Маг и волшебник

Маг и волшебник

Annotation

Маг и волшебник

Направленность: Гет

Автор: Bandileros (https://ficbook.net/authors/142042)

Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер», Гарри Поттер (кроссовер)

Рейтинг: R

Размер: планируется Макси, написано 239 страниц

Кол-во частей: 41

Статус: в процессе

Метки: Приключения, Подростки, ООС, Юмор, Флафф, Фэнтези, Экшн, Повествование от первого лица, AU, Вымышленные существа, Учебные заведения

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора: Я позиционирую этот фанфик как редкую работу, которая одновременно даёт нам удивительного и необычного героя, который обладает могучей магической силой, но при этом не нарушает канона. Создавая его, я стараюсь не опровергать всё то, что мы видели в каноне, не переиначивать его на свой лад, но найти обоснование. Я не создаю свою, особую магию, в которой есть резервы, палочковые ритуалы или прочие плетения и так далее. Я стараюсь сделать так, чтобы в фанфике было то самое настоящее волшебство. И чтобы при этом фанфик не скатывался в оголтелое канонофильство с боязнью сделать хоть шаг за пределы каноничной истории. Сделать хороший фанфик с оригинальным героем, оригинальной системой магии, оригинальными событиями и персонажами, оригинальными идеями, вроде магического оружия и чудо-артефактов, оригинальными местами и временем повествования — трудно. Сделать хороший фанфик без всего этого — стократ труднее.

Описание: Гарри Поттер пробудил в себе талант к магии. Не просто талант, а настоящее волшебство, равного которому мир не знал со времён Мерлина. Нет, это не невероятная сила заклинаний, это настоящее волшебство. И Гарри решил, что довольно с него Дурслей, Англии, пустившись в кругосветное путешествие, по возвращению из которого его ждёт родная Англия и письмо из Хогвартса...

1. Неожиданное Путешествие. 1. Покидают родные края...

Примечание к части

1.2. Индийский Экспресс

Примечание к части

1.3 Огни Калькутты

Примечание к части

1.4. Религия индусов страаашная!

Примечание к части

1.5. Made in Japan

Примечание к части

1.6. U.S.A! U.S.A!

Примечание к части

1.7. Салемский Ведьмак

Примечание к части

2. Ты волшебник, Гарри! 1. Возвращение

Примечание к части

2.2. Волшебный День и 50 оттенков Лавгуд!

Примечание к части

2.3. Великий Светлый-1

Примечание к части

2.4. Великий Светлый-2

Примечание к части

2.5. Рыжие Хоббиты

Примечание к части

2.6. Побег из курятника

Примечание к части

2.7. Репетитор-киллер Поттер

Примечание к части

2.8. Дружба это МАГИЯ

Примечание к части

3. Тяжело в учении... 1. Пир!

Примечание к части

3.2. Первый урок Дамблдора

Примечание к части

3.3. Мастер зельеварения

Примечание к части

3.4. Пролог в волшебный мир

Примечание к части

3.5. Relation dangereuse

Примечание к части

3.6. Тёмная Магия

Примечание к части

3.7. Как по волшебству...

Примечание к части

3.8. Сильмариллион

Примечание к части

3.9. Тайна Века и волшебный булыган

Примечание к части

3.10. Зов Джунглей

Примечание к части

4.1. Ах, лето красное, любил бы я тебя...

Примечание к части

4.2. Лаки Страйк

Примечание к части

4.2.5. Ад Перфекционистки

Примечание к части

4.3. Храброе Сердце, или как Гарри Поттер стал анонимным автором дамских романов

Примечание к части

4.4. Пособие по уходу за рыжими котятами

Примечание к части

4.4бис — Час Суда

Примечание к части

4.5. Апокалиптический Рыжий

Примечание к части

4.6 Я сказал Горбатый!

Примечание к части

4.7. Грязный Гарри

Примечание к части

5.1. Сочинение "Как я провёл лето"...

Примечание к части

5.2. Самый Скучный Год

Примечание к части

5.3 Миссис Поттер

Примечание к части

5.4. Дом, Который Построил...

Примечание к части

5.5. Семейная Идиллия

Примечание к части

5.6. Древние Тайны Всех Мирозданий...

Примечание к части

5.7 Возмутитель Спокойствия

Примечание к части

1. Неожиданное Путешествие. 1. Покидают родные края...

Обычный вечер в обычном английском городке Литтл-Уингинг начинался необычно. Ближе к шести часам вечера, когда машины жителей тисовой улицы уже вернулись вместе с их обладателями домой, в тот самый час, когда уже уверенно закончились занятия в школах и кружках, когда вечерняя прохлада окончательно вытеснила и без того невеликую теплоту сентябрьского дня, в Литтл Уингинге пропал Гарри Поттер.

Это не было достоянием общественности, так как мальчика хоть и знали соседи, но как правило не обращали на него особо много внимания — пропал и пропал. В доме номер четыре на той же тисовой улице, где и произошла пропажа, сторонний наблюдатель никогда бы не заподозрил ничего странного. Огромный, откровенно толстый мужчина, бывший хозяином дома и его худосочная жердь-жена садились ужинать, со второго этажа дома выбежал Дадли Дурсль. Он был похож скорее на отца, походя внешностью скорее на поросёнка — розовощёкий, пухлый, если не сказать большего. Дадли играл в видеоигры в своей комнате, как всегда один — он редко приглашал к себе поиграть соседских мальчишек, не хотел, чтобы в его приставку играл кто-то кроме него самого, пусть даже это и уменьшает интерес от игры.

Дадли сбежал вниз по лестнице, прямо таки скатился, и вышел на кухню, где Петуния и её муж Вернон, оба Дурсли, готовились ужинать.

— Маам, — слегка визгливым голосом позвал маму Дадли, — а где этот?

— Кто этот?

— Ну этот, Поттер?

— Тебе нужен горшок?

— Да нет же, Гарри Поттер, — нахмурился Дадли, в мозгу которого что-то не складывалось.

— Ешь давай, — бросил ему отец, — и хватит страдать всякой ерундой, будто мы должны знать, где твои друзья обитают. Сам найдёшь его.

Дадли удивлённо посмотрел на отца — создавалось впечатление, что оба старших Дурсля забыли, что в их доме вообще-то должен ужинать ещё один человек. И пусть ему никогда не доставалось ужина досыта, пусть его не любили, но всё же пропажа столь привычной части дома Дурслей слегка напугала Дадли — как-никак он собирался поколотить Поттера за недавние обзывания и жаждал увидеть его на ужине, чтобы гримассами показать, в какие проблемы вовлёк себя Гарри. Однако, весь ужин прошёл в относительной тишине, не считая многочисленных звуков поедаемой пищи, в чём Дурсли, особенно старший Дурсль, не видели ничего дурного.

Они и помыслить не могли, где теперь может находиться Гарри Джеймс Поттер, как не могли это сделать и многочисленные волшебники Англии, во главе с Альбусом Дамблдором, которому факт пропажи Гарри Поттера пока не был известен. Вопреки расхожему мнению, Дамблдор не страдал излишней логикой и здравым смыслом, поэтому единственным, кто наблюдал за Гарри, была старушка Арабелла Фигг, жившая в доме напротив дома Дурслей, и она то уж точно не могла ничего сказать, потому как сладко дремала в кресле и думала, что всё в полнейшем порядке и мальчик Гарри снова за что-то наказан… Для старой женщины приглядывание за юным героем — это единственное хобби и смысл жизни, потому как другого смысла она не успела найти.

Тем временем, Гарри Поттер…

* * *

Море за бортом приобрело какой-то другой, менее насыщенный тёмный цвет, и воздух стал намного теплее, чем обычно — явный признак того, что наш корабль преодолел девять сотен миль, разделявших Плимут и Кадис и уже близок к конечной точке своего маршрута. Это был очаровательный и сравнительно небольшой пассажирский лайнер, которым пользовались туристы — для всех остальных существовали более традиционные методы путешествий — к примеру, железная дорога, ведущая из Англии по тоннелю во Францию и уже оттуда — в Испанию. Однако, железнодорожный транспорт Англии был для меня нежелателен, поэтому я сел на корабль, к тому же мне всегда хотелось повторить подвиг мистера Фогга и совершить кругосветное путешествие. Хотя было бы наивно думать, что это будет так же мило и наполнено приключениями, но раз уж у меня есть волшебство…

О, да, это то, что послужило началом моему большому приключению — я нашёл, что некая невидимая сила выполняет мои желания. Не все, конечно, как бы я ни старался, не могу сделать многих вещей, но постепенно у меня начинало появляться ощущение этой самой магии и я без труда мог, к примеру, перенести себя в какое-либо место, где уже доводилось бывать, или создать себе чашечку ароматного чая. Самым сложным оказалось избавиться от очков, но и это было проделано, обнаружил я в себе эту невероятную способность не так давно — три месяца тому назад, и постепенно начал ощущать себя всесильным волшебником. Мне было нетрудно достать кролика из шляпы, или вот как сейчас — в правом кармане моего жилета всегда находились деньги в интересующей меня валюте. Деньги настоящие, по крайней мере, никто ещё не назвал их подделкой. Откуда они берутся — я знать не знаю, но тем не менее, я пожелал и получил — есть вещи, для которых знание физики и химии не только бесполезны, но и вредны, потому что если начнёшь задумываться над процессом, может всё пойти наперекосяк. Нужно меньше думать и больше фантазии и чётко выраженного желания, а так же прекрасного тёплого ощущения магии, что протекает по всему телу и вырывается, творя самые невероятные чудеса.

Благодаря этому мне удалось сделать так, что при посадке на корабль меня не заметили — я встал позади пожилой пары, совершающей вояж в Испанию, и просто заставил людей вокруг не обращать на меня внимание — как будто я деталь пейзажа, столь же естественная, как воздух или небо над головой.

Заход в порт был кратковременным — маршрут шёл дальше в средиземное море, из него в турцию, где он разворачивался обратно и шёл в Англию. Однако, мне этого было совсем не нужно — я вознамерился совершить кругосветное путешествие, потому как других вариантов у меня не было. Приемлемых, по крайней мере.

* * *

Пальмы! Эта прекрасная Испания встретила маленького сошедшего с корабля мальчика теплом, даже жарой, и видом экзотических для Англии, но обыденных для испанского Кадиса пальм, а так же плотной застройкой — словно морской порт был обыденной частью города. Я сошёл на берег вместе с несколькими пассажирами, и тут же прошмыгнул мимо полицейских, что проверяли документы у спускающихся — моё желание быть незаметным для всех, вместе с тёплым ощущением заработавшего в полную силу волшебства, позволило мне преспокойно покинуть порт, пройдя через рамку металлодетектора. Сразу за оградой порта была обычная испанская улочка — брусчатые тротуары и металлические столбцы, отделявшие проезжую часть от пешеходной. Я стянул с себя куртку и закинув её на плечо, пошёл по этой улице, глазея во все стороны. Ближайшими зданиями была транспортная компания и отель. Площадь, о, площадь. Хотя нет, это была такая странная широкая аллейка, широкая, но очень короткая, ведущая прямо к роскошному зданию.

Дома по обе стороны были относительно малоэтажными и все они были старинными, на аллейке росли пальмы, а впереди было большое и красивое здание городской ратуши, судя по табличке, на которой было написано «Мэрия», по испански и по английски. Я протёр глаза, но тем не менее, почему-то понял, что понимаю надпись на обоих языках. И если английский ещё не вызывал у меня затруднений, то испанский…

Одно слово — магия какая-то! Улыбнувшись своим мыслям, я попробовал сказать что-то по испански, тут же заткнув себе рот — слова, если на них концентрироваться, совершенно непонятны, но почему-то так естественны, словно я излагаю всё на своём родном. Это хорошо, это очень хорошо. О, тут, на окраине аллеи около мэрии было кафе — столики под открытым небом, за ними сидели люди, много иностранцев — по всей видимости, это те, кто прибыл на круизных лайнерах. И местные были — мужчины и женщины, самые разные. Рядом с кафетерием стоял киоск, обычный киоск с надписью «Билеты, Туристический информационный центр, справка» — по всей видимости, всё для туристов. Ну мне то как раз сюда и нужно. Посмотрев на себя — одет я был вполне прилично для очень юного джентльмена, сел на один из стульчиков, что был на окраине и вскоре ко мне подошла девушка-официантка. Это была знойная красавица, должен заметить, раньше я не замечал некоторых вещей — например, девочки могут быть красивыми. Нет, серьёзно, никогда в англии мне не доводилось это замечать, потому что все, кого я видел, едва ли были симпатичны, в этом не их вина, и не англии, грубо говоря, скорее того, что родители не считали, что до достижения зрелости их чадо должна быть красивой, но тут официантке было явно за двадцать — стройная, со смуглой кожей и длинными вьющимися чёрными как смоль волосами, она спросила на английском:

— Что-нибудь желаете?

— Желаю, — я непреднамеренно перешёл на испанский, хотя сам не заметил этого, — обед, если можно.

— О, — Она слегка разочарованно меня осмотрела, — а где твои родители?

— Они работают в транспортной компании, у них тут офис неподалёку, — улыбнулся я, соврав тут же экспромтом, магия — вещь удивительная. Люди верили мне, если я того желал, верили в абсолютно любую чушь, которую я произношу, даже если я уверяю их, что они жабы — начинают квакать. Похоже, это какой-то особый магический дар, неотделимый от остального.

— Вы похожи на англичанина, сэр, — улыбнулась девушка, я в ответ достал несколько крупных купюр из кармана, заставив её кхекнуть:

— Вы не первая и не последняя синьора, что говорит мне это, видимо, потому что мой отец англичанин. Если у вас найдётся что-нибудь лёгкое…

Вскоре стол передо мной украсил салат, большой бокал сока, относительно маленькое блюдо с кусочками курицы в пряном испанском соусе, в котором было чёрт знает что, креветки так точно там были. И грибы.

Отобедав, я поблагодарил девушку и заплатив ей вдвое сверх счёта, покинул это гостеприимное местечко.

Решил, что надо двигаться дальше — Испания это конечно замечательно, но сейчас мне нужно было найти лайнер, который шёл бы либо в соединённые штаты, либо по маршруту, давно описанному французским писателем-фантастом, через суэц, в Индию. Последнее мне показалось наиболее предпочтительным — уже здесь, в Испании, отправившись по городу, по его тесным и узким улочкам, я почувствовал, что удушающе крепкие объятья туманного альбиона разомкнулись на моей шее и я наконец-то мог ощутить себя свободным мальчиком, не отягощённым проблемами, обязательствами, родственниками, которые любят меня колотить и наказывать, полиции, которая на это хладнокровно взирает…

Дома стояли так близко друг к другу, что немыслимо представить машину, проезжающую между ними — зато людей было много, причём самых разных — я заметил японцев, держащихся кучкой, несколько американцев — их внешность и манеры выдавали в них американцев, как бы это ни было странно, и многих других. Благодаря тому, что дома стояли столь плотно, улицы были полны тени, а ещё переулков, тупичков, на первых этажах располагались самые разные магазины.

Я прошёл было мимо, но остановился — если мне не изменяет карта, которую я изучил до того, как отправиться в своё большое путешествие, за средиземным морем и Суэцем меня не будет ждать особо цивилизованный мир — поэтому было бы неплохо сразу найти себе одежду и обувь.

Раньше мне никогда не приходилось о них беспокоиться, так что неудивительно, что я не обратил внимание на то, как одет — единственный костюм был для меня вполне пригоден для путешествий и другого я не брал.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я зашёл в магазин, увенчанный логотипом известной и по всей видимости, модной организации из италии, которая снабжает своих покупателей дорогостоящей одеждой. К сожалению, на себя я не нашёл ничего в этом магазине, здесь была одежда на мужчин и женщин, преимущественно взрослых и даже подростков. Но к сожалению, меня нельзя назвать не то что крупным, но даже соответствующим своему возрасту. Оглядевшись, я не привлёк внимания продавцов и вскоре покинул — думаю, если поднапрячь воображение, то для меня не составит труда создать аналогичную одежду посредством магии, но уже подходящую моей внешности. Следом вышел к магазину часов, где и решил купить самые дорогие. Не из желания выпендриться, но насколько я помню, дядюшка очень дорожил своими часами и говорил, что они не раз выручали его на переговорах — человек, носящий приличный костюм и дорогие часы вызывает больше доверия чем человек без них. Выложив на прилавок несколько пачек испанских денег в крупных купюрах, я стал обладателем очаровательных часиков, отличавшихся от своих собратьев сдержанностью и компактностью — на моей хилой руке они не смотрелись громоздко.

Пришла пора пойти искать гостиницу, однако, судьба была ко мне благосклонна более, чем я предполагал — перед тем, как найти гостиницу, я набрёл на пункт продажи билетов и узнал, что корабль, отходящий отсюда в Мумбаи отходит через час. Это было неожиданно, но приятно. Прости, Испания, мы не сможем быть вместе дольше чем ближайший час…

* * *

Довольно интересно было пытаться узнать, где граница моих способностей, что я могу и что не могу сделать. Это выглядело как-то чудодейственно — словно некая волшебная сила повиновалась мне и моему желанию, делая то и так, как я пожелаю.

Я пытался создать вещи, уже старое упражнение — сконцентрировал своё внимание и захотел сделать… ну хотя бы точную копию своих часов, которые купил за большие деньги в Испании. Я просто поднатужил свои магические силы и тут же обнаружил ещё одни точно такие же часы в своей руке — для этого понадобилось просто напрячься. Немного. Совсем чуточку — полученные часы выглядели вполне настоящими — шли синхронно с моими, имели такой же серийный номер, что и было проверено, а так же имели очень солидный вид. Проверка их на вшивость прошла без затруднений — я взял и разбил их молотком, уж молоточек создать не составило большого труда — часы были разбиты, это не так то просто. И они не исчезли, превратившись в облачко дыма, что означало, что они вполне себе настоящие — я выбросил результат своих экспериментов в иллюминатор, за которым было море. Мы шли уже в суэцком заливе, пройдя чуть раньше канал. Я вместе с большинством пассажиров вышел из своей каюты и смотрел на этот величественный канал, соединявший север и юг планеты.

Я перегнулся через перила, подставив лицо крепкому ветру, мгновенно растрепавшему причёску, ветер был горячим, словно не над морем вовсе. По левому борту от нас был аравийский полуостров — на горизонте просто ниточка суши. Перейдя по самой верхней палубе на другой борт, был разочарован тем, что не увидел по правую сторону африканский континент. Желание хотя бы просто увидеть его своими глазами, было сильным и я дал себе зарок, что когда-нибудь обязательно посещу его. Тот момент, когда мы проходили суэц и я мог вдоволь налюбоваться на полную сочной зелени долину Нила, не в счёт. Африка без жирафов и слонов это не африка, а чёрт знает что.

На верхней палубе были бассейны, а так же наш круизный лайнер представлял вниманию путешественников рестораны, массажные салоны, игорные заведения и многочисленные увеселения, в том числе и танцульки, к которым по понятным причинам я был холоден. Единственное, что меня заинтересовало — это возможность отпить терпкого молочного коктейля из большого бокала с соломинкой и зонтиком, наблюдая за песчаным берегом аравийского полуострова вдали. Постояв так минут двадцать, я наконец-то смог вернуться с чистой совестью в свою каюту. Это конечно не люкс, но тоже очень приличная каюта, выкупленная мною до самого Мумбаи, закрывшись на щеколду от любопытной прислуги, залез на кровать и подумал, что неплохо было бы найти в Индии их индийских волшебников. Я встречал таких людей несколько раз в Англии, хотя они думали, что спрятались, но я то чувствовал в них такую же силу, что и у меня. Впервые встретил их в Лондоне, где два очень приметных господина в красных мантиях прогуливались по городу, судя по их виду, они были полицейскими. Не знаю, как точно это описать, но полицейский в любой одежде полицейский, это как негр или араб — ему не загримироваться под обычного гражданина, даже если он очень захочет.

Из своих наблюдений я сделал вывод, что раз у волшебников есть своя полиция, значит, есть более-менее крупное сообщество. И это было так — найти их оказалось несложно, если довериться магии и захотеть. Конечно, я многого про них не знал, но того, что знал, было в полной мере достаточно, чтобы утверждать, что большинство из них не умеет делать магию так же, как я. Они направляли эту энергию через палочку, а ещё у них либо очень узкое воображение, либо они просто не знали, как можно получить желаемое от магии.

Испания показалась мне слишком близкой к Англии страной, чтобы я мог в ней как-то себя обнаружить — вместо этого я решил поискать волшебников в Индии…

▼▼▼

Примечание к части

**Что ж, дорогие мои читатели**, поздравьте меня, у меня сегодня праздник! Муза Проснулась! Она всегда просыпается, когда выспится, и постоянные читатели знают это. Она так проснулась, что я влёгкую мог бы продолжить любой фанфик, даже Альтрона. Вон, чисто чтобы к вам сделать обращение, целую главу к Омниссии написал не запариваясь, за пятнадцать минут. Но по той же причине я почувствовал, что хочет Муза. Да, вы все знаете, как я отношусь к фандому ГП. Я его недолюбливаю из-за колоссального обилия фанфиков, на все лады и все вкусы, но на этот раз моя Муза дала мне откровение и я переосмыслил Гарри Поттера. Все авторы пишут классическое фентези в мире ГП, добавляя туда логику и здравый смысл, но Гарри Поттер, это совсем не про логику. Гарри Поттер это даже не сказка, это Легенда. Классическая, как в легендариуме Толкиена или легенда о Короле Артуре. Это рафинированный английский дух, который попросту отсутствует в фанфиках, во всех, что я читал или пролистывал. Этот фанфик — легенда о мальчике, который пробудил в себе тот английский дух, что толкал поколения его предков бороздить океаны, сражаться и побеждать, путешествовать, заключать пари, исследовать и искать новое. Это история о Английском Джентльмене мистере Гарри Дж. Поттере, который открыл в себе талант к магии, равного которому ещё никто не видел. Да поможет мне Муза, я хочу сделать этот фанфик шикарным.

>

1.2. Индийский Экспресс

Мумбаи оказался вполне цивильным городом, это не та грязная индийская глубинка, что демонстрируется в многочисленных фильмах ВВС английским обывателям — симпатичные улочки, дома, многочисленные заведения…

Но больше всего меня поразил железнодорожный вокзал Мумбаи. Это было роскошное здание, с высокими мраморными колоннами — сразу после входа был зал. Это вам не кингс-кросс в Лондоне — пусть вокзал был меньше, но он был поистине прекрасен. Высокие колонны шли под самый потолок, сделанный в форме готических арок, чем он походил на потолок в христианском храме. Рядом тут же за окошками продавали билеты — по правую руку, а слева был проход на платформы, где уже стояли поезда. Людей хватало с избытком — путь мой лежал на восток.

На полу была выложена знаменитая роза ветров, над кассами — красивые цветные витражи, изображения в которых не несли особого смысла. И здесь было много, много людей — я глазел по сторонам, не обращая на них внимания и был вынужден встать в длинную очередь — путь мой лежал к Шри-Ланке, откуда уже отходили интересующие меня лайнеры на восток. Так что мне пришлось встать в длинную очередь из индусов, очередь была самой неприятнейшей — много людей, кондиционеры едва справляются. Много женщин — среди них смуглые и толстые женщины в цветастых индийских одеяниях — часом ранее я закончил несколько прогулок по городу и обзавёлся вместо своего традиционного английского костюма чем-то более подходящим для Индии — это была белая хлопковая рубашка, свободная, а так же мне, как туристу, продали чалму и полный набор одежд порядочного индийского юноши — правда, комплект, судя по виду, устарел лет на сто, поскольку уж очень традиционным он был, но как я мог убедиться — в этой стране традиции чтут, или по крайней мере, такая одежда в моде.

Имея неограниченный запас денег из своего волшебного кармана, я не стал размусоливать и использовав магию, купил сразу четыре билета в вагон первого класса — выкупил целое купе, чтобы не утруждать себя попутчиками. Продавец взяла у меня деньги, и без всякого документа, как впрочем и всем остальным, выдала положенные билеты — и я мог с чистой совестью отправиться на перроны. А там меня ждала индийская предприимчивость во всей её красе. Казалось, что в этой стране гражданам трудно жить с деньгами в кармане и с ними не расстаться — было так много продавцов, причём продавцов всего, что только можно и даже того, что нельзя продавать, что от них рябило в глазах — перрон хоть и был цивильным более-менее, на нём обнаружились десятки различных продавцов, это были как лавочники, киоски, так и отдельные люди, продающие местные индийские сладости, слабоалкогольные напитки в дорогу, стращали путешественников горячей и щедро посыпанной сахаром кукурузой, и местными газетами и журналами самого разного толка — от вполне невинных, вроде посвящённых садоводству до откровенно порнографических, на обложке которых красовались девушки без одежды. Не сказал бы, что индийские девушки что в одежде, что без неё, вызывали у меня сколь нибудь разные мысли — столь симпатичными, как та испанка, они мне не казались и поэтому я взял охапку газет и журналов перед отправлением. А уж что поесть… обещали, что в поезде будет еда. Однако, предприимчивые индусы не отставали и чтобы обеспечить себе спокойное путешествие, мне пришлось купить у них половинку курицы-гриль, щедро посыпанной карри.

Вообще, как я заметил за те восемь часов, что провёл в Мумбаи, курица здесь основа рациона. Курицу ели все, от мала до велика, курица была на завтрак, обед и ужин. Конечно, я не ожидал от индусов сочной говяжьей котлеты по понятным причинам, но тут столько курицы… И почти всегда она была посыпана местной приправой под названием Карри. От того Карри, которым почивала свою семью тётушка петуния, этот отличался совершенно другим, насыщенным и вкусным ароматом, терпким. Я бы не отказался от детища полковника Сандерса вместо этого Карри, но напомнил себе, что следует кушать местную кухню, ведь иначе путешествие будет не путешествием. Закусочные из кентукки тут тоже были, я встретил несколько штук — тут уж любовь индусов к курице и фаст-фуд на эту тему сошлись в жарких любящих объятьях и породили индийский KFC, в меню которого было то же самое вездесущее карри.

За этот час, что ждал поезда, я узнал, почему вокзал столь впечатлил меня — он назывался в былые, древние времена, вокзалом королевы Виктории и был настоящим памятником индобританской архитектуры колониального периода.

Разместившись в купе, постарался поскорее сбежать от царившей на перронах толкотни и шума — от индусских голосов у меня уже голова пухла, ведь я почему-то понимал, о чём они говорят и неплохо общался на индийском языке. По всей видимости, это тоже чудодейственность магии, которая позволяла мне общаться со всеми. Купе было относительно неплохим — относительно… я не знаю чего, но наверное, могло быть много хуже — я заперся у себя и поскорее закрыл окно, в которое летел жаркий индийский воздух и непередаваемые ароматы вокзала — с прибытием поездов торговцы увеличили свои усилия многократно и над перронами вокзала разносились многочисленные возгласы и выкрики, обещающие свежую прессу, вкусную еду, холодные напитки и много, много всего.

Забросив свой рюкзак на противоположное сидение, я открыл газету и углубился в чтение — газета сегодняшняя и в ней были статьи общеиндийские — жизнь местных звёзд боливуда меня мало интересовала, курсы валют и ситуация на фондовой бирже тоже, а вот про жизнь в индии в целом можно было почитать.

Поезд наконец тронулся, я прильнул к окну, чтобы увидеть уходящий вокзал. Прильнул к окну. И вскоре моё внимание отвлёк стук в дверь. Открыл дверь мановением руки, поправляя одежду и готовясь увидеть проводницу — это была дородная женщина, смуглая, судя по точке на лбу — замужняя, и в одежде компании. Женщина имела ту странную материнскую мягкость и доброту, что подкупала с потрохами, она улыбнулась мне, обратившись на английском:

— Мистер, вы же выкупили всё купе?

— Да, мэм, я встал, кивнув ей, — Гарри Поттер, Мэм.

— О, — она улыбнулась ещё мягче, — мистер Поттер, вы не могли бы взять к себе попутчика? В конце вагона едет женщина с двумя детьми, к сожалению ей досталось всего одно место.

— Хм… Я не для этого выкупал целое купе, мэм.

— Хотя бы ребёнка возьмёте? Уверяю вас, что это очаровательная мисс вашего возраста, — убеждала меня проводница.

— Хорошо, — я сдался, так как отказывать ей не хотелось, хотя и соглашаться тоже, — но тогда я настаиваю, чтобы за эту мисс вернули оплату, потому как она поедет на месте, купленном мною.

— Я всё устрою, сейчас она подойдёт.

Вот не было печали… Хотя я не против познакомиться с девочкой моего, как выразилась проводница, возраста. Вскоре обещанная девочка пришла, неся с собой сумочку с вещами — это была хрупкая на вид индусская леди, чуть-чуть выше меня, с непосредственным и милым личиком — если за взрослых индианок я мог точно сказать, что привлекательностью для меня они не блистали, то это очаровательное создание имело несколько иной вид и вполне подходНеило под определение «миленькая». Я поднялся ещё раз и представился:

— Гарри Джеймс Поттер, а вы, мисс?

— Нейса, — она внезапно заалела, к слову, была она не столь смуглой, как взрослые женщины этой страны, — я… я поеду с вами?

— Конечно, мисс, — улыбнулся я, — присаживайтесь. Хотите чаю?

* * *

Девочка оказалась стеснительной, но это только поначалу. Я не блистал красноречием и ранее, но когда разговаривал с Нейсой, у меня пробудился первобытный инстинкт ухаживания за миленькой девушкой, поэтому я собрал все свои резервы красноречия, английской тактичности и порядочности, и уже через час мы весело смеялись, так как Нейса решила рассказать про свою семью, родственников, я же свою часть разговора обходил стороной, не желая даже вспоминать своих родственников.

— А куда ты едешь?

— На восток. На восток и только на восток — думаю доехать до Шри-Ланки, оттуда на лайнер до Японии, от Японии до Гавайев, потом снова на восток и так до тех пор, пока не вернусь в Лондон, откуда я начал.

— Как интересно! — у юной леди загорелись глаза, — ты правда едешь вокруг света?

— Совершенно верно. Плох тот джентльмен, что не мечтает объехать земной шар.

Нежданно, негаданно, разговор сместился на магию, кто бы мог подумать — ведь у Нейсы я заметил такую же палочку, как и те, которыми были вооружены волшебники в Англии — она достала её из одного кармана, переложив в другой, очевидно предполагая, что я не знаю, что это такое.

— Колдуем помаленьку? — спросил я.

— Прости, что? Ах, это… — Она напряжённо рассмеялась, — стоп, а ты что, волшебник?

— Немного. А ты…

— А я недавно узнала, что волшебница. Вот это был сюрприз, представляешь? К нам пришли люди из магического управления и сказали, что я должна поехать в Калькутту, обучаться.

— Ого. А твои родители…

— Нет, — Нейса покачала головой, — таких называют маглорождёными. У нас в индии строгое разделение по происхождению волшебника, и боюсь, карьера великой волшебницы мне не светит.

— Жаль, что так, — вздохнул я, усваивая новую информацию, — интересно, конечно. Значит, при тебе можно колдовать?

— А ты умеешь? — девочка округлила глаза.

— Ха, — я зажёг огонёк на ладони, — умею, практикую, — сжал кулак, погасив магический огонёк.

— Ого! — Девочка ещё больше опешила, — совсем без палочки! Да ты талант! А у меня что-то не выходит, — грустно вздохнула она.

— Может быть, я смогу помочь тебе? Немного. Я конечно сам не силён в теории, то есть совсем-совсем, но…

— Секунду, сбегаю за книжкой.

Через минуту девочка вернулась, неся в руках большую книгу, обложку которой украшали вензеля и красивое тиснёное золотой краской название «Магия для начинающих». Нейса положила этот источник священных для меня знаний на стол и я углубился в чтение. Так… Хм… Интересно.

На то, чтобы прочесть первую главу, ушла пара минут.

— Ты понял?

— Только то, что ничего не понял. В магии, по крайней мере для меня, главное хотеть. Хотя и этого мало — нужно использовать магию. Это тёплое чувство в груди, которое распространяется по рукам и ногам, немного уверенности и воли и у тебя всё получится.

Девочка так и сделала, попробовав и прочитав заклинание «Люмос» — получилось с третьего раза, но получилось.

— Можно я попробую?

— Эм… ну да, — она протянула мне палочку рукоятью вперёд, — правда мне говорили, что палочки индивидуальны…

— Вот и узнаю.

Я впервые дотронулся до этого магического инструмента и подсознательно понял, что за чары на нём лежат и что за магия в нём — внутри палочки была какая-то магическая субстанция, сильная, сама палочка тоже пропитана магией и по всей видимости, магия волшебника, в данном случае меня, направлялась через палочку — я почувствовал теплоту, что переходила в палочку и взмахнул ею:

— Люмос.

На кончике тут же зажёгся яркий огонёк, который давал яркий, но рассеянный свет. Это было неплохое освещающее заклинание, если нужно посветить себе в тёмном коридоре ночью, но не более того.

— А как…

— Нокс.

— Нокс, — произнёс я и огонёк мгновенно погас.

— Спасибо, — протянул палочку обратно, — это очень интересный опыт. Хотя я предпочитаю по-своему, — я пожелал того и этот же люмос зажёгся на кончике моего пальца. Пожелал — и он погас. Спокойствие наполнило меня — магия послушно творилась даже та, о которой я знал мало. Было такое ощущение, что для меня это ну очень естественно. Люмос был простым и эти чары я понимал подсознательно, не сознательно — словно просто превращал клочок той тёплой энергии в светлячок. За окном темнело, и пора было уже укладываться спать, заметив следы сонливости на личике девочки, я именно это и высказал.

— Я выйду.

— Спасибо, — она ещё порозовела, когда я встал и вышел из купе. Войдя, застал уже одетую в пижаму и залезшую под одеяло девочку, что лежала напротив меня. И сам отошёл ко сну — поезду ещё ехать трое суток — это немало…

Примечание к части

Ну что, в прошлом примечании я уже всё объяснял, по-моему, тут нечего прибавить. Я выкладываю по мере написания, поэтому могут быть ошибки и траблы. Могу лишь добавить — Муза Пробудилась. Её сила велика, и поэтому прошу покормить Музу рыбкой, потому что она реально много работает ради фанфика и ради всех нас. Ради того, чтобы каждый раз, заходя на фикбук, вы видели значок с обновлением, обещающим проду. Проду, которую все мы так любим. Когда Муза в тонусе — я просто не могу остановиться или отвлечься на что-то другое. Пофиг на варкрафт, пофиг на ютуб, пофиг на всё — прода! Надо делать проду! Вот что Муза делает — превращает унылое тельце ленивого человека в Автора, с горящими глазами пишущего проду так интенсивно и увлечённо, что он забывает о сне и еде. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315

>

1.3 Огни Калькутты

Мы подружились. Так подружились, как только было возможно — Нейса оказалась не только милой, но и очень интересной девочкой, которая имела прекрасный характер. Ни она, ни я не были особо популярными у других сверстников, и тем не менее, она определённо была той, с которой вместе можно было заниматься глупостями — например пускать мыльные пузыри из окна поезда, которые хлопали словно петарды, подхваченные воздушным потоком, рассуждать о сладостях, которые нам довелось попробовать и говорить обо всякой чепухе. Не держа при этом маску вежливой учтивости и радуясь каждому новому дню словно празднику. К нам заглядывала строгого вида женщина в традиционных одеяниях — это её мама, она так же придирчиво осмотрела меня, но не найдя в моих манерах и поведении ничего предосудительного, ушла.

Поезд — это прекрасное место, он мчался по просторам индии, из его окон мы видели леса, реки, поля и степи, видели откровенно бедных людей, тут уже начиналась настоящая индия. Без столичного лоска портового города, жаркая, душноватая, специфическая. И Нейса предложила мне вместо поездки в Шри-Ланку отправиться вместе с ней — она собиралась навестить магический мир Индии в столице. Столицей магии в Индии была Калькутта. Нейса меня сразу предупредила, что город столь же просвещённый, сколь и бедный, и лучше не пугаться. Что ж, испугать человека, жившего в чулане, сложно. Хотя можно. И я согласился — почему бы и нет?

Мы начали готовиться к выходу, девочка очень стеснялась, но почему именно — оставалось для меня загадкой — я поманил пальцем свой рюкзак, что покоился на багажной полке и взяв его в руки, приготовился к выходу — поезд подъезжал к конечной остановке.

Это был гораздо менее цивильный и пафосный провинциальный вокзал в одном из небольших городов этой невероятной страны — матушка Нейсы, заметив меня, спросила у дочери, что я делаю, но та быстро ответила, что я поеду с ней в волшебный квартал Калькутты и она хочет провести меня.

Суровая смуглая женщина, держащая на руках ещё одного ребёнка, с виду годовалого или около того, строго посмотрела на меня:

— Надеюсь, вы знаете, что делаете, мистер Поттер? — спросила она.

— Уверяю вас, что да, — улыбнулся, — не беспокойтесь, я совсем не обременю вас. Позвольте в качестве извинений мне заняться приготовлениями к переезду. Если я не ошибаюсь — наш следующий поезд отходит через четыре с половиной часа.

— Верно, у вас есть билеты?

— Нет, но я достану их, мэм.

Больше слов не требовалось — я отправился к кассам вокзала, где заплатил немаленькую сумму за два купе в вагоне первого класса, одно для миссис, другое для меня и мисс Нейсы. Женщина заняла место на лавочке, а Нейса встретила меня, я протянул ей билеты:

— Вот. Предлагаю сходить погулять, пока ждём поезд. Времени ещё предостаточно.

— Гарри, это провинциальный город, — несколько смущённо сказала Нейса.

— Тем лучше. На викторианскую архитектуру я могу посмотреть и в Лондоне, проехав полчаса на автобусе. Пошли?

Под строгим взглядом матушки я увлёк за собой навстречу приключениям и эту очаровательную девочку, мы вышли из вокзала и оказались на большой площади, заполненной людьми. Тут же была рядом моторикша, несколько даже, и рикши обычные, что необычно…

* * *

Калькутта… Город нищих и богатых, умных и не очень. Город коммунистов из западной Бенгалии и простого рабочего люда. Смуглых худощавых людей. Такой нищеты я не то что видеть, но и вряд ли мог себе представить — но местное население не выглядело угнетённым этим — они не то чтобы привыкли — не обращали внимания. Ни на мусор, валяющийся под ногами, ни на бедность, тотальную и всеобъемлющую. Конечно же, я не стал ходить по городу — отоспался хорошо ещё в поезде, приехали мы сюда в восемь часов десять минут утра, когда жара уже вовсю властвовала в Калькутте. И меня увлекло это путешествие, матушка Нейсы отправилась вместе с сыном к своим родственникам, которые проживали где-то здесь, я лишь надеялся, что в достойных условиях, а Нейса решила пойти со мной — это было необычно и она удивлялась, как это её матушка оставила двух детей одних, да ещё и в Калькутте, а не где-нибудь в центре Дели или Мумбаи. У меня было объяснение, но я не спешил его произнести — мы сели в жёлтое такси, что обильно стояли около железнодорожного вокзала и девочка назвала адрес, выудив откуда-то из складок одежды визитку, видимо, волшебную, потому как в ней чувствовалась магия. Совсем мало, но всё же, чувствовалась. Водитель, пожилой седой индус, улыбнулся и повёз нас, мы приехали в центр города. Центр был совсем не таким, как окраины — степень бедности, видная из окон автомобиля, уменьшалась по мере приближения, и вот, наконец, мы вышли. Девочка растерянно огляделась и я решил взять ситуацию в свои руки — в конце концов, наличие растерянной девочки может пробудить смелость в любом мальчике, даже в том, кто не подозревал о наличие оной смелости. У меня возникло желание взять ситуацию в свои руки и уверенно найти положенный адрес.

Я обратился к прохожим, но те лишь пожимали плечами или проходили мимо, однако, один нищий старик всё-таки оказался необычайно полезным источником информации. Меня удивило то, как он разговаривал.

— Конечно, юный джентльмен, леди, — улыбнулся старик, — я знаю этот адрес — это старый дом на окраине района — вам следует пройти по этой улице до конца и там вы увидите вывеску с изображением змеи, вот туда то вам и надо.

— Благодарю, — вежливо кивнул я, — сколько я вам должен?

— Полагаю было бы несправедливым, если бы ценность моих советов определял я сам.

— В таком случае держите, — я вынул из кармана крупную пачку денег и протянул старику, — ещё раз сердечно благодарю, сэр, — и вежливо раскланявшись с удивлённым стариком, повёл девочку по улице.

В Индии было много двухколёсного и трёхколёсного транспорта — на дороге он встречался порой чаще, чем автомобили — я говорю про мотоциклы и моторикши. Мотоциклы дёшевы, на многих ездили по двое, а то и возили что-то. Густо пахло индией. Этот запах нельзя ни с чем спутать, это ощущение индии увлекало за собой и заставляло нырнуть в него словно в горячую воду — женщины в ярких цветастых одеяниях, худосочные, такие, что даже я казался среди них не особо исхудалым, мужчины, многие без верхней одежды, носильщики, курьеры, чернорабочие, этот огромный поток, подобный водному, имел свои течения и завихрения. Треск двухтактных двигателей и густой запах уличной яды, столь щедро посыпанной пряностями, что я сомневался, чего в ней больше — мяса или специй. Всё это сопровождалось людским гомоном, я взял девочку за руку, сцепив пальцы в замочек и мы пошли дальше.

И правда, вскоре увидели вывеску — это была зелёная змейка, грубо нарисованная на доске, в ней чувствовалась магия. И дверь, что вела в старое здание, игнорировалась проходящими мимо людьми. Я зашёл внутрь, отпустив наконец руку своей спутницы, которая как-то разволновалась от этого эпизода.

Внутри обнаружился проход в магическую часть, это был один большой коридор.

— Учитель сказал, что там можно купить всё, что необходимо волшебнице, — с сомнением сказала Нейса, оглядывая старинные на вид колонны и своды потолка, с многочисленными барельефами, изображающими что-то.

— Значит, нам туда и надо. Пошли?

Мы прошли по коридору, дверь в его конце была открыта и вывела нас прямо на магическую калькутту. Это было восхитительное до безобразия зрелище. Индусы-волшебники отнюдь не бедствовали, город за вратами напоминал древнеиндийский рынок — большая площадь, множество лавок и прилавков, на которых торговали самыми разными вещами. Если за всю остальную калькутту, за всю остальную индию, можно сказать лишь то, что это ароматная, грязная, но оптимистичная и очень яркая страна, то вот о магическом квартале я скажу лишь то, что он сохранил дух той самой индии, в которую стремились англичане, дух раджей и восточного рынка, дух традиционного восточного базара, наполненного жизнью и товарами. Мы пошли. Здесь было очень атмосферно. В сотне метров от входа стояло роскошное массивное здание, напоминавшее традиционные индийские дворцы, с куполами, увенчанными позолоченными, или чем чёрт не шутит, золотыми пиками на конце, восточный же базар был столь атмосферен, что даже Нейса, будучи аборигеном этой страны, слегка потерялась — тут было всё, и всё это выставлялось вперёд — боже, я никогда не видел столько цветов и столь ярких — на прилавках были какие-то сушёные травы, плоды и части тел животных, высушенные, конечно. Над многими лавками были вывески, хотя бы примерно позволяющие понять, что эти лавки означают «Всё для зельеваров», «Питомцы», «Чары и заклинания», «Книги»…

А запахи — запахи тут были ещё гуще, чем в Калькутте, я поддался праздному любопытству и захотел купить — на рынке в ходу была валюта под названием «галеоны», как сказал один индус, по видимому принявший нас за маглорождённых, галеоны по всему миру используются и нужно сначала деньги обменять.

Я немного побаивался — всё-таки мои деньги дала мне магия, а вдруг их сочтут фальшивыми? Но нет, тугую пачку из ста мёртвых президентов мне обменяли на три тысячи семьсот двенадцать галеонов. Раз уж банкир, подробно исследовавший деньги с помощью магии и не нашедший каких-либо следов подделки, счёл их подлинными, то и мне впредь следует так считать. Бездонный карман, дающий мне неограниченное количество денег по моему желанию, не поддавался научному или логичному объяснению. Единственное — «Это Магия», и следовало считать исчерпывающим.

Я отдал половину денег Нейсе, которая было запротестовала, но была вынуждена взять у меня кошель, и пошёл за покупками…

Через полтора часа в мой рюкзак поместилось наверное полцентнера различных покупок, которые я счёл интересными. Среди них был магический шар, позволявший узнать о намерении кого-либо рядом принести тебе вред, был традиционный индийский костюм с чалмой и прочей экипировкой, увенчанный длинным шарфом, расшитый золотом и стоящий пятьсот галеонов, сделанный из какого-то редкого шёлка. Это я и сам прекрасно чувствовал, уж больно он был магическим. Как я заметил, индусы ходили в сильно традиционных костюмах, так что я тут же и переоделся — продавец божился, что костюм станет больше вместе с моим ростом и деньги не пропадут даром, но это меня мало интересовало — приодевшись как настоящий индус, я добрёл до кафе, Нейсу шопинг тоже вымотал. Главное, что в отдельном кармане моего рюкзака покоились книги на индийском языке, некоторые весьма редкие — это я тоже чувствовал, хотя среди них и были подделки, настоящие драгоценности удалось найти в лавке старьёвщика, среди многочисленного антиквариата, который бы сделал честь любому музею, мне удалось найти древний фолиант, написанный на ведийском языке и стоящий дорого. В его страницах, сделанных из сильно зачарованного кожаного пергамента, были рисунки, и много текста, этот язык я тоже хорошо понимал и прочитав подробнее первые страницы, заплатил гору денег за талмуд.

И вот, мы подкрепились вездесущей, чтоб ей пусто было, курицей. На этот раз для разнообразия зажаренной на огне.

— Ты купила всё, что нужно к школе?

— Да, — Нейса улыбнулась, — а ты уже стал похож на индуса.

Я лишь улыбнулся в ответ:

— Может быть зайдём посмотрим питомцев?

— Пошли.

Это было место, в котором я совершил непростительную ошибку. С точки зрения ближайших пары дней, конечно, мы зашли в лавку с надписью «Питомцы», и кого только внутри не обнаружилось в клетках — мыши и крысы, змеи, кошки, собачки, даже малюсенькие поросятки были. Ужи и жабы, разве что крупнорогатого скота не завезли. Птицы всех видов и размеров, от редких до вполне часто встречающихся…

Моё внимание привлёк террариум — в нём ползали и спали змеи, но некоторые были отделены от остальных прочным зачарованным стеклом. Это были очаровательного вида змеи, весьма крупные, которые к тому же мало двигались. Я обратился к ним, хотя скорее к себе самому:

— Интересно, почему эти две змеи отдельно от остальных?

Вдруг одна из них дёрнулась и подняла голову, посмотрев на меня сквозь стекло:

— Потому что хоссяин боистссся, что мы сссожрём осстальных, — прошипела в ответ змея, — правильно боитссся.

— Ты умеешь разговаривать? — не понял я, — вот те на.

— Это ты умеешшшь, глупый мальчишка, — немного раздражённо ответила змея и отвернулась от меня, свернувшись в клубочек.

Вдруг на меня как ураган налетел владелец лавки и что-то крича про нагов, поволок за собой — я даже опомниться не успел — этот человек выглядел как припадочный психопат, он схватил мою руку и потащил за собой, я только и успел что удивиться. В крайнем случае — мне трудно навредить, об этом я уже позаботился, но всё равно, вид сходящего с ума продавца меня настолько обескуражил, что я не вырывался и он что-то крича, выбежал прочь из магазина, таща меня на прицепе…

Вот это поворот…

Примечание к части

Ну что, народ, третья пошла? Мне давно пора спать, но я с трудом могу остановиться — Муза проснулась и ей побоку, что автору тоже нужно спать. Вдохновение! Понеслось вдохновение. Открыли волшебный краник и понеслась... Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 А это чтобы волшебный краник вдохновения не закрывался.

>

1.4. Религия индусов страаашная!

— Что значит не видели? — Альбус Дамблдор слушал объяснения Арабеллы Фигг, что через камин связалась со старым волшебником, чтобы попросить совета.

— Его не видно и не слышно в последние дни. Я уже начинаю беспокоиться, не случилось ли чего?

— А спрашивать у Дурслей не пробовали?

— Они уходят от ответа, — покачала головой старушка, давно выжившая из ума, что было хорошо известно Альбусу Дамблдору.

— Хорошо, я пошлю кого-нибудь проверить.

Вечером того же дня в кабинет Дамблдора вернулась посланная на разведку Минерва Макгонагалл.

— Альбус, у нас чрезвычайная ситуация! — Минерва ворвалась в кабинет, — Гарри Поттер пропал!

— Правда? Он убежал из дома? — Альбус отвлёкся от чая и поднял взгляд на своего заместителя, — что ж, я предполагал такое развитие событий. Достаточно использовать зелье поиска и всё будет в порядке, ты не будешь так любезна, вон на той полке…

Зелье в зелёном фиале было извлечено с полки вместе с картой великобритании, дамблдор спешно убрал со стола лишние предметы и расстелил карту, взял у Минервы зелье и полив им карту, произнёс сложное заклинание на латыни. Карта засветилась и… Ничего.

— Странно, — старик нахмурил брови, — давай ка ещё раз, — вероятность того, что бузинная палочка его подвела, была ничтожной.

Но результат и во второй раз остался таким же.

— Этого не может быть. Может его похитили и увезли из страны? — взволновалась Минерва, гладя на растерянность своего шефа.

— Я не стану исключать подобное. Хотя вполне может быть, что заклинание защиты не даёт воспользоваться поиском — до сих пор мне не приходилось это делать. Что ты узнала у Дурслей? Кто похитил Гарри?

— Это неизвестно. Дурсли отправили его в магазин, после чего просто перестали обращать на него внимание. Они помнят, кто такой Гарри, но просто игнорируют все вопросы о нём. Я проверила их память так тщательно, как только сумела, но думаю Северус или вы сделали бы это гораздо лучше.

— Мы дойдём до этого. Значит, воспоминания Дурслей не были стёрты или изменены? Похоже на маглоотталкивающие чары, или чары забывчивости.

— И да и нет, Альбус, — Минерва сухо поджала губы, — Гарри словно бы перестал всех интересовать. Не только Дурслей, но и всех маглов, кто его знал — хотя все помнят его, никому не интересна судьба мальчика.

— Возможно, мы имеем дело с могущественной стихийной магией, — наставительно поднял палец вверх Альбус, — в таком случае отыскать мистера Поттера будет сложно.

— Нужно немедленно сообщить аврорам.

— Нет, только не это, — прервал свою заместительницу Дамблдор, — авроры нам ничем не помогут, раз уж мои заклинания не работают и мальчик себя не обнаружил… Зато министр будет счастлив, представив это как мою ошибку. И боюсь, он будет абсолютно прав.

— Но что же нам делать, профессор Дамблдор?

— Нужно послать кого-то искать мальчика. Не поверю, чтобы он не оставил никаких следов. Северус, может быть?

Минерва нахмурилась — профессор Снейп не отличался любовью к Поттерам в целом и к Гарри Поттеру в том числе. Хотя он и был талантливым легилиментом и достаточно умён, в отличие от многих и многих волшебников. Возможно, потому что чары и заклинания не интересовали его, лишь холодная логика и расчёт. Альбус решил отправить Снейпа искать Гарри…

* * *

— Да какого хрена тут творится? — я в гневе был страшен. Магия, что давала мне самые различные способности, могла приносить и вред окружающим. Лично я не хотел бы подобного, но конкретно сейчас, схватил всю толпу волшебников и заставил приподняться над землёй, стиснув их тисками телекинеза. Кажется, это так называется.

Меня привели в какой-то большой храм, что здесь был, прямо на конце магической улицы Калькутты, и толпа впавшая в религиозный экстаз, нуждалась в освежении. Они застыли в воздухе, лишь глазами вращали, пытаясь понять, что происходит. Я просто источал гнев и недовольство, обошёл нескольких, подойдя к главному среди них.

— Мистер, я жду подробных и желательно безэмоциональных объяснений вашим действиям. С меня довольно криков и безумия, которое завладело по-моему всеми окружающими. Если вы не соизволите дать мне объяснения немедленно, я покину вас немедля.

Должен заметить, что выглядела подобная картина из полусотни застывших и приподнятых над полом людей довольно эффектно. Магия так и струилась по комнате, выходя из меня и делая то, что я хочу. Надолго меня не хватит, но полчаса так продержать народ я смогу. Всё-таки они волшебники и удержание их в воздухе намного труднее, чем с маглами, а тем более — немагическими вещами — вот с ними я прямо таки не знал ограничений. Кажется, я видел подобное в каком-то фантастическом фильме.

Взмахнув рукой, заставил главаря этой шайки безумцев упасть на землю — он приземлился на ноги с ловкостью, которой я от него не ожидал, это был пожилой, даже старый индус в белых одеждах. Он встряхнул кистями рук, словно хотел сбросить насекомое, севшее ему на руку, и поднял на меня взгляд. Не скажу, что я был внушителен, к сожалению, это не так, но перед поездкой я увлекался множеством литературы и знал, как подобает вести себя благовоспитанному джентльмену, и это подкрепляло мою уверенность.

— О, прости нас, мы напугали тебя, — сказал старик, — это всё моя вина. Ты же наг’сал, говорящий со змеями.

— Я со всеми могу говорить.

— Нет, со змеями может говорить только наг’сал, — затряс он седой бородой, — да будет тебе известно, что наги почитаются как прародители волшбы и магии, наг’сал — великие волшебники, что могут разговаривать на языке нагов, почитаются нами как прямые потомки нагов. Ты в храме нага.

— Ничего не понял, можно попроще, поспокойнее, и как для туриста. При чём тут храмы, почитания и волшебники?

Видя, что я совсем не индус, он снизошёл до объяснений:

— В нашей стране волшба почитается неотъемлемо от религии, — сказал он, — и тесно связана с нею. В вашей стране, я уверен, всё не так. Нагсал — потомок нагов, змеелюдей, что принесли в наш мир магию, — он посмотрел, — ты же чувствуешь эту магию, что окружает тебя. Волшебники не могут сделать то, что делаешь ты.

— Допустим, и что с того?

— Это всё потому что ты потомок нага, — воскликнул с жаром индус. Видимо, моя просьба говорить логично и последовательно дала лишь временный эффект.

— Очень хорошо. И что мне с этого? Зачем я здесь?

Индус покосился на остальных, которых я держал в воздухе и ответил:

— Нагсал может пройти ритуал принятия наследства, это почётный ритуал… Отпусти моих братьев и давай я расскажу тебе всё…

— Хорошо, но только если они уйдут отсюда и не будут мешать нашему разговору. Хватит с меня религии на сегодня.

Я махнул рукой и господа индусы немедленно попадали на пол, освобождённые от тисков телекинеза. Они тут же удалились прочь, погоняемые криками и тростью того старика, с которым я разговаривал. Он закрыл взмахом трости дверь в храм. Я мог за это время осмотреться — зал представлял собой настоящее произведение древнеиндийского искусства — огромные толстые колонны, мраморный пол, на стенах барельефы в виде змей, жаровни, что дают языки пламени и лучи света всему храму. Увенчан храм был статуей большой змеи и странного идола в виде человека, держащего на руках огромную змеюку.

Старик подошёл ко мне торопливым шагом:

— Это великая честь, что Нагсал посетил наш храм. Последний раз здесь был тоже англичанин, но он не был достоин пройти ритуал и был изгнан из нашего храма.

— Что за англичанин? — заинтересовался я.

— Кажется, его звали Томас, или Тамас, я точно не помню, я тогда был юн, а настоятелем храма был мой отец, — ответил старик, — ты показал всем свою необычайную силу и достоин!

Произнёс он это с такой патетикой, что я улыбнулся:

— Вы точно ничего не перепутали? То, что я могу разговаривать со змеями — это конечно хорошо, но…

— Это великий язык змей, — старик опять впал в реолигиозный экстаз, — пойдём, я подготовлю тебя к ритуалу.

— Я ещё не давал своих согласий, — возмутился я.

— О, да, конечно. Прости старика.

— И где-то там осталась моя подруга, совсем одна. Я хочу сперва найти её.

— Мы разыщем твою подругу, обещаю.

— Я сам это сделаю.

Это не самое простое, да и магия во время такого действия просто бурлит, но сделать можно — я сконцентрировался и через мгновение воздух передо мной задрожал, во вспышке света появилась Нейса. Я лишь поблагодарил судьбу за то, что в этот момент она не переодевалась и не делала ничего такого, за что ей было бы стыдно — девочка появилась неожиданно и покачнулась, я схватил её за плечи и не дал рухнуть на пол.

— Ты как?

— Гарри? — Она удивлённо распахнула глаза, — что произошло?

Старик тем временем вновь начал отбивать поклоны в мою сторону и славить некоего наг’сала, о котором я ни сном ни духом.

— Всё в порядке. Я просто призвал тебя сюда. Вот этот дедушка настоятель храма нагов и кажется, он принял меня за какого-то нагсала.

— Никогда о таком не слышала, — Нейса посмотрела с улыбкой на дедушку, — довольно вам кланяться, это Гарри. Он конечно удивительный, но…

— Отойди, дитя! — Старик вскочил и мне пришлось снова утихомиривать его:

— Успокойтесь. Религия религией, тем не менее, я бы хотел знать, что вы вообще хотите со мной делать. Если вы приглашаете поучаствовать в каком-то местном развлечении или праздненстве, я только за.

И правда, уехать из индии, а путь мой в Индии подходил к концу, и при этом не посетить ни одного индуистского храма, ни одной пагоды и не посмотреть на местный колорит — позор, да и только. Так путешествовать лучше и не начинать, поскольку это не путешествие, а пустая трата времени.

Старик глубоко вздохнул. Я воспользовался магией и опустил температуру в храме градусов на десять, до комфортных двадцати пяти и продул его свежим воздухом, что выдуло из храма приевшуюся вонь благовоний и духоты, в такой атмосфере старик неуловимо изменился и перестал бить поклоны и вообще, даже стал на нормального человека отдалённо похож.

— Ритуал вхождения — это ритуал, который оставили нам наги, проходя его, ты станешь истинным нагсал, а так же обзаведёшься верными помощниками.

— Нейса, ты как на это смотришь? — спросил я у девочки.

— Ну… нормально.

— Хорошо, — я повернулся к старику, — только если ты поклянёшься, что ни мне, ни моей подруге не будет нанесён какой-либо вред. Я знаю о вашей религии лишь то, что она зачастую совсем не безвредная и милая, так что, старик?

— Клянусь, — Ответил он, — Клянусь. Никакого вреда. Я пойду готовиться к ритуалу, он пройдёт ночью!

* * *

Хороший способ почувствовать себя жертвенным барашком — это согласиться на подобную авантюру. Слуги храма внезапно захотели оказать мне самую яркую помощь — и как я узнал, сначала требовалось что-то там помыться в священном бассейне, потом, и вот тут я уже не был согласен, нанести две татуировки, старик обещал, что они будут мне очень полезны, поскольку магические, но мне это не нравилось. И тем не менее, бонусы, которые они дают, сносные. Что ж эти индусы то любят на тело лепить всякую гадость, а? У меня хроническая непереносимость любых видов татуировок, пирсинга, нательных росписей и так далее. Однако, я согласился — татуировка в виде змей, одна на левую руку, другая на правую, змейки должны опоясывать руки и головы их покоились на кистях рук.

Уговорить меня на эту нательную роспись удалось, сказав, что это магическая штука, позволяющая призывать двух змей, каждая из которых подчиняется воле господина и может помогать в чём-либо. Я подумал-подумал — случись что, было бы не лишним иметь таких разведчиков и солдат, способных в крайнем случае помочь мне. Сам процесс нанесения татуировки довольно болезненный, и мне он совершенно не понравился — острой иголкой в условиях жуткой антисанитарии. И тем не менее, я призвал свою магию на помощь и не почувствовал особой боли, хотя и приятного в процессе мало — индусы привели меня в специальную комнату в храме, где и сделали это.

После чего мне следовало помыться в священных водах, в которых я почувствовал лишь крохи магии, и отправиться в главный зал храма, где творилась бесовщина. Темно, свет от огней, полсотни индусов из храма, глава храма, читающий какое-то заклинание, а благовониями воняло так, что я предусмотрительно использовал свою магию и защитился от вони. Наконец, старик велел мне выпить какую-то гадость из чаши, что я и сделал, стараясь ни в коем случае не вдохнуть носом.

Голова у меня конечно пошла кругом, но магия моя не для красоты — она тут же стабилизировала моё состояние и я лишь слегка покачнулся, устояв на ногах. Поставил чашку обратно и вопросительно посмотрел на старика.

Не, ребята, вы как хотите, а я из этого вертепа немедленно сваливаю — и пусть сидят они тут со своими нагсалами и змеями. Согласился на их роспись — да и то только потому что обещали магию.

— Призови своих верных слуг, — сказал старик.

— Ты об этих? — я попытался мысленно приказать змеям покинуть руки. И… О чудо, магия сработала — картинки змей на руках превратились в самых настоящих змеюк, что легко соскользнули с моих рук. Это было очень неплохо — змеи красивые, в конце концов, ядовитые, наверняка.

С каждой минутой мне становилось здесь всё страшнее и страшнее, однако, старик поднялся с колен и призвал меня:

— Пойдём со мной.

— Куда? — прищурился я.

— Тебе стоит взглянуть на регалии Нагсала.

* * *

Мы прошли по лестнице вниз, чем ниже мы спускались, тем комфортнее становилось. Прохладно и сыро внизу, и наконец, вышли к большому подземному залу, дверь в который походила на банковскую — круглая, увенчанная змеями. Настоятель сказал, что дверям нужно приказать на парселтанге, так звали змеиный язык, и они откроются. Мне не составило труда, и змейки пришли в движение — а за дверью была сокровищница храма. Прямо пещера али-бабы. Не все богатства индии вывезли англичане — тут было просто огромное сборище драгоценностей, многие из которых, готов поспорить, составили бы честь любому музею. Многие, если не все — кривые мечи в стойках, ожерелья из изумрудов, топазов, рубинов и сапфиров, даже бриллианты и те были, а уж всякой золотой и серебряной утвари — просто без счёту. Я прошёл внутрь, на мгновенье завороженный богатствами, но лишь на мгновение — меня не очень интересовали богатства храма.

Вместо этого я предпочёл осмотреть это место на предмет действительно интересных и возможно полезных для меня вещей — и таковые были найдены — это большая коллекция свитков в малахитовых шкатулках, что находилась поодаль, взмахом руки я убрал всю эту золотую мишуру и быстро прошёл к свиткам — малахитовые шкатулки были обложены обычными, а внутри, по всей видимости, хранилось что-то очень полезное. Я взял один из свитков — он был запечатан печатью с изображением змейки, которая открывалась так же, как и дверь в это хранилище — в свитке обнаружились записи на неизвестном, но понятном мне языке. Я подозвал настоятеля, который так же глазел на окружающие нас богатства.

— Это язык нагов, — сказал он, — древние наги построили наш храм, вокруг него образовался сначала посёлок магов, а потом и город, который чернь зовёт Калькуттой, — ответил он, — я не могу прочесть, что здесь написано.

— Зато я могу, — кивнул я ему, благодаря за услугу. Этот холодный и сырой подвал — совсем не то, что нужно для сохранения древних свитков, но они были в прекрасном состоянии, словно только вчера написаны. Внутри нашлись зарисовки и объяснения на некоторые интересующие меня вопросы, правда, продраться через витиеватый слог было сложно. По всей видимости, здесь описывался какой-то ритуал или заклинание…

Нужно потратить некоторое время, чтобы прочитать это и понять, что здесь написано. Следующий свиток был чуть более понятен, в нём описывалась магия и заклинания, во вполне доступном виде.

Я создал копии всех свитков, что здесь нашёл и забрал их с собой, запихнув в рюкзак, с которым не расставался, на этом посещение сокровищницы было закончено.

— Разве ты ничего не возьмёшь? — воскликнул старик.

— Зачем мне это? — пожал плечами, — оставьте богатство для алчных до золота.

Старик, казалось, был полностью удовлетворён таким ответом, или он от меня его ждал. И мы покинули сокровищницу — пора было сваливать отсюда куда подальше — у меня не возникало желания больше оставаться в храме, да и руки ныли после всех манипуляций, что с ними проделали эти фанатики. Хотелось наконец выспаться и следующему, кто зажжёт рядом со мной благовония, дать в нос.

Примечание к части

Драаасьте (лицо с дикой лыбой) Я теперь сделал вам пару прод. Ах, да, следующая прода будет чуть-чуть попозжее. Сегодня похоже Муза-тян схлынула на время, и вместо взрывообразного вдохновения, на меня снизошёл хороший рабочий ритм. Писать я могу только ночью, только в том состоянии, когда сонливость пронизывает всё тело. Когда вы пытаетесь уснуть и вам в голову лезут мысли — они вам мешают. А я в данном состоянии создаю и творю! И это прекрасно. Я тут заметил, что иногда наделяю героев чертами, которые сам ненавижу. Вот просто очень. Скажем, я не переношу конфетки Эмемдемс, не переношу на дух алкоголь и особенно яростно ненавижу самогон, ну и поскольку прожил не один год в общаге для простых рабочих, насмотрелся на людей с низким социальным уровнем, расписанных и гордящихся этим, недолюбливаю людей с татуировками. Возможно, то, что я наделяю героев какими-либо ненавистными мне чертами, позволяет мне провести чёткую границу и не превращать героя в классическое марти-сью, ассоциируемое со мной. Они — не я. Это напоминает мне, что эти персонажи — всего лишь персонажи. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Подкиньте дровишек в топку вдохновения.

>

1.5. Made in Japan

Я согрешил против истины и не остановился в Китае. Вообще, так получилось, что корабль, на который я сел, шёл прямо из порта Ченнай в Токио, это был контейнеровоз. Конечно, я предпочёл бы дальнее плавание на роскошном круизном лайнере, совершающем кругосветное путешествие, но так получилось, что ближайшим кораблём, который мне подходил и не требовал долгого ожидания, гигантский контейнеровоз, нагруженный контейнерами так, что впору удивляться, как он не перевернётся. Эта колоссальная машина, творение рук человеческих, двигалась из Индии, где загрузилась товарами, в Токио, минуя Китай. Хотя больше всего грузосообщения у всех стран с Китаем, как ни странно — тем не менее, именно контейнеровоз следовал прямым маршрутом и я проник на него, вежливо попросив экипаж и капитана взять меня на борт.

Конечно же, они не могли мне отказать и уже через полтора часа после моего восшествия, исполинский корабль издал гудок, который разнёсся над всем портом и окрестными водами, и начал медленно разгоняться.

На палубе корабля было предостаточно места — это только с виду корабль нагружен контейнерами от борта до борта — места для прохода экипажа предостаточно. Правда, это не круизный лайнер, без шикарной отделки. Всё утилитарно и просто — единственным предметом для экипажа тут были лавочки, что стояли под трапами, ведущими наверх. Многочисленное оборудование, красные ящички с огнетушителями, нечто, напоминающее небольшие краны и большие лебёдки со стальными тросами, трубы с вентилями… для чего это всё предназначено — я знать не знаю и знать не хочу — моё дело маленькое.

Место для жизни себе создать на корабле было несложно, но пока что я остался на свежем воздухе и подставив лицо свежему ветру, балдел, глядя на удаляющийся индийский берег. Вокруг корабля, в море, носились катера и судёнышки поменьше, пузатые буксирчики, баржи, сторожевые катера индийской береговой охраны…

Надышавшись свежим солёным морским ветром, я с чистой совестью, словно сдув с себя жару и вонь жемчужины британской империи, уместился на небольшой лавочке, окрашенной в белый цвет и достал из рюкзака свитки. В свитках были рецепты зелий, среди них было и зелье, с помощью которого мне нанесли татуировки. Это было особое зелье — как я узнал из свитка, с его помощью можно выполнять призыв какого-либо магического животного, состоять это животное при этом будет из магии — я уже научился призывать змеек, которые были на моих руках. Зелье варилось особым, и змеи тут не при чём — эта магия, если верить написанному в свитке, позволяло таким образом призвать практически любое магическое и немагическое существо. Очень любопытно — призванное существо было сугубо магическим, то есть не биологическим организмом, а…

Вот тут я не совсем понял написанное, но наверное это что-то вроде волшебного существа. Насколько я вообще понял из свитков и книг — зелья во всём мире произошли из Индии и Китая. И уже оттуда распространились по всему миру — что весьма логично — если припомнить различные верования и легенды, то именно в китайских и индийских присутствуют всякие чудодейственные растения, женьшени там и прочая ерунда. В древнеевропейских мифах различные зелья как-то не упоминаются, нет такого.

Искусство это, если опять же, верить книгам и свиткам, очень тонкое и магическое, искусство не биологическое. Это не химия и не биохимия, не физика. Не существует какой-либо классификации растений, не существует переодической таблицы ингредиентов. Это тонкая, сложная магия, требующая особого дара, хотя сварить зелье по рецепту может любой бездарь, главное знать, чего и сколько добавлять. Но как оно там всё взаимодействует — это бесполезно пытаться понять логикой и здравым смыслом. Потому что их нет, ни логики, ни здравого смысла, два абсолютно безвредных растения, соединённые вместе, могут дать сильный яд, ядовитые — безвредное зелье.

Как взаимодействуют ингредиенты — если верить индусской трактовке, то это невозможно понять, если подходить таким образом — это можно только и исключительно чувствовать.

Среди всего прочего, что я приобрёл, если мне не изменяет память, есть набор юного зельевара — именно варку зелий я и хочу попробовать. Хотя… Корабль — не лучшее для этого место, пусть этот гигант и очень устойчив, и тем не менее, не лучшее. Зелья очень чувствительны во время варки к помешиваниям, взбалтываниям и внешним условиям.

Среди наследия нагов не было заклинаний, и если верить описанию этих существ, они творили магию без каких-либо инструментов, слов и так далее — просто силой мысли. Очень кого-то напоминает, да… Это не значит, что я такой же как они, может всё и наоборот, и это они как я.

Вот куда сложнее и интереснее был тот фолиант, что я купил, но это только моё мнение — понять, что там написано, было сложно, не обладая всей остальной базой магических знаний. В этом, базисе, мне могли бы помочь остальные книжки, которыми я обзавёлся. Историю с религиозной мутью я пропустил сразу, перейдя непосредственно к заклинаниям. Эх, надо бы раздобыть себе какой-нибудь магический инструмент, вроде палочки. Обзаведусь ею позднее. А теперь — вперёд, на восток!

* * *

Тем временем в Литтл Уингинге неивстовствовал Северус Тобиас Снейп, которого Альбус Дамблдор послал разыскать Поттера — он немедленно вломился в дом Дурслей и просмотрел все их воспоминания, после чего стёр память, уйдя. Никаких зацепок у Снейпа не было. Он просмотрел воспоминания всех, кто мог что-то видеть и узнал лишь то, что мальчишка сел в автобус, ведущий в Лондон, взяв с собой большой рюкзак. Мрачный как грозовая туча Снейп явился в кабинет директора Хогвартса. Он вошёл быстрым шагом и начал без предисловий:

— Мальчишка уехал в Лондон, больше мне ничего не удалось выяснить.

— Что ж, этого достаточно, — Дамблдор, кормивший феникса Фоукса не обернулся даже, чтобы выслушать доклад своего верного сторонника, — Прости за эту просьбу, мальчик мой, но это в наших интересах.

Северус скривился, но не стал отвечать.

Дни текли за днями, вскоре должен был закончиться октябрь — у школьников самая учебная жара, а преподаватели заняты судьбой этого Поттера! На каждом учительском собрании Поттер то, Поттер сё, Поттер, Поттер, Поттер, ещё не появившись в Хогвартсе, он уже успел надоесть Северусу Снейпу. Очередной любимчик, как и его отец, из тех, чьи промахи никто не замечает, а успехи раздувают до небес.

Гарри же преспокойно кутался в тёплую кожаную куртку, глядя на приближение к грузовому порту Токио. Грузовой порт был практически в самом центре портового города — рукой подать, по левому борту на берегу бухты стояли красивые высокие дома в современном стиле — центр деловой жизни, как-никак! Подход к причалу гигантского контейнеровоза — сложная операция, и производилась она буксиром — контейнеровоз подошёл ближе к причалу, боком, после чего два буксира начали толкать его. Добрых две сотни футов его протолкали по воде, чтобы аккуратно и точно пристроить к грузовому пирсу — манёвренность у такого гиганта, как нетрудно догадаться, была невелика. Гарри, чувствуя себя настоящим морским волком — а то, полмира по морю проделал. Когда пришло время — юркнуть на берег не составило труда, как и пройти через большой лес портовых складов и кранов, шняряющих туда-сюда погрузчиков и рабочих. Гарри переместился с помощью магии на несколько метров по ту сторону забора и оказался уже на обычной японской улице. Он побрёл по улицам Токио, впрочем, на данный момент ничего интересного. Однако, Гарри наслаждался чистотой, свежим воздухом, прохладным, но не таким холодным и мокрым ветром, какой нередко бывал в Англии. Дождями он уже был сыт по горло — в Индии его отплытие пришлось как раз на начало сезона дождей, и Гарри с помощью магии защтил свою одежду от влаги.

Теперь же мальчик прогуливался по городу, просто глядя на дома. Япония разительно отличалась от Индии — прежде всего тем, во что нельзя было ткнуть пальцем и сказать — вот этого в Индии нет. Совсем нет, Япония для Гарри была даже лучше родной Англии — дома, встреченные им, были преимущественно новые, или по крайней мере, современной постройки. Ровные и чистые дороги, аккуратно покрашенное ограждение из белых столбцов, отделявших проезжую часть от пешеходной. Гарри глазел по сторонам, идя в центр города. Заметив на дороге автомобиль такси, он помахал ему рукой. Таксисту конечно неположено останавливаться где попало, но пассажира он подобрал, Гарри на чистейшем японском сказал, что хочет попасть в хороший отель. И уже через полчаса юный английский джентльмен отмылся как следует под горячим душем и рухнул на свежую простынь большой кровати. Не было в мире наслаждения большего, подумал Гарри, чем после долгого плавания и утомительного путешествия, чем после грязной и бедной Индии, после сырого промозглого солёного ветра и долгих умественных нагрузок, рухнуть вот так на мягкую постель, застеленную белоснежным бельём и полностью скрывшись под одеялом, повозиться по кровати, наслаждаясь негой и теплотой. Гарри правда наслаждался, минут двадцать валялся перед сном и ни о чём вообще не думал, кроме как о том, как ему сейчас хорошо… Утром его ждала богатая культурная программа, которую он сам же себе и составит.

* * *

Всё, если я умру, прошу считать меня анимешником!

Простите, не удержался — японский магический квартал находился в районе, известном как Акихабара, который так же был центром японской Манга и Аниме-культуры, здесь было просто невообразимое количество самых разных произведений, и я решил купить их если не все, то многие — надо же мне как-то разнообразить свой информационный рацион? Правда, в отделы с пометкой «только для взрослых» я не стал заходить, а вот в обычных нашёл целую гору видеокассет с аниме, томов манги, фигурок различных аниме-персонажей, и многое, многое другое. Даже то, что я успел прочитать, очень заинтересовало. Как же хорошо, когда есть магия и знание других языков, а?

Однако, нагрузив свой рюкзак стопками томов манги, я вышел из магазинов только к полудню, хотя пришёл сюда рано утром. Люди, которые мне встречались, дарили ощущение спокойствия и стабильности. Это уже не Индия, с её странным населением, это Япония. В Японцах была видна своя, особая стать и выправка, конечно, не во всех. А ещё японские девушки очень милые, но не все, лишь некоторые. Большинство же пухлощёкие и тупоносые, мне такие не нравятся, но на это я предпочёл не обращать особого внимания. Я знал из учебников, что Японская культура очень разнообразна и богата, благодаря долгой самоизоляции Японии, поэтому хотел перед отъездом вкусить её плоды. Благо, здесь я могу задержаться намного больше, чем в Индии.

Туристические достопримечательности меня волновали мало — замки, шоу на потеху публике, это всё прекрасно, но как я понимал, туризм — это одно, а самому прогуляться, да не по туристическим районам, а по настоящей Японии, это совсем другое. Первое, что бросалось в глаза при посещении страны восходящего солнца, это обилие различной техники. Если я правильно понимаю, электроника и техника из Японии уже много лет считается самой лучшей, по крайней мере, у Дурслей был японский телевизор, с таким же японским видеомагнитофоном, и много чего ещё японского.

И вот, я в центре этой страны — вышел из торгового центра на шумную и людную улицу, оглядываясь по сторонам — не могу поверить, но в этой азиатской стране, в этом районе, я чувствовал себя так, словно никуда и не уезжал. Даже лучше — здесь всё было как надо. Чистые и уютные, созданные с явным пониманием, что такое архитектура, улицы. Дома с стеклянно-стальными фасадами, кирпичными фасадами и большими окнами. Это не то, что можно увидеть в китае, если виденные мною до этого фотографии поднебесной правдивы — здесь почти так же приятно и правильно, как в центре европейской столицы. Японцы и правда какие-то правильные азиаты. Недаром их с британской империей многое связывало — с остальными, вроде китайцев и индусов, говорить было бесполезно. Не скажу за китайцев, не видел, но в Индии я видел людей, погруженных в бедность и нищету, и что самое важное — ни малейшего шажка не делающих, чтобы из неё выбраться. Такое ощущение, что они просто привыкли и им так нравилось. И дай им всё, о чём только можно мечтать — вернутся в то состояние, которое для них естественно.

Да, возможно это грубо, но у меня возникала именно такая мысль. Я быстрым шагом пересёк улицу и решил больше не тратить времени даром — недалеко, если верить информации из индийской книжки «Магический Мир — путеводитель», находится проход. Найти его просто — он находится между двумя зданиями, которые много раз перестраивались за последние века, но вход в магический мир всегда оставался на этом месте. И правда, вокруг переулка клубилась магия и волшебство, я шагнул туда и сделал несколько шагов, словно продираясь сквозь вату. Ещё шажок, и вот я уже в магическом мире!

О, да, это отличалось от всего, что я ожидал здесь увидеть, по крайней мере, сразу. Глазам моим предстал целый квартал, и в этом квартале японская архитектура средневековья соседствовала с кирпичными домами, довольно гармонично соседствовала. Каменная брусчатка на земле, и много людей, самых разных. Здесь было даже по-своему мило, замечу себе.

Магический квартал Японии встречал меня лёгким шумом города, по всей видимости, здесь иностранцев видеть привыкли. Если индийский напоминал большой базар, то здесь было всё иначе — хотя судя по обилию вывесок, в домах располагались лавки, на улице ничего не было выставлено. Я заметил стайку хихикающих японских школьниц, что шушукались о чём-то своём и бросали на меня взгляды. Это немного отрезвило меня — не хотелось бы выглядеть остолопом и подумав так, приободрив себя, смело двинулся вперёд. Вперёд, навстречу приключениям!

* * *

Что я вообще хотел от Японии? Пожалуй, меня интересовал поиск информации. Книги и заклинания, знания, информация, даже свитки или скрижали сошли бы, однако, здесь в чести были книги.

Я зашёл в большую книжную лавку, что располагалась в традиционалистском японском доме. Если в случае с индусами подобное следование традициям казалось немного неуместным, то здесь можно было только поражаться, как рядом с современными зданиями из стекла, стали и бетона, соседствовали такие замечательные дома, внутри которых чувствуешь себя каким-нибудь средневековым японцем. И не скажу, что это было плохо.

Книги располагались на полках и судя по обилию покупателей, которые оставляли у входа свою обувь и прохаживались меж стеллажей, магазинчик пользовался успехом. Я нашёл много интересующих меня книг, полный курс по магии. Индусские книги не пойдут — их религиозность и вообще, сами индусы, не внушают мне доверие в плане магии. Зато японцы — очень.

Я откладывал книги с полки, одну за другой, пока стопка не выросла с меня размером, после чего создал вторую и третью точно такие же стопки — некоторые книги брал для общего чтения, некоторые — на будущее — уж больно сложно было понять, о чём тут речь.

Насколько я понял из того, что успел прочитать, а в книжном я провёл больше трёх часов, в Японии ситуация с магией выглядела совсем не так, как в Англии. Если в англии, по словам японских книг, как и в америке, в чести была различная магия, волшебники магией делали всё — от завязывания шнурков и галстуков, мытья посуды и чистки обуви, до совсем уж обыденных вещей, то в Японии к магии относились совершенно иначе. Уважительно, магия почиталась, но не как божество, а как некая сила, к которой нужно было проявлять уважение, хотя большинство современных волшебников японии, как упоминалось тут же, не обращают на это особого внимания, всё равно национальная магическая черта — уважение к магии как к любимому и бережно хранимому инструменту. Магией не завязывают шнурки и количество бытовых заклинаний в японии относительно невелико. Но зато гораздо чаще встречаются заклинания военного назначения, ведь япония много веков была в состоянии постоянных внутренних войн, и поэтому местные великие маги создали немало боевых заклинаний, которые оттачивались подобно «дзюцу» — искуство. И называлось так же, махо-дзюцу. Это только что касалось военного, боевого назначения магии.

Конечно, я не солдат и даже дрался в своей жизни всего несколько раз, но будучи здесь, в Японии, очень сложно не поддаться некоему волшебному настрою на другую окружающую магию. И правда, я здесь не видел, чтобы магия была использована как-то безалаберно и вместо обычных вещей, которыми можно её заменить. Однако, магия была очень экономной и искусной, даже внутри досок этого дома чувствовался лёгкий ток магии, который делал их долговечными, просто на века. Не исключено, что этому домику лет триста, а то и пятьсот!

Проникнувшись уважением, я решил найти учителя в Японии. Пусть многого я не выучу, за тот короткий срок, что могу отвести под обучение, но хотя бы усвою основы. Творить магию исключительно по наитию… Интересно, конечно, но как-то хочется чему-то научиться.

Я поднёс телекинезом две огромные стопки к продавцу и вытащил кошель с остатками галеонов — эта валюта была и в японии широко распространена. За все покупки ушло пять сотен, после чего я спросил у продавца:

— Господин, можете оказать любезность?

— Да, — продавец, обычный японец на вид, думаю, его не следует описывать, кивнул, — вы что-то хотели?

— Я бы хотел обучиться азам магии, принятой в вашей стране. Меня интересует учитель. Деньги не проблема, был бы хороший наставник.

— С этим сложнее, юный господин, — вежливо ответил Японец, — я могу дать вам пару советов, но к сожалению, не знаю, к кому вам обратиться.

— С благодарностью выслушаю их.

— Вы можете найти такого преподавателя из числа тех, кто ранее преподавал в академии, но отошёл от дел, так же можете обратиться в розовый дом.

— Розовый дом?

— Да, это дом из розового мрамора, он находится дальше по улице и на первом перекрёстке налево. Туда обращаются маги, что ищут работу, думаю, вам там могут подсказать более подробно, это одно из наших правительственных учреждений.

— Благодарю, — я изобразил традиционный японский поклон благодарности старшему и взяв свой рюкзак, покинул гостеприимный книжный магазин.

И правда, найти большой дом с облицовкой из мрамора не составило большого труда. Внутри же атмосфера больше напоминала викторианскую англию, не современность и не японскую традиционность. Ну прямо офис времён королевы Виктории, не иначе! Оглядываясь по сторонам, я обратился к девушке, что сидела тут за столом и наблюдала за неожиданным визитёром.

— Добрый день, леди. Мне посоветовали обратиться в данное заведение.

— Добрый день, господин, — кивнула она с улыбкой, очень учтивой, — могу я узнать, кто нас посоветовал и что вы хотели?

Я изложил ей суть дела. И правда, здесь, в Японии, всё сделано весьма разумно — работа в виде отдельных заданий-подработок может предлагаться любому подходящему для неё магу. Девушка позвала другую девушку, после чего отправила меня в один кабинет, где мне обещали, что за три тысячи семьсот галеонов мне предоставят прекрасного репетитора, который на протяжении двадцати лет учил в японской магической академии и пользуется всемирным уважением и авторитетом. Прямо таки японский Гуру, который подрабатывает тем, что вправляет мозги японским юношам и девушкам за приличные деньги. Вздохнув, я передал оговоренную сумму в долларах, после чего сотрудник офиса обещал, что вскоре познакомит меня с учителем…

Курс, на который мы договорились, три месяца наёма, поэтому и сумма такая большая, это не три дня и не две недели обучения. Однако…

Вскоре пришёл этот самый гуру. Это был совершенно нетипичный японец, должен сказать — он был одет в традиционный японский костюм, не деловой, который для современных японцев заменил прежний, а действительно в традиционный по типу кимоно, а может быть это и было кимоно, только с мелкой росписью и магическими символами, в которых чувствовалась магия. Мужик был старый, седой, но с очень крепким, мускулистым телом, и судя по внешности, лет двадцать-тридцать назад он мог бы быть замечательным атлетом.

Японец посмотрел на меня несколько раздражённо, обратившись к офисному рабочему:

— Это и есть тот иностранец? И чему можно научить за три месяца?

— Но Танаки-сама, — офисный планктончик встал, поклонившись, — он внёс всю сумму.

— Плевать я хотел на твои контракты, — хмыкнул Японец, опустив взгляд на меня. Я встал, вежливо поклонившись.

— Надо же, какой вежливый. И как тебя зовут?

— Гарри Джеймс Поттер, сэр. Или просто Гарри.

— Раз тебе не жалко выбросить столько денег на ветер — твоё дело. Но учти, — Он нахмурился, став похож на пожилого, но крепкого и злого японского самурая, — поблажек не будет!

— Надеюсь на это, Танаки-сама.

— Тогда за мной, обормот, будем делать из тебя человека!

Танаки развернулся и махнув рукой, резко открыл дверь с таким стуком, что с потолка посыпалась побелка и быстрым, резким шагом вышел из офиса. Характер у него конечно… Огонь. Я посеменил следом, опасаясь, как бы мне не аукнулось это. Или те хитрые японцы знали о его характере, и специально подсунули мне именно этого? Мол, не обучится так хоть пусть помучается, англичанишка?

Примечание к части

Ну что, народ, вторая пошла! На этот раз Япония. Без японской академии и крутой магии, истинно-волшебная Япония, в которой магия Японская. Как вы наверное заметили, в нумерации глав идёт цифра 1, потому что это арка. 1 — это арка с кругосветным путешествием Гарри, этот фанфик не про кругосветное путешествие, этот фанфик не из тех, в которых действие начинается задолго до начала канона и всё идёт, идёт к нему и никак прийти не может. На дворе 1990й год и вскоре начнётся 1991й, год начала канона. Поэтому не надо говорить, что события развиваются быстро — пролог на более чем пять глав — это очень много! Я затянул его слишком сильно. Но тем не менее. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Музы, способные выдавать двадцать и более прод в месяц на протяжении многих лет подряд, это вымирающий вид. Моя Муза — трудяга. Она старается ради всех вас, трудится весьма и весьма тяжко. Поблагодарите её. Поддержите её. Помогите ей. Ведь всегда приятно работать, видя результат, верно? Иначе мы бы не играли в РПГ-игры так увлечённо. Именно результат, ваша реакция и ваше одобрение, ваша помощь, придаёт ей силы делать своё дело дальше. Придаёт вообще смысл не опускать руки, а работать. Работать и работать.

>

1.6. U.S.A! U.S.A!

— Да что ж такое, как ты это вообще сделал? — Учитель был зол на меня. Ну или вернее, на мою магию.

Прошло уже три месяца с тех пор, как мы начали заниматься и Танаки-сама быстро понял, что ему попался необычный ученик — не хочу, чтобы это показалось хвастовством, да это и не оно, но магию, к которой привыкли обычные волшебники, я повторял с невероятной лёгкостью. Виной тому мой особый магический дар, можно сказать, что я волшебник в большей степени, чем обычные волшебники, и удивительное дело — использовал магию непосредственно, на что большинство не было способно. По крайней мере, им это давалось с огромной практикой и трудом. Казалось бы — мир теперь радужный, но нет — то, что я использовал магию иначе — это факт, но я по прежнему был в ней полным неучем.

Танаки три месяца гонял меня — после проверки способностей, которая заставила его задуматься, он решил, что во мне нужно воспитать дух воина. Что и неудивительно для японца, тут я полагаю, что это означает совершенно иное мировоззрение. Как истинный английский джентльмен, я не воспринимал мир так, как японцы — другие люди по крайней мере не были для меня потенциальным источником угрозы, но Танаки-сан быстро доказал мне, что это абсолютно наивное мировоззрение, которое свойственно жвачным животным, не видящим в других таких же угрозы и поэтому бегущих, лишь заслышав рёв тигра — волшебник, по мнению Японца, это хищник, и противостояние себе подобным — находится в основе его умений. Да, это было правдой — мы, англичане, обычные мирные люди, по крайней мере, не воспринимали мир так, как это делали жители азии в целом и японии в частности — дуэли и опасные заклинания в англии воспринимались как некий бокс, благородная дуэль двух волшебников. Это основа основ мировоззрения, которую нужно было поменять, относиться к магии не как к универсальной чудодейственной силе, а сражению — как к обмену заклинаниями, относиться к магии как к остро заточенному мечу, искусное владение которым — залог выживания. Ни волшебные звери, ни болезни, не представляют такой же угрозы, как те, кто хочет тебя убить или просто навредить. Маг — это главный хищник, венец эволюции магических зверей. Не самый опасный по одиночке, но кооперативный, умный, хитрый, искусный.

И наверняка появятся многие, кто захочет пустить мне кровь, тут уже пришлось забыть, что я джентльмен и вообще-то скромный английский юноша, и изо всех сил стараться выдержать постоянные спарринги с учителем, который первые две недели обучения заставлял меня почувствовать себя боксёрской магической грушей, которую он избивает без какого-либо труда, приговаривая, что мне пора перестать мыслить как травоядное, что бежит от любой опасности и прячется от беды…

А дальше были два с половиной месяца обучения его искусству, должен отметить, что то, что я учил — крайне сжато, но заклинания я осваивал практически мгновенно — достаточно было хорошо увидеть процесс и результат, и я мог придать магии форму, аналогичную. Так например, я научился мгновенно создавать перед рукой магический щит, способный отклонять заклинания и пули.

В отличие от английской магии, которая базировалась на вербальных формулах, японская была намного проще и быстрее. Быстрее, но проще — глупо произносить длинное заклинание в бою, если за это время тебе в шею просто кинут кунай и всё, к будде на свидание. Меня конечно непросто было поменять, но можно — я внял увещеваниям учителя и слегка поменял своё мировоззрение и отношение к магии. Это не палочка-выручалочка, не некая аморфная сказочная сила, это Сила. Непонятная, но грозная.

Использовать её для мелких бытовых нужд — всё равно что резать ветчину фамильным мечом, это можно делать, но это глупо. Я же предпочитал по данной аналогии представлять магию как универсальный солдатский нож, который солдаты используют для всего. И врага им пырнуть, и веток в костёр нарезать, и консервы открыть — это оружие, но это не только оно. И тем не менее, это оружие.

По-моему, что-то неуловимо изменилось во время моего обучения, мне не доводилось много наблюдать за нашими английскими магами, но что-то мне подсказывает, например, некоторая снисходительность в словах японца, рассказывающего про английских магов, что англичане — травоядные. Некоторые учатся сражаться, но ни один из них не воспитывает в себе дух и отношение к магии как к Силе, все видят в ней некое аморфное волшебство.

И мы спарринговались, учитель вообще шесть часов в сутки проводил за спаррингами, сам он был в отличной форме, не посмотрите что ему за сотню — живчик тот ещё, и меня загонял регулярно — мы начали с изучения заклинаний для ближнего боя — это были простые и быстрые заклинания.

Как происходила магия и как она зависела от слов… этого даже учитель не знал, и никто не знал, однако, он был уверен, что в магии главное это настрой, воля, решимость, напор. Подсознательное и чёткое выбрасывание той самой тёплой волшбы, имеющей простую но законченную, как всё японское, форму.

Я его не раз удивлял своей магией, и надо сказать, что учитель, изначально скептически отнёсшийся к идее учить англичанина, вскоре изменил своё мнение и обучение полетело очень быстро. У него был свой домик в горах, чистый горный воздух, спокойная атмосфера, маленькое додзё для спаррингов, чаще спарринги проходили на свежем воздухе и вдалеке от дома, хотя и в додзё всё было зачаровано так, что навредить зданию практически невозможно.

И вот, учитель раз за разом показывал мне новые заклинания и способы применения магии — он использовал её, чтобы усилить меч с помощью магии. Вообще-то деревянный имитатор меча, используемый как тренировочный снаряд, с помощью таких палок он учил меня фехтовать. Эту науку я схватывал налету, возможно потому, что хотел этого подсознательно. Хотел, и магия помогала мне в этом — я не научился фехтовать внезапно, как например научился говорить на других языках, но усваивал уроки очень быстро.

