— Здравствуй, Ардо, — поздоровался, когда они поравнялись со мной.
— Здравствуй, Рэд, — ответил мастер и его потемневшее лицо на миг посветлело.
— Здравствуй Карис, — кивнул старосте.
— И тебе не болеть, парень, — угрюмо пробормотал тот.
— Прими мои соболезнования, — я прижал руку к груди и поклонился.
— Да чего там! — он резко взмахнул рукой и повел глазом влево и вправо, как бы кого-то выискивая, выражения скорби и безнадёги в них не было, а лишь злость.
— Привет Ларт, Дарин, здравствуйте, парни, — поздоровался с остальными и пристроил Ворона рядом с серым мерином старосты.
Несколько минут ехали молча, затем старый одноглазый пират тяжело вздохнул и сказал:
— Ну, спрашивай, чего хотел?
— Мне интересно, сколько денег ты должен выплатить Посреднику?
— Хм, — он передёрнул плечом, — В этом никакой тайны нет, две тысячи двадцать золотых.
— А сколько стоит любая из твоих галер? — спросил у него, когда мы вышли к причалам.
— Хм, — он ещё раз хмыкнул и с интересом уставился на меня своим широко раскрытым глазом, — Они обе были новыми, одной полтора, а второй два с половиной года, такую можно продать за семьсот золотом. А что?
— Интересуюсь, если вопрос решится за полцены, это нормально?
— Постой! — он сам остановился и попытался ухватить меня за руку, но настороженный Ворон мгновенно отступил в сторону и попытался его цапнуть зубами, и если бы я не одёрнул уздечкой, то так бы и было.
— Ага, хорош зверь, — уважительно сказал староста и опять стал сверлить меня своим единственным глазом, — Тебе кто-то предложил купить мою галеру?
— Нет, имею в виду, что если объявленное Посредником дело будет сделано много раньше и за половину объявленной цены, то тебя это устроит?
— Не спрашиваю, кто интересуется, но передай, что устроит, — в сощуренном глазу Строма исчезла злость и мелькнул неподдельный интерес, — А много раньше, это сколько?
— Если всё получится, то дня через три-четыре, — спокойно ответил ему, — А если нет, то не обессудь, тогда придётся решать как и планировалось раньше, через Посредника.
Коротко поклонился Крому и старосте, затем распрощался со всеми остальными сопровождавшими, недоверчиво, настороженно и удивлённо смотревшими на меня, повернул Ворона и направился к верфи. Кобылка Кары фыркала следом.
У стапеля привычно дымили печи пропарочных камер, а к остову моего строящегося корабля добавились новые балки: две продольные и двенадцать поперечных. После сканирования связей, особых огрехов не нашёл, поэтому со спокойной совестью направился в город. На стройку не поехал, мы были там вчера вечером, когда благополучно вернулись после посещения острова Аманас, и посетим сегодня к вечеру, когда снова отправимся в путь.
Рекогносцировка территории будущих боевых действий, определение места заточения пленных, системы их охраны и численности личного состава противника прошло без проблем. Впрочем, выразился слишком по-военному, так как личный состав оставшихся на берегу пиратов следовало бы обозвать полупьяным сбродом, а систему защиты охраняемых объектов — совершенно безалаберной. Когда поздно ночью, сразу после убытия в поход пиратов вернулся по новой разведанной тропинке к морю, то нашёл укрытую от созерцания маленькую бухточку с рыбацкими лодочками. Определил её, как место будущей высадки: на посудине типа нашего баркаса со стороны моря сюда можно было подойти без излишнего внимания посторонних глаз.
Возвращались домой по тому же кривоватому маршруту, зато теперь ветер, в основном, дул сзади-сбоку-справа, то есть, курсом крутой бакштаг. Это позволило гик вынести за борт почти на полный парус, в результате баркас, слегка подпрыгивая на невысокой волне, развил отличную скорость. Таким образом, на обратный путь времени ушло в два раза меньше и мы добрались домой всего за восемнадцать часов.
