(продолжение ниже)
Примечание к части
Всё это складывается в одну определённую картину. Сайт, изначально бывший дружелюбный к авторам, к тем, кто пишет большие, капитальные фанфики, движется в направлении сайта для микро-работ, для драбблов. А функционал, необходимый для больших фанфиков, для настоящих романов фанфикшена, урезается в угоду авторам драббликов и миников. В угоду авторам определённого жанра и пола. Помножим это на неадекватную политику в отношении авторов. Если говорить короче — фикбук больше не единственная моя платформа. С последним обновлением они чётко и ясно дали понять, что авторам крупных фанфиков и людям, которые ищут и читают таковые, на их сайте не рады. Что сайт развивается в сторону драбблов. Поэтому я буду выкладывать ещё и на автор.тудей https://author.today/u/bandilerosv Если хотите — подписывайтесь. Не исключено, что когда-нибудь я даже буду делать фанфики, эксклюзивные для всех платформ кроме фикбука. Эта платформа более стабильна. Корона на мозги им не давит. P.S. Муза хочет рыбки. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 А если серьёзно — нужны пяни на покупку плинтуса в ванную. Потому что вода текёть по стенке на пол, а гипсокартон — размокает очень быстро. Разбухает и плесенью покрывается. Плинтус денег стоит, около тысячи рублей.
>
3.5. Relation dangereuse
— Вы слышали новость? — вот, что слышали ученики Хогвартса, спустившиеся для завтрака в большой зал. Это было очаровательное утро — солнце ярче прежнего светило, стояла тёплая погода, для первых чисел октября, это было действительно удивительным.
Подобный вопрос слышали уже многие.
А повод был и ещё какой — в начале завтрака произошло объявление небольшого события, объявлял лично Альбус Дамблдор, взяв слово. Несколько десятков учеников, пришедшие на завтрак первыми, слушали его.
— Что? Да как такое может быть? — спросил недоумённо Рон Уизли, выслушав эту новость от своих старших братьев.
Новость дублировалась в газете Ежедневный Пророк, правда далеко не на первых страницах, скорее даже на последних, и тем не менее, маленький уголок для неё был отведён — Гарри Поттер подарил школе Чародейства и Волшебства новые мётлы. Тридцать чистомётов и столько же, для всех, участвующих в чемпионате по Квиддичу. Все как одна — новейшей модели «Нимбус-2000».
Каждый галеон, как узнал Гарри, равнялся приблизительно «пяти фунтам» — но волшебники при этом немного опоздали, лет на… сто, может быть двести, и совершенно не учли инфляцию, так что реально ценность одного галеона была не меньше пятидесяти фунтов. Так что выходило, что стоимость метлы эквивалентна стоимости спортивного автомобиля. Но это было даже не половиной, а четвертью вклада мистера Поттера в школьный квиддич — не будучи любителем спорта, Гарри знал, что волшебники охотно обсуждают Квиддич и это хороший способ показать свою состоятельность.
Как уже говорил Гарри, в беседах со своим учителем, его состояние уже является фактом весьма ярким и значимым, но использовать деньги для того, чтобы получить репутацию и просто прославиться богатым человеком, сказочно богатым человеком, это обычное дело. Гарри именно так и поступил — причиной тому было то, что он не хотел спекуляций на эту тему, а ещё — сам факт богатства является весьма серьёзным аргументом. И поэтому Гарри создавал себе такой имидж, не без помощи директора, конечно же — Дамблдор, естественно, получал в школу пожертвования, а Поттер — получал от этих инвестиций отдачу в виде репутации.
Новые школьные мётлы, новая форма для Квиддича, и более того — в школу должны были прибыть четыре тренера из известных квиддичных команд, чтобы подготовить школьные команды к турниру. Новость разлетелась со скоростью лесного пожара в засушливую погоду — и уже к концу завтрака о ней знали практически все ученики Хогвартса, а газеты не переминули разместить ссылку на знаменитого мальчика в передовице пророка. Так что вскоре не только школа, но и вся Англия обсуждала и по большей частью одобряла подобное.
Прошёл день, прошло два дня, октябрь вступил в свои права и чемпионат по квиддичу уже близился, как вдруг, внезапно, появилась новая новость и тоже связанная с Гарри. Он совершенно не жалел своих средств на благие дела, поэтому воспользовался возможностью пожертвовать деньги в министерство, и поэтому отделам ДМП, Аврорату и отделу Артура Уизли, перепали очень круглые суммы — отделу с невыговариваемым названием, которым руководил Артур десять тысяч ежемесячно и по пятьдесят аврорату и отделу ДМП. Сумма содержания была велика, а уж если учесть, что она практически равнялась бюджету этих отделов, а в случае с Артуром в пять раз его превышала, то вырисовывалась совсем серьёзная картина.
