— Рэд, смотри!
Приподняв голову и выглянув в море, метрах в десяти за баркасом увидел резавший волну серебристый плавник.
— Ох ты, тьма космоса, — выругался, и выхватил из-под рубашки игольник, но холодный расчёт взял верх, и уже более спокойно спрятал его обратно, после чего открыл кофр со сложенными снастями.
Сверху на борту подсыхало пятнышко крови, которое капнуло с рыбьих потрохов, и мне стало ясно, откуда взялось это чудовище, которое и не думало отставать, наоборот, нарезало круги вокруг баркаса. Зарядить гарпун в пневматическую винтовку, подсоединить к нему мононить с сигнальным буем и взвести затвор, заполнив камеру порцией сжатого воздуха, составило секунды времени.
Из этой винтовки довелось стрелять лишь дважды. Давно это было но, помнится, папа говорил, что при такой стрельбе вода преломляет изображение, и истинное местонахождение объекта смещено, что ж, надо пробовать. И вот, плавник акулы снова объявился со стороны кормы и стремительно двинулся курсом мимо правого борта.
Прижав винтовку к плечу, стал выискивать убойное место поражения, но с рыбой не всё так просто, особенно с акулой. Солнечные блики на волне смазывали очертания тела, но жаберные щели были все же заметны, поэтому, вынес упреждение и нажал на спуск. Гарпун мощно пронзил волну и почти полностью проник в тело хищника, который резко ушёл на дно, а следом из бухты стала быстро утекать мононить. Вот исчезли последние витки, захватив и вместе с собой утопив сигнальный буй, который буквально через несколько секунд всплыл. От соприкосновения с водой сработала система разблокировки клапана капсулы, содержащей сжатый воздух, и теперь он стал большим, двухметрового диаметра. Но даже в таком виде усилиями мощного хищника он периодически притапливался до половины.
Для акулы движение — это жизнь, её надо остановить, тогда она погибнет. И хорошо, что гарпун вонзился под углом в жаберные щели, это поспособствует скорейшему её усыплению. Минут через двадцать буй перестал хаотически танцевать на волнах и успокоился. Мы к нему подошли и зарифили паруса, тем временем я замкнул на мачте лебёдку, направив консоль перпендикулярно корме. После этого зацепил под буем мононить, идущую от гарпуна, и посредством специально для этих целей приспособленного карабина соединил её с мононитью лебёдки.
Акулу на буксире не потащишь, у неё отрицательная плавучесть и нет воздушного пузыря. Таким образом, этого четырехметрового монстра пришлось вытащить на борт, а морду привязать к мачте. Правда, хвост так и свешивался с кормы.
Наше прибытие к причалу рыбного рынка на присутствующих произвело неизгладимое впечатление. Мы, конечно, гарпун из тела хищницы изъяли, а прочие снасти спрятали, но то, каким образом она была затянута внутрь баркаса, не понял никто. Тогда нам за неё предложили пять золотых зеола, и я согласился даже без торга. Правда, несколько позже выяснил, что лишь за одну акулью печень, из которой лекари делают какое-то лекарство, платят не меньше двух с половиной зеола, но я этим фактом совершенно не расстроился.
Люди и раньше поговаривали, что мол, этой самой молодой в посёлке семейке помогает бог морской стихии Горон, и частенько допытывались, как, где и чем мы ловим треску, но мы всё отшучивались. Здесь народ к богам относился серьёзно, а увидев, что мы постоянно посещаем храм Горона, в отношении нас сформировали однозначное мнение и вопросов больше не задавали. А мы так и поддерживали имидж ярых поклонников морского бога и его любимчиков.
Лето подошло к концу, у дома поспел виноград, а в саду начали желтеть зелёные цитрусовые. На море увеличились гребешки волн, предвестники периода штормов, а рыба стала уходить от берега, мигрируя в другие районы океана. Рыбацкие уловы становились всё меньше, и рынок переходил на речную рыбу. Вот и мы в один прекрасный день вместо трески и сельди поймали десяток штук морского окуня и на этом всё.