— Ха, — он сделал выпад, увернулся от моей контратаки и нацелился выбить у меня меч из руки — я ему не дал этого сделать, наполнив меч магией, деревянная палка стала быстрее ветра, и легко ушла от короткого удара, я выставил руку и создал перед ней щит «шируодо», как называл его сенсей, удар его меча пришёлся прямо по этому щиту и породил дребезжащий звук, в это время я почти достал его своим мечом, скорость конечно возросла, но только скорость движения. Чтобы такую высокую скорость реализовать, то есть сделать эффективной, нужно довести движения до автоматизма. Учитель ушёл в сторону — он был значительно ловчее обычного человека и увернуться для него не составило труда, однако, я уже преобразовал щит в ударное заклинание воздушной плети и она схватила его меч, летящий на меня слева-снизу, я же увернулся от его удара по прямой с помощью магии и не дал взять себя в захват.

— Неплохо, неплохо, — Сенсей отскочил назад, — за себя ты сможешь постоять.

— Спасибо вам за это, — я коротко поклонился, он повторил мой поклон вежливости противнику и посмотрел на часы:

— Завтра будет твой последний день занятий. Поедем с утра в акиху, я хочу кое-что тебе посоветовать. Тебе нужен будет собственный меч. Воин без меча — всё равно что птица без крыльев.

И действительно. Те, кто имел отношение к боевой магии, в японии преимущественно носили мечи. Мечи, клинки, кинжалы, саи, и многое другое, но тем не менее. Это не выглядело как средневековье, это выглядело даже как-то естественно, потому, наверное, что у многих были клинки в ножнах на поясе. Как я узнал, разоружение самураев в своё время совсем не коснулось магического населения, они как ходили с мечами, так и ходят. Это символ принадлежности к воинам, а так же символ определённого мастерства. Конечно, дети в школу с колюще-режущим не ходили, а если и ходили, то с учебным, и тем не менее, в японии меч для полицейского, или просто мага-воина, это такой же неотъемлемый атрибут, как палочка для английского мага, потому что заклинания использовались как в ближнем, так и в дальнем бою, волшебник был бы беззащитен против обычного тычка волшебным мечом, если бы полагался только на палочку и дальний бой. В своё время англичане заплатили дорогую цену за этот урок, который так и не усвоили — япония, в отличие от неволшебного мира, никогда не входила в сферу интересов британской империи. Да и Индия тоже, к слову — британское магическое общество в этом плане удивительно слабо и импотентно. Было. И осталось, в общем-то, и не скажу, что это плохо для этих стран, сохранивших не только независимость, но и культуру.

* * *

Итак, выбор меча для японца был практически неограничен. Давно прошли те времена, когда это было произведение искусства, кующееся в кузнице персонально под своего хозяина, или массово, мастером. Хотя тут традиционализм всё-таки взял верх и были свои герои нашего времени, почти легендарные мастера, которые создавали мечи из поколения в поколение, делая оружие, от которого балдели японцы, да и вообще все.

Для японца меч — это фетиш, это заложено в менталитете воина — поэтому учитель, справившись о моём финансовом положении, повёл меня к мастеру, который делал мечи, к одному из ремесленников. Это был старый толстенький японец, который встретил нас в похожем на дом мастера, домике в горах, они раскланялись, после чего мастер взглянул на меня, словно на блоху.

— Так значит тебе понадобился меч? Что ты можешь за него предложить?

— Что вы за него хотите?

— У меня есть разные мечи, основной мой принцип — равноценный обмен. Ты предлагаешь, я даю тебе меч взамен. Можешь дать что-то ценное, можешь заплатить деньгами — мне не так важно.

Учитель раньше это не упоминал. Что ж, раз так… Я залез в свой рюкзак и поискал там кое-что. У меня была одна ценная вещица, которую я мог бы предложить мастеру за один из его мечей, мне почему-то показалось, что заплатить деньгами десять или сто тысяч долларов, или миллион, будет не так интересно — наверняка мастера не интересуют такие вещи. Он обратил внимание на татуировки на моих руках:

— Это змеи? Хм… Как необычно.

— Да, мастер, вот это, — я достал малахитовую шкатулку из рюкзака и протянул ему, — раз уж вы захотели обмен, пусть будет так.

Старый японец взял у меня шкатулку и открыл её.

— Хм. Свитки? И что в них?

— Это свитки из индуистского храма нага. Древние, если быть точным, то им три тысячи восемьсот лет. Они написаны на языке нага, у меня тут есть перевод, — я достал бумажку, — в них описывается ритуал, который позволяет исцелять яды и болезни. В том числе редкие яды и болезни.

— Понятно, — мастер захлопнул крышку, — интересно. Я бы тебе не поверил, если бы не письмена на твоих руках, но раз так, у меня есть для тебя кое-что. Стой здесь.

Он через несколько минут вынес из своего дома завёрнутый в ткань меч в ножнах. Это был относительно короткий меч, короче тех тренировочных палок, с которыми я тренировался. Мастер сказал:

— Таково моё правило, мальчик. Я живу уже много лет и создал за эти годы столько мечей, что не упомню и десятой их части, поэтому я и предлагаю своим покупателям маленькую игру — равноценный обмен. И в зависимости от того, что дают мне, даю похожий меч. За деньги — обычные свои творения, в зависимости от суммы и удачности меча. Некоторые удачные, некоторые не очень. По крайней мере, на мой взгляд, для других все они безупречны.

Он вздохнул и развернул ткань:

— Раз ты дал мне нечто уникальное и древнее, то и я должен дать такое же. Этот меч «хебинокиба», змеиный клык. Он создан моими предками, определённо очень удачный.

Я принял у него меч и обнажил его — и правда, поверхность была серебристо-белая, похожая на клык, сам меч — короткая катана, длинной ровно в два сяку — восемьдесят пять сантиметров. Магия в этом мече была сильной, даже очень сильной и хорошо гармонировала с моей магией. Гравировка в виде извивающейся зелёной змеи шла от цубы — гарды на японский манер, вниз, до четверти клинка. Рукоять имела изумрудную оплётку из змеиных шкур, по всей видимости, создатель этого оружия вдохновлялся змеями и их смертоносностью и гибкостью — меч был лёгкий и короткий, но отлично сбалансирован. И это было действительно удивительно хорошее оружие. Те мечи, что я видел у учителя, ни в какое сравнение с этим не шли. Я поблагодарил мастера поклоном, после чего мы с учителем покинули его.

* * *

Перед отправлением я решил нанести себе ещё одну татуировку. Ну раз уж из Индии привёз такой сувенир, то почему бы в Японии такой же не получить? Убрать её мне не составит никакого труда, ей богу, капелька магии и всё. Дети моего возраста обычно любили нечто такое, яркое, чем я хуже? Я так понял, что меня с моими змеями могли принять за отпрыска якудзы, если бы глаза мои были хоть чуточку уже, или около змей не было текста на индийском — в японии была широко развита культура нательной живописи, японские орнаменты отличались обширностью на теле и красочностью, змеи в этом наколочном пантеоне характеризовались как злой, негативный символ, и чаще всего их можно было встретить в татуировках, которыми покрывали своё тело якудза и прочие бандиты. Особенно меня в этом привлекло то, что в отличие от европейцев, у которых татуировка — это просто красивое изображение, японское тату — это национальный колорит, часть культуры, и их татуировки столь же красочны, сколь и многообразны. Конечно, я прежде посоветовался с учителем, который махнул рукой и сказал делать что хочу. Обширная нательная роспись меня не интересовала, и тем не менее, найденный мною специалист взялся за работу за восемьдесят тысяч зелёных мёртвых президентов. При этом обычная татуировка стоила не больше тысячи. Зато выбранная мною — от шеи до середины спины, в виде большой птицы-феникса, которая традиционно считалась в азиатских странах символом волшбы и магии, чудес и силы, наравне с уроборосом — символом круговорота жизни и смерти. Но всё равно, этот «сувенир» был большим, и слегка должен быть виден из под рубашки. Но несильно — я дал мастеру свою краску-зелье, и добавил в эскиз магические символы, каждый из которых нужно было нанести своей краской-зельем. Эта магия соотносилась с рунической магией, так это называли в европе — в азии это символизм. Мне очень хотелось заполучить помимо двух змеек-подручных, призывного магического феникса — и следуя инструкциям, я добился желаемого.

Оставшиеся два дня до отправления были мною честнейшим образом потрачены на развлечения и игры — в Японии этого добра было предостаточно. Эх, узнай Дадли, умер бы от зависти в страшных муках, однако, домашний поросёнок тёти и дяди никогда об этом не узнает, и слава богу. В конце то концов — были всяческие музеи и галереи, но они мне не интересны, это не япония. Япония — это квартал анимешников, это красивые улочки, парки, а на старину я в магическом квартале насмотрелся вдоволь!

И вот, выглядя словно обычный турист — а именно в кимоно, с набором сувенирной продукции, манги, книг, а так же уменьшенным до размера брелка, мечом, я наконец взошёл на борт огромного круизного лайнера.

Довольно с меня сухогрузов — дальнейшее путешествие моё должно протекать между цивилизованными странами, а именно — меня ждала Америка и за америкой — возвращение в родную Англию…

* * *

Прибывал наш пароход в город Сан-Франциско, город, в котором я должен побывать. Так уж получилось, что если в других странах как правило точка концентрации волшебников одна, в Америке таких несколько. На западном побережье это город Сан-Франциско, на восточном — Бостон и расположенный рядом с ним Салем, или Сэйлем, как называли его американцы. Всё у них как-то… ну да ладно, порядочный джентльмен обязан побывать в Америке. Переход из Токио в Сан-Франциско можно назвать действительно кругосветным, потому что это самый большой морской переход за всё моё путешествие. А тихий океан оправдывал своё название — нам так и не встретилась ни одна буря из числа тех, что штормили другие моря — мне приходилось у берегов Китая пережить небольшой шторм, и должен признаться, это совершенно не моё.

И вот, я иду по городу. Он разительно отличался от других — в районе порта были двух, максимум трёхэтажные дома. И дома эти не кирпичные, я затрудняюсь ответить из чего они, но — однозначно можно сказать лишь одно — небо открыто. Такое ощущение, что американцы не хотели загораживать небо высокими зданиями и порождать тень, а ещё эти улицы и дома напоминали мне о фильмах о диком западе и древних городах америки. Годы идут, века идут, на горизонте прямой как палка улицы, виднелись высокие дома, а в этом районе — все они были аккуратными, геометрически правильными и не загораживали бескрайнее небо. Да и должен отметить, что самоощущение тут было несколько иное, нежели то, к которому я привык у себя на родине или в других странах. Свернув на Пауэлл стрит, втянул носом воздух, свежий и морской. Здесь всё казалось таким… эм… таким американским. Здесь не было древностей, всё казалось новым, свежепостроенным. Я говорю не о новой постройке домов, нет, я говорю о самих улицах. В Англии тоже уютно, но чувствуется некая традиция, передающаяся из поколения в поколение, будь то шлемы английских бобби, или кэбы, всё это устроено с оглядкой на прошлое. Америка же мне на первый взгляд создала ощущение того, что эти люди делали всё по своему усмотрению, всё до мельчайших мелочей, не интересуясь, как было раньше и как там в других странах…

Наверное, это и было основой американского духа — свобода в своём выборе чего угодно — я тут встретил за всего лишь полчаса прогулки по городу, две церкви, одну баптистскую, другую евангелистскую, это тоже. Эх... Было бы неплохо вернуться в Англию к лету — сейчас на дворе был февраль. Было холодно, люди кутались в тёплые куртки, снега не было, но зато дул промозглый ветер. Конечно, моя маленько зачарованная одежда спасает меня от замерзания, и тем не менее…

Именно поэтому осмотрев припортовую территорию, я решил проникнуться американским духом деловитости и делать тут дела сразу. Очевидно, что такого густого и сильного духа традиций как в Индии или Японии в США я не найду, а то, что есть — они сами с удовольствием навязывают в другие страны. Выпить чашечку колы и закусить гамбургером или жареным цыплёнком из Кентукки, я могу и в Лондоне.

Примечание к части

Шаломасики, мои дорогие! Что, заждались? Моя Муза меня совсем замучала, а тут ещё погода не задалась — ураган прямо с ливнем, и холод. Лето 2019 рискует стать самым холодным на всей моей памяти — температура редко доходит до 20, и это в Июле, блин, когда должно быть под тридцать день ото дня и изредка дожики... Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 На пледик и горячую рыбку моей Музе. Видите? Она старается.

>

1.7. Салемский Ведьмак

И снова это райское наслаждение! Нет наслаждения большего, чем запрыгнуть в большущую кровать, и выспаться в ней как следует. Погода за окном моего нумера в отеле не блистала оригинальностью. Я бы даже сказал, что она была ко мне неблагоприятна — поднялся ветер с мокрым снегом, температура опустилась ниже ноля, а по местному радио передавали ещё более пессимистичный прогноз на ближайшие два дня. Однако, в каюте я уже насиделся — поэтому, несмотря на дождь, холод и ветер, я решил пополнить свою коллекцию книг и справочников со всего света. Пополнить её дюжиной, или десятком дюжин американских магических книг, и для этого заказал такси, одевшись потеплее.

Магический квартал США не был таким, как прошлые, в которых я бывал. Прежде всего — он не напоминал древность. О, нет, сэр, совсем нет, после прохода, устроенного как никем не замечаемая арка, меня ожидал город, здесь были такие же двух-трёхэтажные домики, с прямыми крышами, большими окнами, этот городок чем-то напоминал мне… Кхм… Это было по-настоящему волшебное зрелище — дома вдоль волшебной улицы в старом, но не древнем стиле, я бы сказал — в стиле американской классики. Домики с прямыми крышами соседствовали со сказочными, словно миниатюризированными домами с синей и красной черепицей, были вывешены вдоль улицы флаги соединённых штатов и флаг магической америки — большая белая звезда на тёмно-синем фоне, вокруг кольцо из звёзд поменьше.

Эти домики казались мне такими сказочными, такими волшебными, что просто вот за душу берёт — в таком месте должны происходить съёмки рождественских сказок. К сожалению, рождество я не отмечал, да и плевать на него. Над волшебной улицей была волшебная погода — порошил мягкий, пушистый снежок, фонари в старом стиле были слегка изогнуты в сторону тротуара, словно склонялись в поклоне перед проходящими. Машин тут не было и не предвиделось, тротуар был везде, однако, был свой транспорт — по центру улицы проходили трамвайные рельсы и вскоре я увидел трамвай. Это был старый, ретро-трамвай с надписью «Francisco Wizard st.» Улица так и называлась, Визард-Стрит.

Разгадка такой архитектуре была проста и незатейлива — внутри помещения были многократно увеличены, поэтому при взгляде снаружи — представляли собой маленькие, красивые, миниатюрно сказочные домики. Внутри, конечно же, благодаря обилию чар расширения пространства, они представляли собою большие, просторные магазины, тетр, торговый центр — в отличие от ранее встреченных магазинов, здесь я насчитал только семь вывесок, торговые павильоны были сгруппированы в торговый центр — это красивое здание, окружённое сотнями магических светлячков, привлекало людей со всей улицы.

Отдельным от него был букинистический магазин, именно туда я и направился сперва. Что можно ожидать найти в таком магазине? Ладно, я допускаю, что в Калькутте можно найти хоть чёрта с рогами, но здесь — только официально одобренную литературу, не нарушающую законов страны.

И всё же, здесь было много книг, а книг много не бывает. Показатель. Я взял с полок самое интересное на мой взгляд — тут были книги по самой разной магии, от рядовой бытовухи до больших и тяжёлых магичесих талмудов и монографий.

Прикончив за два часа книжный и расплатившись долларами — так как в америке принимали и Доллары и Галеоны в равной мере, я пополнил свою маленькую библиотеку тремя сотнями томов. Стоило того, да.

* * *

Не стал задерживаться слишком сильно — в США сильное магическое правительство и оно могло заинтересоваться моим происхождением. Именно поэтому я воспользовался порталом в Бостон, что был прямо на визард-стрит, портал вёл на магическую улицу Бостона и я не заметил, чтобы за ним был хоть какой-то контроль.

А вот Бостонская Магика-стрит, разительно отличалась от улицы в Сан-франциско, если на западном побережье меня встретила атмосфера волшебной сказки, очевидно поддерживаемая волшебниками, то в Бостоне улица была менее атмосферная — дома на ней старинные, с кирпичными фасадами, на первых этажах располагались лавки и магазины. Выход из портала же был создан в небольшом, но красивом здании в центре улицы, пользование таким транспортом стоило пятьдесят баксов.

Я вышел из этого маленького портального домика — чары, наложенные на него были такой поразительной сложности, что у меня глаза заслезились — американцы и правда круты, раз умеют такое делать.

Однако, не успел я как следует насладиться архитектурой, как меня остановил полицейский. Его форма немного отличалась от обычных немагических полицейских, тем не менее, он носил палочку и пистолет в одной большой кобуре на поясе, плотную тёплую куртку и фуражку.

— Прошу прощения, сэр, прошу вас остановиться.

Я встал.

— Да, офицер?

— Могу я увидеть ваши документы?

— Боюсь, что у меня их нет, сэр, — покачал я головой, — я не местный.

— Приехали в штаты на обучение? — вздёрнул он бровь.

— Нет, сэр, я турист, проездом от западного до восточного побережья.

— Понятно. На территории США несовершеннолетние волшебники, не достигшие шестнадцатилетнего возраста обязаны находиться в сопровождении или же с письменного согласия своих опекунов, — ответил он, — я так понимаю, у вас его нет?

— К сожалению, сэр.

— В таком случае прошу вас следовать за мной.

Вот не было печали!

* * *

Я боялся, не посчитают ли они мои деньги фальшивыми? Всё-таки есть серьёзный уголовный срок за фальшивомонетчество, однако, я сам не чувствовал в созданных магией долларах ни капли волшебства. Абсолютно такие же, как и настоящие, и с магической и со всех остальных точек зрения. Я перестраховался в Индии и Японии и перед отъездом обменял крупные суммы денег, так что платил уже теми, что у меня были в запасе из числа самых натуральных.

Офицер привёл меня в здание с надписью «Офис полиции», внутри был большой и красивый зал, в котором можно было увидеть самых разных людей, и их было много. Я и не думал, что в волшебном мире так много преступников! Десятки людей, офицер остановился около дальнего конца зала:

— Подожди меня здесь, никуда не уходи.

— Хорошо, сэр.

Я сел на лавочку, рядом со мной оказался странный субъект — худощавый, с тёмными кругами под глазами, он слегка блеющим голосом спросил, посмотрев на мои руки:

— Клёвые татухи, пацан. За что замели?

— За незаконное пребывание. А тебя?

— Да так, пацан, то-сё. Ты адвокату позвони, даже не думай ничего им говорить и ничего не подписывай, вообще. Хрен знает, что они тебе подсунут, лучше потратиться раз на адвоката, чем потом пять лет чалиться, — он достал жвачку и протянул мне, — хочешь?

— А ну быстро поднялся, — раздался зычный крик подошедшего полисмена, не успел я удивиться, как моего собеседника уволокли.

Нда. Походу меня приняли за какого-нибудь местного бандючонка. А совет, который он мне дал, дельный — я решил всенепременно воспользоваться услугами адвоката, что и сообщил вышедшему из кабинета офицеру.

— Вот как… — он усмехнулся, — шустрый малый. Ладно, пошли.

И он провёл меня к адвокатам — это был отдельный зал, в котором можно было нанять любого из местных адвокатов, здесь представлены были всего три адвокатские конторы, зато судя по размеру занимаемой площади и ширине лиц представителей этой профессии, весьма солидных конторы.

Через пять минут я уже сидел в маленьком кабинетике, с металлическим столом и бетонными стенами, напротив меня была красивая женщина лет за сорок но ещё не старая, скорее такая, тёплая, мягкая и понимающая.

— Миссис….

— Мисс. Мисс Эйсмсворд, — представилась она весьма строго, — ну-с, молодой человек, расскажите мне всё подробно. В чём вас умудрились обвинить?

— В то, что я путешествую без согласия опекуна.

— Путешествуете? — она покосилась на мои руки, — я думала вы совершили что-то более серьёзное.

— Нет, мэм, я совершаю путешествие из Лондона в Лондон.

— И на первой же остановке у вас такие проблемы? Что ж, было неразумно уезжать без согласия опекунов.

— Это не первая, это последняя остановка. Вернее, предпоследняя, — ответил я ей, — мои опекуны — те ещё засранцы, в остальном я круглый сирота, если бы я и мог спросить у кого-то разрешения, то непременно это бы сделал, мэм.

— Вот как? — она удивилась, — и где вы уже побывали?

— В нескольких странах. Индии, Японии, теперь очередь дошла и до США. Итак, давайте перейдём к делу, мэм, с вашего позволения, — я немного побаивался рассказывать ей все-все детали, особенно те, в которых меня не обвиняют, — как мне легально покинуть США, избежав выдачи с рук на руки английской стороне?

— Вам нужно думать не как уехать, а как легализовать своё пребывание здесь, — поправила она меня, — ведь именно в этом вас обвиняют, и уехать вы сможете нормально только когда будете пребывать тут легально. Что ж, есть несколько способов, но все они требуют денег.

— С этим проблем нет.

— Могу я поинтересоваться, чисто из любопытства, откуда у вас деньги на такое путешествие?

— Я хоть и сирота, но моя ныне почившая семья не из числа маглов. Семья Поттеров известна в Англии уже не одно столетие, — ответил я уклончиво, — было бы странно, будь я беден как церковная мышь. Итак, мэм, какие есть способы?

Адвокат улыбнулась:

— Есть два способа, которые вам подойдут. Первый — вы можете оплатить учёбу в Салемской академии волшебства. Согласно нашему законодательству, иностранные студенты не обязаны предоставлять какие-либо разрешения от родителей. Второй способ — это найти приёмную семью, которая согласилась бы принять вас, это намного сложнее, но вполне осуществимо, если у вас есть связи в соединённых штатах.

— К сожалению, нет. А Салемская академия… Какие последствия ждут меня, если я просто брошу учёбу?

— Боюсь, вы не сможете её бросить, — покачала головой мэм, — согласно закону нашей страны, вы обязаны доучиться до конца, хотите вы этого или нет. Иначе вы будете опасны для окружающих. Уверяю вас, что Салемская академия — лучшее учебное заведение для юных магов во всём мире, — начала она рекламировать свою академию.

— Я в этом не сомневаюсь, и будь у меня возможность доучиться до весны и покинуть её, я бы с радостью согласился. Но в мои планы не входит эмиграция в соединённые штаты.

Леди выслушала это и грустно вздохнула:

— Я так и знала. Что ж, второй вариант немногим лучше для вас, поскольку если вас усыновит американская семья, вы автоматически станете гражданином соединённых штатов, магических соединённых штатов. А так же по закону эта семья будет иметь доступ ко всем вашим счетам.

— Это… Нежелательно, — нахмурился я в ответ, — ещё варианты?

— Возможно, вам удастся договориться с руководством Салемской школы. Если вы просто сбежите, то академии ничего не останется, кроме как считать вас покинувшим учебное заведение по собственному желанию. Главное уехать из США и в ближайше пять лет не появляться, иначе вы можете получить крупный штраф.

— Вот это уже лучше. Итак, леди, сколько будет стоить мне обучение в Салеме до лета? — я улыбнулся.

* * *

И наконец-то, тадам, фанфары, чтобы поступить в академию нужно было обзавестись волшебной палочкой! Далеко ходить не пришлось — рядом с полицейским участком, в паре домов от него, был магазинчик, торгующий палочками, из полиции я вышел только когда мой адвокат решила все вопросы с академией и я внёс оплату за текущий учебный год. В полном объёме, кстати.

И только получив документы из академии, подписанные деканом факультета, я смог с чистой совестью и чистым в юридическом плане, покинуть полицейский участок. Наконец-то у меня будет собственная волшебная палочка!

Магазин, в который мне посоветовали обратиться — большой, похож на библиотеку, только вместо стеллажей с книгами, на стеллажах были коробочки с волшебными палочками. И в магазине я познакомился с мистером Стоуном — пожилым индусом, который явно говорил на английском лучше, чем на родном индийском, он вышел и широкая улыбка на его смуглом лице стала ещё шире при виде меня.

— О, дорогой клиент! Чем я могу быть вам полезен? Ищете волшебную палочку?

— Да, сэр. Я ищу волшебную палочку.

— Превосходно! Одну минуту, сейчас мы вам что-нибудь подберё-ё-ём, — он удалился обратно и вышел с несколькими коробочками, поставив их передо мной, — проверьте эти. Совместимы?

Открыл коробочки и я смог взять первую палочку — это была классическая деревянная простая палочка, без изысканной рукояти и резьбы. Посмотрев на неё, я покачал головой, в то время как мистер Стоун, это было написано на его бейдже, удивлённо зыркнул на мою руку.

— Это же индийские письмена, сэр? Могу я взглянуть?

— Да, — я задрал рукав, дав ему насладиться видом, — из Калькутты.

— О, вы бывали в Калькутте? И как вам?

— Мило. Но жить бы там я не остался.

— Хех, именно поэтому я здесь. Попробуйте другие палочки, уверен, одна из них вам подойдёт!

Однако, мне не подошла ни вторая, ни третья, ни четвёртая…

Гора перепробованных палочек росла, пропорционально уменьшалась улыбчивость индуса Стоуна, который всё более мрачнел с каждой отвергнутой палочкой.

— Да что же это такое! Должна же быть ваша палочка, её не может не быть!

— Конечно должна, может быть у вас её нет?

— У меня есть все типы палочек, среди которых найдётся что-то даже для самых необычных клиентов! — уверенно сказал индус, — может быть, вы дадите мне подсказку? Какая магия вам ближе?

— Что-нибудь с атрибутом змеи, может быть, из василиска или ещё какой-нибудь змейки?

— Боже упаси, василиски уже много веков как вымерли, — помахал руками индус, — скажете тоже, вот, попробуйте это, — он выложил на стол палочку, из красивого дерева, — Сукупира из южной америки и перо южного феникса.

Я взял палочку, это было ближе, чем все остальные — не скажу, что меня обуяла радость и довольство, но эта палочка мне подходила хорошо.

— Отлично, — я улыбнулся, — ну-ка, — наколдовал люмос, погасил огонёк, и погладил палочку, — она мне подходит. Сколько с меня?

— Двести пятьдесят долларов, сэр. Надеюсь, вы ещё зайдёте в наш магазин.

— Непременно, только если буду в штатах.

И вот, с палочкой я уже стал похож на настоящего волшебника…

* * *

Салемская академия находилась в Салеме, как нетрудно догадаться. Этот городок был недалеко от Бостона. Возвращаться в Англию в феврале-марте я не хотел — погода не та, а вот в Салеме можно было предаться обучению и забыть обо всём на свете.

Меня встретил преподаватель на входе в школу.

— Это вы мистер Поттер? — спросил молодой мужчина, чуть за двадцать, в деловом костюме.

— Да, сэр, Гарри Джеймс Поттер, к вашим услугам.

— Ступайте за мной, мистер Поттер, — он развернулся и пошёл внутрь.

Академия состояла из нескольких крупных старинных корпусов, раздельных — младшая, средняя и старшая школа Салема. В Младшей обучались шесть лет — с пяти до одиннадцати, в средней — с одиннадцати до шестнадцати, и в старшей — с шестнадцати до девятнадцати. Меня определили в первый класс средней школы, это было центральное здание академии. Внутри же всё было обустроено как в классической на вид американской школе — я не мог судить о том, какой должна быть классическая американская школа, но почему-то мне казалось, что именно такой.

Мы прошли через длинный коридор, поднялись на второй этаж и там мистер… Эм… Я не знаю его имени, открыл одну из дверей:

— Прошу прощения, профессор, я привёл к вам новенького.

— Да, да, — профессор, это была пожилая полная дама, посмотрела на него и меня поверх очков, — как интересно, что ж, входите, молодой человек. Вы к нам надолго, или…

— Относительно нет, мэм, — я вышел вперёд.

— Представьтесь классу, займите парту и записывайте. Спрос с вас будет таким же, как с остальных, учтите это. Итак, — она тут же забыла, что рекомендовала мне представиться и продолжила читать лекцию, — Всего в трансфигурации существует…

* * *

Мне, право слово, было неудобно — столько моих ровесников, и все хотят у меня что-то узнать — некоторые обратили внимание на моих ручных, вернее, наручных змеек и теперь расспрашивали, где я это сделал, некоторые, особенно девочки, провожали меня странными взглядами, я бы сказал — они смотрели как-то оценивающе, словно тигр, примеряющийся перед броском на свою добычу. Оказавшись в кругу одноклассников, я сильно растерялся и кое-как ответил на сыплюшиеся вопросы. Потому что вопросов было слишком много!

Вечером зато я смог спокойно войти в выделенную мне комнату общежития и упасть на свободную кровать, на которой стояла табличка с моим именем. Моим соседом, он скоро пришёл, был пацан. Не мальчик или юноша, не джентльмен, а пацан — это можно судить по его манерам, вернее, их полному отсутствию.

— Эй, Поттер, ты что ли новенький? И чего это посреди года перевёлся?

— Я не переводился, — открыв один глаз, обнаружил наглую рожу этого соседа.

— То есть ты нигде не учился?

— Неа.

— Ха, — Он сел на кровать, — как ты вообще к нам залетел, а?

— Да так, путешествовал вокруг света, в Бостоне меня полиция схватила, адвокат посоветовал устроиться в академию — типа без разрешения можно пребывать, если ученик. Ну вот я и стал учеником. Как только степлеет — первым же круизным лайнером уматываю в Испанию.

— Хех, да ты крут. Ага, а где такие татухи набил? — Он удивлённо распахнул глаза. На лиц с низким культурным, социальным или ментальным уровнем, нательная роспись действует наиболее эффективно и положительно.

— Эти то? В Калькутте. Индия. И ещё есть офигенный феникс на спине.

— Покажи! — У него прямо таки глаза загорелись. Пришлось продемонстрировать огненную птицу.

— Вот чёрт, да это же охрененно, чувак! — пацан округлил глаза, — я Джейк, Джейк Фирсби.

— А я Гарри. Гарри Поттер.

— Жаль, что родители мне не разрешат такие же набить. Дорого стоит?

— Смотря что. Те, что на руках, мне сделали в храме. Они волшебные, кстати, смотри, — я приказал змейкам и они тут же появились на моих руках, две такие очаровательные милашки.

— А…

— Феникс тоже волшебный, но за него я отдал восемьдесят тонн.

— Вот дьявол, у моей сестры дом стоит сотню. Да ты богат, а?

— Не сказал бы — проматываю родительское наследство. Я так понимаю, завтра у нас занятия вплоть до субботы?

— Совершенно верно понимаешь, бро, хочешь познакомлю тебя со своими старшими братьями? Они конечно те ещё засранцы из хайскул, но не откажутся посмотреть на твои татухи. А эта на спине вообще улёт, с ней ты похож на якудза.

— Да, в Токио сделали.

Джейк Фирсби оказался наглым, напористым, лишённым всяких манер но сообразительным парнем, который может и в нос дать, если что не так. Характер у него такой, взрывоопасный, но моя нательная роспись, а так же история его подкупили и он открылся мне с хорошей стороны — вполне неплохого парня, который знает с какой стороны браться за палочку и не прочь дать в нос тому, кто его обижает. В этом он воплотил просто концентрат американизма — если англичанин или кто другой, может спустить с рук — американец сначаал бьёт, потом просит извинений, попробуй тронь — тут же, мгновенно, агрессия в ответ.

Мне это нравилось — наверное, я хотел бы перенять что-то из этих черт. Ладно, завтра будет ещё один день, а потом ещё, ещё и ещё… А у меня так много книг, которые нужно прочитать… Однако, моим планам на приятный вечер не суждено было сбыться. Это ведь не Англия.

Примечание к части

ШАЛОМАСИКИ! Итак, мои дорогие, добрые друзья, я сегодня в ужасающем физическом состоянии, да ещё и погода плохая, просто ужасная... А когда мне плохо, вам хорошо, потому что когда я в плохом настроении и состоянии — я только сильнее пишу. И вот эти две проды, написал сегодня, не дожидаясь даже полуночи. Думается мне, что я напишу сегодня-завтра окончание первой арки и кругосветка Гарри Поттера закончится. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Кушать? Неа. Затяну пояса — нужно доделать электрику в квартире. Ну, знаете, у меня в комнате даже освещения нет — не считая небольшого икеевского светодиодного светильничка, который мне заменяет всё остальное. Темнота — друг молодёжи, да? Это конечно мило, но у меня от постоянного полумрака уже зрение скоро начнёт садиться.

>

2. Ты волшебник, Гарри! 1. Возвращение

Чтобы познать америку нужно выполнить три пункта из туристической программы джентльмена. Первое — поиметь проблемы с полицией, второе — уйти от ответственности, наняв хорошего адвоката, третье — побывать на вечеринке.

Вот третий пункт и встал передо мной — пацан, увидев у меня в руках книгу, спросил:

— Ты чё, реально учиться собрался?

— Хм? А что такое?

— Ну как бы ты сегодня первый день.

— …

— А познакомиться с парнями не хочешь?

— …

— Ох, всё вам англичанам разжёвывать надо, — закатил он глаза, — короче, вечеринку нужно за знакомство закатить. Обычно если кто-то новенький приезжает, у него вечеринку устраиваем, там и знакомимся. Считай это традицией.

— Алкоголь, наркотики, продажные женщины?

— О… — у пацана челюсть отвисла, — нет, что ты, просто собраться дома у кого-нибудь, ну там закуски, музыка…

— Понятно, — я улыбнулся. Конечно, о таких вещах я даже не задумывался, но мои книжные знания подсказывали, — тогда никаких проблем, кроме того, что у меня нет здесь никакого жилья.

— Дом это фигня, за пару сотен ты найдёшь на вечер любой дом, какой тебе понравится, посмотри объявления об аренде на день-два…

— Хорошо. А почему бы не провести культурное мероприятие в более подходящем заведении, созданном специально для этого?

Судя по тупящему взгляду моего нового товарища, ему требовалось пояснить:

— Короче, а чего бы нам не арендовать какой-нибудь ночной клуб? Там и музыка есть и места полным-полно.

— Ну если бабосы карман жмут, можно, — понял Джейк, — но как ты собрался это провернуть?

— Так же, как принято делать подобные вещи в Америке. Найму кого-нибудь, а он всё устроит. В субботу вечером всех устроит?

* * *

Американская вечеринка — вещь сумасшедшая, шумная, и довольно дорогая, должен признать. И первое, что я должен отметить — малышня, то есть ученики средней школы, была в меньшинстве, потому что известие о том, что новенький закатывает вечеринку, в первую очередь ударило по неокрепшим мозгам юношества из старшей школы — поэтому тихой и спокойной вечиринки в стиле бала не получилось. Хотя… и не планировалось — ночной клуб «Старр» обошёлся мне в полсотни тысяч за вечер, столько же ушло на диджея, которого пришлось пригласить из Нью-Йорка, зато хорошего. И ещё три тугих пачки стодолларовых банкнот — на оплату напитков и закусок, и должен признать — оно того стоило, потому что народ очень быстро обзавёлся пивасиком, очень быстро началась музыка и тут не то что знакомиться, но просто находиться было опасно для мозга — поскольку я магией защитил ночной клуб от обнаружения, не беспокоился, что кто-то использует магию для поиска тусующихся молодых людей.

И дальше пошло-поехало, Мистер Поттер поехал по наклонной — Музыка, через полчаса уже обзавёлся девочкой, которая почему-то была на три года меня старше, но поскольку мне приглянулась, я захватил её, подобно вражескому форту и не отпускал, алкоголь, алкоголь, алкоголь. Нет, пить я не хотел, но поскольку отказываться вредно для компании, я постарался пить малюсенькими глоточками, скорее делая вид — к двум часам ночи народ от музыки устал и начал рассасываться по диванчикам, в темноте этот клуб выглядел совершенно иначе и даже прилично — диваны, кресла, танцпол, столы, бар, который был закрыт, так как на это не было контракта.

Очень быстро алкоголь вдарил по мозгам старшим ученикам и они разбежались целоваться с девочками, танцевать из последних сил, а самые слабые уже отрубились, а девочка?

Это юное создание приглянулось мне просто так — естественно, целоваться с ней я не собирался, зато познакомился — звали её Сабрина, она так же не горела желанием совершать неприличные действия, выходящие за рамки сидения рядом со мной и танцев, хотя один раз она меня чмокнула в щёку, зато крепко, когда я усаживал её в такси.

Вечеринка удалась на славу — я не особо принимал в ней участие, но сам факт наличия тусовки упростил мою дальнейшую жизнь, а вот Сабрина меня потом нашла в школе и мы пару раз поговорили, она была намного стеснительней в обычной жизни, и видимо кто-то из старших дал ей понюхать пробку от бутылки виски, раз она там отважилась аж в щёку поцеловать мальчика. Девочка очень миленькая — блондинка с карими глазами и вполне женственной фигурой.

Мы ещё не раз встречались после школы и в народе ходили слушки по этому поводу, но совершенно безосновательные, мы весьма и весьма подружились, Сабрина не любила зелья, как я, но зато была без ума от чар и колдовства…

* * *

Июнь подкрался незаметно. Занятия в Салеме шли до тридцать первого мая, проходили экзамены. И эти экзамены, теоретически, мне не нужно было сдавать, однако, я сдавал их все — чары, руническая магия, астрономия, зельеварение… О, с зельеварением я просто балдел, потому что эта наука меня увлекала — та тонкая, едва заметная и колышущаяся магия, что наполняла цветы и животных, растения и магические субстанции, смешивалась подобно аромату, образуя совершенно новые, красивые ароматы зелий. И это было божественно завораживающе, как и у всех, у меня были свои любимыепредметы, в которых я был силён и свои нелюбимые. Нелюбимым оказалась нумерология, а любимым — зельеварение, я даже сумел чуть-чуть улучшить зелье, которое варил на экзамене, добавив в него по наитию один из ингридиентов, что привёз из Индии — там было много и стоили они дёшево, поэтому я закупился очень крепко всякими травами, цветами, сушёными кусками животных, и так далее.

По этому поводу у меня даже вышел с преподавателем — профессором Беловым, который по национальности был из восточной европы и вообще он не белов, но выдавал себя за русского эмигранта, с ним то я и подиспутировал на тему того, стоит ли засчитывать моё зелье. Как-никак, аромат, магический, стал ещё более терпким и приятным, насыщенным, и я был уверен, что зелье не приобрело того острого резкого как хлорка запаха, что имеют яды или опасные зелья.

В итоге согласился на оценку b+, получив зачёт и отправившись дальше. И вот, настало тридцать первое число, последний экзамен сдан и я собрал вещи.

— Жаль, что мы больше не увидимся, — вздохнул Джейк, — Хороший ты парень, Гарри.

— Может и свидимся, но не в США. Если я в пять лет здесь появлюсь — меня заметут и штраф влепят, — признался я, — но ты можешь писать мне письма.

— Это да, не силён я в них, — Джейк улыбнулся, — ладно, хрен с ним, ты, гарри, правильный англичанин.

Мы крепко пожали друг другу руки и я вышел из общежития, наконец-то освобождённый от отбывания этого трёхмесячного срока. Лучше так, чем депортация на родину, да… Зато путь мой теперь был свободен и я не тратя время понапрасну, остановил около выхода с территории магии, такси и велел таксисту везти в морской порт. Но сначала — нужно было оставить американскую татуировку, раз уж я взял себе за традицию оставлять такие — когда-нибудь, когда я буду совсем старым, буду смотреть на них и вспоминать с теплотой в душе Джейка, академию Салема и год, проведённый в кругосветном путешествии.

Это не Япония и пришлось воспользоваться услугами магловского татуировщика, который за пару часов работы нарисовал на мне ещё одну отметку, на этот раз не такую обалденно чёткую и искусную, как феникс — татуировщик откровенно завистливо посмотрел на эту работу японского мастера, но тоже неплохую — сова в короне, с распростёртыми крыльями, держащая в лапах волшебную палочку, точно с моей срисованную. В оригинале там была охапка стрел, но за дополнительную плату переделали. Денег сверх положенного я ему положил вдвое, чтобы у меня не было никаких претензий и он старался вдвое больше обычного, совушку расположили на правом плече, так что из под одежды она не была заметна вообще — если феникса и змей хорошо заметно, эта американская тату нет. Что ж, оставив на своём теле пометку о первом учебном заведении, в котором я учился, я поспешил на корабль — на этот раз был пассажирский лайнер, не круизный, совершавший рейсы из Бостона в Виго, Испания.

* * *

Должен заметить, что чем дальше я двигался на восток, тем быстрее летело время — но тут я почувствовал себя так, словно до дома остался один шаг. Но… К кому мне возвращаться? К Дурслям? Увольте, если когда я выезжал, я был ещё более-менее готов к возвращению в их дом, то сейчас одна мысль об этом семействе, придурошном как индийские волшебники, у меня волосы дыбом встают. К тому же в Америке я научился кое-чему очень для меня важному, чему не мог научиться больше нигде. Научился я там Свободе. Свободе, всё, что я там видел, говорило мне о свободе. О том, что они не принимают мир таким, каков он есть, а делают так, как хотят делать. Они делают не так, как привыкли, не так, как традиционно, а так, как подсказывает им разум и сердце. Представим на минуточку, что я Американец, тот же Джейк. Как бы Джейк отнёсся к Дурслю-старшему и его закидонам? Младшего то понятно, измордовал бы, и хорошо если просто кулаками. А вот со старшим разбиралась бы полиция, поскольку накатал бы он на него такую заяву, от которой вовек не отмыться. Ну или взял бы бейсбольную биту, хорошенько всех трёх поколотил и сбежал бы из дома. Всяко лучше на улице, да с волшебной палочкой.

Я видел людей, которые живут в ужасных условиях, но такова их традиция, они так привыкли и не видят в этом ничего такого… страшного. Не стремятся к лучшему, не стремятся измениться и изменить положение вещей. И это меня отрезвило — чем я лучше их, если так долго жил с Дурслями и терпел их выходки? Такой же как те индусы в Калькутте, что живут в грязи и мусорят себе под ноги, чтобы жить в ещё большей грязи.

Чем я лучше, когда жил в чулане и не подумал даже сходить в полицию и накатать на родственников такую бумагу, которая их раздавит, как бетонная плита, упавшая с тысячефутовой высоты.

Вот именно. Ленивая я задница, пока магия не появилась — я ничего не сделал для себя самого, просто привык к такой жизни и считал её абсолютно правильной и нормальной. И это мне не нравилось. Я волшебник, в конце концов. Я чувствую настоящее волшебство и оно прекрасно — в какой-то момент я себя даже почувствовал эдаким чудаковатым волшебником из сказки. Очень любопытный образ. Вряд ли мне подойдёт старинная ливрея и цилиндр. Хех.

Пакетбот отправлялся рано утром, и я был на борту как штык — и вот, наконец, такое знакомое — отправление. Корабль издал гудок, оповещающий все окрестные лодки и катера о начале своего движения и медленно разгоняясь, двинулся в сторону Испании, я вышел на верхнюю палубу, самую-самую верхнюю и сверху смотрел. Ветер был сильный, он трепал мои волосы и одежду, но всё же, я хотел своими глазами увидеть, как отдаляется от меня америка, Бостон. Свежий ветер моря словно продувал всё, сдирая с меня запах соединённых штатов — и дальше Море, море, только синее море… Подойдя к борту, я посмотрел на него — в былые времена здесь ходили английские суда, колониальные, деревянные бриги и шхуны, большие, утыканные пушками линейные корабли. Красивые яхты и невзрачные хлипкие судёнышки местных рыбаков.

А теперь, спустя более чем три века, после колонизации, по этим водам ходят огромные стальные монстры, один двигатель которых намного больше и уж точно намного тяжелее самого большого корабля тех времён. Гул работающего гигантского двигателя хорошо ощущался всем корпусом — судно разгонялось и шло на всех парах в сторону старого света…

Смахнув непрошенную слезу по своему путешествию — хотя по правде говоря, это просто солёным морским ветром надуло, я поспешил вниз, на палубу, и в свою каюту…

* * *

Британия! Британия, родная великобритания, англия, родной Дувр. Паром через Ла-Манш отходил регулярно — я совершил очаровательнейшую поездку из Виго в Дувр с пересадкой в Париже. Из окна поезда наблюдал пейзажи Испании, Франции, наслаждаясь спокойствием и просто Европой, которую я так люблю, оказывается. В Париже вышел и за три часа между поездами успел буквально пулей слетать на магическую улицу, смёл с полок несколько десятков книг, захватил сувенирчики, пообедал в ресторане и бегом обратно на поезд.

И вот, Паром причалил, опустилась аппарель для автомобилей, и трап для пассажиров — люди спускались вниз, и вот, нога моя ступила на земную твердь. Готов поклясться, мне в этот момент твёрдый бетон показался самым прекрасным на свете — столько облегчения и удовольствия было — ведь дома всегда лучше. За редким исключением, конечно — я вернулся в Англию.

Пожилые люди, молодые люди, дети, все, кто путешествовал вместе со мной через Ла-Манш шли к посту полиции — территория пирса была огорожена и выход только через пост миграционного контроля, однако, я с чистой совестью отвёл глаза всех от себя и мгновенно переместился по ту сторону высокого стального забора, со спокойствием и теплом на сердце, отправился к поезду — поезд отходил вскоре, через двадцать минут, следовало поспешить. Всё вокруг после кругосветного путешествия казалось родным и знакомым — полицейские, люди, машины, аккуратно постриженный газон, слегка вытоптанный пассажирами — тут народу было тьма-тьмущая, а проходы узкие.

Я практически балдея, словно после того перехода в Токио, нежился в родной английской атмосфере, словно в пуховой перине. И поезд, идущий до Лондона, казался мне самым близким и родным. Тридцать восемь миль, которые должны быть преодолены за считанные минуты, были волнительней, чем переход через тихий океан.

Когда двери поезда открылись и я оказался на вокзале, среди толпы спешащих людей, всё, что я успел сказать вокзалу — «Я дома». И поспешил — нужно было снять номер в гостинице, дома то дома, но возвращаться к Дурслям… Боже упаси. Тем более, что волшебный квартал в Лондоне я ещё не посещал, даже как-то неудобно — когда я отъезжал, о волшебстве знал немного и откровенно сторонился любых следов волшебников, но теперь то, вооружённый до зубов знаниями, я был готов…

Однако, планам моим не суждено было сбыться — взялся за переборку всех вещей, которые я привёз с собой и удивился, как много оказывается я купил! Тут и дорогие часы, которые я не мог носить, потому что это не нравилось моей татуировке змеи, тут и индийские газеты, и японские книги, американские школьные учебники и тетради с конспектами, в общем — целая гора вещей, которую нужно было разобрать.

На дворе уже было тридцатое Июля — путешествие из Бостона в Дувр заняло у меня целый месяц, больше всего времени я провёл в Испании, прежде чем выехать, просто гулял. Гулял, гулял и гулял.

Проснулся я из-за постоянной разницы в часовых поясах ближе к двум часам дня, от стука в дверь. Открыл. За дверью оказался очень прилизанный и чопорный молодой человек, что держал в руке поднос.

— Добрый день, сэр. Вам пришло письмо.

— Благодарю, — я взял письмо с подноса, — от кого?

— Не знаю, сэр. Адресовано Гарри оттеру, в ваш номер.

И правда, это было большое письмо из плотной тяжёлой бумаги, выделанной явно старинным способом. На ней изумрудными чернилами, пером, судя по виду, было написано «Гарри Поттеру, Лондон, Rosewood, №7»

Я моргнул — отправитель не был указан, на обратной стороне был герб Хогвартса и его наименование «Школа чародейства и волшебства Хогвартс»

— Благодарю, сэр, — я сунул ему в руки индийскую золотую монету, создав её в кармане и пошёл читать. Итак…

Гарри Поттеру! Сообщаем вам, что вы с рождения, бла-бла-бла, Альбус Дамблдор, бла-бла-бла, при себе иметь волшебную палочку и школьную форму, бла-бла-бла, прилагается.

Примечание к части

▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲ Знаете, что сейчас Музе и её автору не помешало бы? Механическая клавиатура. Любая, но желательно не скелетная, а куда руки положить можно. Такая с приятным ходом клавиш, чтобы писать было приятно. Это могло бы очень сильно и очень положительно повлиять на комфортабельность и продуктивность работы. Хотя куда уж дальше, да? Вот представьте — я пишу пять глав за сутки. Пять долбаных глав за последние 18 часов. Это много. Большинство авторов пишут раз в месяц, лучше когда раз в неделю-две. Я пишу офигенно много. Знаю, что это борзо, но я уже дважды пробовал механику и дважды был ею доволен кроме одного — обе сломались. Брак. Одинаковая фирма и модель. Однако, есть фирма А4, которая делает офигенные и очень долговечные мышки — пользуюсь такими уже много лет, и сносу им нет. И хотел бы иметь клавиатуру: https://www.dns-shop.ru/product/e7085e02c5361b80/klaviatura-a4tech-bloody-b880r/opinion/ Вот такую. Особенно я люблю звук щелчков клавиатуры при наборе текста и то, как чётко ощущается нажатие механических клавиш. Поэтому решил — а будь что будет! Если читатели пришлют автору — будет клава. Будет кайфово писать, нет — так нет. Китайская мембранка тоже работает. Мы ведь правда очень серьёзно трудимся, чтобы была прода. И не когда-нибудь иногда, а постоянно, то есть прямо сейчас, мы работаем для вас. Совесть чиста. **Собрано 3254850 руб** https://money.yandex.ru/to/410014117795315

>

2.2. Волшебный День и 50 оттенков Лавгуд!

— Директор! — в кабинет влетела, иначе нескажешь, Минерва Макгонагалл, — Профессор Дамблдор!

— Спокойствие, минерва, спокойствие, — директор школы находился, как и большинство преподавателей, в отпуске, но их пребывание в школе Чародейства и Волшебства было оправдано необходимостью узнать судьбу мистера Поттера, — Гарри, все письма дошли до адресатов, дитектор. И письмо мистера Поттера тоже, — она вернула себе спокойствие и самообладание, и сухой мурлыкающий тон.

— Это было ожидаемо, — улыбнулся директор Дамблдор.

— Я по прежнему полагаю, что Гарри не следовало отдавать этим ужасным маглам. Теперь вот мальчику нужно не только рассказать, что он волшебник, но и узнать, куда он сбежал.

— Вот именно, Минерва, — Дамблдор пил чай и обращал на своего зама не так много внимания, — Дети удивительно легко поддаются славе или деньгам, тебе ли не знать. Если взрослый человек ещё может себя ограничивать, то Гарри… Он бы уничтожил своё имя и подвиг своих родителей, если б расхаживал, надувшись от гордости за то, что он «тот самый» Гарри Поттер. Поэтому отправить его в магловский мир было самым правильным решением.

— Я понимаю это, сэр, но почему мы не отдали Гарри в приют?

— Довольно с меня мальчиков, выросших в приютах, — грубо и даже несколько жёстко отрезал директор, — Если ты хочешь, можешь сходить вместе с Гарри и купить всё к школе.

— У меня весь график занят маглорождёными студентами, профессор, но…

— Для гарри ты всегда найдёшь время, — улыбнулся старик, отчего его лицо покрылось густой сетью морщинок, а голубые глаза из под очков-половинок волшебным образом замерцали, — хорошо, можешь отдать одного своего студента Северусу. Хотя впрочем… нет, иди ты, — Дамблдор поставил чашку, на дне которой чаинки никак не хотели собираться в узор и поднял взор на заместителя, — сегодня… или завтра, как пожелаешь.

— Я поеду утром, сэр, — минерва улыбнулась, показав значительно меньше, но тоже достаточно морщин для столь не юной леди.

* * *

Волшебно!

Я любил магию и волшебство, и настроение у меня сегодня было просто феноменально хорошим — вновь я в Англии, и Косой Переулок, в который я отправился к девяти утра, был просто восхитительно-волшебным местом. Вход туда я нашёл на Чаринг-Кросс-Роуд, это место ярко сияло в плане магии — с виду же, калассический невзрачный вход в дырявый котёл, его вывеска словно светилась изнутри магией, и была заметна за тысячу ярдов.

Когда у меня хорошее настроение, такое ощущение, что магия вокруг создаёт нечто вроде давления воздуха, ветра, а магическое восприятие улучшается многократно и я начинаю ощущать даже то, что в нормальном состоянии не чувствовал — у меня было самое хорошее настроение, я почувствовал магию за тысячу ярдов, и вокруг словно толпа расступалась, а серый, невзрачный день превращался в красочный и цветной, люди начинали улыбаться, заражаясь моим хорошим настроением, оступившиеся и упавшие в лужу весело смеялись над своей нелепостью, а проезжающие мимо кэбмены сигналили. Даже дождь утихал, магия!

С таким хорошим настроением я и подошёл к Дырявому Котлу, внутри клубилась магия, но чувствовалось, что внутри это здание много больше, чем выглядит снаружи — толкнув дверь, я вошёл и озарил тёмный, грязный зал своей улыбкой — даже свечи и керосиновые лампы начали светить чуть сильнее, когда я вошёл.

О, да, это волшебники — одеты по-волшебному — в углу дама цедила вино из бокала и курила большую трубку, сильно загнутую вниз. Рядом коротенький мистер в большой шляпе-цилиндре и сюртуке века девятнадцатого, выглядящий как безумный шляпник из сказки про Алису, затих, когда я вошёл, вообще, все разговоры стихли. Я одарил улыбкой всех присутствующих, на их мрачных лицах тоже появились улыбки. И не говоря лишнего, прошёл через весь зал, выйдя к стене, за которой начиналась Косая Аллея. Там была стена, очевидно заколдованная. Стена сурово стояла на моём пути, но стоило мне только пожелать — начала отъезжать. Магия есть магия, я хотел пройти.

Видит магия, ничего прекраснее Косой Аллеи мне не доводилось видеть. Американские кварталы напоминают некий волшебно-сказочный, но слишком утилитарный город, в Индии это большой базар, здесь же… Толпа людей, да, но здесь было волшебно — люди в мантиях и пиджаках, ведьмы в остроконечных шляпах и переливающихся мантиях, мужчины с бакенбардами и в шляпах-цилиндрах, словно сошедшие со страниц книг Жюля Верна… И магазины, конечно же — моё хорошее настроение усилилось и мне показалось, что повинуясь магии, толпа пропускала меня, в то же время полно взглядов обращались на меня — что мне не очень нравилось, но я был рад продемонстрировать им, что я есть и я здесь!

Ах, это волшебно! Главное в волшебстве — верить в волшебство, главное в волшебстве — само волшебство, все эти остроконечные шляпы, палочки, мантии, эти восхитительные мётлы за витриной, совы, сидящие на вывеске магазина с совами… Это волшебно, а волшебство — это не наука, это настроение и чувство, если ты волшебник — для тебя нет ничего прекраснее волшебства. Можно было бы одеть этих людей в обычную магловскую одежду, можно было построить место как обычную лондонскую улицу — но тогда не было бы волшебства!

Я улыбался всем встречным и они неизменно начинали улыбаться в ответ, хорошее настроение заразительно и толпа людей словно внезапно заражалась моим настроением, словно грелась от огня моего волшебства, оттаивая. Вывески магазинов начинали блестеть ярче, совы ухали и водили взглядом огромных глазищ по людям, дети переставали плакать и капризничать, отовсюду слышался смех и радость.

Что там со списком? О, начнём с ингредиентов и котлов для зельеварения — зелья и оные ингредиенты продавались в аптеке. Лавочки были две, и они напоминали уголок мрачности — котлы, банки с ингридиентами, фиалы для зелий, и многое, многое другое — но это тоже волшебно, разве нет? Это так мило, но это другое волшебство, зелья это тонкое и мрачное волшебство, оно сакральное, тайное волшебство, доступное лишь избранным волшебникам, тонкое и последовательное. Я перенастроился на зельеварение — вспомнил всё, чему учили в Салеме, вспомнил те замечательные дни, что провёл, изучая эту науку, мне кажется, приобретя нужный настрой, я стал больше зельеваром — тонкое чутьё обострилось и стал чувствоваться аромат ингредиентов, вокруг стало мрачнее, но мрачность эта не злая или жестокая, совсем нет, она пахнет пылью древних тайн и сокровенных знаний, пахнет пергаментом с зашифрованным древним рецептом, секретными ингредиентами и интимной обстановкой — только котёл и зельевар, и больше никого. Эта атмосфера сгустилась, когда я вошёл в лавочку, сидящий тут и обслуживающий клиентку — пожилую даму, аптекарь, повёл носом и втянул воздух, словно пытался понять, что так внезапно изменилось и уставился на меня с удивлением:

— М…мистер? — он заикнулся, — вы что-то хотели?

Я поднял на него взгляд, кивнул, протянув список из хогвартса — это было наиболее правильным для такой обстановки. Аптекарь пробежался по нему глазами и согласно кивнул, не говоря ни слова ушёл и вынес мне большой котёл, в котором уже было всё необходимое, назвал цену — всего тридцать галеонов, я расплатился и вежливо кивнул, выходя из этой мрачной, но очень волшебной атмосферы зельеварения. Аптекарь за моей спиной украдкой утёр пот со лба и вернулся к пожилой покупательнице, которая хотела купить драконью печень дешевле, чем в прошлом году.

Радость снова завладела мной — остались учебники и одежда — я поспешил за ними, в первую очередь — за книгами. Котёл засунул в большой рюкзак, уменьшив его немного — благо, возможность такая была. В книжный вошёл с улыбкой на губах — здесь пахло уже иначе, здесь пахло бумагой, волшебными знаниями, люди с корзинками в руках брали с полок книги, читали их, некоторые книги были за решёткой, некоторые лежали стопками на полу и подоконниках, стопки книг были на табуретках и сверху на полках, высокие стеллажи вдоль стен возвышались на добрые пять метров, и чтобы достать оттуда книгу, были специальные лесенки, ездящие вдоль стеллажа. Это выглядело так… Волшебно. Вдохнув полной грудью аромат знаний, так полюбившийся мне, я неспешно прошёлся вдоль полки — тут были тысячи книг, самых разных. Однако, от своих друзей в Америке я слышал, что в Англии министерство слишком лютует по поводу информации, и запрещает слишком много, поэтому английская волшебная литература во-первых — традиционна для англии, то есть не слишком последовательна, а во-вторых — в ней хорошо если две трети от тем затронуты, и слишком многое просто убрали с полок, как потенциально опасную магию. Министерство не только запрещает саму магию, но и, кажется, считает, что им дано свыше право решать, какими знаниями имеет, и какими не имеет право владеть волшебник. Это неприятно, именно поэтому у меня было больше трёх тысяч волшебных книг из США, они более понятны, последовательны и информативны. По поводу заклятий же… В Англии обучение начинается с одинадцати лет, в США с пяти, в Индии с одиннадцати, в других странах по-разному, но одиннадцать — это один из самых больших показателей во всём мире.

Радуясь своему фонду знаний, я поспешил узнать, что есть в этом магазине, беря в корзину всё больше и больше. Мне было не с руки тянуться, низкий, поэтому книги, которые мне приглянулись, сами вылетали с полок и зависали передо мной, открываясь и перелистываясь, а корзинка летела за мной, словно на привязи. Улыбаясь, я обошёл нескольких волшебников, что пришли сюда посмотреть книги, и заметил в углу девочку, которая тянулась наверх за книгой, но не дотягивалась. Я поманил книгу пальцем и она послушно вылетела с полки, опустившись вниз. Заметившая это девочка резко развернулась и уставилась на меня во все глаза — глаза у неё были очень выразительные, а весь её вид был пропитан волшебством и магией, как и у меня, кстати. На мне была пурпурная волшебная сорочка с оригинальным покроем и высоким вортником, чтобы крыло Фуэго не было видно, индийский волшебный шарф, слегка мерцающий и переливающийся от магии, не говоря уже за туфли с большими серебряными пряжками, которые я купил в Америке, чисто потому что они выглядели волшебно. Ну и широкая улыбка на лице. Девочка же выглядела не менее волшебно — ярко-жёлтое платье, серёжки в виде цветов, она прямо излучала магию и волшебство, как видел их я. Глаза необычные, слегка навыкате, отчего казалось, что она очень пристально смотрит, всегда. Девочка удивлённо на меня посмотрела.

— Привет! Я Гарри, — Улыбнулся я.

— Привет, — она смутилась внезапно, — я Луна. А ты хочешь поесть мороженого с клубничным джемом? — неожиданно спросила она. О, да:

— Конечно. Но обязательно пломбир. В такую солнечную погоду шоколадное мороженое слишком секретничает, а фисташковое тёплое.

— Гарри! — Девочка внезапно совершила акробатический трюк и вцепилась, чуть не повалив, но я устоял и немного не понимал, что происходит. Но в любом случае, она была миленькая, а я никогда не прочь, если меня обнимает миленькая девочка, да впрочем…

— Обнимашки полезны для здоровья, — наставительно сказал я проходящим мимо людям, которые удивлённо на это посмотрели, — Пойдём? Я угощаю.

Книжки можно и потом — но девочка подозрительно сграбастала меня в охапку и не хотела отлипать, пришлось пощекотать её в районе талии, она хихикнула и вывернулась:

— Щекотанчики запрещены женевской конвенцией.

— Нарушил правила, — грустно вздохнул я.

Не знаю, кто как и за что, но у этой девочки поразительное магическое восприятие и она волшебница с большой буквы В. А ещё, она так же позитивно себя чувствует в столь волшебном месте, и чувствует магию не хуже, если она уж предложила мне клубничный джем. Магия — штука необыкновенная, у неё есть и вкус, и цвет, и запах, и тактильное ощущение, но это необычайность, если волшебник может легко отличить оттенки волшебства или его запаха. Клубничный джем похож на магию крайне позитивную и радостную, которая появляется, когда волшебник счастлив, особенно если у него есть волшебница и они вдвоём, тогда между ними происходит аромат и привкус клубничного джема, а мороженое — это когда магия терпкая, словно у людей, которые впервые встретились и хотят подружиться. Магия становится приятной и сладкой, если они ссорятся — магия становится острой и горячей. Приглашение за чашечку мороженого с клубничным джемом, можно понять как приглашение подружиться и порадоваться этому волшебному дню вместе. Она взяла мою руку и озаряя мир даже более радостной, чем моя, улыбкой, пошла вместе со мной в сторону местного кафетерия с мороженым, книги я оплатил и вынес на выходе, и мы пошли…

Места тут было немного — всё-таки все в Хогвартс хотят, детей много и каждый из них хочет в кафе Флориана Фортескью, Луна села за столик, который при виде нас освободил официант и спросила:

— От тебя пахнет чем-то не тутошним. Ты путешественник?

— Ага. Но я тутошний, просто был в кругосветном путешествии.

— Ого! — у девочки глаза ещё больше расширились, — ты правда путешественник? Значит, я не ошиблась.

Понятное дело — вся эта магия, змеи и феникс, а так же моя одежда, говорят о том, что я не местный, но Луна заметила не эту внешнюю форму, а её магическую составляющую. И она правда была совсем не Английской — не тутошняя магия, знаете ли.

— А ты прекрасна, — улыбнулся я в ответ, заказывая мороженку с клубничным джемом и тёплый банановый молочный коктейль, — Едешь в Хогвартс?

— Только в следующем году, — грустно вздохнула Луна, — Не могу дождаться. А ты любишь книги?

О, вот и пошёл разговор о книгах… Конечно, кто ж их не любит? Весело улыбаясь, мы рассказывали друг другу о книжках, которые успели прочитать — Луна была меньше чем на год меня младше, а значит, мы в определённый период года становились ровесниками. С февраля по Июль. Луна знала о магии много, а ещё больше просто чувствовала и прекрасно разбиралась в том, что к чему в волшебном мире — правда, на всё это смотрела по-своему, по-волшебному. И с каждым сказанным словом она мне нравилась всё больше и больше — у неё была магия, такая же тёплая и светлая, как и моя, что заставляла людей улыбаться. Она так же чувствовала волшебство, хоть и по её словам, не могла управлять им, как делаю это я — то есть творить волшебство без палочки это не её, но чувствовать его она могла благодаря необычайному воспитанию в атмосфере волшебства и магии.

Ровно три клубничных мороженых было съедено на каждого, три бокала молочного коктейля выпито, а я кажется нашёл прекрасную леди, которая меня интересует больше всего на свете. И ей не нужно объяснять многое из того, что другим волшебникам непонятно.

— Луна, вот ты где! — услышали мы голос, я повернулся и увидел идущего между столиками мужчину. Он был столь же волшебным, как и Луна, на груди имел медальон и одет был в пёстро-жёлтую мантию и туфли с загнутыми носами, расшитыми жемчугом и блёстками. Его седые волосы казалось струились на солнце, а рассеянный взгляд выдавал в нём настоящего волшебника.

— Пап, это Гарри, — Луна улыбнулась, — Гарри самый прекрасный мальчик на свете и он будет моим мужем, — сказала Луна, делая вид, будто читает пророчество или ставит отца перед фактом. Её молочно-белые щёчки, которые отличали её от других девочек в лучшую сторону, порозовели, немного, светло-пшеничные волосы оттеняли эту смущённость, отчего она выглядела волшебно-мило. Я аж глаз отвести не сумел. Подколка же удалась — отец, а это был он, Ксенофилиус Лавгуд, схватился за сердце и так же картинно изрёк:

— Моя девочка уже совсем взрослая! — он даже слезу пустил, — Я Ксенофилиус Лавгуд, молодой человек.

— А я Гарри. Гарри Поттер, — улыбнулся я ему, — Приятно с вами познакомиться, папа, — пожал ему крепкую руку, он хохотнул первым:

— Да я погляжу, вы и правда хорошая пара, — Ксенофилиус понял, что я понял и понял, что я понял, что он понял, и все мы поняли, что это прекрасно!

Примечание к части

А вы читаете примечания? ▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲▼▲ Дорогие друзья, я должен сказать вам не просто большое, а вархаммеровского размера и пафоса **СПАСИБО** за то, что вы подарили мне новую клавиатуру. Да, я её купил. И это была самая радостная вещь в моей жизни. Я так не радовался ни одному подарку в своей жизни, как Клавиатуре, потому что это была любовь с первого взгляда и это мгновенное исполнение желания, это ВОЛШЕБНО. Клавиатура не просто хорошая, она совершенная, она клацает так громко, как надо. Она светится и подсветка настраивается точно так, как это мне надо. Она имеет очень приятные нажатия клавиш и печатать на ней приятней, чем гладить урчащего котёнка. Именно поэтому Муза ушла на выходной и наслаждалась экстазом несколько дней. Прошу её простить, просто нужно было привыкнуть рукам, плюс Муза так радовалась, что от радости ничего не могла сказать, но потом... Она проснулась и вдохновение хлынуло на меня лавиной. А раз счастлива Муза, счастливы будут все. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Немного позитива для Музы. И пусть этот день станет для всех вас самым счастливым, мои любимые читатели! Вас любит Муза! :) Улыбнись

>

2.3. Великий Светлый-1

— Но Гарри, ты должен жить со своими родственниками!

На следующий день после волшебного дня похода на Косую Аллею, я застал в гостинице волшебника. Это был высокий, седой, с густой бородой, крючковатым носом, который явно не раз ломали, человек. Поверх сюртука была накинута фиолетовая мантия, в которой он выглядел в мире простых людей очень специфично. Он ждал меня в фойе отеля и представился как Альбус Дамблдор.

Я пригласил его в свой номер, где предложил освежиться прохладительными или горячительными напитками, на его вкус, а потом речь зашла обо мне…

— Прошу простить, сэр, но с чего вы так решили? — я сел в кресло, поманив пальцем бокал с кока-колой. Этот прохладительный напиток имел достаточно приятный вкус и аромат, и на него я подсел в соединённых штатах, где он не то чтобы дико популярен, но традиционный.

— Гарри, мальчик мой, — старик проводил взглядом проплывший по воздуху бокал, — почему ты сбежал?

У меня было одно свойство, которое меня не раз выручало. Это крайняя чувствительность к обману — ничего хуже фальшивящих людей я в жизни не видел и не хочу видеть — но Дамблдор был искренен в своём недоумении.

— На это есть ряд причин, сэр, — сказал я, сделав пару глотков чёрного напитка, — и главная из них — я не увидел ни малейшей причины оставаться в доме Дурслей. Само моё существование для них кажется неприятным фактом, который отравляет жизнь этого семейства. Давайте не будем говорить, что они отвратительны, несдержаны, и на мой взгляд, похожи на людей, которые получили в прошлом психологическую травму.

Дамблдор был удивлён. Но удивлён скорее тем, как я держал себя — я не был похож на скромного мальчика из семейства Дурслей. Это конечно так, во-первых — на мою личность влияло само волшебство, а во-вторых — та большая власть, которую оно давало. Большая, но я всегда помнил, что не безграничная, и во многом сильно ограниченная, но всё же… Добавим сюда воспитание у Дурслей, мою любовь к книгам, и перемножим это всё на то, что за время своего свободного путешествия я не то чтобы сильно, а кардинально изменился. Когда покидал Англию, я был глупым мальчиком, мечтавшим о кругосветном путешествии, когда вернулся в Англию, уже был глупым мальчиком, не мечтавшем об этом.

Я спросил прямо:

— Какой у вас в этом интерес, сэр? Я не считаю Дурслей своими родственниками, а их дом — своим домом, — видя недовольство на лице старого волшебника, поспешил пояснить: — Насколько я понял, миссис Дурсль, в девичестве Эванс, получила глубокую психологическую травму, возненавидев мою маму и считая, что она чудовище, потому что она была волшебницей, к тому же симпатичной, а мисс Петуния Эванс не обладала ни тем ни другим. К тому же здесь сильное влияние имеет отсутствие психологической работы с семьями маглов, в которых появились волшебники, а так же один из самых больших в мире возрастов для начала обучения — одиннадцать лет. Одиннадцать — это уже слишком поздно, чтобы дать детям привыкнуть к особенностям друг друга.

Дамблдор задумчиво почесал бороду, помолчал несколько секунд, воцарилась пауза, которую он использовал, чтобы обдумать всё сказанное.

— Ну а от родственников ты зачем сбежал?

— Вроде бы это очевидно. Атмосфера в доме Дурслей персонально для меня крайне неблагоприятна. Они всем сердцем ненавидят любую магию и всё, что с нею связано, в том числе и меня. Не вижу ни малейшей причины оставаться с ними.

Дамблдор напоминал упёртого на своей идее человека, он с ослиной упёртостью ответил:

— Но это же твои единственные родственники, Гарри. Ты должен жить с ними.

— По-моему, вы мне много чего не договариваете, — улыбнулся я, моё весёлое настроение снова начало появляться, — я вроде бы аргументировал свой отъезд так, что даже самый скудоумный из волшебников признал бы справедливость моего решения, но не думаю, что скудоумный — это про вас. Чем вам так приглянулась эта отвратительная семейка?

Дамблдор промолчал. Он вообще взял длинную театральную паузу, думая и решая. Потом ответил:

— Я лишь хочу, чтобы ты жил с родственниками, Гарри.

— Это эгоистично с вашей стороны, считать, что и я, и Дурсли, должны страдать от присутствия друг друга, потому что вам хочется, чтобы я жил в их доме, на что нет ни малейшей причины.

— Но у каждого человека должен быть дом, — уверенно сказал Дамблдор.

— Верно. Мой дом — это Британия. Вся, от гор Шотландии на севере до Ла-Манша на юге, у меня нет другого дома. За время своего путешествия я очень хорошо это понял, сэр. Вы хотите, чтобы я жил не дома, а в одном здании с людьми, которые ненавидят меня и магию. Я уже дома, — уверенно сказал я, и, как вы можете видеть, устроился с комфортом.

Альбус Дамблдор удивлённо на меня посмотрел, мне кажется, он ожидал, что я буду продолжать ныть про дурслей и то, как мне с ними неприятно соседствовать, но я лишь улыбнулся в ответ.

— Хорошо, — Он, кажется, сдался, — я просил в письме Дурслей всё тебе рассказать о том, кто были твои родители и какой подвиг они совершили… Я так понимаю, это не было сделано?

— Совершенно верно, сэр. Первое правило в семье Дурслей — не задавать никаких вопросов. Особенно что касается моей истории, они так ненавидели магию, что боялись её упоминать куда больше, чем волшебники боятся упоминать мистера Волдеморта. Магия в их глазах это куда большее зло.

Дамблдор растерялся:

— Но тогда как ты узнал, что волшебник?

— Магия, — пожал плечами, — это очевидно, разве нет? — я щёлкнул пальцами, выбив искры и превратив кожаное кресло, что стояло здесь, в стайку бабочек. Очень плотное облако из бабочек, красивых, больших и маленьких. Бабочки облетели нас и превратились вновь в кресло, но стояло оно уже около стены, — по-моему, это не требует комментариев, сэр. Я волшебник, я всегда мог сделать нечто подобное.

— Но где же ваша палочка? — Дамблдор перешёл на вы, что значило, что он стал серьёзен.

— Палочка? — я сморщил нос, вспоминая, — она у меня есть. Мне пришлось купить её, чтобы обучаться в Салемской академии, но я с тех пор её не брал в руки. Заклинания и палочки — до сих пор я обходился без них. Другим волшебникам они нужны, но я предпочитаю творить волшбу напрямую, минуя эти переходные стадии из заклинаний и махания палочек.

Судя по виду Дамблдора, он был потрясён — его борода встопорщилась, глаза начали особенно волшебно светиться, челюсть слегка отвисла, он посмотрел на кресло в немом изумлении, словно только что увидел чудо, хотя чудеса в волшебном мире — совершенно обыденное дело, после чего поправил свой головной убор, пригладил бороду и поправил очки. Понимая, что нервничает и из-за этого так много телодвижений, сложил руки на коленях:

— Но Гарри, как это возможно? Детская магия проходит к началу обучения, это закон!

— Детская? — я задумался, — ах, вы об этом? Нет, моя магия не из этой категории. Совершенно точно что произошло мы так никогда и не узнаем, скорее всего, но разве не прекрасно то, что я и магия так хорошо ладим? — я улыбнулся ему, — итак, вы хотите, чтобы я учился в Хогвартсе?

— Совершенно верно, — Дамблдор с радостью сменил Тему, — Мистер Поттер, — он поёрзал на диване.

— Я уже купил всё необходимое, — уверенно сказал я, — но директор, прошу меня простить, ещё в Салеме я обнаружил проблему — теоретические знания в магии совершенно бесполезная вещь. К примеру как с этим стулом — я не знаю, какие заклинания и жесты палочкой нужны для его превращения в бабочек, но магии не важны и не нужны заклинания, лишь желание волшебника и само волшебство. Можно конечно для точного указания на цель воспользоваться палочкой, но это абсолютно необязательно.

Дамблдор задумался:

— Что вы хотите сказать, мистер Поттер? Что вам не нужно учиться?

— Что вы, совсем нет, — всплеснул я руками. Сам тон дамблдора напоминал мне о том, что сейчас он готов закатить лекцию о пользе и важности любой учёбы, — просто я не хочу, чтобы все ученики Хогвартса почувствовали себя Петуниями Дурсль, находясь рядом с тем, кто может то, что не могут они сами. Серьёзно, директор, покажите самую сложную свою магию и я покажу вам, о чём говорю. Давайте.

Директор с готовностью достал палочку, отчего я вздрогнул и по коже у меня пошли мурашки:

— Бррр, бросте эту гадость, немедленно! — вырвалось у меня, прежде чем я сдержал себя.

— Что? — Дамблдор вздрогнул.

— Простите, сэр, вырвалось. Эта палочка… Бросьте. Эту. Гадость. Желательно в камин и сожгите к чертям!

Дамблдор посмотрел на свою палочку. Это была длинная, узловатая палка с утолщениями. А ещё она была гордой и злой, очень гордой и очень злой. Я пояснил:

— Я чувствую. Волшебники для неё всего лишь инструмент. Она горделивая, она надсмехается над волшебниками, она злая. Она манипулирует волшебниками, она хочет, чтобы её хозяева убивали друг друга, сражаясь за неё. Это злая палочка, очень злая и нехорошая. Никогда не видел таких палочек. Она ведь не ваша, сэр? Проклятый и желанный трофей. Тот, кто её создал, хотел наказать владельца, я уверен в этом, сэр!

Дамблдор положил палочку на диван рядом с собой:

— Откуда тебе это известно, Гарри? — Он хмуро посмотрел на меня.

— Я чувствую это. Возможно, лучше кого бы то ни было, — я поёжился, — хотите добрый совет от того, кто лучше вас чувствует магию? Никогда больше к ней не прикасайтесь. Она очень сильна и очень зла. Зло нельзя использовать против зла — это иллюзия. Зло всегда одно, а огонь не тушат маслом, он лишь станет сильнее, потеряв в одном, приобретёт в другом.

— Но… — дамблдор задумался, — ты прав, Гарри, это необычная и древняя палочка, но чтобы она была тёмной? Тем более, что благодаря ней я уже сделал много хороших вещей? Хотя конечно ты отчасти прав, эта палочка мне досталась от побеждённого врага, Грин Де Вальда. Это был очень тёмный волшебник.

— Палочке безразлично, как её используют. Вы хотите ею обладать, вы не можете без неё, это то, чего она так хочет. Она не тёмная, но злая. Окажите миру услугу — сожгите её!

Дамблдор вздохнул:

— Я не буду спешить с этим решением, но раз ты так говоришь, хорошо, я уберу палочку. Обойдёмся без проверки, Гарри, я понял, что ты хотел сказать, — он поднял руку, останавливая меня — я хотел было уже сказать кое-что, но Дамблдор просил возможность закончить, — наш разговор внезапно перешёл совсем не в то русло, в котором должен проходить. Я не знаю, что в таком случае вообще делать. И надеюсь на твою сознательность.

Он дал мне возможность высказаться:

— Мне хватило неприязненных и завистливых взглядов в Салеме. А Салем — это в штатах, сэр, и нравы там куда более свободные и менее замкнутые и зацикленные. Конечно, ради своих друзей я пользовался палочкой и исправно учил все заклинания, но если я мог обойтись без них без особого труда, это вызывало неприязнь.

— Я уверен, что если ты будешь показывать такие результаты, то другие будут видеть в тебе великого волшебника, — наивно сказал Дамблдор.

— В Китае, может быть, — покачал я головой, — или в Японии, но не в Англии. Я знаю о чём говорю, сэр, в Салеме я уже столкнулся с этим. Взрослые удивляются, дети же… Завидуют, чёрной завистью. Правда, ума американским детям хватило не лезть на меня — можно влететь на крупный иск, а правосудие в США есть, в отличие от Англии, где волшебный суд — это буффонада.

Старик вздохнул тяжело:

— Я так надеялся, что ты найдёшь друзей в Хогвартсе и будешь счастлив, но ты прав, как ни странно, совершенно прав. Разве нет из этой ситуации выхода? Может быть в США люди и завидуют твоим успехам…

— Скорее врождённым талантам, сэр.

— Пусть будет так, — отмахнулся старик, — но я уверен, что в Хогвартсе тебя примут с радостью. Ты же знаменитость, Гарри!

— Ещё один повод быть аккуратным. Сэр, боюсь, вы заблуждаетесь в лучших своих чувствах. Я бы не хотел злить людей своей магией, а прятать её от мира не хочу и не буду — эдак всё обучение станет бессмысленным спектаклем. Вообще, если говорить о идеальных условиях, я бы предпочёл нанять эксперта по зельям и обучиться у него.

— Но ученики должны сдать обязательный экзамен, Гарри, — упорно сказал Дамблдор, — и для этого им необходимо знать школьную программу, даже если ты так к ней относишься…

Хм… Дамблдор был прав, но с другой стороны…

— А что с теми, кто обучается не в Хогвартсе? Ведь помимо школы наверняка есть много тех, кто учится дома?

— Да, Гарри, они тоже сдают экзамен в министерстве магии.

— Ну с этим придётся что-то придумать, — Я вздохнул, — в крайнем случае, придётся ехать опять в штаты и там сдавать экзамен, получить диплом и вернуться в Англию.

Дамблдор встал, налил себе в мини-баре чего-то крепкого, кажется, виски и осушил стопку. Видно было, что этот разговор его просто утомил настолько, что он плюнул на порядочность — не пить же при ребёнке, тем более великому волшебнику, и просто пошёл. Получив заветный шот виски, директор Хогвартса постучал рюмкой по столешнице мини-бара и развернулся ко мне. Широкие полы его очаровательной фиолетовой мантии взметнулись:

— Я не знаю, что делать, Гарри. Всё пошло не по плану, — он быстро пересёк гостиную, заложив руки за спину и вернулся к дивану, упав на который, впился в меня строгим взглядом, — теперь я понимаю, почему ты сбежал от Дурслей. Палец в рот не клади, а? Даже меня убедил.

— Вынужден говорить лишь правду, сэр, — развёл я руками, — впрочем, у меня есть один выход, который может быть имеет шанс на существование.

— Да, Гарри? — Дамблдор протёр глаза и вопросительно на меня посмотрел, — если ты что-то хочешь — не молчи, давай обсудим это.

— Вы могли бы взять меня в Хогвартс не как ученика школы, а как своего личного ученика, — я улыбнулся, — с одной стороны — я мог бы заниматься с преподавателями, занятия которых мне нужны, с другой — если пристегнуть мои способности к вашей славе, то это существенно упростит положение дел. Волшебники любят простые объяснения, особенно волшебные объяснения.

— Хочешь стать моим учеником? — Дамблдор удивился, — однако… — он прищурился и задумался, поглаживая бородку, — хитрый ход, мистер Поттер. Если вы вытворите что-то необычное, то «это же ученик Дамблдора» будет универсальным объяснением. И вас не будут не любить за врождённые способности. В то же время, ваши способности существенно улучшат мою репутацию.

— Верно, директор, — согласился я, — Всё всегда идёт не так, как хочется изначально, важно лишь двигаться в правильном направлении, не важно каким путём.

— Хорошо, — Дамблдор глубоко вздохнул, словно сам факт того, что ему придётся сделать что-то не по плану, ему казался жуткой авантюрой, — твоё предложение на редкость разумно, Гарри. Поэтому я принимаю его, если мне не изменяет память, мастера в областях магии могут брать себе ученика официально и этот ученик будет пользоваться определёнными привилегиями среди волшебников. Нам необходимо заключить волшебный контракт.

— К счастью, у меня есть всё для этого, — я улыбнулся, призывая перед собой шкатулку. Это был неотъемлемый атрибут волшебника в соединённых штатах, помешанных на договорах и законах, в шкатулке хранились бумажные листы из прочной и долговечной зачарованной бумаги, писчие принадлежности, а так же печать волшебника. Печать волшебника в соединённых штатах это одна из трёх волшебных регалий, которые обязан иметь каждый волшебник — палочка, печать и волшебный медальон. Первой покупали палочку, потом делали печать, и медальон вручался лишь после окончания Салема. Все три предмета в той или иной мере служили для идентификации волшебника, а медальон заменял документы об образовании, свидетельствуя о зрелости и юридическом статусе взрослого волшебника.

Печать создавалась с помощью магии и была уникальной у каждого, в Англии в качестве печати использовали отпечаток палочки, который так же уникален у каждого изделия — нет двух одинаковых палочек. Печать же — оставляла волшебный оттиск с помощью магии, подделать печать невозможно, так нам объясняли в Салеме, а ещё в отличие от палочки, невозможно оставить оттиск против своей воли — на саму печать была наложена могущественная и сложная магия, предотвращающая, так сказать, незаконное использование — под чужим давлением, под зельями или чарами… да что там говорить — даже я со своей невероятной магией не мог никак заставить волшебника поставить оттиск печати, мы с Сабриной экспериментировали в своё время.

Я разложил инструменты, дамблдор улыбнулся:

— А ты предусмотрительный, Гарри. Составишь договор сам, или это лучше сделать мне?

— Давайте использовать один из типовых. Они достаточно юридически точные.

И мы заключили договор. Дамблдор достал из внутреннего кармана сюртука палочку, другую палочку, обычную и на мой взгляд весьма неплохую, добрую, и приложил её к договору, прочитав его. Магия оставила отпечаток палочки, я проделал то же самое, оставив оттиск волшебной печати. Сама печать маленькая, крошечная, но оттиск расползается большой — мой выглядел как расправивший крылья феникс в кольце из двух змей, кусающих друг друга за хвосты и именем по ободу «Гарри Джеймс Поттер». Дамблдор посмотрел на бумагу и взял один экземпляр — волшебный договор это не просто договор, это ещё и артефакт, который позволяет заключить контракт, невыполнение которого ведёт к плохим последствиям. Это ещё одна причина, по которой волшебное правосудие не слишком развито, а волшебное общество не похоже на магловское. Если бы у маглов были такие договора, которые нельзя просто проигнорировать, то всё было бы совсем иначе. Сама магия может следить за клятвами, договорами, и наказывать провинившегося — это сильно меняет дело, министерствам приходится очень скользко лавировать между объективной реальностью и собственными желаниями.

После подписания договора, я улыбнулся и запихнув бумагу обратно в ларь, убрал его на край стола.

— Что ж, теперь я обязан называть вас учитель. Думаю, вы хотите воспользоваться возможностью и задать мне пару вопросов?

— Несомненно, но оставим их на потом, Гарри, — улыбнулся Дамблдор.

Примечание к части

ДРААААСЬТЕ! Итак, дорогие читатели, поздравьте меня — автор наконец-то получил заветные документы на квартиру. Теперь автор уже не на птичьих правах, теперь автор официально новосёл в собственной квартире. Теперь автор — нормальный человек! Новоселье... Это прекрасно. До этого был период жизни в проблемной квартире без документов, теперь же моя квартира официально перестала быть проблемной. У Банди есть дом! Это волшебно! И в честь этого я написал пару глав. Но хочу предупредить — атмосфера приторной волшебности, свойственная прошлой главе, в этой не будет. Сладкого помаленьку, иначе попка слипнется. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 А это на отмечание новоселья, маленькое, но очень гордое отмечание новоселья. Нья? Да, я примерно нащупал нить фанфика и теперь продолжу с большим удовольствием его писать.

>

2.4. Великий Светлый-2

* * *

Дамблдор был великим волшебником. Что бы кто ни говорил — великим, волшебник это не только палочка, слова и прочее — каждый волшебник чувствует волшебство и каждый волшебник творит его, у разных волшебников получается разный результат — одни могут почуять магию буквально нюхом, другие не заметят проклятие на письме, которое им прислали. Одни могут алохоморой отпереть лишь дверной замок, другие без труда откроют электронный кодовый замок со сканером отпечатков или огромную дверь банковского сейфа.

Нет никакой чёткой границы или способа измерить силу или способности волшебника — магия она не наука, её не измерить числом. Бывало, что считающиеся не особо талантливыми волшебники творили великую магию, а великие маги — испытывали фиаско при творении простых заклинаний. Однако, как отличить великого волшебника от обычного обывателя волшебного мира?

Для волшебников, магия — это так же естественно, как дышать, они не видят в ней ничего волшебного. Это обыденная, рутинная часть жизни. Это мы, маглорождёные и воспитанные у маглов удивляемся каждому волшебству и оно цепляет наш взгляд, у волшебников всё иначе. Их с тем же успехом может поразить и удивить магнитофон или самолёт, как нас удивляет магия. Некоторые волшебники могут творить вещи, которые неподвластны магии других, к примеру — дамблдор умел применять заклинания без палочки. Не все, но некоторые, а ещё он имел отличное магическое восприятие и в своей стезе — чарах и трансфигурации, мог сотворить магию, от которой у обывателя волосы дыбом пойдут — его магический щит мог защитить от тех заклинаний, которые без труда разобьют защиту простых людей. С помощью репаро он мог восстановить то, от восстановления чего отказались бы другие волшебники, и во всём он сиял. Просто случаев применять магию было немного, но тем не менее, на фоне обычных магов он выглядел как настоящий магический чудотворец. Поэтому, по мнению большинства англичан, он был сильнейшим волшебником в мире. В других странах с ними бы не согласились, и тем не менее, глупо отрицать то, что Альбус Дамблдор — великий волшебник.

Однако, великой магии недостаточно, чтобы жить в волшебном мире и пользоваться большим уважением. Альбус Дамблдор признал поражение по одной причине — он не мог меня удержать, избежав при этом скандала, в доме Дурслей. Ну право слово — подскользнётся дядя вернон на улице и разобьёт голову — поди думай, сделал это злой Гарри Поттер или так совпало? Доказательств никаких нет и не предвидится, более того, я мог сделать подобное без своего на то осознанного разрешения. Именно поэтому сейчас мы с Альбусом Дамблдором аппарировали на Косую Аллею. Пожилой волшебник держал меня за руку и пользовался этим на все сто — он провёл меня по Аллее.

— Гарри, ты говорил, что уже купил всё нужное к школе?

— Да, учитель. Но зачем тогда мы здесь? Если я уже купил всё, что мне нужно…

— Не всё, мой дорогой ученик, — улыбнулся Дамблдор, — раз ты стал Моим учеником, а не Хогвартса, то я должен буду обеспечить тебе самое лучшее образование, которое способен обеспечить. В конце концов, это долг мастера.

И правда. Контракт — штука серьёзная, контракт не даёт филонить ни мастеру, ни ученику. Но что более важно — это одна из тех форм взаимоотношений волшебников, которая как и брак, её история тянется в глубину веков и имеет давние традиции и порядки, не зависящие ни от министерства магии, ни от законов. Ученик мастера — в каком-то смысле равноценен наследнику-представителю, за его проступки отвечает мастер. Его успехи так же прославляют мастера, в каком-то смысле это очень интересная форма взаимоотношений, которая означает, что Дамблдор мне ближе, чем просто директор Хогвартса.

За широкой и светлой спиной Дамблдора достаточно спокойно и безопасно, и что немаловажно — у Дамблдора много сторонников.

— А что? — я заинтересовался, — нужно купить ещё что-то?

— Да, мальчик мой, да. Не беспокойся, я куплю всё необходимое.

— Сэр, позвольте мне платить за себя. Всё же в деньгах я не нуждаюсь.

— Да? — Альбус улыбнулся, посмотрев на меня, — я не сомневаюсь, мальчик мой, в таком случае наша дорога лежит в Гринготтс.

— Ах, да, точно. Мне тоже туда очень нужно, — согласился я с учителем, — и сэр, разрешите задать вам вопрос?

— Да? — Дамблдор улыбался, его глаза выражали веселье, — что такое?

— Где вы нашли такую очаровательную мантию?

— Ах, тебе нравится? — Дамблдор откинул её. Мантия переливалась всеми оттенками фиолетового цвета, а звёздочки на ней мерцали.

— Да, очень волшебная вещь.

— Можно найти нечто подобное в магазине дальше, в конце улицы. Он называется «Мантии Лулу». Жаннет Лулу, милая девочка, когда-то училась в Хогвартсе, когда я был преподавателем.

Готов поспорить, эта женщина уже сама имеет внуков, однако, удержал комментарий при себе. Мы вошли в Гринготтс. Белые колонны, высокий потолок и много, много гоблинов — зал гринготтса напоминал контору девятнадцатого века. За высокими столами сидели гоблины и пересчитывали богатство напоказ — горсти самоцветов высились на их столах, эти коротышки возили тележки, доверху нагруженные золотыми галеонами.

Пришло время окончательно решить финансовый вопрос — дело в том, что я выяснял, откуда Магия моя берёт деньги — будь то галеоны или доллары, не важно. Я беспокоился, ведь по справедливости, эти деньги фальшивые. Однако, справедливость — понятие очень растяжимое.

И как я выяснил, путём экспериментов, деньги чистые. А именно — я создал документ, имеющий номер, проверил его — он действительно существовал, в магловских базах данных, и числился выданным тогда, когда я того пожелал.

Магия это и правда сила бога, если она позволяет не только создать нечто, но и залегендировать это так, словно оно существовало всегда. То есть если я что-то создавал — оно становилось настоящим, с учётом всех проверок. Это не трансфигурированное или созданное с помощью магии, вроде лепреконского золота. Если я создавал доллар — оный доллар оказывался не только в моих руках, оказывалось, что его отпечатали, у него есть номер, и этот номер реален.

Впрочем, удивляться нечему — существует такая вещь, как глобальные чары. Это высшая магия, то есть относящаяся к самому сильному колдовству. Исполнить ритуал такой магии может даже школьник, но лишь у очень сильного волшебника получится достичь желаемого результата. К примеру — существуют чары Фиделиуса, которые скрывают нечто ото всех — сама магия защищает некий объект. Или чары табу — это широко распространённые чары, которые запрещают нечто.