После покупки школьных мётел это вызвало не так много разговоров, и всё же, в министерской и даже околоминистерской среде не знали, что делать со свалившимся на них богатством. Шуму это наделало в их среде очень много, прямо пожар на тонущем корабле — На этот раз щедрые денежные вливания в важные структуры министерства были выведены на первую полосу газеты и им были посвящены целые статьи, а в народе заговорили о сказочно богатом Гарри Поттере. Образ маленького и испуганного мальчика-сироты медленно, но верно придавливался новым — образом грубого, беспардонного, загорелого мальчишки со странными волшебными рунами на руках и невероятным богатством в карманах, личном ученике Самого Дамблдора.
Семь дней общество слегка подлихорадило после этого — вливание денег в министерство позволило им заткнуть все бюджетные дыры, бывшие у них когда-либо, и прямо или косвенно, но это коснулось многих волшебников и волшебниц. Даже семьям погибших авроров были выплачены щедрые содержания.
Семь дней шума, и когда шум уже начинал улегаться, когда казалось, всё, больше ничего не случится, случилось.
Теперь отношение к Гарри внутри школы изменилось радикально — как это низко и как это заметно, ранее не замечавшие или замечавшие его и не особенно обращавшие внимания ученики, смотрели на него так, словно это величайшая знаменитость, а во взглядах девушек курса эдак с четвёртого начиная, читались весьма понятные матримониальные интересы в отношении юного мистера Поттера. Он по прежнему заходил в гостиные факультетов, разговаривал со своими знакомыми на отвлечённые и учебные темы, но готовил грандиозную пакость, о чём никто не догадывался.
Занятия с Дамблдором проходили своим чередом — Гарри упорно тренировался в алхимии, проводя дни и ночи за книгами и алхимическим столом. Теперь он видел в нём не просто стол с пентаграммой, но настоящий волшебный станок, позволявший видоизменять вещества так, как пожелает алхимик. Стихийные соли — самая простая из алхимических субстанций, широко используемая волшебниками, были уже пройденным этапом — Гарри приступил к полноценным алхимическим преобразованиям. Дамблдор немного не учёл того, что пусть Гарри и не был великим алхимиком, не знал всех ритуалов, но его контроль над магией был несоизмеримо более глубоким, чем у любого другого ныне живущего человека, и поэтому Гарри уже приступал к программе, которую Дамблдор планировал начать проходить после Рождества — а ведь прошёл всего месяц. Гарри и правда прогрессировал поразительно быстро, как во внешней, так и во внутренней алхимии. По крайней мере, с солями и камнями у Поттера проблем не было — огненная, земляная, воздушная и водная соль… к соли поваренной они не имели никакого отношения — назывались так только за свой внешний вид. Как чай под названием «зелёный порох» порохом не является, но за внешнее сходство так назван, потому что листочки скатаны в маленькие плотные шарики, совсем как гранулы пороха.
Огненная соль была очень сильным порохом, наполненная алхимической стихией огня, она постоянно давала сильный жар. Именно такая соль была в основе горения в паровозе Хогвартс-Экспресса — один стаканчик соли давал сильный жар в течении нескольких часов. Остальные… Не имели серьёзного практического применения в своём изначальном виде.
К десятому Октября Гарри уже приступил к изучению алхимических преобразований второй степени сложности, и был близок к созданию летучего пороха — вещества, создаваемого из огненной и воздушной соли, с добавлением дополнительных стадий алхимических чар.
Дамблдор удовлетворённо поглаживал свою бородку и подсказывал стремительно прогрессирующему ученику, тем самым давая надёжную опору в освоении знаний…
* * *
— Чем ты занят? — рядом образовалась моя подруга с Рэйвенкло, звали её Дафна. Имя я знал только по произведениям Вудхауза, и не то чтобы оно там упоминалось в положительном ключе.
— Дел у меня всегда много, — я сел за стол. В большом зале был большой же завтрак — Дафна тут же просветила меня:
— Сегодня у первокурсников будет урок полётов, после чего начинается сезон Квиддича, — сказала она, — все с ума сходят, как только начинается турнир. А ты, Гарри?
— Я нет, — улыбнулся я, видя, что в большой зал влетает большая сова — это ко мне. Сова спикировала над столом и несла в лапах свежую газету, которую сбросила прямо на меня — я поймал «ежедневный пророк», вместе с прочей корреспонденцией, приходящей на моё имя, там же были несколько писем. Дафна поглощала странного вида синие сосиски и запивала тыквенным соком.
— О, уже совсем скоро, — улыбнулся я, — Даф, а ты не хочешь сходить на какое-нибудь светское мероприятие?
— А? — Дафна удивлённо посмотрела на меня, — на какое ещё мероприятие?
— Тут пара приглашений на празднование дня революции во Франции, довольно милый праздник.
— Я слышала о нём, но при чём тут революция? — Удивилась Дафна.
— Да будет тебе известно, что в годы французской революции во Франции сместили со своего поста руководителя магического сообщества и уничтожили тогдашний орган, который состоял целиком из аристократов и был очень недружелюбен ко всем остальным. С тех пор во Франции наступил расцвет магического искусства, была основана школа Шармбатон и образовалось министерство, довольно значимое событие. Ежегодно в министерстве франции дают бал в честь этого праздника, ну и устраивают симпатичный праздник. На бал принято являться с дамой.
