Что нам поможет смерти избежать?
Призрак:
Ты ищешь, как избегнуть Ада?
Гамлет: Ищу, как всем его избегнуть!
И рая тоже, ибо я подозреваю, тот рай, что создал сумасшедший Бог,
Лишь жалок по сравненью с небесами, что будут на земле,
Как только здесь бессмертным королём я стану.
Призрак:
Меня всё это больше не заботит.
Ведь смерть и ад забрали все желанья,
Кроме желанья отомстить убийце.
Гамлет:
Отмщенье ты получишь, лишь поклявшись:
Когда сражу убийцу твоего, ты дашь мне средство,
Что смерти мне поможет избежать.
Убийца встретится с тобою в преисподней,
Но после в Ад закрою я врата.
Призрак:
Да будет так. Как только брат, что в ухо влил мне яд, падёт,
Я наделю тебя ценнейшей правдой:
Как сделать Философский Камень. Тебе поможет сделать зелье он,
Бессмертным делает оно любого, и в золото металлы обратит,
Чтоб обеспечить этим зельем всех людей.
Гамлет:
Воистину, доступно философии всё взору.
Постой.
Убить я должен дядю-короля?
Призрак:
Да, этот блудный зверь, кровосмеситель, Волшбой ума, коварства чёрным даром...
Гамлет:
И впрямь дары его столь многолики
Почти надежды нет убить его и трон занять.
Та будет грандиозной схватка, как и ставки.
Ты дашь совет?
Крик петуха. Призрак уходит.
(HonoreDB сделал из этого полноценную электронную книгу)
(название: «Стремление, совершенно противное небесам: Принц Гамлет и Философский камень» — «A Will Most Incorrect to Heaven: The Tragedy of Prince Hamlet and the Philosopher's Stone»)
(цена 3$ на makefoil точка com)
(да, в самом деле)
* * *
МОБИ ДИК И МЕТОДЫ РАЦИОНАЛЬНОГО МЫШЛЕНИЯ
(поведано пользователем Encasz на LessWrong)
— Мстить? — переспросил человек с деревянной ногой. — Киту? Нет. Я решил просто продолжать жить своей жизнью.
* * *
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В РЕАЛЬНЫЙ МИР
(спасибо dsummerstay, который напомнил мне добавить это)
МОРФЕУС: Долгое время я не мог в это поверить. Но я видел эти поля своими глазами. Видел, как они перерабатывают мёртвые тела, чтобы внутривенно кормить живых...
НЕО (вежливо): Простите, пожалуйста.
МОРФЕУС: Да, Нео?
НЕО: Я долго пытался сдерживаться, но по этому поводу считаю необходимым высказаться. Человеческое тело наиболее неэффективный источник энергии, какой только можно придумать. Эффективность тепловой электростанции уменьшается при работе турбин на низких температурах. Любую еду, пригодную для людей, гораздо эффективнее сжечь в топке. А теперь вы говорите, что для кормления живых используются тела мёртвых. Вы когда-нибудь слышали о законах термодинамики?
МОРФЕУС: А где ты слышал о законах термодинамики, Нео?
НЕО: Любой, кто изучал физику в школе, знает о законах термодинамики!
МОРФЕУС: А где ты ходил в школу, Нео?
(Пауза)
НЕО: ...В Матрице.
МОРФЕУС: Машины придумали изящную ложь.
(Пауза)
НЕО (робко): А могу я где-нибудь взять учебник по настоящей физике?
МОРФЕУС: Такой вещи не существует, Нео. Вселенная не подчиняется математическим законам.
Глава 65. Ложь порождает ложь
Гермиона Грейнджер однажды где-то прочла, что для поддержания стройности, кроме всего прочего, очень важно обращать внимание на то, что ты ешь и как ты ешь, в результате чего еда должна приносить удовлетворение. Сегодня утром она приготовила себе тост, намазала на него масло, масло посыпала корицей: было сделано всё, чтобы на этот раз её внимание не ускользнуло от чудесной еды на столе.
