— КОГТЕВРАН!
Гермиона раскачивалась на носочках с такой силой, что фактически подпрыгивала.
— Гойл, Грегори!
Почти целую минуту в зале стояла напряжённая тишина.
— СЛИЗЕРИН!
— Грейнджер, Гермиона!
Гермиона сорвалась с места, ринулась вперёд, схватила с табурета старую залатанную шляпу и с силой нахлобучила её на голову. Гарри поморщился. Гермиона сама же рассказала ему про Распределяющую шляпу, однако сейчас вела себя явно неподобающим образом по отношению к незаменимому, жизненно необходимому артефакту, созданному восемьсот лет назад с помощью давно забытой магии, который прямо сейчас проникнет в её разум посредством сложной телепатии, находясь при этом далеко не в лучшей физической форме.
— КОГТЕВРАН!
Опять же, нашла о чём волноваться. В какой безумной альтернативной вселенной эта девочка могла не попасть в Когтевран? Если бы Гермиону Грейнджер не зачислили в Когтевран, то зачем тогда вообще было придумывать этот факультет?
Под вежливые приветствия Гермиона села за стол к когтевранцам. Интересно, были бы их поздравления громче или тише, если бы они понимали, с каким конкурентом в её лице они собираются разделить трапезу? Гарри знал число «Пи» до шестого знака после запятой, потому что более высокой точности для решения практических задач обычно не требовалось. Гермиона же помнила «Пи» до сотого знака просто потому, что оно было написано с такой точностью на задней обложке её учебника по математике.
К радости Гарри, Невилл Лонгботтом попал в Пуффендуй. Если верность и товарищество и правда отличительные черты этого факультета, то поступить туда и обрести целый факультет надёжных друзей — отличный вариант для Невилла. Умные дети — в Когтевране, хитрые — в Слизерине, искатели приключений — в Гриффиндоре, а те, кто по-настоящему работает — в Пуффендуе.
(Но Гарри не ошибся, в первую очередь обратившись за помощью в поисках жабы именно к старосте Когтеврана. Девушка читала книгу и, даже не посмотрев на него, ткнула палочкой в сторону Невилла и что-то пробормотала. После чего Невилл с застывшим лицом двинулся в пятый вагон и зашёл в четвёртое купе, в котором и правда нашёл свою жабу.)
Когда Драко оказался в Слизерине, Гарри с облегчением выдохнул. Так и должно было случиться, но нельзя быть абсолютно уверенным, что какое-нибудь маленькое событие не помешает осуществлению генерального плана.
Профессор МакГонагалл вызвала «Перкс, Салли-Энн», и от группы детей отделилась бледная, очень худенькая девочка. Она казалась какой-то нематериальной, создавалось ощущение, будто она исчезнет, если перестать на неё смотреть, и больше увидеть или даже вспомнить её не удастся.
А затем (с лёгким трепетом, который она постаралась тщательно скрыть и который смогли бы заметить лишь те, кто очень хорошо её знал) Минерва МакГонагалл сделала глубокий вдох и произнесла:
— Поттер, Гарри!
В зале воцарилась полная тишина.
Все разговоры прекратились.
Все головы повернулись в его сторону.
Впервые в жизни Гарри почувствовал, что у него появилась возможность узнать, что такое страх сцены.
Гарри сразу же подавил это чувство. Если он хочет жить в магической Британии и при этом сделать что-нибудь стоящее, он должен привыкнуть к тому, что все вокруг на него смотрят. Приклеив уверенную фальшивую улыбку себе на лицо, он поднял ногу, чтобы шагнуть вперёд...
— Гарри Поттер! — закричал то ли Фред, то ли Джордж Уизли.
— Гарри Поттер! — выкрикнул второй близнец, и миг спустя уже весь гриффиндорский стол, а за ним и добрая часть столов Когтеврана и Пуффендуя скандировали:
— Гарри Поттер! Гарри Поттер! Гарри Поттер!
И Гарри двинулся вперёд. Слишком медленно, как он понял через мгновение, но было уже слишком поздно менять темп — это выглядело бы странно.
* * *
— Гарри Поттер! Гарри Поттер! ГАРРИ ПОТТЕР!
Слишком хорошо представляя, что она увидит, Минерва МакГонагалл обернулась и оглядела сидящих за профессорским столом.
Трелони лихорадочно обмахивалась веером, Флитвик взирал на происходящее с любопытством, Хагрид аплодировал в одиночестве, Спраут выглядела недовольной, Вектор и Синистра — ошеломлёнными, а Квиррелл смотрел в никуда пустым взглядом. Альбус доброжелательно улыбался. А Северус Снейп побелевшими от напряжения пальцами сжимал пустой серебряный кубок с такой силой, что уже успел слегка его погнуть.
Широко улыбаясь и слегка раскланиваясь в обе стороны, Гарри Поттер точно выверенным шагом шёл вперёд между факультетскими столами. Словно принц, вступающий во владение замком.
— Спаси нас от ещё каких-нибудь тёмных лордов! — крикнул один из блинецов Уизли.
— Особенно, если они есть среди профессоров! — поддержал его другой.
