— Это потому что они инертны к магии, как например кровь дракона, — пояснил мне словно неразумному дитяте Снейп, — ваше стремление похвально. Может быть, у вас даже что-то может получиться, в этом случае я надеюсь, что все выживут.
— Я сама осторожность, сэр. Теоретически, некоторые алхимические ингредиенты вполне могут взаимодействовать с зельями, если их подготовить должным образом специально для зельеварения. И что более важно — по той же теории, волшебство зелий всё же можно изменить алхимически. Но для этого нужно иметь дополнительный, промежуточный элемент. В волшебном мире возможно всё.
— Хорошо, Поттер, и как вы можете заставить зелье взаимодействовать с алхимическим продуктом?
— О, у меня есть одна идея, — я улыбнулся самой лучезарной улыбкой, — зелье восприимчиво к внешней магии, есть всестихийная соль, которая способна поддерживать любую стихийную магию, теоретически, можно было бы создать алхимическую соль, способную точно так же усиливать и фиксировать эффекты зелий, если использовать для этого наработки по стихийным солям.
* * *
В итоге всё вылилось в то, что я притащил свой собственный алхимический стол в кабинет зельевара, чтобы продемонстрировать Снейпу свою идею — зелье, как и алхимический продукт, это магическая субстанция, вопрос лишь в природе. Сложность между ними заключается в том, что в зелье магия природная, из ингридиентов, в алхимии — человеческая, от алхимика и его чар, а так же вещества просто волшебные. Я был уверен, что между этими двумя большими царствами волшебных веществ можно найти мосты, способные объединять и взаимодействовать.
Снейп разжёг огонь и подготовил ингредиенты для простого зелья, предназначенного для перекраски волос выпившего в любой цвет. Это простое и относительно безопасное зелье. Я же загрузил сырьё в углубления стола и тем временем начал взаимодействовать с зельем.
Использование магии опосредованно, через нечто, что близко и тем и другим… Камни. Нужно попытаться создать инертные волшебные камни, вот что я думаю, и алхимический порошок, который усиливал бы действие зелий. Соль, способную связываться с магией зелья и увеличивать её эффективность. Процесс был сложен, но у меня в голове роились, словно пчёлы в растревоженном улье, смелые идеи — я приступил к процессу. Снейп выглядел довольно скучающе, нарезая нехитрые ингредиенты и кидая их в кипящую воду. А я же… Я создавал то, что мне нужно было — соль для усиления зелий. Она должна быть восприимчива к природной магии, не менять её, но усиливать, подобно стихийной. Прорыв произошёл только тогда, когда у меня в голове щёлкнул переключатель и загорелась воображаемая лампочка. Снейп чуть скривился:
— Что это, Поттер?
Я посмотрел наверх — над головой и правда горела лампочка. Висящая в воздухе, и полупрозрачная. Похоже, моя Магия имеет свойство воплощать нечто. Нужно быть аккуратным в магии — эдак пожелаю чего-нибудь нехорошего и проблем не оберусь.
— У меня идея, сэр. Почему мы относимся к природной магии как к типажу магии, а не как к стихии?
— Стихии? — Снейп почти поморщился, — с чего вы взяли, что природная магия может быть стихией?
— Точно, — я хлопнул себя по лбу, — стихия! Вся магия едина, её тональность, зависящая от источника волшбы, называют стихией. Магия огня — глубоко в недрах, магия земли в горах и скалах, магия воздуха — в ветре, воды — в толще океана. А почему тогда жизнь — всякие деревья, волшебные существа, и прочая, имеющие точно так же свою собственную магию, не стихия? Магия природы, — я улыбнулся маниакальной улыбкой, от которой Снейп закашлялся.
Я лихорадочно начал вспоминать всю свою работу со стихийными солями — человек может манипулировать своей магией так, как ему заблагорассудится. Чем больше способности — тем сильнее волшебник, хотя большинство волшебников — ленивые задницы, которые медленно и неспешно учат из года в год заклинания. Мне нужна магия природы.
