Жёсткий, болезненный удар. Драко ударился о крышу всем своим весом и ещё принял на себя часть веса Грейнджер. Если б она просто упала чуть ближе к краю, всё бы обошлось, но её опять повело, ноги соскользнули с крыши, а свободная рука судорожно схватила...
Вот так Драко и оказался сжимающим руку Грейнджер побелевшими пальцами, пока другая её рука судорожно хваталась за край крыши. Башмаки Драко упёрлись в край черепицы.
— Гермиона! — раздался вдалеке крик Гарри.
— Драко, — прошептала Грейнджер.
Он посмотрел вниз.
Это было ошибкой. Там было очень много пустого пространства, ничего кроме воздуха, они находились на краю крыши, выдающейся за пределы основных стен Хогвартса.
— Он прибежит помочь мне, — шептала девочка, — но сначала он использует Люминос на нас обоих, точно. Тебе нужно меня отпустить.
Такой пустяк.
Она просто грязнокровка, просто грязнокровка, просто грязнокровка!
Ей даже не будет больно!
...Мозг Драко отказывался слушать всё, что Драко сейчас ему говорил.
— Ну же, — шептала Гермиона Грейнджер, в её сверкающих глазах не было и тени страха. — Отпусти, Драко, отпусти, ты можешь одолеть его, нам нужно победить, Драко!
Звук бегущих ног приближался.
Ну и где твоя рациональность?
Голос в голове Драко звучал до жути похоже на Гарри Поттера во время их занятий.
Ты позволишь мозгу управлять твоей жизнью?
* * *
Послесловие 1:
В женской гостиной Слизерина (удивительно уютной комнате в подземельях под озером Хогвартса, где за окнами плавают рыбки, а на мягких кушетках при желании можно прилечь) Милисента Булстроуд пересказывала произошедшее.
Дафне Гринграсс с трудом удавалось хранить молчание. В основном потому что, по мнению Дафны, история была отличной и без всяких улучшений, привнесённых Милисентой.
— А что потом? — ахнули Флора и Гестия Кэрроу.
— Генерал Грейнджер посмотрела на него, — с надрывом продолжала Милисента, — и сказала: «Драко! Ты должен меня отпустить! Не беспокойся обо мне, Драко, обещаю, со мной всё будет хорошо!» И как вы думаете, что потом сделал Малфой?
— Он ответил: «Никогда!», — крикнула Шарлотта Виланд, — и сжал её руку ещё крепче!
Все девочки, за исключением Панси Паркинсон, закивали.
— А вот и нет! — сказала Милисента. — Он бросил её. А потом вскочил и застрелил генерала Поттера. Конец.
В комнате воцарилось ошеломлённое молчание.
— Но ведь так нельзя! — возмутилась Шарлотта.
— Она грязнокровка, — озадаченно заметила Панси. — Разумеется, он бросил её!
— В таком случае Малфою изначально не следовало её ловить! — сказала Шарлотта. — Но раз уж он её поймал, то просто обязан был держать! Особенно перед лицом приближающейся неминуемой гибели!
Трейси Дэвис, которая сидела рядом с Дафной, одобрительно кивала.
— Не пойму почему, — нахмурилась Панси.
— Потому что в тебе нет ни капельки романтики, — заявила Трейси. — И вообще, нельзя просто так бросать девочек. Мальчик, который может вот так бросить девочку... он может бросить кого угодно. Он может бросить тебя, Панси.
— Бросить меня? Как это, бросить меня?
Дафна не выдержала:
— Представь себе, — зловеще произнесла она, — однажды утром ты завтракаешь за нашим столом, а в следующий момент понимаешь, что Малфой тебя бросил, и ты падаешь с крыши Хогвартса. Вот так!
— Точно! — кивнула Шарлотта, — Он бросает ведьм!
— Ты знаешь, почему утонула Атлантида? — продолжила Трейси. — Кто-то вроде Малфоя бросил её, вот почему!
Дафна понизила голос:
— На самом деле... что если это Малфой сделал так, что Гермиона, в смысле, генерал Грейнджер, поскользнулась? Что если он собирается сделать так, что все маглорождённые поскользнутся и упадут?
— Ты же не хочешь сказать?.. — прошептала Трейси.
— Именно! — драматично заявила Дафна. — Что если Малфой — наследник Скользерина?
— Тот-Кого-Нельзя-Называть-А-То-Бросит! — подхватила Трейси.
Последняя идея была слишком хороша, чтобы держать её в тайне. К вечеру она разошлась по всему Хогвартсу, а на следующее утро появилась в «Придире» в качестве заголовка.
* * *
Послесловие 2:
Этим вечером Гермиона постаралась придти в класс, где они обычно встречались, пораньше, чтобы Гарри застал её спокойно сидящей в кресле и мирно читающей книгу.
Если бы двери умели скрипеть, как будто прося прощения, то сейчас дверь скрипнула именно так.
— Гм... — послышался голос Гарри Поттера.
Гермиона продолжала читать.
— Я, э-э, как бы извиняюсь, я не предполагал, что ты действительно упадёшь с крыши...
