Файму убрала духовую трубку куда-то в свою гривищу и вздохнула с явным облегчением. Дэй подошёл к костру и плюхнулся возле него. Вид у него был усталый.
— В Нижнем Лесу всё тихо, — сказал он отрывисто. — Хорунов нет минимум на день пути. Лес бы слышал. Можем идти.
Вот же блин, подумал Антон уже уныло. Пока я тут дрых, Дэй спустился на полкилометра вниз, провёл разведку, а потом поднялся. Тоже на полкилометра. И даже не требует себе тортик и золотой трон в придачу. А я чувствую себя почему-то последней свиньей...
— Итак, люди, опасности внизу нет! — объявила Файму уже громко. — Завтракаем и сразу же выходим.
* * *
Но завтрак оказался делом долгим — мясо на костре жарится небыстро. ВР или нет, но рисковать с недожаренным мясом Файму как-то не рвалась. Зараза в этом мире вполне себе была и подхватить её при желании было можно. Да и спускаться в мрачный Нижний Лес ей явно хотелось не очень. Так или иначе, но пока завтрак поспевал, неизбежная болтовня возобновилась. Антон сам с удовольствием присоединился к ней. В конце концов, поговорить с людьми из будущего — или даже не вполне людьми — за такую возможность он, наверное, даже продал бы душу, если бы верил в неё...
На самом деле Маахисы оказались совсем не Маахисами. Их народ, раса, или как там это называлось, именовалась Аниу. Маахисы же были всего лишь "именным" пионерским отрядом, который с экскурсии по какой-то планете попал прямо в этот вот мир. Жили они при самом настоящем коммунизме — межзвездные полеты (быстрее света!), роботы, всеобщее изобилие... К несчастью, за малостью лет Маахисы мало что видели и знали, и ещё меньше сохранили в памяти за прошедшие полтысячи лет. Но даже от того, что им удавалось вспомнить, голова у мальчишки шла кругом.
— То есть, вас специально привезли на ту планету? — удивленно спросил он. — Послали ради вас корабль?
— А чего тут такого? — тоже удивилась Файму. — У нас, у Аниу, то есть, детей ОЧЕНЬ мало — мы бессмертные же, а ресурсы у нас не бесконечные. То есть детям у нас нет нужды что-то просить — им и так всё лучшее. Это нам несложно даже.
— А нафиг оно тогда надо? — мрачно спросил Антон. Весь этот коммунизм с полётами? Если и детей иметь нельзя?
— А ты хотел бы лечь и помереть? — она косо посмотрела на него. — За всё приходится платить. Но требовать с детей какую-то плату у нас вообще не принято. Вот правда на учебу пробовать забить... лучше не надо. Потому что школа из одного ученика — у нас совсем не редкость.
Антона передёрнуло. Правду говоря, оказаться единственным учеником в школе ему как-то не хотелось. Он и представить такого не мог — разве что в ночном кошмаре.
— И нельзя в обычную школу попроситься? — спросил он.
Файму пожала плечами.
— Права качать начать можно — но все же решат, что ребенок перегрелся. И под холодный душ отправят, для начала. То, что мы ценность, ещё не означает, что можно как угодно себя вести. Нет. Совсем наоборот, скорее. По попе вполне могут дать. Или мордой в угол поставить.
— И часто ставили? — насмешливо спросил Сергей.
— Бывало иногда, — Файму насупилась. Было видно, что вспоминать те случаи ей не очень-то хотелось. Похоже, что она не всегда была такой... сверхположительной, вдруг с усмешкой подумал Антон. Да и неудивительно — при её-то бронебойном характере слушаться взрослых наверняка было тяжело. Только вот здесь их, к сожалению, нет, и прекрасная дева развернулась во всю ширь своей необузданной натуры...
— А как вы тут жили? — спросил Антон, чтобы перебить неприятную всё же тему. Нет, слушать, как Маахисы жили там, у себя, в своём мире, было, конечно, очень даже интересно, но... обидно. Словно папуасу какому-нибудь гостей из Москвы. Начинаешь чувствовать себя каким-то недоразвитым — а это мальчишке категорически не нравилось. — Ну, после того, как попали в этот вот мир?