— Тимми! — воскликнул я.
Рядом тут же появился Тимми — это домовик Хогвартса, которого Дамблдор попросил помогать мне. Иначе бытовые мелочи меня бы доканали.
— Немедленно найди в Хогвартсе Невилла Лонгботтома и перенеси его сюда.
— Как прикажет Гарри Поттер Сэр, — ответил домовик и через несколько секунд передо мной стоял Невилл. Он выглядел очень обескураженным, в руках его была лейка для цветов. Не иначе как из теплиц сюда.
— Что происходит??? — мальчик начал паниковать.
— Всё в порядке, Невилл, мне нужна твоя помощь. Срочно. Сядь сюда и ничего не делай!
Едва Лонгботтом увидел за моей спиной профессора Снейпа, как он затрясся, словно осиновый лист и подумал, наверное, что его сейчас будут пытать. Как же они враждовали то… Даже странно.
— Так, понятно, — я положил руки на плечи Невилла и постарался обострить свои чувства до максимума, — у тебя же всегда получалось хорошо дружить с растениями?
— Д… да, — запнулся пухлолицый Невилл, — а что?
— Сиди смирно. Больно не будет. Наверное.
По правде говоря, я уже практически понял, в чём тут дело — Лонгботтом и правда имел магию, сильно отличающуюся от обычного волшебника. Эта магия была стихийной, природной стихии. Если моя теория, конечно, верна.
— Невилл, у меня для тебя будет маленькое поручение. Примени заклинание для ускорения роста.
— А чего?
— Да чего угодно.
— Я не знаю такого заклинания.
— Я покажу, не важно, главное — хотеть. Доставай палочку и примени его на… — я оглядел кабинет, покачал головой и щёлкнул пальцами, на столе тут же возникла кадка с землёй. А в кабинете можно найти семена. Закинув пару семян в землю, я тут же выжидательно уставился на Лонгботтома.
— Ну… — он застеснялся и заволновался, — ну… — ткнул палочкой в землю, — а какое заклинание то?
— Не важно, просто сделай так, чтобы они проросли.
— Ладно, я попробую.
И невилл сделал — в чёрной сырой земле появились еле заметные зелёные росточки, они увеличивались, увеличивались, вытягивались. Это оказались семена какой-то травы, поскольку образовались длинные травинки. Невилл с удивлением посмотрел на дело рук своих.
— Всё, Лонгботтом, молодец, держи награду, — я сунул ему в руки пригоршню конфет, выуженных из безразмерного кармана и подозвав Тимми, велел вернуть Невилла обратно, где взял.
Радостно улыбаясь, я потёр руки.
— И что вы узнали, Поттер, у этого идиота?
— Невилл всегда сильно дружил с растениями. Я предположил, что если магия жизни — та самая пятая стихия, то можно использовать её для создания удивительной мощи артефактов. Или даже Философского Камня. Что, кстати, весьма логично, — поднял я взор на Снейпа, — но сейчас нас интересует не легендарный камень, а стихия. Мне было нужно понять, какую магию имеет Невилл и как он соединяет в себе природную стихию и человеческую магию.
— И вы поняли? — Снейп недоверчиво посмотрел на меня, видно, отрицательный ответ привёл бы к насмешкам.
— Именно. И теперь пришло время.
Я вернулся к алхимическому столу и начал творить… В итоге у меня получилась соль травянисто-зелёного цвета, светящаяся, она сочилась магией жизни и природы, какую имеет Невилл. Соли умеют усиливать чары и заклинания. Получив унцию продукта, я поднёс его к глазам, всматриваясь в крупинки и улыбнулся Снейпу:
— Кажется, я раскрыл секрет философского камня. Всё так просто, что никто точно не догадается. Теперь самое время проверить, у вас есть зелье?
— Конечно, я давно закончил, зелье ждёт только вас с вашими экспериментами. Советую надеть перчатки из драконьей кожи.
— И не только их, неплохо было бы защититься покрепче — я не знаю, что может произойти при их контакте. Может быть даже мощный взрыв.
