Мне было интересно, очень интересно, ведь просто наделить какое-либо вещество каким-либо свойством можно и зачаровав его. Но зачарования, которые я мог сделать, не шли ни в какое сравнение с изменением самой сути вещества, я понял, что каждое из них может резонировать с магией, по-своему. Вообще-то это общее свойство любого материального предмета — как-либо воздействовать на магию, сильно или слабо, но в случае с веществами это был чистый и незамутнённый резонанс — магия с веществом словно сливалась в одно целое, Дамблдор пару раз заходил и довольно улыбался, а так же подсказывал мне, что делать нельзя, после чего удалялся и оставлял меня одного. Резонанс вещи с магией — это главное его свойство — я не раз встречал ранее продукты алхимии, но не придавал этому значение, считая их простыми волшебными вещами и субстанциями. Сейчас же пришло время серьёзно об этом подумать.
Самое сложное алхимическое произведение, которое у меня было — это мой японский меч, металл которого, судя по всему, прошёл немало алхимических обработок, прежде чем из него выковали меч. Именно так меч и стал волшебным, не с помощью наложенных на него чар, а с помощью алхимии.
Но это нечто столь сложное, как алгебраические уравнения старшей школы для ученика младшей — я ничего в этом не понял и счёл за лучшее пытаться понять лучше сам процесс. В первый день мне удалось сделать с обычной поваренной солью различные манипуляции, которые можно назвать крайне простыми.
Простыми-простыми да не очень то — сложные манипуляции, вроде превращения соли во что-то другое, с заданными магическими свойствами, требовало постоянной практики, можно сказать — тут нужно особое чувство и привычка, как в игре на музыкальном инструменте — можно сравнить качественное алхимическое преобразование с хорошо сыгранной мелодией, для чего нужно не только иметь музыкальный слух, то есть способности, но и привыкнуть к инструменту и проделать подобные манипуляции величайшее множество раз.
Превращение, которое показал Дамблдор, ничуть его не напрягло, в то время как для меня оно казалось крайне сложным — и я приступил к той самой постоянной, монотонной работе над получением магической субстанции. Стоимость соли практически ничтожна, поэтому использовать её, как самое доступное химическое сырьё, в учебных целях, наиболее целесообразно — к вечеру я уже потихоньку привык к самому процессу, но не выработал нужной способности, можно сказать — я привык держать в руках гитару и брынчать на струнах, но к умению играть это не имеет никакого существенного отношения.
* * *
— Вы опоздали, мистер Поттер, — услышал Гарри полный холода и раздражения голос зельевара. Впрочем, это был обычный голос зельевара Хогвартса, Северуса Снейпа. Мальчик вошёл в кабинет с небольшим запозданием — это произошло на следующий день после его занятий — в кабинете зельеварения сидели ученики Гриффиндора и Слизерина. Так совпало, что Гарри попал в нелюбимую атмосферу — здесь был Уизли, и к сожалению, не кто либо другой, а Рональд, порядком надоевший Гарри своим несколько тугим умом. Здесь же присутствовал и Драко Малфой, все варили зелье.
— Простите, профессор Снейп, вчера у меня было много дел.
— Интересно, какие дела могут задержать первокурсника? — Снейп был холоднее обычного.
— Я не первокурсник, сэр, — Гарри без страха вошёл в класс и шёл по проходу ближе к преподавателю. Снейпу было тяжело с ним — если учеников Хогвартса он мог пугать сколько влезет, снимать им баллы и они были в его полной власти, то Гарри под крылышком директора. Плюс ко всему, мистер Поттер совершенно не боялся зельевара, понимая, что тот ничего ему сделать не сможет, да и вообще, казалось, он игнорировал ту тяжёлую, мрачную и зловещую ауру, которой был окружён зельевар. Конечно же, это просто фигура речи — никакой ауры у него никогда не было. Гарри шёл смело, не горбился и держался весьма смело, отвечая зельевару:
— Если вам вдруг будет интересно — директор показал мне основы алхимии. И я нашёл эту науку очень увлекательной, так что до вечера забавлялся превращением соли в различные магические субстанции сомнительного качества и свойств. Тем не менее, приношу свои извинения, сэр, что не сумел прийти к вам.