Народ готовился к лову белой рыбы, которая вот-вот должна была хлынуть в реки на нерест, но мы решили в данном деле не участвовать. Всё же это коллективный промысел, требующий наличия специальных сетей и неводов, а напрашиваться к кому-то в артель или путаться под ногами, посчитал неправильным. Ведь давным-давно все рыбные места поделены, а залезть на чей-то чужой участок реки, это всё равно, что забраться в чужой дом.
Мой дедушка на этот счёт говорил так: 'Не зная броду, не лезь в воду'. Вот и мы не полезли. Стали чаще выезжать лошадей, а проведав 'свою' заводь и увидев тысячные стаи птиц, которые облюбовали её, как место отдыха на перелётах, полностью переключились на охоту. Брали палатку и через день выезжали с ночёвкой, в результате, за две докады набили сорок три гуся, весом от четырёх до пяти килограмм, а на утку даже не охотились.
Когда птица стала пуганной до невозможности, под берегом острова увидели ход крупной рыбы, как оказалось, это была та самая 'белая'. Мы её тоже взяли с арбалетов. Можно было набить, сколько угодно, но лошади могли вынести лишь килограмм по сто каждая, поэтому решили взять всего по четыре крупных экземпляра, и вместо гусей, повезли домой рыбу. Дав лошадям отдохнуть, мы через день вернулись, но уже не было ни рыбы, ни гусей. Правда, в тот день добрались домой тоже не без добычи, когда миновали чащу, то увидели стадо косуль, и двух из них смогли взять.
Все две докады по моему двору плыл запах специй и приготовленного мяса. Кухарка Риса сутками напролёт тушила гусятину, затем укладывала её в глиняные горшки, объёмом на три банки, заливала гусиным жиром, обвязывала парусиной и сносила в глубокий подвал. Я потом тоже туда забрался, и на полках насчитал четыре десятка таких горшков, а ещё два горшка, размером с половину амфоры, наполненные солёной чёрной икрой и два больших ящика с рыбным балыком. Кроме всего прочего, были здесь какие-то овощи, фрукты и две бочаги с молодым вином, одна с белым, а вторая с красным.
Следует ещё закупить муку и разных круп, и о пропитании в ближайшее время можно особо не беспокоиться.
Дом наш приобрёл более обжитой вид. Шустрая Илана обошла всех соседей и высмотрела образцы местной мебели, после чего стала с размахом тратить наши заработанные деньги, правда, с моего ведома и согласия. Однако, попробовал бы не согласиться, на моё замечание, что этот дом есть лишь базисом для дальнейшего продвижения в Верхний город, в ответ услышал безаппеляционное: 'А мама говорила, что в свинарнике жить нельзя'. После чего никаких вопросов не задавал, лишь с некоторой долей сожаления проводил исчезнувшую в кошелях строителей, плотников и городских мебельщиков-краснодеревщиков половину заработка, который хотел потратить совсем на другие дела. Недаром папа когда-то говорил, что тем или иным способом работать, а потом работать ещё более эффективно, нас заставляют именно женщины. Как бы там ни было, но в доме сейчас — красиво и уютно.
Наступило время подведения первых итогов нашего пребывания на этой планете. Да, охота и рыбалка мне нравится, но превращать удовольствие в повседневную рутину нет никакого желания. Любая достойная работа, если к ней относится с полной ответственностью и отдачей, обязательно принесёт материальное удовлетворение. Взять тех же рыбаков. В основном, это вполне обеспеченные люди, но воистину богатых среди них нет, за исключением некоторых околорыбных заправил, типа старосты Строма. Несмотря на своё сравнительно с дворцами богатеев скромное жилище, своим состоянием многих из них он переспорит запросто.
Итак, самое главное наше достижение это то, что период адаптации пройден успешно, и мы без проблем и потерь вписались в структуру местного общества. И пусть его уровень находится далеко от вершины, но цели перед собой поставлены, остаётся неукоснительно двигаться вперёд.
