— Ну, я бы не сказал, что это вежливо, — улыбнулся ей в ответ, — если среди чистокровных это вежливость, то я пожалуй не буду слишком углубляться в эту среду. Как по мне, друг — это тот, с кем вместе можно заниматься глупостями и радоваться этому. Я пока ещё не встречал человека, который бы снискал счастья, ведя себя как чванливый лорд викторианской эпохи.
— Это называется этикет.
— Этикет — это разум для тех, кто его не имеет, — ухмыльнулся я, — хорошее же воспитание заключается в том, чтобы вести себя самую чуточку лучше, чем это необходимо, и не более того. Кстати, ты какие бисквиты любишь — шоколадные или ванильные? — я склонил голову и рассеянно улыбнулся, глядя за тем, как магия в моей собеседнице меняет цвета и настроения постоянно, видно, за холодной маской равнодушия скрывается вполне себе думающая натура.
Она еле заметно улыбнулась:
— Шоколадные.
— Я тоже, — улыбнулся, — и клубники побольше…
* * *
Оставшиеся шесть часов в поезде я потихоньку сближался с этой милой девочкой, которая постепенно немного оттаивала персонально для меня, делаясь всё более живой и милой, как я и предположил, свойственное чистокровным воспитание в ней подавляло и мешало самой натуре девочки раскрыться в полной мере. Мы походу купили ещё сладостей, выпроводили из купе ту девочку, она искала жабу Невилла добрые полтора часа и похоже не собиралась сдаваться.
Постепенно мы подружились — девочка и я начали заниматься глупостями и радоваться этому, например, я продемонстрировал ей различные заклинания, она тоже показала мне парочку, в конце концов, когда поезд остановился и дверь резко со стуком распахнулась, пришедший староста застал запыхавшуюся девочку, сидящую на мне победительницей — маленький спор, начавшийся с неудачного выкидывания обёртки от шоколадной лягушки, переросший в драку подушками, а потом и в противоборство, выражавшееся в очень активных попытках повалить противника на лопатки — я немного поддавался, но извалялись мы оба знатно, зато я услышал как она смеётся, и это было очень мило. Дверь так же захлопнулась. Она резко встала с моей груди и взволновалась, кровь прилила к её лицу:
— О Мерлин, это же был староста Слизерина! Что он обо мне подумает!
Глядя на тот разгром, который мы учинили несчастному купе поезда, было бы неудивительно подумать что угодно.
— А тебе есть до этого дело?
— Конечно есть! — возмутилась она и отвесила мне подушечкой затрещину, — он же напишет моему отцу!
— Хм… Да наплюй. Понимаешь, основной принцип магии — это отсутствие логики и упорядоченности. Поэтому нет ни одного великого волшебника, который при этом всегда соблюдал бы блистательные манеры, а не делал так, как ему хочется сиюсекундно. Будь то Волдеморт или Дамблдор, четвёрка основателей или Мерлин. Отказ от общепринятых норм поведения — первый путь к изучению магии самым настоящим образом, если тебе прямо сейчас хочется кексик, ты можешь топнуть ножкой и потребовать его немедленно.
— Я не хочу кексик.
— Это образно. Метафора.
— А, нет, хочу, — подумав, сказала она, — и сок. Ягодный.
— Сию секунду, леди, — я материализовал кексик и большой стакан сока из клубники и малины, к удовольствию девочки. Она глубоко вздохнула и откусила от кексика. Поезд тормозил.
Я призвал свою сумку с верхней полки.
— Тебе же нужно на распределение, верно?
— Постой, — она сцапала меня за руку, — ты на какой факультет пойдёшь?
— Я вообще не буду распределяться, — улыбнулся я, — так что на каком бы ты ни была, я надеюсь мы ещё сможем вместе потравить анекдоты и заняться глупостями, швыряя в Малфоя белыми хорьками.
— Хм… — она представила себе эту картину, — я не совсем поняла о чём ты, но да ладно. Будем друзьями, — она улыбнулась широкой улыбкой.