Отлично выспавшись и на сей раз оставив в покое соню Илану, забрал у Хуа подготовленного к выездке Ворона и в сопровождении привычного "хвостика" отправился по делам, сам же мальчишка ускакал на занятия. Нужно отметить, что день удался с самого утра, и решил я все вопросы довольно оперативно: от старосты нужное мне слово получил; объёмы работ, выполненные за время моего отсутствия на верфи проверил; город и магазин посетил и три часа с курсантами позанимался. На этот день поменялся с Фагором учебными часами, так как уже после сиесты предстояло готовиться к отплытию.
По большому счёту на выполнение запланированных мероприятий нужно было брать всех курсантов. Несколько дней их целенаправленно погонять и отработать порядок будущих действий, после чего проверить усвоенный материал в реальной диверсионно-спасательной операции. Однако, на сие не было ни времени, ни места в баркасе, поэтому брал с собой только парней, имеющих боевой опыт. То есть, кроме нас с Иланой, в путь отправлялись Хуа, младший сын Лагоса — Вид, внуки деда Котяя — Лудан и Руза, а так же молчун Гулай, один из самых старших курсантов. Он, кстати, вначале корчил из себя излишне крутого воина, пока мои парни не обломали, и не доказали его несостоятельность, после чего тот стал вполне адекватным, обучаемым и ещё более молчаливым.
Воительниц опять пришлось шугануть. Увидев подготовку нашей маленькой команды к морскому путешествию, Гита почему-то решила, что без них это дело никак не обойдётся.
— Нет! — категорически отказал им, — Ваша задача охранять дом, а там где мы будем немножко воевать, придётся работать ночью и ползать по-пластунски. Разве лучница может стрелять в темноте, лёжа на животе?
Без своего чуткого внимания они нас не оставляют изначально, с чем под давлением Иланы я смирился и, например, к Каре уже настолько привык, что воспринимал её, как частичку собственного пространства. Но это навязанное сопровождение на деловых поездках не заканчивалось, вместе с нами они прутся на рыбалку, позагорать и покупаться. Илана — дитя космоса, не озабоченное условностями развитой цивилизации, в которой по малости лет фактически и не жила, тогда пожала плечами и сказала: "А почему бы и нет?". А вот лично я ещё помнил вбитые в подкорку определённые нормы морали и не был до конца испорчен нижайшим уровнем нравственности этого дикого мира, поэтому ни в бане, ни на пляже спокойно и безразлично смотреть на красивое женское тело не мог. Под хихиканье девчонок эрекцию постоянно приходилось гасить в прохладных водах океана. Они, кстати, тоже смотрели на меня далеко небезразлично, что было заметно по вспухшим и торчащим соскам. М-да, особенно мне нравилась красивая грудь старшей, но ничего, у моей Иланы, вспоминая фигуру её мамы, со временем будет не хуже.
На этот раз в путь отправились сразу же после сиесты, с учётом стабильных погодных условий планировал прибыть к Аманасу на несколько часов раньше, чем в прошлый раз. Теперь вахту у руля постоянно несли пятеро курсантов, а я лишь их периодически контролировал. В сезон дождей, когда будет побольше свободного времени, собираюсь изготовить простейшие навигационные приборы и преподать некоторым парням основы соответствующей науки, а пока что пришлось их просто познакомить с таким божественным артефактом, как компьютерные очки, на которых, правда, была настроена лишь функция поддержки курса судна.
Вначале парней менял через каждые полчаса, контролируя работу с парусом и выполнение лавировки, но убедившись, что с управлением элементарным парусным вооружением ни у кого никаких проблем не возникло, с восьми вечера перешёл на привычные четырёхчасовые вахты. Для удобства движения на носу баркаса закрепил фонарь и включил его самый тусклый режим.
