— Ты сам видел ту стражу, — возразил Освальд. — К нашему возвращению они небось с трудом на ногах держаться будут. А уж кого мы везем, и внимания не обратят. Скажем, что помощник лорда с нами до таверны едет, чтобы пива хлебнуть и новости обсудить. Ну-ка, давай сюда его плащ, да помоги мне!
Рывком подняв спящего человека за отвороты кафтана, мечник усадил его на край постели и велел соратнику набросить плащ на плечи вора и застегнуть пряжку. Руки у Браско меленько дрожали, и он продолжал увещевать:
— Пусть бы он тут и оставался! Если ж он не просыпается, то на что он нам сгодится? Еще надрываться будем зря.
— А что ты Его Светлости скажешь? — осерчал Освальд. — Простите, милорд, мы в замке побывали, ворюгу нашли, но он спал, бесстыжий! Никак не могли добудиться, сердечно о том сожалеем! Он нам, разумеется, поверит на слово, да еще благодарность выскажет, что жизнью рисковали и находчивость проявили.
Браско против своего желания представил, какую хвалебную речь они услышат от лорда, и понял, что такой позор отмывать придется долго. По возвращении их, верно, понизят в званиях и назначат какое-нибудь мерзкое наказание, чтобы от стыда сгорели и научились приказов слушаться. И как он тогда семью кормить станет?
— Думаешь, Лекен сможет его разбудить? — спросил он.
— Не знаю, — с сомнением в голосе ответил старший мечник. — Он его и живого-то с мертвым спутал. Хотя все мы тогда обманулись, но он все же лекарь, должен бы понимать. А может, вор и сам проснется, это одним богам известно.
— Или чародею какому, — пробормотал Браско чуть слышно.
В его суеверной душе росла уверенность, что дело нечисто — без мага не могло обойтись. Только магия тут холодная, недобрая, какую столичные мастера и отличить не могут.
Освальд взвалил Кристиана на плечо и осторожно встал, привыкая к тяжести. Вор весил немало, как и полагалось здоровому молодому мужчине, однако мечник тоже слабостью не мучился. Ногой распахнув дверь пошире, он принялся спускаться по лестнице со своей ношей, а его соратник задул пламя в светильнике и отправился следом. Тени на стене башни теперь казались Браско зловещими: руки спящего мертвеца покачивались при ходьбе, будто порывались дотянуться до него. Рыжебородый воин вовсе не был трусом и в бою на мечах сражался ловко и с удалью, но когда речь велась о вещах необъяснимых и жутких, словно из мира духов или из устрашающих преданий, храбрость его давала трещины.
Достигнув перехода в парадную часть паласа, мечники остановились и прислушались. Из боязни зайти в тупик, они решили возвращаться прежним путем. Браско выглянул из-за угла, прищурился, но не увидел ни стражи, ни слуг. Им, похоже, снова начало везти, ибо до самой мраморной лестницы они добрались без малейшего препятствия. Затем, однако, их положение осложнилось — из залы с колоннами доносились голоса. Похоже, кто-то из распорядителей замка или командования гарнизоном обнаружил караульных спящими и остался весьма этим недоволен. Полусонные стражники еле шевелили языками, пытаясь оправдаться, а кто-то строгий отчитывал их громко и негодующе.
Освальд выругался шепотом и поискал глазами, где бы еще спуститься вниз. В паласе было немало темных проходов, но разглядеть, есть ли там ступени, не удавалось. Отступив в один из них, мечник опустил Кристиана на пол и сказал соратнику:
— Придется переждать или отыскать другой путь. Ты постой у лестницы, а я осмотрюсь.
Вора оттащили подальше в темноту и накрыли плащом, чтобы его не увидела случайная прислуга. Вслед за этим Освальд тихо двинулся назад вдоль дверей и арок паласа, а Браско замер у перил, внимая звукам, доносящимся снизу. Когда порицание караула закончилось, он услышал шаги, удаляющиеся от сводчатой залы в глубины нижнего яруса. Должно быть, все же кто-то из старших слуг бранил нерадивую стражу, а теперь отправился получить заслуженный отдых в своей постели. Спустившись на полтора десятка ступеней, воин увидел ноги караульных, переминающихся на месте и стряхивающих сон. Вскоре могли подоспеть сменные, потому он надеялся, что Освальд найдет дорогу менее приметную.