Часть 2
Торговец
Глава 1
В первый день докады будильник наладонника, который лежал на прикроватной тумбочке, всегда молчал, а мы могли дрыхнуть в постели сколько угодно, даже на утреннюю разминку не выходили. Однако, сегодня был не только день чествования морского бога Горона и наш законный выходной, но и день рождения моей девочки.
Обычно за одну минуту до сигнала побудки я всё равно просыпался, но сейчас открыв глаза, почувствовал, как что-то убаюкивающее загоняло меня обратно в сон. Ещё не взглянув на оконные жалюзи, я знал, что это шум дождя, первого дождя в этом мире. Впрочем, это для меня он первый в этом мире, а для Иланы — первый в жизни. Девочка родилась и прожила на верхних ярусах современного города Содружества, затем в космосе, и ничего подобного никогда не видела.
Она, как обычно, сладко сопела слева подмышкой, при этом по своей дурацкой привычке закинула на меня и руку и ногу. Это она сейчас, когда маленькая, спит, чуть ли не взобравшись мне на живот, придавив мочевой пузырь, а когда вырастит, то ногу мне на шею будет забрасывать, или как? Аккуратно, чтобы её не разбудить, выбрался из-под покрывала и направился в угол к горшку, при этом в который раз подумал, что надо было бы перегнать спасательную капсулу, снять с неё насос и ёмкость для воды, трубопроводы, смеситель и унитаз, да устроить в доме нормальный санузел. Но тратить остаток ценнейшего ресурса на обычный перелёт совершенно не хотелось, пусть уж пока постоит до какого-нибудь более серьёзного повода, а мы и на горшок походим.
Тихо сделав дело, уселся на кровать, выдернул из подушки пёрышко и стал щекотать Илане нос и губы.
— Х-м-м..., — лениво отмахнулась, прогоняя 'назойливую муху', но второй раз взмахнула резко и поймав меня за руку, приоткрыла глаза и заканючила, — Дай поспать! Рэд, ты бессовестный, сегодня выходной!
— Тебе сегодня одиннадцать лет! — запел ей поздравительную песенку, после чего она встрепенулась и широко распахнула глазищи, — Поздравляю, поздравляю!
Она вдруг улыбнулась, приподнялась и крепко меня обняла:
— Спасибо, Рэд.
— А ещё тебя ждёт подарок, — прошептал её на ухо и поцеловал в щечку.
— Подарок? — удивлённо спросила она и отпустила объятья, — Какой?
— Такого ты не видела ещё никогда в жизни, — вообще-то никаких материальных подарков мы друг другу в космосе не дарили, но сейчас кивнул на окно и сказал, — А ты прислушайся.
— Что это? — замерев на секунду, спросила она.
— Дождь.
— Настоящий дождь?! — спросила она, соскочила с кровати и подошла к окну.
Распахнув створки рамы с мокрыми наклонными жалюзи, она уставилась во двор, затем высунула руку и поймала несколько капель,
— Побежали, — воскликнула она и устремилась к выходу из комнаты.
— Куда? — только и успел спросить, но её ночная рубашка мелькнула в двери, и мне ничего не оставалось, как поспешить следом.
Затаскивать с улицы в дом совершенно мокрую Илану с прилипшей к телу ночнушкой, пришлось чуть ли не насильно, для этого довелось и мне выскакивать под природный душ в одних трусах.
— Ты сумасшедшая, Иланка! Дождь прохладный, заболеть можно, а наш медблок Стерва унесла в глубины космоса, так что поберечься надо, — стянул с неё рубаху и стал оттирать сухим полотенцем.
— Рэд, разве ты не знаешь, что обычной простудой мы не заболеем, биороботы не допустят? — спросила она и побежала в угол за штору.
— 'Не допустят', — передразнил её и вытерся сам, затем вытащил из одёжного шкафа, изготовленного краснодеревщиками по моему чертежу сухое чистое бельё, и стал переодеваться.