За время нашего знакомства её магия стала куда более сильной и хаотичной, но сильнее — это факт, я думаю, она не могла бы сотворить сложные, но простенькие чары без палочки и вербальной формулы, ей бы поддались.
Поскольку поезд остановился и все уже выходили из вагона, я проводил свою новую подругу, имя которой забыл спросить, до толпы первокурсников, а сам, покинув её, пошёл к старшекурсникам, которые не то чтобы гнали меня, но провожали взглядом, в котором явно читалось, что я заблудился и мне стоит вернуться. Но нет, я не заблудился. Мне именно туда и нужно — в Хогвартс!
Примечание к части
↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕ Ну что, народ, вот и подошло время для нашего третьего бабаха, самого сильного из всех. На этом завершается арка 2, и анонсируется арка 3 — "Тяжело в учении..." И да, народ, автору несколько затруднительно писать из-за небольших проблем со здоровьем. Полуглухой на левое ухо, из-за чего ухудшается координация движений и быстро набирать текст сложно. Это не так критично, но всё же, подобный дискомфорт мешает, поскольку для написания реально хорошего текста нужно быть в умиротворённом настроении, гармонии, дзене, и так далее. А тут ещё автор не то чтобы совсем сел на мель, но под килем уже не семь футов, а Муза смотрит на меня вопросительно и с укором, мол, ты чего, автор, когда мы так хорошо расписались, хочешь лишить меня моей творческой рыбной диеты? Ну ты и... В общем, вот: Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Я и правда хорошо расписался и вдохновения ещё хватает, и в ближайшее время останавливаться не собираюсь. Я считаю, что этот фанфик — мой лучший фанфик по Гарри Поттеру, залог его перспектив — наличие тонны запоротых фанфиков, я понял, как не надо делать, благодаря ним и поэтому этот фанфик — правда уникален среди всех моих фанфиков. Логика? Наука? Здравый смысл? К чёрту всё — это ты волшебник, Гарри! В общем, выручайте.
>
3. Тяжело в учении... 1. Пир!
Проникнуть в это «особо безопасное» место оказалось гораздо проще, чем можно было подумать, наслушавшись и начитавшись всякого. Спокойно сел к старшекурсникам и проехал в замок, не встретив на пути никаких препятствий — после короткой поездки вся толпа учеников отправилась в школу своим ходом, без поддержки учителей — по крайней мере, я таких не заметил — первым встретился мне учитель-коротышка, это был не гоблин, но и человек таким маленьким и странным быть не может, на хоббита или гнома он тоже не похож. И тем не менее…
Атмосфера в замке была волшебно прекрасной — огромные створки дверей, каменный замок, которому больше тысячи лет, факелы на стенах… всё это было так прекрасно и волшебно, что улыбка сама появлялась на губах. Миниатюрный профессор заметил меня, благо в моей одежде трудно не заметить даже такого небольшого мальчика, как я.
— Молодой человек. Вы, вот вы, — он подвинул двух старшекурсников, загораживающих обзор, — а вы кто?
— Я Гарри, сэр, — улыбнулся я ему, — Гарри Поттер.
— О, мерлин! — воскликнул профессор, — Гарри Поттер!
Толпа окружающих меня старшекурсников зашумела, но лишь ненадолго, вскоре профессор взмахом руки навёл порядок и вернул внимание ко мне:
— Вы же первокурсник, мистер Поттер? Почему вы не присоединились к другим?
— Нет, сэр, ваша информация утратила актуальность, я не первокурсник, — отказался я, — я ищу мистера Дамблдора.
— Но как это не первокурсник? — профессор нахмурился, — всё уже было улажено давным-давно.
— По ряду причин, и я думаю, что профессор Дамблдор должен сам вам объяснить их. Кстати, где он?
— Он готовится к пиру, мистер Поттер, пойдёмте со мной, я проведу вас. Меня, кстати, зовут Филиус Флитвик. Профессор чар и декан факультета Рэйвенкло.
