— Меня пугает Гарри Поттер, — послышался шёпот. — В его глазах холод, за его спиной поднимается тьма. Гарри Поттер — убийца, и все, кто встанут на его пути — умрут. Даже ты, Гермиона Грейнджер, если посмеешь по-настоящему противостоять ему. Тьма, прячущаяся в его глазах, дотянется до тебя и уничтожит. Это я знаю точно.
— Значит, вы не знаете и половины того, что вы якобы знаете, — голос Гермионы стал твёрже. — Гарри действительно меня пугает. Но не из-за того, что он может когда-либо сделать мне. Меня пугает, что он может сделать, чтобы защитить меня...
— Ты ошибаешься, — шёпот не допускал даже возможности для возражений. — Когда-нибудь Гарри Поттером полностью овладеет тьма, Гермиона, и он обратится против тебя. Однажды он растопчет тебя, не пролив ни слезинки, он даже не заметит этого.
— Это вы ошибаетесь! — воскликнула Гермиона, хотя по её спине побежали мурашки. Она вспомнила одну из фраз Гарри. — Что вы знаете и почему вы думаете, что вы это знаете, кстати?
— Время... — казалось, голос оборвал сам себя, — для этого ещё будет время. Ибо сейчас, ибо сегодня Гарри Поттер тебе не враг. И тем не менее, ты находишься в величайшей опасности.
— В это я могу поверить, — сказала Гермиона Грейнджер. Ей отчаянно хотелось взять палочку в другую руку: казалось, что правая рука сейчас просто упадёт без поддержки, голова раскалывалась от боли, как будто она смотрела в эту чёрную дымку уже дни напролёт. Гермиона никак не могла понять, почему она устала так быстро.
— Люциус Малфой обратил на тебя внимание, Гермиона. — шёпот поднялся, оставив былую бесстрастность и приобретя различимую нотку озабоченности. — Ты унизила Слизерин, ты победила его сына в битве. Ты и раньше смущала всех сторонников Пожирателей Смерти, ибо ты — маглорождённая, которая обладает большей волшебной силой, чем какой-либо чистокровный. А теперь ты становишься известной, весь мир следит за тобой. Люциус Малфой ищет способ раздавить тебя, Гермиона, причинить тебе боль, а возможно, даже убить, и у него есть свои средства, чтобы этого добиться! — шёпот стал настойчивым.
— Это всё? — не услышав продолжения, спросила Гермиона. Если бы на её месте оказались бывший полковник Забини или Гарри Поттер, они бы наверняка начали задавать хитрые вопросы, чтобы собрать побольше информации. Но Гермиона чувствовала, что её мысли текут медленно и устало. Больше всего ей было нужно выбраться отсюда и на какое-то время лечь и отдохнуть.
— Ты мне не веришь, — послышался шёпот, теперь более тихий и печальный. — Почему, Гермиона? Я пытаюсь помочь тебе.
Гермиона отступила на шаг от тёмного алькова.
— Почему, Гермиона? — потребовал голос, перейдя в шипение. — Хотя бы такую малость ты можешь мне сказать? Ответь мне, а потом... — голос прервался, и продолжил уже спокойнее. — А потом, полагаю, ты можешь идти. Только скажи мне... почему...
Возможно, ей не следовало отвечать, возможно, ей стоило просто повернуться и сбежать, или ещё лучше сначала вызвать Радужную Стену, а потом сбежать, крича, что есть сил. Но неподдельная боль, звучащая в этом голосе, остановила её и заставила ответить.
— Потому что вы выглядите чрезвычайно тёмной, жуткой и подозрительной личностью,— сказала Гермиона, стараясь говорить вежливо, несмотря на то, что её палочка по-прежнему целилась в фигуру в чёрном плаще, в безликую чёрную дымку.
— И это всё? — недоверчиво прошелестел голос, казалось, его переполняет печаль. — Я думал о тебе лучше, Гермиона. Уверен, такая когтевранка как ты, самая умная когтевранка своего поколения, которой Хогвартс может гордиться, знает, что внешность бывает обманчива.