— Весело, — Файму взглянула на него и ухмыльнулась. — Перед нами всё разбегалось, за нами всё рыдало!
— А как же вы тогда в этот дикий лес попали? — не удержался от колкости Сергей.
— Я вам уже говорила же, — Файму заметно надулась. Было видно, что вопрос её задел. — Мы устали от...
— Ой, да не гони ты! — отмахнулся Серый. — Я же вижу, что тебе самой до чёртиков тошно в лесу этом сидеть.
Файму зло зыркнула на него — глаза так и сверкнули! — но возражать всё же не стала. В точку, усмехнулся Антон. Всё же Серый страшно умный...
— Когда тут Хоруны обосновались, я отправила Дэя в Столицу с планом более... активных действий, — наконец неохотно сказала она. — Но "Алла Сергеевна" нас не поддержала. Мол, всё и так хорошо тут устроилось, и незачем волну на ровном месте гнать. А наши проблемы — не её вообще.
— А что ж вы под зад ей не дали, раз все такие крутые? — спросил Сергей.
Файму нахмурилась... но ответила и в этот раз.
— Она ж не сама по себе. Её народ поддерживает. Не по уму, но что же делать? Не со всем же племенем их воевать.
— А зачем воевать? — Сергей сел у костра поудобнее. — Уболтали бы, навели агитацию... вы это явно умеете же.
— Ага, так нам "Алла Сергеевна" бы и дала, — заметила Файму уже ядовито. — Навесила бы экстремизм с разжиганием — и попёрла нас из Столицы.
— А на ней что — свет клином сошёлся? — удивлённо спросил Антон. — Здесь же целый мир! Куча племён. Ну, ладно, поперла бы вас эта Алла, — ну так и чёрт с ней! Прошли бы по миру, собрали бы людей, обучили бы — и стали сильнее Волков. Они ж тоже в одиночку вообще начинали.
Файму хмуро прикусила губу.
— А мы пробовали, — наконец сказала она. — Дэй по всей Ойкумене мотался тогда. Да только кого собирать? Морские Воришки, Буревестники, Нурны, Квинсы — разбойники, чуть лучше Хорунов. Хорги, Певцы, Бродяги, Астеры, Горгульи, Туа-ти — все трусы конченые, им дают дышать, они и рады. К Куницам не подступишься из-за этих их оборотней, — её ощутимо передёрнуло. — Виксены тоже в лес забились, над полями своими трясутся. А других племен тут, считай, не осталось. Кого Хоруны в рабство, кто к Волкам прибился, кто просто по лесам поодиночке разбрёлся — и всё.
— А немцы? — хмыкнул Сергей. — Они, знаешь, вояки крутые. Очень даже. Не дай бог во врагах их иметь.
— То-то вы сами к ним в объятия не бросились, — ядовито ответила Файму.
— У вас-то дома войны с ними не было, — заметил Андрей.
— Тут была, — фыркнула Файму. — Им, знаешь, наши рожи не понравились. Недочеловеки мы им, волосы у нас не те, кожа не та... Попробовали на нас наехать, дань с нас брать и всё такое...
— Но враг-то у вас теперь общий, — заметил Сергей.
— У нас с немцами давно пакт о разделении зон ответственности, — мрачно сообщила Файму. — Мы не пускаем Хорунов на север, они — на запад.
— Ага, то-то они туда рвутся, — фыркнул Андрей. — Прямо без снега жить не могут.
— Там, в западных горах, Ключ... был, если помните, — ядовито заметила Файму. — Если бы не немцы, Хоруны уже давно бы... — она передёрнулась и замолчала.
— А на севере что такое сверхважное? — хмыкнул Сергей. — Лес ваш красный этот? С которого без вас Хоруны все листочки оборвут и жопу ими вытрут?
— Путь в город никсов, например, — мрачно ответила Файму. — И в пещеры кобольдов и троллей. Ты хотел бы, чтобы Хоруны их на волю выпустили? Или армию из них собрали, под гипнозом своим? Нет же, наверное?
— А вы там днём и ночью дозором стоите прямо, — зло заметил Сергей. — Хотели бы — давно всё сделали.
— А Вороны? — вновь спросил Антон, чтобы сменить тему — разговор грозил вот-вот вновь перейти в ссору, а это было вовсе ни к чему. — Ну, арии эти?
