Сегодня во дворе с рассветом выкатились четверо стражников и с резкими возгласами сейчас отрабатывали тренировочные бои. Рассматривать сверху, как они ведут себя, было не совсем удобно, взять хотя бы тот момент, когда они по очереди отходили к темному углу, чтобы...хм, облегчиться. Лучше уж подожду, пока нагреется мой любимый угол, постояв между зубцами. И бежать-то пока некуда отсюда...и надо ли вообще? Этот вопрос давно не давал мне покоя, но спокойное существование, как известно, расхолаживает. Почему бы не пожить в нормальных условиях, раз тут за это не надо платить...пока не надо?
Шаги за спиной я услышала издалека, но посчитала глупостью куда-то смываться с излюбленного места ибо бегут те, у кого совесть нечиста. Никаких преступлений я еще не успела совершить, а рассматривание перспективы...да глазею я на окрестности, это не возбраняется! Ну, и позагораю заодно...
— Доброго утра вам, леди Вейра! — Лассер тоже встал между соседними зубцами, рассматривая вид за стеной. — Что вы рассматриваете с таким интересом за стеной замка? Вас интересует, что находится в окрестностных землях?
— Мне интересно посмотреть, как выглядит сверху замок...наверняка он считается неприступной цитаделью и штурмовать его бесполезно. Да еще ров вокруг крепостной стены...— я выглянула из проема, чтобы поглядеть на этот самый ров, а то и не помню, был он вокруг или нет, — правда, он не везде наполнен водой, но даже грязь на дне может успешно помешать атакующим взять замок приступом.
— О, леди, вы интересуетесь военным делом? — засмеялся Лассер. — Просчитываете, как можно взять замок?
— Сьер Лассер, я не собираюсь брать замок военной силой...
— А как по-вашему, его надо брать? — перебил он — Ну-ка, как вы будете обороняться, если его будут брать силой?
— Силой? — я задумалась. — Сперва надо трезво оценить военный потенциал противника. Послать на разведку людей, чтобы они точно определили местонахождение тех, кто идет завоевывать замок.
— Они уже подошли к самому замку, леди.
— Тогда...тогда надо узнать, есть ли проход между людьми противника. — И в ответ на высоко поднятые в удивлении брови пояснила, — ну не стоят же осаждающие сплошной цепью? Между ними всегда есть какое-то расстояние, которым можно воспользоваться для того, чтобы человек из замка мог выбраться из осады и поехать за помощью
— Помощи не будет, надо рассчитывать только на себя, леди. Но наличие лазейки оставим, как вариант для отступления из замка.
— Это уже хуже...Тогда надо посчитать, сколько в замке защитников, способных сражаться и сколько вокруг замка осаждающих, чем они вооружены, подвозят ли им продовольствие и как они вообще себя ведут. Не исключен вариант, что в лагере сплошной разброд и шатание, по вечерам жгутся костры и устраиваются запои с женщинами, сопровождающими эту армию...
— С женщинами? Об этом я не подумал...но примем во внимание, что подобные женщины тут есть, но они отодвигаются в сторону твердой рукой того, кто стоит во главе осады. Вино присутствует, но опять же в меру и бесконтрольная повальная пьянка здесь не имеет места. Намерение у предводителя одно — взять замок во что бы то ни стало.
— Опять плохо...совсем нет надежды для обитателей замка. Надо провести срочную ревизию всех подвалов и кладовых на предмет выявления оружия и других средств защиты, которые можно использовать против осаждающих. Раздать всем оружие...приготовить камни, смолу и что тут еще используется для защиты?
— Для защиты, леди Вейра, можно использовать все средства, — Лассер уже повернулся ко мне лицом, совершенно серьезно обсуждая мифическую осаду замка бедного графа. — Но надо всегда помнить, что осаждающие даже если не готовились заблаговременно к этой осаде, успели мгновенно собрать достаточное количество сил, чтобы осада увенчалась успехом. Ваши действия в этой ситуации, леди?