Не замечая ни корицы, ни масла, вообще не замечая еды, или что она там вообще ест, Гермиона проглотила очередной кусок тоста и спросила:
— Не мог бы ты ещё раз объяснить? Я по-прежнему в полном замешательстве.
— Попробуй думать, как Светлый слизеринец, и всё станет понятно, — ответил мальчик, которого вся школа, за вычетом их двоих, считала её истинной любовью. Гарри Поттер рассеянно помешивал ложкой свою кашу; за это утро он, если Гермиона ничего не проглядела, съел совсем немного. — Любое добро в этом мире порождает свою противоположность. Фениксы не исключение.
Гермиона в очередной раз, сама того не заметив, откусила кусочек тоста с маслом и корицей:
— Как можно не понимать, что Фоукс считает тебя достаточно хорошим человеком? Он бы не сел на плечо Тёмного Волшебника! Ни за что!
Она никому не кричала, что Фоукс коснулся крылом её щеки, потому что знала — это неправильно... Если тебя коснулся феникс, не следует хвастаться, фениксы — не для этого.
Но она действительно надеялась, что феникс развеет все слухи о том, что Гарри Поттер становится злым, а Гермиона Грейнджер следует по его стопам.
Но этого не произошло.
И она искренне не понимала почему.
Гарри рассеяно посмотрел куда-то в сторону и съел ещё одну ложку каши.
— Представь: однажды ты прогуляла школу и соврала учительнице, что была больна. Она просит тебя принести справку от врача, и ты делаешь поддельную справку. Учительница говорит, что позвонит врачу для проверки, и ты даёшь ей телефонный номер своего друга и просишь его притвориться врачом...
— Ты так делал?
Гарри отвлёкся от своей каши и взглянул на неё, теперь уже улыбаясь:
— Я не говорил, что на самом деле так делал, Гермиона...
Затем его взгляд быстро вернулся к каше.
— Нет. Это просто пример. Ложь множится, вот что я имею в виду. Тебе приходится лгать всё больше и больше, лгать о каждом факте, связанном с первой ложью. И если ты продолжишь лгать, продолжишь свои попытки скрыть это, то рано или поздно тебе придётся лгать об основных законах мышления. К примеру, кто-то продаёт тебе некое лекарство альтернативной медицины, которое не работает. И любой двойной слепой эксперимент подтвердит, что лекарство не работает. Тогда тому, кто захочет продолжать защищать ложь, придётся разуверять тебя в правильности экспериментального метода. Например, заявить, что экспериментальный метод годится только для научных лекарств, а не для столь чудесных продуктов альтернативной медицины, как у них. Или что хороший и добродетельный человек должен верить изо всех сил, и неважно, что при этом говорят свидетельства. Или что правды не существует, и нет такой вещи, как объективная реальность. Большинство из таких житейских мудростей не просто ошибочны, они анти-эпистемологичны, они системно ошибочны. На каждое правило рациональности, объясняющее, как найти правду, есть тот, кто хочет, чтобы ты поверил в обратное. Солгав однажды, ты обнаружишь, что правда отныне стала твоим врагом. И многие люди лгут... — речь Гарри оборвалась.
— Какое это имеет отношение к Фоуксу? — спросила Гермиона.
Гарри вынул ложку из каши и указал в направлении Главного стола.