— Довольно, — Снейп остановил Поттера, — что на вас надето? — когда Гарри подошёл поближе, Снейп заметил нежно-розовую мантию с фиолетовыми узорами, от которой у него херилась вся атмосфера мрачности. Да и сам Гарри источал радость и удовольствие, и одним своим видом разгонял атмосферу ужаса, сковавшую этот древний кабинет. Гарри улыбнулся:
— Мантия, сэр. Правда, она прекрасна?
— Хотите быть похожи на директора Дамблдора? — цыкнул Снейп.
— Что вы, сэр, нет. Я не люблю растительность на лице, а вот мантии для волшебников с схожими вкусами можно купить в одном секретном местечке, — Гарри улыбнулся, — если хотите, сэр, я могу…
— Нет! — Снейпа пробрала дрожь от одной мысли, что на нём может быть какая-нибудь розовая периливчатая мантия — он почти позеленел, так же, как его ученики от него, — Неразумным будет обсуждать наши дела во время урока, у меня много работы. Поможете мне, Поттер. Приглядывайте за учениками, рецепт вы можете увидеть на доске!
Гарри улыбнулся и тут же согласился — Снейп сначала хотел предложить ему занять место рядом с кем-нибудь из учеников, но подумав, попросил помочь — его оскорблённому эго было привычнее думать, что мистер Поттер на уроке волонтёр-помощник, чем признавать мальчика в розовой мантии учеником, и всерьёз учить его. Гарри вытянул руки и через мгновение с шипением на его руках появились две маленькие очаровательные змейки — они покинули руки Гарри, отчего Снейп зашипел громче любой змеи:
— Поттер! Немедленно уберите! Что это? Ядовитые змеи? — Снейпа перекосило.
Надо отметить, что не одного его — некоторые ученики тоже их испугались.
— О, нет, сэр, это не настоящие змеи, — Гарри улыбнулся — его секрет уже знали практически все, так что он рассказал профессору, — это древнеиндийское искусство призывной татуировки. Образно говоря — это нечто вроде патронуса, они могут использоваться для разведки как две дополнительные пары глаз. Полагаю, именно это мне понадобится, чтобы уследить за такой оравой.
Снейп поджал губы и ничего не сказал. Атмосфера в его кабинете постепенно выравнивалась и расслабление, накрывшее учеников при визите Гарри, внезапно исчезло как дым на ветру — страх и напряжённость вернулись. Гарри же, улыбаясь, изучил рецепт простейшего зелья на доске — его удивило то, что ученики в первый же день приступили к практической варке зелий, но это уже дело профессора. К тому же он знал от своего преподавателя в Салеме, что в варке зелий важно соблюдать все тонкости и рецептуру и не сбиваться, несмотря на то, что идеальные условия для варки зелья почти всегда нарушаются жестокой реальностью — то зельевара отвлекут, то ещё что-то, а бывает ему приходится варить зелья будучи больным, уставшим или даже раненым… Конечно, наличие такого отвлекающего и раздражающего фактора как профессор Зельеварения — это хороший стимул учиться. Гарри подумал о том, что для варки даже очень сложных зелий не нужны особые знания теории — достаточно соблюсти рецептуру. Даже первокурсники, теоретически, могли бы сварить крайне сложные зелья, если бы не одно но — ошибки. Не допускать ошибок — вот чему учит любой грамотный и талантливый зельевар, и именно таким был Северус Снейп. Он провоцировал своих учеников, сразу же — ходил между котлами как мрачная тень, поднятая некромантом на кладбище, заглядывал в котлы, и откровенно злил некоторых из учеников. Конечно же, взрослый мужчина, даже пусть он будет английским волшебником, что весьма показательно, не снизошёл бы до того, чтобы как-то обижать маленьких детей. Даже будь его натура действительно злой, в чём Гарри очень сомневался, так как зельевар не раз показывал, что он один из умнейших людей в Хогвартсе, он просто не снизошёл бы до издевательств над мелкими. Над учениками пятого-седьмого курса, возможно.