— А они на своей Чести чокнулись, — так же зло ответила Файму. — Есть тут такое растение забавное — теркуп. Ядовитое, но не смертельно. Если его вдруг откушать, сдохнуть не сдохнешь, но крыша у тебя поедет — таким пофигизмом накроет, что жить не захочешь, но и помереть — тоже. Мы предложили Хорунов тем теркупом притравить — тогда они ещё в Столице своей жили — а Вороны на нас взъелись. Мол, Чести у нас нет, и чем без Чести победить — лучше всем на месте сдохнуть. С тех пор они нам жизни не дают.
— И в итоге загнали сюда, — догадался Сергей.
— Они лучшие в Ойкумене воины, — мрачно ответила Файму. — А может и вообще тут, в этом вот мире.
— А вы? — не унимался Серый.
— Мы тут только пятьсот лет живём — а они три тысячи.
— Да будто всё от этого зависит... — Серый махнул рукой и замолчал.
Антон задумался. С одной стороны, поступок Воронов показался ему, правду сказать, просто дикостью — тут в рабстве ребята страдают, а они хотят рабовладельцев на честный бой вызвать! А с другой... было в предложении Файму что-то ощутимо нехорошее. Страшненькое такое...
— А что ж вы сами их тогда не притравили? — спросил между тем Андрей.
— В Столице у Хорунов свой колодец был, отдельный, не для рабов, — неохотно ответила Файму. — А в этом городе их колодцев вообще нет, они воду в котлах кипятят. Да не в одном, а во многих. В один-два теркуп бросить можно, — она покосилась на младшего брата. — Но смысла просто нет.
— Ну и что с ними делать? — кисло спросил Антон. На душе у него стало, почему-то, откровенно погано. — Ладно, выберемся мы из этого чёртова леса, дойдём до Столицы, как-то выгоним вон эту Аллу, поднимем Волков, другие племена, разобьем этих гадов — а дальше-то что? Бошки им отрубим — так они снова воскреснут, где-то соберутся — и опять...
— В ямы их посадить, — зло заметил Андрей. — И кормить в сутки раз, протухшей кашей. За всё хорошее.
— Сам те ямы вызовешься стеречь? — Серый прямо взглянул на него. Андрей смущенно опустил глаза. — Да и не поможет это, самоубьются — и опять на воле.
— Теркупа им дать, а потом в яму, — предложила Файму.
Антона передёрнуло. Это было уже не "нехорошее". Мерзкое это было. Жуткое даже. Нелюдское...
— А что с ними тогда делать-то? — как-то беспомощно даже спросил Андрей. — Нельзя же, чтобы они опять рабов... И воевать с ними всё время — не дело.
А может, и дело, зло подумал Антон. Лучше уж целую вечность воевать, чем...
— У нас, в Союзе, такие гады тоже есть, — вдруг хмуро признался Матвей. — Самобытные такие... людоеды. Ну, людей прямо не жрут, но в рабство берут запросто. У нас таких бомбами утюжат. А кто уцелел — тех на Север. На вечное поселение. Только вот не слишком оно вечное выходит, когда двенадцать месяцев зима. И не их одних туда, кстати.
— Опять же, если там самобытное людоедство — или можно и за "рожа не понравилась"? — зло спросил Андрей.
— Плевать. Решает Президиум ССНР. У нас можно вообще у таких вот детей отбирать и отдавать в русские семьи.
Андрея тоже передёрнуло.
— Порядки у вас там... — наконец сказал он. — Такого даже у Гитлера не было.
Да. Уж! — подумал Антон. Русских в немецкие семьи отдавать... у фюрера мозг бы разорвало от одной такой мысли.
Матвей лишь пожал плечами.
— А от национальностей никакой пользы нет. Одни ссоры, да раздоры. Поэтому лучше, когда везде один советский народ. И будет, через пару поколений.
— Вы там у себя совсем чокнулись, — буркнул Антон. — Фашизм развели какой-то. Хуже даже.
— А что делать? — хмуро спросил Матвей. — У нас, между прочим, две сотни народов в Союзе. И у каждого претензии к соседям, ближним и дальним. Что, всех подряд мочить?