— У директора есть феникс, верно? А ещё он Верховный чародей Визенгамота. Значит, у него есть политические оппоненты, вроде Люциуса. И что, думаешь, оппозиция просто поднимет лапки и сдастся, потому что у Дамблдора есть феникс, а у них нет? Думаешь, они признают, что Фоукс может быть свидетельством того, что Дамблдор на стороне добра? Конечно, нет. Им пришлось придумать причину, по которой Фоукс... не важен. Например, что фениксы следуют только за теми, кто сломя голову бросается на людей, которых считает злыми, и потому феникс просто означает, что его хозяин — идиот или опасный фанатик. Или фениксы следуют только за истинными гриффиндорцами, настолько чистыми гриффиндорцами, что в них просто нет места добродетелям других факультетов. Или наличие феникса просто показывает, что магическое создание считает тебя очень смелым, и ничего более, а значит неправильно судить о политиках, опираясь только на это. Они должны сказать что-нибудь, чтобы не принимать феникса во внимание. Я уверен, Люциусу даже не потребовалось придумывать что-то новое. Наверняка это было придумано давным-давно, столетия назад, ещё в тот раз, когда у кого-то впервые на плече оказался феникс, а другому потребовалось, чтобы люди не считали это важным свидетельством. Когда появился Фоукс, это наверняка уже было расхожей истиной, уже казалось странным учитывать, кто фениксу нравится, а кто нет. Как если бы магловская газета составляла рейтинг политических кандидатов по уровню их научной грамотности. В этой вселенной на каждую силу Добра найдётся кто-то, кому выгодно принижать её значимость или загонять в узкие рамки, в пределах которых она становится для него безвредной.
— Но... — протянула Гермиона. — Ладно, я понимаю, почему Люциус Малфой не хочет, чтобы люди думали, что Фоукс имеет какое-то значение, но почему не только плохие люди верят этому?
Гарри Поттер слегка пожал плечами. Он опустил ложку обратно в тарелку и начал помешивать кашу.
— Почему любого рода цинизм привлекает людей? Потому, что он кажется признаком зрелости, мудрости, как будто циник уже видел всё и знает лучше. Или потому, что, принижая, чувствуешь, будто сам становишься выше. Или у них самих нет фениксов, и потому их политические инстинкты говорят им, что нет никакой выгоды в том, чтобы хвалить фениксов. Или потому, что циникам кажется, будто им известен некий секрет, недоступный обычным людям, не знаю...
Гарри Поттер посмотрел в сторону Главного стола, и его голос упал почти до шёпота:
— Думаю, быть может, именно в этом его ошибка — он цинично относится ко всему, кроме самого цинизма.
Гермиона тоже зачем-то посмотрела в сторону Главного стола, но кресло профессора Защиты всё ещё пустовало, так же как в понедельник и вторник. Заместитель директора ранее объявила, что сегодняшние занятия профессора Квиррелла будут отменены.
Позже, когда Гарри съел пару кусочков лимонного пирога и вышел из-за стола, Гермиона взглянула на Энтони и Падму, которые совершенно случайно завтракали неподалёку и совсем даже не подслушивали.
Энтони и Падма посмотрели в ответ.
Падма спросила неуверенно:
— Это только мне кажется, или Гарри Поттер в последнее время правда стал разговаривать как в более сложной книге? Я слушаю его не так долго...
— Не только тебе, — подтвердил Энтони.
Гермиона не сказала ничего, но её беспокойство росло. Что бы ни случилось с Гарри Поттером в день, когда феникс появился на его плече, это изменило его, в нём появилось нечто новое. Он не стал холоднее, он стал твёрже. Иногда она замечала его отрешённо смотрящим в окно с мрачной решимостью на лице. В понедельник на уроке травоведения Венерина огнеловка вырвалась из-под контроля, и Гарри отбросил Терри с траектории огненного шара в тот же миг, когда профессор Спраут выкрикнула заклинание Заморозки огня. Поднявшись с пола, Гарри просто вернулся к своему месту, как ни в чём не бывало. И позже, в тот же понедельник, когда впервые на контрольной по Трансфигурации она набрала баллов больше, чем Гарри, он улыбнулся ей, будто поздравляя, вместо того чтобы гневно стиснуть зубы, и... это сильно её беспокоило.
У неё появилось ощущение, что Гарри...
...отдаляется от неё...