— В таком случае, лучше нам выйти из кабинета.
Выходить из кабинета не стали — ограничились кучей заклинаний для защиты от неожиданностей и я, взяв малюсенькой ложечкой соли из баночки, посыпал её в зелье. Зелье тут же забурлило — в нём происходили непонятные процессы, магия его начала буквально светиться вокруг котла, настолько сильной она была. Соль Жизни начала взаимодействовать с магией зелья — и чем дальше, тем больше кипел и парил котёл. Наконец, оно успокоилось — магия зелья осталась такой же, но теперь она стала намного мощнее!
— Немедленно проверить.
— Стой, — Остановил меня Снейп, — как?
— Старым добрым методом, — я вернулся к столу, взял с него остроконечную шляпу, которую полагалось иметь всем ученикам и засунув в неё руку, достал за уши маленького белого кролика. Пятиминутка позёрства.
Снейп только прикрыл глаза руками.
— Поттеррр, — прорычал он, беззлобно, конечно. Надеюсь.
Белый кролик был вполне себе живым и настоящим, я держал несколько штук у себя под заклятием оцепенения в шляпе. Зачем? Проверка заклинаний, зелий и алхимических ингридиентов. Почему в шляпе? Ну не в карманах же, а кролик в шляпе — это классика жанра, так сказать.
Кролик, посаженный на стол, хотел было сбежать и Снейп необычайно быстрым и точным движением, словно бросок кобры, вскинул палочку и белый ушастик застыл в воздухе. Вскоре набранное в фиалы зелье было взято у меня.
Пришлось достать ещё одного кролика, ему я влил образец зелья до добавления природной соли. Снейп соблюдал традицию и порядок экспериментов и взял образцы сразу же, как только зелье было сварено. По пять капель зелья на кролика — тот, кому досталось обычное зелье, приобрёл фиолетовый окрас, Снейп глянул на часы, после этого пришла пора кролика для необычного зелья — вот тут нас ждал сюрприз. Кролик превратился не в фиолетового, как должно было быть — он переливался всеми цветами радуги, словно гирлянда, его мех ярко светился, словно в мягкую игрушку засунули лампочку. Переливаясь всеми цветами радуги, Кролик чувствовал себя вполне сносно.
— Вот это эффект, — профессор даже прикусил губу, — Поттер, вы совершили открытие века! О котором никто не должен узнать.
— Это почему? — я даже удивился.
— Во-первых — философский камень. Он очень опасен. Особенно не в тех руках. Во-вторых — если моё, МОЁ — он подчеркнул это слово, — зелье, да ещё и сваренное с таким тщанием и вниманием, так сильно изменило свои свойства, то что произойдёт с бездарно сваренными зельями обычных волшебников? Да и это сильно подорвёт текущий баланс в мире волшебников. И снизит ценность работы зельевара, значительно снизит.
— Но может быть можно использовать для некоторых целебных зелий?
— Определённо, Поттер. Это тайна, которая не должна покинуть нас двоих и может быть, Дамблдора. Но я вас прямо зауважал, — он улыбнулся уже более открыто, — а теперь — проверим действие на других зельях!
