— Скажите, братья, а вы ходили по всей усыпальнице? Там только саркофаги стоят и все? Больше нет никаких проходов? Обычно в таких подземных сооружениях запросто могут оказаться заброшенные коридоры и замурованные комнаты с сокровищами и духами предков! — Мне хотелось немного пошутить, чтобы поднять боевой дух перед намечающейся вылазкой в подземелье, но монахи одновременно сделали знак, отвращающий темные силы.
— Леди Вейра, — тихо сказал брат Карн, — не ходите туда одна. Усыпальница не то место, где может разгуливать нечисть, но кроме нечисти есть еще и другие порождения Темных сил, а кто знает, с чем там еще можно столкнуться? Ходят легенды, что в подземельях Тройдена сохранились лаборатории могущественных магов древности, которые жили на этой земле еще до того, как образовалась Альветия и другие королевства. Замок построен на остатках более древней крепости, от которой осталось только название и ее подземелья, многие из которых не осмотрены до конца по сей день. В усыпальницу вход не запрещен, но мертвым вряд ли понравится, что живые слишком часто тревожат их покой!
— Брат Карн, разве в усыпальницу Одьерских часто ходят люди? Тут, в Тройдене, и народу-то раз-два и обчелся, кому туда ходить вздумается? Лично я просто так ни в какие могильники не полезу, да еще и в подземные! И тем более, одна... — передернув плечами от воображаемой картины подземелья с рядами каменных саркофагов, я еще раз бросила взгляд на светившееся окошко башни. — Мне моя жизнь еще дорога, ну разве что у двери постою. Братья, а вы дальше усыпальницы ходили?
— Нет! — коротко и одновременно ответили монахи, что совершенно удостоверило меня в обратном, но я сделала вид, что поверила и удовлетворенно кивнула головой.
— Как прошла ваша поездка в горы, миледи? — деликатно поинтересовался герцог за ужином.
— Если можно так выразиться применительно к месту гибели человека, то вполне сносно. Горы всегда прекрасны, хотя суровы и злопамятны. Признаться, я даже не заметила обратной дороги, так быстро она прошла. По обычаю моего мира я положила на место гибели брата Дира две ветки и прочитала над ним молитву о вечной памяти. Страшное там место, ваше сиятельство. Огромная каменная осыпь, занявшая собой весь склон и на самом верху несколько больших глыб, так и готовящихся рухнуть на головы, между которыми постоянно свистит ветер! Берта, которая встретила меня в этом мире, тоже лежит под такой же осыпью в Фарманских горах и теперь любое подобное место ассоциируется у меня только с могилой, — понуро заключила я, зябко поежившись от воспоминаний.
— Не надо больше ездить в горы, миледи, раз у вас это вызывает такие тяжелые мысли, — мягко упрекнул Магнус. — Мне больно видеть вас в таком угнетенном состоянии. Уж лучше побольше занимайтесь по утрам, после ваших тренировок вы просто расцветаете!
— Спасибо на добром слове... милорд, — поблагодарила я супруга за комплимент и успела заметить, как по его лицу пробежала довольная улыбка, которую он быстро спрятал.
Мысль об усыпальнице герцогов Одьерских и таинственной комнате в башне не давала мне покоя с тех самых пор, как я еще первый раз пробралась и поглядела в замочную скважину с пыльной портьерой за ней. Если уж не удалось выследить таинственного обитателя этой комнаты в коридоре со стороны жилой части Тройдена, то можно подкараулить его со стороны усыпальницы! Я обдумывала эту мысль целый день, то пугая себя темнотой и порождениями Тьмы, то с упертостью истинного атеиста 21 века доказывая, что это все фигня и надо только побольше света, а мертвые не кусаются, если их не трогать. Почему-то использовать наиболее простой способ, как расспросить герцога об этой фамильной усыпальнице, мне и в голову не пришло.