Наверху мечники опять встретились. Браско помотал головой, что означало опасность. Его соратник указал куда-то за спину: там ему встретилась узкая лестница, ведущая вниз к небольшой боковой двери — по счастью, запертой изнутри на засов.
— Как только выйдем, — зашептал Освальд, — веди сразу лошадей, а там уж сумеем разместиться. Остерегайся стражников, не навязались бы с вопросами раньше положенного.
Договорившись на том, они вернулись в проход, где оставили спящего, но их ждало пренеприятное открытие — вор исчез. Не веря своим глазам, мечники бросились к тому месту, где еще недавно лежало бессознательное тело, и начали озираться по сторонам. Из-за темноты они даже опустились на колени и ощупали руками пол, а потом и ниши в стенах. Наконец, раздосадованный Освальд догадался принести факел и вместе с соратником обошел с полдесятка арочных проемов, но Кристиан словно уподобился бестелесным духам, уйдя сквозь каменную кладку. Или неслышно проскользнул мимо мечников, когда они ненадолго обделили его своим вниманием.
— Что? — шепотом возмутился Браско под полным упрека взглядом своего командира. — Ты же велел наблюдать у лестницы!
— Надо было хоть изредка на арку поглядывать! — за собой Освальд вины не чувствовал — он-то бродил по паласу в поисках и совсем не мог стеречь вора.
— Откуда же я знал, что он убежит? Ты сам его нес, он на мертвого походил. Ожил, небось, быстрее прежнего. Помяни мое слово — еще окажется, что Роверик его из могилы чарами призвал!
На этом старший мечник не выдержал, отшвырнул факел и схватил Браско за грудки.
— Если ты продолжишь нести чушь своим суеверным языком, я тебе все нутро отобью, — с истинной угрозой в голосе пообещал он. — Чтоб больше заикнуться не смел о ходячих мертвецах! Он ушел, потому что проснулся, а ты его упустил, и об этом ты сам расскажешь лорду Гайтусу. Ясно тебе?
Он еще сильнее сжал в кулаках куртку Браско, и тот закивал, стараясь дышать как можно незаметней. Мечнику уже доводилось видеть Освальда в гневе, хоть и весьма редко, но впервые подобная вспышка оказалась направленной против него. В кулачных боях командир всегда одерживал над ним верх, а в сражениях на мечах был медленнее, но опытнее и не уступал в выносливости и силе. И никогда не угрожал впустую.
Отпустив соратника, старший мечник мрачно произнес:
— Может статься, он и вовсе притворялся спящим по какому-то своему умыслу.
Гнев его ушел, но досада осталась, и он даже плюнул на пол в расстроенных чувствах. С самого похищения короны все повернулось вверх дном! А то и много раньше — с того самого мгновения, как Освальд заметил раненого в лесу и остановил отряд. Долгие годы мечник славился среди воинов своим острым зрением, однако теперь даже пожалел об этом. У него появилось слабое, но неотвязное ощущение, что молодой вор еще выйдет им боком и они натерпятся от него бед.
Из сводчатой залы снова донесся шум. Топали сапоги, звучали голоса, раздавался грубый смех, и все указывало на то, что сменился караул. Из глубины башен как будто послышался звон колокольчика, и тишина замка теперь сменялась далекими шорохами, неясными восклицаниями и торопливыми шагами, разносимыми эхом.
— Нужно уходить, — с горечью поражения сказал Освальд. — Придется возвращаться с пустыми руками. Наверняка, он уже поднял на ноги хозяина и стражу.
— Стоило с собой Грута взять, — посетовал Браско, спускаясь по узкой лестнице в темноту вслед за командиром. — Были бы королевский гонец и гвардейцы в сопровождении. Кнэф бы пригодился за вором присмотреть. Вот только милорд приказал вдвоем идти...
