Между тем на улице забрезжил рассвет и народ зашевелился. Лагерь свернули быстро, при этом собственную палатку собирал аккуратно и тщательно, после неожиданного и вместе с тем для меня такого долгожданного ночного происшествия, мы с Иланой воспользуемся ею далеко нескоро.
Под матерные окрики деда Котяя мальчишки и девчонки-ездовые сгоняли с перекопыченного пастбища волов и заводили их в ярмо, рядом с ними вертелся и мой новый слуга — Хуа. Воины седлали лошадей, Лагос стучал деревяшкой по обледенелой земле и на опустевших и облегчённых арбах проверял размещение мешков с мехами, Ханна с Иланой на двух жаровнях готовили завтрак, а я встречал вдруг пожаловавшую с самого утра представительную делегацию аборигенов.
Большинство моих людей их плоские лица не очень различали, но лично я за две докады пребывания здесь, знал многих даже по имени. В данном случае пожаловал Лиин с компанией, старший сын местного главы рода, а так же Шин с дружками, богатей из соседнего посёлка, который находится в двенадцати километрах выше по реке.
— Купеса Рэд! — воскликнул Шин, — хоцу зелезный доха.
— Ты же знаешь, этот доспех стоит много, у тебя не было столько мехов, — ответил ему.
— Моя сицяс есть много, — самодовольно ответил тот.
— Цё присол? — к нему подбежал Лиин и толкнул животом, — Моя зелезный доха! Моя привёз больсе, цем много!
— Твоя цё, а?! Сама ходи проць! — Шин в свою очередь надул живот, подал грудь вперёд и толкнул Лиина.
Команды обеих сторон стали подтягиваться ближе и стало ясно, что общей свалки не избежать.
— Стоять! — воскликнул я и поднял руку, — Показывайте свои меха, у кого их больше, того и доспех. А может ни у одного, ни у другого не хватит?
— Нет, моя хватит, моя много! — сказал Шин и его дружки стали вытаскивать соболей и бобровые меха.
На первый взгляд, по меркам империи здесь лежало огромное богатство, не менее, чем на сто золотых. Честно говоря, в местных реалиях торговать такими вещами, как мечи и доспехи, совсем не выгодно, даже из расчёта металлоёмкости за них нужно ломить несусветную цену, но продать дороже, чем в три-четыре раза от имперской цены не получается. За многие годы торговых отношений с дикарями, номенклатура товаров, пользующихся высоким спросом, давно определена, и за тот же обычный железный нож или мерку вина здесь можно получить десятикратный подъём. И всё же по рекомендации Лагоса, чтобы не тащить обратно добытые в бою трофеи, мы их выложили на продажу и потихоньку реализовали. Остался лишь ламинарный доспех и боевые луки со стрелами, которые дикарям даже не показывали.
— Ха! — воскликнул Лиин, — Моя больсе, цем много!
И действительно, его голубые выдры перетянули бурых бобров, поэтому Лагос тут же снял с крюков и передал счастливому Лиину доспех, шлем с личиной, поножи и кожаные штаны с железными набедренными пластинами и наколенниками. Когда тот с довольной командой отъезжал, посмеиваясь над неудачником, Шин натурально заплакал, при этом дружки его стали успокаивать. Такое поведение боевитой молодёжи меня шокировало окончательно.
— Да не расстраивайся ты, — между тем Лагос подошёл к нему и хлопнул по плечу, — Тот доспех и на него, и на тебя большой.
— Не понимаю, зачем они его вообще покупают, — я не переставал удивляться, — тем более, что работать с металлами они не умеют, и исправить его не смогут?
— Ну, как же, — Лагос развернулся ко мне и пожал плечами, — для статуса!
А в это время Шин, вытирая слёзы, подбежал ко мне, поклонился и стал хватать руками полы моего халата.