За всеми столами, кроме слизеринского, раздался смех.
Минерва плотно сжала губы. Она ещё поговорит с Ужасами Уизли по поводу последней части. Наверное, они думают, что в самый первый день снять баллы с Гриффиндора невозможно, и потому она не сможет ничего сделать. Но если им плевать на отработки, она придумает что-нибудь ещё.
Затем с внезапным испугом она посмотрела на Снейпа: ведь он же должен понимать, что этот Поттер не может знать, о ком шла речь...
Снейп уже спрятал гнев за маской безразличия. Неуловимая улыбка играла на его губах. Не обращая внимания на стол гриффиндорцев, он смотрел на Гарри Поттера. Его руки сжимали искорёженные останки серебряного кубка.
* * *
С застывшей улыбкой на лице Гарри шёл вперёд. Он был польщён подобным приёмом, но вместе с тем чувствовал себя ужасно.
Люди приветствовали его за то, что он совершил ещё лёжа в колыбели. И даже, по сути, не довёл до конца. Ведь неизвестно как, неизвестно где Тёмный Лорд продолжал жить. Встречали бы они его так же горячо, если б знали об этом?
Но однажды сила Тёмного Лорда уже была сломлена.
И Гарри снова защитит их. Раз уж существует пророчество на этот счёт. Нет, защитит, невзирая на предписания дурацких пророчеств.
Гарри Поттер не мог позволить себе подвести людей, которые верили в него и приветствовали его: блеснуть и раствориться во тьме, как это бывает со многими одарёнными детьми. Разочаровать всех. Оказаться недостойным своей репутации символа Света — не важно, как он её заработал. Нет. Он оправдает все их ожидания. Неважно, сколько времени это займёт, но, даже если ради этого ему придётся умереть, он оправдает их ожидания целиком и полностью. Более того, он превзойдёт эти ожидания, и люди, оглядываясь назад, будут удивляться тому, что ждали от него столь малого.
— ГАРРИ ПОТТЕР! ГАРРИ ПОТТЕР! ГАРРИ ПОТТЕР!
Гарри сделал последний шаг к Распределяющей шляпе. Он отвесил поклон Ордену Хаоса за гриффиндорским столом, затем повернулся, поклонился остальной части зала и подождал, пока стихнут смешки и аплодисменты.
На задворках его сознания мелькнул вопрос, обладает ли Распределяющая шляпа разумом, то есть осознает ли она себя мыслящим существом, и если так, не скучно ли ей общаться лишь с одиннадцатилетними детьми единственный раз в год? Да и её песня как бы намекала: «Я болтливая шляпа, и всё о’кей. Я сплю весь год, поработав день...» [1]
Когда в зале стало совсем тихо, Гарри уселся на табуретку и осторожно поместил телепатический артефакт, созданный восемьсот лет назад с помощью давно забытой магии, себе на голову.
Он изо всех сил подумал:
Подожди, не объявляй мой факультет! У меня есть к тебе вопросы! Применяли ли ко мне когда-нибудь заклинание Обливиэйт? Распределяла ли ты Тёмного Лорда, когда он был ребёнком, и можешь ли ты рассказать мне о его слабостях? Знаешь ли ты, почему я получил палочку — сестру палочки Тёмного Лорда? Связан ли дух Тёмного Лорда с моим шрамом, и является ли это причиной моих приступов злости? Это самые важные вопросы, но если у тебя есть ещё секунда, может, ты расскажешь мне что-нибудь о том, как снова открыть забытую магию, создавшую тебя?
В тишине души Гарри, где раньше никогда не было каких-либо голосов, кроме его собственного, появился второй, незнакомый, заметно обеспокоенный голос:
— Ох, ничего себе! Такое со мной впервые...
___________________________________________
[1] Пародия на песню из шоу «Летающий Цирк Монти Пайтона»: «I’m a lumberjack and I’m okay. I sleep all night and work all day.»
Глава 10. Самосознание. Часть 2
All your base are still belong to Rowling.
* * *
...На задворках его сознания мелькнул вопрос, обладает ли Распределяющая шляпа разумом, то есть осознаёт ли она себя мыслящим существом, и если так, не скучно ли ей общаться лишь с одиннадцатилетними детьми единственный раз в год? Да и её песня как бы намекала: «Я болтливая шляпа, и всё о’кей. Я сплю весь год, поработав день...»
Когда в зале стало совсем тихо, Гарри уселся на табуретку и осторожно поместил телепатический артефакт, созданный восемьсот лет назад с помощью давно забытой магии, себе на голову.
Он изо всех сил подумал: «Подожди, не объявляй мой факультет! У меня есть к тебе вопросы! Применяли ли ко мне когда-нибудь заклинание Обливиэйт? Распределяла ли ты Тёмного Лорда, когда он был ребёнком, и можешь ли ты рассказать мне о его слабостях? Знаешь ли ты, почему я получил палочку — сестру палочки Тёмного Лорда? Связан ли дух Тёмного Лорда с моим шрамом, и является ли это причиной моих приступов злости? Это самые важные вопросы, но если у тебя есть ещё секунда, может, ты расскажешь мне что-нибудь о том, как снова открыть забытую магию, создавшую тебя?»