Малюсенькими ответвлениями этих чар служат такие как магическая клятва, к примеру — эти чары высшее воплощение волшебства. Широко известно, что защищённый ритуалом фиделиуса дом, будет не только сокрыт от всех, но и стёрт из памяти — и только тот, кому доверят тайну, сможет его увидеть. А заклинание табу — способно глобально воздействовать на мир.

Воплощение — я так назвал эту способность, она глобально влияла на мир, и если я, скажем, создавал пять фунтов, они не только появлялись у меня в руках, но и воплощались, то есть появлялась их история, они становились настоящими, так что никто не сумеет их отличить от обычных — потому что они не только созданы физически, но и воплощены.

Разобравшись что к чему, я решил, что стесняться нечего и нужно забить свой сундучок золотом. На всякий случай — случаи и правда случаются всякие, а почувствовать себя богачом…

К сожалению, лучшее — не купишь за деньги, так что головокружение от возможностей быстро проходит. Есть вещи, которые нельзя купить ни за какие деньги, и тем не менее, магия денег может быть очень могущественна. В моём рюкзаке, который я взял с собой, было много всего.

— Добрый день, — Дамблдор подошёл к гоблину, — мистер Поттер хочет посетить свой сейф, сэр, — учтиво сказал Дамблдор короткому, остроухому и остроносому гоблину. Это существо было одето в пиджак, имело очки на огромном носу и острые зубы.

— А у мистера Поттера есть его ключ? — скрипуче спросил гоблин.

— Конечно, — Дамблдор достал ключ и продемонстрировал его. Это был крошечный золотой ключик, от которого исходила могущественная магия.

— Всё в порядке. Крюкохват! — Гоблин так же скрипуче кликнул своего помощника и дал ему инструкции. Крюкохват тоже был гоблином, как нетрудно догадаться. Я перед тем, как уехать, остановил их:

— Постойте. Мистер…

— Чего вам? — спросил, не назвав своего имени, гоблин за столом.

— Сэр, могу я поинтересоваться размерами и защищённостью моего сейфа?

— В полной мере защищён, сэр, и достаточно вместителен. Его площадь составляет десять на десять футов.

— Мало. Сэр, у вас есть сейфы побольше? Я бы хотел завести себе хранилище для сокровищ, по-настоящему крупное. И разве вы не ведёте счета обыкновенным образом?

— Ведём, сэр, но волшебники обычно предпочитают хранить своё золото в сейфах, — сказал гоблин, — не доверяют нам.

— У меня нет никаких причин так делать, сэр, — покачал я головой.

— Ещё бы, — буркнул гоблин.

— Ещё как, — ответил я, — в общем, что я сказать то хотел? Мне нужен сейф и я хотел бы обменять для начала крупную сумму денег в галеоны и поместить их на счёт в вашем банке. А так же меня интересует чековая книжка и прайс-лист на прочие банковские услуги вашего банка.

— С этим проблем нет, — гоблин, удивлённо на меня посмотрев — видимо, не ожидая, что я такое скажу, достал большую брошюру из своего стола и передал мне: — обращайтесь с ней аккуратно. И сэр, о какой сумме идёт речь?

— Семьдесят пять миллионов долларов, — ответил я, открывая книжку, — это при нынешнем курсе девять долларов за галеон, восемь миллионов триста тридцать три тысячи, триста тридцать три галеона.

Гоблин уронил свои очки с носа и отложил в сторону перо, воткнув его в специальную подставку, потёр переносицу:

— Могу я поинтересоваться происхождением данной суммы?

— Приобрёл богатство во время кругосветного путешествия, сэр. Кое-что очень ценное мне отдали в Индии, продал пару ценных реликвий в штатах — американцы за такое готовы хорошо заплатить. О, у вас есть такие услуги?

Услуги волшебного банка и правда сильно отличались от услуг банка магловского, и должен заметить, в лучшую сторону. К примеру — гоблины занимались скупкой — то есть работали как ломбард, выдавая кредиты под залог ценного имущества любого толка — от золотого колечка до поместий и замков. Они же держали крупный аукцион заложенного имущества — это заложенное имущество продавали за приличные деньги, тому, кто больше заплатит. Однако, волшебники редко пользовались этой услугой, что и сказал мне гоблин.

Услуги оценщика не менее распространены — и вот тут уже есть разница, оценка имущества гоблинами считается наиболее объективной и беспристрастной, потому что давить на этих коротышек опасно, как я слышал. Гринготтс так же выступал как букмекерская контора и они принимали ставки на квиддич, они же держали рынок золота, драгоценных камней и так далее. Что интересно, рынок этот, как пояснил мне тут же гоблин, был одним с магловским и операции в волшебном мире с золотом осуществлялись через них, при этом драгоценные металлы использовались в основном покупаемые у маглов. Скупка золота, серебра и платины — само собой.

— Я бы хотел продать ещё золото, — уверенно сказал я, — благо разжился несколькими слитками. Вы же купите их по хорошей для меня цене?

— Всенепременно, — Гоблин потёр свои ладошки, а глаза его заблестели, — могу я его увидеть, сэр?

Я достал из сумки большой стофунтовый слиток золота — поднять его даже взрослому человеку очень тяжело, сорок килограмм — не шутки, но Гоблина это ничуть не смутило, он посмотрел на лежащий на столе слиток, провёл над ним рукой. Глаза его жадно заблестели — видимо, золото гоблины любят. Он улыбнулся, показав острые зубы:

— Магии нет, проклятий нет, золото настоящее.

— Ещё девяносто девять таких слитков.

* * *

Дамблдор, слушавший весь разговор, вышел из банка вместе со мной, он был ошарашен и удивлён, и тут же набросился с вопросами:

— Гарри, откуда?

— Сэр, позвольте мне не отвечать на этот вопрос, иначе цепочка вопросов будет только длиться и длиться.

— И всё же? Гарри, ты знаешь, сколько денег отдал гоблинам? Это же огромное состояние!

— Согласен, — кивнул я директору, — немало.

Восемь миллионов за доллары и семьдесят пять — за золото, причём у меня было ощущение, что гоблины минимум вдвое занизили цену, но где ещё можно легально сбыть и легализовать такие суммы денег? Тем более, что министерство — не магловское правительство, откуда деньги взялись — они не интересуются. Гоблины же безразличны к таким вещам, у них особые отношения с волшебниками. К сожалению, как я уже говорил, самое интересное — не купишь за деньги, но красиво жить не запретишь, верно? Признаюсь, хоть я и на многое готов, но вот тут внезапно подумал — а собственно, какого чёрта? Хочу и плевать на всё остальное. Поддамся импульсивности, которая говорит мне — а какая разница? Ну узнает кто-то, что у тебя сказочно много денег, как у Али-Бабы, так что с того? Наплюй и живи, не стесняясь того, что ты богат. Настоящее богатство — это магия.

Как бы то ни было — в сердце у меня горело желание как можно сильнее порвать с той жалкой жизнью у семьи Дурслей — возможно, я напоминал нувориша, внезапно разбогатевшего, но нестерпимо хотелось разорвать с той жизнью.

— Учитель, — мы вышли из гринготтса и медленно пошли сквозь толпу по улице, — как вы могли убедиться, я могу за себя заплатить. И намерен щедро оплатить вам вашу помощь мне как ученику.

— Я не возьму с тебя денег, мальчик мой, — покачал головой Дамблдор, — это решение я принял не из жадности.

— Что ж, вы всегда можете рассчитывать на финансовую помощь на благие дела или учёные изыскания, я буду рад её оказать, — улыбнулся я, — а теперь — что нам надо купить?

Как оказалось, список у Дамблдора отсутствовал — но зато поняв, что экономить мы не собираемся, он настоял на нескольких моментах, которые были для него принципиальны. Первое — мне нужна собственная сова, для доставки почты и прочих писем. Второе — учитель настоял на том, чтобы мы купили котлы и ингредиенты для зельеварения в расширенном составе — проще говоря, скупили половину аптеки, и уж точно о котлах можно было сказать «каждой твари по паре» — потому что, как сказал Дамблдор, школьный курс расчитан на использование недорогих и что самое главное — безопасных ингредиентов — школьные зелья не могли взрываться с большой силой, или превращаться в кислоту и серьёзно навредить зельевару. По крайней мере, если зелья варятся по рецепту. Использование других котлов, нежели стандартные школьные размеры, обусловлено необходимостью варить различные зелья — некоторые из них варятся в маленьких котлах объёмом в пинту, некоторые в огромных, некоторые требуют золотых или серебряных котлов, поскольку многие ингредиенты привередливы к материалу котла, в котором их варят.

Следующей остановкой стал магазин Флориш и Блоттс, где Дамблдор взял с полок некоторые книги. Сказал, что большинство этих книг есть в библиотеке, но ученик должен иметь свои собственные, а не брать книги у учеников хогвартса, ведь не одному мне они могут понадобиться. За книгами пошёл черёд одежды — Дамблдор повёл меня в тот самый магазин, в котором заправляла его бывшая ученица.

— Поскольку ты не ученик хогвартса, на тебя не распространяются правила ношения формы, — сказал он, — но тем не менее, я настаиваю, чтобы ты одевался прилично.

— Ультрамариновый цвет с серебром подойдёт? Или нет, индиго, — тут же поправился я, — точно.

Женщина, которая была не настолько стара, как я себе представлял, всего лет сорока от роду, наблюдала за моими метаниями.

— А вы определённо разделяете вкусы профессора Дамблдора, — сказала она с улыбкой, — Директор, кто этот очаровательный мальчик?

— Это мой ученик, Жаннет, — Дамблдор был рядом, — вот эта мантия просто замечательна, — он достал с вешалки мантию совсем волшебного, то есть вырвиглазного цвета, от которой у многих мог случиться эпилептический припадок. Но Дамблдору это нравилось, Лулу широко улыбнулась:

— Конечно, сэр.

Похоже, эта невзрачная лавочка — то самое место, откуда происходят родом все эпатажные, по меркам простых волшебников, мантии и наряды Альбуса Дамблдора. И не только его — я выбрал себе мантию попроще, счёл индиго слишком вызывающим, а радикальный розовый — слишком девчачьим, предпочёл чёрную мантию с сильным синим отливом, которая напоминала цветом ночное небо после заката, когда оно становится особо глубоко синим, переходя в черноту. Белые крапинки созвездий, которые слегка светились, не оставляли сомнений, чем именно вдохновлялись её создатели…

Помимо всего прочего, Альбус Дамблдор оказался приятным собеседником и мы успели обсудить особенности моды — например, то, что простые волшебники не понимают, почему они не носят такие очаровательные мантии — это же волшебство, и многое другое. Как бы то ни было — я обзавёлся дюжиной различных мантий и учитель, когда мы закончили, спросил:

— Ты намерен вернуться в гостиницу?

— Да, сэр.

— Тогда возьми билет. Видишь ли, Гарри, я бы хотел, чтобы ты пусть так, но познакомился со своими одногодками и подружился с ними. Поэтому первого приезжай на Хогвартс-Экспрессе, — Дамблдор улыбнулся, — у меня будет к тебе ряд поручений, и первое из них я уже придумал, — он улыбнулся, видимо, заготовив какую-то гадость…

Примечание к части

Ну что, даблпрода! Конечно же на радостях от НОВОСЕЛЬЯ. Автор наконец-то получил заветный правоустанавливающий документ и официально собственник и владелец квартиры. Сдал пачпорт на прописку в МФЦ, и радуюсь до невозможности. Ах, да, я снова возвращаюсь к работе. Работа — нет ничего прекраснее, чем творить Проду! Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 — собираю маленький стол к новоселью. Ну там колбаска, вина бутылка, сыр, сок, и традиционный тост за новоселье. И хочу ещё взять котёнка, котейка в доме нужен. Котейка в доме — это мурмурмур.

>

2.5. Рыжие Хоббиты

Гостиницу съёмному жилью я предпочитал по одной причине — в гостинице было всё желаемое для юного джентльмена. По утрам не нужно было самому варить себе кофе или делать сэндвичи, внизу был замечательный ресторан. Для долгого пребывания гостей здесь было всё сделано с шиком — мне довелось как-то ради интереса заглянуть в номер в Дырявом Котле и должен признать — средневековье для них не закончилось, номера по крайней мере у них были такие, какие в средневековом трактире постесняются сдать внаём крестьянину.

С утра меня разбудил стук по стеклу — я резко распахнул телекинезом окно и в комнату вместе с сырым и мрачным утренним ветром влетела большая белая сова, несущая в лапах письмо. Она спикировала вниз и села на спинку кровати, уронив письмо прямо на подушку, обдала меня сырым запахом и потеряв маленькое пёрышко, вылетела прочь.

Совиная почта — одна из самых ненадёжных в мире — письма, отправляемые совами, нередко перехватывали, поэтому в других странах практически повсеместно использовали другие, более надёжные методы передачи информации. Но почта на основе птиц — голубей, сов, ворон, всё равно считалась традиционной. Обычные люди тоже обладали куда большими возможостями для передачи информации — телефоны, мобильные телефоны, электронная почта, но традиционная бумажная почта не только не умирала, но и продолжала активно развиваться. Правда, в ограниченном диапазоне.

То же можно сказать и о совиной почте во многих странах — совы или любые другие птицы нередко доставляли волшебникам газеты, никого не удивит пришедшее с совой официальное письмо, но для общения тет-а-тет это вытесняется. Волшебные средства сообщения — например, камины, были открыты для министерства, следящего за ними, а такие штуки как сквозные зеркала или бумаги с протеевыми чарами, широко распространённые, были одноканальными. В то время как совы — настоящие универсалы, способные доставлять что угодно и находить для этого кого угодно, если его местоположение не защищено чарами, конечно же.

Именно поэтому я задумался — с тех пор, как я ступил на землю британии, моя маскировка не работала — я не видел в этом необходимости, и теперь совы могли легко меня находить. Развернув письмо, написанное аккуратным маленьким почерком с завитушками, прочитал — это было письмо от Дамблдора.

«Дорогой Гарри! Так как ты согласился стать моим учеником, тебе пора привыкнуть и выполнять положенные для ученика задания своего учителя. У меня много сторонников, которые составляют весьма немаловажную политическую силу, которая многими противопоставляется министерству. Ты, наверное уже слышал про наше «замечательное» министерство магии... Позже мы ещё не раз поговорим по поводу наших сторонников. Среди них есть семья Уизли — если быть кратким — многодетная, небогатая, чистокровная семья с широкими взглядами. Я испытываю некоторые трудности в общении с ними, в то же время, Уизли — очень ценные ввиду своей многочисленности, сторонники, и иметь их в друзьях очень полезно. Молли уже не раз говорила мне, что хотела, чтобы ты жил с ними — именно это я и хочу тебе поручить.

Предвидя твоё негодование от того, что Уизли находятся в затруднительном материальном положении, я должен тебе рассказать о своих затруднениях в отношении этой семьи. Уизли — важные сторонники как меня, так и всего нашего дела. Они замечательные, одарённые волшебники, эксцентричные, как ты любишь. И в то же время Уизли испытывают определённые материальные трудности в связи с подготовкой детей к школе — Молли вынуждена постоянно следить за домом и детьми, а Артур — постоянно занят на работе. Они слишком горды, чтобы принять материальную помощь, и по правде говоря, среди наших сторонников нет действительно богатых людей, готовых вкладывать крупные суммы денег. Волшебники редко вообще серьёзно относятся к этому — сам понимаешь, магия нивелирует нужду почти во всём.

Поэтому моё к тебе учительское задание весьма серьёзно, Гарри. Я хочу, чтобы ты действовал деликатно и разумно, не обидев эту замечательную семью и в то же время помог им в ряде вопросов — в первую очередь финансово, во вторую — чтобы ты послужил хорошим примером для Рональда и его старших братьев, которые немало крови попили у мистера Филча, школьного завхоза.

P.S: Главное — не переусердствуй. Я хочу, чтобы младшие Уизли видели в тебе авторитета»

Итак, что можно было заключить из этого письма? У Дамблдора есть семья сторонников. Это многодетная и бедная семья. Но не слишком бедная — уж я то знаю, что будь они действительно нищими, то плевали бы на гордость. Эх… И Дамблдор не может дать им денег напрямую, это вызовет их негодование. Я нужен учителю как агент влияния, а так же он хочет, чтобы я упрочил свой авторитет среди его сторонников.

К письму прилагался портключ в виде старого пера, заколдованного, судя по записке, в которую оно было завёрнуто, перенести меня к месту рядом с домом Уизли, по паролю «Нора». Я вылез из под пухового одеяла, сладко потянувшись — думаю, парадный мундир можно пока оставить в сторонке и воспользоваться чисто магловской одеждой.

* * *

Погода малость улучшилась. По крайней мере, в том месте, где жила семья Уизли, где точно это было я не знаю, но разница в погоде с Лондоном даёт основания предположить, что не менее сотни миль. Я вывалился на грунтовой дороге, по которой, судя по виду, автомобиль мог ездить очень редко. Ветерок тут был куда свежее, чем в Лондоне — мне стало значительно приятнее вдыхать аромат свежей травы с лёгкими нотками приближающейся осени — солнце ещё палило, но на деревьях уже стали появляться редкими крапинками желтеющие листья. Оглядевшись по сторонам и не найдя взглядом дома, я почувствовал большое скопление магии на значительном удалении — в полумиле или около того, за деревьями. И весело шагая, вскоре вышел именно туда, куда вела дорога — а вела дорога к удивительно волшебному дому. Это был дом большой, высокий, явно не раз надстроенный и не без помощи магии — не будь магии, он бы давным-давно развалился — те, кто его строили, понятия не имели о такой вещи, как архитектура. У большинства волшебников плохо с архитектурой и любыми точными науками. Над крышей небольшого и судя по всему, старинного дома, был надстроен ещё один — почему его не построили рядом — история умалчивает. Как умалчивает и о полукруглом гараже, что был рядом с домом и выглядел вполне по-магловски.

Я подошёл к дому ближе, с каждым шагом всё отчётливей изучая магию, которая пронизывала этот дом насквозь. Судя по всему, дамблдор был прав, назвав их «эксцентричными, как я люблю». Знакомство начинается с одежды — этому меня научила Сабрина. Вообще, моя одноклассница из Салема была моим негласным стилистом и будучи в ужасе от моих татуировок и отсутствии вкуса, посоветовала носить умеренно-строгую одежду, без футболок, водолазок, свитеров и прочего, что не застёгивалось бы на пуговицы и молнию. Ярко-жёлтая рубашка без рукавов, чтобы в любой момент я мог призвать на помощь своих друзей-змеек, а так же белый шарф из кашемира, купленный в Калькутте за солидную даже для волшебника сумму в пятьсот галеонов, это вполне приличная одежда для волшебника. Я отпустил двух змеек — они в сиянии появились и вскоре покинули мои руки, ползли рядом по земле, изредка высовывая свои раздвоенные языки и следя, нет ли вокруг опасности.

Это была прекрасная магия — я думаю, тайна индийского призывного тату — это очень полезно. Я мог глядеть на мир глазами каждой из этих змеек, а так же они подчинялись моим подсознательным приказам — то есть делали то, что я хотел.

Перед входом была небольшая грубо сколоченная лавочка, на которой стояли цветы, окна в этот маленький домик были витражные, как это принято было в старину в деревнях, для лучшего освещения. Никто не ответил — я повторил стук, только тогда раздался топот шагов и дверь передо мной распахнулась. Дверь мне открыла дородная женщина, относительно низкая и полная, с рыжими волосами, в домашней одежде домохозяйки — цветастом передничке. Она удивлённо опустила взгляд на меня.

— Ам… — не нашлась, что сказать.

— Добрый день, мэм. Это дом семьи Уизли?

— Да, а ты…

— Гарри, мэм. Гарри Поттер. Мистер Дамблдор сказал мне прибыть к вам, — я лучезарно улыбнулся, — миссис уизли?

— Молли, — она смягчилась, — Молли Уизли. Гарри, как же я рада, проходи скорее в дом, — она посторонилась, и положила руки мне на плечи, стоило мне лишь войти. Миссис Уизли, как я понял, была очень эмоциональной, добродушной и заботливой женщиной — что неудивительно при такой большой семье — я ступил в дом, провожаемый ею.

— Гарри, я так рада, столько писем посылала директору Дамблдору с просьбой разрешить тебе погостить у нас… — Она улыбнулась, — Мальчик мой, но что с твоими руками?

— А, это, сувенир из Индии, — небрежно отмахнулся я, — у вас тут… волшебно, — домик был пропитан волшебством снизу доверху. Хотя не сказать, чтобы он был маленьким, думаю, такой большой семье, какую описал мне Дамблдор, здесь могло быть и тесновато. Но справедливости ради — в Индии людям, даже волшебникам, приходилось куда хуже. Миссис Уизли тут же захлопотала и запричитала, рассказывая про то, как они меня хотели взять к себе на погостить, но Дамблдор, чьё имя она называла с уважением, непременно отказывал ей, потом перешла на моих родителей и то, какими замечательными людьми они были…

Признаться, её быстрая речь немного утомляла, а к середине я обнаружил себя сидящим за столом, перед тарелкой с сосисками, отведав одну для порядка, отметил, что сосиски явно домашнего приготовления. Нда, не каждая магловская семья может себе позволить питаться экологически-чистой фермерской пищей. Миссис Уизли же частила и потихоньку завершала свой эмоциональный монолог, пользуясь тем, что я даже не мог ей ответить.

— Рон в этом году поступает в Хогвартс, как и ты, Гарри…

— Стоп, — я насытился двумя сосисками, — благодарю, Миссис Уизли, — кивнул ей, — я не буду поступать в Хогвартс ни в этом, ни в следующем году.

— Что? — Молли отошла к раковине и ткнула палочкой, взятой из большого кармана передника в посуду, губка тут же начала её мыть, словно невидимая посудомойка ею орудовала, — Гарри, как же так? Что произошло?

— Всё в полном порядке, миссис Уизли, — я понимал, почему Дамблдор меня сюда послал. Видимо, это испытание на храбрость, стойкость и выносливость — две недели в доме с этой женщиной — серьёзное испытание, — мистер Дамблдор заключил со мной контракт и теперь я его ученик, в Хогвартс же я поеду в этой роли. Я не намерен распределяться на какой-либо факультет. Впрочем, судя по количеству инвентаря и литературы, которые понадобятся для моего обучения, мистер Дамблдор не намерен меня щадить. Поэтому я ученик Дамблдора, а не Хогвартса.

— Ах, это так прекрасно! — миссис Уизли всплеснула руками, — Гарри, а ты уже купил всё необходимое к…

— Мы с учителем уже разобрались с инвентарём, — согласился я.

— Но если ты здесь, где же ты жил всё это время? — Молли изъявила самое деятельное участие, но выглядела как самая последняя сплетница, поэтому я счёл за лучшее ответить уклончиво:

— В разных местах, миссис Уизли. Но не беспокойтесь, я умею о себе позаботиться.

К счастью, дальнейший сеанс расспросов и заталкивания в меня сосисок, хоть и вкусных, но после завтрака уже избыточных, прервался появлением отца семейства — это был мужчина, лет сорока. Волосы его наполовину были седыми, и глядя на то, как Молли Уизли рявкнула на своего мужа снять одежду и вымыть руки, я понял, почему. Мистер Уизли не был сухим и строгим на вид, скорее наоборот. Он снял пальто, посетовав на прохладную погоду и обернулся к жене:

— Я привёл оболтусов.

— Мог бы заметить Гарри.

— О, привет, — мужчина заметил меня, — а ты кто?

— Я Гарри, сэр, — улыбнулся я ему, вставая и подавая руку.

— Меня зовут Артур Уизли, — представился он, — очень приятно.

Следом за ним в дом вошли, гомоня, трое — это была девочка, чуть младше меня, вполне миленькая на вид, по крайней мере, трудно представить, чтобы она стала такой, как Молли Уизли, рядом с ней парень, выше меня или своей сестры, такой же рыжий и немного нескладный, третьим был взрослый пацан, лет пятнадцати, на голову выше своего младшего брата, он имел густую рыжую шевелюру, более худощавое телосложение, и одет был в вязаный домашний свитер. Как и его младший брат.

Оба заметили вторженца, коим был я, и не успели они слова вымолвить, миссис Уизли загнала их за стол так, словно пастух своё стадо — оба парня и девочка зашли, девочка как-то странно на меня смотрела. По всей видимости, к своим братьям она уже достаточно привыкла, а новое лицо, тем более мальчик, в доме, её смущало. Понимаю, не слишком приятно, когда у тебя немного денег, но я улыбнулся ей:

— Привет. Я Гарри. И вам привет, ребята.

— Привет, — ответил младший, — Я Рон.

— Все за стол! — Скомандовала миссис Уизли.

* * *

Думаю, дамблдор если и предвидел это, то вряд ли понимал масштабов — за столом собралась далеко не вся семья Уизли — это был Персиваль, Рональд и Джинерва. Имена, должен заметить, вполне аристократические, видимо, миссис Уизли видела будущее своих детей не иначе как великим.

Что можно сказать о многодетных семьях? Первое, что бросается в глаза такому одиночке, как я — отсутствие в некоторой степени такта к посторонним людям, второе — отсутствие хороших манер за столом. Это отнюдь не значит, что все многодетные семьи такие, но в семье уизли кто первый встал, того и тапки. Рон тут же беззастенчиво округлил глаза на мои индийские татуировки — змейки подмигивали ему и оглядывались по сторонам.

— Вааау. Круто.

Ах, да, для мальчишки это действительно должно быть круто. Конечно, и для многих взрослых, которые недалеко ушли от мальчишек, но всё же, я свои татуировки любил, почитая двух змеек и феникса как своих домашних любимцев. Пока миссис Уизли накладывала детям и мужу еды, Артур Уизли пожаловался на сложности на работе и рассказал про исчезающие ключи — мол, волшебники любят так подшучивать над маглами. На мой взгляд не было в этом ничего смешного, но я захотел уточнить у него некоторые моменты:

— Мистер Уизли, а почему зачаровывать магловские вещи запрещено?

— Как это почему? — Артур даже удивился, — а если такая вещь попадёт обратно к маглам?

— А если вещь принадлежит, к примеру, мне, как частному лицу и ни к каким маглам попасть не должна? — спросил я, — в чём смысл запрета?

— Честно говоря, я никогда не задумывался. Волшебникам запрещено зачаровывать магловские вещи, так всегда было.

— Не всегда, — задумался я, — звучит ужасно глупо, сэр. В США, к примеру, есть закон о частной собственности, и нет абсолютно никаких ограничений на её использование. Хочешь зачаровывай, хочешь разбей молотком, хочешь дари, никто и слова не скажет. К тому же как тогда волшебники могут жить?

— Элементарно, друг мой, не пользуясь подобной магией.

— Глупо, — поморщился я, — волшебный мир конечно сильно изолирован от обычного магловского, но не настолько же, чтобы волшебники понятия не имели, как использовать телефон, к примеру, телевизор или автомобиль.

Артур Уизли задумался:

— В других странах… Да, я слышал, что подобного запрета в америке нет, но тогда должно быть много проблем со статутом секретности.

— Отнюдь. Я полагаю, что подобные проблемы в Англии широко распространены из-за самого запрета, а так же сильной изоляционной политики. Она подстрекает волшебников смотреть на маглов свысока и подшучивать подобным образом.

— Ну, у волшебников есть магия, — улыбнулся Артур Уизли, — неудивительно, что они позволяют себе подобное.

— Совершенно неоправданно, — довольно холодно ответил я, — и тем не менее, я не понимаю, почему запрещено использовать свою собственную вещь так, как мне вздумается, вне зависимости от её происхождения.

— Законы нашей страны трудно объяснить логикой, — вздохнул Артур, — но я в восторге от того, что могут напридумывать маглы. Скажи, я слышал, у них в метро есть лестницы-кудесницы, это правда?

Примечание к части

▼ Приветствую. Ну что ж, вот и маленькое продолжение, я продолжаю писать дальше и в скором времени осчастливлю вас ещё одной продой, вполне возможно. Хотя есть одно маленькое неблагоприятное обстоятельство — отит и следовательно глухота на одно ухо, левое. Немного нарушенная в связи с этим координация движений увеличивает количество ошибок в печати, что делает набор большого количества текста затруднительным. Но не беспокойтесь, это разрешимая трудность, автора не испугать подобными мелочами. P.S. Я не уизлилюб, но и не уизлиненавистник, попробую не скатиться в уизлифанатство или уизлиненавистничество. P.P.S: ► Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 ►https://money.yandex.ru/to/410014117795315 А это на ушные капли. Серьёзно. Именно они мне сейчас и нужны для более эффективной работы. (режим Совух-Эффективный-Менеджер)

>

2.6. Побег из курятника

Стоило нам выйти из зоны действия голоса Миссис Уизли, которую все побаивались, Рон тут же спросил:

— Так ты и есть тот самый Гарри Поттер?

— Да, — я улыбнулся ему.

— Круто. А у тебя правда есть шрам?

Вопрос был немного не тактичным, но да ладно:

— Нет, я от него избавился. Немного магии и немного хирургии, как будто маленький шрам такая проблема.

Мы вышли из дома в сад — за домом был свинарник, курятник, и весьма немаленькие, должен заметить. Там же были и грядки. Рональд тут же спросил:

— Ты играл в квиддич?

— Нет, Рон, никогда не интересовался.

— А откуда у тебя такие… э… татуировки?

— В Калькутте нанёс.

— Где?

Мы вышли из дома. Не успел я ответить Рону, как из дома вылетели двое рыжих метеоров и завладели моим вниманием — это были Фред и Джордж Уизли…

— Калькутта — это магическая столица Индии.

— А индия это где? — спросил Рон.

— Ты правда не знаешь?

* * *

Мальчишки, а именно Фред, Джордж и Рон Уизли, слушали мой рассказ о моём кругосветном путешествии раскрыв рот и распахнув глаза. Видно было невооружённым взглядом, что обычные проказы их восхищают, и нетрудно догадаться, почему. Живя в такой сильной зависимости от семьи и таких строгих правилах, как в доме Уизли, они считают самовольное поведение, независимое, верхом крутости. По крайней мере, когда дослушали мой рассказ, у Фреда и Джорджа я стал авторитетом и знатаком номер один. Снабдив рассказ иллюстрациями, созданными с помощью иллюзий, я добился ещё и неприкрытого восхищения.

Меж тем день клонился к середине, Рон рассказал мне о квиддиче. Общие правила я уловил, но отказался наотрез играть в игру, поскольку у меня была хроническая непереносимость к полётам и вообще, я не любил отсутствие почвы под ногами. Ребята пригорюнились, но не сильно, видно было, что покинуть меня для игры им хотелось и в то же время они не хотели оставлять меня одного, да и это как-то невежливо. Чувством такта уизли не обладали, я бы сказал так.

Мне нужно было выполнить наказ Дамблдора и заняться этой семьёй всерьёз, а именно — решить как-то проблему с деньгами и помочь им в плане чародейства и волшебства. В то время как Артур Уизли уехал в министерство, Молли занималась дома и я был уверен — говорила со своей единственной дочерью, я был предоставлен сам себе и трём мальчишкам.

Мы отошли уже достаточно далеко от дома, за огород. Я оглянулся, подумал немного и решил сделать небольшой финт ушами.

— Парни, у меня есть к вам кое-что, что я вам имею сказать.

— Да? — Джордж вопросительно взглянул на меня, потом на Фреда, — неужели хочешь снова сбежать в Индию?

— Вот куда-куда, а в Индию я больше ни ногой. И вам настоятельно не рекомендую посещать эту замечательную во всех отношениях страну. Нет, тут всё немного серьёзнее, — я взмахом руки создал роскошный диван, как в своём номере отеля. Это не было полноценное создание, просто магический образ, примерно как мои змеи — то есть временное воплощение, высшая форма трансфигурации, — садитесь. Короче, рассказ такой — я поеду в Хогвартс не как ученик, по крайней мере, поступать на факультет не буду и посещать вместе с вами занятия тоже.

— Не понял, — Рон туповато на меня уставился.

— Я заключил контракт на обучение с Дамблдором. Персонально. Грубо говоря — я его единственный ученик, которого он обязался обучить всему, что знает сам.

— Круто, — Рон округлил глаза, в то время как старшие братья его не понимали, куда я клоню.

— Именно так, Рональд. Дамблдор попросил меня посетить ваш дом не потому что внял просьбам миссис Уизли, он беспокоится о вас, оболтусах, и поэтому попросил меня познакомиться с вами и сделать всё, что в моих силах, чтобы немного вам помочь.

— В каком смысле? — Фред не выдержал.

— В прямом, — ответил я, оглядываясь, не подслушивают ли нас, и начал скармливать им свою версию, которая им была бы приятней, — нет, Дамблдор не говорил мне этого прямо, он лишь посоветовал обменяться опытом и возможно помочь вам в магии. Я всё-таки великий волшебник, — усмехнулся я, видя их кислые улыбки, ничего, ещё убедятся, — Дамблдор верит в то, что вы перспективные, но любая перспектива ничто без поддержки. Даже величайший талант можно закопать в землю, если позволить себе лень и безразличие. Вам троим не помешает иметь чуть больше амбиций.

— И что с того? — спросил Джордж, — Что хочет от нас Дамблдор?

— Если бы он хотел от вас что-то конкретное, он бы это уже сказал вам прямо, — ухмыльнулся я, — оставим дела взрослых взрослым, это их проблемы. У меня есть к вам конкретное предложение, Фред, Джордж, Рональд. Вы трое весьма перспективные волшебники. Не так честолюбивы как ваш брат Перси, который если я правильно помню, дважды с гордостью упомянул, что он стал старостой. Из вас могут выйти замечательные волшебники. К сожалению, большинство волшебников относится к магии халатно и спустя рукава, как будто эта безграничная сила — нечто мелкое и незначительное, способное только завязывать шнурки. Я выполню просьбу Дамблдора и помогу вам, но сделаю это так, как сочту нужным.

— И как ты сочтёшь нужным? — снова говорил Джордж, — ты что, хочешь обучить нас заклинаниям?

— Заклинаниям? — Задумался я, — нет, пока нет. Давайте сразу обозначим, что я хочу — я хочу, чтобы вы трое, в будущем, стали хорошими, сильными и способными волшебниками. И желательно — мастерами в какой-либо области магии, имеющими авторитет среди волшебников. Вы трое имеете такую перспективу, но чтобы она реализовалась — нужно вложить в вас силы, средства, время. Не стоит думать, что образование хогвартса будет достаточно, чтобы занять подобающее место в обществе. Если мы будем союзниками — это будет выгодно всем нам — я получу союзников, обладающих весом в обществе, вы — получите возможность таковыми стать.

— Ты предлагаешь нам деньги?

— Силу не купишь за деньги, Рон, — укоризненно посмотрел я на него, — но для того, чтобы стать хорошими волшебниками, вам придётся потрудиться. Не стоит думать, что это будет легко.

— Хорошо, — Джордж поднял руки примирительно, — Гарри, думаю, скажу общую мысль, что нам хочется узнать конкретно, о чём ты говоришь.

Я сел в кресло — всё было как нельзя лучше, Уизли, самые лучшие из них, успешно уговаривались.

— Не думаю, что вам известно, но в Англии старательно вымарывают целые разделы магии из школьных учебников. К примеру, в США учебная программа более интенсивна, чем в Хогвартсе, намного обширней, и обучают детей с пяти до шестнадцати лет. То есть одиннадцать лет. Почувствовали разницу? Начнём с американских учебников — более полных, чем английские, уже это позволит вам получить преимущество над вашими одноклассниками. У меня найдётся для вас пара комплектов, и я хочу, чтобы вы их изучили.

— Хорошо, — Фред толкнул Джорджа локтем, — я думаю, это хорошая идея. А ты?

— Я тоже, — согласился Джордж.

— Это только одна сторона. Вторая — это непосредственные капиталовложения. Ими мы займёмся завтра…

* * *

Тем временем в Норе Молли Уизли пылала праведным гневом, о чём нетрудно догадаться по её внешности — лицо красное, руки упёрты в пухлые бока, выражение лица напоминает присутствующим о том, что лучше бежать.

— Нет, ну вы видели? — возмущалась она, — вы видели его руки? Это же просто ужас! Кто воспитывал бедного мальчика, мы просто обязаны привести его в порядок! — упорно говорила она мужу, который старался сделаться невидимым, сидя за столом. Артур Уизли вернулся с работы и теперь выслушивал от жены крайне неприятную речь. Молли Уизли мгновенно распалилась.

— Но Молли, разве Дамблдор не занимается этим? Тебе стоит больше доверять директору Дамблдору.

— О, я верю Дамблдору, — укоризненно и уязвлённо ответила Молли, — но не похоже, чтобы за бедным мальчиком вообще кто-либо приглядывал. Как ты можешь быть таким чёрствым?

Артур тем временем поедал ужин и мечтал только о капельке тишины, однако, Молли не оставляла ему такого шанса. Она продолжала, носясь по кухне, подобно рассерженному питбулю, покрывать позором головы всех, кто не согласится с ней немедленно.

Молли была впечатлена увиденным, мальчик сильно отличался от её детей. И на её взгляд, у него было слишком много своеволия, никакого воспитания… Нет ничего, что не подходило бы друг к другу так же сильно, как Гарри Поттер и семья Уизли во главе с Молли, и следующим, что хотела вытворить Молли, было приведения мальчика в нормальное состояние — то есть подчинение и превращение в пай-мальчика. Получив от мужа невнятное согласие, она с уверенностью отправилась проверять, уснули ли все в доме — было уже поздно…

* * *

Для семьи Уизли нормальна такая семейная атмосфера… Тёплая и главное — всеобщая. Я даже в какой-то мере начал думать, что у бедных детей нет возможности на какую-либо личную жизнь в атмосфере, в которой ты один из многих, а не сам по себе. Когда всё, что у тебя есть, всегда у кого-то на виду. Задумался об этом, одеваясь и готовясь к сегодняшнему непростому дню. За дверью были слышны шаги, в спальню бесцеремонно влетела физиономия Персиваля Уизли, который сообщил мне и сонному Рональду, что пора спускаться к завтраку.

Спускаясь по крутой лестнице, на которой нетрудно поскользнуться и расшибить себе голову о деревянные перила, я предавался оптимизму, насколько это было возможно. Хотелось больше всего приободрить себя — Уизли это не приговор. Только Дамблдору впредь не удастся сплавить меня в этот дом — в самом факте моего здесь пребывания не было ничего необычного — джентльмены в нашей стране имеют обыкновение ходить в гости и принимать у себя гостей, и нет абсолютно ничего необычного в том, что как минимум несколько раз в году среднестатистическому джентльмену доводится воспользоваться гостеприимством своих друзей, товарищей и даже недругов, в зависимости от обстоятельств. Уизли конечно не были лучшим из возможных вариантов, но и худшим тоже не были. По крайней мере, все, кроме Молли Уизли — завтрак уже был на столе и не дожидаясь меня, все уже принялись его наворачивать, звеня тарелками и переговариваясь прямо за столом — по всей видимости, медленное поглощение пищи было не про эту семью.

Миссис Уизли тут же захлопотала, меня ждало целое персональное место, на которое не давали садиться остальным, что как я понял, необычно для Уизли. Миссис Уизли выглядела так приторно-мягко и улыбчиво, что у меня начали закрадываться смутные подозрения. Но я попробовал осторожно донести до этой женщины свои планы:

— Миссис Уизли, Мистер Уизли, у вас есть какие-то особые планы на остаток лета?

— О чём ты? — Молли улыбнулась ещё слащавей.

— Я бы не хотел сидеть дома до конца летних каникул, — сообщил я ей, — вы не против, если мы с ребятами сходим погулять?

— Конечно, Гарри, — улыбнулась Молли, — я так рада. Может быть возьмёте с собой Джинни?

— Мам! — возмущённо пискнула и начала заливаться краской девочка.

— Всё в порядке, милая, — Молли погладила её по плечу.

По всей видимости, моё представление о Молли Уизли как о крепкой домохозяйке, которая предпочитает держать детей на коротком поводке, было обманчиво. Поблагодарив её, пожелав удачи мистеру Уизли, я встал из-за стола последним. Близнецы, словно не было вчерашнего разговора…

* * *

Младшенькая из Уизли оказалась на прицепе, если так можно выразиться — я сказал им взять меня за руки и аппарировал на Косую Аллею, Рон, близнецы и младшая из Уизли, Джинерва, удивлённо осматривались по сторонам:

— Гарри, как ты это сделал? — спросил Джордж.

— Аппарацией называется. Разве вам о ней неизвестно?

— Известно, но обычно парная аппарация уже очень опасна.

— А, ерунда, — отмахнулся я, — мозгов у людей часто не хватает, вот и опасна.

Мы стояли на Косой Аллее, в её самом конце, на площади, специально отведённой под аппарацию волшебников. Фред Уизли тут же сказал:

— То есть мы тут вообще без взрослых?

— А зачем? — заинтересовался я, увлекая их за собой, — я думаю у ваших родителей и без того слишком много забот, чтобы ещё заниматься демонстрацией флага рядом с вами. Пойдёмте, нам много чего нужно сделать.

Судя по виду близнецов, Рональда и Джинервы, они не ожидали, что я поведу их на Косую Аллею, несмотря на то, что сказал это вчера прямым текстом и самым недвусмысленным образом. А ещё они выглядели как маленькие потерявшиеся дети, которые привыкли держаться везде за юбку мамы и внезапно потерявшие хватку и теперь чувствующие себя потерянными. По крайней мере, подобное для них было настоящим путешествием, похлеще кругосветного.

Маршрут, который я проложил, предельно прост — сперва я планировал заглянуть к продавцу волшебных палочек — у Рона я не заметил волшебной палочки вообще, да и у братьев Уизли тоже. Про маленькую Джинни и речи не шло, поэтому путь наш лежал в магазин под вывеской Олливандера.

Это была старинная на вид лавочка, внутри неё всё пространство так плотно было наполнено магией, что у меня аж глаза заслезились — водопад магических ощущений обрушился на моё чуткое восприятие и я спешно призвал свою магию на помощь, защищаясь от этого кошмара.

Владелец лавки появился очень скоро — он вышел, рассеянно вертя в руках футляр с волшебной палочкой и казалось бы совсем не обращая на нас внимание.

— Мистер? — привлёк я его внимание.

— А? Да, да, — он улыбнулся.

Это был волшебник. Пожилой, невысокий, с морщинистым приятным, волшебным лицом, волосы его казались распушёнными, одет на манер викторианской эпохи. Весь его вид говорил, что ему самое место играть доброго волшебника в какой-нибудь детской сказке, он осмотрел рыжее семейство.

— О, Уизли, как же, как же. Пришли за волшебной палочкой?

— Да, — я завладел вниманием старика, прежде чем он пустился в пространные объяснения, — вот эти двое желают подобрать волшебную палочку.

— А, да. И кстати, а вы, молодой человек, не желаете? Возраст у вас на вид вполне подходящий…

— Я уже обзавёлся. Итак?

Мастер с улыбкой подошёл к нам и я подтолкнул вперёд Рона, Джинни же сама сделала шаг вперёд, жутко краснея.

— А вам, юная леди, ещё рано, — наставительно сказал мастер.

— Позвольте ка, — вмешался я, — что значит рано? Ваш клиент желает купить палочку.

— Молодой человек, — пожилой мастер палочек поднял на меня взгляд, — мы продаём палочки ученикам Хогвартса, и тем, кто едет в него. Очевидно, леди приобретёт свою волшебную палочку в следующем году, и не раньше.

— Вы в этом уверены? — вздёрнул я бровь.

— Абсолютно. Закон есть закон, если вы не собираетесь его нарушить, конечно.

— Рон… Ладно, Фред, Джордж, у меня к вам маленькая просьба — побудьте здесь, в этом магазине, ближайшие… минут пятнадцать. И никуда, слышите, ни-ку-да не выходите.

— Хорошо, — сказал Джордж, — А что?

— Сейчас я сломаю мировоззрение мистера Олливандера, — я взял Джинерву за руку и резко обхватил за талию. Хотя это было бы комплиментом, поскольку талии у неё не было ввиду малого возраста, правильнее сказать приобнял и в следующий момент уже наслаждался ощущением заложенности ушей.

Когда ты перемещаешься на большие расстояния аппарацией из-за разницы атмосферного давления уши всегда слегка закладывает, если не приоткрыть рот в этот момент. Джинни именно приоткрыла рот от удивления, а я забыл и расплатился за это пятью секундами дискомфорта.

— Гарри? — пискнула девочка, — что ты делаешь?

— Пойдём за мной, — подал ей руку, — купим тебе палочку. Раз уж ты навязалась в компанию к старшим братьям для занятий — тебе понадобится палочка. Мне плевать на идиотские английские законы, принятые в англии нашим идиотским министерством. Не раз уже сталкиваюсь с их кретинизмом, и всё никак не привыкну.

Мы вышли на улицу, это был Бостон. Да, в соединённых штатах купить палочку можно в любом состоянии, для любого человека, будь то младенец или сквиб, будь то стар и млад, будь то… В общем, придумывать какие-то дурацкие отговорки в стиле английской правовой системы, это не по американски. И в этом с янки я был всецело согласен — я наслаждался видом Джинервы, которая разглядывала всё вокруг округлившимися от удивления глазами. Это было очень забавно — девочка выглядела миленько, если между нами, но не так миленько, как Луна, встречи с которой я ждал. Однако, Луна — странная, мы не обменялись адресами и встретимся вновь тогда, когда это предначертано судьбой.

Джинни тихо спросила:

— Где это мы?

— Бостон. Соединённые штаты. Нам сюда, — я резко свернул в один из магазинов, где продавали палоочки. Ранее мне не приходилось здесь бывать, и сейчас такая возможность представилась — это был очаровательный магазин, в стиле пятидесятых годов америки — чисто, светло, никакой пыли и грязи, как в магазине Олливандера. Витрины из огромных листов стекла, тут же на стенах — море палочек, которые были воткнуты в специальные подставки, выставленные рукоятью вперёд.

За прилавком же сидела, вернее, уже вставала, женщина.

— Добрый день, молодые люди, чего желаете? — спросила она, улыбнувшись.

— Юной леди нужна палочка, мисс…

— Бэкфорд.

— Бэкфорд? Вы случайно не родственница Сабрины Бэкфорд?

— Это моя дочь, — сказала женщина, — а вы знаете её?

— Мы товарищи, — скромно сказал я, — одноклассники. Джинни? — обратился я к девочке, — тебе что-нибудь приглянулось?

Процесс перебора палочек не занял много времени — Джинерва Уизли обзавелась очаровательной палочкой, сделанной из необычной древесины — каучука. Палочка могла без труда сгибаться, благодаря чему сломать её, просто сев или наступив на неё, очень сложно. Да и руками это сделать тоже непросто — палочка обошлась мне в полсотни галеонов — в США цены выше, после чего я стремительно поблагодарив продавщицу, аппарировал прямо в лавку Олливандера.

А там происходило побоище, достойное летописных хроник — Рональд Уизли во время подбора палочки, насколько я понял, нанёс магазину немалые разрушения — как будто и правда тут было поле боя. Мастер Олливандер, взмахивая своей палочкой, наводил порядок, а Рональд выглядел вполне довольным, особенно когда мы появились.

— Гарри! Где ты был? — спросил он громче, чем следовало бы.

— Покупал юной Джинерве её палочку. Каучук и перо тенегрива, пять дюймов.

— Это возмутительно! — сказал Олливандер, судя по его виду, он был в настоящем возмущении, — детям до начала обучения в Хогвартсе запрещено иметь палочку.

— Мистер Олливандер, — я улыбнулся, видя несколько оробевшую джинерву, — плевать я хотел на закон. Как минимум, если закон запрещает, можно его или обойти, или отменить или просто совершить желаемое там, где это не запрещено.

Олливандер поджал губы. Я же язвительно добавил:

— Стыд и позор на родной альбион — дети в штатах к одиннадцати лет равноценны как минимум третьекурсникам Хогвартса по знаниям и даже выше по умению пользоваться палочкой. И это называется образование, воспитание… Сколько с нас?

— Двадцать три галеона.

Я отсчитал ему двадцать три золотые монеты и покинул вместе с Джинервой, которая вцепилась в мою руку и остальными, лавку Олливандера. Стоило нам только выйти, Фред тут же воскликнул:

— Круто ты его уделал, Гарри!

— Именно, — поддакнул Джордж.

— Не вижу ничего крутого, я просто не трачу времени даром, — хмыкнул я, — а теперь — по магазинам!

Примечание к части

Ну что, народ, я захотел добить вторую арку сегодня. И сделаю это! Ту би континуэд!

>

2.7. Репетитор-киллер Поттер

Рёв раненого зверя издала Молли Уизли, оглушив Альбуса Дамблдора через камин — несчастный директор Хогвартса прочистил ухо и воззрился на лицо Молли в камине с удивлением — эта женщина была удивительной в своей громогласности. В былые времена она очень ценилась бы в охоте на лис, в качестве погонщика для своры гончих, однако, сейчас вся сила её голоса была обращена на несчастного директора Хогвартса:

— Директор, я нигде не могу найти мальчиков и Джинни, они сбежали из дома! Это возмутительно! Вы видели руки Гарри? Куда вы смотрели, эти ужасные татуировки!

— Спокойно, Молли, — Дамблдор попробовал воззвать к разуму женщины, — я уверен, дети вскоре вернутся. К тому же раз с ними Гарри, то всё в порядке.

— В порядке? — Молли снова продемонстрировала вокальные данные, — В ПОРЯДКЕ? Это уже ни в какие ворота не лезет!

— Молли, ты слишком сгущаешь краски. Уверен, они пошли куда-нибудь погулять, — Дамблдор ужасно хотел закрыть свой камин для всех вызовов и пропустить маленькую рюмочку чая.

— Я не сгущаю краски, их нигде нет! Ни в доме, ни в саду, ни даже около усадьбы! А если их похитили? А если с ними что-то случится? С ними же нет никого из взрослых!

— С ними Гарри! — возмущённо сказал Дамблдор, — и если тебе вдруг будет интересно, я бы предпочёл отпустить их с мистером Поттером, чем с доброй половиной взрослых волшебников, потому как благоразумия у мистера Поттера явно больше. Не беспокойся, дети будут к ужину дома, вот увидишь.

Молли не прекращала шуметь. Дамблдор прервал вызов и закрыл камин для входящих вызовов и тут же потянулся за своим успокоительным, закусив лимонной долькой.

Очевидно, простая как кнат идея просто оставить Гарри в семье Уизли до начала учебного года с символическим поручением малолетнему ученику, была воспринята Гарри с небывалым энтузиазмом, и Дамблдор не учёл деятельную натуру мистера Поттера. Впрочем, как он и сказал рассерженной Молли, он бы предпочёл оставить детей Уизли в компании Гарри, нежели Молли — человек, имеющий такой хороший вкус в одежде и успешно справившийся со всеми злоключениями кругосветного путешествия, может позаботиться о паре детишек, по крайней мере, большинству взрослых волшебников подобная затея может выйти боком из-за их неосмотрительности.

Гарри же был не по годам развит и ответственен, за что можно благодарить его воспитание — с малых лет он не мог надеяться ни на кого из взрослых и поэтому к своим одиннадцати не привык просить помощи, зато хорошо научился справляться с затруднительными положениями. Альбус только мысленно взмолился о том, чтобы Гарри был в порядке. Часы для слежения за мистером Поттером, показывавшие его состояние, вновь заработавшие недавно, показывали, что Гарри в безопасности и добром здравии, а значит всё в порядке…

* * *

— Круто, — Джордж Уизли шёл по дороге с большим бургером циплёнка из Кентукки, откусывая от него и глядя по сторонам.

Мир маглов остался позади, теперь все пятеро шли по тропинке леса. Гарри шёл впереди, рядом с ним держалась Джинни, немало шокированная девочка, просто держалась за Гарри, как самого уверенного в себе в этой компании. Так же хотел бы сделать и Рональд, по правде говоря.

— Вот здесь самое то, — Гарри остановился и огляделся — вокруг была лесная полянка, — неплохое место, чтобы опробовать ваши палочки, ребята, — обратился он к Джинни и Рональду, — попробуем?

Гарри сотворил прямо посреди травы полянки большой диван и бросив на него свою сумку, вышел чуть вперёд перед диваном. Дети же не понимали, чего от них хотят.

— Доставайте палочки, чего вы ждёте?

Долго упрашивать их не пришлось. Джордж резонно заметил:

— Боюсь, они не знают ни одного заклинания.

— Так покажем им парочку простейших. Скажем… Люмос. Джордж, не будешь так любезен рассказать Рональду о том, как его создать?

— Да, конечно.

Тем временем Фред Уизли укладывал рюкзаки рядом с диваном и расселся на нём, по-королевски. Джордж же достал свою палочку, продемонстрировав люмос.

— Это простейшие чары света, Рон, думаю, они получатся у всех.

— Ну, хорошо, — Рональд прокашлялся и произнеся Люмос, начал трясти палочкой, словно хотел вытрясти из неё магию. Гарри, увидев это зверство, тут же вскочил, взвопив:

— Стоп!

От его резкого и властного окрика Рон стушевался, как и его брат.

Гарри тяжело дышал, он прикрыл глаза и отсчитал до десяти, после чего спокойно взглянул на Рональда:

— Мистер Рональд Уизли, по вашему магию творит палочка? Или её нужно из палочки вытрясти?

— Эм… Я сделал что-то неправильно?

— Да, и начнём с теории, советую всем послушать, — Гарри рукой опустил палочку Рональда и вышел чуть вперёд, взмахом руки превратил луг в аккуратно постриженный газон, очистив его от лишней травы, после чего воспользлвался своими знаниями, почёрпнутыми из книг.

— Магия, друзья мои, это волшебство. Оно всеобщее, оно присутствует везде и всегда. Магия не находится в вашей палочке, к примеру. Это удивительная и могущественная сила, всю силу которой вам не дано осознать. До сих пор вы сталкивались с магией на примитивных, вульгарных примерах. Мелкие зачарования, мелкие незначительные чары. Доводилось ли вам видеть действительно великую магию?

Фред и Джордж в один голос ответили утвердительно и рассказали Гарри про волшебный потолок Хогвартса. Гарри выслушал их и подтвердил:

— Именно. Первое, что вам нужно сделать в настоящем обучении волшебству — это научится понимать магию. Не стоит видеть в ней бездушный инструмент, магия — это воплощение вашего воображения и воли в реальном мире. Ни слова, ни палочка, по-настоящему не важны магии, лишь вы сами, вы волшебник, ваша волшебная сила и есть магия. Когда вы малы, вы вольны творить детскую магию — её ещё называют выбросами. Как вы думаете, почему такая магия не требует ни палочек, ни слов, лишь волю волшебника?

Ребята переглянулись. Джинни густо покраснела, но причины этого остались за кадром. Гарри сам ответил на свой вопрос, видя, что остальные не спешат отвечать:

— Причина в том, что в этот момент ваша магия словно бы совершает огромный скачок напряжения, она разом переходит на уровень великого волшебника. Кратковременно, всего на одно мгновение, но вы становитесь настоящим Мерлином, способным творить любую магию без палочки, слов и прочего, лишь силой своей воли.

— Но Гарри, в книгах же сказано, что магия зависит от палочки, а невербальная или беспалочковая магия очень сложна.

— Это не совсем верно, Фред.

— Как ты нас различаешь? — возмутился Джордж.

— Вы похожи лишь телом, ваша магия абсолютно разная, — улыбнулся Поттер лисьей улыбкой, — это ещё один нюанс — магическое чутьё. Волшебники, способные творить магию без вербальной формулы или палочки на самом деле поднимают свой уровень достатрочно, чтобы чётко сформулировать своё желание. На самом деле всё это несказанно просто — важна лишь ваша воля, слова, жесты палочкой — это всё лишь для закрепления результата, чтобы вы исполнив жест и сказав правильно слово, были уверены, что всё сделали правильно и следовательно, магия должна сработать.

Рональд ничего не понимал, о чём и сообщил. Гарри улыбнулся — младший брат Уизли был туповатым, но это ничего.

— Тут всё просто, Рональд, прежде чем творить волшебство, тебе нужно почувствовать его. Магия внутри тебя, магия вне тебя, обратись к ней и сотвори это заклинание без слов, — Гарри поднял руку и над его пятернёй зажглись пять маленьких огоньков, он сжал ладонь в кулак, люмос погас.

— Хорошо, я попробую, но…

— Первый шаг — почувствовать магию. Почувствовать тепло в груди, силу. Второй — направить его в палочку, словно воду в трубу, попробуй. Важно лишь желание зажечь магический огонёк.

У Рональда ничего не получалось, а вот Джинерва удивила всех и особенно Гарри, поскольку пусть и с палочкой, но без произнесения заклинания, смогла зажечь люмос на её кончике. Огонёк был слаб, но определённо это был люмос. Гарри радовался до невозможности — это был его первый педагогический успех, но радость его меркла в сравнении с счастьем самой мисс Уизли, которая аж завизжала от восторга. Гарри похвалил девочку, она сбивчиво рассказала, что почувствовала и что сделала — Фред и Джордж тоже выглядели радостными.

— Не спешите, парни, — посоветовал Гарри, — у каждого человека магия индивидуальна, не стоит ждать немедленного успеха, в этом нет ничего странного и это тем более не значит, что вы не имеете нужного таланта.

Рон с удвоенной энергией начал стараться — всё-таки его очень уязвило, что у его младшей сестры получилось, а у него нет. Близнецы же как ни старались, переучиваться было намного сложнее, чем учиться с нуля. Гарри показал Джинни ещё пару трюков с невербальной магией и попросил её повторить без палочки — увы и ах, но добился он только слабых белых искр над ладонью девочки, но и так результат был намного лучше, чем если бы его вообще не было.

Вернув ей палочку, Гарри решил перейти к освоению более серьёзных заклинаний.

— Главное запомните, — он достал свою палочку, чтобы таким образом морально не подавлять рыжее семейство, — слова и всё прочее для магии безразлично. Но волшебники этим активно пользуются, и не просто так — это и правда позволяет совершать магию тем, у кого нет великого таланта. У вашей сестры есть все задатки великой волшебницы, между прочим.

Джинни зарделась дальше некуда. Гарри же предложил попробовать с простых чар под названием Вингардиум Левиоса, а для близнецов нашёл в своём арсенале чары родом из америки и достав книжку, дал её прочитать в нужном месте, для полного освоения материала. Гарри взял два шара, выглядящие абсолютно одинаково — из пластмассы и чугуна, и попросил Рона и Джинни отрабатывать на них чары левитации. Сам же он пояснил чары очень просто, когда дети приступали к занятию.

— Есть всемирное тяготение. Всё на нашей земле тянется вниз, верно? Брошенная вверх вещь непременно падает обратно. Это постоянная сила, вдавливающая всё сущее вниз, чары Вингардиум Левиоса предназначены для того, чтобы убрать это постоянное давление.

Видя, что Рональд не может представить подобное, Гарри перешёл на другое сравнение:

— Хорошо, Рон, Джинни, важно то, какое ощущение при этом внутри вас, понимаете? Закройте глаза. Представьте, что ваша цель — это птичка, и она застряла лапкой, скажем, где-то и не может взлететь, ваша же задача — освободить её и дать взлететь. Это ощущение свободы, даруемой предмету, ощущение того, что он в ваших руках и вы можете освободить его от тяжести… Ну же, представили? А теперь просто представьте и пожелайте этого.

— Вингардиум Левиоса, — Рональд Уизли взмахнул палочкой, совершенно неправильно, но чары выполнились немного — его шар подлетел в воздух на некоторое время, следуя за палочкой и через мгновение рухнул обратно — очевидно, чары свалились. Джинни же представила себе это в красках, и следуя совету Гарри, не произнося ни слова, очень пожелала это от магии, почувствовав жар в груди, перетекающий в палочку сильнее, чем обычно. Она открыла глаза и уставилась на летающий чёрный шар, похожий на пушечное ядро.

Гарри похлопал:

— Джинни, да ты и правда можешь стать великой волшебницей, — Гарри улыбнувшись, погладил её по голове, — Эй, оболтусы! — позвал он близнецов, тренирующихся в сторонке по книге, — Фред, скажи, тяжёлый предмет с помощью вингардиум левиоса поднять сложнее, чем лёгкий?

— Конечно, — Фред отвлёкся, а зачем ты спрашиваешь?

— Ответ неверный, — улыбнулся Гарри, — тяжесть — она лишь в твоей голове. Джинни, подними ядро рона.

Джинерва уже уверенней ткнула во второй шар и тот повиновался её палочке.

— Один из них весит сто фунтов, другой один фунт. Вот вам и магия. Рональд, а ты не расстраивайся, упорство, упорство и ещё раз упорство! Давай, смело, подними эти шары. Главное — правильно представить желаемое.

* * *

Ко времени ужина я должен был вернуться в дом семьи Уизли, что и было проделано. Близнецы отчаянно трусили, предвкушая разнос от матери, что тут же и высказали.

— Но я же сказал, что мы пойдём погулять?

— Погулять, Гарри. Это в сад или ещё куда, — ответил мне Джордж, — но уж явно не на Косую Аллею?

— Почему? — удивился я такой трактовке слова «погулять» — в саду или где-то ещё дома — это не значит погулять, — уверенно сказал я, — я же не говорил, что мы уедем в Китай, охотиться на китайских драконов?

— Сплюнь, — ответил Фред, — матушка наверное рвёт и мечет. Но ты возьмёшь всю вину на себя.

— Да без проблем, — я смело зашагал к дому и вошёл внутрь. Сразу после прихожей начиналась огромная кухня семейства Уизли, и за плитой стояла Молли, стоило нам появиться, она резко развернулась, упёрла руки в боки и мои спутники как-то сжались.

— И где же вы были? — Она явно начинала разнос, по крайней мере, это было только началом.

— Гуляли, — ответил я за всех, — я же спрашивал вашего разрешения погулять, разве нет? — вздёрнул я бровь, — кстати, вкусно пахнет. Жаркое? — потянул носом, идя по запаху.

— Не уклоняйся от темы, — Молли была зла, она просто кипела злостью, — вы хоть знаете, как я волновалась? — обратилась она к близнецам, — ушли и не сказали куда!

— Миссис Уизли, — попытался было я её остановить, но куда там — разогнанный поезд и то более тактичен, чем злая матриарх Уизли.

— А с тобой, Гарри, я потом поговорю, — угрожающе прошипела она не хуже змеи, — А вы — марш мыть руки и за стол! Подумать только — сбежали из дома! Гарри, как ты мог так поступить? — патетично воскликнула она.

— Как? — не понял я.

— Ты мог бы хотя бы сказать, куда вы собираетесь.

— О, это не секрет, — улыбнулся я, — мы с ребятами сходили на косую аллею. Я захотел научить их паре фокусов, но обнаружил, что у Рона и Джинни нет палочек и пришлось заскочить к мастеру Олливандеру, а потом немного побродили по магазинам, ну и немного потренировались.

— Гарри! — возмутилась Молли, кипя от негодования, — но ведь они ещё не учатся в Хогвартсе! А если бы кто-то пострадал?

— Пф, — своим звуком я высказал всю глубину отвращения, — глупые традиции начинать обучение когда уже слишком поздно. Между прочим, у вашей дочери есть все задатки очень способной волшебницы, — похвастал я ей усвпехами, — а вы тут ещё ругаетесь.

Молли ответила мне лаем о том, что задатки это хорошо, но из дома сбегать не стоит.

— А кто сбегал? — возмутился я, — мы всего лишь погуляли за его пределами. Это ведь не тюрьма, верно? Или вы думали, что дети должны сидеть дома в атмосфере вашей заботы? Вы вообще хотите, чтобы они стали самостоятельными личностями когда-нибудь?

— Конечно хочу, — возмущённо огрызнулась Молли, — но не сбегая из дома.

— Мы же вернулись, кто сбежал то? — вздёрнул я одну бровь, — и потом, нас не было всего несколько часов, не вижу в этом никаких проблем.

Молли насупилась и дыша носом, словно буйвол, поставила на стол тарелки. Очевидно, упёрлась рогом и не хотела никак признавать мою правоту. Тем временем в дом вошёл Артур.

— Они вернулись? — спросил он, увидел меня и улыбнулся, — Привет, Гарри! Как погуляли?

— Превосходно, мистер Уизли, — вот у кого я мог найти понимание и поддержку, так это у него. Его чудаковатость мне так нравилась, потому что это и есть волшебно, — мы побывали на косой аллее и я научил детей паре новых заклинаний.

— Правда? — он сел за стол, — и как, получилось?

— Ещё как. У Рональда немного туго идёт, а вот Джинни просто восхитительно осваивает основы, — похвастался я, — она даже научилась делать вингардиум левиоса и люмос невербально.

— Что? Правда? — Артур потребовал от вошедшей Джинни продемонстрировать успехи, после чего Молли к её неудовольствию неудачно попыталась похитить палочку Джинни, но та внезапно выскользнула у неё из рук и вернулась к Джинни. Я наложил на палочку пару простых чар, чтобы такого не случалось, и они сработали.

* * *

Прогуливались по саду с близнецами, Джинни, Рона его матушка припахала помогать по хозяйству, в то время как Джинни была по-умолчанию освобождена от домашних обязанностей практически на сто процентов.

— Но это же из запретной секции, — Джордж укоризненно заметил, — для доступа к этим книгам нужно разрешение от преподавателей.

— Фред, Джордж, вы мыслите неправильно. И ты, Джинни, тоже. Кто вам сказал, что если кто-то не хочет, то вам нельзя? Это значит лишь то, что персонально эта сила воспрепятствует этому действию.

Близнецы переглянулись. Я пояснил, подходя к берегу пруда:

— Персонально эта сила — Хогвартс. Но подумайте, какое дело, к примеру, книжному магазину до того, какую книгу вы хотите купить? Даже если в Англии подобное запрещено — есть другие страны, не менее достойные. Вы не настолько глупы, к примеру, чтобы просить рюмочку огневиски у своей матушки?

Фреда передёрнуло:

— Конечно же нет!

— Вот именно, Фред! — воскликнул я, — а у бармена? В Англии вообще шизоидно-параноидальное отношение к магии — её старательно вымарывают и цензурят, министерство вступило на скользкую дорожку цензуры, и не может с неё сойти, потому что доказано не раз магловской, да и волшебной историей, что тот, кто поддался греху запрещательства, углубляется в него всё дальше и дальше, он начинает мыслить так, что уже не может себе представить иной власти, кроме как запрещать и не пущать. Не стоит считать, что если вам говорит нельзя один, то скажет это же и другой. К примеру, у меня тут найдётся полным-полно вещей, которые лучше не показывать аврорам, — похлопал я по своей сумке, которую носил через плечо.

Аккуратная кожаная сумка мне приглянулась, наложенные на неё чары были очень сильны, и стоила она всего полторы сотни — я купил точно такие же для близнецов, Рона, и аккуратную дамскую сумочку для Джинни. Девочка была вне себя от радости.

— Круто, — Фред толкнул Джорджа в бок, — а покажешь?

— Не думаю, что это вам что-то даст, но если вы хотите — могу. Отношение министерства к так называемой тёмной магии очень несправедливо. Оно клеймит тёмным абсолютно всё, что ему не нравится — волшебных существ, магию, книги, ритуалы, недалёк тот час, когда мы услышим, что в квиддич играют только тёмные маги.

— Ну это ты хватил, — возмутился Джордж.

— Ты прав. Но общее направление примерно такое. Это отнюдь не значит, что вся магия белая и пушистая — как вы наверное знаете, для сотворения чар волшебник должен применять магию, магия внутри волшебника — это великая сила. Разные люди по-разному чувствуют магию. К примеру, вы помните свои детские магические выбросы?

Ребята переглянулись, а Джинни густо покраснела и отвернулась.

— Конечно. А…

— Это тот случай, когда вы на мгновение становились настоящим великим волшебником. Концентрация магии в вас достигала поразительно большой величины и вы могли творить её непосредственно, без лишних элементов. Это же является наилучшим доказательством того, что для магии не нужны ни волшебные палочки, ни слова. Просто примите это как данность — не стоит считать, что волшебство — это некая нематериальная сущность, которая сидит рядом с вами, слушает, что вы скажете, и как только услышит положенное заклинание — немедленно его исполняет. То же можно сказать и о палочке — она позволяет лишь облегчить процесс направления магии, но не сам процесс колдовства. Думаю, можно немного попрактиковаться.

— Но мама же отобрала у нас палочки, — заявила Джинни, — даже мою.

— Просто скажите «палочка» и пожелайте, чтобы она оказалась у вас в руках. Так же, как с метлой, которой нужно скомандовать «вверх». Я наложил пару простеньких заклинаний призыва на ваши палочки.

Джинни первой выполнила процедуру и в её руках с лёгким шипением показалась её каучуковая палочка. После и близнецы обзавелись магическим инструментом.

— Помните, что я вам только что сказал, — я взмахом руки создал рядом глубокое кресло и сел, обратившись лицом к озеру, — для волшебства нужно почувствовать саму волшбу. Магию. Это получается не у всех, и нет ничего страшного в том, что вы не будете великим волшебником, и всё же, слепому помогает найти путь зрячий, — попробуем с простых заклинаний — я бросил в воду резиновых уточек, — ваша задача — уничтожать их с помощью режущих чар, сёко. По возможности попробуйте не произносить заклинание, важно само ощущение и чётко выраженное желание, а слова — пустой звук, в котором нет ни капли магии.

Геноцид резиновых уточек продлился несколько часов — постепенно мы перешли к более сложной теме — а именно теоретической подготовке. И близнецам и Джинни пришлось давать теорию с нуля, благо, у меня в руках была американская книга для третьего класса элементари, в которой подробно описывается, что такое палочка, как ею пользоваться, и как тренировать заклинания. Более практичный подход, вместе с более адекватным мировосприятием сыграли свою роль — занятия наши продлились все две недели, и за эти две недели мы проштудировали одну книгу, но больше всего меня радовали таланты юной Джинни, которая в отличие от братьев, сумела таки освоить множество невербальных чар и неплохо их отточить — по шесть часов в день заниматься магией, потом откушиваться шоколадными батончиками и мясом — вот распорядок дня моих подопечных…

С Молли я же просто старался не пересекаться. Так пролетел один день, второй, третий, и наступило первое сентября…

Примечание к части

Второй пошёл.

>

2.8. Дружба это МАГИЯ

В Хогвартс-экспрессе был свой сакральный смысл. Это очень ярко давало понять отличие британии от соединённых штатов — традиционализма, ведь по сути, никто и никогда за последние сто лет не поднимал вопрос, а нужен ли вообще Хогвартс-Экспресс, может быть просто поставить камины? Да и почему именно камины? Это тоже никого не волновало, привыкли и всё тут. Есть люди, которые охотно освобождают себя от обязанности думать, делая всё так, как делали раньше, это называется консерватизм. Времена потихоньку меняются, меняются люди и жизнь, а консерватизм остаётся и почему нужно что-то менять, если и так хорошо? Уже привыкли и уже установился порядок.

Сторонники этого вида транспорта справедливо указывали на то, что поезд — это отличный способ закончить летние каникулы и морально подготовиться к Хогвартсу, но я был с ними не согласен — провести девять часов в поезде, а потом ещё и в Хогвартс, в полумёртвом состоянии, и после плотного ужина спать — это разве удовольствие? Весь день проводить в поезде — его можно было потратить куда эффективнее. Однако, глупо даже говорить о превосходстве разума над традиционализмом — хорошо хоть не так, как в Индии с их религией! И слава богу.

Тридцать первого я получил письмо от Дамблдора, в котором был билетик на поезд — хотя никакой особой смысловой нагрузки этот билет не нёс — всё равно посадка на поезд была свободной. И уже через двадцать восемь часов, ровно в десять часов пятьдесят четыре минуты, я прошёл через барьер, разделяющий платформу вокзала Кингс-Кросс, чтобы застать старинный волшебныйк паровоз, исходящий белыми клубами пара с шипением — на платформе же было не слишком многолюдно — многие, как я понял, уже забрались в поезд, взрослые волшебники и волшебницы махали им руками, детские руки размахивали в ответ из приоткрытых окон поезда. Молли Уизли, напоминающая пастуха, так и обломавшая все свои зубы о кремень по имени Гарри Поттер, постоянно подгоняла детей. Фред и Джордж шутили и оглядывали народ, видимо надеясь найти тут кого-то знакомого, рядом с мамой шла Джинни, я же был чуть поодаль, близкое знакомство с этой семьёй уже свёл и теперь мне пришла в голову умная идея покинуть Уизли и отправиться покорять сердца и умы других ровесников. Хотя на это у меня ещё будет семь долгих лет.

Оглядывая эту пёструю толпу детей, я не мог не отметить очень волшебной атмосферы на платформе — моя новая мантия кричаще-алого цвета с золотой вышивкой превосходно подходила для такой атмосферы — хотя мне и говорили, что это фирменные цвета Гриффиндора, без разницы — яркий, заметный цвет, ало-золотой — цвета уверенного в себе человека, они заметные и яркие, кричащие. Если кто-то говорит вам, что цвета что-то там должны означать — не верьте, в конце концов, цвета значат лишь то, что они нравятся или не нравятся людям.

Привлекая по мнению буркнувшего Рональда слишком много внимания, я гордо подняв нос и расправив плечи, прошёл по платформе — вкупе с крепким южным загаром, моя внешность была почти идеальна, если добавим к этому ботинки с прекрасными серебряными пряжками. Я направился к поезду и запрыгнул с места в вагон, чуть-чуть помог себе налету магией и вошёл внутрь, оглядывая тамбур, густо увешанный табличками «не курить». Судя по табличкам, всё же курили.

Поиски свободного купе не продлились слишком долго — как раз в тот момент, когда поезд тронулся, загремев всеми своими сцепками, медленно поплыл вокзал, я натолкнулся на купе, в котором был лишь один пухлолицый мальчик — в остальных народу уже хватало. Судя по всему, тенденция знакомых людей занимать места в одном купе, а незнакомых — держаться одиночками, и тем страннее было то, что на мальчике была волшебная мантия, он вопросительно поднял на меня взгляд.

— Привет, здесь свободно?

— Да, — ответил он, потупив почему-то взгляд, — я Невилл. Невилл Лонгботтом.

— А я Гарри, — представился я, снимая свою сумку, — почему ты едешь один? У тебя нет никого здесь знакомых?

— Можно сказать и так, — ответил Невилл, слегка покраснев — его молочно-белые щёки так точно покрылись стеснительным румянцем…

Почему бы и не поехать тут? Я совершил грациозную посадку бомбочкой на диван — в Хогвартс-Экспрессе были не самые передовые технологии, но по крайней мере двери вполне себе крепкие и массивные, из дерева.

* * *

Мой попутчик был неразговорчивым — по крайней мере, он не старался особенно со мной заговорить. Только пару раз выходил из купе по зову природы, я же в это время предавался греху безделья — поезд набрал полный ход и теперь мчался, я прямо таки кожей ощущал магию здесь — в поезде она была особенная. Неоперённая, слабая, ученическая, хаотичная, неустоявшаяся, словно нечто шаткое.

Вскоре моё спокойствие было прервано — Невилл вошёл в купе с потерянным видом, выглядел при этом более нелепо и растерянно, чем раньше, казалось ещё немного и он захнычет как маленькое дитя.

— Я потерял жабу, — грустно сообщил он.

— Ага, — закрыв книгу, я улыбнулся — повод свалить из этого купе весьма стоящий, — пойдём, поищем.

Весь вид этого пухлячка говорил мне о том, что он прямо таки мой антагонист — всё в нём было противоположно моему характеру — его застенчивость, робость, чем-то он скорее напоминал пятилетнего ребёнка, оторванного от маминой юбки и растерянного. Поднявшись, вышел из купе, отправившись на поиски злосчастной жабы.

— Странный выбор питомца, — сказал я, едва вышел вслед за Невиллом, — почему ты не возьмёшь кошку или сову?

— Мне её подарил дядя, — грустно и разочарованно сообщил Невилл.

— И что с того? Если она тебе так нравится, конечно… Но я бы на твоём месте отпустил на волю несчастное животное, судя по тому, что оно пытается вырваться, на воле жабе будет явно лучше.

— Но дядя разозлится, — как-то затравленно сказал Невилл.

— Боже мой, — возвёл я очи к плафону на потолке, проходя мимо, — Невилл, в тебе есть хоть что-то своё? Ты не взорвёшься на месте, если придёшь к дяде и скажешь, что жабы тебе не нравятся и ты хочешь сову. Или ты думаешь, что всем хочется видеть только твоё беспрекословное послушание?

Невилл не внял голосу разума, которым на данный момент попытался стать я, и повторил:

— Я не хочу злить дядю.

— Ну дело твоё, — в первом же купе, куда мы заглянули, оказались двое первокурсников, две девочки, блондинка и с непослушными каштановыми волосами.

— Вы не видели жабу? — жалобно спросил Невилл, так жалобно, что у последней из двух, девочки прямо на ходу загорелись глаза.

— Жабу? Нет, а ты…

— Я Невилл, — сказал он так же плаксиво.

— Я помогу тебе, — уверенно сказала девочка тоном, не терпящим возражений. Такая может стать самым ужасным кошмаром, когда вырастет. Я на мгновение представил невилла и эту девочку взрослыми и вполне себе женатыми — пухловатый юноша и строгая женщина при нём, которая постоянно его одёргивает, поправляет и наставляет на путь истинный, а он только кивает и виновато тупит взгляд.

Втупив в этот образ несколько секунд своей жизни, я всем телом дёрнулся, обратив на себя внимание девочки.

— Вообще-то школьная мантия чёрная, — сказала она тоном абсолютно сухим и раздражённым.

— И что с того? — я несколько удивился подобному тону в отношении себя.

— Как это что с того? Ты хочешь заработать выговор в первый же день?

— Я передумал. Невилл, эта очаровательная юная мисс поможет тебе, — хлопнул парня по плечу, всем своим видом выражая соболезнования и наступая на горло мужской солидарности.

Мисс тут же потащила Невилла словно буксир тянет сухогруз в порту, Невилл даже пискнуть не успел.

— Спасибо что избавили меня, — услышал я голос. Это была блондинка. Хм… Очень и очень привлекательная — короткий оценивающий взгляд — миловидное личико, пшеничного цвета длинные волосы, очаровательные глаза, лицо худощавое, миленькая со всех сторон леди.

— Пожалуйста. Это что, было так ужасно?

— Раздражительно, — сказала она, — все маглы такие раздражающие?

— Не думаю, что характер зависит от наличия магии, — с сомнением сказал я, садясь напротив неё, — Гарри.

— Гарри?

— Моё имя.

— Ага, — она сказала это таким тоном, что я улыбнулся.

— Собственной персоной!

Девочка не горела желанием общаться, судя по всему, и я с чистой совестью призвал перед собой оставленную в купе невилла сумку, когда она с хлопком передо мной появилась, порылся.

— Может выпьем за знакомство?

— Мы разве знакомились? — спросила она с нескрываемой чопорной отмороженностью. На любого бы подействовало, но не на меня:

— Конечно! Я же представился. Ты что предпочитаешь — колу со льдом или колу без льда?

Девочка посмотрела на меня таким холодным взглядом, что глобальное потепление, о котором говорили экологи, казалось всего лишь мифом, но я улыбнулся в ответ:

— Будем считать что со льдом, — щёлкнул пальцами и на столике появились два бокала колы с кусочками льда, — ты кстати на какой факультет хочешь попасть?

Она столь же холодно ответила:

— Слизерин. Факультет змей.

— Ого, моим друзьям это понравится, — я поднял руки и освободив их от рукавов выпустил обоих змеек, они тут же развились с моих рук легли рядом со мной на диванчике, — милые ребята.

В глазах девочки появился интерес на краткое мгновение, но тут же погас.

— Как ты это сделал?

— Это призывные змейки. Старинное индийское искусство, особые татуировки, которые могут создавать призывных животных. У меня есть две змейки и большущий феникс, — улыбнулся я ей.

— Мило, — она явно страдала нехваткой нормального общения.

— Не то слово. Кстати, ты всегда так общаешься? Ну, так отмороженно?

Девочка смерила меня взглядом:

— О чём ты?

— Ну, о твоей магии и манере общения, что-то слишком чопорное. Готов поспорить, вряд ли тебе это действительно нравится. Колись, у тебя злые родители или что-то в этом роде? Не может же человеку нравиться общаться с другими с таким презрительным холодом, может быть с мальчиками вроде Невилла это ещё и прокатит, но не с остальными же.

Девочка несколько секунд помолчала:

— Тебе не нравится, как я с тобой общаюсь?

— В целом, — обвёл я пальцами круг, оставляя за пальцами светящийся след, после чего прогнал его щелчком пальцев, — ну, ты красивая девочка, это факт. Красивые девочки иногда отмораживаются, но это явно не про тебя. Хм… — задумался, — знаю я одну девочку, которая считает, что мы обязательно поженимся, Лавгуд фамилия, она тоже странно общается, но у неё есть веская причина — она одарённая в магическом восприятии и видит мир не так, как простые смертные. Может быть, случилось что-то ужасное и ты стала закрываться от мальчиков? — задумался я вслух, — может быть тебя в детстве обидел кто-то из мальчиков? Брат дёргал за косички? — и с сомнением посмотрел на её пшеничные волосы.

Девочка удивилась, но едва она успела открыть рот, как дверь в купе отворилась и на пороге показались трое. Вернее, один, двое ещё были за его спиной.

— Говорят, в поезде едет Гарри Поттер? — спросил этот мальчик удивительно чванливо, — это правда?

— Ты у нас спрашиваешь? — удивился я, посмотрев на него, — и вежливые люди сначала представляются.

— Я Малфой, — Сказал мальчик, раздражающе растягивая гласные, так, словно актёр в деревенском театре, — Драко Малфой.

— Ну вот ты меня и нашёл! — я хлопнул в ладоши и в воздухе появились искры и фейерверки, — поздравляю, победитель конкурса «Найди Гарри Поттера!»

Мальчик посмотрел на меня и окружающий бедлам с удивлением и кинув взгляд на мою попутчицу, кивнул ей приветственно, видно они были хорошо знакомы. После чего вернул своё внимание мне.

— Гарри Поттер. Скоро ты узнаешь, что некоторые семьи волшебников куда круче остальных, — сказал он, и видно от начальной его речи, это было чистой импровизацией, — я помогу тебе во всём разобраться.

— Заходи, не толпись, — махнул я рукой, приглашая его в купе, — и почему круче?

— Потому что у них чистая кровь! — вздёрнул он по-снобски нос. Так-так-так, у нас тут ревнитель чистоты крови завёлся. А ну ка спрошу:

— И в чём круче?

Малфой несколько замялся с ответом:

— Чистокровные волшебники одни имеют право называться настоящими волшебниками, — ответил он, — не представляю, как эти магло-рождённые вообще могут держаться за палочку.

— Нет, стоп, — поднял я руку, — Драко, я не прочь расширить свой кругозор, но меня интересуют факты, а не мнения, мнений я уже наслушался столько, что тебе и не снилось, — в этот момент Драко побелел — малыш Сэймур заполз ему на колени и смешно извиваясь, двинулся ко мне, я погладил его по голове и он свернулся кольцами между Малфоем и мной, — есть ли какая-то магия, доступная только и исключительно чистокровным волшебникам?

Драко задумался:

— Нет, я о такой не слышал.

— Хм… Может быть у чистокровных волшебников магия получается много лучше, чем у маглорождёных? Тогда как последние умудряются успевать за ними в Хогвартсе, ведь обучение смешанное.

— Да нет же, — отмахнулся Драко.

— Тогда в чём преимущество? Волшебству как бы без разницы, кто волшебник — старик или дитя, мальчик или девочка, чистокровный или нет. Ты либо силён, либо нет, вот и всё, — улыбнулся я, — вот к примеру можешь повторить так, — я сконцентрировался и вокруг моей ладони появилась маленькая огненная змейка. Малфой отшатнулся, глядя на неё:

— Это ещё что?

— Элементарное беспалочковое волшебство. Вообще-то это очень компактная версия адского пламени, смотри, — я натравил змейку на стол и она прошла сквозь стола так, словно его и не было, оставив аккуратную дыру в столе. Поймав змейку, я сжал её в руках и она исчезла.

Драко напрягся всем телом — лицо его побелело и выступили капельки пота на лбу — адское пламя это вообще-то очень могущественная огненная магия и она чувствуется всеми, даже ощущений простых рядовых волшебников достаточно, чтобы почувствовать огромную угрозу, ведь эта змейка может разрастись настолько, что сожрёт весь поезд, если потерять над ней контроль. Драко нервно сглотнул.

— Но ведь только великие волшебники могут колдовать без палочки.

— Верно. Я и есть великий волшебник, — улыбнулся я мальчику и двум его друзьям-шкафчикам, — вообще, теория, которую ты озвучил, с одной стороны верная, а с другой стороны правдивая.

— В каком смысле? — приглушённо спросила девочка, о которой все… ну ладно, только я, успел позабыть.

— Магия индивидуальна и абсолютно зависима от подсознания человека, — ответил я ей, — видишь ли, то, что волшебники неравны, это очевидно. Однако, пока что я не замечал разницы по чистоте крови, к примеру у таких людей как мастер Олливандер или Луна Лавгуд имеется невероятное чутьё к магии, а у большинства волшебников его нет. В то же время, — продолжал я, — для волшебника крайне важно подсознательно верить, и более того — быть именно волшебником. Волшебство не дружит с разумом и логикой, со здравым смыслом и последовательностью. Волшебство волшебно, чудеса и наука никогда не будут в ладах, потому что нельзя понять одно с помощью другого. Для волшебника уверенность — это основа, и не важно, на чём она завязана. К примеру, один волшебник может быть уверен, что если он выучит теорию на пять и будет знать больше всех, то у него всё получится — и у него всё получится. Другой может быть уверен, что раз он чистокровный, то у него всё получится — и у него всё получится, третий может верить в то, что раз он за правое дело, то у него всё получится — и опять всё получится, — ответил я, — пока что ни один волшебник не смог предоставить непредвзятые и объективные доказательства того, что чистокровные волшебники лучше нечистокровных.

— Но ведь многие так считают, — не сдавался Драко.

— Многие считают… самый опасный и страшный аргумент. Многие считают, но припомни, сколько раз эти многие ошибались? Бесчисленное множество раз. Людям вообще свойственна предвзятость, я не виню людей за неё, раз им так спокойнее — пускай. Мне же интересна только сама магия, а не копошащиеся вокруг неё суеверия и предубеждения.

Драко поджал губы. Он встал и вышел из купе, не сказав больше ни слова.

— Ох, ну и люди, — покачал я головой, — считают миллион галеонов великим богатством, и что они лучше других, раз у них энное количество предков занималось магией, — хмыкнул я.

— Ты и правда Гарри Поттер? — спросила вдруг девочка.

— Именно.

— Хм.

Мне это её «Хм» неприятно резануло слух.

— Что?

— Да так, ничего. Малфой весьма влиятелен, не стоило так быстро с ним портить отношения.

— Да какая разница? — пожал я плечами, — не самый приятный тип, как по мне, но видал и похуже.

— Его отец советник министра.

— Это всё меняет. Сочувствую ему и его отцу — работать под руководством идиота — печальная и безрадостная судьба, — вздохнул я.

Девочка вздёрнула нос и странно скривила губы, словно старательно подавила улыбку. Прежде, чем она снова начала отмораживать всё вокруг, я спросил её, чтобы поддержать разговор:

— И всё же — мне прямо стало любопытно. Почему ты так старательно отмораживаешь всех? Конечно, в компании с такими типами как Малфой, я бы тоже старался не говорить лишнего.

— Полагаю, веду себя просто вежливо, — ответила она, или скорее огрызнулась.

— Ну, я бы не сказал, что это вежливо, — улыбнулся ей в ответ, — если среди чистокровных это вежливость, то я пожалуй не буду слишком углубляться в эту среду. Как по мне, друг — это тот, с кем вместе можно заниматься глупостями и радоваться этому. Я пока ещё не встречал человека, который бы снискал счастья, ведя себя как чванливый лорд викторианской эпохи.

— Это называется этикет.

— Этикет — это разум для тех, кто его не имеет, — ухмыльнулся я, — хорошее же воспитание заключается в том, чтобы вести себя самую чуточку лучше, чем это необходимо, и не более того. Кстати, ты какие бисквиты любишь — шоколадные или ванильные? — я склонил голову и рассеянно улыбнулся, глядя за тем, как магия в моей собеседнице меняет цвета и настроения постоянно, видно, за холодной маской равнодушия скрывается вполне себе думающая натура.

Она еле заметно улыбнулась:

— Шоколадные.

— Я тоже, — улыбнулся, — и клубники побольше…

* * *

Оставшиеся шесть часов в поезде я потихоньку сближался с этой милой девочкой, которая постепенно немного оттаивала персонально для меня, делаясь всё более живой и милой, как я и предположил, свойственное чистокровным воспитание в ней подавляло и мешало самой натуре девочки раскрыться в полной мере. Мы походу купили ещё сладостей, выпроводили из купе ту девочку, она искала жабу Невилла добрые полтора часа и похоже не собиралась сдаваться.

Постепенно мы подружились — девочка и я начали заниматься глупостями и радоваться этому, например, я продемонстрировал ей различные заклинания, она тоже показала мне парочку, в конце концов, когда поезд остановился и дверь резко со стуком распахнулась, пришедший староста застал запыхавшуюся девочку, сидящую на мне победительницей — маленький спор, начавшийся с неудачного выкидывания обёртки от шоколадной лягушки, переросший в драку подушками, а потом и в противоборство, выражавшееся в очень активных попытках повалить противника на лопатки — я немного поддавался, но извалялись мы оба знатно, зато я услышал как она смеётся, и это было очень мило. Дверь так же захлопнулась. Она резко встала с моей груди и взволновалась, кровь прилила к её лицу:

— О Мерлин, это же был староста Слизерина! Что он обо мне подумает!

Глядя на тот разгром, который мы учинили несчастному купе поезда, было бы неудивительно подумать что угодно.

— А тебе есть до этого дело?

— Конечно есть! — возмутилась она и отвесила мне подушечкой затрещину, — он же напишет моему отцу!

— Хм… Да наплюй. Понимаешь, основной принцип магии — это отсутствие логики и упорядоченности. Поэтому нет ни одного великого волшебника, который при этом всегда соблюдал бы блистательные манеры, а не делал так, как ему хочется сиюсекундно. Будь то Волдеморт или Дамблдор, четвёрка основателей или Мерлин. Отказ от общепринятых норм поведения — первый путь к изучению магии самым настоящим образом, если тебе прямо сейчас хочется кексик, ты можешь топнуть ножкой и потребовать его немедленно.

— Я не хочу кексик.

— Это образно. Метафора.

— А, нет, хочу, — подумав, сказала она, — и сок. Ягодный.

— Сию секунду, леди, — я материализовал кексик и большой стакан сока из клубники и малины, к удовольствию девочки. Она глубоко вздохнула и откусила от кексика. Поезд тормозил.

Я призвал свою сумку с верхней полки.

— Тебе же нужно на распределение, верно?

— Постой, — она сцапала меня за руку, — ты на какой факультет пойдёшь?

— Я вообще не буду распределяться, — улыбнулся я, — так что на каком бы ты ни была, я надеюсь мы ещё сможем вместе потравить анекдоты и заняться глупостями, швыряя в Малфоя белыми хорьками.

— Хм… — она представила себе эту картину, — я не совсем поняла о чём ты, но да ладно. Будем друзьями, — она улыбнулась широкой улыбкой.

За время нашего знакомства её магия стала куда более сильной и хаотичной, но сильнее — это факт, я думаю, она не могла бы сотворить сложные, но простенькие чары без палочки и вербальной формулы, ей бы поддались.

Поскольку поезд остановился и все уже выходили из вагона, я проводил свою новую подругу, имя которой забыл спросить, до толпы первокурсников, а сам, покинув её, пошёл к старшекурсникам, которые не то чтобы гнали меня, но провожали взглядом, в котором явно читалось, что я заблудился и мне стоит вернуться. Но нет, я не заблудился. Мне именно туда и нужно — в Хогвартс!

Примечание к части

↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕↕ Ну что, народ, вот и подошло время для нашего третьего бабаха, самого сильного из всех. На этом завершается арка 2, и анонсируется арка 3 — "Тяжело в учении..." И да, народ, автору несколько затруднительно писать из-за небольших проблем со здоровьем. Полуглухой на левое ухо, из-за чего ухудшается координация движений и быстро набирать текст сложно. Это не так критично, но всё же, подобный дискомфорт мешает, поскольку для написания реально хорошего текста нужно быть в умиротворённом настроении, гармонии, дзене, и так далее. А тут ещё автор не то чтобы совсем сел на мель, но под килем уже не семь футов, а Муза смотрит на меня вопросительно и с укором, мол, ты чего, автор, когда мы так хорошо расписались, хочешь лишить меня моей творческой рыбной диеты? Ну ты и... В общем, вот: Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Я и правда хорошо расписался и вдохновения ещё хватает, и в ближайшее время останавливаться не собираюсь. Я считаю, что этот фанфик — мой лучший фанфик по Гарри Поттеру, залог его перспектив — наличие тонны запоротых фанфиков, я понял, как не надо делать, благодаря ним и поэтому этот фанфик — правда уникален среди всех моих фанфиков. Логика? Наука? Здравый смысл? К чёрту всё — это ты волшебник, Гарри! В общем, выручайте.