— Очень приятно, профессор Флитвик, — кивнул я ему.
Он обернулся на начавшую терять контроль и дисциплину толпу и взмахом палочки наложил силенцио на всю толпу. Ого, а он не слабак!
— Поспешим. Первокурсники прибудут с минуты на минуту, нельзя опоздать.
Путь по большому коридору продлился, профессор провёл меня к огромным дверям, сказав мне тихо, что это большой зал Хогвартса — главное помещение, где проходят все торжественные мероприятия, а так же столовая для учеников, которую все регулярно посещают. Кивнув в знак согласия, я не стал мешать профессору исполнять свои обязанности — когда мы вошли в зал, он выдал пару зычных напутствий сидеть тихо и не шуметь, когда войдут первокурсники. Глазам моим предстала волшебная картина — зал был правда большим. По меркам замка, по крайней мере — высокий сводчатый потолок закрывала иллюзия настоящего ночного неба, в воздухе плавали тысячи магических свечей, создавая иллюминацию, естественно, воск с них не капал за шиворот и на столы — это лишь иллюзия.
Четыре длинных стола, на средневековый манер, были установлены вдоль зала, между ними проход — с одной стороны были столы Слизерина и Гриффиндора, с другой — Рэйвенкло и Хафлпаффа, судя по гербам, вывешенным под потолком в конце стола.
Главное место в зале по средневековым же традициям — это напротив входа, словно трон. Поперёк всех четырёх столов, стоял ещё один, на небольшом возвышении, это был стол преподавателей — за ним уже сидели некоторые из них — я пока что не знал ни одного из преподавателей. Люди самые разнообразные — сухощавая старушка с морщинистым и строгим лицом, смуглая мулатка лет сорока в фиолетовой мантии, мрачный как сама смерть мужчина с длинными сальными волосами — зельевар, магия зельеваров хорошо отличается от любой другой. Рядом с ним мужчина в тюрбане.
Я зашёл на небольшое возвышение преподавателей и профессор Флитвик представил меня:
— Мистер Поттер, леди и джентльмены. Дамблдора пока нет?
— Нет, — женщина посмотрела на меня с любопытством. Это была та самая пожилая леди, — мистер Гарри Поттер, я полагаю? Вам надлежит быть вместе с учениками, между прочим, и я надеюсь, мне не придётся снимать с вас баллы… — заметила она сварливо.
— Дамблдор вам ничего не рассказал? — я вздёрнул одну бровь, — однако! Где он сам?
Женщина поджала губы и не ответила, зато появился в этот момент из небольшой дверки рядом с краем стола преподавателей, сам виновник, Альбус Дамблдор. Он вышел смелым чётким шагом и увидев меня, поспешил в нашу сторону:
— Мистер Поттер, как я рад, что вы благополучно добрались!
— Учитель, — я улыбнулся, — я так и не получил инструкций, где мне надлежит быть по приезде в Хогвартс.
— О, конечно, мальчик мой, — улыбнулся старик, — Молли мне много раз жаловалась, что ты сбегал с её детьми из дома. Гарри, — он с укором посмотрел на меня и жестом руки отодвинул большое троноподобное кресло, сев в него, — разве это я тебя просил сделать?
— Решительно протестую против такой трактовки, — возмутился я, — мы всего один раз покидали их гнёздышко, да и то с разрешения самой миссис Уизли, — я даже задрал нос, выпятив грудь колесом, — и это было необходимо.
— Я в этом ни на секунду не усомнился, Гарри, — улыбнулся директор доброй и понимающей улыбкой, — только легче от этого мне не стало, камин пришлось закрыть, а ты ведь понимаешь, как много важных вызовов я мог пропустить из-за этого. Стоило это того? Ты же провёл две недели в компании Уизли, что скажешь о детях?
