— Короче говоря, — протянул Северус, — мы ничего не знаем, дорогая Минерва. Хотя кажется очень правдоподобным, что здесь был как-то замешан ещё один Маховик времени. Я подозреваю, что Поттера подкупом, обманом или угрозами заставили посылать сообщения назад во времени, и, возможно, эти сообщения даже касались самого вторжения в тюрьму. Я не стану делать очевидного вывода, кто дёргал его за ниточки. Но я предлагаю сегодня в девять вечера проверить, способен ли Поттер вернуться назад во времени на все шесть часов, к трём часам дня, чтобы узнать, использовал ли он сегодня свой Маховик.
— Это кажется благоразумным в любом случае, — сказал Дамблдор. — Позаботьтесь об этом, Минерва, и передайте ему, чтобы затем он заглянул ко мне в кабинет, когда ему будет удобно.
— Но вы до сих пор подозреваете Гарри в том, что он был напрямую замешан в побеге из тюрьмы? — спросила Минерва.
— Это возможно, но маловероятно, — ответил Северус.
— Да, — одновременно с ним ответил Альбус.
Минерва ущипнула себя за переносицу, сделала глубокий вдох, затем — выдох.
— Альбус, Северус, зачем вообще Гарри это делать?!
— Я не могу придумать причину, — ответил Альбус, — но я не знаю никаких других способов, кроме магии Гарри, которые могли бы...
— Стойте, — воскликнул Северус. С его лица пропало всякое выражение. — Мне в голову пришла мысль, я должен проверить... — профессор зельеварения схватил щепотку дымолётного порошка, быстрыми шагами пересёк комнату к камину (Альбус торопливо взмахнул палочкой, чтобы его зажечь) произнёс «кабинет декана Слизерина» и исчез в языках зелёного пламени.
Минерва и Альбус переглянулись и пожали плечами. Затем Альбус опять углубился в изучение пергамента.
Прошло всего несколько минут, и Северус выскочил из камина обратно, смахивая с себя остатки пепла.
— Что ж, — лицо профессора зельеварения опять ничего не выражало, — боюсь, у мистера Поттера действительно был мотив.
— Говорите! — велел Альбус.
— Лесат Лестрейндж, когда я нашёл его, делал уроки в гостиной Слизерина, — произнёс Северус. — Он не пытался избегать моего взгляда. И, судя по всему, мистеру Лестрейнджу не нравится думать о том, что его родители томятся в холоде и мраке Азкабана, что дементоры высасывают из них жизнь, и что их мучения не прекращаются ни на день, ни на секунду. Всё это он очень многословно описал мистеру Поттеру и умолял его спасти их. Поскольку, понимаете ли, мистер Лестрейндж слышал, что Мальчик-Который-Выжил может сделать всё, что угодно.
Минерва и Альбус опять переглянулись.
— Северус, — сказала Минерва, — я уверена... даже у Гарри... хватит здравого смысла, чтобы...
Её голос оборвался.
— Мистер Поттер считает, что он — Бог, — бесстрастно произнёс Северус, — а Лесат Лестрейндж пал перед ним на колени и вознёс молитву от всего сердца.
Минерва смотрела на Северуса, чувствуя подступающую тошноту. Она изучала магловские религии — именно из-за них родителям маглорождённых приходилось изменять память чаще всего — и она знала достаточно, чтобы понять сказанное Северусом.
— Как бы то ни было, — продолжил профессор зельеварения, — я заглянул в мистера Лестрейнджа, чтобы посмотреть, знает ли он что-нибудь о побеге своей матери. Он ничего не слышал. Но как только он о нём узнает, он решит, что именно Гарри Поттер этот побег устроил.
— Понятно, — медленно произнес Альбус. — Спасибо, Северус. Это хорошие новости.
— Хорошие новости? — воскликнула Минерва.
Альбус посмотрел на неё. Его лицо теперь было таким же бесстрастным, как у Северуса. Она потрясённо вспомнила, что его собственный...
— Я не могу вообразить лучшей причины, по которой кто-то мог вытащить Беллатрису из Азкабана, — тихо ответил Альбус. — А если это не Гарри — позвольте напомнить — тогда это определённо Волдеморт, который сделал свой первый шаг. Но давайте не будем торопиться с выводами. Пока мы слишком многого не знаем. Но скоро узнаем.
Альбус опять встал из-за стола, прошёл к камину, в котором до сих пор горел огонь, бросил туда ещё одну щепотку зелёного порошка и сунул голову в пламя.
— Департамент магического правопорядка, — произнёс он. — Кабинет директора.
Спустя секунду раздался отчётливый и резкий голос мадам Боунс:
— В чём дело, Альбус? Я немного занята.
— Амелия, умоляю вас поделиться информацией, которую вам удалось получить по этому делу.
— О, — в пламени после небольшой паузы раздался холодный голос мадам Боунс, — а обмен будет взаимным, Альбус?
— Может быть, — спокойно ответил старый волшебник.