Старший мечник загодя снял засов, и воины без помех шагнули в студеный воздух под полукруг звездного неба. Накинув капюшоны, они с выверенным спокойствием вернулись к лошадям, а затем покинули двор. У внешних ворот они увидели все тех же стражников, но никак не пьяных, а хмурых и настороженных. От их былой небрежности не осталось и следа.
— Вы кто такие? — сурово окликнул всадников стражник с мечом.
— Мы гонцы короля Никлоса, — растерянно отозвался Браско, не ожидавший такого обращения. — Доставили важный свиток лорду Роверику.
— Что за свиток? — подозрительно осведомился второй ратник, твердо держа в руках арбалет.
— Приглашение на коронацию Его Величества, — удивленно ответил Освальд. — Мы ведь уже сообщили вам об этом.
Стражники недоуменно переглянулись.
— Это когда ж такое было? — спросил один из них.
— Ранее, когда вы пропустили нас в замок.
Подобное замечание сильно озадачило ратников, и они подняли решетку, позволяя гонцам покинуть Анжен. Направив коней медленной рысью, Освальд и Браско преодолели перекидной мост и лишь тогда вздохнули с облегчением. Они чувствовали себя как мыши, побывавшие в лапах кота, но отпущенные на волю. Вот только в таверне их по-прежнему дожидался Гайтус, а на его снисхождение им надеяться не приходилось.
* * *
Кристиан открыл глаза, но в голове его еще стоял туман. Мысли приходили как всполохи света, поочередно сменяя друг друга. Щеку ему холодил твердый камень, да и лежал он, похоже, не на мягкой постели, а на замковом полу.
Вокруг было темно и душно. Пошевелив рукой, молодой человек нащупал мягкую ткань, потер ее в пальцах и вдруг понял, что укрыт плащом. Выпутавшись из его складок, он приподнялся на локтях и осмотрелся, щурясь после крепкого сна. Находился он в одном из узких, темных переходов замка, а настенный рельеф, выступающий под факелом чуть впереди, указывал на верхний ярус паласа.
Потерев лоб, Кристиан стал гадать, как же он добрался до столь неподходящего ночью места, да еще, похоже, в помутнении рассудка, ведь дорога не оставила отпечатка в его сознании. С усилием вернувшись к событиям вечера, маг вспомнил разговор с Моэри, жезл, рукопись, нарастающую сонливость и вдобавок то, что он ощутил с таким досадным опозданием. 'Лекса!' — имя это зазвенело у него в мыслях, заполняя собой все его внимание и ошеломляя. Не успев подумать ни о чем другом, мужчина стремительно вскочил, подхватил плащ, и ноги понесли его кратчайшим путем до башни. Он преодолел каменную лестницу, прыгая через три ступеньки, ворвался в свои покои и бросился к ложу под балдахином. При свете луны, падающем в окно, Кристиан увидел, что листы пергамента исчезли.
Часто дыша, маг замер на месте. Взгляд его заметался по комнате, но жезла нигде не было видно. Вдобавок что-то мешало ему, раздражало и отвлекало от поиска. Глянув на лунную дорожку под ногами, молодой человек осознал, что в покое слишком темно — кто-то погасил светильник. В нетерпении он подошел к раскрытой двери, затем широко махнул рукой. От факела на стене башни отделился сгусток пламени и рассек воздух со скоростью выпущенной стрелы. Фитиль в чаше с маслом вспыхнул, а оттуда огонь сверкнувшей дугой перебрался на свечи стоящего на столе канделябра.
При свете Кристиан сразу заметил, как что-то поблескивает у порога. Наклонившись, он подобрал красный камешек с отполированными гранями, и лицо его потемнело от такой находки. На краткий миг в душе мага развернула крылья ярость. С самой первой их встречи Лекса распоряжалась им, словно тряпичной куклой, опережала его на десяток шагов. Он будто слышал ее смех вдалеке. За что и вовсе она забавлялась с ним? Что ей было нужно?