Гарри заглянул в котёл Лонгботтома, увидел там зелёную скользкую жижу и задумчиво почесал затылок.
— Кажется, у тебя не получилось, Невилл. Лучше не продолжай с этим и начни всё заново, если конечно не хочешь подвергнуть опасности окружающих.
Невилл выглядел очень бледным, он больше остальных поддался на тот прессинг, который устроил ему профессор Снейп и совершал ошибку за ошибкой. Хотя не он один, ошибки совершали все.
Под конец урока Снейп констатировал в виде оценки тот факт, что Слизеринцы справились с заданием куда лучше Гриффиндорцев — и не случайно. Слизеринцы — не представители старых традиций, как думают многие, но все из волшебных семей, все они не боятся своего декана, поэтому атмосфера для них почти что дружелюбная, что существенно снизило количество допущенных ошибок и не могло не сказаться на качестве зелий. Однако, и урок вышел хуже, чем для Гриффиндорцев, варивших зелье под моральным прессом профессора.
Ученики покинули класс, Поттер же остался. Едва дверь захлопнулась, профессор Снейп взмахнул палочкой и только когда чары заперли дверь, обратился к Гарри с жгучим нетерпением.
— Поттер, показывайте, что у вас?
— Да, конечно, — как и обещал, он достал два древних свитка и свои грубые переводы в тетрадке, — вот, профессор.
Снейп положил тетрадь на стол и открыл её, внимательно вчитываясь в текст. Лицо его выражало лихорадочный настрой — он прикусил губу и совершенно забыл о том, что Поттер здесь, по крайней мере, так выглядело.
— Это ценная вещь. Имея подобное, вы сможете стать мастером зелий, чтобы вы понимали.
— Это как? — удивился Гарри, — зелье, позволяющее изучать зельеварение?
— Не ёрничайте, здесь записаны очень интересные и ранее неизвестные рецепты. Продавая некоторые зелья можно сколотить состояние… или потерять свободу. А более всего — написать труды о них, диссертации и получить соответствующий титул.
Осветить этот момент нужно чуть-чуть подробнее, так как описание титула мастера уже слишком напрашивается — в связи с ученичеством Гарри и многими другими событиями… Нередко в англии мастером называют любого человека, достаточно хорошо владеющего своей профессией — к примеру, Олливандер, мастер Палочек, отнюдь не титулованная особа с признанными заслугами, мастер — это профессия, и означает примерно то же, что и «профессионал» в любом другом языке. Однако, это палка о двух концах — в других странах сказали бы «специалист», имея в виду подобное, а приставка «Мастер» означает, что её обладатель является таковым.
Развитие волшебника получило относительно понятную систему лишь в девятнадцатом веке, к этому вынуждал стремительно развивавшийся мир маглов, и оно не заканчивалось на школе чародейства и волшебства, многие из учеников которой даже не думали о том, что кроме школы существует ещё какой-либо карьерный рост. По своей детской неосмотрительности они полагали, что выучившись в Хогвартсе и сдав экзамены, сразу станут полноценными и полноправными взрослыми волшебниками…
Согласно одному древнему статуту, принятому в девятнадцатом столетии во время правления в германии Альфреда Фон Рейнмана, великого мага, в европе признаётся несколько степеней учёности волшебника — ученик школы в этой системе является низшей ступенью волшебной карьеры. Выше него есть среднее звание, именуемое подмастерьем — однако, это немного неточная интерпритация — подмастерье не обязательно должен иметь мастера, поскольку у него может не быть наставника. Желающих стать подмастерьями в каком-либо виде магического искусства не так уж и много, по правде говоря — очень мало. Подмастерья отличаются от обычных обывателей магического мира наличием другого статуса, который может быть важен для трудоустройства по профессии — к примеру, не наймут же куда-то на роль зельевара, опираясь только на оценки в Хогвартсе? Особенно учитывая сильно ограниченную программу школы. Подмастерье — это уже полноценная специализация на какой-либо отрасли магической науки и изучение именно её, полноценно. Чтобы работать зельеваром, зачарователем, разрушителем проклятий, аврором, необходимо иметь такой ранг — даже Артур Уизли, и тот числился подмастерьем в области чар.
