— Это точно был не шпион Хорунов, — наконец сказал он к громадному облегчению Димки. — Они все, как ты знаешь, смуглые и черноглазые.
— Может, это их раб был, — предположил Юрка.
— Нет, — Льяти даже отрицательно мотнул головой. — Рабы у них не шпионят.
— А почему? — не унимался Юрка.
— Слишком сложное задание. Ну и отпускать рабов в лес Хоруны всё же боятся. Гипноз гипнозом, но в душе-то человек рабом не становится же. А если его на волю отпустить, он в конце концов думать начнёт, и...
— Хорошо, тогда кто это мог быть? — перебил Димка.
— Не знаю, — Льяти вздохнул. — Здесь точно никто не живёт. По крайней мере, когда я тут бывал, то никого не видел.
— Ага, а когда это было? — тут же спросил Юрка.
— Давно, — Льяти снова вздохнул. — Лет тридцать назад. А может, и все пятьдесят. Не помню...
Димка тоже мотнул головой — на бодрого дедушку Льяти как-то не тянул, а мысль о том, что ему вообще-то два века, просто не укладывалась в голове. До сих пор не укладывалась...
— Этот мальчишка был похож на тебя, — сказал он. — Тот же возраст, белокожий, волосы черные, прямые... У вас никто не пропадал?
— Пропадал, — Льяти вздохнул. — Ооль вот пропал. Очень давно, лет сто назад, наверное. Пошёл, как я, бродить по миру... и всё. С тех пор его никто не видел. То есть, может и видел, но я-то нет. А он мой друг был...
— Ну вот, его наверное Хоруны поймали, он от них сбежал, и до сих пор по этому лесу бродит, — предположил Юрка.
— А почему к нам в племя тогда не вернулся?
— Умом наверное тронулся, — предположил Игорь. — Такое тут тоже бывает. Редко, к счастью, но...
— Он на меня словно на камень какой-то смотрел, — Димка невольно поёжился. — Вообще без интереса. Вернее, с интересом, но... — мальчишка задумался, подбирая слова. — Без выражения. Словно на узор какой-то. Как будто для него я вообще не человек.
— Где-то в этом лесу живут Бродяги, — напомнил Льяти. — Которых никто толком не видел. И я, кстати, тоже.
— Да ну, Бродяги же все трусы, — отмахнулся Димка.
— А кто сказал, если их никто не видел? — тут же встрял Юрка.
— Льяти и сказал, — Димка посмотрел на Виксена. — Соврал?
Льяти вдруг смутился.
— Я не соврал, мне Хорги сказали. Но...
— Ты сам нам говорил, что они те ещё лгуны, — ядовито закончил Димка.
— Ну... — Льяти смутился ещё сильнее.
— Ладно, — Димке не хотелось вновь превращать разговор в ссору. — Делать-то что будем? После того, как разобьем лагерь? Ломанем в лоб на город Хорунов? Или как?
— Туда наши ребята пошли, Тошка с Андрюхой и Серый, — напомнил Юрка. — То есть не туда, а немцев искать. Которые, говорят, где-то за этим жутким лесом живут.
— Их Максим с Верасеной выручать пошли, — хмуро добавил Сашка. — А Эдик на восток пошёл, Нурнов и Виксенов звать, и Куниц тоже, если получится.
Димка недовольно помотал головой, а потом отчаянно сжал её ладонями. Вот же гадство, вновь подумал он. От моего решения зависит сейчас всё — а я не знаю, что делать. С одной стороны, хочется побыстрее покончить со всем этим. Надоело изводиться в размышлениях. Просто — надоело. С другой, шанс у нас всех только один. И страшнее всего — завалить всё дело, потому что это будет конец вообще всему, и Волкам, и нам, и мне лично. А значит, как бы не хотелось рвануть вперёд, махая шашкой, придется действовать пусть не так быстро, но зато наверняка...
— Как проще всего попасть в этот город Хорунов? — спросил он, не отнимая рук от лица.
— Два дня степью на север, потом три дня лесом на запад, — моментально ответил Льяти.
— А к немцам?
— Ещё два дня на запад.
— А к Маахисам?
— Ещё два дня на север, потом пять на запад.