— Бороться до конца, сьер Лассер. Другого выхода я не вижу. Если предводитель твердо решил захватить замок, то надо стоять до конца. В истории было сколько угодно примеров, когда после длительной осады защитники находили в себе силы на решающий бой и отбрасывали осаждающих от родных стен.
— Не получится, леди, — покачал головой Лассер. — Вы устали, вы не знаете обстановки и ваши люди начинают роптать. Не лучше ли сдаться на милость того, кто стоит под стенами? Не всегда условия капитуляции бывают...бесчестными.
— Сьер, как правило, осаждающие зачитывают эти условия обитателям замка, когда начинают военные действия. Сдаваться сразу без боя — потерять честь на глазах у всех, вряд ли на это кто-нибудь пойдет. Сражаться до последней стрелы — возбудить к себе ненависть противника, который рассчитывал на легкую добычу и даже пытался покрасоваться своим благородством перед осажденными. Сопротивление разозлит его и когда он ворвется в замок, то пойдет по трупам защитников, уничтожая всех оставшихся в живых. Ему не будут нужны свидетели того, как были отвергнуты его благородные намерения.
— Леди, а если сдаться сразу? Предположим, что предводитель благороден, он известен тем, что никогда не нарушал данного слова...особенно в отношении женщин. Как вам представляется такая возможность?
— Женщины здесь бесправны, сьер. После позорной сдачи они могут рассчитывать только на милость победителя...но они уже унизили себя, согласившись добровольно на это и тем самым потеряв уважение к себе с его стороны. Заметьте, те, кто стоят до конца и умирают в бою, достойны большего уважения за мужество, чем сдавшиеся в плен. Стойкого противника уважают больше потому, что он не меняет своих убеждений даже под страхом смерти. Слабых не любит никто, они могут предать в любой момент, сьер.
— Значит, сдаваться вы не намерены, чтобы не потерять уважение к себе и чтобы окружающие враги тоже испытывали к вам такое же уважение?
— Да, сьер, это вполне похоже на правду.
— Леди Вейра, а если во время осады в замок проникнут хитростью и коварством...если проснувшись, вы обнаружите, что рядом с вами уже стоит тот, кто командовал этой осадой и дальнейшее сопротивление не только бесполезно, но и бессмысленно...представьте себе эту картину...что тогда вы будете делать?
Лассер подался вперед, словно мы обсуждали не предполагаемую осаду, а решали вопрос жизни и смерти, имеющий для него в настоящий момент необычайно важное значение.
— Затрудняюсь ответить на ваш вопрос, сьер. Я никогда не попадала в подобные ситуации и мне сейчас не хватает жизненного опыта, чтобы дать достойный ответ. Многое зависит от личности того, кто победил...благородство намерений в данном случае несколько странно звучит, ведь для того, чтобы проникнуть в замок, он должен будет убить кого-то из моих людей или моих друзей, а это ставит непреодолимую стену между дальнейшими отношениями победителя и побежденного. Даже если победитель и так благороден, как вы говорите, то все равно через некоторое время он вспомнит о том, что оказался сильнее...и побежденные в его полной власти...Я бы попыталась сбежать, как только представится такая возможность.
— Тогда представьте, что победитель согласен на все, чтобы вы остались рядом с ним. Вы прислушаетесь к его словам?
— Странную картину вы мне рисуете, сьер Лассер. Мы говорили об осаде замка...
— И все-таки, будете ли вы прислушиваться к его словам, леди?
— Да черт с вами, Лассер, почему бы и нет, если он будет достаточно убедителен? — рассмешить так под конец вроде бы серьезного разговора...
— Леди Вейра, вы доставили мне истинное удовольствие своим общением! — мужчина слегка поклонился и лицо опять приобрело ехидное выражение. — Полагаю, что ваше видение осады замка доставило бы много удовольствия его величеству, который никогда не отступает от поставленных целей! Осаждать замки своих врагов и доводить это до конца при любом раскладе сил — на это способен только король Альветии...до встречи за завтраком, леди Вейра!