— Если хотя бы один аврор умрёт из-за твоей скрытности, старый пройдоха, ты за это ответишь в полной мере.
— Я понимаю, Амелия, — сказал Альбус, — но у меня нет желания сеять беспочвенные тревогу и недоверие...
— Беллатриса Блэк сбежала из Азкабана! Какие тревогу и недоверие я, по-вашему, сейчас могу посчитать беспочвенными?
— Возможно, я попрошу вас вспомнить эти слова, — сказал старый волшебник в зелёное пламя. — Ибо если я узнаю, что мои страхи не беспочвенны, я скажу вам. А теперь, Амелия, прошу вас, если вы узнали хоть что-нибудь, пожалуйста, поделитесь с нами.
Последовала ещё одна пауза, а затем голос мадам Боунс произнёс:
— У меня есть информация, которую я получила четыре часа вперёд. Вы всё равно хотите знать?
Альбус помедлил...
(Минерва поняла, что он оценивает вероятность того, что ему потребуется отправиться в прошлое больше чем на два часа назад, считая от этого времени. Поскольку нельзя передавать информацию во времени дальше, чем на шесть часов назад, даже по цепочке Маховиков.)
...и наконец ответил:
— Да, будьте любезны.
— Нам повезло. Одна из авроров, наблюдавших побег, оказалась маглорождённой, и она сказала, что заклинание Огненного Полёта — мы так назвали это явление — может быть вовсе не заклинанием, а магловским артефактом.
Минерву будто ударили поддых, и тошнота усилилась. Любой, кто видел битвы Легиона Хаоса, догадался бы, чья это работа...
Мадам Боунс продолжила:
— Мы попросили о помощи Артура Уизли из Отдела неправомерного использования магловских артефактов — он знает о них больше, чем любой другой волшебник — и дали ему описание произошедшего со слов авроров. Он понял, что это было. Это магловский артефакт, называемый «рехета», и его так назвали потому, что нужно совсем рехнуться, чтобы на нём летать. Всего шесть лет назад одна такая рехета взорвалась, убив сотни маглов и чуть не устроив пожар на Луне. Уизли сообщил, что рехеты используют особую науку, называемую противодействием, и мы планируем создать заклинание, которое заблокирует действие этой науки вблизи Азкабана.
— Спасибо, Амелия, — мрачно отозвался Альбус. — Это всё?
— Я проверю, есть ли у нас какие-нибудь новости с шести часов вперёд, — послышался голос мадам Боунс. — Если что-то будет, я прикажу передать вам напрямую, минуя меня. А вы мне ничего не хотите рассказать, Альбус? К какому из тех двух вариантов вы склоняетесь?
— Пока нет, Амелия, — ответил Альбус, — но, возможно, скоро мне будет, что вам сообщить.
Он отодвинулся от огня, и тот превратился в обычное жёлтое пламя. Каждая минута многолетней жизни старого волшебника, каждая естественная секунда со дня его рождения и каждая секунда, добавленная Маховиками времени, — всё это, и ещё несколько десятилетий, прибавленных переживаниями, отразились на его морщинистом лице.
— Северус? — спросил старый волшебник. — Что это было на самом деле?
— Ракета, — ответил профессор зельеварения — полукровка, выросший в магловском городе, в тупике Прядильщиков. — Одна из наиболее впечатляющих магловских технологий.
— Насколько вероятно, что Гарри знает о таком искусстве?
Северус протянул:
— О, мальчики вроде мистера Поттера знают о ракетах всё. Это, дорогая Минерва, несомненный факт. Вы должны помнить, что в магловском мире всё иначе, — Северус нахмурился. — Но ракеты опасны и дороги...
— Гарри украл и спрятал неизвестную сумму денег из своего хранилища в Гринготтсе, возможно, тысячи галлеонов, — сказал директор и затем пояснил, увидев их удивлённые взгляды.— Я не планировал ничего подобного, я просто совершил ошибку, отправив профессора Защиты присматривать за Гарри, когда тот пошёл снимать пять галлеонов на рождественские подарки... — Директор пожал плечами. — Да, согласен, теперь понятно, что это была полнейшая глупость. Давайте продолжим.
Минерва тихо стукнула головой о подголовник кресла. Несколько раз.
— И тем не менее, директор, — произнёс Северус, — мы не можем считать, что ему о них неизвестно, лишь потому, что Пожиратели Смерти никогда не использовали магловские артефакты в первой войне. Во время войны с Гриндевальдом на Британию падали ракеты. Если, как вы нам говорили, он провёл те годы в магловском приюте... то он тоже должен был о них слышать. А если до него дошли слухи, что мистер Поттер во время учебных боёв использует магловские артефакты, то он непременно постарался бы изучить, какими силами владеет его враг, взять их на вооружение и научиться использовать ещё лучше. Именно так он мыслит. Любая сила, попавшая в поле его зрения, должна служить ему.
Старый волшебник стоял совершенно неподвижно, даже волоски его бороды замерли, как комок проволоки, и Минерве пришла в голову мысль, возможно, самая страшная мысль из всех в её жизни, что Альбус Дамблдор замер на месте от ужаса.
