Пришествие Хиспа

Вообще-то, при моей "внутренней скорости" разделаться с этой компанией с помощью метательных ножей не составило бы никакого труда, но я не хотел лишних жертв. Поэтому то, что арбалетчик направился наверх, было мне на руку. Я предположил, что, не дождавшись Луара (а я его, разумеется, вырублю), тот, с "фонариком", видимо, их командир, пошлет следующего, которого подкараулит та же судьба. А уж с остальными будет проще.

Так все и произошло. В качестве наблюдательного пункта Луар выбрал как раз кабинет хозяина, через который я попал в дом. Как только арбалетчик зашел туда, я сзади зажал его рот рукой и надавил на сонную артерию, усыпив его не меньше чем часа на два. Но для страховки еще связал его же собственным плащом, для удобства разрезав последний на несколько полос — для рук, ног и кляпа. Проделав эти нехитрые манипуляции, затолкал тело под стол, немного передвинув при этом кресло, чтобы, если кто поднимется в комнату, от входа не заметил лежащую под столом фигуру.

Затем я опять спустился на первый этаж. Вся компания, уже без Луара, продолжала стоять у двери в ожидании, когда я начну в нее ломиться. Прислонившись к стене, я, в свою очередь, стал ждать, когда кого-нибудь пошлют проверить, куда запропастился Луар. И уже через пару минут тот же "командир" шепотом выругался и сказал:

— Эй, Рош, сходи-ка за Луаром, где он там пропал?

— Наверно, что-то интересное увидел на улице, — также шепотом ответил один из арбалетчиков. — Может быть, этого Хиспа?

Ага, щазз! — подумал я.

— Нам тоже интересно! — со злостью прошептал "командир". — Давай двигай!

— У меня "темноты" нету...

— И так доползешь!

Я легкой бабочкой взлетел наверх, а Рош "пополз" буквально на ощупь, на лестнице споткнулся, клюнув носом в ступеньки; чертыхаясь вполголоса добрел до кабинета и попал прямо в мои "дружеские объятья". Связанный остатками плаща Луара, он составил компанию тихо сопящему приятелю. Его же плащ, по размеру вполне пригодный для меня, я накинул себе на плечи и надвинул на глаза капюшон. Этим маскарадом я мог выиграть несколько очень нужных мне секунд.

В третьей раз спустившись на первый этаж, я взял наизготовку кинжал (ненужный в данной ситуации меч оставил в кабинете) и как вихрь ворвался в прихожую. Моя "внутренняя скорость" и маскировка дали мне нужное время: за считаные секунды я вырубил "командира" и двоих арбалетчиков, третий в свете упавшего "фонарика" успел заметить меня и выстрелить. От одного арбалетного болта я смог увернуться — наверняка помогла сегодняшняя разминка. Уйдя от болта, я добрался и до третьего арбалетчика, приложив его рукоятью кинжала в висок. Те, что с мечами, кинулись на меня молча и почти бесшумно. Одного из них я уложил прямым ударом раскрытой ладонью в лоб, а второму сделал подсечку и, пока он по инерции летел дальше, долбанул рукоятью по затылку. Оба успешно ушли в отключку. Доспехов на них не было, так что падали они без особого шума, который мне был вовсе нежелателен: в доме могли оказаться и другие оружные люди. А будь на них хоть сколько-то железа, кроме мечей и арбалетов в руках и пары кинжалов за голенищами сапог, поднялся бы такой грохот, что даже из соседних домов прибежали бы посмотреть, что здесь происходит.