— Рэд, бери моя меха, весь бери! Твоя привези следуюций зима зелезный доха, луцций, цем дал поганый Лиин, а? Моя будет долзник, исцо бобра принесу, целый рука!
— Шин, на следующий год я не приеду, у меня будут другие планы...
— Что ты за торговец, Рэд, уважь человека, — Лагос толкнул меня локтём, — Тебе идёт в руки целое состояние, а ты отказываешься брать!
— Зачем же человека обманывать, если я абсолютно точно знаю, что в будущем году не приеду.
— Я знаю, что ты не поедешь, но караван всё равно будет возглавлять Илана, — сказал Лагос.
— С чего ты взял? — тихо спросил у него.
— Слышал, как шаманка вчера говорила.
— Никуда я её не собираюсь отпускать! — резко возразил и внимательно посмотрел ему в глаза, — А ты что, знаешь язык ахемени?
— Немного знаю, — ответил он.
— А ещё кто из наших знает?
— Котяй, но он выучил лишь несколько слов, типа: 'Давай золото! Давай серебро! Упала, раздвинула ноги или становись раком!'
— Понятно, а ты никому ничего не рассказывал?
— Нет, но после того, как расправились с собаками, все наши и так знают, что не только Илана, но и ты сам отмечен богами. А когда сюда впервые пожаловала старая шаманка, то я в этом ещё больше убедился. Но нет, никому ни о чём не рассказывал и не расскажу. Считай, что я поступил к тебе на службу до смерти.
Оглянувшись, заметил внимательный и укоризненный взгляд Иланы, после чего посмотрел на Лагоса, затем на выражение лица несчастного Шина, который в моих глазах опустился по самое не могу. Мне глубоко наплевать, что после моего отказа он будет опущен в глазах прочих аборигенов, но махнул рукой и принял решение к обоюдному удовлетворению сторон.
— Эх, твою мать, ведьмины штучки! — воскликнул в сердцах, с минуту подумал, затем вытащил из арбы мерило 'имперский шанг' и сунул Шину в руки, украдкой сделав наладонником несколько снимков.
— Это таким образом снимается мерка, так что к следующей зиме получишь железный доспех, подогнанный по размеру, — разъяснил ему.
— Моя полуцит самый луцций зелезный доха?! — узкоглазое лицо Шина засияло счастьем, — Твоя привезёт, всем сказу!
К моменту прощания с довольными аборигенами поспел завтрак, а ещё через полчаса наш караван тронулся в обратный путь.
Переход через тайгу, длиной в полтысячи километров прошёл спокойно и совершенно без каких либо эксцессов, в дороге на нас никто не нападал, ни люди, ни дикие звери. О коммерческих результатах похода говорить было рано, мы лишь вышли к степи и впереди ожидал ряд незавершённых дел, но уже сейчас нужно отдать должное честности дикарей: за выданные в долг товары они рассчитались полностью.
Глава 7
Река, ледяной покров которой прослужил нам отличной транспортной артерией для проникновения вглубь таёжной страны, сделала петлю и повернула на запад, навстречу с Большой рекой. А наш караван выбрался на пологий берег и, оставив за спиной поросшую исполинскими деревьями тайгу, двинулся на юго-восток, в направлении далёких гор. К их подножью надеялись добраться в течение девяти дней, тем более что идти обратно было гораздо легче, теперь ветер дул не в лицо, а в спину. Но, как говорит Лагос, мы предполагаем, а боги располагают.
На поросшей подлеском и кустарником границе тайги и степи температура воздуха неожиданно понизилась до двадцати пяти градусов мороза, северный ветер задул сильнее, и над нами стали сгущаться тёмные свинцовые тучи. Сначала замела позёмка, а затем завьюжило колючим снегом, погода портилась прямо на глазах.
— Часа через полтора нас нагонит буря, — обеспокоено сказала Илана.
— Господин! Господин! — с передней арбы кричал мальчишка Хуа, — Пурга идёт!