Следующий ранг с большим отрывом от подмастерья — мастер. Мастер — это элита, если можно так выразиться. И если стать обычным волшебником и получить право пользоваться волшебством можно в министерстве магии, сдав экзамен С.О.В, стать подмастерьем тоже можно, закончив какие-либо курсы или подготовившись самостоятельно, и сдав экзамен в министерстве, то титулом Мастера заведует международная организация. Это почётный, элитный титул, который открывает многие двери — к примеру, можно легко стать преподавателем или устроиться на любую работу по профессии. В Хогвартсе было только трое мастеров — мастер чар Филиус Флитвик, мастер Зельеварения — Северус Снейп и мастер Трансфигурации Альбус Дамблдор. Все трое в своё время заслужили этот титул — Альбус Дамблдор изобрёл двенадцать способов использования драконьей крови — очень мощной алхимической субстанции. И то, что он работал вместе с Николасом Фламелем, ничуть не умаляло его заслуги, скорее наоборот — работать бок о бок с величайшим алхимиком всех времён — это уже заслуга и жирный плюс.
Однако, не стоит считать, что мастер — это эдакий элитный, особый волшебник — он обладает всеми теми же правами, что и обычный смертный. В переводе на магловскую систему — Хогвартс это Колледж, подмастерье — университет, а мастер — это учёная степень.
У Мастеров есть особые, уходящие в древность веков, права, такие например, как брать себе ученика. И тем не менее, среди волшебников знающих, титул мастера весьма уважаем.
Именно поэтому Гарри так удивился, когда Снейп сказал про возможность получения подобного титула благодаря паре свитков. Но тут же получил все необходимые пояснения.
— Понятно, сэр. Они представляют научный интерес.
— Конечно, — Снейп задрал свой крючковатый нос и посмотрел на Гарри сверху-вниз, — сильнодействующие зелья. Но существуют определённые порядки и было бы очень бестактно воспользоваться добытыми вами рецептами для собственной славы.
— Слава — пустой звук, сэр, — отмахнулся Гарри, — если вы действительно станете чуточку счастливее, получив их, то я конечно же даю своё разрешение пользоваться ими как вам заблагорассудится. Вы можете сказать мне, какие зелья можно сварить по этим рецептам?
— Конечно, — Снейп внезапно переменил свой гнев на интерес и объяснил достаточно приемлемым тоном, — в первом свитке содержится рецепт эликсира, способного невероятно увеличить физические способности выпившего его на некоторое время. Во втором описан эликсир, воздействующий на разум и дающий выпившему его защиту от чар.
— Хм… Это довольно ценная вещь.
— Именно, мистер Поттер, и именно поэтому я бы спросил у вас разрешение ещё раз. Вы ведь можете отдать эти свитки кому-то, кто сможет стать мастером-зельеваром.
— Упрощать? — Гарри усмехнулся, — не вы ли учите своих учеников действовать в неблагоприятных обстоятельствах? Так зачем давать потенциальному кандидату такую лёгкую поживу? Сэр, я бы хотел изучать зельеварение и совсем не откажусь, если начнём мы с изучения этих самых зелий.