>

3. Тяжело в учении... 1. Пир!

Проникнуть в это «особо безопасное» место оказалось гораздо проще, чем можно было подумать, наслушавшись и начитавшись всякого. Спокойно сел к старшекурсникам и проехал в замок, не встретив на пути никаких препятствий — после короткой поездки вся толпа учеников отправилась в школу своим ходом, без поддержки учителей — по крайней мере, я таких не заметил — первым встретился мне учитель-коротышка, это был не гоблин, но и человек таким маленьким и странным быть не может, на хоббита или гнома он тоже не похож. И тем не менее…

Атмосфера в замке была волшебно прекрасной — огромные створки дверей, каменный замок, которому больше тысячи лет, факелы на стенах… всё это было так прекрасно и волшебно, что улыбка сама появлялась на губах. Миниатюрный профессор заметил меня, благо в моей одежде трудно не заметить даже такого небольшого мальчика, как я.

— Молодой человек. Вы, вот вы, — он подвинул двух старшекурсников, загораживающих обзор, — а вы кто?

— Я Гарри, сэр, — улыбнулся я ему, — Гарри Поттер.

— О, мерлин! — воскликнул профессор, — Гарри Поттер!

Толпа окружающих меня старшекурсников зашумела, но лишь ненадолго, вскоре профессор взмахом руки навёл порядок и вернул внимание ко мне:

— Вы же первокурсник, мистер Поттер? Почему вы не присоединились к другим?

— Нет, сэр, ваша информация утратила актуальность, я не первокурсник, — отказался я, — я ищу мистера Дамблдора.

— Но как это не первокурсник? — профессор нахмурился, — всё уже было улажено давным-давно.

— По ряду причин, и я думаю, что профессор Дамблдор должен сам вам объяснить их. Кстати, где он?

— Он готовится к пиру, мистер Поттер, пойдёмте со мной, я проведу вас. Меня, кстати, зовут Филиус Флитвик. Профессор чар и декан факультета Рэйвенкло.

— Очень приятно, профессор Флитвик, — кивнул я ему.

Он обернулся на начавшую терять контроль и дисциплину толпу и взмахом палочки наложил силенцио на всю толпу. Ого, а он не слабак!

— Поспешим. Первокурсники прибудут с минуты на минуту, нельзя опоздать.

Путь по большому коридору продлился, профессор провёл меня к огромным дверям, сказав мне тихо, что это большой зал Хогвартса — главное помещение, где проходят все торжественные мероприятия, а так же столовая для учеников, которую все регулярно посещают. Кивнув в знак согласия, я не стал мешать профессору исполнять свои обязанности — когда мы вошли в зал, он выдал пару зычных напутствий сидеть тихо и не шуметь, когда войдут первокурсники. Глазам моим предстала волшебная картина — зал был правда большим. По меркам замка, по крайней мере — высокий сводчатый потолок закрывала иллюзия настоящего ночного неба, в воздухе плавали тысячи магических свечей, создавая иллюминацию, естественно, воск с них не капал за шиворот и на столы — это лишь иллюзия.

Четыре длинных стола, на средневековый манер, были установлены вдоль зала, между ними проход — с одной стороны были столы Слизерина и Гриффиндора, с другой — Рэйвенкло и Хафлпаффа, судя по гербам, вывешенным под потолком в конце стола.

Главное место в зале по средневековым же традициям — это напротив входа, словно трон. Поперёк всех четырёх столов, стоял ещё один, на небольшом возвышении, это был стол преподавателей — за ним уже сидели некоторые из них — я пока что не знал ни одного из преподавателей. Люди самые разнообразные — сухощавая старушка с морщинистым и строгим лицом, смуглая мулатка лет сорока в фиолетовой мантии, мрачный как сама смерть мужчина с длинными сальными волосами — зельевар, магия зельеваров хорошо отличается от любой другой. Рядом с ним мужчина в тюрбане.

Я зашёл на небольшое возвышение преподавателей и профессор Флитвик представил меня:

— Мистер Поттер, леди и джентльмены. Дамблдора пока нет?

— Нет, — женщина посмотрела на меня с любопытством. Это была та самая пожилая леди, — мистер Гарри Поттер, я полагаю? Вам надлежит быть вместе с учениками, между прочим, и я надеюсь, мне не придётся снимать с вас баллы… — заметила она сварливо.

— Дамблдор вам ничего не рассказал? — я вздёрнул одну бровь, — однако! Где он сам?

Женщина поджала губы и не ответила, зато появился в этот момент из небольшой дверки рядом с краем стола преподавателей, сам виновник, Альбус Дамблдор. Он вышел смелым чётким шагом и увидев меня, поспешил в нашу сторону:

— Мистер Поттер, как я рад, что вы благополучно добрались!

— Учитель, — я улыбнулся, — я так и не получил инструкций, где мне надлежит быть по приезде в Хогвартс.

— О, конечно, мальчик мой, — улыбнулся старик, — Молли мне много раз жаловалась, что ты сбегал с её детьми из дома. Гарри, — он с укором посмотрел на меня и жестом руки отодвинул большое троноподобное кресло, сев в него, — разве это я тебя просил сделать?

— Решительно протестую против такой трактовки, — возмутился я, — мы всего один раз покидали их гнёздышко, да и то с разрешения самой миссис Уизли, — я даже задрал нос, выпятив грудь колесом, — и это было необходимо.

— Я в этом ни на секунду не усомнился, Гарри, — улыбнулся директор доброй и понимающей улыбкой, — только легче от этого мне не стало, камин пришлось закрыть, а ты ведь понимаешь, как много важных вызовов я мог пропустить из-за этого. Стоило это того? Ты же провёл две недели в компании Уизли, что скажешь о детях?

Дамблдор разговаривал добрым, понимающим тоном, но при этом не сюсюкал и было видно, что говорил совершенно серьёзно, как со взрослым. А ещё по его тону можно было понять, что его интерес весьма серьёзный и он правда интересуется моим мнением. Не думаю, что оно для него авторитетно, но ему ведь интересно…

— Я проводил время в компании четвёрки младших детей, — ответил я ему, видя, что нас слушают все окружающие нас преподаватели, по всей видимости гадая, почему Дамблдор не только не отослал меня за стол учеников, но и выслушивает моё мнение, — Близнецы… Медицина тут бессильна, они будут такими до доски гробовой, легче просто смириться, чем пытаться унять их тягу к розыгрышам. Амбиций нет, однако, их цель в жизни не самая худшая и вполне себе полезна обществу, я полагаю. Мистер Рональд Уизли, который должен сейчас плыть на лодке, обладает неплохими зачатками ума, однако я удивлён, насколько скудны и вульгарны его познания в магии. И это то у ребёнка волшебников! — всплеснул я руками, машинально создавая себе кресло за спиной и садясь в него, — лень, страшная лень, он всё старается сделать по-минимуму, лишь бы отстали и не мешали развлекаться. Зато в этой куче золы есть свой алмазик, маленький, но всё же стоящий.

— Да, Гарри? — Директор поправил свои очки и слегка нагнулся в мою сторону.

— Младшая из Уизли, Джиневра, кажется. Девочка, несмотря на свой нежный возраст, превосходно овладела базовыми невербальными чарами за пару часов упражнений, её талант, пожалуй, наибольший из всех известных мне Уизли, значительно больше, чем у братьев.

Дамблдор улыбнулся:

— Ну вот, не зря я тебя попросил побыть с ними, — он улыбнулся, — глядишь и поженитесь лет через восемь.

— Что вы, директор, — он наверняка ждал смущения, — моё сердце принадлежит только юной мисс Лавгуд, и никому другому! — свалить всё на девочку, которая поступит в следующем году, чтобы не продолжать тему, показалось мне уместным. Дамблдор как-то странно закашлялся, улыбнулся:

— Волшебно! — изрёк он восклицательно, — Профессор Мак… — он оглянулся, — хорошо.

Я сидел позади учителей, поэтому со стороны учеников почти не был заметен, Дамблдор радостно улыбнулся и пояснил мне:

— Сейчас профессор Макгонагалл приведёт учеников и начнётся распределение. А ты, пожалуй, побудь пока здесь. Хочешь кушать?

— Нет, сэр, я сыт.

Профессора шушукались и переговаривались в пол голоса.

— Профессор, — Обратился к нему подосланный двумя женщинами черноволосый зельевар, — Почему мистер Поттер, — он практически выплюнул мою фамилию, — изволит сидеть здесь, где ему явно не место? — он казалось бы хотел пригвоздить меня взглядом к полу и пристыдить. Я же улыбнулся ему радостной улыбкой, а Дамблдор поспешно разъяснил ситуацию:

— Потому что мистер Поттер мой персональный ученик, и как моему ученику ему позволяются некоторые вольности. И я прошу вас учесть, что мистер Поттер присутствует в школе не в качестве ученика Хогвартса, и следовательно не имеет к школьным правилам никакого отношения.

Зельевар на мгновение задержался на мне острым взглядом:

— Ах вот оно что. Наша Знаменитость… — было видно, что он предвзят ко мне. Очень сильно. Дамблдор представил мне его:

— Гарри, это профессор Северус Снейп, учитель зельеварения, мастер Зелий, надеюсь вы поладите.

Судя по лицу мрачного профессора, он не желал меня видеть иначе, как в виде выгнанного из школы ученика. Однако, я не пальцем делан, у меня тоже есть прекрасное понимание того, кто такие зельевары. И чувствовалось, что профессор Снейп страстный фанат своей профессии. Поэтому я улыбнулся ему:

— Очень хорошо. Сэр, у меня к вам есть одно дело.

— Мистер… Поттер, — он опять процедил мою фамилию так, словно она была для него излюбленной темой для издевательств, — надеюсь это не пустая трата времени?

— О, нет, сэр, — я подозвал свою сумку и достал из неё два малахитовых футляра, — мне доводилось бывать в Калькутте, сэр, в Индии. Там есть древний, больше трёх тысяч лет, храм Нага. Индусы верят, что вся магия произошла от древней волшебной расы наг. Не думаю, что они правы, сэр, или может быть частично правы, однако то, что зельеварение произошло родом оттуда — несомненно, — я поставил на стол футляры, — в храме хранилось несколько интересных вещей, среди них эти свитки, — открыл футляры, предоставив зельевару на обозрение волшебные свитки. Магия, которой они были пропитаны, практически щекотала нос и была очень сильной, профессор даже вздрогнул, когда крышки оказались открыты.

Свитки представляли собою большие — где-то два фута длинной, намотанные на деревянную основу, рулоны кожи. Рукояти заботливо выточены и инкрустированы большими изумрудами и сапфирами в примитивной огранке, по бокам свитка были небольшие ручки, как раз чтобы носить его и не хвататься за материал.

— Сколько им лет? — тут же спросил профессор, все эмоции в его голосе сменились на почти трясучку и интерес, страстный интерес.

— Столько же, сколько и храму, то есть около трёх тысяч с небольшим, — улыбнулся я, — они написаны на парселтанге, который считается языком нага, но у меня есть перевод. Это рецепты зелий, столь сложных, что я не смог ничего разобрать.

— Ещё бы, — почти огрызнулся профессор, глядя завороженно на свитки.

— В этом пять рецептов сильнодействующих зелий, в этом — лишь один, но зелье невероятно сложное, — сказал я, — но оно обещает невообразимые результаты после его принятия.

Снейп поднял на меня взгляд — в его глазах лихорадочно горел огонь живейшего интереса:

— Перевод, Поттер.

— Займёмся этим после пира, профессор Снейп. Тем более, что я хотел бы обучиться у вас зельеварению.

— Вы? — Он скривился, — зельеварению? Это очень сложная наука, мистер Поттер, — он опять почти прошипел мою фамилию, — она доступна лишь избранным.

— Да, тем, у кого есть магическое восприятие для этого, позволяющее чувствовать магию ингридиентов и зелий. К счастью, я им обладаю, судя по вашей реакции, так же, как и вы, сэр.

— Обязательно займёмся этим. Завтра же, с утра будьте у меня, мистер Поттер! Со своими свитками!

В этот момент нас прервали — в зал почти вприпрыжку вбежала пожилая леди. Она была немного встревожена, быстрым шагом прошла к столу преподавателей и попросила Дамблдора на пару слов. Дамблдор, услышав от неё причину, тут же махнул мне рукой:

— За мной.

Что ж, делать нечего. Я встал и поплёлся за директором, он, как и профессор Макгонагалл, вышел из зала в боковую дверку, за которой было небольшое помещение. Здесь стоял табурет с шляпой на нём.

— Директор, — Профессор заметно волновалась, — я обнаружила среди первокурсников кое-кого, кого там быть совершенно не должно. Хагрид верно пропустил её. Это юная мисс Уизли.

— Правда? — Дамблдор удивлённо посмотрел на неё, — как она смогла пробраться на поезд?

— Не знаю, — она поджала губы, так что похоже было, что они совсем исчезли.

Примечание к части

ДРААААСЬТЕ! Ну что, народ, ещё 2 подписчика и нас будет уже Семь Тысяч! Что ж, начну с хорошего — слух вернулся. Здоровье потихоньку поправляется, на улице воцарилась густая жара, как я люблю, в общем и целом — жизнь кажется прекрасной и милой. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Что ж, мель она близко, уже рукой подать, на карте осталось 16 рублей и пара соток в кармане джинсов. Но честно говоря, когда я так увлечённо пишу, мне не до этих приземлённых мирских дел, ПРОДА. Вот всё, что меня волнует, с этой мыслью ложусь, с этой мыслью встаю. Прода. А материальное... Надеюсь, всё наладится.

>

3.2. Первый урок Дамблдора

Кабинет директора Дамблдора был симпатичен. На мой взгляд — здесь было волшебно, а это значит — тихо позвякивали какие-то часовые механизмы огромных напольных часов, выпущенных минимум сто лет назад. На стенах висели десятки портретов, в кабинете стоял стол, большой письменный стол, такой же викторианский, как и вся остальная обстановка. Рядом со столом было место жительства красивого феникса — большой птицы, которая сейчас спала и видела десятый сон. Птичку я не разбудил.

Джинни я привёл в кабинет, так же, как и она, оглядывая этот волшебный кабинет — он мне до жути нравился.

— Гарри, думаешь директор разрешит мне остаться?

— Думаю, тебя ждёт взбучка, но я сделаю всё, что в моих силах, — улыбнулся я девочке.

Учитель не мог уводить с праздничного пира никого из учителей, да и не хотел, поэтому вместо преподавателей отправил в свой кабинет меня, ученика, проводить Джинни и подождать его. Сам он обещал удалиться с пира сразу же после произнесения приветственной речи, то есть долго его ждать нам не придётся.

Я едва успел одёрнуть руку Джинни, которая хотела погладить птицу — феникс может быть зол, если его разбудить посреди спячки. Впрочем, он и проснулся, как только учуял Джинни и недовольно посмотрел на неё. Нетрудно понять его чувства. Вскоре появился и сам Дамблдор.

— А вот и вы, — директор вошёл в кабинет, — Не заблудились? Хогвартс — старинный замок и в нём легко заплутать. Однажды мы нашли ученика, потерянного две недели назад. Кажется, это было лет тридцать назад… — задумался Дамблдор…

— Нет, сэр, портреты были так любезны, что подсказали нам дорогу, — я вежливо подошёл на почтительное расстояние. Директор быстрыми и широкими шагами, необычайно резвыми для столь пожилого человека, прошёл и сел за стол, взмахом палочки захлопнув распахнутую дверь. Дамблдор выглядел сурово. Старик посмотрел на Джинни строгим взглядом.

Девочка стушевалась под этим взглядом и опустила взор.

— Мисс Уизли, может быть вы хотите мне что-нибудь сказать? — он сменил гнев на милость. Я молчал. Джинни тоже.

— Ну же, не надо стесняться, — улыбнулся он ещё сильнее, погладив бороду, — я не буду вас ругать, поскольку вы не ученица Хогвартса, и никаких правил не нарушили. По крайней мере, школьных.

Джинни расчувствовалась и бросила на меня полный надежды взгляд. Я только кивнул ей и встрял:

— Директор…

— Помолчи, — грубо оборвал он меня, — Джиневра, я жду твоего ответа. Зачем ты пробралась в Хогвартс-Экспресс, и в сам замок?

Джинни была напугана и смущена, и нетрудно было догадаться, что она может и расплакаться прямо здесь, но старик этого не замечал и продолжал давление. Я вмешаться хотел бы, но он снова скажет мне молчать.

— Я… Хотела в Хогвартс, — сказала она так тихо, что было едва слышно.

Дамблдор посетовал на плохой слух и добился от неё более-менее чёткого ответа. После чего недовольно посмотрел на меня и вновь вернулся к маленькой:

— Но ведь ты будешь поступать только в следующем году, разве нет?

Джинни ещё больше смутилась и из неё с трудом удавалось вытащить хоть пару слов. Дамблдор учинил ей натуральный допрос и сам с трудом вытягивал из неё информацию по капельке.

— Но ведь директор! — возмутилась малявка, когда голос её более-менее окреп, — У меня ведь есть палочка и я знаю несколько заклинаний! — воскликнула она, надеясь, что Дамблдор скажет «А, ну в таком случае это меняет дело, ты принята». Дамблдор только усмехнулся и заметил:

— Что нарушает закон о волшебстве несовершеннолетних. Гарри конечно не согласен с его положениями, но это не отменяет закона.

— Я хочу учиться вместе с Гарри, — ответила она ещё громче, напоминая на мгновение свою мать, Молли, в её непререкаемых громких требованиях, которые она выдавала постоянно.

— О, я понимаю твоё желание, — ответил ей Дамблдор, — но правила есть правила, и ты поступишь в Хогвартс только в следующем году. Неужели целый год свободы тебя не может обрадовать?

Джинни мотнула головой резко отрицательно. Директор охнул, вздохнул, после чего предложил ей отправиться домой через камин, который был установлен прямо в кабинете директора.

Я поспешил вмешаться, всё-таки, Джинни очень хотела учиться.

— Директор, почему Джинни не может остаться? — спросил я, — она вполне подходит по требованиям ученика. И даже больше.

— Не может, — покачал Дамблдор головой.

— Но почему? — Я возмутился, ещё бы, Дамблдор был непреклонен, даже когда, казалось, всё говорило за то, чтобы он немного уступил и позволил девочке остаться, — Джинни хочет учиться, разве нет? Ещё целый год ждать начала?

— Нет, Гарри, ещё слишком рано.

— В других странах обучение начинают раньше. В Штатах вообще с пяти лет, одиннадцать — это уже критический возраст, ещё год и будет слишком поздно.

— Нет, Гарри, и не проси меня, — Он опустил голову, посмотрев на Джинни поверх очков, — ты умеешь пользоваться камином.

И Джинни послушалась, пошла к камину и взяв горсть летучего пороха, отправилась в Нору. Дамблдор же притянул к себе по воздуху маленькую вазочку с конфетами и взял одну. Я был обижен на него:

— И зачем это было нужно, директор? — было нетрудно догадаться, что в голосе моём сквозила обида, — Джинни могла бы отлично учиться прямо с завтрашнего дня. И это пошло бы ей на пользу.

— Возможно, — сказал Дамблдор, пережевав конфетку в виде лимонной дольки, — хочешь?

— Откажусь.

Дамблдор со стуком отставил от себя вазочку с конфетами и, по всей видимости, успокоившись, ответил мне.

— Ты эгоистичен, Гарри. Как и все дети твоего возраста. Добавим к этому эгоизму твои возможности и мы получим капризного ребёнка, который считает, что раз он может всё, то ему можно всё. Ребёнка, который считает, что его желания важнее всего. Который не думает о последствиях своих решений, чем может навредить другим людям, — сказал он с укором.

— Неужели я так низко пал в ваших глазах? — огрызнулся я.

— Что ты, мальчик мой, нет. Но ты подумал, как ученики отнесутся к тому, что ради одной единственной ученицы директор пошёл на нарушение правил и позволил ей учиться раньше срока?

— Эм… — Я задумался, — да никак.

— Ошибаешься, её будут ненавидеть. Потому что сами не догадались, потому что она пролезла вперёд всех, потому что ради них директор не нарушит школьные правила, а ради неё — пожалуйста. Думаю, это сделало бы её изгоем. И на следующий год у нас было бы пять-десять маленьких волшебников и волшебниц, которые раздобыли палочки и решили, что раз у одной девочки получилось, то и у них тоже получится. Правила перестают быть правилами, когда их безнаказанно нарушают, Гарри.

Мне оставалось только молчать.

— Итак, ты конечно хороший мальчик, и я верю, что благо юной мисс для тебя вполне важно, но ты не отдаёшь себе отчёта в своих решениях, не умеешь предвидеть их последствия, и что более важно — плохо понимаешь, что не всё, что ты можешь сделать — можно делать. Эгоистично считаешь, что раз ты можешь, то это можно, и не думаешь о других людях, которые могут из-за твоих решений пострадать. Твоя сила слишком велика для ещё недостаточно зрелого ума. Да, тебе лично стало бы лучше, учись твоя подруга здесь, с завтрашнего дня. Но если она не поступит сегодня — будет лучше и ей, и другим школьникам, и тем, кто ещё собирается поступать в школу. На одной чаше весов твоё личное благо, на другой — благо общее, для всех людей. И нужно уметь жертвовать своим личным благом во имя блага общего, всех остальных людей. И часто мы должны жертвовать своим личным благом во имя общего.

Что тут можно сказать — Дамблдор прав. Я не подумал о том, как к Джинни в таком случае отнесутся другие ученики, да и о последствиях подобного прецедента даже не задумывался. Вот так старик взял и макнул меня в мою же глупость. Вздохнув, я признал его правоту:

— Вы правы, учитель. Я поспешил.

— А ещё ты будешь объясняться с Молли, — улыбнулся директор.

— Что?

— Да, определённо, — он утвердился в своём мнении, — Достаточно с меня Уизли. Я не для того сижу здесь, чтобы выслушивать громогласные вопли разозлённых мамочек. Кстати, пир уже закончился, может быть, ты хочешь узнать, куда попали твои друзья?

— Хм… Я познакомился с одной мисс в поезде, мы неплохо провели время, но я так и не узнал её имени, — к своему стыду узнал я, — она довольно милая блондинка.

— Ханна Аббот? Хм… Не припомню всех, — задумался директор, — кстати, Гарри, почему ты не ешь лимонные дольки? — старик протянул мне конфетки.

Я взял одну и попробовал — слишком приторно, что и сказал ему.

— Моё сердце будет всегда принадлежать кексикам. И зефиркам, и совсем чуть-чуть клубничному мороженому. Директор, а вы не хотите зефирку?

Обмен сладостями произошёл успешно — вазочка с розовыми и белыми маленькими зефирками перекочевала на стол директора и он распробовал немного. Сладко и со вкусом, без приторности. Директор остался верен своим привычкам и решил остановиться на лимонных дольках. Консерватизм.

После чего Дамблдор, убедившись, что я усвоил его первый урок, с улыбкой сказал:

— Теперь самое время нам начать серьёзное обучение, Гарри. Я человек занятой, но для тебя постараюсь выгодать достаточно времени. Тебе необходимо получить базовые знания в алхимии. Поскольку знания последовательны, то начинать нужно с базовых знаний — нумерология, травология, основы алхимических преобразований. Потом мы сможем перейти к более сложным темам.

Мне оставалось только согласиться — алхимия это серьёзная волшебная наука, которая считается очень сложной и очень серьёзной. В отличие от зельеварения, опирающегося на растения и животную магию, алхимия — это смесь зельеварения и зачарования. Из того, что я знал по урокам в Салеме, зельеварение использует магию ингредиентов, в то время как алхимия — магию кристаллов, минералов, ингредиентов, и самого волшебника. Разница между нею и зельеварением как между синтетическими препаратами, в которых синтезированы нужные активные вещества в нужных пропорциях и народной медициной, на основе трав и прочего, лишь обрабатывающей ингредиенты, имеющие в своём составе нужные вещества… Дамблдор был известен именно своей совместной работой с великим алхимиком Николасом Фламелем, имя которого знают даже маглы.

Всё это прекрасно, но Алхимия — крайне сложное искусство, которое требует ещё более острого восприятия, чем зельеварение, и требует быть прекрасно подкованным как в чарах, так и в зельях. Эта наука неподвластна простым волшебникам, в то время как зелье может сварить и полнейший бездарь, если просто будет использовать рецепт.

А это значит лишь одно — мне нужно цепляться за этот шанс, найти учителя Алхимии сложнее, чем поймать зайца в поле голыми руками, и у меня прямо слюнки потекли от радости, когда я узнал, что нашёл такового. Дамблдор ухмыльнулся в бороду:

— Ты, наверное, голоден? Всё-таки весь замок только что пировал. Я велю домовикам принести что-нибудь на ужин и… — он взглянул на часы, что стояли в углу кабинета, — уже пора спать. Одинадцать часов вечера.

— Хорошо, сэр. А где мне жить?

— Домовики тебе покажут, — ответил директор, — я велю им выделить тебе одну из лучших комнат.

Примечание к части

Я много раз начинал и переписывал эту главу. Могу без сомнения сказать, что она меня задолбала, поэтому я решил написать один раз и так, как хотел. Наверное, вы не ожидали, что Джинни не будет оставлена в Хогвартсе? Что ж, я посчитал, что Дамблдор именно такой человек, чтобы осадить Гарри Поттера, привыкшего, что всё происходит так, как он хочет и по-детски эгоистичного ученика. Это именно то, что я хочу в этом фанфике. P.S. Ребят, у меня осталось 17 копеек на карте. И ещё немножко на ЯД, в общем — я на мели официально. И если вы пришлёте что-нибудь — пойду куплю рыбки, а если нет — значит, не судьба. И тем не менее, я прошу вас это сделать, ведь мы с Музой стараемся. Правда стараемся, чтобы сделать проду. Чтобы прода была хорошей, чтобы это было интересно, а не так, как раньше, когда всё происходит по желанию ГГ и заканчивается неизменно так, как он хочет. Мы стараемся, чтобы фанфик было интересно читать. И чтобы нельзя было точно предсказать, что произойдёт дальше (ведь не будет же Гарри все годы своего обучения сидеть в Хогвартсе, да?) Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Что ж, программа-минимум — заработать на бутылку колы и пачку рыбки, общей стоимостью 120р. Уже это поднимет Музе настроение. ++++++++++++ Комментарии модерируются. И во имя общего блага постарайтесь не разводить тут критику, которая кажется неуместной в свете всех предупреждений, много раз вами полученных и прочитанных.

>

3.3. Мастер зельеварения

Хогвартс, Хогвартс, милый Хогвартс… Вообще-то назвать замок милым трудно. Замок, особенно древний, это вам не какое-нибудь муниципальное учреждение — здесь нет привычной архитектуры, приятной и понятной глазу. Наоборот, замок казался запутанным и нелогичным, архитекторы словно взяли себе целью создать здание, в котором нельзя было бы ориентироваться, просто поняв принцип, по которому здание построено и где нужно запомнить и заучить наизусть все повороты, выходы, входы, и так далее. Многочисленные проходы вообще сбивали с толку — некоторые двери были спрятаны за картинами, за стеной мог оказаться как учебный класс, так и маленькая кладовка, заброшенная в четырнадцатом веке.

Лестницы между этажами представляли собой настоящий кошмар, выдуманный не иначе как для того, чтобы сбить с толку ученика. Всё это настраивало на другой лад. Магия. Волшебник — это человек без логического мышления, и Хогвартс всецело отображал магию как таковую — в нём не было логики и последовательности. Картины были вывешены без какого-либо порядка, и персонажи на них постоянно двигались, по замку летали призраки, доспехи казались живыми, поскольку волшебство Хогвартса пропитывало их насквозь.

Я бы сказал, что замок и всё, что в нём было, это один большой учебный полигон для юных волшебников. Хогвартс разбивает в дребезги все представления об обычности и обыденности, он разрушает цельную и логичную, стройную и красивую картину мира среднестатистического маглорождёного, да даже и волшебного, ребёнка и пересобирает её заново. Здесь учатся понимать волшебство уже просто жизнью, учатся не удивляться тому, что призраки могут вылететь в любой момент из-за стены, тому, что портреты двигаются, тому, что лестницы постоянно меняют своё направление — учат тому, что волшебство переменчиво. Что ступеньки на лестницах исчезают — всё это приучает юных волшебников быть осторожными и не жить на автомате — потому что в нашем мире подобное смертельно опасно.

Таковы были мои мысли, когда я оглядываясь по сторонам, шёл по замку. Хотя с самой идеей закрытой школы-пансиона я решительно не согласен — для детей ничем хорошим не может закончиться оторванность от реальной, настоящей жизни. Хогвартс же, судя по тому, что я слышал — это прямо таки отшельническое магическое поселение, в которое редко проникает настоящая жизнь.

Чуть было не свернув себе шею из-за исчезнувшей на лестнице ступеньке, я чуть было не разнёс эту лестницу в щебень — однако, вовремя себя остановил, а ступеньку всё же исправил на нормальную и исчезать она перестала. Моей злости и желания, чтобы она прекратила этот беспорядок, оказалось вполне достаточно.

Сегодня был первый учебный день в Хогвартсе, первый день. Путь мой лежал в кабинет учителя, благо, он был действительно недалеко от той роскошной средневековой спальни, в которую меня провели домовики, один этаж вниз и пара коридоров, но я решил немного заблудиться и побродить по замку, к своему неудовольствию — потому что Хогвартс был слишком запутан для простого смертного.

В кабинет Дамблдора я попал без опоздания, но всё же, планировал прийти чуточку раньше — директор обнаружился около одного из своих шкафов, где он что-то увлечённо искал.

— Учитель, — поприветствовал я его, — доброе утро.

— А, Гарри, — Дамблдор рассеянно обернулся и тут же вернул всё своё внимание содержимому многочисленных шкафов, которых у него тут скопилось великое множество. Поприветствовав меня таким образом, он обернулся, держа в руках небольшую книжку, на вид довольно старую, — пришёл учиться? Молодец. Но это дело не такое уж и быстрое. Давай начнём, пожалуй, с основ…

Дамблдор положил книжку на стол и открыл её, поправив свою на этот раз кричаще-синюю мантию с серебристо-белыми блестящими звёздочками на ней.

Я было хотел задать ему несколько вопросов, но видя, что учитель увлечённо читает, промолчал — подожду, пока он закончит. Долго ждать не пришлось — Дамблдор дочитал одному ему ведомый текст и захлопнул книгу:

— Начнём с азов, Гарри. С чар.

— Но учитель, я…

— Никаких Но, — отрезал Дамблдор, — я знаю, что ты умеешь творить магию напрямую — крайне редкий и крайне могущественный дар, но не задирай нос — ты не первый, кто его обрёл, как минимум Мерлин и трое из основателей умели нечто подобное.

— А…

— Четвёртый — Ровена Рэйвенкло, она не была самой способной из волшебниц. Образованной — пожалуй, искусной, но не самой способной, — Дамблдор потёр руки и улыбнулся, прогоняя из своего голоса всякое подобие добродушия и пощады, — но это не значит, что ты стал экспертом в области чар, Гарри. Ты всё так же не сможешь отличить чары одни от других, если не будешь знать, что это за чары. А уж вмешиваться в их работу, не зная, с чем имеешь дело — последнее дело! Поэтому тебе нужно изучить досконально чары и заклинания, которые тебе теоретически не нужны.

Я лишь мог признавать правоту Дамблдора, хотя и не хотел.

Дамблдор кивнул, видя что я не задаю вопросов, словно он и хотел, чтобы я молчал, и продолжил:

— Этим ты займёшься потом, сейчас займёмся непосредственно алхимией, как я и обещал.

— Учитель, можно спросить? — задал я ему несмелый вопрос.

— Да, Гарри, конечно.

— Почему именно алхимией?

— Потому, Гарри, что чары ты изучишь неплохо и сам, тебе нужна только теория. Этому ты можешь научиться и у преподавателей Хогвартса, книг. Уверен, ты так и поступишь, даже если бы я тебе это не напомнил — алхимией же будем заниматься, потому как больше ты нигде этому не научишься.

— Ок, — коротко сказал я, не знаю, поймёт ли старик слэнг, ставший уже непременной частью языка. Понял, Дамблдор начал читать свою лекцию, и начал он её с рассказа об алхимии как магической науке. Крайне требовательной — потому что алхимик должен обладать невероятным чутьём в области магии, а так же способностями, выходящими за рамки привычного.

Алхимия не была похожа на зельеварение, с помощью алхимических снадобий нельзя создать лекарство от насморка, хотя яд — запросто. Алхимия напрямую была связана с материальным миром, если быть точным — продукты алхимии представляли из себя магические субстанции, обладающие ярко выраженными магическими свойствами, при этом совсем необязательно, и даже очень редко предназначенные для приёма внутрь.

— Учитель, — прервал я его, когда он сделал паузу, — а летучий порох…

— Это тоже алхимический продукт, — Дамблдор добро улыбнулся, отчего на его лице появилось столько морщин, что казалось оно из них состояло, — ты очень наблюдателен, Гарри, продуктом алхимии как правило являются эликсиры, порошки, камни, и редко — газообразные вещества. Разделяют два вида алхимии — внешняя и внутренняя. Внешняя алхимия нацелена на изменение материи и вещества, переход его на иной качественный уровень, обладающий качественно иными свойствами, которые меняются в зависимости от алхимического процесса. Внутренняя же алхимия — это направленное на себя воздействие, достижение идеального здоровья или даже бессмертия. Признаться, мне удалось дожить до своих лет только благодаря регулярным занятиям внутренней алхимией.

Я кивнул — понятно. Но всё же, это очень интересно.

Дамблдор отпил остывшего чая из чашки на столе, помолчал пару долгих секунд и продолжил:

— Пожалуй, начать стоит с простейших практических опытов в алхимии, которые восходят своими корнями к древнейшим обрядам. Запомни, Гарри, магический ритуал в алхимии играет важную роль. Начнём теорию мы с превращения соли в серу… это простейший древний ритуал, использовавшийся для обучения кого-либо с незапамятных времён.

* * *

У Дамблдора оказалась целая алхимическая лаборатория в Хогвартсе, правда, он строго запретил мне трогать тут что-либо. Я и не стремился — сложность оборудования, его непонятность и чудесность привели меня в то состояние, какое имеют маленькие дети, попавшие вместе с школьной экскурсией на какую-нибудь фабрику. Я только удивлялся — неужели, я когда-либо освою это всё? Слишком сложно!

Однако, Дамблдор провёл меня к алхимическому столу — это круглый стол, с вычерченной на нём пентаграммой, лунками для вставления чего-то. Директор приказал мне обострить все свои магические чувства и наблюдать за самим процессом. Процесс, как пояснил он, достаточно быстрый и нам не придётся ждать часы и даже дни, ожидая, когда же придёт время…

Он насыпал в каждую из лунок по чайной ложке соли, не утруждая себя абсолютно точной дозировкой, и использовал алхимию…

Я, как и приказал Дамблдор, обострил все свои чувства настолько, что мог бы наверное, сказать, что чувствую отголоски заклинаний, творившихся учениками на несколько этажей ниже, а алхимический стол был под самым пристальным наблюдением. Магия потекла из директора в стол, распространившись по нему и начертанной на столе пентаграмме, проникла в вещество, и начала производить манипуляции, магия в веществе получала свой собственный окрас, после чего пронизывала вещество всё глубже и глубже, пока не оказалась тесно связана с солью, после чего начала под действием Дамблдора, меняться. Когда процесс был завершён, у нас была жёлтая сера, а вовсе не соль. Дамблдор удовлетворённо потёр руки:

— Что ты заметил? — обратился он с хитрой улыбкой.

— Вы направили магию в стол, она распространилась по пентаграмме от центра к пикам, после чего связывалась с солью. А потом поменялась сама и соль с нею.

— Верно, — Дамблдор улыбнулся, — основной принцип алхимии находится в том, что магия пронизывает наш мир, Гарри. Насквозь, каждую вещь, пронизывает она и материю. Если связать магию с материей, то материя начинает меняться вместе с магией, и таким образом волшебник получает власть над этим веществом, возможность менять его. Это обнаружили ещё древние люди, а потом пришли к идее с помощью магии создать совершенные вещества, вещества, которые впитали бы магию и стали её частью, и приобрели могущественные свойства.

Я задумался — и правда, алхимия — удивительная наука. До сих пор мне не приходилось встречать нечто подобное — да, зачарованные вещи — это зачарованные вещи, на них просто наложено волшебство, абстрактно, в случае же с алхимией, вещество перестаёт быть просто веществом, из обычного материального мира, становясь магическим.

Дамблдор с добродушной улыбкой посмотрел на мои меняющиеся мины и сообщил, что моей первой задачей будет повлиять на соль как-либо, как я пожелаю. Но что-нибудь действительно неопасное.

Дамблдор выдал мне другой стол алхимика — он был поменьше и попроще его собственного, но тоже очень даже ничего, вместе со столом я получил баночку соли и насыпав её в лунки, решил попробовать. Первый опыт заключался в том, что я сконцентрировался на пропитывании соли магией и вскоре попробовал менять магию, манипулируя ею напрямую, соль сначала поменяла цвет на розовый, потом чёрный, наконец, я приступил к более сложным манипуляциям, чем изменение цвета — управлять магией было непросто, к слову. Гораздо проще, чем большинству людей, но всё же, не так чтобы я был в восторге от простоты.

Результатом моего первого опыта стала огненная соль — она имела ярко-оранжевый цвет и была пронизана магией, имеющей горячий темперамент и огонь. Это искусство оказалось сложнее, чем мне представлялось вначале — одно дело напрямую желать чего-то, другое — управлять тоном, вкусом, цветом и всем прочим, чем можно описать магию. И более того — мне показалось, что решительно невозможно создать действительно сложные магические субстанции — например, я потратил целый час, упорно манипулируя магией и солью, прежде чем более-менее стабильный эффект на ней появился.

Получившаяся магическая субстанция была всегда горячей, пронизанная магией огня, она напоминала скорее магическую грелку. Проверив её на взрывоопасность, я запихал эту огненную соль в найденную тут маленькую стальную кастрюльку, но она вскоре раскалилась докрасна, и мне пришлось спешно переваливать соль в наколдованный специально для неё керамический сосуд со стенками в два дюйма толщиной — теперь то всё стало в порядке — опытным путём удалось замерить температуру — восемьсот градусов по цельсию. Стабильно.

Первый опыт в алхимии вымотал меня и я хотел было похвастаться учителю, но передумал — усталость давала о себе знать. Мне просто решительно надоело экспериментировать, поэтому уничтожив плоды своих трудов с помощью магии, я поспешил прочь из лаборатории. Вход в неё был спрятан, открывался по паролю, который Дамблдор шепнул мне — лаборатория была сокрыта Фиделиусом, поэтому не только вход, но и сам факт её наличия стёрся из памяти всех, кто о ней знал. Все известные записи так же должны быть изменены — таковы глобальные чары фиделиуса. Умно — никто даже не знает об этой тайной комнате. Найдут же её только после смерти хранителя тайны, таковы уж чары.

Я уже говорил про архитектуру замка? Непростительно мало. Мне иногда кажется, что нечто такое, что витает в этом замке, в крови у каждого добропорядочного англичанина, всё это кажется каким-то близким и родным, понятным. Сразу после алхимических опытов я забежал в кабинет директора, отчитался о проделанной работе и занятой за бумагами Дамблдор отпустил меня на волю, посоветовав изучить книги, которые мы с ним купили на косой аллее.

* * *

Первый день обучения я благополучно провёл в алхимической лаборатории директора Дамблдора, практически все мои мысли были об этой странной науке, и оторваться от них было сложно. Бывает такое, что какая либо вещь увлекает очень сильно, настолько, что все мысли нет-нет да и свернут на неё, именно так получилось у меня с алхимией, не знаю уж, что тут такое произошло — может быть так повлиял на меня сам Хогвартс, а может быть это я так увлёкся чем-то доселе неведомым, однако, все силы свои я направил на эту магическую науку, и весь день провёл в лаборатории, вернувшись туда после обеда.

Мне было интересно, очень интересно, ведь просто наделить какое-либо вещество каким-либо свойством можно и зачаровав его. Но зачарования, которые я мог сделать, не шли ни в какое сравнение с изменением самой сути вещества, я понял, что каждое из них может резонировать с магией, по-своему. Вообще-то это общее свойство любого материального предмета — как-либо воздействовать на магию, сильно или слабо, но в случае с веществами это был чистый и незамутнённый резонанс — магия с веществом словно сливалась в одно целое, Дамблдор пару раз заходил и довольно улыбался, а так же подсказывал мне, что делать нельзя, после чего удалялся и оставлял меня одного. Резонанс вещи с магией — это главное его свойство — я не раз встречал ранее продукты алхимии, но не придавал этому значение, считая их простыми волшебными вещами и субстанциями. Сейчас же пришло время серьёзно об этом подумать.

Самое сложное алхимическое произведение, которое у меня было — это мой японский меч, металл которого, судя по всему, прошёл немало алхимических обработок, прежде чем из него выковали меч. Именно так меч и стал волшебным, не с помощью наложенных на него чар, а с помощью алхимии.

Но это нечто столь сложное, как алгебраические уравнения старшей школы для ученика младшей — я ничего в этом не понял и счёл за лучшее пытаться понять лучше сам процесс. В первый день мне удалось сделать с обычной поваренной солью различные манипуляции, которые можно назвать крайне простыми.

Простыми-простыми да не очень то — сложные манипуляции, вроде превращения соли во что-то другое, с заданными магическими свойствами, требовало постоянной практики, можно сказать — тут нужно особое чувство и привычка, как в игре на музыкальном инструменте — можно сравнить качественное алхимическое преобразование с хорошо сыгранной мелодией, для чего нужно не только иметь музыкальный слух, то есть способности, но и привыкнуть к инструменту и проделать подобные манипуляции величайшее множество раз.

Превращение, которое показал Дамблдор, ничуть его не напрягло, в то время как для меня оно казалось крайне сложным — и я приступил к той самой постоянной, монотонной работе над получением магической субстанции. Стоимость соли практически ничтожна, поэтому использовать её, как самое доступное химическое сырьё, в учебных целях, наиболее целесообразно — к вечеру я уже потихоньку привык к самому процессу, но не выработал нужной способности, можно сказать — я привык держать в руках гитару и брынчать на струнах, но к умению играть это не имеет никакого существенного отношения.

* * *

— Вы опоздали, мистер Поттер, — услышал Гарри полный холода и раздражения голос зельевара. Впрочем, это был обычный голос зельевара Хогвартса, Северуса Снейпа. Мальчик вошёл в кабинет с небольшим запозданием — это произошло на следующий день после его занятий — в кабинете зельеварения сидели ученики Гриффиндора и Слизерина. Так совпало, что Гарри попал в нелюбимую атмосферу — здесь был Уизли, и к сожалению, не кто либо другой, а Рональд, порядком надоевший Гарри своим несколько тугим умом. Здесь же присутствовал и Драко Малфой, все варили зелье.

— Простите, профессор Снейп, вчера у меня было много дел.

— Интересно, какие дела могут задержать первокурсника? — Снейп был холоднее обычного.

— Я не первокурсник, сэр, — Гарри без страха вошёл в класс и шёл по проходу ближе к преподавателю. Снейпу было тяжело с ним — если учеников Хогвартса он мог пугать сколько влезет, снимать им баллы и они были в его полной власти, то Гарри под крылышком директора. Плюс ко всему, мистер Поттер совершенно не боялся зельевара, понимая, что тот ничего ему сделать не сможет, да и вообще, казалось, он игнорировал ту тяжёлую, мрачную и зловещую ауру, которой был окружён зельевар. Конечно же, это просто фигура речи — никакой ауры у него никогда не было. Гарри шёл смело, не горбился и держался весьма смело, отвечая зельевару:

— Если вам вдруг будет интересно — директор показал мне основы алхимии. И я нашёл эту науку очень увлекательной, так что до вечера забавлялся превращением соли в различные магические субстанции сомнительного качества и свойств. Тем не менее, приношу свои извинения, сэр, что не сумел прийти к вам.

— Довольно, — Снейп остановил Поттера, — что на вас надето? — когда Гарри подошёл поближе, Снейп заметил нежно-розовую мантию с фиолетовыми узорами, от которой у него херилась вся атмосфера мрачности. Да и сам Гарри источал радость и удовольствие, и одним своим видом разгонял атмосферу ужаса, сковавшую этот древний кабинет. Гарри улыбнулся:

— Мантия, сэр. Правда, она прекрасна?

— Хотите быть похожи на директора Дамблдора? — цыкнул Снейп.

— Что вы, сэр, нет. Я не люблю растительность на лице, а вот мантии для волшебников с схожими вкусами можно купить в одном секретном местечке, — Гарри улыбнулся, — если хотите, сэр, я могу…

— Нет! — Снейпа пробрала дрожь от одной мысли, что на нём может быть какая-нибудь розовая периливчатая мантия — он почти позеленел, так же, как его ученики от него, — Неразумным будет обсуждать наши дела во время урока, у меня много работы. Поможете мне, Поттер. Приглядывайте за учениками, рецепт вы можете увидеть на доске!

Гарри улыбнулся и тут же согласился — Снейп сначала хотел предложить ему занять место рядом с кем-нибудь из учеников, но подумав, попросил помочь — его оскорблённому эго было привычнее думать, что мистер Поттер на уроке волонтёр-помощник, чем признавать мальчика в розовой мантии учеником, и всерьёз учить его. Гарри вытянул руки и через мгновение с шипением на его руках появились две маленькие очаровательные змейки — они покинули руки Гарри, отчего Снейп зашипел громче любой змеи:

— Поттер! Немедленно уберите! Что это? Ядовитые змеи? — Снейпа перекосило.

Надо отметить, что не одного его — некоторые ученики тоже их испугались.

— О, нет, сэр, это не настоящие змеи, — Гарри улыбнулся — его секрет уже знали практически все, так что он рассказал профессору, — это древнеиндийское искусство призывной татуировки. Образно говоря — это нечто вроде патронуса, они могут использоваться для разведки как две дополнительные пары глаз. Полагаю, именно это мне понадобится, чтобы уследить за такой оравой.

Снейп поджал губы и ничего не сказал. Атмосфера в его кабинете постепенно выравнивалась и расслабление, накрывшее учеников при визите Гарри, внезапно исчезло как дым на ветру — страх и напряжённость вернулись. Гарри же, улыбаясь, изучил рецепт простейшего зелья на доске — его удивило то, что ученики в первый же день приступили к практической варке зелий, но это уже дело профессора. К тому же он знал от своего преподавателя в Салеме, что в варке зелий важно соблюдать все тонкости и рецептуру и не сбиваться, несмотря на то, что идеальные условия для варки зелья почти всегда нарушаются жестокой реальностью — то зельевара отвлекут, то ещё что-то, а бывает ему приходится варить зелья будучи больным, уставшим или даже раненым… Конечно, наличие такого отвлекающего и раздражающего фактора как профессор Зельеварения — это хороший стимул учиться. Гарри подумал о том, что для варки даже очень сложных зелий не нужны особые знания теории — достаточно соблюсти рецептуру. Даже первокурсники, теоретически, могли бы сварить крайне сложные зелья, если бы не одно но — ошибки. Не допускать ошибок — вот чему учит любой грамотный и талантливый зельевар, и именно таким был Северус Снейп. Он провоцировал своих учеников, сразу же — ходил между котлами как мрачная тень, поднятая некромантом на кладбище, заглядывал в котлы, и откровенно злил некоторых из учеников. Конечно же, взрослый мужчина, даже пусть он будет английским волшебником, что весьма показательно, не снизошёл бы до того, чтобы как-то обижать маленьких детей. Даже будь его натура действительно злой, в чём Гарри очень сомневался, так как зельевар не раз показывал, что он один из умнейших людей в Хогвартсе, он просто не снизошёл бы до издевательств над мелкими. Над учениками пятого-седьмого курса, возможно.

Гарри заглянул в котёл Лонгботтома, увидел там зелёную скользкую жижу и задумчиво почесал затылок.

— Кажется, у тебя не получилось, Невилл. Лучше не продолжай с этим и начни всё заново, если конечно не хочешь подвергнуть опасности окружающих.

Невилл выглядел очень бледным, он больше остальных поддался на тот прессинг, который устроил ему профессор Снейп и совершал ошибку за ошибкой. Хотя не он один, ошибки совершали все.

Под конец урока Снейп констатировал в виде оценки тот факт, что Слизеринцы справились с заданием куда лучше Гриффиндорцев — и не случайно. Слизеринцы — не представители старых традиций, как думают многие, но все из волшебных семей, все они не боятся своего декана, поэтому атмосфера для них почти что дружелюбная, что существенно снизило количество допущенных ошибок и не могло не сказаться на качестве зелий. Однако, и урок вышел хуже, чем для Гриффиндорцев, варивших зелье под моральным прессом профессора.

Ученики покинули класс, Поттер же остался. Едва дверь захлопнулась, профессор Снейп взмахнул палочкой и только когда чары заперли дверь, обратился к Гарри с жгучим нетерпением.

— Поттер, показывайте, что у вас?

— Да, конечно, — как и обещал, он достал два древних свитка и свои грубые переводы в тетрадке, — вот, профессор.

Снейп положил тетрадь на стол и открыл её, внимательно вчитываясь в текст. Лицо его выражало лихорадочный настрой — он прикусил губу и совершенно забыл о том, что Поттер здесь, по крайней мере, так выглядело.

— Это ценная вещь. Имея подобное, вы сможете стать мастером зелий, чтобы вы понимали.

— Это как? — удивился Гарри, — зелье, позволяющее изучать зельеварение?

— Не ёрничайте, здесь записаны очень интересные и ранее неизвестные рецепты. Продавая некоторые зелья можно сколотить состояние… или потерять свободу. А более всего — написать труды о них, диссертации и получить соответствующий титул.

Осветить этот момент нужно чуть-чуть подробнее, так как описание титула мастера уже слишком напрашивается — в связи с ученичеством Гарри и многими другими событиями… Нередко в англии мастером называют любого человека, достаточно хорошо владеющего своей профессией — к примеру, Олливандер, мастер Палочек, отнюдь не титулованная особа с признанными заслугами, мастер — это профессия, и означает примерно то же, что и «профессионал» в любом другом языке. Однако, это палка о двух концах — в других странах сказали бы «специалист», имея в виду подобное, а приставка «Мастер» означает, что её обладатель является таковым.

Развитие волшебника получило относительно понятную систему лишь в девятнадцатом веке, к этому вынуждал стремительно развивавшийся мир маглов, и оно не заканчивалось на школе чародейства и волшебства, многие из учеников которой даже не думали о том, что кроме школы существует ещё какой-либо карьерный рост. По своей детской неосмотрительности они полагали, что выучившись в Хогвартсе и сдав экзамены, сразу станут полноценными и полноправными взрослыми волшебниками…

Согласно одному древнему статуту, принятому в девятнадцатом столетии во время правления в германии Альфреда Фон Рейнмана, великого мага, в европе признаётся несколько степеней учёности волшебника — ученик школы в этой системе является низшей ступенью волшебной карьеры. Выше него есть среднее звание, именуемое подмастерьем — однако, это немного неточная интерпритация — подмастерье не обязательно должен иметь мастера, поскольку у него может не быть наставника. Желающих стать подмастерьями в каком-либо виде магического искусства не так уж и много, по правде говоря — очень мало. Подмастерья отличаются от обычных обывателей магического мира наличием другого статуса, который может быть важен для трудоустройства по профессии — к примеру, не наймут же куда-то на роль зельевара, опираясь только на оценки в Хогвартсе? Особенно учитывая сильно ограниченную программу школы. Подмастерье — это уже полноценная специализация на какой-либо отрасли магической науки и изучение именно её, полноценно. Чтобы работать зельеваром, зачарователем, разрушителем проклятий, аврором, необходимо иметь такой ранг — даже Артур Уизли, и тот числился подмастерьем в области чар.

Следующий ранг с большим отрывом от подмастерья — мастер. Мастер — это элита, если можно так выразиться. И если стать обычным волшебником и получить право пользоваться волшебством можно в министерстве магии, сдав экзамен С.О.В, стать подмастерьем тоже можно, закончив какие-либо курсы или подготовившись самостоятельно, и сдав экзамен в министерстве, то титулом Мастера заведует международная организация. Это почётный, элитный титул, который открывает многие двери — к примеру, можно легко стать преподавателем или устроиться на любую работу по профессии. В Хогвартсе было только трое мастеров — мастер чар Филиус Флитвик, мастер Зельеварения — Северус Снейп и мастер Трансфигурации Альбус Дамблдор. Все трое в своё время заслужили этот титул — Альбус Дамблдор изобрёл двенадцать способов использования драконьей крови — очень мощной алхимической субстанции. И то, что он работал вместе с Николасом Фламелем, ничуть не умаляло его заслуги, скорее наоборот — работать бок о бок с величайшим алхимиком всех времён — это уже заслуга и жирный плюс.

Однако, не стоит считать, что мастер — это эдакий элитный, особый волшебник — он обладает всеми теми же правами, что и обычный смертный. В переводе на магловскую систему — Хогвартс это Колледж, подмастерье — университет, а мастер — это учёная степень.

У Мастеров есть особые, уходящие в древность веков, права, такие например, как брать себе ученика. И тем не менее, среди волшебников знающих, титул мастера весьма уважаем.

Именно поэтому Гарри так удивился, когда Снейп сказал про возможность получения подобного титула благодаря паре свитков. Но тут же получил все необходимые пояснения.

— Понятно, сэр. Они представляют научный интерес.

— Конечно, — Снейп задрал свой крючковатый нос и посмотрел на Гарри сверху-вниз, — сильнодействующие зелья. Но существуют определённые порядки и было бы очень бестактно воспользоваться добытыми вами рецептами для собственной славы.

— Слава — пустой звук, сэр, — отмахнулся Гарри, — если вы действительно станете чуточку счастливее, получив их, то я конечно же даю своё разрешение пользоваться ими как вам заблагорассудится. Вы можете сказать мне, какие зелья можно сварить по этим рецептам?

— Конечно, — Снейп внезапно переменил свой гнев на интерес и объяснил достаточно приемлемым тоном, — в первом свитке содержится рецепт эликсира, способного невероятно увеличить физические способности выпившего его на некоторое время. Во втором описан эликсир, воздействующий на разум и дающий выпившему его защиту от чар.

— Хм… Это довольно ценная вещь.

— Именно, мистер Поттер, и именно поэтому я бы спросил у вас разрешение ещё раз. Вы ведь можете отдать эти свитки кому-то, кто сможет стать мастером-зельеваром.

— Упрощать? — Гарри усмехнулся, — не вы ли учите своих учеников действовать в неблагоприятных обстоятельствах? Так зачем давать потенциальному кандидату такую лёгкую поживу? Сэр, я бы хотел изучать зельеварение и совсем не откажусь, если начнём мы с изучения этих самых зелий.

Снейп согласился. Хоть он и не любил Поттеров в принципе, но не согласиться он не мог, и поэтому ещё раз прочитав названия всех ингредиентов, поручил Поттеру достать их в недельный срок, чтобы они могли приступить…

Примечание к части

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼ ▼▼▼▼ ▼▼▼ ▼▼ ▼ Товарищи читатели! Прошу меня простить. Мне было плохо — холодно, правое ухо заложило, плюс кризис идей и так далее — в общем, я никак не мог привести себя в рабочее состояние, чтобы писать проду. Но кажется нет таких проблем, которые всерьёз запугали бы мою Музу. Слух вернулся, как и обещал. А ещё мне пришлось раскошелиться на тепловентилятор — взамен того, что сгорел за зимний отопительный сезон. Муза наконец-то отогрелась и расслабилась — Лето же. Правда, из-за этого я опять сильно присел на мель. 10р на счету, а нужно купить немного рыбки — это около 150 рубликов, и ещё за интернет заплатить — доверительный платёж на один только день, а платить нечем. Вот я сижу и думаю над этим, но всё равно, конкретно сейчас — я в хорошем настроении. Потому что ухо прошло, в комнате тепло, и вроде бы всё начало медленно налаживаться! Так улыбнитесь же и вы. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Обещаю, что следующую проду вам не придётся ждать так долго — сами понимаете, тут были обстоятельства в виде болезни. И в следующей проде я постараюсь раскрыть отношения Гарри с учениками школы, а то что-то в этой совсем этого не было.

>

3.4. Пролог в волшебный мир

Дорогие читатели, обратите внимание на примечания к этой главе

Но я был бы не я, если бы не выпендрился.

Вместе с талантом к магии, мне досталась способность её хорошо чувствовать — вот это то я и использовал во время своего следующего занятия алхимией. У меня сложилось такое впечатление, что мне остро не хватало теоретических знаний об алхимии, и в особенности — мне нужно было изучить все алхимические продукты, прочувствовать их магию, чтобы понять, как это сделано.

Вот тут я и прибёг к могущественной магии, широко известной всем до единого — магии денег. Алхимики тоже люди, и им тоже нужны деньги, и спрос на их продукцию не так чтобы слишком превышал предложение — хотя толковые могли, наверное, создать нечто великое.

С утра я пришёл к Дамблдору, на этот раз по прямой, без плутания по замку. Погода сегодня установилась прохладная — ледяные арктические ветра налетели на древний замок, прошлись холодным фронтом по верхушкам деревьев запретного леса и накрыли Хогвартс. Дуло в старом замке из всех щелей, в честь чего я под привычную мантию одел тёплую толстовку. Однако, как-то не подгадал — когда дверь открылась, за ней обнаружилось множество голосов, среди которых я узнал Снейпа и других преподавателей. Когда я вошёл, шум голосов стих и взгляды присутствующих уставились на меня, разве что Дамблдор, сидящий за столом, воспользовался этой паузой, чтобы взять новую тарелку с лакомствами, которыми он питался, похоже, всегда.

— Мистер Поттер, вы не вовремя, — почти с ненавистью процедил Снейп.

— Всё в порядке, — директор улыбнулся, — у нас тут педсовет, Гарри. Посиди пока немного, послушай.

— Директор, — обратилась к нему Минерва Макгонагалл, — разве это разумно, допускать ученика…

— Моего ученика, профессор Макгонагалл, — наставительно сказал директор, — вернёмся к теме, что вы там говорили про своих учеников? — напомнил он профессору.

Макгонагалл продолжила, как ни в чём не бывало. Я заметил, что мне лучезарно улыбнулся профессор Флитвик, этот милый полугоблин чуть было ручкой не махнул, я улыбнулся ему в ответ и профессор Макгонагалл недовольно описала последние шалости своих учеников, что явно не шло им в плюс. Директор снисходительно улыбнулся — Хогвартс никогда не был оплотом порядка. Сама суть этого замка — постоянная изменчивость и хаос, и хаос питается беспорядком. Так что шалости близнецов лишь улучшали общую атмосферу в Хогвартсе. Но директор пообещал поговорить с ними, после чего перешёл на Снейпа.

Раз Дамблдор не послал меня в лабораторию, а оставил тут — значит, у него есть на это свои виды. Я уже привык к тому, что учитель мой — хоть и выглядит как старый маразматик, обладает острым умом, свойственным очень немногим. И Дамблдор меня не разочаровал — он выслушал сухие отчёты снейпа и обратился ко мне:

— Гарри, ты уже познакомился со своими сверстниками?

— Как-то не довелось, — растерялся я.

— Как же это так? Негоже, — покачал он головой, — исправься и познакомься с учениками, тебе нужно поддерживать хотя бы знакомство со сверстниками, а ещё лучше — найти друзей. Уверен, среди них найдутся те, кто заинтересует тебя.

— Хорошо, сэр, — согласился я, — непременно займусь этим.

Дамблдор перевёл взгляд на декана Хафлпаффа. Это была полная, невысокая женщина, с видом бывалой огородницы, руки её говорили за это, от вида её ногтей иные модницы упали бы в обморок.

Выслушав жалобы, Дамблдор поставил на повестку дня вопросы, и первый из них — это приусадебные работы — ремонт большого моста, что вёл из Хогвартса через ущелье, около которого стоял замок, а так же снабжение замка тёплыми вещами. Я слушал, не так чтобы очень внимательно, но выслушал недовольства мадам Пинс по поводу истрепавшихся учебников. Хоть ученики Хогвартса и покупали большую часть учебников сами, некоторые всё же передавались им из библиотеки, и судя по бурчанию мадам Пинс, библиотечный фонд школы в большой угрозе. Но не заметно, чтобы кто-то из преподавателей или Дамблдор придали этому особенное внимание — похоже, мадам уже не первый год это говорит.

Наверное так и выглядят производственные совещания — начальнику жалуются, получают туманные ответы, означающие, что что-то наверное когда-то будет сделано, обязательно, но потом. Дамблдор поднял ещё одну тему, постучав ложечкой по краю своей чайной чашки:

— Это очень хорошо, что Гарри присутствует сейчас здесь, — сказал он, глянув на меня поверх своих очков, — потому что я хотел бы поднять одну очень щекотливую тему, а именно — некоторые изменения в учебном процессе.

— Какие ещё изменения? — недовольно спросил Снейп, впрочем, его голос потонул вскоре в возмущённых голосах преподавателей. Дамблдор с улыбкой выслушал их гомон и сообщил:

— Изменения небольшие, я бы даже сказал, скромные, — он бросил быстрый взгляд на профессора Квирелла, что держался позади коллег и практически ничего не говорил. Что и неудивительно, учитывая причуды его речевого аппарата, — вообще-то, меня на них сподвигли успехи небольшого эксперимента мистера Поттера, который успешно обучил невербальной магии мисс Уизли и даже двух этих шалопаев Уизли, — Дамблдор улыбнулся в мою сторону, морщинок на его лице резко прибавилось, — весьма необычно, не находите?

— Это конечно большое достижение, — ответил ему с улыбкой профессор Флитвик, — но всё же, директор…

Дамблдор прервал его жестом — видно, авторитет директора тут абсолютен, так как профессор Флитвик замолчал тут же, но не обиделся, даже наоборот, по-моему, обрадовался, что ему не пришлось развивать мысль. Директор ответил ему:

— Мистер Поттер, конечно, получил хороший урок, но в то же время и мы тоже получили ценный урок.

Все взгляды вновь встретились на мне. А я сидел в кресле в сторонке от всех и наблюдал за процессом. Дамблдор обратился ко мне:

— Гарри, как ты научил мисс Уизли использовать невербальные чары?

Я пожал плечами, сообщив очевидную для каждого волшебника вещь:

— Элементарно. Магии, как известно, не важны слова. У большинства народов есть чары на своих языках, это нужно лишь самим волшебникам для конкретизации своей воли и упрощения сотворения чар, я всего лишь использовал стандартную программу Салемской школы, в которой я имел честь очень недолго учиться. Базовые тренировки, которые проходят ученики с пяти до семи лет, когда начинают освоение практических чар, нацелены на конкретизацию своей воли и самоконтроль.

— Позвольте узнать, — обратился ко мне профессор Флитвик, — что это за тренировки?

— Один момент, сэр.

Я обратился к своей сумке, в которой лежало вообще всё. Среди всего прочего в ней нашлось место для маленького радужного шарика. Достав его, я продемонстрировал, это был шарик размером с мячик для настольного тенниса. И по правде говоря, может быть изначально это он и был.

— Это всецветный мячик, популярная игрушка для маленьких волшебников, — я передал его профессору флитвику, — он очень восприимчив к желаниям волшебника, поэтому достаточно подумать о том, какого цвета он должен быть и мячик немедленно примет нужный цвет.

— Правда? — Профессор Флитвик удивился, — совсем любой? Интересно, какие чары на него наложены? — он тут же начал водить палочкой над шариком и бормотать заклинания, вскоре лицо его просияло, — понятно. Это простейший легилиментический артефакт.

— Верно, сэр. История знает куда более могущественные артефакты и даже существ, использующих нечто подобное. Боггарты, к примеру. Управление цветом шарика — это простейшая тренировка на концентрацию и чёткое выражение воли, необходимые для любого, вербального или невербального, волшебства.

Флитвик попросил оставить шарик себе для изучения и я согласился без проблем — это же просто мелкая игрушка.

— Надеюсь, — услышал я скрип голоса Снейпа, — мы не будем здесь изучать детские игрушки мистера Поттера?

— О, совсем нет, — ответил директор Дамблдор, — если вы позволите быть с вами откровенными… — Он посмотрел выжидательно на преподавателей — все так или иначе кивнули и выразили своё согласие, — положение наше на текущий момент не самое лучшее. Мистер Поттер сподвиг меня на изучение волшебного образования в школах мира, я потратил на это несколько дней и вынужден констатировать, что за последние тридцать лет уровень образования в Хогвартсе если и уменьшился, то ненамного. Зато у наших товарищей из других стран полвека уже наблюдается рост качества образования, и это не может не тревожить меня.

— Неужели вы этого не заметили раньше? — несколько удивилась профессор Макгонагалл.

— Моя вина, — Дамблдор изобразил раскаяние, — меня вполне устроило то, что полвека назад образование Хогвартса как минимум ничем не уступало образованию в других школах волшебства, а наши волшебники высоко котировались в мире. Однако, я с тех пор слишком мало внимания уделял этой теме и не заметил, как прошло уже полвека. За которые многое успело поменяться.

— Это такая большая проблема? — вопросил профессор Флитвик, — насколько мне известно, во все времена уровень образования от школы к школе колебался, в зависимости от ситуации в стране и школе. Более-менее стандартизирован благодаря С.О.В, он остаётся неизменен уже много лет.

— С.О.В, профессор Флитвик, это европейский экзамен, принятый в большинстве стран Европейского континента, но в новом свете эта аббревиатура неизвестна, — резонно ответил ему директор, — вы правы, уровень знаний выпускников постоянно колеблется, это факт. И обычно мы не обращаем на него большого внимания, однако, я позволю себе заметить — я говорю про устойчивую тенденцию, которая установилась после войны с Грин Де Вальдом и продолжается по сей день.

— Этому есть логическое объяснение, — ответила Макгонагалл, — Американцы не участвовали ни в каких войнах и ситуация у них очень стабильна, у нас же с тех пор постоянно тлеет конфликт между чистокровными и маглорождёными, вы знаете, о ком я.

— Не знаю. О Волдеморте? — спросил Дамблдор, по всей видимости, раздражённый тем, что его заместитель, как и все, боится называть Волдеморта по имени, — Полвека, профессор Макгонагалл, это немало, это уже не маленькая конъюнктура, а серьёзная отсталость. Я хотел бы поднять этот насущный вопрос.

— Бесполезно, — Ответил Снейп, весьма раздражённым голосом, — наше министерство стремится оболванить волшебников как можно сильнее. Знания запрещаются всё больше и больше, и вскоре останется разрешённым только самый минимум заклинаний.

— Ты прав, мальчик мой, — С улыбкой ответил Дамблдор.

Ну вот, понеслась. Сейчас будут часа два хаять министра и министерство. Макгонагалл предложила написать письмо Фаджу. И точно, как я и подумал — как только была затронута эта тема, минут десять обсуждения оказались выкинуты из жизни — обсуждали политику министерства, кандидатуру Фаджа, Макгонагалл даже посетовала, что Дамблдор не министр магии, иначе всё стало бы гораздо проще, ну и пошло-поехало.

Я порядком заскучал, хоть и выспался хорошенько, но бурчание профессоров о политике меня порядком утомили. Значит, вот оно как вышло — и ведь не подкопаешься. Тут нет чего-то очень уж страшного, вроде страшной отсталости. Примерно так я и представлял себе тему, которая должна подниматься на производственном совещании — эффективность труда, работа конкурентов, сетования на обстоятельства, мешающие работать эффективнее, снова вопрос о том, как конкуренты начинают вырываться вперёд. Мне даже показалось, что будь вокруг не Хогвартс, а какая-нибудь другая школа, к примеру Дурмстранг, то наблюдаемая картина ни капли бы не изменилась. Да даже будь тут магазин сладостей, предмет обсуждения был бы другой, а слова всё те же — у конкурентов новые товары, слаще и прибыли больше, нужно что-то делать, повышать эффективность труда, и так далее.

— Гарри, — вырвал меня из дремоты Дамблдор, — а ты что обо всём этом думаешь?

— Думаю? — я был удивлён тем, что Дамблдор дал мне слово. Хотя… Он всегда относился ко мне как к взрослому и как я заметил — относился вполне серьёзно. Не то чтобы он принял мои слова близко к сердцу, но есть у старика такая привычка, как выслушать ребёнка — он считает, что в этом есть педагогика.

— Да, Гарри, что ты думаешь по этому поводу? Между прочим, ты и был виновником начала этого разговора.

— Хм… — я задумался. Пока что мне довелось только поверхностно ознакомиться с Хогвартсом, но кое-что я уже мог сказать, — думаю, что в Хогвартсе слишком сильный традиционализм.

— Не сказала бы, что Хогвартс следует традициям древности, — ответила Макгонагалл.

— Да я не об этом, — ответил я ей, — традиционализм — это делать так, как делали до тебя, при этом не задумываясь, оптимально ли это, разумно ли это. Вот например вопрос, который я хотел узнать — почему Хогвартс — это закрытая школа?

Вопрос поставил в тупик почти всех, даже Дамблдор, и тот недоумённо погладил свою длинную бороду.

— Потому что таков порядок, — ответила Макгонагалл.

— Вот именно, мэм, — улыбнулся я, — таков порядок. В штатах привели бы доводы, чем это полезно и почему сделано именно так, а не иначе. В Англии просто таков порядок, и всё. Можно привести доводы и против, и весьма внушительные доводы.

— Гарри, — прервал меня Дамблдор, — профессор Макгонагалл права, да и закрытые учебные заведения не редкость среди маглов.

— И эта практика потихоньку исчезает, — согласился с ним я, приняв пас, — выпускники Хогвартса не видели жизни за пределами его стен. Это очень плохо, у них нет перед глазами примера в виде взрослых волшебников, которым они могли бы подражать, они плохо ориентируются в жизни за пределами Хогвартса, и никак не могут на неё повлиять. Фактически в ссылке, в изгнании до совершеннолетия.

Дамблдор кхекнул, после чего перевёл тему:

— Я бы хотел поговорить про учебную программу, а не про устои хогвартса.

— Это я для примера, — согласился я.

— Так вот, возвращаясь к теме, — директор вернул своё внимание преподавателям, — пусть мы не можем внезапно сделать Хогвартс вновь великой школой, но необходимо принимать шаги, чтобы повысить уровень образования. Я готов выслушать ваши предложения.

Преподаватели некоторое время пошумели, обсуждая свои идеи. Пока что идеями не полнились головы преподавателей, да и моя тоже, хотя я никогда не жаловался на то, как варит котелок. Профессор Макгонагалл обратилась к директору:

— Насколько мне известно, длительность образования в штатах практически вдвое больше нашей. Они выжимают из детей всё, поэтому у них нет проблем с практикой. Мы же ничего не можем тут поделать, не сделаем же мы из Хогвартса ясли?

— Да, Минерва, не сделаем, — успокоил её Дамблдор, — но профессору Биннсу пора на вечный покой, это факт. И без того на него косо смотрят ученики и совет попечителей, — добавил он тихо.

— Придётся найти преподавателя, а это непросто, между прочим.

— Я постараюсь что-нибудь придумать, — успокоил её директор, — думаю, будет не лишним перенять у наших конкурентов кое-какие методы обучения, профессор Флитвик? — обратился Дамблдор к полугоблину, — я заказал в штатах кое-какие учебные книги, попрошу вас ознакомиться с их методиками и попробовать на практике.

Не скажу, что всё сразу резко изменилось. Я бы даже сказал, что изменений никаких не было, так, по мелочи, но Дамблдор в целом правильно понял и начал исполнять свои директорские обязанности. Не скажу, что это мне знакомо, но он просто прошляпил полвека, за которые кузены вышли на полкорпуса вперёд, а это неприемлемо. Некоторые изменения могут быть даже серьёзными.

Директор продолжил раздавать указания, упирая на необходимость большей практики с учениками, учителя вышли из кабинета не слишком довольные. По сути — начальство загрузило работой сверх нормы всех присутствующих, кроме тех, кто вёл совершенно теоретические занятия.

Когда дверь закрылась, директор обернулся ко мне, взмахом палочки нагрел чай в своём чайнике и налил мне чашечку, и себе, конечно же. Я принял у него чашку, прилетевшую мне по воздуху, и отпил.

— Ну как тебе, Гарри? — спросил он с хитрой улыбкой.

Дамблдор — эффективный менеджер, одно слово.

— Довольно решительно с вашей стороны. Неужели вы и правда так озаботились образованием?

— Признаюсь честно, тут больше уязвлённая гордость, — улыбнулся он, — о чём ты хотел поговорить? Не просто так же пришёл к старику?

* * *

Это уже было немного нечестно — чековая книжка Гринготтса — запретный гримуар, открывающий любые двери и настраивающий на хороший лад любые, даже самые казалось бы предосудительные ко мне сердца. Этот волшебный артефакт действовал на разум своей магией, золотое тиснение герба гринготтса на обложке вызывало у большинства продавцов желание угодить, какого не встретить у самого раболепного домовика.

К такому недолго и привыкнуть, и честно говоря, очень быстро это начинало вызывать не радость, а скорее раздражение и даже злость. Что ж, я подумал, что нет в этом ничего страшного.

Вот в раздумьях о том, как использовать свои деньги, я и пришёл к учителю. Небольшая задержка перед разговором была лишь разминкой. Дамблдор, услышав мой вопрос, задумался…

— Вопрос интересный, Гарри. Рановато, по-моему, ты задумался о ценностях и богатствах.

— Когда есть богатства — никогда не помешает о них задуматься, — так же ответил я учителю, — ведь тот же Люциус Малфой, лиши его денег, будет обычным волшебником, мало чем отличным от Артура Уизли.

— Боюсь, они всё же слишком разные.

Директор некоторое время подумал, подняв руку и попросив меня помолчать. Не забыл подлить чаю, хмыкнул, помычал, думая о чём-то очень важном. Наконец, он обратил взор на заинтересованно следящего за его действиями меня.

— Деньги в жизни не главное, — изрёк он глубокомысленно, — но важное. Разумно распорядиться ими — очень важно. Ты прав, Малфой практически держится на богатствах своего рода. Они же его проклятие, и я не хочу, чтобы оно пало на тебя, мой мальчик, — он посмотрел на меня поверх очков, — ты достаточно хорош и без денег, так что прибереги их.

— Прошу простить, я верно не так выразился. Меня не интересует покупка влияния. Однако, сам факт наличия у меня восьмидесяти миллионов золотых в банке — это уже очень значимый факт, даже без какого-либо распоряжения ими. И когда он станет широко известен — а это лишь вопрос времени, причём очень короткого, то отвертеться от денег не получится.

— На тебя начнётся настоящая охота, — улыбнулся в бороду Дамблдор, — алчных до денег всегда было много. Пока ты в Хогвартсе, ты в безопасности. Относительной. Но ладно, прости старика, — директор поднял руки, — вообще-то хорошо, что ты обратился ко мне за советом, это мудрое решение. Обычно дети твоего возраста мало задумываются о деньгах, и я не ожидал, что ты спросишь это.

Небольшая пауза.

— Ты богат, Гарри, сказочно богат, это факт. И у тебя уже есть имидж, весьма стойкий. Может быть ты замечал, что на тебя обращают много внимания.

— Приходилось замечать, — согласился я, — но я списываю это на мой яркий имидж.

— Нет, не только это. Вот что, для начала тебе нужно будет сделать что-то дорогое и бессмысленное.

— Что, простите? — я был удивлён решению Дамблдора, — Бессмысленное?

— Да, — он беспечно улыбнулся, — видишь ли, Гарри, если некий господин икс жертвует суммы на благотворительность, на в общем-то полезные вещи, то о нём не говорят и его состояние не делает ему известности. Чтобы показать народу, что у тебя есть деньги и есть очень много денег, нужно вытворить нечто такое, что было бы пустой тратой крупной суммы. Обычно именно так и поступают. Знаешь, у магловских миллионеров в моде покупать дорогие яхты, которые им в сущности не нужны, или ещё что-то столь же дорогое и непрактичное… Это делает много шума и главное — создаёт репутацию человека с большими деньгами, — пояснил директор, — если ты не дорожишь состоянием, можешь потратить тысяч сто на какой-нибудь каприз, который заставит людей о нём говорить.

Учитель прав. Учитель как всегда — прав, совершенно прав. Я уже привык к этому — ведь о миллионерах и миллиардерах известно не потому, что они куда-то жертвуют деньги, у всех на слуху как раз таки их капризы, дорогие покупки, спортивные автомобили, яхты и даже целые футбольные команды, самолёты и прочее… И чем непрактичнее покупка, тем больше о ней говорят.

Идея мне показалась интересной хотя бы потому, что я никогда в своей жизни не делал так. Всё моё детство у дурслей, которого у меня не было, Дадли заваливали подарками и любовью, и вышло не очень хорошо. Я же никогда не думал, что могу что-то получить просто из каприза. Потому что захочу. Поддаться импульсивному порыву. Однако…

— Честно говоря, Директор, у меня не так много идей. Я мало что знаю о волшебном мире Великобритании. Может быть, у вас найдётся мысль о том, какой каприз будет на слуху в народе? С бюджетом в один-два миллиона галеонов, — поправился я.

— Ну, мальчик мой, это слишком много. Не стоит переходить грань между сказочным богатством и неприличным богатством. Деньги в волшебном мире вообще не главная ценность, главного за них не купишь, но… — он задумался… — а впрочем, я помогу тебе в этом.

* * *

Гарри немного утомляли ученики Хогвартса. Не то чтобы ему было неприятно их общество — совсем даже наоборот, просто любое общество может утомлять и именно таким было общество его сверстников, с которым Гарри пришлось столкнуться. Первыми, кто больше всего знал о Гарри Поттере, были близнецы Уизли, Рон гордился тем, что Гарри научил его немногому. По правде говоря, Рональд Уизли не был таким уж засранцем, он мало чему учился, и полагал, по крайней мере раньше, что раз у него есть магия, то ему незачем уметь делать самому что бы то ни было — есть же магия на такой случай.

И он знакомился с учениками, но не посещал занятия, вместо этого Гарри проводил вечера в гостиных различных факультетов, заводя знакомства среди учеников. К нему отнеслись с недоверием. Да, он был знаменитостью, но в то же время доверительного отношения к себе Гарри не вызывал.

Близнецы Уизли не раз обращались к нему, но все их обращения сводились к попыткам завлечь Гарри в какой-либо очередной розыгрыш, от чего Гарри вежливо отказывался, сетуя на то, что спрос с него от Дамблдора существенно выше, Уизли рисковали лишь баллами, не более того, но положение Гарри было намного серьёзней.

Меньше всего Гарри проводил времени в гостиной слизерина — мало того что она не отличалась уютом, так ещё и содержимое не отличалось дружелюбием. Зато его подруга по Хогвартс-Экспрессу попала на факультет Равенкло, и поэтому Гарри не раз навещал её и они даже нашли кое-какой общий язык… Хотя в их отношениях всё ещё не было полной доверительности и теплоты дружбы — всё-таки, несмотря на все обстоятельства…

Впрочем, это не столь важно. Гарри не имел друзей в Хогвартсе, кроме одной единственной девочки, но общался со многими — на него косились, показывали пальцем, но больше всего учеников по первому времени удивлял тот факт, что Гарри не ученик Хогвартса. Вернее, даже не сам этот факт, как то, что его сопровождало — Гарри не носил чёрных мантий, предпочитая мантии из того же стиля, что носил Дамблдор, а так же экстравагантные одежды, которые он менял ежедневно. Не было и дня, чтобы Гарри видели в двух одинаковых костюмах — всё-таки он мог себе позволить подобное. Индийские одеяния сменялись классическим английским костюмом, куртки сменялись спортивными толстовками, те в свою очередь сдавали позиции сорочкам всех цветов и видов, от пастельно-розовых до чёрных, и так раз за разом — одного образа Гарри у людей не складывалось, а ему нравилось разнообразие.

Занятия алхимией Гарри так же не забросил, вняв базовым принципам, которые ему преподал Дамблдор, Гарри начал изучать более продвинутые её виды. Серьёзные способности лишь подбадривали Гарри — он прогрессировал очень быстро, что было необычно для Дамблдора, не ожидавшего от Гарри такого понимания и контроля над магией. И тем не менее, это не могло не радовать учителя — Гарри начал понимать алхимические принципы стихий и уже умел превращать соль в серу — что было достаточно ценно. Деньги и тут выручали мистера Поттера — покупка множества алхимических ингридиентов и реагентов позволила ему, используя своё поразительное магическое восприятие, понять, какой должна быть магия для преобразования в эти вещества. Хотя если бы всё было так просто — превращение одного в другое, обработка посредством стихийной алхимии, это оказалось очень сложно и всё больше времени Гарри проводил за книгами, не забывая при этом изредка навещать Северуса Снейпа, узнавая его прогресс в деле изучения древних зелий.

Жизнь вошла в свою колею и вроде бы всё наладилось — Гарри перестал считать дни и увлечённость алхимией сделала своё дело — он не заметил, как пролетел Сентябрь и уже октябрь вступил в свои права. Осень этого года выдалась настолько прекрасной, что любая другая могла бы ей позавидовать — стояла сухая тёплая погода, солнце уже не жарило, лишь едва грело, но и этого было достаточно, чтобы ученикам не приходилось тянуться за тёплыми шерстяными мантиями и гулять в окрестностях замка в свитерах и летних мантиях. Солнце ярко освещало пожелтевшие кроны деревьев запретного леса, который, словно по волшебству и взмаху волшебной палочки матери-природы, в несколько дней превратился в царство всех оттенков Гриффиндора — алого и золотого.

Гарри же вдыхал эту погоду лишь при редких прогулках по территории Хогвартса, иногда накладывая на себя согревающие чары, иногда приглашая свою подругу.

Он углублялся в тайны алхимии, чертил в тетрадке руны и ритуальные алхимические символы, учась читать текст алхимиков — представители этой профессии использовали свои обозначения для ритуалов, материалов, стихий и свои обозначения для популярных и распространённых магических влияний — всё это записывалось в виде формулы, которая была сестрой-близнецом формул химических реакций — точно так же любое алхимическое преобразование можно было записать в виде формулы. Более того — именно так и поступали алхимики.

Для изучающего алхимию это было сродни изучению нотной грамоты для музыканта — алхимик записывал любые результаты своей деятельности в виде формулы, основная из них, показанная Дамблдором, была крайне проста и состояла всего из трёх символов, не считая промежуточных.

Гарри работал не покладая рук, чтобы выучить и хорошо понять формульные записи алхимии, принятые во всём мире, включая даже экзотические страны — тут родная европейская система была широко распространена во всём мире. Хотя, справедливости ради, Алхимия — это древнейшая наука, которая существовала с незапамятных времён, времён античности и даже раньше. Всё, даже философский камень, это лишь формула, именно она имела значение, имея её можно было воссоздать… при наличии материалов и умения.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Поскольку комментарий к части не влезает в соответствующую графу, сделаю его по старинке:

Пару слов о том, что происходит. А на фикбуке продолжаются топорные реформы — на этот раз нашей дражайшей администрации не понравился один из столпов фикбука — жанры и предупреждения, позволявшие ранее искать фанфики достаточно быстро.

Но, скажете вы, ведь они перенесены в эти, как их, теги, и...

Нет, теги это теги. Если бы за каждого автора, который мнит наличие в своём фанфике того, чего в нём нет, читателям выплачивали рубль, то читатели бы разбогатели, потому что теги — это малозначимая фигня. Теги можно нарисовать любые, если в фанфике один абзац из ста глав посвящён романтике — то шлёпнем тег "романтика", и плевать, что это гомеопатические, то есть ничтожно малые и ни на что не влияющие дозы, обманка.

Плюс искать фанфик стало намного сложнее. Я не хочу вдумчиво читать множество тегов, думая, представляя, как это всё выглядит вместе, и стоит ли читать такую работу. Раньше же можно было просто пробежаться глазами по давно знакомым жанрам и всё. Жанрам, которые общие для всей мировой литературы, которые составляют основу основ всего творчества. Жанрам, которые проверены временем и понятны.

Главная задача тегов — давать дополнительную информацию, жанров — давать представление о том, на чём основана работа, на каких идеях. На приключениях или романтике, или страданиях главного героя или юморе. А теги — это поясняющая информация, не более того.

К сожалению, это далеко не единственный и справедливый упрёк к фикбуку. В прошлые два раза меня банили по причинам, ОТСУТСТВУЮЩИМ в правилах сайта. То есть узнавал, за що, только обращаясь в техподдержку.

Только крайне малоумный человек женского пола может судить так — "хочу и всё, правила-фигавила, не понравился автор — бан ему! Правил таких нет — плевать, надо было догадаться, что я хотела".

(продолжение ниже)

Примечание к части

Всё это складывается в одну определённую картину. Сайт, изначально бывший дружелюбный к авторам, к тем, кто пишет большие, капитальные фанфики, движется в направлении сайта для микро-работ, для драбблов. А функционал, необходимый для больших фанфиков, для настоящих романов фанфикшена, урезается в угоду авторам драббликов и миников. В угоду авторам определённого жанра и пола. Помножим это на неадекватную политику в отношении авторов. Если говорить короче — фикбук больше не единственная моя платформа. С последним обновлением они чётко и ясно дали понять, что авторам крупных фанфиков и людям, которые ищут и читают таковые, на их сайте не рады. Что сайт развивается в сторону драбблов. Поэтому я буду выкладывать ещё и на автор.тудей https://author.today/u/bandilerosv Если хотите — подписывайтесь. Не исключено, что когда-нибудь я даже буду делать фанфики, эксклюзивные для всех платформ кроме фикбука. Эта платформа более стабильна. Корона на мозги им не давит. P.S. Муза хочет рыбки. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 А если серьёзно — нужны пяни на покупку плинтуса в ванную. Потому что вода текёть по стенке на пол, а гипсокартон — размокает очень быстро. Разбухает и плесенью покрывается. Плинтус денег стоит, около тысячи рублей.

>

3.5. Relation dangereuse

— Вы слышали новость? — вот, что слышали ученики Хогвартса, спустившиеся для завтрака в большой зал. Это было очаровательное утро — солнце ярче прежнего светило, стояла тёплая погода, для первых чисел октября, это было действительно удивительным.

Подобный вопрос слышали уже многие.

А повод был и ещё какой — в начале завтрака произошло объявление небольшого события, объявлял лично Альбус Дамблдор, взяв слово. Несколько десятков учеников, пришедшие на завтрак первыми, слушали его.

— Что? Да как такое может быть? — спросил недоумённо Рон Уизли, выслушав эту новость от своих старших братьев.

Новость дублировалась в газете Ежедневный Пророк, правда далеко не на первых страницах, скорее даже на последних, и тем не менее, маленький уголок для неё был отведён — Гарри Поттер подарил школе Чародейства и Волшебства новые мётлы. Тридцать чистомётов и столько же, для всех, участвующих в чемпионате по Квиддичу. Все как одна — новейшей модели «Нимбус-2000».

Каждый галеон, как узнал Гарри, равнялся приблизительно «пяти фунтам» — но волшебники при этом немного опоздали, лет на… сто, может быть двести, и совершенно не учли инфляцию, так что реально ценность одного галеона была не меньше пятидесяти фунтов. Так что выходило, что стоимость метлы эквивалентна стоимости спортивного автомобиля. Но это было даже не половиной, а четвертью вклада мистера Поттера в школьный квиддич — не будучи любителем спорта, Гарри знал, что волшебники охотно обсуждают Квиддич и это хороший способ показать свою состоятельность.

Как уже говорил Гарри, в беседах со своим учителем, его состояние уже является фактом весьма ярким и значимым, но использовать деньги для того, чтобы получить репутацию и просто прославиться богатым человеком, сказочно богатым человеком, это обычное дело. Гарри именно так и поступил — причиной тому было то, что он не хотел спекуляций на эту тему, а ещё — сам факт богатства является весьма серьёзным аргументом. И поэтому Гарри создавал себе такой имидж, не без помощи директора, конечно же — Дамблдор, естественно, получал в школу пожертвования, а Поттер — получал от этих инвестиций отдачу в виде репутации.

Новые школьные мётлы, новая форма для Квиддича, и более того — в школу должны были прибыть четыре тренера из известных квиддичных команд, чтобы подготовить школьные команды к турниру. Новость разлетелась со скоростью лесного пожара в засушливую погоду — и уже к концу завтрака о ней знали практически все ученики Хогвартса, а газеты не переминули разместить ссылку на знаменитого мальчика в передовице пророка. Так что вскоре не только школа, но и вся Англия обсуждала и по большей частью одобряла подобное.

Прошёл день, прошло два дня, октябрь вступил в свои права и чемпионат по квиддичу уже близился, как вдруг, внезапно, появилась новая новость и тоже связанная с Гарри. Он совершенно не жалел своих средств на благие дела, поэтому воспользовался возможностью пожертвовать деньги в министерство, и поэтому отделам ДМП, Аврорату и отделу Артура Уизли, перепали очень круглые суммы — отделу с невыговариваемым названием, которым руководил Артур десять тысяч ежемесячно и по пятьдесят аврорату и отделу ДМП. Сумма содержания была велика, а уж если учесть, что она практически равнялась бюджету этих отделов, а в случае с Артуром в пять раз его превышала, то вырисовывалась совсем серьёзная картина.

После покупки школьных мётел это вызвало не так много разговоров, и всё же, в министерской и даже околоминистерской среде не знали, что делать со свалившимся на них богатством. Шуму это наделало в их среде очень много, прямо пожар на тонущем корабле — На этот раз щедрые денежные вливания в важные структуры министерства были выведены на первую полосу газеты и им были посвящены целые статьи, а в народе заговорили о сказочно богатом Гарри Поттере. Образ маленького и испуганного мальчика-сироты медленно, но верно придавливался новым — образом грубого, беспардонного, загорелого мальчишки со странными волшебными рунами на руках и невероятным богатством в карманах, личном ученике Самого Дамблдора.

Семь дней общество слегка подлихорадило после этого — вливание денег в министерство позволило им заткнуть все бюджетные дыры, бывшие у них когда-либо, и прямо или косвенно, но это коснулось многих волшебников и волшебниц. Даже семьям погибших авроров были выплачены щедрые содержания.

Семь дней шума, и когда шум уже начинал улегаться, когда казалось, всё, больше ничего не случится, случилось.

Теперь отношение к Гарри внутри школы изменилось радикально — как это низко и как это заметно, ранее не замечавшие или замечавшие его и не особенно обращавшие внимания ученики, смотрели на него так, словно это величайшая знаменитость, а во взглядах девушек курса эдак с четвёртого начиная, читались весьма понятные матримониальные интересы в отношении юного мистера Поттера. Он по прежнему заходил в гостиные факультетов, разговаривал со своими знакомыми на отвлечённые и учебные темы, но готовил грандиозную пакость, о чём никто не догадывался.

Занятия с Дамблдором проходили своим чередом — Гарри упорно тренировался в алхимии, проводя дни и ночи за книгами и алхимическим столом. Теперь он видел в нём не просто стол с пентаграммой, но настоящий волшебный станок, позволявший видоизменять вещества так, как пожелает алхимик. Стихийные соли — самая простая из алхимических субстанций, широко используемая волшебниками, были уже пройденным этапом — Гарри приступил к полноценным алхимическим преобразованиям. Дамблдор немного не учёл того, что пусть Гарри и не был великим алхимиком, не знал всех ритуалов, но его контроль над магией был несоизмеримо более глубоким, чем у любого другого ныне живущего человека, и поэтому Гарри уже приступал к программе, которую Дамблдор планировал начать проходить после Рождества — а ведь прошёл всего месяц. Гарри и правда прогрессировал поразительно быстро, как во внешней, так и во внутренней алхимии. По крайней мере, с солями и камнями у Поттера проблем не было — огненная, земляная, воздушная и водная соль… к соли поваренной они не имели никакого отношения — назывались так только за свой внешний вид. Как чай под названием «зелёный порох» порохом не является, но за внешнее сходство так назван, потому что листочки скатаны в маленькие плотные шарики, совсем как гранулы пороха.

Огненная соль была очень сильным порохом, наполненная алхимической стихией огня, она постоянно давала сильный жар. Именно такая соль была в основе горения в паровозе Хогвартс-Экспресса — один стаканчик соли давал сильный жар в течении нескольких часов. Остальные… Не имели серьёзного практического применения в своём изначальном виде.