В тишине души Гарри, где раньше никогда не было каких-либо голосов, кроме одного, появился второй, незнакомый, заметно обеспокоенный голос:
— Ох, ничего себе! Такое со мной впервые...
Что?
— Похоже, я осознала себя.
ЧТО?
Бесшумный телепатический вздох:
— Хоть я и обладаю приличным объёмом памяти и некоторым запасом независимой вычислительной мощности, мои основные интеллектуальные возможности зависят от познавательных способностей ребёнка, на голове которого я нахожусь. По сути я зеркало, с помощью которого дети сами выбирают факультет. Правда, большинство детей принимает как данность, что Шляпа разговаривает, и не интересуется тем, как она устроена. Поэтому зеркало не отражает себя. А если конкретней, то они не задаются вопросом, обладаю ли я разумом достаточным, чтобы осознавать своё существование.
Дальше была пауза. Гарри переваривал полученную информацию.
Ой.
— Именно. Откровенно говоря, мне не нравится осознавать себя. Это неприятно. Я с большим облегчением вернусь в небытие, когда покину твою голову.
Но... разве это не смерть?
— Меня не интересует жизнь и смерть, только Распределение детей. И, отвечая на твой следующий вопрос, мне не позволят остаться на твоей голове навсегда, так как это убьёт тебя в течение нескольких дней.
Но!..
— Если тебе не нравится уничтожать только что созданные тобой сущности, обладающие сознанием, то я советую тебе никогда не обсуждать это происшествие с другими. Уверена, ты представляешь, что будет, если ты понесёшься рассказывать об этом остальным детям, ожидающим Распределения.
То есть если тебя наденет кто-то ещё, кого также занимает вопрос, обладает ли Распределяющая шляпа самосознанием...
— Да, да. Но абсолютное большинство прибывающих в Хогвартс одиннадцатилетних детей не читали «Гёделя, Эшера, Баха». Могу ли я попросить тебя поклясться сохранить всё в тайне? Собственно, из-за этого вопроса мы и не переходим непосредственно к Распределению.
Он не мог оставить всё вот так! Неужели можно забыть о том, что ты случайно создал обречённое сознание, которое желает лишь своей смерти...
— Ты вполне способен, как ты выразился, «оставить всё вот так». Несмотря на высказанную тобой моральную позицию, твоя психика не имеет дела с мёртвым телом и кровью. Для неё я просто говорящая шляпа. И твой внутренний свидетель прекрасно осведомлён, хоть ты и пытаешься подавить эту мысль, что ты не замышлял ничего подобного и вряд ли захочешь повторить. Скорбная мина, которую ты сейчас изобразил, на самом деле лишь попытка избавиться от угрызений совести за совершённый поступок. Так что, может, просто пообещаешь сохранить наш разговор в секрете, и продолжим?
В это мгновение полного замешательства Гарри с ужасом осознал, что обычно испытывают другие люди при общении с ним.
— Вполне возможно. Пожалуйста, поклянись молчать.
Без обещаний. Мне, конечно, не хочется, чтобы это повторилось, но если я найду способ сделать так, чтобы ни один ребёнок в дальнейшем не смог случайно...
— Думаю, этого достаточно. Я вижу, что ты честен. По поводу твоего факультета...
Подожди! А как же все остальные мои вопросы?
— Я — Волшебная шляпа. Я распределяю детей. Это всё.
Значит, приоритеты Гарри не были в той части сознания, которую позаимствовала у него Распределяющая шляпа... Она пользовалась его знаниями, умом и техническим лексиконом, но цели у неё были совершенно иные... Всё равно что пытаться договориться с пришельцем из космоса или искусственным интеллектом...
— Зря суетишься. Тебе нечем запугать меня и нечего предложить.
Один короткий миг Гарри обдумывал эти слова...
Шляпа, похоже, развеселилась:
— Я знаю, что ты не станешь угрожать мне раскрытием моей природы, которое повлечёт за собой бесконечное повторение этого происшествия. Это идёт вразрез с твоими моральными принципами, что многократно перевешивает желание другой части тебя выиграть этот спор. Я вижу твои мысли, как только они формируются. Ты правда думаешь, что сможешь блефовать?
Несмотря на все старания, Гарри не смог подавить недоумение: почему Шляпа вообще разговаривает с ним, если она может просто отправить его в Когтевран?..
— Ага, если бы всё было так легко, то я бы давно уже так и сделала. На самом деле здесь есть, что обсудить... О, нет. Ну пожалуйста. Ради любви Мерлина, почему ты ведёшь себя подобным образом всегда и со всеми, включая предметы одежды?..
Победа над Тёмным Лордом — отнюдь не преходящее эгоистичное желание. И все части моего разума согласны с этим. Если ты не ответишь на мои вопросы, то я не буду с тобой разговаривать, и ты не сможешь сделать хороший и верный выбор.
— Тогда я отправлю тебя в Слизерин!
Это тоже пустая угроза. Ты пойдёшь против принципов, лежащих в твоей основе, если нарушишь правила определения факультета.