— Да, я знаю, — ответила Гермиона. Она сделала ещё один шаг назад, усталые пальцы стиснули палочку. — Но люди иногда забывают, что, хотя внешность и может быть обманчива, обычно это не так.
Голос помолчал.
— Ты умна, — сказал он наконец. Чёрный туман рассеялся. Гермиона увидела лицо, которое он скрывал, узнавание панически впрыснуло в кровь ударную дозу адреналина...
(чувство дезориентации)
... и тут, внезапно, словно удар сногсшибателя, на неё нахлынули потрясение и страх. Гермиона даже не успела задуматься, о том, что она делает, как палочка сама оказалась у неё в руке и нацелилась на...
... сияющую даму, в длинном белом платье, которое колыхалось словно от невидимого ветра. Ни руки ни ноги дамы не были видны, лицо скрывала белая вуаль, и вся она светилась. Не как призраки, не как прозрачные существа, а лишь будто её окружал мягкий белый свет.
Гермиона с открытым ртом уставилась на это прекрасное видение, не понимая, почему её сердце так колотится и почему она так напугана.
— И снова здравствуй, Гермиона, — из белого сияния под вуалью донёсся дружелюбный шёпот. — Меня послали помочь тебе, поэтому, прошу тебя, не бойся. Я буду во всём твоей верной слугой. Ибо тебе, моя леди, предначертана удивительнейшая судьба...
... ... ...
Глава 78. Цена бесценного. Прелюдия: Жульничество
Суббота, 4 апреля 1992 года.
Мистер и миссис Дэвис выглядели довольно нервно. Они сидели в особой ложе на квиддичном стадионе Хогвартса, но сегодня из мягких кресел открывался вид не на летающие мётлы, а на гигантский квадрат из чего-то, похожего на пергамент. На большой белой пустоте вскоре появятся окна, через которые будут видны трава и солдаты. Но сейчас там было лишь отражение серого пасмурного неба. (Судя по всему, вскоре разразится буря, хотя маги-синоптики обещали, что дождь начнется не раньше наступления темноты.)
По древней традиции Хогвартса всяким там родителям следовало держаться подальше — примерно по тем же причинам, по которым нетерпеливым детям говорят выйти из кухни и не путаться под ногами. Учитель встречался с родителями, только если он считал, что те ведут себя как-то неправильно. Нужны были исключительные обстоятельства, чтобы администрация Хогвартса подумала, что она должна перед вами оправдываться. Грубо говоря, в каждом конкретном случае на стороне администрации Хогвартса были восемьсот лет выдающейся истории, которых не было у вас.
Поэтому мистер и миссис Дэвис настаивали на аудиенции у заместителя директора МакГонагалл с определённым трепетом. Было трудно набраться надлежащего чувства возмущения, чтобы противостоять той же почтенной ведьме, которая двенадцать лет и четыре месяца назад назначила вам обоим двухнедельные отработки, застукав за актом зачатия Трейси.
С другой стороны, набраться храбрости мистеру и миссис Дэвис помог экземпляр «Придиры», которым они сердито размахивали. Передовица журнала ярким жирным шрифтом вещала на весь мир:
СОГЛАШЕНИЯ С ПОТТЕРОМ? БОУНС, ДЭВИС, ГРЕЙНДЖЕР В ЛЮБОВНОМ ПРЯМОУГОЛЬНИКЕ СТРАХА
И таким образом мистер и миссис Дэвис пробили себе дорогу в преподавательскую ложу на трибунах квиддичного стадиона Хогвартса, откуда открывался прекрасный вид на экраны, установленные профессором Квирреллом, и теперь они могли своими глазами увидеть «Что за чертовщина происходит в этой школе, простите за выражение, заместитель директора МакГонагалл!»