Я думал — всё, но Снейп, увидев результат, прямо таки засветился изнутри и засиял не хуже того кролика — он лихорадочно начал набирать ингредиенты из шкафа и разогревать сразу два котла! Похоже, нет покоя грешникам… И ведь не улизнуть — невежливо. Да и посмотреть хочется…
Примечание к части
**Читайте примечания:** ▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼ Итак, вот оно, свершилось! Я пишу проду. Предвижу, что найдутся недовольные тем, что в этой главе мало движухи. Что ж, я думаю, что именно такая глава и нужна для фанфика. Эта глава призвана более глубоко раскрыть мир Гарри Поттера перед читателями, его странности, и главное — более подробно раскрыть самого Гарри и его непосредственную деятельность. Здесь нет дурацких взмахов волшебной палочкой, киченья тем, какой он талантливый, перед малолетками и слегка надменного обустраивания себе "всё хорошо", с непонятной целью и надменностью над обстоятельствами. ____________ А знаете, почему вы сегодня прямо с утра раннего читаете проду? Потому что автор проснулся и увидел, что счётчик его мечты сдвинулся с места! Я прямо воспылал желанием работать, писать проду. Мне правда очень глубоко всё это запало в душу, мне очень, очень важно увидеть, как счётчик движется и Автор хоть на шаг, хоть на полшага, хоть на миллиметр стал ближе к своей мечте и мой труд не пропадает даром. Всякий труд обретает смысл, когда у него есть Цель! Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Заменить свой изначально дефективный компьютер на нечто работоспособное — вот моя цель. Для меня компьютер — это не средство отдыха, как для большинства людей. Это и не рабочий инструмент. Это мой партнёр по творчеству. Он такая же часть Bandileros, как и Автор, и Муза.
>
3.10. Зов Джунглей
— Гарри, пригляди за ними, — напутствовал учитель, который собирался ехать на сессию МКМ. Сама конфедерация магов была не то чтобы совсем удивительным и особо важным органом магического мира, её влияние откровенно невелико. Но по каким-то политическим соображениям, Дамблдор всегда ходил на каждую сессию, проходили заседания в мае.
— Хорошо, учитель. А вы надолго?
— Боюсь, что до ночи точно задержусь, а там посмотрим, — улыбнулся Дамблдор, — в моё отсутствие Хогвартс я оставляю на тебя.
— Сэр?
— Шучу, Гарри, — улыбнулся старик, — но в каждой шутке есть доля шутки. Поскольку ты мой ученик, фактически, ты меня и заменяешь, пока я занят делами. Конечно, это не значит, что ты становишься в иерархию Хогвартса, но в плане традиций — пока меня нет, ты представляешь мои интересы. Единственная твоя задача — в случае чего звать меня. И пригляди за этими тремя, по-моему, они слишком увлеклись.
— Хорошо, сэр.
Родитель, уходя из дома, вручает ключи остающемуся дома мальчику, ничего не трогай, плиту не включай, пальцы в розетки не суй, в случае чего — звони. Понятно. Видел несколько раз такую картину — хотя Дурсли никогда меня одного дома не оставляли. Считали, что я разнесу весь их дом, Дадли тоже — но толстого кузена потому, что он начинал капризничать, изображал плач и везде цеплялся за маму.
Дамблдор исчез в камине, и я остался в его кабинете один. Один-одинёшенек. Что ж, нужно выполнять главное поручение учителя — приголядывать за троицей Лонгботтом-Уизли-Грейнджер. Эта триада неугомонных школьников нравилась учителю — и не говорите мне про фаворитизм, в магическом мире это абсолютно нормально. Тут не было никогда никаких объективностей и порядочностей. Дамблдор всегда с любопытством превращал жизнь детей в сказку, или по крайней мере, считал, что для некоторых из них нужно постараться и сделать особый урок. Троица была перспективной, НО. Но Уизли — ленивый. Грейнджер — оторванная от жизни фанатка правил. Лонгботтом — неуверенный в себе. В каждом из них их порок проявился очень ярко, поэтому Дамблдор счёл, что им троим нужно поиграть в крутых волшебников.
В мире магловском, это восприняли бы как — манипуляцию, издевательство, и так далее — но среди волшебников… Хотя нет, тут я несколько кривлю душой — необычные, то есть выходящие за рамки записи лекций в тетрадь, уроки, во всей нашей стране — явление нормальное. Как бы отнеслись к подобным урокам Дамблдора веке в восемнадцатом-девятнадцатом? Вот тут уже, без налёта приторных и неестественных вещей, вроде свободы слова и каких-то там стандартов, можно сказать, что Дамблдор — великий педагог, раз ищет персональный подход к ученикам и не даёт им заскучать, и даже больше — старается развивать в них их положительные качества и уничтожить отрицательные.