На самом деле, произошедшее оказалось опытом довольно увлекательным.
— Я, э-э... Я не знаю, как правильно просить прощения. Если хочешь, я встану на колени или куплю тебе что-нибудь дорогое... Гермиона, я не знаю, как мне попросить прощения, что я могу сделать, просто скажи мне?
Она продолжала молча читать книгу.
Не то чтобы у неё не было никаких идей, как Гарри мог бы извиниться.
Но прямо сейчас ею овладело странное любопытство — что будет, если она просто продолжит читать книгу?
Глава 42. Храбрость
— Романтично? — переспросила Гермиона. — Но они же оба мальчики!
— Ничего себе, — похоже, Дафна была слегка потрясена. — Ты хочешь сказать, маглы в самом деле ненавидят это? Я думала, это одна из выдумок Пожирателей Смерти...
— Нет, — ответила незнакомая Гермионе слизеринка постарше. — Всё правда. Им придётся вступать в брак тайно, и если кто-нибудь когда-нибудь узнает их секрет, то их обоих сожгут на костре. И если какая-нибудь девушка подумает, что это романтично, её тоже сожгут.
— Не может быть! — возразила какая-то гриффиндорка, пока Гермиона пыталась понять, что ей ответить, — тогда магловских девушек вообще бы не осталось!
Гермиона могла бы и дальше читать книгу, слушая, как Гарри Поттер извиняется снова и снова, но вдруг поняла, что он, возможно, впервые в жизни, осознал, что сделал что-то скверное, и определённо был в ужасе от перспективы потерять её дружбу. Она начала чувствовать себя: а) виноватой и б) обеспокоенной направлением мыслей Гарри — его предложения становились всё более отчаянными. Но Гермиона никак не могла придумать, как Гарри мог бы извиниться, и поэтому сказала, что устроит голосование среди девочек Когтеврана (и мысленно добавила, что какое бы решение они ни приняли, на этот раз она не будет вмешиваться) — с чем тот немедленно согласился.
На следующий день практически все девушки Когтеврана старше тринадцати лет проголосовали за то, чтобы Драко бросил Гарри.
Гермиона была слегка разочарована простотой решения, хотя, конечно, оно было справедливым.
Однако прямо сейчас, пока Гермиона стояла у главных ворот замка в окружении половины женского населения Хогвартса, у неё возникло стойкое подозрение, что происходит что-то большее, чем она способна понять. И Гермиона отчаянно надеялась, что разговоры вроде тех, которые она сейчас слышит, никогда не доходили до ушей Гарри или Драко.
* * *
С крыши Хогвартса сложно разглядеть мелкие детали. Но было очевидно, что снизу на них в предвкушении смотрит целое море женских глаз.
— Ты ведь не понимаешь, чего это они? — весело поинтересовался Драко.
Но Гарри прочёл немало книг, которые ему бы читать не следовало, не говоря уже о нескольких заголовках «Придиры»:
— «Драко Малфой залетел от Мальчика-Который-Выжил?»
— Что ж, ты знаешь, о чём идет речь. Я думал, маглы это ненавидят?
— Только идиоты. Но, эм, тебе не кажется, что мы для такого, э-э, несколько молоды?
— Для них не слишком, — Драко фыркнул. — Девчонки!
Они молча подошли к краю крыши.
— Итак, я здесь, чтобы отомстить тебе, — сказал Драко. — Но тебе-то это зачем?
Разум Гарри молниеносно взвесил все за и против, вычисляя, не слишком ли он торопит события...
— Честно? Я, конечно, планировал заставить её лазить по ледяным стенам, но я совсем не хотел, чтобы она упала с крыши. И, э-э, я теперь действительно чувствую себя ужасно. В смысле, возможно, со временем я и вправду начал видеть в ней дружественного соперника. Так что это на самом деле извинение, а не какой-то хитрый план.
Драко ненадолго задумался.
— Да, — сказал он, — понятно.
Гарри не улыбнулся. Никогда в жизни ему не было настолько сложно сдержать улыбку.
Драко посмотрел на край крыши и поморщился:
— Н-да, ронять кого-то умышленно гораздо сложнее, чем нечаянно.
* * *
Рука Гарри рефлекторно вцепилась мёртвой хваткой в ледяной камень крыши.
Ваше сознание может отлично понимать, что вы выпили зелье замедленного падения. Но донести эту сообщение до подсознания — совсем другое дело.
Сейчас Гарри испытывал такой же страх, какой по его мнению довелось пережить Гермионе, и это было справедливо.
— Драко, — сказал Гарри. Говорить было сложно, но этого требовал сценарий, подготовленный для них девушками Когтеврана. — Ты должен отпустить меня!
— Ладно! — ответил Драко и разжал руку.
Другая рука Гарри попыталась вцепиться в край крыши, но, прежде чем он хоть о чём-то успел подумать, пальцы соскользнули с черепицы и Гарри полетел вниз.
На мгновение желудок подскочил к горлу, а тело безуспешно попыталось сориентироваться в пространстве.
А ещё через секунду Гарри почувствовал, как рывком начало действовать зелье. Падение замедлилось, возникло странное укачивающее ощущение мягкости.