— Значит, неделя, — Димка сжал голову ещё сильнее, пытаясь ухватить за хвост едва промелькнувшую мысль. И таки ухватил, к своему удивлению. — Завтра, как только разберемся с лагерем, выступаем на север. Через два дня снова разбиваем лагерь и высылаем на север разведчиков. Попробуем связаться с Маахисами. Они-то о Хорунах всё должны знать.
— Ага, а кто в разведчики пойдёт? — сразу же спросил Юрка. — Я-то бы и рад, только в трёх соснах заблужусь...
Димка посмотрел на Льяти. Других кандидатов как-то не было — но отпускать Льяти было нельзя. После своего чудесного появления он превратился у Волков... ну, не в святого, не было тут никаких святых, но в живое знамя точно. А армия без знамени — не армия...
— Квинсов пошлём, — сказал молчавший до сих пор Сашка. — Их фиг в лесу заметишь.
— А им можно доверять? — спросил Димка. — Сам знаешь, репутация у них... как у последних сволочей.
— У них, знаешь, свой зуб на Хорунов есть, давно уже, — Сашка усмехнулся, но как-то... нехорошо. — Они пару ребят из их племени до сих пор в рабстве держат. Так что для них это дело, знаешь, очень даже личное.
— Ладно, — Димка вздохнул. — Пусть идут. Лучше к городу Хорунов сразу, жратвы у нас мало... Недели им хватит?
— Хватит. Три дня туда, три обратно.
— А потом? — неожиданно нервно спросил Юрка. — У нас жратвы было на месяц. И то, все запасы из Столицы выгребли. Дойдём до леса — останется на три недели. Неделя до Столицы... Неделя ждать разведчиков. Шесть дней туда-сюда. И один день всего, чтобы победить Хорунов. А они, знаешь, не Квинсы. У них вокруг города стена в два человеческих роста, — он хмуро покосился на Льяти, который и поведал им эту чудесную новость. — Каменная. На которую не запрыгнешь, и бревном не прошибёшь. Дойдём до неё — и что дальше?
Димка наконец отнял руки от лица, взглянул на него и вдруг усмехнулся.
— Дальше — действуем по обстановке.
— А обстановка у нас не то, чтобы очень хорошая, — хмуро сказал Игорь. — Двадцать парней придётся тут оставить, девчонок сторожить. На Безвозвратный Город пойдёт сто шестьдесят. А Хорунов с рабами будет за две сотни. И зверюги ещё эти... Пока мы одну такую валить будем — она нам пол-отряда покалечит.
— И что? — мрачно спросил Димка. — Назад пойти? Так мы во второй раз ни в жизнь не соберёмся. Нам и в этот-то так повезло, как не бывает. Льяти этот...
— Нет, — Игорь вздохнул. — Нет, конечно же. Я не хуже тебя понимаю, что шанс у нас всего один. Но план какой-то нужен. И не только как бой выиграть, а вообще... Как рабов освободить, что с самими Хорунами потом делать...
Димка тоже вздохнул. Всё это они обсуждали уже далеко не в первый раз, но в голову ничего особого не приходило. Да и казалось ненужным — они подойдут к Безвозвратному Городу, навстречу им выйдет войско Хорунов, они — вчетверо превосходящим числом! — задавят их количеством и свяжут. А там... там видно будет. Только вот что-то — наверное, развившаяся от всех эти проблем привычка во всём сомневаться, — говорила ему, что всё далеко не так просто...
— А что думать-то? — Сашка пожал плечами. — У Квинсов парализующие стрелы есть. Хоруны и хрюкнуть не успеют, как мы их всех повяжем.
— Ты с этими Квинсами прямо как Наполеон со своей гвардией, — ядовито сказал Юрка. — Квинсы туда, Квинсы сюда... Задохлики они все, да и мало их, дюжины не наберётся...
— Нет, ребята, смысл в этом есть, — Димка вновь сжал руками голову. — В бою Хоруны нас порвут, это ясно. Да даже если и нет... ну, перебьём мы их всех — и что? Разлетятся по всему миру и начнется... веселье, — он передёрнул плечами, вспомнив страшненький рассказ Метиса. — А вот стрелами из засад мы быстро положим и их, и их зверюг. Потом зверюг в расход, а Хорунов напоим драфой, — так назывался ядрёный отвар одного местного корня. Ольга — бывшая "Ольга Петровна", начальник госпиталя Волков, — говорила, что мозги он отшибает не хуже настоящего наркоза. — И рабов их. Льяти говорит, что гипноз их от этого йок. И всё.