Что может быть нужно для путешествия в темноте? Побольше света, то есть факелов, которые я и принялась подмечать везде, где можно их потихоньку утащить. Нужен еще светлый мел или заменяющий его камень, чтобы помечать что-нибудь, да и хороший нож пригодился бы. Правда, последний взять было пока неоткуда и для начала я направилась еще раз по коридорам первого этажа в надежде натолкнуться на какую-нибудь кладовку с запасами оружия, подобной той, что я видела в замке Корина. Увы, ничего нового там не появилось, а мастерская, в которую я спокойно заходила раньше, и вообще оказалась закрытой. Единственное оружие, которым можно было располагать на настоящий момент, была небольшая железная полоса длиной чуть более локтя, утащенная из одной комнаты с хламом. Прикинув ее в ладони на удобство пользования, все же прихватила ее с собой, справедливо рассудив, что это лучше, чем ничего. Два готовых факела со второго этажа и один горящий из коридора — вот и все, с чем я собралась заглянуть в усыпальницу, клятвенно обещая себе не ходить дальше ближайшего порога. Любопытство, говорят, сгубило кошку, но оно же и подталкивало меня сейчас, заставляя совершать то, на что в обычной жизни я бы ни за что ни решилась.
После завтрака я переоделась в своей комнате в более привычные штаны, рубашку и теплый жилет, прихватила в карман кусок белого камня и потихоньку проследовала ко второй башне, чтобы спуститься вниз, как пояснял мне брат Трес. Потрескивал факел в руках, еще два я держала наизготове, чтобы вставить их в держатели в особо темных местах. Постоянно замедляя ход и прислушиваясь, я попыталась определить, не болтается ли кто еще рядом со мной, но тишина была просто замогильной и кроме эха меня не сопровождало ничего.
Воткнув один факел в коридоре у темной двери, я осторожно потянула за покрытое темным осадком кольцо на ней, дверь заскрипела и явила любопытствующему взору темное пространство за ней, в котором свет факела выхватывал из густой темноты углы каменных саркофагов, находящихся ближе всего ко входу. Неровный круг плящущего желтоватого света от факела был совсем невелик и не шел ни в какое сравнение с тем освещением, которое я привыкла видеть в фильмах. Пять-семь метров и все, дальше в темноте может прятаться что угодно и заметить там какое-то передвижение абсолютно невозможно! В таких случаях надо полагаться на слух больше, чем на зрение, но в подобных местах можно запросто словить и галлюцинации, когда шум крови в голове заглушит все реальные звуки. Любопытство подталкивало вперед, а разумная осторожность заставляла топтаться в дверном проеме, то и дело оглядываясь на коридор за спиной, где в держателе потрескивал оставленный факел. Изредка он щелкал и я вздрагивала от неожиданности, инстинктивно прижимаясь спиной к деревянной двери.
Судя по всему, усыпальница была естественной пещерой, облагороженной неизвестными строителями. Постояв некоторое время и не услышав вокруг никаких звуков, я осторожно сделала пять шагов вперед, то высоко поднимая факел, то поводя им вокруг. От самой двери вперед шел широкий проход, не менее десяти метров шириной, по обе стороны от которого и виднелись каменные углы, покрытые резьбой, стоящие на постаментах высотой чуть меньше метра. Тихо подойдя к ближайшему углу, я протянула факел и свет озарил неровную стену с грубо выложенной аркой глубиной чуть меньше локтя. Изголовье саркофага приходилось как раз на середину арки и над ним виднелись буквы, выбитые на гладкой поверхности камня. Не мешало бы прочитать, кто тут упокоен, но для этого надо было пройти вдоль саркофага, а приближаться к нему не хотелось. Ну и ладно, обойдусь и без экскурсии по склепу, вот только пройду еще пару шагов вперед...что там говорил брат Трес, до саркофага с желтыми лилиями надо идти? Надеюсь, что это не очень далеко... а как тихо в этом царстве мертвых... Прислушиваясь к тишине после каждого второго шага, я преодолела еще несколько метров пути, как эхо, отскакивая от стен, донесло до меня нзепонятный звук. Я здесь не одна! Ладони мгновенно вспотели от страха, по спине побежали холодные мурашки и я сделала то, что было единственно правильным в моем положении — повернулась вполоборота и боком, чтобы не терять из виду дверь в коридор и уходящий в темноту проход, быстро пошла назад, к дверному проему. Под ногами скрипел песок, прежде неслышные шаги вызывали гулкое эхо и только у двери я поняла, что это слышны не мои шаги, а того, кто идет из усыпальницы... нервы не выдержали и я бросилась бежать по коридору, совершенно забыв о воткнутых в держатели двух факелах.