Всех связав, я сложил их штабельком в углу. Зачем — честно говоря, не знал и сам. Просто потакал своему пакостливому характеру. Представляю, что будет через пару часов, когда они очнутся. В полной темноте, связанные, с кляпами во рту и вообще хрен знает где! Зрелище, скорее всего, было бы незабываемое. Затем, соблюдая некоторые меры предосторожности, я отправился обследовать остальную часть дома. Первая же найденная дверь оказалась закрытой, но, предвидя такое развитие событий (парня же они должны были где-то держать), я обшарил всех связанных в поисках каких-либо ключей и таковые нашел. Осмотрев замок, я прикинул, какой ключ к нему должен подойти и, выбрав из связки один наиболее соответствующий, вставил в замочную скважину. После полуоборота ключом раздался громовой щелчок (это в моей голове отдалось громом — возможно, последствия использования "внутренней скорости"), и дверь поддалась. Едва я ее приоткрыл, как в нос ударил уже хорошо знакомый отвратительный запах — запах крови. Неохотно, но я все же открыл дверь полностью. На глаза тут же, как будто специально, попался сидящий труп. Мужчина, уже довольно в преклонном возрасте, сидел, откинувшись на спинку кресла, и смотрел широко открытыми глазами в потолок, а из его груди торчал кинжал, как раз оттуда, где располагалось сердце. Руки же мужчины покоились на рукоятке кинжалом, создавая полное правдоподобие самоубийства. Порыскав глазами по комнате, я даже наткнулся на бумажку, лежащую на столе, — предсмертную записку. Очевидно, помимо того, что должны убить меня, у бандитов было еще как минимум одно задание — отделаться от ростовщика. О причине убийства даже можно не думать, и так все ясно. Если у графа действительно нет денег, то он, скорее всего, занимал их у этого человека, а теперь просто избавился от своего кредитора.

Осматривать эту комнату мне совершенно не хотелось, так что я, просто прикрыв дверь, пошел дальше, собираясь найти вход в подвал. Искомая дверь отыскалась на небольшой кухне. Спустившись по узкой каменной лестнице, я сразу услышал странные скребущие звуки. На всякий случай поудобнее перехватил кинжал и крепко зажал ключи левой рукой, чтобы не звякнули в ненужный момент.

Подвал был больше похож на мини-тюрьму, только бывшую. От лестницы был всего один путь — прямо, по бокам же располагались двери, напоминающие двери камер. Только теперь камеры были переделаны под склады со всяким ненужным хозяину хламом, который по каким-то одному ему ведомым причинам он не захотел выбрасывать. Странный же звук, по всей видимости, доносился из самой последней камеры. Подойдя к ней, я увидел, что она закрыта не на замок, а подперта каким-то металлическим прутом. Уже вполне понимая, кто, скорее всего, находится за дверью, я все же тихонько убрал прут и, взяв кинжал наизготовку, потянул дверь на себя. От скрипа и скрежета, издаваемых старыми, ржавыми петлями, не то что мертвые могли проснуться, но и живые помереть. Так что, чем бы там ни занимался братец "рыдающего убийцы", он успел это прекратить. Хотя, судя по тому, как он жался в углу комнаты, отворачиваясь от меня и вообще старательно изображая из себя насмерть перепуганного малолетку, я сделал вывод, что он пытался перетереть обо что-то веревки, которыми были связаны его ноги и руки, и даже успел добиться успеха в их перетирании, и теперь всеми силами пытался скрыть это. Я бы сказал, слишком старательно пытался, чтобы можно было ничего не заподозрить. Когда же он буквально на секунду повернул ко мне свое лицо, пытаясь разглядеть меня, я с удивлением узнал "рыдающего убийцу", точнее, абсолютную его копию. Даже глаза были такими же пронзительно-голубыми, хотя утверждать наверняка не берусь. Тем зрением, которым я сейчас видел, цвета практически не различались, делая все предметы черными и белыми, но, думаю, глаза все же были голубыми. Лицо было таким же юным, как и у его брата, волосы точно так же кое-как подстрижены, хотя были намного грязнее и растрепаннее, да и сам паренек был куда массивнее своего брата.

— Шустрый парень, — озвучил я свои мысли, — уже успел поработать над веревочками. Повернись ко мне, я тебя освобожу.

— Брат сделал то, что вы ему приказали?! — воскликнул он, резко разворачиваясь ко мне. — Но я же видел этого человека!! Его и десяток бы не смог убить!!!