— Что идёт? — придержал нервно похрапывающего Ворона и переспросил у него.
— Пурга! Злой ветер будет выть, как волки, и надует много плохого снега.
— А почему плохого?
— Потому, что он очень холодный, — ответил мальчишка и натурально вздрогнул, — надо делать лагерь, господин.
— А пурга, это надолго?
— Может быть целая рука дней.
— Не рука, а пять дней, — чисто механически поправил его.
— Да, господин, до пяти дней, — мальчишка утвердительно кивнул головой.
— Ничего себе! — воскликнул подъехавший к нам Лагос, — В мои прошлые поездки сюда снегопады были, не без того, но в такую катавасию попадать не приходилось.
— Останавливаемся и ставим лагерь? — спросил у него.
— Да! — он вырвался вперёд и стал лошадью теснить вправо тупо бредущих вперёд волов, — В круг! В круг!
Мы разместились рядом с густым и высоким кустарником, а в качестве ограждённой стоянки получился не круг, а вытянутый эллипс. Люди знали, что делать: по давно укоренившейся привычке загоняли лошадей и выпряженных волов к месту вероятного пастбища, в данном случае вглубь небольшого перелеска и укрывали их большими попонами, которые подвязывали под брюхом, чтобы не свалились. Я же, как обычно, в радиусе ста пятидесяти метров от центра дислокации объезжал лагерь и расставлял, а затем активировал 'пугала'.
Застучали топоры, парни рубили валежник и кусты, устраивая между деревьями подобие ограды для животных, это по задумке деда Котяя должна быть хоть какая-то защита от ветра и метели. Освободившиеся воины стали устраивать походную кухню, натянув тент с подветренной стороны, вытаскивали и разжигали жаровни, а женщины Лагосового семейства приступили к приготовлению пищи. Воительницы без моего повеления или просьбы Иланы никакими общественными делами не занимались, и сейчас в закреплённой за ними арбе готовили себе место для длительного отдыха.
Теперь на снегу никто не спал, лишь на санях под тентом. На стоянке пустые бочки ставили друг на дружку, после чего спальных мест в девяти арбах для двадцати двух человек было более, чем достаточно.
— Мы застряли на трое суток, — уверенно сказала Илана.
— А что будет в более далёком будущем? — спросил у неё.
— А дальше не вижу, ведь я не могу видеть будущее буквально. Так, кое-что чувствую.
После боя с каторжниками в качестве трофеев нам достались четыре целых арбы и девять волов, то есть, один оказался как бы ни у дел, но мы его в караване оставили, и он плёлся на привязи за крайней арбой. Когда Илана вернулась от ведьмы, и мы двинулись в обратный путь она, глядя на этого бредущего вола, вдруг с сомнением в голосе сказала:
— Знаешь, Рэд, мне кажется, что он в дороге падёт, его аура блекнет, над ней тень смерти.
— Как это, тень смерти? Раньше ты ничего подобного не видела.
— Тётушка Эо научила.
— Странно, — сказал тогда ей, — а на вид такой крепкий бык.
Всё это случилось несколько позже, но не доверять её предчувствиям у меня причин не было. И не только у меня, все остальные члены нашего маленького коллектива относились к любому её слову с абсолютным доверием. Вот и с продолжительностью непогоды она нисколько не ошиблась.
Три дня и три ночи держался крепчайший мороз и противно выл ветер, заметая нас таким густым снегом, что через несколько шагов даже средь бела дня не было видно ни зги. Арбы были засыпаны до крыши, и со стороны наш лагерь выглядел, как большой сугроб. Но даже при такой погоде девчонки пищу готовили дважды в день, а парни пытались обихаживать сгрудившихся в укрытии волов и лошадей.
Больше всего непроизвольно появившегося свободного времени проводили в спальных мешках, мучаясь от безделья, поэтому возможностей проанализировать дни прошедшие, и помечтать о днях будущих было много. За время путешествия наши молодые воины сильно изменились. Да что там говорить о ком-то, когда я сам, попав под пресс реальных жизненных обстоятельств, стал смотреть на многие перипетии бытия совершенно иначе.