Дамблдор разговаривал добрым, понимающим тоном, но при этом не сюсюкал и было видно, что говорил совершенно серьёзно, как со взрослым. А ещё по его тону можно было понять, что его интерес весьма серьёзный и он правда интересуется моим мнением. Не думаю, что оно для него авторитетно, но ему ведь интересно…
— Я проводил время в компании четвёрки младших детей, — ответил я ему, видя, что нас слушают все окружающие нас преподаватели, по всей видимости гадая, почему Дамблдор не только не отослал меня за стол учеников, но и выслушивает моё мнение, — Близнецы… Медицина тут бессильна, они будут такими до доски гробовой, легче просто смириться, чем пытаться унять их тягу к розыгрышам. Амбиций нет, однако, их цель в жизни не самая худшая и вполне себе полезна обществу, я полагаю. Мистер Рональд Уизли, который должен сейчас плыть на лодке, обладает неплохими зачатками ума, однако я удивлён, насколько скудны и вульгарны его познания в магии. И это то у ребёнка волшебников! — всплеснул я руками, машинально создавая себе кресло за спиной и садясь в него, — лень, страшная лень, он всё старается сделать по-минимуму, лишь бы отстали и не мешали развлекаться. Зато в этой куче золы есть свой алмазик, маленький, но всё же стоящий.
— Да, Гарри? — Директор поправил свои очки и слегка нагнулся в мою сторону.
— Младшая из Уизли, Джиневра, кажется. Девочка, несмотря на свой нежный возраст, превосходно овладела базовыми невербальными чарами за пару часов упражнений, её талант, пожалуй, наибольший из всех известных мне Уизли, значительно больше, чем у братьев.
Дамблдор улыбнулся:
— Ну вот, не зря я тебя попросил побыть с ними, — он улыбнулся, — глядишь и поженитесь лет через восемь.
— Что вы, директор, — он наверняка ждал смущения, — моё сердце принадлежит только юной мисс Лавгуд, и никому другому! — свалить всё на девочку, которая поступит в следующем году, чтобы не продолжать тему, показалось мне уместным. Дамблдор как-то странно закашлялся, улыбнулся:
— Волшебно! — изрёк он восклицательно, — Профессор Мак… — он оглянулся, — хорошо.
Я сидел позади учителей, поэтому со стороны учеников почти не был заметен, Дамблдор радостно улыбнулся и пояснил мне:
— Сейчас профессор Макгонагалл приведёт учеников и начнётся распределение. А ты, пожалуй, побудь пока здесь. Хочешь кушать?
— Нет, сэр, я сыт.
Профессора шушукались и переговаривались в пол голоса.
— Профессор, — Обратился к нему подосланный двумя женщинами черноволосый зельевар, — Почему мистер Поттер, — он практически выплюнул мою фамилию, — изволит сидеть здесь, где ему явно не место? — он казалось бы хотел пригвоздить меня взглядом к полу и пристыдить. Я же улыбнулся ему радостной улыбкой, а Дамблдор поспешно разъяснил ситуацию:
— Потому что мистер Поттер мой персональный ученик, и как моему ученику ему позволяются некоторые вольности. И я прошу вас учесть, что мистер Поттер присутствует в школе не в качестве ученика Хогвартса, и следовательно не имеет к школьным правилам никакого отношения.
Зельевар на мгновение задержался на мне острым взглядом:
— Ах вот оно что. Наша Знаменитость… — было видно, что он предвзят ко мне. Очень сильно. Дамблдор представил мне его:
— Гарри, это профессор Северус Снейп, учитель зельеварения, мастер Зелий, надеюсь вы поладите.
Судя по лицу мрачного профессора, он не желал меня видеть иначе, как в виде выгнанного из школы ученика. Однако, я не пальцем делан, у меня тоже есть прекрасное понимание того, кто такие зельевары. И чувствовалось, что профессор Снейп страстный фанат своей профессии. Поэтому я улыбнулся ему:
— Очень хорошо. Сэр, у меня к вам есть одно дело.