Стеклянных песочных часов и колокола здесь не было, поэтому склянку не били, зато через каждые полчаса тихо пищал мой наладонник, а начиная с полуночи через каждые четыре часа он выдавал противный десятисекундный зуммер. Так что при смене каждой вахты я тоже просыпался, надевал свой тактический шлем и смотрел: "А куда это мы заплыли?", но невзирая на молодость, к делу парни относились ответственно и с моей стороны нареканий не заработали.
По большому счёту неизвращённый хитро-мудрой цивилизацией народ здешний, в большинстве своём есть бесхитростный в отношениях между собой и в поступках основательный, всегда следующий данному слову. Окружающий мир жесток, смертность в младенчестве высокая и выживают только сильные и выносливые. Как только дети научились говорить и бегать вокруг дома, их сразу же привязывают к делу: девочки начинают помогать мамам и мальчики отцам, а в четырнадцать-шестнадцать лет они уже создают собственные семьи. В общем, спешат жить, ибо зачастую жизнь воина здесь раза в два короче жизни земледельца или домашнего раба. Между прочим, четверо моих курсантов уже женаты, все остальные тоже засватаны (кроме мальчишек Жока и Хуа, конечно) и семьями обзаведутся сразу же по получению первого жалования.
Вот так в обсуждении общего плана и нюансов будущей акции, а так же в тихом диалоге с любимой девочкой на общем языке Содружества и в обозрении просторов бескрайнего океана, тянулось время в пути. Если не считать стаи дельфинов, которые нас сопровождали в течении дня, то ничего интересного не случилось. Вероятно из-за неопытности команды, к Аманасу на сей раз добирались на три часа дольше, чем в прошлый раз, но за счёт того, что из дома вышли на четыре часа раньше, прибыли вполне вовремя.
В укрытую скалами бухточку с десятком привязанных рыбацких лодочек направлял баркас лично сам. Кожаные доспехи со стальными грудными пластинами и шлемы перед высадкой обязал надеть всех. Конечно, подобное оснащение будет несколько сковывать движения, зато убережёт от неожиданностей. Мы с Иланой тоже, несмотря на высокую прочность технических комбезов, пробить которые местным холодным оружием невозможно, поверх надели бригантины.
— Проверили оружие, подтянули ремни, — отдавал воинам последние распоряжения и увидел, как они себя охлопывают, ощупывают ножи, мечи и арбалеты.
От папы в наследство мне остались два боевых ножа и палаш с монокристаллическими клинками. Один из этих ножей теперь принадлежал Илане и я заметил, как она провела по нему одной рукой, а второй притронулась к ножнам меча и хлопнула по кобуре с импульсником. Внешне мы с ней были снаряжены и вооружены одинаково, только в моей кобуре размещался игольник, а вместо меча висел ранее принадлежавший папе палаш.
— Действуем по плану, — тихо сказал я, обозревая окружающую территорию, через экран тактического шлема, — Мы втроём с Иланой и Хуа зачищаем путь отхода, а вы аккуратно и не спеша выдвигаетесь вдоль тропинки до двугорбой скалы и нагромождения камней, это расстояние около кошанга, и ожидаете нашего прибытия.
— Понятно, — так же тихо ответил Вид, старший в оставшейся группе.
— Держи! — подал ему фонарь, — Пользоваться умеешь, но направо и вверх не свети, не смущай своим присутствием местных пиратов.
— Понятно! — чуть громче пробормотал он.
— Тогда вперёд! — хлопнул его по плечу и мы выбрались на плотный песок пляжа.