— Кажется, будто он внезапно стал намного старше, — сказал Энтони. — Не как настоящий взрослый — не могу представить Гарри взрослым — а как будто тот Гарри, которого мы обычно видели... кем бы он ни был... превратился в четверокурсника.
— Ну, — протянула Падма, со вкусом намазывая глазурь с ароматом булочки на булочку с ароматом шоколада, — я думаю, Драконам и Солнечным лучше бы вступить в союз в следующей битве, или мистер Гарри Поттер нас раздавит. Мы заключали союз в прошлый раз, но и тогда Хаос чуть не победил...
— Да, — согласился Энтони, — вы правы, мисс Патил. Передайте генералу Драконов, что мы хотим встретиться...
— Нет! — оборвала Гермиона. — Нам вовсе не нужно объединяться против генерала Поттера лишь для того, чтобы получить шанс. Это бессмыслица. Особенно теперь, когда всем запретили использовать артефакты маглов. В каждой армии всё ещё по двадцать четыре солдата.
И Падма, и Энтони промолчали.
* * *
Тук-тук, тук-тук.
— Входите, мистер Поттер, — сказала она.
Дверь со скрипом открылась, и Гарри Поттер проскользнул в её кабинет. Он закрыл за собой дверь и молча сел в мягкое кресло, стоявшее перед её столом. Ей так часто приходилось трансфигурировать это кресло, что иногда оно менялось само, подстраиваясь под настроение хозяйки без малейших движений палочкой, без заклинаний и даже без осознанного намерения с её стороны. Сейчас кресло оказалось настолько мягким, что Гарри просто утонул в его объятиях.
Гарри как будто и не заметил этого. От мальчика исходила спокойная решимость, он невозмутимо встретил её взгляд и ни на секунду не отрывал глаз.
— Вы вызывали меня? — спросил мальчик.
— Вызывала, — ответила профессор МакГонагалл. — У меня есть для вас две хорошие новости, мистер Поттер. Первая, вы знакомы с мистером Рубеусом Хагридом, лесничим? Он был старым другом ваших родителей.
Гарри помедлил, а затем сказал:
— Мистер Хагрид сказал мне пару слов после моего прибытия в Хогвартс. Кажется, это было во вторник моей первой недели в школе. Он даже не упомянул, что знал моих родителей. В тот раз я подумал, что он лишь хотел представиться Мальчику-Который-Выжил... У него были какие-то скрытые мотивы? Он не походил на человека, у которого...
— А, — вздохнула она. Ей потребовалось мгновенье, чтобы собраться с мыслями. — Это долгая история, мистер Поттер. Мистер Хагрид был ошибочно обвинён в убийстве ученика пятьдесят лет назад. Его палочку сломали, а его самого — исключили. Позже, когда профессор Дамблдор стал директором, он предложил Хагриду должность хранителя земель и ключей.
Гарри не сводил с неё внимательного взгляда.
— Вы упоминали, что пятьдесят лет назад в Хогвартсе последний раз погиб ученик, и вы уверены, что пятьдесят лет назад кто-то в последний раз слышал тайное сообщение Распределяющей шляпы.
Она ощутила слабый холодок: даже директор и Северус не смогли бы так быстро заметить связь.
— Да, мистер Поттер. Кто-то открыл Тайную Комнату, но никто в это не поверил. И мистер Хагрид был обвинён в случившейся смерти. Однако директор определил дополнительное заклинание на Распределяющей шляпе и предъявил это специальной комиссии Визенгамота. В результате приговор мистера Хагрида был отменён, как раз сегодня утром, и ему разрешили приобрести новую палочку, — она помедлила. — Мы... ещё не говорили мистеру Хагриду, мистер Поттер. Мы не хотели давать ему ложную надежду после стольких лет и потому ждали окончательного решения. Мистер Поттер... можно ли сказать мистеру Хагриду, что именно вы помогли ему?...