Дафна внезапно порозовела — если для неё можно так сказать, ведь она, казалось, наоборот, побелела, а на щеках выступил румянец.
— И ты хочешь пригласить меня?
— Конечно, — я улыбнулся ей.
— Но я всего лишь первокурсница, да и…
— Не беспокойся, мы не будем самыми младшими гостями, туда приглашают много кого. Помнится, в прошлом месяце я пожертвовал в один из отделов министерства франции кругленькую сумму, вот они и прислали мне билет, это было бы моветон — поступить иначе.
Дафна ещё больше порозовела и сказала «я подумаю», что означало, как я понял, что она согласна. Или ей нужно посоветоваться с родителями, или что-то в этом роде.
— Только сразу предупрежу — французские волшебники и волшебницы щепетильны в вопросах моды и будет хорошим тоном подготовиться к балу уже в Париже.
— А как же школа?
— Я попрошу директора. Не отправит же он со мной профессора Макгонагалл? — улыбнулся я в ответ, — думаю, один вечер для тебя школьное руководство сможет освободить.
Поскольку говорили мы в Большом Зале, за завтраком, то через полчаса о том, что я пригласил Дафну, будет знать каждая крыса в каждом уголке Хогвартса. Я в этом не сомневался.
— А когда?
— Завтра.
— Завтра? — Дафна удивилась, — но почему ты раньше не сказал?
— Я только что получил приглашение. Кстати, пришло оно с большим запозданием. Наверное, какие-то проблемы в международной почте, посылали то через наше министерство. Не беспокойся, расходы к балу я беру на себя.
И я был прав. Вообще-то, это нормально — волшебники обычно ведут активную жизнь, устраивают праздничные мероприятия и для таких людей, как я, ходить на них — это самое обыденное дело. Впрочем, я немного волновался за свои манеры, не блещущие, прямо так скажем. Но надеялся, что мне сделают скидку, да и не настолько же французы требовательные?
* * *
Гарри впервые пригласили на серьёзное мероприятие, поэтому он и волновался — раньше Гарри не участвовал в чём-то более масштабном, чем вечеринка в Салеме и был уверен, что его манеры французы не оценят. Но манеры — это последнее, что волновало его в этот день. Профессор Дамблдор выкроил вечер для сопровождения своего любимого, за неимением других, ученика. Отпускать его одного, на что надеялся Гарри, Дамблдор решительно не хотел и не мог — всё-таки это могло бы поднять серьёзные вопросы. И хотя волшебник не сомневался, что Гарри в свои годы достаточно самостоятельный мальчик, чтобы не дать себя в обиду и не растеряться — последнее он не замечал за Гарри почти никогда, всё же сопроводить его был обязан.
Мисс Гринграсс дала своё согласие только в день приёма — ей нужно было посоветоваться с родителями, советовались они недолго и в конце концов, уверенное желание Дафны взяло верх над недовольством родителей. Мистер и Миссис Гринграсс были далеко не в восторге от выбора дочери, несмотря на состоятельность юного волшебника, всё-таки, ученик Дамблдора, а это значит, сторонник.
Но Дафна отстояла своё право и теперь прошла тяжёлую процедуру приведения внешнего состояния к порядку — волшебство сильно упрощало этот процесс, и надо признать, мода во франции разительно отличалась от английской, а мантии и вовсе не были в ходу уже лет сто, поэтому Дафна вышла из салона с игривым названием с причёской, крохой макияжа и в красивом платье, которое вполне было ей по возрасту и положению — скромное и со вкусом. Гарри тоже провели через пыточные залы, в которых долгих два часа лучшие цирюльники франции в лице Анатоля и его команды, вели неравный бой с растрёпанной шевелюрой Гарри, поливая её различными составами, чарами и так далее, но ни один из способов, волшебный или неволшебный, не привёл ни к какому результату — проходила минута, потом другая, и волосы Гарри возвращались к первоначальному состоянию. Это приводило профессионалов в бешенство и заставляло стараться всё больше и больше, пока они наконец не выбросили белый флаг, решительно сдавшись и посоветовав Гарри почаще расчёсываться. С одеждой так же мудрить не стали и Гарри вышел из этого салона вполне приличным молодым человеком — можно сказать, за исключением причёски, у него не было к чему придраться.
Дамблдор же в это время тоже посетил заведение, где ему привели в порядок бороду. Гарри улыбнулся, увидев Дафну после всех процедур — она выглядела на его взгляд ещё более миленькой и вскоре, протянув даме руку, он в сопровождении директора двинулся на улицу, где располагалось французское министерство магии. Весьма солидное здание, нужно сказать, и вход у него был солидный, банкет давали в специально отведённом для этого зале, Дамблдор попрощался с детьми на входе и Гарри, предъявив свои пригласительные билеты, в сопровождении молчаливой девушки, прошёл внутрь.
Французское министерство магии напоминало версаль, а не тёмное, мрачное и холодное здание — постройки восемнадцатого века здание и правда было дворцом, по крайней мере, внутри. За главным входом уже можно было увидеть гостей будущего крупного банкета — а это правда был крупный банкет, с почти тремя сотнями гостей.