Место слева от мистера Дэвиса занимал ещё один обеспокоенный родитель — беловолосый мужчина в элегантной чёрной мантии непревзойдённого качества. Некий Люциус Малфой — политический лидер сильнейшей фракции Визенгамота.
Слева от лорда Малфоя, с презрительной ухмылкой на покрытом шрамами лице сидел аристократ, которого Дэвисам представили как лорда Джагсона.
Ещё левее расположился пожилой, но обладающий пронзительным взглядом тип по имени Чарльз Нотт, который, по слухам, был почти так же богат, как лорд Малфой.
Справа от миссис Дэвис можно было обнаружить прелестную леди и ещё более привлекательного лорда Благородного и Древнейшего Дома Гринграсс. Молодые по меркам волшебников лорд и леди были одеты в серые шёлковые мантии, на которых крошечными тёмными изумрудами были вышиты травинки. После того как её мать удивительно быстро удалилась от дел, леди Гринграсс считалась одним из самых влиятельных независимых членов Визенгамота. А её очаровательный супруг входил в совет попечителей Хогвартса, хотя его род сам по себе не был благородным или богатым.
Справа от них сидела старая ведьма с квадратной челюстью, чрезвычайно сурового вида, которая пожала руки Дэвисам без малейшего намёка на высокомерие. То была Амелия Боунс, директор Департамента Магического Правопорядка.
Место справа от Амелии Боунс занимала пожилая женщина, которая когда-то потрясла мир моды магической Британии, использовав в качестве украшения своей шляпы живого грифа. Некая Августа Лонгботтом. Она не носила титул «леди», но тем не менее, фактически, именно она являлась главой семьи Лонгботтомов до тех пор, пока последний наследник не достигнет совершеннолетия. Мадам Лонгботтом считалась важной фигурой в одной из небольших фракций Визенгамота.
А сбоку от неё сидел не кто иной как Верховный чародей Визенгамота и председатель Международной Конфедерации Магов, директор Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, знаменитый победитель Гриндевальда, алхимик, заново открывший легендарные двенадцать способов использования драконьей крови, самый могущественный волшебник мира и так далее.
И, наконец, самое крайнее место справа занимал загадочный профессор Защиты, Квиринус Квиррелл, который, словно отдыхая, сидел откинувшись в мягком кресле. Казалось, он чувствует себя совершенно непринуждённо в компании голосующего кворума совета попечителей Хогвартса, который в этот прекрасный субботний день собрался, чтобы узнать, что за чертовщина происходит в Хогвартсе в целом и с Драко Малфоем, Теодором Ноттом, Дафной Гринграсс, Сьюзен Боунс и Невиллом Лонгботтомом в частности. Также в дискуссии часто упоминалось имя Гарри Поттера.
Да, и конечно, нельзя забывать про Трейси Дэвис. Директор Боунс заинтересованно подняла брови, когда молодая чета представилась как её родители. Лорд Джагсон бросил на них быстрый недоверчивый взгляд, презрительно фыркнул и отвернулся. Люциус Малфой поприветствовал их вежливо. Правда, в его улыбке была нотка чёрного юмора, смешанного с жалостью.
Мистер и миссис Дэвис, чьё последнее волеизъявление по сколько-нибудь важному вопросу заключалось в прикосновении палочкой к табличке с именем министра Фаджа, у которых в хранилище в Гринготтсе лежало всего триста галлеонов, которые зарабатывали себе на жизнь, продавая котлы в магазине зелий и зачаровывая омниокуляры соответственно, сидели в мягких креслах, тесно прижавшись друг к другу и не шевелясь. В их головах навязчиво крутилась мысль, что им следовало надеть мантии получше.
Мрачное небо, полностью затянутое тёмно-серыми и светло-серыми облаками, обещало бурю. Но пока ещё не было видно сверкания молний и не было слышно раскатов грома. Лишь угрожающе упало несколько капель дождя.