Здесь мы разделились, группа Вида пошла гуськом по тропе вглубь острова, подсвечивая фонарём под ногами, а мы с Иланой ухватили ничего не видящего в темноте Хуа за руки и вдоль берега поспешили к темнеющим пятнам длинных построек. Семеро из восьми расположенных у причала зданий были похожи на складские, внутри которых на ночь запирались один или двое охранников. Открывались они утром, когда приходили, вероятно, хозяева, стучали в ворота и громко орали. Самое длинное восьмое здание, с пристроенной высокой башней, выполняло роль казармы и караульного поста. По моим прошлым наблюдениям, лунной ночью к галерам сходились моряки со всего посёлка, в том числе из двух таверн, а около сотни человек вышло из этого здания, правда, на месте оставалось около двух десятков перевязанных, вероятно раненных.
У причала было тихо, лишь трещали какие-то ночные насекомые и шуршала о песок невысокая волна.
— Там трое, спят, — кивнула Илана на башню с хорошо освещённым, смотревшим в океан окном, и добавила, хлопнув рукой по стене казармы, — А здесь десяток, тоже спят.
— Странно, должно быть больше, но ладно, пока контролируй подходы, — шепнул ей и кивнул Хуа на башню, — Пойдём.
На винтовую ступеньку сверху пробивался свет, поэтому здесь можно было передвигаться без ПНВ, что для Хуа тоже было неплохо. Ступеньки скрипели, но так как храп спящих резонировал на стенах, то мы на это не обращали никакого внимания и быстро взбежали на верхнюю площадку. Прямо под ногами на полу валялись пустые кувшины и спал один из так называемых караульщиков, двое других храпели на широких лавках. В глаза бросился большой масляный фонарь с направленным в открытое море бронзовым отражателем, всё же эта башня оказалась маяком.
Теорию убийства сонного противника знали все мои курсанты, теперь же нужно было проходить практику. Раньше я их просто гасил из игольника, в этом случае разрывная игла мгновенно и беззвучно делала фарш из лёгкого и сердца, а сейчас пришлось показывать совсем другой пример.
— Га? — после моего тычка спросил сонный пират, лежавший на полу, после чего сразу же на выдохе получил удар в сердце, и умер незамедлительно и тихо.
В этом диком мире к человеческой жизни народ относится цинично и равнодушно, особенно, если она чужая. Например, публичные казни преступников или бои гладиаторов с удовольствием смотрят не только взрослые мужчины, но так же женщины и дети. Поэтому я совсем не удивился, когда мальчишка Хуа спокойно выполнил упражнение с двумя другими пиратами ничем не хуже меня.
— Теперь ты остаёшься контролировать подходы, — сказал ему на выходе, затем кивнул поджидавшей Илане и направился ко входу в казарму.
Из-под оконных жалюзи раздавался более приличный храп, словно издаваемое в различных тональностях хоревое пение, а из приоткрытой двери мы ощутили запах пота и перегара. Здесь мы не планировали устраивать резню, а решили пробежаться по комнатам, расстрелять всех из игольника и импульсника, да и всё.
К счастью, внутренняя архитектура здания предусматривала лишь одну маленькую комнату. По всей остальной его длине от пола до крыши слева и справа размещалось по пять десятков деревянных стоек, которые были опорами для подвесных гамаков. Людей действительно было мало, девять спали в гамаках, а один в комнатушке, но выяснять куда они разбрелись, времени не было, поэтому мы их всех быстро умертвили и двинулись на выход.
Как-то вытаскивать и попытаться ликвидировать охранников складов я даже не собирался. Из прошлого наблюдения в памяти остался момент, когда с рассветом их будили хозяева или старшие, при этом минут по пять лупили кулаками в запертую дверь. Решил, что даже если мы где-то и шумнём, то эти горе-охранники наружу уж точно не полезут.
— Что здесь? — спросил на выходе.
— Всё тихо, — ответил Хуа.
— Тогда арбалет — на ремень, хватай Илану за руку и погнали дальше!
Мы соединились с основной группой, когда таймер тактического шлема показал, что с момента высадки прошло тридцать пять минут. Выяснив, что здесь тоже всё тихо и без происшествий, повёл команду к месту заточения заложников.
