки" в полном восторге от твоих "Майских Мумий", и готов их издать, нужно будет только привести рукопись в надлежащий вид, но...
Филипп остановился и утёр платком пот со лба. Гилдерой молча ждал продолжения, мимо текли прохожие, гудели автомобили, Нью-Йорк жил своей жизнью.
— ...но если ты будешь скакать по крышам, то он может и передумать!
— Хорошо, — кивнул Гилдерой. — Составь расписание мероприятий, и я появлюсь на них, раз так нужно для дела. Всё равно придется задержаться здесь, пока обучаюсь Окклюменции, и пока идёт эта история с Баньши.
— Ты же сказал, что вы её поймаете, — насторожился Филипп.
Попасть под крик, делающий импотентом, ему совершенно не хотелось.
— Поймаем. Как только я изучу карту Нью-Йорка и стану своим в местном сообществе супергероев в масках, — сообщил Гилдерой. — То, что мракоборцы не могут её поймать, не значит, что Баньши не оставляет следов.
Филипп ещё раз утер пот и предложил.
— Давай лучше поговорим о книгах.
— Человек-лягушка наносит новый удар! Похищение супермодели предотвращено! — мимо пробежал мальчик, размахивая газетой. — Читайте о новых приключениях человека-лягушки!
Гилдероя перекосило так, словно у него разом заболели все зубы, во время поедания ящика лимонов.
— Жаба! — яростно прошипел он. — Это был человек-жаба, а не лягушка! Как можно не увидеть разницы?!
— Но...
— Человек-лягушка новый герой Нью-Йорка! — донесся издалека крик.
— Я им покажу лягушку! — Гилдерой встал, ноздри его раздувались от ярости. — Лягушка!
Он устремился вдаль по улице, свернул в первый же проулок, но всё равно до Филиппа успело долететь возмущенное и обиженное.
— Лягушка!!!
Филипп вздохнул, надул щеки и выпустил воздух, шлепая губами. Какие уж тут публичные мероприятия? Радовало только одно: про человека-лягушку, то есть жабу, писали в газетах обоих миров, как у магглов, так и у магов. Оставалось только аккуратно раскрыть секрет, и тогда уж продажи точно скакнут в небеса!
— Еще чашку чая, пожалуйста, — обратился он к официантке, — и свежую газету, если можно.
— Можно, — улыбнулась та.
Минуту спустя Филипп погрузился в чтение репортажей о подвигах Человека-Лягушки.
* * *
2 октября 1987 года, Нью-Йорк
— Начнём урок? — спросила Зоэ, выкладывая на стол колоду карт.
— Начнём, — улыбнулся Гилдерой.
Зоэ улыбнулась в ответ. Ночь и тишина, салон окончательно погружён во мрак, из освещения — только лампа над столом для гаданий. Только она и Гилдерой, никто не помешает их занятиям.
— Этой ночью тебя ждет встреча со страстной незнакомкой, — сказала она, положив руку на колоду.
— Так уж и незнакомкой? — усомнился Гилдерой, разглядывая карты.
— Хорошо, со страстной знакомкой, — не стала спорить Зоэ.
Её попытка проникнуть в сознание Гилдероя разбилась о мысленный щит: на Зоэ смотрела огромная жаба, и гипнотизировала её взглядом своих выпученных глаз. Что же, занятия определенно пошли Гилдерою на пользу. Продолжит, и достигнет высших ступеней в Окклюменции, умения защищаться, даже когда тебя опоили или околдовали и пытаются грубо и насильственно вломиться в мозг. И, разумеется, дисциплины мыслей, когда проникший в разум легилимент не обнаруживает там ничего подозрительного и уходит. Очень полезный для мракоборцев навык, жаль только, что мало кто им владеет.
— Для гарантии результата, нужно будет позже повторить гадание, только по руке.
— Гадание?
— Прорицание, — поправилась Зоэ. — Гадаю я горожанам, для души и научной работы по суевериям и взаимному проникновению культур двух миров, магов и не-магов. Но в целом разница не слишком большая, Прорицания — это те же гадания, только с магией и большей вероятностью определения будущего события. Причем неважно, гадаю ли я по руке или бобам, звездам или знакам на вывесках, смотрю ли в хрустальный шар или использую карты Таро.
Она похлопала по колоде.
— Окклюменция, равно как и Легилименция могут помочь в этом вопросе, если ты решишь зарабатывать на жизнь предсказаниями судьбы, — продолжила Зоэ. — Умение скрывать свои мысли, читать чужие, да и в целом, умение определять, кто перед тобой, что клиент хочет услышать, всегда поможет тебе заработать на бутерброд с икрой летучей рыбы.
— Хочет?
— Разумеется, ты можешь сказать ему чистую правду, — пожала плечами Зоэ. — Что карты лежат как-то непонятно, или, как любят говорить кентавры, что Марс сегодня очень ярок. Что твое Прорицание не дало ничего значимого, но может быть, с вероятностью одного шанса из пяти, твой клиент сегодня может отправиться в путешествие. Причем, все его путешествие может свестись к банальной поездке из дома на работу, или в магазин.
— Гм, — задумчиво потер подбородок Гилдерой.
— Вот видишь, ты тоже не хочешь слышать правды, — усмехнулась Зоэ.
— Нет, не в этом дело, — ответил Гилдерой задумчиво. — Просто мракоборцы как-то там рассчитали Прорицаниями...