Последние слова опять испортили напрочь все хорошее настроение, которое было с самого утра.
За столом царило сплошное непринужденное веселье — Бартен изволил вспомнить новую балладу с приличествующим ситуации названием "О трех дочерях" и теперь горел желанием исполнить ее леди Кларе и леди Маргарите.
— Шеллье Бартен, вы вняли моим словам и решили исполнить хорошую вещь для нашего скромного общества? — граф с легкой улыбкой поощрил придворного песняра на новые подвиги. Бартен закокетничал и потупил глаза.
— Сьер граф, я всегда со всем прилежанием внимаю вашим словам! Несправедливо обвинять меня в том, что даже не присутствовало в моих помыслах...— Бартен усиленно старался понравиться графу и даже отодвинулся от леди Клары, чем вызвал гневный взгляд с ее стороны. — Сьер граф, я был бы рад внимать вам постоянно, но вы предпочитаете мое общество совершенно другим...— легкое мотанье головой должно было показать, кто эти "другие"....ну да, кто бы сомневался...
— Шеллье Бартен, я не могу вспомнить, чтобы вы ранее так настойчиво искали моего расположения, — усмехнулся граф, делая вид, что совершенно не понимает намеков. — Знаете ли, я ума не приложу, зачем это понадобилось вам. Что-то произошло, чего я не знаю, шеллье Бартен?
— Наш шеллье Бартен опять хочет попасть в придворный круг, где его могут оценить по достоинству самые разнообразные дамы, — меланхолично произнес ле Керр, подставив свою тарелку Перри. Мажордом с радостью навалил ее почти полную и пытался поставить перед ле Керром, а тот не давал ему это сделать. — Перри...мне еще вон тех птичек...с соусом....
— Милорд, — зашипела леди Клара, повернувшись вполоборота к супругу, — вам скоро придется опять заказывать новый камзол, потому что старый не будет сходиться на вас, а я опять останусь без обещанного платья! Вы уже скоро месяц все только обещаете мне, а ничего не делаете!
— Дорогая моя, у вас платьев целый сундук, который наши слуги с трудом поднимают вчетвером, а я всего лишь попросил положить мне пару птичек...весьма неуместное замечание супругу, который и так неустанно печется о вас. Перри, что там еще есть...положи-ка мне кусочек мяса...
— Милорд, вы даже перестали ездить верхом! — возмущению леди Клары не было границ. — Предлагаю вам пройтись после завтрака по...
— Дорогая моя супруга, после завтрака я обычно отдыхаю и не намерен изменять своим привычкам. Если вы так желаете пройтись где-либо, то возьмите себе в подруги леди Маргариту, она вполне достойна вашего общества.
— Леди Маргарита намерена сегодня закончить вышивку для нашей церкви, которую она обещала отцу Гримо и она не в состоянии составить мне компанию. Но раз вы не хотите сегодня сопровождать меня, то я попрошу шеллье Бартена...надеюсь, он мне не откажет в такой пустяковой просьбе! — леди Клара мстительно посмотрела на мужа и кокетливо улыбнулась Бартену.
— Но ...леди Клара...— залепетал тот, просительно глядя на графа, — я бы хотел сопровождать нашего хозяина...
— Шеллье Бартен, вы отказываете мне в пустяковой просьбе? — трагизм в голосе леди Клары был неподдельным, в ней погибла великая актриса, умевшая выжимать слезу даже из камня. — Мой супруг ссылается на свои привычки, вы — на свои желания, а я должна прозябать в одиночестве... неужели в этом замке перевелись настоящие мужчины?
— Ну что вы, леди Клара, — Лассер заулыбался так призывно, что леди Клара усиленно задышала и моментально забыла причину своего неудовольствия. — Я могу сопроводить вас на прогулку, леди? Куда бы вы желали пройтись?