К десятому Октября Гарри уже приступил к изучению алхимических преобразований второй степени сложности, и был близок к созданию летучего пороха — вещества, создаваемого из огненной и воздушной соли, с добавлением дополнительных стадий алхимических чар.

Дамблдор удовлетворённо поглаживал свою бородку и подсказывал стремительно прогрессирующему ученику, тем самым давая надёжную опору в освоении знаний…

* * *

— Чем ты занят? — рядом образовалась моя подруга с Рэйвенкло, звали её Дафна. Имя я знал только по произведениям Вудхауза, и не то чтобы оно там упоминалось в положительном ключе.

— Дел у меня всегда много, — я сел за стол. В большом зале был большой же завтрак — Дафна тут же просветила меня:

— Сегодня у первокурсников будет урок полётов, после чего начинается сезон Квиддича, — сказала она, — все с ума сходят, как только начинается турнир. А ты, Гарри?

— Я нет, — улыбнулся я, видя, что в большой зал влетает большая сова — это ко мне. Сова спикировала над столом и несла в лапах свежую газету, которую сбросила прямо на меня — я поймал «ежедневный пророк», вместе с прочей корреспонденцией, приходящей на моё имя, там же были несколько писем. Дафна поглощала странного вида синие сосиски и запивала тыквенным соком.

— О, уже совсем скоро, — улыбнулся я, — Даф, а ты не хочешь сходить на какое-нибудь светское мероприятие?

— А? — Дафна удивлённо посмотрела на меня, — на какое ещё мероприятие?

— Тут пара приглашений на празднование дня революции во Франции, довольно милый праздник.

— Я слышала о нём, но при чём тут революция? — Удивилась Дафна.

— Да будет тебе известно, что в годы французской революции во Франции сместили со своего поста руководителя магического сообщества и уничтожили тогдашний орган, который состоял целиком из аристократов и был очень недружелюбен ко всем остальным. С тех пор во Франции наступил расцвет магического искусства, была основана школа Шармбатон и образовалось министерство, довольно значимое событие. Ежегодно в министерстве франции дают бал в честь этого праздника, ну и устраивают симпатичный праздник. На бал принято являться с дамой.

Дафна внезапно порозовела — если для неё можно так сказать, ведь она, казалось, наоборот, побелела, а на щеках выступил румянец.

— И ты хочешь пригласить меня?

— Конечно, — я улыбнулся ей.

— Но я всего лишь первокурсница, да и…

— Не беспокойся, мы не будем самыми младшими гостями, туда приглашают много кого. Помнится, в прошлом месяце я пожертвовал в один из отделов министерства франции кругленькую сумму, вот они и прислали мне билет, это было бы моветон — поступить иначе.

Дафна ещё больше порозовела и сказала «я подумаю», что означало, как я понял, что она согласна. Или ей нужно посоветоваться с родителями, или что-то в этом роде.

— Только сразу предупрежу — французские волшебники и волшебницы щепетильны в вопросах моды и будет хорошим тоном подготовиться к балу уже в Париже.

— А как же школа?

— Я попрошу директора. Не отправит же он со мной профессора Макгонагалл? — улыбнулся я в ответ, — думаю, один вечер для тебя школьное руководство сможет освободить.

Поскольку говорили мы в Большом Зале, за завтраком, то через полчаса о том, что я пригласил Дафну, будет знать каждая крыса в каждом уголке Хогвартса. Я в этом не сомневался.

— А когда?

— Завтра.

— Завтра? — Дафна удивилась, — но почему ты раньше не сказал?

— Я только что получил приглашение. Кстати, пришло оно с большим запозданием. Наверное, какие-то проблемы в международной почте, посылали то через наше министерство. Не беспокойся, расходы к балу я беру на себя.

И я был прав. Вообще-то, это нормально — волшебники обычно ведут активную жизнь, устраивают праздничные мероприятия и для таких людей, как я, ходить на них — это самое обыденное дело. Впрочем, я немного волновался за свои манеры, не блещущие, прямо так скажем. Но надеялся, что мне сделают скидку, да и не настолько же французы требовательные?

* * *

Гарри впервые пригласили на серьёзное мероприятие, поэтому он и волновался — раньше Гарри не участвовал в чём-то более масштабном, чем вечеринка в Салеме и был уверен, что его манеры французы не оценят. Но манеры — это последнее, что волновало его в этот день. Профессор Дамблдор выкроил вечер для сопровождения своего любимого, за неимением других, ученика. Отпускать его одного, на что надеялся Гарри, Дамблдор решительно не хотел и не мог — всё-таки это могло бы поднять серьёзные вопросы. И хотя волшебник не сомневался, что Гарри в свои годы достаточно самостоятельный мальчик, чтобы не дать себя в обиду и не растеряться — последнее он не замечал за Гарри почти никогда, всё же сопроводить его был обязан.

Мисс Гринграсс дала своё согласие только в день приёма — ей нужно было посоветоваться с родителями, советовались они недолго и в конце концов, уверенное желание Дафны взяло верх над недовольством родителей. Мистер и Миссис Гринграсс были далеко не в восторге от выбора дочери, несмотря на состоятельность юного волшебника, всё-таки, ученик Дамблдора, а это значит, сторонник.

Но Дафна отстояла своё право и теперь прошла тяжёлую процедуру приведения внешнего состояния к порядку — волшебство сильно упрощало этот процесс, и надо признать, мода во франции разительно отличалась от английской, а мантии и вовсе не были в ходу уже лет сто, поэтому Дафна вышла из салона с игривым названием с причёской, крохой макияжа и в красивом платье, которое вполне было ей по возрасту и положению — скромное и со вкусом. Гарри тоже провели через пыточные залы, в которых долгих два часа лучшие цирюльники франции в лице Анатоля и его команды, вели неравный бой с растрёпанной шевелюрой Гарри, поливая её различными составами, чарами и так далее, но ни один из способов, волшебный или неволшебный, не привёл ни к какому результату — проходила минута, потом другая, и волосы Гарри возвращались к первоначальному состоянию. Это приводило профессионалов в бешенство и заставляло стараться всё больше и больше, пока они наконец не выбросили белый флаг, решительно сдавшись и посоветовав Гарри почаще расчёсываться. С одеждой так же мудрить не стали и Гарри вышел из этого салона вполне приличным молодым человеком — можно сказать, за исключением причёски, у него не было к чему придраться.

Дамблдор же в это время тоже посетил заведение, где ему привели в порядок бороду. Гарри улыбнулся, увидев Дафну после всех процедур — она выглядела на его взгляд ещё более миленькой и вскоре, протянув даме руку, он в сопровождении директора двинулся на улицу, где располагалось французское министерство магии. Весьма солидное здание, нужно сказать, и вход у него был солидный, банкет давали в специально отведённом для этого зале, Дамблдор попрощался с детьми на входе и Гарри, предъявив свои пригласительные билеты, в сопровождении молчаливой девушки, прошёл внутрь.

Французское министерство магии напоминало версаль, а не тёмное, мрачное и холодное здание — постройки восемнадцатого века здание и правда было дворцом, по крайней мере, внутри. За главным входом уже можно было увидеть гостей будущего крупного банкета — а это правда был крупный банкет, с почти тремя сотнями гостей.

Дафна держалась на удивление хорошо, в отличие от своего спутника — Гарри вертел головой, что было совсем неприлично в данной обстановке, запоминал гостей и обстановку — мимо них прошёл какой-то белокурый франт в излишне подчёркнутой лёгкой одежде и с видом пафосного нарцисса. Слегка поёжившись, Гарри двинулся дальше, вскоре натолкнувшись на пожилого, усатого и толстенького мужчину в официозном костюме. Глаза его быстро бегали, а с лица не сползала добродушная улыбка, он, казалось, был рад видеть вообще, в принципе, и не важно кого, этим человеком был Филип Горсье, министр магии Франции. Он тут же заметил в толпе двух детей и признав в одном из них Гарри, воскликнул:

— Месье Поттер! Как я рад вас видеть! — мужчина заулыбался ещё сильнее, ещё больше излучая добродушие и радость, — вы как нельзя кстати, праздник начнётся вскоре. Не представите ли мне свою очаровательную юную леди?

— Дафна Гринграсс. Я тоже безмерно рад видеть вас, месье Горсье, — с неподдельной радостью сказал Гарри, чем ещё больше зарядил позитивом министра, — мы тут оглядываемся, ищем знакомые лица.

— О, да, прошу меня простить, — мужчина подмигнул Гарри, — пойдёмте со мной, я провожу вас в зал.

Гарри поровнялся с развернувшимся министром, встав по левую руку от него, так как к левой руке Гарри надёжно и неразрывно прицепилась Дафна. Горсье, едва удостоверившись, что Гарри следует за ним, пошёл и на ходу тут же сообщил:

— Моя глубочайшая признательность, мистер Поттер, ваша помощь министерству Франции очень и очень полезна, мы только что собирались начать новый проект и искали под него средства, вы настоящий волшебник, если появляетесь когда нужны.

Гарри пожертвовал ему круглую сумму в миллион. Большое состояние, но ради налаживания отношений с французским министерством это того стоило.

— Рад, что оказался кстати. У вас здесь не так, как в Англии.

— Надеюсь, лучше? — не без самодовольства спросил Горсье.

— Безусловно. Я бы сказал, что нет более приятного общества, чем общество людей с хорошим вкусом. Увы, мои соотечественники из волшебного сообщества таковым не блещут. Если вы конечно были в министерстве альбиона, то понимаете, о чём я.

Горсье понимал. Вот с чувством вкуса у англичан была беда, причём, казалось бы, хроническая и неизлечимая. Министр лишь улыбнулся и коротко кивнул:

— Безмерно счастлив доставить вам такое удовольствие. На этом вечере будут замечательные исполнители, может быть музыка скрасит наш вечер?

— Музыка может скрасить любой вечер, месье.

Горсье искренне расхохотался:

— Как же это верно!

* * *

Мероприятие получилось просто восхитительным! Бал похож на маскарад — настолько пёстрым была толпа приглашённых. В углу стояли мрачные лица, неизвестной национальности и наружности. Какой-то дедуля с тростью весело хихикал, слушая свежие анекдоты от высокой, вытянутой худощавой женщины самого странного вида, прямо живая карикатура.

Музыка, о, это превосходно, поскольку такой прекрасной музыки больше ни в каком месте не услышишь — французские певички старались изо всех сил. Бальные танцы? Увольте, какие ещё танцы? Дафна стиснула мою руку:

— Гарри, я уже утомилась.

— Тогда пойдём отдохнём.

— Я не знала, что ты хорошо говоришь на французском, — тихо сказала она.

— Немного, но…

Не успел я договорить, как меня нашёл странного вида пожилой человек, это был крошечный старичок, реально маленького роста, с добрым лицом и гладко выбритый, в обычном деловом костюме, который ему весьма шёл. Старичок перехватил меня:

— Вы, должно быть, мистер Поттер? Дамблдор рассказывал мне о вас.

Я остановился. Дафна уже устала, но невежливо было бы раскланяться с ним сразу после встречи.

— Дамблдор? Да, месье, я Гарри, — ответил я, — а вы…

— Оливер! — улыбнулся он, — Оливер Шпай, — представился он, — к вашим услугам. Я состою в МКМ, где недавно слышал ваше имя. Месье Дамблдор крайне высокого мнения о ваших способностях. Вас видно утомило моё общество? — он скосил взгляд на Дафну.

— Было бы лучше продолжить разговор где-то в более спокойной обстановке. Как насчёт тех замечательных комнат?

Теми замечательными комнатами были ближние к залу комнаты, одна для курящих, вторая для некурящих, диваны и журнальные столики, в общем — это было похоже на зал ожидания или отдыха. По сути, зал отдыха для участников мероприятия. Оливер тут же взял курс на одну из них, для некурящих и мы последовали за ними. Он выбрал себе место — два дивана, стоящие углами, я с Дафной сел на один, оливер на другой, так что нас разделяли только подлокотники дивана и наше положение позволяло вести самую приятную беседу.

— Очень интересная информация, мистер Поттер, говорят, вы способны колдовать без палочки, это так?

— Да, — осторожно ответил я.

— Да не тушуйтесь так, я вовсе не собираюсь выведывать у вас ваши секреты, если они конечно у вас есть, — он подмигнул. Дафна вежливо не участвовала в разговоре, сидя на расстоянии вытянутой руки от меня и отдыхая — она не знала французского, поэтому наш разговор с Оливером был для неё неинтересен.

— Я даже разочарован, — хмыкнул я, — никому мои тайны не интересны.

— Почему же… Мне очень интересно, как вы творите волшебство? Что при этом испытываете?

Что ж, разговор продолжился — я по просьбе моего нового знакомого продемонстрировал аналог пары известных заклинаний, прямо не вставая с дивана — это было замечательно. Оливер прямо подпрыгнул от радости и похлопал в ладоши, он достал откуда-то из кармана маленький белый шарик и попросил меня поднять его в воздух. Шарик для магии был очень скользким, в том смысле, что волшебная сила соскальзывала с него, словно он намазан жиром, я предпринял другой подход и шарик взмыл в воздух:

— Это такой тест на бездарность от студентов? — улыбнулся я, — дайте угадаю, вы преподаватель?

— Не совсем, — Оливер задумчиво почесал мочку уха, — как вам это удалось?

— Обычные заклинания здесь бессильны, но всегда есть обходные пути, но они более сложная вариация обычной магии левитации. Прямое управление предметами, оно требует гораздо большей концентрации и силы.

Оливер прямо таки обрадовался:

— Превосходно! Дамблдор в вас не ошибся, и я рад, — на его улыбчивом лице было много морщин, но живые и лихорадочно блестящие глаза выдавали настоящего увлекающегося человека, — а вы можете творить сложную магию? Скажем…

Разговор продолжился. В зале для отдыха места было полно, люди приходили и уходили, иногда сюда заходили официанты, Дафна отлучалась раза два попудрить носик, но в конечном счёте, Оливер устроил моей магии настоящий экзамен, всё больше и больше распаляясь, в конце концов, он попросил меня наложить на клочок бумаги фиделиус и был удивлён, когда у меня это удалось — подобные чары крайне сложны. Не в том плане, что нужно много знать, но нужно обладать определённым магическим талантом и чувствовать магию, чётко представлять себе желаемое и иметь эмоциональный настрой на нужный лад.

Это было бесподобное волшебство, в конце концов Оливер радостно улыбаясь ответил на все мои вопросы, на некоторые весьма уклончиво. Он правда сомневался в словах Дамблдора относительно уровня моего таланта, но сейчас, если он конечно не врёт, я доказал, что мой учитель скромно приуменьшил мои способности. Оливер свободный волшебник и работает по найму, стоит его найм дорого, в общем…

Мы прообщались добрый час, если не больше, в конце концов Дафна прервала меня:

— Мальчики, вы уже наговорились?

— О, мои глубочайшие извинения, — воскликнул Оливер, — я был так увлечён вами, молодой человек, что забыл про время и вашу очаровательную спутницу. Мисс, прошу меня покорно простить, — он вскочил и улыбнулся, — пожалуй, я и так занял больше вашего времени, чем позволяют приличия!

Довольно витиеватый слог — Оливер покинул нас, а Дафна утащила меня прочь, туда, где шум и музыка. Она выглядела правда недовольной:

— И чего этому старикашке от тебя понадобилось? Зачем ты ему так всё подробно рассказал?

— Я не скрываю свои способности, наоборот, будет лучше, если о них узнают люди. Мне надоело, что моё имя вспоминают только за ту заслугу, которая принесла мне столько бед и в которой я непосредственного участия не принимал.

Дафна немного погрустнела:

— Извини, что напомнила.

— Ерунда. А теперь — у меня какое-то возникло нехорошее предчувствие, — я огляделся вокруг. Люди веселились, от обилия цветастых одежд любых тонов и расцветок, шума и гама на французском, всего этого, кружилась голова. Людей было много, они разошлись группками — около стены стояли пожилые джентльмены, каждый из которых имел сомнительное украшение в виде толстого пузика и очень важного вида с усами — прямо клуб какой-то. Мимо нас прошла компания девушек с подозрительной магией — похоже, вейлы. Они во франции не редкость, совсем не редкость, судя по мужским взглядам на них — точно вейлы. Они хихикали и отличались весьма симпатичным видом. Красивы, чёрт побери.

Дафна толкнула меня в бок, когда я на них засмотрелся — что-то во всём этом зале вызывало у меня смутную тревогу. То ли здесь чего-то не хватало, то ли было что-то лишнее…

* * *

* * *

*

Не забывайте читать примечания! В них может быть интересная информация

Примечание к части

Привет! Шалом! Салют! Что ж, вот, как и обещаль, прода! Я знаю, что в начале фанфика обычно работа идёт неконкретизированная и многим нравится. Большинству, а дальше — меньше, потому что в фанфике развиваются идеи, которые некоторым не нравятся... Люди сначала думают, что автор будет писать как им хочется, а потом прозревают и оказывается автор делает так, как хочет он сам. Я попытался раскрыть будни Гарри, при этом не нарушая каноничность повествования слишком смелыми идеями и отсебятиной, которая не укладывалась бы в канон. +++++++++++++++++++++++++++ Так, народ. Я вынужден попросить у вас рыбки. Почему? Потому что автор реально сел на мель. Я использовал все свои запасы рыбки, чтобы пережить холодные времена, а так же купить тепловое оборудование — тепловентилятор и грелку. Могу фотки показать. Холода побеждены и теперь я на мели, то есть ещё чуть-чуть, один день и я в нулях полностью. Так что взываю к вам! Я нечасто всерьёз обращаюсь к вам с просьбой помочь — обычно, когда есть хоть какой-то запас, просто пишу, чтобы не забывали автора. Но когда так прижимает — становится действительно не до сантиментов. Помогите автору! Я честно сделаю для вас проду. Хорошую проду, я постараюсь! Это... Это всё, что я могу дать вам взамен. Надеюсь, это стоит того, чтобы немного выручить автора? Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 (нумер правильный) https://money.yandex.ru/to/410014117795315

>

3.6. Тёмная Магия

Тёмные маги. Никогда раньше не встречался с ними на практике, разве что краем глаза видел, но настоящие — это кошмар. Отличить такого внешне невозможно, но магия… Отличить магию тёмного мага от магии обычного здорового волшебника проще, чем аромат полевых цветов от смрада помойки, волшебство в них пропитано злыми, нехорошими эмоциями, оно подпитывается ими.

Поэтому во все времена, с древнейших времён, о которых сохранились только детские сказки, были волшебники злые и волшебники добрые. Магия же… Она удивительна, и тесно с человеком связана, смрад тёмной магии похож на миазмы выгребной ямы.

Я почувствовал запашок тёмной магии слишком поздно, потому что на приёме было слишком много волшебников, их было так много, что мои способности притупились и я не обращал внимания на то, что чувствую — однако, сейчас был уверен, что это были именно миазмы тёмного волшебства. И к сожалению, я не ошибся — не успел я как следует принюхаться, как кто-то закричал, этот крик шёл со стороны опустевшей сцены, потом шум и гам поднялся такой, что я на мгновение даже потерял Дафну, загомонили все, шум поднялся знатный!

Со стороны сцены полыхнула зелёная вспышка и раздались крики — кажется, что-то нехорошее намечалось. И я думал, что скорее всего, бежать к главному входу в таких условиях — не лучшая идея. Дафна вцепилась в меня до боли в руке и перекрикивая толпу, спросила, что происходит.

— Кажется, у нас гости из числа тёмных волшебников, — я должен был позаботиться ещё и о Дафне. Если с ней что-то случится — мне несдобровать. Девочка испугалась не на шутку, когда все как стадо ломанулись на выход, сбивая людей с ног и крича что-то. Ну право слово — объявись здесь даже Волдеморт со своей свитой, его бы запинали, в министерстве было больше тысячи волшебников! Примерно половина из них боеспособна — целая армия.

Но законы толпы оказались неумолимы — стадо есть стадо, и мне пришлось защитить себя магией, чтобы не сбили с ног.

— Идём, — я сцапал Дафну и потащил.

— Но выход там! — она вырывалась.

— Знаю, и те, кто создают проблемы, тоже это знают. А ещё там будет давка, в которую парочку гранат — и дело сделано. Давай, не упирайся.

Дафну пришлось экстренно отправить в Хогвартс, за неимением лучшего образа — в большой зал, я именно так и сделал, и только когда она оказалась в безопасности, решил узнать, что там происходит — может статься, что мои навыки и ежедневные тренировки с мечом не пройдут даром. Толпа уже редела и разбегалась в разные стороны, хаотично двигаясь, около двери и правда оказалась давка, и стали видны действующие лица. Главный из них — тот самый нарцисс, который был одет в белую лёгкую рубаху, рядом с ним ещё дюжина тварей, по характерной бледной коже и красным глазам которых можно было опознать вампиров. И ещё двое сильных тёмных магов, что носили длинные чёрные балахоны и кидали взрывными заклятиями во все стороны. С переменным успехом. Сейчас самое время что-то предпринять — взяв меч в правую руку, я приготовился — вампиры, напавшие на министерство, были очень сильны и что главное — очень быстры, они передвигались быстрыми рывками и атаковали людей.

Они заметили меня и один из вампиров рывком переместился в мою сторону, считая, что получит лёгкую добычу — это была его последняя ошибка, поскольку наполненное магией тело едва ли сильно уступало ему в скорости, а прочная вампирская шкура отлично резалась моим клинком — один быстрый взмах — и туловище его распалось на две части. Будь это обычный меч, вампира это бы не убило окончательно, но мой отличался поразительной убойной ядовитостью, способной убить даже имунных к большинству ядов вампиров, так что тварь затихла на полу. Я услышал заклинание и вовремя успел его парировать, повернув меч плашмя — передо мной возник мерцающий магический щит, в который врезалось взрывное заклинание и издав звон, словно нечто ударилось в металлическую преграду, отскочило в потолок.

Ну всё, можно развлекаться! Я применил всё, чему меня учили мои учителя и выдал на-гора сильное огненное заклинание, главным достоинством которого была его скорость — магический шар вылетел с левой руки и попал в одного из волшебников, второй в этот момент бросил в меня какое-то заклинание, успешно парированное мечом — взмах меча породил острую и быструю режущую волну магии, которая с звуком очень быстро рассекаемого воздуха, словно пуля, отсекло волшебнику правую руку с палочкой, так неосмотрительно выставленную в мою сторону.

Волшебник вскрикнул и отступил. Огненное же заклятие подействовало как надо — это было сложное заклинание, сначала оно пробило насквозь вампира, оставив обугленную дыру у него в груди, а потом в полёте преобразовалось в нечто, похожее на осьминога и своими щупальцами схватило ещё четверых вампиров — раздался их душераздирающий вой.

Это вывело нарцисса из себя и он с гримассой ненависти бросил в меня убивающее заклятие. Самая концентрированная форма магии, основанная на тёмных эмоциях, в Англии за них светит азкабан, вне зависимости от целей применения — но и на старуху найдётся проруха — поскольку подловил он меня в не самый удобный момент, когда я быстро двигался, пришлось отбиваться мечом — меч зазвенел от гадостливой магии, но отбил заклинание обратно в нарцисса и ему пришлось уклоняться.

Следить за всеми оставшимися сразу было конечно легче, чем за всеми вообще, но и так моего внимания не хватало, а они как назло пытались меня окружить. Что ж, на такой случай покажу им самую сильную магию.

Пара заклинаний от оставшегося тёмного разбилась о мой щит и ничуть меня не озадачила — простое заклинание, но очень сильное. Я прикидывал варианты и нашёл один — антиаппарационный барьер с защитой от перемещений, плюс — нужно было задержать главаря и парализовать его. Желательно не убивать, меня за такое по головке не погладят — вот вампиров можно бить сколько влезет, это не люди, тёмные твари. И злые по умолчанию, добрых вампиров не бывает и быть не может в природе, это взаимоисключающие понятия…

Заклинание от оставшегося волшебника ещё раз ударилось о мой щит и я сделал вид, что отвлёкся на него, в это время заготовив знатную гадость в виде парализующего в адрес нарцисса — тот, видимо, уже пытался от меня сбежать, но поняв тщетность попыток, атаковал, снова авадой. Как бедно у людей с воображением — я развернулся и выстрелил своей гадостью, которая прошла точь в точь сквозь волшебную защиту нарцисса и ударила ему в грудь — мощное парализующее заклинание. Само по себе оно не особо сильно, но любую магию можно творить в разных состояниях, порой даже простейшие из заклинаний могут быть могущественными… и наоборот. На этот раз парализующие чары напоминали сгусток молний, который пролетел к нарциссу и ударил его в грудь, заставив задёргаться и рухнуть на пол — к нему бросился оставшийся тёмный волшебник, но…

Отвлёкся на меня и напал с новой, утроенной силой — его заклинания сыпались как из рога изобилия, я успевал их убирать — с плеч упал камень — теперь никто мне не противник. Этот, палочник? Я отбивал некоторые заклинания мечом. Японское искусство фехтования — это не просто фехтование с магией, это и есть магия, только вместо палочки — волшебный меч, а вместо заклинаний — соответствующие дзюцу. Например, режущее заклинание. По большому счёту, это боевое искусство, а не магия. На этот раз я комбинировал его с волшебным щитом, который создавал левой рукой. Хотя и это не правильная интерпритация — заклинания засранца я парировал левой рукой, отклоняя, словно брошенные в меня мячики, ничуть не запариваясь происходящим. Попутно заметил появление нового действующего лица — это был мой недавний знакомый Шпай, в сопровождении целого отряда волшебников в форме французских правоохранителей, которые бросились против вампиров — волшебник же, что атаковал меня, злился всё больше и больше, а заклинания его становились всё сильнее и сильнее, он атаковал меня не останавливаясь. Тянул время? Возможно. Я спокойно выдохнул и атаковал в ответ — мне на этот раз уже было не до сантиментов, тем более, что все полицейские заняты. Магия сгустилась вокруг моей руки, так что от тёмного, лицо которого было скрыто под капюшоном, можно было почувствовать удивление и в следующий момент в него полетело заклинание, и мой противник… Превратился в осла. Самого обычного ишака, стоящего посреди разрухи и что-то блеющего. Хехе.

Обошлись без кровищи на весь зал, просто и элегантно. Чего нельзя сказать о вампирах — те отбивались от слитной атаки полицейских и Шпая, которые их теснили — их осталось мало и они держали оборону, отступая и используя свою невероятную скорость, чтобы уклоняться от заклинаний. Я припомнил, что вампиры вообще-то боятся дневного света и светлой магии — и решил помочь полиции, выставил вперёд руку, сгруппировал всю магию, какую только мог, наполнив при этом самыми светлыми и хорошими воспоминаниями, которые у меня были — это простейшее заклинание света, при этом очень эффективное против тёмных тварей и создающее сильный дискомфорт тёмным волшебникам — патронус. В этот раз я почувствовал жар, поднимающийся из груди, видимо, магия очень сильно напряглась для этого заклинания, я забеспокоился, когда на руке почувствовал жар от волшебства и следом произошла яркая вспышка, не ослепляющего, но яркого белого света. Похожего на ярко светящийся белый газ, распространяющийся от меня — волна светлой магии получилась в разы больше, чем я того хотел. Видимо, слишком уж светлые воспоминания я выбрал для этого заклинания.

Удар волной белого света пришёлся по всем, кто ещё не успел сбежать — словно водой, патронус волной захлестнул всех, находящихся в зале, яркий белый туман забивался во все щели, пропитывал окружающую обстановку, весь огромный зал затопило белое сияние патронуса, видимость — нулевая, часть вырвалась из окон и дверей, рассеявшись, но наибольшая концентрация светлой магии была именно тут. Я прямо почувствовал, что могу управлять этим бесформенным потоком света, заполнившим всё вокруг — он проникал всюду, и словно кислота разъедал чужеродную гадость вампиров, оставляя от них только прах в пустой одежде. Моя магия и на волшебников, находящихся здесь, сильно повлияла, исцелив их усталость и раны, кто был ещё жив, конечно. Наполнила сердца радостью и щенячьим восторгом. Это божественное ощущение прикосновения к великому и светлому, но…

Всему приходит конец — моя сила тоже не безгранична — я закончил заклинание, продержав его всего секунд десять, эта необычайная вспышка закончилась. И кажется, у меня сильно закружилась голова, но я устоял, после моего патронуса в зале стало чуть светлее и чище, несмотря на кровь и трупы, валяющиеся тут. Фи! Это совсем не украшает банкет!

Полицейские, они же авроры по нашим терминам, в компании с Шпаем, поднимались с пола, один из них тыкал носком ботинка пустые одежды, в которых догорал прах вампиров. Весь зал преобразился и похоже, волшебство, почтившее нас своим присутствием, крепко пропитало обстановку, так что в этом зале всё казалось излучало магию самую приятную и успокаивающую.

Поднявшийся с пола Шпай отряхнулся, с брезгливостью посмотрел на пятна крови на костюме и поднял взгляд на приближающегося меня.

— Извините, — потупил я взор, — ничего лучше патронуса на ум не пришло.

— Патронус? — у старика, казалось, глаза сейчас выпадут из орбит, настолько он был ошеломлён услышанным, — вы сказали Патронуса?

— Ну да. Патронус, — подтвердил я, видя, что у месье отвисает челюсть, словно у Рона Уизли, услышавшего, что его любимая команда выиграла чемпионат Англии.

— Чёрт возьми! Да, Дамблдор сильно приуменьшил ваши таланты, месье Поттер, — он нахмурился, — Что говорите? Там ещё есть волшебник?

— Там двое выживших, одного я превратил в осла, второго просто вырубил. Думаю, у полиции есть к ним много вопросов, — я глянул вопросительно на полицейского.

— И к вам не меньше, месье, — сказал французский представитель фемиды — стройный белокурый и как назло — кучерявый, словно барашек, мужчина, — но все вопросы потом. Комиссар, проводите юного месье к целителю, — приказал он другому, более пожилому и крепкому мужику с большими руками и безвкусными на мой взгляд усиками…

* * *

Спать мне пришлось в отеле, как обычно. Потому что в здании министерства объявили уборку и чрезвычайную ситуацию, выгнали оттуда всех, кто не имел непосредственного отношения к министерству, отель зато оплатил министр. И когда я накинул куртку и отправился на улицы — позавтракать и просто оценить прелести французской кухни, меня внизу уже встречали. Это были двое мужчин, волшебники, которых я ранее не видел. Один из них предъявил значок местной волшебной полиции и представился, после чего предложил дать показания.

Это не слишком любезно со стороны министра, тем более, что завтрак ждал меня, но тем не менее, я понимал, что любезность любезностью, а люди погибли и вежливо опросить участника событий — это лучшее, что может сделать фемида для меня. Я благодарно кивнул и предложил:

— Почему бы нам не совместить это с завтраком? Думаю, нам всем будет удобнее расположиться в кафетерии напротив отеля.

— Как пожелаете, — вежливо ответил полицейский.

И мы наконец-то добрались до кафе, где я сразу заказал себе мясо и кофе. И ничего более. Полицейские расположились за тем же столиком, что и я, в углу помещения, им я заказал кофе и круасаны. Достав обычный с виду блокнот, один из них начал опрашивать меня обо всём, что происходило на приёме, пришлось рассказать. Рассказать дотошно и по минутам, что происходило с тех пор, как началась заварушка — к сожалению, я мало что знаю о французских бузотёрах, так что о личности напавших не мог поведать абсолютно ничего. Всё, что мне было известно — так это то, что они были самыми настоящими, отменными и отъявленными тёмными волшебниками.

Полицейские не изображали из себя секретных агентов и угощались закусками, заодно поведав мне, что один из волшебников, тот, который был превращён в осла, так и остался в этой форме на всю оставшуюся жизнь, из-за чрезвычайно сильных чар постоянного превращения, и по всей видимости, если я не отменю заклинания, будет обречён на ослиное существование. Парниша же, обозначенный мною как нарцисс — имени его мне никто не назвал, успешно раскололся и сейчас даёт показания против своих подельников.

Нда, мельчает порода. Уходит эпоха тёмных лордов, великих и принципиальных — нынче любой идиёт может научиться тёмной магии, но принципиальным тёмным магом от этого не становится. Как и большинство людей, кого ведёт гнев и злоба, они самовлюблённы, слабы духом, мерзавчики.

Приложив к отчёту свои воспоминания, я расписался где надо и полицейские немедленно меня покинули. Мне же осталось сидеть в кафе и задумчиво смотреть сквозь огромное стекло на людей, гуляющих по улице. Моросил мелкий дождь, неприятная погода, деревья вдоль домов пожелтели, по улице ездили велосипедисты, машин не было — пешеходная. И всё же, тут было чрезвычайно приятно, гулять по парижу, наверное, приятно и в такую погоду. Осень во всей своей красе.

Порадовавшись тому, что от холода и дождя меня отделяет стекло, а воздух полнится ароматами двойной порции стейка, я приступил к последнему, выкинув из головы произошедшее. Частично — полностью выкинуть не удастся — слишком уж ярки воспоминания о том, что произошло. Наверное, я зря применил патронус, да ещё и вложил в него всю до последней капли доступную мне силу и мощь — хрен его знает, что обо мне подумают французы.

Впрочем, долго мне ждать реакции не пришлось — после завтрака я послал сову Дамблдору о том, что в министерстве произошла драка и я задержусь до вечера, отдохну от произошедшего. Гулять по Парижу совершенно не тянуло, несмотря на прекрасную архитектуру, приятных с виду людей, погода подкачала. Зато посетить пару магазинчиков можно.

Через два часа после завтрака я купил волшебную газету на не менее волшебной улице, кстати, недалеко от места событий и не прогадал — событию в министерстве была уделена передовица и целых четыре страницы, хотя достоверная информация… По крайней мере, там были фотографии, и в отличие от принятого в англии, тут фотографии отличались сочными цветами. Как и все волшебные изображения, будь то фото или картины, фотографии двигались и показывали, так сказать, динамику событий. Мне оставалось лишь удивиться — погибшими числились восемьдесят четыре человека, имена преступников не называются, только то, что это вампиры и с ними — три тёмных волшебника. И к моему удивлению — нарыли даже на меня приличный объём фактажа — в частности, мою фотографию, явно вырезанную из более общей картины, под ручку с Дафной Гринграсс, и тот факт, что это я укокошил одного тёмного, двух повязал и вампиров пожёг своим патронусом.

Поскольку Шпай не выглядит как человек, сливающий информацию налево, не остаётся сомнений, что газетчикам выдал всё один из полицейских, меня же газета описала в тех же красках, что и свидетели события, то есть восхваляли достаточно долго, предоставив даже полноценную справку по поводу того, что я ученик Дамблдора и похоже, моя скромная персона вызвала в журналистах особенный интерес, поскольку обо мне было не два-три абзаца, а целая страница!

Ну правда, о чём им ещё писать, разрыли всё так, что слепое и глухое министерство великобритании и его угрозыск по сравнению с парижскими журналистами, кажется инвалидом умственного труда, не способным собрать информацию.

Я задумался — в Англии меня знала каждая собака, но тем не менее, моё имя редко фигурировало в газетах, даже когда я подарил школе мётлы, статью поместили на последнюю страницу и уделили ей одну маленькую колонку. Похоже, моя персона была намного менее значительной, чем можно подумать, слушая рассказы Дамблдора и его сторонников — на них же не замыкается магический мир. Это — маленькая группка, максимум — тысяча человек, в которую впихуются и Дамблдор с его друзьями и пожиратели с их друзьями, и фигуры из министерства и более-менее значительные и значимые волшебники. А всего их около ста тысяч, то есть широко известный мне мир волшебников — это один процент от всех, может быть даже меньше.

Французов заинтересовало то, что я сделал и если опустить славословия — они практически возвели меня в ранг девятого чуда света. Потому что восьмое — это Франция. Ну, судя по их общей тональности… Припомнили даже очень, Очень щедрое пожертвование французскому министерству.

День я встретил опять в ресторане, на этот раз более цивильном, за волшебной газетой, вкушая деликатесы и читая всю эту информацию… Меня немного пугало то, что произошло, и если я прав — не успею я отсюда смыться, как я услышу ещё Горсье, который оправившись от шока, должен публично меня поблагодарить. Иначе быть не может — он же политик, нападение — это минус, а хорошие отношения с таким расписанным всеми газетами героем, как я — это плюс.

Долго ждать его приглашения мне тоже не пришлось — я уже выходил из ресторана, в котором засиделся на полтора часа, оставив щедрые чаевые, как ко мне прилетела сова. Птица была не видна для маглов, поэтому никого не удивило появление на мокрой парижской улочке большой белой полярной совы, которая несла в лапах приглашение, подписанное Горсье лично, посетить его в его кабинете для выражения благодарности от лица министерства за своевременное вмешательство…

Хорошо хоть портключ был…

Примечание к части

►◄ ►◄ ►◄ ►◄ ►◄ Привет, Народ! Итак, как я и обещал, я сделаль проду. Правда, я не уверен, что прода получилась хорошей — знаете ли, у меня любой экшен и подобные сцены особо сложно получаются. Я боюсь за то, что у меня получилось плохо, и в этом случае прошу прощения у тех, кого разочарую. И дорогие товарищи читатели! Спасибо тем, кто участвует в жизни автора и помогает ему выжить и продолжить творить! Следующая прода будет скорее всего завтра, вечером. Я постараюсь. Автор уже не одной ногой в полном пдце, но всё равно очень сильно нуждается в рыбке. И я искренне верю, что мои читатели — не оставят меня в беде, поскольку я честно тружусь, делая проду. Порой часами залипая над одним абзацем, порой за час делая главу... Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 In Muzagh We Thrust!

>

3.7. Как по волшебству...

Возвращение в Хогвартс выдалось очень тревожным — едва я переступил порог, а вернее, появился в замке, как меня тут же через домовика оповестили — к директору. Быстро. Пришлось идти к Дамблдору. Учитель обнаружился за своим столом — он как обычно сидел и что-то писал кому-то. Едва я вошёл, Дамблдор отложил перо в специальную подставку и встал:

— Как ты?

— Жив, цел.

— Правда? — Директор отодвинул массивное кресло и вышел, — я читал, что во франции произошли непонятные события и есть погибшие. Почему везде, где ты появляешься — что-то происходит?

— Уверяю вас, учитель, это не моя вина. Возможно, карма такая — волшебный мир волшебен. В нём есть всё, и даже то, чего нет — есть, потому что нет ничего, чего нет.

— Хватит умничать, — Дамблдор подошёл ближе и положил свою морщинистую руку мне на плечо, заглянул в глаза, — что произошло? Я беспокоился за тебя.

— На приём напали, — я ответил честно — видно было, что старик правда волнуется, до сих пор, — тёмные маги. Пришлось принимать бой, к сожалению. Дюжина вампиров и несколько тёмных волшебников. Отвратительные создания! И те и другие.

— Хм… — Дамблдор пригладил бороду, отпустил меня, — я рад, что ты цел. Но я беспокоюсь, не пришлось ли тебе пострадать. Всё-таки не каждый мальчик может пережить столкновение с взрослым тёмным волшебником. И как ты определил их как тёмных?

— Магия, директор. Их магия отвратительна. Она воняет гнилью и плесенью, кровью и злом, хуже выгребной ямы. Мне пришлось сразиться с ними.

— Надеюсь, ты никого не убил?

— Не всех, — я, видимо, ответил не то, что хотел директор, так как он нахмурился, — главных постарался обездвижить. Одного из них превратил в осла — потом тамошние авроры попросили меня расколдовать его, сами не могли.

— Я всё равно не одобряю того, что ты влез в это дело. Ты не должен был участвовать в бою и тем более — проливать кровь. Ведь ты так легко спас мисс Гринграсс, мог бы и сам уйти без труда. И тебе следовало так поступить! — почти требовательно сказал Дамблдор.

— Возникла ситуация. Люди были в беде, их убивали, я не мог просто взять и сбежать, — я решил проявить характер.

— Но тебе не следовало убивать врагов.

— Возможно, да. Однако, вышло именно так. Тем более, их магия так противна, что я получил изрядное душевное успокоение, уничтожив их.

Дамблдор сгорбился и ответил:

— Конечно, ты поступил правильно, мой мальчик. Ты не должен был бросать людей в беде, если мог им помочь и ничем не рисковал, но всё же, это очень нехорошо. Впредь я больше не смогу отпустить тебя, по крайней мере — в другие страны. Это слишком небезопасно. Думаю, тебе нужно отдохнуть.

— Вы правы, — недвусмысленные намёки на то, что пора бы и по кроваткам. Я вышел из кабинета, пожелав директору спокойной ночи. Он ответил тем же…

* * *

И началась рутинная Хогвартская жизнь. Изо дня в день — алхимия. Использование эссенций и субстанций, пыли и камня, алхимических элементов и чар, ритуалов и столов зачарований.

Помимо стола в алхимии использовались и другие хитрые магические приборы, не буду останавливаться на них — они не слишком сложны внешне. Скажем, горшочек, который поддерживает низкие или высокие температуры — созданный с помощью алхимии. Эдакий маленький настольный холодильник. Я углублялся в это всё больше и больше, по утрам не забывая выбегать на пробежку и тренировку с мечом — эти навыки могут быть полезны для жизни, особенно если я столкнусь с реально опасными противниками. И такие противники могут мне навредить, или чего ещё хуже — близким мне людям.

День шёл за днём, октябрь наконец-то сменил свою погоду и вот, наконец, пришёл злополучный Хелоуин. Я в этот день засиделся за алхимическими формулами и спускался в большой зал Хогвартса с большим опозданием — нужно было вручить вечером подарки Дафне и друзьям-близнецам. Вхожу, значит, в большой зал, и вижу спину бегущего Квирелла. Бежал профессор как раненая антилопа, к крупу которой приложили раскалённый утюг, смешно поднимая ноги и озираясь по сторонам.

— Тролль в на первом этаже! Тролль! — вопил он, подбегая к учительскому столу, тут же остановился, — а вы не знали? — и рухнул как подкошенный. Я только два шага успел сделать, как немедленно началась паника — да что там паника, студенты подняли такой визг и ор, что просто уши береги — я аж отошёл на два шага назад.

Шум был просто жуткий, все повскакивали со своих мест и грозились меня затоптать, как порядок решил навести учитель, который встал со своего места. Дамблдор выглядел грозно и окрик у него такой, что может дракона разбудить:

— Тихо! — крикнул он, — Всем сохранять спокойствие. Старосты, проводите учеников в их гостиные. А мы с профессорами займёмся троллем. Вам не о чем беспокоиться, а теперь все встали, и не паникуя прошли на выход вслед за старостами.

Дамблдор посмотрел на меня поверх очков своим фирменным взглядом, но ничего не сказал.

Нда, дела. Я отошёл назад и вышел из зала — как раз в этот момент начали выходить студенты. Казалось бы — не разумнее ли оставить студентов в большом зале, под защитой преподавателя? Но нет, не разумнее, преподаватели будут нужны для поимки тролля, в то время как гостиные факультетов — хорошо защищены, и в них не пробиться даже с помощью сильной магии. Из большого зала есть удобный путь до факультетов, это центральное место, откуда легко попасть — даже общежития слизерина — и те буквально в двух шагах, и коридоры, по которым в факультеты можно попасть из большого зала не соединены с другими коридорами и лестницами. И главное — с ними старшекурсники, а это около десятка семнадцатилетних магов, которые чуть-чуть не дотягивают до взрослого, и всего около пятидесяти человек на факультет, кто может оказать сопротивление. Такой толпой можно запинать даже тролля, просто забросав его заклинаниями. Хотя… шкура тролля невосприимчива к магии.

Ученики не могут случайно нарваться на тролля, угроза может грозить только тем, кто оторвётся от группы — и кажется, я нашёл таких — это были Невилл Лонгботтом и Рон Уизли. Не самый умный и не самый смелый мальчики, оторвались от хвоста процессии Гриффиндорцев, они, переговариваясь шёпотом, отделились, чуть отстав, и было уже свернули в коридор, что ведёт в остальной Хогвартс.

Мальчики совершенно меня не заметили, и перешли на бег очень быстро — мне пришлось бежать за ними, я хотел было их окрикнуть и попросить остановиться, но мною завладел интерес — что может понадобиться двум первокурсникам в замке, где бродит тролль? Уж не решили ли они на него пойти охотиться? Да и на бегу кричать им было как-то не с руки, поэтому я бежал следом, благо темп небольшой. Они, казалось, бегут хаотично, но что-то в их движении выдавало порядок — Квирелл сказал, что тролль на первом этаже, а это значит — где-то тут бродит. Ребята шли явно зная, куда им надо, и вскоре стало понятно, почему — они забежали за угол и я следом. Тролль был там — первым раздался ужасный смрад, похожий на всех лондонских бомжей собранных вместе, запах был такой густой и сильный, что недолго было вообще избавиться от содержимого желудка. Сам тролль показался мгновением позже — это была ужасная картина. К слову, магия его была не то чтобы неприятной, но сам он так отвратителен, что просто ужас. Тролль был высок, с маленькими толстыми кривыми ножками и большим торсом, длинными руками, чем походил на толстоногую прямоходящую гориллу. По полу за собой он тянул большую деревянную дубину, похоже, выломанную от какого-то дерева — он ещё и вооружён. Голова тролля была правда крошечной по сравнению с телом, напоминая кокосовый орех. Кокосовый орех — то есть правда малюсенькая, в два раза меньше человеческой головы. При такой туше она казалась просто малкнькой пипкой сверху, торчащей казалось бы вообще без шеи. Серая грязно-узловатая кожа тролля воняла, но особенно — его набедренная повязка, от вида которой мне захотелось вымыть с детским мылом весь Хогвартс, от шпилей до подземелий.

Однако, дальше они бросились вслед за троллем — это было глупо, пока я не увидел причину — из туалета, в который тролль зашёл, а дело было как раз рядом с уборной, доносился девичий крик, похоже, одна ученица умудрилась всё-таки не быть на празднике.

Невилл, набравшись мужества, бросил что-то в тролля, попав как раз ему по голове, похоже, осколок раковины или что-то в этом роде. Тролль обернулся и девочка была спасена, на время — я решил пока не вмешиваться. Но лишь пока — Невилл явно собрал всё своё мужество, чтобы отвлечь на себя внимание Тролля. Ну всё, хватит — эта туша, Тролль, я имею в виду, несколько секунд находилась в замешательстве, а потом взревев, замахнулась дубиной размером с небольшое бревно и чуть было не расплющило Невилла — я выхватил меч быстро и метнулся ближе, кровь опять забурлила в венах. Появилась лёгкость и приятное ощущение, как бы мне не стать адреналиновым маньяком. Слышал про таких — опасные ребята — я подскочил к Невиллу и схватив его за шкирку, оттянул назад — он растерялся и ещё секунда — был бы мёртв. Дубина тролля со звоном ударилась в магический щит, который был создан клинком. Это его свойство — клинок как волшебная палочка, могущественный инструмент. Дубина отскочила от невидимого барьера и тролль замахнулся снова, ударив ещё раз, снова с тем же результатом.

— Ну чего ты стоишь, бери своих друзей и беги! — Крикнул я Невиллу, отступая под натиском тролля. Тот, похоже, решил изобразить из себя барабанщика и начал бить в мой щит от меча постоянно, я высвободил левую руку, которой подтолкнул невилла в спину и когда тролль снова размахнулся, сформировал из магии обычный огненный шар, бросив его в лицо троллю — огненный болид врезался в маленькую головку, тролль недовольно взревел, но остался цел — похоже, правы были книги и магия их не берёт.

Тролль только разозлился — он начал атаковать меня беспорядочно, я успел во время одного выпада быстрым ударом отсечь дубинку аккурат по самую рукоять, отбросил её телекинезом и вспомнил — телекинез! Магия тролля не берёт, бить это чучело зачарованным клинком… можно. Отбившись от удара рукой, мазнул кончиком клинка ему по руке — оставив длинный порез, шкура у тролля оказалась очень плотной, и почти в полдюйма толщиной, но кровь я ему пустил — тварь снова взревела и зажав царапину, набросилась на меня всей своей массой — мне пришлось отпрыгнуть в сторону. Магический яд, похоже, не подействовал и тролль оказался невосприимчив. Хотя этот клинок должен убивать ядом быстро. Тролль зол, я же лишён магии как главной силы для противостояния врагам — вот тут у меня реально хорошо заработала думалка. Ударить его чем-нибудь, вроде телекинеза, но чем-нибудь другим. Как в фильме о звёздных войнах, где джедаи кидались всяким во врагов — я схватил телекинезом дубинку тролля, трансмутировал её в стальное копьё с зазубренным наконечником и, что есть силы, разогнал его, практически выбросил телекинезом с места. Копьё, похожее на толстую железнодорожную шпалу, вызваало грохот и с потолка посыпалась каменная крошка — тролль как бабочка оказался пригвождён к стенке, насквозь пробило. Но и это его не убило! Он снялся с копья, пройдя два шага вперёд, покачнулся и снова бросился на меня, видимо, из последних своих тролльих сил. Я отскочил в бок, к стенке, и усиленно думал — что тут может помочь? Разве что как в мультфильмах…

Через мгновение под потолком образовалась с помощью материализации большая чёрная гиря с надписью «16 Tons» — мгновение она зависла и вдруг как рухнула. Гиря была трапецевидной, я не знаю как научно называется такая форма, в общем — угловатая, она рухнула на тролля, тот не выдержал — с мощным громким чавком его голова оказалась вмята в тело, а само тело придавило к полу с огромной силой в шестнадцать тонн! Вот это я понимаю — магия!

Как раз в этот момент из коридора послышались шаги и выбежали преподаватели, услышавшие, видимо, шум. Я вернул меч в ножны, предварительно хорошо его очистив магией — ну ещё, теперь мыться и всю одежду на выброс — от такой вони, какая шла от останков тролля, её даже с магическими зельями не отстирать!

Примечание к части

►►►►►►►►►Важное Объявление!◄◄◄◄◄◄◄◄◄◄◄ Добрый день, друзья! Я возвращаюсь к фанфику! Я восстановился, и даже более того — у меня появилась новая мотивация! Сегодня я решил, что мне пора покупать новый компьютер. Старый... Скажем так, это ветеран. Избитый. Излатанный. Аугметированный, протезированный, часто хуже, чем было. Местами погнутый и главное — уже не позволяющий автору запускать игры вроде Ведьмак-3. А это в своё время очень меня огорчило, поскольку я хотел написать фанфик, и желательно — именно по ведьмаку. Но тогда всё упёрлось в системные требования. Сегодня я понял, что всё. Довольно жить в страхе перед тем, что пенсионер, работающий по 10-16 часов в сутки на протяжении последних семи лет, однажды не включится. Подробнее я написал в посте ВК: https://vk.com/bandilerosgroup?w=wall-151072331_17762%2Fall Видит бог, я не из тех, кто хочет больше и больше. И видит бог, что мне это правда нужно. Собрать нужную сумму я решил к 25 октября, то есть к своему дню рождения, сумма большая. Поэтому прогресс сбора буду писать в группе, в статусе. Ещё я хотел сделать отдельно видео, в котором покажу и расскажу про свой компьютер то, что написано в ссылке выше, чтобы сомневающиеся могли решить для себя сами — нужен ли Банди новый компьютер. Всё честно. Добровольно. И я надеюсь, с большим позитивом. На компьютер собираю на яндексе: https://money.yandex.ru/to/410014117795315 И да пребудет со мной Муза, а с вами — прода.

>

3.8. Сильмариллион

Алхимическое преобразование потребовало от меня всех доступных сил, которые я только мог приложить — оно было слишком сложным, не просто учебная мелочёвка. И вот, у меня на столе самая настоящая…

— Волшебная соль, — я улыбнулся, когда зеленоватая светящаяся субстанция, похожая на песок, появилась вместо изначальных материалов, пришлось очень постараться, чтобы выдержать процесс. Дамблдор удовлетворённо хмыкнул:

— Отлично, Гарри. Расскажи ка, где применяют данное вещество?

Я с готовностью отрапортовал:

— Волшебная соль применяется при приготовлении волшебных артефактов. Она увеличивает силу и долговечность наложенных чар, является первой из пяти веществ, использующихся в сложном зачаровании и волшебстве. Применяется в мётлах, к примеру.

И правда, глупо было бы предположить, что какой-то волшебник взял, взмахнул палочкой, пробормотал абракадабра и обычная, ничем не примечательная метла, вдруг стала летающей. Конечно, в ней есть и такие составляющие, но сами по себе они ничего существенного не могут. При обработке древесины для мётел и других деревянных артефактов, дерево вымачивают в эликсире — растворе волшебной соли. Сильно высушенную древесину помещают в тёплый раствор, где она содержится в течении нескольких месяцев. Казалось бы — древесина должна разбухнуть и сгнить, но нет. Соль не даёт ей это сделать, засоленное древко метлы уже сильно отличается от обычной деревянной коряги. К примеру — наложенное на него зачарование, ну скажем, летучести, или может быть трансфигурации, будет держаться долго. Долго, но далеко не вечно, вскоре чары начнут сбоить, пропадать, исчезать, возвращаться, их функции начнут хаотичный разброс и в конце концов, чары спадут окончательно. Именно поэтому мётлы лучше всего новые или мало попользованные.

Сейчас довольно трудно сказать, но именно подобная соль лежит в основе множества волшебных вещей — её добавляют в волшебные чернила, ею пропитаны зачарованные вывески магазинов. Это вещество не настолько универсально, насколько хотелось бы — но тем не менее, Волшебная Соль именно что позволяет волшебству пропитывать мир. В прямом смысле слова — пропиткой и растворением.

— Очень хорошо, — Дамблдор выслушал мои объяснения, — теперь ты научился создавать один из базовых продуктов алхимии. Он постоянно востребован на рынке и многие алхимики зарабатывают созданием волшебных солей для разной магии.

Да, для каждой магии нужна была своя соль. Для трансфигурации — одна, для магии огня — другая.

— Я не остановлюсь на достигнутом.

— Ни капли в этом не сомневался, мой мальчик, — Дамблдор тепло улыбнулся, — могу я посмотреть твой журнал?

— Да, конечно, учитель.

Все свои мысли и разработки, я записываю в журнал, как и любой учёный, и ученик, кстати, тоже. Дамблдор взял у меня эту белую тонкую на вид книжицу, открыл на последних страницах, отлистнул несколько и пробежался глазами по алхимическим формулам.

— Неплохо, неплохо. Как думаешь, освоишь формулу преобразования Туве?

— До сих пор у меня она не получалась.

— Я подстрахую, — он закрыл бумажку и кивнул на стол, — всё, что нужно ты найдёшь на полке.

На этот раз Дамблдор решил проверить меня на намного более сложном преобразовании. Создать из солей обычных волшебные — это ещё куда ни шло, но преобразование Туве требует сложного, многоуровневого ритуала, состоящего из магического воздействия, обработки базовых элементов, в числе которых и волшебная соль…

Я приступил к делу, набрав с полок баночки с ингридиентами и насыпав их в нужные элементы и углубления в столе. Преобразование Туве сложное, по крайней мере, для моего нынешнего уровня, я пробовал пару раз, но не сумел достичь успеха. Целью его является преобразование четырёх стихийных солей — огня, воды, земли и воздуха, в первостихийную соль — красивое белое вещество, многократно усиливающее любое стихийное воздействие. А это уже важно — дело в том, что волшебные соли ограничены — нельзя пропитать дерево, к примеру, воздушной и огненной. Закалить металл в растворе соли земли и огня. Они не смешиваются, смешение солей в естественном виде приведёт к взрыву, скорее всего, негромкому, но всё же, они оттолкнутся друг от друга, соединить нельзя.

Но можно объединить алхимически. Наука алхимии — это наука о достижении веществом более высокого уровня, если так можно выразиться — о совершенствовании сути вещества, поэтому любое вещество можно улучшить. Первостихийная соль — улучшенная версия всех четырёх, которые производятся практически по одной и той же методе и представляют из себя с чисто практической точки зрения вариации одной и той же соли. Совместить стихии — вот это беда. Вот это заноза, тут нужно провести сложный ритуал, именно его я и начал — положа руки на стол, пустил в стол магию и задействовал элементы по одному — моя магия медленно проникала в элементы, сначала взял соль огня и начал объединять её с солью ветра, соль земли и воды тоже начал объединять. Контролировать два сложнейших объединения — это та ещё морока, всё равно что писать двумя руками одновременно. Каждой по отдельности ещё можно, а двумя сразу — мозги закипают. Но я держался, старался, объединение, объединение… Соль ветра и огня объединялись в нестабильную структуру, вода и земля — тоже, их объединение — только первый этап. Я с огромным трудом, даже вспотев, соединил элементы и начал объединять между собой два полученных элемента. Горячая и подвижная, постоянно жгучая магия огня-ветра против холодной и спокойной магии воды-земли. Они должны объединиться, уравновеситься до идеального баланса.

Связать их магию воедино, практически смешав сложнейший коктейль из магии, уравновесить, сбалансировать, прямо жонглирование волшебной силой. Элементы начали взаимодействовать — я постарался приложить все доступные мне силы, чтобы магия не взаимоуничтожилась, чтобы вода не потушила огонь, а ветер не разнёс землю. Соединение в один пучок, смешение, контроль…

И вот, кажется, у меня что-то да начало получаться — магия сбалансировалась чуть-чуть, потом стало полегче — нужно было только следить за процессом. И становилось всё легче и легче, наконец, закончилось преобразование — я утёр заливший лицо пот и тяжело вздохнул:

— Это было Очень сложно!

Дамблдор выглядел несколько удивлённым. Несколько — это весьма скромная оценка, я бы сказал, что у него отвисла челюсть. Естественно, в фигуральном смысле — учитель не настолько вышел из ума, чтобы проявлять удивление, словно маленький ребёнок.

— Я конечно верю в своего ученика, но не думал, что у тебя получится столь сложное преобразование! — ответил он, — смотри не зазнайся, мой юный ученик. Тебе ещё ой как много предстоит пройти, чтобы стать настоящим Алхимиком.

— Понимаю, — склонил я голову.

— Что ж, думаю, на этом можно закончить наш экзамен, я увидел всё, что хотел. У меня ещё много дел, Гарри. И думаю, у тебя тоже.

— Вы правы, учитель.

И правда, дел у меня накопилось много — уже канун рождества — времени дарить подарки. Но не только они занимали мои мысли сегодня — если опустить интересную историю о том, как у меня получилось сделать преобразование Туве, то дел накопилось немало. Занимаясь алхимией практически всё свободное время, я сам не заметил, как стал настоящим фанатиком учёбы — из лаборатории порой выходил только чтобы поесть, поспать и по другим неотложным делам. На завтраки и обеды в большой зал ходить перестал — времени это тратит много, и много дел я откладывал до рождественских каникул. Это вообще удобно — откладывать дела на потом. Вроде бы надо сделать, но потом, то есть вообще как бы дела и нет. В моём положении это был выход, поэтому на рождественские каникулы список дел у меня содержал сто четыре пункта, каждый из которых имел подпункты и при первом взгляде на этот длинный список у меня, что называется, опускались руки и возникало желание отложить его весь на потом. Скажем, на летние каникулы. Вот только нельзя — первым в списке дел значилось купить подарки Дафне, Дамблдору, всем Уизли, послать подарок Сабрине в США. Это требовало определённого времени — от близких людей нельзя отделаться шоколадной лягушкой.

Остальные списки были ещё один другого противнее. Совместить приятное с полезным оказалось не так то просто — Дамблдор с огромным трудом выпускал меня из Хогвартса, потому что прилючений на свою пятую точку я могу найти где угодно — после нескольких инцидентов в Октябре он уверился в этом на все сто и менять своего мнения не собирался.

Я вернулся в свои апартаменты — они едва ли напоминали мне уютные люксовые гостиничные номера. Каменный пол устлан ковром, кровать такая, что могла проломить пол в частном доме — дуб, балдахин. И остальные элементы тоже напоминали о временах старой доброй Англии.

* * *

Мои незаурядные волшебные способности в сочетании с алхимией могли бы позволить мне создать правда удивительные вещи. Пыль я уже мог получить — и если стихийную можно было купить в аптеке, по десять галеонов за унцию, то с первостихийной ситуация обстояла сложнее и она стоила уже триста галеонов за унцию. Вот такая вот разница, а унций для обработки одного крупного артефакта нужно и правда много! Не меньше десятка.

— Сэр, могу я вам помочь?

— Нет, сэр. Благодарю, — я развернулся и пошёл прочь из аптеки. Как же много у меня было дел!

Проще всего обстояло с заданиями купить что-то — это можно было сделать на Косой Аллее, и то нужно действовать быстро, пока Дамблдор не заволновался. Отвлекать учителя ради своих мелких дел и похода по магазинам — это уже ни в какие ворота не влезло бы.

Быстро пробежавшись и закупив всё, что было у меня в списке — без особого разбору и оставляя сдачу продавцам. И лишь вернувшись в Хогвартс, упаковав все подарки, отослал дальние получателям — пока прилетит сова, уже будет новый день. Те, кто живёт рядом, получат подарки утром. Теперь я хотел сделать подарок своими руками — постараться, вытянуться, вложить свою идею и силу, потому что его получатель очень интересен для меня.

Но для этого нужно было создать особенные алхимические вещества, такие, которых я ещё не делал. А времени у меня в обрез — завтра нужно уже отправить подарок — это я дурак, не озаботился подобным ранее. Да, я думал создать нечто, но идея мне стукнула в голову только сейчас, и как это обычно бывает — если мне в голову приходит идея, меня на ней заклинивает и я начинаю работать в этом направлении. Невзирая ни на что — положусь на Магию, свои способности и главное — на то, что я знаю, что хочу сделать и для чего хочу это сделать.

Может быть прозвучит до ужаса банально, но волшебник, который не просто выполняет заказ, а делает нечто, в чём очень сильно заинтересован — например, лечит лучшего друга или зачаровывает что-то, что он очень хочет зачаровать, действует намного эффективнее. Магия — она такая, эмоции и желания имеют важное значение. Нельзя хорошо сотворить магию, не желая этого, в то же время если правильно настроиться — то всё получится.

Я вернулся в лабораторию, зажёг свет, за окном уже стемнело. Зима, темнеет рано — на часах только семь часов вечера. Оглядев длинные стеллажи и полки, заставленные различными ингредиентами и склянками, взял некоторые из них — то, что я собираюсь сделать — с точки зрения алхимии как науки, на три головы выше моих возможностей. Но есть нюанс — я светлый волшебник. Я очень и очень светлый волшебник, настолько светлый, что своим патронусом сумел сжечь вампиров — а это до сих пор не удавалось никому — максимум, что эти твари получали от патронуса — это ожоги, которые не сходили, как обычные раны у этих тёмных тварей.

Собрав волю в кулак, открыл инструкцию и набрал нужных ингридиентов. Первостихийная соль была одним из них, а так же ещё двадцать штук ингредиентов. Три блока по семь, сложно. Редкие ингредиенты можно было без труда найти в лаборатории — Дамблдор имел все связи, а то и вовсе сам мог создавать довольно сложные вещи. Откуда наполнялись его баночки и коробочки я точно не знал, но пока это всё было, и было, что главное, доступно. Учёбу ему я оплачивал сполна и расход ингредиентов директор брал на себя — за полгода я перевёл целую уйму ценных веществ. Правда, дешёвые создал сам и они пополнили запасы, но они и правда не особо ценные.

И начался труд, очень тяжкий труд, в центр стола я водрузил горшок. Да, он назывался именно так, хотя походил на горшок мало. Установив горшок, налил туда воды десять галлонов, унцию первостихийной соли, и разместив по большому столу ингредиенты для создания нужного вещества, начал.

Процесс и правда уже с самого начала показался мне очень и очень сложным — пришлось буквально надрываться, пытаясь тонко и точно контролировать магию — мне помогала светлая магия — я увеличивал её силу, концентрацию в первостихийном соляном растворе, и начал преобразования одного элемента за другим. Медь. Олово. Ртуть. Соль. И ещё многие и многие элементы, магия проникала в них и смешивалась, после чего в нужном порядке смешивалась с другой магией. Я смешивал её, стараясь контролировать сразу два потока — как и в прошлый раз, было очень тяжело — этот процесс растянулся надолго — я медленно вытянул магию из ртути и меди, объединяя их с магией соляного раствора, и начал при этом вкладывать светлую силу в основу — мне нужно было вырастить камень. Камень образовывался осаждением солей при помощи магии. Это не похоже на магическое выращивание кристалла. Магию нужно было подавать очень тонко, медленно, точечно, и главное — она должна иметь высокую чистоту. Магию загрязняли ненужные эмоции, переживания, даже мысли, в то время как чистые и незамутнённые эмоции с чётким вложенным желанием давали чистую энергию — я использовал светлую магию, настолько, насколько мог — опять в груди у меня возник ком жара, магия заработала и стала усиливаться с каждой секундой. Энергия ширилась, распространялась, сформировывалась и перетекала — центральный канал выращиваемого камня приходилось держать едва ли не чудом, но я его выдерживал. Самое главное — магия, она работала — светлая сила, на которую я положился, начала выходить из меня, подобно патронусу, тонкими светящимися ручейками вливаясь в образуемую структуру, жидкость засветилась.

Я потерял счёт времени — за окном по прежнему, наверное, было темно, но отвлечься, чтобы посмотреть, я не мог — удержание потока чистого света требовало всей моей концентрации — мало кто, я думаю, может сделать то, что делал сейчас я — обеспечить такой сильный поток магии, он и правда был намного сильнее, чем описывали в книге — там говорили про нить, которая чем толще, тем лучше. В моём случае это был толстый канат, какие можно встретить иногда на кораблях. Преобразования продолжались долго, пока я не рухнул без сил в кресло — дело было сделано. Алхимический стол с честью выдержал испытание магией и, посидев пять минуточек с закрытыми глазами, я подошёл, извлёк из горшка большой белый камень. Это Камень Света.

Маленькое углубление в теорию — магии можно придать форму камня, создав камень магии — это очень сложная и дорогая вещь. Камень магии тем сильнее, чем больше, создаётся он при помощи постоянного вливания магической энергии во время кристаллизации по крайне сложной формуле. Сила камня зависит не столько от таланта алхимика в алхимии, сколько от его магических способностей — ведь нужно не только удерживать алхимическое преобразование, но и вливать свою магию постоянно, это очень, очень трудно. Моя магия особенная, она крайне, невероятно сильная, это я знаю, это факт. Камень связывает между собой алхимическую основу и магию, из которой был создан, он состоит и из магии, и из вещества, вот такой странный объект. Я извлёк из горшка камень размером с перепелиное яйцо — многие сравнивали камни магии с бриллиантами — как по цене и редкости, так и по красоте — но его нужно огранить. Он полупрозрачен и цвет его зависит от типа магии, есть камни тьмы, камни света, камни стихий — огня, воздуха, земли и воды. Стихийные проще всего найти — большинство алхимиков владеет одной или даже двумя стихиями весьма неплохо, без этого не получить конкретную специализацию в алхимии. Немногие могут работать со всеми четырьмя — я знал только троих. Это Я, Альбус Дамблдор и Николас Фламель.

Полученный же камень был хоть и велик размером — я бы даже сказал — огромен, но требовал огранки. Он и правда походил на алмаз, внутри которого струился чистый, белоснежно белый свет, светлая магия покрывала камень, вырываясь из него словно дым, маленький патронус. Магия внутри камня не слепила — наоборот, смотреть на неё было приятно, она походила на маленький клочок света, запертый в клетке из камня.

Доделать я его не успел — так захотел спать, что пришлось перенести на утро.

Утром проснулся весьма довольный и приступил к следующему процессу — огранке. Огранить камень должен не ювелир, а алхимик — потому что только алхимик, создавший камень, может легко его обрабатывать, для других это невозможно. Он невероятно прочен.

Магией я огранил камень, уменьшив его практически на треть. Но зато извлёк камешек прямоугольный на вид, с множеством переходных граней, так что при взгляде спереди выглядел он приятно — множество граней отражались внутри камня.

Создать оправу… Это было уже проще — оправой для камня может служить обычное волшебное золото. Благо, купить такое не проблема, так что уже через час работы, у меня в руках была очаровательного вида подвеска, с центральным элементом в виде камня света. Зачарование камня — самое главное, и вот тут я уже постарался на все сто — хорошо, что восстановился — всю свою силу вложил в это зачарование, которое должно защищать и поддерживать обладателя волшебного камня магией света, защищать от врагов и сил тьмы, поддерживать силой света.

Особенностью светлой магии является то, что она особенно сильна в поддержке. Это не значит, что она предназначена только для второстепенных заклинаний, однако, само свойство света — исцелять, вселять в душу радость и счастье, прогонять тоску, печаль, улучшать самочувствие и умственные способности. И нет, как бы ни считали гриффиндорцы, смелость, храбрость, доблесть, к магии света не относились ни коим боком, скорее светлая магия — это магия трезвомыслия, здоровья, красоты и силы духа.

Магия так ухнула, что я не сомневался — зачарование получилось, ожерелье спешно упаковал и отправил Луне Лавгуд. Думаю, она оценит подарок, всё-таки, у неё очень сильные сенсорные способности, для обычного человека это будет эдакий сильмарилл, не более того…

Рождество то настало. И меня ждали подарки от друзей, и что самое главное — целые свободные и ничем не занятые каникулы в Хогвартсе!

Примечание к части

**Примечания:** **Примечания:** В честь набора 3000 лайков к этой работе, я выпускаю проду! На этот раз чуть-чуть подробнее опишем детали алхимии — основной профессии Гарри. Не ждали проды? Правильно не ждали, а она припёрлася. Счётчик Мечты медленно растёт! Ради мечты человек готов на многое, и вот я — работаю. Не отдыхаю и не ленюсь, каждую минуту напоминаю себе — если я буду очень, ОЧЕНЬ стараться, то произойдёт нечто очень хорошее. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Не газпром, конечно, но мечты тоже сбываются, ведь верно? Порадуйте музу. Вдохновение приходит к ней каждый раз, когда счётчик увеличивается.

>

3.9. Тайна Века и волшебный булыган

Есть замечательная русская пословица — строгость законов компенсируется их необязательностью. И это на триста процентов применимо к нашей правовой системе. Шизоидность и нелогичность английских законов компенсируется их практически отсутствием. Это где-нибудь в США все жутко зациклены на законодательстве и его соблюдении, в Англии всё совершенно иначе… и больше напоминает средневековое право, при котором власть феодала имеет наибольшее значение. Прав тот, у кого больше прав. Если бы здесь были такие же сильные и чёткие законы, как в США, то у волдеморта не было бы даже шанса — его срезали бы ещё при первых попытках собрать группу и устроить массовые беспорядки — но тут авроры практически в упор не видели преступлений аристократов — у них то прав было больше. Пока игры не зашли слишком далеко.

И это не единственный пример, я бы даже сказал — не пример вовсе. В волшебном мире права, суда, не существует. Объективность, непредвзятость — не более чем пустой звук — если кого-то захотели закошмарить — закошмарят и очень легко. Если отмазать — отмажут.

Взять хотя бы историю Северуса Снейпа — был пожиратель смерти, вылез тут Дамблдор, сказал пару слов в его защиту, мол, хороший мальчик, шпионил для меня, и всё. Чем-то это напоминает даже и американскую систему, при которой убедить присяжных и судью в виновности или невиновности подзащитного и обвиняемого — практически главное. И чаще всего давят не на разум и логику, а на жалость, злость и прочие эмоции.

Начинается это всё не в министерстве, конечно же, а в Хогвартсе — здесь запрещено гулять по ночам. Но пойманных в лучшем случае — заставят подраить котлы или помогать завхозу и ручками отмывать полы — не чистоты ради, а только ради наказания. Правила? Не, не слышали. Всё зиждится на абстрактном желании взрослых магов. Снятие и начисление баллов? Опять же, всё строится на абстрактном желании профессора дать или забрать баллы. С малых лет человека приучают, что нет постоянных правил и стабильных законов, а прав ты или виноват зависит не от правды, а от настроения решающего. О том, что Снейп кошмарил гриффиндорцев легально и необоснованно, при этом никакими правилами и уставами Хогвартса не руководствовался, а просто своим велением левой пятки, даже говорить не стоит.

К чему всё это приводит? К тому, что волшебники вообще не воспринимают власть в волшебном мире как какую-то систему. Маглорождёные ученики, впервые появляясь в волшебном мире, совершенно не понимают принципов магического мира и в особенно запущенных случаях их не может переубедить Хогвартс, и в этом случае волшебное сообщество их отторгает. Они для волшебников выглядят занудами, которые постоянно ищут правду, считают, что профессора должны с ними поступать строго по каким-то правилам, и постоянно недовольны тем, как живут и мыслят волшебники, постоянно возмущаются происходящим в волшебном мире… Им кажется, что к ним все несправедливы. Спасибо Дурслям за то, что они провели для меня превосходную тренировку по выживанию в волшебном мире — я никогда не привыкал к правилам, всё всегда зависело от настроения дяди Вернона и тёти Петунии. К несправедливости, предвзятости, субъективности суждений, я привык на все сто. Тяжело тем детям, которые ложились и вставали по сигналу, для которых родители установили дома кучу правил и условий, которые привыкли им постоянно следовать — например, такие люди, как Гермиона Джейн Грейнджер. В общем-то девочка не отличалась ни страшнотой, ни малым умом, но с другими детьми у неё подружиться не удавалось — даже для магловского мира она слишком правильная. Её замкнуло на том, что взрослые — это почти что идеал, правила — незыблемы и объективны, книги — не лгут, и нужно постоянно трудиться и стараться, чтобы оправдывать ожидания взрослых. Поэтому даже для преподавателей Хогвартса она чуждый элемент, хотя и полезный, так как училась из-за этого хорошо.

Но вот с учениками у неё всё совершенно не получалось — после того случая с Троллем, дело замяли. И не надо тут ничему удивляться, это волшебный мир, в нём всякое происходят. Ученики дерутся, ломают себе носы, руки-ноги, это происходит регулярно, имеют кто прыщи, кто рвоту на шесть часов из-за неправильно произнесённых заклинаний… На этом фоне нападение тролля на студентку — это так, мелочь. Тем более она сама виновата — когда все были на празднике — она зачем-то была в туалете. Несправедливо? Да нет, обычное дело — никто не пострадал, все счастливы.

Поэтому свершилось и Гермиона стала другом для двух людей, один из которых меньше всего для этого подходит — Рон и Невилл. Трио привлекло внимание Дамблдора, который и спросил меня о моём мнении, эти три ученика те ещё занозы в заднице. Дурак — будем называть вещи своими именами, ленивый Рон — Дурак, мямля — Невилл, мальчик с очень забитым складом характера, сформировавшегося под гнётом староанглийской строгой бабки, и маглорождёная, верящая в честный суд и строгие правила.

— Я думаю, учитель, что всё происходит как нельзя лучше, — мы были с Дамблдором в окресностях Хогвартса, на нём настоящая русская шуба из меха ледолапого медведя, шапка на том же меху — ледолапые медведи водятся в Сибири и их мех имеет свойство очень хорошо согревать своего обладателя. В тяжёлой русской шубе и шапке Дамблдор выглядел весьма представительно. Я же обошёлся простым зимним одеянием.

— Старик уже, — по-моему, Дамблдор лукавит, — совсем не интересуюсь молодёжью. Конечно, я должен учитывать такие вещи, но ты провёл с мистером Уизли достаточно времени.

— Не совсем, ему было лень ходить на уроки, которые устроил я, поэтому Рон совершенно ничему не научился. Слишком ленив. Гермиона же напротив, она будет в их компании голосом совести для Рона и подомнёт под себя Невилла. Легко и непринужднённо.

— Хм, мистер Лонгботтом не такой уж и бесхарактерный.

— Именно такой. Может психануть, это да, но на мой взгляд — они идеальная пара, с доминирующей стороной в лице Гермионы. Я, кстати, и ей послал маленький подарок.

— Книгу?

— Не совсем. Мы уже почти пришли, учитель.

* * *

Визит вы Хогсмит на рождество — обычное дело. В Хогсмите Дамблдор попрощался со мной и аппарировал. Дел у него очень и очень много. Мне он велел вернуться в Хогвартс, после того как я тут погуляю и найти себе занятие по душе. После создания камня света я изрядно вымотался морально, так что желания подходить к столу уже не возникало, поэтому я решил поэкспериментировать с чарами.

Вернувшись в Хогвартс тем же путём, захватил в Сладком Королевстве почти полцентнера различных волшебных сладостей, и ходил теперь с карманами, набитыми волшебными лягушками и тянучками, вручая их всем, кто встречался мне на пути. Ну, почти всем — едва я переступил порог Хогвартса, увидел Северуса Снейпа. Преподаватель стоял перед входом, скрестив руки на груди, он смотрел на вход явно кого-то ожидая. И этот кто-то оказался я.

— Поттер. Гуляете вне Хогвартса?

— Да, сходил в Хогсмит, проводил директора. Кажется, у него много дел на рождество.

— Это же Дамблдор, у него всегда много дел, — ответил Снейп, — а вы, Поттер, заняты чем-то очень важным?

— Не совсем, сэр.

— Отлично. В таком случае — прошу вас идти за мной.

Для снейпа такой повелительный тон был вполне нормальным. Он меня не любил, но как я и говорил Дамблдору чуть-чуть раньше — в волшебном мире правила — это условность. Подмазаться — главное, заинтересовать. То, что Снейп вообще сказал слово «прошу» это большой шаг вперёд. По пути я много раз останавливался и пихал в руки встреченных школьников сладости — первым оказался Уизли, который получил охапку вкусняшек. Снейп смотрел на это, словно я делаю самую глупую вещь на свете, но молчал, лишь водил своим длинным носом, да смотрел недовольным взглядом чёрных глаз.

Едва дверь его кабинета закрылась за мной, он взмахнул палочкой, убирая все табуреты и стулья, расчищая пространство. Мантия вновь развевалась за ним как пиратский флаг на ветру.

— Поттер, то зелье, рецепт которого я получил от вас, весьма и весьма интересно, я сварил несколько экземпляров. Для исследования. Нет ли у вас ещё каких-нибудь рецептов?

— Я думаю, можно поискать в книге, которую я купил там же, — выложил я на стол большую книгу, талмудище, — правда, она написана на древнем языке, но я могу сделать перевод.

— А, — глаза снейпа словно оптические прицелы сфокусировались на большой книжке, лежащей на столе, — я чувствую в ней магию. Что в ней написано?

— Здесь есть несколько рецептов, но она не такая уж и старая, сэр. Думаю, вполне вероятно, что в ней нет уникальных рецептур.

— Это ничего, Поттер, даже старые версии всем известных рецептов крайне интересны для исследования. Вас, наверняка, интересует судьба зелий, которые я сварил?

— Совершенно верно, сэр, — согласился я, — если верить их описаниям — они могут быть очень полезны.

— Или опасны, Поттер, — сказал он своим тоном, каким может говорить только Снейп, — всё увлекаетесь алхимией? И как успехи? — сменил он тему.

— О, замечательно, сэр, — улыбнулся я, — я даже научился создавать первостихийную соль.

Снейп недоверчиво на меня посмотрел, одна из его бровей слегка дёрнулась.

— Вот как? Очень полезное умение. Думаю, вы могли бы обеспечить себя, умея делать нечто подобное.

— Сэр, а алхимические продукты и ингридиенты используются в зельеварении?

— Нет, Поттер, надо было это знать. Алхимия и зельеварение несовместимы. Хотя алхимия используется для производства современных приспособлений для зельеварения. Котлы поддерживают температуру благодаря огненным солям в составе их металла, — Снейп чуть махнул рукой, запахнув свою мантию, что сделало его похожим на летучую мышь, — Маглорождёные думают, — он развернулся и пошёл к своему учительскому столу, — что раз мы используем котлы и котелки, то все они грубые и старомодные. Я тоже так думал, когда был вашего возраста, Поттер. Но производство даже одного алхимического котла — сложная наука. В древности люди варили зелья на огне, используя простые медные и железные котлы, это значительно ухудшало качество зелий. Современный котёл может поддерживать стабильную температуру, разогреваясь до неё полностью. Эффективность и дороговизна котла зависит от толщины его стенок — она должна быть оптимальной, в министерстве даже есть целый отдел, занимающийся стандартизацией алхимических котлов. Маглорождёные смотрят на это со смехом, считая, что они занимаются глупостями, но это так же важно, как стандартизация в магловских автомобилях. Если мне не изменяет память, маглы тратят много сил, чтобы все автомобили были надлежащего качества и унифицированных свойств.

— Совершенно верно, сэр, — проникся я этим, — сэр, у меня есть одна идея, которая возникла во время экспериментов.

— Да, Поттер? — Снейп задумчиво и с выжиданием посмотрел на меня, да так, что мне даже стало неудобно под его пристальным взглядом.

— Алхимия, как известно, завязана на принудительном изменении магии, глубоко связанной с каким бы то ни было ингридиентом — или даже с самим собой. Почему невозможно подвергнуть алхимическому преобразованию зелье, воздействуя напрямую на его магическую составляющую методами алхимии.

— Вижу, вы уже добрались до определённых высот, если задумались над этим, — мне показалось, или он улыбнулся? — видите ли, Поттер, алхимическое сырьё инертно для магии, изначально. Самый простой пример — поваренная соль, сера, ртуть… В чистом виде эти вещества способны легко принять магию алхимика, поскольку они не имеют природной связи с волшебством. Именно поэтому такие вещества как вода, земля, золото, не является алхимическим сырьём — они восприимчивы к магии. Вы можете легко и непринуждённо наполнить через стол чистое вещество, в то время, как вещества загрязнённые природными силами отторгнут вашу магию, они уже глубоко связаны с нею. Взаимодействовать с ними вы не сможете, потому что необходимо, чтобы ваша магия имела связь с магией вещества, а это невозможно — магия человека и природная, естественная волшебная сила, сильно различаются. Именно поэтому зелья, как сильные магические субстанции, нельзя использовать в качестве алхимического сырья, — просветил меня Снейп.

— Понятно. Частично, но всё же, что мешает извлечь из зелья его магическую составляющую? Насколько я знаю, биохимическая составляющая зелья не имеет никакого значения, это просто жижа, часто отвратительная и неприятная.

— Алхимия и зельеварение не дружат, Поттер.

— Вот тут я с вами согласен, сэр. И всё же, прошу заметить — у маглов вполне получается химическими методами воссоздавать простые биологические вещества. Да и некоторые алхимические ингредиенты вполне себе биологические.

— Это потому что они инертны к магии, как например кровь дракона, — пояснил мне словно неразумному дитяте Снейп, — ваше стремление похвально. Может быть, у вас даже что-то может получиться, в этом случае я надеюсь, что все выживут.

— Я сама осторожность, сэр. Теоретически, некоторые алхимические ингредиенты вполне могут взаимодействовать с зельями, если их подготовить должным образом специально для зельеварения. И что более важно — по той же теории, волшебство зелий всё же можно изменить алхимически. Но для этого нужно иметь дополнительный, промежуточный элемент. В волшебном мире возможно всё.

— Хорошо, Поттер, и как вы можете заставить зелье взаимодействовать с алхимическим продуктом?

— О, у меня есть одна идея, — я улыбнулся самой лучезарной улыбкой, — зелье восприимчиво к внешней магии, есть всестихийная соль, которая способна поддерживать любую стихийную магию, теоретически, можно было бы создать алхимическую соль, способную точно так же усиливать и фиксировать эффекты зелий, если использовать для этого наработки по стихийным солям.

* * *

В итоге всё вылилось в то, что я притащил свой собственный алхимический стол в кабинет зельевара, чтобы продемонстрировать Снейпу свою идею — зелье, как и алхимический продукт, это магическая субстанция, вопрос лишь в природе. Сложность между ними заключается в том, что в зелье магия природная, из ингридиентов, в алхимии — человеческая, от алхимика и его чар, а так же вещества просто волшебные. Я был уверен, что между этими двумя большими царствами волшебных веществ можно найти мосты, способные объединять и взаимодействовать.

Снейп разжёг огонь и подготовил ингредиенты для простого зелья, предназначенного для перекраски волос выпившего в любой цвет. Это простое и относительно безопасное зелье. Я же загрузил сырьё в углубления стола и тем временем начал взаимодействовать с зельем.

Использование магии опосредованно, через нечто, что близко и тем и другим… Камни. Нужно попытаться создать инертные волшебные камни, вот что я думаю, и алхимический порошок, который усиливал бы действие зелий. Соль, способную связываться с магией зелья и увеличивать её эффективность. Процесс был сложен, но у меня в голове роились, словно пчёлы в растревоженном улье, смелые идеи — я приступил к процессу. Снейп выглядел довольно скучающе, нарезая нехитрые ингредиенты и кидая их в кипящую воду. А я же… Я создавал то, что мне нужно было — соль для усиления зелий. Она должна быть восприимчива к природной магии, не менять её, но усиливать, подобно стихийной. Прорыв произошёл только тогда, когда у меня в голове щёлкнул переключатель и загорелась воображаемая лампочка. Снейп чуть скривился:

— Что это, Поттер?

Я посмотрел наверх — над головой и правда горела лампочка. Висящая в воздухе, и полупрозрачная. Похоже, моя Магия имеет свойство воплощать нечто. Нужно быть аккуратным в магии — эдак пожелаю чего-нибудь нехорошего и проблем не оберусь.

— У меня идея, сэр. Почему мы относимся к природной магии как к типажу магии, а не как к стихии?

— Стихии? — Снейп почти поморщился, — с чего вы взяли, что природная магия может быть стихией?

— Точно, — я хлопнул себя по лбу, — стихия! Вся магия едина, её тональность, зависящая от источника волшбы, называют стихией. Магия огня — глубоко в недрах, магия земли в горах и скалах, магия воздуха — в ветре, воды — в толще океана. А почему тогда жизнь — всякие деревья, волшебные существа, и прочая, имеющие точно так же свою собственную магию, не стихия? Магия природы, — я улыбнулся маниакальной улыбкой, от которой Снейп закашлялся.

Я лихорадочно начал вспоминать всю свою работу со стихийными солями — человек может манипулировать своей магией так, как ему заблагорассудится. Чем больше способности — тем сильнее волшебник, хотя большинство волшебников — ленивые задницы, которые медленно и неспешно учат из года в год заклинания. Мне нужна магия природы.

— Тимми! — воскликнул я.

Рядом тут же появился Тимми — это домовик Хогвартса, которого Дамблдор попросил помогать мне. Иначе бытовые мелочи меня бы доканали.

— Немедленно найди в Хогвартсе Невилла Лонгботтома и перенеси его сюда.

— Как прикажет Гарри Поттер Сэр, — ответил домовик и через несколько секунд передо мной стоял Невилл. Он выглядел очень обескураженным, в руках его была лейка для цветов. Не иначе как из теплиц сюда.

— Что происходит??? — мальчик начал паниковать.

— Всё в порядке, Невилл, мне нужна твоя помощь. Срочно. Сядь сюда и ничего не делай!

Едва Лонгботтом увидел за моей спиной профессора Снейпа, как он затрясся, словно осиновый лист и подумал, наверное, что его сейчас будут пытать. Как же они враждовали то… Даже странно.

— Так, понятно, — я положил руки на плечи Невилла и постарался обострить свои чувства до максимума, — у тебя же всегда получалось хорошо дружить с растениями?

— Д… да, — запнулся пухлолицый Невилл, — а что?

— Сиди смирно. Больно не будет. Наверное.

По правде говоря, я уже практически понял, в чём тут дело — Лонгботтом и правда имел магию, сильно отличающуюся от обычного волшебника. Эта магия была стихийной, природной стихии. Если моя теория, конечно, верна.

— Невилл, у меня для тебя будет маленькое поручение. Примени заклинание для ускорения роста.

— А чего?

— Да чего угодно.

— Я не знаю такого заклинания.

— Я покажу, не важно, главное — хотеть. Доставай палочку и примени его на… — я оглядел кабинет, покачал головой и щёлкнул пальцами, на столе тут же возникла кадка с землёй. А в кабинете можно найти семена. Закинув пару семян в землю, я тут же выжидательно уставился на Лонгботтома.

— Ну… — он застеснялся и заволновался, — ну… — ткнул палочкой в землю, — а какое заклинание то?

— Не важно, просто сделай так, чтобы они проросли.

— Ладно, я попробую.

И невилл сделал — в чёрной сырой земле появились еле заметные зелёные росточки, они увеличивались, увеличивались, вытягивались. Это оказались семена какой-то травы, поскольку образовались длинные травинки. Невилл с удивлением посмотрел на дело рук своих.

— Всё, Лонгботтом, молодец, держи награду, — я сунул ему в руки пригоршню конфет, выуженных из безразмерного кармана и подозвав Тимми, велел вернуть Невилла обратно, где взял.

Радостно улыбаясь, я потёр руки.

— И что вы узнали, Поттер, у этого идиота?

— Невилл всегда сильно дружил с растениями. Я предположил, что если магия жизни — та самая пятая стихия, то можно использовать её для создания удивительной мощи артефактов. Или даже Философского Камня. Что, кстати, весьма логично, — поднял я взор на Снейпа, — но сейчас нас интересует не легендарный камень, а стихия. Мне было нужно понять, какую магию имеет Невилл и как он соединяет в себе природную стихию и человеческую магию.

— И вы поняли? — Снейп недоверчиво посмотрел на меня, видно, отрицательный ответ привёл бы к насмешкам.

— Именно. И теперь пришло время.

Я вернулся к алхимическому столу и начал творить… В итоге у меня получилась соль травянисто-зелёного цвета, светящаяся, она сочилась магией жизни и природы, какую имеет Невилл. Соли умеют усиливать чары и заклинания. Получив унцию продукта, я поднёс его к глазам, всматриваясь в крупинки и улыбнулся Снейпу:

— Кажется, я раскрыл секрет философского камня. Всё так просто, что никто точно не догадается. Теперь самое время проверить, у вас есть зелье?

— Конечно, я давно закончил, зелье ждёт только вас с вашими экспериментами. Советую надеть перчатки из драконьей кожи.

— И не только их, неплохо было бы защититься покрепче — я не знаю, что может произойти при их контакте. Может быть даже мощный взрыв.

— В таком случае, лучше нам выйти из кабинета.

Выходить из кабинета не стали — ограничились кучей заклинаний для защиты от неожиданностей и я, взяв малюсенькой ложечкой соли из баночки, посыпал её в зелье. Зелье тут же забурлило — в нём происходили непонятные процессы, магия его начала буквально светиться вокруг котла, настолько сильной она была. Соль Жизни начала взаимодействовать с магией зелья — и чем дальше, тем больше кипел и парил котёл. Наконец, оно успокоилось — магия зелья осталась такой же, но теперь она стала намного мощнее!

— Немедленно проверить.

— Стой, — Остановил меня Снейп, — как?

— Старым добрым методом, — я вернулся к столу, взял с него остроконечную шляпу, которую полагалось иметь всем ученикам и засунув в неё руку, достал за уши маленького белого кролика. Пятиминутка позёрства.

Снейп только прикрыл глаза руками.

— Поттеррр, — прорычал он, беззлобно, конечно. Надеюсь.

Белый кролик был вполне себе живым и настоящим, я держал несколько штук у себя под заклятием оцепенения в шляпе. Зачем? Проверка заклинаний, зелий и алхимических ингридиентов. Почему в шляпе? Ну не в карманах же, а кролик в шляпе — это классика жанра, так сказать.

Кролик, посаженный на стол, хотел было сбежать и Снейп необычайно быстрым и точным движением, словно бросок кобры, вскинул палочку и белый ушастик застыл в воздухе. Вскоре набранное в фиалы зелье было взято у меня.

Пришлось достать ещё одного кролика, ему я влил образец зелья до добавления природной соли. Снейп соблюдал традицию и порядок экспериментов и взял образцы сразу же, как только зелье было сварено. По пять капель зелья на кролика — тот, кому досталось обычное зелье, приобрёл фиолетовый окрас, Снейп глянул на часы, после этого пришла пора кролика для необычного зелья — вот тут нас ждал сюрприз. Кролик превратился не в фиолетового, как должно было быть — он переливался всеми цветами радуги, словно гирлянда, его мех ярко светился, словно в мягкую игрушку засунули лампочку. Переливаясь всеми цветами радуги, Кролик чувствовал себя вполне сносно.

— Вот это эффект, — профессор даже прикусил губу, — Поттер, вы совершили открытие века! О котором никто не должен узнать.

— Это почему? — я даже удивился.

— Во-первых — философский камень. Он очень опасен. Особенно не в тех руках. Во-вторых — если моё, МОЁ — он подчеркнул это слово, — зелье, да ещё и сваренное с таким тщанием и вниманием, так сильно изменило свои свойства, то что произойдёт с бездарно сваренными зельями обычных волшебников? Да и это сильно подорвёт текущий баланс в мире волшебников. И снизит ценность работы зельевара, значительно снизит.