Опомнилась я только, когда уже взлетела наверх по винтовой лестнице и тяжело дыша стала прислушиваться к звукам снизу. Вроде бы никто не гнался за мной, не было слышно шагов и стуков и по стенам не метались отблески огня, без которого невозможно находиться и передвигаться по этим коридорам. А вдруг он стоит и прислушивается, что я тут делаю? Для успокоения души я встала на колени и приложила ухо к ступеням, но либо я была тугоухая, либо внизу действительно никого не было. Таинственный обитатель комнаты в башне не пожелал выходить наверх и показываться на дневном свету. Отряхнувшись, я поднялась с колен и еще раз безрезультатно прислушавшись, пошла с площадки башни в полутемную арку коридора, ведущую в жилые комнаты.
— Миледи, я могу поинтересоваться, что вы делали в подземной усыпальнице сегодня днем? — с ходу огорошил меня вопросом герцог за ужином сразу после приветствия. — Не ожидали, что я узнаю про это?
— А...— непроизвольно вздрогнув, я потянулась за бокалом вина, судорожно соображая, что он видел и чем это может мне грозить. И вообще, откуда он узнал, что я там ползала?
— Предотвращая ваши вопросы, поясню, что я сам видел вас с факелом в том месте, нахождение в котором не оставляет сомнений в ваших намерениях, — Магнус поковырял вилкой в тарелке и отодвинул ее в сторону. — Вам было интересно посмотреть на саркофаги моих предков и родственников? Но почему вы туда пошли тайно и одна? Я могу понять мальчишек из ордена — им постоянно мерещатся тайны и они то и дело шныряют в усыпальнице, надеясь найти что-то важное и необыкновенное, на то они и мальчишки, но вы-то взрослая женщина, зачем вы туда полезли? А если бы вы заблудились и у вас погас факел, как бы вы выбрались оттуда? В кромешной тьме ориентироваться очень трудно... вы совершенно не боитесь темноты? Вы что-то искали там?
Было ужасно стыдно, что герцог отчитывал меня за глупость, как нашкодившую девчонку, искренне не понимая причин, по которым я рискнула забраться в это подземелье. Он был совершенно прав, в темноте я не ориентируюсь, а оставшись без света до скончания века блуждала бы в пещере, если раньше не сошла бы с ума от страха.
— А.. как вы узнали, что я там была? — все-таки хлебнув вина из бокала, я почувствовала себя немного бодрей. — Вы были где-то рядом, да? Ну что вы на меня так смотрите, милорд? Вы же не запрещали мне ходить вниз, не запрещали посещать вашу усыпальницу, верно? Или вы боитесь, что кто-то узнает о той комнате в башне, в которой кто-то живет и не выходит оттуда?
— Кто-то живет? — удивленно переспросил Магнус. — В комнате во второй башне? Ах вот оно что... Миледи, вы страшно любопытны, но я позволю себе огорчить вас — в той комнате никто не живет уже много лет и я использую ее как свой рабочий кабинет... в некоторых случаях. Женщины, женщины... что вы только себе не напридумываете! — он покачал головой. — И давно вы интересуетесь этой комнатой? Небось, и под дверями сидели, подсматривая в замочную скважину?
— Нет, — буркнула я, обидевшись на весь мир и понимая, что супруг выставил меня полной дурой. — Не смотрела я никуда..
— Полноте, миледи! — рассмеялся герцог, откинувшись на спинку стула. — А кто волосинки прикреплял хлебным мякишем?
Хорошо, что краснеть я в принципе не умею, иначе бы залилась краской до самых пяток, слушая, как меня тычут носом в мое любопытство. Ну ладно, я соглашусь, что он откуда-то увидел меня с факелом в могильнике, но про волосинки-то откуда узнал? Наверное, недоумение было слишком явно написано у меня на лице, потому что Магнус веселился от души, а я не могла ему ничего возразить.