— А потом что? — кисло спросил Игорь. — Тюрьму строить и набирать тюремщиков? Так не поможет же. Плавали, знаем. Метис вон до сих пор икает...
— Потом будет потом, — веско сказал Димка. — Главное сейчас — обезвредить Хорунов. Об остальном потом будем думать. После победы.
— Ага, возьмем их на поруки и будем цукать, пока не исправятся, — ядовито сказал Юрка.
— Можно и так, — Димка даже не улыбнулся.
— Ага, а где мы эту драфу возьмём? — не унимался Юрка. — И луки-то нужные наделаем — а стрелы к ним откуда? То есть, состав парализующий тот?
— Квинсы знают же, — с обидой сказал Сашка.
— Ага, это для них секрет их главный, — ответил Юрка. — Так они и расскажут тебе.
— Вот и постарайся, — Димка прямо посмотрел на Сашку. — От этого сейчас всё зависит. Вообще всё. Или Квинсы с нами до конца — или до свидания. Пусть идут на... все четыре стороны, снова по дуплам сидеть.
— А луки? А драфа эта? — не унимался Юрка.
— Драфы в этом лесу полно, я покажу, — Льяти широко улыбнулся. Уж он-то точно этого леса не боялся...
— А луки понаделаем, пока Квинсы будут в разведку ходить, — подвел итог Димка. — И стрелы. И состав парализующий их. Как раз будет, чем заняться.
— А если Хоруны на бой не выйдут, останутся в своем городе сидеть? — кисло спросил Юрка. Лезть в этот жуткий лес ему явно не хотелось.
— А это уж моя забота, чтобы вышли, — Димка широко улыбнулся. — Поделим отряд на четыре... ну, взвода. Командовать ими буду я, Игорь, Борька, Льяти. Если Хоруны выйдут из города — один взвод задерживает их в лоб, два бьют с боков, один с тыла. Если нет — мой взвод шумит у стен, выманивает их, а дальше — то же самое. Главное — заманить их в лес, где лучники смогут их стрелами утыкать. И всё.
Он ждал возражений, но их так и не последовало.
* * *
Антон лежал на удивительно мягкой, прохладной траве, на животе, положив голову на запястья скрещенных рук и глядя на пылающий у горизонта рассвет. Он смотрел в пустоту, лежа на краю пятисотметрового, наверное, склона, и его сердце тихонько замирало при этой мысли. Волны свежего, прохладного воздуха мягко, невесомо скользили по его телу — от локтей до пальцев босых ног, словно он лежал где-то на пляже. Сейчас на нем были лишь трусы — он только что проснулся, и одеваться, честно сказать, не хотелось. Даже сейчас, на рассвете, на такой высоте, особой прохлады не наблюдалось. А что будет днём, когда они спустятся в сумрачное, почти черное сейчас море Нижнего Леса, мальчишке не хотелось даже думать...
Он вздохнул, глядя на хмурый восход. Угрюмое багровое пламя упрямо пылало между плавными изгибами холмов, покрытых темным лесом, и низкими тяжелыми тучами, неторопливо ползущими по небу, почти над головой. Казалось, что пришла осень, хотя никаких времён года здесь не было...
Настроение у него сейчас было... сложное, и вовсе не из-за предстоящих испытаний. Его угораздило втрескаться в Ирису (которую так и тянуло назвать Ириской). Конечно, в его четырнадцать лет это и неудивительно. Только вот девы у Маахисов оказались весьма горды собой и считали, что право их поцеловать (не говоря уж о чём-то большем) ещё надо заработать. Вывернувшись мехом внутрь или как-то так. Ириса снисходительно объяснила ему, что в её родном мире парни ходят по соседним школам (или даже не по соседним), и стараются впечатлить дев хоть чем-нибудь — чтением стихов, изготовлением тортиков, пением, танцами и прочим. Причем, обычно эти мероприятия проходят более-менее организованно — парни устраивают состязания, на которых девы выбирают себе друзей по вкусу. То есть, даром никто тут хлорофилл вырабатывать не будет. Наверное и к лучшему, учитывая, что его в Столице ждёт Ирка, — но как же, блин, обидно...