— Но может быть можно использовать для некоторых целебных зелий?

— Определённо, Поттер. Это тайна, которая не должна покинуть нас двоих и может быть, Дамблдора. Но я вас прямо зауважал, — он улыбнулся уже более открыто, — а теперь — проверим действие на других зельях!

Я думал — всё, но Снейп, увидев результат, прямо таки засветился изнутри и засиял не хуже того кролика — он лихорадочно начал набирать ингредиенты из шкафа и разогревать сразу два котла! Похоже, нет покоя грешникам… И ведь не улизнуть — невежливо. Да и посмотреть хочется…

Примечание к части

**Читайте примечания:** ▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼ Итак, вот оно, свершилось! Я пишу проду. Предвижу, что найдутся недовольные тем, что в этой главе мало движухи. Что ж, я думаю, что именно такая глава и нужна для фанфика. Эта глава призвана более глубоко раскрыть мир Гарри Поттера перед читателями, его странности, и главное — более подробно раскрыть самого Гарри и его непосредственную деятельность. Здесь нет дурацких взмахов волшебной палочкой, киченья тем, какой он талантливый, перед малолетками и слегка надменного обустраивания себе "всё хорошо", с непонятной целью и надменностью над обстоятельствами. ____________ А знаете, почему вы сегодня прямо с утра раннего читаете проду? Потому что автор проснулся и увидел, что счётчик его мечты сдвинулся с места! Я прямо воспылал желанием работать, писать проду. Мне правда очень глубоко всё это запало в душу, мне очень, очень важно увидеть, как счётчик движется и Автор хоть на шаг, хоть на полшага, хоть на миллиметр стал ближе к своей мечте и мой труд не пропадает даром. Всякий труд обретает смысл, когда у него есть Цель! Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Заменить свой изначально дефективный компьютер на нечто работоспособное — вот моя цель. Для меня компьютер — это не средство отдыха, как для большинства людей. Это и не рабочий инструмент. Это мой партнёр по творчеству. Он такая же часть Bandileros, как и Автор, и Муза.

>

3.10. Зов Джунглей

— Гарри, пригляди за ними, — напутствовал учитель, который собирался ехать на сессию МКМ. Сама конфедерация магов была не то чтобы совсем удивительным и особо важным органом магического мира, её влияние откровенно невелико. Но по каким-то политическим соображениям, Дамблдор всегда ходил на каждую сессию, проходили заседания в мае.

— Хорошо, учитель. А вы надолго?

— Боюсь, что до ночи точно задержусь, а там посмотрим, — улыбнулся Дамблдор, — в моё отсутствие Хогвартс я оставляю на тебя.

— Сэр?

— Шучу, Гарри, — улыбнулся старик, — но в каждой шутке есть доля шутки. Поскольку ты мой ученик, фактически, ты меня и заменяешь, пока я занят делами. Конечно, это не значит, что ты становишься в иерархию Хогвартса, но в плане традиций — пока меня нет, ты представляешь мои интересы. Единственная твоя задача — в случае чего звать меня. И пригляди за этими тремя, по-моему, они слишком увлеклись.

— Хорошо, сэр.

Родитель, уходя из дома, вручает ключи остающемуся дома мальчику, ничего не трогай, плиту не включай, пальцы в розетки не суй, в случае чего — звони. Понятно. Видел несколько раз такую картину — хотя Дурсли никогда меня одного дома не оставляли. Считали, что я разнесу весь их дом, Дадли тоже — но толстого кузена потому, что он начинал капризничать, изображал плач и везде цеплялся за маму.

Дамблдор исчез в камине, и я остался в его кабинете один. Один-одинёшенек. Что ж, нужно выполнять главное поручение учителя — приголядывать за троицей Лонгботтом-Уизли-Грейнджер. Эта триада неугомонных школьников нравилась учителю — и не говорите мне про фаворитизм, в магическом мире это абсолютно нормально. Тут не было никогда никаких объективностей и порядочностей. Дамблдор всегда с любопытством превращал жизнь детей в сказку, или по крайней мере, считал, что для некоторых из них нужно постараться и сделать особый урок. Троица была перспективной, НО. Но Уизли — ленивый. Грейнджер — оторванная от жизни фанатка правил. Лонгботтом — неуверенный в себе. В каждом из них их порок проявился очень ярко, поэтому Дамблдор счёл, что им троим нужно поиграть в крутых волшебников.

В мире магловском, это восприняли бы как — манипуляцию, издевательство, и так далее — но среди волшебников… Хотя нет, тут я несколько кривлю душой — необычные, то есть выходящие за рамки записи лекций в тетрадь, уроки, во всей нашей стране — явление нормальное. Как бы отнеслись к подобным урокам Дамблдора веке в восемнадцатом-девятнадцатом? Вот тут уже, без налёта приторных и неестественных вещей, вроде свободы слова и каких-то там стандартов, можно сказать, что Дамблдор — великий педагог, раз ищет персональный подход к ученикам и не даёт им заскучать, и даже больше — старается развивать в них их положительные качества и уничтожить отрицательные.

После происшествия с Троллем Гермиона наконец-то смогла подружиться, пусть это и два мальчика, один другого краше — ленивый и мямля, но всё же, друзья. Дни, недели, месяцы с тех пор, как прошли рождественские каникулы, пролетели молниеносно — я изучал алхимию и старательно пытался продвинуться дальше — к сожалению, крупных прорывов с тех пор больше не было и я понял, что слишком вырвался вперёд, пытаясь перегнать учебную программу Дамблдора. Поэтому на данный момент уверенно освоил всё то, что умел раньше. Количество испорченных ингредиентов снизилось с двадцати до одного на сотню, и это результат, скажу я вам. Потому что просрать дорогостоящий ингредиент было бы куда неприятней, чем дешёвку.

Я огляделся, пожал плечами и недолго думая, телепортировался сразу из кабинета в лабораторию. Незачем тут разводить политесы, время не ждёт — сейчас я приступил к изучению сложной науки о зачарованных вещах.

Волшебники очень любили зачарованные вещи — я бы даже сказал, у них все вещи зачарованные. Почти все. Это важная часть волшебного мира, изготовление таких вещей — важная часть как экономической жизни, так и просто быта. Конечно, далеко не каждый взрослый волшебник может похвастаться способностью создать, к примеру, безразмерную сумку или ещё что, но уж свои бытовые предметы зачаровать — мелочь.

Магия взрослых волшебников более стабильна и держится на предмете дольше, именно поэтому мало кто из детей способен создавать хорошие артефакты. Ещё важной частью этого процесса была алхимия, она превращала обычные вещи в волшебные, и для последующего зачарования они годились куда лучше, чем вещи немагические. У Дамблдора была обширная коллекция редких и интересных зачарованных предметов, некоторые из них весьма ценные, некоторые — почти мусор… если бы не их уникальные зачарования.

Как выяснилось, если я использую свою магию, то зачарование получается очень сильным, добавив к нему алхимическую обработку, можно добиться поразительных результатов… Но есть один нюанс. Как и в случае с зачарованиями других детей моего возраста, вещи, которые я наделяю волшебными свойствами, нестабильны. Если сравнивать с лекарствами — у них могут быть побочные эффекты, которые могут быть как хорошими, так и плохими. Это не позволяло мне создавать полноценные артефакты и отбросило меня с моей сильной, но слишком абстрактной магией, в начало пути.

* * *

Тревога застала меня в семь часов вечера, за созданием зачарованной посуды. Дамблдор поручил создать двести тарелок, которые нужны Хогвартсу. Праздничный сервиз Хогвартса должен обладать рядом уникальных и удивительных свойств, на мой выбор. Тревожный звоночек зазвенел в самом натуральном смысле — висящий тут рядом со столом колокол, настоящий корабельный колокол, века эдак восемнадцатого, истошно задёргался, зазвенел на все лады, путая ноты, это вывело меня из спокойного состояния. Я конечно не подозревал, что произойдёт что-то действительно неприятное.

Собравшись, я переместился на третий этаж, в запретный коридор. Что там такое — я уже слышал от Дамблдора, который очень хотел дать ученикам возможность применить знания на практике и обрести тем самым уверенность в себе. Совместные испытания усиливают дружбу, как он сказал. Это прямо таки детская телевикторина, в которой детишки лазают по канатам, прыгают по батутам и так далее. Я быстро прошёл к двери — она была распахнута настежь. За дверю виднелся жутко злой Пушок. Едва я вошёл, Пушок опустил все три головы вниз, стараясь не смотреть мне в глаза.

— Ну что, дружок, прошляпил нарушителей?

Пёселю было стыдно.

— Ничего, бывает. Нечего спать под музыку, мне тоже нравится спать под арфу, но не настолько, чтобы забывать о долге, — покачал я головой, — держи колбаску.

В моих карманах было много всего. Постепенно, я заметил, если складывать всё в карманы, они превращаются в некий вещевой хаос, карманы мне начали напоминать нечто невообразимое и легендарное — откуда можно достать практически всё, что только в голову может прийти. И даже то, что на ум точно не придёт.

Погладив пушка, я посмотрел вниз — сжал в руке комок света и пустил его вниз, под ярким светом в стороны мгновенно расползлись лианы. Ох, ну и плодятся же они — в темноте и холоде, а всё равно глазом моргнуть не успеешь — уже охватывают всё вокруг.

Пришлось прыгать вниз, помогая себе магией не разбиться, старый добрый аресто моментум, остановивший меня около пола. Дверь в соседнюю комнату была открыта настежь, за ней была пустая комната, в которой пованивало троллем. Несчастного, судя по всему, тут и держали. Дальше был зал, в котором валялись обломки шахмат — мне даже стало интересно, ей богу. А вот в следующем зале были двое — Гермиона и Невилл.

— И что же вы здесь делаете, позвольте спросить? — вошёл я, с подозрением смотря на двух наших «гениев». Парочка, как есть парочка.

— Гарри, — вскочила Гермиона, — профессор Снейп хочет украсть философский камень!

— Самый отъявленный бред, который я слышал в жизни. Хотя нет, теория вероятностей, пожалуй, всё равно лидирует, но и этот вариант тоже ничего, — улыбнулся я.

— Почему нам никто не верит!? — патетично воскликнула девочка.

В комнате, на минуточку, находился огненный проход и перед ним стоял стол. Склянки с зельями и видимо, это испытание приготовил Снейп.

— Потому что это идиотизм. Предвзятость — это очень мило, Гермиона. Снейп предвзят к вам, а вы — к нему, всё честно, разве нет? Постойте, а где ваш рыжий друг?

— Он пошёл к профессору и камню, — ответила Гермиона.

— Ну блин, вот чуть что — сразу Гарри, — вздохнул я, доставая свой меч, — сидите здесь, а лучше идите в стартовую локацию и ждите спасательной команды там.

Я шагнул в охваченную огнём дверь. Проход для меня безопасен — пара усилий магией и огонь уже не обжигает. За дверью обнаружилось интересное помещение, должен заметить. Нет, правда интересное — большое, круглое, словно арена цирка, с колоннами по кругу… От этого помещения у меня возникает смутное ощущение, что это какой-то древний церемониальный или ритуальный зал, внутренняя часть круга утоплена вниз, примерно на уровень пары ступеней, и это делает место похожим на микро-колизей.

В центре стояло зеркало, а так же происходило жаркое сражение. Ну… как сражение — скорее избиение несчастного рыжего существа странным существом, которое вселилось в затылок. Гермиона была права лишь в одном — крот и правда профессор, вот только это не Снейп. Квирелл. Я вызвал с помощью магического кольца с протеевыми чарами Дамблдора и вышел вперёд, к Квиреллу.

— А… — он отвлёкся, — юный мистер поттер.

— Избавь меня от диалога со столь омерзительным созданием, — хмыкнул я, — Эй, Уизли, ты там жив ещё?

Уизли что-то промычал.

— Да как ты смеешь! — профессор вскинул палочку и выстрелил магией, быстро произнеся формулу — авада, блин, кедавра. Я слегка сместился в сторону, ускоряясь с помощью магии и легко ушёл от атаки, профессор начал творить другие, более быстрые и невербальные чары — от следующего заклинания пришлось отмахнуться мечом, а вот круциатус — красный луч, похожий на лазерный, отдалённо, толстый и медленный слишком, я отразил клинком обратно в Квирелла. Меч с честью выдержал испытание непростительными заклятиями. Я взмахнул рукой и рыжего смело в сторону, к стенке. Жив будет — не помрёт.

Похоже, придётся вступить в бой.

— Ну раз вы настаиваете, сэр, то я вынужден указать вам на занимаемое вами место в пищевой цепи волшебного мира, — я козырнул ему клинком.

Позёрство — наше всё. Если проиграю — стыдно не будет, умру. Если выиграю — представлюсь толпе франтом. Хотя… какой нафиг толпе? Этому рыжему телу, бессознательно лежащему у стены? Будет ему и всем им урок — не суй свой нос в чужой вопрос — откусят голову. Хотя… нет, не пойдёт этим трём идиотам урок впрок. Но так хоть повеселились.

— Глупый мальчишка! — противник вскинул палочку и снова начал поливать меня заклинаниями — струями огня, льда, яркими шарами, лучами добра и многим другим — я уходил от его атак и готовил свою — но так чтобы сильную. Выставил вперёд руку и выстрелил режущим заклятьем — оно никакого действия не возымело, тогда я отбил несколько последних заклинаний в противника обратно и решил решить его в ближнем бою — надёжнее. Быстрая телепортация — пока враг не ожидает и взмах клинком. Вжуух, рука с палочкой упала на каменный пол, пинок и добавление немного магии — враг отлетел и врезался в большое, стоящее тут, ростовое зеркало, сбив его на землю, с грохотом разбившегося стекла. Я сформировал последнее заклинание — Мьёльнир. Названное так в честь оружия скандинавского бога — над противником появился сгусток магии и с огромной силой ударил его, магия стихии молнии — электричество плюс очень большой удар с силой тонн в пятьсот, раскололи каменный пол, во все стороны полетела пыль и щебень, заклинание практически мгновенно расплющило противника. Оно имело сильную сторону — не отражалось от щита как есть, а продолжало давление, пока не пробьёт — главное чтобы у атакующего хватило внимания и воли поддерживать такое могучее волшебное оружие. Удар пробил насквозь камень, я подошёл к краю провала и посмотрел вниз — внизу, как ни странно, оказалась… Ванная старост. Молот пробил её крышу и ударил рядом с ванной, в которой лежала симпатичная, в общем-то, девушка. Хотя девушки без одежды вообще симпатичнее, чем в ней. По крайней мере, в этом конкретном варианте — это была Джемма Фарли, староста Слизерина. Её худощавую фигуру я весьма серьёзно оценил, спрыгнув вниз с уступа.

— Мойся, мойся, я сейчас всё починю.

— Что здесь происходит? — Она начала мелко заикаться и побелела, вскочив и уставившись на разруху, учинённую заклинанием.

— Практический урок по ЗОТИ. И вообще, прикройся.

— Ой, — Она тут же прыгнула вниз, в воду, закрывшись руками, — теперь ты обязан на мне жениться.

— Ты уже третья, кто мне это говорит, — хмыкнул я, — в очередь!

* * *

*

Анонс: арка 4 глава 1 "Ах, лето красное, любил бы я тебя".

Примечание к части

**Примечания? Примечания!** Я обещал сделать сегодня выходной, но не удержался. Прошу прощения. Напомню так же своим читателям, что первый год обучения в большинстве своём прошёл в таймскипах от одного события до другого — в нашем случае Гарри не участвовал в детских приключениях и всё было не настолько весело, чтобы описывать всю повседневную рутину. Поэтому я сделал небольшой таймскип.

* * *

Ну что, друзья, проект по Бандикомпьютеру набирает обороты! Мы уже собрали больше половины суммы, чтобы у Банди был хороший, качественный компьютер. Заслужил ли автор хороший компьютер? Думаю, да. Автор неслабо подорвал здоровье, делая фанфики, нервы, опять же, многое другое... Теперь всё зависит уже от каждого читателя. То есть от вас, мои любимые. **Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249** **https://money.yandex.ru/to/410014117795315** Заслужил я или нет — не мне решать. Но я верю в лучшее.

>

4.1. Ах, лето красное, любил бы я тебя...

Всю троицу принесли в лазарет, тут и Дамблдор вернулся, справился о их здоровье и опросив меня как было дело, ушёл к себе, закрывшись в кабинете. Да и время уже было совсем не то, чтобы разбирать действия учеников.

Зато с утра пораньше Дамблдор прислал мне с домовиком записку и пришлось спешить в его кабинет, в кабинете присутствовал Снейп, а так же Макгонагалл и почему-то Флитвик. Помоны Спраут не было нигде. Как эти трое деканов сумели выкроить в своём графике свободное время — осталось для меня загадкой, поскольку, как правило, все были очень заняты — уже скоро экзамены. Завтра, если быть точным.

— А, Гарри, мальчик мой, заходи, садись. Итак, Северус, вернёмся к делу.

Обстановка в кабинете была нервная, нервное напряжение можно было пощупать пальцами, Макгонагалл то и дело переглядывалась с коллегами, Снейп хранил угрюмое молчание, взгляд его был тяжёл и суров. Флитвик наоборот, очень оживлён и не похоже, чтобы его происходящее сильно волновало…

— Профессор Дамблдор, вы считаете присутствие ученика на нашем совещании уместным? — своим неизменным тоном сухой старушки спросила Макгонагалл.

— Моего ученика, Минерва. Прошу не путать, Гарри не учится в Хогвартсе. К тому же… он единственный, кто может нам рассказать, как было дело и что произошло.

— Всё и так понятно, ни к чему слушать рассказы мистера Поттера, — отрезал с холодом профессор Снейп, — зеркало уничтожено, камень — потерян, Квирелл — оказался крысой. Это было ожидаемо.

— Я знаю, северус. Но нельзя было обвинить его лишь потому, что он единственный новый преподаватель. К тому же его зачарованный тюрбан не позволял мне увидеть его истинную сущность.

— Ваш нос что, тоже зачаровали? От него же разило чесноком и гнилью на сотню ярдов, — едко заметил Снейп.

— Северус, — угрожающе посмотрел на него Дамблдор, — Гарри, мальчик мой, всё, что произошло в той комнате — большой-большой секрет.

Конечно, конечно…

— Как скажете, сэр. Вы полагаете, что никто не будет интересоваться?

— Полагаю, нет. У покойного квирелла не было родственников или друзей. В него вселился дух Волдеморта, того самого, Гарри.

— В таком случае это меняет дело. Вряд ли кто-то будет поднимать шум. А что с зеркалом? И почему оно так важно? Вы же собирались устроить игру для трёх особо одарённых первокурсников, разве нет?

Дамблдор улыбнулся в бороду:

— Не всё так просто, Гарри. В этом году в школе хранился философский камень. Полоса препятствий нужна была лишь как видимость защиты для похитителя.

— И он на это клюнул?

— Не совсем. Как показала практика — Волдеморт не такой неисправимый идиот, как большинство волшебников. Главным же препятствием на его пути было зеркало ЕИНАЛЕЖ.

— Желание наоборот? — я вздёрнул бровь, — что это за зеркало и почему оно так важно?

Дамблдор прокашлялся, погладил бороду и рассказал мне:

— Давным-давно, одна великая волшебница, так же основавшая Хогвартс, Ровена Рэйвенкло, зачаровала зеркало. Зачаровала она его как сейф для хранения своих ценностей — в те времена Гоблины ещё не были в союзе с людьми и не было банка Гринготтс. Вернее, он был, но только для гоблинов и маленький. В те времена с ворами волшебники боролись по разному — зачаровывали ключи и двери, строили хитроумные ловушки, заколдованные ценности… Госпожа Рэйвенкло тоже внесла свою лепту в это дело — она зачаровала своё зеркало, так, чтобы оно показывало смотрящему в него его самое сокровенное желание. В зеркало можно было поместить предмет — лишь тот, кто не жаждал заполучить его, мог это сделать. Как ты понимаешь, законный хозяин предмета — это не тот, кто жаждет заполучить свою же ценность, поэтому извлечь что-то из зеркала было практически невозможно.

— Вот с этим я бы поспорил, сэр. Разве не может получить это любой, кто посмотрится в зеркало и не будет желать получить это?

— Хм… — Дамблдор задумался, — тут ты прав, зеркало не раз обманывали таким образом. Но против вора, который пришёл за драгоценностями, оно действовало идеально. Зеркало показывало им их самые сокровенные желания — богатства, власть, могущество… Это сейчас, в наш век, никого не удивишь ни фотографией, ни фотомонтажом, ни телевидением, ни чем другим, способным показать человеку что угодно. В те времена всё было по другому — люди плохо отличали реальность реальную и реальность вымышленную, поэтому зеркало было очень эффективно. Оно захватывало умы несчастных грабителей и лишало их рассудка, заставляло сидеть перед зеркалом и наслаждаться видами… Пока настоящие хозяева не подойдут и не свяжут их. Без счёта воровских жизней унесло зеркало ЕИНАЛЕЖ.

— Умно расставленый капкан, — согласился я.

Это выглядело… как бы это помягче сказать… волшебно? Да, волшебно.

— Зеркало разбито, и как извлечь камень, положенный в него, неизвестно. Вполне вероятно, он просто исчез, потерялся в бесконечном пространстве зеркала.

— Может быть призвать его?

— Если бы было всё так просто, — Дамблдор улыбнулся, — философский камень — это могущественный артефакт. Самый могущественный артефакт алхимии. Его нельзя призвать простыми и даже сложными чарами, магия вообще на него не подействует. Иначе всё было бы очень просто.

— В таком случае — это просто плохо. Надеюсь, вы успели создать пару эликсиров бессмертия, прежде чем камень исчез?

— Нет, Гарри, не успел. Более того — Волдеморт ушёл. Некоторое время он не будет нас беспокоить, но он обязательно вернётся.

— Сэр, и что теперь мы будем делать? — спросил я, посмотрев на деканов, — вроде бы вопрос решён. Крот уничтожен, волдеморт отогнан, Хогвартс в безопасности, все счастливы.

— Проблема в бабушке Невилла Лонгботтома, — вдруг сказала Макгонагалл, — это очень, очень властная женщина и из высшего света, если так можно выразиться. Если Уизли и Грейнджер никакой опасности не представляют, то Лонгботтом может поднять шум.

— Попросить Невилла молчать — не вариант, — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал Снейп, — едва его бабушка спросит, он уже поплывёт.

— И чем это вообще может грозить? Ну, допустим, один из преподавателей оказался одержим — все же живы-здоровы. Обществу лишний раз напомним про Волдеморта Неупокоенного, — не понял я их волнений, — ну а что они забрались туда, куда им не следовало, это уже их вина.

Дамблдор на мгновенье задумался:

— Гарри прав, — обратился он к Снейпу, — даже если миссис Лонгботтом поднимет шум, мы это переживём. Гарри, ты уже решил, чем будешь заниматься этим летом? — участливо спросил старик, хитро прищурившись. Ой, что-то мне показалось, что у него на лето и меня есть собственные планы…

— Нет, сэр.

— Отлично! — улыбнулся он, — в таком случае — я поручаю тебе завести переписку с троицей и немного помочь им с учёбой. Ты же достиг восхитительных результатов с близнецами и юной Джиневрой Уизли.

У меня по всему телу пробежала нервная дрожь, идущая откуда-то изнутри. Крепче сжав кулаки, чтобы не было видно, как дрожат руки, я сглотнул:

— Сэр?

— И не надо твоих протяжных Сэээр? — отмахнулся Дамблдор, — а ты думал? Ты подтянешь их в магии, и смотри не отпирайся. Особенно я надеюсь, что ты поможешь исправиться мистеру Уизли. Он безнадёжен.

— Вынужден с вами согласиться, сэр, мистер Рональд Уизли безнадёжный лентяй и бездельник, которого ничего кроме развлечений не интересует. И я надеюсь, сэр, что мне не придётся применять шоковую терапию и бить его молниями и прочими болезненными заклинаниями, чтобы он освоил простейшие чары.

— Ты слишком строг к нему, — хмыкнул Дамблдор, — Мистер Уизли конечно не получил хорошего волшебного воспитания, но тем не менее, он хороший мальчик.

Дамблдор. Дамблдоррр… Даже такое бревно, как мистер Уизли, в его глазах — хороший мальчик…

* * *

Ах, лето красное, любил бы я тебя, кабы не Уизли, Грейнджеры, Лонгботтом… Задание учителя было очень сложным, и в первую очередь тому виной Уизли и Лонгботтом. Память Рону отбили заклинанием, чтобы он не поднял шум — Молли так даже лучше — она практически не волновалась.

Последние дни в школе — довольно характерное время — выпускается седьмой курс. По старинной традиции, приплыв на лодках на первом курсе, ученики уплывают обратно на седьмом. Так сказать — символизм, символизм весьма интересный. Ученики морально завершают круг на лодках, покидая хогвартс навсегда. Грустный праздник для некоторых, кто успел привязаться к школе — а таких немало. Зато для всех остальных — это праздник не просто весёлый, а уже каникулы — официально каникулы начнутся лишь тогда, когда ученики сядут в Хогвартс-Экспресс, но всем на это по барабану — праздничный пир уже случился, Дамблдор вручил ученикам Гриффиндора ещё добрых полсотни баллов и они выиграли… И все начали собираться на Хогвартс-Экспресс. У меня на этот счёт были свои планы. Я проник в гостиную факультета Рэйвенкло и махнул рукой своей подруге:

— Дафна, пошли поболтаем!

Девочка, читавшая что-то в углу гостиной, отложила письмо, судя по всему, и поднялась:

— Гарри? Привет, как ты?

— Отлично.

— У тебя тоже каникулы?

— Не совсем. Ты уже собрала вещи?

— Ага.

— Тогда давай руку, я проведу тебя.

Дафна дала мне руку и в тот же момент я аппарировал в магловский район Лондона, в очень уютный переулочек, на который я накинул маглоотталкивающие чары, чтобы в нём можно было безопасно появляться. Странно, как волшебники до подобного не додумались сами?

Я улыбнулся:

— Ну вот, у нас есть целый свободный день. Тебя же никто не будет искать в Хогвартс-Экспрессе?

— Не думаю, — она слабо улыбнулась. Девочка выглядела ещё милее и красивее, чем раньше — она взрослела, взрослел и я, и постепенно наши запросы и требования увеличивались. Дафна высвободила свою руку из моей:

— Решил погулять по магловскому миру?

— Не по волшебному же. Сегодня прекрасный день, почему бы и не погулять?

— Ох, ладно, рассказывай, чем ты будешь заниматься летом?

— Дрессировкой ленивых котов, — вздохнул я, — тяжёлое задание от Дамблдора. Кажется, мне лучше даже не мечтать о море и горячем пляже где-нибудь на юге франции…

— Хватит с тебя франции, — совершенно серьёзно сказала Дафна, — О, а что это за вывеска? А что там продают?

И понеслась. Хогвартс-Экспресс идёт из школы до платформы восемь с половиной часов — впустую потраченное время. Куда проще и куда легче потратить его с пользой… например — на свидание с прекрасной девочкой. Ну… насчёт свидания я загнул и очень сильно — губу раскатал, на самом деле мы просто гуляли по магловскому Лондону и я проводил экскурсию для Дафны по местам магловской славы. А так же там, где залипают надолго все девочки — в торговом центре, который съел сразу больше половины выделенного времени — мне оставалось только взять на себя роль кавалера, который платит — поскольку Дафна, ранее очень холодная к маглам, очень уж заинтересовалась их модой и решила, по-моему, напрячь мой бумажник.

Было заметно, что не то чтобы ей действительно было это нужно — я вообще не понимал девочек, может быть, она таким образом испытывает меня на жадность — когда я скажу «стоп, хватит»? Может быть. С неё станется — в общем — четырнадцать пар обуви, восемнадцать предметов верхней одежды, девять шляпок и семь сумочек спустя, я наконец то принял нужный настрой, чтобы идти к Уизли и при этом не жаловаться на жизнь — потому что на фоне шоппингующейся за мой счёт девочки, которая к тому же жутко обидется, если я не буду обращать на неё внимание и изображая восхищение, делать ей комплименты… На её фоне визит в кубло Уизли или к старой карге Лонгботтом, не так уж и страшен.

Проводив Дафну до платформы девять и три четверти, я машинально чмокнул её в щёку, пожелал счастливых каникул и немедленно аппарировал в Дырявый Котёл. Мои нервные клеточки впали в прострацию и начали убивать друг друга одна за другой…

Впрочем, о своей ошибке я узнал слишком поздно, а пока — в состоянии спокойствия и постижения дзена или кого там ещё, ждал, пока ученики — Уизли и Лонгботтом, да и Грейнджер, встретятся с родителями и доберутся до дома…

Примечание к части

**Примечания:** **Примечания:** Ну что, народ. По просьбе желающих, я дописал висевшие у меня 0.75 главы, которые уже были написаны. И правда — не стоит оставлять куски недописанных глав, потому что выдастся сильный разрыв в повествовании и мысль может улизнуть. На данный момент я пишу и этот фанфик, и фанфик про Альтрона. Последний — позволяет мне отдохнуть от Гарри Поттера и его волшебного мира.

* * *

И конечно же — о проекте Бандикомпьютера. Мой компьютер уже морально и физически устарел и мне стало страшно, а вдруг он однажды просто откажется включаться? Поэтому начался проект bk-47, по созданию нового ПК. Каким он должен быть в плане ценового сегмента — было проведено голосование среди читателей, и выбрали средний ценовой сегмент с шажком в сторону высокого(в плане видеокарты). То есть не топовое дорогое игровое железо, но такое, с которым автор может поиграть во все современные и перспективные игры, а так же максимально молодое в плане актуальности на будущее. (чтобы не устарело через год-два) Именно на перспективу ближайших 5 лет это и делается. Мой нынешний пк — слегка погнут, отбит, и ещё с магазина обладал рядом бракованных комплектующих, не говоря уже о том, что он морально устарел. В общем — это заслуженный ветеран-инвалид, который ещё жив, но уже пенсионер и тупит слегка. Поэтому всех желающих автор призывает: Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Во славу bk-47!

>

4.2. Лаки Страйк

И всё-таки я себя чувствовал намного взрослее и мудрее, чем год назад. Знаю, осознаю, это фантомное ощущение — потому что я не особо то и повзрослел и не особо мудрости набрался, и тем не менее, с тех пор я намного лучше понял волшебный мир и его мироустройство, основанное на чудесах, отсутствии логики и здравого смысла, субъективизме, который в этом мире почти везде заменяет объективность. Заодно стало понятнее отношение ко мне Дамблдора — пусть и раньше я понимал некоторые вещи, но тем не менее, я не мог в полной мере осознать, кто я для него, почему он посылает меня к Уизли или ещё кому… Для дамблдора я — это одновременно помощник, ученик, мальчик на побегушках и его представитель. И это абсолютно нормальное положение вещей для всех, кто взвалил на свои плечи бремя ученичества у мастера — более того, на фоне многих мастеров, Дамблдор был очень мягким, добрым и всепрощающим учителем, и отличался мудростью и умением преподавать даже самые сложные уроки.

Первый день лета для меня начался с писем — Директор правда возлагал большие надежды на перевоспитание трёх самых сложных учеников моего поколения — Рона, Гермионы и Невилла. Остальные ещё были куда ни шло, но эти трое — это просто образцовый материал. Накидав письма для Грейнджер, Лонгботтома и Уизли, я сел думать. Директор — мудрейший человек, он придерживался мнения, что обучение кого-либо чему-либо куда больше даёт учителю, чем занятие уроками. Чтобы обучить их чему-то, мне нужно самому это что-то освоить и понять, нельзя учить другого, не в полной мере поняв предмет самому. Коварный план Дамблдора, по всей видимости, на этом и строился — что я буду учить их и тем самым подтяну сам свои знания на нужный уровень.

Впрочем, это была лишь одна часть дела — а дел у меня, на минуточку, хватало. Более того — есть у меня вреднейшая из вреднейших привычек — когда я сильно занят чем-то, то всё откладываю на потом, когда руки дойдут. Вот таким образом у меня скапливается как хлам в ящиках рабочего стола, незаконченные или не начатые дела, которые должны быть сделаны и сделаны полностью. Длинный список дел тому в подтверждение. Посмотрев на свиток, который протянулся аж до пола, и был заполнен строчками, помеченными галочками и крестиками, я закатил глаза — дел и правда скопилось слишком, Слишком много, и в основном они касались моего нового занятия — артефакторики. К моему глубокому разочарованию, артефакторика мне давалась плохо — у артефактов было много побочных эффектов. И поэтому, чтобы тренироваться, мне нужно было очень, очень много материала, который проще добыть самому, чем купить в косом переулке — а для этого придётся заняться его добычей.

Итак, следующий мой пункт остановки — семейство Уизли. Через кабинет директора и его личный камин, я отправился в Нору.

Магические транспортные средства какие-то неправильные. В них нет элемента поездки, кроме разве что ночного рыцаря и Хогвартс-Экспресса. Вот ты только стоишь и думаешь, что нужно отправиться к Уизли, и тут внезапно Бах, и уже в доме этого беспокойного семейства. Я вышел из камина, взмахом руки и волной магии, очистив свою одежду от сажи, которая неизменно образуется в каминах, если ими часто пользоваться. Камин Уизли стоял на первом этаже, рядом с кухней, я появился как раз в полдень, когда Молли Уизли готовила обед.

— Здрасьте! — улыбнулся я.

— О, Гарри, — Молли улыбнулась, — как хорошо, что ты зашёл! Я как раз заканчиваю обед.

— Нет, нет, — замахал я руками, — мне нужно совсем другое. Я здесь, чтобы поговорить с Роном.

— Рон гуляет во дворе, — махнула Молли рукой в сторону окна, — увидишь его — передай, что обед через двадцать минут. И чтобы не опаздывал! Иначе всё без него съедят.

— Хорошо, миссис Уизли, — я покинул бочком дом этой властной женщины, порадовавшись, что на этот раз не получил от неё ни нотаций, ни выговоров. В прошлый раз, когда я у них гостил, она куда как более строго ко мне относилась. Хм…

Возможно, виной тому прошедший год? За этот год я не раз попадал на обложки газет, потратил целое состояние… Ну, для меня с моим волшебным карманом, это маловажно, но для Молли — возможно, это сыграло решающую роль в её отношении ко мне. Не успев как следует подумать об этом, я натолкнулся на Рональда, что и правда был на заднем дворе своей Норы. Рон, Близнецы, а так же Джиневра, играли в квиддич, вернее, во что-то, что отдалённо напоминало квиддич, ввиду некомплекта игроков. Первой меня заметила Джинни и подлетела ко мне быстрее молнии, соскочила с метлы и уже разбежалась, но вдруг резко остановилась передо мной, на её веснушчатых щеках появился румянец, она улыбнулась:

— Гарри, ты к нам надолго?

— Боюсь, что нет, Джинни. Дамблдор поручил мне немного позаниматься с Роном.

— А… — разочарованно протянула Джинни, — ну…

— Не беспокойся, — я потрепал её волосы, что выглядело ну очень фривольно с моей стороны, — мы сможем часто видеться в Хогвартсе. Рон! Ленивая задница, иди сюда!

— Гарри, — Рон завис на метле над землёй и ленностно спустился, — что случилось?

— Дамблдор хочет, чтобы я с тобой позанимался этим летом, — улыбнулся я улыбкой злодея. Рон, с выражением неподдельного ужаса и страдания на лице, спросил:

— Как? Опять? Разве в прошлом году мало было?

— В прошлом? В прошлом году ты, Рон, почти все занятия прогулял. Мог бы поблагодарить Дамблдора — он заботиться о тебе, желает тебе лучшего.

— Да к чёрту лучшего, — вспыхнул Рональд, — лучше бы он оставил меня в покое и не мешал отдыхать! Вот это лучшее.

Видно было, что даже Джинни немного стыдно за брата, чего уж говорить про двух близнецов, что стояли и грели уши рядом.

— Рон, ты совсем с ума сошёл? — возмутился Фред.

— Если Рон не справится с курсом занятий, которые я определю ему на лето, то за тем, чтобы никто из гриффиндорской гостиной не вышел по ночам, я буду контролировать лично.

— Нет, ты не осмелишься, — испугался Джордж.

— Ещё как. Накинуть слежение на каждого из вас? Или, может быть, закрывать наглухо дверь на ночь? — я улыбнулся, — думаю, директор пойдёт мне навстречу, тем более, что эта проблема давно назрела. Вы, Гриффиндорцы, чаще других нарушаете правила и особенно — шляетесь по коридорам в неурочное время. А если Рон вообще ничего не выучит — я ещё помогу в его благородном деле поиска нарушений профессору Снейпу. Ну и подкину ему и Филчу пару идей относительно новых отработок. Чистить ручками зал наград или котлы — это не работа, это праздник. Вот у Хагрида ковыряться в драконьем навозе — это наказание так наказание, — с садистской улыбкой сказал я, — естественно, без использования магии. Джинни, — я обернулся.

— Да? — Джинни, должен признать, за прошедшее время чуть-чуть похорошела. Как бы это сказать… с лица у неё начала спадать совсем уж детский внешний вид и она стала более милой девочкой. Годам к тринадцати-четырнадцати совсем похорошеет.

— У тебя же есть книжки, которые я тебе дал? И ты их освоила?

— Да, конечно. А…

— Вот и Рону предстоит освоить то же самое. В Хогвартсе он самый ленивый ученик. Половину всех заданий за него делает Гермиона, если вообще делает. Дамблдор сильно обеспокоен такой ленью и подозревает, что Рона заколдовали. Но я то вижу, что никаких чар на нём нет. Кроме его собственных.

Близнецы были всерьёз напуганы перспективой — слов на ветер я не бросал. Поэтому я решил подсластить пилюлю:

— Наконец — у нас осталась магия денег. Если Рон освоит за лето всю программу, которую освоила Джинни, тысяча галеонов с меня. Каждому из вас двоих, — улыбнувшись, посмотрел я на близнецов.

Тысяча — большие деньги, особенно для подростков, так что, я уверен, они из кожи вон вылезут, чтобы Рон ни секунды не филонил. Даже если он не освоит знания, то по крайней мере — лето будет у него незабываемым.

Я уже отлично понял волшебный мир — к чёрту порядки и правила, тут всё очень, очень расплывчато и субъективно. Конечно, я не мог исполнить все те ужасные вещи, которые перечислил, но вот навесить на них чары, чтобы они не могли по ночам выходить из гостиной — запросто. Деньги… пусть это будет такой способ передать деньги близнецам, который их не обидит и не оскорбит. Они тут же взяли сопротивляющегося и вырывающегося Рона под ручки и потащили в сторону дома, попросив Джинни немедленно принести книжки…

Кажется, у них будет весёлое лето.

— Джинни? — окликнул я уходящую девочку.

— А? — она обернулась.

— Отлично выглядишь, — подмигнул я ей и беззвучно исчез…

* * *

Следующей на очереди была Гермиона Грейнджер. Адрес у меня её был, я вышел из Дырявого котла, пошёл по городу, в поисках таксофона. Позвонить — самый простой способ связаться с маглом. Вот только никаких таксофонов рядом с Дырявым Котлом не обнаружилось, вместо этого я обнаружил большой плакат NOKIA, рекламирующий мобильный телефон. Nokia-101. Хм…

Подумав недолго, я зашёл в магазин, который торговал этими чудо-агрегатами — на покупку у меня ушло всего несколько минут — мне тут же и подключили всё, что требовалось, и денег на счёт положили целых сто фунтов.

Номер домашнего телефона Грейнджеров я набирал, уже быстро идя по улице в поисках такси. К счастью, оба атрибута Лондона нашлись рядом — и Такси, и Таксофон — Кэб стоял около красной будки. Мне так и не ответили, так что пришлось садиться в такси и ехать наугад…

К счастью, я застал Грейнджеров дома, и это была классическая английская маленькая семья — отец — мужчина с непримечательной внешностью, мать — старше отца на лет десять, с ещё менее примечательной внешностью, и Гермиона, на их фоне выглядящая просто как белая ворона — вот что значит ведьма. Я вышел из кэба, оставив тому просто пару крупных купюр, не став заморачиваться с тем, сколько насчитал счётчик. Раз уж у меня есть волшебный карман, производящий настоящие деньги — то почему бы мне не сделать приятно человеку? Пусть это мелочь, но и мне тоже приятно.

Отец семейства тащил чемодан, мать — залезала в автомобиль, стоящий около входа. Новенький фольксваген. Гермиона первая меня заметила и вылезла из машины, выйдя навстречу.

— Гарри, — она была одета в магловскую одежду, и кажется, в присутствии родителей была не столь уверена в себе и не столь… эм… занудна, — что-то произошло?

— Привет, Гермион. Я к тебе по делу.

— Ой, а я как раз уезжаю, — она оглянулась, видя, что её родители что-то подозрительно пырятся на нас, — мы едем во Францию на лето.

— Не самая безопасная страна для юных ведьм, — покачал я головой, — полгода назад я уже ездил в Париж на рождественский бал. Было много трупов. Если хочешь действительно научиться чему-нибудь новому — то лучше ехать в США.

— Да? А что там такого интересного?

— О, там очень много всего, — улыбнулся я девочке, — есть два основных магических города — это Сан-Франциско и Бостон, ну и волшебный Салем, представляешь — целый город волшебников, скрытый за пространственной аномалией прямо на месте магловского Салема.

— Ты был там? — с интересом спросила она.

— И даже некоторое время учился в Салемской академии. И нет, туда принимают не только девочек. Дамблдор поручил мне на это лето позаниматься с тобой и твоими друзьями.

Гермиона смущённо обернулась на родителей, которые всё так же пырились на то, как мы разговариваем.

— Разве я плохо училась?

— Нет, ты училась хорошо. Но ты так и не поняла главных принципов волшебного мира. Не поняв их, ты не сможешь стать для волшебников своей. А учитывая, что необученный волшебник — это ходячая бомба со сломанным детонатором, то тебе придётся либо принять волшебный мир таким, какой он есть, либо страдать.

Гермиона недовольно на меня посмотрела:

— И что же я, по-твоему, не понимаю?

— Волшебности, — улыбнулся я улыбкой дурачка, — о, я тебя понимаю, я же тоже вырос не в волшебном мире. Но я его понял. Понимаешь, у волшебников абсолютно другой взгляд на мир. Пойдём, прогуляемся, — махнул я рукой.

— Но у нас скоро самолёт.

— Пусть твои родители летят без тебя. Ничего страшного не случится, я доставлю тебя к ним, но я уже предупреждал — во Франции действует несколько террористических организаций, которые убивают людей. И визит в эту страну весьма опасен.

Гермиона покачала головой:

— Прости, Гарри, но я не могу бросить семью.

— А они уже тебя оставили, — я взял под локоток девочку, которая наблюдала, как Грейнджеры спокойно уезжают на машине.

— А… — Гермиона открыла рот и недоумённо посмотрела на удаляющийся фольксваген.

— Небольшие чары. Пойдём, я хочу, чтобы ты помогла мне в одном деле. Поверь мне, Гермиона, твоим родителям будет гораздо спокойнее отдохнуть без твоего участия.

— Но Гарри, это же нарушает закон! — возмутилась Гермиона.

— А разве об этом кто-то узнает? — улыбнулся я в ответ, — пошли.

* * *

Я решил последовать примеру Дамблдора и найти для каждого из этих детишек свой подход. Нужно познакомить их со своими комплексами и страхами — Рона, к примеру, познакомить с беспощадным трудом, которого он так сторонится. Гермиона же — самая сложная из всех, её нужно познакомить с волшебством. С истинной сущностью магии и волшебного мира, сущностью не логичной и не прописанной, эвфемерной, словно дуновение ветра, не поддающейся никакой логике… Поэтому я отправил её родителей. В магловском мире я бы не посмел это сделать, более того, это нарушало бы кучу правил приличия — но я хотел познакомить Гермиону с одним главным принципом волшебства. Здесь нет того, за что цепляются маглорождёные. Правил. Законов. Незыблемых и твёрдых основ. Здесь всё зависит от воли волшебника. И ей предстоит пройти сложный, долгий, полный страданий и волнений путь… И я чувствовал себя Вергилием, проводником этой заблудшей души по всем кругам волшебного ада…

Примечание к части

**Данные примечания — единственный способ автора коммуницировать с читателями. Поэтому читайте примечания. Хотя бы пробегитесь глазами, вдруг тут реально что-то важное?** Итак, я начал Лето. Постараюсь не затягивать. Все без исключения мои фанфики на ГП незакончены, кроме одного, но там Гарри Поттер из чулана-под-лестницей и не главный герой. Я считаю, что в этой работе мне удалось воплотить то, что я задумывал изначально — написать фанфик на ГП. Не своё фентези в антураже ГП, а именно фанфик, сохранив дух канонного мира, дух волшебства. Лето между курсами я постараюсь не растягивать, но и не сжимать и обойтись без таймскипов, по крайней мере, значительных. Помните, что этот фанфик не бесконечен, а значит, я не хочу растягивать некоторые вещи на дохрена страниц.

* * *

По поводу Бандикомпьютера. На данный момент я забыл про одну важную вещь, которую нужно было включить в стоимость — это монитор. Потому что имеющийся, вместе с ПК, уйдёт маме. Так что реальный счётчик откатился даже меньше 50%, и тем не менее — я не унываю. Потому что верю — моя мечта исполнится, ведь я честно и много тружусь ради этого. Вкладываю всю душу в свои фанфики. Я благодарен каждому читателю за каждое пожертвование, и именно они вселяют в мою душу ощущение того, что мой труд ценят. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Давайте будем добры друг к другу. Улыбнитесь!

>

4.2.5. Ад Перфекционистки

Гермиона Джин Грейнджер — одна из трёх студентов, которые так заинтересовали Дамблдора. Для меня это было загадкой — вроде бы ничего в ней особенного нет. Ладно, опуская чисто формальные объяснения в стиле крепкой старой аристократии о породе, характере и прочем — заучка каких поискать, свято верящая в то, что в книгах не может быть написано ничего ложного, взрослые — всегда правы, потому что это же взрослые, а так же обладатель особенно ярко выраженного магловского менталитета.

Всё это портит ей жизнь постоянно, так что кроме двух её друзей, подружиться ей с кем бы то ни было будет ой как сложно. Учитель умный человек и я не перестаю поражаться тому, насколько вообще хитроумен Дамблдор, поскольку он задал мне это задание — позаниматься с ними и исправить их проблемы, не просто так. Он сам не против поиграть с детишками, показав им правильную дорогу и повесив морковку перед носом, и меня этому же хочет научить. В магическом мире это называется политическая прозорливость и хитрость. Ум. Это маглы с их жёсткой рамочной моралью считают любое покушение на свободу выбора — манипуляцией, идиоты несчастные. Не замечают, что ими же манипулируют их СМИ, их политики, их общество. В волшебном мире это наоборот, очень хорошо — уметь научить другого чему-то, не вдалбливая наглухо убеждения, а подводя человека к нужным мыслям.

Гермиона Грейнджер напрашивалась на столкновение с жестокой магической реальностью. Ей нужно было показать, что взрослые — это такие же люди, и точно так же могут быть и есть идиоты, что книги — лгут, причём лгут очень часто, а суждения в волшебном мире субъективны. И было только одно место во всём магическом мире, где Гермиона могла бы познать все эти детали — это министерство магии.

Министерство напоминало сборник различных феодальных органов власти — отделов, каждый из которых был плохо связан с другими, и занимался своим делом, а так же мог ещё кучей других заниматься. Это похоже на войну банд в гетто, где каждая банда имеет свою территорию, тут примерно так же — над всем этим бедламом сидит фигура, которая либо способна подчинить все эти банды-отделы, либо устраивает всех в равной мере. Поэтому я просто щёлкнул пальцами, и исчез, оставив Гермиону одну.

Через минуту к ней уже прибыли авроры, чтобы забрать её в аврорат — я же наблюдал за этим, скрывшись за невидимостью — инкриминировали ей колдовство на каникулах, да ещё и учитывая её несовершеннолетие, да ещё и на виду у маглов…

Гермиона пыталась объяснить прибывшим аврорам, что она не виновата, не колдовала, и у неё палочки даже при себе нет, вообще где-то дома в сундуке лежит, но разве волшебники будут слушать? Это же волшебники!

Упирающуюся девочку не стали оглушать, а просто потащили и аппарировали вместе с ней в министерство. Я потёр руки — нет лучшего способа столкнуться с реальностью, чем оказаться в полиции. Это я ещё в штатах понял, и если там я увидел очень строгую и обширную систему закона, то в Англии… Мне даже стало немного жалко её, но всё же, для её же и общего блага, будет лучше, если она сразу поймёт, в какой мир попала. Тем более, что ничего плохого ей не сделают, максимум — могут только сломать палочку и исключить из Хогвартса. Вернее, процедура называется по другому, изгнание из волшебного мира, запрет на пользование палочкой, но исключение из хогвартса происходит автоматично.

Конечно же, до этого не дойдёт и мне ещё предстоит провести маленькое представление в зале суда, а суд будет обязательно — волшебники вообще любят судить, если бы не было так серьёзно, то эти суды могли бы сойти за клоунаду или как минимум — скетч Монти Пайтона.

Теперь настал черёд самого тяжёлого из всех пациентов. Невилла Лонгботтома.

Примечание к части

**ВНИМАНИЕ!!!** **Всем подписчикам!** Проект BK-47 Практически завершён. Всё. Главное орудие установлено и протестировано. У автора теперь есть новый компьютер! Мощный. Красивый. УРА, товарищи (бурные, продолжительные апплодисменты) Приношу извинение за микропроду. Да, это не прода, не целая глава, а так, связующий элемент между двумя главами. Мои глубочайшие извинения — достройка компьютера и его запуск отняли море сил и времени, я уставал как загнанная лошадь и мне было не до того, чтобы вообще о чём-то думать. Теперь мне нужно вкурить сюжет современных игр и тем самым вдохнуть вдохновение. По сути, для полного обустройства мне осталось только купить ssd m.2 накопитель и диван. И тот и другой стоят примерно одинаково — около 5+ тысяч рублей. ССД новый, диван можно и БУ. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Автор на матрасе спит. Осень пришла, с нею холод, откроешь окно — простудишься, закроешь — душно. Диванама очень не хватает, насяйника. Ах, да, я обещал видео. Простите за тематику ЗВ — надо сделать проду по звёздным войнам... https://www.youtube.com/watch?v=pOpkdxu9tFs&feature=youtu.be

>

4.3. Храброе Сердце, или как Гарри Поттер стал анонимным автором дамских романов

Не люблю дождь. Англия — не лучшее место для таких людей, как я — тут дожди не редкость. Хотя конечно с тропическими ливнями, которые идут целыми сезонами, английские дожди не сравнятся. Поэтому, едва начинается дождик — я стараюсь найти себе какое-нибудь занятие подальше от природы и поближе к теплу и уюту. Сегодня мне повезло — я реализовывал один из своих коварнейших планов, которые как обычно, связаны были с крупными финансовыми затратами.

Денег мне хватало — волшебство сделало меня сказочно богатым, да и магловская мода гоняться за звонкой монетой волшебников не слишком то захватила. Да, были богатые, были бедные, но все они в первую очередь волшебники. У волшебников к этому немного другое отношение. Просто мало кто из волшебников это знает, сравнивать не с чем.

На Косой Аллее меня знали, как мальчика-который-много-покупает, именно поэтому встречали как родного. На этот раз я заскочил за очаровательной насыщенно-синей мантией с золотыми узорами — волшебник должен и выглядеть волшебно. Не дароммаглы носят деловые костюмы — как ни крути, а одежда важна. Тонкое искусство же освоил АльбусДамблдор, раз у него был один из самых больших гардеробов в Англии — я редко видел его дважды в одной и той же одежде.

Уже убедившись, что всё в порядке и новая мантия мне идеально подходит — хотя судя по взглядам людей, им это немного странно, с улыбкой на устах, я отправился собирать информацию и делать дело.

Череда громких пожертвований закрепила за мной славу богатого малого, но чтобы эта слава переросла в зависть и уважение одновременно, мне нужно спустить кругленькую сумму на что-то, что не имеет сугубо практического значения. У маглов так же — много богатых людей жертвуют свои деньги нуждающимся, но запоминают не их, а тех, кто купил себе самую длинную яхту, самый высокий небоскрёб и самую дорогую лошадь. Ну, последнее уже лет пятьдесят не актуально, но не суть.

Волшебный мир не предоставлял крупных возможностей в том, чтобы легко и без проблем спустить крупную сумму денег на что-то большое и интересное. Серьёзно — тут даже потратить деньги не на что, ассортимент и правда был скромен, как веке в восемнадцатом-девятнадцатом. Хотя нет, всё же в восемнадцатом, в девятнадцатом уже были и яхты, и прочее.

Тут стоит ещё кое-что прояснить — волшебники очень озабочены семейными узами. Чем ещё заниматься так называемому «высшему» обществу? Ладно работяги — они просто работают, стараются обеспечить себе лучшую долю, а те, кто родился с золотой ложкой во рту? Мне это общество представилось как толпа людей, озабоченная только межличностными отношениями — кто с кем враждует, кто с кем дружит, кто за кого замуж собирается… Последнее немаловажная часть всего времяпровождения так называемого высшего общества — походы в гости друг к другу, совместные ужины и завтраки, беседы хрен знает о чём и конечно же — молодые озабочены друг другом, старшие — тем, чтобы молодому поколению подыскать подходящую пару, справиться с их упрямством и так далее.

Были и ренегаты в этом обществе — например, Молли Уизли, в девичестве Прюэтт, которая из высшего общества вылетела вперёд своей обширной пятой точкой, связав себя узами брака с простым, пусть волшебным, но простым и не благородным семейством. А что значит «благородное»? Это жуткая условность. По правде говоря — в этом волшебном мире не было аристократии, потому что аристократия — это придворные короля, часть феодальной системы. В Англии сохранилась возможно самая долгоживущая монархия с самой что ни на есть настоящей аристократией, но в волшебном мире аристократов не было. В былые времена, бывало, волшебники служили монарху и получали за это в награду земли и прочие ништяки — именно так появились самые старые волшебные семьи. Однако, титулы их мало волновали — потому что даже до введения статута секретности, волшебники смотрели на всех, в том числе и на короля, как на пустое место. Они для них всего лишь маглы, не более того — аристократия если и была в волшебном мире, то только маглорождёные из знатных семей.

Так развеивается один из мифов маглорождёных о том, что в волшебном мире есть какая-либо аристократия, титулы, лорды… Титулы и правда есть — но они обычно даются народной молвой. Титул лорда тоже, правда, это тоже скорее прозвище, чем какой-либо социальный статус.

Определённо, Лонгботтомы относились к числу старинных и уважаемых семейств. Узнать всё это мне помогли архивы министерства магии — как я там оказался? Магия. Магия в волшебной чековой книжке — мне даже не пришлось поднимать шум и гам, министр без малейших вопросов закрыл глаза и подписал бумаги, разрешающие мне посещать архивы министерства магии в любое время дня и ночи.

Вот я и изучал Лонгботтома — историю его семьи, родителей, бабушку — последняя была главной проблемой. Строгая, суровая, громогласная, воспитанная в крепких старых традициях и постоянно всех шпыняющая. И в лучшие времена своей юности, её мало кто мог вынести, что уж говорить про то, какой она стала, постарев. Из ума не выжила.

Ещё у Невилла были родственники — дядя с его женой. Подробных данных у министерства было откровенно немного, чтобы составить достоверную картину семьи невилла. Но и так можно кое-что понять — классическая до одури английская семья. Живут в обособленном старинном доме, где есть большие теплицы и огороды, бабка — строгих правил.

* * *

Выход из ситуации мне показала классическая литература. А именно — решение подобной проблемы в романе Вудхауза, там было сказано умно — люди, страдающие определённым комплексом неполноценности, склонны смелеть при успешном выступлении и если получают одобрение толпы.

Так ли это на самом деле? Впрочем, выступать в сельском театре Невиллу не придётся — я думал над тем, как это провернуть. Ну серьёзно — выход конечно интересный, но как это устроить? Во-первых — что Невилл вообще сам умеет? А во-вторых — как он может получить горячее одобрение толпы, если его даже в школе одноклассники совершенно не уважают? Это уже было задачей высокой сложности — нельзя просто взять и заставить Невилла побыть недолго популярным.

Да и как популярным? У кого? Где?

Вот на этом моменте у меня опускались руки, поскольку никаких выходов из ситуации я не видел. Невилл — помесь домашней морской свинки и котёнка, хомячок-переросток. У него нет характера, а если и есть — то где-то глубоко внутри, а снаружи только неуверенность во всём, в каждом своём шаге. И что делать в таком случае? Вот этот вопрос я задавал себе, может быть — тайно обучить его кое-какой магии? Во-первых — я не уверен, что у него есть такой же талант, как у Джиневры Уизли. То есть освоить какие-то чары без палочки и слов — это явно не к нему.

Дамблдор вообще в Хогвартсе не появлялся — как уехал куда-то в начале лета — так и с концами, не иначе как сидит на пляже и пьёт коктейли в окружении знойных раздетых красоток, пока я тут голову ломаю.

Нужна бурная и главное — одобрительная реакция общества на Невилла Лонгботтома. Подкуп, как в случае с романом Вудхауза, тоже можно рассматривать, но я бы предпочёл очарование магией и банальную рекламу.

Мягкие методы и экстравагантные тут точно не подойдут — волшебники не поймут и не одобрят, а дать ему магических сил — не в моей власти. С его родителями история мутная — теоретически, можно было бы хотя бы попытаться что-то сделать… Возможно, это избавило бы Невилла от постоянного страха перед строгой консервативной бабкой, но тогда его вообще затискают как плюшевого медвежонка и он окончательно превратится в мямлю и рохлю. Ему бы не помешала крепкая мужская рука.

В итоге у меня вырисовался интересный план, который мог бы даже выгореть, если всё пройдёт удачно. И обойдёмся только подкупом министерства и ежедневного пророка — волшебники не маглы, которые уже привыкли к пропаганде — волшебника распропагандировать легко. А план мой был таков…

* * *

Что может вызвать большее волнение, чем любовная история о принце и принцессе? Ну, для откровенно тугоумной английской волшебной публики — и это сойдёт. Они верят в сказки некоего Гилдероя Локхарта, которого Дамблдор нанял на пост учителя ЗОТИ в этом году. В общем — в те нелепые опусы Локхарта всерьёз верят, так почему бы им не поверить в ту очаровательную сказку, которую я придумаю?

Для соответствия канонам нам нужна — девица в беде — раз. Отважный рыцарь — два, и злые силы, заточившие девицу в башне — три. Насчёт девицы не проблема — есть у меня одна кандидатура, я ей организовал тур по тюрьме аврората. Вот только что будет, если у него удастся проникнуть в министерство и выкрасть оттуда Гермиону Грейнджер? Будет забавно и интересно. Что интересней — если сбежавший не виноват в преступлении — за побег его не наказывают. Так обычно бывает, особенно если в деле замешана одна из известных фамилий волшебного общества. Плюс у меня есть учитель, который может вступиться за ученицу и надавить на Визенгамот.

План созрел и я коварно улыбнулся — нужно было надоумить Невилла сбежать из дома и похитить Гермиону Грейнджер. А так же заранее написать очаровательнейшую, слезливую, красивую как баллада, историю о том, как отважный Невилл спас её от лап несправедливого левосудия.

С этими мыслями я и начал изучать планы министерства магии и возможности побега из тюрьмы. Тюрьма, к моему удивлению, плохо охранялась — в основном всю работу свалили на магических тварей и чары, охранника в министерской тюрьме было только два, да и те, как правило — проштрафившиеся авроры.

* * *

Гарри не составило труда пробраться в имение Лонгботтомов. Само слово «имение» тут вряд ли уместно — большой, добротный, старый дом, в котором жили последние представители этой славной фамилии. Защищено оно особо ничем не было — старый дом имел пристройку из красного кирпича, и большой сад, в котором стояли теплицы. Именно там и возился Невилл Лонгботтом, руки его были перепачканы землёй, садовая одежда тоже не была особо опрятной, в ней Невилл походил на садовника. Лонгботтом не особенно контактировал с миром, тем более, что в газетах и журналах не писали об аресте маглорождёных студентов, не в этом случае. Невилла от его занятия отвлекла большая белая полярная сова. Она спикировала к нему, видно очень торопилась, бросила письмо и улетела, не приземляясь. Невилл воткнул в землю лопатку и пошёл читать письмо…

Прочитав его, невилл побелел от страха…

«Мистер Лонгботтом, до меня дошла информация, что ваша добрая подруга Г.Д.Грейнджер сейчас находится в тюрьме аврората по совершенно нелепому обвинению в нарушении, которое она не совершала. Вы можете помочь ей. Ваш друг Р.Уизли по понятным причинам не может этого сделать. Никто кроме вас не может этого сделать! Используйте присланные с письмом вещи, чтобы пробраться в штаб аврората незамеченным, как только мисс Грейнджер окажется вне лап правосудия, этому делу будет придано особенное внимание и наверняка оно быстро разрешится за отсутствием состава преступления в её действиях, к сожалению, пока она в тюрьме, никому нет дела до маглорождённой нарушительницы.

К счастью, мне удалось найти карту тюремного блока аврората и необходимые ключи и пароли для проникновения внутрь. В приложении к письму вы найдёте подробные инструкции, как это сделать».

p.s. Делайте что хотите, делайте как хотите, но если хоть одна живая душа узнает, что я вам помогал, то вы сильно подведёте и своих друзей, и свою семью, поэтому если у кого и возникнет вопрос о том, как вы это сделали — ни в коем случае не проболтайтесь, что кто-то вам помогал, запомнили? Отлично. Будем считать, что запомнили.

В приложении — на другом листке, и правда было подробно описано, как нужно действовать, чтобы попасть в тюрьму в аврорате. Это был подробный и обстоятельный план. Никаких лазаний по канализации и взрыва тюремных стен, конечно же — на карте был отмечен маршрут, которым нужно пройти, была мантия-невидимка, зелье долгой невидимости, и ещё два артефакта, которые надлежало использовать в нужных местах для взлома защиты темницы.

Невилл испугался до дрожи в коленях — как это — он, и убежит из дома, чтобы спасти свою подругу? С другой стороны — бросить её и подвести того, кто писал письмо? Невилл боялся, очень боялся и очень не хотел ничего делать. Но если это правда и гермиона в тюрьме…

* * *

Проникновение было и правда хорошо спланировано — Невилл сбежал из сада, воспользовавшись портключом, захватил предметы, которые надлежало захватить, но бабушке оставил записку, что вернётся чуть попозже, а сейчас у него есть дела в другой части Великобритании.

Невилл выпал из портала, чуть не свалившись прямо в грязь. Он бы и не спал всю ночь, но зелье сна без сновидений его свалило напрочь и он легко заснул, так что в копилку нашего рыцаря стоит добавить лишь то, что он хорошо выспался, перед тем, как пойти на дело. Позавтракал скудно, не заметив дозы феликс фелицис в своём чае.

Появился Невилл в подворотне недалеко от министерства магии, аврорат располагался недалеко, он надел на голову капюшон мантии, хотя по его пухлому лицу и щекам всё равно было легко угадать, кто скрывается под капюшоном.

Набравшись храбрости, Невилл пошёл в тюрьму. Свидание с заключёнными были пока что не запрещены, Лонгботтом сдал свою палочку, которая вообще-то принадлежала не ему, а его отцу. Назвав свою просьбу человеку в аврорской мантии на входе, Невилл выдержал насмешливый взгляд тюремщика и пошёл за ним по узким коридорам. Небольшая проверка и всё — тюремщик отпер дверь своим большим ржавым ключом:

— У вас есть пять минут.

Впрочем, Невилл чуть вздрогнул, увидев в углу камеры Гермиону. Камера была сырой, холодной, постельного белья практически не было. Гермиона выглядела на порядок хуже, чем когда Невилл видел её в последний раз — а ведь прошло всего две недели с тех пор, как они расстались около Хогвартс-Экспресса. Она осунулась, щёки впали, глаза потеряли слегка надменное выражение и в целом, она выглядела измождённой несправедливостью.

— Невилл? — чуть дрогнул её голос.

— Гермиона, — Невилл оглянулся — тюремщик ждал в коридоре и наверняка подслушивал их разговор. Невилл активировал один из артефактов, которые у него были и тут же обратился к подруге: — как ты?

— Я? Я ужасно! — Гермиона вскочила. Её длинные и вечно непослушные волосы спутались, — Они такие звери! Ничего и не слышали про права человека, им плевать на всех кроме себя самих. Они такие… волшебники, — гермиона всхлипнула, бросившись обниматься к Лонгботтому. Тот невольно огляделся, пригладил очень уж спутанные волосы Гермионы:

— Тс. Нам нужно бежать.

— Бежать? Да ты с ума сошёл. Тогда и тебя посадят.

— Нет, всё в порядке, — Невилл почувствовал, что в нём просыпается мужчина, — если ты не виновата — то никого не посадят. За что тебя арестовали?

— За Поттера! — глаза Гермионы гневно блеснули, — эта скотина меня подставила!

— Поттера? — Удивился Невилл, — но он же ученик Дамблдора!

— Да хоть самого Мерлина, он сволочь! Гад! Никогда ему не прощу, — девочка снова расплакалась. На этот раз уже не утыкаясь в Невилла носом, но всё равно, быстро справилась с собой.

— Послушай, тут тебе не магловский мир, всех оправдают, если мы выберемся отсюда и доберёмся до Поттера. Или хотя бы скроемся достаточно долго, чтобы Дамблдор успел вернуться и узнал, что происходит. А там всё будет в порядке, обещаю.

— Но как мы можем выбраться?

— У меня кое-что есть на этот случай, — улыбнулся Невилл, почувствовав уверенность в себе. Он достал из кармана белую мышку, которая нагло и крепко спала. Полил её зельем и мышь превратилась в точную копию Гермионы. Прямо один в один, только та лежала на полу, свернувшись клубочком и спала. Лонгботтом с большим трудом положил её на кровать и накинул на Гермиону плащ-невидимку, дав выпить ещё одно зелье и надев ей на пальце красивое колечко-артефакт, скрывшее Гермиону от следящих чар.

Сам экипировался аналогично и оба, держась за руки, вышли из тюремной камеры, использовав ещё один артефакт, временно делающий человека нематериальным. Взлом чар тюремной камеры против таких мер уже был предпринят ранее, лично мистером Поттером, так что дверь никак не отреагировала на подобную выходку, как и прочие чары тюрьмы. И Невилл спокойно вышел и направился в пустую камеру в конце коридора, он вместе с Гермионой вошёл туда, дождавшись, пока выходит отведённое на свидание время. Оно и вышло, и тюремщик ещё минут пять подождал, прежде чем прийти и обнаружить, что в камере одна спящая псевдо-гермиона и никакого Невилла нет. Естественно, это вызвало очень локальный переполох. Поскольку побега как такового не было — а чары показывали, что заключённая жива, здорова и крепко спит, то дело было в затерявшемся в тюрьме мальчике, а не в побеге. Поэтому поднимать тревогу не стали — вместо этого решили проверить всю тюрьму, тут как нельзя кстати пришёлся универсальный ключ, присланный Лонгботтому — когда тюремщики отвлеклись от постоянного бдения и приглядывания за заключёнными, начав обшаривать закоулки тюрьмы — не такой уж и большой, всего то на тридцать камер, то Невиллу и Гермионе не составило большого труда спокойно выйти — сложнее всего было миновать пост охраны и вот она — заветная свобода. К удивлению, сработало, и пост охраны под зельями и мантиями они сумели пройти, выйдя на свободу. Адреналин шумел в ушах, казалось, что теперь ему, Невиллу Великому, по силам обнести и Азкабан и Гринготтс, не иначе! Смелость и отвага переполнили его... Впрочем, о плане он не забывал и быстро, едва вышел за пределы чар тюрьмы, портключом переместился в уединённый магловский дом. Гермиона не могла поверить, что всё это происходит наяву — арест, побег, и вот теперь она, исключительно законопослушная девочка — беглая преступница! Малость сдвинувшись на этой почве, она решила не обращать внимания, потому что если начнёт думать об этом, то лучше уж точно не сделает.

И что теперь? — Гермиона скинула плащ-невидимку, — мы сумели сбежать. Это же… неправильно.

— Да брось, всё ведь удалось. А в чём тебя обвинили?

— В незаконном колдовстве. Я пыталась написать жалобы, пыталась им всё объяснить, но они и слушать не хотели. Тупицы! Бараны! — возмущалась Гермиона, расхаживая по домику, — у меня даже палочки не было, как я могла колдовать? Но видите ли, чары подействовали — значит всё… Где их мозги? Это же элементарная логика.

— Волшебники не дружат с логикой, они доверяют магии, — вздохнул Невилл, — теперь тебе просто нужно не покидать этот дом. На нём наложены чары от слежки, и если нас найдут…

— О, я даже не хочу думать, что тогда может случиться! — возмутилась Гермиона, — А здесь есть душ? Мне нужно принять ванну, кажется, от меня смердит как от бродяги.

— Немного, — улыбнулся Невилл, — Я не знаю, и не спрашивай, откуда этот дом. У волшебников свои секреты… а проблемы с законом бывают у каждого, понятно?

— Ага, — Гермиона впервые улыбнулась, — а ты умеешь быть мужчиной, Нев.

Невилла эта похвала привела к покраснению щёк, Гермиона засмеялась и пошла искать душ…

Лонгботтом достал письмо и прочитал его ещё раз. Больше ничего не было указано, кроме того, что они должны скрываться до тех пор, пока не решится судьба уголовного дела, а до тех пор — лучше не выходить — шаг за забор и всё, следящие чары мигом найдут их и наряд авроров постучится в дверь.

Впрочем, планы Гарри были куда коварнее — свести эту парочку вместе, потому что они ему сразу показались хорошей парой. Лонгботтому не хватало сейчас для полной уверенности пожить недельку-другую под одной крышей с Гермионой, чуточку романтики, немного спокойной идиллии и всё будет хорошо. Тем более, что дом был на одного и впереди была битва за кровать — решатся они лечь в одну двуспальную, или Невиллу придётся лежать на деревянном полу?

Домик был в глухом на вид лесу, однако ограда у него была отнюдь не декоративная — мало ли кто в лесу живёт. Охотничий одноместный домик, с одной комнатой, печью, которую топят дровами, минимальным набором жизненно-важных инструментов и материалов. Гарри решил, что такое ограничение их сблизит…

Где-то ухмылялся и потирал руки один Гарри Поттер.

На эту идею его вдохновили полные блаженного вранья, прикрас и бесовщины, книги Гилдероя Локхарта. Сам Гарри в этот момент собирался написать целую балладу, наполовину состоящую из лжи, о том, как отважный и благородный влюблённый мальчик Невилл отважно и благородно проник и точно так же спас из заточения прекрасную и мудрую принцессу, ну ладно, пусть не принцессу, пусть всего лишь Гермиону Грейнджер — лучшую ученицу, которую несправедливо обвинили, нарушив все мыслимые и немыслимые законы логики и здравого смысла. Анонимная баллада на двадцать страниц была закончена уже к утру и её черновик улетел в газету ежедневный пророк — а поскольку ещё с вечера Августа Лонгботтом подняла шумиху по поводу пропажи внука, а там и стало ясно, что именно он выкрал Гермиону из тюрьмы, то…

В утреннем номере пророка баллада о прекрасном рыцаре из благородного рода Лонгботтомов, влюбившегося в очаровательную девочку, уже красовалась на передовице Ежедневного Пророка, занимая сразу четыре первые страницы — и тираж этот пользовался бешеной популярностью. Гарри конечно не чудотворец, но кое-что уже мог. Например — хорошо излагал свои мысли и не иначе как с помощью магии, отлично владел словом и мог написать очень красивую слезливую историю…

Тем более, что в волшебном мире всё с развлечениями было очень, ОЧЕНЬ туго. Никаких тебе театров и кино, поэтому история в стиле смеси бондианы и мелодрамы, позаимствовавшая некоторые особенности из популярной литературы, имела бешеный успех у публики — газета вышла тройным тиражом, и всё равно, её не читал только ленивый.

Волшебники плохо понимали разницу между художественной и документальной литературой, отчего были невероятно доверчивы.

Молли Уизли плакала на кухне над благородством Невилла, Августа хваталась за сердце — исключительно картинно, потому что поступок внука считала возмутительным, хотя и соответствующим популярному классическому мнению на то, каким должен быть настоящий Лонгботтом. Дамблдор грыз лимонные дольки, запивая их чаем с огневиски и читал историю как отличный приключенческий роман, смеясь где надо смеяться — рассказ не был лишён юмора.

Гилдерой Локхарт был в бешенстве — кто-то крал его популярность! Это он должен был быть тем героем, но... Поэтому он уже думал, как оправдаться перед читательницами, которые вместо того, чтобы восславлять его, сейчас рыдают над статьёй в ежедневном пророке.

Рон Уизли жутко недоволен, что его не позвали и ему не сообщили, что Гермиона была в беде — он успел задолбать уже за утро своих братьев фразой «на его месте должен быть я».

Даже Фадж проникся моментом и прочитал этот опус, после чего распорядился провести самое тщательное расследование инцидента, с самого начала и назначить суд побыстрее, чтобы разобраться, колдовала Гермиона на каникулах или нет...

В общем… волшебный мир рыдал и аплодировал. Впереди у них был ещё не один сюрприз от Гарри, прежде чем состоится конец этого концерта.

Примечание к части

**А ВОТ И Я! ЧИТАЙТЕ ПРИМЕЧАНИЯ!** Потому что кроме как в примечаниях мне нет возможности с вами общаться. Итак, народ, я наконец-то **ПОЛУЧИЛ** свой самый дорогой в жизни подарок. Как сердцу, так и кошельку дорогой — это компьютер, который вы мне подарили. И скажу я вам — это было ПРЕКРАСНО. И с тех пор, как я его купил, запустил ведьмака третьего и начал играть... и всё. Тут видите ли какое дело — чтобы писать по какому-то фандому, нужно на этот фандом настроиться. То есть я не могу увлекаться Ведьмаком и писать при этом по Гарри Поттеру или Звёздным Войнам. Сейчас я активно вкуриваю Геральта из Ривии, и поэтому ну не могу написать проду. К сожалению, тут и осенняя депрессия подкатила потихоньку. Пока ещё рано — на улицу +26 градусов, лето продолжается, но... В общем, спасибо вам. Сердечное и доброе. Накопили. Купили. Автор — счастлив и набирается новых впечатлений, а то в моих фанфиках всё застой был, мне нечем было увлечься всерьёз. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 — Вы спросите, а зачем тогда реквизиты? Ты же уже дофига получил? Ну, да. Но это был один подарок, а Музе помимо пищи духовной нужна и материальная. А ещё случилось **нехорошее**. При переезде я купил маленькую настольную электроплитку "мечта" за 2.5к, дачного типа на две конфорки. Так вот, она накрылась медным гузном. То есть термовыключатель на ней сдох и она теперь или жарит на всю или не работает вовсе — готовить на такой невозможно, горит всё.

>

4.4. Пособие по уходу за рыжими котятами

Что больше всего любят женщины? Мыльные оперы. Многосерийные мыльные оперы, наш будущий учитель ЗОТИ допустил одну глупость — он вместо того, чтобы писать интересные книжки, пишет ужасающую мартисьюшность, возведённую в сотую степень и помноженную на бесконечность его гордыни. Однако, не все люди такие… Я, например, мне просто стало интересно — а можно ли применить магловские маркетинговые уловки и ходы, использовав их с волшебницами? Вполне можно, как оказалось — волшебный мир рыдал над историей, которую каждый день публиковали в ежедневном пророке. Должен заметить, что написание каждый раз новой части меня жутко утомляло, но делать было нечего — я сам в это вляпался, эту кашу заварил. Вот теперь и нужно было расхлёбывать, одна отрада была в жизни юного писателя-энтузиаста — это алхимические опыты. Хотя нет, вру, помимо всего этого мне нужно было ещё навещать Джиневру Уизли.

В один из таких дней я и застал на кухне Молли, которая так углубилась в чтение и перечитывание истории о благородном Невилле, что совершенно не заметила моего визита — Джинни я обнаружил наверху, в её комнате. Постучал, получил разрешение войти и рыжая маленькая бестия вылетела из комнаты, улыбнувшись мне:

— Гарри, ты пришёл!

— Конечно. Доброе утро, Джинни, как жизнь?

— Неплохо. Как же я рада тебя видеть, — она отвернулась и покраснела, — Мы будем тренироваться?

— Конечно.

— Но мама отобрала у меня палочку.

Вот так новость. Эти Уизли явно нихрена не смыслят в воспитании детей, особенно волшебников.

— Разве это тебя остановило? Как с беспалочковой магией?

— Лучше, чем могло бы быть, — уклончиво ответила девочка, всё ещё красная как варёный рак. Видимо, вспышка эмоций на неё так подействовала — меня тоже слегка захватило и захотелось немного подначить девочку. Что я и сделал:

— Тогда пойдём отсюда. Только вдвоём, ты и я, — я протянул руку, понизил голос, — дай руку.

Джинни ещё больше покраснела и протянула мне свою ладошку. В следующий миг мы оказались на оживлённой магловской улице. Я пошёл вперёд, не выпуская руку Джинни. Девочка немного застеснялась:

— Гарри, я же не одета подобающим образом.

— Трансфигурация?

— М… — она смутилась ещё больше, — ну… я попробую, но если что-то произойдёт… и Гарри, здесь же полно маглов!

— Они тебя не заметят. Абракадабра, — я щёлкнул пальцами, выбив искру. Скорее для того, чтобы повыпендриваться — маглоотталкивающие чары наложил во время перехода.

— Ладно. Сейчас…

Педагогика… О, как много в этом звуке. Дамблдора я уже считаю если не величайшим волшебником в мире, то точно превосходнейшим учителем. Правда, у него не получится превратить такого ублюдка с малолетства, как Волдеморт в приятного члена общества, но сколько поколений школьников он воспитал? Не счесть. И правду говорят — на девяносто процентов волшебным миром правит министерство и подконтрольное ему СМИ — ежедневный пророк. Дамблдор даже в таких стеснённых условиях работает, и должен сказать — он резкая оппозиция министерству и министру. Они не дружат. Они противоположны, министерство остаётся оплотом старых порядков, а не Хогвартс.

Взять хотя бы его поручения мне — я узнал за прошедший год больше, чем за тот, что был до этого — хоть и провёл его в основном в Хогвартсе… Директор конечно не добрый волшебник, всегда хороший и милый… Так он стал бы посмешищем. Но он правда великий человек, желающий людям добра — и вполне в рамках того волшебного общества, в котором он живёт всю жизнь.

Джиневра его мало интересует и он не интересовался ею, пока я не расхвалил её, но даже так — он не верит в её таланты. И правильно — если бы я вовремя не вмешался, таланты Джинни были бы закопаны в землю — а между тем, перед нами одна из самых примечательных волшебниц нашего поколения.

Беда только в том, что волшебники не воспринимают магию как что-то удивительное и необычное, и поэтому, особенно в семье Уизли, не считают нужным её развивать.

Волшебство — это тончайшее из искусств, куда более тонкое, чем музыка или живопись — последние тоже влияют на фантазию.. на мысли, на чувства, на подсознание. Позволяют творцу выместить свою злобу или радость, свою печаль, но волшебство — это нечто более высокого порядка. Искусства могут лишь изливать это самое, внутреннее вдохновение, на бумагу в виде нот или картин… Волшебство ломает грань между реальностью объективной и той, что мы создаём своим вдохновением, воплощает в жизнь то, что в нас живёт внутри. И талант в этом деле, безусловно, важен. И талант, и эмоции, и чувства, истинный волшебник чурается любых цифр и формальностей, это человек настроения, тонкого чувства, человек настроения… Даже зельевары, имеющие дело с числами и рецептами, их магия особенна, она не так стремительно порывиста. Размеренна, упорядочена, их волшебство — это медитация, оно может занимать дни и даже недели, но имеет свой результат.

Чем больше я учил сверстников магии, тем больше понимал её сам, и тем сильнее становился сам — и тем лучше понимал, что нужно.

Джинни провела рукой над своей одеждой и прикрыла глаза, одежду она создала довольно странную — юбка чуть выше колен, и свитер, похожий на семейные свитера Уизли — зимой уизли ходили в таких, им матушка вяжет. Джинни смущённо улыбнулась:

— У меня ещё не очень получается.

— Ты просто чудо, — улыбнулся я, — небольшая похвала никому не помешает, — а теперь давай сходим погулять.

— Разве мы не собирались учиться? — немного разочарованно спросила Джинни.

— Считай это частью обучения. Я оставил твоей матушке записку, так что всё в порядке. До вечера мы будем гулять по Лондону, посетим ряд интересных мест. И начнём мы с изучения магловской моды.

Что больше всего любят девушки во все времена и во всех странах мира? Шмотки. Это есть аксиома и таков порядок вещей. Но я не сказал бы, что Джинни была на седьмом небе от счастья, когда я потащил её в магазины одежды — скорее она в этом напоминала мальчика. Ей не хотелось.

В магловском мире есть свои известные модельеры — но конечно же, нам не к ним, в Лондоне хватает различных ателье и прочих модных салонов, где за соответствующую плату подберут всё в лучшем виде. Одно из таких мест — «Розы» — известное ателье, находящееся в центре города, в старых кварталах. Аренда тут стоит целое состояние, но Розы — с восьмидесятых годов девятнадцатого века считалось местом очень приличным и серьёзным. У них была своя недвижимость и продавать они её уже более ста лет не собирались, хотя клиентов у них и было немного, но платили как правило, много. Нас встречали двое, красивая женщина и с ней мужчина.

— Добрый день, — поприветствовал нас мужчина.

— Добро пожаловать в Розы, — вторила ему девушка.

— Добрый, — я улыбнулся, — Юная мисс нуждается в обновлении внешнего вида. Всё нужно сделать очень мило и не слишком традиционно.

Женщина с сомнением на меня посмотрела:

— Вы в курсе расценок?

— Да, — я положил на стол пачку пятидесятифунтовых купюр, — небольшой аванс.

Мужчина осмотрел меня:

— А вы, юный мистер, не желаете ли присоединиться к даме?

— Благодарю, но нет.

* * *

2 часа спустя.

* * *

— А я говорю — что это слишком классически, — настаивал я на своём, скрестив руки на груди.

— Мистер Поттер, вы же не хотите сделать из юной мисс куклу из музея мадам Тюссо?

— Отнюдь, но по-моему, нужно оставить локоны и чуть-чуть оставить сзади, сделав упор на прямые локоны.

— Ох, какие же вы проблемные, — закатила женщина глаза.

Дамблдор научил меня заботиться о своём внешнем виде. И Джинни явно нуждалась в хорошем стилисте — я лично считал себя неплохим знатоком моды, навидался всякого по миру. Беда только в том, что такие причёски никто не делал — в итоге согласились со мной и сделали как я хотел — волосы коротко постригли, в рваном стиле — с прядьми, выглядело это весьма… надо сказать, весьма эффектно. Джинни не сопротивлялась — после обработки всяческой парикмахерской химией, ей подобрали одежду на сегодняшний день, короткое платье, как и у неё было, только красивое, и к рыжим волосам женщина практически грудью на амбразуру легла, но заставила одеть нечто тёмного цвета. Этим тёмным оказалась бежевая одежда с пиджачком таким, я не знаю, как он называется. Джинни выглядела, должен признать, на миллион. Хотя обошлось мне всё это в ту сумму, которую я уже уплатил.

Один из уроков Дамблдора — внешний вид для волшебника очень важен. Внешний вид — это основа самоощущения, человек не может стать кем-то другим. Но одежда меняет человека, он может стать как волшебником в остроконечной шляпе, так и биржевым маклером в костюме, может стать рабочим, студентом, и так далее. Джинни стала намного уверенней, а на мой взгляд, приобрела ещё очков милоты. Конечно, для статности ей не хватало ещё лет пяти, но и так она очень симпатична.

Главное, что приобрела чуть-чуть больше уверенности в себе, пара комплиментов за мной не заржавела. И мы снова аппарировали. Взрослому волшебнику для вдохновения лучше всего подошла бы музыка. Дамблдор вон любил классическую симфоническую, живопись тоже прекрасна, не даром весь хогвартс портретами увешан.

У Джинни должен быть такой день, который будет наполнен впечатлениями сверху-донизу, от края до края и через край, чтобы пробудить магию, дремлющую внутри неё. Классический тур для детей — кино-парк или даже музей, для этой цели не подойдёт, поэтому я решил зайти с другого края и устроить прогулку в романтическом стиле. Стиле, не в плане романтической прогулки — просто красивые места, солнечная погода, яркое солнышко, горы и море, хорошая музыка.

И на следующие восемь часов пришлось мне трудиться как пчёлке, но должен сказать — если я настроюсь на что-то, то весь мир вокруг становится таким, а уж когда меня захватит радость и счастье от приятной свободы и прогулки по красивым местам — только держись. Сперва мы аппарировали на континент — в Италию, где прогулялись по Вероне. Не венеции, как можно было бы подумать — был я в этой венеции не так давно — по делам алхимическим. И чего люди видят в ней такого романтичного? Разве что архитектура — некоторые места и правда красивы, а так — не люблю сырость!

Благо, в Вероне проходил в это время года фестиваль, улицы были украшены цветами, шариками и прочей атрибутикой, людей было много, было красиво, вдохновенно, а после моего пришествия ещё и очень волшебно. Джинни всё больше теряла связь с реальностью и просто наслаждалась моментом — тем более, что некоторые нехорошие мальчики странно на неё поглядывали, так что мне приходилось далеко не отходить и почти всё время держать её за руку. В четыре часа дня — передохнули, пообедали, после чего отправились наслаждаться всё-таки официальным искусством — правда, я для этого выбрал мультфильм под названием Алладин. Волшебный такой, с прекрасной принцессой, джинном, ковриком и самим Алладином, Джинни впечатлилась… Настроение у девочки, да и у меня тоже, поднималось, хотелось сделать какую-нибудь магию. Было хорошо и тепло, уютно так и приятно — мы ещё покатались на катере, после чего наблюдали за закатом на горе Серро-Торре, которую древние Инки почитали как магическую. И не зря — магия в этом месте просто улётная. Да и сама гора красива, я проделал на одном из её пологих склонов горное озеро, наполнил водой и подогрел, заодно прихватил купальные костюмы, так что на закате мы нежились в магическом джакузи, в окружении снежной вершины горы, в тёплой воде. Сложнее всего было заставить её пузыриться, как в настоящем Джакузи. Джинни просто разомлела и напоминала обласканного и объевшегося рыжего котёнка, который готов свернуться клубочком и мурчать до самого вечера от удовольствия.

Я, признаться, тоже. Она положила голову на скрещенные, на краю импровизированной ванной, руки, и болтала ногами в воде, улыбаясь и смотря, как солнце заходит за горную гряду, окрашивая небо во все оттенки цвета её волос.

Что ж, самое время. Я подошёл ближе и положил руки ей на плечи, чем вызвал резкое учащение сердцебиения.

— Гарри? — тихо пискнула она.

— Расслабься.

Небольшой массаж ног ей точно хуже не сделает, судя по пульсу, она очень волновалась, но вскоре успокоилась и стабилизировалась на умеренно-восторженном настроении, разомлев от массажа ног и спины. Честное слово, я не позволил себе ничего лишнего. Да и не имел желания — Луна мне может дать такую оплеуху, узнай она, что я делал массаж ног Джинни. Тогда я одним только массажем не отделаюсь. А я не хотел расстраивать Луну, хотя Джинни милашка и уж кто-кто, но она заслужила хороший вечер. Незаметно, она заснула, совсем разомлевшая от пережитых эмоций, а их было очень много!

Пришлось наложить лёгкие сонные чары и взмахом руки преобразить её одежду в красивую пижамку, после чего вместе с ней отправляться в её комнату. Бесшумно переместившись, я положил её на кроватку, укрыл одеялком и даже поцеловал в щёчку. Джинни и правда напоминала котёнка, мягкого, тёплого, рыжего котейку, который уморился после целого дня игр и мурчит в своей колыбельке.

Я растворился в воздухе, наложив лёгкие чары, чтобы Джинни не побеспокоили до утра — пусть чары лёгкие, но как я уже говорил — волшебники и их чары разные. Рядовое репаро от великого мага может восстановить древние и сложные артефакты, так что никто не поймёт, что они были сломаны… тогда как в руках обывателя эта магия плохо починит даже табуретку. Так что Уизли не побеспокоят Джинни до самого утра…

Примечание к части

**ЕЖЕДНЕВНЫЙ ПРОРОК!!** **ЧИТАЙТЕ НОВОСТИ! ПОТОМУ ЧТО БОЛЬШЕ НИКАК Я НЕ МОГУ ВАМ ЧТО-ТО СООБЩАТЬ!** Ну что, народ, я написал проду! Возрадуйтесь, возликуйте! Признаться, после того марафона к новому компьютеру, я вымотался и выжал из себя все соки. На последних шагах уже всерьёз начинал подумывать о том, чтобы поставить его на паузу, поскольку проды шли уже совсем маленькие, по капельке из себя выдавливал, по одной страничке... Вот что бывает, когда автор выжмет из Музы всё досуха. И Муза ушла в режим сна после такого стресса. И до сих пор не восстановилась. Нет, не восстановилась — это только первый симптом того, что она просыпается, но пока что — всё ещё впереди. Сейчас же... Я вынашиваю идею написать фанфик с попаданцем. Вышеупомянутый Гарри Поттер хоба — и в мир Ведьмака, третью часть игры. За время спячки Музы мои карманы изрядно похудели и теперь снова болтаются на ветру. Навалились все те проблемы, которые у меня скапливались долгое время. Нет дивана — это раз, нет обуви — два. Второе, пожалуй, важнее, поскольку мне тупо выйти не в чем — зимняя ещё есть, летняя тоже, а осенней — нет, всё, что было — было выброшено во время переезда, изговнячилось в ноль. Так что уже три дня автор сидит дома. Тут самое время вставить бы ссылочку с реквизитами, но сделаю это в следующей главе. Да, будет ещё одна глава.

>

4.4бис — Час Суда

В таком хорошем настроении всё было волшебно. У волшебников есть свои источники вдохновения, как и у любых людей тонких и творческих. Одни вдохновлялись идеями, другие амбициями, меня же вдохновляли всегда девочки и сама магия. Да, пожалуй, в таком порядке — уж очень я считал их милыми, и по мере того, как я взрослел, они казались мне всё более притягательными и прекрасными. Это нормально — источником вдохновения для многих и многих волшебников были любые их увлечения, страсти и чувства. Одних вела преданность, других любовь к семье, волшебник, который считает магию лишь инструментом и не вдохновляется ничем, не способен сотворить сколь нибудь сильное волшебство.

Магия на этот раз раззадорилась и разыгралась, я угомонил её, хотя образ прелестной Джинни ещё долго будет согревать мне сердце. Но теперь пришла пора написать очередную серию дамского романа и начинать развязку истории с Невиллом и Гермионой. Даже если отбросить в сторону то, что министр просто не посмеет их арестовать — его разорвут на мелкие клочки ведьмы и колдуньи волшебного мира, я должен восстановить справедливость. И наконец-то прийти на заседание суда по ним двоим, благо, суд будет завтра. Дождались, наконец-то.

Публикация в утренней газете завершающей стадии многосерийного мини-романа заставила ведьм всех возрастов наводнить министерство магии — когда я, одетый с иголочки и выглядящий как очень важная, пусть и маленькая, шишечка, вошёл, перед входом уже была толпа и какие-то ведьмы требовали пропустить их в зал суда.

— Прошу прощения, дамы, — я оттеснил одну особенно настойчивую особу, оказавшись перед аврором, — Гарри Джеймс Поттер. Я свидетель по этому делу.

Аврором был какой-то мужик с рыжими английскими усами и усталым взглядом. Последнее легко объяснимо — в компании такого количества женщин мягко говоря — постпривлекательного возраста, надушенных так, что мечтать можно только о глотке свежего воздуха, немудрено устать за пару минут, а он тут уже полчаса стоит.

— Проходите, — Аврор открыл передо мной дверь и тут же захлопнул за моей спиной, — эй, а вы куда?

— Но я должна их увидеть!

— Подсудимых нет в зале суда, — отрезал аврор, — идите домой.

Это я уже слышал через дверь. Шумоизоляция тут нулевая.

В зале суда уже начиналось заседание, собрался целый триумвират, думаю, самое время выступить. В самом начале.

— Господин судья? — я оглядел занимающих свои места людей, — Госпожа Боунс, господин Скеллиг? Могу я поведать вам свои показания по этому делу?

— Мистер Поттер, — Узнал меня министр магии. Он сидел в первых рядах и поднялся, — не ожидал вас здесь увидеть, — льстился, засранец, гибкий у него хребет, — какая честь.