— Польщен! Нет, честное слово, польщен! Такая характеристика мне нравится, — довольно скалясь, произнес я, попутно освобождая парня от связывающих его веревок. — И ты не поверишь, он действительно чуть меня не прибил! Если бы не простая случайность, лежать бы моей голове в мешке твоего брата. Хотя, точнее будет сказать, плавать моей заспиртованной башке в какой-нибудь банке на полочке у графа.

— А-а...э-э...О-о-о-о! — единственное, что смог ответь тот на мою прочувственную речь.

— Я смотрю: охрененно красноречивый ты парень, — едко прокомментировал я это блеяние, рывком поставил его на ноги и, взяв за руку, потащил за собой.

— Так вы тот, кого должен был убить мой брат? — тихонечко произнес он, будто боясь, что я ему тут же голову оторву за это.

— Пол кило дедукции и пару грамм интуиции. Да ты полон сюрпризов.

— А вы меня убьете? — прошептал он.

— Конечно! А ты что, еще сомневался?! — злорадно начал я раскручивать вертушку страшилки.— Люблю, знаешь ли, ходить по ночам драться с ворами, вояками и мстить тем, кто перешел мне дорогу. Но самое любимое у меня занятие, это лазить по темным и пыльным подвалам в надежде найти какого-нибудь паренька, вроде тебя, чтобы его потом замучить до смерти. И уже нахожусь в предвкушении, что начну сию же секунду сдирать с тебя кожу живьем. Ты как считаешь? Начать или немного подождать?

— Лучше подождать, — твердо произнес он. Видно, столько сарказма и открытого злорадства было в моей речи, что даже этот малец понял, что ему нагло врут и ничего пока делать с ним не собираются.

— Тогда тебе надо заткнуться и не раздражать меня.

Выбравшись из подвала, я зашагал к входной двери, как на буксире волоча найденыша за собой. Из-за него сегодня ни хрена не поспал, поэтому с удовольствием пару раз приложил его о косяки, пока он не понял, как защититься, и не выставил перед собой другую руку. Когда мы вышли в прихожую, я выпустил руку парня и подошел к "галогенке", валявшейся на полу и продолжающей светить на дверь. Осторожно ее пощупав и убедившись, что она не горячая, а лишь чуть теплая, взял ее в руки. Внешне это была обыкновенная маленькая деревянная коробочка типа параллелепипеда с отверстием на меньшей, квадратной, грани, из которого бил настоящий прожекторный луч.. Внимательно ее осмотрев, я заметил на одной из больших граней странную блестящую полоску, а, поднеся коробку к самым глазам, понял, что это место было просто отполировано, скорее всего, пальцем. Как человек прогрессивного мира, высоких технологий, прекрасно понимающий, что незнание зачастую опасно, я конечно же не стал бы ничего трогать. Но как бывший русский человек, изучивший даже компьютер методом тыка и мата, я не мог не провести безымянным пальцем по отполированной полоске, и тут же изо всех сил зажмурил глаза, настолько пронзительным стал свет. Вслепую я провел пальцем в обратную сторону и, открыв глаза, оказался в полной темноте, потеряв способность ночного видения. Пришлось потратить некоторое время для того, чтобы опять настроить свое зрение, после чего я совсем легко коснулся пальцем той же полоски, и коробочка послушно выдала мягкий, приятный свет. Похоже, что мне в руки попал обыкновенный фонарик этого мира, работающий на магии, впрочем, как и большинство здешних приспособлений. Правда, слово "фонарик" для него мало подходящее, его следовало называть по-умному — излучатель света, но так не очень удобно. Так что пусть будет фонарик, хотя бы первое время, пока не узнаю местного названия.