Но затем что-то потянуло его, и Гарри вновь полетел вниз, даже с большим ускорением, чем могла бы вызвать сила тяжести...
Рот Гарри уже захлёбывался криком, в то время как часть его мозга пыталась мыслить творчески, а другая часть пыталась прикинуть, сколько времени у него осталось на то, чтобы мыслить творчески, а ещё одна, совсем крошечная, — заметила, что он грохнется ещё прежде, чем закончит вычислять время...
* * *
Гарри отчаянно старался совладать с собственным рваным дыханием. Визги девочек, валявшихся теперь вповалку на земле и друг на дружке, процессу не помогали.
— Святые небеса! — воскликнул незнакомый человек, державший Гарри на руках. Его одежда была далеко не новой, а лицо — в едва различимых шрамах. — По-разному я себе представлял нашу следующую встречу, но и предположить не мог, что ты свалишься на меня прямо с неба.
Гарри припомнил последнее, что он увидел: падающее тело. И с трудом выдохнул:
— Профессор... Квиррелл...
— С ним всё будет в порядке через пару часов, — ответил этот незнакомый человек. — Он просто истощён. Я не думал, что такое возможно... Похоже, он разом сбил с ног двести учениц, чтобы наверняка зацепить ту, которая насылала на тебя проклятие...
Мужчина мягко поставил Гарри на землю, поддерживая его.
Осторожно восстановив равновесие, Гарри кивнул.
Тот отпустил его, и Гарри немедленно упал.
Мужчина снова помог ему встать на ноги. Всё это время он старался держаться между Гарри и толпой девочек, которые уже потихоньку поднимались с земли. Мужчина постоянно бросал короткие взгляды в их сторону.
— Гарри, — тихо и очень серьёзно сказал он. — Ты можешь хоть отдалённо предположить, какая из этих девочек может желать тебе смерти?
— Это не убийство, — раздался сдавленный голос. — Это скудоумие.
Тут незнакомый мужчина сам чуть не упал. На лице у него было написано полнейшее потрясение.
Профессор Квиррелл уже принял сидячее положение на том месте, где ранее повалился наземь.
— Святые небеса! — выдохнул человек. — Вы не должны...
— Мистер Люпин, вы не о том беспокоитесь. Ни один волшебник, как бы он ни был силён, не станет полагаться лишь на силу, накладывая подобные чары. Действовать следует эффективно.
Но вставать профессор Квиррелл всё же не стал.
— Спасибо, — шепнул Гарри. Затем поблагодарил и незнакомого человека рядом.
— Что произошло? — спросил тот.
— Я должен был это предвидеть, — с жёстким осуждением отозвался профессор Квиррелл. — Некоторые девочки попытались направить падающего мистера Поттера к себе в объятья. Полагаю, каждая из них думала, что всё пройдёт в лучшем виде.
Ой.
— Считайте это уроком предусмотрительности, мистер Поттер, — сказал профессор Квиррелл. — Если бы я не настоял, чтобы на этом скромном мероприятии присутствовало как минимум двое взрослых наблюдателей, и что мы оба должны держать палочки наготове, мистера Люпина могло бы не оказаться рядом, чтобы замедлить ваше падение, и вы бы серьёзно пострадали.
— Сэр! — воскликнул этот человек... мистер Люпин, очевидно. — Не следует говорить мальчику о таких вещах!
— Кто... — начал Гарри.
— Единственный человек, кроме меня, который был свободен для роли наблюдателя, — ответил профессор Квиррелл. — Позвольте представить вам Ремуса Люпина. Он прибыл сюда на время, чтобы провести инструктаж по чарам Патронуса. Хотя, насколько я понял, вы уже встречались.
Гарри в замешательстве рассматривал представленного ему человека. Он бы запомнил это лицо в едва различимых шрамах и эту странную мягкую улыбку.
— Где мы встречались? — спросил он.
— В Годриковой лощине, — ответил мужчина. — Я сменил тебе немало пелёнок.
* * *
Временным кабинетом мистера Люпина стала маленькая комната с каменными стенами и небольшим деревянным столом. Гарри не мог со своего места рассмотреть, на чём мистер Люпин сидел, и предположил, что это маленький табурет вроде того, что стоял у стола. Гарри также предположил, что, поскольку мистер Люпин не пробудет в Хогвартсе долго и не собирается часто пользоваться кабинетом, он попросил домовых эльфов не усердствовать понапрасну. Нежелание беспокоить домовых эльфов немало говорило о человеке. Конкретнее, это говорило о том, что он был распределён на Пуффендуй, поскольку, по наблюдениям Гарри, Гермиона была единственным человеком не с Пуффендуя, кто не хотел лишний раз тревожить домовых эльфов. (Сам Гарри считал её угрызения совести глупыми. Кто бы изначально ни создал домовых эльфов, он, очевидно, был неописуемым злодеем. Но из этого никак не следовало, что Гермиона поступает правильно сейчас, отрицая право мыслящих существ на рабский труд, раз уж они всё равно созданы так, чтобы им наслаждаться).