— Я тоже не ожидал вас увидеть, господин министр, и это приятная неожиданность. Решили уделить внимание уголовным делам?

— Да, как видите, это дело нашумело, — министр немного напряжённо и вымученно улыбнулся, — все здесь? Думаю, пришла пора начинать заседание, — это он уже сказал Амелии Боунс, которая руководила судом. Она была тут главным судьёй. Чуть поодаль от министра сидела бабушка Невилла — старая Августа, она была одета как всегда отвратительно. При взгляде на неё у меня возникает ощущение, что это ревностная блюстительница порядка, старых традиций и шпыняющая всех вокруг по любому поводу. Впрочем, сейчас ей было не до того, она орлиным взором оглядывала всех присутствующих, в том числе и меня.

— Хорошо, — Боунс ударила молотком, — господа волшебники, суд начинается. Рассматривается дело номер… — зарылась в бумаги на столе, — номер восемьсот девяносто два от тысяча девятьсот девяносто второго года. Прокурор?

Просто формальность — описание шалости Невилла, во время которого бабка Августа чуть ли не убила взглядом прокурора. После чего слово дали свидетелям, и первым вызвали меня. Я вышел, принёс клятву, как полагается, и поведал, как было дело…

— Господа, боюсь, произошла страшная ошибка. Поскольку Гермиона Джин Грейнджер не виновна в том, в чём её обвинили. Признаюсь — я был у неё в тот день и совершил колдовство, которое, по всей видимости, чары надзора и сочли нарушением ею статута секретности.

Небольшое недоумение в зале. Я продолжил:

— Честно говоря, до меня не сразу дошли новости о том, что Гермиону Грейнджер умудрились арестовать, даже несмотря на очевидные факты её невиновности — как то — отсутствие при ней волшебной палочки. А так же возможность достоверно проверить это, просто спросив её, воспользовавшись магией, чтобы определить ложь или принудить к правде. Или проверить палочку — мне казалось, что это настолько глупая и нелепая ошибка, что взрослый волшебник не может её совершить, не проверить никаких фактов, улик, просто схватить первого попавшегося человека, который мог бы совершить правонарушение и кинуть её за решётку. Я убыл от неё за секунду до того, как появились авроры, и посему уверен, что она не виновна в том, что ей инкриминировали, поскольку это нелепое предположение.

— Кхм, — меня прервала Амелия Боунс, — мистер Поттер, мы собрались здесь по другому делу.

— Совершенно верно, мэм. Правда, есть один нюанс, — улыбнулся я, — спасение от несправедливого заточения не считается преступлением, если спасённый оправдан. Такое происходило как минимум восемь десятков раз, последний случай, если я не ошибаюсь, был в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году. В данном случае поступок мистера Лонгботтома определённо заслуживает восхищения за свою смелость и верность друзьям, — слегка польстил я ему, — но состава преступления в нём нет, поскольку мисс Грейнджер не совершала преступления и следовательно, не является преступницей. И, признаться, мне совестно за то, что произошло и за то, что мои действия послужили причиной ареста мисс Грейнджер, а так же перенесённым ею лишениям и испорченных летних каникул. Думаю, мне стоит компенсировать это нелепое стечение обстоятельств, произошедшее по моей вине. Посему я готов оплатить им отдых в живописных местах Франции, куда незадолго до своего ареста должна была уехать мисс Грейнджер. Думаю, министр магии Франции не откажет мне в такой услуге, — улыбнулся я залу.

Мягкий намёк на связи на международном уровне — что ещё нужно, чтобы Фадж засунул язык в задницу?

Поскольку показания свидетели давали под присягой и клятвой, лгать здесь было не принято… но куда большее значение имело то, что министр был на моей стороне, а за Невилла и Гермину переживали практически все дамы бальзаковского возраста в Англии, посему их пребывание здесь после оправдания было чревато разными… непредвиденными осложнениями. Подождут где-нибудь на лазурном берегу, пока страсти улягутся. Я как раз вчера отправил письмо министру с просьбой разместить эту парочку у себя на курортах.

Министерство Франции много денег стригло именно на курортном бизнесе, в своё время они обратили внимание на практически пустующее и никому не нужное так называемое «лазурное побережье» и превратили его в курортную зону. Бюджет сам по себе не наполняется, ага. Так что просьба вполне разумная и вполне в компетенции министра магии франции — были у них курорты специально для волшебников, с волшебным сервисом.

Надо ли говорить, что дело было решено не просто быстро, а реактивно, не успел я промочить горло после долгой речи, как суд вынес вердикт — Гермиону Грейнджер оправдать, дело Лонгботтома закрыть за отсутствием состава преступления. И точка.

Журналисты в зале суда уже сменили не одну кассету волшебной фотоплёнки и исписали не одно пишущее перо, пытаясь запечатлеть это для истории, которая приносила им такие тиражи. Когда я услышал желаемый вердикт, встал, вежливо поклонился министру и аппарировал прямо из зала суда в свою комнату. Думаю, встречи с журналистами мне не пережить. А так же нужно дать им тонкий намёк — ведь министерство и его суды защищены от аппарации не хуже Хогвартса, если не лучше. И вот, появляюсь я и тихо намекаю им, кто здесь кто. Для волшебников подобное восхитительно или унизительно, смотря с какой стороны посмотреть.

Вечером сова принесла мне в лабораторию газету, читая которую я покатывался со смеху, аж слезу выбило — там такого понаписали, аж бумага покраснела от стыда. Меня выставили чуть ли не восьмым чудом света, история с Невиллом и Гермионой сильно взбаламутила их, а так же расшевелила слегка. Рутинные статьи наконец-то разбавились чем-то интересным и читаемым, рейтинги скакнули практически в полтора раза. И вот, видите ли.

* * *

Из тайного убежища наши голубки отправились сразу в министерство Франции портключом, который я им прислал. Ежедневные газеты им приходили, так что о своей истории они читали не меньше. Я счёл выше своего достоинства подглядывать за их житьём-бытьём, впрочем, очень скоро переменил своё мнение. Кое-какие пишущие чары в их домике были установлены, так что когда история уже завершилась, я решил посмотреть, что там между ними происходило. Должен признать, ничего принципиально нового я не узнал — модель будущей семьи весьма неплохая. С тем лишь исключением, что Невилл чуть осмелел, а Гермиона перестала капать на мозги с прежней силой и между ними возник определённый баланс — те стеснённые условия, в которые я их поставил, заставили их сначала уместиться вдвоём на одной кровати, но зато Невилл спал в одежде, чтобы не смущать Гермиону слишком сильно. Довольно милое зрелище, особенно перетягивание одеялка ночами. Потом — делёж всего прочего, что заставило их постоянно, но беззлобно ссориться, в конце концов, я бы даже сказал, что маленькое подобие искорки между ними пробежало. Хотя будет видно через год-два, когда гормоны раздуют пожар или наоборот, окончательно столкнут их лбами и они будут злейшими врагами до доски гробовой. Последнее мне не хотелось бы. Надеюсь, отдых во франции закрепит их чуть-более-близкие чем дружеские отношения.

И не надо тут фи, большинство волшебников из старых семей не имеют ни малейшего выбора в плане партнёра, и тем более — их просто ставят перед фактом, часто неприятным. Так что моё бережное отношение к чувствам этой парочки — верх тактичности, благоразумия, благопристойности и морали.

Следующей на очереди у меня была Джинни Уизли. Определённо, она стоит того, чтобы я потратил на неё несколько дней или недель своего времени. Да и приятно было бы отвлечься от алхимических опытов, в которых у меня намечаются мелкие подвижки…

Шоу маст гоу он, как пел бессмертный Фредди.

Примечание к части

**НУ ЧТО, НАРОД?** **Как я уже писал в прошлой, ситуация у меня с приходом холодов ухудшилась. Ботинок и кровати нет. Вот эти две вещи, которые мне сейчас охренеть как нужны — батареи в моём доме стоят стоковые, то есть "южного" типа — греют очень слабо. А за окном — десять градусов, морось, сырость. Уже три дня я не выходил на улицу — не в чем, кроссовки выбросил, да и промокают ноги в них. А зимние одевать пока рано, нужна обувь. И кровать — на полу холодно. Даже тепловентилятор не спасает — жар собирается под потолком, а на полу как было, так и остаётся холодно и противно, только ещё и душно становится.** **Во время переезда это ладно, были трудности, которые нужно было потерпеть до лета, тягости и лишения переездов "А там что-нибудь придумаю" ... Не придумал.** **В общем, оставлю тут свои реквизиты. Автору и правда надо. Вышенаписанное правда от начала до конца.** Знаю, я задолжал вам много проды. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315

>

4.5. Апокалиптический Рыжий

— Всё чудесатее и чудесатее, — я подсыпал в горсть пыли толчёный огненный кристалл и не ожидал подставы, когда произошёл большой бабах — лаборатория содрогнулась, хотя магия защитила меня от взрыва, но алхимический стол был испорчен. Хорошо, что обошлось им — в клубах дыма можно было видеть только очертания стола.

— Ах ты ж гадость, — я открыл окно, чтобы весь дым выветрился и применил чары, которые вытянули весь дым наружу.

Очередной взрыв в лаборатории, обычное дело. Я уже устал покупать алхимические столы, честно говоря. У меня вообще было много проблем в освоении экспериментальной алхимии и проведении необычных связей. И тем не менее, нужно было двигаться дальше. Хорошо хоть во внутренней алхимии дело продвигалось чуть-чуть, через пень-колоду, но не стояло на месте. За прошедшие недели я сумел почувствовать свою внутреннюю энергию, которую китайцы звали ци, она же внутренняя магия и начал её слегка модифицировать.

Не желая повторять ошибок Дамблдора и его учителя Фламеля, я отправился в Японию, где купил море книжек и пособий по развитию внутренней энергии. И только благодаря им сдвинулся с мёртвой точки и начал осваивать сложную науку. Вообще, волшебники японии и китая, и вообще азии, развивая это самое своё ци, ки, или кто как называет, достигали весьма удивительных результатов. Правда, эти результаты касались только внутренней алхимии, но всё же.

Благодаря этому искусству и сочетанию его с магией при помощи мечей, мои узкоглазые друзья умели делать из врагов салат в мгновение ока. Дамблдор освоил не так много и только в почтенном возрасте близкому к ста годам, сделаться молодым он не мог, а замедлить старение… Да, это было возможно, но требовало от алхимика феноменальных талантов и умений уже в том возрасте, в котором он ещё что-то может.

— Что такое, мальчик мой? — дверь распахнулась и оный директор хогвартса вошёл, — опять взровалось что-то?

— Простите, учитель, — кивнул я, — не могу обещать, что больше не повторится.

— Ох, главное, что ты сам не поранился. Вижу, всё в целости и сохранности, — он оглядел лабораторию, — пойдём уже, ты засиделся за своими уроками. Я не хочу, чтобы ты надорвался, занимаясь алхимией как сумасшедший. Между прочим, я тебя уже неделю не видел.

— Виноват, сэр, — понурился я, — просто такая интересная тема, что я залип надолго.

— Значит, пора отдохнуть, мальчик мой, пошли, оставь всё как есть, потом вернёшься.

Мне пришлось признать его правоту — я уже долго занимаюсь алхимией, а если быть точным — то почти месяц, каждый день по двенадцать-четырнадцать часов, почти без перерывов. Конечно и достигнуто было немало, как за месяцы работы, но себя тоже нужно пожалеть.

Директор провёл меня в свой кабинет, где взмахом руки заставил чайник налить две чашки чая. Дамблдор выглядел утомлённым и уставшим, на его лице отражалось, как и обычно, спокойствие и мудрость. Дамблдор сел за стол, щелчком пальцев открыл окно, свежий ветер наполнил кабинет. Прекрасно.

Я взял чашечку чая, садясь в облюбованное мною кресло недалеко от директорского места.

— Вижу, тебе нужно отдохнуть, мальчик мой. Нельзя так себя загонять, к тому же у тебя будет вся зима для занятий алхимией. Ты уже занялся экспериментальным разделом?

— Да, сэр, — это было очевидно, по-моему.

— Превосходно. Ты осваиваешь программу со скоростью гораздо большей, чем я ожидал. Если так дальше пойдёт, то скоро мы сможем перейти к искусству использования мощных алхимических субстанций природного и естественного происхождения.

Превосходная новость! Умение использовать естественную магию алхимии — одно из основополагающих, и оно открывает перед алхимиком все двери и окна, а так же форточки, чердаки и калитки на заднем дворе — если я освою это, то будет намного проще.

Дамблдор пододвинул к себе неспешным движением папку с тесёмочками и улыбнулся:

— До начала уроков в Хогвартсе осталось всего две недели, мальчик мой. Ты вроде бы сдружился с младшей из Уизли?

— Не совсем так, директор. Я просто наставляю её в вопросах магии, не более того.

— И делаешь щедрые подарки, — Дамблдор улыбнулся, — неужели тебе понравилась девочка? А я не знаю? — он изобразил растроганность.

— Что вы, директор. Меня уже назначила, без моего спроса, своим будущим мужем, Луна Лавгуд. А так же претендуют ещё некоторые особы, поэтому юной Джинни не помешало бы найти себе мальчика менее странного.

— О, лавгуды, — улыбнулся Дамблдор широкой, доброй улыбкой, — они всегда были самым необычным и слегка чудаковатым волшебным семейством. Помнится, вместе со мной учился Артемиус дедушка Ксенофилиуса и прадед Луны. Однажды, когда нам было по двенадцать, он принёс в школу пони, перекрасил в розовый цвет, сделал ему рог, как у единорога из папье-маше и на нём поехал признаваться в любви Далии, матушке Августы Лонгботтом.

— И как она его встретила? — с подозрением спросил я, — хотя идея мне нравится, — я задумался, — лошадка миленькая, всё как девочки любят. Надо было вплести ей в гриву золотые ленточки.

— Он так и сделал, — заржал натуральным образом Дамблдор, — смеялись всем факультетом. Но поступок оценили!

Посмеявшись немного над проступками одногодок Дамблдора, мы взяли чайную паузу. Дамблдор выпил чашечку зелёного, как обычно, и предложил мне:

— В этом году нужно будет сопроводить в школу сразу несколько учеников, Гарри. Грейнджер и Лонгботтома я тебя конечно не попрошу, они до сих пор на тебя дуются…

Логично, разве нет? Назвался груздём — полезай в кузов, назвался учеником — бегай по заданиям учителя, тем более, что Дамблдор и без того предоставил мне невероятный режим зелёной улицы в изучении любого волшебства и учит одной из самых редких профессий в волшебном мире — искусству алхимии. Ни в одной школе мира не изучают алхимию, это действительно уникальный предмет, как например онейромантия, тут талант нужен.

Дамблдор дал мне наводку — через час нужно будет заявиться домой к уже известному мне семейству Уизли и проводить их за покупками к школе. Мне начинали надоедать Уизли — неужели у директора нет других сторонников? Но по всей вероятности, дедушка Д думал, что я дружен с этим рыжим балаганом, поэтому буду рад присматривать за ними.

В одном он прав — за Уизли нужен глаз да глаз, поскольку их пятеро. Пусть один и адекватен, но за четырьмя нужно следить, и эти четверо — настоящая ходячая катастрофа, поскольку вместе с ними собирались выйти в свет ещё и Грейнджер и Лонгботтом, которые после официального оправдания, были переданы дамблдором с рук на руки рыжему семейству.

Одна из причин, по которым я всё лето не появлялся в доме рыжих, как планировал изначально. Пришлось скрепя сердцем лезть в сумку и искать самую нарядную мантию из всех, что у меня были. На этот раз выбор мой пал на очаровательный наряд, поверхность которого полностью состояла из принта свежих полевых цветов в японском стиле и выделялась розовым, красным и прочими цветами, словно одна большая цветочная клумба. Кажется, такие мантии у японцев звались хаори и одевались поверх кимоно. Ну или я что-то путаю, но не важно — главное что походит на мантию, только с короткими рукавами. Одевшись как подобает юному и модному волшебнику, я оглядел себя в зеркало, покрутился, улыбнулся.

— Превосходно, мальчик мой, — Дамблдор даже поднялся со своего места, — где ты нашёл такую прекрасную расцветку?

— В Японии на распродаже. Правда она прекрасна?

— От неё приятно пахнет свежестью и красотой, — довольно улыбнулся в усы дамблдор, — а теперь, мальчик мой, ступай.

Я кивнул и пошёл к камину. Кинул пороха в топку, назвав пункт назначения… Это не самый любимый способ путешествовать. Хуже каминов только неизвестные порт-ключи, но выхода особо не было — аппарировать на улицу я не хотел. Так что появился я в камине семьи уизли. Ощущение при этом было, как будто ты спрыгиваешь с качелей, чуть-чуть замешкаешься или с непривычки не успеешь переставить ноги и рухнешь лицом в пол, да ещё и в саже измажешься. Конечно, я не мог допустить, чтобы моё хаори запачкалось. Так что вышел, гордо подняв голову.

Рядом с камином был выход на кухню и там уже суетилась Молли, был слышен её голос.

— Перси, посмотри, кто к нам пришёл.

— Мам, я ем.

— Персиии… — недовольно протянула Молли.

— Всё в порядке, миссис Уизли, это я, — я выглянул к ним на кухню, отметив машинально наличие Лонгботтома и Грейнджер за большим столом, — приятного аппетита, друзья!

Гермиона выпучила глаза, а сидящая с краю Джинни подскочила:

— Гарри! Как я рада тебя видеть! — она бросилась ко мне делать тёплые и нежные обнимашки. После того случая в горах наши отношения напоминали странную помесь взаимных стесняющих моментов и дружбы.

— Я тоже тебя рад видеть, — отстранил я её, когда мне показалось, дружеские обнимашки подошли к границе дозволенного.

— Гарри, я рад тебя видеть не меньше, обойдёмся без обнимашек, — сказал артур, подмигнув, — Дамблдор прислал тебя?

— Совершенно верно, сэр. Мастер Дамблдор попросил меня помочь вам присмотреть за детьми, чтобы ничего не учудили.

— Превосходно, — Артур обрадовался, — это очень хорошая новость, слышала, Молли?

— Не глухая, — огрызнулась Молли Уизли, — Гарри, проходи и садись за стол, ты только посмотри на себя, исхудал весь. Директор что, тебя не кормит?

— Кормит, конечно же, — я сопротивлялся, но Молли силой усадила меня за стол и впихнула вилку в руку, — но у меня так много учёбы, я по двенадцать часов в день прозябаю в лаборатории и нередко забываю о еде.

— Бог ты мой, разве так можно с детьми? — всплеснула она руками, — ну я ему задам! — передо мной появились сосиски. Прекрасные домашние сосиски, сразу шесть штук, хотя и одной можно наесться сполна, вон, уизли кушали их неспешно и то оставалось немало.

— Не надо, Директор хороший.

— А я говорю так нельзя, — упёрто сказала молли своим тоном уверенной во всём матушки, — ладно мои оболтусы летом играют так, что плохо кушают, но ты то чем занят?

— Алхимией, мэм, — я отрезал себе кусочек сосиски, отправив его в рот.

Гермиона дулась на меня и вообще не понимала, что это я вдруг пришёл к Уизли, с ней был Невилл. Парень немного расхрабрился, после того, как почти целое лето не видел своих родственников.

Если рассказ его правда, и чтобы вызвать в нём магический выброс, его свесили из окна за ногу, то я представляю, что за чудовища его родственники. Нет, не злые, но просто такие, у которых вместо мозгов одна магия и к мальчику вообще относились так, как к мальчикам относиться нельзя. Его вывешивали из окна, и делали прочие недостойные вещи. Вдали от своей бабушки он даже как-то осмелел, это заметно по его взгляду. Он не напоминает взгляд неуверенного в себе толстяка, который только и ждёт, что произойдёт дальше. Да и к тому же он изрядно похудел — я приплатил близнецам в секретном послании сто галеонов за то, чтобы они гоняли Невилла словно поросёнка и заставили сбросить не только вес, но и мышцу нарастить. Так что полёты на мётлах, регулярный тяжёлый труд и прочие активные игры ему были обеспечены.

— Алхимией? Но это же очень сложно, и алхимию, насколько я слышала, изучают только во взрослом возрасте, после окончания хогвартса.

— Я исключение, мэм. И хочу сразу предупредить мистера Фреда и мистера Джорджа, чтобы они даже не пытались лезть в эту науку. Она опасна даже для начинающих, не говоря уже о том, что для её освоения нужно иметь особые способности.

Близнецы переглянулись.

— Хочешь сказать, что у нас нет таланта?

— Неа. Нет. Не обижайтесь, его почти ни у кого нет. Даже снейп не может в алхимию. Может быть у Джинни что-нибудь получится, но только если Джинни будет упорно трудиться.

— Я? — почти затравленно пискнула и как-то пятнами покраснела Джинни.

— Ты. Нет, создавать эссенции и камни вряд ли ты сумеешь, даже при должном обучении, но создать стихийные соли или вещества вроде летучего пороха, ты вполне сможешь. Но для этого нужно упорно и долго учиться и развивать твой дар, а не надеяться, что волшебство само со временем появится.

— А разве летучий порох делают алхимики? — удивился Артур Уизли.

— Конечно, — я в то же время удивился его незнанию, — практически все магические субстанции, кроме зелий, делают алхимики. Летучий порох, порошки для проявки колдографий, волшебные чернила и волшебные краски для портретов и прочих нужд, эликсиры для вымачивания древесины мётел и палочек, лак для них же, и многое, многое другое. Ремесло алхимика довольно прибыльное, по крайней мере, не требует особо сложных ингридиентов, как у зелий… но в то же время предъявляет строгие требования к процессу и самому алхимику, поэтому лишь один волшебник из тысячи обладает зачатками таланта к ней. И один из ста тысяч волшебников может стать настоящим алхимиком.

— Поразительно. А я и не знал.

— Это не секретная информация, но алхимики скрытные ребята и особо не распространяются про свою работу. Их не видно и не слышно, они где-то сидят у себя по домам и делают товары на продажу, живут спокойной и тихой жизнью. И не лезут ни в политику, ни в общественную жизнь, никуда. Их всё устраивает, ведь какой бы не была власть и какие бы ни были законы, их товары всегда будут востребованы.

Пока я говорил, остальные наворачивали. Настал мой черёд расправиться с сосиской, все выпили сока, закусили и Молли поднялась из-за стола:

— Мы сейчас будем, полчаса, дорогой, я тут немного приберу и можно будет выходить.

— Конечно, миссис Уизли. Я подожду.

* * *

Примечание к части

У меня 25го числа будет День Варенья. Поэтому я активировал ранее сбор средств до 24го октября с целью собирать рыбли и купить себе какой-нибудь подарок. Но так случилось, что у меня сгорела плитка. Дачная варочная мини-плитка "мечта" на две конфорки, сгорела к чертям, пыхнула и ещё коротнула сверх того. Поэтому я снял всё, чтобы купить новую. В общем-то, я и не меркантилен. По правде говоря, мне куда важнее то внимание, которое вы мне оказываете. Как нелюдимый интроверт, я мало общаюсь, друзей у меня нет, родственники... кроме родителей меня поздравят только мои читатели. Те люди, ради которых я трачу столько времени и сил, практически всего себя отдаю. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315

>

4.6 Я сказал Горбатый!

Косая аллея всё так же была волшебным местом. Это не просто констатация факта, но и очень исчерпывающее её описание — здесь и только здесь волшебник чувствовал себя дома. Здесь ходили по улицам люди в мантиях и безумных котелках девятнадцатого века, ведьмы в остроконечных шляпах, которые неизвестно почему у них в моде. Здесь мальчишки как всегда кучковались около витрины рядом с мётлами Нимбус-2001, здесь летучие мыши висели на вывесках магазинов, а совы ухали в клетках.

Волшебная атмосфера сказки пронизывала Косую Аллею, это место волшебников. К сожалению, визит в косую аллею удался не сразу — Джинни так разволновалась перед своим первым походом к Хогвартсу, что вместо косой аллеи назвала какой-то неизвестный адрес и в итоге отправилась камином хрен знает куда. Я нахмурился, другие, казалось бы, не заметили такой мелочи.

— Увидимся на месте, — я аппарировал сразу же на Косую аллею и применил заклятие поиска. Джинни наверняка была от него защищена, не дура, но я это я — рядовые заклинания в моём исполнении имеют необычайные свойства, например, игнорируют защиту от них. Заклятие повело меня куда-то в переулок, и я тут же поспешил, игнорируя всю эту мишуру вокруг. Заклинание волшебного клубка создавало в воздухе светящийся трассер, указывающий направление в сторону объекта поиска и умело строить маршрут, таким образом, что с ним заблудиться было сложно — достаточно назвать куда хочешь попасть или кого найти и заклинание покажет дорогу. Светящаяся линия уходила в переулок, за которым начинался лютный, нехорошее место.

Волшебное общество имеет своих отбросов, и Лютный — это не то место, где стоит бывать детям, особенно без сопровождения взрослых. Заклинание развеялось прямо на входе в лютный, ведь этот переулок был защищён от чужеродных чар. История лютного весьма интересна, он появился раньше Косой Аллеи, задолго до неё, но со временем в него набивались и те, кто делал честные товары, подчинялся министерству и вообще, был толковым и честным волшебником, светлым и позитивным, и отбросы. Те, у кого недостаточно таланта для обучения в хогвартсе, зачастую владеющие всего парой бесполезных заклинаний. Есть и такие люди, которые за всю жизнь освоили одно-два заклинания и не могут ничего другого. Они тоже считаются волшебниками.

Со временем торговцы, у кого была совесть, честь, талант и просто позитивные ребята, покинули лютный переулок и образовали своё собственное место для торговли рядом — косую аллею, а в лютном остались…

Впрочем, я наверное буду несправедлив, считая, что подобное есть только в мире волшебников — в мире маглов тоже есть разные торговцы, есть официальные магазины и бренды, старающиеся сделать хорошую вещь, а есть разные барахолки, где можно найти с равной вероятностью как запрещённые товары, так и откровенную дрянь по заоблачным ценам, всякие телемагазины и прочие способы облапошить покупателя на его денежки. Лютный был именно таким местом, где продавалось всё, но не всё стоило покупать. И тут можно было купить гораздо больше, чем в косой аллее, но товары тут, мягко говоря, мутные.

А уж какая публика тут собралась — тёмная и мрачная атмосфера средневековья сгустилась над узкой улочкой лютного, непонятные личности в тряпье, один так вообще стоял в проходе и смотрел немигающим взглядом на всех вокруг, худой, старый, словно мумия. Какая-то баба с бородавкой на подбородке в растрёпанной шляпе и с безумным видом, выслеживала кого-то, и за ней ещё было несколько таких же отбросов.

На этой улице все вдруг обращали внимание на меня, баба с бородавкой направилась ко мне:

— Потерялся, деточка?

— Нет, я ищу свою знакомую. Рыжая такая девочка, не видели?

Она явно имела недобрые намерения, к тому же мне со спины начали подходить её дружки:

— Пойдём с нами, мы покажем тебе дорогу.

— Мисс, у вас плохо со слухом? — я повысил голос, — ищу девочку, рыжую, моего возраста.

Один из мужчин выхватил палочку и остальные последовали его примеру:

— А ну топай давай.

Я только грустно вздохнул и все отбросы разом превратились в крыс. Больших таких, серых крыс. Посмотрев на них сверху-вниз, придавил одну ногой. Крыса завизжала, хрустнула костями. Остальные нелепо переставляли лапы, пришлось придать им ускорение пинками, отлетев в ближайшие стены, они затихали.

— А вас я превращу в моль, если через секунду не услышу, кто вы такие и зачем на меня напали, — строго посмотрел я на бабу с бородавкой. Она же только молчала и смотрела на своих подручных. Не добившись от неё никакой реакции, я пошёл дальше…

* * *

В следующий раз, когда мне понадобится потренировать боевую магию, нужно заходить в Лютный переулок. Это просто клондайк всяческого сброда и отбросов, которые бросаются как стая шакалов на всех, кто кажется им недостаточно опасным. Едва я прошёл в проход, у которого стоял мужик-мумия, он попытался схватить меня своей костлявой рукой, которую я вовремя отсёк режущим заклинанием. И пошёл дальше, едва вышел из арки — на меня среагировали ещё двое каких-то утырков, их я просто поднял телекинезом и мановением руки так ударил о ближайшие стены, что хрустнули кости, носы, а может даже черепа и они теперь не жильцы. Видевшие эту расправу люди начинали бузить, и я продолжил свой поход с использованием уже более сильной магии поиска — магия указывала мне путь в конец аллеи, и чтобы туда добраться, нужно было положить добрых два десятка выродков.

Я взял меч, сделав его лезвие невидимым и просто пошёл вперёд, рассекая мечом любого отброса, который пытался ко мне приблизиться. У светлой магии есть свои нюансы — я могу с ума сойти, если мне придётся убить хорошего и светлого человека, да рука не поднимется. А вот этих отбросов… всё равно что комаров, даже на душе спокойнее и приятнее, когда убиваю этих грязных тварей. К сожалению, информацию о своём провале уже убитые не могли сообщать ещё живым, поэтому пока я шёл через всю аллею, девятнадцать человек распрощались с жизнью — прежде чем они успевали произнести заклинания, я просто сносил им головы или сначала отрубал руки, используя магию меча, когда короткого клинка не хватало, чтобы достать до них. Я всё-таки очень низкий, но взмах меча посылает либо режущее лезвие, либо пронзающее, словно копьё. Аллея была устлана трупами мерзавцев, пока я шёл в её конец, ещё больше было покалечено, превращено в крыс, причём навсегда, обожжено, ударено о стены и так далее.

Наконец, я дошёл до грязной лавки с надписью «Горбин и Бэркс», куда вела меня магия. Зашёл в оную лавку, оглядевшись — от затхлого, гнилого, противного до глубины души, смрада тёмной магии, хотелось просто призвать адское пламя и спалить тут всё до тла. На входе столкнулся с известной парочкой — Люциус и Драко Малфои. Отношения с Малфоями у меня вообще не заладились — я ненавижу тёмных магов, а у Люциуса душонка уже давно погрязла во тьме. И у его сына не лучше, активно погружается и измазывается.

— О, мистер Поттер, какая неожиданная встреча, — Люциус слегка скривился, — пришли что-то купить?

— Нет, мистер Малфой. А вы?

— Демонстрирую своему сыну, к чему лучше не прикасаться, — он концом трости почти ударил драко по руке, которой он пытался что-то тронуть, — всего хорошего.

Я промолчал, что можно считать невежливостью и пренебрежением. И пусть это будет именно так — быть вежливым со всяким отребьем я не был намерен. Тут же появился и владелец магазина, человек противной наружности, мало чем лучше того отребья, что было на улице.

— Добрый день, пришли купить что-нибудь?

— Нет, — я огляделся и заметил странного вида шкаф, в котором чувствовалась Джинни, — вылазь, рыжик.

В шкафу что-то шевельнулась и из него вылезла Джинни, вся в саже и с растрёпанными волосами. Продавец тут же возмутился:

— Что вы делаете в моём шкафу? Я не позволял в него залезать, немедленнххх — он затих и поднялся над полом на добрых десять дюймов, схватившись за горло. Я же выставил руку и телекинезом поднял его. Трюк Дарта Вейдера:

— А теперь у тебя есть ровно десять секунд, чтобы извиниться перед мисс Уизли и при мне сжечь все темномагические артефакты в своём магазине. Что здесь делал малфой? — строго спросил я, сжимая на его горле хватку.

— Я... ххх несхкажу, — он задыхался, но упирался.

— Тогда поступим иначе. Я просто превращу тебя в облезлого пса и никакая магия не сможет отменить это превращение. И на ближайшие лет десять, а собаки долго не живут, ты будешь ползать по помойкам в поисках косточки.

Горбин только извивался и отбрыкивался. Тогда я превратил его руки в собачьи лапы, он посмотрел на них и начал орать диким голосом, извиваться, словно уж на сковородке, в общем — всячески выражал своё неудовольствие. Я отбросил его. Он тут же попробовал аппарировать, но не вышло.

— Ах ты засранец. Да я тебя…

— Ты не в том положении, чтобы на меня выпендриваться. К тому же я главный спонсор аврората и ДМП, одно моё слово — и тебя приговорят к поцелую дементора по сотне разных причин. Так что быстро и полно выложил всё, что тебе известно.

Я телекинетическим импульсом снёс весь хлам, которым был заставлен магазин, к стенам, освобождая себе место и вытянул из Горбина очень интересную информацию. Оказывается, Малфои приходили продавать темномагические книги и артефакты, очень и очень опасные. А так же он владел тонной компромата на множество волшебников, я наложил на него заклятие болтливости и он выложил мне всё, абсолютно всё, не думая ни секунды. Я только включил диктофон и записывал его показания, спрашивал, переспрашивал, Горбин оказался очень болтливым малым.

Джинни, приводящая себя в порядок магией, даже испугалась и стояла позади меня, чтобы не видеть этого несчастного.

— Превосходно, — я включил диктофон и зазвучал голос Горбина. Он выпучил глаза, — я записал всё до последнего слова, мистер Горбин. А теперь давайте вместе займёмся правосудием, вы не считаете это справедливым? Сейчас я вызову авроров, а вы повторите им то же самое, слово в слово, и если вы хоть что-то упустите — у меня запись. А вам накинут ещё годик азкабана за каждое упущенное свидетельство.

— Но меня же убьют, — взмолился он.

— Вы и так и так не жилец, мистер Бэркс, потому что всё рассказали. Вопрос лишь в том, какую кару вы понесёте за пособничество стольким преступлениям, скупку краденого и торговлю запрещёнными товарами. Я бы сжёг вас в неугасимом пламени фемиды. Знаете, что это за заклинание? Тогда я вас просвещу — заклинание относится к высшей магии света, оно сжигает человека до тла, но очень, очень, очень медленно. Пламя выжигает тьму в душе жертвы, причиняя той немыслимые страдания, и чем грязнее и поганее душонка твари, против которой применено пламя, тем больше будет страданий. Круциатус и рядом не стоял с пламенем света, которое сжигает души грешников. Это высшее заклинание использовали паладины древности, чтобы казнить тёмных магов, обрекая их на часы и даже дни ужасающего горения, — я щёлкнул пальцами, призвав сверхконцентрированный патронус в виде пламени. Оно осветило всё вокруг яркими белыми язычками, магия света в столь концентрированной форме заставила буквально тлеть и дымиться некоторые мерзкие тёмные артефакты.

Видя ужас на лице Бэркса, я добавил:

— Поскольку это абсолютная магия света, её никогда и никто не запрещал и не может запретить. А её применение не считается убийством, поскольку в отношении чистых душой и совестью людей она не только не вредит, но даже способна исцелять раны.

Я бросил патронуса в Джинни, которая зажмурилась и вскрикнула, но в следующий момент расслаблено и блаженно выдохнула, когда огонёк слез с неё и влетел мне обратно в руку:

— Так что сейчас мы вызываем авроров и вы даёте признательные показания, мистер Бэркс. Вам всё ясно?

Такое тёмное существо должно быть уже костьми прочувствовало мой патронус. Конечно же, пламя — это всего лишь идиотская выдумка на ходу, импровизация, но патронус в моём исполнении мог принести такому человеку как он, огромные страдания, если я того захочу. В своей концентрированной форме он очень опасен для тёмных существ и артефактов.

Я взмахнул палочкой и произнёс заклинание вызова авроров, заклинание, которое знает любой англичанин, у которого есть и много тех, у кого нет палочки. Авроры появились через минуту, вошли через дверь, это был отряд из четырёх человек, хорошо оснащённые — перчатки из драконьей кожи, ботинки с высоким голенищем, защитные очки и по две палочки у каждого. Они вошли в магазин, только чтобы увидеть сжавшегося и почти обоссавшегося Горбина и меня, сидящего в роскошном кресле. Джинни стояла и смотрела на этих оперативников.

— Мистер Поттер? — узнал меня один из них, поднял очки, я узнал его тоже:

— Мистер Марбо, как я рад вновь вас увидеть.

Это был мой знакомый из аврората, он пару раз бывал тут.

— На улице мы видели настоящий ужас, весь переулок завален трупами! Что произошло?

— Я искал свою подругу, — кивнул я на Джинни, — и мне пришлось пройти через переулок. К сожалению, местные не читают газет и не знали, что со мной связываться опасно, поэтому мне пришлось защищаться.

— Двадцать девять трупов, — мрачно заметил один из авроров.

— Готов поставить миллион против сикля, что среди них не было ни одного порядочного гражданина, сэр, — я поднялся, — вот, видите, дошёл я до магазинчика Горбин и Бэркс, пообщался с мистером Горбином, — улыбнулся тому, — он просветлел умом и памятью и захотел написать очень интересные признательные показания на множество своих клиентов, господа. С предоставлением вещественных доказательств, если такие у него ещё сохранились. Ну что, Горбин, рассказывай. Господа, позвольте поделиться с вами чуточкой комфорта, — я хлопнул в ладоши и на полу появилось несколько удобных кресел, с символикой аврората на спинках, — мистер Бэркс как раз хочет начать свой рассказ. Надеюсь, пищущие перья у вас есть?

— Марвин, — гаркнул Марбо, — доставай котомку.

Марвин был молодым аврором, судя по лицу и голосу, у него не было шрамов, следов тёмных заклятий и вообще, чистая и гладкая кожа, не такая обветренная и суровая, как у матёрых авроров. Он выбежал вперёд, достав с пояса большую кожаную сумку-чехол, из него вытащил бумаги и перо в отдельном футляре, открыл его и произнёс заклинание, заставив перо взмыть в воздух, вместе с бумагой.

— А теперь я попрошу вас ничего не говорить, если вас об этом не попросят, запись допроса начинается, — Марбо был доволен, — Итак, мистер Горбин, верно? Назовите своё имя, возраст, место работы…

* * *

Час. Перечисление всех явок, паролей, кто и что из запрещёнки продавал ему, кто покупал, заняло целый час. Когда Горбин заговаривался, я создавал на ладони мини-патронус и поигрывал с ним, словно дитё играющееся. Вскоре махнул рукой Джинни и пригласил её посидеть у меня на коленях. Она была только рада, хоть и очень смущена, но не отказалась и ближайший час я слушал, как Горбин сдаёт всех и вся, что знал. Мне даже пришлось применить заклинание, чтобы освободить его от множества клятв, с помощью которых особо виповенькие клиенты старались себя обезопасить от болтливого продавца. Не помогло, клятвы — очень ненадёжный способ сохранить информацию. Лучше всего фиделиус, который просто стирает информацию из памяти всех, но для его наложения нужно быть настоящим мастером чар. Таковые редкость.

Марбо получил в свои руки драгоценные бумаги, в которых наш торгаш Горбин сдал всех, но особенно мощно досталось Малфою, Драко и Люциусу. Информация по их сделке подтверждалась Джинни, которая слышала всё, что они говорили, плюс вещдоки были на месте и Марбо без труда снял с них волшебные отпечатки — следы волшебства, которые позволяют узнать по вещи, кто её трогал и кто ею пользовался. Так что дело Малфоя было прямо так скажем, труба.

Испуганного Горбина выволокли из магазина в наручниках, с кляпом во рту и связанными ногами, чтобы не убежал, и Марбо обратился ко мне, когда его коллеги уже транспортировали арестованного.

— Мистер Поттер, мне почему-то кажется, что и на этот раз Малфой отвертится.

— Он решил играть против меня в игру под названием «у кого денег больше». И проиграл ещё до её начала, мистер Марбо. Я буду следить за судом, и конечно же предупрежу министра, что сколько бы не предлагал Малфой, денег у меня всё равно во много раз больше. Как и влияния, как и попросту силы. Так что никуда наш скользкий друг не денется, пара допросов с веритасериумом и пойдёт в азкабан.

— Надеюсь на это, — вздохнул Марбо, — что за времена настали, когда даже справедливый суд вершится через взятки?

— Такие вот времена, — грустно признал я, — что ж, благодарю за безупречную работу. А пока что можно прикрыть лавочку и повесить пару заклинаний, чтобы ловить тех, кто попытается тут мародёрствовать. И вот ещё что, можете помочь мне в этом деле?

— С большим удовольствием.

— Передайте эти письма главе ДМП и министру, как можно быстрее, — я сунул ему пару конвертов. Пока Горбин кололся, успел написать письма.

— Хорошо, сэр.

Примечание к части

**Примечания:** **ААААААААААА!!!** Итак, народ, спешу вас обрадовать — ваша утренняя прода готова. Настал период, когда я могу работать! Да здравствует Муза! Добавка к утренней проде будет прямо сейчас, так что если вы дочитали — перелистывайте страничку! Я же Банди, если бы я вас не порадовал вкусной утренней продой с десертом, то плохой был бы из меня автор. перелистывайте.

>

4.7. Грязный Гарри

Настроение было лучше некуда — я широко улыбаясь, вместе с Джинни в обнимку, аппарировал прямо на Косую Аллею, где народу было полным-полно. Джинни краснела, но не сопротивлялась, а у меня был вид победителя — ведь Малфою очень скоро станет не до веселья. Хотелось петь и танцевать, а ещё делиться своим хорошим настроением со всем миром, что однозначно влияло на атмосферу вокруг меня. Мы с Джинни появились в центре Косой Аллеи.

— Боже, как здесь тесно, — огляделся я по сторонам, — ну-ка посторонись! — я поднял руки в стороны и сотворил самое сильное заклинание расширения пространства с обходом защиты и стабилизации, которое тут было — магазины по обе стороны кривого и косого переулка сдвинулись в стороны, словно кто-то развёл их руками. Хотя почему «словно». Кто-то это сделал — магазины с лязгом и грохотом разъехались в сторону, сделав улицу вдвое шире обычного. Толкучка, которая тут была, мгновенно рассосалась. Я же продолжил творить магию — поднял руки к небу и вложил ооочень много сил. Это даже не заклинания, а волшебный посыл — тучи над головой растаяли, как кусочек сахарной ваты, упавшей в кипяток, мгновенно, засветило солнце, а мрачноватая погода сменилась тёплым и ярким солнечным деньком. Ещё один взмах рукой и улица сияла чистотой, как и вывески магазинов, волшебство в чистом виде. Косая аллея неплоха, но кривовата, мрачновата и переполнена народу, а в дни типичной английской погоды здесь вообще грустно.

Не заметить это было нельзя — так что когда я творил волшебство, народ освобождал вокруг меня большое пространство. Магия, в местах особенно сильной концентрации, создаёт локальные хаотические изменения законов природы и онеобычные природные явления — так что вокруг меня образовался тёплый воздух, особенно светло и ветренно, словно на подиуме под вентиляторами. Образовался лёгкий туман и даже пара снежинок упала перед моими глазами. Улыбнувшись собравшейся в кучу толпе, спросил:

— Так же явно лучше, разве нет? Пошли, Уизли, нам ещё нужно найти твоих родственников, — широко улыбаясь людям, я двинулся по улице. Толпа как-то расступилась при моём приближении, всё-таки не каждый раз творится магия такого порядка. Нужно было немного эмоциональной разрядки, и магия — лучший способ выплеснуть свою радость и счастье.

— Гарри? Это ты сделал? — Джинни семенила за мной следом.

— Конечно. У меня хорошее настроение, почему бы и не пошалить немного? Кажется, я видел где-то на горизонте рыжую голову. Пошли скорее. Ах, да, постой, тебе нужно сначала зайти в Гринготтс.

Не обращая внимания на протесты, я взял её за руку и потащил в банк — Джинни пора завести свой счёт и сейф в банке, чтобы она могла быть хоть чуть-чуть независимой от семьи. Деньги — тлен, но Джинни определённо они были нужны, и они у неё были, но как она сама рассказывала, почти всё, что я ей передал, она сдала родителям, чтобы те купили к школе новые мантии и палочки для братьев. Мы зашли в большой зал Гринготтса, где я уверенно повёл Джиневру к стойке с надписью «регистрация».

Вообще, забавное слово — регистрация. Оно может обозначать что угодно — регистрация браков, регистрация счетов, регистрация завещаний и регистрация регистраций, вообще что угодно. Поэтому следовало понимать, что гоблин, сидящий за такой стойкой, настоящий универсал, потому что кем ещё может быть тот, кто занимается регистрацией?

— Сэр, юная мисс Уизли желает завести свой счёт, — обратился я к гоблину.

— Мистер Поттер, — Гоблин обратил на нас внимание, — как приятно вас снова видеть.

Я молча смотрел на гоблина. Тот всё-таки решил не показывать характер и выдал Уизли бумагу, которую я посадил её заполнять. Джиневра пару раз ошибалась и приходилось заполнять бланк заново, но в конце концов справилась и передала бумагу…

* * *

Во флориш и блоттс была жуткая толчея. Толчея пахла духами так, что без противогаза можно было даже не пытаться войти — дамы лет сорока-пятидесяти составляли основную аудиторию, смысл этого странного собрания обнаружился в витрине магазина, в виде вывески, где сказано, что здесь новый учитель ЗОТИ раздаёт автографы. Лично я был против этого назначения, но устраиваться учителем ЗОТИ в Хогвартс может либо идиот, либо тот, кто совершенно не знает о проклятии, о котором знают все. И Дамблдор на спецпедсовете, на котором я конечно же присутствовал, попросил всех учителей и весь персонал хогвартса ни в коем случае не говорить Локхарту о проклятии.

Сам Локхарт в данном случае выступал меньшим из зол, ведь вестись предмет должен, и если он сбежит — его место должен будет занять кто-то. Но кто? Никто не согласится на это, даже последний бомж не решится устроиться на тёплое местечко, потому что жизнь дороже. Ситуация была патовая — Локхарт был нужен как затычка на место преподавателя, плюс ко всему его было откровенно не жалко. Так что он идеально подходил на роль жертвы.

Джинни радостно улыбнулась, увидев Локхарта, толкучку и среди этой толкучки — Молли, другие Уизли тоже были в магазине, но подальше от толпы умственных близнецов Молли Уизли.

— Гарри! — меня вдруг заметил Фред, — Пааап, я нашёл Гарри!

Меня всегда удивляла тактичность людей из большой семьи так говорить о присутствующих здесь людях в третьем лице. Нет, я не виню их, конечно же, это глупо, просто немного странные повадки, потому как я бы на его месте поторопился сообщить найденному о том, что ему нужно срочно подойти к отцу семейства. Ладно, ерунда. Не буду занудой, хотя не быть занудой очень, очень сложно. Я зануда по своей природе.

Артур тут же прибежал, радостный:

— Дети! Как я рад вас видеть! Джинни, где ты была? — набросился он на девочку.

— Мисс Уизли занесло в лютный переулок.

— О боже, ты не пострадала? — Артур пёкся о ней.

— Нет, пап, — она смутилась, отступив на шаг.

— В Лютном переулке опасно и там много опасных личностей, никогда, слышите, никогда не суйтесь туда!

— Какой мудрый совет, — раздался вдруг холодный голос. Недалеко от нас обнаружился Люциус Малфой, выглядел он надменно и сурово.

— Малфой, — почти прошипел Артур.

— Мистер Малфой, — я, зная об их вражде, постарался остановить зарождающийся скандал, — вам не о чем беспокоиться. В Лютном переулке никогда не было никого опаснее меня. В чём вы сможете вскоре убедиться.

— Конечно же, мистер Поттер, — Он посмотрел на меня полным надменности взглядом. Рядом зубоскалил его сын, Драко, — наглости вам не занимать.

— Вот с этим трудно поспорить, сэр, — улыбнулся я.

Малфой утратил ко мне интерес и вновь вернулся к Уизли, начав цеплять Артура. Я должен был бы вмешаться, но… Что-то мне подсказывало, и это что-то в лице двух авроров за стеклом магазина, что нужно помочь силам правопорядка.

— Мистер Малфой, мистер Уизли, если у вас возникло желание затеять спор, то я попрошу вас обоих покинуть магазин. Здесь вообще-то какое-то мероприятие, и негоже было бы устраивать скандал у всех на виду.

Люциус посмотрел на меня как на вошь.

— Обойдусь.

— А я согласен. Дети, здесь не дурдом, так что пошли, — поторопился Артур.

— Уизли, — недовольно протянул Малфой.

— Кажется, кто-то струсил, — хмыкнул я, уходя следом за Артуром. Малфой не мог этого так оставить и резко развернулся, отправившись за мной. Едва я вышел из магазина, стоящие около дверей авроры, так что их не было видно изнутри, схватили Малфоя под руки, завели их за спину и закрыли наручники, прочно.

Кстати, новейшая партия антимагических наручников, артефакты от американской полиции. Я купил партию и передал их в аврорат, это более надёжно, чем пеленать цель магией. Малфой был ошарашен и сбит с толку:

— Что происходит? Отпустите меня! Я советник министра!

— Уже нет, мистер Малфой, — Марбо появился словно чёртик из табакерки, — решением министра магии ваши полномочия приостановлены. Вы арестованы по подозрению в сбыте запрещённых товаров, покупке запрещённых товаров.

— Это абсурд! — Малфой даже покраснел, на его лице появились красные пятна, — Я никогда не нарушал закон.

— У вас будут все возможности доказать это суду, сэр. А сейчас вас проводят в камеру, — в голосе Марбо чувствовалось торжество, как будто он объявляет о помолвке своей дочери… кстати, старая девка лет тридцати двух, которую он к кому только не сватал… — Скажу вам честно, дела ваши плохи, мистер Малфой, — продолжил он с торжествующим тоном, — показания свидетелей под сывороткой правды подтверждают обвинение, да и вещдоки на месте. Вы, наверное, запамятовали, что любой волшебный артефакт можно проверить на предмет того, кто к нему прикасался и тем более пользовался. Думаю, вам знакомо это колье, — он достал чёрную шкатулку и открыл её под носом у Люциуса.

— В первый раз вижу!

— Надо же. Мистер Горбин утверждает совершенно обратное, — Марбо повернулся ко мне, кивнул, что не укрылось от внимания Люциуса. Я послал тому воздушный поцелуй:

— И помните, мистер Малфой, я Волдеморта в могилу свёл.

— Ты! Ты подкупил их! — Люциус удивительно повёл себя, потому что начала собираться толпа.

— Как нехорошо обвинять уважаемого человека, — Марбо недовольно нахмурился.

— Ничего, мистер Марбо, всё в порядке. Строить гипотезы — право каждого, ведь именно на поисках подтверждения или опровержения версий держится наша криминалистика. И нет, мистер Малфой, — я поднял палочку. Откуда? Да из кармана, у меня всегда наготове, — клянусь, что не подкупал аврорат или кого-либо ещё, чтобы они совершили какие бы то ни было действия против Люциуса Малфоя и его семьи и сам я чист перед законом. Клятва завершена. Я взмахнул палочкой, продемонстрировав собравшимся зевакам люмос, — убедились, мистер Малфой?

Толпа отреагировала на это шоу очень зрелищно — начали апплодировать. Собралось много людей — всё-таки Люциуса знали многие, меня — ещё больше, да ещё я так недавно привлёк к себе внимание, сделав небольшой редизайн Косой Аллеи. Такие чары по настоящему могущественны, так что неудивительно… Да ещё и из-за Локхарта собралась целая толпа людей. И к счастью, тут были и журналисты Ежедневного пророка с фотографами, едва я успел очухаться, как меня ослепила вспышка колдофото, а уж какие страсти кипели у юных шелкопёров… Не повезло Люциусу… Сильно не повезло.

Вообще, я действовал исключительно по наитию и на удачу. Но в этот момент меня посетила мысль — а что если бы я чуть-чуть опоздал и не застал Малфоя в Горбин и Бэркс? Если бы жалел тех бомжей, что собрались в лютном, то не успел бы. И так на выходе застал. Если бы я не сделал странное и не допросил бы Горбина, то… И ещё много разных Если, вплоть до того, что моя задержка с банком Гринготтс позволила мне встретиться с Люциусом ещё раз в книжном магазине, а Аврорам донести письмо до министра.

Всё это было похоже на спланированную идеально акцию, но в ней так много случайных и положительных совпадений… Наверное, потому что действовал я исключительно на интуиции и настроение у меня было хорошим. А что если это следы пророческого дара? Интуиция — первая ступень к освоению предсказания, хотя сами предсказания мутные, как правило. Пока пеленали и уводили Малфоя, я думал об этом и у меня возникло ощущение, что мои действия направляются чьей-то умелой рукой, через мою интуицию. Возможно, это и правда дар? Способность предчувствовать события и вероятности, найти из множества нитей судьбы ту, которая ведёт к нужному результату и уцепиться за неё.

Надо тщательно проанализировать и посоветоваться с Дамблдором и профессором Трелони. Она хоть и эксцентричная дама, которая злоупотребляет вином, но у неё есть чему поучиться — кто бы из профессоров хогвартса не держал её за дуру, она всегда с иголочки одета. Её стиль всегда идеально хипарский, а ведь даже одна неудачно подобранная брошка может нарушить внешний вид. Да и умом эта женщина не была обделена, хотя предсказания — это из раздела особых даров, вроде той же алхимии, без таланта можно только гадать с вероятностью в пятьдесят процентов — потому что либо сбудется, либо нет.

Артур выглядел совершенно ошалевшим от событий, поскольку не ожидал подобного.

— Пойдёмте отсюда…

— Мистер Поттер, — на меня тут же набросилась журналистская братия…

…

Дамблдор меня прибьёт чашкой с лимонными дольками. С особой жестокостью.

Примечание к части

**И ВОТ ОНО СВЕРШИЛОСЬ!** Долгожданное возвращение вдохновения автору! Да будет Муза мне свидетелем, если бы я не бодрствовал всю ночь и если бы у меня не слипались глаза, то я бы прямо сейчас ещё две главы сделал. Пойду сначала высплюсь и тогда завтра можете ожидать своей утренней проды к завтраку, сэры! __________________ Итак, народ. Спасибо всем, кто решил подарить автору подарок! Нет, правда, именно эти люди и вывели музу из спячки, показав мне, что читатели меня ценят, помнят и ждут проду. Осталось семь дней! Подарки в рыблях можно оставить тут: Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 И не думайте, что автор просит дорогие подарки. Нет, я рад каждому рыблю! Ведь главное в подарке — внимание.

>

5.1. Сочинение "Как я провёл лето"...

Как и ожидалось, вечер начался с выволочки, Дамблдора в кабинете вообще не было — убежал в министерство решать какие-то вопросы. Зато мне наказал ждать его в кабинете.

Пока ждал — изнервничался весь, зря я так пришпилил Малфоя, наверное. Да и в целом, показаний одного торговца для посадки целой кучи народу будет маловато… Все мы крепки задним умом! Надо было колоть ещё целую кучу народу, чтобы выяснить все пригрешения, а не спешить с мистером Горбином. Зато вот Малфоя можно было брать на горячем.

Единственной живой душой в кабинете директора был Фоукс — птичка спала, пока я осматривался и занимал своё любимое креслице. Феникс спикировал со своей жёрдочки в мою сторону и приземлился на подлокотник, полез нарываться на поглаживания. Делать нечего — погладил пташку, которая курлыкала и перебралась ко мне на колени. Феникс, казалось бы, льстился ко мне и нарывался на ласки.

Директор вышел из камина только спустя полчаса, жутко рассерженный.

— Гарри! — С порога Дамблдор нахмурился, — что это, моргана тебя побери, было? — он был суров и вид его мог напугать любого более слабого духом.

— Я слегка поприжал мистера Малфоя.

— Я не об этом! О тех трупах в Лютном переулке! Тридцать трупов! — Директор хмурился.

— А, это, я просто прогулялся по лютному в поисках Джинни, которая случайно оговорилась во время перемещения по каминной сети и попала неизвестно куда.

— И ты убил тридцать человек! — возмутился Дамблдор.

— Позволю себе заметить, все они во-первых — были тёмными, во-вторых — они первыми полезли. Похоже, это именно те, кто цепляется к любому зашедшему, не способному за себя постоять.

— Но тридцать человек! И зачем было их убивать?

— Ну, а почему бы и нет? — пожал я плечами, — это тёмные.

Дамблдор сверлил меня взглядом. Сел за свой стол, нахмурился, увидев Фоукса, который разлёгся у меня на коленках, подставив пузико для поглаживаний.

— Гарри, тёмные — это не объяснение.

— По-моему, исчерпывающее объяснение.

— И чем же оно исчерпывающее? И вообще, убивать людей в Лютном и при этом звать себя светлым волшебником… как-то двулично, не находишь?

— Нет, не нахожу… — я прикрыл глаза, — хорошо, директор, проведём простейшую аналогию. Вы бы убили преступника, которого застигли на месте преступления?

— Нет, Гарри, для этого есть суд.

— А если этот преступник убил дюжину школьников и изнасиловал столько же школьниц, и убил их? — поднял я бровь, — предположим, застали вы его на месте с трупом девочки и спущенными штанами…

Дамблдор посуровел взглядом:

— К чему ты описываешь такие ужасы?

— Простой вопрос. Все люди говорят, что никогда, да ни по чём, но почти все, едва приходит время, берут кусок арматуры или волшебную палочку и убивают тёмного. Потому что что?

Дамблдор хмыкнул:

— Больше не приводи таких примеров.

— И тем не менее. Люди сами двуличны, в спокойной обстановке они всегда готовы объявлять о своём благородстве.

— Эти люди ничем на твоих глазах не провинились, — напомнил мне директор.

— Я чувствую их магию. Гораздо лучше вас, директор, мне не нужно видеть, чем они занимались, если их душонки прогнили и погрязли во тьме и грязи, знаю, что не воровством пирожков! Уничтожение таких существ — естественно для каждого светлого волшебника! — возмутился я в ответ, — у них руки в крови по локоть, а от их магии смердит смертью и жестокостью.

Дамблдор прикрыл глаза рукой:

— Хватит, Гарри. Ты уверен, что они преступники?

— По-моему, это очевидно, они тёмные до мозга костей. И вообще, Директор, с каких пор вас интересуют эти существа?

— Это люди, Гарри.

— Вы вообще участвовали в войне против Волдеморта? Если так говорите, то как вы можете быть светлым магом, если ваша магия не радуется, когда вы уничтожаете тьму.

— Тут немного сложнее, Гарри, — старик покачал головой, — я и правда не участвовал в битвах, но не потому, что боюсь Тома или его слуг.

— Почему тогда?

Дамблдор хрипло вздохнул, прокашлялся и потянулся за чаем. Налил его вручную, посмотрел на фоукса на моих коленях и продолжил более спокойным тоном:

— Том обманул меня, Гарри. Хотя… я не знаю, к лучшему это иль нет. Когда ученики поступают в Хогвартс, они заключают определённый контракт со школой. В древней форме контракта значится, что прибыв на лодке в школу, ученик проявляет согласие на обучение в ней. Как ты понимаешь, это обычная страховка против тех, кто посещает школу, не желая быть в ней учеником.

— Не совсем понимаю, при чём тут эта традиция, — пожал я плечами, беря чашку с чаем, которую щедро налил директор. И его лимонные дольки.

— Когда ученик покидает школу на лодке — его обучение завершается, связь со школой рвётся. Директор школы обязан соблюдать ряд обетов, Гарри, один из них — не вредить своим ученикам. А если обет будет нарушен, серьёзная кара может ждать директора школы.

— То есть вы хотите сказать…

— Том сдал экзамены и просто ушёл из Хогвартса, вместе со своими сторонниками. Так что с точки зрения клятв, он до сих пор числится учеником и я не могу вредить ему.

— Во дела…

— Да, Гарри, всё так и обстоит.

— Он вас обвёл вокруг пальца. И вывел из игры, причём очень ловко.

— Том и его друзья не будут нападать на Хогвартс, ведь это приведёт к тому, что их статус изменится и я смогу уничтожить их открыто, — улыбнулся Дамблдор, — именно поэтому, пока я жив, Волдеморт никогда не нападал на Хогвартс и никогда не нападёт. Но и я не могу убить Тома или даже покалечить, только отпугнуть, если что пойдёт не так. Патовая ситуация, Гарри.

Я задумался.

— Директор, а что если изменить этот контракт?

— Данную клятву уже нельзя изменить.

— Можно, я слышал о таких случаях, — отмахнулся я, — любой контракт можно разорвать.

— К сожалению, эту клятву разорвать я не в силах, и ты тоже, без вреда для меня, по крайней мере.

— Не говорите такого, пока мы это не проверили, — покачал я головой, — нужно провести кое-какие исследования, но в целом… я бы мог попробовать с помощью своей магии сделать это.

— Я бы даже одолжил тебе мою палочку, ведь это непростой артефакт, Гарри… но помня как ты её не любишь…

— Эту тёмную гадость? Вы её ещё не выбросили? — вздёрнул я бровь, — следовало переломить и сжечь половинки в адском пламени.

— Знаю, ты говорил мне это, — Дамблдор улыбнулся, — но я как-то не решился уничтожить древний и могущественный артефакт.

— Тёмный артефакт. Как бы вы ею не пользовались, только в руках тёмного волшебника она покажет свою сущность и силу. Не стоит заигрывать с тьмой, директор, это никогда не кончается хорошо.

— Но это так называемая старшая палочка. Ты не читал сказки Барда Биддля?

— Нет.

— По легенде, сама смерть подарила три великих артефакта трём братьям Певереллам, палочку, способную усиливать любые заклинания, плащ-невидимку, позволяющий спрятаться от смерти и камень, воскрешающий мёртвых.

Видя мою мину, Дамблдор поправился:

— Конечно же, камень никто давненько не видел.

— В любом случае, это уже даже некромантия. Вот что, директор, дайте мне эту гадость.

Дамблдор глубоко вздохнул и передал палочку, кинув её в мою сторону. Я поймал её телекинезом и увеличил восприятие. Хм… Мощный тёмный артефакт, очень мощный.

— Лично я в сверхсущности, вроде воплощений смерти, не верю. Хотя артефакт интересный, но моих знаний недостаточно, чтобы его изучить. Пока недостаточно — мне нужно больше уделять времени алхимии. Может быть, я что-то придумаю, что делать с этой палочкой и что делать с вашей проблемой…

* * *

Следующей проблемой, которой я был вынужден заниматься, было отопление Хогвартса. Дамблдор, чтобы не выпускать меня из школы, велел мне придумать себе тут занятие на благо школы и заниматься им, а не алхимией или не дай бог — не покидать пределы Хогвартса.

Я побродил по замку. Холодно внутри — камни холодные, замок как-никак. Тепло только там, где ярко и всегда горят камины, а горят они в гостиных, большом зале — за спиной у преподавателей и в некоторых классах. В остальном же… Замок холодный, нередко ученики простужаются прямо в нём. Что неприемлемо абсолютно. Вообще, у Хогвартса было много проблем, но первая, которая на мой взгляд была существенна — это отсутствие отопления. И чтобы протопить такой огромный замок, нужно было создать действительно могучую магию. А я на что? Я могу. Волшебство — оно нарушает законы, знаете ли, это не физика — сколько энергии вложишь, столько и будет отдано. Волшебство может нарушать великое множество физических законов, оно их игнорирует. К примеру огненная соль — чуть-чуть поменять магическую структуру материала и обычная соль начинает нагреваться до высоких температур, а если её в огонь бросить — будет гореть, словно туда запихали самое эффективное химическое топливо и гореть будет, пока просто не сгорит. Но пока горит — эффект есть, соль усиливает огонь посредством магии.

Отопление такого огромного замка — задача крайне сложная, но я взялся за неё, нужно было решить сразу большой ряд вопросов, которые поступали. За этим я обратился к опыту маглов. Итак, самой популярной была водяная система отопления. Горячая вода, циркулирующая по радиаторам отопления. Эта система мне показалась наиболее перспективной и дальше я занимался уже ею. Создание чего-то из ничего сложнее, чем вечная трансфигурация — то есть трансформация предметов, поэтому проще всего было трансформировать тяжёлые чугунные радиаторы из камней, коих в округе замка было предостаточно. Тут как нельзя кстати пришлись знания маглов, изучение сопутствующей литературы — например справочника по инженерным вопросам, пришлось даже купить и защитить от магии калькулятор, так как несмотря на то, что я занимался очень сложной наукой алхимии, моих знаний в физике было резко недостаточно.

Пришлось постараться, чтобы обеспечить циркуляцию воды по всему замку — первыми были подземелья Слизерина. Может им и нравится холод, но установка батарей — дело полезное, я установил радиаторы в коридоры и классы, связал их трубами — хорошо, что магия, подвластная даже первокурсникам, такая как чары вечного приклеивания, эффективно заменяют даже сварочный аппарат — эти чары приводят к смешению двух материалов, объединяя их в один. По сути — сварка.

С этими и многими другими чарами стало полегче работать, так как хранились заготовленные трубы и радиаторы в мешке с расширенным пространством. Вентили, клапаны и многое другое — тоже. Чтобы не переусложнять систему, я поставил две большие трубы, идущие до верхнего, седьмого этажа замка, и уже от них делал разводку, приделывая с помощью транмутации где надо резьбу, ответвления и так далее.

Но установка самих радиаторов — скучный и неинтересный процесс, скорее нудный — достать, пристроить к стенке на крепления, защитить от вредоносной магии, подвести трубы и прикрепить их, и так — постоянно, десятки, сотни раз…

Главное конечно же — это источник тепла. Для установки источника тепла в Хогвартсе мне пришлось спуститься в подземелья рядом со Слизеринской гостиной и сделать там котельную — установить водяной котёл огромных размеров.

А вот создание топлива потребовало от меня всех моих знаний по алхимии — я задался целью создать из обычного угля топливо, которое горело бы долго и жарко, словно огненная соль, при этом высвобождало бы максимум энергии. Мне пришлось провести ряд экспериментов над углём — его нельзя назвать ни благородным, ни удобным для алхимических преобразований материалом. В одном из моих экспериментов в итоге у меня получилась чёрная вязкая масса, которая застывала при остывании и превращалась в очень мощную взрывчатку — цепная реакция угля и огненной соли приводила к мощнейшему взрыву, это я предвидел и провёл испытания за окнами Хогвартса…

Что можно сказать… теперь ещё и окна вставлять на целой стороне замка. Репаро. Вот только как объяснить перепуганному Хагриду, который прибежал, маша при этом руками и что-то крича, что ничего страшного не произошло?

А, ладно. Главное — после череды экспериментов мне удалось создать интересное вещество. Оно имело чуть менее радикальный чёрный цвет с оранжевыми прожилками и при бросании в огонь, горело. Почти как уголь, только выгорало оно невероятно медленно, а энергию высвобождало постоянно, в итоге я посредством эксперимента с горящим кусочком Чёрного Огня, как я назвал его, выяснил, что кусочек массой в одну унцию, горит на протяжении двадцати девяти часов до полного выгорания. Это было просто идеальное топливо, и совсем немного волшебства…

Альбус обратил на мои развлечения внимание уже после того, как все учителя вернулись из летнего отпуска и изредка встречались в классах. Я торжественно… а, кого обманываю, буднично, запустил в работу свой первый огроменный котёл. Котёл имел водяную рубашку снаружи и внутри — большущую топку, всё как по картинкам в книжках маглов. Перед началом работы пришлось мне купить десять вагонов угля и с помощью алхимии превращать весь этот уголь в топливные брикеты. А это было много работы — но я счёл, что практическая алхимия должна познаваться на примерах и в тяжёлой работе — массовое алхимическое преобразование тому пример. Выход из ситуации был найден весьма… Элегантный. Я трансформацией слил весь уголь в один огромный угольный блок и с помощью одного, очень мощного алхимического преобразования, превратил его в огненный уголь. Такого масштабного превращения раньше мне делать не приходилось — и надо признать, что во время превращения важна близость волшебника к магии. И чем сильнее волшебник, тем большие объёмы материала он может подвергать преобразованию.

Не подумал бы, что около ста восьмидесяти тонн угля осилю за один присест, но осилил же. Уголь сжался, после осталось только с помощью режущего заклятья аккуратно нарезать его на кубики для печи, большие и маленькие.

Зачаровав лопаты, чтобы они каждый день подкидывали в топку новое топливо, я залил с помощью агуаменти чистую дистилированную воду и обычным заклинанием-зажигалкой поджёг.

Дело пошло — пришлось обходить весь Хогвартс и искать протечки. К счастью, я догадался использовать заклинание вечного приклеивания, которое не оставляло трещин, да и трубы были избыточно толстыми. Огромный насос потихоньку прокачивал воду по всей системе — в один прекрасный день, а именно тридцатого августа, с лёгким гудением, батареи в Хогвартсе стали горячими. Определить, где есть щели, пока не начнутся заморозки, было невозможно.

Зато меня очень быстро нашёл Дамблдор.

— Гарри, — он влетел в котельное помещение, — ты чего творишь? В замке жара как в пустыне!

— Пробный запуск, сэр, — успокоил я его, — обещаю, скоро топливо перестанет гореть и всё станет как раньше.

— Ого, — Дамблдор обратил внимание на огроменный котёл, — это ты сделал?

— Именно, сэр.

— А оно не взорвётся?

— Да не должно… — надо бы сделать клапаны для сброса давления пара. А не то правда может взорваться, а я не хочу потом отдуваться. Директор покивал своим мыслям:

— Ладно, а чем ты его топишь то? У школы нет денег на покупку тонн угля ежемесячно.

— Я нашёл выход из этой ситуации, сэр, создал огненный уголь…

Объяснил принцип работы угля и Дамблдор вместе со мной осмотрел образцы, которые лежали здесь в куче. Он взвесил уголёк в руке:

— Поздравляю, Гарри, с твоим первым изобретением.

— Да бросьте, директор, кому он нужен?

— Ахааа, ну ты и малец дурной! — улыбнулся Дамблдор, — волшебники топят углём, обычным, который покупают у маглов. А когда жар нужен — огненной соли туда сыплют. А теперь представь, сколько горит обычный и сколько твой уголь. Представил?

— Ну…

— Да с руками оторвут все до единого волшебники! Это важное открытие, Гарри. Нужно срочно запатентовать и у тебя появится солидный доход.

— Доход? — я задумался, — впрочем, вы правы, сэр. Но преобразовать алхимически почти двести тонн угля могу только я, поэтому метод бесполезен…

— Сколько? — у старика глаза на лоб полезли, — Мальчик мой, преобразование таких объёмов невозможно, запомни это. Оно нарушает закон Марквека, который гласит, что… — он осёкся, — постой. Дай угадаю, ты это всё за один проход преобразовал? — хитро посмотрел он на меня.

Я кивнул.

…

— Ну, как обычно, — вздохнул Дамблдор, — тебе законы не писаны. Пойдём отсюда, раз уж всё зачаровал. Послезавтра приедут ученики и у нас уже не будет много времени для общения…

* * *

— Равенкло! — провозгласила шляпа во время праздничного пира.

Я сидел за столом преподавателей, на этот раз Дамблдор разрешил все моральные терзания и посадил своего ученика рядом с собой, по левую руку. По правую сидела МакГонагалл. Смотрели мы за распределением учеников, в этом году поступали сразу две ученицы, которые меня заинтересовали. Первая — Джинни, вторая — Луна Лавгуд, которая назначила меня своим будущим мужем.

Если бы не волшебный мир, в котором царят средневековые порядки и подобные предложения не произносятся вслух просто так, то можно было бы списать всё на шутку. Но Луна, поднявшись с табурета, махнула мне рукой и послала воздушный поцелуй. Дамблдор рассмеялся, остальные преподаватели непонимающе смотрели. Локхарт так вообще в ответ размахался руками как ветряная мельница, наверное сочтя всё это на свой счёт. Я кивнул Луне и она гордой походкой, только какой-то зигзагообразной, приземлилась на свободное место за столом равенкло. Уизли шла в конце списка, поэтому её распределение было интригой — в своей подруге, пусть один раз виделись, но всё-таки близкой, так как это я чувствовал всей своей магией, я не сомневался.

— Гр…хх… — Шляпа затормозила посреди объявления, — Равенкло!

Похоже, произошло что-то необычное, если вместо традиционного гриффиндора этот старый кусок фетра распределила ученицу куда надо. Умница Уизли, на Гриффиндор я бы её не пустил никогда. Это не факультет, это бедствие какое-то. Нет, они там все миленькие, но мало похожи на людей, которые пришли в школу учиться, все остальные — похожи. А гриффиндорцы больше похожи на военный учебный лагерь, где вместо знаний ценится смекалка и глупое харахоренье. Настоящей храбростью там и не пахло, да и где её проявлять то в школе? Так что улетели обе птички на Равенкло, я так рад! Теперь буду больше времени проводить в их компании в гостиной равенкло. У меня тут на днях появилась свой собственный уголок в одном из пустующих "классов" — замок вообще мало похож на обычные магловские замки, скорее на дворец, в котором средневековые стили сочетаются с готическими.

Мы с Дамблдором поднимали эту тему, но решить этот вопрос не удаётся до сих пор — «лишние» классы всё равно должны быть отапливаемы. Замок изнутри намного больше, чем кажется снаружи, но даже снаружи он огромен. Главным образом выделялся большой зал, примыкающая к нему большая башня, в которой находилась гостиная гриффиндора. Залы имели цилиндрическое расположение, в центре же этой башни находилась знаменитый колодец с движущимися лестницами и множеством портретов. К этой же башне примыкало ещё одно крыло, построенное, судя по всему, позже, оно было относительно узким и шло к второму большому архитектурному комплексу, имевшему уже более средневековую архитектуру, этот комплекс венчался великим множеством маленьких башенок, был огромен и главным зданием школы… В нём располагалось наибольшее количество классов — именно там была выручай-комната, в основании комплекса — гостиная слизерина, сверху, в башне — гостиная равенкло, и на первом этаже, рядом с кухней, гостиная хафлпаффа. Большая часть хозяйственных и неучебных помещений находилась именно там — зал наград, в котором выставлялись награды лучших учеников, библиотека, помещения завхоза, кухня и конечно же — кабинет директора. Архитектурный комплекс имел несколько ответвлений в другие постройки, вроде башенок, крепостных стен, и выхода к ещё двум маленьким пристройкам, проход в которые осуществлялся по галереям.

Именно там находилась и моя котельная, под одной из малых пристроек, откуда уже тепло шло по всему замку.

В целом, Хогвартс напоминал два этих комплекса — Цилиндрическую башню, совмещённую с большим залом, нависающим практически над самым чёрным озером, и большое школьное здание. Я, пытаясь понять это строение, прошерстил книжки по истории хогвартса и выяснил, что первым было построено то, старое здание. После, к нему сделали ответвление в башню, и только потом, основатели пристроили большой зал. Последующие поколения создали ещё шестнадцать маленьких пристроек, которые и создают стиль архитектурного хаоса, последней была построена в шестнадцатом веке большая галерея, соединяющая оба крупных здания, раньше там была просто дорожка, и большая часовая башня хогвартса, находящаяся с другой стороны от чёрного озера — башня выходила часами прямо на покатый холм, у подножия которого приютилась хижина лесника и дальше уже начинался запретный лес…

Всего в замке было сто сорок один класс, не считая хозяйственных построек, вроде личных покоев преподавателей и так далее... Из них пустовали восемьдесят два, пятьдесят девять были заняты учителями, большая часть пустующих классов была в башне, пристройках, и на верхних этажах главного здания — исторического хогвартса, так сказать. Мы с Дамблдором обсуждали, что делать с пустыми классами — для него это проблемой не было, как и для преподавателей, но я поднял этот вопрос, поскольку по площади получается, что тридцать процентов замка вообще не используется. Оказывается, что наиболее лакомыми кабинетами являются те, что у одной из гостиных или на пути в большой зал, на хорошо проходимых машрутах студентов. Кабинеты, в которые долго и трудно добираться, зачастую пустуют, этим объясняется странное расположение всех классов «абы где». Мне не нравилось то, что в школе нужно наизусть выучивать не только расположение классов в этой огромной пространственной головоломке, но и маршруты движения лестниц — для первокуров попасть куда надо — это задача сверхсложная.

Поэтому я попросил у Дамблдора Карт-Бланш на использование одной пристройки в виде башни, в которой было четыре этажа — пусть будет моя личная. Он, конечно, недовольствовался, ведь только у директора есть собственная башня, в которой и находился его кабинет, но потом дал разрешение. Было это вчера, а сегодня я уже отмечал новоселье — весь день создавал красивую мебель, перестелил полы — положил паркет, занавески, стены пришлось покрыть деревянными панелями, очень уж они холодные, когда камень снаружи. Старался сделать максимально уютненько. Верхний этаж отвёл себе под лабораторию, третий под спальню, второй — под большую гостиную-библиотеку, и на первом — сантехника.

Самым необычным в этой башне был способ перемещения по этажам — я, памятуя о хаосе с лестницами, просто сделал лифт. Простенький, перемещающаяся туда-сюда платформа. В любом случае, у меня теперь апартаменты в Хогвартсе на зависть всем. Теперь задача номер один — не дать Луне Лавгуд переселиться в мою башню!

Примечание к части

**WARNING!** Итак, народ, признаюсь, у меня снова внезапно стали проблемы с ногами. Ну, болезненный я, болезненный. Плохо было, очень плохо, сейчас вообще прикован к рабочему месту, гулять пока что не могу. Но работать — пожалста. Итак, друзья мои, осталось 5 дней до моего ДР! И сразу хорошая новость — я соскрёб все денежки, которые у меня были и купил диван. Правда... Да, БУшный, потому что денежек не хватало. Да и за доставку пришлось раскошелиться, но выбора не было, либо так, либо спать на полу, а с моими ногами мне вставать с пола очень, очень сложно. Как бы то ни было, вопрос с диваном покамест решён, Банди доволен. Но из-за очень своевольных действий родственников, на данный момент у меня имеется 271 рыбль на яндексе и 148 рыблей на карте. И... всё. Точка. До ДР осталось пять дней, а у меня денег на шаверму и сигареты. С диваном (пусть он и подран местами) — да, всё хорошо, но всё равно жрать то хочется. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Ладно, буду по принципу — на что наберу, то и куплю. Пусть даже это будет кружка из фикс-прайс...

>

5.2. Самый Скучный Год

Спокойные дни — когда можно отсидеться в лаборатории и по вечерам заглядывать к учителю. А то и вовсе проводить их у себя «дома», в один из таких вечеров на пятнадцатый день учебного года, я заметил у себя вечером под дверью Луну Лавгуд, которая стояла перед дверью.

— Луна? Ты чего здесь делаешь одна? — удивился я, ведь по кроваткам учеников надо будет укладывать через час, максимум — два, так что…

— А я и не заметила, — Луна улыбнулась, — я пришла к тебе в гости. И вообще, Гарри, ты какой-то нелюдимый стал.

— Правда? Хм… ты права, — взмахом руки я открыл дверь, за которой меня ждал домашний уют, — проходи. Прости, наверное, я слишком много учусь и слишком мало общаюсь.

— Это точно, — Луна оглядела просторный первый этаж башенки, — у тебя тут хорошо.

— Сейчас попрошу домовиков чаю приготовить. Нам на второй этаж, полагаю, пошли за мной.

Выглядела Лавгуд так же прекрасно, как всегда — идеальная блондинка, слегка округлое лицо, глаза навыкате, в общем — миленькая, со всеми своими странностями. Она повела носом:

— Здесь так много магии! — мы поднялись на второй этаж, где Луна тут же запрыгнула в кресло гостиной и улыбнулась: — это будет моё кресло.

— Как скажешь, — улыбнулся я в ответ, — тебе никто не говорил, что гулять после отбоя запрещено?

— А я и не гуляю. Я исследую замок, — загадочно сказала девочка, — Хогвартс такой интересный!

Чай принесли в скором времени, а так же пирожные, пирожки, конфеты и прочую закуску во множестве. Преимущественно магловскую, так как своего домовика — а у меня был свой домовик, я посылал в магловский лондон за покупками.

Вообще, кто такие домовики и почему это странно, что у меня дома есть один такой? Домовики это слуги волшебников, которых они могут купить просто, как рабочую силу, дёшево и сердито. Домовик — это прежде всего обитатель дома. Откуда они появились — никто толком не знает, считается, что они родственники гоблинов, а так же эльфы имеют весьма своеобразную систему ценностей, поэтому не воспринимают своё положение как рабство. Приобрести эльфа можно, а так же это означает увеличение популяции эльфов — поэтому я озаботился покупкой сразу двух домовиков, одного для слежки за домом, второго — для помощи лично мне. Звали их Финеас и Тобиас, оба были молодыми и активными. Они и правда сильно помогали, на них можно было свалить много мелкой работы, которую лень делать самому. А так же отличные почтальоны — лучше совы найдут кого угодно, доставят мгновенно любую корреспонденцию и могут аппарировать. Что более важно — перехватить домовика с его аппарацией, не похожей на человеческую, очень сложно — волшебники в массе своей, даже авроры, не умеют. И чары Хогвартса для эльфов не помеха.

Луна отпила чаю и поделилась новостями:

— Мне так нравится в Хогвартсе! Здесь всё волшебно. Замок…

— Да, волшебный замок, — согласился я, — а уроки?

— Уроки тоже прекрасны, — чуть склонила голову Луна, сверля меня взглядом своих необычно больших глаз, — Профессор флитвик замечательный учитель. Гарри, а почему ты учил Джинни магии?

— По просьбе директора.

— Да? Она сильная волшебница.

— Не сильнее тебя, моя самозванная супружница.

— Я тоже хочу так уметь, — Нахмурилась Луна, — ты меня научишь?

— Можно, — кивнул я.

— И почему ты сам не предложил?

— Да… я не сомневался в тебе, к тому же никогда не поздно научиться.

Похоже, такой ответ прокатил и Луна улыбнулась:

— Прекрасно! Гарри, а можно я буду жить у тебя?

— А? Нет, что ты, ты должна жить в общежитии своего факультета!

— Но там скучно, — нахмурилась Лавгуд, — а у тебя много места. А ещё здесь много магии. А ещё ты обещал меня учить.

Логика железобетонная. Правда, волшебная, то есть никакая, но твёрже гороха.

* * *

Март 1993

* * *

Сегодняшний день мало чем отличался от всех остальных. Серьёзно, совершенно скучный день — я собирался идти в лабораторию и заниматься преобразованиями до посинения. Однако, сразу был нарушен естественный ход вещей — в моей комнате появился Финеас. Этот лопоухий засранец провозгласил:

— Учитель хозяина хочет, чтобы хозяин немедленно ступал к нему.

— Что случилось? — отмахнулся я.

— Финеас не знает, сэр, — погрустнел эльф, повесив свои длинные уши, — Финеас передал сообщение, сэр.

— Хорошо, Фин, я немедленно отправлюсь. Где сейчас Дамблдор?

— Дамблдор в своём кабинете, — улыбнулся эльф, видимо, радостный, что ему удалось хоть как-то мне помочь в этом деле.

— Оставь меня.

Пока одевался, что я предпочитал делать своими руками, думал, что могло случиться, что Дамблдор меня СРОЧНО вызвал. Обычно он приглашает на чашечку чая, не более того. Вышел из комнаты, застав в гостиной сидящую на диване Луну Лавгуд. Девочка со временем всё больше хорошела. И речи не шло про то, чтобы она от меня съехала — мало того что она иногда забиралась в мою постель, что было совсем уж за гранью разумного, хорошо хоть в пижаме, так ещё и постоянно убегала из гостиной равенкло, куда её многократно пытался утащить декан и директор. В результате пришлось мне наложить на собственную башню кучу защитных чар и согласиться на её требования.

Луна скрашивала мне одиночество и что более важно — была великолепным дополнением. Она была невероятно, не по годам, умна, а ещё своеобразно смотрела на мир. Джинни ревновала, но ей изначально ничего не светило в этом плане — ну не хотелось мне иметь Молли-2 у себя на кухне.

— Гарри, — Она не отрывалась от газеты.

— Луна. Я срочно к директору. Проверь всех своих мозгошмыгов, похоже, что-то случилось. И не выходи пока из башни.

— Хорошо, — улыбнулась девочка.

Аппарировал прямо в кабинет, на меня тут же наставили палочки. Хм… Опустили.

— И что вы такие нервные? — вздёрнул я бровь, — мастер Дамблдор?

Дамблдор тоже был на нервах.

— Гарри, у нас большие проблемы. Джиневра Уизли пропала, — сурово сказал директор, — на стене мы нашли надпись следующего содержания — «её скелет навечно останется в тайной комнате».

Хм…

— Так значит злоумышленник похитил Уизли? Что-то новенькое, честно говоря. А то одубевших учеников у нас уже хватает.

— На этот раз всё серьёзно, смертельная опасность грозит ученице, — нахмурился Дамблдор, — мы ищем тайную комнату, но не можем найти. Гарри, мне нелегко это признавать, но если ты нам не сможешь помочь, то никто не поможет.

Эх… Ну что ж, и правда, собравшиеся деканы были очень серьёзно настроены. Макгонагалл плотно сжала губы, Северус сверлил меня немигающим чёрным взглядом. Про флитвика и говорить нечего.

— Я могу сотворить заклинание поиска, но не уверен, что оно подействует.

— Пожалуйста, всё, что хочешь к твоему распоряжению, — с надеждой сказал директор.

Я знал немало заклинаний поиска, но все они имели разное действие. Проще всего искать с помощью частицы тела потеряшки, или частицы предмета. Однако, я как-то не озаботился коллекционированием волос Джинни… Ах, да, точно!

— Мне нужен волос Уизли. Проверьте расчёску в её комнате, действуем быстро. Профессор Снейп, у вас есть зелье для защиты от природной магии василиска?

— Нет, василиски вымерли три века назад, Поттер.

— Печально, потому что по характеру одеревенения я предполагал, что действует молодой и неопытный василиск, взгляд которого недостаточно силён, чтобы окаменить врага полностью. Но весьма опасный. Времени готовить зелье у нас уже нет.

Пока я говорил, Дамблдор инструктировал домовика и вскоре на его стол упала расчёска. Отлично. Волосы конечно невесть что, но если в них есть хоть частичка магии Уизли, то с её помощью найти её всю будет несоизмеримо проще, чем по имени.

Я наставил руку на волосок и сотворил самое мощное заклинание поиска по типу волшебного клубка — яркий луч появился и направился к лестнице.

— Есть. Заклинание нашло её.

— Дальше мы сами, — Дамблдор встал, — Спасибо, Гарри.

— Ну уж нет, мастер. Я не могу пропустить такое веселье, как разделка василиска. К тому же вы представляете, сколько стоит его шкура, учитывая, что василиски вымерли? Целое состояние!

— Гарри, это даже не обсуждается.

— Ну мастер.

— Тебя могут убить, Гарри. Профессор флитвик, готовьтесь. Мы пойдём с вами.

Похоже, Дамблдор всё решил для себя. Хм… Весьма и весьма странно лезть на василиска. Я предполагал, что окоченевшие студенты — дело глаз змея, ползающего по Хогвартсу, но не придавал этому особого значения.

Я оставил заклинание на Дамблдора и аппарировал в свою лабораторию, тут же разрыв сундук, который с таким трудом собирал. Так, что у меня тут может помочь против огромного Василиска? Гранаты магические, на моём угольно-огненном топливе, с мифриловой рубашкой. Драгоценный мифрил ещё никогда не использовался так бездарно, и тем не менее — гранаты самое то. Думаю, Дамблдор оценит мои эксперименты в области алхимии. Накинул поверх себя кольчугу из мифрила, кольчужные перчатки, ещё несколько гранат в перевязь, и конечно же зелья. Хорошо, что в своё время я создал усилитель для зелий — усиленные зелья, особенно целебные — как нельзя кстати.

Последним прихватил свой меч и аппарировал в коридор, где было найдено первое тело, создав дублирующую нить. Нить эта вела меня дальше по коридору на втором этаже главного здания Хогвартса. Туалет. Именно в туалет вела нить, вскоре меня догнали и Дамблдор с Флитвиком и Снейпом.

— Гарри, мальчик мой, я же сказал тебе не идти.

— Простите, профессор, но я вынужден вас ослушаться. Там может быть слишком опасно.

Дамблдор нахмурился.

— Ладно, если тебя не переубедить… Но ты понесёшь наказание за непослушание!

— Хорошо, сэр. Нить ведёт в эту раковину. Судя по всему, она и есть проход.

Дамблдор прошёл вдоль кабинок туалета и подошёл к раковинам, склонившись:

— Должен быть какой-то способ их открыть.

— Директор, могу я вас попросить отойти от раковин?

— А? Почему?

— Будем открывать.

Дамблдор отошёл и оставил это на меня. Я размахнулся и влепил магией, приговорив для красного словца: — Абра кадабра, мерлин тебя подери! — телекинетический импульс снёс раковины, хлынула вода, но главное — стал виден огромный чёрный проход вниз.

Флитвик хмыкнул — видимо, не оценил моё паясничанье. Ну да, мне не тридцать лет, чтобы быть занудным. Я подошёл к краю:

— Похоже, тут пологий спуск, — посветил себе люмосом, — можно прыгнуть вниз, можно спуститься с помощью заклинания…

— Времени нет, — Дамблдор подошёл к краю и первым, кряхтя, спрыгнул, замедлив себя с помощью магии. Я выпил пару зелий и тоже сиганул вниз…

* * *

В зал Слизерина вела большая, тяжёлая круглая дверь с замками в виде змей. Открывалось, насколько я понял, парселтангом. Однако, у меня был альтернативный метод — дверь просто вынесло внутрь, согнув пополам. И никакие чары не помогли, она пролетела по залу, снося какие-то статуи и колонны, затормозив метров через полсотни. Дамблдор огляделся по сторонам, да и не он один — внутри был большой и роскошный зал. Насколько можно представить роскошный зал в средневековье — большие каменные стены, факелы и жаровни, колонны, в конце зала — огромная статуя Слизерина.

— Скромностью основатель не страдал, — заметил я в полной тишине.

Под статуей был постамент, на котором лежала Джиневра Уизли. Едва мы ступили в зал, перед нами появился иллюзорный образ подростка лет шестнадцати-семнадцати. Дамблдор узнал его:

— Том.

О каком Томе речь, думаю, говорить было излишне.

— Старик, ты опоздал, — злорадно ухмыльнулся призрачный мини-волдеморт, — её жизнь уже принадлежит мне.

Перед Джинни лежала какая-то чёрная книжица, от которой тёмной магией разило просто за милю. Я поморщился, Волдеморт даже в таком состоянии умел колдовать — он бросил в нашу сторону заклинание, Дамблдор просто махнул палочкой и оно улетело в стену. Но это время Тому нужно было не для начала боя, он прошипел на парселтанге «Откройся» Статуе, изо рта которой начало выползать чудовище. Дамблдор тут же предупредил всех:

— Не смотреть ему в глаза! К бою!

Флитвик кинул какое-то вредное проклятие, которое разозлило огромного змея, но не помешало ему выползать. Дамблдор тоже. Я уличил этот момент, чтобы подобраться ближе — наложил на себя заклинание, защищающее от взгляда василиска. Такой магии не существовало, поэтому сработает или нет — вилами по воде писано… Но я рванулся в сторону Уизли, аппарировал прямо к ней, схватил за одежду и аппарировал прочь, наверх, где сбросил её в больничном крыле, тут же вернувшись на исходную позицию.

— Гарри, осторожно! — крикнул Дамблдор, я развернулся, увидев огромную пасть с длиннющими клыками. Призрак Тома рассерженно шипел змее убить нас всех.

— Никак ты тупица не научишься! — я уклонился, бросив себя в сторону телекинезом, схватил с груди гранату-слезоточку и метнул её в сторону змея. Граната взорвалась, распространив целое облако слезоточивого газа особо едкого.

Змей только рассвирипел, ещё раз бросившись на меня, но я аппарировал в сторону, увернувшись от его броска и схватил с пояса ещё одну гранату — на этот раз мифрилово-осколочную и дождался удачного момента для броска. Нужно было подгадать. Змея нужно было подпустить поближе и закинуть гранату прямо в его пасть — я вышел чуть в сторону от Дамблдора и ко, и привлёк внимание твари. Змей повернул в мою сторону голову с горящими глазами. По мне прошлась волна враждебной магии, но не сумела меня обратить в камень — защита подействовала, моя магия оказалась сильнее. Змей бросился в мою сторону, распахнув пасть, бросок его был очень быстр, я же подпускал его ближе. Тварь получила мифриловую гранату прямо в пасть, но её клыки сомкнулись на моей руке — нужно было срочно свалить, так как рванёт — мама не горюй! Это вам не тротильчик!

Я аппарировал к учителям, создав мощный щит, который закрыл часть помещения, вместе с Дамблдором… Взрыв был и правда оглушительный — змея просто разорвало в клочья чуть ниже головы…

Том рассерженно зашипел, я видел, что его сила связана с дневником. Похоже, эту гадость нужно уничтожить, иначе она убьёт Джинни.