— Северус, — произнёс надтреснутым голос директор, — вы понимаете, что говорите? Если Гарри Поттер и Волдеморт начнут воевать магловским оружием, сгорит весь мир!
— Что? — удивилась Минерва. Конечно, она слышала о пушках, но они не были настолько опасны для опытной ведьмы...
Северус продолжил, как будто её не было в комнате.
— Тогда, возможно, он целенаправленно посылает сообщение для Гарри Поттера. Возможно, он хочет сказать, что любое нападение с помощью магловского оружия встретит ответный удар того же рода. Прикажите мистеру Поттеру прекратить использование магловских технологий в учебных битвах, это покажет ему, что сообщение получено... и он больше не сможет заимствовать идеи, — Северус нахмурился. — Хотя, если задуматься, то и мистеру Малфою... и, конечно, мисс Грейнджер... пожалуй, полный запрет на технологии будет более мудрым решением...
Старый волшебник прижал обе ладони ко лбу и дрожащим голосом сказал:
— Я уже начинаю надеяться, что за этим побегом стоит Гарри... О Мерлин, защити нас всех. Что я наделал, что я наделал, что станет с миром?
Северус пожал печами.
— Насколько я слышал, директор, магловское оружие лишь немногим опаснее более... тайных аспектов волшебства...
— Опаснее? — ахнула Минерва. Чтобы закрыть рот, пришлось приложить усилие.
— Опаснее, чем любые заклинания в нашу эпоху забвения, — кивнул Альбус. — Не опаснее того, что вычеркнуло Атлантиду из Времени.
Минерва уставилась на него, ощущая, как капли пота стекают по её спине.
Северус продолжал, по-прежнему обращаясь к Альбусу:
— Все Пожиратели Смерти, кроме Беллатрисы, предали бы его, все союзники отвернулись бы от него, все мировые силы объединились бы против него, если б он был настолько безрассуден, чтобы обратиться к по-настоящему опасным средствам. Так ли уж отличается наше текущее положение?
Лицо старого волшебника стало чуть живее и не было уже таким бледным.
— Наверное, нет...
— В любом случае, — Северус слегка снисходительно улыбнулся, — магловское оружие нелегко заполучить, будет мало и тысячи галлеонов, и тысячи тысяч.
Разве Гарри не трансфигурирует устройства, которые использует в своих битвах? — подумала Минерва, но не успела она открыть рот...
В камине взметнулось зелёное пламя, и в нём появилась голова Пия Тикнесса, помощника мадам Боунс.
— Верховный Чародей? — произнёс Тикнесс. — У меня для вас доклад, полученный... — Пий бросил взгляд на Минерву и Северуса, — шесть минут назад.
— Шесть часов вперёд, вы хотите сказать, — кивнул Альбус. — Эти двое имеют право его услышать, докладывайте.
— Мы поняли, как это было сделано, — сказал Тикнесс. — В камере Беллатрисы нашли некий флакон, спрятанный в углу. Проверка остатков жидкости показала, что во флаконе было зелье Анимага.
Воцарилось молчание.
— Понятно... — тягостно произнес Альбус.
— Простите? — сказала Минерва. Ей понятно не было.
Тикнесс повернул к ней голову:
— Мадам МакГонагалл, анимаги в своём животном обличье представляют меньший интерес для дементоров. Все узники проверяются перед прибытием в Азбакан, и если они анимаги, то их анимагическая форма уничтожается. Но мы не рассматривали вариант, что под защитой Патронуса кто-то может принять зелье, пройти медитацию и стать анимагом уже в Азкабане...
— Я полагал, — произнёс Северус, теперь со своей обычной усмешкой, — что медитация анимага требует значительного времени.
— Ну, мистер Снейп, — закашлялся Тикнесс, — записи говорят о том, что Беллатриса Блэк уже была анимагом прежде, чем получила свой приговор, её анимагическое тело было уничтожено, но, возможно, вторая медитация требует не так много времени, как первая!
— Никогда бы не подумал, что у какого-либо узника Азкабана хватит сил на такое... — сказал Альбус. — Но до тюрьмы Беллатриса Блэк была сильнейшей волшебницей, и она могла бы это сделать, если такое вообще возможно. Можно ли обезопасить Азкабан от этого метода?
— Да, — уверенно ответила голова Пия Тикнесса. — Наш эксперт сообщил, что совершенно невообразимо, чтобы медитация анимага могла быть закончена меньше, чем за три часа, не важно, какая она по счёту. Отныне все посещения заключённых будут ограничены двумя часами, и дементоры будут сообщать нам, если какой-нибудь патронус поддерживается в тюрьме дольше дозволенного.
Дамблдор помрачнел при этих словах, но кивнул:
— Понятно. Конечно, подобных попыток больше не будет, но не ослабляйте бдительность. Когда вы сообщите всё это Амелии, добавьте, что у меня есть для неё информация.