* * *
Солнечный отряд маршировал по лесу к назначенной им позиции для старта, хотя на самом деле это было больше похоже на неторопливую прогулку — бессмысленно тратить силы ещё до начала битвы. Дул неприятно влажный, хотя и прохладный, апрельский ветер. Впереди, приноравливаясь к скорости их шага, летело и указывало путь жёлтое пламя.
В течение всего их пути по сумрачному лесу Сьюзен Боунс озабоченно оглядывалась на Солнечного генерала. Разнос, устроенный профессором Снейпом, судя по всему, всерьёз подкосил Гермиону. Она даже пропустила официальное заседание штаба Солнечного Отряда, и её можно было понять. Но когда Сьюзен зашла к ней позже, чтобы её поддержать, Гермиона, запинаясь, ответила, что потеряла счёт времени. Это было для неё очень необычно, к тому же она выглядела измученной и напуганной, словно её продержали три дня взаперти в туалетной кабинке наедине с дементором. Даже сейчас, когда Солнечному генералу стоило бы сосредоточиться на предстоящей битве, когтевранка постоянно осматривалась по сторонам с таким видом, будто боялась, что сейчас из кустов выпрыгнут Тёмные волшебники и принесут её в жертву.
— После запрета магловских артефактов у нас стало гораздо меньше вариантов, — кисло сказал Энтони Голдштейн. Подобный тон он использовал, когда хотел подчеркнуть свой показной пессимизм. — У меня была идея трансфигурировать сети и бросать их в противника, но...
— Не пойдёт, — Эрни Макмиллан, который выглядел ещё серьёзнее, чем Энтони, покачал головой. — В смысле, это то же самое, что и кидать проклятия — от них можно увернуться.
Энтони кивнул.
— Именно так я и подумал. Симус, а у тебя есть идеи?
Бывший лейтенант Хаоса, ныне маршировавший вместе со своими новыми товарищами по Солнечному Отряду, до сих пор, судя по его виду, был не в своей тарелке.
— Извините, — ответил свежеиспечённый капитан Финниган. — Я больше по стратегической части.
— Я занимаюсь стратегической частью, — безапелляционно заявил Рон Уизли.
— Армий — три, — язвительно вмешалась Солнечный генерал, — то есть мы сражаемся с двумя сразу, поэтому нам нужен больше чем один стратег, поэтому заткнись, Рон!
Рон удивлённо и обеспокоенно посмотрел на своего генерала.
— Эй, — успокаивающим тоном сказал гриффиндорец, — ты не должна позволять Снейпу так на тебя влиять....
— Что по-вашему мы должны делать, генерал? — быстро и очень громко спросила Сьюзен. — Я хочу сказать, на данный момент у нас вообще нет плана.
Заседание штаба провалилось совершенно ошеломляюще — Гермионы не было, а Рон и Энтони одновременно считали, что должны взять на себя командование.
— А нам действительно нужен план? — немного рассеянно отозвалась Солнечный генерал. — У нас есть ты, я, Лаванда, Парвати, Ханна, Дафна, Рон, Эрни, Энтони и капитан Финниган.
— Это... — начал Энтони.
— Довольно неплохая стратегия, — одобрительно кивнул Рон. — У нас сильных солдат столько же, сколько в остальных армиях вместе взятых. У Хаоса остались только Поттер, Лонгботтом и Нотт, ну и Забини, думаю, тоже надо посчитать...
— И Трейси, — заметила Гермиона.
Несколько человек нервно сглотнули.
— Ой, хватит вам, — резко сказала Сьюзен. — Генерал всего лишь подразумевала, что Трейси — закалённый боец ЖОПРПГ.
— И всё-таки, — Эрни с серьёзным видом повернулся к Сьюзен, — думаю, капитан Боунс, вам лучше пойти с той группой, которая будет сражаться с Хаосом. Я знаю, вы можете использовать ваши дважды магические способности только когда невинные в опасности, но... просто на случай, если мисс Дэвис, ну, выйдет из-под контроля и попытается съесть чью-нибудь душу...