Мальчишка ещё раз вздохнул, потом всё же перевернулся на спину и сел, глядя на лагерь. Жизнь в нем уже бурлила. Девчонки Маахисов хлопотали у костра, Талка и Вэрка деловито разделывали какую-то зверюгу, похожую на земного тапира, и Антона невольно передёрнуло. Жареное мясо — штука очень вкусная, но вот процесс превращения туши в это мясо оказался, мягко говоря, неаппетитным. Даже смотреть в ту сторону не хотелось, и собственное чистоплюйство тоже злило мальчишку — не очень-то приятно наблюдать, как за тебя работают другие. Тем более, что Талка и Вэрка ушли в лес ещё затемно, пока он дрых без задних ног. А потом тащили тушу в лагерь на своём горбу. Нет, он всё равно не умел охотиться и даже при желании ничем не смог бы им помочь — но всё равно обидно...
Он перевел взгляд на Файму и Серого — они праздно сидели у костра, и, как всегда, спорили. Спорили о вечном, то есть о сущности бытия. Точнее о том, что представляет собой этот вот мир. Серый считал, что это самый обычный мир, только далёкий от их родной Земли. Файму же думала, что они находятся где-то в виртуальной реальности, то есть, вовсе и не в реальности, а в её модели, запущенной на колоссальной вычислительной машине. Такое вот с трудом укладывалось у Антона в голове, но Файму говорила, что в настоящей реальности никаких попаданий в другой мир, а тем более телепортации с воскрешением просто не может быть. Звучало это безукоризненно логично, но из этого следовало, во-первых, что они здесь только копии настоящих ребят, и во-вторых, что покинуть этот вот мир невозможно — как картинка из книги не сможет сбежать из неё и обрести бытиё. Если бы Антон смог поверить в это, он бы, наверное, повесился. Вот только и это здесь ни фига не помогло бы, так что он старался просто не думать об этом. Серому же эти мысли не давали покоя, и он всё время спорил с Файму. Вот и сейчас, едва проснувшись, он принялся за старое.
— С чего ты вообще взяла, что мир вокруг нас ненастоящий? — спросил он. — Я вот, когда сюда попал, никаких изменений не почувствовал.
— Когда я входила в ВР, то тоже никаких изменений не чувствовала, — мгновенно ответила Файму. — Чувства, знаешь, не так уж сложно обмануть. Но тела убитых там исчезали почти так же. В том числе, между прочим, и моё.
— И что? Мало ли какая техника у Хозяев может быть.
Файму вздохнула.
— Ты физику в школе учил? Про формулу "Е равно эм цэ квадрат" слышал? Я вот слышала. Двадцать пять миллиардов киловатт в каждом килограмме. Двадцать мегатонн в тротиловом эквиваленте, если проще. И эта энергия, как ты знаешь, не исчезает. Ты вот, — она прищурилась, глядя на мальчишку, — весишь где-то килограммов пятьдесят. То есть, если тебя вдруг аннигилировать, произойдёт взрыв мощностью в гигатонну. После которого от Ойкумены ничего не останется. А она до сих пор существует, как я слышала. И? Какой вывод? Где мы, по-твоему, находимся?
— При коммунизме, — вдруг усмехнулся Сергей.
— Что?! — глаза у Файму натурально полезли на лоб.
— А ты видишь здесь биржу и злых буржуев во фраках? — голос Серого прямо-таки сочился не свойственным ему прежде сарказмом. Похоже, построения Файму достали наконец и его. — Коммунизм и есть. Да, первобытный, но какой уж есть. У большинства, по крайней мере.
— Может быть, мы тут в аду или в раю? — не менее ядовито спросила Файму.
Сергей хмыкнул, глядя на неё.
— Рай — это отстойник для ставших бесполезными. Ад — мусорное ведро. А коммунизм — для остальных.
Антон очень хотел услышать, что ответит на это Файму, но она вдруг одним рывком вскочила и повернулась, глядя куда-то в заросли — которые отчетливо колыхались. В руке у неё невесть откуда появилась духовая трубка. Антон тоже напрягся — но тут из зарослей выбрался Дэй. Худенький, совершенно безобидный на вид...