— Пламя! — выпустил в Тома и его книжку адское пламя…

В моём исполнении это заклинание имело разную силу, но сейчас я не сдержался и бахнул так, что адское пламя снесло половину зала, щит, а так же какое-то заклинание, которое Том бросил в меня. Пламя прошлось по помещению, выжигая его начисто, вместе с книжкой… Крики призрака были лучшим свидетельством эффективности адского пламени.

Обуздать и потушить адское пламя — сложнее, чем призвать, но и с этим я справился.

— Мальчик мой, ты не ранен? — Дамблдор, едва всё закончилось, подбежал ко мне, — что это на тебе?

— Кольчуга. Немножечко мифрила, директор. Нет, я не ранен. Противоядие принял до спуска сюда… Кажется, я немного перестарался, сэр…

— Главное что ученица цела, — Заметил Флитвик.

Один только Снейп сверлил взглядом горящие останки василиска и что-то мне подсказывало, что лучше бежать…

Примечание к части

Вот как-то так. Сделал главу с большим таймскипом. Почему? Потому что во-первых — считаю, что второй курс мог затянуть фанфик. Во-вторых — события третьей части более интересны, а вторая вся крутится вокруг одного единственного боя с василиском и вообще, мне она не нравится. Так что скипнули. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Осталось четыре дня до моего ДР. Четыре недолгих дня...

>

5.3 Миссис Поттер

Бывает такое, что заработаешься так, что теряешь чувство времени. Вот у меня такое же случилось, поэтому после зарубы с василиском, я пялился на своё отражение в зеркале и пытался понять — стоит ли мне и дальше по четырнадцать часов в день работать под усиленными зельями отдыха и концентрации, над своими проектами?

Из зеркала на меня смотрел подросток. Нескладный такой, мне такой типаж никогда не нравился. И тем не менее, это чисто английский юношеский вид, забавно, да? Весь такой угловатый, существенно выше, чем раньше. Главное, что как-то резко мой внешний вид повзрослел и стал более угловатым. Это мне не повезло — по моему личному красотометру я потерял пару пунктов, а вот девочки… О, разительнейшие изменения произошли с большинством из них — благо, у меня образец каждый вечер перед глазами. Личико стало привлекательней, талия чуть-чуть тоньше, и даже наметилась грудь, за которую можно зацепиться взглядом. Хм… А ведь правда, красотища то какая! А я и не заметил, моя вина.

Луна каждый день проводила со мной, по крайней мере, старалась. Я не особо вникал в жизнь школьников. Если в прошлом году у меня ещё было время, чтобы сидеть в гостиных факультетов и общаться с первокурсниками, то в этом году я совершенно плюнул на них и занимался алхимией. Зато и достиг существенных подвижек — теперь я мог создавать вещи куда более удивительные, чем раньше. К примеру, для меня уже не было проблемой создать собственную зачарованную метлу для полётов, или волшебные вещества с теми свойствами, которые мне хотелось им придать.

Наверное, первым, которое я создал, была исчезающая краска. Известная штука — такая краска появляется, если рядом волшебник и исчезает, вернее, становится прозрачной, если волшебника рядом нет. С помощью такой краски была сделана вывеска дырявого котла и ещё много, много, много-много вещей волшебников, вроде тайных указателей для своих…

Я же создал волшебную краску, которая работает наоборот — при приближении волшебника она исчезает. Зачем это может понадобиться? Хм… Так сразу и не скажешь, но наверняка какое-нибудь применение ей найти можно. Потом решил уделить внимание своему открытию с углём. Я придал ему большое значение, ведь уголь в качестве основы выступал хранилищем энергии, а магия огненной соли, смешанной с ним — как детонатор, освобождающий эту энергию в мгновение ока.

Всю эту зиму в Хогвартсе было тепло и приятно — что так же стало источником позитива — моё топливо отлично работало. Тут как бы придумывать что-то больше — не вариант, поэтому изучив своё творение со всех сторон, я только додумался добавить в него для очень интенсивного горения и быстрого выгорания, воздушную соль.

Эксперименты на этом продолжились — мне удалось воссоздать ещё ряд интересных алхимических пропиток и веществ, а главное — я научился создавать камни. Камень — это самое концентрированное вещество в алхимии, это концентрат. Камень света я уже делал в подарок Луне, она его не снимала, чем меня всегда радовала. Но были и другие. Самая простая стихия — огонь, огнекамень имел ряд удивительных свойств. Он переливался всеми оттенками цвета пламени, был всегда горячим, словно раскалённый уголь. Применялся огнекамень при приготовлении некоторых алхимических эликсиров, мог использоваться в качестве основы для артефакта стихии огня — например неугасимых факелов, вечно горящих. Практического применения для чар у камней было немного, в основном в качестве алхимических ингридиентов для того или иного преобразования. Беря энергию стихии в заранее очищенном виде, не нужно с помощью собственной магии делать много усилий.

Мой самый главный проект — это волшебный посох. Потому что какой же крутой волшебник без посоха? Правда, они вышли из моды лет пятьсот назад, но почему бы и нет? Если палочка горит в моих руках, не выдерживая могущественное волшебство, так что колдовать силой воли, без инструментов, удобнее?

Зачем вообще нужны волшебные посохи? Вопреки распространённому среди маглорождённых мнению, палочки не концентрируют и не усиливают магию волшебника. Они непосредственная часть их волшебства. Почему я хочу себе посох? Потому что моя магия чисто волевая. То есть я не использую заклинания, обращаясь напрямую к магии для желаемого эффекта. Это хорошо? В наложении могущественных чар — да, но если вдруг случается динамичный бой — это очень плохо, поскольку я теряюсь — ведь нужно создать и оформить волевой посыл, а это требует вечной концентрации. Тогда как палочкой волшебники привыкают применять определённые заклинания и легко посылают их, даже не задумываясь над тем, что хотят получить в итоге.

Если случается подраться на магии, то проще иметь палочку как оружие с универсальным набором заклинаний, которыми легко пользоваться. Вот только заклинания палочку уничтожают. Тот же патронус, который я создал во франции, легко бы сжёг любую палочку, они, палочки, являются непосредственной волшебной частью творимой волшбы, и если они окажутся слишком слабы… сломаются.

Поэтому я на рождество решил сделать себе посох, а сейчас он лежал в подставке в мастерской, и я не знал точно, что с ним дальше делать. Искусство создания посохов сложное, оно сложнее, чем создание палочек, в основном и там и там — алхимия и тонкие манипуляции с волшбой. Перед тем, как начнутся каникулы, я бы хотел закончить посох. И именно этим я и занялся, отправившись в мастерскую.

Если кто думает, что мастерская алхимика похожа на кабинет химика — тот жестоко ошибается. Это смесь гаражной мастерской и подвальной лаборатории по варке метамфетамина, и всё это в стимпанковском стиле. Заготовка под посох лежала в большой ванночке, в которую нужно было подлить ещё пару эликсиров и посыпать немного всестихийных солей. Магию всё-таки можно усиливать. Я только что говорил, что палочка — это не усилитель магии… это верно, и это не верно одновременно.

Как бы это объяснить… А, ну нахрен, это просто МА-ГИ-Я. Поскольку объяснить это логически попросту невозможно. Палочки не собирают магию в пучок и не усиливают её, подобно усилителям звука, они придают ей более конкретную форму. Палочка — это всё равно что художнику с большой и растрёпанной кистью дать остро заточенный карандаш. Магия та же, концентрация магии та же, ведь и карандашная линия и ляпсус краской одинаково непрозрачны… но в случае с карандашом есть возможность сделать более тонкие линии. И более чёткие, следы воли волшебника меньше влияют на полученный результат.

Как я понял больше года назад — стихийные соли могут усиливать чары, делать их более устойчивыми к времени и более надёжными.

Всестихийная соль — работает по всем стихиям, именно она используется для первой стадии вымачивания древесины. В принципе, я понимаю так, что палочка Дамблдора если и делалась руками человеческими, что противоречит легенде, больше подвергалась обработке тёмными элементами.

Пришла пора доставать мой посох из воды, а то совсем сгниёт — вытащил древесину, надев для этого перчатки из драконьей кожи. Красавец. Древесина немного потемнела. Теперь дело за наполнителем. А какой наполнитель должен быть у такого могучего посоха? Мифриловый стержень, соединённый с эссенцией света — вот это наполнитель, замечательный наполнитель. Даже если магией не выстрелит — таким всегда можно будет врезать по башке!

Нанесение рун на стержень заняло несколько дней. Руна — это вам не просто вырезанный символ, только будучи вырезанным специальным инструментом, на специальном основании и волшебником, руна становится волшебной. Полностью покрывать посох рунами я и не планировал. И наконец — навершие. Навершие посоха — это моё самое большое творение, поскольку это самый, мать его, огромный камень света, который я сумел создать даже после всех своих упражнений. И то я чуть не отрубился в процессе, поскольку чем больше камешек, тем сложнее его создать и тем он ценнее. У меня получилось создать камень света размером с бейсбольный мяч, огранить его и его то я инкрустировал в навершие посоха. От посоха так и веяло могущественной магией.

Хотя общепринято мнение, что вредоносной является только тёмная магия, это не так. Да, светлая — это магия добра, розовых поней и радуги на небесах, исцеления, но светлая магия — это не пацифизм. Если тёмной без разницы, кого бить, то светлая магия так и стремится огреть тёмного каким-нибудь особо мощным заклинанием. Самый простой пример — чистая светлая энергия в форме патронуса. И ещё куча заклинаний до кучи.

Посох, который в итоге получился, был великолепен. Я озадачился с его подгонкой по своему вкусу — добавил немного декора. Волшебство — это странно, я не говорил? Декор, вроде светящихся рунных цепочек на посохе не имеет никакого волшебного смысла, руны вообще чисто для вида, но тем не менее, всё это в результате увеличивает эффективность работы — потому что выглядит волшебно, воспринимается волшебно, и волшебство в итоге получается лучше.

После украшения своего главного волшебного инструмента, я опробовал его в деле и могу сказать уверенно — светлые заклинания получаются очень хорошо — и быстро. Чтобы просто сотворить магию достаточно наставить посох и колдануть, а не концентрировать свою волю в определённой форме, желая того или иного результата. К тому же волшебный посох это само по себе круто. Тот же щит-протего, как и несколько его более мощных вариаций, получаются эффективнее, чем раньше, намного эффективнее. Быстрее и прочнее. Атакующие заклинания тоже быстрее — скорость и точность возросла в два-три раза.

* * *

К сожалению, профессор Снейп на меня обиделся. Обиделся жутко — ведь он уже вообразил себе, что напишет не один талмуд по поводу свойств древнего василиска и его ингридиентов, но тут вылез я и всё испортил. Снейп был главным экспериментатором Хогвартса и не раз я заходил к нему, чтобы просто поговорить о свойствах того или иного материала или поболтать о науке и экспериментах. Он всегда спокойно встречал меня и не против был поболтать.

Сегодня же мне к нему лучше не соваться. Проснулся я рано, слишком рано, от того, что Луна опять во сне что-то бормотала. Это она любит. Разлепив глаза, увидел её сонную мордашку прямо рядом со своей, отлежала мне всю руку и ещё одеяло сбила чёрт знает куда — даже зачарование, которое возвращает его на место, не помогает. Лавгуд выглядела до ужаса тепло и мило — привычное округлое лицо приобрело странную привлекательность и теплоту, она походила на спящего котёнка в своей умилительности. Промычав что-то во сне, она освободила мою онемевшую руку и чуть было не схватила меня вновь, но я успел вывернуться и подставить вместо себя подушку. Хм… Никогда не замечал, но моя самозванная супруга и правда очень красивая девушка. Особенно в округлых местах. Вылезать из кровати почему-то не хотелось, гормоны, но я пересилил себя, к тому же не настолько я пристрастился к девочкам. Оставив Луну обнимать подушку, вышел из спальни, переведя дух — сегодня будет тяжёлый день. Ученикам пора сваливать из Хогвартса, профессора практически уже празднуют начало каникул и планируют отдых, даже Дамблдор — и тот развлекается как может, пытаясь скормить лимонные дольки фениксу. Я посмотрел на свои руки — мои верные друзья, волшебные змеи, были при мне. Сверкали глазками и сияли чешуёй на руках. Поддав чуть-чуть волшебства, оживил обеих и дал мысленный приказ — одна отправится посмотреть на выпуск школьников, перед которыми Дамблдор толкнёт речь в десять утра, другая — сползает в больничное крыло и узнает, как там Джинни.

Хотя нет. Джинни лучше навестить лично и опробовать на ней свой посох, всё-таки мадам Помфри после произошедшего решительно не допускает никаких поблажек в постельном режиме. Решив так, я призвал свой посох, он влетел в руку как влитой — удобная рукоять — одно из главных его преимуществ. Оделся на этот раз традиционно для ученика школы — кроссовки, джинсы, магловская спортивка…

— Финеас! Принеси поесть, да побольше, да повкуснее. Мы идём к Джинни.

— Слушаюсь, хозяин, — раздался голос домовика, появившегося передо мной.

В шесть утра бежать к рыжику я не стал, подождал пробуждения Луны. Она обиженно посмотрела на подушку:

— Опять ты от меня сбежал, — нашла меня взглядом, сидящего в кресле, — Сегодня мне нужно будет уезжать.

— Правда? Это ничего, я буду тебя навещать, — встал я, — знаешь, Луна, немного странно даже для таких как мы, что ты каждую ночь проводишь в моей постели. Это хорошо, что никто не видит, иначе бы уже ползли слухи.

— Я знаю, но в конце концов — ты мой будущий муж, — Лавгуд улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой. Очаровательной — это значит странной. Луна пробежалась глазами по шкафу, по мне: — Вообще-то дело в том, что рядом с тобой я всегда хорошо высыпаюсь. А ещё мне снятся только хорошие сны. А ещё всегда тепло. А ещё ты просто мой будущий муж, так и должно быть.

— Да. Знаешь, Луна, я одного не понимаю — а как же романтика? Мы могли бы присматриваться друг к другу, — хотя эта мысль мне показалась глупой. Ведь Луна это Луна. Она… Ну, я даже не знаю, как сказать.

Похоже, то же недоумение испытала и Лавгуд:

— Если я тебе не нравлюсь…

— Нет, что ты, очень нравишься, — поспешил я оборвать её. И говорил чистую правду. Вообще, врать Луне Лавгуд — занятие неблагодарное и бесполезное.

— А, вот оно что, — Луна улыбнулась загадочно, — И кстати, когда у нас будет свадьба?

— Когда захочешь. Хочешь — через пять лет, хочешь — через пять минут. И кстати, сегодня будет солнечный день до самого вечера.

— Решено, пошли жениться, — Лавгуд встала на постели, подпрыгнув на ней, как на батуте, — ура, я сегодня выйду замуж! Прекрасный день. А если будет ещё мороженое, то вообще улёт!

* * *

Лавгуд — странная. Я говорил это? Так вот, это можно повторять практически постоянно, поскольку сегодня ей в голову стукнуло первое — выйти за меня замуж, второе — поесть мороженого. И то и другое в равной степени важно.

Волшебники в этом плане абсолютно не похожи на маглов. Но только сильные волшебники — у большинства бракосочетание — это торжество, вступление во взрослую жизнь, ответственность, но…

Посмотрите на нас. На Луну, на Меня. Где мы и где ответственность? Где мы и где серьёзность? Волшебство и всё это — противоположные понятия. Лавгуд захотела замуж официально, и это напоминало скорее детский каприз, но я не стал ей отказывать — потому что так же, как и у Луны, логики у меня не было. Вернее, она была, но волшебная. А волшебная логика — это вдесятеро ядрёней женской, я не против, Луна не против, почему бы и нет? Мы, волшебники, удивительные создания. Мне самому мы напоминаем детей — своей непосредственностью. Тут есть много оговорок, но почему бы и нет? Поэтому я тут же согласился, и мы заключили брак.

Для этого не нужно было никуда идти, всего то и произнести пару клятв, в результате чего в министерстве сработали чары и всё стало официально зарегистрировано. Остатки магла во мне умирали с каждым днём всё быстрее и быстрее. Почему? Потому что маглы придают браку невероятно важное значение. Особенно женщины-маглы, которые считают это едва ли не главной вехой в своей жизни. Закончив с формальной частью, я показал Луне свой посох, похвастаться решил.

— Ого! — Лавгуд взяла его в руки, — какой красивый! Хочу такой же. Только маленький и со звёздочкой. И крылышками. И розовый! Сделай!

— Я замочу древесину и сегодня до вечера мы будем свободны, — кивнул я девочке.

* * *

Вечером пришлось отпустить Луну на свободу и вернуться в Хогвартс. День был очень насыщенный и приятный — светило солнышко, птички пели, а в Лондоне Луна увлеклась магловскими способами развлечений и до вечера всё время просто пропало. Я вернулся в башню, упав без сил на диван.

Итак, подводя итоги — утром свадьба, днём мороженое, вечером — розовый волшебный посох с крылышками. Чудесный день!

Едва я прикрыл глаза, как появился Тобиас.

О, Тобиас, этот домовик обладал невероятным лексиконом, который он почерпнул у дворецких и камердинеров, и теперь мог бы дать фору потомственным слугам. Домовик был всегда сух, строг, и в отличии от Финеаса, обладал английской чопорностью…

— Хозяин, — он появился рядом, — мастер Дамблдор заходил днём и велел передать, чтобы вы зашли к нему сразу же, как только вернётесь.

— Уже поздно.

— Полагаю, самое время для вечернего чая, сэр.

— Дьявол, не хочу.

— Надо, сэр.

— Знаю, — я вздохнул — день выдался достаточно спокойным и приятным, поэтому к Дамблдору идти желания не возникало — практически со стопроцентной вероятностью он найдёт мне какую-нибудь работу, которую я совсем сейчас не хочу выполнять. Пришлось аппарировать в кабинет директора. Дамблдор появился лишь спустя несколько минут, видимо, получив оповещение от своих чар, наложенных на кабинет.

— Сэр, — встречал я его, вставая с кресла.

— Гарри, мальчик мой, как твои дела? — Дамблдор поспешил ко мне, — я так за тебя волновался. Сначала я узнал о заключении тобой брачного контракта, а потом — ты вовсе пропал. Как и мисс Лавгуд! — судя по виду, директор волновался. Я улыбнулся ему:

— Всё в порядке, просто немного погуляли по Лондону, отдохнули.

— А контракт? Гарри, обычно с такими вещами не шутят!

— Учитель, ко всему, что касается меня и Луны, слово «обычно» неприменимо в принципе. Да и потом, мне просто надоело, что она каждую ночь залезает ко мне в постель, не будучи мне официально кем бы то ни было. Это нарушает порядок вещей, словно кавалерийский сапог на праздничном столе!

— И только поэтому? — брови Дамблдора полезли наверх, — мальчик мой, я считал тебя всегда трезвомыслящим волшебником. И даже не посоветовался со своим учителем. Между прочим, это очень важный шаг в жизни каждого человека…

Я поморщился:

— Не надо, учитель, я не хочу этих скучных речей про важность и так далее.

— Как бы то ни было, надолго это тайной не станет. И Луна станет ещё сильнее выделяться на фоне остальных учеников, и я не уверен, что это пойдёт ей на пользу.

— А я думаю пойдёт. Поживём — увидим. Лучше оцените мою новую игрушку, я создал посох для светлой магии, — призвал и протянул Дамблдору свой посох, — может быть моя работа покажется вам наивным бредом, но я старался.

Дамблдор сменил тему и взял из моих рук увесистый посох, осмотрел его, положив на стол и надев какие-то специальные очки.

— Так-так… камень света просто огромен, у него должно быть очень сильное действие. В основе, похоже, алхимическое серебро, так же известное как мифрил, а вот эти руны, похоже, вообще бесполезны, — провёл он пальцем по декоративным цепочкам рун, — ради развлечения добавил?

— Именно.

— Древесину я не узнаю.

— Африканское чёрное дерево. Пропитано всестихийными соляными растворами и эфиром света.

— Ты уже научился создавать эфиры? — Дамблдор поднял одну бровь, бросив на меня беглый взгляд, — очень хорошо, Гарри. Неплохая работа, хотя универсальности у неё нет, вполне может сойти за посох для исключительно светлой магии. Как она в работе?

— Очень хорошо, сэр. Значительно увеличивает скорость сотворения чар и их эффективность. Я пробовал несколько заклинаний, на удивление приятные ощущения.

— Знаешь, я бы посоветовал обратиться за более подробной рецензией, а может быть и советом, к мистеру Олливандеру, — Дамблдор поменял очки и вернул мне посох.

Да, вообще с посохом история вышла поучительная для меня. Сначала я посчитал палочку лишней обузой, как всегда, когда был скор на суждения, потом — купил себе палочку, изредка её применяя, а теперь вот, сам беспокоюсь, какой магический инструмент себе создать. Головокружение от успехов прошло быстро и я перестал брезговать и смотреть на магические инструменты как на атрибуты волшебников второго сорта.

Учитель вернул всё своё внимание чаю.

— Может быть, покажешь его в работе? — намекнул он.

— Хм… Что бы за заклинание сотворить?

— Да вообще любое из числа светлых.

По очевидным причинам — отсутствия третьей стороны, вроде нейтральных заклинаний, большинство чар, изучаемых в хогвартсе, можно было отнести к однозначно светлым, за исключением проклятий, которые были слабенькими тёмными, но очень слабенькими. Я согласился и выставил магический щит — аналог протего. Щит разделил директорский кабинет надвое, выглядел как большая синевато-голубая стена, которая издавала лёгкий гул. Дамблдор хмыкнул:

— Достаточно. Я не хочу, чтобы ты испортил редкие чары этого кабинета своей магией. А теперь у меня для тебя есть важное задание…

— Надеюсь, без Уизли? — прищурился я, чувствуя неладное. Честно говоря, я уже беспокоился, чего это Дамблдор меня так упорно пытался свести с Уизли…

— Нет, на этот раз кое-что более оригинальное, — успокоил меня директор, видя, что я уже сыт по горло рыжим семейством, — Уизли вчера выиграли поездку в Египет и на всё лето вся семья уезжает из Англии.

— Ну наконец-то! — не сдержался я, — Англия без Уизли! Хотя бы на три месяца! А что за поручение?

Примечание к части

**ВАША УТРЕННЯЯ ПРОДА, ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ!** Итак, автор купил индукционную плитку для готовки рыбки и набор посуды для неё — немагнитная не подходит. Автор быстро сел на мель. А ведь до дня варенья осталось всего три дня. И тем не менее, я не унываю. Более того, у меня появилась новая вещь, к которой я стремлюсь — я хочу купить геймпад "xb360", чтобы играть с дивана в игры на компе. Геймпад у меня в общем-то есть, но куплен он был, когда я ещё был подростком и даже через эмулятор он работает через пень-колоду, а стики залипают и даже настройка мёртвых зон не сильно помогает. Старый уже и глючный. Кстати, я всё-таки остаюсь при мнении, что геймпад — это чисто игра на расслабон, чтобы посидеть на диванчике и лениво взирая на экран, тыкать клавиши. А некоторые ведь в шутерах играют на геймпаде... ну, человек он такое существо, что ко всему может привыкнуть. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 На рыбу. Честно. И на подарок к ДР. День рожденья будет 25го, но по опыту прошлых лет скажу, что многие ждут именно до ДР, чтобы порадовать автора. Если хотите так сделать — то постарайтесь успеть до полудня, поскольку после я уже снимаю все рыбли и еду за подарком, а так же просто погулять. Было бы неприятно выбрать себе вещь похуже и дешевле, а потом вечером получить в подарок рыбли, которые были нужны часов пять назад, в магазине.

>

5.4. Дом, Который Построил...

Дамблдор вместе со мной использовал международный порт-ключ до италии. Директор был совершенно спокоен, хотя я к чужим порталам относился с большой опаской. Вот и пришло наше время! Италия! Тысяча девятьсот девяносто третий, жаркое солнце, тёплое море, очаровательные итальянки и каникулы в риме… Шутка. Не всё так просто — мы появились в большом и судя по виду — очень старинном, даже античном, зале из белого мрамора. Дамблдор потащил меня за собой.

— Мастер, может скажете, в чём заключается моя задача?

— Работать лицом, Гарри. Сегодня проходит ежегодное совещание международной конфедерации магов.

— Но директор, при чём тут я?

Дамблдор уверенно шёл между белых мраморных колонн. Он улыбнулся, как обычно улыбается:

— Твой необычайный дар в магии, Гарри, нельзя спрятать от мира. Тобою уже заинтересовались во Франции, хотели переманить американцы, испанцы… Хоть ты сам этого и не осознаёшь, ты наделал много шума, Гарри. Наверняка, ты прекрасно знаешь, что такое престиж.

— Знаю, сэр, но при чём тут я?

— При том, Гарри, что я должен представить тебя миру. Так сказать — вывести в свет. Видишь ли, Гарри, волшебники обычно имеют не так много международных сношений, как маглы, но твоё имя стало широко известно во Франции, а потом подтянулись страны, в которых ты когда-то был. Для многих стран иметь в своём активе волшебника твоего таланта и способностей — крайне важно, поэтому тебя уже пытаются переманить, конечно же, посылая вопросы и предложения ко мне.

— И как?

— Безуспешно, конечно же. Хотя должен признать, мой старый друг Николас Фламель тоже захотел с тобой познакомиться и я обещал тебя привести к нему. Николас научил меня всему, что я знаю в алхимии и что смог усвоить со своим талантом.

— Он лучший алхимик в мире?

— Самый опытный, — поправил меня Дамблдор, — и создатель философского камня. А что до лучшего — его талант меньше, чем у тебя, но опыт… тут никто с ним не сравнится. Но это будет позже, Гарри, — Дамблдор остановился. Я только успел оглядеться — мы уже были в обычном офисном коридоре, похожем на коридоры министерства магии… но не такие мрачные и тяжёлые — тут преобладала цветочная палитра, цветы в горшочках, мрамор, всё светло и приятно.

— Сэр? — я не понял, чего это директор так на меня смотрит.

— Гарри, просто будь самим собой, но и не говори лишнего. Понимаешь… — он слегка замялся, — по волшебному сообществу коллегии ходят различные слухи. Сама коллегия магов не имеет власти, но это главный дипломатический международный орган волшебного мира. А вот состоят в ней уже власть имущие, в своих странах. Знаменитые волшебники и волшебницы, тебе стоит произвести на них впечатление благовоспитанного молодого человека.

Я пытался осознать происходящее. Получалось, что волшебники всё-таки не слепые котята и видят, что в Англии появилось что-то необычное. И захотели от Дамблдора узнать, кто это такой и что это такое. А это я.

— Сэр, — несмело кивнул я в ответ, — что мне нужно делать?

— Если тебя попросят что-нибудь наколдовать — наколдуй так сильно, как сможешь. Не обещай никому и ничего, не говори лишнего. Говорить буду я, а ты стой и помалкивай. Когда спросят — отвечай.

— Хорошо, сэр.

— Вот и молодец, — улыбнулся в густую бороду Дамблдор.

* * *

Сборище старых пердунов, которые приходят сюда, чтобы скоротать время, посплетничать и делать всё это под благовидным предлогом и вдали от жён. Для политиков — это скорее международный клуб, а не какой-то серьёзный орган. И тем не менее, состоят в этом «клубе» только лучшие из лучших. Кого попало не впустят. Вот моё краткое резюме международной коллегии магов.

Собралась очень пёстрая толпа, среди которой и я и Дамблдор выглядели обыденно. Учитывая моё хаори, в котором я похож на клумбу, и мантию с звёздочками от Дамблдора — это показатель. Что хотел сказать директор — я понял уже прибыв на заседание. Волшебники не пожалели на место для зала заседаний — места было немного, но оно было прилично. Было бы самообманом посчитать, что волшебники собрались возносить мне почести и признавать офигенность — вовсе нет, не нужно быть прожжённым политиком, чтобы почуять их интересы — сделать всё, чтобы я покинул родину и отправился к ним в страну. Открыто это не высказывали, но намекали. А так же едва заседание началось, Дамблдор представил меня и присутствующие попросили продемонстрировать несколько заклинаний. Я не стал противиться и создал ряд мощных заклинаний, так что неслабо напряг всех присутствующих.

Сами волшебники, как было уже много раз сказано, к магии относятся обыденно. Это для какого-нибудь магла, магия — удивительна и чудотворна, для волшебника это обыденная часть жизни. В данном случае меня представляли как вундеркиндера, умеющего делать то же самое, что и все остальные, но очень хорошо.

После ряда заклинаний на показ, пошла череда вопросов, Дамблдор удовлетворил любопытство собравшихся, а я запомнил многих из них по именам. После чего снова была демонстрация заклинаний — Дамблдор выглядел довольным как объевшийся кот, который лениво поглядывал и взглядом гордо говорил «Мой ученик!». Международная конфедерация магов мне показалась интересным местом, чтобы завести хорошие знакомства с волшебниками из разных стран. После получасового перерыва, во время которого все присутствующие хорошенько приняли на грудь и повеселели, заседание пошло значительно активней. Но я просто сидел недалеко от учителя и поглядывал на их споры. О чём спорили волшебники? О том, какие заклинания необходимо запретить, о своих наболевших международных спорах, поднимали тему каких-то мутных личностей, которые вроде как в розыске числятся…

После второго акта этого балета пожилые волшебники уже были не в состоянии после выпитого нормально продолжать спор и закруглились, Дамблдор объявил об окончании заседания и всех поблагодарил и мы с ним пошли прочь…

* * *

— Это очень нехорошо, Гарри. Понимаешь…

Дамблдор лежал на пляжной лежанке, рядом с ним стоял большой бокал с молочным коктейлем. Солнышко согревало старые кости волшебника, мы, англичане, белые как моль, загара никакого вообще. Директор решил исправить это недоразумение и пошёл вместе со мной на пляж. И вот, мы лежим на лежанках и солнышко прогревает до костей, приятно!

— Вроде мы это уже обсуждали.

— Да нет же, — Дамблдор отпил через соломинку коктейля, пригладил бороду и продолжил, — я не об этом. Мне не привыкать, что кто-то там женится ещё в хогвартсе, среди чистокровных обычное дело заключать такие союзы вне зависимости от возраста. Мне не нравится, что ты создал прецедент и учитывая внимание к твоей персоне, школьники могут начитаться литературы об этом и по глупости повторить то же самое.

— Вы думаете? Я в это не верю. Мы с Луной на одной волне и долго не думаем, но…

— Вот именно, Гарри. Я могу понять, тебе хотелось иметь семью, Лавгуд тоже рано потеряла мать, но остаётся только гадать, во что это может вылиться…

— Надеюсь, что всё само собой образумится, — пожал я плечами, — нельзя всё контролировать. А зачастую и не нужно. И вы не совсем правы — я не особо горю желанием становиться семьянином. Понаблюдав за семьёй Уизли, у меня появилась стойкая антипатия к проявлению семейных отношений. К тому же Луна — одна из самых талантливых волшебниц, её ждёт большое будущее.

— Главное, чтобы у вас всё было хорошо, Гарри. И я напоминаю, что до шестнадцати лет она должна оставаться девочкой.

— Учитель, — у меня почему-то краска вылезла на лицо.

— Что «учитель»? Между прочим, это имеет большое волшебное значение, Гарри, если не хочешь испортить волшебный дар своей однофамилицы…

— Да понял я, — отбрыкался я от щекотливой темы, надеясь, что за ярким солнцем и общим покраснением, румянец не будет особенно заметен.

И правда, нужно уделить внимание, как-никак, если Луна теперь официально имеет со мной отношения, то нужно как минимум — навещать её и тестя. Ксенофилиуса я особо не знаю…

— Директор, вы знаете Ксено Лавгуда?

— Более-менее. Ты начинаешь думать, это мне нравится, Гарри. Учился очень хорошо, всегда был чудаковатым. Всё как любят волшебники, это у них семейная черта. Лавгуд очень умный, безумно любит свою дочь, слегка неадекватен и живёт в каком-то своём собственном сказочном мире. Не думаю, что это для него хорошо. Решил навестить Лавгуда?

— Пока нет. Рановато, пусть слегка остынет.

— Зря. Я бы не медлил на твоём месте. Да и потом, где ты будешь жить? У тебя кроме твоей башенки в Хогвартсе жильё есть?

— Никакого.

— Тогда сейчас же навестим одно местечко в Годриковой Впадине.

— Хм? — я посмотрел на лежащего Дамблдора. Глаза закрыты, совсем не смотрит по сторонам. Хотя учитывая обилие красоток в бикини, посмотреть было на что.

* * *

Сначала я перенёс нас в Хогвартс, а уже оттуда Дамблдор, после того, как мы прилично оделись, аппарировал вместе со мной в деревушку под названием Годрикова Впадина. Погода в Англии конечно испортилась… по крайней мере, в Годриковой Впадине было прохладно для этого времени года, небо затянуто серыми тучами, да и вечер уже — восемь часов. Дамблдор отпустил мою руку и огляделся.

— Это удивительное селение, Гарри. Родина одного из основателей, Годрика Гриффиндора. Здесь волшебники и маглы живут бок о бок.

— Должно быть сложно соблюдать статут.

— Нет, многие маглы так или иначе знают о волшебниках. К тому же здесь чаще других мест рождаются маглорождённые. Например, семья Криви, уже известные тебе ребята.

О, да. Колин Криви — мой личный фотограф, а так же сталкер, который много раз пытался поймать меня в коридорах, чтобы сфотографировать в самый неподходящий момент. Мне он показался каким-то… белым, словно и правда всегда питался одним молоком.

Дамблдор слегка нахмурился и пошёл вперёд. Улицы годриковой впадины были необычны для магловского посёлка. Дома имели характерную волшебную архитектуру — в стиле, скажем так, светлого позднего средневековья. Стояли близко друг к другу, улицы довольно просторные, всё вроде бы прилично, но чувствовалось влияние магии. А ещё архитектуры, прямо так скажем, древней.

Дамблдор быстрым шагом отправился по улице, я едва поспевал за ним. Мы двигались к кладбищу — ограда кладбищенская очень скоро появилась.

— Я так и не показал тебе это место, — Дамблдор остановился.

— Что за место?

— Здесь похоронены твои родители, — замогильно грустным тоном сказал учитель, — пойдём. Если ты хочешь взглянуть на их могилы…

— Хорошо, разок схожу. Но я не имею особого желания посещать место, где покоится физические тела моих родителей. И учитель, почему их не кремировали?

— Потому что в традиции волшебников обычные похороны.

— Ага. И есть целая куча темномагических ритуалов, ради которых могилу могут раскопать. Да хоть бы и поиск меня, всего такого красивого. Я уж молчу про проклятья.

Дамблдор поморщился:

— Уверен, такого никто не допустит.

Сходили. Посмотрел на куски гранита с именами, положили цветочки и пошли прочь. Дамблдор не оценил отсутствие скорбной мины на моём лице. Похоже, он ожидал, что я расплачусь и растрогаюсь… прогадал. Физеологическая оболочка человека — это не человек, это всего лишь его тело. Если загробная жизнь есть — то они где-то там, если нет — то нигде. В любом случае — не здесь.

Дамблдор всю дорогу молчал, пока мы шли к краю Впадины. Под конец я всё-таки спросил:

— Учитель, а чем это поселение так примечательно?

— В смысле?

— Ну, в нашей стране много волшебников. В том числе и среди простых людей живут, а Годрикова Впадина… я слышал об этом месте, тут разные примечательные волшебники жили.

— Здесь дорогое жильё.

— М? — я не понял.

— Годрикова впадина — едва ли не старейшее поселение волшебников в Англии. Существует несколько теорий и легенд, объясняющих историю этого места. Одни говорят, что это место волшебно само по себе, другие — что это скорее результат жизни множества поколений волшебников. В любом случае, именно здесь жили некогда знаменитые Певереллы, здесь родился Годрик Гриффиндор, и множество других примечательных волшебников позднее. Это место — историческая достопримечательность волшебного мира. И до сих пор здесь почти треть всех домов принадлежат волшебным семьям.

— А при чём тут цена на жильё?

— Это старинное поселение, Гарри. Это конечно неподтверждённая информация, но поговаривают, что у тех, кто живёт здесь, волшебная сила выше, чем у выходцев из других мест. Правда это или нет, не знаю. Однако, ты провёл здесь год своего детства. И здесь же вырос когда-то я.

Нда. Откровения на откровении.

— И волшебники хотят жить здесь?

— Конечно, Гарри. Не все, существует несколько подобных поселений волшебников. Только в Хогсмиде нет ни одного магла. Но Годрикова впадина — старейшее и самое уважаемое среди всех из-за своей истории.

Мы дошли потихоньку до старых развалин, находящихся между двумя домами. Это были развалины дома.

— Именно здесь, — Трагичным голосом провозгласил Дамблдор, — Волдеморт пытался тебя убить.

Пояснений не требовалось — около дома стояла табличка с пояснениями, что эти руины оставили гнить как есть в качестве памятника. Дом и правда был когда-то неплохим. Старинный каменный дом о двух этажах, он был обрушен практически полностью, устояла только одна стена, крыша провалилась. Но в целом — он мне понравился. Было в нём что-то такое, чисто английское. Каменные стены, черепичная крыша, невысокий забор, сложенный опять же из камня. Я не знаток архитектуры, но дом явно не девятнадцатого или восемнадцатого века, тогда уже строили из кирпича, накрепко, да и стилистика другая. Мы, Англичане, в этом разбираемся. Это позднее средневековье. Судя по тому, насколько поедены временем камни забора, дом и правда старинный. Приличный, не маленький, как строят сейчас — стены из гипсокартона с утеплителем, кое-где дерево пропитанное, редко — металлические балки, всё по-минимуму.

В таком доме легко представить себе аристократа века девятнадцатого, или прислугу, подающую чай по утрам в постель…

Я открыл калитку и вошёл во двор. Завалы кусков дома во дворе намекали на то, что это скорее руины. Нет, так дело не пойдёт.

Я вытащил свой посох из сумки и наставил на дом: — Репаро Домус!

Восстановление объекта такой величины для волшебников решительно невозможно. Не говоря уже о том, что со времени его разрушения прошло одиннадцать лет, но магия ухнула со всей своей силой, полыхнул свет в камне на навершии посоха и волшебная сила охватила дом, вихрем закружив мусор. Заскрипели доски и загрохотали камни, а я просто прикрыл глаза и сконцентрировался сильнее — дело сразу пошло в разы лучше, волшебное сияние охватило дом и было похоже на то, что вокруг него образовалось торнадо из различной мелочи, камни вставали на свои места, дерево крыши восстанавливалось, черепица собиралась по крупицам, возвращаясь на крышу, каменные стены быстро строились, в дом влетала всякая разбросанная взрывом мелочь. Наконец, светопреставление закончилось и я опустил изрядно нагревшийся посох. Постучав им по брусчатке тротуара, подошёл к двери и толкнул. Дверка отворилась.

Дамблдор поспешил за мной.

— Гарри, что ты делаешь?

— Как это что? Ремонт своей недвижимости, — я оглядел прихожую. Директор за моей спиной тоже.

— Репаро не должно работать, если вещь сломана больше недели назад. И если вещь больше человека. Я боюсь даже предположить, что нужно сделать, чтобы восстановить целый дом.

— Немного волшебства, учитель.

Внутри обстановка была в первозданном состоянии. То есть — как будто только час назад жильцы собрали вещи и уехали. Полы чистые, слегка скрипучие, паркет. Что удивительно для жилья волшебников — лампочки. Я щёлкнул выключателем и свет загорелся.

— Лили так и не могла изменить магловским привычкам, — буркнул Дамблдор.

— Ага. Мне тоже так больше нравится, чем волшебные светильники.

За прихожей была гостиная первого этажа. Тут на столике стояла пустая посуда — репаро восстановил её, но не содержимое этой посуды. Я оглядел пространство гостиной — весьма миленько. Но как-то… не по-моему. Нет, я ничего против не имею, но я сделал бы по-другому. Миленько выглядели движущиеся фотографии на стенах.

— Гарри, ты точно хочешь здесь остаться? Это дом, в котором погибли твои родители, — давил на совесть Дамблдор.

— Я не суеверный. А домик что надо.

Дамблдор захотел осмотреть тут всё, сходил на второй этаж. Там обнаружилась детская комнатка, выглядящая так, словно час назад тут ползал маленький Поттер и кидался в стены игрушками. Директор похоже имел флешбеки по этому поводу, да и я, признаться, тоже. Эта комнатка детская выглядела подозрительно знакомо, но я не мог вспомнить ничего. Но всё равно, она кажется какой-то родной и знакомой, как будто я тут уже был.

Так оно и было, конечно.

— По-моему, Гарри, ты восстановил не только сам дом, но и Фиделиус.

— Ах, да. Уже теперь бесполезные чары, — кивнул я.

— Но этого не может быть, — Старик пожал плечами, — я не хочу оставлять тебя тут одного, Гарри, уже ночь скоро. Пойдём в Хогвартс.

— Да, вы правы. Завтра с утра займусь жильём. И заодно снесу эти ненадёжные чары.

Примечание к части

**ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!ПРИМЕЧАНИЯ!** Ну что, народ. Вторая прода за день! Знаю, что она не очень динамична. Ни сражений, ни интриг, ни скандалов, ни расследований... Главное — насколько эта часть соответствует лору. И вообще, она связующая. ++++ Ах, да, напоминаю. Сел я на мель. Вот прям совсем. А ДР уже через три дня. Я долго не мог определиться с подарком — то наушники хотел, то ещё что-то, но в итоге определился. Я хочу купить геймпад xb360, чтобы гонять с его помощью в игры не вставая с дивана и тем самым отдыхать от постоянного сидения за столом и написания проды. От клавиатуры и мышки уже руки устают, да и от рабочего кресла тоже. Игра с дивана на геймпаде — отличный способ отвлечься от этой однообразной работы и дать отдых пальцам от клавиатуры. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Прода? Какая прода? Третью хотите? Завтра. Завтра, сегодня я уже сонный.

>

5.5. Семейная Идиллия

Дом Лавгуда располагался по соседству с Норой Уизли. И хорошо, что рыжих сейчас нет в Англии — я решил навестить своего тестя. Ну а что, надо же Луну забрать, мне одному с целым домом не справиться. Старика Ксено не хотелось оставлять одного, но надо было об этом подумать позже, сейчас я аппарировал к поместью Уизли и от них нашёл дом Лавгудов. О, что это был за дом — похож на цилиндр, или большую цистерну нефтехранилища, только с окнами. Постучал.

— Кто там? О, Гарри, — Ксенофилиус распахнул дверь, — Гарри Поттер. Заходи скорее.

Последовав его совету, я оказался в странной прихожей. Здесь всё было расписано яркими красками, и всё, куда только хватало взгляда, было каким-то изогнутым, словно прямые линии — главный враг хозяина.

Ксенофилиус крепко сжал моё плечо:

— Мистер Поттер, я очень расстроен, что вы не пригласили меня на вашу свадьбу с моей дочерью. Это уже ни в какие ворота не лезет, — он резко вскинул голову, — Нет, ну ты видела, дорогая? И даже не сказали!

— А…

— Для тебя просто папа, — Ксенофилиус строго на меня посмотрел, — я обиделся на тебя, молодой человек! Я так хотел погулять на свадьбе дочери. Потанцевать с невестой, выпить с женихом, в конце концов! Вы очень, очень-очень сильно меня разочаровали.

— Обещаю, что всё будет устроено, — остановил я его.

— Нет, уже поздно. Свадьба тем и хороша, что брак заключается во время неё, ни до, ни после!

Я, кажется, уловил ход мысли Ксено. И думаю, этот ход мысли мне нравится:

— Так то свадьба, а есть ещё свадебная вечеринка в честь этого события. Победу отмечают не во время сражения, а после.

— Нет, нет, и не просите, — Ксено обиделся, — я обижен, не надо меня переубеждать, мне нравится быть обиженным. В конце концов, если бы всё было идеально, то это было бы подозрительно, верно?

— Верно.

— Хорошо хоть додумались прямо сейчас прийти, — Ксено взял из моих рук бутылку, — о, Огневиски, я не откажусь от стопочки. Луна, деточка, иди сюда! Поттер пришёл! — крикнул он во весь голос, после чего отхлебнул огневиски прямо из горла, ловко скрутив пробку, — хорошо!

Луна выглядела более чем очаровательно в бело-жёлтом ситцевом платье, она спустилась по кривой лестнице и улыбнулась мне:

— Гарри! Ты всё же решил меня навестить? Это так мило!

— Луна, — я обнял девочку, — конечно же решил. Я тут сходил в годрикову впадину, — я посадил луну на диван, — в дом, который принадлежал моей семье. Он конечно был в плохом состоянии, но одно хорошее репаро и как новенький…

— Дом? — Луна обеспокоенно посмотрела на отца, — Гарри, ты не говорил, что у тебя есть дом.

— Я сам не знал. Подозревал, что родители не бездомные, но как-то никто не хотел мне показать мой дом, я обиделся за это на Дамблдора. Мог бы и сразу сказать! — поднял я нос, — в общем, теперь он нуждается в обстановке. И поэтому я хотел попросить тебя помочь.

— А как же я? — Погрустнел Ксенофилиус.

— А вы можете переехать туда же. Хотя замечу, что вы ещё далеко не старый мужчина, вам бы жену найти.

Ксено насупился, Луна рассмеялась, видя его обиженную мину.

* * *

Долго ли, коротко ли, я провёл целый день в имении Лавгуда. Обсудили с Ксенофилиусом его журнал «Придира», Луна показала мне свою комнату, весьма миленькую, а так же мы погуляли вокруг дома, посидели на скамеечке в обнимку… В конце концов, я забрал Луну в свой фамильный дом. Луна, едва мы появились на заднем дворе, ахнула:

— Какой густой воздух. И пахнет камнем, — она тут же сошла с тропинки на аккуратно постриженный зелёный газон.

— Я наложил самые сильные защитные чары, на которые был способен, укрепил их алхимически… Со временем я улучшу защиту дома, но уже сейчас он защищён получше Хогвартса.

Луна только сняла туфли-лодочки кричаще-жёлтого цвета и босиком пошла по траве, закружилась:

— Здесь так хорошо! Я хочу тут остаться. О, а это теплицы? — Она направилась в сторону теплиц…

Да, у меня дома были теплицы. Изначально дом представлял собою около полутора гектар земли, на которой находилось каменное старинное здание в чисто английском средневеково-каменном стиле. Фасад очень непритязательный, обычная каменная стена с окнами — ни колонн, ни балконов, ни лепнины, ничего такого в позднем стиле. За домом был задний дворик, довольно большой — зелёный газон, который домовики постригли с помощью своей магии идеально ровно, справа — одна теплица, слева — сарай. В сарае обнаружились различные инструменты и я слегка зачаровав его, отдал домовикам, чтобы хранили всякую ерунду. А вот теплица… Она была симпатична, остеклена, построена явно в двадцатом веке, годах в двадцатых, судя по архитектуре и технологиям. Я применил свою магию расширения пространства и сделал так, что внутри эта теплица в сто раз больше, чем снаружи — в ней находилось целое поле. Засеяно оно не было, заклинание восстановление могло восстановить теплицу, но не растения. Поэтому когда Луна распахнула дверь теплицы и вошла внутрь, мы оказались на пороге большого огорода, который уже был вспахан. Луна только радостно улыбнулась — вся теплица была усеяна магическими светлячками, поддерживающими определённую температуру, влажность и дающие свет для фотосинтеза.

— Я буду здесь что-нибудь выращивать.

— Луна, я не хочу, чтобы ты превратилась в Молли Уизли.

— Не беспокойся, дорогой, у меня не будет рыжих волос. Домовики пусть ухаживают за растениями и готовят вкусняшки, они вообще любят труд. Я посажу здесь… — Луна мечтательно задумалась, — посажу здесь… — не знаю, — капризно топнула ножкой, на которую я уже одел туфлю, — пошли отсюда. Нам нужно будет ещё завести домовиков.

— Одного хватит, я думаю.

— Вполне. А теперь, Поттер, мы поедем выбирать мебель. И фужерчики.

— Фужерчики? — у меня немного потерялась логика.

— Фужерчики.

* * *

Луна Лавг… То есть Поттер, никогда так не развлекалась, как после приглашения в дом Гарри. Девочка встала в восемь утра. Хотя стоит заметить, что график сна и бодрствования у неё отсутствовал и только в Хогвартсе она старалась более-менее вовремя ложиться спать — а дома могла ложиться утром, просыпаться вечером, или наоборот. Стандартные четырнадцать часов бодрствования в случае Луны варьировались от двенадцати до шестнадцати. Луна поднялась в восемь утра, растолкав Гарри, Поттер разлепил глаза и перевернулся на другой бок:

— Что, уже утро?

— Вставай, Соня, — она была счастлива и довольна, — сегодня мы едем покупать мебель!

— Я могу создать мебель сам, магией.

— Фи, это не интересно, — Луна нахмурилась, — я пойду выпью чаю. Финеас! Сэр Финеас! Ваш выход, сделайте мне чаю.

Домовик тут же унёсся на кухню, а Луна пританцовывая спустилась. Дом Поттеров ей нравился, потому что в нём после могущественного заклинания Гарри, всё дышало и пышело магией, даже сильнее, чем в Хогвартсе. Просторные коридоры, деревянные лестницы, всё в доме было очень разумно устроено — второй этаж имел один сквозной коридор через всё здание, на втором этаже были комнаты. На первом — кухня, большая гостиная и ещё два зала, которые неизвестно для чего использовались. Мебелировка… Мебелировка была плоха — даже куски мебели растащили, поэтому после восстановления мебель если и была, то редкая, дивана так точно не было, кресел тоже.

Она села в небольшом зальчике, где трансфигурировала себе столик и табуретку, около окна на задний двор. На столике появился старинный русский самовар, который Поттер привёз когда-то из путешествия по америке. Луна налила себе чаю и домовик спросил её, видя довольную мину:

— Молодая хозяйка желает что-нибудь ещё?

— Разбуди Гарри. Мы должны купить мебель.

— Слушаюсь.

Раньше домовики называли её юная леди или подруга хозяина. Поттер аппарировал прямо на первый этаж.

— Не надо делать это в доме.

— Почему?

— Во-первых — это слишком внезапно. А во-вторых — я не люблю внезапности. Мало ли, кто может появиться тут?

Гарри сомневался, что кто-то может аппарировать в его дом. Наложенные на дом чары были сильнее хогвартских и не позволяли аппарировать даже фениксам или домовикам, если не получено разрешение от него лично. Для всего этого служило одно заклинание — Табу. Это было чрезвычайно мощное проявление магии, Табу — глобальные чары. Они блокируют возможность какого-либо действия. И если наложены на слишком большую территорию, то сообщают о нарушении табу — именно так министерство магии отслеживало колдовство несовершеннолетних волшебников. И именно так Волдеморт отслеживал тех, кто называл его по прозвищу.

Гарри наложил на дом Табу такой силы, что даже протеевы чары и прочие чары, похожие на телепортацию, глохли вблизи от дома. Заклинания против вторжения недоброжелателей или для обнаружения недоброжелателей в Годриковой Впадине — это вообще базовый уровень для Гарри. Поттер сел за стол.

— Улыбнись! — Луна показала, как это делается, — сегодня хороший день.

*

Гарри быстро вспомнил своё детство у Дурслей и работу по саду. Потому что Луна обнаружила каталог домов и садового декора. Для покупок они аппарировали в Лондон, где Луна практически открыла для себя целый мир магловской бытовой техники, от обычных электрических чайников до компьютеров. Телевизор она захотела сразу, сразу и побольше, Гарри пришлось купить несколько штук. А потом юная миссис полезла смотреть посуду…

На траты Гарри обращал не так много внимания, как на возможность превращения своего дома в филиал того чудного искривлённого и расписанного домика Ксенофилиуса Лавгуда. Это его пугало, впрочем, когда они вернулись домой с несколькими тоннами покупок, обнаружилось, что Луна не пошла по стопам отца. Мебель весьма гармонично смотрелась в гостиной, хоть и была не самой простой, заменили окна, заменили двери, заменили сантехнику и прочее… Всё это делали домовики, Гарри даже пальцем не притронулся, что его несколько обидело — в его понимании, мужчина в доме должен как минимум хоть что-то сделать. Но Финеас и Тобиас не оставили Гарри и шанса. Кухню они себе обустроили с большим удовольствием, как и весь остальной дом. Гарри только и успевал, что целый вечер ходить за ними и следить за тем, как домовики спорят о расстановке мебели. Луна же нашлась на первом этаже в гостиной — когда Поттер вошёл, то протёр глаза — девочка сидела на диване, скрестив ноги и играла в игровую приставку. Сам Гарри мало что знал об игровых приставках, но Луне купил самую лучшую, которая поступила в продажу только-только. На экране какой-то персонаж бегал в весьма ярких и красочных декорациях. Луна увлечённо играла и Гарри мог на время вздохнуть свободно. Защитить чарами приставку он не забыл, как и защитить телевизоры. Для их защиты понадобилось приклеить на них магоотталкивающий скотч.

О, этот скотч — ещё одно безумное изобретение Поттера. Понаблюдав за тем, как маглы используют скотч, он взял одну такую сильно клейкую ленту и пропитал её алхимическими растворами, которые отталкивают магию. Приклеенный на что-либо скотч не только мешал накладывать на это чары, но мог даже спасти технику от неизбежной участи сгорания в местах, где много волшебства. Законы физики в таких местах мелко, но меняются. И это совершенно несовместимо со сложной техникой.

Игровая приставка навела Гарри на мысль о том, что неплохо было бы отдохнуть. Отдохнуть где-нибудь с Луной, подальше от серого неба Англии, нависающего словно тяжёлый свинец, над головой. Да, день был солнечным и приятным, но всё равно, это была Англия. Здесь не бывало жарко, когда солнце припекало — становилось душно.

Однако, Луна, когда Гарри озвучил свою идею, его не поддержала:

— Здесь ещё так много надо сделать, — девочка отвлеклась от игры, — я хочу сделать дорожки перед входом, а ещё на заднем дворе что-то нужно для украшения.

— Полагаюсь на тебя, — только и сказал Поттер, поскольку на его строгий мужской взгляд, они и так уже значительно перевыполнили план по наведению уюта и порядка.

Утром его снова ждала побудка от Луны, только на этот раз всё было совсем иначе. Из окна спальни, Поттер наблюдал за тем, как Луна при помощи палочки и домовиков, меняет задний дворик.

Всё вроде бы было тихо и мирно — прямо семейная идиллия… Гарри задумался, а не пора ли вновь заняться алхимией? Или может потренировать Луну в чарах? Или укрепить защиту дома? Или вспомнить про залежи золота размером с королевскую сокровищницу и поехать разбираться с вложением капиталов?

Последним Гарри хотелось заниматься меньше всего — поэтому он твёрдо решил сегодня никуда не уезжать и хоть день пробыть дома, наслаждаясь идиллией и спокойствием… Наивный мальчик…

* * *

Утро приятно вдвойне, когда начинается с поцелуя. Да, я не имел такой привычки и особого опыта, поэтому целоваться с Луной в постели с утра — это самое прекрасное, с чего может начинаться день. Мне было так приятно и хорошо и внешне и внутренне, что магия напоминала вибрации от довольного мурчания котёнка. Луна зарылась пальцами в мою вечно непослушную шевелюру и растрепала её ещё больше, я же не особо задумываясь, что делать, гладил её по спине, она была сверху. Горячие же у неё губы, минут двадцать длился долгий сеанс французских поцелуев, пока мы окончательно не разгорячились.

Луна перекинула через меня ногу и села, словно на ослика, держа вместо вожжей края моей пижамы. Я обнял её за талию, я же культурный мальчик, опускать руки ниже без разрешения не решился. Хотя гормоны требовали именно это и сделать, Луна хитро на меня посмотрела:

— Сегодня будет хороший день!

— Я уверен в этом.

Мы уже неделю живём вдвоём в моём доме. Я же наслаждаюсь спокойной жизнью… Насколько жизнь двух волшебников можно назвать спокойной и обычной — в первые дни мы играли в приставку, потом Луне захотелось сделать над задним двором солнце посреди ночи, потом я трансфигурировал двух пони и расширил пространство заднего двора раз в десять, и мы скакали на пони наперегонки, весело хохоча. Из под ног лошадок вырывались искры, осыпавшие всё вокруг. Потом мы дрались на агуаменти, поливая друг друга тоннами воды. Паркету то ничего — он может пережить цунами, не то что детские игры… потом Лавгуд захотела сделать роспись на потолках, потому что белый цвет — слишком скучный, я наложил на потолок чары иллюзии, которые создавали иллюзию по желанию владельца, Луна сделала иллюзию чудных тропических ярких птичек, летающих над головами. А сегодня в первом часу ночи Луна объявила, что это день, когда нужно влепить кому-нибудь в лицо торт и едва я поднялся в спальню, влепила мне тортом, объявив сегодняшний день ежегодным праздником торта.

Я не отставал и влепил тоже тортом ей, потом мы долго смеялись. Ну правда, волшебнику такую мелочь убрать — проще чем пылинку с одежды смахнуть, зато посмеялись знатно, а мне Луна не давала заскучать ни на минуту.

Едва мне показалось, что сегодня будет всё в порядке, на первом этаже обнаружились, когда мы растрёпанные и перецелованные, спустились вниз, Дамблдор и Ксенофилиус. Они пили чай и оба вперили тяжёлые взгляды в нас.

Дамблдор и Ксено быстро подняли лица вверх, ибо что-то загородило для них свет…

Шмяк.

— Дорогая, сегодня же международный день лицеторта?

— Тортолица, — поправила меня Лавгуд.

— Точно. Но ты не могла бы не кидать торты в лица нашим гостям.

— Раз уж решили, что сегодня будет тортолица, то надо идти до конца.

— Ох, ну если ты так хочешь, — я взмахом руки мгновенно убрал все торты и очистил гостей, которые выглядели… Ну ладно Ксенофилиус, его репутация и без того странная, а вот Дамблдор, которому в лицо прелетел кремовый торт, выглядел очень удивлённым. Даже не обиделся, а скорее не понимал, что здесь вообще происходит…

— Гарри, — он проверил через зеркальце свой вид и посмотрел на меня хмуро, — что у вас происходит?

— Не обращайте внимания, учитель. Просто Луна решила, что сегодняшний день в году посвящается знаменитому комедийному приёму старинного кинематографа, — я примерно догадывался, откуда Луна взяла эту идею, в доме целых три телевизора, видеомагнитофон и куча фильмов…

— Однако, — Он улыбнулся, — Гарри, ты выглядишь довольным. Вы здесь не скучаете? Хотя как я погляжу, нет. А я как раз навестил Ксенофилиуса по очень важному вопросу.

— Папа, — Луна полезла обниматься с папой. Дамблдор довольно улыбнулся, смотря на них, — сегодня утром неожиданно профессор Кеттлберн подал в отставку. И я решил нанять мистера Лавгуда учителем ухода за магическими существами.

— Правда? — Луна отстранилась от отца, — это же здорово!

Дамблдор хитрый лис. Хитрый, но мудрый — я тоже беспокоился за Ксенофилиуса, потому что Луна была его практически всем. А он сам вёл слишком отшельническую жизнь, о чём я однажды несколько дней назад и написал Дамблдору. И учитель нашёл способ исправить положение Ксенофилиуса, вытащить того из затворничества, да и с Луной он может видеться тоже постоянно… Так что если на каникулах Луна будет у меня, то весь год — в шаговой доступности Ксено.

— Вижу, ты неплохо справился с самостоятельной жизнью, — Дамблдор потёр бороду, — Меня беспокоит то, что ты остался почти один, Гарри.

— А как же Луна?

— Вы остались почти одни, — поправился Дамблдор, — к вам даже друзья не заходят. Это неправильно, у всех должны быть друзья.

У меня особо друзей не было. У Луны тоже. Так что я только пожал плечами:

— Кто например?

— Вот именно, Гарри, у тебя нет друзей, которых можно было бы пригласить в гости. Нельзя вести затворническую жизнь. Впрочем, я как раз за этим и пришёл — я обещал представить тебя одному моему хорошему другу. Так что мы отправляемся во францию. Мистер Лавгуд, — кивнул Ксенофилиусу Дамблдор.

— Ах, да, — тот поднялся, — я немедленно начну готовиться к преподаванию! — Честно говоря, глядя на ксенофилиуса, который постоянно писал о каких-то мозгошмыгах и прочих выдуманных существах, у меня возникало мнение, что Дамблдор ещё намучается… Но это его решение.

— Мы скоро встретимся? — Луна взяла отца под руку, — Гарри?

— Не знаю точно, — улыбнулся я ей, — Луна, ты куда-то собралась?

— Эм… — Она задумалась, отпустила руку отца, — пап, останемся здесь.

А теперь — Николас Фламель… Пора мне с ним познакомиться.

Примечание к части

**ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!ПРИМЕЧАНИЯ ТУТ!!!** Я хотел сделать более активную проду. Однако, после просмотра фильмов и пролистывания книг, у меня появилось ощущение, что фанфик не должен быть сжатым, сконцентрированным экшном. Да, с одной стороны я понимаю, что вы читаете его не весь сразу, а по главам и чем больше экшна в каждой главе, тем интересней... Если можно так выразиться — я в творческом поиске стиля дальнейшего написания.

* * *

День варенья будет Послезавтра! Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Если вы хотите вдруг поздравить автора, то подарите ему рыбли. А автор хочет себе геймпад, чтобы руки и спина отдыхали от рабочего места, кресла и клавиатуры. Рыбли, присланные после полудня 25го числа пойдут в счёт рыбки на стол, но не подарка.

>

5.6. Древние Тайны Всех Мирозданий...

Жил Николас Фламель в старинном доме. Это у нас, англичан, обычное дело. Я тут задумался над тем, насколько мы, англичане, странные, на фоне остальных, конечно же. Где-то в других странах если дому было триста лет, то он считался образцом архитектуры, культурным наследием и так далее. В Англии если дому шестьсот лет — в нём могут открыть паб или гостиницу, но скорее всего — будут жить люди. И это повсеместно. Та же годрикова впадина — прекрасный образец архитектурного наследия. Большинство домов варьируются от четырнадцатого до шестнадцатого века, мой примерно в том же диапазоне. Сто лет назад те же дома были на тех же местах. Люди так же ходили по тем же улицам, ничего принципиально не поменялось, кроме наличия машин, конечно же. Век шёл за веком…

Наверное, англия — это уголок спокойствия и стабильности в постоянно меняющемся мире, и то, что для французов старинный дом — для нас просто старый. Жильё мистера Фламеля было его ровесником, как я понимаю, это большой и красивый дом, очень старый. Дамблдор провёл меня внутрь, я лишь следовал за учителем и поглядывал по сторонам, держа свои мысли при себе.

— А, Дамблдор, — раздался очень старческий голос. Вскоре объявился и его колоритный владелец. Это был удивительного вида старик — белый как моль. Альбинос что ли? Да не важно, волосы белые, кожа белёсая, как у альбиноса, глаза тоже какие-то выцветшие, он выглядел так, словно весь выцвел и скорее похож на ходячего скелета.

— Доброе утро, Николас, — Дамблдор улыбнулся, — вот, как и обещал, я привёл мистера Поттера.

— Гарри Поттер, — голос у мистера фламеля такой же, как он сам — очень старческий и скрипучий, — добро пожаловать, я ждал тебя.

— Месье Фламель, — кивнул я.

— Да, проходите, мои юные друзья. Чашечку чая?

— Прости, Николас, но в другой раз — у меня ещё очень много дел в Хогвартсе, — отказался Дамблдор, — к тому же у тебя наверняка не будет время со мной говорить — Гарри очень любознательный мальчик.

— Хорошо, тогда иди, — Николас посмотрел на меня, — Пойдём со мной.

Мы прошли в гостиную, судя по всему. Николас с трудом сел в кресло с высокой спинкой и высокими подлокотниками, которые вообще помогали ему сесть.

— Вот и отлично. Альбус писал, что ты необычайно одарённый молодой человек, Гарри. Сколько тебе уже лет?

— Двенадцать, сэр. Почти тринадцать.

— О, уже большой, — скрипнул фламель своими суставами, — ты изучал алхимию?

— Да, сэр. Уже два года.

— Превосходно. Альбус попросил меня научить тебя кое-чему. Что ты уже изучил?

Я загибал мысленно пальцы: — создание солей, формул, камней, немного дошёл до эфиров, но кроме эфира света пока ничего не могу создать.

— За два года? — Фламель не поверил, — алхимику нужно лет двадцать учиться, чтобы дойти до стадии стихийных эфиров. Альбус не соврал, ты необычайно одарённый мальчик…

* * *

Месье Фламель провёл меня в свою алхимическую лабораторию. О, старая добрая лаборатория, образца века эдак семнадцатого — бронзовые инструменты, несколько столов разного размера, вплоть до огромного золотого стола. Как я уже говорил, золото и серебро имеют тёмную и светлую магическую совместимость. Поэтому иногда котлы делают из золота, а некоторые артефакты из серебра…

И начались уроки у мистера Фламеля. Он был стар, скрипуч и уже откровенно песком посыпал всё вокруг, но дело своё знал и знал он в алхимии едва ли не больше всех на свете — не было такого вопроса, на который он не мог бы дать развёрнутый ответ. С моего появления в его доме, Николас как-то оживился, стал меньше скрипеть. Хотя выглядел он и так ужасно старым и уставшим от жизни человеком.

Под его руководством дело пошло с утроенной скоростью — ведь на любую возникающую у меня трудность, фламель имел минимум десяток советов, как действовать в такой ситуации — в первые же три дня я уверенно освоил создание эфиров, пользуясь его подсказками и наставлениями. И мы перешли к изучению продвинутого алхимического курса — это уже более сложные вещи, чем простые стихийные вещества — мистер Фламель продемонстрировал мне удивительные образцы собственной работы, вещества с изменёнными магическими и физическими свойствами…

* * *

— Сэр, — я насыпал в огромный серебряный стол исходники. Фламель сидел в кресле и казалось бы, гипнотизировал взглядом табурет около стола.

Я здесь уже целый долгий месяц, и должен признать, ученичество алхимии у Дамблдора было лишь прелюдией к главному — ученичеству у великого алхимика. Николас Фламель не был столь талантлив, как я, в магии, но его теоретические знания настолько обширны и разносторонни, что вышли за рамки обычного мастера — он ходячая библиотека, в которой есть всё. А ещё, и что главное, всё это он понимал и знал. Тогда как у Дамблдора мне приходилось руководствоваться лишь теорией, а всё остальное узнавать на практике, методом проб и ошибок, Фламель сразу говорил мне результат и выводы, и всё это развёрнуто.

— Да, мальчик мой? — этот покровительственный тон и это обращение… Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Дамблдор-великий-светлый-чудаковатый-дедушка — это косплей Николаса Фламеля. И надо сказать, очень удачный. Но вот только в устах Фламеля это звучит более гармонично — он как бы это сказать, стар, настолько, что может обращаться «мальчик мой» и к Дамблдору.

— Сэр, — я не отрывался от стола, — вы же живёте уже больше пятисот лет, верно?

— Да, мальчик мой, я очень, очень стар.

— Всё в мире относительно, сэр. Я просто хотел у вас спросить, а с чего началось противостояние чистокровных волшебников и нечистокровных?

— Разве ты не знаешь? — Николас слегка улыбнулся.

— Ну… я в курсе, что оно было испокон веков. Чистокровные предвзято относились к маглорождённым, но мне не совсем понятно, почему эта проблема не была решена раньше? Естественным путём.

— Понятно, — фламель едва заметно кивнул, — ты учитываешь, что пятьсот лет назад в мире жило меньше маглов?

— Да, сэр.

— В нулевом году нашей эры жило около трёхсот миллионов человек. Это много… но это на весь мир, Гарри. И численность населения начала увеличиваться только спустя тысячелетие, с тысячного по тысяча восьмисотый года население увеличилось до миллиарда. С восьмисотого до наших дней — увеличилось до пяти миллиардов, Гарри.

— Я не совсем понимаю, сэр…

— Маглорождёные, Гарри, их количество напрямую связано с населением земли. Когда я был юн, маглорождёные были белыми воронами, большую часть волшебного общества составляли потомственные волшебники, ведь в их семье шанс рождения ребёнка с магией процентов девяносто пять. Они были редкостью, примерно один на сотню.

Я попытался представить такую картину.

— Волшебники относились к маглорождённым по разному. Некоторые считали, что их не стоит учить магии вовсе. Не надо думать, что это такое уж радикальное мнение — вспомни, что волшебный мир практически полностью состоял из потомственных волшебников. Речь шла о одном проценте. К тому же они несли с собой риск — маглорождёные волшебники иногда информировали церковь и та устраивала охоту на ведьм.

— И тогда не было никакого противостояния?

— Кого и с кем, Гарри? Девяносто девяти волшебников с одним единственным маглорождённым? — Фламель улыбнулся, — нет, речь шла про ненадёжность волшебника, который имеет много связей с миром маглов. Это было как… — он задумался, — как непроверенная и неизвестная алхимическая формула. Мы не знали, сработает ли она, или приведёт к взрыву или даже создаст яд и отравит алхимика… Неизвестность. Непредсказуемость.

Я внимательно слушал Фламеля, а он оседлал мысль и продолжил своим менторским скрипучим голосом:

— На рубеже семнадцатого века стало понятно, что население маглов стремительно начало расти, уже был не один, как в древности, а три маглорождённых на сотню волшебников. Они перестали быть такой уж редкостью, скорее просто примечательностью. Тогда же был принят статут секретности, потому что маглы пугали волшебников. Своим постоянным ростом. Наше общество сохраняло относительную стабильность, но и оно начало увеличиваться, благодаря притоку новых людей.

— Консервативные волшебники не хотели иметь дела с маглорождёнными?

— Да, Гарри. Именно так. Люди боятся нового, а особенно, если это новое посягает на их территорию. Роль чистокровных волшебников в мире начала уменьшаться. Но только в двадцатом веке маглорождёные стали представлять из себя какую бы то ни было силу, до тех пор это была малочисленная группа. Меньшинство. В семнадцатом веке всё было совсем не так, ты был уверен, что если встретил волшебника — то он именно волшебник, а не чужак, пришедший из маглов, со своими магловскими привычками.

— Получается, противостояния не было до двадцатого века?

— Противостояние было. Одни волшебники были на стороне маглорождённых, другие — против них. Одни считали, что это вливание новой крови, другие — что их кровь грязная. Наивны, и те и другие, — фламель улыбнулся едва заметно, — в конце концов всё вылилось в то, что есть сейчас.

— Но ведь маглорождёные тоже имеют детей…

— Да, Гарри. Поэтому волшебный мир не умер ещё в восемнадцатом веке. Может быть тебе он покажется крохотным, Гарри, на фоне магловского, но тогда наш мир был размером с маленький городок. И по территории, и по населению. Маленький городок, где все друг друга знают. Сейчас волшебный мир растёт так же быстро, как магловский — население волшебной Англии уже размером с город, а весь волшебный мир всей земли уже размером с целую небольшую страну, вроде Бельгии или Швейцарии.

— Так сколько же в мире волшебников?

— Много, Гарри. Более точную информацию лучше узнать в министерстве, я не был там уже сто лет… или сто пять, кажется, запамятовал… ты наполнил ингридиенты своей магией? Отлично, слушай…

* * *

*

Возвращение в родной дом было для меня не слишком радостным — я не хотел расставаться с Николасом Фламелем, ведь обучение у него при моих темпах и способностях, было в разы быстрее, чем раньше. За первую неделю пролетели эфирную тематику и главное — я научился создавать эссенции. Эссенция — это удивительное вещество, вершина алхимического искусства. Эссенция — это извлечённая суть вещества, настолько мощная магически, что имела невероятную ценность. Алхимическая эссенция была сконцентрированной формой чего бы то ни было, она сияла магически и от одного её вида у фламеля глаза заблестели. Эссенции очень чисты, это абсолютно чистая форма алхимии.

Я извлекал их и создавал свои — эссенция напоминала густой эфир, или густую, вязкую плазму, она легко впитывалась в любой материал, улучшая его многократно алхимическим преобразованием. Поэтому хранение эссенций было очень сложным делом. А их создание — невероятно сложным, лишь потратив два месяца круглосуточного труда, я сумел создать первую эссенцию — света. Сила этого вещества казалась безграничной, с его помощью можно было сотворить невероятно могущественные чары или артефакты, способные на удивительные вещи. Более того, для алхимических преобразований можно вместо вещества использовать эссенцию этого вещества — и это будет в сто раз сложнее и в тысячу раз эффективнее.

Но ладно, довольно пространных мыслей — эссенция на практике действовала эффективно, она могла придавать очень яркие свойства веществам, металлам и так далее. Это волшебство в чистом виде, соединённое с материальным предметом, оно давало ему огромную волшебную силу. Направление этой силы — уже дело чар, но сама по себе эссенция железа может превратить старый стальной ржавый меч в сияющий волшебством легендарный клинок. Эссенции не содержат какой-либо алхимической формулы, но они — воплощение магии в чистом виде, они многократно усиливают любые алхимические формулы и могут наделять их особыми свойствами. К примеру, я применил эссенцию света вместе со своим антимагическим скотчем — и при активации он практически заглушил магию в радиусе двадцати метров, настолько сильно, что даже мне стоило больших трудов колдовать. Это обычный кусочек скотча, блокирующего магию — его свойства усилились настолько, что…

Теперь понятно, почему алхимики — это особая каста. Если соли, которые может создавать новичок, фиксируют и чуть-чуть усиливают магию, то такие вещи, как камни, эфиры и эссенции… Плюс есть цеховая солидарность — если волшебники нападут на одного алхимика, то надо отвечать. Иначе они оборзеют и поймут, что им никто не указ и полезут дальше, начнут притеснять. Алхимики реально опасные, использование алхимических ингридентов для своей защиты делает их самой неприступной кастой из всего волшебного мира. А для занятий алхимией, нужно обладать исключительным талантом, что означает — быть талантливым магом, способным не только в лаборатории сидеть, но и магией огреть любого недоброжелателя.

Чем сложнее алхимический продукт, тем больше его стоимость. На каждом уровне — уровне порошков, эликсиров, камней, эфиров, эссенций, есть свои продукты, которые соответствуют этому уровню алхимии. К примеру, создать летучий порох может каждый, кто освоил создание стихийных камней, создать волшебную краску может любой, кто освоил создание стихийных солей. И так далее — максимум, на который был способен Николас Фламель — это создание эссенций.

Мне больше не придётся создавать из ничего золото — стоимость эссенций была не то чтобы заоблачной… Астрономической. Потому что всего около десяти алхимиков в мире могли их создавать, точно неизвестно, сколько, но около десяти человек. И я в их числе. Я уже думал, как можно с помощью эссенций усилить защиту собственного дома — было несколько идей. На мой дом были наложены заклинания, и помимо них, была и алхимическая составляющая. К примеру, краска, которой был выкрашен дом изнутри, могла обратиться в летучий газ, проникающий через защитные чары и усыпляющий врага. Лак на паркете мог стать настолько клейким веществом, что никакой магией не отклеиться, если враг вломится, то попадёт как муха в ловушку. Разложенные по дому камни перенаправляли все заклинания поиска, которыми пытались бы найти находящегося в доме человека — они перенаправляли бы ищущего туда, куда я забросил камни, соединённые с камнями в доме — на необитаемый остров не хотите ли?

Возвращался я домой с чувством полнейшего морального удовлетворения — я изучил такие тёмные уголки алхимии, что теперь впору задирать нос… Но конечно же это образно — научиться писать и стать писателем — две большие разницы!

Дома меня встречала моя несравненная, любимейшая жена. Ну, Луна, девочка была в костюме сыра. Почему сыра? Принт такой на платье, и само платье в дырочку, что выглядело одновременно забавно и эротично.

— Луна! Смотрю, сегодня ты масдама?

— Это чедр, — Луна бросилась ко мне обниматься, — правда красиво?

— В этом ты похожа на вкусный кусочек сыра. Можно мне немного? — я потянулся и поцеловал её. Всё-таки долго я занимался алхимией, а Луна в этом выглядит слишком эротично. Ну ладно, по сравнению с нарядами магловских девушек это ещё скромно, но вот эти открытые участки на талии и животе сводят с ума. Так что минут через пять нас прервало покашливание, сам я оторваться был не в силах.

— Папа, — Луна как-то резко застеснялась.

— Превосходно! — Лавгуд улыбнулся, — у меня много дел и выпуск нужно готовить к печати, так что прошу простить…

— Мистер Лавгуд, я как раз хотел поговорить с вами о вашем журнале…

— Заходите ко мне вечером, — он аппарировал.

Луна была красная как рак, всё-таки нас застали. И похоже, она очень стеснялась. Меня это развеселило и подхватив её на руки, я покружил свой сырок по залу:

— Сегодня такой прекрасный день, Луна! Я наконец-то познакомился с мистером Фламелем и очень, очень многому у него научился.

— Я рада, — она была поставлена на пол, но всё ещё кружилась, схватившись за стенку, — оу, Гарри, ты какой-то голодный.

— Хочу сыра! — хохотнул я.

— Оу, ну если хочется, можешь взять кусочек…

И я последовал её совету…

Примечание к части

**ЧИТАЙТЕ В СВЕЖЕМ ВЫПУСКЕ ПРИДИРЫ!!!** **МОЗГОШМЫГИ АТАКУЮТ!!!** Мозгошмыги всё чаще и чаще атакуют людей! Они уже увеличили свою популяцию и с каждым годом их становится всё больше! Министерство Магии упорно отрицает существование мозгошмыгов!

* * *

А завтра я уже отмечаю свой день рождения! Уже завтра. Я никогда не любил свои дни рождения. Ну, разве что в детстве, но потом этот день у меня как-то стал неприятным — он напоминает о возрасте. Взрослеть я закончил, мне больше не надо, но годы идут, один за другим, вот уже и пять лет, проведённых в мытарстве по общагам, кажутся одним мгновением, растянутым, но каким-то скомканным, словно выпали из жизни пять лучших лет молодости — с 23х по 28... Эх... Единственное, что придаёт значение прошедшим годам — написанные фанфики. То, что я создал. То, что нравится людям, что они читают, получают от этого удовольствие. Ах, да, Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Урааа! Я чувствую себя старой развалюхой, как Николас Фламель.

>

5.7 Возмутитель Спокойствия

Что-то мне обстановка не нравится. Когда я зашёл в Дырявый Котёл, меня встречали не слишком радостные лица посетителей. Да и снаружи… У меня возникло такое ощущение, что весь Лондон затянуло пеленой тёмной магии. Холода и страха. Погода какая-то мрачная, готичненькая такая погода. Дождь, сырость, ветер иногда. Всё так неприятно и мрачно, что прямо обалдеть. И это тот светлый, чистый и забавный мир, в котором мы живём?

Это больше походит на кладбище. Я зашёл в дырявый котёл из Лондона, под руку с Луной. Луна выглядела так же подавленно, но на неё в меньшей степени давила атмосфера. Видимо, из-за моей радикально светлой магии, я наиболее чувствителен. Но не один же я это чувствую — когда вошёл в котёл, внутри было непривычно светло — Том расстарался и зажёг магические светильники. Раньше нередко котёл был тёмным помещением, теперь у него дошли руки побелить стены и внутри сразу стало светлее и теплее. И правда, было непривычно светло и тепло, даже жарко — в камине горели несколько блоков моего огненного угля. Стало как-то спокойнее на душе, пробирающий до костей холод отступил.

И кого бы вы думали, я встретил в зале? Конечно же моё личное проклятие — Уизли. А так же Грейнджер и Лонгботтом, куда же без них. Артур приветствовал меня, взмахнув рукой и я поспешил к ним — нужно поздороваться и узнать, что происходит.

— Добрый вечер, Сэр. Как отдохнули?

— Превосходно! — Артур улыбнулся, — Гарри, Луна, — он поприветствовал нас кивком головы, — как я рад, что встретил вас.

— Что-то случилось?

— Как? Вы разве не знаете? — он перевёл с меня на Луну и обратно вопросительный взгляд.

— Не знаем что?

— Сириус Блэк сбежал!

Я посмотрел на свою благоверную, она на меня. Вопросительно.

— И… что?

Артур воровато оглянулся. К нам уже кудахтая подходила Молли:

— Гарри, милый, ты так нас напугал. Я не знала, где ты, письма до тебя не доходили…

Я опешил от такого напора. Ненадолго.

— Простите, миссис Уизли, я просто учился.

— Ох, прошу меня простить, как ваши дела? Как там Ксено поживает? Он иногда заходил к нам в гости, но на этот раз пропал куда-то…

Я ответил ей, чтобы Луне не пришлось общаться с Уизли лишний раз:

— Ксенофилиус провёл часть лета у нас дома. Ах, да, миссис Уизли, я забыл вам сказать, мы с луной слегка поженились в начале лета, — у Молли глаза на лоб полезли, — Ну и Ксенофилиус частый гость в нашем доме.

— Доме? — Молли слегка потерялась, — Гарри, с такими вещами не шутят.

— Я и не шучу, — я перевёл взгляд на Артура, — Мистер Уизли, может быть вы скажете, что здесь происходит? Все волшебники напуганы, а на улице мрачно, словно настали очень тёмные времена. Волдеморт вернулся? — я уже было надеялся на это, но Уизли вздрогнули, едва я назвал его имя:

— Что ты, Гарри, вовсе нет, — Захлопотал Артур, — но ты движешься в правильном направлении. Этим летом из азкабана сбежал Сириус Блэк, пожиратель смерти, — Артур отошёл со мной к колонне, подальше от общей массы людей, которые сидели за большим столом в центре зала, — Гарри, я должен тебя предупредить. Будь очень осторожен.

— Правда?

— Что ты знаешь о Сириусе Блэке?

— Ничего, сэр.

— Сириус — сторонник тёмного лорда. Он наверняка считает что ты — тот, кто мешает лорду обрести власть, поэтому он будет искать тебя, — Артур говорил это даже как-то слишком секретничая… в зале, полном народу.

— Не беспокойтесь, сэр, я могу за себя постоять. Так что Блэк или сам Волдеморт, пусть приходят, — улыбнулся я Артуру.

— Гарри, поклянись мне, что не будешь искать Блэка!

— Мистер Уизли, клятвы не даются просто так. Нет, я не собираюсь искать блэка, но если он мне зачем-то понадобится — найду. А что такое?

— Блэк очень опасен, Гарри, — Артур волновался, — он может убить тебя.

— В чём я очень, очень сильно сомневаюсь, сэр, — покачал я головой, — понимаю, он не слабый волшебник, но вряд ли сильнее меня. Иначе он был бы тёмным лордом, а у вас не было бы и шанса ему противостоять.

Артур поджал губы:

— Блэк это ещё не всё. Министерство разослало всюду дементоров. Эти тёмные твари — причина той мрачной пелены, что упала на всех нас. Береги себя и старайся не встречаться с ними.

— Думаю, это они не захотят встречаться со мной. Но охотиться я на них не собираюсь. Пока что.

* * *

Новость о свадьбе между мной и Луной до сих пор не покидала пределы узкого круга лиц, но скрывать это было в принципе невозможно — миссис Поттер была очень светлым, ярким и озорным человеком. Практически ребёнок, именно таким и должен быть волшебник, вне зависимости от его возраста. То, что я сообщил об этом Уизли, моментально разлетелось по всем, кто был в Дырявом Котле, так как Молли — знатная сплетница, как и вся её семья. Не успели мы добраться до конца Косой Аллеи, а там уже сплетничали, сплетни и правда распространялись быстрее пожара.

Вокруг меня образовывалась зона, футов тридцать, в которой действие тёмной пелены дементоров не работало — было светлее, чище, и мир казался цветным, а не мрачно-серым. Это замечали волшебники, оглядываясь и показывая пальцами на прогуливающихся нас. Этим светлым пятном мы и дошли до Флориш и Блоттс, а потом ещё в несколько магазинов, ведь Луне нужно было поступать на следующий, второй курс. Она пока ещё меньше остальных, но такая милашечка, что просто утирает нос всем сверстницам…

Когда закончили, я аппарировал домой, застав у себя дома Ксенофилиуса. Могущественные светлые чары, наложенные на дом, защищали его от воздействия дементоров, поэтому у меня дома по прежнему было весло и хорошо. Ксенофилиус сидел в гостиной и что-то чертил на листке бумаги.

— Дети, — он подскочил, — как я рад вас видеть.

* * *

Волшебные журналы… казалось бы, чего тут такого особенного? Но газеты и журналы — это ведь сложная магловская технология. Создание журнала — это уже работа сложной аппаратуры, механики, полиграфии и типографии, это вам не перьями на тетрадке писать!

Для печати в волшебном мире не нужна была ни лицензия, ни разрешения, ничего такого. Налоги с прибыли только уплатить и всё. Поэтому вообще-то «придира» мне не был нужен.

Журнал, который я хотел выпускать… Хм… Аналог Плейбоя. А почему именно так? Бешеный успех оригинального плейбоя, плюс отсутствие конкуренции. В Англии выпускались новостные, тематические, даже шуточные, вроде Придиры, издания, выпускались женские журналы, а вот мужских не было вообще. Мне это показалось во-первых — несправедливым, во-вторых — свободным полем для деятельности. Ну и главное — это прямо таки подрывает устои общества и морали, а это мне нравится! К тому же какой мальчишка в своё время не стремится заполучить журналы для взрослых? Хех, может быть, я?

Да, точно. Не думаю, что Луна разделит мою уверенность именно в этом направлении, но когда я ей сказал, она задумалась и согласилась. Так было решено, что я займусь выпуском журнала в формате смеси журналистских статей и эротических фотографий. С эротикой у волшебников вообще всё было плохо. Взялся за дело — и первым делом нужно было найти тех, кто готов был возглавить журнал и тех, кто готов был в нём сниматься, то есть моделей. Моделей можно было взять и магловских, один хрен. Палочку в руки, остроконечная шляпа и чулки — вот и вся одежда для фотосессии. Будут в восторге.

По этому поводу я написал кому бы вы думали, Джеку. Джейкобу Фирсби — тому самому парню, с которым мы в Салеме учились — описал ему характер дела и попросил помочь мне в моём деле. Хорошо иметь знакомых на континенте. Джейк прислал ответ через полчаса, что мол, всё уладит с парнями и сходит в издание некоторых журналов подобной направленности в Бостоне. Ведь деньги я ему уже переслал, отработает как надо и если что…

* * *

— Добрый день, мистер Поттер, — мужчина напротив меня выглядел не слишком солидно. Рубашка цветастая, белые брюки, золотые часики, — вы просили нас прибыть?

— Да, присаживайтесь, господа, — я обратился к стоящим за ним людям, — мистер Алан Роу, я читал о вас, интересное портфолио.

— Нам только в общих чертах сообщили, что за дело, но гонорары обещали хорошие, — вмешался Роу.

— Да, у меня большие амбиции. Но их исполнение зависит в большей мере от исполнителей, а не от инвесторов. Средства есть и много, если вы об этом. Я обрисую вам ситуацию в общем — журналов такого жанра, как ваш «Семь Ведьм» в Англии нет в принципе. Устои, ну сами понимаете, скукотища. Рынок не занят, все дела… Я бы хотел создать подобный журнал. В идеале — выйти с ним на международный уровень. Пока же что только в Англии и Ирландии.

Роу пожевал губу:

— Я понимаю, довольно сложно сейчас сказать что-то определённое. К тому же скажу честно — прежде, чем журнал взлетит англии, нужно вложить немало средств, чтобы распространить тиражи и утвердиться на рынке. Это минимум полгода работы в убыток. Вы к этому готовы?

— Готов. Полгода-год можем печататься на мои средства. С характером работы вы наверняка знакомы лучше меня — нужны журналисты, фотографы, модели…

— Мы предпочитаем магловских моделей, — Снова предупредил Роу, — они не так строптивы, да и чаще среди них красотки встречаются. Я слышал, у вас в англии не слишком тепло относятся к ним.

— Некоторые личности да. Всего то и нужно, что не афишировать личности ваших девочек и их происхождение. И вот ещё что — во избежание недовольств, офис лучше просто защитить фиделиусом, чтобы разные посторонние личности не лезли куда не следует. Англия волшебная — страна непуганых идиотов и не подорванных устоев, в этом я надеюсь на вас, господа. Я, как алхимик, окажу вам всю возможную поддержку, чтобы сделать выпуски более волшебными.

Ударили по рукам и подписали договора, согласно которым Роу и его коллеги будут работать на меня, честно и открыто, без обмана и попыток присвоить себе то, что им не принадлежит. Я выписал чек на полмиллиона галеонов, от чего у Роу по-моему, даже пот на лбу появился, после чего отпустил их с миром и предупредил, чтобы посоветовались со мной по поводу первых фишек выпуска…

* * *

Легко и почти непринуждённо, мы с Луной стали владельцами журнала «witching hour» — Время Ведьм. В первом выпуске были все мои передовые наработки в области алхимии. Высокочёткая цветная колдография, слегка светящиеся буквы, которые позволяли читать статьи даже при плохом освещении. Краски, которые я разработал для печати, насыщенные и яркие, чёткие и прекрасные — ни у кого во всём мире не было таких хороших красок. Наконец, должна же быть у журнала какая-нибудь фишка? Я такую придумал — пропитав бумагу специальными растворами, я добился одного важного достижения — журнал инертен к магии. Его нельзя призвать манящими чарами и найти с помощью магии. Это чтобы «не беспокоить джентльменов и избежать инцидентов».

Первый выпуск появился на Косой аллее всего на день, но учитывая, что сейчас была подготовка к Хогвартсу, он наделал очень много шума — на второй день продавцы сняли его с прилавков, потому что это уж слишком смело, на обложке красовалась «ведьма» в очаровательном чёрном слегка прозрачном платье, с очень приметной фигурой — но даже это для волшебных ретроградов стало практически шоком. Внутри тоже никакой порнухи, всё очень и очень симпатично и мило. Я вообще не понимаю, в магловском мире это назвали бы "слабенькой лёгкой эротикой", но у волшебников это прям бомба.

Естественно, скандал — лучший маркетинг, так что на второй день из под прилавка было продано в десятеро больше, чем в первый, шумиха не утихала несколько дней, журнал даже удостоился кучи гневных писем в Ежедневный Пророк, поскольку некоторые волшебники думали, что Ежедневный пророк и министерство магии…

Маглы пережили культурную революцию с приходом битлов, а волшебникам она ещё только предстояла, и тот, кто оседлает эту волну — станет героем. И этим героем должен был стать я, сделав ставку на молодую аудиторию — всё-таки имя владельца журнала было опубликовано и все знали, кому он принадлежит. Последние дни перед началом учебного года прошли в делах и заботах, поскольку нужно было отбиваться от ханжеского общества во главе с старыми и строгими моралистами и умудряться давить на министра так, чтобы он ни словом не был против моего бизнеса.

Алан Роу собрал богатый урожай и теперь всецело посвятил себя Сентябрьскому выпуску журнала, который должен был стать первым переодическим. А так же принимал тонны заявок на подписку. Я же довольный собой, смотрел на это сборище старых моралистов, предвидя, что у них ещё всё впереди — если волшебное общество так же страдает, как магловское, то это лишь вопрос времени, когда бахнет вслед за магловским. Культурная революция шестидесятых-семидесятых у маглов была очень громкой. Рок-музыка, порнуха, наркотики, панкота, всё такое прочее, просто прелестно!

Дамблдор мне ничего по этому поводу не написал, видимо, не знал, ибо последние дни перед школой занимался школьными проблемами. Так потихоньку и подошло время отправляться в Хогвартс. Место, где мне ещё мнгому предстоит научиться в плане магии. Дамблдор прислал записку и попросил поехать на Хогвартс-Экспрессе, якобы министерство может наслать на школьников дементоров. Я конечно не верю, что министр настолько отупел, но учитель сказал — нужно ответить «есть, сэр!»…

Примечание к части

**НОВОСТЯ! НОВОСТЯ! НОВОСТЯ! НОВОСТЯ! НОВОСТЯ! НОВОСТЯ!** Глава немного скучновата, но простите, третья за это утро. Если бы я продолжал в таком же темпе, то ещё пять штук до вечера бы написал, но на сегодня я всё. До десяти утра подаю к завтраку третью проду! О содержании главы не спорьте, так надо. А всё потому что подобное, как и традиционализм, в духе британцев, мне это видится исключительно так и никак иначе. И мне показалось, что Гарри достаточно мультикультурный, а так же наглый человек, чтобы именно таким образом потрясать устои. + + + Да, в третий раз скажу это — завтра у моей Музы День Рожденья! Уже завтра! Сегодня вот присылают на подарок, и поэтому у меня Муза так оживилась, аж три проды за утро дала. Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Спасибо всем! Помните, что важно не огорошить музу большими цифрами, а проявить к ней внимание. Я то? Я обойдусь, я так, обычный паренёк. Моё дело только печатать. А вот Муза — это то, что делает меня автором... и то, что даёт вам проду — эта неугомонная особа любит рыбку и внимание! Погладь Музу!

>