Злясь на себя и на чародейку, Кристиан сжал камень в кулаке и поспешил в покои лорда. Мимо стражников он прошел с таким решительным видом, что они не осмелились окликнуть его. Роверик спал, но от звука распахнутой двери проснулся и торопливо зажег светильник. Увидев бледного и напряженного мага, он понял, что хороших вестей ждать не приходится.
— Лекса украла рукопись! — без лишних церемоний выпалил молодой человек.
Лорд посмотрел на него ошарашенно, его брови взметнулись вверх. Он не сразу нашелся, что сказать.
— Как? — наконец спросил он.
— Подбросила мне это, — маг показал красный камень на вытянутой вперед ладони, — усыпила и забрала жезл со всеми страницами. Роверик, она была в замке!
К своему стыду, хозяин Анжена ощутил, что теперь, когда он не мог угрожать Никлосу и Систении и собственными усилиями остановить восстание, ему дышалось легче. Тяжкое бремя ответственности больше не давило на него.
— Я отряжу поиск, — вслух произнес он. — Быть может, она еще здесь.
Кристиан подавил усмешку, прикусил губу и отвернулся. Лекса приходила не за тем, чтобы ее поймали. Вряд ли им суждено снова увидеть эту рукопись.
— Вы правда в это верите, Роверик? — Моэри стоял на пороге, появившись неслышно вслед за магом. Ирония в его вопросе не звучала явственно, но друг его знал — она пряталась в глубине.
Лорд принял сомнение короля за истинное:
— Как же ей уйти незамеченной? В замке слуги, караулы, стража у каждых ворот...
— Тогда, верно, она появилась в стенах Анжена из воздуха.
На сей раз насмешка в голосе Митдара оказалась заметной всем. Лорд недовольно поморщился: Его Величество высмеял то, как ловко чародейка обвела вокруг пальца его ратников и взяла, что ей хотелось.
После слов короля все на некоторое время замолчали, но потом Кристиан, застывший подобно изваянию с камнем в руке и не сводящий с него глаз, воскликнул в сердцах:
— Не понимаю!
Не став объяснять, что он имел под этим в виду, мужчина швырнул камень под ноги и раздавил сапогом, отчего на устилавшем пол ковре осталось алое пятно. Роверик посмотрел на него с опаской, словно боялся, что магическая пыль внезапно оживет, заползет в щель у дверного проема и затаится там.
Чтобы отвлечься от подобных мыслей, лорд обратился к салнирскому королю:
— Отчего вы здесь, Ваше Величество? Вас разбудила стража?
— Кайт вернулся, — ответил Моэри. — Тавернщик сказал ему, что какой-то торговец спрашивал про Кристиана. Хотел купить его коня.
— Кто-то с ярмарки? — удивился маг.
— Наверняка. Но Кайт на то и командир моих мечников, чтобы хлопотать о моей бесценной жизни. А тут еще под боком мастер, известный лихостью своей и тлетворным влиянием...
Кристиану захотелось сердечно пнуть правителя Салнира в знак дружбы и уважения, но в присутствии Роверика он сдержался и лишь попытался воздействовать на него сердитым взглядом исподлобья. Он вполне догадался, что Кайт ничего подобного не помышлял, зато король его опять творил измывательства своим наглым языком.
Митдар, в свою очередь, ничуть не смутился и вернулся к повествованию о командире мечников:
— Охваченный подозрениями он отправился в замок, и там — представьте себе! — у ворот его встретили пьяные стражники.
— Невозможно! — вырвалось у лорда. — Я даже в праздник не позволяю им...
— Они не были пьяны, — осенило Кристиана. — Это чары Лексы!
— Но ведь она свою силу на камни расходует, — заметил Роверик. — Ты говорил, у каждого мага лишь один дар.
— Она не маг. Она волшебница.
— А в чем отличие? — удивленно спросил Моэри.
— Волшебники могут затуманивать разум, — объяснил его друг. — Они рождаются с такой силой. Приблизившись к человеку, Лекса может одурманить его, если пожелает. На многих, видно, этих чар не хватает, поэтому меня она усыпила камнем.