Илана тоже здорово поменялась, особенно после общения со старой ведьмой, у которой, кстати, почерпнула серьёзные знания и умения. Теперь она видела движение потоков внутренней энергии любого живого существа, и могла на них оказывать влияние. Таким образом, стала не только настоящим диагностом, но и неплохим врачевателем-телекинетиком. А ещё научилась 'заговаривать зубы' или, выражаясь по-научному, расширила собственные гипнотические и нейролингвистические способности. Например, уговорила деда Котяя, что никакие зубы у него не болят буквально за одну минуту. Но лично я в первую очередь обрадовался другой её ранее совершенно забытой способности — весело и заразительно смеяться.
Несмотря на то, что мою девочку почему-то побаивались, особенно старики и Ханна, за время путешествия она стала всеобщей любимицей, ей всячески пытались угодить. А воительницы, после того, как на собственном теле испытали, что в фехтовании и рукопашном бое Илане здесь нет равных (кроме меня, великого), стали к ней относиться, наверное, как к своему матриарху.
Буря стала стихать к исходу третьей ночи, а к полудню четвёртого дня температура воздуха поднялась до пяти градусов мороза, и в небе ярко засветило солнце. С горем пополам мы выбрались из сугробов, обиходили голодных лошадей и волов, напоили их тёплой водой и подкормили овсом, после чего тронулись в путь. До вечера можно было бы задержаться, но обладая определённой информацией, некогда полученной от командира отряда охранников Арнида Хондара, всё же решили поспешить.
Дело в том, что ставший нашим врагом торговец выходил в поход верхом на высококлассных и, соответственно, дорогих лошадях не просто так. Вначале его солидный караван из полутора десятков арб шёл торговать к многочисленным и богатым родам Большой реки.
Благодаря давно установившимся связям, брать на реализацию такой немалый объём товаров он себе мог позволить. Цены держал стабильно высокие и с распродажами особо не спешил, наоборот, он специально подгадывал ранее оговоренное время для встречи с представителями одного из кочующих племён, с которым на протяжении последних пяти лет имел деловые отношения. Да, именно им он продавал породистых парсийских жеребцов и кобылиц, которые ценились, например, в том же Хиндане втрое или вчетверо дороже. В данном же случае они их обменивали на двойную стоимость в золоте, плюс к тому добавлялась неприхотливая к корму крепкая степная лошадка, стоившая на имперских рынках не более трёх зеолов и имеющая высокий спрос у сельских арендаторов.
Обычно всеобщий торг любыми товарами, в том числе и лошадьми, производился весной, но здесь он проходил под строгим контролем главы самого могущественного кочевого племени. Между тем, царькам помельче заполучить что-либо получше удавалось редко, но люди потому и разумны, что умеют находить решение любых, самых заковыристых вопросов. Таким образом, торговец Хондар и его контрагент-кочевник как-то нашли друг друга, познакомились и с тех пор успешно сотрудничают, встречаясь для решения своих вопросов к полнолунию последнего месяца зимы. Правда, это на территории империи зимний месяц считается последним, здесь же снег будет лежать ещё как минимум месяца два.
Самый узкий серп состарившейся местной луны был пять дней назад, то есть, полнолуние наступит через одиннадцать дней, и к этому времени нам желательно уже степь покинуть и быть в горах, где готовиться к долгожданной встрече.
— Похоже на диких собак, — вдруг сказала Илана и указала рукой на восток.
Из-за яркой белизны снежной пустоши, блестящей в лучах заходящего солнца, щитки тактических шлемов с активированной функцией светофильтра мы даже не подымали, поэтому, немедленно включил видеокамеру, приблизил изображение и стал осматривать окрестности.
— Что-то ничего не вижу, — ответил ей.