Илана обернулась, как метеор, шустро напялила на себя трусы и майку, но одеваться дальше не стала, а ухватила меня за руку и потащила в кровать.
— Выходной сегодня, давай ещё полежим, поговорим про наш будущий поход, а?
— Ладно, давай, всё равно дождь идёт, — согласился с ней.
Фагор говорил, что сейчас после постоянных двухсот двадцати дней сухой погоды должны пойти один-два раза в докаду дожди-предвестники, и лишь через месяц следует ожидать начало сезона дождей, усиления ветра и высокой волны на море. Впрочем, уже при нынешних пяти баллах, из бухты не выходит ни один корабль, о рыбацком баркасе даже не говорю. И так будет продолжаться четыре месяца. Между тем, по имеющейся в моём ПК информации, нормальному паруснику сегодняшние природные условия для судоходства вполне пригодны.
Как бы там ни было, но местные суда ходить по такой волне не приспособлены, поэтому рыбаки и моряки ныне отдыхают. Но кое-кто из энергичной молодёжи все же дома не сидит, а нанимается в охрану и сопровождение зимних торговых караванов, при этом выбирают маршруты, на которых можно обернуться за четыре месяца, то есть, к началу нового рыболовного сезона. С одним из таких караванов, который повезёт на продажу солёную рыбу, староста Стром предложил отправиться и мне.
— Воинам плачу по солду в день, поход займёт три месяца, — говорил он, — Считайте двенадцать зеолов за поход, питание и проживание за мой счёт.
О том, что куда-то поеду без неё, Илана и слышать не хотела. Мне же и брать её с собой, и оставлять дома одну было как-то боязно, поэтому пришёл к старосте и заявил:
— Я согласен, но нас двое, моя жена тоже воительница.
— Нет! — категорически ответил он, — Женщин в поход никогда не брали и не возьмём!
— Ставлю зеол против солда, что она завалит любого из ваших воинов.
— Нет, Рэд, — он весело рассмеялся, — пусть уж ваш зеол останется при вас. Даже если она что-нибудь умеет, то победить опытного воина никогда не сможет, слишком молода. Да и не нужны нам лишние охранники, мы пойдём по территории империи, а здесь разбойничьи шайки малочисленны и встречаются редко.
— Жаль, но без жены наниматься не могу, поэтому вынужден отказаться, — поклонился и направился к выходу.
Мой рассказ и отповедь старосты Илану огорчили. Она минут десять тихо сидела, грустно пялясь в потолок, затем скривила губки, взглянула на меня исподлобья и спросила:
— А ты не знаешь, сколько стоит хорошая арба с упряжкой волов?
— Солнышко, ты умеешь читать мысли?
— У — у, — она отрицательно качнула головой, — Просто я подумала, зачем охранять чью-то арбу, если можно охранять собственную.
М-да, моя женщина ещё маленькая, но рассудительная, хозяйственная и складом ума местным взрослым не уступает, а по уровню интеллекта — значительно превосходит.
— Солнышко, я знаю, сколько стоит тридцативёсельная галера водоизмещением в полторы тысячи амфор или, по-нашему около тридцати двух тонн! И стоит она пятьсот семьдесят зеолов, в шесть раз больше, чем обошёлся нам этот дом вместе с ремонтом. Только парусник такого же водоизмещения обойдётся значительно дороже. Понимаешь, Солнышко, когда я слушал отказ старосты в отношении тебя, то вначале тоже огорчился, но затем еще раз сложил шестьдесят четыре зеола нашего заработка за сезон, да возможные двенадцать за охрану и решил, что оттягивать реализацию планов ещё на целый год, это значит проявить слабость. Пора подниматься на другую, более перспективную ступеньку, и делать деньги не чужому дяде, а себе. Ты согласна?
— Да, Рэд, согласна, — кивнула кудряшками Илана.
— Можно было бы заняться торговлей снятой со спасательной капсулы стали, но это привлечёт к нам широкое и совсем несвоевременное внимание.