— Да просто всё, — сказал Сергей. — Прошлые обиды забыть, новых не делать. И потихоньку уживутся все.
— Ага, так они тебе всё и забудут, — ядовито заметил Матвей. — Даже то, что тыщу лет назад было, вспоминают. А уж современное-то...
Антон очень хотел знать, что ответит на это Сергей — но тут девчонки, наконец, позвали всех к столу, и разговор прервался окончательно.
* * *
Завтрак, как пишут в газетах, прошёл в деловой обстановке. Проще говоря, никто тут не знал, когда им удастся пожрать в следующий раз, и удастся ли вообще, и потому все лопали сосредоточенно и молча. Тапир или как там называлась эта несчастная зверюга, был немаленький — но и едоков подобралось немало, так что порции оказались всё же не такие, каких Антон невольно ожидал. Нет, сытно, конечно, всё такое, но далеко не от пуза. И к лучшему, конечно, — им предстояло не на диване лежать, а спускаться с высоченного склона, а потом пробираться с неделю через этот жуткий лес, и от одной этой перспективы мальчишку передёргивало...
Свертывание лагеря и вовсе времени не заняло — палаток у Маахисов, понятно, вообще не было, спальников тоже — по тёплому здешнему климату все спали прямо на охапках травы. Брать их с собой никто, естественно, не собирался. Маахисы просто влезли в ранцы с запасом круто закопченной рыбы, взяли оружие — и всё, готовы.
Антон окинул взглядом их отряд. У Файму, естественно, было копьё с ярко блестевшим мечом-наконечником, на поясе — длинный нож. Даже кортик, скорее. Свой второй, кристаллический нож она отдала младшему брату. Сейчас он висел у Дэя на боку, на каком-то шнурке, и смотрелся на пацане откровенно смешно — но ничего смешного в этом не было. Антон вспомнил, каков Дэй в рукопашной — и вновь невольно перёдернулся, представив, что он может натворить с ножом, да ещё острым, как три бритвы...
Остальные Маахисы, правда, вооружились куда как попроще — тоже копьями, только наконечники на них были не стальные, а из когтей ри`на — жуткими на самом деле изогнутыми штуковинами длиной сантиметров по тридцать. Неприятно похожими на косы и в самом деле острыми с одного края. Да ещё вдобавок и зазубренными. В общем, при одном взгляде на эти наконечники Антона пробирал озноб.
Потом ему вспомнились ещё более жуткие замунги — здоровенные гиенообразные твари, на которых рассекали тут Хоруны (и как только приручили таких, не иначе, как тоже гипнозом!) — и его снова передёрнуло, а крепкие вообще-то копья Маахисов показались вдруг тонкими тростинками. Тем более, что луков у них не было — то ли они не умели с ними обращаться (что очень вряд ли, подумал вдруг мальчишка), то ли зачем-то не считали нужным делать их...
Правда, у всех, даже у девчонок, на поясах теперь висели вполне элегантные кремнёвые ножи, а рядом с ними, в плетёных из растительных волокон кошелях, лежали вполне настоящие бола — три очень твёрдых, блестящих, темно-красных семени тиреи, здешнего багрового дерева, круглых, плоских и вогнутых, аккуратно просверленных по краю и привязанных к одной петле-ручке метровыми, наверное, верёвками из тех же волокон. Семена размером и формой походили на небольшие тарелки, и весило всё это добрый килограмм — при броске бола летела в цель вращаясь, словно какой-то сумасшедший вертолёт, и могла в один миг стреножить даже крупное животное. Замунга, например.
Вообще-то здорово придумано — стрелой такую зверюгу вряд ли остановишь, а бола сработает наверняка, да и самих Хорунов лучше таки не убивать, если подумать...
Он покосился на стоявшего рядом Матвея. Сборы у того оказались короткими — свернутая в жгут рубаха обёрнута вокруг головы, прицепленные к ремню подсумки болтаются на заднице. Весь его наряд сейчас составляли драные, невероятно заношенные джинсы, в которых он и попал в этот вот мир — но всяко лучше, чем традиционный для Маахисов шнурок. Те свои костюмы менять и не подумали, да им явно было и не на что, вся их одежда за эти пять веков не то, что истлела, а натурально обратилась в прах...