— Вы подсматривали за мной, милорд?
— Нет, не подсматривал, — совершенно серьезно ответил он. — Но могут же быть у меня свои маленькие тайны? Да, уверяю вас, что в той комнате нет ничего, чтобы могло поразить ваше воображение. Книги, манускрипты, кое-какие вещи, дорогие мне... они находятся в этой комнате уже много лет и я счел необходимым оставить их на прежнем месте, несмотря на то, что добираться туда теперь приходится через усыпальницу. Длинноват путь, но я привык, а в этих коридорах я хорошо ориентируюсь с детства. Пожалуй, надо было бы вас хорошенько напугать, чтобы вы и думать забыли о ходьбе в одиночку, но вдруг последствия будут необратимыми и вы будете бояться собственной тени? Признайтесь, что вы думали об этой комнате на самом деле? Что я там режу младенцев и пью их кровь? Балуюсь черной магией и воскрешаю покойников? Рядом с беарнитами такое невозможно, Эдгар первый нашел бы способ прекратить это любой ценой, несмотря на нашу многолетнюю дружбу!
— Вы говорите о черной магии или о магии вообще? В королевстве есть маги и они узаконены наряду со святыми отцами. На суде я видела мага и он не показался мне чудовищем.
— Конечно, я говорю только о черной магии, миледи, — пояснил герцог. — Тех, кто использует ее надо уничтожать, поскольку она основана на крови и жертвоприношениях живых существ и идет вразрез с основныму устоями Творца. Тут двух мнений быть не может. Но есть еще и другая магия, она помогает людям, лечит, учит, поднимает...— он задумался и было видно, что его мысли находятся очень далеко отсюда.
— У меня в мире нет магии и мы привыкли полагаться только на самих себя и на то, что сделали сами. Иметь внутри себя такую силу, с помощью которой можно было бы лечить безнадежных больных, возвращая их к жизни, это замечательно, но не сжигает ли такой лекарь себя изнутри? На сколько больных хватит его дара?
— Леди Вейра, если бы Творец был против существования магии в нашем мире, он бы не допустил ее существования здесь, как не допустил в вашем мире! — отрезал герцог. — Но в нашем королевстве не только есть магия, но она еще и имеет государственный статус. Сколько бы не бились святые отцы, сколько бы не ставили препятствий развитию магии, ее не искоренить до конца и всегда найдутся те, кто будет пользоваться ею на свой страх и риск, потому что есть вещи, которые можно сделать только с ее помощью! Но люди — существа чрезвычайно неблагодарные, если с помощью магии вылечить безнадежного больного, сегодня они будут целовать вам ноги, а завтра обвинять в сношении с Темной стороной и требовать вас убить за это. Вот потому я и закрыл вход в ту комнату, чтобы излишне любопытные не лезли туда, где они ничего не смыслят. Дар мага идет от Творца и только Творец может судить, прав тот или иной маг, прилагая свои заклинания в этой жизни.
— Возможно, милорд, — согласилась я. — Но почему бы не предположить, что Творец дал людям возможность самим выбирать, каким путем им идти? Один человек может в силу своих наклонностей стать темным магом, другой — светлым, но расплата за этот выбор, кстати сказать, совершенно добровольный, будет незамедлительна. У нас много обсуждался вопрос, свободен ли человек в своем выборе между Добром и Злом. Творец не надзиратель, дерущий розгами за отклонение от прямого пути, но дальнейшая жизнь того, кто отклонился от этого пути может оказаться хуже смерти. Отец настоятель говорил о Знаках Творца, что надо уметь их видеть и читать в жизни, потому что Он говорит с нами языком жизненных обстоятельств. Я, к своему глубокому сожалению, не всегда вижу эти Знаки и потому не раз попадала в те ситуации, которые могли бы и не быть, умей я их читать. Может быть, магия относится к этим знакам? Мы можем выбрать ее совершенно добровольно, получить определенное могущество и силу с ее помощью, но какова будет расплата за это? Воин, силы которого удесятерены, защитит от врагов, но потом падет замертво от физического истощения. Может быть, надо тренировать бойцов, рассчитывающих только на свои силы, а не надеяться на одного смертника?