— Шеллье Лассер, я бы охотно прогулялась с вами там, где можно остаться наедине с нашими мыслями и поговорить о чем-нибудь интересующем нас обоих...например, о королевском дворе и том, чему вы были там свидетелем и участником. Вы же часто бываете при дворе, шеллье?
— Безусловно, леди Клара! — Лассер явно задумал что-то, иначе бы он не стал откликаться на тоскливый призыв леди Клары, это было видно невооруженным глазом. — Итак, я приглашаю вас на прогулку. Ваши пожелания я уже спросил, вы предоставили мне право выбора. Тогда я выбираю...крепостную стену, леди Клара. — Он спрятал в усах довольную улыбку и насмешливо спросил, — что случилось, леди? Вы недовольны моим выбором? По-моему, прекрасное место для прогулок...вы же постоянно смотрите из своего окна именно туда, значит, по природной женской скромности, просто не можете признаться в этом, а я по природной мужской наглости решил вам это предложить.
— Сьер Лассер, но там...высоко...я боюсь высоты...— леди Клара усиленно закатывала глаза, чтобы показать всю слабость несчастной и обиженной леди.
— Ничего, леди Клара, я поддержу вас в нужный момент, не беспокойтесь, — Лассер веселился, вытаскивая леди на прогулку туда, куда она совершенно не желала идти. — Шеллье ле Керр, вы не будете против, если я составлю пару вашей очаровательной супруге на этой прогулке?
— Идите, шеллье Лассер, идите, — благодушно махнул рукой наевшийся супруг. — Пусть походит побольше, а то их трескотня с леди Маргаритой меня чрезвычайно утомляет. Совершенно не могу понять, как некоторые супруги могут подолгу находиться в обществе друг друга да еще предаваться беседе!
— Сьер граф...— Бартен уже оставил своим вниманием леди Маргариту и леди Клару, полностью переключившись на ле Патена. — Может быть, сегодня вы предпочтете мое общество всякому другому? Я был бы безмерно счастлив такой возможности...
— Сегодня шеллье Бартен будет вашей дамой, сьер граф! — последний снаряд Лассер выпустил под занавес и все сделали вид, что ничего не услышали.
Граф извиняюще развел руками, показав мне, что после завтрака я не смогу с ним позаниматься чтением. Бартен уже толокся у входа в библиотеку, всем видом выражая безмерное счастье от общения с хозяином замка и мне ничего не оставалось делать, как покинуть их. Раз уж читать не получится, то пойду-ка я на третий этаж, посмотреть еще раз на портрет неизвестной девушки. На такую талантливую работу можно смотреть бесконечно, там никто не появляется и не будет приставать с идиотскими вопросами, как это принято, причем вопросы типа "как вам сегодня погода с утра" и "как вы сегодня спали" были верхом совершенства. Запросто могли спросить, что я хотела бы сказать королю при встрече или чем я могу пожертвовать для его величества. Не спорю, Харриш умеет себя преподнести, но смотреть на него глазами влюбленной овцы, как это все время делала леди Маргарита, я не в состоянии. Неправильно это, наверное, у нас должен быть тандем и на равных условиях, но вот жизнь расставила свои коррективы и не получилось тандема...
Галерея была пуста, как и положено. При дневном свете картины потеряли свою вторую сущность и выглядели так, как и положено картинам — блестели позолоченные рамы, кое-где мазки краски по холсту выделялись при ближайшем осмотре и портреты были видны лишь издали, не менее десяти шагов от них. Эффект импрессионистов привел меня в восторг и я шла вдоль стены, рассматривая картины сбоку.
Первым меня все же остановил портрет Армана. Эффекта размывания изображения на его портрете не было, как бы и откуда я не смотрела на него, хмурый тяжелый взгляд постоянно был направлен на меня. Опять стало неуютно и я поспешила к портрету девушки в старинном платье, представлявшейся мне уже чуть ли не подругой.