— Что Баньши сегодня будет там-то и там-то? — подхватила Зоэ. — Ну да, я тоже участвовала в этом, а ты как думал? Гадания по руке или чаинкам — это простейшие Прорицания. Есть и более сложные, но и более надежные методы, с привлечением Чар, Нумерологии, Зелий, и много чего ещё. Прорицатели работают, с одной и той же целью, и потом результаты их работы сравниваются, строится так называемая Матрица Пророчества и выдается результат.
— Но тоже не до конца надёжный?
— Полную надёжность тебе даст только так называемое "истинное пророчество", — Зоэ ощутила, как её дыхание невольно учащается от одного упоминания. — Разумеется, если ты сумеешь его услышать и потом верно понять. Когда пророк изрекает истинное пророчество, он словно выпадает из мира и потом не помнит того, что сказал, но даже если рядом окажется свидетель, и он успеет запомнить пророчество...
— То оно может оказаться двусмысленным или туманным, или просто может быть понятно неверно, даже тем, к кому обращено это пророчество, — кивнул Гилдерой.
— Неужели ты сталкивался с истинным пророчеством? — подалась вперед Зоэ.
— Было дело как-то раз.
— Где? Когда?
— Давным-давно, в другом мире, — задумчиво, рассеянно даже, ответил Гилдерой, — и истинный смысл того пророчества я понял слишком поздно.
Зоэ поняла, что слишком подалась вперед, что еще немного и сама вылезет на стол, и откинулась назад, плюхнулась обратно в кресло. Что поделать, если истинные пророчества всегда были её страстью, а желание изречь одно такое — целью жизни? Пускай даже Зоэ разделяла ту точку зрения, что истинное пророчество потому и верно на все сто процентов, что меняет реальность так, чтобы стать верным, но желанию изречь одно такое пророчество сие знание никак не мешало. Даже способствовало, в какой-то мере. Зоэ смерила взглядом Гилдероя, ту его часть, что была видна в круге света от лампы, и подумала, что чуть позже всё равно узнает, в ходе других, более приятных и горизонтальных занятий. Так сказать, одна страсть поможет другой страсти.
На всякий случай она проверила, но нет — мысленный щит Гилдероя был на месте.
— Ладно, приступим к уроку, — сказала она, сдвигая колоду. — Вытащи одну, любую карту.
— Опасность, — нахмурившись, сказала Зоэ. — Очень большая опасность в ближайшем будущем.
Она ещё раз перепроверила расклад. Но нет, карты лежали именно так, как лежали.
— Проклятье! — Гилдерой вскочил.
— Куда ты?!
— Операция по захвату Баньши! — объяснил Гилдерой, выбегая.
— Но опасность грозит именно тебе! — крикнула Зоэ вслед, но было уже поздно.
Она села обратно за стол и смешала карты, после чего вздохнула.
— Вот тебе и встреча со страстной знакомкой.
* * *
2 октября 1987 года, Нью-Йорк, здание МАКУСА
Мракоборцы всё прибывали, и Джон понял, что немного нервничает. Еще никогда под его началом не было такого количества магов! Да что там, всего две недели назад под его началом был только он сам. С другой стороны, зрелище служило напоминанием о взлете Смита, и это было приятно. Дюжина Прорицателей трудилась десять дней, и в результате сошлись на том, что сегодня ночью у мракоборцев 9 шансов из 10 на встречу с Баньши. Оставалось только спланировать операцию и собрать всех для последнего инструктажа перед вылетом на задание. Да, с таким количеством мракоборцев можно быть уверенным в успехе, ничего страшного точно не случится!
— Что это за шум? — обернулся Джон. — Манфреди, посмотри, нам не нужны...
Договорить он не успел, стекла в окнах разом лопнули, разлетелись вихрем осколков, рассыпавшись по полу. Дробный перестук еще длился, когда в проем влетела бледная фигура, подсвеченная со спины ярким лунным светом, и зрелище это парализовало Джона и остальных мракоборцев на секунду.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! — взвыла Баньши, и голос её взмыл ввысь, становясь нестерпимым.
По идее нужно было атаковать, но мракоборцы, вместо того, чтобы вскидывать палочки, вскидывали руки, закрывая уши, или ныряли, как Джон в укрытие, или делали и то, и другое. Секунду спустя начали разлетаться лампы и прочие стекла, и зал погрузился в темноту.
— О-о-о-о, — запела Баньши вибрирующим голосом, который, казалось, отдалялся.
— Люмос! — крикнул кто-то.
— Она взлетает выше! — еще выкрик.
— А-а-а-а!!! — ударила Баньши, и свет погас.
Темноту прочертили вспышки заклинаний, лучи, грохот, выкрики раненых, и, перекрывая весь шум, снова раздался визг Баньши. Это стало последним штрихом, вспыхнула паника, мракоборцы начали разбегаться, парочка самых отчаянных даже выбросилась в окна, не иначе как надеясь аппарировать за пределами щита.
— Джонсон! — крикнул Смит, но его не услышали.
Джон вынырнул в пролом и прислонился к стене, стараясь отдышаться. В зале царил настоящий хаос, и шло побоище. Вспыхивали заклинания, гремело и грохотало, сверкали лучи, и доносился издевательский хохот Баньши. Как Смит сумел выбраться оттуда, он и сам плохо помнил, но зато точно знал, что с творящимся надо кончать, иначе его самого потом прикончит начальство.