Я вдруг увидел рядом с излучателем довольно внушительный мешочек, а, посветив на него, увидел, что он был из красного бархата. Выпал у кого-то из кармана во время схватки? Хм... пахнет большими деньгами. Мысль еще не успела до конца сформироваться, а жадные до халявы ручки уже схватили мешочек и, развязав завязки на нем, загребли горсть золотых монет. Ни хрена себе, ребята грабанули ростовщика! Тут монет под двести будет, это же какое богатство, мать моя женщина!! Не удивительно, что бандитам было приказано не только убить бедного банкира, но и притащить все золото. Только идиот граф Лоренский не знает старую русскую поговорку: за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Мог бы заполучить деньжат, избавиться от ростовщика (и, соответственно, долга перед ним), а потом, уж если твоей душе угодно, нанять убийц и отправить по моему следу. Так нет же! Надо все и сразу! Хотя, чего это я возмущаюсь? Радоваться должен! Столько халявы... ну, почти халявы, повоевать-то все же пришлось. Теперь, главное, уйти из этой хаты так, чтобы никто не заметил, а то свалят все на меня. Хотя, скорее всего, и так свалят, но мне уже будет по барабану, я утром из города сам свалю вместе с купцом.

Выключи фонарик, я сунул его в карман вместе с мешочком. На душе кошки скребли: вроде бы, осуществил лозунг незабвенного вождя мирового пролетариата "Грабь награбленное!" Было до жути неудобно, но ничего другого не оставалось, тем более что ростовщик все равно мертв. Взяв опять кинжал наизготовку я подошел к терпеливо ожидающему парню и, схватив его за руку, потащил к выходу, чтобы уже через секунду резко остановиться.

Вот идиот!!!

Похоже, я сказал это вслух, потому что братец "рыдающего убийцы" спросил:

— Что случилось?

— Сладкая глупость сегодня будет горчить завтра, — выдал я очередной афоризм, злобно зыркнув на него (что все равно осталось незамеченным, так как он ни хрена не видел), а потом, отпустив его руку, отправился на второй этаж за своим чуть было не забытым мечом. Оставлять улики на месте преступления — идиотизм высшей степени, или же наилучший способ сделать себе неприятности.

Быстро взбежав вверх по лестнице, я прошел в комнату и, взяв свой меч, уж собрался идти обратно, но меня неожиданно что-то привлекло на столе. Подойдя к нему, я увидел небольшую красивую папочку, видимо, специально сделанную под цвет стола. Именно поэтому ее сразу и не заметил. Недолго думая, я подхватил ее и затолкал за пазуху. Я уже догадывался, что в ней могло содержаться, и, если это было действительно так, то у меня становилось на одну проблему меньше.

Спустившись вниз, я схватил паренька за руку и потащил к двери. Она была не заперта (наверное, запор отодвинули в ожидании моей атаки), и, приоткрыв ее, я осторожно выглянул на улицу. К моему неудовольствию, начало светлеть, но уже секундой спустя я едва не заржал: "рыдающий убийца" до сих пор изображал из себя живописный труп. Выдернув на улицу найденыша и убедившись, что после кромешной тьмы он хорошо видит, я подтолкнул его к брату, предварительно незаметно сунув ему в карман парочку золотых. Можно сказать, утешительный приз.

— Иди, растолкай своего брата — он просто изображает из себя труп, — а потом как можно быстрее катитесь отсюда, чтобы ни я, ни кто другой вас здесь не видел. И запомни: вы меня знать не знаете и в доме ростовщика никогда не были. Понял?

Парень кивнул и бросился к "трупу" брата, а я развернулся и пошел к гостинице, а соответственно, — к теплой, уютной и долгожданной постели. Для сна осталось всего ничего, но я был рад и этому.

Глава 5

Идя по улице, я мысленно уже спал сном праведника. Так что, когда за моей спиной послышались торопливые и чем-то очень знакомые шаги, я уже собирался безо всяких разговоров прирезать обоих надоедливый парней. Но, все же сделав над собой усилие, повернулся к ним. Те подошли немного опасливо, но, увидев на моем лице почти жалобное выражение (да оставьте вы меня в покое, я спать хочу-у!), все же заговорили: